Шепот скрипки (гет)

Редко когда Англия видела столь представительные делегации, подумал Шерлок, окидывая взглядом расположившихся в гостиной на Бейкер-стрит 221-б родных и друзей.

Оставив сыновей на попечение няни, Майкрофт и Молли явно позволили себе немного расслабиться, но выглядели при этом излишне собранными для окружающей их обстановки, так что Шерлок, впервые в своей жизни, слегка устыдился царившего в его квартире бардака. Майкрофт был в сером костюме-тройке и темном галстуке в тон; Молли надела классическое черное платье до колен и с короткими рукавами. Волосы она заплела, уложив на затылке косы, что, как и всегда, очень ей шло. На этом фоне Лестрейды, которые пришли сразу же после работы (служба в правоохранительных органах никогда не отличалась нормированным рабочим графиком), выглядели, возможно, менее нарядными, но более деловыми; по крайней мере, глядя на Стеллу в ее брючном костюме и белой блузке, Шерлок почему-то начал сильнее нервничать, хоть внешне это никак не проявлялось.

Миссис Хадсон, привычно невозмутимая и слегка ироничная, уже принесла поднос с чашками чая и свежим яблочным пирогом, как вдруг раздался звонок в дверь. Шерлок, до того беседовавший с Молли, уже готов было сорваться с места, но энергичная домовладелица каким-то невероятным образом сумела его обогнать и уже открывала входную дверь на первом этаже.

— Ничего себе, как сегодня много народу собралось…

Джон заговорил первым, ещё находясь в коридоре, но сначала в гостиную, явно смущаясь, но всё же не опуская глаз, вошла его спутница. Собрав всё своё мужество, Шерлок предпринял героическую попытку впервые в жизни посмотреть на кого-то и заметить хоть что-то действительно важное — и у него почти получилось. Агата Мэлвилл была невысокой, слегка склонной к полноте светловолосой женщиной с бледно-голубыми глазами. Она была старше Джона и выглядела на свой возраст — скорее не из-за внешних признаков, а из-за некоторой усталости, которая ощущалась в её облике. Она приветливо улыбнулась всем присутствующим, но было очевидно, что ей несколько неловко. Пока Джон не зашел в комнату, она инстинктивно попыталась встать где-то в стороне, но он жестом попросил её подойти ближе.

— Позволь представить — мистер Шерлок Холмс, мой знаменитый друг, — Джон слегка улыбнулся, и Шерлок, сглотнув, протянул предательски дрогнувшую руку.

— Очень приятно познакомиться, — проговорил он.

— Взаимно, мистер Холмс, — она тепло улыбнулась ему, и отчего-то у него на сердце сразу же полегчало. — Вы как раз такой, каким я вас представляла.

— Я рад это слышать, — промолвил Шерлок. — Позвольте представить — мой брат Майкрофт Холмс и его жена Молли, мой хороший друг…

— Очень рада, — Агата приветливо пожала руки им обоим. — А вы, наверное, мистер и миссис Лестрейд?.. — она поздоровалась с инспекторами. — Примите поздравления с радостным событием. Нам, кстати, тоже есть что рассказать, но… — она вдруг запнулась и бросила быстрый взгляд на Джона, словно не желая говорить что-то лишнее.

— Всё в порядке, мы же за этим пришли, — кивнул в знак поддержки Джон. — Хотя, я думаю, с уровнем интеллектуальных способностей всех присутствующих они уже сами всё поняли.

Шерлок метнул секундный отчаянный взгляд на Майкрофта, но брат был бесстрастен и сделал вид, что ничего не заметил. Помощь, поэтому, как и всегда, пришла от Молли. Она соединила перед собой ладони, слегка касаясь колец на безымянном пальце левой руки.

Ну конечно, подумал Шерлок. Конечно. А ему ещё всегда казалось дуростью носить кольца не на той руке, которую принято пожимать.

— Это… очень неожиданное событие, — сказал он вслух, усиленно посылая мозгу необходимые сигналы и заставляя его работать. — Я… Я поздравляю вас обоих, когда… когда вы успели?..

