Шерлок Холмс и секрет золотого медальона (джен)

Леди Мэри Талбот постаралась придать себе как можно более безразличный и отстраненный вид и только после этого зашла в столовую.

— Всем доброе утро, — протянула она, растягивая слова в едино английским аристократам присущей манере, и подошла к столу. Барроу, дворецкий, на секунду замешкался, увидев ее в столь ранний час, но быстро перестроился и, выдвинув для нее стул, помог ей сесть и налил ей кофе.

— О, доброе утро, — Роберт Кроули, седьмой граф Грэнтем, с удивлением посмотрел на дочь, оторвавшись от своей газеты. — Не ожидал тебя здесь увидеть. Неужели наших бедных арендаторов ждет непредвиденная инспекция? — пошутил он.

— Вовсе нет, папа, — проигнорировав попытку отца прибегнуть к юмору, леди Мэри покачала головой и сделала осторожный глоток кофе. — Просто не хотела мешать Генри.

— О, — сказал граф. Подобное заявление стало для него еще большей неожиданностью, чем желание старшей дочери позавтракать в столовой и пренебречь таким образом своим законным правом замужней женщины на завтрак в постели. В попытке найти объяснение сего феномена он посмотрел на зятя, вдовца его младшей дочери Сибил, умершей родами семь с половиной лет назад. Том Бренсон, улыбкой поприветствовавший леди Мэри, отложил только что прочитанное письмо, что пришло с утренней почтой.

— После столь длительного путешествия нужен хороший отдых, — проговорил он не без толики зависти. Генри Талбот, его свояк, вчера вечером вернулся из продолжительной поездки по Европе. Он предлагал Тому составить ему компанию, но тот отказался — летом должна была состояться его свадьба с мисс Люси Смит, и подготовка к этому значительному событию поглощала все мысли Бренсона.

— Я думала, люди ездят в путешествия как раз ради того, чтобы отдохнуть, а не наоборот, — резонно заметила ему леди Мэри. — Впрочем, Генри вряд ли сумеет насладиться тишиной и покоем — учитывая, что совсем скоро наш дом опять превратится в постоялый двор.

— О, вижу, ты уже в предвкушении визита твоей сестры, — как бы между прочим сказал Роберт, возвращаясь к своей газете. Том заметил в его глазах веселые искорки и подавил смешок — периодически поддразнивать леди Мэри ее пренебрежительным отношением даже к самым близким людям в их семье было чем-то вроде спорта.

И точно — реакция была как раз той, какой ожидали они оба: леди Мэри слегка закатила глаза и не без раздражения сказала:

— Эдит просто строит из себя актрису погорелого театра. Когда я была беременна, я не выписывала кучу дурацких женских журналов и не пыталась рассказать всему миру о том, как я счастлива, что у меня будет ребенок.

— Эдит вовсе так себя не ведет, — возразил ей Том. — В конце концов, она ведь издает журнал для женщин и считает, что теме материнства в наше время уделяется недостаточно внимания.

Роберт покровительственно рассмеялся.

— Да, мы ведь так много теряем, не вдаваясь в подробности этого увлекательного процесса, — он покачал головой и сложил газету. — Так или иначе, Эдит и Берти будут не единственными нашими гостями в это время.

— О, не напоминай — леди Мэри поморщилась и намазала вишневым джемом свой тост. — Плохи стали дела в Даунтоне, раз его выбрали для проведения литературного вечера никому не известного старого писателя.

— Не будь так строга — в конце концов, совсем недавно Даунтон почтила своим визитом королевская чета, — не без гордости напомнил ей Роберт. — К тому же, этот писатель не так уж и неизвестен. Вроде бы он написал пару неплохих исторических романов. Только вот никак не могу запомнить его фамилию — кажется, там было что-то ирландское, так что это по твоей части, Том.

— Честно говоря, я больше жду наших завтрашних гостей, — в голосе Бренсона послышалось воодушевление. — Шерлок Холмс сейчас настоящая знаменитость, он популярнее кинозвезд, не говоря уже о писателях. Я помню, мы с Сибил читали записки доктора Ватсона о его приключениях, еще когда он был малоизвестен, а теперь… — он вздохнул, и остальные поняли, что этот вздох был обусловлен ностальгией, а не радостью за лондонского сыщика.

— И все равно я не понимаю, почему он приезжает в компании своего семейства, — после небольшой паузы продолжила леди Мэри. Как истинная аристократка, она позволяла недовольству лишь контурно обозначиться на ее лице. — Кажется, они какие-то мещане, — в ее устах это прозвучало не столько как пренебрежение, сколько как осуждение.

— Невилл Чемберлен, старый знакомец твоей бабушки, настоятельно рекомендовал ей пригласить в Даунтон на пару дней Майкрофта Холмса, — Роберт наморщил лоб, будто желая выстроить для дочери всю причинно-следственную связь, приведшую к необходимости принимать у них в доме неожиданных гостей. — Он не озвучил никаких подробностей, но ты же знаешь этих политиков — никогда не угадаешь, что у них на уме.

— Ты про Чемберлена или про бабушку? — бесстрастно поинтересовалась леди Мэри.

Том в очередной раз подавил смешок.

— Про них обоих, раз уж на то пошло, — вздохнул Роберт. — В любом случае, когда я упомянул об этом твоей матери, она пришла в большое воодушевление — оказывается, она тоже читала эти рассказы доктора Ватсона, можешь себе представить? Так или иначе, выяснилось, что внизу буквально все мечтают познакомиться с Шерлоком Холмсом, поэтому я не нашел причины не пригласить еще и его. Так что мистер Майкрофт Холмс приедет со своей супругой и с братом, а также с их младшей сестрой.

— Младшая сестра? — недоверчиво переспросила леди Мэри. — Этого еще не хватало.

— О, ты будешь удивлена, — подал голос Том. — Судя по тому, что писал в своих рассказах доктор Ватсон, она умнее обоих своих братьев.

— Умная женщина — вот она, главная опасность нашего столетия! — воскликнул Роберт, видимо, снова пытаясь пошутить.

— Папа, только не скажи такого при Эдит, — усмехнулась леди Мэри. — Ладно, вы убедили меня в определенной целесообразности этого визита. Только я все равно не понимаю, почему именно бабушка навязала нам гостей, к которым приходится обращаться «мистер».

— Насколько я могу судить, Холмс-старший вскоре получит титул, — задумчиво проговорил Роберт. Такие вопросы всегда его занимали. — Правда, за какие заслуги, я не могу сказать. Я специально проверял — он никогда не занимал никаких правительственных постов. Любопытно, откуда Чемберлен вообще его знает…

— Зато Шерлок Холмс уже давно заслужил рыцарство, — сказал Том. — Если хотя бы половина того, о чем повествовал доктор Ватсон, является правдой, он не раз спасал репутацию этой страны.

— Как увлекательно, — со скучающим видом протянула леди Мэри и встала. Барроу, до того стоявший у стены в положении статуи, быстро отодвинул ее стул.

— Пойду прогуляюсь, — сказала она. — Встретимся на обеде. Как я понимаю, моя дорогая сестра прибудет ближе к вечеру — нужно будет проверить, готовы ли комнаты.

— Конечно, — кивнул Том, чтобы что-то сказать. Уже когда леди Мэри покинула столовую, они с Робертом обменялись многозначительными взглядами — определенно, очередное близкое соприкосновение леди Талбот с представителями среднего класса обещало пройти весьма увлекательно.

* * *

Аббатство Даунтон, веками бывшее центром притяжения для всех обитателей округи, от самых знатных до самых сирых и убогих, в конце двадцатых годов двадцатого столетия продолжало с завидным упорством держаться на плаву, несмотря на то, что многие подобные поместья, принадлежавшие многочисленным родственникам и еще более многочисленным друзьям графа Грэнтема, разорились еще в середине десятилетия и в лучшем случае были превращены в музеи, а в худшем — просто заколочены до навсегда оставшихся в прошлом «лучших времен». Иной наблюдатель, более-менее хорошо знакомый с экономическими терминами и понятиями спроса, предложения и благоприятной конъюнктуры, мог бы объяснить это эффективными методами ведения хозяйства и разумным управлением, но в действительности гораздо большее значение имело то, что Грэнтемы были готовы принимать перемены, когда это было по-настоящему необходимо. Так или иначе, но они приняли адвоката в качестве наследника, шофера — в качестве зятя и незаконнорожденного ребенка — в качестве полноправной внучки (хоть об этом, по понятным причинам, они никому постороннему не говорили). В дальнейшем судьба продолжала преподносить им сюрпризы, и они, как настоящие англичане (хоть графиня Грэнтем и была по происхождению американкой), возвышались над хаосом, в трудную минуту предпочитая проявить храбрость и поднырнуть под волну, а не малодушничать и стараться убежать от трудностей. Поэтому даже сейчас, когда их образ жизни и само их существование в привычной среде обитания перманентно ставились под угрозу, у них все равно все было хорошо. И если бы кто-то назвал это парадоксом, они наверняка упрекнули бы его в ненужном драматизме.

И все-таки леди Мэри Талбот, старшая дочь графа, сын которой от первого брака (с тем самым адвокатом, трагически погибшим во цвете лет в автомобильной аварии) должен был рано или поздно стать хозяином аббатства Даунтон, все равно испытывала временами подспудную тревогу. Дело было не в ее способности к адаптации — кто-кто, а леди Мэри ради семейного наследия была готова пойти на многое, от возни в свинарнике ради спасения только что купленных хрюшек от жажды, до расстановки стульев под проливным дождем в преддверье королевского визита. Смерть первого мужа разделила ее жизнь на до и после, заставив взять на себя часть обязанностей по управлению поместьем, и леди Мэри, и без того не склонная к сентиментальности, во многом стала олицетворением той современной деловой женщины, о которой столь часто писала в своем журнале ее младшая сестра. Однако порой леди Мэри ловила себя на мысли, что она лишь поневоле адаптировалась к тому меняющемуся обществу, которое смотрело на нее совсем не так, как это было бы в начале века. Богатство, титул, земли постепенно теряли свой вес. На первый план выходили люди, подобные братьям Холмсам — которые, страшно было подумать, почти всего добились сами. Даже если у их семьи был хоть какой-то капитал, им всю жизнь приходилось много работать, и именно упорный труд, а не семейное наследство или выгодный брак привели их к тому положению, которое они занимали сейчас. И вот этому леди Мэри и ее родным было нечего противопоставить. Да, они эффективно управляли Даунтоном — но где бы они были без денег ее первого мужа, доставшихся ему в наследство от отца его умершей невесты? Да, у Эдит, ее младшей сестры, был свой журнал — но еще она вышла замуж за маркиза и могла при желании не работать вообще. Да, когда-то Сибил, их младшая сестра, вышла замуж за шофера — но сейчас этот бывший шофер, благодаря связям их семьи, готовился жениться на богатой наследнице. И пусть он делал это по любви, обстоятельства все равно складывались донельзя благоприятно — о такой удаче простые смертные могли только мечтать.

Поэтому, делая вид, что визит Холмсов был ей тягостен исключительно из-за ее снобизма, в глубине души леди Мэри противилась ему по совершенно иной причине: ей нечего было им противопоставить, и, как она догадывалась, они хорошо об этом знали. Конечно, они будут безупречно вежливыми и во всем будут следовать заведенному в Даунтоне порядку, но проведенное здесь время покажется им забавным развлечением, сродни поездке в чужую экзотичную страну, где люди придерживаются древних ритуалов, кажущихся нелепыми всему остальному миру. Это было досадно. А досаду леди Мэри не любила.

К тому же, положение усугублялось тем, что в этом заведомо неравном противостоянии леди Мэри некому было поддержать. Том, с которым у нее сложились прекрасные отношения, смотрел на этот вопрос совсем под другим углом. Ее отец был достаточно просто скроен, чтобы уже давно поплыть по течению, мать не придавала переменам особого значения (в конце концов, она ведь была американкой), а сестра уже давно находилась по другую сторону баррикад. Что же касалось ее нынешнего супруга, любителя гоночных автомобилей Генри Талбота, здесь он ей явно был не помощник.

Дойдя до небольшого холма, на котором стояла деревянная скамейка (вид с этого места действительно открывался неплохой), леди Мэри решила на секунду присесть. День для середины зимы был довольно ветреным, но к такой погоде она привыкла.

Несмотря на то, что она всем сердцем любила Генри, в браке с ним ей не хватало того душевного покоя, который дарило ей когда-то присутствие Мэтью. Если последний любил леди Мэри несмотря на ее недостатки, Генри они были попросту безразличны. Когда она злилась, сердилась или показывала себя не с лучшей стороны (что случалось не так уж и редко — особенно если рядом была Эдит), он не стремился погасить ее плохое настроение мягким упреком или добродушным возражением, как это делал Мэтью — он этого просто не замечал. Из-за этого леди Мэри, к своему немалому дискомфорту, была вынуждена сама справляться с угрызениями совести, и это, несмотря на то, что она уже давно оставила позади юный возраст, давалось ей так непросто, будто бы она по-прежнему была подростком. Если с Мэтью ее недостатки сглаживались и практически исчезали, с Генри они были предоставлены сами себе и фактически брошены на произвол судьбы.

Этот душевный разлад, средство против которого леди Мэри пока так и не придумала, был усугублен частыми отлучками ее мужа. Энергичному, деятельному Генри скучно было все время пребывать в Даунтоне, в управление которого он официально не мог вмешиваться по целому ряду причин. Перед своей последней поездкой, из которой он вернулся только вчера вечером, Генри предлагал Мэри поехать вместе с ним, но она отказалась, не задумываясь. Теперь же этот отказ казался ей слишком скоропалительным — у нее не было дел, которые она не могла бы оставить, пусть даже на два долгих месяца, она не настолько была привязана к детям, чтобы успеть по ним соскучиться, и она уже целую вечность не покидала пределов Англии. Но отказалась она, тем не менее, сразу же, и только сейчас почувствовала где-то в сердце предательский укол. Леди Мэри вынуждена была признать (хотя бы самой себе — что в ее случае уже было значительным достижением), что она отказалась сопровождать мужа, потому что не хотела с головой погрузиться в тот новый незнакомый мир, частью которого она себя не ощущала. Тем более, что это касалось заграницы — как и ее бабушка, вдовствующая графиня Грэнтем, леди Мэри не доверяла иностранцам, хоть и по несколько иным причинам.

Северный ветер, пришедший с той стороны холма, подул с новой силой, и леди Мэри поежилась. Кажется, ей пора было возвращаться домой. Она не могла позволить себе подхватить простуду, когда Даунтон ожидало столь внушительное нашествие. Элегантно поднявшись и отряхнув свое пальто, она неспешным шагом направилась в сторону поместья.

* * *

Леди Эдит Пелэм, маркиза Хэксем, постаралась как можно элегантнее устроиться в присланном ее отцом на станцию автомобиле, но вынуждена была со вздохом констатировать, что усилия эти успехом не увенчались. Слава Богу, что леди Мэри, ее старшая сестрица, никогда не отличалась чрезмерной склонностью к сентиментальности и лишь в каком-нибудь кошмарном сне снизошла бы до того, чтобы приехать встречать ее с мужем на станцию. Увидев, как леди Эдит на последнем месяце беременности неуклюже переваливается, словно дородная гусыня, и совсем не по-маркизски плюхается на сидение, Мэри наверняка поперхнулась бы своим злорадным сарказмом и умерла. А этого леди Эдит допустить не могла — их родители не перенесли бы потерю еще одной дочери.

На этой, слишком злостной мысли для леди ее круга, она слегка покраснела, и ей стало очень стыдно. Нет, подумала она, Сибил вряд ли бы обиделась. Скорее всего, она, как в старые добрые времена, посмеялась бы над Мэри вместе со средней сестрой. Сибил. Леди Эдит вздохнула и покачала головой. Как же ей не хватало младшей сестренки. Она бы наверняка поддержала ее во время беременности добрым словом и дельным советом. От Мэри такого Эдит не дождалась бы и до Второго пришествия. Каким-то невероятным образом старшая дочь графа Грэнтема даже будучи беременной умудрялась оставаться невыносимой злючкой.

— О чем думаешь? — добродушно поинтересовался Берти, муж леди Эдит, садясь рядом с ней. Мэриголд, их маленькая дочка, успевшая вздремнуть в дороге, устроилась у него на коленях и зевнула. Шофер уже спрятал их чемоданы в багажное отделение и теперь вернулся на водительское место. На мгновение леди Эдит ощутила прилив жгучей зависти — она целую вечность не садилась за руль.

— Да так, ни о чем, — она только рукой махнула. С легким толчком машина тронулась, и от нее не ускользнул беспокойный взгляд мужа, обращенный прямо на нее — а точнее, на ту часть ее, что располагалась ниже груди и выше колен.

— Вот, об этом я и думаю, — она покачала головой и посмотрела в окно. — Все-таки наше время — сплошной парадокс. С одной стороны, женщина в моем положении хуже невидимки, и стоит кому-то прямо сказать об этом, как люди, подобные моему отцу, от смущения не знают, куда спрятать глаза.

Берти улыбнулся. Ему всегда нравилось, как его жена с журналисткой остротой и откровенностью говорила о том, что ее волновало — хоть порой он и сам попадал под ее перекрестный огонь.

— А с другой стороны? — проговорил он.

— А с другой стороны, все пытаются опекать меня так, словно я какой-нибудь баснословно дорогой… бисквитный торт! — воскликнула она. — Да, я знаю, что выгляжу просто ужасно, но это же не значит, что я стара и немощна! К тому же… — она понизила голос и опустила глаза. — Я ведь уже была в этом… положении.

На секунду Берти почувствовал легкий холодок, но все сразу же прошло. Он привык воспринимать существование Мэриголд как результат первого брака Эдит, но все равно какая-то часть его по-прежнему ревновала жену к ее прежней жизни. От этого Берти всегда становилось очень совестно, поэтому он поспешил перевести разговор в немного иное русло:

— Дорогая, только ты сможешь сравнить себя с бисквитным тортом, — он рассмеялся. — Но посмотри на это под другим углом. Ты сможешь написать целый ряд статей для твоего журнала. И так твой опыт поможет другим женщинам.

— Да, об этом я уже думала, — кивнула леди Эдит. — Хотя, конечно, консерваторы, подобные моему отцу, наверняка сочтут такую статью примером вопиющей бестактности и обвинят меня в попытке совершить переворот, — она покачала головой.

— Тогда тебе лучше заручиться поддержкой того чиновника, который приезжает завтра, — пошутил Берти. — Или это какой-то политик?.. — он наморщил лоб, желая соблюдать точность в деталях.

— Майкрофт Холмс? Честно говоря, я толком не поняла, — задумавшись, леди Эдит осознала, что не помнит, как точно ее отец его рекомендовал. — Но зато с ним приедет его брат. Рассказы в «Стрэнде» читают даже такие напыщенные аристократы, как мы.

— Точно, — улыбнулся Берти. — Так что у нас будет множество тем для разговора.

— Ну да — если я не усну из-за внезапного прилива усталости, — покачала головой леди Эдит.

Прием, оказанный в Даунтоне самым титулованным членам семьи Грэнтемов, был скромным, но весьма сердечным. Джордж и Сибил сразу же взяли в оборот Мэриголд (как у всяких двоюродных братьев и сестер их круга, у них уже было свое общее прошлое, и на этом фундаменте начинали выстраиваться их семейные узы, в перспективе могущие стать самыми нерушимыми на свете). Леди Кора, мать леди Мэри и леди Эдит, не дав младшей дочери опомниться, повела ее в библиотеку, где уже был приготовлен чай, а Берти как-то сразу же расслабился, оказавшись в окружении тестя и обоих свояков. Генри Талбот, отдохнувший после длительной поездки, был явно рад приезду родственников, что оттеняло как всегда сухое, даже если не скептическое выражение лица леди Мэри — можно было подумать, что она вынуждена была принимать в гостях назойливых кредиторов из низших сословий, а не родную сестру и ее мужа.

На последний ужин перед, по добродушному выражению Роберта, «литературным нашествием», прибыла вдовствующая графиня Грэнтем (леди Изобел Мёртон, ее вечная подруга-соперница, вместе с мужем ждали к завтрашнему приезду Холмсов). Несмотря на то, что годы брали свое, она продолжала являть собой образец элегантности и грации, так что во время ее визитов молодые леди Мэри и леди Эдит, хоть и не подавая виду, особенно тщательно следили за каждой деталью своих туалетов. Не изменяла графиня и своему саркастичному чувству юмора, более английскому, чем сам король Георг V. Так, прибыв в Даунтон в тот вечер, она мимоходом заметила встречавшему ее Барроу:

— Кажется, сегодня вечером к вам на ужин заглянет мистер Мозли. Бедняга пришел в такой восторг, когда узнал, что в Даунтон приедет Шерлок Холмс, что в мое время одной этой эмоции хватило бы на всю палату лордов, — она покачала головой, но дворецкий был готов поклясться, что она подмигнула ему, и позволил себе понимающе улыбнуться ей в ответ.

— Итак, бабушка, — как бы между прочим сказала леди Мэри вскоре после начала ужина. — Раскрой уже свой страшный секрет — почему мистер Невилл Чемберлен попросил тебя пригласить в Даунтон этих странных людей с их странными именами?

— О, дорогая, не стоит недооценивать человека, если у него необычное имя, — предостерегла ее вдовствующая графиня. — Иногда это может привести к неожиданным последствиям.

— Да-да, бабушка, не уходи от темы, — протянула леди Мэри. — Чего такого особенного в государственном служащем, детективе и их родственницах?

— А что такого особенного в нас? — с усмешкой задал встречный вопрос Генри. — Мне кажется, это они должны сейчас с тоской предвкушать занудное времяпрепровождение в компании скучных деревенских людей.

Леди Эдит подавила улыбку. Щеки леди Мэри слегка порозовели, а Роберт так и не понял, пошутил его зять или нет, так что рассмеялся, просто чтобы скрыть свое замешательство.

— Не думаю, Генри, что мы так уж скучны, но твое замечание не лишено резона, — отозвалась вдовствующая графиня. — Отвечая же на твой вопрос, Мэри, скажу лишь, что мистер Невилл Чемберлен очень высоко ценит услуги, оказанные мистером Майкрофтом Холмсом и его братом нашей стране. Для меня этого вполне достаточно.

— О Боже, вы заставили нас трепетать! — пошутила леди Кора, сделав глоток вина. — В любом случае, мы очень рады, что они приедут, — она окинула присутствующих своим теплым взглядом, и Том кивнул в знак согласия. — Я думаю, их визит скрасит наше обыденное существование, правда, Роберт? — она обратилась к мужу за поддержкой.

— Ну, наше существование и так не лишено красок, — Роберт проглотил кусочек запеченной в соусе курицы. — Гарольд прислал сегодня телеграмму, — пояснил он в ответ на недоуменный взгляд матери.

