Below the Skyline (джен)

Оливер не помнил, когда последний раз в гостиной Гриффиндора стояла такая жуткая тишина. Он даже представить не мог, что этот учебный год станет еще хуже, учитывая все те случаи окаменения. Но теперь пропала студентка… пропала Джинни Уизли — младшая сестра товарищей по команде и его друзей, милая и добрая маленькая первокурсница. Она должна была весело проводить время со своими подружками, а не предположительно лежать где-то мертвой в недрах школы. Поэтому теперь окаменения казались совсем неважными. Эти люди скоро очнутся, ведь так за завтраком сказала профессор Макгонагалл. Но Джинни...

Дверь в гостиную открылась, и в проеме показался совершенно бледный Перси. Когда в Большом зале объявили о случившемся, Оливер было подумал, что Перси упадет в обморок, но тот лишь спросил разрешения у Макгонагалл пойти в совятню, чтобы отправить письмо родителям. Макгонагалл решила проводить его, и они скрылись за дверями прежде, чем кто-нибудь успел сказать Перси хоть слово. Оливер уже сделал все возможное, чтобы выразить свои соболезнования Фреду, Джорджу и Рону, но у него не было возможности поговорить с Перси.

Похоже, что Перси и в этот раз не собирался никого слушать, потому что он молча прошел к лестнице, ведущей к спальням, и исчез наверху.

Несколько других старшекурсников обменялись обеспокоенными взглядами, очевидно, думая о том же, о чем и Оливер. Однако прежде чем кто-либо из них смог двинуться с места, Оливер встал и последовал за Перси. Он не знал, хочет ли его друг побыть один, но уж лучше он проверит. Если вдруг Перси никого не захочет видеть, то Оливер готов был стоять у двери и никого не пускать как можно дольше. Он сделает все возможное, чтобы Перси понимал — ему не нужно проходить через все это в одиночку.

Дверь в комнату была заперта, поэтому Оливер аккуратно постучал.

— Перси? Я могу войти?

Ответа не последовало, что, по мнению Оливера, технически нельзя было назвать отказом, поэтому он толкнул дверь. С первого взгляда комната показалась пустой, но уже через мгновение Оливер нашел Перси взглядом. Тот сидел у кровати, подтянув колени к груди, и казался таким маленьким, словно и не был старшекурсником. Оливер вдруг вспомнил, что старше Перси, чей день рождения будет только в августе. Перси еще даже не был совершеннолетним. Горечь утраты в любом возрасте было трудно пережить. Но Оливер очень надеялся, совсем по-детски, что хотя бы в Хогвартсе они ее не узнают.

Но Джинни Уизли утащили в Тайную комнату, а это значит, что и в Хогвартсе было небезопасно.

— Перси? — тихо позвал Оливер, медленно подходя к кровати. Он уже почти спросил «Ты в порядке?», но сразу понял, насколько глупо это бы прозвучало. Естественно, Перси не был в порядке, потому что его младшая сестра скорее всего была мертва. Вряд ли теперь хоть кто-то из Уизли когда-нибудь будет в порядке. — Перси, мне остаться или уйти? — осторожно спросил Оливер.

Перси выглядел так, словно хотел побыть один. К тому же, едва появившись в гостиной, он сразу поднялся наверх в спальню. Но Оливер считал, что ему просто нельзя было сейчас оставаться в одиночестве. В такое время в принципе никому нельзя оставаться в одиночестве.

— Я прогнал ее сегодня утром, — сказал Перси глухим голосом. — Она разговаривала с Роном и Гарри, и я ее прогнал. Я мог сесть рядом, но не сделал этого. Места хватило бы нам обоим.

Оливер скопировал позу Перси и опустился на пол рядом со своей кроватью, которая была как раз напротив кровати Перси.

— Ты не знал, — возразил он, понимая, что этого было безнадежно недостаточно.

— Она весь год ходила как на иголках, — продолжил Перси, словно не услышав слов Оливера. — Это на нее совсем не похоже. Целый год… она так боялась. Я пытался ее успокоить, говорил, что она в безопасности. Я пообещал, что защищу ее.

— Перси...

— Весь год от меня не было никакой пользы, — перебил Перси. Оливер не знал, что было лучше: неприкрытая ненависть в его голосе или пустота, которая царила там раньше. — Я никому не смог помочь: ни Пенни, ни Джинни...

— Это не твоя вина, — твердо сказал Оливер. Он немного наклонился вперед и взял Перси за руку. — Ни в чем из этого нет твоей вины, Перси.

— Я до сих пор бесполезен, — прошептал Перси, опустив взгляд на их сцепленные пальцы. — Я ничего не могу. Я не могу помочь, не могу исправить. Я бесполезен, Оливер...

— Ты не бесполезен, — по-прежнему уверенно ответил Оливер. — Никто ничего не мог сделать. Перси, мне так жаль, — он тяжело сглотнул.

Перси, словно марионетка, которой обрезали нити, буквально рухнул вперед. Оливер притянул его ближе, позволив положить голову себе на плечо. Перси дышал с надрывом, но не плакал. И наверняка до сих пор был в шоке. Возможно, слезы придут позже, и Оливер будет рядом в этот момент, если Перси захочет.

— Не могу поверить, что ее действительно нет, — спустя мгновение прошептал Перси. — Она моя маленькая сестренка. Она должна еще шесть лет ходить в Хогвартс, веселиться, дразнить меня, потому что увидела, как мы с Пенни целуемся. Она не должна быть мертва.

— Я знаю, — прошептал Оливер, ненавидя слова за их бесполезность. — Мне так жаль, Перси.

— И что я теперь должен делать? Что мне делать, Оливер?

— Ты должен двигаться вперед, шаг за шагом. Это единственное, что ты можешь сейчас делать.

— Я просто хочу, чтобы она вернулась, — пробормотал Перси куда-то Оливеру в мантию.

Оливер крепко обнял его за плечи.

— Я знаю.

Вечер тянулся медленно. Кроваво-красное небо за окном постепенно потемнело, став сумрачно-синим. Перси совсем затих, молчал и Оливер. Они так и продолжали сидеть вдвоем на полу. К счастью, больше никто так и не попытался войти в комнату. Оливер был почти уверен, что из всех соседей по спальне Перси считал другом только его. И вряд ли кому-то другому стоило сейчас быть рядом.

Небо все темнело и темнело. Перси прислонился к боку Оливера, дыша медленно и спокойно. Его глаза до сих пор были сухими. Оливер на секунду задумался, надолго ли.

Вдруг дверь резко открылась, и один из однокурсников ввалился в комнату.

— Она не умерла! — закричал он. — Уизли, твоя сестра не умерла! Поттер вместе с твоим братом спасли ее. Она сейчас в Больничном крыле вместе с вашими родителями. Она жива!

И лишь тогда Перси наконец-то заплакал.