— Вообще-то, это было вчера, — видимо, сочтя неуклюжее топтание на ногах глупым, Джон сел на стул, поставленный рядом с журнальным столиком, и его примеру последовали остальные, рассаживаясь ломаным полукругом. — Гражданская церемония, никакой шумихи.

— А что же вы нам ничего не сказали? — Грег действительно был искренне удивлён. — Мы бы отпраздновали, заказали где-нибудь столик.

— К сожалению, на это у нас не было времени, — покачал головой Джон. — Завтра мы уезжаем в Эдинбург.

— В Эдинбург? — повторила Молли. — И надолго?.. Рози едет с вами?

— Да, Рози едет, — подтвердил Джон. — А что касается сроков, то это пока неясно.

Шерлок наморщил лоб. Повисла непонятная пауза, и краем глаза он заметил, как Майкрофт начал накладывать на тарелочки пирог и передавать их дамам. Получив свою порцию, Агата тихо его поблагодарила, а затем промолвила:

— Дело в том, миссис Холмс (поскольку последней задала вопрос Молли, было логично, что она обращалась к ней), что я работаю в церковной благотворительной организации, и мне предложили работу в Шотландии. Там в последнее время не хватает людей, и… Мы обсудили это с Джоном, и некоторое время назад он нашёл вакансию в одной эдинбургской клинике. Она освобождается уже через несколько дней, поэтому нам пришлось поторопиться. На первое время нам предоставят приходское жильё, но мы уже подыскиваем квартиру и нашли несколько вариантов. Рози согласились принять в садик, так что…

Она замолчала, опуская глаза. Шерлок не успел ничего сказать — но не зря же он привел сегодня группу поддержки.

— Что ж, это замечательная новость, — Молли улыбнулась и взяла свою тарелочку с пирогом. — Новый старт, это всегда здорово.

— Согласна, — кивнула Стелла. — Если вам нужна будет помощь с переездом, обращайтесь.

— Спасибо, — отозвался Джон. — У нас не будет много вещей. Пока неясно, сколько времени мы там пробудем, так что дом мы, наверное, будем сдавать. Майк обещал за ним присмотреть в случае чего.

— Понятно, — только и сказал Шерлок.

После этих его слов они опять замолчали. Молли о чём-то задумалась, Майкрофт хранил свою обычную бесстрастность. Миссис Хадсон как-то погрустнела, а Лестрейды без особого успеха сражались с неловкостью. Вместе с этим все они молчали неслучайно — они знали, что следующая реплика должна была принадлежать ему. Шерлок тоже это знал, как знал и Джон, и последний ожидал слов друга с каким-то плохо скрываемым удовлетворением, будто это был тот единственный раз, когда Шерлоку выпала возможность разом расплатиться за все свои ошибки.

— Да, новый старт это неплохо, — сказал, наконец, детектив. — Жаль только, что мы с вами не познакомились раньше, миссис… миссис Ватсон.

— Мне тоже жаль, мистер Холмс, — тихо сказала она. — Джон всегда очень вами дорожил и говорил о вас только хорошее.

— Вот как? — Шерлок слегка приподнял бровь. — Рад это слышать.

— Ещё бы, — хмыкнул Джон. В его глазах мелькнули насмешливые искорки, но больше он ничего не сказал.

Вечер закончился быстро. Шерлок больше в беседу не вступал и остаток чаепития, как и Майкрофт, провёл в молчании. Но в остальном всё получилось гораздо лучше, чем он предполагал. Дамы без труда нашли общий язык; миссис Хадсон, быстро придя в себя после неожиданной новости, начала привычно тараторить без умолку, что было весьма кстати, так что они успели обсудить погоду, работу, политику и два каких-то новых сериала, о существовании которых Шерлок и не догадывался. Спустя примерно час Ватсоны засобирались домой (за Рози присматривал Майк Стамфорд, и им ещё нужно было заехать за ней к нему), так что все остальные выразили аналогичное желание. Первыми ушли Лестрейды, за которыми последовали Майкрофт и Молли. На прощанье она слегка сжала ладонь Шерлока, и по её глазам он понял, что она прекрасно всё знает и готова помочь, если вдруг ему захочется поговорить. Слегка качнув головой, он отпустил её руку. При всей любви к ней он не мог сейчас разговаривать с кем-то, кто так хорошо научился жить обычной, настоящей жизнью.

