Третье звено. НОИКС: Новые лица (джен)

— Спасите нас! — полная женщина с отвисшими как у спаниеля ушами выскочила из подъезда, едва я припарковал машину у проблемного дома.

Несколько недель назад мутанты прокопали под улицей тоннель. В этот раз очень близко к поверхности. Угол дома по Большой Разломной треснул и накренился. Мэрия слёзно обещала переселить несчастных жильцов, но, как это водится, усилила дом передающими рекламными антеннами. Больше успокоительных роликов с поездками на природу и улыбающимися лицами актеров, и проблема частично решена. Ебаная оптимизация общественных настроений.

Бабенка распростерла объятия, что-то вереща, но я отступил, подставив под удар Стаканова. Стажёр только-только управился с кобурой, куда так не хотел залезать его новый пистолет. И, приняв пострадавшую, с ужасом смотрел на ее собачьи глаза. Неестественно длинный язык при разговоре вываливался изо рта и брызгал на лицо Стаканова вязкой слюной.

— Наконец-то полиция! Он на втором этаже, квартира шестнадцать! Милый парень, но с ним что-то случилось, он кричит, орёт и стреляет!

Стаканов был в ужасе от потерпевшей, пятился, но она крепко обняла его за шею и не отпускала от себя. Похоже, этого новоиспечённого полицейского третьего звена даже в канализацию спускать не придется. Он готов дать деру прямо сейчас.

— Дамочка, успокойтесь, полиция уже на месте, сейчас решим вашу проблему...

"Хуев Виноградов! Самое паршивое — доделывать чужую работу".

Я снял солнцезащитные очки и оглядел покосившийся кирпичный дом. Был бы он панельный, обвалился как пить дать. Но кирпич готов выдержать и не такие извращения. Пора освобождать стажёра. Я отцепил пострадавшую от Стаканова и развернул лицом к дому.

— Окна покажите.

Она вытянула дрожащий палец и указала на два окна, закрашенных изнутри серой краской. На предплечье женщины мне сразу не понравились красные пятна. Очень похожие на ожог кислотного слизня. Ну что ж, мои опасения косвенно подтверждались.

— Это от него? — я кивнул на ожоги.

— Да, плюнул вечера вечером, когда я просила его вести себя по тише.

Она хныкнула и спрятала руку под рукавом блузки.

— Все понятно, — я многозначительно хмыкнул, подтянул к себе Стаканова. — Я пока поднимусь к подозреваемому, заговорю ему зубы, а ты обойди квартиры по пролету и выведи всех жильцов. У нас тут инкубатор.

— Какой инкубатор? — заикаясь, переспросил Стаканов, но я лишь с силой ткнул его в спину.

— Давай, иди, блядь, выполняй приказ, потом объясню.

Ещё одно паршивое дело — это возиться со стажерами, даже не знающими азов полицейского дела.

Итак, квартира подозреваемого в конце коридора. На площадке запах газа. Он уже давно не ископаемый, метаном нас активно снабжали разломы в коре планеты. Стаканов долго сопротивлялся обходу квартир, но пару волшебных пенделей исправили эту ситуацию.

Неспешно подходя к шестнадцатой квартире, я обстукивал и выкидывал из квартир соседей. Громкий крик подозреваемого из-за двери был ревом боли, удовольствия и неотвратимости конца. Заражённый индивид не переносил солнечного света, поэтому закрасил окна. Плевался кислотой, что неконтролируемо выделялась из желудка, а ещё по известной причине передвигался медленно, с широко расставленными ногами.

— Его зовут Попадалов Андрей Вениаминович, очень культурный молодой человек, был... до этого момента, — заскулила шедшая по моим пятам потерпевшая.

Я бросил на нее яростный взгляд, она прикусила кулак и заткнулась.

— Блядь, больно! — подозреваемый ударил кулаком в стенку.

Моя попутчица вздрогнула и попятилась.

— Ждите на улице, — я цыкнул ей и отправил назад.