— Силы небесные, что опять случилось на этом жутком континенте? — при любом упоминании родственников леди Коры, особенно ее непутевого брата, вдовствующая графиня всегда подозревала худшее.

— Не стоит так трепетать, мамá, все весьма тривиально, — беспечно махнул рукой Роберт. — Он сообщил лишь, что в данный момент в Англии находится его адвокат, некий мистер Нортон. По словам Гарольда, он должен передать Коре какую-то посылку. Ее содержание настолько ценное, что мой шурин не стал доверять ее почте, а Нортон как раз собирался в Англию, так что все сложилось весьма удачно.

— Что ж, вы правы, Роберт — в Даунтоне всегда что-то происходит, — с улыбкой констатировал Берти. — Наверняка вы заинтригованы? — он обратился к леди Коре.

— Конечно! — подтвердила она. — Гарольд не написал, о чем идет речь — экономил деньги на телеграмме, насколько я его знаю — так что это будет сюрприз.

— Сюрприз от американцев, — пробормотала вдовствующая графиня. — Хуже могут быть только сюрпризы от социалистов, — она специально сказала это настолько громко, чтобы ее услышал сидящий рядом Том, но тот в ответ лишь улыбнулся.

— Впрочем, хватит уподобляться низшим классам и обсуждать других людей, — уже громче сказала она. Леди Мэри самодовольно усмехнулась, а леди Эдит покачала головой.

— Дорогая, не стоит меня осуждать — пока рядом нет этой ужасной женщины, олицетворяющей собой всю мораль Нового Завета, я могу позволить себе такие высказывания, — заявила графиня. — К тому же, я как раз хотела спросить, как продвигаются твои дела. Конечно, теперь, когда ты… в положении, — она поспешила как можно скорее оставить позади эту неудобную деталь, — ты поручила кому-то другому управление твоей газетой?

— Это журнал, бабушка, — леди Эдит закатила глаза. — И нет, я продолжаю весьма тщательно следить за всем, что происходит там в мое отсутствие.

Если бы правила этикета это позволяли, вдовствующая графиня всплеснула бы руками.

— Лорд Пелэм, ну а вы-то куда смотрите? — в ее глазах было неодобрение, но из-за употребления ею титула Берти захотелось рассмеяться.

— Леди Грэнтем, вы же знаете, в семье Кроули именно дамы обычно стоят у штурвала, — проговорил он.

Комментарий был настолько прозрачным и вместе с этим настолько веселым, что все присутствующие не смогли сдержать улыбки. Даже Роберт поддался общему настроению, а Генри со знанием дела подмигнул свояку. В таких условиях вдовствующей графине оставалось лишь покачать головой и вернуться к своему блюду.

— Кажется, сегодня вечером к столу подали слишком много вольнодумства, — сказала она.

* * *

В комнате слуг внизу в этот вечер также царило оживление — которому весьма поспособствовало внезапное появление прямо в начале ужина мистера Мозли. Проработавший на семью Кроули много лет, теперь он трудился как школьный учитель, но связи с Даунтоном никогда не обрывал. В прошлом году он принял самое активное участие в организации визита королевской четы, а сейчас, разумеется, не мог остаться в стороне в преддверье приезда в Даунтон одной из самых известных литературных знаменитостей десятилетия.

— Я не опоздал?.. — запыхавшись, прохрипел мистер Мозли, судорожно глотая воздух, и замер прямо на пороге. Сидящие вокруг длинного прямоугольного стола слуги, уже приступившие к ужину, разом на него уставились.

— И вам добрый вечер, мистер Мозли, — протянул дворецкий Томас Барроу. Находясь внизу, на своей территории, он демонстрировал покровительственное отношение ко всем нижестоящим, пусть даже мистер Мозли давно перестал работать в Даунтоне. — Снова решили перекусить за чужой счет?..

— Я думаю, мистер Мозли перепутал даты, — с улыбкой пришла на выручку учителю мисс Бакстер, горничная леди Коры. У них с мистером Мозли было что-то вроде романа, если такое слово вообще было применимо к англичанам их социального статуса. — Холмсы приезжают только завтра, — напомнила она ему.

Слуги подавили улыбки. Мистера Мозли в Даунтоне любили за честность и порядочность, но его рассеянность вкупе со склонностью вечно попадать впросак нередко смешили его друзей. Вот и сейчас слова мисс Бакстер поставили его в тупик.

— Но я не понимаю, я же все проверил… — забормотал он, смущенно потирая взмокшую лысину. Такого зрелища не мог выдержать даже ветеран последней войны Томас Барроу.

— Нет, мистер Мозли, мы не прячем Шерлока Холмса в бельевом шкафу, если вы об этом, — скучающим тоном продолжил он. — Можете сами проверить. А еще можете присоединиться к нам за ужином, раз уж вы по какой-то причине решили, что Даунтон это местный проходной двор.

— Я вовсе так не решил, мистер Барроу, но… — опять оказавшись в неловкой ситуации, мистер Мозли не нашелся, что сказать, и смущенно опустил голову, но за свободный стул все-таки сел.

— Кажется, в Даунтоне снова переполох, — добродушно промолвил мистер Бейтс, камердинер графа Грэнтема. Его жена Анна, горничная леди Мэри, улыбнулась в ответ на эту реплику и обратилась к миссис Хьюз, экономке:

— А что говорит мистер Карсон, миссис Хьюз? Наверняка он в ужасе?

Мистер Карсон, супруг миссис Хьюз, многие годы занимал в Даунтоне пост дворецкого и ушел на пенсию всего несколько лет назад.

Миссис Хьюз только головой покачала.

— Весьма точное определение, Анна, лучше и не придумаешь, — она вздохнула, но ее добрые глаза улыбались. — «Эти новые времена, Элси, я никогда их не приму! — она так забавно передразнила мужа, что даже мистер Барроу забыл о необходимости сохранять образ строгого начальника и улыбнулся. — Даунтон превратили в какой-то мюзик-холл!»

— Не думаю, что это случится, пока у леди Мэри есть хоть какое-то право голоса, — со смехом возразила ей Анна. — Она сказала мне, что на послезавтра запланирована охота. Так что старые порядки продолжают жить, несмотря ни на что.

— Охота? — повторила вошедшая в столовую кухарка миссис Патмор. Она держала в руках поварешку, а за ней с тарелкой супа семенила Дейзи, ее неизменная помощница. — Интересно, а меня об этом они планировали предупредить? Или они будут питаться наловленной дичью прямо на месте, в сыром виде?

— Хотел бы я на это посмотреть, — усмехнулся мистер Барроу.

— Неужели? — сказал мистер Бейтс. — Тогда у вас крепкий желудок, мистер Барроу.

— Я не об этом, мистер Бейтс, — равнодушно проговорил дворецкий. — Хотел бы я посмотреть, как леди Мэри будет щеголять своими охотничьими навыками перед Холмсами.

— А что, они настолько хорошие стрелки? — поинтересовалась мисс Бакстер.

— Еще бы! — с воодушевлением подтвердил мистер Мозли. Теперь, когда перед ним оказалась тарелка ароматного супа, а рядом с ним сидела мисс Бакстер, он позабыл прежние огорчения. — Вы разве не читали «Алюминиевый костыль» доктора Ватсона? Потрясающий рассказ…

— Так или иначе, зрелище нас ожидает прелюбопытнейшее, — подвел черту под дискуссией дворецкий. — Зато это хоть как-то компенсирует дополнительную работу.

— Не жалуйтесь, мистер Барроу — такие люди, как Холмсы, разве что одежду сами не стирают, так что на вас остается только уборка комнат. А вот кухня — кухня всегда нагружена больше всех. Животы-то у всех одинаковые, — проворчала миссис Патмор и направилась в свою вотчину, а за ней с почти пустой супницей поспешила украдкой хихикающая Дейзи.

Когда ужин подошел к концу и все дела были сделаны, миссис Хьюз потушила везде свет и уже собралась было идти домой, как вдруг ее окликнула мисс Бакстер.

— Миссис Хьюз, — обратилась к ней горничная леди Коры. — Можно похитить пару минут вашего внимания?

— Конечно, мисс Бакстер, — с улыбкой проговорила экономка. — Вы ведь помните, что миссис и мисс Холмс не нуждаются в услугах горничных? Для вас с Анной дополнительной работы не будет, можете не беспокоиться.

— Да, миссис Хьюз, вы говорили, я помню. Но я не по поводу этого. Видите ли, — мисс Бакстер смутилась, но все же продолжила, — я хотела поговорить о мистере Мозли.

— О, — сказала миссис Хьюз. Это было неожиданно. Неужели бедный учитель все-таки решился сделать хоть какой-то шаг?..

— Он очень ждет визита мистера Шерлока Холмса, разумеется, — пояснила мисс Бакстер, — но есть еще кое-что. Понимаете, в последнее время мистер Мозли занялся сочинительством, но не показывал свои рассказы никому, кроме меня. Вы же знаете его — он может быть ужасно застенчивым. Но мне кажется, что его рассказы просто потрясающие. И если бы он показал их тому писателю, что приедет в Даунтон, он, возможно, что-нибудь посоветовал бы или даже помог бы с публикацией.

— Понимаю, — медленно проговорила миссис Хьюз. — И вы хотите подтолкнуть его к этому шагу, но не знаете, как это лучше сделать?

— Верно, — не без смущения подтвердила мисс Бакстер. — И я подумала, что, быть может, вы сможете придумать, как все организовать таким образом, чтобы все выглядело естественно, и мистер Мозли… — она замялась.

— Не подумал, что вы в этом замешаны? — с доброй улыбкой закончила за нее миссис Хьюз. — Что ж, мисс Бакстер, я понимаю. Пока я не представляю, как бы можно было это сделать, но по своему опыту знаю, что порой решение приходит с самой неожиданной стороны. Так что не переживайте — мы ни за что не позволим таланту мистера Мозли прозябать в неизвестности. Видит Бог, мы и так допускали это слишком долго, — она вздохнула.

— Спасибо, миссис Хьюз, — улыбнулась мисс Бакстер. — Даунтону повезло иметь такую экономку.

— Скажете тоже, — рассмеялась она. — Даунтон и без меня не обделен удачей. Кто бы мог подумать, что нас посетить сам мистер Шерлок Холмс!.. — миссис Хьюз покачала головой. — Впору задуматься, а не станем ли мы участниками его нового расследования.

В ответ на эту реплику мисс Бакстер лишь с улыбкой пожала плечами, и они попрощались.

Прибытие Холмсов на следующий день ожидалось с пятичасовым поездом, и лорд и леди Грэнтем отправили за ними машину. Поскольку по рангу они были недостаточно важными персонами, встречать их вышли только хозяева дома, в то время как остальные (вновь в компании вдовствующей графини, а также лорда Мёртона, крестного отец леди Мэри, и его жены, которая в первом браке была миссис Изобел Кроули, то есть матерью Мэтью, первого мужа Мэри) дожидались в библиотеке. Изобел была предсказуемо воодушевлена предстоящим визитом — к большому недовольству вдовствующей графини, она всегда стремилась к преодолению всяких сословных границ между различными группами английского общества. Леди Эдит, которая хорошо отдохнула и почти забыла о вчерашней усталости, в родных стенах ожила и даже перестала думать о своей старшей сестре и ее надменно-пренебрежительном отношении. Последняя, возможно, ожидала приезда гостей с наиболее равнодушным видом. Всегда, когда леди Мэри сталкивалась с неприятными обстоятельствами, она надевала свою самую аристократическую маску, за которой сторонний человек не мог разглядеть ничего. Сейчас она как никогда в ней нуждалась, и дело было не только в том, что ее тяготили все предстоящие визиты, не только этот, но и в том, что она чувствовала, как это забавляет ее «простонародного» мужа. Генри, о чем-то с увлечением разговаривавший с Берти и Томом, казалось, вообще на нее не смотрел, но она все равно чувствовала на себе его испытующий взгляд. Вчера вечером, уже после ужина, они спокойно поговорили о разных вещах, в том числе о предстоящих в Даунтоне мероприятиях, но Генри никак не дал понять леди Мэри, что он по ней скучал, и это слегка ее задело. А хуже всего было то, что она подозревала, что так он дразнится, желая заставить ее саму сделать первый шаг. Ну еще чего, дождется он от нее такого. В конце концов, она замужняя женщина!

На этой возмущенной мысли леди Мэри застал отдаленный шелест гравия, свидетельствовавший о том, что к Даунтону приближается машина. Царившие вокруг разговоры как-то разом стихли, и Роберт с Корой поднялись, чтобы встретить гостей.

Через несколько мгновений машина остановилась, и послышались приглушенные голоса. Леди Мэри отложила газету, которую она до этого листала, и с равнодушным видом встала вслед за остальными, чтобы поприветствовать гостей.

— Дорогие, позвольте представить, — Роберт в сопровождении Коры первым зашел в библиотеку, и вид у него, как показалось леди Мэри, был слишком уж радушный. — Мистер и миссис Майкрофт Холмс, мистер Шерлок Холмс и мисс Эвр Холмс.

Представшие взору леди Мэри и остальных двое мужчин и двое женщин являли собой примечательный и весьма гармоничный квартет. Не все из присутствующих были настолько хорошо знакомы с творчеством доктора Ватсона, чтобы знать, как выглядит его знаменитый друг, но в этом не было особой необходимости. И так можно было легко определить, кто из двоих братьев был Шерлоком Холмсом, а кто — его старшим братом Майкрофтом. Они не были слишком похожи (как, впрочем, не были похожи друг на друга и леди Мэри с леди Эдит), и разница в возрасте — а так же в положении, которое они занимали в обществе — была видна невооруженным глазом. Несмотря на примерно одинаковый рост, Майкрофт Холмс был немного крупнее брата. Леди Мэри сразу же отметила, что из-за высокого лба и длинного носа его лицо было не слишком пропорционально, а оттого некрасиво. Однако была в нем какая-то спокойная властность, от которой стало немного не по себе даже такой прирожденной аристократке, как леди Мэри Талбот. Как и брат, он был одет в твидовый костюм-тройку, но, в отличие от Шерлока, который носил рубашку со съемным воротником и несколько старомодным галстуком без узла спереди, выбрал более привычный глазу вариант этого мужского аксессуара.

Что же касалось Шерлока Холмса, то, кроме не совсем модного галстука и костюма в клетку, чем-то напоминавшую шотландку, но на самом деле бывшую умелой имитацией, он выделялся, как ни странно, укладкой волос. По всей видимости, их кончики довольно заметно вились, потому что это могло быть единственной причиной, по которой он зачесал их назад и уложил, кажется, с помощью бриолина (что сразу же напомнило старшей дочери графа Грэнтема попытки бедного мистера Мозли, когда он работал в Даунтоне лакеем, придать яркости своим волосам с помощью краски, результат чего был предсказуемо весьма плачевным). Вместе с этим, с определенной натяжкой его даже можно было назвать привлекательным; по крайней мере, леди Мэри подумалось, что пронзительный взгляд его бледно-голубых глаз наверняка действовал на окружающих не меньше его экстраординарных детективных способностей.

Пока лорд и леди Грэнтем представляли гостям всех своих многочисленных титулованных родственников, леди Мэри получила возможность получше разглядеть сестру Холмсов и жену старшего из них. Чтобы понять, кто есть кто, особой наблюдательности не требовалась — маленькая темноволосая женщина с карими глазами и невыразительными бровями явно выделялась среди остальных своей внешностью и могла быть без представлений идентифицирована как миссис Майкрофт Холмс. Имени ее леди Мэри не запомнила (да в этом и не было никакой нужды), и обращать на нее слишком много внимания не входило в ее планы уже со вчерашнего вечера, когда она узнала, что старший Холмс подцепил ее (словечко было модным в их кругах, и вдовствующая графиня его не одобряла, но леди Мэри оно казалось как нельзя подходящим в данной ситуации) в больнице, около десяти лет назад, когда переболел испанкой (по всей видимости, она работала там медсестрой или кем-то вроде сиделки). Сейчас, глядя на нее, леди Мэри поняла, что ее вчерашняя установка была вполне разумной. Примерно ее ровесница, миссис Майкрофт Холмс явно не очень следила за модой. Ее платье, пусть и не слишком длинное, было на пике популярности среди женщин ее круга около десяти лет назад, и она до сих пор носила длинные волосы, которые собирала на затылке (горничной, разумеется, у нее не было). Если слухи, о которых упоминал вчера отец леди Мэри, были правдивыми, и Майкрофт Холмс действительно должен был вскоре получить титул, его супруга могла стать тем аристократическим эталоном викторианских добродетелей, об утрате которого современным миром так скорбела временами вдовствующая графиня Грэнтем. Она держалась тихо и скромно, не заговаривала, пока к ней не обращались, и, как сразу же заключила леди Мэри, была самой скучной женщиной, которую только можно было встретить.

Однако о ее золовке такого сказать было нельзя, что сразу же вызвало у леди Мэри легкую досаду — она была не из тех женщин, что терпели рядом с собой соперниц, в чем леди Эдит продолжала убеждаться на своем личном опыте даже после своей свадьбы с маркизом. В отличие от своей невестки, Эвр Холмс (кто только придумал такое непонятное бессмысленное имя) явно следила за модой. Коротко подстриженные (к тому же, еще и слегка покрашенные — при определенном свете сквозь их черноту проступал темно-красный блеск) волосы вкупе с контрастной по цвету головной повязкой делали ее похожей на кинозвезду. Ее платье не только было значительно короче наряда ее невестки и опускалось ниже колен лишь на пару дюймов, но и было гораздо ярче и вместе с тем провокационнее — легкая ткань и открытые плечи навевали мысли о коктейльной вечеринке где-нибудь в Америке. Наконец, сама манера общения, которой придерживалась мисс Холмс, очень подходила тем свободным эмансипированным женщинам, о которых писала в своем журнале леди Эдит и к которым леди Мэри относилась не без настороженности. Не то чтобы она не считала себя свободной или эмансипированной, напротив; просто столь показная демонстрация этой позиции казалась ей проявлением дурного вкуса. Впрочем, зачем она только думает об этом, с легкой усмешкой попеняла сама себе леди Мэри. Не в ее привычке пасовать перед вызовами со стороны не искушенных в тонкостях жизни высших классов парвеню.

— Мистер Холмс, я очень рада, что вы сумели нас посетить, — как только с представлениями было покончено, вдовствующая графиня поспешила выйти вперед и обратиться к старшему из братьев. Это вызвало у леди Мэри легкое удивление — на ее памяти, ее бабушка проявляла такую почтительность, пожалуй, только к королю Англии.

— Леди Грэнтем, это большая честь, — Майкрофт Холмс элегантно приложился к ее руке. — Моя работа ничего бы не значила, если бы не опиралась на те устои, которые продолжают олицетворять собой семьи, подобные вашей.

— Скажете тоже, — вдовствующая графиня махнула рукой, словно отгоняя от себя неуместный комплимент, но леди Мэри могла поклясться, что ее щеки слегка порозовели. Да что вообще происходит? Она бросила быстрый взгляд на Генри, но тот явно не замечал ничего необычного. Впрочем, о чем это она — он никогда не придавал значения подобным вещам.

— И вы, мистер Холмс, — обратилась тем временем вдовствующая графиня к младшему из братьев. — Ваш приезд вызвал столько ажиотажа в этом скромном жилище, особенно на нижней его половине.

— Бабушка, не надо преуменьшать наше воодушевление, — рассмеялась леди Эдит. — А то мистер Холмс подумает, что мы его не ждали.

— Я весьма польщен оказанным мне вниманием, леди Пелэм, с какой бы стороны вашего прекрасного дома оно ни исходило, — слегка склонил голову Шерлок Холмс. — Но, боюсь, мои успехи в детективном деле слишком тривиальны, чтобы представлять собой интересную тему для беседы.

— Ни за что вам не поверю! — воскликнула Изобел. — Вы ведете такую увлекательную жизнь, о которой большинство из нас может только мечтать!

— Не хочу вас разочаровывать, леди Мёртон, но порой моя жизнь так скучна, что ее не могут расцветить даже блестящие литературные таланты доктора Ватсона, — он с улыбкой покачал головой. — Мне кажется, наша младшая сестра повидала гораздо больше, — он чуть развернулся в ее сторону. — Она получила университетское образование и недавно вернулась из очередного большого путешествия по Европе и Америке.

— Ничего себе! — присвистнул Том. — Наверное, это было очень познавательно.

— А где вы учились? — не дав Эвр Холмс ответить, сразу же спросила леди Эдит. Это было не совсем вежливо, но тема женского высшего образования была одной из самых животрепещущих как для нее, так и для ее читательниц.

— То там, то здесь, — последовал уклончивый ответ, данный, впрочем, с вежливой улыбкой. — Но в основном дома, в Британии. К счастью для меня, некоторые колледжи Оксфорда и Кембриджа уже начали принимать в свои стены женщин, — усмехнулась мисс Холмс.

— И пусть будут посрамлены те из них, кто еще до этого не дошли! — торжественно провозгласила Изобел, что заставило вдовствующую графиню слегка поморщиться.

— Что ж, наверное, нам не следует больше мучить вас вопросами — для этого у нас еще будет достаточно времени, — с примирительной улыбкой подвела черту под беседой леди Кора. — После такой утомительной дороги вам нужно хорошо отдохнуть.

— Разумеется, — кивнула вдовствующая графиня, не дав Холмсам возможности возразить. — Вы здесь, чтобы приятно провести время, и я надеюсь, что Даунтон не обманет ваших ожиданий. А теперь позвольте откланяться — сегодня вечером вам ни к чему дополнительные помехи.

— Леди Грэнтем, вы слишком плохо о нас думаете, — проговорил Майкрофт Холмс. — Никто из нас не посмел бы счесть вас помехой.

— Ах, вы бессовестно мне льстите, мистер Холмс, — она слегка похлопала его по руке, и леди Мэри снова поразила та сердечность, что ее строгая бабушка демонстрировала по отношению к этому незнакомому человеку.

— Оставляю вас на попечение леди Мёртон — в том, что касается светской беседы, она вряд ли вас разочарует, — таков был финальный комментарий вдовствующей графини, после чего она попросила Барроу подать машину.

Затем последовало еще несколько вежливых реплик, принятых в высоком обществе, и все разошлись до вечера. Мёртоны отправились к себе домой, обещая приехать на ужин, леди Эдит отправилась отдохнуть, а Том, Берти и Генри собрались на прогулку. Леди Мэри по некотором размышлении решила удалиться к себе. Чтобы избежать нежелательных встреч, она немного подождала в библиотеке, где Роберт и Кора решили выпить еще по чашке чая, и поднялась в спальню только спустя пятнадцать минут. Было что-то в этих Холмсах, что заставляло ее чувствовать себя не в своей тарелке, и она подумала, что будет очень рада, когда этот визит подойдет к концу.

* * *

— Как здесь просторно и светло… Замечательный дом, Грэнтемам очень повезло, — Молли Холмс закончила развешивать свои платья в старинном просторном шкафу и мечтательно вздохнула, глядя на садящееся вдалеке холодное зимнее солнце.

