Рождество в раю (джен)

— Что это?! — вскричал детектив-инспектор Ричард Пул, едва переступив порог участка.

Дуэйн и Фидель, развешивавшие гирлянду, обернулись на окрик.

— И вам доброе утро, сэр! — пропела детектив-сержант Камилла Бодé, принимая гнев начальства на себя. — Как видите, мы готовимся встречать Рождество. Правда, мило? — она широким жестом обвела участок.

А посмотреть было на что.

Решетки камер — в данный момент пустовавших — обвивала разноцветная мишура. С лопастей вентилятора свисал дождик. На доске, где Ричард столько раз составлял списки улик и подозреваемых, красовался криво нарисованный портрет Санта-Клауса, а росшая в кадке пальма успешно притворялась рождественским древом.

— Так, уберите это все немедленно! — потребовал Ричард. — Здесь полицейский участок, а не балаган!

Под суровым взором начальства Фидель и Дуэйн обреченно переглянулись и начали сворачивать гирлянду. Но Камилла не собиралась сдаваться:

— Сначала вы были против празднования Эрзули... Да что там, вы бойкотировали все местные праздники! Но чем вам, при всем уважении, сэр, не угодило Рождество? Это же самый английский праздник, разве нет?

— Дело не в том, что я имею что-то против...

— Вот и ладушки! Продолжайте, ребята!

— Но это же общественное учреждение!

— И как будет чудесно, если общественность тоже проникнется рождественским духом! Ну же, Ричард, хоть раз не будьте таким чопорным! Лучше помогите решить, куда мне повесить носки.

— Какие еще носки! Камилла, даже не вздумайте!

— Почему? Кто-то опасается получить от Санты кусочек угля? Возможно ли, что вы плохо вели себя в этом году?

Дуэйн украдкой ткнул Фиделя локтем:

— Спорим, шеф даже не знает, что значит "плохо себя вести", — шепнул он.

Фидель опустил голову пряча смешок.

— ...закончим с украшениями, а моя мама сделает эгногг.

— Ха, француженка! — фыркнул Ричард. — Да откуда ей вообще знать, что из себя представляет настоящий эгногг?

— Да, моя мама — француженка и она прекрасно готовит эггногг. Что вы имеете против моей мамы?!

Конец их перепалке положило негромкое покашливание, оба обернулись — на пороге участка стоял комиссар полиции Селвин Паттерсон:

— Доброе утро, команда.

— О, доброе утро, сэр!

— Комиссар.

Как всегда, величественный и невозмутимый, словно океанский лайнер, он прошествовал внутрь, неспешно огляделся.

— Готовитесь встречать Рождество? Прекрасно, прекрасно.

Оглянувшись на Ричарда, Камилла послала ему быструю торжествующую улыбку, тот в ответ закатил глаза.

— Сэр, у вас к нам какое-то особое задание?

— Нет, вовсе нет. Всего лишь небольшой вопрос к вам, инспектор Пул, если позволите.

— Конечно, — подтвердил Ричард и выжидающе уставился на начальство. Комиссар еще какое-то время созерцал праздничное убранство пальмы, затем неторопливо обернулся:

— Хорошо ли вам работается здесь, на Сент-Мари?

— Сэр, у нас стопроцентная раскрываемость по тяжким преступлениям. По части мелких правонарушений дела обстоят немного хуже, но если вам нужны точные цифры, то вот... — Ричард рванулся было к своему столу, но был остановлен неспешным, но требовательным жестом.

— О результатах работы вашей команды мне известно, и я ими вполне доволен. Мой вопрос касался не работы как таковой, а вашего личного опыта. Ощущений. Впечатлений.

— Ощущений? — казалось, вопрос застал Ричарда врасплох. — Все отлично. В некоторой степени. Разве что жара... — достав из кармана платок, он промокнул лоб. — А еще мне не хватает времен года, — внезапно признался он. — Порой я просыпаюсь и целую минуту не могу вспомнить лето сейчас или зима. Взгляните, сейчас канун Рождества и сорок пять градусов в тени! — оживившись, Ричард принялся расхаживать туда-сюда энергично жестикулируя. — А еще москиты! И песок, песок повсюду! А местная кухня! Разжиться здесь чашкой приличного чаю почти невозможно. А из еды — сплошные морепродукты, когда я смотрю на свой обед — он смотрит на меня в ответ! Бр-р, гадость! И французы, куда без них? Мне никогда еще не приходилось иметь дело с столькими французами, сколько за последние полтора года! Даже мой сержант, и та француженка!

— Наполовину! — поправила его Камилла.

— Нельзя быть французом наполовину!

— Кхм, — напомнил о своем присутствии комиссар.

— О чем это я? Да, как я и сказал, все прекрасно, — он вздохнул. — В какой-то степени. Я не жалуюсь.

— В таком случае, вас, вероятно, не огорчит необходимость вернуться в Лондон до истечения этого года?

