Принцип бумеранга (гет)

Как обычно, долго размышлять об услышанном ей не дали — у Малфоя скоро поднялась температура и пришлось звать Снейпа. Несколько ночей кряду они боролись с жаром, прилагая все усилия, чтобы рана не воспалилась. И к концу пятого дня жар спал окончательно. Раненый явно шел на поправку.

Теперь Гермионе уже не нужно было дежурить у его постели, он начал потихоньку вставать и ходить, снова приучая тело к движению. Снейп понемногу снимал повязки, более легкие раны затянулись, и только самая глубокая еще давала о себе знать.

Драко по-прежнему никого не впускал в дом, хотя к нему пытались прорваться и Забини, и Паркинсон вместе с Гринграсс. Гойл прислал записку с совой, и это был самый мудрый поступок. Грегори вообще старался держаться подальше от политики и войны, предпочитая бизнес и обсуждение хорошего урожая винограда, призового скакуна или пород собак. И, хотя он мог говорить об этом часами и часто попадал под влияние Крэбба, который обожал охоту, на самом деле он любил рыбалку и мог часами тихонько сидеть на берегу пруда, наслаждаясь покоем и пением птиц. Драко как-то рассказал Гермионе, что, если бы не титулы и необходимость вести себя соответственно статусу Малфоев, он бы и сам с удовольствием частенько составлял Грегори компанию, предпочитая рыбалку всем светским вечеринкам.

Панси и Астория дулись на Драко за отказ позволить им ухаживать за ним, Забини отправился открывать очередной бордель то ли в Испанию, то ли в Италию, а Крэбб вообще уплыл в Индию, попробовать что-то новенькое, как он выразился в письме Забини.

Родители тоже не беспокоили Драко, а потому он просто проводил свободное время в обществе Гермионы и книг, доверив свои дела управляющему. Люциус в красках расписал Темному Лорду, как сильно пострадал Драко на охоте, и Волдеморт решил дать ему время окончательно встать на ноги.

Вечерами Драко устраивался с книгой и бокалом вина у камина, а Гермиона, которой с некоторых пор вменялось в обязанность находиться рядом с ним почти постоянно, садилась неподалеку и тоже читала или училась вышивать. Правда, она все чаще ловила себя на том, что нитки в ее работе снова перепутались, а она сидит, опустив руки и глядя на Драко, который, забыв о книге, задумчиво смотрит в огонь.

Карл, изредка заходящий по делу, или Сара, решившая лично побаловать их выпечкой, молча улыбались, глядя на эту почти семейную идиллию.

Когда Снейп наконец разрешил Драко выходить из дому, они подолгу гуляли по саду. Там росло множество неизвестных Гермионе растений, и Драко рассказывал ей все, что помнил сам. И показывал укромные уголки, которые обнаружил после покупки поместья и обустроил так, чтобы там можно было уединиться. А когда он начал совершать прогулки верхом, заново приучая себя к седлу, а заодно обучая и Гермиону, их часто сопровождал тот мальчик, которого привезли в поместье вместе с Гермионой. Она очень радовалась тому, что его не отправили в другой дом, и пока Драко пробовал свою выдержку в рыси или галопе, они с Гермионой весело болтали.

К себе в комнату Гермиона часто возвращалась довольно поздно, и однажды нашла на столе листок с запиской, в которой Элиза просила ее о встрече. Удивившись, что могло понадобиться любовнице Драко, Гермиона поспешила к ней в комнату.

Девушка уже готовилась ко сну. Она сидела в полупрозрачном пеньюаре и расчесывала свои длинные белокурые локоны. Увидев, что пришла Гермиона, Элиза немного смутилась, но явно обрадовалась. Она усадила гостью в кресло и предложила чаю, но Гермиона отказалась, напомнив, что уже поздно.

— Да, прости. Но ты все время занята с хозяином, и у меня просто не было другого времени, — извинилась Элиза.

— Так о чем ты хотела поговорить? — Гермиона устала, сегодня был насыщенный день, а завтра они собирались отправиться верхом в соседнюю деревню, и ей хотелось поскорее лечь спать.

— Я хотела задать тебе один вопрос. Он очень личный, я понимаю, но я просто должна знать, потому что… это касается моих обязанностей.

— Твоих обязанностей? Но какое отношение…

— Ты спишь с милордом? — выпалила Элиза и залилась краской.

Гермиона опешила. Вот такого она точно не ожидала.

— Нет, конечно, — машинально ответила она и спохватилась: — Хотя это не твое дело, собственно.

— Не мое, но дело в том, что… дело в том, что ты все время проводишь с милордом, а он уже давно не зовет меня в свои покои. Я… теряюсь в догадках, что я сделала не так? Он не наказывал меня, но и не… И Карл…

Гермиона вздохнула. Она совсем запуталась в сбивчивых объяснениях девушки.

— Что Карл?

— Карл… он так смотрит… и он такой милый… а я…

Гермиону озарило.

— Ты и Карл — вы вместе? — шокированно спросила она.

Элиза замотала головой, растрепав свои только что тщательно причесанные волосы.

— Что ты, что ты! Как можно? Я же принадлежу хозяину, а Карл служит ему. Он бы никогда! И я, я тоже не смогла бы предать… но…

Гермиона почувствовала, что сходит с ума. Она села рядом с девушкой и обняла ее за плечи.