— Дом-то замечательный, только очень непрактичный, — Шерлок набил трубку своим любимым табаком и, чиркнув спичкой, с наслаждением ее раскурил.

— Сказать тебе, что еще является очень непрактичным? — поморщился Майкрофт, с крайним неодобрением глядя на брата.

— Будь милосерден — ты и так не дал мне покурить в поезде, — Шерлок с наслаждением выпустил дым и слегка запрокинул голову назад.

— Будь моя воля, я бы запретил тебе это делать, — Майкрофт резким движением открыл окно, впуская в комнату холодный январский воздух. — Вам обоим, раз уж на то пошло, — бросил он, смерив неодобрительным взглядом сестру. Эвр, в пальцах которой почти все время был зажат мундштук, сейчас, с пустыми руками, выглядела, как мужчина без шляпы или женщина из высшего общества без перчаток. Она успела выкурить вечернюю сигарету у себя в спальне, так что с ее стороны атмосфере ничего не угрожало.

— Мы уже давно выросли, дорогой Майкрофт, так что ты ничего не можешь нам запретить, — протянула она, вольготно устраиваясь в мягком кресле. Спальня, в которую поселили Молли и Майкрофта, вполне ожидаемо была самой просторной, так что семья решила собраться именно здесь. В этих вечерних «посиделках» не было ничего конспирологического — просто Холмсы давно не собирались все вместе, и их инстинктивно тянуло друг к другу, пусть они не признались бы в этом даже под пытками.

— Это, дорогая Эвр, мне прекрасно известно, — сухо сказал Майкрофт. — Но поскольку, как ты говоришь, вы давно выросли, вам следовало бы понять, почему в данных обстоятельствах я не склонен приветствовать отравление атмосферы, — он бросил быстрый тревожный взгляд на жену.

— Все в порядке, на этой стороне комнаты я ничего не чувствую, — заверила его Молли, садясь на постель (в спальне было всего одно кресло, в котором расположилась Эвр. Шерлок курил у окна, так, чтобы дым выходил наружу, а Майкрофт стоял неподалеку — за время путешествия у него затекли ноги, и сидеть ему пока не хотелось — так что ей оставалось устроиться на кровати). — Кстати, я все-таки дозвонилась до дома. Уильям и Филипп всем передают привет, — она улыбнулась, а затем вздохнула и покачала головой. — Я так по ним скучаю, это просто ужас. Наверное, Грэнтемы сочтут это вопиющим мещанством, — она рассмеялась и машинально положила руку на живот.

— Не все, — вполголоса возразил ей деверь, снова выпуская дым. — Вообще, надо сказать, они гораздо приятнее и современнее, чем я думал. Вы читали тот журнал, что издает леди Пелэм? — он обратился к сестре и невестке.

— Кажется, мне попадалось несколько номеров, — кивнула последняя. — Довольно мило и приятно.

Эвр с равнодушным видом покачала головой.

— Прости, конечно, но такое чтиво не для меня, — она вытянула ноги, делая вид, что ее что-то очень заинтересовало в собственных туфлях. — Дамочка думает, что написание пары статеек о жизни ей подобных изменит в лучшую сторону бесперспективное существование нашего пола. Одно сплошное самолюбование, не больше, — она фыркнула.

— Почему ты так говоришь? — промолвила ее невестка. — Мне кажется, намерения леди Пелэм вполне искренни.

— Молли, я тебя умоляю! — Эвр закатила глаза. — Они сидят в огромных поместьях и роскошных виллах, света белого не видя! Откуда им знать о том, что происходит в реальном мире? Я сомневаюсь, что леди Талбот сама способна заварить чай. Боже, да она носки своему сыну заштопать не сможет! И как у таких людей только хватает духу высказываться на реальные темы, когда на самом деле они живут в сказке!

Шерлок сделал затяжку и пристально посмотрел на сестру.

— Напомни еще раз — зачем ты попросила взять тебя с собой?

Эвр самодовольно усмехнулась.

— Затем, что ты не заставишь меня оставаться в стороне, когда вы двое заняты столь увлекательным делом, — она многозначительно посмотрела на Майкрофта, и он слегка нахмурился. — К тому же, как ни прискорбно это признавать, но в Америке я очень скучала по вашему заурядному обществу, — она откинулась на спинку кресла и прикрыла глаза. Этот жест был призван скрыть промелькнувшие в ее взгляде эмоции, но в данных обстоятельствах он имел скорее театральное, чем практическое назначение.

— А мы очень скучали по тебе, сестренка, — с усмешкой проговорил Шерлок. — Только, пожалуйста, не испорть нам все предприятие каким-нибудь неуместным комментарием. Если наши хозяева сочтут нужным выставить нас за дверь раньше положенного срока, это может иметь непоправимые последствия, ты ведь это понимаешь?

— Понимаю, понимаю, — скучающим тоном подтвердила Эвр, не открывая глаз. — Только, я надеюсь, ты не забыл предупредить и наших хозяев? А то я скорее выставлю за дверь их самих, чем позволю кому-нибудь проделать такое со мной. Ты же меня знаешь.

Шерлок снова усмехнулся, Майкрофт неодобрительно покачал головой, а Молли улыбнулась. Она все-таки решила понадеяться на то, что Эвр никого не выставит за дверь, ибо в таком случае им пришлось бы самим обретаться в этом просторном, но действительно очень непрактичном доме.

* * *

Давно леди Мэри не испытывала такого раздражения, переодеваясь к ужину. К ее неудовольствию, оно было столь очевидным, что Анна, ее многолетняя бессменная горничная, сразу же его заметила.

— Может быть, выбрать другое платье, миледи? — осторожно предложила она, глядя на то, как леди Мэри, поджав губы, пристально разглядывает себя в зеркало.

— Нет, Анна, все в порядке, — не поворачивая головы, протянула она. — Я просто думаю, что мне стоит пораньше записаться к парикмахеру, чтобы подравнять прическу. Я люблю короткие волосы, но они постоянно требуют стрижки… — вздохнула она.

Генри, который в данный момент завязывал бабочку, не смог подавить усмешку.

— Что, мистер Талбот, ваша тщеславная жена опять изрекла какую-то глупость? — с деланным интересом вопросила леди Мэри. Анна подала ей перчатки, и она кивком головы дала ей понять, что она свободна.

— Вовсе нет, — покачал головой Генри, когда Анна вышла из спальни. — Я просто отмечаю, насколько сильно бьет по женскому самолюбию появление в округе потенциальных соперниц.

— Потенциальных соперниц? — леди Мэри так презрительно фыркнула, что это было похоже на смешок. — Уж не имеете ли вы в виду эту… как ее… миссис Холмс? — она снова не смогла вспомнить имя.

— Ну что вы, дорогая моя, не прикидывайтесь дурочкой, — не дав ей надеть вторую перчатку, Генри взял ее за голую руку и легонько пробежался по ней кончиками пальцев. — Конечно, я имею в виду ее очаровательную золовку, — он коснулся губами ее предплечья и отпустил ее руку.

Аристократически бледные щеки леди Мэри налились румянцем, и причин тому было несколько, но какая из них была сильнее, она понять не могла, и это сильно ее разозлило.

— Уж не хочешь ли ты сказать, что я вижу соперницу в этой… флапперше? — слово вызвало в голове образ леди Роуз, и так леди Мэри поняла, что его выбор был крайне неудачным.

Ее опасения подтвердились, когда Генри расхохотался в голос.

— На твоем месте я бы не был так неуважителен, — отсмеявшись, сказал он. — Кто знает, что эти Холмсы разглядят за твоей маской невозмутимости?

Леди Мэри была так зла на супруга за то, что он в очередной раз посмеялся над ее глубинными мыслями, что не обращала внимания на происходящее вокруг до середины ужина. Только когда слово взяла в отсутствие вдовствующей графини еще более смелая и жизнерадостная Изобел, она решила прислушаться к разговору.

— Миссис Холмс, ослепленные успехами ваших родственников, мы поступили по отношению к вам ужасно несправедливо и совсем обошли вас стороной, — обратилась леди Мёртон к жене Майкрофта Холмса. — Пожалуйста, расскажите, как вы стали частью этой необычной семьи.

Маленькая брюнетка смущенно опустила глаза и положила столовые приборы.

— Это случилось сразу же после войны, — проговорила она. — Я работала в госпитале в Лондоне, куда попал Шерлок. У него была испанка.

— Да, кажется, моя свекровь упоминала, что вы переболели. Как я понимаю, она нас не дезинформировала?.. — с вежливым интересом посмотрела на младшего из братьев Холмсов леди Кора. Ей когда-то тоже довелось пережить этот недуг.

— Нет, все верно. Мы оба переболели, — подтвердил Шерлок, бросив быстрый взгляд на брата. — Молли фактически нас выходила. Без нее мы бы умерли.

«Молли? — поморщилась леди Мэри. — Какое дурацкое имя. Неудивительно, что оно не поддается запоминанию».

— Наша младшая сестра была медсестрой, — подала голос леди Эдит. — Сибил. Она была женой Тома, — она посмотрела на сидящего рядом зятя, и он грустно улыбнулся в знак подтверждения. — Во время войны она работала в местном госпитале. А потом умерла родами… — леди Эдит с болью вздохнула.

«Да, еще только этого не хватало, — леди Мэри взяла свой бокал с вином и сделала слишком большой глоток. — Вспоминать Сибил перед этими чужаками».

— Соболезную вашему горю, — тихо сказала Молли Холмс. — Порой самые тяжелые потери подстерегают нас именно в мирное время.

«Да ты-то что об этом знаешь?» — фыркнула леди Мэри, и на сей раз, она была в этом уверена, ее раздраженное выражение лица привлекло внимание Роберта.

— А где вы служили, мистер Холмс? — спросил Берти, видимо, чтобы сменить тему.

— О, везде понемногу, — уклончиво ответил детектив. — Но больше на Ближнем Востоке.

— Как экзотично! — заметил лорд Мёртон. — Вы знаете языки?

— Не так хорошо, как брат, но я сносно изъясняюсь на арабском и неплохо читаю на иврите. Пару раз это оказалось весьма кстати, — он усмехнулся.

— А что вы думаете о текущей ситуации? — поинтересовался Генри. — Каковы шансы на создание еврейского государства? И сколько еще продержится мандатная система(1)?

Младший Холмс снова бросил быстрый взгляд на старшего, и на этот раз они обменялись почти незаметными усмешками.

— Об этом лучше спросить моего брата, но по своему опыту могу сказать, что мандатная система просуществует столько же, сколько продержится установленный в Версале мировой порядок, — сказал Шерлок. — Что же касается еврейского государства… Я думаю, это вопрос времени. Мировым державам слишком сложно будет удержаться от искушения создать на Ближнем Востоке еще одну платформу, где можно будет поигрывать друг перед другом своими мускулами.

— Осторожнее, Шерлок — наши хозяева вовсе не хотят слушать скучную лекцию по истории мировой политики, — промолвил Майкрофт.

Он сказал это с улыбкой, поэтому все рассмеялись и только потом поняли, что с уверенностью утверждать, шутил он или нет, было решительно невозможно.

— Порой политика бывает очень даже интересной, — протягивая остальным спасительный круг, с вежливой улыбкой мастера светской беседы проговорил Роберт. — Но, пожалуй, лучше оставить ее профессионалам и посвятить время более простым вещам. Кстати, о простых вещах, — он слегка повернулся в сторону старшей дочери. — Мэри, охота по-прежнему стоит в твоем завтрашнем плане? Кажется, ты до сих пор не предупредила об этом наших гостей.

— Неужели? Боже, какой забывчивой я стала, — притворно пожурила саму себя леди Мэри. — Да, действительно, я хотела предложить организовать завтра охоту, если, конечно, это не покажется вам слишком скучным… — протянула она.

— Отчего же? — сказала Эвр. — Я полагаю, это отличное предложение. Целую вечность не охотилась. Вы же знаете американцев — они ничего в этом не смыслят. Прошу прощения, леди Грэнтем, — невозмутимо добавила она.

— Ничего страшного, я к такому уже привыкла, — улыбнулась леди Кора. — Что ж, если вы согласны, это просто замечательно, верно, Мэри?

— Чудесно, — сухо подтвердила ее старшая дочь. В этот момент она вдруг поймала на себе взгляд Шерлока Холмса, и отчего-то ей стало не по себе. Он словно пронзил ее насквозь, пригвоздив ко стулу, и она могла поклясться, что в его глазах было что-то неприветливое. Да нет, это было невозможно. Чтобы он посмел так себя вести? И с чего бы это? Ни один мускул не дрогнул на лице леди Мэри, когда она взяла свой бокал и сделала глоток вина. Этот детектив просчитался, если он правда думает, что может бросить ей вызов.

* * *

Когда ужин окончился и дамы удалились в гостиную, чтобы мужчины могли спокойно выкурить сигары, леди Мэри поймала себя на мысли, что этот вечер ужасно ее вымотал. Это было странно — как истинная аристократка, она привыкла к долгим ужинам и светским раутам, но никогда еще они не проходили для нее столь напряженно. На какое-то мгновение ей даже почудилось, что она все-таки стала женой Ричарда Карлайла, богатого самодовольного журналиста, с которым она была помолвлена во время войны, и теперь она каждую неделю дает утомительные приемы для его неприятных выскочек-друзей, разбогатевших на чужом несчастье. Как же ей сейчас не хватало Мэтью. И Карсона. Уж он-то точно встал бы на ее сторону и незаметно с осуждением покачал бы головой, глядя на то, как ее мать, сестра и бывшая свекровь распинаются перед судомойкой и бескультурной выскочкой без всяких манер.

— Миссис Холмс, простите мне мою настойчивость, но, как я поняла, раньше вы были квалифицированной медсестрой? — обратилась Изобел к супруге старшего Холмса, когда они расположились в гостиной. — Просто мой муж был врачом, и мне всегда интересно встретить женщин, обладающих профессиональными познаниями в этой области…

— Прошу вас, леди Мёртон, не извиняйтесь, — с улыбкой попросила ее Молли Холмс, и леди Мэри, пользуясь тем, что никто на нее не смотрел, закатила глаза. Как можно было быть такой добродетельной?

— Я всегда хотела стать врачом, но, к сожалению, у моей семьи не было возможности помочь мне в осуществлении этой мечты, — сделав осторожный глоток кофе, продолжала миссис Холмс. — Но зато я стала медсестрой, так что я проработала в госпитале в Лондоне всю войну. Однако самое страшное пришло уже после ее окончания, — тихо сказала она.

Леди Мэри почувствовала, как по ее спине пробежал холодок. С тех пор прошло почти десять лет, но воспоминания о смерти Лавинии, первой невесты Мэтью, и о том, как они чуть не потеряли леди Кору, внезапно вновь встали у нее перед глазами.

— Испанка, — с тяжелым сердцем проговорила Изобел, в силу дидактической привычки озвучивая то, что и так было понятно остальным.

— Да, леди Мёртон, испанка, — печально подтвердила миссис Холмс, ставя свою чашку на столик. — Сейчас я понимаю, что это было самым тяжелым временем в моей жизни. Столько смертей… И все происходило столь быстро. В какой-то момент я была уверена в том, что смерть заберет и меня, но я даже не заболела, в то время как многие мои подруги умерли… А потом в больницу почти одновременно поступили мистер Холмс и его брат. Так я с ними и познакомилась. Они тоже несколько дней находились на гране жизни и смерти, но сумели выкарабкаться.

Она замолчала, и несколько секунд в гостиной висела неловкая тишина. Затем Изобел с присущим ей оптимизмом улыбнулась и сказала:

— А значит, жизнь продолжается. Наверное, после окончания эпидемии вы сразу же оставили работу в госпитале?

Намек был понятен всем присутствующим, поэтому ответ их слегка удивил.

— Нет, я проработала там еще несколько лет, — помотала головой миссис Холмс, а затем, чувствуя замешательство слушателей, добавила. — Я вышла замуж за мистера Холмса пять лет назад.

— О, — сказала Изобел. Леди Мэри позволила себе усмехнуться. Ее бывшая свекровь наверняка представила себе невероятную историю любви с первого взгляда, но сказок, видимо, не бывает даже в жизни низших классов.

— И у вас двое детей, верно? — подала голос леди Эдит. Леди Мэри слегка поморщилась. Опять ее сестрица полезла в разговор со своей любимой темой.

— Да, верно, — при упоминании детей лицо миссис Холмс разом просветлело — будто солнце разогнало серые облака. — Двое сыновей.

— Сколько им лет? — участливо поинтересовалась леди Кора.

— Старшему в следующем месяце будет четыре, а младшему в апреле исполнится два. Еще совсем малыши, — она улыбнулась.

— Как замечательно, — промолвила леди Эдит. — Значит, вы уже два раза прошли через это испытание.

— Как и некоторые другие дамы, находящиеся в этой комнате, — достаточно громко протянула леди Мэри. Не хватало еще обсуждения физиологических проблем в гостиной Даунтона. Карсона от такого поворота удар бы хватил.

— А для вас это будут первые роды? — не заметив комментария леди Мэри, с толикой беспокойства спросила миссис Холмс леди Эдит.

Остальные женщины незаметно переглянулись, а леди Мэри самодовольно поджала губы.

— О да, — поспешила подтвердить слова гостьи леди Эдит. — Мэриголд моя приемная дочь. Так что… да, для меня это будут первые роды. Но мы с мужем уже нашли подходящего акушера. Он довольно опытен, так что, наверное, волноваться не стоит.

— Конечно, не стоит, — с доброй улыбкой заверила ее миссис Холмс. — Мои первые роды были немного утомительными, а вторые прошли совсем легко. К тому же, мне очень помогла поддержка Эвр, — она бросила на золовку благодарный взгляд.

— Вот как? — с интересом вопросила леди Мэри. — Неужели во время вашего увлекательного обучения вы затронули и столь животрепещущий вопрос как деторождение, мисс Холмс?

Сестра Шерлока и Майкрофта, до того бесстрастно наблюдавшая за разговором, смерила леди Мэри пристальным взглядом.

— Кроме всего прочего, да, леди Талбот, — подтвердила она. — Сама я не заинтересована в том, чтобы иметь детей, но поскольку моя невестка уже в третий раз собирается проходить через это испытание, я не могла обойти этот вопрос стороной.

Леди Эдит, леди Кора и Изобел с удивлением переглянулись.

— Миссис Холмс, я чувствую себя чрезвычайно глупо — заявила о своих связях с медициной, а сама не смогла определить столь очевидного обстоятельства! — воскликнула Изобел. — Примите наши поздравления.

— Спасибо, леди Мёртон, — она чуть покраснела и бросила выразительный взгляд на золовку, но та беспечно его проигнорировала. — Срок еще небольшой, четыре месяца, так что это совсем незаметно.

— Третий ребенок — вы очень отважны, миссис Холмс, — сказала леди Эдит. Она явно испытывала облегчение оттого, что больше не была единственной дамой в положении в Даунтоне. Тем временем мнение леди Мэри об их гостье опустилось еще ниже. Она всегда считала, что в современном мире только безнадежно бесперспективная женщина может решить завести больше двух детей — с ними ведь столько мороки.

— Однако, леди Талбот, — внезапно обратилась к ней Эвр Холмс, — если вам интересна тема женского образования, могу сказать, что в моем случае оно вовсе не сводится к одному акушерству. В частности, меня очень интересует развитие психологии. Может быть, вы слышали о трудах Зигмунда Фрейда?

При упоминании этого имени, ничего не говорящего леди Мэри, Изобел воодушевленно подпрыгнула и уже собиралась что-то сказать, как вдруг дверь в гостиную открылась, и к ним наконец-то присоединились мужчины. Атмосфера с их приходом стала гораздо более оживленной, и комната наполнилась уместным в таких случаях шумом, так что все неудобные вопросы оказались сразу же забыты.

В конце концов, подумала леди Мэри, что мужчины понимают в психологии.

* * *

— Как же здесь холодно, — поежилась Молли. Кутаясь в теплый халат, который предусмотрительный Майкрофт посоветовал ей взять с собой, она быстро убрала в шкаф вечернее платье и аксессуары, после чего, не снимая халата, нырнула под одеяло. Майкрофт, улыбнувшись ее ремарке, присел на кровать со своей стороны.

— Не бойся, вдвоем не замерзнем, — он отогнул одеяло и лег, обнимая жену. Молли почувствовала, как впервые за этот день он позволил себе расслабиться. — А если точнее, втроем, — он нежно поцеловал ее в висок, и Молли счастливо улыбнулась. Она ведь всегда хотела большую семью.

— Надеюсь, это было не слишком утомительно, — тихо сказал Майкрофт, осторожно гладя ее по голове тыльной стороной ладони. — Я бы не просил тебя поехать, если бы…

— Если бы не боялся остаться один на один с братом и сестрой, — улыбнулась Молли, зарываясь лицом в его рубашку. — Я все понимаю. К тому же, после того, что случилось два года назад, мне не хочется тебя отпускать.

— Понимаю, — промолвил Майкрофт. Они помолчали, после чего он все-таки сказал то, о чем, она знала, он думал весь день.

— Как же я по ним скучаю… — он тяжело вздохнул, а после паузы добавил. — Ну вот. Это прозвучало жалко, ведь так?

— Ничего не жалко, — возразила ему Молли. — Ты любишь наших детей, это вполне естественно. К тому же, они еще слишком маленькие, чтобы оставаться в одиночестве даже на такой срок.

— Но Филипп слишком мал и для того, чтобы брать его с собой, — напомнил Майкрофт скорее себе, чем жене. — Уильям в таком большом доме не смог бы усидеть на месте, а Филипп бы просто за ним не поспевал… Нет, мы приняли правильное решение. С няней им будет лучше. К тому же, это ведь ненадолго.

— Конечно, — согласилась Молли. Она тоже чувствовала эту тоску по детям, но, с другой стороны, она была рада провести больше времени с мужем — который, по всей видимости, как раз подумал о том же.

— Что ж, раз мы оба решили быть храбрыми и мужественными в это непростое время, предлагаю провести его за более приятными делами, — Майкрофт протянул руку и выключил прикроватную лампочку, погружая спальню в темноту. — Я думаю, ты сможешь быстрее согреться другим способом, — он помог ей снять халат, после чего одним быстрым движением через голову снял с нее ночную рубашку.

Молли ойкнула, когда ее обдало холодным воздухом, но Майкрофт не дал ей опомниться. Резким движением он положил ее на спину, прижимая к кровати, и она слегка вскрикнула.

— Тише, любимая… — прошептал он, и Молли не увидела, но ясно представила его темные глаза, затуманенные желанием. Как он только сдерживался все это время?..

Губы Майкрофта коснулись ее кожи чуть повыше живота, и Молли застонала от наслаждения и предвкушения. Когда он начал подниматься выше, она обхватила его руками за шею, и в следующие несколько мгновений реальность растворилась где-то у них между пальцев, оставляя после себя лишь желание и любовь.

