Пламя дерева Илли (джен)

Кира сломя голову бежала по извилистым улицам. Ей позарез нужно было пламя дерева Илли. Еще какой-то год назад задача раздобыть огонь священного дерева показалась бы ей легкой забавой. Когда у тебя есть магия, многие вещи делаются так просто, что начинаешь воспринимать их как должное. А затем у нее отобрали магию, дом, друзей. Единственный друг, который остался с ней и не предал, теперь умирал, и спасти его могло лишь зачарованное пламя. Пересекая мост надо рвом, Кира столкнулась с городским стражником. Тот скривился, увидев на ее платье вышитую алым букву "В", которую обязаны были носить все лишенные магии ведьмы, но чинить препятствий не стал. Он проводил ее взглядом, а затем отправился к начальнику стражи.

— Я видел ведьму, ну, из бывших, с буквой на груди, — пояснил он. — Она спешила куда-то в лес. Не знаю, подозрительно это или нет, но решил вам рассказать.

— Хорошо, что ты доложил, Бертольд, — кивнул начальник стражи. Он пригладил бороду в раздумье, а затем отправился к инквизитору. Если ведьма ничего не натворит, никто не будет обвинять его в излишней бдительности. А если натворит, и выяснится, что он не доложил — страже придется отвечать за дела неугомонной девчонки.

Когда Кира вошла в лес, пошел мелкий дождик. Пламя дерева Илли могли использовать в своих ритуалах только друиды, оно подчинялось лишь им. Но с тех пор, как король возвысил инквизиторов и запретил магию, друиды ушли вглубь лесов, стараясь не пересекаться с королевской стражей — ради блага последней, разумеется. А стража, прекрасно осведомленная о возможностях друидов, упорно делала вид, что в лесах все в порядке и никого там нет. Кира, накинув капюшон на голову, шла по знакомой тропе. Пусть у нее больше не было магии, но читать старые знаки она умела. Едва заметный рисунок руны на коре означает, что нужно повернуть на восток, а несколько веточек через быстрый ручей набросал не ветер, это был настоящий мост. Когда-то его могла видеть и Кира, но теперь она шла по широким доскам на ощупь. Еще несколько шагов, и ее окружают фигуры в коричневых плащах. Друиды и сами похожи на деревья. Их лица темные и морщинистые, как кора, а глаза светлые и мудрые, как вода в ручье. Кира церемонно кланяется, и один из них, с длинной белой бородой, благосклонно разрешает ей высказать свою просьбу. Перед друидами нельзя юлить, им нельзя лгать, потому что, если и можно обмануть человека, обмануть лес невозможно. Он разозлится и не отпустит, пока не преподаст хороший урок. Времени на уроки у Киры нет, и она выкладывает всю историю — что ее друг умирает, и спасти его может только зачарованное пламя. Друид слушает ее внимательно, а остальные словно растворились за деревьями. По его лицу невозможно понять, о чем он думает. Наконец он кивает и делает Кире знак ждать. Она мокнет под дождем, листья сыплются на ее плащ, но Кира этого не замечает. Она терпеливо ждет. Друиды не любят торопиться, и Кира не знает, проверяют они ее терпение или просто делают что-то со своей привычной скоростью и не замечают, что она от волнения уже перетаптывается на месте, разве что подпрыгивать не начала. Наконец из-за ели появляется тот самый друид. Сердце Киры словно ухает вниз — в его руках нет ничего, похожего на горящие ветви. Однако он прячет что-то за широким рукавом плаща. Он подходит к Кире вплотную и вытаскивает крошечную восковую свечку, на кончике которой еле теплится волшебное пламя.

— Нет же, я больше не ведьма, я не смогу пронести этот огонек отсюда до города под дождем, — говорит она в отчаянии, но друид стоит, не шевелясь, и все также протягивает ей свечку. И Кира смиряется. Это лучше, чем ничего. Крохотная надежда горит на кончике фитиля, и она с поклоном принимает ее из рук друида.

Идти по лесу оказалось легче, чем она думала. Видимо, помогала магия друидов. Дождь как будто перестал, ветер не трогал слабый огонек, на него не попадали капли с веток, да и дорога обратно показалась Кире чуть ли не вдвое короче.

Зато стоило ей сделать шаг из леса, как тут же на нее обрушился дождь, она еле успела развернуться, чтобы прикрыть огонь от порыва ветра. Держа свечу одной рукой, другой она вытащила из дорожной сумки книгу заклинаний, единственное, что не нашли и не отобрали инквизиторы, когда перерывали вверх ногами ее дом. Скрепя сердце, Кира оторвала обложку и прикрыла ею пламя.

Кира шла по дороге, стараясь не поскользнуться в мокрой грязи и не упасть. Когда ей казалось, что огонь вот-вот затухнет, он вытаскивала из кармана испещренную латынью страницу и скармливала ее пламени. Так она смогла дойти до города. Кира поднялась на мост, но увидела, что королевские стражники готовы преградить ей путь. На некоторых были желтые инквизиторские плащи. Кира застонала — поспорить со стражей и не загубить пламя невозможно. А если у нее найдут остатки книжечки, то запрут в темницу на ночь, а то и дольше. Кира вспомнила о друге, который лежит и ждет ее в лачуге, и развернулась. Она знает несколько потайных ходов в город, так что стража ей не помешает.

