Возвращаясь к началу (джен)

— Ты что, боишься? — Адриан сжал её руку. Ворота, ведущие во двор поместья Агрестов, уже виднелись вдали — оставалось пройти пару кварталов.

— Боюсь? Ничуть не бывало, — Маринетт натянуто улыбнулась. — Он же меня не съест.

Адриан хмыкнул.

— Или съест? — она улыбнулась, хотя на самом деле идти к Адриану домой, да ещё на обед с его отцом, не хотелось совершенно. Но Адриан был настойчив, и придумывать отговорки, почему она не хочет зайти к нему даже на минутку, становилось всё труднее, а истинную причину она озвучить не могла.

— Однажды нам всё равно придётся с ним встретиться, — словно прочитав её мысли, сказал Адриан. — Иди сюда, моя Леди, — и он нежно обнял Маринетт, целуя её в висок.

— Не будем тянуть. Вперёд? — как бы ни хотелось понежиться в объятиях Адриана, но идти было надо. Тем более что чем быстрее ужин начнётся, тем быстрее он кончится.

— Вперёд! — Адриан снова схватил её за руку и быстро зашагал вверх по улице.

— Эй-эй, полегче! Мне за тобой сложно угнаться! Во-первых, я на этих чёртовых каблуках, во-вторых, ты вымахал под два метра, и шаги у тебя… — Маринетт даже чуть-чуть запыхалась. Надо было послушаться и ехать на такси, а не пытаться оттянуть неизбежное. — И вот что... Если я захочу снова надеть эти туфли, просто сразу убей меня.

— Лучше я выкину эти туфли, — он чуть нервно улыбнулся. Они уже подошли к воротам. Адриан нажал кнопку переговорного устройства, и ворота открылись.

Особняк Агрестов никогда не нравился Маринетт — здесь было слишком уж просторно, слишком уж чисто и белоснежно, слишком помпезно и совершенно неуютно. В холле Маринетт заметила, что дом изменился — никуда не делись высоченные потолки и широкая парадная лестница, ведущая наверх, но белоснежно-белый и чёрный цвета уступили место более тёплым и приятным оттенкам. Вместо парного портрета Габриеля и Адриана на стене сейчас висела какая-то абстракция.

— Проходите на кухню, — донеслось до них. Адриан взглянул на Маринетт, прошептал: «Всё будет в порядке!» и повёл её в то крыло дома, в котором кухни никогда не было. Маринетт помнила это точно. Впрочем, какое ей дело до того, как Габриель Агрест решил переустроить свой дом?

— Рад вас видеть, — месье Агрест направился к ним, радушно распахнув объятия. — Полагаю, вы проголодались?

— Очень! — излишне воодушевлённо заявил Адриан. — Умираю, хочу есть!

Адриан говорил без умолку, переводя разговор с темы на тему и не допуская пауз в разговоре, сам отвечал на все вопросы, и Маринетт была безумно благодарна ему за это. Месье Агрест вёл себя так, слово и вправду был счастлив видеть Маринетт в своём доме. Было сразу видно, что отношения между сыном и отцом сильно изменились и стали намного ближе. И всё-таки Маринетт не верила такому Габриелю Агресту ни на йоту, уверенная, что люди — не меняются. Габриэль Агрест всегда был высокомерным и эгоистичным сукиным сыном, цедившим слова через губу и считавшим ниже своего достоинства общаться с друзьями сына. И пусть сейчас он шутил и смеялся шуткам Адриана, пусть вместо строгого классического костюма на нём была рубашка-поло с расстёгнутым воротом и мягкие слаксы, пусть его всегда идеально уложенные седые волосы сегодня были растрёпаны, но взгляд его серых холодных глаз то и дело прощупывал её, словно сканер. Маринетт при всём желании не могла забыть, что случилось в этом доме пять лет назад, и всё пыталась разглядеть сквозь маску этого нового Габриеля Агреста того, кем он был когда-то. Бражника.

