Месть на Рождество (джен)

— Неужели он так и не появится? — бургомистр тоскливо смотрел в окно на заснеженные полутемные улицы Торнбурга. В прошлом году в это же время по городу бродили сотни людей, которые во всю глотку распевали рождественские гимны и радостно поздравляли всех вокруг с наступающим Рождеством, а на праздничных базарах было многолюдно и шумно. Но нынче весельем и не пахло — город словно вымер. И лишь зловеще завывающая метель хозяйничала на пустых улицах, переулках и площадях.

…Он пришел в город на закате. Светловолосый, ничем не примечательный парень, в потрепанном теплом плаще с глубоким капюшоном. Вот только глаза у него были словно горящие угли.

— Это ты Рихтер — заклинатель зловредных духов и неупокоенных душ? — нервно уточнил у него глава Торнбурга. Он суетливо достал из кармана платок и протер взмокшую лысину. — В нашем городе много дней творится какая-то чертовщина, люди боятся покидать свои дома. Недавно несколько весьма уважаемых горожан были найдены мертвыми на пороге своего жилища, и лица у них были искажены до неузнаваемости — словно перед смертью они узрели нечто совершенно ужасное.

Рихтер окинул равнодушным взглядом все больше нервничающего бургомистра, продолжающего терзать свою лысину тряпкой, которая совсем недавно была шелковым носовым платком.

— Да. Я чувствую здесь присутствие темных сущностей.

— Т-темных?

Заклинатель опустил веки и склонил голову набок, словно хотел прислушаться к чему-то. Возможно, он действительно что-то слышал. Нечто потустороннее, недоступное пониманию простых смертных, к которым относился и бургомистр. Спустя несколько томительно-долгих минут ожидания Рихтер резко распахнул глаза:

— Они горят гневом и яростью, и жаждут мести.

— Это прескверно. — Городской глава пытался храбриться, но его страх выдавали дрожащие руки, сжимавшие бывший платок. — Ты же заклинатель, — он с отчаянной надеждой обратился к молодому человеку. — Помоги нам! Защити наш город от зла!

Почему это случилось? Кто же из жителей Торнбурга так нагрешил? Кто стал виновником всего этого кошмара? Избавит ли пришлый от напасти? И что потребует в качестве оплаты?

Тем временем на город опустились серые сумерки. И вместо подготовки к празднику, жители снова попрятались за плотно закрытыми дверями и ставнями. Дрожали и шептали слова молитвы, умоляя высшие силы сохранить им жизнь и рассудок.

— Совсем скоро они будут здесь! — Рихтер смотрел на запертую прочным засовом дубовую дверь ратуши. — И, похоже, их сегодняшняя цель — это вы, бургомистр.

Глава города, побледнев до синевы, начал судорожно креститься. Тем временем заклинатель быстро и сноровисто начертил куском угля причудливую пентаграмму прямо на полу кабинета, установил и зажег пять черных свечей по углам защитного рисунка, после чего велел бургомистру встать в самый его центр.

Предваряя вопросы, Рихтер пояснил, что там глава города будет недосягаем для мстительных духов. Но если он сотрет линии пентаграммы или потушит хотя бы одну свечу — пусть даже случайно — уже ничто не сможет его спасти. Затем молодой человек вновь взглянул на дверь, которую снаружи кто-то активно пытался открыть.

— Кто же вы и что вас здесь держит?

Внезапно дверь задрожала под градом яростных ударов, которые были настолько сильны, что спустя всего пару минут массивный засов буквально слетел с петель, с громким треском врезавшись в противоположную стену. Дверь тут же распахнулась, но в проеме никого не было. Зато и Рихтер, и бургомистр отчетливо услышали чьи-то шаги. Кто-то невидимый проник в комнату, и намерения его были недобрыми.

— Назовите себя, — спокойно и твердо проговорил Рихтер, не обращая внимания на зловещий хохот призрачных гостей. — В моих силах помочь вам обрести покой, но я должен знать, что или кто стал причиной вашего гнева, который я так явственно чувствую! — Голоса невидимок что-то яростно зашептали. Заклинатель заметно помрачнел. — Только его смерть освободит вас?

Он оглянулся на бургомистра, который из последних сил пытался не упасть в обморок. Темные души вновь о чем-то загомонили, заметались по комнате, в которой заметно похолодало. Алое пламя свечей в пентаграмме заколебалось, словно их кто-то пытался задуть.

— Бургомистр. — Заклинатель был хладнокровен и бесстрастен. — Здесь присутствуют некие Анна Шмид и Мартин Вайс. Ровно год назад вы обвинили их в колдовстве и убедили судей приговорить обоих к сожжению на костре. Их смертью вы хотели скрыть собственные преступления. — Рихтер в упор смотрел на посиневшего от ужаса главу города, который тщетно пытался выдавить хотя бы слово в свое оправдание. Тем временем духи убитых с ужасными воплями старались пробить защиту пентаграммы. — Более того, Анна носила под сердцем вашего ребенка, и вы знали об этом!

Заклинатель шагнул к съежившемуся человеку. Вердикт был беспощаден:

— Это вы принесли зло в собственный город! Неправедные судьи уже наказаны, теперь ваш черед!

Рихтер быстро стер одну из линий пентаграммы мыском поношенного сапога, открывая путь мстительным духам — справедливость должна быть восстановлена, особенно если ее требуют умершие.

* * *

Он вышел на улицу и остановившись, поднял голову к небу. Метель утихла, и на темном небесном полотне ярко сверкали звезды. Часы в башне городской ратуши громким боем возвестили о приходе полуночи. Наступило Рождество.