Небеса подождут (джен)

Второго мая Сэм проснулся с мыслью, что ему теперь шестнадцать и надо просто пережить этот день. Он не то чтобы не любил свой день рождения, но давно не ждал от него ничего особенного. Подарки? Внимание? Смешно! Нет, конечно, о нем не забывали и поздравляли, но ощущения праздника и близко не было.

День выпал на воскресенье. Дин с отцом со вчера пропадали на охоте где-то в пригороде Сан-Франциско. Пытались в очередной раз и его заставить. Они были заодно — у них одинаково блестели глаза, и в тот момент Сэм остро ощутил себя чужим в семье. Внутри что-то оборвалось. Его понесло, и он высказал все, что уже давно сидело в нем, как заноза. Про охоту, которую он ненавидел. Про такую жизнь, в которой чувствовал себя мебелью, что отец перевозил с места на место, как ему вздумается. Про школу, черт знает какую по счету. Про колледж, куда он все равно сбежит, сколько бы его ни держали на поводке. Как назло, легче не стало. Только захотелось провалиться сквозь землю.

Сэм заметил, как брови у брата поползли вверх и как по лицу отца пробежала тень крайнего раздражения. Дин открыл было рот, но отец одним махом отослал его на улицу. А когда остался с Сэмом наедине, смотрел на него, как будто собираясь что-то сказать. Они были почти одного роста. Сэм не сводил с него тревожных глаз. Ему мерещилось, что отец действительно как бы примеряет на нем поводок. Ему захотелось сбежать. Прочь. Быстрее. Но даже пошевелиться не получилось. Наконец, минут через пять, отец оставил его одного, не сказав ни слова. Озлобленного на весь мир.

План на день у Сэма был крайне прост — дожить до завтра, поэтому он сделал то же самое, что всегда по выходным. Поднялся, проверил мобильник — тот после драки на пляже работал криво, выключался сам собой и плохо держал заряд, вот и сейчас значок батареи на экране предупреждающе мигал, мол, скоро умру. Сэм долго искал зарядное устройство — оно нашлось под кроватью. Затем так же долго рылся в кухонных шкафчиках в поисках кофе, а когда так и не нашел, плюнул и, несмотря на ноющие синяки, отправился на пробежку.

Не то чтобы ему это очень нравилось. Но бег, отжимания или подтягивания на турнике в местном парке вытряхивали из головы все лишнее. Сэм отвлекался и прекращал задаваться вопросами без ответов, переставал захлебываться неуправляемой яростью ко всему на свете. Обычно это чувство преследовало его день-два после более-менее приличной драки и отпускало. Но только не в этот раз. Неуправляемая ярость накрыла Сэма еще до драки и даже до похода в новую школу. Он не запомнил, в какой именно момент. Но вот уже несколько недель Сэма бросало из крайности в крайность. Поэтому он позволил себе подраться. Поэтому высказал все отцу. Поэтому несколькими днями ранее рявкнул на Дина, когда тот по-всякому — по-хорошему и по-плохому — пытался выяснить, кто его избил. Сэм знал, что скоро опять не справится с эмоциями. И понятия не имел, как унять эту тварь внутри себя.

Он добежал до спортивной площадки в парке. Днем обычно на ней было куча народа, а этим хмурым воскресным утром на турнике болтался только Майкл. Он был старше Сэма на год, ему дважды ломали нос, а больше всего на свете он любил бокс. Они познакомились в конце марта, когда Сэм подтягивался на турнике после пробежки, а Майкл сидел на брусьях и наблюдал за ним. Когда Сэм спрыгнул с турника, тот крикнул, не вставая:

— Двадцать пять? Круто!

В его голосе слышалось явное одобрение, но Сэм инстинктивно напрягся — не так уж часто его хвалили, поэтому каждый раз он искал подвох. Но, кажется, в этот раз его не было, и Сэм заставил себя расслабиться. А Майкл тем временем заметил, что раньше не встречал его на площадке. Сэм успел затосковать по нормальному собеседнику, и между ними завязался короткий, но дружелюбный разговор. Майкл оказался местным и рассказал, что никак не может подтянуться больше двадцати раз, хотя не слабак — боксер и баскетболист. Но он вот-вот победит в этой неравной борьбе с проклятым турником. А Сэм, если придет еще, станет тому свидетелем. Сэм не трепался о себе, лишь признался, что приехал в город недавно и ненадолго, поэтому Майклу стоит поторопиться с покорением турника, если он хочет похвастаться перед ним своими успехами.

