Dreams of Darkness and Warmth (джен)

Итак... как начинается эта история? Ах да, семь молодых мужчин и семь женщин, отправленных в жертву чудовищу в лабиринте, и храбрый герой, спасающий их всех с помощью прекрасной принцессы, с которой он позже сбегает. Эту историю рассказывают снова и снова, и снова, и снова, никогда не меняя ее. Уверен, вы и сами прекрасно ее знаете. Интересно, что будет, если я скажу, что вы ошибаетесь?

Видите корабль? Он идет под афинским флагом, и на его борту семь девушек и семь юношей, которые дрожат от страха, боясь прибытия. Они знают, что их отправят в темный лабиринт, из которого не выберется ни одно живое существо. Но кое-кто стоит в стороне и смотрит на море. Он странный, говорит мало и почти всегда держится обособленно. Ему снятся диковинные сны, которые мучают его с самого детства. Ему снится темнота и тепло, и каждое утро он просыпается с чувством опустошенности. Он никому не рассказывал об этих снах, боясь их значения, боясь их послания. Его разум сторонится того, что говорят ему эти сны. Он думает об отправленных на смерть, о тех, кто ушел раньше. Он думает о чудовище в глубине, о том, кто убил их. Он не думает о теплых объятиях в темноте.

Девушки плачут, когда их заставляют сойти на берег, умоляя о пощаде, о свободе, о том, чтобы боги помогли им. Но их слова остаются без внимания, и вскоре мольбы стихают, и остается только плач. Юноши идут молча, но они тоже плачут. Но тот, кто видит сны, не плачет. Он опускает голову и прикрывает взгляд, чтобы собратья не увидели, как сухи его глаза.

Дом, в котором их держат, роскошен, но прекрасное окружение не может успокоить ужас, что бурлит у них внутри. Обильная еда превращается в пепел во рту. Мягкие кровати кажутся им деревянными досками, утыканными гвоздями. Они ждут, молча. Больше им нечего сказать.

На рассвете приходят стражники и забирают одну из девушек. Ее рыдания еще долго раздаются на пустой улице после того, как они потеряли ее из виду. Они не плачут: зачем плакать о ней, если скоро сами присоединятся к ее несчастью? Нет, у них есть слезы только для себя. Кроме него. У него вообще нет слез. Он ждет. И видит сны.

Проходят дни, и с каждым рассветом одного из них забирают. Они сменяют друг друга, девушки и юноши, и наконец в доме остается только один человек. Он сидит на тонкой шелковой подушке, сцепив руки на коленях, и ждет. Его глаза сухи, сердце измучено и истощено. И все же он знает, что его судьба лежит во тьме, и не боится.

Впереди маячит вход в лабиринт, словно зияющая пасть, готовая поглотить его без остатка. Желая в последний раз насладиться солнечным светом, он ждет снаружи, пока стражники не прикажут ему войти внутрь. Именно тогда он видит ее — девушку в белом, девушку с пристани. Ту самую, с затравленным взглядом. Охранники отводят глаза, как будто знают ее, но не хотят признавать ее присутствия. Она подходит к нему и протягивает клубок ниток. «Это поможет найти выход», — говорит она. Он думает сказать ей, что его судьба находится в самом сердце лабиринта. Ему не суждено уйти. Но он берет нитку и кладет ее в карман, а когда стражники толкают его ко входу, делает вид, что привязывает ее к выступающему камню. И вот он один во тьме, а клубок ниток — его единственный спутник.

Нить стремительно распутывается, пока он блуждает в темноте, его глаза быстро привыкают к отсутствию света и начинают видеть контуры и очертания. Он не знает, с чем ему суждено столкнуться, не знает, в какой форме проявится его судьба, но чувствует, что это произойдет уже скоро. Он слышит шорох, который исходит не от его ног на каменном полу. Дыхание слишком тяжелое, чтобы принадлежать ему. Это его судьба, так и должно быть.

Он идет дальше, к центру, думая о своих снах. В этих снах в темноте нет опасности. Только тепло и объятия, которые словно созданы для того, чтобы крепко сжать его, привлечь к мускулистой груди. Он не боится этой темноты. Это та же темнота, что и в его снах.

Он делает очередной поворот и на мгновение слепнет от света факелов, горящих вдоль стен. Когда его глаза вновь обретают зрение, он видит существо, заключенное в этом лабиринте. Оно больше человека, но выглядит почти так же, если не считать тяжелой головы, повернутой в его направлении. С каждой стороны морды выступают тяжелые черные рога, но глаза удивительно умные. Тело тяжелое и сильное, как у воина, повидавшего много битв. Верхняя половина туловища покрыта редкой темной шерстью, но ниже пояса шерсть становится гуще, почти превращаясь в мех, и заканчивается парой мощных копыт.

Тесей бросает нить и идет к минотавру — дыхание его учащается, ноги дрожат, — уже предвкушая объятия, которые его ждут. Он не замечает дубину, пока не становится слишком поздно, пока он не погружается сквозь землю в холодные объятия Аида.

Минотавр, чудовищно мудрый и удивительно чудовищный, берет нить и тянет за нее. Она держится крепко. С любопытством, впервые за всю свою долгую жизнь, он следует за нитью сквозь тьму, которая была всем, что он когда-либо знал, и выходит на солнечный свет. Крики ужаса и страха, которые он встречает у входа, не имеют никакого значения, как и солдаты с холодным оружием, потому что он не видел раньше таких орудий и не понимает их опасности. Не осознает их угрозы. Поэтому он не замечает принцессу, приближающуюся сзади с кинжалом в руке.

Ариадна стирает кровь зверя со своего лица, думая о темноте и тепле. Она не боится того, что обитает в ее снах.