— Давай ты успокоишься и расскажешь мне все по порядку.

— Но я не представляю, что рассказывать, — всхлипнула Элиза, закрывая ладонями лицо.

— Ну, тогда рассказывать буду я, а ты поправишь, если я ошибусь, ладно?

Девушка кивнула.

— Ты обеспокоена тем, что Мал… милорд не зовет тебя к себе для… ну, для того, зачем ему тебя подарили, в общем…

— Для секса, — спокойно подсказала Элиза, и Гермиона кивнула, чувствуя, что одновременно и злится на девушку, и рада тому, что услышала от нее, и переживает за нее тоже. Тряхнув готовой, чтобы выбросить ненужные сейчас мысли, она продолжала:

— Ты не делала ничего плохого, и тебя ни за что не наказывали. Я тоже ничего такого не слышала. А Карл… — девушка заметно напряглась в ее объятьях, — оказывает тебе знаки внимания. И ты готова ответить ему взаимностью.

Элиза кивнула.

— Ну, так я не понимаю, почему ты не спросила об этом Мал… милорда? Я-то чем могу тебе помочь?

— Ну, ты сейчас так близка с хозяином, и, может, ты бы могла…

— А почему Карл не может?

— Карл… он ничего не говорил мне. Просто я же женщина, я умею замечать такие вещи. Его взгляды, его попытки задержать меня в комнате, когда я ухожу, его вздохи мне вслед… И еще множество мелочей, которые девушки обычно замечают у влюбленных в них мужчин, — Элиза смущенно покраснела.

Гермиона поежилась. Видимо, она какая-то неправильная девушка, раз она никогда не замечала такого. Или ее просто никто не любил? Это было обидно, но вполне могло быть правдой.

— Скажи, а все девушки это чувствуют? — спросила она и тут же пожалела об этом, но было уже поздно.

Элиза удивленно взглянула на нее и улыбнулась.

— Нет, думаю, что не все. Но ты можешь не волноваться, господин явно интересуется тобой больше, чем просто служанкой.

Гермиона фыркнула.

— Вот уж вряд ли! Да и ни к чему это. Ладно, так чего ты от меня хочешь?

— Я очень прошу тебя, поговори с господином. Если я не нужна ему больше... Мне страшно за мою судьбу. Что ждет меня? Он продаст меня? Подарит кому-то? Я помню, что он обещал не продавать меня в бордель, но время меняется, и кормить лишний рот даже такому богатому джентльмену ни к чему.

— Может, мне сначала с Карлом поговорить? — улыбнулась ей Гермиона, но Элиза покачала головой.

— Спасибо, но нет. Он должен сам решить для себя, чего он хочет. Потому что быть со мной здесь, в доме господина, будет неправильно. Это может вызвать недовольство и господина, и его будущей жены, и самого Карла. Ревность — мерзкое чувство.

— Какая ты мудрая девушка, — улыбнулась ей Гермиона. — Хорошо, я обязательно поговорю с милордом, когда будет подходящее время. И передам тебе его ответ.

— Спасибо! Ты такая хорошая! Не ревнуешь господина и заботишься о нем. Я просила, чтобы мне тоже разрешили ухаживать за ним, чтобы ты могла отдохнуть, но мистер Снейп не пустил. Он сказал, что милорд позволил находиться в его покоях только тебе.

— Что ж, и тебе спасибо, хотя бы за попытку, — улыбнулась Гермиона и поскорее попрощалась.

Она чувствовала себя странно. Все эти разговоры, намеки, поведение самого Малфоя смущали ее и, что уж греха таить, волновали. Он сам волновал ее воображение, и часто, засыпая, она вспоминала его лицо, его руки, его тело, которое ей приходилось видеть поневоле, и на которое ей было приятно смотреть. Она смущалась, стеснялась и его, и своей реакции. Однажды, когда он уже почти выздоровел, она осторожно обрабатывала его рану на внутренней стороне бедра, он как-то странно напрягся и тихонько застонал сквозь зубы. Она испугалась, что сделала ему больно, но он только прикрыл глаза и велел ей продолжать. А через несколько минут вдруг задышал чаще, скомкал простыню, которой был укрыт, и положил руку на свой пах. Гермиона удивленно проследила взглядом за его рукой и залилась краской — он сжимал в кулаке и прикрывал скомканной простынкой что-то явно твердое и немаленькое…

Гермиона никогда не ласкала себя раньше. Годы ее полового созревания пришлись на войну, и времени подумать о личном удовольствии как-то не хватало. Даже живя с двумя парнями в одной палатке, она не задумывалась над этой стороной отношений. Конечно, она слышала не раз, как под пологом ее одноклассницы, забыв наложить заглушающее заклинание, предавались самоудовлетворению, слышала их рассказы о том, кому какие нравятся парни. Но сама… Теперь же рука, кажется, против ее воли потянулась к трусикам, стоило Гермионе улечься в постель и вспомнить выражение его лица. Казалось, не возбуждение, а мука была написана на нем. Но его тихий стон, его сбившееся дыхание даже ей, совершенно неопытной, говорили о многом и буквально сводили с ума. Она стеснялась, и в то же время ей хотелось снова увидеть его таким — беспомощным в своем желании…

Возможность поговорить с Малфоем об Элизе появилась буквально на следующий день. Они поехали в магическую деревню, которая находилась совсем рядом с поместьем. Эта земля тоже принадлежала Драко, и его там знали, как щедрого и справедливого хозяина, поэтому все, кого они встречали на пути, кланялись и желали ему здоровья. Гермиона, сама не зная почему, радовалась этому и улыбалась.