На этом они разошлись, но виделись почти каждый день — то утром, то вечером — и разговаривали ни о чем и обо всем сразу. Когда Сэм появился на площадке со следами драки на лице и костяшках, Майкл присвистнул и шлепнулся с турника, не дотянув до двадцати совсем чуть-чуть. Он попытался спросить, что произошло, но Сэм лишь отмахнулся — и больше они к этой теме не возвращались.

Сейчас Сэму показалось, что Майкл какой-то мрачный. Турник взбесил? Не выспался? В школе проблемы? На ринге досталось? Заметив Сэма, он спрыгнул, отряхнул руки и подошел поздороваться.

— Сколько? — усмехнулся Сэм после рукопожатия.

— Девятнадцать.

— Ну, почти. Чего такой тухлый? Проблемы?

— Да так, — Майкл махнул рукой. — Девчонка кинула. Я ее месяц обхаживал, а она… — он вздохнул. — Да ну ее, дуру. У тебя как жизнь?

Сэм помялся. Он практически не знал Майкла, но этот долговязый боксер с кривоватым носом и заразительной ухмылкой был, пожалуй, единственным, кто отнесся к нему нормально. Поэтому Сэм решил немного перед ним открыться.

— А мне сегодня шестнадцать стукнуло. Дурацкий возраст, по-моему, еще хуже пятнадцати.

— Точно, — подтвердил Майкл. — Поздравляю! Чего ты раньше не сказал? Я бы подготовился… хоть как-нибудь! Не знаю, припер бы тебе… э-э-э… коробку пиццы. Схомячили бы вместе. Или ты из тех извращенцев, которые любят пиццу с ананасами?

— Нет! — Сэм помотал головой и рассмеялся.

Майкл умел поднять настроение почти так же легко и играючи как Дин, даже если оно корчилось в предсмертных судорогах. Он не лез в душу и не набивался в друзья. С ним было просто и приятно и посмеяться, и помолчать.

Некоторое время они, как обычно, переключались с брусьев на турник и обратно и болтали о всякой ерунде. О холодном океане, в котором сейчас не искупаться. О серфинге, который со стороны вроде интересен, но не настолько, чтобы ему учиться. О пицце с ананасами, которую непонятно зачем придумали. О девчонке, которая кинула Майкла, а ведь сначала показалась ему самой-самой.

Потом у Майкла зазвонил мобильник. Он поговорил и вздохнул в трубку. Затем посмотрел на Сэма и развел руками:

— Мне идти пора. Уезжаю сегодня. Вернусь через три дня. Увидимся?

— Ага, — Сэм немного погрустнел.

— Еще раз с днем рождения! — Майкл похлопал его по плечу и побрел с площадки.

Сэм посмотрел ему вслед, а потом вернулся к турнику, хотя руки уже гудели, а спину щекотала дорожка пота. Он не без труда подтянулся седьмой или восьмой раз, когда услышал треск и не сразу понял, что это его футболка предательски порвалась под мышкой. Значит, пора идти домой.

Дома первым делом Сэм проверил мобильник. Пропущенных звонков не было, и он со спокойной совестью пошел в душ. А затем понял, что неплохо бы подкрепиться и снова наведаться в торговый центр — купить новую футболку, потому что порванная была единственной.

* * *

«В день рождения — напиток бесплатно».

Эта надпись бросилась в глаза, когда Сэм с двумя новыми футболками в пакете шел мимо пиццерии в торговом центре и чувствовал, как желудок от голода скручивается в узел. Через две минуты он уже сидел за дальним столиком, чтобы не сильно привлекать внимание своим очень медленно заживающим боевым раскрасом. И рылся в карманах в поисках водительского удостоверения, где черным по белому было сказано, что Сэм и правда родился сегодня, а значит — будьте добры выдать обещанную халяву.

К нему подошла официантка лет двадцати: большущие зеленые глаза, густые темные волосы, длинные ноги, грудь есть — она бы наверняка понравилась Дину. Сэму даже стало жаль, что он не сидел рядом. Он выбрал маленькую острую пиццу с четырьмя видами сыра, кивнул на предложение о напитке, показал девушке права и попросил кофе. Когда пицца оказалась перед ним, девушка с любопытством глянула на его сбитые костяшки, вполне искренне поздравила — и Сэм подумал, что день, в общем-то, неплох.