Полтора часа наконец-то прошли, оставалось выпить по чашке чаю и можно было считать долг исполненным. Но стоило Адриану выйти, чтобы перед уходом забрать кое-какие вещи из своей комнаты, Маринетт снова почувствовала себя скованно.

— Отличный стейк. Всё очень вкусно. Вы… вы готовили сами? — сказала она первое, что пришло ей в голову, лишь бы не молчать.

— Сам. Вас это удивляет? — месье Агрест улыбнулся.

— Вы никогда не были фанатом готовки, насколько я помню.

— Всё меняется, Маринетт, — он был дружелюбен до приторности.

— Вы же на самом деле нисколько мне не рады? — не удержалась она. — И не рады, что мы с Адрианом снова вместе, так?

Он пожал плечами и усмехнулся, словно она сказала несусветную глупость.

— Я вам не враг. Всё осталось в прошлом, вам ли не знать. Я понимаю, почему вы не доверяете мне, и единственное, на что я рассчитываю, это то, что вы сдержите слово, и моя тайна останется тайной.

— Я не скажу Адриану, что Бражник — это вы, — Маринетт понизила голос. — Не из-за вас, из-за него, — добавила она.

Он поднял руки, словно сдаваясь.

— Причины неважны.

Повисла неловкая пауза.

— Давайте ради Адриана хотя бы попробуем наладить нормальные отношения, — месье Агрест протянул ей руку.

— П-попробуем, — без особой уверенности произнесла Маринетт, протягивая свою.

— Тогда зовите меня Габриель, хорошо? — он не отпускал её руку, и Маринетт кивнула, готовая молиться, чтобы Адриан поторопился и избавил её от этой неловкой ситуации.

— Кажется, Адриан решил, что наедине мы быстрее найдём общий язык, — Габриель совершенно верно истолковал её полный тоски взгляд, брошенный на дверь.

— Боюсь, он ошибся, — как бы Габриель её ни смущал, она сумела справиться с волнением. — Да, мне с вами… непросто. Знаете, очень трудно пытаться поладить с человеком, который не только отец твоего парня, но и несколько лет был по совместительству суперзлодеем и твоим врагом.

Она высвободила свою руку, а Габриель рассмеялся. Совершено искренне!

— Я не в силах изменить прошлое. Да и бог с ним. Давайте лучше о будущем. Так вы меня не послушали и поступили в Марангони? ⁽¹⁾

— Да, мне остался последний год.

— Что со стажировкой?

— У меня хватает предложений, выбираю.

— Не хотите поработать на меня?

— Нет, не хочу. Вас обвинят в фаворитизме, а меня — в использовании личных связей. Я хочу пробиться сама.

— Похвально, — Габриель встал и привычным движением заложил руки за спину, расправляя плечи. — Мы с вами, Маринетт, похожи значительно больше, чем вам кажется.

Она собиралась горячо запротестовать, но тут появился Адриан.

— Я готов, можем идти, — он потряс спортивной сумкой.

— Судя по всему… — начал Габриель, но Адриан поспешно перебил его:

— На уик-энд у нас планы, папа, и не спрашивай, какие, чтобы мне не пришлось врать. Вернусь во вторник. Звонить буду, клянусь. Если что, Маринетт напомнит, правда ведь? — он подошёл к ней и обнял за талию. Притянул ближе и поцеловал, словно демонстрируя, насколько между ними всё серьёзно и насколько он уже самостоятельный и не зависящий от отца парень. В другой ситуации Маринетт было бы смешно. Сейчас она чувствовала только усталость, но нашла в себе силы мило улыбнуться и попрощаться с Габриелем, поцеловав воздух рядом с его щекой.

* * *

— Ну, кажется, всё не так ужасно, как можно было бы ожидать. Да, моя Леди? — они едва отошли от особняка Агрестов, когда Адриан остановился и, взяв руки Маринетт в свои, заглянул ей в глаза.

— Я пока не готова это обсуждать, — Маринетт оперлась на плечо Адриана и наконец-то сняла туфли. — Он… будто это какой-то другой Габриель Агрест.

