Дружи наперекор всему (джен)

Тикали секунды Мироздания, терпеливо отсчитывая минуты, шуршал ветерок вокруг оцепеневших фигур — Гарри и Гермиона продолжали изумленно таращиться на профессора Снейпа. Причем так, что Северусу аж неловко стало: бровь вернулась на место, а в глазах включилась тревога. Протянув руку, он осторожно помахал ладонью перед лицами остолбеневших подростков. А так как те никак не отреагировали, съязвил:

— Поттер и Грейнджер без всяких признаков мыслительной деятельности. Почему я не удивлен?

Привычный язвительный голос профессора будто бы разрушил удивленное оцепенение, Гарри и Гермиона вздрогнули и заморгали, придя в себя. Главная константа мира вернулась — профессор был прежним. Так как Альберту нездоровилось, то Дориан с Северусом занялись им и малышкой Терри, поэтому ребята попрощались и ушли.

Но, вернувшись к себе, они всё ещё долго не могли успокоиться, уж слишком неожиданным было явление… Уже на следующее утро Гарри и Гермиона задались вопросом: как бы им пробраться к соседям в гости да и вызнать всё. Потому что было дико интересно, как профессор Снейп стал родственником Ранкорнам, прямо до зуда хотелось узнать, как эдакое чудо произошло? Ах да! Ещё и про големов неплохо бы узнать!

Удобный случай представился им к полудню. Ребята убирали прошлогоднюю солому в саду, когда совсем рядом сквозь шорох сухой травы Гарри услышал знакомое мурчание.

"М-мррр, простите, вы не скажете, где тут находится мальчик, который умеет разговаривать со мной?"

— Курлык?

Гарри поднял голову и посмотрел поверх желтой травы в сторону знакомого голоса. И чуточку подрастерялся, увидев, как умная мохнатая змейка обращается с вопросом к… голубю. Раскланявшись и вежливо поблагодарив, змейка проползла немного вперед и обратилась к ещё одному голубю с тем же вопросом. Поймав себя на том, что смотрит на всё это с открытым ртом, Гарри опомнился, захлопнул челюсть и позвал:

— Воротничок, я здесь!

Змейка встрепенулась, подняла высоко головку и завертела ею, ища окликнувшего её парня. Пришлось встать из травы и показаться ей. Увидев Гарри, Воротничок радостно взмурлыкнула и заторопилась к нему. Скользнула в подставленные ладони и винтом вползла по руке к плечу, устроилась на плечах и ткнулась теплым носиком в ухо, смешно щекоча усиками.

"Привет, а я соскучилась, мур-р-ррр…"

— Мы же едва знакомы! — засмеялся Гарри, ежась от щекотки.

"Но ты самый лучший! С тобой можно поговорить", — не согласилась змейка.

Тут Гермиона восхищенно заулыбалась, озаренная идеей, которую тут же озвучила:

— А вот и повод в гости напроситься! Гарри, мы им змейку отнесем и скажем, что нашли в нашем саду.

— Отличная идея! — одобрил Гарри и потерся щекой о живое манто. — Не возражаешь, Воротничок?

"М-мм, нет", — змейка озорно сверкнула глазками.

Не забыв сказать своим, куда они идут, Гарри и Гермиона направили свои стопы к соседнему дому. Прошли к нему по знакомому маршруту — через сад и парк, не считая нужным идти в обход по аллеям и дороге к парадному крыльцу. Бассейн с шезлонгом, застекленная терраса. Переглянувшись и улыбнувшись для храбрости, Гарри с Гермионой прошли к задней двери. Звонка и молоточка не было, пришлось постучаться кулаком.

— Ой, Кевин, бегу! У тебя руки заняты, что ли? — донеслось спустя минуту из глубин дома. Потом послышались торопливые шаги и дверь распахнулась. Выросшая на пороге женщина удивленно заморгала, увидев совсем не того, кого она ожидала.

— Ой… А я думала — Кевин, садовник, с коробами… — тут она умолкла, разглядев меховое манто на плечах парня. — Ах! Вы же те ребята, которые помогли моему Альберту! Как чудесно! Вы проходите, проходите, мои хорошие, — радушно пригласила женщина, посторонившись.

