Поверь и смотри (джен)

Улица как таковая была в деревне одна, но длинная. Они шли, взбивая ногами пыль, хрустели гренками и болтали. Юра показывал Грише деревья, по каким удобно лазить, колодцы, где можно попить, и другие полезные вещи.

— Вон там лесопилка дядь Колина, — рассказывал он. — Там можно набрать клёвых деревяшек. Я из соснового квадрата сделал деревянную подставку, только она, зараза, смолой сильно воняет, когда на неё горячее ставишь, чайник там или кастрюлю… За этим забором — сад бабки Анисьи, туда не суйся. Бабка злая, а яблоки невкусные... А вон та высоченная бандура — водонапорная башня.

— Юр, погоди, — остановил его Гриша, внезапно заметив деревянную постройку, как две капли воды похожую на ту, что он увидел в зеркале. — Что это за домина без окон и дверей?

— Конюшня, — махнул рукой Юра. — Ничего интересного.

— И там есть лошади? — У Гриши загорелись глаза.

— Какие лошади? Давно нету, лет пять уже. Никому не нужны. Огороды тракторами пашут, а ездят все на машинах. Раньше были. — Юра мечтательно улыбнулся. — Меня однажды, лет в пять, верхом на Буяна посадили. Кайф! Я почти всю улицу на белом коне проехал.

— Здорово! Я никогда верхом не ездил.

— А я ездила! — похвасталась Катя. — Но только не на настоящей лошадке, а на игрушечной. В детстве. Сейчас она мне уже маленькая.

— А туда можно зайти? — продолжал допытываться Гриша. Он не хотел идти дальше, и ребята стояли возле него, глядя на старую конюшню.

— Через забор разве что, — Юра критически осмотрел его костюм. — Слева по ящикам можно перелезть. А с той стороны двухметровая череда, будешь час потом обираться. Я лазил — пусто. Всё растащили. И грязно.

— Тогда потом, — согласился Гриша и снова уставился сквозь щели в почерневшем от времени высоченном заборе на заброшенное строение. Почему он увидел в зеркале это сооружение? И это наверняка не воображение — Гриша до этого момента понятия не имел о конюшнях и как они выглядят. А что там был за дым? Пожар? Но вот же оно, здание, старое, но вполне целое, реальное, нигде не заметно и следа от огня. Или это был не дым, а туман?

Говорить друзьям о видении он не стал, но твёрдо решил завтра сюда вернуться — в старой одежде, которой не страшна череда.

Они дошли до конца улицы, постояли немного, глазея на темнеющий невдалеке лес. Хотелось бы и там прогуляться, но уже вечерело, и Юра сказал, что сейчас в лесу уже почти темно и мало что можно увидеть, лучше наведаться туда с самого утра, заодно можно и грибов поискать.

— Жарёнка из белых вкуснющая. — Юра даже облизнулся. Катя энергично закивала, соглашаясь, а Гриша пожал плечами, не совсем поняв, о чём речь.

Тут из двора крайнего дома выскочили двое мальчишек примерно Гришиного возраста, абсолютно одинаковых, и Юра поморщился:

— Близнюки выползли.

— Ну и что? — не понял Гриша.

— Вредные они, — сообщила Катя, а Юра добавил:

— Мы с ними постоянно цапаемся, приставучие — жуть.

Гриша настороженно посмотрел на близнецов: невысокие, плотно сбитые, братья производили впечатление крепких ребят, драться с такими — проблем не оберёшься. Но мальчишки не стали задираться, даже не взглянули в сторону Гриши и его друзей, а убежали вслед за выскочившей со двора крупной чёрной собакой, Гриша только и успел заметить, как один из близнецов прячет в карман что-то блестящее.

На обратном пути друзья заглянули к тому самому дяде Коле с лесопилки, напились студёной — аж зубы сводило! — воды из колодца, угостились сочными жёлтыми грушами и наконец отправились домой, по дороге, впрочем, то и дело останавливаясь: то Кате на руку приземлилась божья коровка, и ребята смотрели, как трепещут её крылышки, пока Катя пела песенку про деток и конфетки⁽¹⁾, то Юра нашёл удивительное растение-недотрогу, которое стреляло на метр своими коробочками, если к ним прикоснуться, то Гриша, увидев знакомую травинку, вспомнил, как Витька учил его делать свистульку, и показал друзьям, как сложить травинку, чтобы получился громкий свист.

К Гришиному дому подошли уже в сумерках.

— Завтра выйдешь? — спросил Юра.

— Ага! Пока.

— Пока.

Юра с Катей побежали к себе, а Гриша завернул в огород, там бабушка как раз собирала зелень для салата.

— Нагулялся? — тепло улыбнулась бабушка.

— Ага, — шмыгнул носом Гриша, помог нарвать колючих огурчиков и побежал к рукомойнику ополоснуться от пыли.

Ужинал Гриша без особого аппетита — объелся дядиколиными грушами, а после ужина вместо того, чтобы помочь бабушке помыть посуду, как вяло ворчала совесть, он помогал дедушке смотреть телевизор.