* * *

В ту ночь последним огнем, горевшим в окнах аббатства Даунтон, был слабый отблеск лампы, стоявшей на прикроватной тумбочке в спальне, которую сейчас занимал Шерлок Холмс. Было уже очень поздно, и наутро, в связи с запланированной охотой, ему предстоял весьма ранний подъем, но детектив не ложился — сна, как и всегда в подобных случаях, у него не было ни в одном глазу.

Если бы кто-то сейчас видел, как напряженно он вглядывается в темноту январской ночи, нервно покусывая давно погасшую трубку, он мог бы подумать, что знаменитый детектив обдумывает самое сложное дело в своей практике. В какой-то степени, так оно и было. Только в действительности это дело не имело никакого отношения ни к приезду в Даунтон, ни к тем проблемам, которые занимали в тот момент начальство его старшего брата в Уайтхолле. Оно касалось того вопроса, в котором Шерлок Холмс, по мнению доктора Ватсона (которое он порой по ошибке принимал за свое), был полным дилетантом. А только осознание собственного невежества и собственной беспомощности было тем фактором, который мог спровоцировать у Шерлока бессонницу.

Вынув трубку изо рта, он положил ее на столик и сел на кровать, после чего достал из внутреннего кармана лежащего рядом пиджака небольшую коробочку. Открыв ее, он пару минут смотрел на ее содержимое. И чем больше он изучал его своим напряженным взглядом, тем тяжелее становилось у него на сердце. Впервые в своей жизни Шерлок всерьез опасался того, что не выиграет этот раунд. И впервые ставки были настолько высоки. Если он проиграет… Ему не хотелось так говорить, но что-то подсказывало Шерлоку, что в таком случае вся его жизнь пойдет под откос. И никто, даже самые близкие люди, не сможет ему помочь.

Вздохнув, Шерлок закрыл коробочку и спрятал ее обратно в пиджак, после чего встал и, пройдя к шкафу, все-таки принялся переодеваться ко сну.

1 — так называемая "мандатная система" была создана после Первой мировой войны: отныне развитые страны должны были получать от Лиги наций мандаты на управление колониями, что фактически означало сохранение прежнего статус-кво и отдаляло получение последними независимости.

Следующее утро выдалось очень холодным и даже морозным. Обычный, неискушенный в вопросах жизни аристократов человек, не задумываясь, предпочел бы остаться дома, в постели, и не рискнул бы высунуть за порог нечто большее, чем кончик собственного носа. Однако представителей высших слоев британского общества, которым в двадцатом веке мало где можно было проявить свою исключительность, данное обстоятельство ничуть не пугало, а, напротив, подстегивало. Чем холоднее, не комфортнее и грязнее, тем лучше — в конце концов, должны же они показать свое превосходство перед простыми смертными?

Впрочем, в семействе графа Грэнтема далеко не все были настроены демонстрировать собственное «превосходство» — особенно это относилось к тем, кто не считал, что им обладает. Генри Талбот, без всякого энтузиазма поднявшийся в несусветную рань, в ожидании транспорта зевал, с тоской вспоминая о своем путешествии по жарким странам, и думал о том, что если бы не именитые гости, он бы точно остался дома. Тем более, что в этот раз охотники решили разделиться: он сам вместе с Томом и обоими Холмсами должен был отправиться стрелять уток, в то время как его жене вместе с Робертом, Берти и мисс Холмс предстояло поучаствовать в травле — развлечение, в котором леди Мэри неизменно находила особое удовольствие. Что же касалось остальных дам, для них по традиции был приготовлен пикник — и это несмотря на то, что леди Кора попыталась настоять на том, чтобы леди Эдит, учитывая ее положение, осталась дома. Однако, судя по всему, маркиза чувствовала себя отлично и даже слышать не хотела о том, чтобы пропустить охоту. К тому же, как подметил Генри вчера вечером, его свояченица легко нашла общий язык с миссис Холмс и стремилась провести с ней как можно больше времени. И ее сложно было в этом винить — маленькая жена Майкрофта Холмса стала для леди Эдит прекрасной собеседницей. Генри в душе подозревал, что средняя дочь графа Грэнтема видит в ней свою младшую сестру. Ему не довелось познакомиться с леди Сибил, но, по рассказам Тома и остальных, он сделал вывод, что она была проста в общении и легко находила общий язык с представителями других классов, полностью игнорируя всякие социальные барьеры. Да уж, подумал Генри. Если Бог и правда существует, он действительно предпочитает в первую очередь забирать самых лучших.

Те участники охоты, которым предстояло загонять зверя, отправлялись первыми, и Генри, поцеловав на прощание леди Мэри, проводил ее насмешливой улыбкой. Его дражайшая супруга выглядела великолепно в своем стилизованном под мужской охотничьем костюме, и ее коротко стриженные волосы весьма эффектно смотрелись с ее шляпкой. Мэри была превосходной наездницей, в чем Генри имел возможность убедиться едва ли не с первых дней их знакомства, и ей доставляло нескрываемое удовольствие изящно гарцевать на лошади, сидя, разумеется, в мужском седле. Полюбоваться ею перед отъездом получили возможность все обитатели Даунтона, хотя, конечно, особое внимание было уделено гостям. Насколько мог судить Генри, оба Холмса любили верховую езду, но, учитывая их образ жизни, не делали из нее культа (что роднило их как с самим Генри, так и с его свояком Томом — не зря ведь они оба так любили машины). Возможно, поэтому они отдали сегодня предпочтение пешей охоте. А вот их сестра явно была мастером верховой езды — в чем все присутствующие убедились практически сразу же.

Генри мог поклясться, что тут не обошлось без участия его жены, когда увидел, что мисс Холмс предложили самую строптивую лошадь из всех, которыми владели Грэнтемы. Уолш (кажется, ее привезли из Уэльса — отсюда и имя) была строптивой гнедой кобылой — изумительно красивой и необузданной. Она жила у Грэнтемов три года и уже считалась вполне надежной, но все знали, что в непредвиденной ситуации от нее можно всякого ожидать, и поэтому ее никогда не предлагали новичкам.

— Снимаю шляпу перед вашей храбростью, мисс Холмс! — воскликнул Роберт, действительно впечатленный увиденным. — Не боитесь ее крутого нрава?

— Ничуть, лорд Грэнтем, — Эвр, одетая в элегантную амазонку по последней моде, слегка потрепала лошадь по гриве. — Мне доводилось встречать и похуже, — она улыбнулась, и в этой улыбке Генри на секунду разглядел недобрую искорку. От этого его хорошее настроение дало трещину — будто на безоблачном небосклоне мелькнула серая тучка — и он попытался поскорее отогнать от себя дурные мысли.

— Доброе утро, — послышался тихий голос за его плечом, и Генри развернулся, чтобы поприветствовать Тома. Пусть он и выглядел выспавшимся, он явно чувствовал себя не в своей тарелке.

— Ну что, готов принести на ужин пару отличных уток, дружище? — Талбот ободряюще хлопнул его по спине.

— Скорее пару захудалых комаров, — скривился Бренсон. — Не люблю стрелять, — он передернул плечами, будто в охотничьем костюме ему было неудобно.

Генри хотел было сказать что-то вроде «Странная фраза для ирландца», но засомневался в уместности подобной шутки и проговорил:

— Ну и не стреляй. Пообщайся вместо этого с мистером Холмсом-младшим.

Охотникам предстояло разделиться на две группы: Генри был в компании Майкрофта Холмса, а Том — с его братом.

— Разве что так, — вздохнул Том. — Кстати, надо не забыть попросить его подписать «Стрэнд». У меня есть пара журналов.

— Уверен, он не откажет, — сказал Генри. Сам Шерлок Холмс в данный момент прощался с сестрой, в то время как их брат стоял рядом с женой, и вид у них обоих был чрезвычайно умиротворенный.

Тем временем конные охотники успели подкрепиться и, помахав остальным, шумным табуном двинулись в путь. Как только взметнувшаяся под копытами лошадей пыль осела, Генри увидел подъезжающий транспорт, который должен был доставить на место охоты его, Тома и Холмсов.

— Ну вот, теперь и наша очередь, — пробормотал он и направился к дамам, чтобы сказать им несколько вежливых слов и выслушать пожелания удачной охоты.

До места они добрались, перемолвившись всего парой слов. Генри не без интереса отметил, что никто из них по рождению не принадлежал к аристократии, а значит, не был обязан создавать беседу на пустом месте, и это ему очень даже понравилось. Оба Холмса, в охотничьих костюмах и шапках с двумя козырьками (Генри, никогда особо не интересовавшийся детективными историями доктора Ватсона, знал, что этот головной убор считался символом Шерлока Холмса, хоть и не представлял, что могло послужить тому причиной), выглядели как люди, не склонные попусту тратить время на болтовню, когда можно бы было просто о чем-нибудь подумать, и это делало их самыми типичными мужчинами на свете. Видимо, подумал Генри, с них довольно было и вчерашней светской беседы, и в этом он был с ними солидарен. Ничто не нагоняло большей скуки, чем попытки некоторых его сиятельных родственников вести себя слишком церемонно и слащаво.

Зимний лес вокруг них, некрасивый и неприветливый в своей наготе, если и был слегка удивлен их появлением, виду не подавал. Выгрузившись из машины, они разделились на пары (каждого из них сопровождал заряжающий) и, коротко попрощавшись, разошлись в разные стороны.

Пока они шли на то место, с которого им предстояло отстреливать несчастных птиц, и Генри, и старший Холмс молчали. Только когда лесничий знаком попросил их остановиться, Майкрофт слегка улыбнулся и покачал головой.

— Сколько бы я ни жил на свете, эта жестокость продолжает меня огорчать, — тихо сказал он.

— Интересные слова для того, кто привык к подобным делам, — после небольшой паузы заметил Генри.

Холмс усмехнулся, глядя куда-то себе под ноги.

— Резонное замечание, мистер Талбот, — сказал он. — Я действительно привык к подобному. Но если бы дело ограничивалось лишь стрельбой по птицам, я был бы весьма счастлив такой жизнью.

Где-то на подсознательном уровне Генри услышал отдаленный, глухой взрыв и поморщился, отгоняя от себя воспоминания десятилетней давности. Вместо этого он постарался сосредоточиться на том, о чем только что сказал Холмс, и поэтому ответил не сразу.

— Вы не из числа оптимистов, верно? — негромко сказал он. — Аристократическим пиром во время чумы вас не проведешь?

Темные глаза Майкрофта Холмса чуть блеснули.

— Я бы не стал называть это «пиром во время чумы», мистер Талбот. Признаюсь, я вообще не знаю, как это называть. Но мне просто… тревожно. И когда я думаю о том, с чем, возможно, придется столкнуться в будущем нашим детям…

Конец фразы он не озвучил, но Генри и так его понял. Недаром он любил путешествовать. Он многое видел и подмечал, и порой это приводило его к весьма неутешительным выводам.

— Кто знает, мистер Талбот, — продолжил тем временем с ностальгической полуулыбкой Холмс, — быть может, когда-нибудь наши потомки, читая о том, чем мы занимались в их возрасте, сочтут нас сумасшедшими, впустую растрачивающими свое драгоценное время. А может быть, они просто нам позавидуют и им будет непонятна наша удивительная наивность, — загадочно промолвил он.

Об этом Генри задуматься не успел. Прозвучал предупредительный сигнал, и Холмс вскинул ружье.

* * *

Если бы Том Бренсон, по какому-то невероятнейшему стечению обстоятельств, все еще обедал бы внизу, со слугами, и слышал бы, что мистер Мозли говорил о рассказе «Алюминиевый костыль» и о способностях Шерлока Холмса к стрельбе, сейчас он сделал бы вывод, что бывший дворецкий-камердинер-лакей был абсолютно прав.

Каждый раз, когда Холмс стрелял в испуганную птицу, лихорадочно бьющую по воздуху крыльями, несчастная камнем падала вниз, и охотничья собака неслась за ней с таким энтузиазмом, какого Бренсону еще не доводилось видеть. Сам он, кажется, попал раза два (и то второй раз лесничему пришлось добивать несчастное создание — настолько неудачным был выстрел), но, вопреки собственным ожиданиям, его ничуть это не смутило. Рядом с Шерлоком Холмсом любой выглядел бы дилетантом. Казалось, он буквально предсказывал полет каждой птицы и стрелял ровно туда, где она должна была очутиться через секунду, после чего, нисколько не впечатленный собственным успехом, не глядя протягивал ружье заряжающему, а Бренсон тем временем лишь чудом подавлял отнюдь не аристократическое желание изумленно разинуть рот.

Настреляв, наверное, с полдюжины птиц, Холмс дал лесничему знак прекратить и, отдав ружье заряжающему, достал из кармана трубку и табак.

— Вы не против, мистер Бренсон? — низким голосом, который Том пока не привык ассоциировать с его персоной — слишком уж они не подходили друг другу — спросил он.

— Нет, что вы, мистер Холмс, — он покачал головой. — Для меня это дело привычное.

— И все-таки вы этого не любите, — тоном, не допускавшим возражений, заметил детектив. Набив трубку, он спрятал табак в карман. — Бросилось в глаза вчера за ужином, — как бы ненароком пояснил он.

Чиркнула спичка, и через несколько секунд Бренсону в нос ударил терпкий запах табака. Хоть он и не был столь неприятным, как запах сигарет, что в свое время пачками выкуривали на заднем дворе Барроу и О’Брайен (О’Брайен — Боже, как давно это было!..), Том и вправду не сказал бы, что он им наслаждается.

— От вас ничего не скрыть, верно, мистер Холмс? — он улыбнулся. — Это всегда меня восхищало, когда я читал рассказы доктора Ватсона.

— Так впредь не читайте — в них нет и половины правды, — сказал Холмс. — Если бы я был таким, каким меня описывал доктор, я бы сейчас сидел на какой-нибудь ферме и разводил пчел. Можете представить себе что-то более унылое?

— С трудом, мистер Холмс, — поддавшись его ироничному настроению, рассмеялся Бренсон. — Вы не любите пчел? — спросил он.

— Хуже того — они мне безразличны. Но, мне кажется, я еще не имел возможности поздравить вас со счастливым событием. Не все из нас рискуют пойти по этой дороге, так что я весьма за вас рад.

— А, вы про мою помолвку с мисс Смит? — Том слегка смутился, но тон Холмса был вполне искренним, так что он предпочел поверить его словам. — Благодарю. Как я и сказал — от вас ничто не скроется, — добавил он.

— Прошу вас, не преувеличивайте моих способностей — я всего лишь слежу за светской хроникой, это часть моей работы, — Холмс выпустил дым и внимательно посмотрел на Тома. — И простите мне, мистер Бренсон, если, воспользовавшись отсутствием ваших взыскательных родственников, я скажу, что весьма впечатлен тем, как вам удалось адаптироваться к новым условиям. Я знавал одного ирландца, и он был гораздо более… инертным.

— Возможно, у меня просто слишком низкая сопротивляемость, — пошутил Том. В былые времена такие слова задели бы его или даже ранили, но Бренсон оставил далеко позади свое радикальное прошлое и был рад не только обрести семью, но и получить стороннее подтверждение того, что ему удалось интегрироваться.

— Всем бы нам быть такими, как вы… — пробормотал Холмс. Том посмотрел на него не без любопытства, но детектив явно не был готов делиться сокровенным. Вместо этого, зажав зубами трубку, он достал свои карманные часы.

— Как быстро летит время, когда чем-то занят, — проговорил он, а после, вынув изо рта трубку, посмотрел на Бренсона. — Не хотите пройтись? Кажется, приближается час пикника, а мне бы хотелось немного прогуляться. Что скажете?

— Скажу, что мне стрельбы вполне хватило, — честно сказал Том. — Прогулка звучит отлично.

— Ну вот и славно, — улыбнувшись одними губами, заключил Холмс.

* * *

Спустя полчаса после начала пикника леди Эдит поймала себя на мысли, что ее мать в очередной раз оказалась неправа. Конечно, погода была по-зимнему неприветливой, и даже на том месте, где они решили расположиться, временами ощущались порывы холодного пронизывающего ветра, но леди Эдит умела следить за собой и тепло одеваться, и сама царившая вокруг атмосфера способствовала тому, что она замечательно себя чувствовала. Как и вчера, к ним присоединились Мёртоны, и кузина Изобел развлекала присутствующих своей веселой ненавязчивой болтовней и не уставала обращаться к Молли Холмс с новыми и новыми вопросами. Леди Эдит заметила, что сегодня их гостья чувствовала себя гораздо увереннее — по крайней мере, она явно перестала ощущать неловкость из-за своего происхождения, и леди Эдит была почти счастлива тем, что она наконец-то нашла женщину, которая, кажется, понимала все, что она чувствует. В случае с Мэриголд леди Эдит пропустила самый ответственный период в жизни ребенка — младенчество — и теперь, не рискуя вызвать подозрения, спрашивала миссис Холмс о таких вещах, которыми ни ее собственная мать, ни ее старшая сестра никогда не интересовались. Как часто просыпались по ночам ее дети, что она делала, чтобы их успокоить, как она боролась с болью, что вызывали у них режущиеся зубы, как часто она ходила с ними к врачу. И Молли Холмс терпеливо и с улыбкой отвечала ей на каждый вопрос, так что в какой-то момент леди Эдит даже стало стыдно — она ведь знала, что столь сильно досаждать расспросами почти незнакомому человеку было невежливо. Но потом она подумала, что Сибил никогда бы ее не осудила, а, наоборот, похвалила бы за то, что она не стесняется говорить о том, что ее волнует, и добавила бы в конце что-нибудь почти политическое, но от этого не менее воодушевляющее. И леди Эдит сразу же почувствовала уверенность. А когда к их пикнику присоединились охотники, она вообще перестала об этом думать.

Первыми пришли Генри, Том и Холмсы. Они настреляли довольно много дичи, чем заслужили похвалу от дам, а лорд Мёртон даже отметил, что давно не видел такого богатого «улова». Генри в ответ на это лишь ухмыльнулся, а Том поспешил сказать, что мистер Холмс-младший оказался великолепным стрелком. Сам детектив вежливо отметил, что стреляет не лучше других, но по глазам его брата леди Эдит поняла, что он поскромничал.

— Ты всегда стрелял лучше меня, Шерлок, не надо прибедняться, — сказал Майкрофт Холмс. Он уже успел поцеловать в щеку жену и теперь стоял рядом с ней, положив ладонь ей на плечо.

— Ну, так тебя я и не считал, — пожал плечами детектив. — Ты не стрелок, ты скорее завоеватель.

Леди Эдит хотела в шутливой манере поинтересоваться, что он имел в виду, но не успела. Послышался характерный шум, и лорд Мёртон воскликнул:

— А вот и наши всадники!

Пусть они и находились пока на значительном расстоянии, леди Эдит сразу же поняла, что что-то было не так. Инстинктивно найдя глазами мужа, она с недоумением отметила, что Берти сидел не на той лошади, на которой отправился на охоту. Она принялась искать ее в толпе остальных и поняла, что на ней почему-то ехала мисс Холмс. Нахмурившись, леди Эдит встала, и вместе с ней это сделали и остальные дамы — все встревожились и хотели поскорее понять, что случилось.

Первым к ним подъехал Роберт.

— Ну и скачка, скажу я вам, — выдохнул он, спешиваясь. — Давненько такого не было.

— Папа, что произошло? — с беспокойством спросила у него леди Эдит. Рядом с ней спешилась чрезвычайно довольная собой леди Мэри, но ее леди Эдит предпочла игнорировать.

— К сожалению, мисс Холмс упала с лошади, — вздохнул Роберт.

— Что? — леди Эдит в ужасе приложила ладонь ко рту. Миссис Холмс с супругом с тревогой переглянулись, а Шерлок Холмс разом потерял весь свой благодушный вид, так что Тому, который один это заметил, стало не по себе — во взгляде детектива засверкали молнии.

— Как это случилось? — спросила мужа пораженная леди Кора, но ответила ей сама Эвр Холмс.

— Конечно, по моей собственной глупости, леди Грэнтем, — усмехнулась она, но, когда младший из братьев помог ей спешиться, ее лицо искривила боль. — Не смогла преодолеть барьер и вылетела из седла. Не стоит волноваться, со мной такое уже бывало.

— Сказать тебе, что еще с тобой бывало? — еле сдерживая гнев, поинтересовался Шерлок Холмс. Он помог ей сесть и подал бокал вина.

— Нужно скорее отвезти тебя в поместье и посмотреть, нет ли серьезных повреждений, — Молли Холмс подошла к золовке и, сев рядом, приобняла ее за плечи. Леди Эдит заметила, как она побледнела, узнав, что с Эвр случилось несчастье. А ведь было и не сказать, что они были особенно близки.

— Молли, я и сама знаю, что их нет, — осушив бокал, Эвр отмахнулась от предложения невестки. — За ночь отлежусь и буду как новенькая.

— Простите, мисс Холмс, но миссис Холмс права, — решительно заявила Изобел. — Вам требуется незамедлительная помощь, иначе может стать только хуже.

— Верно, — согласился доселе сохранявший молчание Майкрофт Холмс. — В конце концов, ты же не хочешь пропустить литературный вечер знаменитого писателя?

Леди Эдит подумала, что он ее поддразнивает, и уже хотела улыбнуться, но вдруг заметила его предостерегающий взгляд, который, как ей показалось, он направил и сестре, и брату. А когда рядом с ней спешился изрядно помятый, взмыленный Берти, она поняла, что он с удивлением — а скорее, даже с недоверием смотрит на ее старшую сестру, которая как ни в чем не бывало принялась за угощение.

* * *

О причинах такого поведения Берти смог рассказать ей, только когда они вернулись в Даунтон и остались вдвоем.

— Ну и охота вышла, скажу я тебе, — бросив на постель головной убор, Берти прямо в охотничьем костюме в изнеможении рухнул в кресло. — Я думал, мы загоним лошадей…

— Берти, хватит говорить загадками, — леди Эдит была настолько озадачена, что даже позабыла о своем положении и, наверное, впервые за долгое время села на кушетку, совсем не думая о своем огромном животе. — Ты можешь просто рассказать, что случилось?

Маркиз Хэксем смерил ее долгим взглядом и вздохнул.

— Ну, раз ты так хочешь…

Его рассказ был не очень длинным, и то, что леди Эдит узнала, вызвало в ней столько противоречивых чувств, сколько она не ощущала с тех пор, как узнала, что беременна Мэриголд.