Ребята, хоть и приободрились, вошли всё же боевым порядком — впереди Гарри, готовый, если надо, грудью защитить, за его плечом Гермиона, рефлекторно осматривающая тыловую полусферу. Что поделать, рефлексы не так-то просто вытравить… Поэтому на диване расположились так, чтобы видеть и окна, и двери. Воротничок при этом стекла с плеч на колени и свернулась наподобие кошки. И Гарри невольно задумался, а разводят ли таких зверушек и можно ли достать такого же? Женщина же меж тем хлопотала, сервируя чайный столик, и оживленно тараторила:

— Мы с Шерри как раз обед готовим, вот как чувствовала, приготовила яблочную шарлотку! Вы же останетесь, дорогие? Ах, как я хотела вас поблагодарить за то, что оказались рядом с Альбертом! Уж я его ругаю-заклинаю, чтоб в жаркие дни на улицу носа не казал, но разве ж он слушается?! Совсем дитё малое. И ведь ненадолго его с доченькой оставили! Я-то с утра в библиотеке работаю, а мужу из гаража позвонили, насчет запчастей каких-то уточняли, вот и отошел он, буквально минут на двадцать! Шерри ванну принимала, а Вольфа вечно где-то носит…

— Вы его мама? — вклинился Гарри в поток нескончаемой речи.

— Ой! Совсем я дура старая, представиться-то и забыла! — весело спохватилась женщина. — Меня Вера зовут, Вера Ранкорн, в девичестве Снейп.

— Снейп?! — совершенно непроизвольно вырвалось у Гарри. Гермиона солидарно с ним округлила глаза.

— А-а-а… во-о-от зачем Северус посоветовал упомянуть мою девичью фамилию, — понимающе произнесла Вера. — Вот засранец… Простите мой французский. Язва он невозможный, на меня смотрит и хихикает, а когда я его полотенцем огрела и спросила, по какому поводу веселье, он, паршивец эдакий, ответил, что когда с вами знакомиться начну, то должна буду назваться честь по чести. Ну да, я Верой Снейп в девичестве была, а когда замуж за Дори вышла, то, естественно, стала миссис Ранкорн. Не поняла я, в чём тут юмор? — нахмурилась Вера. Гарри чуть слышно скрипнул зубами — он-то как раз понял, в чем тут подвох…

— То есть профессор Снейп — ваш родственник? — подтолкнул он озадаченную женщину к нужной мысли.

— Да-да! — охотно переключилась она. — Племянник он мой. Как-то так повезло нам с братом повстречать волшебников на своем жизненном пути… Но, должна признать, мы с Тоби совершенно по-разному относились к одним и тем же вещам: Тоби — прагматик до мозга костей, ко всяким аномалиям-нелепостям относился со здоровым таким недоверием, а я попроще — дурочка мечтательная, как он говорил, к чудесам со всем сердцем, восторгом и радостью. Совсем меня родители избаловали, да и сам он тоже приложил толику своего внимания к моему воспитанию. Он ведь старше меня и частенько мне сказки на ночь читал про принцесс и драконов.

А потом я Дори встретила! Единственного и самого невероятного мужчину в своей жизни. Он сначала осторожничал, на расстоянии меня держал, даже отпугнуть пытался. Но я-то влюбилась! Нипочем не отцеплялась… — тут Вера приостановилась, тихо смеясь и вспоминая дивные мгновения своей взбалмошной молодости. Гарри и Гермиона, завороженно замерев, смотрели на неё, проникаясь её чувствами, с каждой минутой эта женщина становилась всё понятней и роднее.

— А как признался в своем волшебном происхождении, так и полностью увяз! — собралась тем временем Вера с мыслями. — Вот тут-то я всем сердцем прикипела: как же, принц из сказки! Разве ж такого можно упускать?! А там и до него дошло, понял он… Всякое было, трудности, безденежье… одного только не было — ссор, не могли мы ссориться, немыслимым это было для нас. Только любовь, только взаимопонимание, полное согласие во всём.

— Вот только Тоби не свезло. Он ведь тоже любовь всей своей жизни встретил… — понизила Вера голос. — Эйлин Принц, милую, очень печальную девушку из старинного угасшего рода. Её Дориан с Тоби познакомил, подумал, может, сойдется у них что-то… Ну, сперва вроде всё хорошо было: конфеты-букеты, прогулки под луной, свадьбу справили. Зажили нормально, пузами потом мерялись, сравнивали, чей плод шустрее… Первенцев родили: я — Альберта, Эйлин — Северуса. А потом Эйлин мужу и призналась, что ведьма она и долго не протянет… Умирала она, понимаете? — тут Вера снова остановилась, промокнула заслезившиеся глаза полотенцем и тяжко вздохнула.

— Отчего? Почему?.. — жалобно прошептала Гермиона, безотчетно хватая с блюда булочку, чтобы заесть расстройство. Гарри с теми же чувствами сделал огромный глоток остывшего чая с молоком. Его глаза диаметром были вровень с очками — так захватил парня рассказ тётушки Веры.

