Дружи наперекор всему (джен)

Слушая хриплый голос дяди и взволнованные выкрики тёти, Гарри всё глубже проникался атмосферой собственной семьи, которой, как он когда-то думал, у него нет. Оказалось, он ошибался — семья была. И всегда. Просто он, слепой крот, этого не понимал.

Сам он тоже тарахтел, невпопад отвечая на все вопросы, едва поняв их… И встречно закидывал вопросами Дурслей, страстно желая узнать от них все новости.

— Ну, дня два туда-сюда ездили, хвосты обрубали, — гудел дядя раскатистым басом. — Потом сами от магов слиняли, уж больно стрёмные личности к нам приставлены были. Посчастливилось удрать вместе с машиной, пока они там со сменой постов канителились. Договорились о смене через шесть минут да и телепортировались, мы переглянулись и чесанули к машине — только нас и видели. Сбежали на пароме. Маги, похоже, не в курсе, что автомобиль вполне можно по воде увезти.

— Да! — перехватила эстафету тётя. — А я сказала, что можем укрыться прямо у них под носом, в нашем старом доме, где я в детстве жила. И сработало же! Целый год тут живем — никто не нашел. А Северус, слава те Господи, своим оказался, я с ним в магазине столкнулась, так рассиялся весь, руку пожал и поздравил с победой. Это пятого мая, кажется, было…

Два дня назад, понял Гарри. На днях тётя Петунья видела живого Снейпа. Ой, как ему полегчало от этой новости!

— А я-то как ему обрадовалась! — тараторила тем временем тётя. — До чего здорово было увидеть его после стольких лет разлуки! Похорошел-то как, высокий, стройный, красавец, одним словом! Идет такой по улице, с роскошным мастифом на поводке, все встречные-поперечные с ног валятся, шеи посворачивав!

Что? Гарри недоуменно посмотрел на трубку, почесал в ухе — собака у Снейпа??? Переспросил, крепко прижав мембрану к уху:

— Тётя Петунья, а мы об одном человеке говорим?

— Конечно, об одном, — построжела тётя. — Что ж я, Северуса не знаю, что ли? Он же с мамой твоей дружил, а когда с ней расплевался на пятом курсе, то кто ему жилеткой служил, кто ему нос утирал? Я, разумеется. Он, бедный, переживал страшно, всё простить себе не мог, что девочку незаслуженно обидел, а я ему говорю, что не прав он, Лили сама виновата, нашла на что обижаться, ну подумаешь, дурой назвал…

— Грязнокровкой, — машинально поправил Гарри.

— Да хоть лахудрой, — не согласилась тётя. — Нельзя на слова обижаться. Эдак проще речь запретить и вообще не разговаривать. Мы с Верноном, когда ругаемся, такие обороты используем, уши в трубочку сворачиваются. И что? До сих пор не расстались, душу отвели и снова милые друг с другом. Слова-то что, всего лишь сотрясение воздуха, а дружба и любовь не должны из-за них страдать.

Вот это да! От восхищения у Гарри дух перехватило: такой мудрости от тёти он и не слышал никогда! И правда, зачем же на слова обижаться? Такая дружба из-за этого оборвалась. Перед глазами Гарри снова возникло чумазое, но такое вдохновенное лицо маленького Северуса, когда он страстно уверял Лили в том, что она волшебница. И счастливое личико Лили, её сияющие глаза, которыми она жадно смотрела на Северуса, слушая его рассказы о волшебной школе. К сожалению, эта дружба не прошла испытание временем, а Лили не хватило мудрости простить обидное слово.

Вот Гермиона куда разумнее смотрит на те же вещи: к слову «грязнокровка» она относится равнодушно, считая его всего лишь набором неких звуков.

Набравшись впечатлений до отказа и договорившись созвониться ещё раз, Гарри повесил трубку и пошел на кухню, где его ждали к позднему завтраку. Сев за стол и взяв мягкую венскую вафлю, Гарри посмотрел на друзей, улыбнулся и неуверенно проговорил:

— У меня крыша едет. Вы можете представить Снейпа с собакой на поводке?

Невилл и Дин честно удивились, а Гермиона смущенно заерзала на стуле, мило порозовев. Трое парней это заметили и требовательно уставились на неё.

— Ну что вы так смотрите? — совсем смутилась девушка. — Ведь это же так очевидно, что прямо неловко и стыдно.

— Что очевидно? — потрясенно выдохнул Гарри.