Как сказал ей Берти, уже вскоре после начала охоты всем ее участникам стало понятно, что мисс Эвр Холмс была исключительной наездницей. Уолш, которую не зря считали взбалмошной и непокорной, казалось, слушается ее беспрекословно, будто между ними установилась некая подсознательная связь. Ничего удивительного, что очень скоро Эвр вырвалась вперед — только леди Мэри удавалось выдерживать эту сумасшедшую скорость. И внезапно, когда им нужно было преодолеть один коварный овраг, леди Мэри, пользуясь своим превосходным знанием местности, умудрилась в последнее мгновение увести свою лошадь в сторону, в то время как Уолш полетела вперед и, совершив поразительный по своей дальности прыжок, после приземления взбрыкнула и сбросила Эвр на землю. Берти вообще считал, что им невероятно повезло — при других обстоятельствах мисс Холмс вполне могла бы свернуть себе шею. Однако, по всей видимости, она отделалась лишь легкими ушибами. После этого Уолш успокоили, и один из слуг препроводил ее домой, в то время как Берти, как и положено истинному джентльмену, предложил Эвр пересесть на свою лошадь, известную своим спокойным нравом, а сам взял коня слуги.

— Поверить не могу, — покачала головой леди Эдит, когда он закончил свой рассказ. — Я еще могла понять, когда моя сестрица решила разболтать мой самый постыдный секрет моему жениху, но такое… Мисс Холмс ведь могла умереть.

— Ты думаешь, она специально это сделала? — нахмурился Берти.

— А ты нет? — скептически приподняла бровь леди Эдит.

— Ну… — протянул маркиз. — Не хотелось бы, чтобы это было так.

Леди Эдит усмехнулась.

— Боюсь, мой дорогой, наши желания не всегда совпадают с действительностью, — сказала она. — Особенно, когда дело касается моей старшей сестры.

* * *

— Тебе очень повезло, — мягко сказала Молли Холмс, закончив осмотр. — Валежник, на который ты упала, смягчил удар. Синяки будут огромные, но перелома нет.

— Какое облегчение, — проворчала Эвр и поморщилась — прикосновение льда было не из приятных. Чтобы сгладить впечатление, она сразу же добавила:

— Спасибо, Молли.

Та лишь покачала головой и встала.

— Тебе что-нибудь нужно? Чай, книга? Компания? — не без улыбки предположила она. — Я могу посидеть с тобой, если хочешь. Обед тебе принесут на подносе, я уже договорилась, так что можем поесть вместе.

— Спасибо, ты просто чудо, — отозвалась Эвр. — Но мне пока ничего не нужно. Кроме, разве что, заверения в том, что мой брат не хочет меня убить.

Молли рассмеялась и на секунду сжала ее руку.

— Он очень волнуется, ты же знаешь, — сказала она. — Но тебе повезло — раз серьезных повреждений нет, он будет сердит на тебя всего полдня. К тому же… — она помолчала. — Сейчас он занят другим.

Эвр внимательно на нее посмотрела.

— Конечно. Я понимаю.

* * *

Как бы ни был зол Шерлок Холмс на сестру за ее безрассудства, случившееся с ней не было настолько серьезным, чтобы он изменил своим планам. А это означало, что им с братом нужно было приступать к делу.

После обеда, когда Даунтон погрузился в привычную для такого времени суток полудрему, Майкрофт и Шерлок Холмсы спустились в малую гостиную. Они оба знали, что застанут там только Тома Бренсона — которого, разумеется, их появление застало врасплох.

— О, — сказал он и, отложив газету, поспешил встать, чтобы не показаться невежливым. — Если вы ищете лорда Грэнтема…

— Нет-нет, мистер Бренсон, — покачал головой Майкрофт Холмс. — Так получилось, что мы ищем именно вас.

Том от его слов немного растерялся, а когда поймал на себе взгляд Шерлока Холмса, то понял, что тот смотрит на него очень внимательно, даже изучающе, отчего ему сразу стало немного не по себе.

— Что ж, — не совсем уверенно проговорил он, — я к вашим услугам.

— Благодарю вас, мистер Бренсон, — кивнул старший Холмс. — Только, если вы не возражаете, мы бы хотели, чтобы к нам присоединился ваш дворецкий.

— Барроу?.. — Том наморщил лоб. Что они вообще задумали?..

— Конечно, если вам будет угодно, — он повел плечами и, подойдя к стене, дернул за шнур, вызывавший прислугу.

Барроу появился через две минуты — вежливый, подтянутый и с приклеенной улыбкой на лице.

— Чем могу быть полезен, мистер Бренсон? — теперь, когда прошло уже так много лет, в его голосе при произнесении этой фразы почти не слышалось яда.

— Вообще-то, мистер Барроу, это мы хотели вас видеть, — негромко сказал Майкрофт Холмс, и Том заметил, что он смотрит на дворецкого… с какой-то скрытой печалью, что ли? Это было почти незаметно, но Том сразу же понял, что братья Холмсы вызвали Барроу, чтобы сообщить ему нечто неприятное. Но зачем тогда им понадобился он?

— Пожалуйста, мистер Барроу, присядьте, — продолжал тем временем Майкрофт.

Хоть дворецкий явно почувствовал напряжение из-за слов старшего Холмса, подобная пропозиция едва не вызвала у него снисходительный смешок.

— Мистер Холмс, в этом доме я слуга, я не могу…

— Что ж, тогда мы тоже сядем, — сказал Шерлок Холмс и, не откладывая дела в долгий ящик, сел на диван. Бренсон, следуя его примеру, вернулся в свое кресло, а Майкрофт устроился рядом с братом. Видимо, поняв, что разговор не начнется, пока они все не устроятся, Барроу без большой охоты подчинился, сев на край второго кресла.

— Благодарю, — сказал Майкрофт Холмс, после чего выдержал паузу и посмотрел на дворецкого. — Мистер Барроу, скажите, пожалуйста, вы помните мистера Ричарда Эллиса, который прошлым летом посетил Даунтон в свите его величества короля Георга?

Том заметил, как Барроу на мгновение напрягся, но, когда он отвечал, его лицо было на удивление бесстрастным.

— Не очень хорошо, мистер Холмс. На время визита их величеств к обязанностям дворецкого вернулся мистер Карсон, который занимал этот пост до меня, поэтому у меня не было оказии получше познакомиться с членами королевской свиты.

— Что ж, я понимаю, — промолвил Майкрофт Холмс. Он снова помолчал, на сей раз чуть подольше, после чего сказал:

— Мистер Барроу, мне очень жаль, но я вынужден сообщить вам, что мистер Эллис убит.

Ни один мускул не дрогнул на лице дворецкого, он будто окаменел. Том испугался было, что его хватил удар, но Барроу, откашлявшись, все же сумел произнести:

— Это… очень печально слышать. Как… Как это случилось?

Он спросил Майкрофта, но тут в разговор вступил Шерлок Холмс.

— Мы скажем вам, как это случилось, мистер Барроу, но сначала ответьте на один вопрос, — он пристально и, как показалось Тому, несколько бестактно (учитывая все обстоятельства) посмотрел на дворецкого. — Мистер Эллис передавал вам что-либо перед тем, как покинуть Даунтон?

Смятение отразилось на лице Барроу — смятение, которое Тому уже доводилось видеть. Так вот в чем было дело, подумал он.

— Мистер Холмс, я… — пробормотал дворецкий.

— Мистер Барроу, я все понимаю — мы живем в непростые времена, однако моего брата и меня ничуть не шокируют некоторые… особенности вашей натуры, — прервал его Шерлок Холмс. — Мы не полицейские и тем более не моралисты, мы просто печемся о благополучии нашего дорогого отечества, и в данный момент, чтобы преуспеть в нашей работе, нам нужно знать, передал ли вам мистер Ричард Эллис что-нибудь перед тем, как покинуть Даунтон?

Эмоции все еще владели дворецким, и, чтобы скрыть их, он опустил глаза, но все же пробормотал:

— Да… Да, мистер Холмс, он кое-что мне дал.

Том увидел, как в глазах Майкрофта Холмса мелькнуло удовлетворение, и он посмотрел на брата, который в своей сдержанной деловитости этого словно не заметил.

— Замечательно, — сказал он. — Вас не затруднит показать нам эту вещь?

— Конечно… — теперь Барроу был растерян. Поэтому, наверное, он чуть замешкался, но потом поспешно встал и вышел из гостиной.

Его не было довольно долго, минут пять-семь, и в течение этого времени никто из оставшихся мужчин не произнес ни слова. Майкрофт Холмс, судя по его виду, о чем-то размышлял, его брат все так же маскировал свое нетерпение за обманчивым спокойствием, а Том поймал себя на мысли, что вообще не понимает, что происходит. В этой связи он подумал о том, что так, наверное, чувствовал себя доктор Ватсон, когда ему доводилось принимать участие в расследованиях Шерлока Холмса. Да уж, ощущение не из приятных. Вот и ведись после этого на всякие литературные обманы.

Когда Барроу вернулся, Том заметил, что его глаза чуть покраснели. Стыдясь своей реакции, он положил на столик перед Холмсами некий предмет и машинально занял свое прежнее место.

— Вот, — пробормотал он, не поднимая глаз. — Вот что он мне дал.

Прежде чем Шерлок Холмс взял вещицу своими длинными пальцами, Том успел разглядеть, что это был массивный золотой медальон без цепочки. Он открывался, чем Холмс-младший сразу же воспользовался, и краем глаза Том заметил, как лицо Барроу полыхнуло красным. Детектива, впрочем, спрятанное внутри изображение ничуть не смутило. Спустя несколько мгновений быстрого изучения он захлопнул медальон и повертел его в пальцах.

— Я думаю, я знаю, как открыть тайник… — пробормотал он. — С этим не должно быть проблем.

— Если, конечно, они правда здесь, — сказал его брат.

— Здесь, здесь — где им еще быть? Идеальный тайник, я сам бы лучше не придумал…

Тут уже не выдержал даже такой вежливый человек, как Том. Он негромко кашлянул, обращая внимание братьев на себя и на несчастного Барроу, которого от отчаянного возгласа удерживала лишь многолетняя выучка.

— Джентльмены, — проговорил Бренсон, — не сочтите за грубость, но, быть может, вы расскажете нам, что все это значит?

Поскольку Шерлок Холмс все еще изучал медальон и едва ли обратил внимание на его слова, заговорил Майкрофт.

— Конечно, мистер Бренсон. Мы слегка отвлеклись и просим нас простить. Я думаю, вы поймете, почему этот предмет для нас столь важен, когда услышите всю историю, — он помолчал, а затем посмотрел на дворецкого. — Мистер Барроу, мистер Эллис был не совсем тем, за кого он себя выдавал. Он работал на короля и страну, но не в качестве камердинера. В действительности он был кем-то вроде тайного агента.

От изумления у Тома округлились глаза. Он бросил взгляд на Барроу. Дворецкий, нахмурившись, смотрел на старшего Холмса, и было понятно, что он не до конца ему верит.

— О чем вы говорите? — хрипло спросил он.

— Я говорю о том, что в столь сложные времена, как сейчас, британское правительство испытывает особую нужду в людях, которые могут незаметно и без шума собирать определенную информацию, что в перспективе оказывается весьма полезной. Мистер Эллис был как раз из таких людей. И около полугода назад, перед приездом в Даунтон, он заполучил нечто очень ценное. И здесь, мистер Бренсон, мы переходим к вам, — он перевел на Тома свой внимательный взгляд.

— Ко мне? — пискнул тот. Это было так неожиданно, что он чуть не подпрыгнул. И в следующую секунду у него упало сердце. Не может ведь быть, что они пришли по его душу из-за его прежних дел в Ирландии?..

— Не бойтесь, мистер Бренсон, ваше радикальное прошлое здесь совершенно не при чем, — бесстрастно сказал Шерлок Холмс, не отрывая глаз от медальона.

Том дар речи потерял.

— Как вы…

— Это сейчас совершенно неважно, — на лбу Майкрофта Холмса пролегла складка, и это было единственным признаком его недовольства ремаркой брата. — Мистер Бренсон, мы не намерены ничего вам инкриминировать. Вообще-то, нам нужна ваша помощь.

— Помощь? — тупо повторил Том.

— Именно, — подтвердил Майкрофт Холмс. — Мистер Бренсон, как человек, который следит за развитием международной обстановки, вы, конечно, помните, что почти десять лет назад, по условиям Версальского мирного договора, Германии запретили иметь военный флот?

— Ну… да, — не очень уверенно кивнул Том, хотя, разумеется, ему было прекрасно об этом известно.

— Замечательно. И, конечно, вас не удивит, что все эти годы Германия пытается обойти эту, с ее точки зрения, досадную статью Версальского договора и каким-то образом вернуть себе хотя бы часть прежнего морского могущества. Разумеется, Британия не может этого допустить.

И так вышло, что в прошлом году Ричард Эллис добыл весьма важную информацию, касающуюся этого вопроса. Ему удалось выяснить, что немцы по неофициальным каналам договорились с ирландским правительством о строительстве определенного количества военных кораблей не где-нибудь, а в Ирландии.

— В Ирландии? — Том едва не рассмеялся. — Но как Ирландия может помочь в этом Германии? Ведь существует Вашингтонская договоренность, великие державы должны за этим следить…

Майкрофт Холмс сухо рассмеялся.

— Верно, мистер Бренсон, абсолютно верно. А еще великие державы должны не допустить перевооружения Германии. Но проблема в том, что далеко на востоке живет монстр по имени СССР, который с первых лет своей не очень длинной жизни нацелился на восстановление экономических отношений с государством, которое наши уважаемые политики сами толкнули в его объятья. И то, что происходит на его территории, не могут отследить даже те, кого вы называете великими державами. Так что, как видите, мистер Бренсон, в политике все весьма относительно.

Однако мы отвлеклись. Возвращаясь к покойному мистеру Эллису, нужно сказать, что, если верить его словам, он добыл координаты ирландских верфей, на которых планируется строительство военных судов для Германии. Но, к моему глубочайшему сожалению, он не успел передать их своему начальству. Дело в том, что вскоре после возвращения королевской четы в Лондон Ричард Эллис пропал. И тело его было обнаружено в доках месяц назад. Я очень сожалею, мистер Барроу.

Дворецкий лишь кивнул, не поднимая глаз.

— А что с координатами? — выдержав достаточную паузу, спросил Том. — Он успел их передать?

— Нет, — Майкрофт Холмс покачал головой. — Однако Эллис был очень умен. По всей видимости, еще до визита их величеств в Даунтон он понял, что его раскрыли. И, как мы полагаем, он оставил координаты в том месте, где их никто не стал бы искать, — он перевел взгляд на медальон, который его брат продолжал внимательно изучать.

— Ничего себе… — пробормотал Том. — Так вы вовсе не ради охоты приехали в Даунтон…

— Ну, смотря что вы подразумеваете под охотой, — пожал плечами старший Холмс.

На несколько секунд воцарилось молчание, после чего Том вдруг вспомнил:

— Подождите, — он обеспокоенно посмотрел на Майкрофта, — но вы сказали, что вам нужна моя помощь? Но если вы нашли медальон, чего вы хотите от меня?

— А, — сказал Холмс-старший. — Резонный вопрос, мистер Бренсон. Скажите, имя Джеймс Мориарти вам о чем-нибудь говорит?

Том помрачнел.

— Еще бы, — в его голосе слышалась горечь. — Кто же не знает этого террориста? Только, я слышал, он умер. Так, по крайней мере, говорили.

— И не без оснований, — пробормотал Шерлок Холмс, не отрывая глаз от медальона.

— Джеймс Мориарти действительно мертв, — кивнул Майкрофт. — Однако дело его живет. И так уж получилось, что покойный мистер Эллис сумел втереться в доверие к его правой руке.

Холмс сделал паузу, но Бренсон ответил ему лишь непониманием.

— О, я вижу, вы не следите за светской жизнью Белфаста. А между тем там вот уже несколько лет блистает некая Изабелла Моран. Женщина необычайной красоты и незаурядного ума — к тому же, она богата, как Крез. Все, кто ее знают, думают, что она преданная юнионистка, но на самом деле Изабелла Моран многие годы финансировала террористическую организацию Мориарти. Она ненавидит британцев и мечтает об объединении Ирландии под властью республиканского правительства(1). Это у нее мистер Эллис украл координаты верфей, и мы подозреваем, что это она наняла убийц, пришедших по его душу. И это ее нам очень хотелось бы поймать с поличным. Вы сами понимаете, почему такие, как она, опасны для нашей страны.

Бренсон медленно кивнул.

— Но если вы знаете, что она финансирует террористов, почему не арестуете ее? — спросил он. — Или у вас недостаточно доказательств?

— В этом вы правы, — кивнул Майкрофт. — Моран очень умело ведет документацию и владеет целой сетью шпионов и осведомителей, большинство из которых не знают друг о друге.

— Как же тогда мистер Эллис сумел втереться к ней в доверие? — тихо спросил вдруг Барроу.

Майкрофт Холмс помедлил с ответом.

— Все дело в том, что Изабелла Моран падка лишь на две вещи, — наконец сказал он. — На красоту. И на деньги, — тут он снова посмотрел на Тома.

— И как же я помогу вам в такой ситуации? — через силу спросил тот, стараясь игнорировать разом осунувшегося Барроу. — У меня, кажется, нет ни того, ни другого.

— Так получилось, мистер Бренсон, что через неделю в Лондоне состоится торжественный прием, — проигнорировав его замечание, сказал Майкрофт Холмс. — Его дает французский посол — вы наверняка слышали о том, что французский министр иностранных дел Аристид Бриан предложил американцам заключить что-то вроде пакта о ненападении. Так вот, прием является средством продвижения этой идеи. Но приглашены на него не только американцы. О своем участии заявили представители еще дюжины посольств — в том числе и немецкого.

— Дайте угадаю — Изабелла Моран тоже приглашена? — с тяжелым сердцем спросил Том.

— Совершенно верно. И у нас есть все основания предполагать, что она попытается войти в контакт с немецким послом.

— А не слишком ли рискованно? — с сомнением заметил Бренсон.

— Напротив. Хочешь что-то спрятать — прячь на самом видном месте. Если Изабелла Моран или кто-то из ее окружения нанесет визит в немецкое посольство или встретится с кем-то из немецких агентов, мы сразу же об этом узнаем. А кто заподозрит, если на званом вечере она перемолвится словом-другим с кем-то из гостей?

— Или что-то ему передаст, — задумчиво закончил мысль Том. — Или он ей. Что ж, все ясно. Я так понимаю, кто-то из моей семьи тоже будет приглашен?

— Лорд и леди Грэнтем, лорд и леди Пелэм, мистер Талбот и леди Талбот. Но главным действующим лицом будете вы.

— Ну еще бы, — вздохнул Бренсон. Все-таки Шерлок Холмс не просто так поздравил его с помолвкой. — И я должен буду убедить ее в том, что решил вернуться к старому и готов всеми силами содействовать объединению Ирландии, используя ресурсы, которые поступят в мое распоряжение после женитьбы на мисс Смит? И она мне поверит? Такой простой план?

Майкрофт Холмс усмехнулся и покачал головой.

— Мистер Бренсон, вы же читали рассказы доктора Ватсона — когда в нашей семье что-то было просто? Мы вовсе не столь наивны, как могло показаться на первый взгляд. Конечно, в этом деле у вас будет посредник.

— Посредник? — переспросил Том.

И тут Шерлок Холмс наконец-то оторвался от изучения золотого медальона и смерил Тома долгим взглядом.

— Разумеется, мистер Бренсон, — изрек он. — Ведь по какой еще причине нам понадобилось бы приглашать в Даунтон никому не известного писателя?

1 — Ирландия (кроме шести графств Ольстера) стала доминионом в 1921-м году, однако полную независимость получила только в 1949-м году, когда стала республикой и вышла из британского Содружества.

Также хочу отметить, что я не помню, что конкретно в первом фильме Эллис передал Томасу Барроу, но, на мой взгляд, словосочетание "золотой медальон" звучит очень даже неплохо (а если учесть то, что во втором фильме Феллоуз просто слил этого персонажа, я считаю себя вправе развить его сюжетную линию в угоду собственной истории).

То, что на следующий день леди Мэри Талбот пребывала в прекрасном настроении, ее горничная Анна поняла сразу же. За много лет работы у Грэнтемов проницательная миссис Бейтс научилась улавливать малейшие признаки смены настроения каждого члена семьи, которого ей доводилось наблюдать вблизи, а леди Мэри она вообще читала как открытую книгу. Вчера, отправляясь на охоту, она приняла свой привычный самодовольно-высокомерный вид, и Анна не ждала от нее ничего другого. Сегодня же внешне все было как обычно. Леди Мэри проснулась позже своего супруга, который к тому времени уже спустился в столовую на завтрак, и когда Анна принесла ей поднос, она выглядела расслабленной и спокойной, как и подобает выглядеть аристократке в это время суток. Однако Анна уловила и незаметные чужому глазу детали. Последние пару дней, после приезда Холмсов, в душе ее хозяйки тлела почти неуловимая борьба, а сегодня леди Мэри выглядела как полководец, выигравший ключевое сражение изнурительной войны. Ее родители, бабушка и даже сестра, скорее всего, не заметили бы этой перемены, однако Анна была слишком умна и наблюдательна, чтобы леди Мэри могла провести и ее. И что-то подсказывало горничной, что битва, победительницей которой считала себя ее хозяйка, была напрямую связана с мисс Эвр Холмс, что по настоянию своей невестки весь вчерашний день провела в постели.

Догадка Анны подтвердилась, когда в спальню вернулся мистер Талбот. Горничной он нравился — ее подкупали его простота и открытость, и она искренне считала, что этот далекий от аристократического снобизма человек был идеальной парой для ее заносчивой хозяйки. И сегодня она сразу же заметила, что он был чем-то раздосадован.

— Анна, оставьте нас, пожалуйста, — не глядя попросил он. Леди Мэри вопросительно выгнула бровь, но Генри не был настроен на прения, и Анна, слегка склонив голову, вышла из спальни. Ей и не нужно было там оставаться, чтобы понять, что сейчас произойдет.

— Что, на кухне спалили тосты? — равнодушно поинтересовалась леди Мэри, элегантно беря двумя пальцами бисквит.

— Нет, — Генри покачал головой. Он не был зол, разгневан или огорчен. Он скорее выглядел как отец, что не обращал внимания на проделки сорванца-сына до тех пор, пока тот не разлил специально масло, чтобы на нем поскользнулась и упала его младшая сестра.

— Я просто хотел сказать, что мы с Томом ненадолго отлучимся в город, — продолжал Генри. Он не смотрел на жену, делая вид, что собирает по спальне разные мелочи, которые могут ему пригодиться. — Но к приезду писателя мы должны вернуться.

— Хорошо, — скучающим тоном протянула леди Мэри.

— Твои родители уже руководят подготовкой библиотеки. Кажется, она должна вместить всех желающих.

— Я вообще буду удивлена, если хоть кто-нибудь придет, — она вздохнула и сделала глоток кофе.

— Да, мы как раз говорили об этом за завтраком, — кивнул Генри. Видимо, собрав все, что ему было нужно, он остановился посередине комнаты и посмотрел на жену. Их разделяло довольно большое расстояние, и леди Мэри с некоторым удивлением отметила, что у этого обстоятельства не было никакой эмоциональной нагрузки. Генри явно был напряжен, но он так бесстрастно держался, что его истинное настроение было едва уловимо.