— А она оказалась волшебницей из угасшего рода, как я уже говорила, — вернулась женщина к рассказу. — Болела сильно, королевской болезнью, как врачи это называют, людей, страдающих генетическими отклонениями из-за близкородственных браков среди волшебников знатных родов. Сама Эйлин родилась просто чудом: у её матери было три неудачные беременности, закончившиеся тяжелыми родами и смертью детей сразу после рождения. Всё это связано с генетикой и объяснилось вырождением старинных родов — химеризмом. И причиной смерти детей была сама мать, больная и не способная нормально выносить плод…

Эйлин, как и мать, была с генетическими отклонениями, и так же, как мать, являлась носительницей мутантного гена, а значит, обречена на бездетную жизнь. Так она думала, пока ей не встретился Тоби. Она полюбила его, несмотря на болезнь. А Тобиасу она тоже запала в душу, да и долго он уже к тому времени бобылем был — четвертый десяток стукнул. Сошлись потихоньку, зажили… Эйлин расцвела, ожила, когда поняла, что очистила, обновила свою застоявшуюся кровь, влив в неё свежую чистую струйку — кровь мужа, стопроцентного маггла, благодаря чему и родился здоровый ребёнок. Воистину это был дар судьбы! Она очень любила мужа. Но сама она, увы, была обречена — болезнь и судьба уготовили ей короткую жизнь.

А вот Тоби это сломало. Видеть любимую и смотреть, как она угасает, тает — это очень тяжело. Ссоры, претензии начались, даже драки, чего я откровенно не понимала… Спросила, чего он на Эйлин так взъелся? Ответил, что она обманула его надежды, со всех сторон оболгала, дескать, и ведьма она, и воровка, раз счастье семейной жизни украла. Кричит это, а в глазах — боль. Любил он её, потерять боялся…

Помолчали. Гарри сидел, как оглушенный, горем той семьи. Простая жизненная история, но столько в ней боли, столько драмы… Гермиона прижалась к нему и тихо, молча смаргивала слезы, остро переживая трагедию. Помедлив, Вера закончила рассказ на более оптимистичной ноте:

— Я в молодости обожала Дори, да и сейчас обожаю, он чудесный муж, и сыновья у нас замечательные. Северус с нами с шестнадцати, с тех пор, как осиротел. Мама у него умерла, потом отец, брат мой… Мы его сразу забрали, опекунство над ним оформили, дорастили мальчишку.

Фу ты… Гарри с Гермионой смотрели на Веру и поражались простоте ситуации. А ведь чего только они за ночь ни передумали, тысячу и один вариант сложили к тому, как Снейп оказался родственником Ранкорнам, а всего-то и надо было предположить, что у Тобиаса Снейпа была младшая сестра, такая же маггла, как и он. Всё оказалось проще некуда — жили-были брат и сестра, брат женился на волшебнице, сестра вышла замуж за колдуна, и родились у них дети, получившие волшебные гены от родителей-магов. Выросли и пошли учиться в Хогвартс. Вот и весь сказ. И не из чего огород городить.

Разумеется, ребята остались на обед. Из кухни пришла молодая женщина, постояла на пороге, послушала, как Вера рассказывает, дождалась окончания истории и мягко вклинилась в тишину:

— Мама, ребята, вы обедать пойдете? Там уж готово всё…

Гарри моргнул, сфокусировался на двери и смущенно встал, узрев женщину. Воротничок при этом обвилась вокруг его бедер, вовремя среагировав и только потому не свалившись на пол.

— Это Шарлин, невестка моя, — сообщила Вера, тоже поднимаясь с кресла. — А все собрались-то? — спросила она Шерри.

— Все, — улыбнулась та. — Даже Вольф. Ты его не ругай, он опять клетку притащил. Прощается…

Заинтригованные репликами, Гарри и Гермиона, полные здорового любопытства, двинулись за женщинами в столовую. Она была очень длинной, в центре её стоял продолговатый дубовый стол в окружении стульев, на которых уже рассаживались домочадцы семьи Ранкорн. Гарри быстро оглядел все лица, отметив прежде всего, конечно же, Северуса, потом Дориана, Альберта, знакомую малышку на детском высоком стульчике, мальчика тринадцати лет, перед которым на столе стояла небольшая клетка для грызунов. Судя по всему, это и был Вольф. Он сидел подле Северуса и грустно пялился на кого-то в клетке. Гарри присмотрелся, но увидел только домик и колесо с поилкой. Альберт без своего кожаного плаща выглядел неузнаваемо, прямые когда-то, коротко стриженные волосы сейчас курчавились и приобрели кофейный оттенок. Одет он был в белую футболку и темно-серый костюм — стильные пиджак и брюки. Северус тоже смотрелся непривычно в обычной маггловской одежде — рубашке-поло и черных джинсах. Он сидел, склонив голову к мальчику, который что-то негромко ему говорил. Когда Гарри уселся напротив, то смог уловить часть их разговора.

— Но им правда будет лучше в другой семье?