— Ну… — покрасневшая Гермиона принялась ковырять вилкой свою вафлю. — У профессора Снейпа, кроме зельеварения, есть и другие интересы. У меня нет причин его ненавидеть и бояться, мой мозг не затуманен гневом, и поэтому я, в отличие от вас, замечала кое-какие нюансы.

— И какие же это нюансы, а, Гермиона? — голос Гарри дал звонкого петуха. Гермиона отложила вилку и смерила его взглядом больной МакГонагалл. Тон её голоса мало чем отличался от тона профессорши.

— Ну, к примеру, профессора Снейпа любят слизеринцы и когтевранцы, а начиная с пятого курса, к нему проникаются уважением и пуффы с гриффами. Я — в том числе!

— Он что, амортенцией начинает вас спаивать? — высказал Дин парадоксальное предположение.

— Нет, — всё тем же больным голосом возразила Гермиона. — Ребята становятся старше, и поэтому старательнее на экзамене на СОВ и ЖАБА. И внимательнее.

— И что же привлекает их… внимание? — нервно прозвенел Невилл.

— Журналы! — Гермиона схватила вилку и вонзила её в вафлю. — На столе профессора Снейпа, кроме «Вестника зельевара», лежат свежие номера «Ваш питомец» и «Пушистый досуг».

— Не может быть!.. — крепко зажмурившись, Гарри потряс головой.

Невилл и Дин оцепенело таращились на них, силясь вообразить несочетаемое — желчного зельевара и пушистую болонку, зажатую у него под мышкой. Почему-то представился черный пекинес… Очевидно, его представили все трое, потому что над столом разнесся неудержимый гомерический хохот. С визгливыми истеричными нотками. Оторжавшись, Гарри простонал:

— Гермиона, ну не может быть такого! Разве Снейп способен любить животных? — сказал и осекся, вспомнив маленького Северуса в воспоминаниях взрослого. Его детскую трепетную дружбу с Лили. Его неуклюжую юность, день сдачи экзамена, когда случилась нежданная и нечестная стычка с Мародерами на берегу озера. Вспомнил и прижал руку к лицу. Кто он такой, чтоб не видеть в Северусе живого человека? Снейп же нормальный, со всеми своими интересами и потребностями. У него, как у всякого живого человека, есть свои достоинства и недостатки, свои тараканы и закидоны. Так какого лысого нарла он проштамповал Северуса со всех сторон желчным и злобным мизантропом? Так, Гарри, ну-ка срочно вспоминай, сколько раз он тебе жизнь спасал, этот злобный летучий мыш!

Первый курс как-то странно вспоминать… Квирреллморд пытался стряхнуть его с метлы, и это при том, что потом он, Гарри, не раз с метлы падал с разной высоты, а зрители, все поголовно, перезабыли заклинание Левитации. И что Квиррелл хотел с метлой в таком случае сделать? В общем, непонятно, какое заклинание Северус перехватил, но будем считать, что он всё-таки спас Гарри тогда.

К третьему курсу Снейп закрепил за собой репутацию нелюдимого злюки, шипящего на всех и вся, сдирающего баллы направо-налево и доводящего студентов до нервной трясучки. Казалось бы, этот мрачный, вечно недовольный хмырь не способен на добрые и смелые поступки… Но когда он заметил оборотня, то не отбежал в сторону, не попытался спастись и даже не полез за палочкой. Он встал перед Гарри, Роном и Гермионой и загородил их собой, подставив себя под клыки Люпина.

Или вот… Амбридж поймала как-то Поттера у себя в кабинете, когда тот пытался воспользоваться её камином. Недолго думая, она решила узнать все секреты, которые он скрывал, а для этого ей понадобилась сыворотка правды. Долорес потребовала её от вызванного Северуса, но зельевар перед всеми открыто заявил, что она использовала уже все флаконы, а на создание свеженького веритасерума уйдет большое количество времени, так что звиняйте, мэм… Несмотря на острую нелюбовь к гриффиндорцу, он не пошел на поводу у Амбридж, хотя и мог снабдить её тем, что она так жаждала.

