Третья голова дракона (гет)

Над Пентосом веял теплый ветерок, мягко вытесняя нанесенную за ночь с моря прохладу. Было позднее утро, и магистр города, почтенный Иллирио Мопатис, уже покончил с рассмотрением срочных дел. Были разобраны известия из торговых контор, имений и из гавани, было уделено внимание и тайным весточкам, полученным от шпионов. Иллирио был спокоен — события в мире развивались в предусмотренном им ранее направлении.

Этот тихий предобеденный час навевал на Иллирио грустно-задумчивое настроение. Возможно, он просто стареет? Магистр чувствовал, что воспоминания о давно ушедших днях подступают к нему всё ближе.

Магистр поднялся, прошел под аркой, по низеньким ступенькам спустился во внутренний дворик и остановился в тени вишневых дерев близ бассейна. Перед ним прямо в воде застыл обнаженный юноша с клинком в руке, стройный и красивый, полный огня первой юности — прекрасная статуя из раскрашенного мрамора работы великолепного Пито Маланона. Таким Иллирио был когда-то... Ныне он погрузнел, стяжал богатство и влияние, ему больше нет нужды выступать против своих врагов открыто с оружием в руках — теперь его защищают другие. Иллирио помнил, хорошо помнил, как непросто ему приходилось во времена далекой молодости, но все же он не раз с грустью вспоминал то ушедшее время. Только эта статуя напоминала ему себя тогдашнего — молодого, сильного, красивого, надеющегося лишь на собственный ум и руки. Сейчас же он не мог увидеть себя таким ни как отражение в зеркале, ни как отражение в потомках — у могущественного магистра Пентоса не было детей. За всю свою жизнь он познал множество женщин, но ни одна не понесла от него. Похоже, его семя было просто лишено дара давать жизнь. Он был словно бесплодный побег, яркий и мощный, но лишенный возможности оставить по себе своё подобие.

Впрочем, потомство — это не единственный способ оставить свой след в этой жизни. В горделивом желании сохраниться в памяти грядущих поколений люди возводят величественные замки и роскошные дворцы, щедро одаривают храмы и города. Иллирио выбрал иной путь. Сейчас в его густой тени подрастало молодое деревце. Красивое и сильное, оно обещало вскоре превзойти того, кто ныне давал ему опору и защиту. Воспитаннику Иллирио Мопатиса определенно предстояло великое будущее. Для этого было сделано все. Магистр Пентоса не пожалел никаких средств и усилий для того, чтобы вверенный ему мальчик получил идеальное воспитание. Чтобы он мог стать настоящим королем Вестероса.

* * *

В Вестеросе ещё правил Эйрис II Таргариен, а Иллирио Мопатис уже тогда был силен и влиятелен. Магистр Вольного города Пентос, он был одним из тех, кто определял судьбу этого города. Впрочем, его влияние простиралось несколько дальше кирпичных стен сего осколка древней Валирии: отдельные ниточки соединяли Иллирио с другими Вольными городами и прилегающими областями, а также протянулись за Узкое море в Вестерос, где у подножия Железного трона с некоторых пор подвизался Варис, давний знакомец Иллирио.

Если женитьба на проститутке Серре и пошатнула влияние Иллирио в Пентосе, то лишь немного. Да, этим шагом он испортил отношения с принцем Пентоса, чья родственница была первой женой Иллирио, но ведь принц — далеко не самая влиятельная фигура Вольного города. Сам он считал, что его собственное положение позволяло ему связать себя узами с той женщиной, которая ему действительно была по сердцу. Потеря дружбы принца города — адекватная плата за это. Магистр знал случаи, когда сильные мира сего теряли гораздо больше ради женской любви.

Серра была лиссенийкой, Иллирио встретил её в одном из перинных домов⁽¹⁾ её родного города. Она была превосходна в искусстве любви, а её глаза небесного оттенка умели как тихо светиться нежностью, так и вспыхивать огнем страсти. А ещё в ней чувствовалась стать настоящей валирийки. В Вольном городе Лисе валирийская внешность не редкость, но в Серре ощущалось нечто большее. Казалось, от неё исходил жар Четырнадцати Огней⁽²⁾ и ласка теплого южного моря. От её огня вспыхнул и Мопатис. Он забрал её в Пентос, ввел в свой дом как наложницу, а после и женился. И ни на миг не пожалел об этом.