— В Лондон? Что вы имеете в виду, сэр?

— Со мной связались из полицейского управления Лондона. Новая политика управления кадрами. Перераспределение кадровых ресурсов для повышения общей личной эффективности с пересмотром условий труда.

— Это какой-то шифр, — понял Дуэйн. — Но что он значит?

— Это значит, что инспектора Пула отзывают обратно, а сюда пришлют другого детектива.

— Постойте-постойте, — попросил Ричард. — Мне нужно кое-что уточнить, — он что-то быстро набрал на клавиатуре. — Погода в Лондоне... четыре градуса выше нуля, облачность, дождь со снегом, ветер...

— Звучит очень холодно, сэр, — Фидель поежился.

Взгляд Ричарда устремился сквозь распахнутые двери участка дальше: к оживленному рынку, ярким пятнам зелени и мерно вздыхающему океану.

— Так я возвращаюсь в Англию, — медленно проговорил он и вдруг улыбнулся: — Камилла, кажется, я начинаю верить в рождественское чудо!

* * *

Полицейский джип остановился у домика на пляже в половине седьмого утра.

— Ричард! Я приехала отвезти вас в аэропорт! — позвала Камилла. — Я не слишком рано?

— "Слишком рано"? — отозвались с веранды. — Едва ли. Я ждал этого момента полтора года.

Рассмеявшись, Камилла отправилась вокруг домика. Ричард и правда обнаружился на веранде: как всегда, гладко выбрит и опрятен, в неизменном черном костюме, белой рубашке и при галстуке. Его наряд, слишком чинная поза и озабоченное выражение лица совершенно не соответствовали безмятежной атмосфере карибского утра. И хотя Камилла уже привыкла наблюдать такую картину ежедневно, но вдруг ощутила странный приступ ностальгии.

— Счастливого Рождества, Ричард! — она широко улыбнулась.

— И вам счастливого Рождества, Камилла, — он отчего-то казался озабоченным. Что бы это значило?

— Волнуетесь перед рейсом?

— Волнуюсь, я? — Ричард отмел это предположение взмахом руки. — Нет. На самом деле у меня к вам просьба.

— Какая?

— Это все Гарри...

— Ящерица?!

— Ну да. Понимаете, я потратил много времени, чтобы выяснить, чем они на самом деле питаются. Оказалось, он любит пюре из фруктов, перемешанное с толчеными жуками. Не могли бы вы в мое отсутствие...

Камилла закусила губу, чтобы не рассмеяться.

— Ловить жуков для вашей ящерицы?

— Она вовсе не моя! — заспорил Ричард, и Камилла, не выдержав, прыснула.

— Хорошо, я присмотрю за Гарри. Вам долго осталось собираться?

— Все уже собрано.

Заглянув через распахнутую дверь в единственную комнату, Камилла присвистнула.

Там царил спартанский порядок. Все горизонтальные поверхности пусты и протерты до блеска, на полу — ни песчинки, подушки на кровати уложены с пугающей симметричностью.

— Никогда не видела, чтобы здесь был такой порядок! — фраза вырвалась сама собой.

Пусть Ричард Пул, в отличие от своих предшественников, и был большим аккуратистом, но вместе с тем обладал и деятельным умом, и изобретательностью. Стол и комод у него постоянно были заняты очередным экспериментом: аквариумом с ультрафиолетовой подсветкой для выявления скрытых отпечатков или осколками вазы, которые он терпеливо собирал в единое целое, чтобы определить угол прохождения пули...

А теперь домик казался совсем пустым и обезличенным, и это обстоятельство — даже сильнее, чем застегнутый чемодан в центе комнаты, — вновь напомнило о скором отъезде Ричарда.

— Ну, раз уж это признает сама домработница...

Камилла сощурилась. Правонарушители острова Сент-Мари, когда она глядела на них так, сразу понимали, что дела их плохи. Ричард тоже почувствовал себя неловко.

— Прошу прощения, Камилла. Не знаю, что на меня нашло. Я не имел в виду... Мне вдруг отчего-то вспомнилось, как мы впервые встретились, на этом самом месте. Вы тогда сказали...

— Что я уборщица Чарли Хьюма? Я помню, — Камилла рассмеялась.

— Ну, строго говоря, лгать инспектору полиции, ведущему расследование...

— Эй-эй! Я ведь тоже вела расследование под прикрытием и не могла раскрыть свою личность!

— Тушé, — вынужден был признать Ричард.

— Неужто вы говорите по-французски? — во взгляде Камиллы загорелся озорной огонек.

— Нахватался, — вздохнул он. — Поехали?

— Постойте, Камилла! — забеспокоился Ричард десятью минутами позже. — Куда это вы сворачиваете? В аэропорт ведет та дорога!

— Неужели? И кто здесь водитель?