Ну и напоследок… В своё время ни с того ни с сего в дамблдорову престарелую головушку взбрело воспользоваться тем самым воскрешающим камнем, в результате чего директор подвергся мощному неснимаемому проклятию и добровольно-принудительно переложил всю ситуацию на «безотказного» Северуса. Тот вернулся к Волан-де-Морту и продолжил работу двойного агента. Затем он убил Дамблдора по весьма настойчивой просьбе самого Альбуса, а после этого целый год вполне успешно директорствовал в Хогвартсе. Пока все думали, что Северус — второй самый ужасный человек в магическом мире, сам Снейп своими действиями спас десятки жизней юных волшебников. В бытность директором Северус вернул правила, которые запрещали ученикам создавать различные организации и собираться в группы. Сделал он это для того, чтобы воспрепятствовать созданию школьной версии Пожирателей Смерти, которые преследовали бы всех, чья кровь недостаточно чиста. Также Северус запретил магглорожденным волшебникам посещать школу. Это очень не понравилось многим школьникам, родителям и учителям, но сделано это было ради того, чтобы защитить этих самых детей. Ведь брат и сестра Кэрроу обожали испытывать непростительные заклинания как раз на таких учениках: презренных полукровках и грязнокровках.

К концу всех этих умозаключений на виноватом лице Гарри негде было штампа ставить, настолько сильно он покраснел, особенно когда вспомнил, как орал на Снейпа, что тот трус и не имеет права стоять там, где стоял Великий Светлый Дамблдор. Теперь Гарри остро пожалел об этой сказанной фразе. Ведь «великий светлый» как раз за спинами детей и прятался, как самый распоследний трус, и с поразительным цинизмом в течение многих лет выращивал Поттера на убой, год за годом устраивая ему «свидания» с Волан-де-Мортом.

— Гарри! — окликнула его Гермиона. — Перестань терзаться. Всё хорошо же…

— Ну да, очень хорошо… — задушено ответил Гарри. — Так хорошо, что и слов-то не осталось. Вот скажи мне, что я за идиот такой: сижу тут и ничегошеньки не делаю для того, чтобы Снейпа оправдать?! Он же войну остановил, это благодаря ему на поле боя оказалось всего шесть погибших, а не полсотни, которые погибли изначально.

Гермиона и Невилл с Дином побледнели, вспомнив те события.

— А мы… А мы оставили его в Визжащей хижине… — необычайно тоненьким голоском прозвенела Гермиона.

— Нет-нет! — торопливо успокоил её Гарри. — Я сходил туда — Снейпа там не было. Да и тётя Петунья сказала, что видела его на днях с собакой.

— Он жив?! — девушка с облегчением расплакалась. Вздохнув, Гарри придвинулся поближе и обнял подругу.

— Ну… жив он, да, жив… Слушай, давайте уже ко мне пойдем, нам столько всего сделать надо.

— Чего? — всхлипнула Гермиона.

— Невилла с бабушкой воссоединить, родителей твоих найти… Ты, кстати, не звонила ещё леди Кэролайн?

— Н-нет, не звонила, — Гермиона отстранилась и вытерла слезы. — Ты прав. Не время раскисать, надо делами заняться.

С тем и откланялись. Помыли посуду за собой, поблагодарили Дерека и его племянника Дина за гостеприимство и покинули дом.

По пути к Тисовой завернули в супермаркет и прикупили продукты. Отперев родную дверь, Гарри пронес пакеты на кухню и сразу же занялся покупками: часть убрал в холодильник, не забыв подключить его к электросети, а часть принялся резать и шинковать на разделочном столе, пока не обратил внимание на мертвую тишину в кухне. Удивленно обернувшись, он увидел, что Гермиона стоит соляным столбом, а Невилл озадаченно моргает на неё.

— Что? — недоуменно спросил Гарри.

Гермиона ткнула пальцем в пространство, потом на плиту, на овощи и мясо на столе и снова в пустоту. Наконец вспомнила о голосе и озвучила свое изумление:

— Ты умеешь готовить?

— Ну да, — Гарри пожал плечами. — С детства умел. А что?

— А… а… а чего ж ты в лесу не готовил? — в голосе девушки прозвучало подозрение. — Я, значит, корячилась там с сырыми грибами и корешками, пытаясь хоть что-то съедобное из них приготовить, а рядом всё это время ошивался профессиональный повар?..

— А, вот ты о чем, — Гарри снова пожал плечами. — Ну так не просили же… — и, прежде чем Гермиона успела возмутиться, добавил: — Ты же Нашей Хозяюшкой была и довольно вкусно готовила, это Рон капризничал, вредничал и придирался. Не сердись, пожалуйста, я просто не хотел тебе мешать и отбирать у тебя право быть главной.

Сказав это, Гарри невинно улыбнулся. Гермиона перестала хмуриться и невольно засмеялась, глядя на проказливую мордашку любимого. Далее они втроем сообща готовили легкий обед под классическую музыку, которую Гарри поставил на магнитофоне. Невилл резал и подавал, Гермиона и Гарри жарили и варили.