— Чему ты улыбаешься? — спросил Драко, кивая очередному фермеру и придерживая за уздечку ее коня, чтобы ехать к ней поближе.

— Тому, как вас встречают местные жители, милорд. Я как будто попала в средневековую Англию. Едет король с небольшой свитой, а народ кланяется ему…

— Для короля свита уж больно небольшая. Мальчик-паж, пара боевых магов из охраны и… кем хочешь быть ты? Королевой? — он внимательно глянул на нее, но она лишь удивленно посмотрела в ответ.

— Я помню свое место, ваше величество, — насмешливо сказала она.

— Короли не разъезжали с рабынями в свите, — огрызнулся Драко.

— И не женились на них, — тихо ответила Гермиона.

— Вот нужно же было испортить все! — с досадой буркнул он.

— Вы сами начали эту игру…

— Неправда, это твоя идея насчет средневековья. Вот велю тебя сжечь — тогда узнаешь, что почем.

Гермиона рассмеялась.

— Аутодафе? Вы серьезно? И они пойдут на это? — она кивнула в сторону жителей деревни, сбившихся позади них в кучку и что-то живо обсуждающих.

— Могут, наверное, — кисло скривился Малфой, — но потом не будут уже так хорошо ко мне относиться, а мне дорого наше обоюдное уважение.

— Вы хотите сказать, что уважаете этих простых работяг? — Гермиона удивленно посмотрела на него.

— Да, уважаю. Они трудяги, вовремя платят ренту, умеют веселиться и пекут прекрасные булочки. В этом ты сейчас сама убедишься. Кстати, довольно скоро будет праздник Остары, здесь его отмечают по-своему, и я на нем почетный гость. Можешь пойти со мной — и убедишься, что у нас с ними прекрасные отношения, лично, — спокойно ответил Малфой.

— Вы говорите странные вещи, милорд. У меня нет подходящего наряда, но я бы с удовольствием посмотрела на праздник. Хотя бы издалека. Я так давно… — она замолчала, но он и так все понял и подъехал ближе.

— Все придет в норму, рано или поздно, — он положил руку поверх ее пальцев, сжимающих уздечку.

Она кивнула, удивленно посмотрела на его руку, но свою не посмела отнять.

— Милорд, я хотела спросить — а правда, почему все так стилизовано под прошлые века? Убранство домов, костюмы? Я даже порой забываю, что где-то существует мир магглов с самолетами, телефонами, поездами, автомобилями…

Драко рассмеялся, и его конь заплясал под ним.

— Я уже сам порой забываю об этом. Во всем виноват Темный Лорд, ему нравится весь этот маскарад. Он считает, что так чистокровные волшебники ближе к своей природе. Не знаю, что он имеет в виду, честное слово. Но, если ты заметила, даже трансгрессия теперь не всегда применяется, и мы ездим верхом или в каретах, порой по несколько дней, вместо того чтобы переправиться камином. Нам пришлось принять все эти старо-нововведения. И я уже почти привык, тем более что и раньше я не носил маггловскую одежду и не пользовался их изобретениями.

— А как же все эти территории? Ведь не может быть, чтобы тут совсем не было магглов? Нас как-то везли четверо суток, и мы никого не встретили. Но ведь это большое расстояние!

Драко передернул плечами.

— Не знаю, если честно. Могу только догадываться, что тут используются старинные артефакты, что-то вроде расширения пространства, только применительно к территории, к местности. Вы проезжали какие-то села, города?

— Нет, я потому и удивилась, что мы так долго ехали — и никакого жилья…

— Вот именно. Кажется, Темный Лорд собирался заселить эти земли, полученные магическим путем, волшебниками. Чтобы у каждого чистокровного аристократа были свои вассалы, земли и так далее. Как в старину. Мне повезло, на моей земле это не требуется, потому что здесь и так несколько магических поселений. А сами земли расположены в огромном лесу. Достаточно было наложить пару заклинаний, и магглы перестали в него заходить.

— Теперь понимаю, — Гермиона кивнула, задумавшись. — А поначалу я только удивлялась всем этим платьям, обращениям, передвижениям…

— Тебе не нравится?

Она чуть было не рассмеялась, но вдруг заметила, что он очень внимательно ожидает ее ответа, и удивленно сдержалась.

— Не то чтобы это было так уж плохо, просто непривычно. Особенно для меня, проводившей все каникулы в мире магглов, — осторожно ответила Грейнджер.

Малфой кивнул, отворачиваясь.

— А, ну да, конечно.

— Милорд, есть еще один вопрос. Элиза…

— О, Мерлин! Я ведь совсем забыл о ней! — воскликнул Драко и рассмеялся. — А она, конечно, не рискнула беспокоить меня просьбой принять ее и пошла к тебе.

— Да, но вы были ранены и никого не принимали в принципе, — напомнила ему Гермиона.

— Точно. И что же она хочет? Надеюсь, не меня… — пробормотал он уже тише, но Гермиона все равно услышала.

— Нет, хотя не думаю, что она была бы против. Она просто беспокоится о своей судьбе. Говорит, что в последнее время вы пренебрегаете ею, и она не знает, что и думать. Боится, что вы продадите ее или подарите.

