Дело без дела (джен)

Прелесть нового дела Шерлока состояла в том, что его не было. Его придумал Джон, когда тот уже три дня изнывал от скуки.

Конечно же, в этом была не только заслуга Джона, но и Майкрофта, с чьей поддачи всё и началось.

Стыдно было признаться, но большую часть «дела» за него сделала Рози, ведь почти всё своё время она проводила у себя в манежике, пока Джон, занимаясь домашними делами, попутно пытался писать в своём блоге, вполуха слушая бубнёж Шерлока о том, что дел нет.

Иногда, когда хандра всё же отступала, Шерлок занимался с Рози, расставляя перед ней разноцветные кубики и складывая из них башню. Та заразительно смеялась, когда кубики падали, и Шерлок, раздосадованно морщась, строил башенку снова. Чаще всего после этого она становилась непоседливой, и Джон, отложив все дела, шёл с ней на прогулку.

Сложно сказать, чем во время их отсутствия занимался Шерлок, но стоило Джону прийти домой, того в квартире не обнаруживалось.

Как-то зашедший в гости Майкрофт очень удивился, хотя не знающий его человек сказал бы, что для Майкрофта в этом не было ничего необычного, но Джон знал, что это не так.

— В его поведении не было ничего странного? — столь странный вопрос от Майкрофта насторожил Джона.

— Не думаю, — осторожно ответил Джон, сам внутренне сжимаясь от лезущих в голову предположений. — В чём дело?

— Два дня назад я попросил Шерлока об одолжении, — начал Майкрофт, садясь в кресло Шерлока, и Джон подавил вздох: зная Шерлока, всё всегда оказывалось непросто.

— Чаю?

* * *

Просьба Майкрофта была не особо сложной, но зная, как Шерлок относится к просьбам брата, она оказалась почти непосильной, ведь в ней не было никакой загадки: не нужно было находить убийцу или улики, нужно было лишь прийти на встречу к одному известному политику, ярому поклоннику Шерлока. В чем заключалась цель этой встречи, Майкрофт, конечно же, не сказал, как и имени политика, но Джон слишком хорошо знал обоих Холмсов, чтобы понимать, что это всё неспроста.

Майкрофт догадывался, что отлучки брата — это что-то, связанное с его просьбой, но слежка ничего не дала, за годы тот научился хорошо заметать следы. Поэтому он и пришёл. Его визит был рассчитан на то, что Джон будет дома после смены в больнице. После всего случившегося Джон появлялся там не очень часто, но одну-две смены в неделю он воспринимал как подарок судьбы, особенно в те дни, когда на Шерлока нападала скука.

Особенно сложно им приходилось после дела Майкла Уилкса, который после поджога жилого дома в Кенсингтоне, одного из самых дорогих районов Лондона, где погибло двадцать три человека, а пострадало в четыре раза больше, поджёг себя на глазах у изумленной и испуганной публики. «Хорошо хоть не застрелился», — мрачно подумал Джон, подавив желание сплюнуть на землю. Команда Грега прибыла почти сразу же и оцепила место, разгоняя зевак, но последствия уже были необратимы: любопытные, зависимые от соцсетей прохожие, в поиске славы сняли самосожжение в прямом эфире. От Уилкса не осталось почти ничего, кроме груды углей, в которых едва ли можно было кого-то опознать. После случившегося ролики быстро исчезли из сети, но их просмотрели уже тысячи, а СМИ молчали, но люди — нет.

По всему Лондону прокатилась волна митингов, у Букингемского дворца даже пришлось выставить двойную охрану, смельчаки норовили пробраться вовнутрь и «замолвить словечко», а в эти непростые для страны времена Её Величество тревожить хотелось как можно меньше, к тому же и сам Майкрофт старался особо не высовываться, а зная, где он работает и чем занимается... уже одно это о многом говорило.

Ситуацию усугубляли и сами правоохранительные органы, с момента инцидента никто никак его не прокомментировал, власти молчали, а преступник остался безнаказанным, и его имя скандировал каждый кому не лень. Жертвы пожара с отвращением и ужасом проходили по улицам, где когда-то жили, кто-то плакал, приходя к обгоревшему зданию, не сдерживая эмоций, кто-то порывался зайти внутрь, но стоявшие на страже полицейские их тут же остужали — здание стало непригодным для жизни. Но самой главной жертвой, конечно же, был Мэттью Тиррелл — известный коллекционер, который в своей квартире, по его словам, держал «самую большую частную коллекцию произведений искусства», на что Шерлок даже не попытался сдержать ироничного смешка и закатил глаза. Лишь потом Джон узнал, что самым большим коллекционером частных картин не сколько в Англии, а в мире был совершенно другой человек, но, конечно же, во время их разговора с Тирреллом Шерлок и словом об этом не обмолвился.