— Это самый настоящий Габриель Агрест. Просто… он наконец-то стал приходить в себя после несчастья с мамой, — Адриан забрал у неё туфли, и они неспешно зашагали в сторону дома Маринетт.

— Её так и не нашли? — исчезновение Эмили Агрест всегда было запретной темой, и Маринетт с пониманием относилась к нежеланию Адриана обсуждать это, но раз он сам начал разговор, то она решила возможным спросить.

— Нет. Если бы она была жива, она бы вернулась. Я уверен на все сто, что она не могла бросить нас. Они с отцом любили друг друга так, как… я даже не знаю, с кем их можно было бы сравнить. Ему было очень тяжело.

— Я понимаю… Но всё-таки я не могу поверить, что твой отец не сказал ничего едкого по поводу наших с тобой отношений.

— Почему не сказал? — Адриан хитро улыбнулся. — Сказал, что я могу сам решать, с кем встречаться. И что он ждёт не дождётся внуков, — добавил он.

Маринетт закатила глаза.

— По-моему, ты выдумал это только что, — рассмеялась она и ускорила шаг.

— Про детей? — Адриан тоже прибавил ходу. — Ну разве только.

* * *

На предстоящие выходные дни у них были воистину наполеоновские планы: валяться в кровати, ничего не делать, иногда выходить гулять и снова ничего не делать. Все учебные долги были закрыты, впереди ждали путешествия — Маринетт собиралась на несколько недель уехать в Китай, вслед за родителями, а примерно через неделю после её возвращения улетал в Нью-Йорк Адриан. Они ещё не расстались, а Маринетт уже скучала.

— Ты ещё не уехала, а я уже скучаю, — пробормотал Адриан.

— Мне кажется, ты иногда читаешь мои мысли, — прошептала Маринетт сонно. Они лежали голые, прижимаясь друг к другу и так и не разомкнув объятия после секса.

Адриан приподнялся на локте, заглядывая ей в лицо.

— Читаю мысли? Тогда… сейчас мне кажется… ты хочешь… — он склонился, чтобы поцеловать её, и его рука скользнула по груди, ниже, к животу.

— Вот сейчас ты прочитал неправильно. Я хочу совсем другого, я хочу в душ, Котик, — Маринетт перехватила его руку.

— Я с тобой!

— У нас очень, очень маленькая душевая.

— Так это же прекрасно!

Маринетт тихо рассмеялась.

— Мне так хорошо с тобой, — она нежно поцеловала его, едва касаясь губами губ.

— Мне тоже. Мы зря тогда расстались.

— О, нет, мы правильно расстались. По крайней мере, мне хочется в это верить. А сейчас отвернись, я пойду в душ. Как я спускаюсь голой с этого насеста — то ещё зрелище, так что отвернись.

— Надо было остаться у меня. Во-первых, у меня огромная кровать, — стал загибать пальцы Адриан, — во-вторых, не на антресолях, как у некоторых, в-третьих — у меня просторная ванная, а ещё у меня…

— … отец под боком. Спасибо, нет. Лучше уж кровать на антресолях. Отвернись же!

Она быстро приняла душ, оделась в домашний костюм и, прихватив с кухни недоеденную пиццу и почти полную бутылку колы, вернулась в комнату. Адриан уже спустился и ждал её, ничуть не смущаясь своей наготы. Когда он вернулся из душа, они устроились прямо на полу, в коконе из пледов и подушек. Маринетт села между колен Адриана и прижалась спиной к его груди.

— Ты справишься тут без меня? — спросила Маринетт, разделавшись с последним куском пиццы. На такие вопросы Адриан всегда реагировал одинаково — закатывал глаза и демонстративно стонал.

— Справлюсь, моя Леди, ребята помогут. Камень Бражника под твоей охраной, значит, новых акум не будет, а с обычными преступниками справляется полиция. Ты помнишь, как настоятельно мэр Буржуа просил нас не вмешиваться?