— Но мисс Холмс уверила меня, что людей соберется достаточно, — продолжил он свою мысль. — Она, кстати, чувствует себя гораздо лучше. Если тебе это интересно.

— Разумеется, — ровным тоном сказала леди Мэри. Теперь она точно знала, куда он клонил.

И его отношение было таким, что внезапно на нее нахлынул жгучий стыд, так что от ее победного настроения, которое Анна так отчетливо ощущала еще несколько минут назад, не осталось и следа. Будь на его месте Мэтью, он посмотрел бы на нее с упреком, после чего сел бы рядом с ней и завел «серьезный разговор» о том, что и по какой причине она сделала. И леди Мэри издала бы несколько возмущенных восклицаний и сказала бы о том, как ей претит, когда к ней относятся свысока в ее же собственном доме, и как она совсем не собиралась никого подвергать опасности, но ее темные намерения все же взяли верх всего на одно роковое мгновение. И тогда Мэтью сказал бы ей, как поражен он ее поступком, и подчеркнул, что он поможет ей справиться с негативными эмоциями и все преодолеть. И после этого разговора леди Мэри преисполнилась бы еще большей гордости за то, как благородно и с каким достоинством она собиралась исправить причиненное зло.

Но ничего этого не произошло, потому что в действительности Мэтью уже несколько лет гнил в могиле, а перед леди Мэри стоял Генри, а Генри был не из тех, кто тратит время на пустую болтовню — и уж точно не из тех, кто готов заниматься сеансами «психотерапии». Поэтому, смерив жену долгим взглядом, он сказал:

— Когда в следующий раз захочешь кого-нибудь убить, предупреди сначала меня. Не хочу оказаться в дурацком положении, когда придется обращаться к адвокатам.

Не прощаясь, он вышел, хлопнув дверью, и леди Мэри вдруг подумала, что ее родители наверняка это заметят и решат, что между ними произошел какой-то разлад. Но тут она вспомнила, что Роберт и Кора были заняты в библиотеке, так что обратить внимание на необычно громкое хлопанье двери могли разве что слуги, ее дорогая сестрица со своим глуповатым мужем, а также, конечно, блаженные Холмсы.

И тут осознание того, что она чуть не натворила, пронзило леди Мэри насквозь, как порыв ледяного ветра. Несколько секунд раскаяние боролось в ней с обидой, но ее воспитание было таковым, что вторая все-таки взяла верх. В конце концов, она вовсе не обязана была терпеть в своем доме людей, которые вызывали у нее тошноту. И если это было так уж необходимо, она готова была вытерпеть еще один вечер, но завтра с утра она поедет в Лондон, к тете Розамунд, и останется там до тех пор, пока даже дух этой мещанской семейки не выветрится из Даунтона.

* * *

Давно уже мистер Мозли не выглядел таким взволнованным.

— Знаете, мисс Бакстер, — он старался говорить как можно более ровным голосом, что давалось ему с определенным трудом, — еще несколько лет назад я был уверен в том, что моя жизнь идет к закату и ничего интересного в ней больше не произойдет. А потом все так быстро завертелось, что я до сих пор не могу прийти в себя. Я покинул Даунтон, стал учителем. Прислуживал за обедом самому королю Георгу и королеве Марии! — здесь мистер Мозли подавил вздох — это событие все еще казалось ему слишком невероятным, чтобы быть настоящим. — А сейчас у меня появилась возможность встретиться с другими выдающимися людьми нашего времени. Мисс Бакстер, это ведь просто потрясающе!

— Конечно, мистер Мозли, — с улыбкой согласилась мисс Бакстер. — Жизнь полна удивительных событий, нужно только быть готовыми их встретить.

— Да, это точно, — кивнул учитель и открыл было рот, чтобы что-то сказать, но передумал и вместо этого слегка покраснел. Мисс Бакстер поняла, что дело было в ее словах, и на секунду ободряюще сжала его предплечье.

Было что-то в этом человеке, что расположило ее к нему с первых дней их знакомства. Он был наивным, немного нескладным, порой говорил невпопад и часто попадал в комические ситуации, и мисс Бакстер заметила, что другие обитатели Даунтона — как слуги, так и хозяева — относились к нему с известной долей снисхождения. Однако и те, и другие (в большинстве своем) искренне любили мистера Мозли за его доброту и готовность помогать ближним. Мисс Бакстер на своем примере убедилась в том, сколь незаменимой может быть поддержка этого простого человека, и с тех пор он занял в ее сердце особое место. Она полюбила его, и это чувство исцелило ее и принесло долгожданный покой. А он… А он все еще был слишком смущен, чтобы открыто заявить ей о своих чувствах. Впрочем, мисс Бакстер готова была ждать — она знала, что мистеру Мозли требовалось время. Особенно сейчас, когда вокруг происходило так много волнующих событий.

Вчера в Даунтоне состоялся вечер, на котором Шерлок Холмс ответил на вопросы всех желающих (и хозяев, и слуг), и мистер Мозли, на седьмом небе от счастья, все-таки получил его автограф. А сегодня Даунтон ожидал приезда его любимого писателя. Мисс Бакстер, правда, не прочла ни одной его книги (насколько она знала, он был широко известен в узких кругах и в основном писал исторические романы — отсюда и неподдельный интерес к его персоне мистера Мозли), но пообещала себе, что обязательно это исправит. Сейчас она вместе с мистером Мозли стояла в холле с остальными слугами (поскольку писатель не был аристократом, ему полагался менее торжественный прием) и ожидала приезда заранее отправленного на вокзал автомобиля. Все члены семьи вместе с Мёртонами (вдовствующая графиня, сославшись на усталость, не приехала) и Холмсами ждали тут же — погода решила встретить знаменитого писателя мокрым снегом, и леди Кора сочла за благо остаться дома (учитывая положение леди Эдит и миссис Холмс). Поэтому, когда к парадной двери подъехала машина, на улицу вышли лишь мистер Барроу, который, по мнению мисс Бакстер, отчего-то выглядел печальнее обычного, и единственный в Даунтоне лакей Энди.

Они вернулись меньше чем через минуту, и вместе с ними в дом зашел пожилой мужчина. Крупного телосложения, поджарый, он носил коротко подстриженные усы и держался спокойно, но не самоуверенно. Как оказалось, вместе с ним приехала молодая темноволосая девушка, одетая в элегантное, но простое пальто. Она осталась стоять чуть в отдалении, когда ее спутник, передав мистеру Барроу верхнюю одежду, подошел к хозяйке дома и приложился к ее руке.

— Леди Грэнтем, — он говорил с легким шотландским акцентом. — Благодарю за приглашение.

— Сэр Артур Конан Дойл, — улыбнулась леди Кора. — Добро пожаловать в Даунтон.

* * *

К счастью для Шерлока Холмса, семейство Грэнтемов было достаточно велико, так что пока они все здоровались с новоприбывшими, он вместе с родными мог спокойно ждать своей очереди и делать вид, что его это почти не касается. Он очень хорошо умел скрывать свои эмоции, так что у него даже получалось выглядеть собранным и бесстрастным, но на самом деле это сдержанное отношение к происходящему давалось ему с большим трудом. В конце концов, он ведь не зря сказал Бренсону, что малоизвестные писатели просто так в Даунтон не приедут. Тем более в сопровождении столь примечательных спутниц.

Конечно, Грэнтемы заранее были предупреждены о том, что сэр Артур приедет не один, и сочли это вполне естественным. Он был человеком в возрасте, а такие обычно путешествуют в сопровождении родственников. И раз уж все его дети были заняты, вполне понятно, что ему пришлось обратиться за помощью к молодой протеже, которую его супруга взяла под свое покровительство несколько лет назад.

— Мисс Маргарет Коулсон, — густым, чуть хриплым голосом представил писатель свою спутницу. — Подопечная моей супруги и мой незаменимый помощник.

— Мы рады приветствовать вас в Даунтоне, мисс Коулсон, — леди Кора с улыбкой пожала ее руку. — Надеюсь, дорога не очень вас утомила.

— Ни в коей мере, благодарю вас, — правильный лондонский выговор Маргарет свидетельствовал о том, что она привыкла находиться среди представителей высших сословий. Она была одета в черное платье до колен и без рукавов, ее длинные темные волосы были заплетены в элегантную прическу, и она носила длинную нитку жемчуга. И если бы кто-то в данный момент смотрел на Шерлока, он понял бы, что его взгляд на секунду дольше, чем полагалось, задержался на этом украшении.

— Сэр Артур, мы счастливы вновь с вами встретиться, — подчеркнуто вежливо проговорил старший из Холмсов, когда очередь здороваться наконец-то дошла до них.

— Майкрофт, я чрезвычайно рад вас видеть! — Конан Дойл, и правда, улыбнулся и с чувством пожал его руку. — Как ваши дорогие родители, здоровы?

— И весьма полны энергии, благодарю, — с достоинством кивнул Майкрофт. — Вы помните мою семью?..

— Разве ее можно забыть? Миссис Холмс, очень рад, — он приложился к ее руке, и Молли от смущения слегка покраснела. — Вы украшение этой семьи. Мисс Холмс, давно вас не видел. Каковы ваши впечатления от Америки?

— Вы же знаете, сэр Артур, матушка запретила мне откровенно высказывать свои мысли — она боится, это может спровоцировать дипломатический скандал, — глаза Эвр блеснули, и Конан Дойл усмехнулся.

— Что ж, мисс Холмс, пожалуй, вы правы. О Боже, — его благодушие как ветром сдуло. — И мистер Холмс-младший здесь? Кто бы мог подумать… — в его голосе явно послышалось неодобрение.

— К сожалению, сэр Артур, это действительно так, — стоически подтвердил Шерлок. — Мне жаль, что мое присутствие приносит вам столь много огорчений.

— Да неужели? — прищурившись, вопросил писатель, пристально смотря на детектива. — Интересно, по какой же причине?

Неловкая ситуация продолжалась около двух секунд, после чего Майкрофт пришел на выручку брату.

— Не смеем вас более задерживать, сэр Артур — кажется, вас уже с нетерпением ожидают в библиотеке, — проговорил он.

И правда — хозяева Даунтона, как и собравшиеся в холле слуги и гости, явно ждали, когда именитый гость закончит с приветствиями, чтобы перейти к основной части вечера.

— И вновь вы правы, мистер Холмс, — согласился Конан Дойл, возвращая себе прежнее хорошее расположение духа. Он еще раз улыбнулся Молли и Эвр и, кивнув Маргарет, позволил лорду и леди Грэнтем препроводить себя в библиотеку.

Остальные двинулись вслед за ними, и Шерлок отошел в сторону, освобождая им проход. Майкрофт, Молли и Эвр не стали его дожидаться и пошли в библиотеку, не задавая никаких вопросов — они и так все знали.

Несколько минут в библиотеке царил гул, пока зрители занимали свои места, а потом он стих, и Шерлок услышал негромкий голос — видимо, это была леди Грэнтем, которая представляла собравшимся их гостя.

— Прости его, он не хотел тебя обидеть.

Шерлок обернулся. Маргарет стояла чуть поодаль и смотрела на него с полуулыбкой.

— Да неужели? — не без сарказма отозвался он.

Маргарет покачала головой и, подойдя к нему, взяла его ладони в свои и коснулась щекой его щеки.

— Я рада тебя видеть, Шерлок, — тихо сказала она.

Он еле заметно дрогнул, но быстро взял себя в руки.

— Я тебя тоже.

Больше он ничего не сказал, и Маргарет тоже молчала, из-за чего Шерлок почувствовал неловкость. Он не знал, должен ли он сказать что-то еще, или тех трех слов было достаточно. А еще она по-прежнему держала его за руки, и это наверняка было слишком… неприлично, что ли?

Видимо, Маргарет поняла его замешательство, потому что она решила прийти ему на помощь.

— Как продвигается расследование? — спросила она.

Шерлок моргнул, будто только об этом вспомнив.

— Хорошо, — проговорил он. — Мне удалось найти координаты. Но они зашифрованы, и я не имею понятия, что является ключом.

Она слегка наморщила лоб.

— Ты? Не имеешь понятия?

— Я тебе завтра покажу. Боюсь, мне может просто не хватать фактологических знаний.

— Понятно, — Маргарет медленно кивнула. — Значит, посмотрим вместе.

Где-то в библиотеке, за тысячу миль от них, леди Кора замолчала, и через несколько секунд они уловили низкий, тягучий голос сэра Артура.

— Мне пора, — Маргарет обернулась в сторону библиотеки. — Поговорим позже, хорошо? — она бросила на Шерлока быстрый взгляд.

— Хорошо, — сказал он. На секунду она сжала его руки, и Шерлок успел коснуться губами ее ладони, прежде чем она отпустила его и исчезла в библиотеке.

* * *

Литературный вечер, проведенный сэром Артуром Конан Дойлом в Даунтоне, стал гораздо более увлекательным мероприятием, чем могли себе представить отдельные его обитатели. Как оказалось, по образованию он был врачом, а в молодости, в последней трети прошлого века, много поездил по миру, так что сначала он рассказал слушателям несколько забавных — и не очень — историй, которые могли пробудить интерес даже у самого равнодушного зрителя. А потом он зачитал отрывки из нескольких своих произведений, среди которых были исторический роман «Белый отряд» и приключенческие рассказы о некоем бригадире Жираре (мистер Карсон, которого миссис Хьюз каким-то невероятным способом убедила прийти на этот вечер, вполголоса отпустил неодобрительную ремарку, явно посчитав истории о французах слишком непатриотичной литературой для столь респектабельного английского поместья, как Даунтон, однако в какой-то момент стало очевидно, что рассказы сэра Артура увлекли даже его).

Наконец, в заключение встречи мисс Коулсон предложила зрителям задать Конан Дойлу интересующие их вопросы. На этот призыв сразу же откликнулись леди Изобел и леди Эдит, что было вполне ожидаемо — первая была известна своим активным интересом ко всему, что представляло повод для дискуссии и пищу для ума, а вторая спросила, не захочет ли сэр Артур дать интервью для ее журнала, на что он с охотой ответил согласием. Затем несколько вопросов задали гости из деревни, после чего мисс Коулсон уже собиралась было подвести итог встречи и передать слово леди Коре, как вдруг мисс Эвр Холмс подняла руку.

— Прошу прощения, — вежливо проговорила она, — я бы хотела задать еще один крохотный вопрос, если вы не против? В завершение встречи, так сказать.

Мисс Коулсон вопросительно посмотрела на сэра Артура, и тот кивнул.

— Конечно, мисс Холмс, — сказал он. — Что вас интересует?

Эвр, которая вместе с семьей сидела ближе к первым рядам, сразу же за Грэнтемами, встала, чтобы ее было лучше видно и слышно.

— Простите, если раскрываю секреты раньше времени, но, если я не ошибаюсь, вы работаете сейчас над новым романом о британской аристократии? — с невинным видом поинтересовалась она.

Сэра Артура ее слова застали врасплох, но он скрыл свое замешательство за привычным добродушием.

— От вашей семьи ничего не скроется, мисс Холмс, — он усмехнулся в усы. — Я так понимаю, вы узнали об этом от вашей матушки?.. (Эвр кивнула). Что ж, я не в обиде — в любом случае, контракт с издательством уже подписан. Так что же вы хотели узнать?

— Понимаете, сэр Артур, мне интересно, в каком жанре будет написана ваша книга. Судя по вашему творчеству, я рискну предположить, что вы не станете прибегать к банальной социальной драме, как это делает мистер Герберт Уэллс. Ведь вы обладаете потрясающим чувством комичного — а без этого в такой работе не обойтись, — вкрадчиво промолвила она.

— Вы весьма проницательны, мисс Холмс, — с усмешкой признал писатель. — Однако, как вы сами хорошо знаете, злоупотребление комизмом может привести к весьма плачевным результатам. Поэтому в данном случае я бы предпочел остаться в безопасных водах скучной социальной драмы, как это делает, по вашему мнению, мой уважаемый коллега мистер Уэллс.

— О, сэр Артур, я не думаю, что вам стоит бояться каких-либо рисков, — протянула Эвр, и в ее глазах на секунду блеснуло что-то похожее на торжество. — Ведь в жизни аристократов комичное так часто переплетено с трагичным, что конечный результат может получиться просто восхитительным. Например, как в той истории о турецком дипломате, что скончался в постели какой-то девственной аристократки.

В библиотеке воцарилась гробовая тишина. Там и до этого не были слышны почти никакие звуки, но после слов Эвр половина семейства Грэнтемов вдруг словно обратилась в камень и перестала дышать. Это сразу же заметили Холмсы и Генри с Берти, а также мисс Маргарет Коулсон, но Конан Дойл, сосредоточенный на разговоре с Эвр, не обратил на это внимания.

— Такая история мне неизвестна, мисс Холмс, — он даже рассмеялся, очевидно, полагая, что она шутит. — Кажется, судя по вашему краткому пересказу, она вряд ли подходит для той обстановки, в которой мы с вами сейчас находимся.

— Бросьте, сэр Артур, это же литературный вечер! — Эвр наигранно округлила глаза. — И мы всего лишь обсуждаем художественные произведения — которые неизбежно основаны на том, что происходило в реальности. Или не вы только что прочли нам о событиях Столетней войны и временах Наполеона Бонапарта? Чем же хуже та история, что предлагаю вам я?

Писатель покачал головой.

— Мисс Холмс, я понимаю, что мы живем в прогрессивный просвещенный век, однако, признаюсь честно: люди пера, подобные мне, все еще не желают поднимать в своих произведениях вопросы, которые часть публики полагает слишком чувствительными. К тому же, если они не несут в себе никакой значительной идеи и лишь способны шокировать невинные души.

— Отнюдь, сэр Артур — эта история обладает значительным потенциалом! — воскликнула Эвр. — Ведь она говорит нам о том, что тот высший класс, в тени которого мы все живем и который полагаем превосходным во всем, даже в добродетелях, на самом деле является изукрашенным гробом, полным смрадных костей. И хуже всего то, что действительно достойные люди, которым не повезло родиться в более низком сословии, вынуждены терпеть высокомерное отношение со стороны тех, кому самое место у позорного столба. Разве вы не находите это достаточно значительной идеей, чтобы рассказать о ней в вашей книге? — теперь даже сторонний наблюдатель мог различить в ее голосе презрение.

— Эвр, пожалуйста, сядь, — негромко попросил Майкрофт. Он явно был напряжен, но не мог позволить себе более резкую реплику.

— Я думаю, сэр Артур открыт к любым идеям, — не без мягкой настойчивости проговорила Маргарет, — но мы также не должны забывать, что у него есть собственный творческий замысел, и он не всегда совпадает с нашими желаниями и ожиданиями.

Эвр фыркнула и уже собиралась что-то сказать, но вдруг Молли коснулась ее руки.

— Сестра, пожалуйста, — тихо попросила она. — Я думаю, эту дискуссию пора завершить.

Младшая Холмс сузила глаза, глядя на сэра Артура, но на самом деле — куда-то сквозь него, и все-таки подчинилась.

Через два ряда впереди нее леди Мэри Талбот побледнела как полотно. До боли впившись ногтями в ладонь, она едва не тряслась от охватившей ее ярости.

* * *

Творческий вечер завершился шведским столом, в этот раз заменившим собой ужин. Так было проще накормить большое количество людей, и так было гораздо легче создать непринужденную атмосферу, когда все почувствовали бы себя вправе пообщаться с литературной знаменитостью.

— Кажется, я не вижу Мэри, — наморщив лоб, заметил Берти леди Эдит. Поскольку она не могла слишком много времени проводить на ногах, она села на один из расставленных по периметру большого зала стульев, куда супруг принес ей тарелку с холодным ужином.

— Почему меня это не удивляет?.. — пробормотала леди Эдит, после чего уже громче сказала:

— Наверное, у нее голова разболелась. Она уже днем была… напряженной.

Возможно, лорд Пелэм и отличался добрым и спокойным нравом, но простачком он вовсе не был.

— Эдит, я ведь понимаю, что что-то не так, — сказал он. — Все дело в том, что сказала мисс Холмс, верно? Но какое отношение твоя сестра может иметь к истории о дипломате, умершем…

И тут он осекся. До него дошло еще раньше, чем леди Эдит выразительно на него посмотрела.

— О Боже, — только и сказал пораженный Берти. Он машинально осушил свой бокал, после чего уставился на леди Эдит.

— И она еще выставила тебя в неблагоприятном свете передо мной…

— Берти, прошу тебя, не надо, — отмахнулась леди Эдит. Весь этот разговор начал слегка ее раздражать. — Та история случилась еще до войны. И все ошибки, что мы с сестрой после этого совершили, ни в какую Книгу Страшного суда не поместятся.

— Дорогая, я не хотел тебя обидеть, — Берти почувствовал неловкость, но он не собирался обсуждать моральную эволюцию своей жены и ее сестры и поэтому довел свою мысль до конца, перейдя при этом на шепот. — Но как об этом узнали Холмсы?..

Леди Эдит нахмурилась.

— Я думаю, дело в том, что они все-таки детективы, — очень тихо сказала она, а после небольшой паузы добавила:

— Я, пожалуй, тоже удалюсь. Что-то я немного устала.

— Конечно, дорогая, — с готовностью кивнул Берти. — Пойдем, я тебя провожу.

Тем временем сэр Артур, закончив беседовать с леди Изобел, обратился к Молли Холмс.

— Я слышал радостную весть, миссис Холмс, — по его улыбке сразу же стало понятно, что он имеет в виду. — Примите мои поздравления.

— Благодарю, — она старалась держаться нейтрально, но явно была слегка смущена.

— Как поживают ваши старшие? Ваш несносный деверь еще не успел их разбаловать?

— Вы несправедливы к Шерлоку, сэр Артур. Он души не чает в племянниках, и его участие в их судьбе идет им лишь на пользу. Я думаю, мой муж возлагает на них большие надежды.

— Как и любой отец, миссис Холмс, как и любой отец, — вздохнул писатель. — Впрочем, вы правы — я слегка погорячился. Под столь чутким руководством, как ваше, мастеру Уильяму и мастеру Филиппу ничего не грозит.

— Благодарю вас, сэр Артур, — Молли слегка склонила голову. — И, я надеюсь, в таком случае вы не сочтете меня слишком навязчивой, если я обременю вас одной небольшой просьбой.

— Все что угодно, моя дорогая леди, все что угодно.

Молли подошла к нему чуть ближе и понизила голос.

— Вы видите того мужчину, с которым беседует лорд Грэнтем?

Конан Дойл без труда определил, кого она имеет в виду, и слегка кивнул.

— Это местный школьный учитель, мистер Мозли. Экономка, миссис Хьюз, заверила меня в том, что он обладает незаурядным литературным талантом, однако он слишком застенчив, чтобы вынести свои произведения на суд знающих людей. Ваш приезд, разумеется, привел его в восторг, но он никогда не попросит вас о ходатайстве. Поэтому я подумала, что, быть может, в знак вашей давней дружбы с моим супругом, вы согласились бы помочь этому доброму человеку?..