Этаж был пуст от жильцов, поэтому можно начинать переговоры. А что самое главное в переговорах? Правильно — зарядить пистолет бронебойными.

— Андрей Вениаминович, как себя чувствуете? — я даже не стучался.

В таких ситуациях вообще лучше держаться от двери подальше. Вот и в этот раз ответом мне был выстрел дробью.

— Иди на хуй отсюда!

— Андрей Вениаминович, бросьте оружие и давайте поговорим. Мы сможем вам помочь, — я на всякий случай отошёл от двери еще на один шаг. Прижался к стене и снял пистолет с предохранителя.

— Ты кто, сука? Полицейский? Медик? Пидор? Ахаха! — его трясло, а боль мешала нормально мыслить и сводила с ума.

— Мы знаем о вашей проблеме, я помогу вам её решить! — я поглядывал на лестницу.

Где этот ебанный Стаканов? Жильцы с верхних этажей промчались на улицу разношёрстным табуном уже минут десять назад.

— Ты ни хуя не сможешь, потому что ты пидор! — ещё два выстрела обрушились на дверь квартиры.

Похоже, пацана заразили проездом и, скорее всего, ночью, во сне. В ином случае слизни всегда тащили инкубатор к себе в канализацию.

— Сынок, никто не называет меня пидором два раза за день.

Я улыбался, слыша за спиной приближающиеся шаги напарника. Стаканов был бледным от ужаса. Общение с рабочим классом горожан всегда проходило на повышенных тонах. Он держал пистолет наготове и вжался в стену рядом со мной.

— Прикрой меня, — я хлопнул его по плечу и, воспользовавшись долгой тирадой подозреваемого, в которой он крутил на хую всех пидоров новой Москвы и не только, вышиб дверь его квартиры ногой. Пришлось вкатиться в прихожую кувырком. Выстрел из дробовика просвистел над моим ухом. Каким-то чудом от всех этих искр и открытого газового крана мы ещё не взлетели на воздух. Вообще то разгадка была до безобразия проста. Львиную долю газа поглощали слизни в чреве этого бедолаги. Я спрятался в ванной и ждал, когда стажёр кинется в атаку и оттеснит безобразника в глубь квартиры точными выстрелами. Но всего этого не произошло, зато Попадалов яростно палил в дверь и стену ванной комнаты. Свет внутри был выключен, и я сразу угодил рукой во что-то липкое. Подозреваемый уже сплел из слизи кокон, куда впоследствии переберутся малыши.

— Умри, ментовская масть! Умри! — в запале кричал жилец и корчился от боли.

Между его широко расставленными ногами, почти касаясь пола, вибрировала и подрагивала мошонка. Она раздулась до такого размера, что бегло его оценив, я мог смело насчитать десять или пятнадцать слизней. Парню было совсем худо. Стаканов не спешил появляться, поэтому мне пришлось грязно выругаться и действовать самостоятельно. Первым делом я поблагодарил себя, что сходу зарядил пистолет бронебойными патронами. Два выстрела в стену, и после второго жилец квартиры затих, что-то невнятно пробормотав. Я слышал, как он уходил, круша по пути мебель. Зараза скрылся в дальней комнате. Вторым делом, убедившись, что проход стал безопасным, я выглянул в коридор. Стаканов так и остался стоять, прижавшись к стене и держа пистолет наготове. Кому? Зачем? Нахуя??? Я схватил его за плечо и подтянул к себе:

— Если ты, сука, сейчас же не пристрелишь этого выродка, нам всем конец!

Я швырнул его в прихожую, и едва успел увернуться от очередного выстрела. Оказывается, Попадалов уходил не схорониться, а за патронами. Мне снова пришлось прятаться в ванне, а Стаканов, оценив ситуацию по-своему, дал стрекача. Я видел лишь его жопу, ускользающую в дверном проёме. Мудак оставил на поле боя свое оружие, чем не преминул воспользоваться заражённый слизняками жилец. Теперь он палил в мое укрытие с обеих рук и пока ещё не догадался подойти к нему ближе. Кирпич стонал, и осыпалась штукатурка. Я напялил на голову противогаз. Конечно, можно было бы бросить Попадалову под ноги гранату, но тогда бы взрыв газа разметал бы по району нас обоих.