Впрочем, это были незначительные мелочи в сравнении с тем, что их ожидало после. Обороты митингов возросли, сначала Бирмингем, затем Манчестер, после Свонси, Кардифф, Ливерпуль… все кому не лень увидели возможность блеснуть, из-под каждого утюга слышалось имя Уилкса, его восхваляли, им восхищались, и только жители несчастного дома ненавидели его всей душой.

В стране назревал конфликт с отвратительной подоплёкой — чем дольше это продолжалось, тем мрачнее становился Майкрофт. Запоздалая пресс-конференция спустя долгие, показавшиеся вечностью, пять дней прошла спокойно, однако от этого стало только хуже. Когда волна митингов достигла Эдинбурга, а после и Ирландии, терпение премьер-министра лопнуло. Королевство разделилось, закрыв свои границы и введя жёсткий контроль. Митингующих стало меньше, ведь никому не хотелось сначала оплачивать штраф в тысячу фунтов, а после сесть на трое суток. Конечно же, были смельчаки, которые не верили ни единому слову и, к их же несчастью, тут же заключались под стражу, стоило им нарушить введённые правила. Но на этом ничего не закончилось, социальные сети, наоборот, лишь набирали обороты, строя догадки и теории, кто-то даже приплёл что это заговор самих иллюминаты, чтобы показать, что будет с человечеством, если они будут вести себя так, как это делают люди, жившие в этом районе.

Именно после этого поста в сети началось самое страшное: любопытствующие и фанатики заговоров норовили поговорить с жертвами пожара, буквально не давая им проходу. Через три дня полиция выдохлась, они пустили едва не все силы на охрану, но всё было тщетно, каждые полчаса находился смельчак, который протискивался едва ли не буквально в любую щель. Жертвы пожара, большую часть которых разместили в одной из сетевых гостиниц по всему городу, не могли даже выйти в лобби, чтобы взять себе кофе, там их уже поджидал или репортёр, или любопытный зевака, или, что ещё хуже, один из поклонников заговора.

Джону, наоборот, казалось, что просьба Майкрофта была своего рода передышкой в этой череде отвратительных событий, но чем дольше это продолжалось, тем сильнее Джон убеждался в том, что просьба напрямую была связана с провалом дела Уилкса.

Когда ещё спустя пару дней на пороге их дома показался Тиррелл, Джону хотелось захлопнуть перед ним дверь, но тот настойчиво просил встретиться с Шерлоком. Наедине. К его удивлению, тот согласился, и когда Тиррелл ушёл спустя час, Джон не знал, куда себя деть. Что-то происходило, а он не любил быть не в курсе событий, особенно, когда это что-то происходило перед самым его носом.

В честь свадебного подарка Мэри подарила ему одну из своих реликвий. Конечно же, реликвией она назвала это в шутку, но маленький обгоревший клочок бумаги, убранный под стекло, имел слишком ценное значение, если знать, кто изображен на фотографии. Джон никогда не спрашивал, откуда у Мэри её фотография, да и не хотел знать. Было достаточно того, что её лицо знали все, хоть раз видел её на обложке. В далёком начале двухтысячных они узнали и имя, но это был поистине редкий снимок, почти на вес золота.

Джон пошёл на хитрость, он знал, что это подло, но также знал, что Тиррелл, будучи опытным коллекционером, наверняка заприметил этот, казалось бы, невзрачный клочок бумаги в рамке. И стоило тому уйти, Джон спрятал её, точно зная, что спускавшийся к Тирреллу Шерлок наверняка видел её. Шум они подняли уже вечером, когда взвинченный Шерлок вернулся от Майкрофта. Шерлок сразу отметил пропажу, но уже час спустя им было не до неё. В стране ввели комендантский час, что было совсем не на руку Шерлоку, которому нужно было что-то проверить.

Следующие два дня всё было тихо, Шерлок о чём-то напряженно думал, а на исходе второго дня, перед самым комендантским часом, тому срочно понадобилось встретиться с министром внутренних дел. Столь громкие заявления и имена не удивили Джона, это лишь значило, что слова и доводы Майкрофта возымели успехи. Однако брошенные напоследок слова Шерлока заставили Джона нахмуриться.

Через ещё два дня всё стихло. Буквально всё, а Шерлок становился всё раздражительней, ведь дело о пропаже рамки никуда не делось, хоть за столом и не упоминалось, а Тиррелл к тому времени как сквозь землю провалился. Джон начал переживать: не сколько за раскрытие своей лжи, сколько за Тиррелла, с которым могло случиться чёрт возьми что.

На следующий день Джон не выдержал и сам всё рассказал, держа в руках ту самую рамку. Шерлок и ухом не повёл и сказал, что и так это знал, правда, его выходка натолкнула Шерлока на идею. Его издевательское: "Ах да, и с Тирреллом всё в порядке" весь вечер звенело в ушах и продолжало настойчиво жужжать пока Джон не уложил Рози спать. Когда он спустился, Шерлок, опомнившись, поинтересовался, где всё это время была рамка, на что Джон неопределенно пожал плечами и пошёл делать чай. Себе, разумеется.