Сэр Артур усмехнулся и кивнул.

— Конечно, миссис Холмс, я сейчас с ним переговорю. Я еще помню, каково делать первые шаги на литературном поприще, так что я прекрасно его понимаю.

— Благодарю вас, сэр Артур. Я очень вам признательна.

Конан Дойл направился в сторону лорда Грэнтема и мистера Мозли, а Молли огляделась, ища родных. Майкрофт вел неспешную беседу с лордом Мёртоном, мистером Талботом и мистером Бренсоном. Эвр, к явному неодобрению старого мистера Карсона, предыдущего дворецкого Даунтона, непринужденно болтала с прислугой (судя по всему, она рассказывала им об Америке — это была довольно популярная тема), а вот Шерлока Молли не нашла. Поняв, что куда-то исчезла и мисс Коулсон, она вздохнула и попросила мистера Барроу налить ей яблочного сока. К сожалению, помочь мистеру Мозли ей было куда проще, чем собственному брату.

* * *

— У вас получился отличный литературный вечер. Надеюсь, моя сестра не испортила вам впечатления от визита.

— Ты же знаешь сэра Артура — таким его не расстроишь. Я даже думаю, этот разговор навел его на мысли о новом рассказе. Или даже романе.

— Вот как? И как же он его назовет? «Скандал в Белгравии»?

— Название вполне в его духе, это точно, — рассмеялась Маргарет.

Спасаясь от шума шведского стола, они вернулись в опустевшую библиотеку, где по-прежнему горел камин. Чтобы не дать повода для сплетен, они стояли довольно далеко друг от друга: она — ближе к огню, он — у столика с напитками. Шерлок как раз налил себе дорогого виски, но не сделал ни глотка, предпочитая просто держать бокал в руках и смотреть на Маргарет.

— Я вижу, ты носишь бусы, — молвил он.

— Это очень практичный подарок, — она пожала плечами. — Жемчуг подходит ко всему. Я всегда знала, что только такое украшение ты мне и подаришь.

— Неужели я настолько предсказуем? — без особых эмоций поинтересовался он.

— Нет. Просто я хорошо тебя знаю.

Шерлок усмехнулся и сделал слишком большой глоток виски. Напиток был отличным, но в данной ситуации это не имело большого значения.

— Ты так считаешь? — сказал он. — Что ж, наверное, ты права.

Маргарет покачала головой и села на диван, что стоял справа от камина. Она не ожидала, что Шерлок сядет рядом, и оказалась права — он выбрал второй диван, стоящий напротив.

— Послушай, Шерлок, я не виню тебя в том, что случилось в Париже, — сказала она. — В отличие от сэра Артура, я не считаю, что ты меня бросил. И мне тяжело понимать, что ты придерживаешься другого мнения.

— Дело не в этом, Маргарет, — он покачал головой. — Я виню себя не в том, что случилось в Париже, а в том, что каждый раз, когда мы вынуждены будем работать вместе, от меня не будет никакого толка. Потому что я буду думать не о деле, а о том, как бы ты ненароком не попала в беду.

— Тебе следует поговорить с твоей сестрой, — с усмешкой заметила ему Маргарет. — Сейчас двадцатый век, и женщины…

— Да плевать мне на женщин и на двадцатый век! — перебив ее, Шерлок почти повысил голос. — Я о тебе думаю, а не о них. И пока ты будешь подвергать себя опасности…

— Опасность подстерегает меня на каждом шагу, — Маргарет покачала головой. — Мне вовсе необязательно работать на Скотланд-Ярд, чтобы со мной что-нибудь случилось. Я могу попасть в аварию. Стать жертвой случайного преступника. Заболеть. Ты не можешь предотвратить любую беду, Шерлок, ты не всесилен.

— Возможно, но я могу хотя бы постараться удержать тебя от необдуманных поступков, когда дело касается моих расследований, — в его голосе послышалось упрямство. — Позволь мне сделать хотя бы это.

Маргарет вздохнула, и Шерлоку показалось, что он увидел в ее глазах боль.

— Дело вовсе не в этом, Шерлок, и ты это знаешь, — тихо сказала она. — Просто ты не можешь принять того, что любовь всегда сопряжена с риском потери. Ты не хочешь обжечься и думаешь, что так ты меня защищаешь, но это неправда. Не бывает счастья без страданий. Можешь мне поверить, — она помолчала немного, после чего, не говоря больше ни слова, встала и ушла, а Шерлок еще долго слышал слово «любовь», произнесенное ее тихим голосом.

* * *

Было уже за полночь, когда Эвр Холмс возвращалась в свою комнату. Всего за пару дней пребывания в Даунтоне она отлично изучила его планировку, поэтому когда из-за угла, ведущего в спальное крыло, вышла женская фигура, она ничуть не удивилась.

— Добрый вечер, леди Талбот, — вежливо проговорила она. — Кажется, вы пропустили ужин. Неужели голова разболелась?..

Старшая дочь графа Грэнтема действительно выглядела бледнее обычного, но на эту ремарку она никак не отреагировала. Было такое впечатление, что она ее даже не услышала — настолько напряженным был ее взгляд.

— Откуда вы узнали? — тихо спросила она.

Если леди Мэри вкладывала в свою интонацию угрозу, Эвр предпочла это проигнорировать.

— Что узнала? — с напускным безразличием поинтересовалась она.

Леди Мэри изменилась в лице.

— Не прикидывайтесь дурочкой. Если вы думаете, что вы сможете меня этим шантажировать, вы глубоко ошибаетесь!

Эвр смотрела на нее мгновение, а затем расхохоталась в голос. Она смеялась так громко, что леди Мэри перепугалась ни на шутку — этот смех мог покойника поднять с того света.

— Посмотрите на нее, великая леди Мэри Кроули! — оборвав свой хохот, сплюнула Эвр, и леди Мэри отшатнулась — столь много презрения было в ее голосе. — Она думает, что ей позволено все, но стоит кому-то поставить ее на место, она начинает строить из себя оскорбленную добродетель! Как же вы мне омерзительны, — она брезгливо поморщилась и попыталась пройти к своей спальне, но леди Мэри преградила ей путь.

— Послушайте, мне жаль того, что с вами случилось, — громким шепотом заговорила она. — Я не знала, что все так обернется, и…

Эвр несколько секунд смотрела на нее так, будто бы леди Мэри была умственно отсталой, а затем с неверием помотала головой.

— Нет, вы только посмотрите на нее, — проговорила она. — Эта женщина правда считает, что я решила отомстить за себя. Нет, она и правда глупая недальновидная корова.

Кровь бросилась в лицо леди Мэри.

— Послушайте, вы… — она снова попыталась преградить Эвр путь.

— Нет, это ты послушай, — прошипела младшая Холмс. Она схватила леди Мэри за руку и так больно сжала ее предплечье, что у нее на глазах выступили слезы. — Ты думаешь, что никто не видит твоего презрения за твоей банальной аристократической маской, но такими трюками ты можешь обмануть только твоих недалеких дружков. Мы люди совсем другого сорта, и попомни мои слова: мы видим все. И если ты еще раз посмеешь одарить своей злобной гримаской меня, моих братьев или, не дай Бог, мою невестку, я позабочусь о том, чтобы все, кого ты знаешь, до самой твоей смерти говорили о тебе как об «этой потаскушке». Потому что поверь мне, леди Мэри — потаскушка ты и есть. И выйди ты замуж хоть за самого принца Уэльского, ты никогда этого не изменишь.

С этими словами она с силой отпустила ее руку и прошла в свою спальню, громко хлопнув дверью. А леди Мэри, чье предплечье гудело от боли, поклялась себе, что эта расфуфыренная стерва еще ответит за самую большую ошибку в своей жизни.

Как сказал когда-то мой товарищ, с которым мы обсуждали "Шерлока", во вселенной этого сериала определенно не существует самых знаменитых повестей и рассказов сэра Артура Конан Дойла. Однако я задумалась: а существует ли там сам Конан Дойл? А потом я поняла, что он был современником героев "Аббатства Даунтон" и в начале 1928-го года еще здравствовал. Согласитесь, искушение было слишком велико. Но, как мне кажется, получилось весьма любопытно — да и где еще можно посмотреть на то, как знаменитый писатель взаимодействует со своим еще более знаменитым персонажем?..

В этой связи на всякий случай отмечу: да, Конан Дойл происходил из ирландской семьи, но он родился и долгое время жил в Эдинбурге, поэтому я написала, что он говорит с шотландским акцентом.

Также хочу добавить, что, на мой взгляд, во втором фильме по "Аббатству Даунтон" Джулиан Феллоуз как-то слишком внезапно сделал мистера Мозли выдающимся сценаристом, так что я решила снабдить эту сюжетную линию небольшой предысторией.

Том Бренсон чувствовал себя не в своей тарелке. Конечно, такое с ним случалось и раньше, но сегодня ему было особенно не по себе. Еще за завтраком, узнав, что леди Мэри самым первым поездом отправилась в Лондон, никому ничего не объяснив, он почувствовал неладное. Генри, которому супруга также не сообщила о своих намерениях, попытался его расспросить, но Том лишь развел руками — в этом вопросе он никак не мог помочь. А затем Шерлок Холмс, дождавшись, когда они окажутся вне пределов слышимости, попросил его зайти в спальню, выделенную сэру Артуру, где Том должен был узнать, как продвигается их план по разоблачению самой опасной в Ирландии преступницы.

Поэтому сейчас Том сидел в упомянутой спальне и наблюдал со стороны за мистером Холмсом, сэром Артуром и мисс Коулсон, и наблюдение это было не из приятных — он чувствовал себя как следующий в очереди пациент на приеме у врача, который никак не может дождаться, когда его вызовут, и при этом находится в изматывающем состоянии боевой готовности. Ему было жаль, что в деле не участвовал Барроу — дворецкий получил обратно медальон, из которого Шерлок Холмс извлек нужную информацию, однако, как показалось Бренсону, находился в настолько подавленном состоянии, что вся эта история, видимо, стала ему глубоко безразлична.

— Мистер Бренсон, — ясный голос детектива вывел его из размышлений. — Я думаю, стоит кое-что вам разъяснить, прежде чем мы приступим к делу — это сэкономит нам время в дальнейшем. По крайней мере, так утверждает мисс Коулсон, и я не вижу смысла ей перечить.

— Точно, — сказал Том, поднимаясь и подходя ближе к столу, вокруг которого стояли мистер Холмс, мисс Коулсон и сэр Артур. — Это было бы отлично.

— Вот и славно, — Шерлок Холмс снова улыбнулся своей деланной улыбкой. — Во время нашей прошлой беседы мой брат упомянул, что мисс Изабелла Моран, которая и является целью нашей охоты, любит всего две вещи — красоту и деньги. Не могу ничего сказать о первом, но за второе…

— За второе, мистер Бренсон, отвечаю я, — густым баритоном закончил за детектива сэр Артур.

Глаза Тома от неожиданности округлились.

— Вы?.. — ахнул он. — Вы что, тоже…

— Шпион? — Конан Дойл рассмеялся. — Нет, мистер Бренсон. Скорее, я кто-то вроде посредника. Так уж получилось, что мои литературные труды не пользуются большой популярностью, поэтому мне приходится время от времени возвращаться к моей медицинской практике и пользовать тех или иных родовитых — или богатых, или все вместе — особ. А поскольку меня связывает многолетняя теплая дружба с родителями сего джентльмена и его брата и сестры, я оказался вовлечен в некоторые… дела, которые сие досточтимое семейство осуществляет на благо короля и страны.

— Так значит, вы врач Изабеллы Моран? — Бренсон никак не мог поверить, что за маской обыкновенного писателя средней руки скрывался человек, вовлеченный в дела государственной важности. Хотя… Не даром же говорят — самое ценное прячь на самом видном месте.

— Нет, мистер Бренсон, я не врач мисс Моран. Но мне приходилось пользовать кое-кого из ее знакомых, и несколько раз, по просьбе мистера Майкрофта Холмса я давал им контакты некоторых богатых людей, способных при определенном раскладе профинансировать те или иные их начинания. Не буду вдаваться в подробности и скажу лишь, что в нашем случае я выступлю посредником для вас.

— Понятно… — сказал Бренсон. Что ж, теперь картина прояснялась. — То есть, на приеме у французского посла сэр Артур представит меня мисс Моран как ирландского республиканца, который вскоре — после моей женитьбы на мисс Смит, если быть точным — станет хозяином довольно большого состояния, что позволит ему… вернуться к старому, — с видимой неохотой заключил он. — Я прав?

— Все верно, мистер Бренсон, — кивнул Шерлок Холмс. — И даже если мы не сможем изобличить мисс Моран на приеме, у нас все равно будет человек в ее стане, так что ее арест будет лишь отсрочен.

У Тома упало сердце.

«Отлично, — подумал он. — Прекрасно. Шпионить в пользу британской короны. Что бы только сказала Сибил?..» — воспоминания о жене кольнули его в сердце, и он попытался поскорее их отогнать, задав вопрос:

— Ладно, это мне понятно. Но вы говорили, что нашли координаты, спрятанные мистером Эллисом в медальоне. Я думаю, учитывая степень моей вовлеченности в это дело, я имею право знать, где находятся те верфи, о которых вы говорили.

— А! — воскликнул Шерлок Холмс. — Да, это вполне справедливое требование. Вот, мистер Бренсон, то послание, что мистер Эллис спрятал в медальоне — мисс Коулсон как раз успела его оценить, так что, я думаю, сейчас ваш черед.

Он подал Бренсону небольшой листок бумаги — не больше четвертинки листа. Том осторожно развернул его и прочел:

Веселый король

Беззаботно жил.

Он пел и плясал,

Никогда не тужил. 

Однажды Господь

Его повстречал.

Плода не нашел —

Навеки проклял. 

И гроб разукрашенный

Рядом стоит,

Но в нем пустота —

Ничего не лежит. 

И чтобы загадку

Мою разгадать,

Умножь две четверки,

Чтоб стало их пять.

Сначала Бренсону пришла в голову безумная мысль, что они решили его разыграть, но, увидев, насколько серьезными были все трое, он понял, что это отнюдь не шутка.

— Но я думал, речь шла о координатах, — пробормотал он. — О шифре. А это…

— Загадка, — кивнула мисс Коулсон. — Мы должны разгадать загадку.

Шерлок Холмс покачал головой.

— Майкрофт сказал, что в последнем сообщении, переданном мистером Эллисом, речь шла о координатах, которые ему удалось добыть. Значит, мы определенно должны искать числа. К тому же, здесь прямым текстом указан целый их ряд.

— Притча о смоковнице, проклятой Иисусом? — уточнила мисс Коулсон. — И аллюзия на цитату о фарисеях? Но Шерлок, эти подсказки дают нам ряд никак не связанных друг с другом чисел. Они не могут указывать на координаты.

— Конечно! — воскликнул Холмс. — Поэтому нам и нужно понять, что является ключом к шифру!

Том еще раз внимательно перечитал стишок.

— Есть какие-то соображения, мистер Бренсон? — спросил у него сэр Артур.

Тот помотал головой.

— Вряд ли. Веселый король… В Ирландии вообще не было королей в английском понимании этого слова, и никого из них не называли «веселым». Мне приходит на ум только Карл II — его ведь так называли, если я не ошибаюсь?..(1)

— Да, я тоже так подумала! — с энтузиазмом подхватила Маргарет. — И вторая строфа отлично с этим согласуется — у него ведь не было законных наследников, поэтому в политическом смысле его вполне можно назвать «бесплодным».

— Да, но причем тогда пустой гроб? — продолжал рассуждать вслух Том. — Или это какая-то аллюзия на Якова II?.. Да нет, ерунда. И еще эти числа. Как можно умножить четыре на четыре и получить пять? Четыре на четыре это шестнадцать. Шестнадцатый век? Или 1600-е годы? Но что конкретно имеется в виду? Кромвель? Битва на реке Бойн?(2)

Шерлок Холмс нетерпеливо помотал головой.

— Мы можем составить целый исторический список, это все равно нам не поможет, — он несколько бесцеремонно забрал у Тома листок и сам на него уставился. — Нам нужна конкретика. Нужен ключ.

— Что ж, вот вы его и ищите, — заключил Конан Дойл. — А я намерен посвятить время прогулке по окрестностям — в конце концов, уже завтра утром мы уезжаем. Маргарет, ты не составишь мне компанию?

Мисс Коулсон хотела было возразить, но передумала.

— Конечно, сэр Артур. Мистер Бренсон, большое спасибо за содействие. Вы нас очень выручили.

— Не за что, мисс Коулсон, — отозвался Том. Он еще не до конца понял, в каком статусе она участвовала в этом предприятии, но было очевидно, что у них с Шерлоком Холмсом уже был опыт совместной работы. А это, как не без удивления отметил про себя Бренсон, было нечто такое, о чем определенно не писал в своих рассказах честный служака доктор Джон Ватсон.

* * *

Как и сэр Артур и его подопечная, Холмсы должны были уехать следующим утром, и леди Эдит поняла, что ее немного это печалит. И несмотря на то, что за завтраком Майкрофт Холмс, как сказал ей Берти, передал им приглашение от мистера Невилла Чемберлена посетить торжественный прием во французском посольстве, который должен был состояться через неделю, леди Эдит чувствовала, что ей будет не хватать того свежего ветра, что принесла в их жизнь эта семья. Леди Мэри и ее возможные истерики леди Эдит были совершенно безразличны — сестре следовало послушать совета бабушки и хорошенько подумать, прежде чем одарять своим высокомерным взглядом столь проницательных людей. И если из-за того, что сказала мисс Холмс, она снова выкинет очередную глупость, леди Эдит не слишком огорчится. В конце концов, она и так потратила на бессмысленное бодание со старшей сестрой лучшие годы своей жизни.

— Жаль, что вы уезжаете уже завтра, — сказала она, когда они вместе с миссис Холмс отправились на небольшую прогулку после завтрака. В своем положении леди Эдит не была быстрым ходоком, но сидеть в четырех стенах в ясную погоду ей было невыносимо. Миссис Холмс отправилась ее сопровождать, а Берти счел нужным остаться дома и дать жене возможность поговорить по душам с другой женщиной, находящейся в той же ситуации.

— К сожалению, таков наш график, — промолвила миссис Холмс. — К тому же, вряд ли наше общество будет вам особенно приятно после того, что сказала моя золовка, — добавила она.

Леди Эдит невесело рассмеялась.

— Моей сестре пора приспосабливаться к меняющемуся миру, иначе он будет продолжать наносить удары по ее длинному носу, — сказала она. Миссис Холмс предпочла ничего на это не ответить, и некоторое время они шли молча. Солнце ярко освещало окрестности Даунтона, и трудно было поверить, что вчера здесь царили пронизывающий ветер и неприятный дождь.

— Скажите, миссис Холмс, — леди Эдит остановилась и повернулась, чтобы прямо на нее посмотреть. — Вы ведь знаете о настоящем происхождении Мэриголд?

К ее чести, Молли Холмс не стала опускать глаза и даже не покраснела.

— Да, леди Пелэм, — тихо сказала она. — Но для этого не нужно обладать никакими секретными познаниями. Ваши глаза сами об этом говорят.

Леди Эдит покачала головой.

— Значит, вы меня презираете, — она повернулась и возобновила прогулку, и миссис Холмс последовала ее примеру.

— Почему вы так считаете? — после небольшой паузы спросила она.

— Потому что единственное, чем я могу похвастаться по сравнению с вами, это мое наследие и мое репутация. Но из-за происхождения Мэриголд я потеряла и то, и другое. Когда я смотрю на вас, я понимаю, что мой титул является насмешкой над всем тем, что действительно ценно в этой жизни, а сама я — всего лишь посмешище для таких людей, как ваша золовка.

Миссис Холмс внимательно ее выслушала.

— Я не думаю, что вы правы, — сказала она.

Они дошли до скамейки, что стояла под раскидистым деревом, и сели. Было достаточно тепло, и они были хорошо одеты, чтобы позволить себе эту небольшую остановку.

— Леди Пелэм, когда я была маленькой, я мечтала стать врачом. Конечно, вы понимаете, насколько амбициозной была эта мечта для девочки моего происхождения, но я продолжала упрямо в нее верить. Я стала медсестрой, и когда началась война, эта профессия оказалась весьма востребованной. Несмотря на все те ужасы, которые я повидала, я не отказалась от своего выбора и готова была продолжать работать в больнице и после войны. А потом пришла испанка. Простите мне такую откровенность, леди Пелэм, но это был настоящий кошмар. Люди умирали в таких количествах, что их не успевали хоронить. Мужчины, женщины, дети. И в какой-то момент я подумала, что больше не смогу. Что просто сломаюсь и уйду из больницы, чтобы больше этого не видеть. И тут я увидела их. Мистера Холмса и его младшего брата. В обычное время с их социальным статусом они никогда бы не попали под мою опеку, но тогда их просто определили на свободные места, и все. И я сказала себе: если они выживут, я не уйду из больницы. И Господь их пощадил. Но пока я ухаживала за ними, мистер Холмс в меня влюбился. Когда спустя несколько месяцев он открыл мне свои чувства, я не знала, что ему сказать. Он любил меня и был готов связать со мной свою судьбу, а я думала только о том обещании, что дала себе. И не могла понять, какой выбор сделать.

Миссис Холмс замолчала, и довольно долго они сидели в тишине. Леди Эдит поняла, что собеседнице трудно возобновить разговор, поэтому она решила прийти ей на помощь.

— Но вы все-таки выбрали, — промолвила она. — Значит, ваше сердце вам подсказало.

Она с благодарностью кивнула.

— Да, вы правы, оно подсказало — несмотря на то, что несколько лет я упорно его игнорировала. Но ради семьи, мужа и детей я отказалась от того, о чем так долго мечтала и к чему так упорно стремилась. Так что, возможно, моя репутация и не запятнана, но в каком-то смысле я изменила себе. И мой выбор имеет такое же основание называться неправильным, как и ваш. Но дело в том, что мы обе, и вы, и я, получили возможность доказать себе и другим, что мы можем сделать выбор и при этом остаться самими собой.

Леди Эдит вздохнула и улыбнулась.

— Кажется, вы правы, — сказала она. — Превращать свои ошибки в преимущества — это моя привычная работа.

— Вот видите, — лицо миссис Холмс просветлело. — И это умение никак не зависит от статуса того, кто им владеет.

«Да уж, — подумала леди Эдит. — Хотелось бы только, чтобы это понимала и моя сестра».