— Продам или подарю… Хотя нет, это подарок самого Темного Лорда. Что же мне с ней делать? Может, отослать ее к матушке? Пусть пристроит ее в горничные или компаньонки… Хотя какая из Элизы сейчас компаньонка? Ерунда это…

— Если вы позволите…

— Да? У тебя есть идеи?

— Карл, кажется, неравнодушен к ней.

Гермиона сказала это и замерла в ожидании его реакции. В ее понимании, Элиза нравилась Драко, и он просто обязан был ревновать, а ей очень не хотелось подставлять Карла. Но когда Малфой упомянул свою мать и возможность отослать Элизу… а почему он вообще решил ее отослать, а не пользоваться ее услугами как раньше? Эта мысль поразила ее внезапно, и она удивленно посмотрела на Драко, ожидая его ответа. А на лице Малфоя расплывалась довольная улыбка.

— Карл, значит… — протянул он. — Ах, он, хитрый лис! За моей спиной!..

— Нет, вы все неправильно поняли, он не давал повода для вашей ревности и ничем не выдавал себя…

Драко лукаво усмехнулся.

— А откуда ты тогда знаешь, что Элиза ему нравится? — подозрительно спросил он.

— Да я и не знала, она сама мне сказала, — пыталась оправдаться покрасневшая Гермиона, — а Карл ей ничего не говорил.

— А она откуда знает?

— Ну, она сказала, что девушки чувствуют интерес мужчин…

Драко вдруг стал совершенно серьезным и подъехал к ней очень близко, заглядывая в глаза.

— А это правда? Вы это чувствуете? — спросил он, сдерживая волнение.

Гермиона поежилась под его взглядом. Говорить об этом ей совсем не хотелось, но как иначе ответить честно, она не знала.

— Видимо, не все, — попыталась выдавить она из себя улыбку, — потому что я никогда такого не замечала. Либо я такая нечувствительная, либо я никогда никого не интересовала.

Ее губы дрогнули, и она поспешно отвернулась, боясь заплакать. Ей вдруг стало до слез обидно, что война и победители лишили ее всего этого: романтики, первых поцелуев, любви…

Драко будто почувствовал ее настроение и не спешил догонять ее лошадь, слегка вырвавшуюся вперед. Они почти подъехали к булочной, когда к нему подбежал какой-то мальчишка и забормотал что-то ему в стремя, боясь поднять глаза. Малфой нахмурился, и на какую-то долю секунды Гермионе показалось, что он сейчас оттолкнет малыша ногой, но Драко осторожно вынул сапог из стремени и спешился с другой стороны. Он спокойно обошел коня и присел перед мальчиком. Выслушал его, кивнул и поднялся, виновато глядя на девушку.

— Что случилось? — удивленно спросила она.

— Он говорит, что его отец и дядя не могут поделить наследство и, узнав, что я в деревне, послали за мной, чтобы я разрешил их спор. Это моя обязанность. Правда, обычно я принимаю не на прогулке, но малый боится, что они подерутся… Жалко парня…

— Конечно, милорд! — Гермиона даже не думала его останавливать. — Вашим вассалам нужна помощь, справедливый суд. И я уверена, что вы сумеете все решить верно. А я подожду вас в булочной. Выпью кофе с пирожными. А Тим присмотрит за лошадьми.

Драко явно колебался. Ему не хотелось оставлять Гермиону одну, но и пренебречь своими обязанностями хозяина здешних земель он тоже не мог. Гермиона ободряюще улыбнулась ему.

— Я уверена, ты все сделаешь правильно, — наклонившись с седла, тихонько сказала она так, чтобы услышал только он.

И было в ее взгляде, в этих словах, во всем ее поведении, так выгодно отличавшемся от поведения Панси или Астории, наверняка бы немедленно закативших скандал с требованием выпороть мальчишку на конюшне за то, что посмел помешать господину наслаждаться прогулкой, столько веры в него, доверия и уважения, что Малфой, внезапно осознав это, удивленно посмотрел на нее. Но она лишь улыбнулась и тронула поводья коня, давая знак Тиму следовать за ней. Драко отдал приказ одному охраннику сопровождать ее, подождал, пока она скроется за углом дома, и повернулся к мальчику.

— Хорошо, показывай дорогу, — он взлетел в седло, легко подхватил ребенка на руки, усадил впереди себя и пустил коня рысью.

Булочная и правда была великолепна. Забыв обо всем, Гермиона с удовольствием попробовала несколько пирожных, утолив первый голод, а потом задумалась. Малфой с каждым днем открывался ей с новой стороны. И это не было игрой или притворством. Ведь не мог же он подговорить или подкупить всех жителей деревни, чтобы те здоровались с ним и просили решить свои проблемы. Эти люди и правда уважали его, ценили умение вершить справедливый суд и доверяли. И он явно тоже относился к ним с должным уважением. А где же тогда тот Малфой, который так уничижительно отзывался о магглах и простых тружениках и презирал их всем сердцем? И как этот новый Драко может служить Волдеморту? Ведь тот наверняка залезает ему в голову время от времени? Неужели он умеет так опускать щиты, что даже самый великий легилимент не может его прочесть? А она? Что чувствует она сама, поняв, насколько сильно изменился Малфой? И как ей теперь вести себя с ним? И его отношение к ней становилось день ото дня "все чудесатее и чудесатее".