Из родных у Серры была только сестра, Ларра. Ей было на двенадцать лет меньше, и она была рождена от другого отца. Она отчасти походила на сестру: те же светло-золотые с серебром волосы струились по её плечам, та же скрытая сила сквозила в её движениях. Только глаза у неё были не голубые, а пурпурного цвета. Со временем девушка обещала стать настоящей красавицей. Пока же она поселилась в доме магистра, и Иллирио приставил к ней учителей. Такая девушка — настоящее богатство, и распорядиться им следовало предельно ответственно.

Известия о начавшемся в Вестеросе восстании лордов против Эйриса II встревожили Иллирио, ведь правление Безумного короля ему было в целом на руку, а война могла серьезно затронуть его деловые интересы за Узким морем. Особенно его волновали слухи, что принц Рейгар, чья неосторожность поспособствовала восстанию, исчез где-то на просторах Вестероса. Даже шпионы-"пташки" Вариса не могли его найти. Это вносило в происходящее изрядную долю непредсказуемости.

В один из дней к дому Иллирио приблизились два чужеземца, державшихся со сдержанным достоинством, и заявили о своем желании видеть магистра. Когда они предстали перед ним, Иллирио почувствовал, что сейчас может случиться нечто важное. Выглядели они любопытно. Один был рослый и темноволосый, крепкое телосложение выдавало в нем закаленного воина, а на мужественном лице сияли фиолетовые глаза. Более изящная фигура и величественная осанка другого ясно говорили о том, что ему привычнее проводить время во дворцах, чем среди военных шатров. Длинные серебристые волосы волнами спадали на его плечи, а тонкие черты бледного лица озаряли глаза цвета индиго. Неужели...

— Я рыцарь Эртур из рода Дейнов, — произнес звучным голосом на общем языке Вестероса темноволосый воин. — Я сопровождаю принца Рейгара из дома Таргариенов. Нас привело за Узкое море важное дело и мы хотим, чтобы вы оказали нам важную услугу.

Да, предчувствие не обмануло магистра — одним из его гостей действительно был принц Таргариен.

— Это большая честь для меня, — сказал Иллирио. Он достаточно свободно изъяснялся на общем вестеросском. — Я лишь торговец пряностями, но я с радостью готов послужить высоким господам. Какого рода та услуга, что вы ожидаете от меня, принц? — обратился он к Рейгару.

— Она имеет отношение к серьезному и важному делу. Делу, от которого зависят судьбы многих. Делу, вся ответственность за которое с рождения лежит на моих плечах, — отвечал принц. — Чтобы вы могли нам лучше помочь, придется рассказать вам всё с самого начала.

И принц начал говорить. Он кратко пересказал пророчество о принце, что был обещан. Что защитит мир людей от близящейся тьмы и вернет на землю драконов. Он должен был родиться в роду Таргариенов и по всем знакам выходило, что таким принцем должен был стать Эйгон, его недавно родившийся сын. Но известно же, что у дракона Таргариенов три головы. Обещанный принц должен будет действовать с опорой на двух своих ближайших кровных родственников. Кто может быть ближе, чем брат или сестра? У Эйгона Завоевателя были сестры Рейнис и Висенья, которые стали ему женами и вернейшими соратницами. У сына Рейгара уже есть единоутробная сестра, Рейнис, только вот супруга Элия более не в состоянии произвести на свет ребенка. Потому теперь Рейгар ищет другие варианты. Именно он ответственен за то, чтобы его сын смог как можно лучше исполнить своё предназначение. В этом заключается его, Рейгара, призвание.

Говоря по правде, Иллирио Мопатис не очень хорошо уразумел достаточно путанный рассказ принца о пророчестве и спасении мира, но всё же был достаточно впечатлен. Говоря о своем деле, своём призвании, Рейгар словно преображался. Его темно-синие глаза пылали холодным пламенем святой убежденности, а бледное лицо вспыхивало лихорадочным румянцем. В этот момент принц был необычайно притягателен, будто какой-то магией он заставлял окружающих проникнуться своей высокой целью. Противиться такому было сложно. К тому же, помощь Рейгару в этом деликатном деле могла обернуться изрядной выгодой для Иллирио.

— А как же Лианна из рода Старков? — поинтересовался он.