В пиццерии он засиживаться не стал и пошел бродить по торговому центру, просто глазея на витрины и людей. В какой-то момент до него стали долетать знакомые ароматы, и Сэм понял, что подобрался к парфюмерному магазину. Невольно вспомнилась Кира. Сэм сам не зная зачем подошел к самому входу и, конечно, увидел ее, а она — его. Сэм на секунду растерялся, а она улыбнулась и махнула рукой. Он тоже выдавил улыбку, чтобы не показаться невежливым. На секунду ему захотелось зайти, приблизиться, заговорить с ней, но Сэм мигом отмел эти мысли. Что он скажет? «Привет. Как дела? Брызни в меня еще чем-нибудь»?

К счастью, к Кире подошел какой-то седой дядька, и она отвернулась от Сэма. А его обожгло странное чувство — приятное и болезненное одновременно — и он поплелся дальше.

Когда Сэм проходил мимо магазина спорттоваров, откуда доносилась быстрая музыка, в кармане звякнул мобильник. Это был Дин с поздравлениями. Сэму показалось, что голос у него запыханный, но он ничего не сказал по этому поводу. Дин разговаривал так, словно вчера ничего не произошло, хотя Сэм знал, что его слова об охоте и колледже задели и брата тоже. Может быть, даже больше, чем отца, потому что Дин еще не отрастил толстую броню, в отличие от Винчестера-старшего. Он дал понять, что ни сегодня, ни завтра они не вернутся, но обещал раздобыть где-нибудь подарок для Сэма, если, конечно, не умрет на охоте.

— Тупая шутка, — невесело хмыкнул Сэм.

— Для тебя в самый раз, сопля, — парировал Дин. — Что за музыка? Ты развлекаешься? Ты умеешь развлекаться, Сэмми?!

Сэм пропустил подколку мимо ушей. Он давно привык к порой колючему, а бывало, и циничному юмору Дина. В последнее время ему даже его не доставало. Они уже пару месяцев не разговаривали нормально — без напряжения и недопонимания. Как бы ни начинали, все равно скатывались к спорам и ссорам. Дин, как и отец, был против колледжа. Точнее, ни в какую не воспринимал слова Сэма всерьез. Считал, что это временные заскоки — и скоро все пройдет. Сэм старался не обращать внимания, но иногда не выдерживал, огрызался — и едва не доходило до драки.

— Нет, правда, где ты? — спросил Дин.

— В торговом центре, — сказал Сэм.

— Что делаешь?

— Смотрю на официантку с ногами от ушей. Она несет мне пиццу и строит глазки, — соврал Сэм.

— Вот она дуреха. Ты же не знаешь, что с ней делать. Возьми у нее телефончик для меня.

— А если ты умрешь? Сам сказал.

— Ну… — Дин на секунду растерялся. — Она достанется тебе по наследству.

— Да иди ты, — беззлобно пробормотал Сэм.

Секунд пять они молчали, а потом Дин сказал уже без намека на шутку:

— Сэмми, после вчерашнего папа тут одним своим видом нечисть распугивает и людей заодно. А я не очень врубаюсь, чего ты от него хочешь. Ты же понимаешь, что не переделаешь его? Понимаешь, что он тебя не отпустит? Выбешивая его, ты только хуже делаешь!

— Куда хуже? — сквозь зубы прошипел Сэм и почувствовал, как проваливается в зияющую черную пропасть.

— Сэм…

— Чего я хочу от папы? Я хочу, чтобы он перестал решать за меня, что мне делать. Если ему хочется гоняться за монстрами и не страшно рано или поздно сдохнуть от лап одного из них — пожалуйста. Но без меня!

— С чего ты взял, что ему хочется? — по голосу Сэм понял, что Дин потихоньку злился.

— Почему он не остановится?

— Он не может. Мама…

— Мамы давно нет, — Сэм намеренно надавил Дину на самое больное. — Ее ничего не вернет. А шанс найти ту тварь равен нулю. И, похоже, только я один это понимаю.

Сэм буквально услышал, как Дин на том конце захлебнулся яростью, болью и ненавистью и, не чувствуя пальцев, нажал на отбой. Его трясло. Он снова перегнул, зашел за черту — и Дин очень нескоро ему это забудет. Впрочем, ну и пусть. Сэму было почти все равно — как-нибудь переживет. И зачем только Дин заговорил об отце?! Неужели рассчитывал, что у Сэма перемкнет в голове, он наконец проникнется семейным делом и отчаянно помчится мстить за гибель мамы, которую даже не помнил? Это у Дина и отца были нормальные воспоминания о ней — живой. А Сэму досталось лишь несколько фотографий — и этого было чертовски мало, чтобы оказаться с братом и отцом на одной волне. Он хотел знать, кто убил маму, но был не готов пожертвовать всем ради этого. Тем более, что и жертвовать было откровенно нечем.