— Да! Это написано на указателе. Вы бы заметили это, если б не гнали, как шальная. Камилла, я серьезно, вернитесь! Я не хочу пропустить рейс!

— Успокойтесь, до самолета еще уйма времени.

— И я предпочел бы провести эту уйму в аэропорту. Так куда мы едем? А, понятно, — обреченно вздохнул он чуть погодя, узнавая бухту и открытую террасу, у которой и затормозил джип. — Могу я узнать, зачем мы приехали к вашей маме?

— Выходите и узнаете, — улыбнулась Камилла, легко выпрыгивая из машины. А поскольку ключи она предусмотрительно забрала с собой, Ричарду ничего не оставалось, как последовать за ней.

Навстречу им из бара появились Дуэйн, Фидель — по случаю выходного дня оба офицера были в штатском, — и, как всегда, сияющая приветливой улыбкой Кетрин Бодé.

— Счастливого Рождества, Ричард! — поприветствовала она.

— И вам счастливого Рождества, Кетрин.

— Ками сказала мне вчера, что вы отказались от прощальной вечеринки, — Ричард изобразил неопределенный жест, мол, да, было такое. — Я все понимаю — сборы в дорогу. К тому же вы не танцуете, и музыка вам не по душе...

— Шеф, мы не могли допустить, чтобы вы уехали вот так, не попрощавшись, — вклинился Дуэйн.

— Да еще в Рождество! — подтвердил Фидель.

— Так что мы решили, — поддержала Камилла — устроить вместо вечеринки рождественский завтрак!

— Так это заговор, — понял Ричард.

Остальные четверо согласно закивали.

— Так и есть, шеф!

— Право, не стоило беспокоиться, — предпринял он последнюю попытку увильнуть. — В самолете итак буду кормить и, по правде говоря, я не в восторге от местной кухни...

— Вы не в восторге от моей кухни?

— Что вы, Кетрин, я не в том смысле...

Ричард поднял руки вверх, жестом признавая свое поражение. С дамами семейства Бодé нелегко было сладить и поодиночке, когда же они выступали единым фронтом, то задача и вовсе становилась невыполнимой.

— Шеф, с вами было очень интересно работать, — чистосердечно признался Дуэйн, протягивая ему руку.

— Я очень многому у вас научился.

— Нам будет вас не хватать.

На миг растеряв всю свою чопорность, Ричард смущенно улыбался на слова коллег, поочередно пожимал им руки и бормотал: "Что вы, что вы".

— Кстати, — щелкнув пальцами, Камилла извлекла из-за стула спрятанный там заранее нарядный пакет. — У меня для вас подарок. Прошу.

— Как интересно. Похоже, это книга, — заметил Ричард, шурша оберткой.

— "Le Rouge et le Noir", — подтвердила Камилла с озорным блеском в глазах. — Классика мировой литературы.

— А, снова ваше франсé, — энтузиазм Ричарда слегка подугас. — Все равно спасибо.

— И еще в переводе, — вынув книгу у него из рук, Камилла перевернула ее. С обратной стороны тоже было напечатано название романа, но на английском. — Два в одном!

— Вот как, — Ричард заметно повеселел. — Что ж, я пробуду в небе почти десять часов, будет, чем заняться.

Вслед за Камиллой подошел Дуэйн и презентовал ему бутылку рому, а Фидель — пару перчаток.

— Это Джульетта связала, — немного смущенно пояснил он.

Ричард в свою очередь расстегнул чемодан и довольно церемонно вручил Фиделю и Дуэйну одинаковые продолговатые свертки.

— Гаванские сигары, — пояснил он и слегка нервно добавил: — Я вообще-то не курю, но слышал, что они вполне...

— Отличный подарок, сэр, — уверили его.

— А что вы приготовили для меня? — лукаво прищурилась Камилла.

— А с чего вы взяли, будто я что-то для вас приготовил?

— Ну, я все же детектив.

— Это правда, — оставив притворство, Ричард протянул ей прямоугольный сверток.

— "Записки о Шерлоке Холмсе"? — рассмеялась Камилла, развернув упаковку.

— Классика английской литературы, между прочим.

— А вот и подарок от моей мамы!

Оставившая их ненадолго Кетрин теперь возвращалась с подносом в руках.

— Bon appétit! — улыбнулась она, расставляя на столе тарелки.

Ричард взглянул на содержимое и обомлел.

— Но это же... сосиски! — воскликнул он с таким изумлением, будто ему продемонстрировали живого инопланетянина. — И яичница-болтушка, и тосты, и... — сняв крышечку чайника, он полной грудью вдохнул аромат. — Ах-х, настоящий английский чай! Кетрин, вы волшебница.

После завтрака детектив-инспектора Ричарда Пула доставили в аэропорт, как раз вовремя. А много часов спустя он вышел из терминала Хитроу в промозглый лондонский вечер, он был совершенно счастлив. Рождественское чудо свершилось — он вернулся домой.