— Миссис Ватсон, ещё раз большое спасибо, что пришли, — Шерлок пожал её руку. — Если вам когда-нибудь что-то понадобится, можете обращаться в любое время.

— Спасибо, мистер Холмс. Я тоже была очень рада с вами познакомиться. Берегите себя, — промолвила она, а затем обратилась к Джону. — Я подожду в такси.

Он молча кивнул. Когда она ушла, он своим привычным жестом упёр руки в бока и проговорил:

— Что ж, спасибо, что пригласил.

— Не за что, — отозвался Шерлок, перекатываясь с носка на пятку и обратно. — Я очень рад за тебя, за вас обоих. И, если я что-то сделал не так — а я знаю, я много чего делал не так, я…

— Не нужно, ты ведь уже извинился, — Джон приподнял ладонь, прерывая его слова. — Дело не в тебе, и так было всегда. Понимаешь, я… После того как родилась Рози, всё стало другим. Ей нужна спокойная жизнь, и Агата, она может дать ей это. Может дать это нам обоим. Возможно, Эдинбург не станет панацеей, но я должен попробовать, ты же понимаешь?

Шерлок улыбнулся одними глазами.

— Конечно, я понимаю, — он положил руку на плечо друга, а затем они обменялись рукопожатием.

— И если тебе что-то понадобится, сразу же звони, — в глазах Джона появилась настойчивость. — Чтобы без глупостей, ладно?

— Да какие глупости, доктор. Для них я уже слишком стар.

— Ну конечно, давай прибедняться, — Джон закатил глаза. — Ты младше меня на пять лет, забыл?

— Да, но я на пятнадцать лет умнее — а значит, уже давно стал глубоким стариком.

И вновь ему удалось на полсекунды лишить друга дара речи. Впрочем, Джон мгновенно вернул себе свой обычный ироничный настрой.

— Ну всё, теперь я точно уверен в том, что с тобой всё в порядке, — сказал он. — Можно ехать со спокойной совестью.

— Конечно, доктор, — подтвердил Шерлок. — Удачи тебе.

— И тебе тоже, и тебе.

Провожать к такси Шерлок его не стал. Услышав, как хлопнула входная дверь, он на каблуках повернулся к окну и тут только понял, как пусто стало в его гостиной. Раньше он никогда не обращал на это внимания.

С уходом гостей в квартире стало очень тихо. Миссис Хадсон, которая уже убрала посуду, вернулась к себе. Шерлок знал, что вообще-то она не очень любила сидеть по вечерам в одиночестве, и это лишний раз подчеркнуло образовавшуюся вокруг пустоту. Сейчас он бы не отказался от компании.

Шерлок подошёл к каминной полке. Неотложных дел у него в данный момент не было, так что он скорее сделал это машинально. Наклонившись, он взял скрипку и смычок и медленно подошёл к окну. Ему не то чтобы хотелось играть — нет, ему хотелось с кем-нибудь поговорить, но из-за того, что он никогда этого не делал просто так, единственным способом самовыражения для него оставалась музыка. Неважно было, что он сейчас сыграет. Нужно было просто поговорить, надеясь, что звуки скрипки каким-то образом заполнят ту пустоту, что почему-то образовалась у него в груди.

Медленно приложив инструмент к левому плечу, Шерлок закрыл глаза и поднял смычок.

* * *

На следующий день, после полудня, вертолёт, на борту которого он находился, приземлился на голой посадочной площадке особо секретной тюрьмы «Шеррингфорд». Как и всегда в конце зимы, погода в этом Богом забытом месте была ужасной. Промозглый ветер заставлял плотнее кутаться в пальто и в очередной раз вспоминать о том, что шапка с козырьками пришлась бы в данный момент весьма кстати. Шерлок и сам не знал, почему никогда не брал её с собой, когда ездил к сестре. Наверное, он подсознательно пытался играть роль серьёзного старшего брата, хоть и понимал, что в их семье она уже давно была занята.