Гермиона улыбнулась своим мыслям. Она и впрямь чувствовала себя Алисой, свалившейся в кроличью нору. Вокруг столько странного и необычного, с ней происходит нечто совершенно непонятное, а она пытается все это разложить по полочкам, используя привычную логику. Нет уж, здесь это не сработает. Неужто пришло время разуму уступить место чувствам? Позволить себе расслабиться и помечтать, что все могло бы быть иначе, если бы не война, не аукцион, не разделение на чистокровных и магглорожденных? Впрочем, подобное разделение существует и в немагическом мире. Разве тамошние аристократы не кичатся своей родословной так же, как и чистокровные маги, и не прилагают все усилия, лишь бы их отпрыски даже не смотрели в сторону обычных смертных?

Гермиона, задумавшись, медленно помешивала шоколад маленькой ложечкой. Охранник занял место у двери, но и он не устоял перед ароматами и пил кофе со сдобой. А Тим тихонько сидел рядом, с удовольствием жуя эклер. Не то чтобы его обделяли сладким дома — Сара не баловала слуг, но и не жалела для мальчишки сладостей. Просто он впервые выбрался из дома и попал в незнакомую деревню, да еще в кафе, где все было таким вкусным. Он видел, что Гермиона о чем-то глубоко задумалась, и не отвлекал ее. Просто жевал пирожное и разглядывал посетителей.

Вдруг его взгляд выловил из толпы у витрины, где красовались шикарно украшенные торты, знакомое лицо. Мальчик нахмурился, пытаясь вспомнить, где он мог видеть этого человека, и увидел еще одного. И еще. И вот, только увидев третьего, он, наконец, вспомнил — это были слуги одного из тех, кто приезжал к хозяину поохотиться. Они терлись у конюшни и все время о чем-то шушукались, а когда Тим попробовал подобраться поближе, чтобы услышать, о чем именно они секретничают, они наорали на него и отогнали прочь. Тим тогда еще хотел пожаловаться старшему конюху, но потом была охота, потом господина тяжело ранили, и он как-то забыл об этом, тем более, что эти слуги на следующее утро уже не появились. А сейчас они что-то вынюхивали здесь и вели себя крайне подозрительно. Тим сделал вид, что не видит их, быстро доел пирожное и слез со стула.

— Я схожу, лошадей проверю, — тихонько сказал он Гермионе, на что та рассеянно кивнула, и выскользнул через черный ход. В конюшню Тим не пошел, а сразу направился понаблюдать за теми тремя, но их у витрины уже не было. Тогда Тим и правда решил проверить лошадей, но, едва войдя в конюшню, ощутил рывок, и его кто-то крепко схватил поперек живота, прижимая к боку.

— Признавайся, шпионил за нами? — хрипло спросил один из тех, за которыми Тим пытался проследить.

Мальчишка замотал головой.

— Я коней пришел проверить. Отпустите! — он вдруг дернулся и заорал что было сил, но тут же получил удар по голове и обмяк.

— Мерлин, ты совсем силы не чуешь, — рявкнул тот, кто держал Тима, — теперь придется бросить его тут.

Они запихнули бессознательное тело в кучу соломы, еще и прикрыли сверху, чтобы не так было заметно.

— Ладно, прости, — пробормотал тот, кто ударил пацана, — не рассчитал.

— Да ну, вечно ты так. В общем, пошли, тут уже делать нечего. Надо не попасться на глаза девке и ее хозяину, — и они поспешили уйти.

Войдя в булочную, Драко сразу заметил Гермиону, задумчиво пощипывающую румяный бок сдобной булочки, которыми так славилась эта пекарня. Он улыбнулся, велел подбежавшему мальчику принести ему «как всегда» и направился к Гермионе. С делом он справился довольно быстро и не думал, что она успела заскучать, да и вид у нее был не скучающий, а скорее, глубоко задумчивый.

— Привет, я же не заставил тебя переживать? — тихо спросил Малфой, присаживаясь за столик Гермионы.

Она улыбнулась, возвращаясь в реальность из своих размышлений.

— Нет, вы довольно скоро, милорд. Все хорошо? — спросила она, глядя, как Драко с удовольствием кусает ароматную сдобу, помешивая кофе.

Он только кивнул, зажмуриваясь от удовольствия. Драко действительно чувствовал себя счастливым: он только что решил довольно серьезный спор между родственниками, и они при этом не поссорились, рядом с ним была Гермиона, и он наслаждался вкуснейшими булочками в округе.

— А где Тим? — удивленно спросила Гермиона, оглядывая кафе. — Я заказала ему какао и пирожные, и он был тут, я уверена, а потом я задумалась и не помню, куда он делся. Надеюсь, с ним ничего не случилось, он ведь еще не бывал здесь, — она растерянно посмотрела на Драко.

Малфой жестом подозвал мальчишку-официанта.

— Ты видел, куда пошел мальчик, который сопровождал эту леди? — спросил он спокойно.

Тот кивнул.

— Он направился к конюшне. Наверное, проверить лошадей, — он почесал затылок. — Только потом туда зашли еще двое мужчин, и они… не выглядели порядочными слугами, господин, — шепотом добавил он.

Гермиона испуганно вскочила.

— А где тут конюшня?

Драко тоже поднялся.