Затем, перекусив, действительно занялись делами. Гермиона засела за телефон, а Невилл принялся писать письмо бабушке. Гарри мыл посуду и слушал голос Гермионы, ведущей телефонные переговоры.

— Здравствуйте, это Гермиона, могу ли я поговорить с леди Кэролайн, она мне оставила свой телефон… Да… Нет… Да… Здравствуйте, леди Кэролайн. — Длинная пауза. Судя по выражению лица, девочку отчитывают со всей строгостью. — Простите, леди Кэролайн… Нет, меня не похищали, но… Что?! К-как, но разве… Привет, мама… — голос жалкий и испуганный.

Гарри с тарелкой в руках развернулся к подруге, чтобы посмотреть, в чем там дело, и понял — Гермиону ругает мама. Здоровая и в твердой памяти. Потом, по-видимому, подключился не менее разозленный папа, потому что совершенно красной Гермионе стало крайне неуютно сидеть на попе, вспомнившей папин ремень. Отец дочку песочил долго, но в конце концов отпустил и прервал связь, велев возвращаться домой и прекращать все эти волшебничьи глупости. Повесив трубку, Гермиона какое-то время сидела на стуле и глупо улыбалась, смотря в точку бытия перед собой, а потом заговорила хмельным от счастья голосом:

— Представляешь, а с ними всё в порядке. Ой, Гарри, я такая дура, я такая… самая счастливая дура на свете! Я тут сижу, страдаю, переживаю о том, как им память вернуть, и совсем не подумала о специалистах, которые давным-давно всё поправили!

Всё поняв, Гарри кинулся к девушке и крепко обнял, искренне радуясь за неё. Обхватив любимого за шею, Гермиона глухо забормотала ему в щеку:

— Оказывается, всё это время параллельно с нами действовала третья сторона, следящая за делами Дамблдора, Волан-де-Морта и всем, что происходило вокруг них. Они и за нами следили, страховали нас, понимаешь?!

— Северус точно следил, — тихо бормотнул Гарри. — Он мне Патронуса прислал в лесу, прикрывал от Пожирателей после Башни Молний, передал последние наставления с теми воспоминаниями…

— Как хорошо, что взрослые были с нами, — выдохнула Гермиона. — Мы были не одни. Люди из Отдела Тайн незримо присутствовали рядом и исправляли все наши ляпы. Моих маму и папу они перехватили в аэропорту и под видом санитаров увезли их якобы в больницу, а на самом деле за них взялись самые лучшие мастера легилименции и восстановили им память сразу, при этом ввели в курс дела и объяснили, почему и зачем я это сделала. Папа меня хоть и ругал, но в его голосе то и дело проскальзывали нотки гордости. Он и ругал-то меня только для виду. Они с мамой нарочно поселились в пансионе леди Кэролайн, чтоб я не переживала за них и верила, что они в Австралии. Видишь, Гарри, меня саму обдурили!

Гермиона оторвалась от парня и сияющими глазами взглянула ему в лицо. Гарри тепло улыбнулся и очень осторожно коснулся губами кончика её носа. Гермиона сперва замерла, а потом так же осторожно ответила, поцеловав в губы. Внезапное счастье охватило Гарри, и он с тихим ликованием отдался поцелую. Подвинется Рон — он ей не пара! Гермиона, видимо, подумала о том же, потому что, отстранившись, чуть смущенно спросила:

— Ты больше не с Джинни?

— Нет, — поморщился Гарри. — Я к ней ничего не чувствую с того момента, как время закольцевалось и мы обнаружили, что вместо тел лежат песочные муляжи.

— Странно… — закусила губу Гермиона. — Рон от меня в то же время отшатнулся, а меня перестало к нему тянуть.

— Думаешь, это была чья-то установка? — настороженно спросил Гарри.

— Да, — задумчиво кивнула Гермиона. — Кто-то вмешался в ход истории и перенастроил развитие альтернативной вселенной, если верить в развилку вероятностей. В том, первом, варианте событий мы могли остаться с теми, с кем должны были сойтись, но в историю вмешались, и теперь у нас иная реальность.

— Настоящая? — улыбнулся Гарри. Гермиона посмотрела на него, засмеялась и снова поцеловала.

— Самая настоящая! — клятвенно заверила она. В дверях кухни стоял Невилл, с улыбкой смотрящий на них. Для него развилка вероятностей тоже сменилась — он понял, что любит Полумну, нежную и спокойную красавицу…