Система безопасности за эти годы так и не изменилась. Двойной обыск на входе. С собой нельзя взять ничего, кроме скрипки, которую каждый раз просвечивают. Телефон, ключи — всё остаётся у охраны. У самой камеры по-прежнему четверо охранников, сменяются каждые четыре часа, наблюдение осуществляется непрерывно. Если бы им было разрешено вступать в контакт с посетителями, они с Шерлоком давно бы уже стали обмениваться шутками и новостями. Но всё это было строжайше запрещено, и каждый раз они смотрели на него всё так же бесстрастно, как и при его первом визите после повторного заточения Эвр в «Шеррингфорд».

О смене условий её содержания Шерлок и его родители ходатайствовали уже бесчисленное количество раз. Определённых подвижек они уже добились, но всё это было так медленно, что Шерлок сам удивлялся тому, как это не довело его до белой горячки. Сначала, примерно спустя полгода, им разрешили разговаривать с ней. Не больше двухсот слов за визит (посещать Эвр им тогда дозволялось лишь раз в месяц), в присутствии двух психиатров и по-прежнему под наблюдением. Затем им позволили приносить ей подарки. Никаких книг или семейных фотографий — просто сладости, фрукты, предметы гигиены. И не больше трёх вещей за раз.

Потом, примерно через год, Шерлоку разрешили приезжать ещё один раз в месяц. Они по-прежнему почти не разговаривали, и Эвр по-прежнему казалась ему сломленной и недостижимой, как тогда, когда её увозили обратно в тюрьму после случившегося в Масгрейве. И всё-таки шаг за шагом, миллиметр за миллиметром он достиг того, что она стала ещё одним незаменимым человеком в его жизни. Раньше Шерлок всегда этого боялся, раньше он инстинктивно отталкивал каждого, кто подходил слишком близко — Майкрофта, Джона, Молли. Теперь же он сам хотел наладить между ними ту связь, которой они оба были лишены все эти годы. Хотел вернуть её домой. Ведь теперь у них была настоящая семья — Майкрофт, Молли, мальчики. И с каким-то непостижимым упрямством и твёрдой верой, которую он прежде никогда бы в себе не заподозрил, Шерлок продолжал надеяться на то, что когда-нибудь его сестра покинет эту жуткую тюрьму и сможет жить вместе с ними. Когда-нибудь всё обязательно будет хорошо.

Однако в данный момент они слишком медленно продвигались к этой цели. Шерлок попросил позволить приносить сестре книги, но психиатры сначала не соглашались на это почти год, а затем одно за другим забраковали все (сколько их было — пятьдесят, шестьдесят?..) его предложения. Любая литература, предназначенная для читателей старше шести лет, казалась им потенциально опасной. И потом, говорили они ему — что его сестра сможет почерпнуть из этих книг? Она и так способна разложить на атомы самую мельчайшую эмоцию, ей и так заранее известно всё, что было сказано до неё гораздо менее интеллектуально развитыми людьми. Книги не дадут ей ничего нового.

После около полугода сражений за право дать его сестре возможность читать Шерлок всё-таки выбил для неё право рисовать. Он смутно помнил, что в детстве ей это очень нравилось, и подумал, что так она хоть как-то сможет выражать то, что лежит у неё на душе. К его удовлетворению, разрешение было дано, и Эвр действительно с охотой начала рисовать. Сначала это были какие-то отвлеченные образы — фантастические существа и пейзажи, которые, возможно, снились ей когда-то давно, когда она была ещё маленькой. Затем она стала рисовать их семью. Родителей, братьев. Джона и Рози. Когда она нарисовала Молли, Шерлок понял, что она догадалась о браке Майкрофта. Наверное, что-то в той музыке, что он играл ей, выдало Эвр этот секрет. А недавно она нарисовала старшего брата с женой в окружении троих детей. Все трое были мальчиками и выглядели как погодки. И все были похожи на Майкрофта. Шерлок долго не мог потом выбросить из головы эту картину. Эвр никто не говорил о том, что у неё родились племянники, но каким-то образом она сумела это почувствовать. И сейчас Шерлок пытался понять, какие эмоции у неё это вызывало. Обиду, потому что она оставалась в стороне от этого? Счастье, потому что она была рада за старшего брата, несмотря на то, что они никогда не были друг к другу привязаны? Или грусть, потому что она думала, что в её жизни, в отличие от жизни её братьев, больше никогда не будет ничего хорошего?