— Подожди меня здесь, пожалуйста… — начал было он, но Гермиона уже мчалась в сторону выхода. Вздохнув, Драко направился за ней, махнув своей охране, чтобы шли следом. И какой он ей, к дракклам, хозяин и господин, если она вовсе его не слушает?

Поспешив, он нагнал ее у дверей конюшни. Здоровый детина — местный конюх — как раз шел задать лошадям сена. Он удивленно взглянул на девушку, буквально ворвавшуюся в помещение вместе с ним, но говорить ничего не стал. Молча снял вилы и уже собрался воткнуть их в сено, как Гермиона с криком повисла на его руке.

— Леди, вы что? — от неожиданности конюх так и замер с занесенными вилами.

Драко, еще ничего толком не поняв — настолько все быстро произошло — встал перед конюхом.

— В сене! — Гермиона кивнула на пол, и только тут мужчины увидели край шарфа, которым была замотана шея Тима. Мгновенно среагировав, конюх бросил вилы и отгреб руками сено, а Драко поднял на руки маленькое тело — вокруг расплылась лужа крови, а его шапка была пропитана буквально насквозь.

— Он живой, живой, — Малфой поудобнее перехватил бессознательное тело.

Гермиона всхлипнула, едва сдерживая рыдания. Тим был таким маленьким и бледным, и она уже винила во всем себя: пока она ела вкусные пирожные, его тут едва не убили…

— Грейнджер, возьми себя в руки! — рявкнул Драко, и она испуганно вздрогнула — настолько непривычно было уже такое обращение от него. — Нам нужна твоя помощь, твои мозги!

Она закивала, собираясь найти, чем перевязать малыша, но тут вмешался конюх:

— Милорд, мальчишка потерял слишком много крови, несите его скорей к нашей целительнице. Дом ее недалеко, я провожу.

— Хорошо, только умоляю — быстрее! — взмолилась Гермиона, и они выбежали на улицу. Там уже собралась толпа, громко обсуждавшая все, что люди успели заметить. Но перед Драко все разом расступились.

— Никого не впускать в конюшню, все осмотреть и ждать меня! — приказал своей охране Драко и быстро направился вслед за конюхом.

Дом целительницы и правда был буквально в двух кварталах от булочной. Слава Мерлину, она оказалась дома и сразу захлопотала возле Тима, смывая кровь и нашептывая какие-то заклинания, попутно что-то втирая в кожу головы. Гермиона боялась оставить Тима даже на минуту, и Драко оставил ее помогать Марии — как звали целительницу — а сам решил вернуться к булочной и разузнать, вдруг кто-то что-то видел. Сначала он подробно расспросил мальчика-официанта, как выглядели те, кто входил на конюшню следом за Тимом, потом поговорил с соседями, но все, что он смог разузнать, это то, что мужчин было двое или трое, одеты они были как слуги, но без опознавательных знаков господ, и капюшоны их были опущены слишком низко, чтобы можно было рассмотреть лица. Оставалось только ждать, пока очнется Тим — может быть, он сумел их узнать или разглядеть.

Вернувшись к Марии, Драко обнаружил, что обморок мальчика перешел в сон, и целительница теперь занимается Гермионой, которую начало трясти от пережитого. Малфой присел рядом и обнял ее за плечи. Сама того не ожидая, Гермиона вдруг прижалась к его груди, как ребенок, и горько заплакала. Драко молча гладил ее по голове и спине, пережидая, пока слезы смоют стресс, и она сможет взять себя в руки, и слушал Марию. Она объяснила, что везти Тима сейчас нельзя, по-хорошему, нести его на руках тоже была не лучшая идея, но тогда у них не было времени все обдумать.

— Господин, не волнуйтесь, я буду ухаживать за ним, как за собственным сыном, клянусь вам, — Мария сложила руки на груди. Она была полукровкой, но очень сильной ведьмой, и жила одиночкой. Целительница присела у постели Тима и ласково поправила на нем одеяло.

— Знаете, — сказала она тихо, — у меня ведь была семья. Муж и сын, чуть старше этого мальчика. Но однажды в нашу деревню пришли Пожиратели. Они не разбирались, кто за них, а кто против — просто убивали. Я была в лесу, собирала травы, а когда вернулась…

Драко сжал зубы. Эта женщина пережила такое горе и все же находила в себе силы нормально с ним общаться, зная, что он в фаворе у Темного лорда. Где она берет эти силы? Где все они их берут — ведь почти у каждого жителя его земель за плечами своя горькая история? Он виновато взглянул на Марию, но она отрицательно покачала головой.

— Не стоит себя винить, господин. Вы не такой. Я знаю, что у вас тоже есть эта метка, но сердце ваше не с ними, оно живое. И эта девушка, она…

Драко отрицательно мотнул головой, и Мария замолчала. Она поняла его приказ — не говорить о Гермионе, хоть та и не слушала их, все еще всхлипывая на его груди.

— Я оставлю денег. И если что-то понадобится из зелий — шлите Патронус, я сразу же отправлю домовика. Что бы ни понадобилось. Вы же знаете, что Мастер Снейп…

— Да, конечно, я знаю о нем. Я обязательно буду сообщать вам и леди каждый день о состоянии мальчика, а вы будете его навещать. Если он будет хорошо питаться и соблюдать режим, то очень скоро поправится. Так что пусть остается.

— Конечно. Благодарю вас. Я этого не забуду, поверьте.