— Хватит портить зрение, пора спать, — наконец сказала бабушка, включив торшер. Гриша вздохнул. Он и не заметил, как совсем стемнело. Но спать не хотелось.

— Сейчас, кино кончится, — ответил он.

— Ты же его сто раз смотрел, — поддел внука дедушка.

— Всё равно интересно!

Комедию досмотрели, и Гришу отправили спать. Уютный закуток за занавеской, который и комнатой назвать нельзя, уже стал мальчику привычным. Здесь помещалась только тахта, и Гриша воображал, что едет в купе. Наклеенная на стену глянцевая картина с берёзками могла сойти за окошко, а деревянная планшетка для рисования, лежавшая возле подушки — за откидной столик. Если прикрыть глаза и представить себе стук вагонных колёс, то действительно получался настоящий поезд.

Улёгшись, Гриша стал строить планы на завтра: обязательно нужно обследовать конюшню, а ещё неплохо бы вычесать Дозора — его, наверное, ни разу не вычёсывали. Старая расчёска вполне подойдёт. Да, и книжки надо посмотреть! У дедушки полный шкаф старых книг.

Вдруг его размышления прервал тревожный возглас бабушки:

— Дед, ты во дворе ничего не жёг? Дымом пахнет.

— Ничего я не жёг, — отозвался дед. — Тебе кажется.

— Мне никогда ничего не кажется! — отрезала бабушка, и Гриша услышал стук открываемого окна. — Ох ты, господи. Смотри, зарево какое. Звони в пожарную! На том конце горит что-то.

Поднялась суматоха. Гриша в темноте натянул штаны и босиком выскочил в гостиную.

— Ложись спать! — шикнула на него бабушка, надевая кардиган.

— Бабуль, да что случилось-то?

— Ложись спать, я сказала. Мы скоро вернёмся.

— Конюшня горит, — объявил дедушка и спрятал в карман телефон. — Григорий, детям и правда там делать нечего, отправляйся в кровать.

— Хорошо, — не стал спорить Гриша и послушно ушёл в свой спальный закуток.

Дождавшись, пока взрослые уйдут, он полностью оделся и попытался выйти из дома, но дверь не подавалась. «Заперли ребёночка», — догадался Гриша и преспокойно вылез в окно. Сидеть дома, а тем более спать, пока в деревне пожар, было выше его сил.

Зарево он увидел сразу, и в груди ёкнуло. Запах гари ударил в ноздри. Любой пожар — дело жуткое, даже если горит нежилая постройка и опасности ни для кого нет.

Интересно, там ли сейчас Юрка? Калитка тоже оказалась заперта. Перелезть через забор было проще пареной репы, и через минуту Гриша во весь дух мчался огородами к горящей конюшне — на улице показываться не рискнул, чтобы дед с бабкой не увидели и не отправили домой.

Разгоняя тьму синими проблесками и надрывно завывая сиреной, по улице промчалась пожарная машина. Гриша аж присел. В городе ему не приходилось слышать сирену так близко — оглушительную, раздирающую тревогой.

Жар чувствовался издалека. Вынырнув из-за забора последнего огорода, Гриша замер в оцепенении, уставившись на гудящую стену огня. Оранжево-красные языки жадно лизали сухие деревянные стены, на крыше оглушительно трещал от жара старый шифер. Полыхало так, что вода из пожарных шлангов тугим паром взмывала в тёмное небо, не успев даже коснуться здания. Вокруг было светло, как днём.

В собравшейся неподалёку немаленькой толпе — сбежалась почти вся деревня! — одни тревожно переговаривались, делясь опасениями, как бы огонь на дома не перекинулся, уж больно сильно горит, другие, наоборот, успокаивали, что, дескать, ветра нет, конюшня стоит на отшибе, да и пожарные своё дело знают.

Тем временем в конюшне с грохотом обрушились перекрытия, взметнув столбы искр и дыма. Прибитое пламя на секунду спало, потом рвануло вверх с такой силой, что отшатнулись даже привычные к огню пожарники. Треск шифера напоминал пушечную канонаду, во все стороны брызгали раскалённые угольки, щепки, целые доски. Подойти ближе было невозможно, и пожарные взялись поливать деревья вокруг — некоторые уже горели, потрескивая от жара.

Среди собравшихся Гриша разглядел Юру, протиснулся к нему и завопил, не опасаясь, что кто-то другой услышит — всё заглушал рёв пламени:

— Давай отойдём, дело есть!

Отделившись от толпы, ребята устроились поодаль в тени забора.

— Ну, чего стряслось? — нетерпеливо спросил Юрка, не отрывая взгляда от горящего здания.

— Я сегодня в зеркале видел эту конюшню! — решившись, выпалил Гриша, молчать об этом у него уже не было сил. — И вчера тоже. И надпись там была: «Поверь и смотри».

— Иди ты! — Юрка так удивился, что на минуту даже о пожаре забыл.

— Чтоб мой аккаунт грохнули, — побожился Гриша. — Я специально вас позвал посмотреть, для проверки. Но оно только мне показывает. Конюшню вот видел и туман вроде как над ней, а теперь думаю, что это не туман был, а дым.

