I promise (джен)

Джордж заходит в общую гостиную и видит, как Джинни крутится перед зеркалом, с удовольствием разглядывая свою мощную плечистую фигуру в прозрачном розовом платье.

Стоп. Мощную и плечистую?! Что-то тут не так…

Джордж несколько раз моргает, яростно трет глаза кулаками, но фигура в платье никуда не исчезает, а, напротив, приобретает более четкие очертания.

— Ф… Фред?!

Брат отвечает утвердительным «угу». Джордж по инерции продолжает тереть глаза.

— Погоди, серьезно?! Зачем ты напялил на себя шмотки Джинни, да еще и сейчас? Нас вот-вот вызовут на битву, — в подтверждение своих слов Джордж демонстрирует фальшивый галеон члена «Армии Дамблдора», который уже какое-то время нетерпеливо вертит в руках, — и судя по тому, какие слухи долетают из Хогвартса, замес будет реально лютый, а ты тут фигней страдаешь! Надо ж хоть иногда мозги включать…

— А я и включил, и как раз кое-что придумал. — Взгляд, который Джордж ловит в отражении зеркала, кажется странным. — И это платье не Джинни.

— А чье?!

— Мое. — Фред резко поворачивается к брату, коротко подмигивает, и Джордж с ужасом отмечает, что вся передняя часть его наряда отделана крупными тяжелыми стразами, включая глубокое декольте; особенно впечатляюще это смотрится в сочетании с волосатой грудью.

— Класс, — скептически отмечает Джордж, не зная, что еще сказать по этому поводу. — И где ты достал это убожество?

— Ну, изначально-то платье было самое обычное, из маггловского магазина, — охотно поясняет Фред, явно любуясь всеми этими стразами, блестками и прозрачным сетчатым кружевом. — Я над ним немного поколдовал, и теперь смотри, что оно умеет.

Он хлопает в ладоши, и стразы вспыхивают всеми цветами радуги, поочередно мигая, что придает платью натуральное сходство с новогодней елкой, а розовые ленты на кружеве превращаются в маленьких змеек, извивающихся, точно живые.

Джордж чешет репу, потом чешет тыкву, и наконец вздыхает:

— Дурак ты, Фред.

И, задумавшись, добавляет:

— Но, если честно, в этом даже есть толк. Когда вся эта хрень закончится, можно будет сделать пробную коллекцию, дамам должно понравиться...

— Как раз об этом я и хотел поговорить, — Фред становится непривычно серьезным.

— О новой коллекции?

— Нет, о будущем. Я решил… то есть, я подумал… — Фред быстро сглатывает, зачем-то касается плеча Джорджа и принимается нервно теребить кружева. — В общем, если один из нас умрет, второй придет в этом на похороны.

— Эм… прости, что? — Джорджу кажется — он ослышался.

— Если один из нас…

— Я понял, — перебивает Джордж, не желая слушать это еще раз. — Но… мы же пока не собираемся умирать, правда? То есть… сегодня же до этого не дойдет, разве нет?

Фред с минуту смотрит задумчиво, после чего пожимает плечами и улыбается:

— Конечно, нет. Но если — чисто гипотетически — такое все же случится, ты же не дашь превратить мои похороны в унылое мероприятие, где все рыдают и ходят в черном? Пообещай, что не дашь!

— Обещаю, — Джордж согласно кивает, запрещая себе думать о том, что такое когда-нибудь может произойти в реальности. Если они и умрут, то вместе. Желательно — в очень глубокой старости.

Поддавшись минутному порыву, Джордж сгребает Фреда в объятия, не обращая внимания на то, как шуршит ткань его дурацкого платья, и быстро добавляет:

— А ты обещай, что умирать не будешь.

Фред кладет подбородок ему на плечо, и Джордж чувствует, как брат улыбается.

— Обещаю.

Джордж прикрывает глаза и не сразу замечает, как нагревается все еще зажатый в руке галеон.

* * *

Когда лет двенадцать тому назад хоронили дядюшку Билиуса, на улице, как назло, с самого утра зарядил дождь, да еще и со шквалистым ветром в придачу, и все, что Джордж запомнил из того дня, — это как он страшно промок и замерз, а еще порядком проголодался.

Тогда, кажется, тоже была весна.

Когда хоронят Фреда, на небе ни единого облачка, но от этого почему-то не легче.

Фред не сдержал обещание.

А Джордж свое — да.

От осознания этого хочется выть, хочется орать во весь голос, а может, тупо грохнуться на землю и сдохнуть, но Джордж не делает ничего из этого, только стискивает зубы и крепче обхватывает себя руками, хотя в столь нетипичный для их краев солнечный день почти не мерзнет в прозрачном кружевном платье со стразами.