Почему они этого в упор не понимали?

Успокоиться никак не получалось. Сэма все еще потряхивало. Снова и снова трезвонящий мобильник делал только хуже. Нестерпимо хотелось швырнуть его о какую-нибудь витрину и проверить, что крепче. Наконец мобильник умолк — видимо, Дин понял, что названивать бесполезно, и сдался.

Сэм побрел куда придется. Фантазия непрошено разыгралась, и он представил, что будет, когда он окажется с братом и отцом в одном доме. Наверное, в лучшем случае, его перестанут замечать. А в худшем — вмажут за каждое неосторожное слово. Хотел бы Сэм вернуться в тот разговор и вовремя заткнуться? Да нет, не очень. Все равно рано или поздно он бы сказал то же самое.

Сэм шел довольно долго, как вдруг возле одного из магазинов увидел Джулиана. Он был не один — без своих громил, но с мужчиной и женщиной. Наверное, родители, вяло подумал Сэм, хотя между ними не было ничего общего. Прибалдевшие от разговора с Дином мозги внезапно выдали абсолютнейшую чушь. Сэм прямо на ходу выдумал, что эти двое похитили Джулиана и вот-вот разберут на органы. Сэм хмыкнул. Мужчина сказал что-то и со всего маху отвесил Джулиану подзатыльник — тот чуть не грохнулся, дернувшись вперед. Сэм хмыкнул громче. Не настолько, чтобы Джулиан услышал, но их взгляды неожиданно пересеклись. Джулиан явно растерялся, а Сэм улыбнулся ему своей самой жуткой улыбкой и поплелся дальше.

Мир вроде бы перестал казаться только черно-белым.

Сэм, похоже, ходил кругами, потому что через некоторое время вновь остановился возле парфюмерного магазина. И снова он увидел Киру, она — его, и теперь Сэм даже не попытался ни улыбнуться, ни сбежать, ни сделать вид, что это вообще не он. Просто остался стоять на месте и дождался, пока Кира сама подойдет совсем близко. На лице у нее мелькнула тень улыбки, однако тут же стерлась, и она испуганно спросила:

— Ты в порядке?

Нет, подумал Сэм и сказал максимально беззаботно, как только умел:

— В полном. — Улыбка все-таки несмело тронула его губы, наверное, чтобы он не выглядел рассерженным, и Сэм спросил первое, что пришло в голову: — Как дела?

— Супер! Вот отпустили на перерыв. А пошли выпьем кофе?

Сэм не сказал «нет» и, наверное, поэтому Кира расценила его молчание как «да». Уверенно цапнула его за руку и повела черт знает куда. Ладонь была прохладной, а пальцы тонкими, на указательном — серебряное кольцо. По дороге в маленькой кофейне Кира взяла два кофе в пластиковых стаканчиках, улыбнувшись продавцу как приятелю, и скоро они присели на деревянную скамью.

Сэм жадно отпил из своего стаканчика — в горле у него пересохло еще во время разговора с Дином. Краем глаза он заметил, что Кира смотрела на него с любопытством и явно хотела что-то спросить, но не решалась. Наконец она созрела:

— Как тебя зовут?

— Сэм.

— А я…

— Можешь не представляться, Кира, — Сэм не удержался, настроение было странное, и щелкнул ногтем по ее бейджику.

Она усмехнулась. Сегодня волосы у нее были распущены и спадали на плечи. Сэму вдруг захотелось их потрогать, но он, разумеется, не стал. Настроение настроением, а совсем слетать с катушек не стоит. Вместо этого Сэм проследил, как Кира сделала пару глотков и едва заметно кончиком языка провела по нижней губе. Это было забавно, и он не удержался от слабой улыбки.

Кира спросила, сколько ему лет. Сэм ответил, но не стал уточнять, что шестнадцать ему исполнилось прямо сегодня. Никчему. Она сказала, что ей до шестнадцатилетия еще четыре месяца и что она очень ждет, потому что ей нравится эта цифра. Затем Кира спросила, где Сэм учится. Он в этот момент сделал очередной глоток и не сразу вспомнил название своей школы. Она назвала свою — какую-то замороченную, с углубленным изучением иностранных языков. И вообще за следующие пятнадцать минут Сэм узнал о Кире многое. Она была не из молчаливых, в отличие от него. Но, что понравилось Сэму, Кира не зацикливалась на ненужных подробностях — доносила только самую суть, интересно и легко.