Шерлок не знал ответа ни на один из этих вопросов. Он думал, что Молли каким-то образом сможет помочь, сможет достучаться до Эвр, как она достучалась до Майкрофта и его самого. Но в этом вопросе старший Холмс оказался непреклонен. Ничто не могло убедить его разрешить Молли поехать в «Шеррингфорд» и встретиться с Эвр. Шерлок не мог упрекать его за это. Но всё равно это не давало ему покоя.

Оставив на первом пункте досмотра пальто, шарф, телефон и ключи, Шерлок машинально пошёл по коридору, который вёл к следующему уровню охраны. Скрипку на сей раз он с собой не взял. Теперь, когда ему разрешили посещать сестру аж три раза в месяц, он иногда приезжал без музыкального инструмента, и они с Эвр просто проводили время в тишине, общаясь без слов. Для него тот идиотский лимит на количество произнесённых слов был уже давно снят (наблюдавшие Эвр психиатры сочли, что у них сформировалась особая связь и подобный контакт не будет опасен — спасибо вам и за это, бараньи головы), поэтому Шерлок мог спокойно рассказывать сестре о своей жизни, не затрагивая, впрочем, темы, касавшиеся их брата (хотя бы это он точно был должен Майкрофту).

Сегодня, однако, говорить ему не хотелось, и его сестра сразу же это поняла. Когда он вошёл в камеру, где её содержали, она сидела на постели, обхватив руками колени, и о чём-то размышляла. Он уже привык, что каким-то образом она предчувствовала каждое его появление, поэтому ему редко удавалось застать её за занятием. Вот и сейчас, когда он подошёл к стеклянной стене, отгораживавшей Эвр от посетителей (теперь к ней можно было приближаться вплотную, но добиться её полного демонтажа Холмсы так и не смогли), она подняла голову и посмотрела на него с таким видом, что он понял: она не только знала, что он придёт, но и догадывалась о причине его визита.

— Привет, сестрёнка, — тихо сказал Шерлок. — Прости, скрипку сегодня не взял. Нет настроения.

Эвр слегка повела плечами, как бы отвечая, что она на него не в обиде. Выпрямившись, она встала с кровати, подошла к стене и села прямо на пол, рядом со стеклянным заграждением. Шерлок помедлил немного, а затем последовал её примеру и сел рядом с ней, так что стеклянный барьер был единственным, что отделяло их друг от друга.

— Наверное, ты уже догадалась… — промолвил он. — Джон снова женился. И они втроём едут в Эдинбург. Неизвестно, как долго они там пробудут, но что-то мне подсказывает, что у них там всё сложится.

Смотря прямо перед собой, Эвр слегка нахмурилась. Несмотря на то, что Шерлок пока не мог понять, что конкретно выражает эта её эмоция, он был рад, что она хоть как-то отреагировала на эту новость — ещё одну бесстрастную маску в стиле Майкрофта он бы не вынес.

Он открыл рот, чтобы сказать что-то ещё, но потом передумал и плотно сжал губы. Он не знал, что ещё сказать, и он понял, что на самом деле разговор как таковой не очень был ему нужен. Ему просто необходимо было побыть рядом с родным человеком, который, как он знал наверняка, никогда его не покинет. Конечно, были ещё Молли и Майкрофт, но они были друг у друга, а ещё у них были сыновья, а у Эвр в данный момент не было никого, кроме Шерлока. Из-за этого уход Джона не был таким болезненным, как он думал вначале — в конечном итоге, он всё-таки не оставался один.