— Ага, он так пафосно заявил, что силы супергероев надо тратить на суперзлодеев, а иначе получится, что полицейские зря едят свой хлеб, раз не справляются с простыми преступниками.

— Так что даже если прилетит зло из космоса — мы всё решим. А когда уеду я, вы без меня не пропадёте?

— Мы очень постараемся, — заверила Адриана Маринетт чрезвычайно серьёзно.

— Насколько стало проще жить, зная, кто есть кто. Узнать бы, кто был Бражником…

— Зачем? Камень Бражника у нас… — Маринетт делано беззаботно пожала плечами. — Да и как теперь узнаешь? Я не успела его разглядеть, и мне до сих пор за это стыдно, но… тогда твой отец…

— Я так тебе благодарен, что ты не оставила его, — Адриан отложил пиццу, чтобы крепче обнять Маринетт. — Если бы не супершанс, если бы мы тогда его быстро не доставили в больницу… Я мог остаться совсем один.

— Давай не будем о прошлом?

— Не будем… Тем более всё хорошо закончилось, а у нас есть более интересные темы для разговоров. И более интересные дела…

Они до сих пор не признались друг другу в любви, хотя снова начали встречаться почти полгода назад. Пользовались какими-то другими словами, и оба, не сговариваясь, обходили эту тему. Каждый раз после близости, лежа в объятьях Адриана, Маринетт уже была почти готова сказать, что любит, но неизменно отступала, думая о том, что до сих пор между ними есть недосказанность и тайна, пусть и чужая.

* * *

Она снова бежала по особняку Агрестов. Бежала, лихорадочно соображая, где она может спрятаться. Ей и надо-то было всего несколько минут — накормить Тикки, чтобы восстановить её энергию, самой отдышаться и продолжить схватку. Бывший Бражник, а теперь Монарх, получивший почти все камни чудес, шёл по пятам. Она слышал его смех.

— Где ты, Леди Баг? Куда же ты? Ты можешь просто отдать мне свой талисман, и мы закончим на этом.

— Пошёл ты к чёрту, — прошептала она, ныряя в первую попавшуюся дверь. Кухня. Пол в пёструю плитку, от которой в глазах рябит. Леди Баг спряталась так, чтобы её не было видно от входа, и сняла трансформацию, выпуская квами. — Ну, малышка, давай!

Руки тряслись, Маринетт чуть не уронила лакомство, доставая его из сумочки. Тикки, едва живая от усталости, выхватила из её рук макарун и стала жадно его поглощать. Маринетт стоило большого труда не торопить малышку.

— Маринетт Дюпэн-Чэн! — прозвучало как гром среди ясного неба. Монарх! Она не заметила, как он появился!

Он замешкался на секунду, но этого хватило, чтоб Маринетт завопила: «Тикки, давай!» и, моментально превратившись в Леди Баг, нанесла удар. Монарх отклонился в сторону, тут же взмахнул тростью, со свистом рассекая воздух, и стал наступать. Ей пришлось вскочить на столешницу, оттолкнуться и прыгнуть, чтобы мгновенно оказаться за спиной у врага. Но у того словно на спине глаза были, он повернулся, замахнулся, и трость просвистела в миллиметре от её головы. Она бросила йо-йо, надеясь связать Монарха, но тот ловко уклонился и снова пошёл в наступление. Они смещались в сторону террасы, окаймляющий дом.

Во время любого боя против самых страшных монстров, созданных Бражником, а потом и Монархом, ей никогда не было страшно — всегда появлялся азарт, адреналин кружил голову... Но не сейчас. Наверное, впервые с того дня, когда она стала Леди Баг, Маринетт захотелось просто спрятаться, чтобы кто-то другой защитил её. Но она, а не кто-то другой, была супергероем, она была защитницей Парижа, и не к лицу ей было отступать.

— Сдавайся, Леди Баг! Без Кота Нуара тебе не победить, а он не сможет прийти тебе на помощь.