Драко встал, прижимая к себе Гермиону, достал из кармана мешочек с галеонами и положил его на стол.

— Этого хватит на несколько дней, а потом я пришлю еще.

— О, господин, этого хватит на несколько недель. Нам ведь не нужны разносолы — достаточно простой здоровой деревенской пищи. А зелья я сейчас напишу, если у вас есть — буду благодарна, потому что на варку уйдет время, а это чревато осложнениями.

Малфой кивнул и, пока Мария писала на пергаменте список необходимых зелий, подошел к Тиму. Мальчик был бледен, но дыхание было ровным и спокойным.

— Это моя вина, — снова всхлипнула Гермиона, — я не доглядела за ним, задумалась, не заметила опасности…

Малфой развернул ее к себе лицом и заглянул в глаза.

— Ничьей вины, кроме тех проходимцев, которых я обязательно найду, тут нет. Тим делал свое дело, и ты бы все равно не пошла с ним на конюшню…

— Но я могла заметить, что его давно нет!

— Неправда. Откуда ты знаешь, сколько времени ему нужно, чтобы почистить и покормить лошадей? Так что успокойся, и я трансгрессирую нас домой. Охрана приведет лошадей.

— А Тим? — испугалась Гермиона.

— Ты все прослушала. Мария объяснила, что передвигать его сейчас нельзя, поэтому она оставляет его у себя. Не переживай, я оставил достаточно денег, а, как только мы окажемся дома, я вышлю ей еще и зелья по ее списку, так что скоро Тим поправится, а мы его навестим через пару дней, когда уже будет можно.

— Вот, я написала список, — к ним подошла целительница, — а о состоянии мальчика, как я и говорила, я буду отчитываться каждый вечер.

Гермиона пробежала глазами названия зелий.

— Все это есть в аптечке. Скорее, перенесите меня домой, милорд, чтобы я могла собрать все необходимое и отправить! — у Гермионы заблестели глаза. Теперь, когда она могла помочь, она сразу взяла себя в руки, и ей хотелось поскорее приступить к выполнению задуманного. — Может, нужны материалы для перевязок? Ватные тампоны, бинты?

— Будет не лишним. Положите, что сочтете нужным, если что не понадобится — потом заберете.

Малфой и Гермиона кивнули и вышли из дома Марии.

— Нужно предупредить охранников в булочной и расплатиться по счету. Так что сначала трансгрессируем туда, — сказал Драко.

— Мы можем пройти туда пешком? Мне нужно прийти в себя, хоть немного. Зелья все равно понадобятся не раньше, чем через несколько часов.

— Ладно, но, если на нас нападут — старайся спрятаться и ни в коем случае не лезь под заклятия, — строго велел он.

— Не думаю, что они еще тут. Мне кажется, они сбежали сразу, как только поняли, что Тима нашли. И ведь спрятали его так, будто рассчитывали, что его еще и вилами проткнут. Только поймай их, и я сама пошлю в них Круцио за такое!

— Моя грозная гриффиндорская львица, — тихо сказал Драко, глядя на нее с улыбкой.

Гермиона хотела было огрызнуться, что она вовсе не его, но почему-то не стала. Помолчав, она спросила:

— Малфой, а почему ты позволил Марии думать, что я леди?

Драко замялся.

— Слишком сложно было бы объяснять твой статус. Ты одета как леди, ведешь себя как леди, и я себя с тобой вел не как со служанкой. Да и с чего бы мне приезжать в деревню со своей личной служанкой? Ладно еще с Карлом, но с тобой…

— Кстати, про одежду. Когда я впервые увидела, в чем именно мне предстоит выезжать на верховые прогулки, я была просто в шоке. Разве это наряды служанки? Зачем ты это купил?

— Предвидел ситуацию, при которой тебя легче будет выдать за мою спутницу, чем за служанку. Зачем тебе эти тонкости, Мио? Простого «спасибо» было бы вполне достаточно.

— Спасибо? Спасибо, конечно, но это слишком, Малфой. И мы оба это прекрасно понимаем, только ты почему-то никак не хочешь мне объяснить эти свои странности.

— Потому что я твой хозяин и самодур, и имею полное право, забавляясь, покупать тебе вещи или безделушки, потому что мне так хочется. Может, я так пытаюсь подкупить тебя, чтобы соблазнить?

Она отрицательно покачала головой.

— Нет? Ты уверена? Ладно, тогда я просто предпочитаю видеть рядом с собой красивые вещи на красивых и умных людях. А поскольку ты полностью зависишь от меня, то я могу купить тебе самое дорогое платье, и пусть Гринграсс и Паркинсон подавятся от зависти, а могу велеть тебе ходить голой. И если ты будешь доставать меня своими глупыми вопросами, я так и поступлю, уж поверь.

— Ладно, я поняла, ты не хочешь или не можешь объяснить, зачем ты так странно себя ведешь. Надеюсь, это не побочное действие от зелий, которыми накачивал тебя Снейп, — улыбнулась Гермиона.

Вместе они без приключений дошли до булочной, а потом Драко перенес их в поместье, где Гермиона с Сарой быстро собрали все необходимое по списку и не только, а Карл отправил все это в дом целительницы.