— Она уходит, уходит! — услышала она за собой. Стражники не знали, преследовать ее или нет, наконец один из инквизиторов поскакал за нею. Кира чертыхнулась и с трусцы перешла на бег — очень аккуратный бег, чтобы случайно не задуть пламя. Нужно лишь добежать до поворота, оттуда идет вверх потайная тропинка — прямо до проема в городской стене. Пламя, словно понимая тяжесть ситуации, притихло, и Кира смогла бежать быстрее. За поворотом она резво взбежала вверх по тропинке и притаилась, надеясь, что ее зеленый плащ сольется с листвой, и всадник ее не заметит. Так и случилось — инквизитор придержал коня, осмотрелся, но поехал вперед, а Кира, не теряя времени, продолжила подъем в гору. Один раз она все-таки споткнулась о корень и упала. Так как она старалась удержать свечу на весу, то не смогла выставить перед собой руки и больно ударилась всем корпусом. Пламя покачнулось, опасно затрещало, но продолжило гореть. Кира тяжело поднялась на ноги и, превозмогая боль, пошла вперед. Она преодолела пролом в стене и наконец-то оказалась в городе. Уворачиваясь от телег, летящих сверху помоев и бегающих детей, она вышла на знакомую улицу и потрусила вперед. Дождь закончился, облака разошлись, и красные лучи закатного солнца теперь освещали ее лицо. Кира отворила дверь в лачугу и вошла:

— Лонг, ты еще жив? — она бросилась к фигуре, темной грудой лежавшей на полу у огня, и поставила горящую свечу на пол.

— Кира, — услышала она голос позади себя. Она медленно обернулась и встретилась взглядом с самим Главным инквизитором. Он направлял на нее арбалет.

— Это стрела с железным наконечником, — сказал он. — Ведьмы не могут зачаровывать железо.

— Доусон, я больше не ведьма, — она указала на вышитую букву "В" на платье. — Неужели вы убьете простую горожанку, не владеющую магией?

— Разумеется, нет. Но я знаю, что это за свеча. Я хорошо помню, как горит дерево Илли.

— Откуда, Доусон? Для инквизитора вы излишне хорошо осведомлены о магии, — Лонг был жив, в его глазах еще теплился свет, и Кира старалась тянуть время, чтобы использовать зачарованное пламя прежде, чем Доусон все испортит.

— Я осведомлен достаточно для человека, который положил всю жизнь на борьбу с мерзкими темными науками, — он поудобнее перехватил арбалет. — Я знаю, что пламя дерева Илли обладает свойством возвращать магию — пусть частично и ненадолго. Но в тот момент, когда ты снова станешь ведьмой, я убью тебя.

Кира опустила голову и посмотрела на Лонга. Верный друг, с которым они делили столько радостей и горестей. Его железное тело выковали гномы в своих пещерах, а оживил его Дух огня. Только теперь огонь внутри него угасает, и лишь пламя дерева Илли может вернуть Лонга к жизни. Кира коснулась пружины на его груди, от чего раскрылись створки там, где располагалось его огненное сердце. Затем она взяла свечу в руки, и Доусон прицелился. Но к его удивлению Кира опустила свечу внутрь железного человека, пламя загудело, из отверстия на его груди вырвался сноп искр, и Кира отскочила в сторону — и вовремя, потому что стену, где она только что стояла, пронзила стрела с железным наконечником.

— Почему ты потратила пламя на него? — воскликнул инквизитор. — Это же обычный болван, они ломаются, и их перековывают...

— Лонг — мой друг. И вы правы, ведьмы не могут заколдовать железо. Даже если бы я вернула себе магию, я бы не смогла исцелить Лонга.

— По большому счету, оживить железного человека друидским пламенем — тоже колдовство, — заметил Доусон, устанавливая новую стрелу в арбалет.

— Убьете простую горожанку?

— Ты ведьма, ты только что колдовала!

— Но у меня нет магии!

— Гррарррххх, — сказал Лонг, тяжело поднимаясь на ноги. Огонь из его глаз, казалось, мог испепелить инквизитора.

— Эй, придержи своего болвана, — взвизгнул он, теперь его арбалет был направлен на Лонга.

— Ничего он вам не сделает, если вы не будете угрожать мне.

Спиной, не переставая целится в Лонга, инквизитор вышел из лачуги.

— Не думай, что я вот так это оставлю, ведьма! — крикнул Доусон уже с улицы. Кира выглянула в окно и увидела, как он уезжает верхом на своем сером в яблоках коне.

— Лонг! — Кира бросилась в объятия железного гиганта. — Как я рада, что успела вовремя!

— Грааарх, — Лонг очень аккуратно обнял ее в ответ.

Страх потихоньку оставлял Киру. Угрозы Доусона, стражники, друиды — все это отошло на второй план. Сейчас ее друг был в порядке, а в котелке над огнем булькал суп. Завтра они с Лонгом покинут город, из-за инквизитора житья им здесь не будет. Только для длительных переходов ей понадобится лошадь…

— Лонг, как ты смотришь на то, чтобы украсть у Доусона его коня?

— Грра! — железный человек закивал так, что скрипнули все шарниры в его шее.