Ведьмино отродье (джен)

Шаттл, скрипя шпангоутами, заходил на посадку. Ровный, скучный полёт в безвоздушном пространстве сначала сменился лёгкой тряской, а затем атмосфера неизвестной планеты швырнула хрупкую скорлупку в сторону. В машинном отсеке взвыли перегруженные двигатели. При очередном толчке штурмовика, охранявшего «груз» — три десятка человек, — со звоном приложило головой об переборку, но приглушённую шлемом ругань перекрыло запоздалое предупреждение пилота о турбулентности.

После этого болтанка стала непрерывной. Маат наконец-то перестала думать о голоде, крепко зажмурилась и вцепилась в подлокотники кресла, пытаясь хоть как-то зафиксировать своё тело в слишком большом для неё креплении. Помогало слабо. Ныли побитые плечи и рёбра, грозя вскоре расцвести обширными синяками. Ныли затёкшие от долгой неподвижности ноги. Ныло сердце от дурных предчувствий. Шёпотом причитал перепуганный сосед — тот самый кудрявый игрок в бабки. В дальнем углу кто-то в голос ревел. Хотелось, чтоб он просто заткнулся.

А потом всё резко закончилось. Полёт вновь стал плавным, вой ветра за обшивкой сменился тихим свистом, и даже плакса, словно услышав мысли Маат, замолк. Только сосед продолжил тихонько бормотать до тех пор, пока шаттл с лёгким толчком не коснулся поверхности.

— На выход! — рявкнул штурмовик, поднимая крепления одно за другим. — По двое стройся!

Пленники испуганно вжимались в спинки, когда закованная в белый пластоид фигура проходила мимо них. Маат, поднявшись с кресла, чуть не взвыла: по ногам побежали кусачие мурашки, превращая каждый шаг в пытку. Она замерла, надеясь переждать первую, самую болезненную минуту, но штурмовик, уже дошедший до конца отсека, развернулся, заметил замешкавшуюся девочку и быстро двинулся к ней, помахивая дубинкой. Взгляд скрытых за линзами глаз укусил кожу, и Маат запаниковала, но сосед ухватил её за руку и потащил вслед за другими. Вслед донеслось недовольное ворчание штурмовика.

Второй пилот немного повозился с контрольной панелью грузового отсека, вполголоса ругаясь о недостатках нового оборудования, загудели моторы, и рампа опустилась, запустив в брюхо шаттла волну сырого, затхлого воздуха.

— Болото… — разочарованно выдохнул кто-то впереди.

Их вывели наружу под пасмурное небо, моросящее водяной пылью, и выстроили в шеренгу на посадочной площадке, соединённой с остальным комплексом узким мостиком. По мостику в сопровождении двух штурмовиков неторопливо шла невысокая, хрупкая женщина.

Маат украдкой огляделась в надежде обнаружить путь для побега, но в итоге только расстроилась. Комплекс, куда их привезли, был построен на сваях на дне заболоченной ложбины меж низких, пологих гор. На склонах гор были осыпавшиеся воронки и овраги, и в одном из них врастала в землю груда обгорелого железа. В обширной топи, поросшей жёсткой рыжей травой, виднелись окна, блестевшие чёрной водой, там да сям торчали стволы мёртвых деревьев. Над этим безжизненным пейзажем висела тишина, и только изредка её нарушало бормотание громкоговорителей. Здания комплекса — приземистые восьмиугольники из типовых сборных конструкций — казались стайкой уродливых черепашек.

Даже если в этой топи была тропа, Маат понимала: у неё не хватит сил даже для того, чтоб добраться до гор. А что ждёт за перевалом, и вовсе было загадкой.

— Вы не могли обработать их на пункте сортировки? — раздался голос маленькой женщины. — Если они опять заразят паразитами весь персонал, вы будете за это отвечать.

Офицер, якобы сопровождавший «груз», но на деле ни разу не высунувший носа из рубки за время полёта, огрызнулся:

— Вам были выделены средства, вот и занимайтесь этим. Или хотите внеплановую инспекцию?

Женщина скрипнула зубами, но промолчала, повернулась к пленникам, в ожидании переминавшимся с ноги на ногу, и двинулась вдоль шеренги, окидывая каждого цепким взглядом.