Кира подрабатывала в магазине четыре дня в неделю — по выходным и четверг после школы. Дело было не в деньгах. Ей просто нравилось среди всей этой парфюмерии и не нравилось сидеть дома. В городе она жила относительно недавно, переехала с родителями два года назад из Южной Дакоты, а прежде успела пожить во Флориде, Колорадо и даже на Аляске и в других странах, потому что у отца такая работа — он был каким-то очень известным в узких кругах профессором политологии и вечно катался по длительным командировкам. А мама была домохозяйкой. У Киры была старшая сестра, она жила в Канаде, младший брат, которому недавно исполнилось пять, и белый кот. Близких подруг у Киры не было, потому что она не представляла, как это — дружить, когда постоянно кочуешь. В школе ей нравилось, учеба давалась легко, разве что она не очень ладила с математикой и химией. Где учиться после школы, Кира еще всерьез не думала, но папа хотел, чтобы она пошла в политику, хотя ее это совершенно не интересовало.

— А ты кем хочешь быть?

— Адвокатом, — признался Сэм и посмотрел на часы в телефоне: — Э-э, твой перерыв кончился пять минут назад.

— Ой! — Кира вскочила как ошпаренная.

Сэм бросил пустые стаканчики в урну и бегом проводил ее до магазина. У входа Кира вдруг спросила:

— Что ты делаешь завтра после школы? Может, посидим в кафе на пирсе? Там очень вкусные сэндвичи!

— Давай, — согласился Сэм.

Ему почему-то хотелось соглашаться на все ее предложения. Парфюмом пшикнуть — да. Кофе выпить — да. В кафе посидеть — да. Может, дело было в ее красивом личике, а может, в том, что рядом с Кирой Сэма прекращала донимать невыносимая всеобъемлющая ярость. Она забивалась куда подальше и сидела тихо-тихо, а Сэм становился почти прежним и не психовал по каждому пустяку. Он понял это, когда слушал Киру и пил кофе. Ему было непривычно спокойно. Он не гонял в голове свои проблемы, не чувствовал, как от злости на весь мир чешутся кулаки. Сэм просто замер в моменте и ловил каждое слово — и ему было действительно интересно.

— Тогда в четыре? Буду ждать! — весело сказала Кира и быстро убежала в магазин.

Сэм постоял еще пару минут и обещал себе, что не посмеет выплеснуть на нее ни капли своей жгучей ярости. Ни за что.

* * *

Сэм не пришел в кафе ни в четыре, ни в пять, ни даже в шесть.

Вроде бы от него не требовалось ничего сложного: увидеться, поговорить, узнать Киру лучше. Но всю ночь он пытался понять, что с ним произошло, и почему эта светлая активная девочка обратила на него внимание. С ней все вышло чертовски быстро. Парфюм, кофе, болтовня — все по ее инициативе — и Сэм поплыл. А потом струсил, потому что понял: они разные и ему нечего ей предложить.

У Киры была совсем другая жизнь. Да, с разъездами и без друзей, как и у Сэма. Но она совершенно иначе смотрела на этот мир: открыто, смело, с улыбкой. Не то что Сэм: мрачный и замкнутый дикареныш — как ни крути, не такой, как все, хотя он и убеждал себя в обратном. Кира без стеснения рассказала о себе. А что Сэм? Он сказал про возраст, про школу, про недавний переезд, про мысли стать адвокатом. Вроде немало, но у Сэма было ощущение, что он не издал ни звука — просто сидел, слушал Киру и пил кофе.

А что, собственно, он мог рассказать еще?

Что побывал почти во всех штатах и не очень-то этому рад? Что эта школа — непонятно какая по счету? Что он для него не существует понятия «дом»? Что он умеет стрелять и резать? Что у него странная семья? Что мама давно умерла из-за чего-то сверхъестественного? Что у отца с тех пор немного съехала крыша? Что мечтает сбежать? Что боится однажды сгинуть на охоте на монстра, которых в мире пруд пруди?

Лучше уж вообще ничего не рассказывать. И Сэм не пошел в кафе. Он пошел бегать в парк. Как обычно, в голове сделалось пусто. Однако раз или два ему все-таки представилось, как Кира пришла в кафе и села его ждать. Десять минут. Полчаса. Час. Почему-то Сэм почти не сомневался, что она просидит долго, прежде чем уйти. И он злился на себя из-за этого.