Наверное, Шерлок просидел так рядом с сестрой очень долго — точно он сказать не мог, потому что за временем не следил. Рядом с Эвр ему удалось отпустить все мысли и переживания, так что впервые за несколько недель он почувствовал себя отдохнувшим. Он как раз думал о том, что хорошо бы по возвращению в Лондон позвонить Молли и напроситься провести время с племянниками (и пусть Филипп сколько угодно на него рыгает — ничего, он ещё найдёт путь к его сердцу), как Эвр внезапно встала и подошла к своему столу. Переложив с места на место несколько рисунков, она подошла к отсеку для передач и что-то туда положила.

Шерлок встал и, подойдя к противоположной стороне комнаты, повернул отсек и достал оттуда листок бумаги. Это был небольшой карандашный рисунок — не полноценное изображение, а скорее штриховой набросок. Шерлок увидел двух скрипачей — взрослого мужчину, в котором, в первую очередь из-за вьющихся волос и формы носа, легко угадывался он сам, и маленького мальчика. Скрипка явно была ему велика, но по его движениям было видно, что он старается. Шерлок не мог определить, кем был этот мальчик. Эвр лишь в общих чертах изобразила его сосредоточенное личико, и Шерлок не видел сходства ни с Майкрофтом, что могло бы указать на Уильяма или Филиппа, ни с самим собой.

— Красиво получилось, — проговорил он, глядя на рисунок. — Это я? — он поднял на сестру глаза. — В детстве и сейчас?

Эвр не позволила эмоциям показаться на своём лице, и он ничего не смог прочитать по её глазам. Она не кивнула, но и не покачала головой, а лишь слегка повела плечами. «Решай сам», — видимо, таков был её ответ.

— Понятно, — промолвил он, вновь смотря на рисунок. Затем, спустя несколько мгновений, он уже хотел положить его обратно в отсек, как Эвр замотала головой.

«Оставь себе. Это подарок».

— Спасибо, — проговорил Шерлок. Аккуратно сложив листок пополам, он спрятал его во внутренний карман пиджака. Охрана, конечно, потребует его для проверки, но это нестрашно. Ему хотелось, чтобы сестра знала, что он дорожит тем, что она делает.

— Что ж, я, пожалуй, пойду, — он подошёл ближе к ней, насколько это было возможно, но Эвр отвернулась, пряча лицо. Шерлок испытывал лёгкий укол совести каждый раз, когда это видел, но, с другой стороны, это вселяло в него надежду. Если Эвр научилась испытывать горечь разлуки, возможно, ей вскоре станут подвластны и другие эмоции.

— Береги себя, сестрёнка, — тихо сказал Шерлок и, на прощание коснувшись стекла кончиками пальцев, развернулся и направился к выходу.

Вернувшись спустя пару часов домой, Шерлок достал из кармана рисунок и аккуратно его расправил. Затем он выдвинул ящик стола и достал оттуда альбом, в котором с некоторых пор начал хранить памятные вещи — в основном рисунки, что дарил ему старший племянник. Открыв его на пустой странице, Шерлок вложил в него рисунок Эвр и сразу же закрыл, не позволяя себе слишком долго предаваться размышлениям.

В квартире было тихо. Миссис Хадсон на несколько дней уехала на континент, отдохнуть вместе с подругой. По заведенной традиции, она заранее купила продукты и сложила на каминной полке всю корреспонденцию Шерлока. Убрав альбом, он взял на сей раз не слишком внушительную стопку конвертов и начал быстро их просматривать. Счета, счета… Письмо от клиента, но вряд ли что-то интересное… Счета…

Внезапно Шерлок остановился. Бросив не представляющие особой важности письма на стол, он взял продолговатый конверт с золотым тиснением. Одним движением открыв его с помощью ножа для бумаги, он достал оттуда прямоугольный, довольно плотный листок.

Это было приглашение на концерт. На его имя (пусть и не полное — просто «мистеру Шерлоку Холмсу»), название мероприятия выделено курсивом, адрес подчеркнут. В конце приписка, которую Шерлок, кажется, последний раз видел на приглашении на тот скучнейший приём, на который Майкрофт зачем-то потащил его лет двадцать назад — «Форма одежды — фрак и бабочка».

Машинально проведя кончиками пальцев по названию приглашавшей организации, Шерлок пробормотал, незаметно для самого себя:

— Так вот что это за благотворительный вечер, мисс Коулсон…