— Вольф, просто пойми — всех нельзя оставлять, — терпеливо втолковывал мальчику Северус. — И это намного проще, чем сдать их в зоомагазин. Там ты не будешь видеть, кто их купит и к кому они попадут, а так ты сам их отдаешь, сам устраиваешь их судьбу.

— Но мне их жалко отдавать, они будут скучать по маме и папе! — продолжал упрямиться Вольф.

Из домика на опилки выкатился бежевый меховой шарик, в котором Гарри с Гермионой признали хомячка. Вольф потянулся было к дверце, но был осажен воплем бабушки:

— Во-о-ольф! Руки опять мыть будешь!

Вздохнув, мальчик покорно занялся салфеткой, а Вера, наведя порядок, принялась наливать всем густой суп-пюре из огромной фаянсовой супницы, гордо стоявшей в центре стола. Долгое время в столовой царила сосредоточенная тишина, нарушаемая лишь чавканьем детей и звоном приборов о тарелки. Потом, по мере поглощения пищи, начались короткие переговорки на ту или иную тему. Гости не встревали, пока только слушали. Вольф тоже помалкивал, поглядывал на Гарри с Гермионой и то и дело просовывал сквозь прутья кусочки зерновых хлебцов и обрывки зеленого салата. Хомячки, числом две штуки, суетливо хватали подношения и домовито заталкивали себе в защечные мешки.

Обед закончился, и настало время десерта и неспешных речей. Северус, знавший Поттера и Грейнджер не один год, наконец сжалился над их безмолвными вопросами, которые явственно читались в их глазах.

— Ну спрашивайте уже, спрашивайте, что вас там так гложет…

— Почему о вашей семье никто не знает? — выпалил Гарри.

— И почему в Хогвартсе нет Вольфа Ранкорна? — подхватила Гермиона. — Ему же тринадцать? Он же не маггл?

— Пока отвечу на второй, — задумчиво начал Северус, глядя на Гермиону. — Вам известно что-нибудь о школе Авалон?

— Да, — закивала та. — Мне туда приглашение приходило, но я выбрала Хогвартс, ведь я читала, что это одна из самых лучших школ в мире.

— И безопасных, — язвительно вставил Гарри, вспомнив песенку Хагрида.

Северус понимающе кивнул ему и продолжил:

— Вольф с одиннадцати лет ездит туда, он учится на факультете Анкалагон. Авалон, конечно, попроще и находится в Сомерсете, в районе Гластонбери-Тор, но зато там нет Дамблдора и темных лордов, среди чистокровных магов нет таких идиотов, которые желали бы учиться наравне с магглами. Но нас с Альбертом это вполне устраивает, и мы устроили парня в по-настоящему безопасную школу.

Гарри горестно вздохнул — только он способен так отстать от жизни, чтобы не знать, что в Англии существуют ещё несколько волшебных академий, кроме Хогвартса.

— А что касается первого вопроса… — продолжил тем временем Северус, — то свою семью мне пришлось спрятать. Причем самым кардинальным образом, я и в Пожиратели-то пошел для того, чтобы Альберта уберечь, не хотелось мне, чтобы безумный Лорд обратил внимание на Ранкорна. Как говорится, спрятался на самом виду, стал невидимкой среди таких же, как я, Пожиратель с Пожирателями. А Альберт, в силу своего здоровья, старался быть незаметным, ни в чем шумном и значительном не участвовал, в какой-то мере ему удалось нигде не засветиться. Он и в Министерстве Магии самую неприметную работу выбрал, профессию скромного генеалога, в его задачу входило составление генеалогических древ. Семейный генеалог (Family Historian) — элита-элит генеалогического мира. Нанимается богатыми семьями не только для проведения генеалогического исследования, но и для приведения в порядок семейного архива, библиотеки, а также поиска и приведения в порядок захоронений, домов и всего, что связано с историей фамилии. Такая работа занимает немало времени, требует колоссального терпения и усидчивости. Зато как боялись Альберта во времена падения Министерства! — Северус позволил себе широкую улыбку. — Он тогда получил новый круг обязанностей. Его основной работой стало выявление магглорожденных волшебников, и в первую очередь среди работников Министерства. Когда правил Пий Толстоватый, все обычные сотрудники, те, кто не был Пожирателем Смерти, относились к тихоне-Альберту с повышенной предупредительностью, помня о том, что в его власти придраться к любой сомнительной детали в генеалогии.

Гарри со смущенной улыбкой взглянул на вышеупомянутого Альберта и увидел его ответную улыбку и искрящиеся смехом глаза. Рядом с ним точно так же улыбнулся Северус, и Гарри подумал вдруг, что они очень похожи, эти славные парни, двоюродные братья, Северус Снейп и Альберт Ранкорн… Похожи не внешне, а внутренним духом: смелые, умные, преданные своей семье.