— Ты ещё жив, ментяра? — смеялся и плакал от боли жилец. — Сука, началось, какая боль...

Он закончил стрельбу, и я не нашел ничего лучше, чем кинуться на супостата с кулаками. Его мошонка как арбуз на тридцать килограмм, тут о проворности говорить не приходилось. Я выбил сначала из его рук дробовик, потом пистолет. Подонок плевался в меня ядовитой слюной, прожег мундир в области груди, целился в голову. Я изловчился и мощным ударом повалил его на пол. Он не остался в долгу и с яростным криком ударил меня под колено. Его мошонка шевелилась и клокотала. С минуту на минуту слизни выберутся на поверхность. Чувствуя это, ублюдок схватил меня и прижал к себе.

— Сдохнем вместе, — парень извивался от боли.

Ну уж нет! Я ударил локтем ему в нос, откатился к стене. Он полз к кухне, глубоко втягивая носом воздух. Кожа жильца побледнела, обезумевшие глаза вылезли из орбит. Он полз, пока не упёрся спиной о стену. Я стянул с себя мундир, что прогорел до дыр. Схватил пистолет и направил на парня. Он больше не сопротивлялся. Смотрел в пустоту и учащенно дышал. Мошонка затрещала и лопнула, забрызгав кровью стены и потолок. Тринадцать слизней длиной с мое предплечье, ринулись наружу, но не расползались по кухне, а тянулись к носителю. Он опустил голову и срыгнул огромным количеством желудочного сока прямо себе на живот. Помещение наполнилось едким зловонием. Кислота прожигала одежду и кожу бедняги. Слизни устремились внутрь тела, пожирая ткани и органы. Инкубационный период на этом, собственно, и закончился. Я не мешал их трапезе, осторожно подбирался к газовой плите. Для питания паразитов парень открыл всего одну конфорку. Хорошо, но мало. Я позаботился о том, чтобы впустить в квартиру как можно больше газа. Самое главное — проследить за слизняками. Ни одна тварь не должна сбежать. Я отступил только тогда, когда сигнализатор на противогазе ушел в красную зону. Теперь можно подпалить всех этих выродков. Я сменил обойму на зажигательные патроны и выстрелил в мертвого парня из коридора. Взрыв разнёс в щепки квартиру, а заодно квартиры на этаж выше и ниже. Уставший, грязный и раненый, я вывалился на улицу. Жильцы пострадавшего дома не знали, как реагировать на произошедшее. Размахивая пистолетом перед их носами, я произнес:

— Угроза вашей жизни миновала, вы можете вернуться в свои квартиры.

— Блядь, так они разрушены!

Я щёлкнул предохранителем на пистолете.

— Ещё раз говорю, суки: угроза вашей жизни миновала, все благодарности отправлять на наш горячий номер! — рявкнул я как можно грознее.

На глаза в куче вылетевшего из квартиры Попадалова мусора мне попалась до ужаса знакомая визиточка. Массажный салон Сои. Вот тебе и ночное рандеву к спящему Попадалову. Вот тебе и невинная жертва. А я ведь просил Сою не раскидывать визитки своих борделей на моей территории. Придется поговорить с этой змеюкой серьезно.

Я вернулся к машине, когда все народные волнения утихли. Стаканов сидел на пассажирском сиденье, пристегнувшись и сложив на коленях руки.

— Выходи, — я сам открыл ему дверь. Стажёр испуганно вздрогнул, но подчинился. Я указал ему на проход между домами: — Пойдем, тут есть одно дело.

— Какое? — он нашел в себе силы чтобы задать этот вопрос, и неуверенно шагнул в темный проулок.

— Маленькое дело, — процедил я, поднимая пистолет.