— Ошибка! Всё было ошибкой! — горько воскликнул Рейгар. — Мы были близки и не раз, но из этого ничего не вышло. На протяжении четырех лун я использовал каждую возможность, чтобы зачать дитя, но... ничего не получилось! — в отчаянии принц всплеснул руками. — Зато я понял, в чем был мой главный просчет и что мне следует предпринять в дальнейшем. Чтобы наконец произвести на свет третью голову дракона, мне необходима женщина валирийской крови. Одного со мной народа. В моей Элии есть драконья кровь, но она более не может иметь детей. Волчица же дракона не родит. И вот я явился за Узкое море...

— И вы хотите, чтобы я подыскал вам такую женщину. Но почему вы обратились именно ко мне? — спросил Иллирио.

— Моё пребывание в Эссосе должно остаться тайной. Особенно для моего несчастного отца — он может всё неправильно понять, — промолвил Рейгар. — При этом я здесь почти никого не знаю. Мне нужен был человек, которому можно было бы довериться. Я тогда я вспомнил, что слышал о вас, о Иллирио Мопатисе, как о достойном и при этом весьма влиятельном человеке. От Вариса и от других.

— От Вариса? Я знаю его, но мне известно, что многие ему у вас не очень-то доверяют, — сказал магистр.

— Варис делает разные вещи, иногда дурные. Но такова его служба королю, что ему приходится их делать, — печально проговорил принц.

— Хм... — только и мог ответить Иллирио.

— Что же... Я помогу вам, мой принц, найти такую женщину, которая могла бы пригодиться в вашем деле, — продолжил он после короткого раздумья. — Я лично знаю одну девушку. Достаточно взглянуть на неё, чтобы понять — кровь древней Валирии в ней очень сильна.

В этот момент Иллирио думал о своей свояченице Ларре. Она была молода, здорова и расцвела меньше года назад. И в ней явно чувствуется валирийская кровь. То, что нужно принцу. Неизвестно, поспособствует ли рожденный от этой связи ребенок спасению мира от чего-либо, но это будет бастард принца, возможно, будущего короля. Мопатис знал, что королевские бастарды обычно достаточно преуспевают в мире благодаря милостям их отцов. И родственники бастардов тоже преуспевают. Такой шанс нельзя было упускать.

— Располагайтесь в моем доме как в своём, — обратился Иллирио к гостям. — Очень скоро вас, мой принц, познакомят с той девушкой, о которой я говорил.

Был ласковый ранний вечер. Ларра вышла в сад заняться рукоделием. Спустя короткое время к ней приблизился Рейгар. В руках у него была арфа.

— Приветствую вас, прекрасная Ларра! Чем вы здесь занимаетесь в вечерней тиши? — поинтересовался у девушки принц.

— Вышиваю, сир, — смущенно ответила та.

— У вас красиво получается, Ларра, — заметил Рейгар. — Уверен, в итоге ваша вышивка будет столь же красивой, как сейчас звучит ваше имя. Вам говорили, что у вас королевское имя?

— Сир, в моем роду не было королей. Но во мне течет кровь детей Старой Валирии, — с затаенной гордостью ответила Ларра.

— Это очевидно. Ваши глаза как пурпурные звезды. Их невозможно не заметить. В них видны отблески Четырнадцати Огней, — молвил Рейгар. — Хотите, я спою вам песню о Роке Валирии? Я сочинил её вчера вечером после того, как вас мне представили. Сочинил, вспоминая ваши глаза. Мне спеть её?

— Да... сир. Прошу вас... — девушка зарделась, а принц взялся за струны.

Наблюдавший за молодыми людьми из тени оконной ниши Иллирио довольно хмыкнул: дела шли хорошо. Конечно, он уже переговорил со свояченицей и потому был уверен, что принц не получит отказа. Главное теперь — чтобы Ларра забеременела.

Ларра оправдала возлагаемые на неё надежды и вскорости понесла от Рейгара. Меж тем из Вестероса приходили всё более тревожные вести — король Эйрис явно проигрывал борьбу с восставшими лордами. Тогда принц, удостоверившись, что цель его поездки в Эссос была достигнута и третья голова дракона готова явиться на свет, засобирался обратно за Узкое море. Кому, как не ему, предстояло спасти династию в этот роковой момент?

— Когда я разберусь с восстанием, я пришлю за Ларрой корабль. Или даже целую эскадру, — говорил принц, прощаясь с магистром в галерее его дома. — Даже не сомневайтесь — ей будет хорошо у меня в Вестеросе. Пока же прошу вас ничего не жалеть для неё. Все траты на благо Ларры и моего ребенка я непременно возмещу.