Гермиона никак не могла найти себе места — она мерила шагами свою комнату и не знала, что делать. Часть ее хотела сорваться к Марии, чтобы помогать лечить Тима, а другая часть понимала, что она не имеет на это права, ведь Малфой четко велел ей никуда из поместья не отлучаться. Сам он, едва доставив ее домой и наскоро перекусив, отправился снова искать свидетелей, взяв с собой нескольких проверенных слуг. Карл постарался успокоить ее, уговаривая лечь отдыхать, но Гермиона никак не могла заставить себя даже присесть и нервно ходила из угла в угол в своей комнате. Наконец она не выдержала одиночества и неизвестности и тихонько спустилась в гостиную, надеясь встретить там Карла или Сару. Но в кресле у камина, устало вытянув к огню ноги, сидел Малфой. В его руке поблескивал бокал с огневиски, а сам он даже не переоделся. Гермиона замерла в дверях, разглядывая его фигуру, едва видимую в отсвете камина. Свечи не горели, но она видела, что он очень устал, и что его глаза закрыты, а губы сжаты в тонкую линию. Видимо, ничего так и не удалось узнать, иначе его вид не был бы столь печальным.

Драко тяжело откинул голову на высокую спинку кресла. День выдался совсем не таким, как он планировал. Он так мечтал весь день провести с Гермионой, забыть хоть на несколько часов, что он — ее хозяин, а она — его рабыня, служанка. И начиналось все просто великолепно, но потом… Его мысли вновь переключились на тех, кто напал на Тима. Сейчас, когда эмоции немного улеглись, Драко не мог себе не удивляться. Ну да, мальчишка молодец, отлично учится, и старший конюх его хвалит, да и Гермионе он нравится, но почему сам Драко так переживает за него? Неужели только потому, что кто-то посмел напасть на его собственность? Да нет, ерунда. Он, конечно, все равно их найдет, но так волноваться из-за этого? Тогда почему? Он и знаком-то был с парнишкой едва-едва. Значит, его так заботит судьба Тима только из-за Гермионы?

Драко вздохнул — какова бы ни была причина, он найдет преступников, накажет их, а после… Скорее бы уже все закончилось. Тогда он сможет играть в открытую, и не нужно будет притворяться… И это очень крамольные мысли, от которых необходимо избавиться как можно быстрее.

Шорох привлек его внимание, и он обернулся на входившую в гостиную Гермиону. Она подошла к нему и присела на скамеечку для ног у его кресла, заглядывая ему в лицо.

— Ничего не вышло? — грустно спросила она.

Драко отрицательно покачал головой.

— Придется ждать, пока очнется Тим. Может быть, они не стерли ему память, и он покажет нам их лица.

— Бедный малыш. Я никак не могу успокоиться. Мне все кажется, что если бы я не была настолько эгоисткой и…

— Мио, прошу тебя, перестань. Правда, у меня нет сил сейчас заново объяснять тебе, что в происшедшем нет твоей вины. Вот увидишь, Тим очнется и скажет тебе то же самое. Послушай, я договорился с Марией — она пришлет Патронус сразу же, как только с Тимом можно будет поговорить. А завтра она пришлет весточку о его общем самочувствии и напишет, как протекает лечение. Я поговорил с крестным, и он одобрил все действия Марии. Я навесил кучу сигналок на ее дом, на тот случай, если к ним вдруг явятся незваные гости. Я даже оставил двух ребят из охраны недалеко от дома, чтобы караулили до утра, а утром их сменят другие. Больше мы ничего не можем сделать, поэтому иди, отдыхай. Если Тим завтра придет в себя, нам понадобятся силы, чтобы навестить его, — он устало поднялся с кресла, подавая ей руку и помогая встать.

— Ты правда возьмешь меня с собой? — Гермиона молитвенно сложила руки, заглядывая Драко в глаза. — Малфой, я не знаю, как благодарить тебя. Правда, я не понимаю, зачем ты все это делаешь, но я так благодарна тебе за Тима. Спасибо! — и она, поддавшись внезапному порыву, вдруг обняла его за шею. Драко замер на секунду, а потом сам обхватил ее за талию и впился в губы жадным, горячим поцелуем, прижимая к себе.

Гермиона опешила, такой реакции она точно не ожидала, но его губы были сладкими, с легким запахом огневиски, и очень настойчивыми, как и руки, все крепче прижимающие ее к себе, и она сдалась. Ее рот приоткрылся, впуская, маня, даря ему головокружительное удовольствие, и они уже вместе задохнулись в момент, когда его уверенный язык коснулся ее робкого язычка. Зарычав, Драко еще сильнее стиснул ее в объятьях и вдруг отступил, разрывая поцелуй, задыхаясь, и просто прижал к себе.

— Ты сведешь меня с ума, Грейнджер, — прохрипел он, едва обрел дар речи. Она попыталась поднять голову, но он не дал, прижав ее к своей тяжело и часто вздымающейся груди. — Видит Мерлин, чего мне стоит все время держаться от тебя на расстоянии, а ты только и делаешь, что соблазняешь меня!

У Гермионы пропал дар речи. Это она его соблазняет? Да разве она вообще умеет это делать? И что такого она сделала и когда, что это сводит Малфоя с ума? У нее была куча вопросов и ни одного ответа. А Драко, немного успокоившись, слегка отодвинулся и приподнял ее лицо, обхватив его ладонями.

— Если бы ты только знала, Мио… Если бы ты только знала… — прошептал он прямо в ее губы, а потом резко развернулся и вышел из гостиной, оставив ее одну в полной растерянности.