Она была такой же, как и всё вокруг: серой, неприметной и угрюмой. Серые глаза, серые с проседью волосы, серая форменная одежда. Интонации её голоса были такими же бесцветными, словно она устала до смерти, и даже ненавидеть нет сил. Когда она дошла до Маат и уставилась в её глаза, Маат невольно ссутулилась. Под тяжёлым взглядом серой женщины ей захотелось сжаться в комочек.

— Выпрями спину, кадет, — автоматически произнесла женщина и бросила через плечо офицеру. — Хорошо, я подпишу акт приёма. На этот раз вы хотя бы догадались не привозить сюда нелюдей, — потом повернулась к пришедшему вместе с ней штурмовику. — Солдат, отведите кадетов в медблок. Всё по инструкции.

Штурмовик щёлкнул каблуками и зашагал по мостику, пленники неуверенной цепочкой потянулись вслед за ним. Полотно моста мелко дрожало и прогибалось под ногами, и сквозь дырки в металлических листах далеко внизу было видно гладь воды, которую вдруг разбил громкий всплеск. Вынырнувшая на секунду зубастая морда убедила Маат, что сбежать вплавь не получится. Ребята, заметившие рыбу, загомонили, и штурмовик, обернувшись, издевательски хмыкнул.

В медблоке их выстроили вдоль стенки и начали по одному загонять в кабинет врача. Ждать приходилось долго, и Маат, заскучав, попыталась поговорить с кудрявым. Штурмовик что-то недовольно пробубнил и двинулся к ней, и Маат, которой надоело притворяться паинькой, исподлобья уставилась на него, намереваясь высказать всё, что думает о нём самом и его начальстве, но тут кто-то в другом конце шеренги прошептал «ведроголовый». Штурмовик тут же метнулся туда и ткнул кулаком под дых Джет. Та согнулась, прижав руки к животу, и закашлялась.

Все зароптали, отклеились от стенок и, наплевав на разницу в силе, двинулись на обидчика. Маат, чувствуя, как в душе вскипает злобная радость, захрустела суставами пальцев. Штурмовик рявкнул, но, ничего не добившись, включил дубинку. Парализующие разряды с треском пробежали по стержню.

Тут дверь отошла, и в медблок зашла давешняя серая женщина с толстой папкой в руках.

— Что здесь происходит? — её, казалось бы, тихий голос с лёгкостью перекрыл недовольный гул, и все, ощутив исходящую от неё угрозу, замолкли. В наступившей тишине стало слышно, как монотонно колотит по крыше усилившийся дождь.

Женщина прошла сквозь толпу, остановилась напротив штурмовика и устало сообщила ему:

— Ты болван. С такой мелюзгой справиться не можешь.

Потом обвела пленников тяжёлым взглядом, словно бы прибивающим обратно к стене, и скрылась в кабинете.

Повисла давящая тишина. Больше никто не хотел её нарушать.

Вскоре Маат вызвали. На входе её поймали две женщины, молча содрали с неё одежду, бросив всё на груду чужих опорок в углу, и, пока одна обрабатывала её ультразвуковым очистителем, вторая включила машинку для стрижки. Девочка в ужасе взвизгнула и, забыв о том, в каком она виде, рванулась к дверям, но женщина с очистителем мёртвой хваткой впилась в её плечо и заставила согнуться. Глотая слёзы обиды, Маат смотрела, как облетали тонкие выбившиеся прядки, а потом на пол с глухим стуком упала её коса. Маат всегда так ей гордилась, а теперь она простой верёвкой лежала под ногами. Скорее всего, волосы вместе с одеждой сожгут в утилизаторе, а взамен выдадут безликую форму, и сделают её такой же, как эта жуткая женщина, что командовала здесь.

Пока Маат обривали, серая женщина из-за чего-то прицепилась к врачу, пожилому куоррену, засыпав его вопросами, которые Маат не расслышала из-за жужжания машинки. Врач что-то тихо ответил виноватым тоном.

Когда последние пряди упали с головы Маат, ей в руки сунули безразмерную рубашку, больше похожую на простыню с дыркой для головы, сшитую по бокам — и, толкнув в спину, направили в сторону врача. На ходу накинув рубашку, Маат неуверенно прошлёпала по ледяному полу и уселась на краешек табуретки, но спорщики просто не обратили на неё внимания.