— Будьте спокойны на этот счет, мой принц. Для Ларры я ничего не пожалею. Кроме всего прочего, она моя свояченица. И я ничуть не сомневаюсь, что вы исполните обещанное, — промолвил Иллирио. — Уверен, что и Ларра вам верит. К слову, вы уже попрощались с ней?

— Нет... Я поднимусь к ней ненадолго, — сказал Рейгар и быстрым шагом двинулся в покои будущей матери своего ребенка. — Только бы на корабль успеть... — донеслось бормотание принца.

К магистру подошел стоявший чуть поодаль Эртур Дейн.

— Благодарю вас, что приютили нас и помогли в нашем деле, — почтительно склонив голову, произнес он. — Вы оказали важную услугу принцу, Вестеросу и, возможно, всему миру людей. Это не останется забыто.

Спустя несколько мгновений в галерее показался Рейгар.

— Иллирио, ваша свояченица — просто чудесное создание! Она так переживает за меня! — воскликнул принц. — Но не позволяйте ей излишне печалиться — это может дурно сказаться на моем ребенке.

— Хорошо, мой принц, — заверил его Иллирио.

Уже в паланкине Рейгар обратился к магистру в последний раз.

— Не забудьте: родившуюся девочку нужно обязательно назвать Висеньей.

— Да, мой принц. А если родится мальчик? — поинтересовался магистр.

— Должна быть именно девочка, — с твердой убежденностью проговорил Рейгар. — Но если родится мальчик, то пусть будет Рейгаром, — добавил он спустя мгновение раздумий.

— Всё так и будет сделано, — заверил принца Мопатис. — Ни о чем не беспокойтесь. Счастливой дороги!

* * *

В положенный час Ларра разрешилась от бремени, дав жизнь здоровому мальчику. Но сама она не успела толком порадоваться на него, осознать своё материнство — лишь несколько дней прожила после родов. К тому времени в Пентосе уже было известно о гибели на Трезубце принца Рейгара и о падении династии Таргариенов, правившей в Вестеросе без малого почти три века. И Рейнис, и Эйгон погибли злою смертью. Так рожденный в доме магистра Пентоса мальчик остался круглым сиротой уже вскоре после своего прихода на свет. Так сын молоденькой лиссенийки оказался единственным выжившим потомком принца Рейгара. Из трех глав дракона осталась лишь одна.

Мальчика назвали Эйгоном. Да, Иллирио не сдержал данное принцу обещание. Зная о смерти старших детей Рейгара, он решил, что пророчество в том виде, в котором его понимал Принц-Дракон, уже не осуществится. Мальчику предстояло воплотить в себе все три головы дракона и завоевать трон, который должен был достаться по праву его отцу. Лучшего имени, чем имя короля-завоевателя, для этой цели было просто не найти. По замыслу Иллирио бастард принца Рейгара должен был заменить собой его законного сына. Один Эйгон вместо другого.

Иллирио принял определенное участие и в судьбе Визериса и Дейнерис, детей погибшего короля Эйриса II Таргариена. Впрочем, особых надежд магистр с ними не связывал. Насколько ему удалось понять, юный Визерис был жесток и сумасброден, со временем он обещал вырасти в большого безумца. Такие троны не завоевывают, только теряют. А Дейнерис... Она была девочкой. Чего может достичь девочка-изгнанница в игре престолов? С другой стороны, в ней не проглядывало то безумие, что сидело в её брате, да и в целом она была добронравной. Возможно, из неё со временем выйдет хорошая жена для Эйгона, будущего короля Вестероса.

А править Семью королевствами должен Эйгон. В тот день, когда чума унесла дорогую Серру, Иллирио поклялся себе, что приведет её племянника на Железный трон. И это будет правильно! Он — единственный выживший сын Рейгара, Последнего дракона. Мальчик, которого к тому времени Иллирио полюбил почти как родного сына, рос необычайно способным, в его поступках чувствовалась сила валирийской крови. Истинный король. Ради его воцарения в Вестеросе старый Иллирио Мопатис не пожалеет ничего. И никого.

1) Перинный дом — публичный дом. Вольный город Лис славен своими публичными домами.

Вернуться к тексту

2) Четырнадцать Огней — цепь громадных вулканов на территории Валирии.

Вернуться к тексту