Широко раскрытыми глазами мальчишки посмотрели на клубящийся над пожарищем дым, наконец Юра дрогнувшим голосом пробормотал:

— Тебе точно не померещилось?

— Точняк, мне никогда ничего не мерещится.

Юра задумался, какое-то время они сидели молча, наблюдая, как нехотя гаснет пламя под напором добравшихся-таки до конюшни пожарных, потом Юра снова заговорил:

— Похоже, зеркало тебе будущее показало…

— Я тоже так подумал, — кивнул Гриша. — Слушай, Юр, а у кого бы спросить, что это за зеркало такое?

— Нууу… — Юрка почесал затылок. — Не знаю… Может, у тёть Мани? Это у которой коза бешеная.

— Угу, — кивнул Гриша. На душе у него заметно полегчало. Хорошо, что есть друг! Разгадывать такую загадку одному тяжеловато.

— А вообще, если это правда, — протянул Юрка, — то… Это же круто! Мы сможем предсказывать разные несчастные случаи и спасти кучу народу!

— Ага! — воодушевлённо согласился Гриша. Зеркало уже не казалось ему таким страшным. Наоборот, воображение нарисовало, как он с помощью волшебного зеркала спасает всю деревню от инопланетян. Ну или хотя бы от Годзиллы. И тут его крепко взяли за локоть.

— Я кому велел дома оставаться? — непривычно строго спросил дедушка. Юрка, как истинный дипломат, вежливо сказал:

— Добрый вечер! Ну, пока, Гриш.

И смылся.

А Гришу повели домой под конвоем хмурившийся дед и непривычно молчаливая бабушка. Правда, ругать его не ругали, а просто отправили спать.

Утром Гриша подскочил ни свет ни заря, торопливо проглотил уже приготовленный бабушкой завтрак и, покорно выслушав её ворчливый выговор за вчерашний побег из дома на пожар, бегом понёсся к дому Юрки и Кати. Бежал и думал. Всё-таки хорошая у него бабушка. И дедушка тоже. Родители за вчерашний финт всыпали бы по первое число и дома на неделю заперли, а здесь ему даже гулять не запретили, пожурили слегка и всё.

На полпути Гриша столкнулся с Юркой, спешившим, как оказалось, к нему, а следом за братом, зевая и протирая кулачком заспанные глаза, плелась Катя. Едва поздоровавшись, ребята побежали к сгоревшей конюшне — интересно было посмотреть, что там осталось от большого здания.

У пожарища никого не было. Да и кому тут быть в такую рань, не дом же сгорел — заброшенная конюшня, которую и без того собирались сносить.

Гриша с любопытством осмотрелся. Трава и песок на обочине дороги покрылись толстым слоем белёсого пепла. Высокий забор покосился, сорванные с петель ворота валялись поодаль. Ближайшие к конюшне деревья сильно обгорели и теперь стояли, мёртво растопырив чёрные сучья, а у яблонь в садах по соседству от жара покоробились и побурели листья. От самой конюшни осталась только груда обугленных брёвен между полусгоревшими столбами, одиноко торчавшими по углам пожарища. Выглядело всё это при свете солнечного утра жутко и вместе с тем завораживающе.

— Интересно, с чего бы это так полыхнуло? — Юра почесал затылок. — Грозы не было, чтоб на молнию подумать. Костры разводить в такую сушь никто не будет, мусор сжигают или весной, или осенью.

— Хорошо ещё, что на дома не перекинулось, — повторил Гриша услышанное накануне в толпе.

— Ветра не было, а то б могло и перекинуться. — Юра смерил взглядом расстояние до ближайших домов.

Друзья побродили ещё вокруг пожарища, но вскоре пялиться на кучу головешек им надоело.

— Айда на речку, — махнул рукой Юра.

В этот момент Катя что-то высмотрела в пепле, наклонилась и осторожно, двумя пальчиками, вытащила на свет божий потускневшую… зажигалку, массивную, с откидывающейся крышечкой и непонятным вензелем на боковине.

— Знакооомая зажигалочка, — задумчиво протянул Юра, прищурившись.

— Знаешь, чья? — удивился Гриша. Юра протёр зажигалку пучком травы, внимательно рассмотрел гравировку и кивнул:

— Ага, знаю, видел такую у дяди Степана, когда он к бате приходил.

— А что за дядя Степан? — не понял Гриша.

— Папаня близнюков. Наверняка они у него зажигалку стащили.

— Слушай, а я видел её у одного из близнецов. — Гриша вспомнил блестящую штуку, которую кто-то из братьев прятал в карман, когда близнецы бежали за собакой. — Думаешь, специально подожгли?

— Навряд ли, — засомневался Юра, — пороху не хватит, скорее всего, случайно получилось, тут же сухое всё, дождей пол-лета не было. Надо рассказать, а то мало ли что они ещё устроят.

Он подбросил зажигалку на ладони, поймал её и посмотрел на Гришу:

— Ну что, сгоняем к бате близнюков?

1) Детская песенка-считалочка: Божья коровка, лети на небо, там твои детки едят конфетки, всем по одной, а тебе — ни одной (прим. авт.)

Вернуться к тексту