— Это... ты… так… думаешь… — ответила Леди Баг, уверенная, что Кот что-нибудь да придумает, сможет освободиться из любого плена, выбраться из любой ловушки. В конце концов, у него есть его Котаклизм — суперсила разрушения!

Монарх замахнулся снова и вдруг застонал, выгнулся дугой, рухнул на колени и тут же завалился на бок, выпуская из рук трость.

Подобное с ним случалось и раньше, когда они, как полоумные, гонялись друг за другом по прошлому и будущему. Тогда новоиспечённый Монарх использовал слишком много камней чудес разом, переоценив свои возможности, и, видимо, сейчас он снова сделал это — пошёл ва-банк и проиграл.

Оно опять застонал, переворачиваясь на спину.

Маринетт подползла к нему на коленях, сдёрнула с него все кольца и талисманы, которые хранили силы квами.

— Трансформируйся в человека, ну же, пока не превратился в труп! — на всякий случай отталкивая кольца подальше, велела она.

— Ни за что, — прошипел он сквозь зубы. — Больше нет смысла…

— Ну уж нет, — она внимательно осмотрела его костюм и потянулась к вороту, рядом с которым мерцал последний камень, которого она вначале не заметила — скорее всего, талисман Бражника.

— Нет!!! — Монарх снова выгнулся, скованный явно болезненным спазмом. Леди Баг протянула руку и сдёрнула камею, разрывая ткань костюма.

И в ту же минуту личина Монарха спала.

— Месье Агрест? — сжимая в кулаке талисман, Леди Баг отшатнулась и села на пол рядом с ним, не представляя, что делать дальше.

— Моя Леди! Я спешу к тебе, — услышал она голос Кота.

— Никто… сын… — Габриель Агрест дышал и говорил из последних сил. — Прошу… не го… не гово…

— Я не скажу ему, — кивнула Леди Баг, — не скажу никому. И… мы спасём вас.

— Нет, — он усмехнулся, — Котаклизм… спасения нет… не на… до.

Леди Баг прикрыла рот рукой. Прошло несколько недель с той памятной драки с Монархом, когда он сам подставился под разрушающий удар Кота Нуара. Кот до сих пор переживал, что, пусть и случайно, применил Котаклизм к живому человеку и, выходит, переживал не зря.

— Моя Ле… — Кот оказался рядом, замер и тут же упал рядом с Габриелем на колени. — Папа? — он недоумённо повернулся к Леди Баг. — Что с ним?

— Адриан? Ты — Кот Нуар?

Леди Баг помотала головой, решив, что с этим можно разобраться чуть позже.

— Это Монарх… То есть — Монарх сбежал, вот, — она раскрыла ладонь, показывая камень. — Это он навредил месье... месье Агресту. Супершанс, он всё исправит, должен! — она встала на ноги и вытянула руку вверх, но ничего не произошло, никакого супершанса не последовало. Месье Агрест захрипел, выгибаясь... Она хотела помочь, но стоило ей до него дотронуться, как он рассыпался в пыль, и Маринетт в ужасе закричала...

— Тихо, тихо, это всего лишь сон, да? Всё в порядке, — Адриан прижал её к себе и стал тихонько поглаживать по плечу. — Опять сражаешься?

С трудом переводя дух, Маринетт села на постели. Перед глазами всё ещё стояла картинка, как отец Адриана превращается в ничто. Слава богу, в жизни всё было иначе, и ей удалось убрать последствия применённого когда-то к Монарху Котаклизма.

— Мне приснилось, что я не смогла спасти твоего отца… тогда…

— Но ты спасла. Ты победила…

Маринетт теснее прижалась к Адриану.

— Я теперь ни за что никогда не усну, — пробормотала она.

— Конечно, и я тоже не буду спать. Никогда, — Адриан зевнул и обнял Маринетт. — Я с тобой… — пробормотал он сонно, и вскоре они оба уснули.

1) Марангони — Университет моды в Париже, имеет филиалы в Лондоне и Милане.

Вернуться к тексту