Американская мечта (джен)

Динеш, как обычно, ругается с Гилфойлом. Это сбивает деловой настрой… Он почему-то в футболке со старым логотипом. Ага, тем самым. «Похоже на какого-то членососа, который спрятал себе за ухо ещё один член — на закуску». Я так и не смог это развидеть. Pied Piper начался с идиотской картинки — интересно, сначала была она, или всё-таки код? Ох, Динеш, чтоб тебя…

Проснуться среди ночи от сна, по которому какой-нибудь местный психолог за штуку баксов записал бы тебя в психопаты. Все это вовсе не ново.

Пойти выпить воды, посмотреть в окно. Вспомнить.

Иногда жизнь проворачивает интересные штуки. Или, может быть, это мы проворачиваем — и никакие абстрактные концепции вроде «жизни», «судьбы» и так далее тут не при чем.

Есть выбор — и есть то, что за ним стоит. В моем случае — череда банальностей, неожиданностей и абсурдных случайностей, которые привели к тому, что я остался жив. Как многозначительно прозвучало! А между тем, возможно, так оно и есть…

Кинуть случайный взгляд в зеркало — и застыть против своего отражения. Потрёпанный, поседевший Ричард Хендрикс, удачливый сукин сын и памятник социальной неловкости во плоти. Гениальный программист, боже ты мой…

Кем ты стал?

* * *

Мы открыли американскую мечту. А она стукнула нас по лбу и улетела. С ироничной такой ухмылкой. А ведь действительно, с чего мы взяли, что мечта может стать частью реальности? Это ведь разные вещи.

Как ты там, дружище? Всё строишь гиков по стойке «смирно»?

В Пало-Альто полдень. Я сижу в кафе напротив плоских застекленных офисов, смотрю через вымытое дождем окно на мир, к которому мы принадлежали. Пишу тебе, сам не знаю, зачем. Даже не знаю, отправлю ли.

Гугловские программеры высыпали на улицу, в руках у каждого — стаканчик с кофе и лэптоп. Вооружение офисных клерков. Лица, полные усталого энтузиазма. Думаю, ты помнишь это чувство: охота закончить поскорее мартышкин труд и одновременно — сознание себя офигенно-крутым. Частью команды… Ты, впрочем, не была командным игроком — поначалу. Но все же.

После того, что с нами было, невозможно и думать о том, чтобы вернуться и работать вот так. Я прав?

Лучше уж дворы подметать…

Американская мечта. Пожалуй, мы спутали ее с чем-то другим. Какой-то мираж застил нам глаза…

Знаешь, я ведь всегда думал, нас победит рынок. Или Гэвин Белсон. Или, на худой конец, наша собственная недальновидность.

Но в итоге нас победил здравый смысл. Сама реальность отказалась с нами сотрудничать. Некая доля абсурда, неотступно преследовавшая каждое наше движение — заменила всё.

Американская мечта, чтоб её…

Я продолжаю кодить. Пожинать плоды своей гениальности.

Знаю, впрочем, что ничего не придумаю. Такое даётся раз в жизни, а дальше ты выкручиваешься, как можешь. Гилфойл сказал бы: давишься своими яйцами. Ха. И был бы прав.

Чем мы там давились?

Финансовые проблемы. Судебная тяжба. Расс, мать его, Хэннеман. Взломы. Сгорающие сервера. Интриги уровня «Игры престолов». Дохуище народу — офисная команда гиков, прячущихся за гигантскими наушниками от внешнего мира. И азарт. Оказалось, к нему можно пристраститься, как к траве — той, что без конца смолил Эрлих Бахман… Зачем я это помню?..

Про нас, думаю, можно было снять реалити-шоу. Вот это была бы Американская Мечта, а? С миллионными просмотрами. Это бы избавило нас от мук выбора: пока есть зрители, можно продолжать обезьянничать. И плевать на последствия. И улыбаться в камеру. Поправь меня, если я ошибаюсь — первое правило: никогда не отказывайся от того, что заставляет тебя улыбаться. И ещё от того, что приносит деньги.

Вот мы бы и улыбались. В камеру.

Знаешь, я…

Прости. Что так вышло. Что выбирать пришлось не в нашу пользу. Что мы так и не сходили выпить кофе. Я не набрался храбрости, а потом было уже поздно… Хотя это глупости. Я извиняюсь не за это.

Погибшая мечта в сто раз хуже погибшей любви. Первое, к тому же, существовало и погибло на моих глазах. А вот второго со мной не случалось.

Иногда я просыпаюсь от кошмарного сна и иду среди ночи попить воды — не иду, а будто плыву, не вполне проснувшись. В эти моменты мне кажется, что ничего не было. Что все это жило лишь в моей голове — неудачный мысленный эксперимент; я открыл коробку, а внутри оказалась дохлая кошка. И никаких мучений. Чудно.

Знаешь, Моника, ведь это ты запустила цепочку выбора. С того момента у клиники, когда я, продрогший, пахнущий рвотой, прикидывающий, под каким углом вынести себе мозги, поддался на твои уговоры. Поверил тебе — и в свои силы.

Мы не могли знать тогда, чем это кончится. Но в одном я уверен: не будь тебя, моя идея стала бы монстром в руках Гэвина Белсона (уж он бы не отказался от того, что заставляло его улыбаться — и пусть бы хоть земной шар лопнул).

А я бы всё-таки вынес себе мозги…

Зачем я пишу тебе? Хочу просто спросить кое-что нелепое. И ещё — сказать спасибо. Не за разрушенную мечту, конечно, а за то, что дала выбирать, когда это оказалось фатально необходимым.

А нелепость моя вот: не хочешь всё-таки выпить как-нибудь вместе кофе? Давно пора...