Женщина хлопнула перед врачом папку, которую принесла с собой, и прошипела:

— Вы должны были сделать эту проверку.

— Я не мог. У нас сломался анализатор.

— И вы только сейчас мне об этом говорите? Скольких мы направили не туда по вашей вине?

Врач испуганно сжался, но спорить не прекратил.

— Я несколько раз сообщал вам, что нужны средства на аппаратуру, но вы…

Женщина резко взмахнула рукой. Врач согнулся, ударился лицом об стол и замер, не в силах преодолеть давящую на его затылок невидимую силу. Вернее, Силу.

— Проклятый нелюдь, — с ненавистью и толикой наслаждения от мучений куоррена пропела женщина, вмиг переставшая быть серой. Румянец разлился по её щекам, губы заалели, в глазах замерцали золотые искры. Больно было находиться рядом с ней, излучающей кипящую ярость. Хотелось ударить её изо всех сил, чтоб она отлетела к стене, чтоб сломала шею — лишь бы не жгла душу.

Маат затрясло, и она прикусила губу, чтобы не сорваться. Ей нельзя выдавать себя. Мама найдёт её, и тогда всё будет хорошо. Надо только как-нибудь послать ей весточку.

— Я сделаю запрос, — вдруг успокоившись, сказала женщина и, мазнув по Маат безразличным взглядом, ушла прочь.

— Бешеная тварь, — невнятно буркнул вслед ей врач. На ярко-розовой коже лица медленно проступали малиновые кровоподтёки.

Маат без лишних вопросов просканировали и взяли кровь на анализы. Не найдя никаких патологий и инфекций, врач уже собирался отправить её дальше, но Маат всё-таки решилась узнать у старика, какой прибор сломался. Информация — ценный товар, как говорила мама.

— Анализатор мидихлориан, — шепнул врач. — Леди Тьен ищет себе подобных.

Вот так повезло.

После медосмотра детей отвели в казарму, выдали стопку одежды — начиная от нижнего белья и заканчивая головным убором — и заперли. Из тридцати прилетевших шестеро куда-то пропали, но все боялись узнавать, куда. Не хватало ещё стать седьмым.

Унылое помещение с тёмно-серыми стенами без окон было заставлено двухэтажными кроватями, по размеру больше подходящими для взрослых. Маат прицелилась на верхнюю полку в дальнем от входа углу, но туда уже устремилась Джет, и пришлось довольствоваться соседней койкой. Внизу расположился уже знакомый пацан, тоже лишившийся приметной шевелюры.

— Я Тойво, — заявил он.

— Маат, — ответила она, пожав ему руку, и подмигнула. — Вместе веселей?

Тойво ухмыльнулся, продемонстрировав некомплект зубов, провёл ладонью по лысому черепу и плюхнулся на кровать. Похоже, ему здесь было неплохо.

Маат забралась на свою полку и, не вылезая из рубахи, быстро оделась.

— Я уже сбегал из таких мест, — раздалось снизу.

Она свесила голову вниз, чтобы вновь увидеть щербатую улыбку Тойво.

— Ты разве не в первый раз в космосе был?

— Ну и что? На Брентаале тоже есть такие шарашки.

— Тут можно неплохо перекантоваться, — подала голос Джет. — Помоют, подлечат, подкормят, а там можно и когти рвать.

— Не связывайся с ней, Джет, — сказала ещё одна пленница, разместившаяся на нарах через проход, и насмешливо уставилась на Маат. — Она же домашняя. Ночью будет плакать по мамочке.

Маат подумала о маме, вспомнила её насмешки над слезами из-за разбитой коленки или потерянной игрушки. Презрительно цыкнула, сморщив нос.

— Вот ещё.

— Не мороси, Зубатик, — сказала Джет. — Маат могла соскочить ещё на Брентаале.

Зубатик скривилась, но притихла.

— Кстати насчёт «рвать когти», — сказала Маат. — У меня есть одна идея.

Двадцать три пары глаз заинтересованно уставились на неё.

— Что надо делать? — спросила Джет.

— Мне надо будет поговорить с… — Маат посмотрела на Зубатика и предупреждающе оскалилась, — с мамочкой. Нужно будет устроить небольшой переполох, чтоб я могла пробраться в центр связи. И чем раньше мы это сделаем, тем быстрее нас отсюда вытащат.