* * *

Впервые за то время, что он жил в Даунтоне, Генри Талбот испытывал такую сильную досаду. Он рассердился на жену, которая умчалась в Лондон, ничего ему не сказав, и его раздражало поведение ее родных — все они вели себя как типичные аристократы, что прячут голову в песок, стоит другим коснуться темы, которая им неприятна. Генри пытался вывести на откровенный разговор Тома и Берти, но первый явно мыслями витал где-то очень далеко и отвечал на его вопросы рассеянно и не слишком внимательно, а второй, верный своему титулу, отделался уклончивыми ремарками, из которых при всем желании нельзя было извлечь никакой конкретики. Поэтому, когда настало время послеобеденного чаепития, Генри преисполнился решимости расспросить кого-нибудь из Холмсов. Конечно, логичнее было бы обратиться напрямую к Эвр, но он не желал идти на конфронтацию, не разобравшись до конца в фактах и обстоятельствах, и поэтому решил для начала спросить ее братьев. Генри как раз собирался заговорить на эту тему с Майкрофтом Холмсом, как вдруг все семейство вместе с гостями было отвлечено шумом подъезжающего автомобиля.

— Неужели, увлеченные приездом наших гостей, мы забыли еще об одном визите?.. — посмотрела на супруга удивленная леди Кора. — Ты никого не ждешь?

— Нет, — Роберт явно был озадачен не меньше ее. — Это очень странно — никто меня не предупредил.

— И январь не закончился, а мы уже пережили столько сюрпризов — боюсь представить, что ждет нас в этом году дальше, — покачала головой леди Эдит. Молли Холмс улыбнулась, а ее супруг и деверь обменялись быстрыми взглядами, по которым было понятно, что они разделяют непонимание хозяев Даунтона.

Машина подъехала к парадной двери, и Барроу отправился встречать гостей. Через пару минут он вернулся и бесстрастно объявил:

— Мистер и миссис Годфри Нортон.

— А, Нортон! — Роберт всплеснул руками и поднялся, чтобы поприветствовать гостей. — Адвокат Гарольда! Я и не знал, что вы приедете сюда — я думал, мы встретимся в Лондоне.

— Прошу прощения за вторжение, лорд Грэнтем, — молодой мужчина с тонкими усиками, одетый в черный костюм в тонкую полоску, говорил с почти незаметным американским акцентом. Он пожал руку Роберта и приложился к ладони леди Коры. — Однако дела вынудили меня отправиться на север, и я решил воспользоваться возможностью, чтобы выполнить поручение мистера Левинсона. Если бы я знал, что у вас гости, я бы не стал навязывать вам нашу компанию.

— Не стоит извиняться, мистер Нортон, мы очень рады вам и вашей супруге, — с улыбкой проговорила леди Кора.

— Ах да, как невежливо с моей стороны! — спохватился адвокат. — Позвольте представить — моя жена Ирэн.

Темноволосая женщина с бледной кожей и выразительным макияжем, одетая в черно-белое платье по последней моде, вышла чуть вперед, чтобы поздороваться с хозяевами, и если до этого мгновения Шерлок Холмс еще позволял себе сомневаться, то сейчас ему пришлось отказаться от всяких иллюзий.

Судьба вновь свела его с Этой Женщиной.

* * *

Верные правилам этикета, Грэнтемы по очереди представили Нортонам всех присутствующих, и когда дело дошло до Холмсов, Ирэн сделала вид, что никогда раньше с ними не встречалась. Впрочем, в случае Молли и Эвр это было правдой — пусть они и были наслышаны о ее деятельности в качестве британской шпионки во время войны, они не имели удовольствия быть с ней знакомыми. Что же касалось Шерлока и Майкрофта, то они не хуже Ирэн изобразили вежливую заинтересованность, какой ожидали в таких кругах от людей, впервые представленных друг другу, но не стали проявлять инициативу и начинать светскую беседу.

В этом, однако, и не было особой необходимости — мистер Нортон, как и положено хорошо вышколенному адвокату, сразу же перешел к делу, которое и привело его в Даунтон. Как оказалось, тем предметом, что он привез по просьбе брата леди Коры, был самый настоящий кинопроектор, с помощью которого можно было в домашних условиях смотреть кино.

— Боже, мистер Нортон, это просто потрясающе! — леди Кора в восторге рассматривала массивную коробку, которую мистер Барроу и Энди внесли в гостиную. — Где только Гарольд это достал!..

— Этого, леди Грэнтем, мистер Левинсон мне не сообщил, — вежливо ответствовал мистер Нортон. — Могу лишь сказать, что в последнее время он стал горячим поклонником кинематографа, и мы с ним часто разговаривали на эту тему. Видите ли, моя супруга собирается попробовать себя на актерском поприще.

— Как здорово! — воскликнула леди Эдит. — Наверное, это очень волнительно.

Миссис Нортон манерно улыбнулась.

— Не совсем, леди Пелэм, — проговорила она. — В прошлом я была актрисой и несколько лет выступала на лондонской сцене.

— Так вот почему я помню ваше лицо! — сэр Артур, до того погруженный в свои мысли, хлопнул себя по колену. — Вы ведь когда-то выступали в «Летучей мыши», я прав? Потрясающий спектакль…

— Все верно, — Ирэн царственно склонила голову в знак подтверждения. — Мне приятно, что вы помните, сэр Артур.

— Что ж, значит, мы не удивимся, когда услышим, что в Голливуде зажглась новая звезда, — проговорила Маргарет, пристально глядя на миссис Нортон. Это была первая фраза, что она произнесла с того момента, как приехали нежданные гости, но было очевидно, что она не упустила ни одной важной детали из происходящего вокруг.

— Спасибо, мисс Коулсон, — поблагодарила Ирэн, и на секунду тем, кто способен был это заметить, стало понятно, что она внимательно изучала новую знакомую, но в следующее мгновение уже перевела взгляд в другую сторону.

Конечно, мистер Нортон, доставивший свою важную посылку, решил сразу же откланяться, но Грэнтемы, воодушевленные полученным подарком, и слышать об этом не желали, так что было решено, что адвокат с супругой останутся переночевать и уже утром, вместе с остальными, отправятся дальше по своим делам. Мистер Нортон поблагодарил хозяев за столь радушный прием, после чего все разошлись до ужина.

— И что означает это прелюбопытнейшее явление?.. — одними губами поинтересовалась Эвр у брата, когда они поднимались в спальное крыло.

— Понятия не имею, — Шерлок Холмс был напряжен, и из-за этого его не лишенное приятности лицо стало некрасивым. — Но что бы это ни значило, ты в любом случае до ужина остаешься на попечении Молли. Вчерашнего демарша с нас вполне хватило.

— Какое свинство, — поджала губы Эвр. — И это говоришь ты.

— Сестра, ты удивишься, если я скажу все, что хотел бы. Это очень важное дело, и ты уже поставила его под удар. Так что я настоятельно рекомендую тебе составить компанию Молли и связать что-нибудь своим племянникам.

— Ненавижу вязать, — сердито бросила мисс Холмс, но все-таки направилась в сторону спальни старшего брата и невестки. Шерлок был прав — если она испортит Майкрофту эту операцию, ей придется отвечать перед вышестоящими лицами, а этого Эвр совсем не хотелось.

Убедившись в том, что сестра зашла в комнату Молли, Шерлок повернулся. Он и так знал, кого увидит в этом безлюдном длинном коридоре, но почему-то все равно не смог удержаться и вздрогнул.

Она стояла так, будто бы находилась не в старинном поместье, а на сцене. Руки скрещены на груди, правая нога слегка выставлена вперед, что позволило ей эффектно подчеркнуть свою фигуру и придавало ей расслабленный, но вместе с этим соблазнительный вид. В современном мире ее платье считалось вполне приличным, но все равно она носила его так, будто бы на ней не было никакой одежды. Неудивительно, что эта женщина поспособствовала распаду трех империй и стала причиной гибели бессчетного количества вражеских агентов. Против нее у них не было ни единого шанса.

Но Шерлок Холмс все-таки не собирался сдаваться.

— Мисс Адлер, — он сузил глаза.

Она покачала головой.

— Миссис Нортон, мистер Холмс. Неужели вы не обратили внимания?

— Отнюдь, обратил. Просто не счел нужным вам поверить.

Ирэн мелодично рассмеялась и сделала полшага в его сторону.

— Всегда начеку, верно? — проговорила она. — Что ж, не буду вас винить — на вашем месте я вела бы себя точно так же.

— Зачем вы здесь? — прямо спросил он.

— А разве вы не поняли? — она с наигранным удивлением вскинула свою изящную головку. — Сопровождаю мужа в деловой поездке.

— Бросьте, мисс Адлер, — Шерлок поморщился. — Зачем вы здесь на самом деле?

Ирэн сделала в его сторону еще один шаг и опустила руки, словно предлагая ему самому найти ответ на этот вопрос.

— Ну, мистер Холмс, — протянула она, — раз вы догадались, что у моего визита есть скрытые мотивы, вы уже поняли, в чем они заключаются.

— Отлично, — сказал Шерлок. — Значит, у нас есть к вам разговор, — он подошел к ней и, бесцеремонно схватив ее за локоть, потащил к одной из спален.

— Мистер Холмс, что вы себе позволяете! — возмущенно воскликнула Ирэн, пытаясь вырваться. Кажется, она действительно этого не ожидала. — С каких пор вы позволяете себе такие грубости по отношению к женщине!

— О, мисс Адлер, не стройте иллюзий — я вовсе не считаю вас женщиной, — жесткая усмешка искривила его губы. — По моему мнению, вы настоящая мегера, — с этими словами он распахнул дверь одной из спален и втолкнул туда Ирэн, после чего зашел сам и бесшумно закрыл дверь.

— Да как вы… — миссис Нортон хотела было ответить ему оскорблением на оскорбление, но замолкла.

В спальне, в которой они оказались, уже находились, явно ожидая их прибытия, Майкрофт Холмс, сэр Артур и мисс Коулсон.

— Миссис Нортон, — с обманчивой вежливостью поприветствовал ее первый.

Забыв на время о выходке Шерлока, Ирэн снова скрестила руки на груди и вернула себе свой прежний невозмутимый вид.

— Мистер Холмс, — изрекла она. — Приятно, что хоть кто-то запомнил мою новую фамилию, — она перевела взгляд на писателя и его подопечную. — Так вот в чем дело. Я так и знала, сэр Артур, что ваши слова были лукавством. Вы никогда не любили оперетты.

— Зато, миссис Нортон, я не слукавил в другом, — отозвался писатель. — Я действительно помню ваше лицо. Только, разумеется, в силу иных обстоятельств.

— И все равно я сочту это за комплимент, — сказала Ирэн и посмотрела на Маргарет. — А вас, дорогая, какими судьбами сюда занесло?..

— Мисс Коулсон работает на Скотланд-Ярд, — сказал Шерлок. — Она помогает нам в этом деле.

— Разумеется, — проговорила Ирэн. — Отличный жемчуг, мисс Коулсон, — добавила она.

— Спасибо, миссис Нортон, — бесстрастно поблагодарила Маргарет. — Это подарок.

В глазах Ирэн что-то сверкнуло.

— Ну еще бы, — сказала она.

— Миссис Нортон, боюсь, у нас нет времени на светскую беседу, — подал голос Майкрофт Холмс. — Так что перейдем сразу к делу. Признаюсь, я не владею всей информацией, но готов поспорить, что вы работаете на американское правительство. И в Даунтон прибыли по той же причине, по какой и мы, хотя, должен сказать, подобная утечка информации чрезвычайно меня огорчает.

— Не огорчайтесь слишком сильно, мистер Холмс, — с притворной мягкостью посоветовала ему Ирэн. — В конце концов, утечки — это по моей части.

— Не сомневаюсь, — отозвался Майкрофт.

— Но, раз уж вы меня раскрыли, не стану отрицать правоты ваших слов, — продолжала Ирэн. — Несмотря на то, что американское правительство строго придерживается курса на изоляционизм, оно не может игнорировать ирландский вопрос, учитывая, сколько эмигрантов из этой страны проживает в США. Поэтому я была бы весьма признательна, если бы вы поделились добытой с помощью бедного мистера Эллиса информацией.

— Ну еще бы, — сказал Шерлок Холмс. — И почему вы ожидаете, что мы проявим по отношению к вам такую щедрость?

— Потому, мистер Холмс, — тонко улыбнулась Ирэн, — что вы решили провернуть арест Изабеллы Моран, и уверяю вас: без моей помощи вы потерпите крах.

Братья Холмсы обменялись взглядами.

— Как вы узнали? — спокойно поинтересовался Майкрофт.

— О, мистер Холмс, вопреки вашему мнению, я совсем не дура. Сегодня вы пригласили Грэнтемов на прием, который устраивает французский посол, и я прекрасно понимаю, кто еще там будет. Осмелюсь предположить, что и содействие сэра Артура вам нужно по той же причине. По всей видимости, вы решили соблазнить Изабеллу средствами, которые очень скоро поступят в распоряжение мистера Бренсона, и я должна отдать должное вашей изобретательности, однако с моим участием дело пойдет гораздо быстрее.

— Почему вы так уверены, миссис Нортон? — спросила Маргарет.

— Потому что, мисс Коулсон, — Ирэн одарила ее очаровательной улыбкой, — мы с Изабеллой старые друзья. И я знаю, что ей нравится. И как ей угодить. Поверьте, по сравнению со мной ваш простачок мистер Бренсон не имеет ни единого шанса.

Шерлок и Майкрофт снова обменялись тяжелыми взглядами. Затем старший брат сказал:

— Ваше предложение будет обдумано, миссис Нортон. На этом, я думаю, наш разговор можно считать оконченным. Приношу вам извинения за те… неудобства, которые доставил вам мой брат, когда привел вас сюда. Мы будем признательны, если факт нашего прежнего знакомства останется скрыт от наших хозяев.

Ирэн ответила ему удовлетворенным кивком.

— Не зря Молли Хупер все-таки выбрала в мужья именно вас, мистер Холмс, — мягко промолвила она. — С вами приятно иметь дело, — с этими словами, одарив всех прощальной улыбкой, она с кошачьей грацией выскользнула из спальни.

— Ненавижу оперетты, — сказал сэр Артур.

* * *

Из-за большого количества гостей ужин в Даунтоне в тот вечер был как никогда оживленным. Роберт и Кора пребывали в прекрасном расположении духа, которое оказалось весьма заразительным. Даже леди Эдит выглядела веселее обычного, и, возможно, только братья Холмсы оставались слегка напряженными, но нельзя было понять, волновало ли их что-то конкретное, или они просто держались так, потому что находились в большой компании.

Когда после ужина мужчины вернулись в гостиную и общество распалось на несколько групп, Генри, настроение которого после демарша леди Мэри так и не улучшилось, с удивлением обнаружил, что к нему направился Майкрофт Холмс.

— Мистер Талбот, — проговорил он. — Мне кажется, я должен перед вами извиниться.

— Вы? — Генри приподнял бровь. — Не помню, чтобы вы как-то меня обидели, мистер Холмс.

— Я действительно этого не делал, но как глава семьи я отвечаю за поступки тех ее членов, которые… не всегда ведут себя так, как мне бы того хотелось, — тихо сказал Майкрофт. — Я думаю, вы понимаете, что я имею в виду.

Генри нахмурился.

— Так значит, ваша сестра действительно намеренно оскорбила мою жену, — проговорил он. — Хотя все обстоятельства мне и неизвестны. Мистер Холмс, боюсь, ваши извинения весьма сложно принять.

— И все-таки я попытался бы на этом настоять, — с легким нажимом сказал старший Холмс, и Генри посмотрел ему в глаза. Что-то в его взгляде обратило на себя его внимание, и он подумал, что, возможно, лучше не развивать эту тему — в конце концов, Мэри ведь так ничего ему и не сказала.

— Благодарю вас, мистер Холмс, — Генри слегка склонил голову. — Я понимаю вашу ситуацию и принимаю ваши извинения. Но и вы поймите — я не владею всей информацией и не могу отвечать за возможные действия своей жены.

— Разумеется, — проговорил Майкрофт. — И все-таки благодарю вас за понимание.

Он кивнул, и Холмс отошел к своей жене. Проводив его взглядом, Генри налил себе еще виски, после чего решил, что проявит терпение и не поедет в Лондон за Мэри, как он собирался сделать это уже завтра. Раз она не делится с ним своими намерениями, пусть сама отвечает за возможные последствия их осуществления.

Тем временем, пользуясь тем, что мистер Нортон был вовлечен в оживленную беседу с Грэнтемами и сэром Артуром, Шерлок Холмс, делая вид, что хочет показать ей одну из висящих в гостиной картин, отвел в сторону его жену.

— Где она? — его губы вежливо улыбались, но глаза метали молнии.

— Где что, мистер Холмс? — с невинным видом вопросила бывшая Адлер.

— Вы поняли. Где коробочка, что вы стащили из моего пиджака?

— Я? Стащила? — Ирэн наигранно округлила глаза. — Но ведь это вы в грубой форме навязали мне свое общество, когда схватили меня за локоть и потащили в спальню сэра Артура. Вы должны поблагодарить меня за то, что я ничего не рассказала мужу, мистер Холмс.

— Не стройте из себя оскорбленную добродетель, миссис Нортон, — почти прошипел он. — Отдайте то, что вы украли.

— Не могу, мистер Холмс, — с притворным сожалением протянула она. — Я ведь не могла спуститься к ужину с посторонним предметом в руках. Боюсь, чтобы вернуть его, вам придется зайти в мою спальню.

— Да как вы только… — будь такая возможность, он схватил бы ее за запястье, но в данной ситуации Шерлоку оставалось лишь прожигать ее яростным взглядом, что доставляло Ирэн нескрываемое наслаждение.

— Не бойтесь, мистер Холмс, я верну вам вашу вещицу, — она незаметно провела языком по верхним зубам и коснулась ладонью его руки. Шерлок вздрогнул, но не отпрянул, не сводя с нее своего холодного обжигающего взгляда. — Но, если хотите знать мое мнение, вы явно могли купить что-нибудь подороже. Впрочем, для некоторых сойдет и так, — она опустила взгляд, не скрывая улыбки, и Шерлок понял, что она посмотрела на Маргарет, которая разговаривала с Молли и леди Эдит.

— Вы достойны большего, мистер Холмс, — томно выдохнула Ирэн и вернулась к мужу. Шерлок успел заметить, как пристально посмотрел на нее сэр Артур, и понял, что будь у него в руках пистолет, он застрелил бы Ирэн Адлер на месте, и никто бы не смог убедить его в том, что он не принес этим величайшего блага королю и стране.

1 — Карл II — английский король в 1660-1685 гг. Не оставил законных наследников, поэтому престол перешел к его брату Якову II, который, однако, был открытым католиком. Когда у него родился сын, английский правящий класс принял решение предложить престол его дочери Марии, которая была замужем за протестантом Вильгельмом Оранским. Яков был вынужден оставить трон.

2 — Оливер Кромвель — английский государственный деятель периода революции. В 1649-м году жестоко подавил восстание в Ирландии.

Битва на реке Бойн (1690 год) — сражение между армиями Якова II и Вильгельма III, закончившееся победой последнего.

Потянуло меня на английские названия глав — в данном случае это отсылка к эпизоду "Скандал в Белгравии", где Шерлок называет любовь "опасным недостатком".

— Честно признаюсь, леди Мэри, ваш визит стал для меня неожиданностью, — сэр Ричард Карлайл зажег сигару и, откинувшись на спинку кресла, смерил гостью долгим внимательным взглядом, по которому было понятно, что ее приход не только удивил его, но и доставил ему удовольствие.

— Вы же знаете меня, сэр Ричард — я полна сюрпризов, — любезно проговорила леди Мэри, держась со своей обычной царственной невозмутимостью.

— О да, это я помню, — с улыбкой покивал головой газетный магнат.

С тех пор как леди Мэри почти десять лет назад расторгла их помолвку, они с сэром Ричардом практически не встречались. Она знала, что он все-таки нашел Хэксби хозяйку и даже обзавелся потомством, а его бизнес продолжал процветать. Пару раз она видела его на светских приемах в Лондоне, где с удовлетворением отметила, что он не держал на нее зла. Если подумать, в этом не было ничего удивительного. Сэр Ричард прекрасно понимал особенности ее характера — пожалуй, даже лучше, чем ее родители, — и было бы странно, если бы он продолжал спустя столько лет упрекать ее в том, что она сделала. Поэтому сейчас леди Мэри и пришла к нему — она знала, что в данной ситуации только он сможет ей помочь.

— И какой же сюрприз вы приготовили мне на этот раз? — насмешливо поинтересовался Карлайл, не отводя от нее взгляда.

Леди Мэри слегка переменила позу, чтобы сесть еще прямее, и мягко проговорила:

— Скажите, сэр Ричард, что вы знаете о семействе Холмсов?

— О каком конкретно, леди Мэри? Холмсов в Британии пруд пруди.

— Я имею в виду мистера Шерлока Холмса, его брата, сестру и невестку.

Глаза сэра Ричарда слегка округлились, и он присвистнул.

— Ничего себе, леди Мэри! Я знал, что вы отважны, но чтобы настолько… — он покачал головой, стряхивая пепел с сигары в дорогую именную пепельницу.

— Что вас смущает? — спокойно поинтересовалась леди Мэри, хотя на самом деле его реакция ее насторожила.

— Да ничего, кроме того, что эта семья является одной из самых влиятельных в Британии.

Леди Мэри сморщила нос.

— Никогда бы не подумала, — сказала она.

— Вот-вот, я об этом и говорю! — с азартом воскликнул сэр Ричард. — Аристократы, подобные вам и вашим родным, леди Мэри, даже не подозревают, что реальная власть в государстве давно уже утекла из их рук. Мы живем в трагические времена — сумерки богов, не больше и не меньше. Древние фамилии разоряются и теряют всякую власть, и им на место приходит средний класс. Помяните мое слово, леди Мэри — через пятьдесят лет править этой страной будут дети лавочников и школьных учителей.

— Какая увлекательная футурология, сэр Ричард — не знала, что вы подвизаетесь на почве туманных предсказаний, — леди Мэри не затем пришла, чтобы слушать всякие глупости — ей нужна была конкретика. — Но все-таки давайте покинем на время заоблачные эмпиреи и спустимся на нашу грешную землю. Что вам известно о Холмсах?

Карлайл снова стряхнул пепел.

— К тому, что знают все, — сказал он, — я могу добавить лишь следующее. Старший брат, Майкрофт Холмс, формально занимает небольшую должность в аппарате британского правительства. Насколько мне известно, его устроил туда дядя, брат матери, ныне покойный. Однако знающие люди в Уайтхолле полагают, что в действительности он является кем-то вроде… аналитического центра в человеческом обличье. Вряд ли вы знакомы с трудами Чарльза Бэббиджа(1), леди Мэри, так что аналогия с вычислительной машиной не будет вам понятна, но, я думаю, вы поймете, если я скажу, что Майкрофт Холмс благодаря своему выдающемуся уму способен контролировать все области государственного управления в нашей стране.

— Потрясающе, — без всякого выражения сказала леди Мэри. На самом деле старший Холмс был ей безразличен, поэтому она даже пропустила мимо ушей ироничное замечание Карлайла о вычислительной машине.

— Да, тут вы правы, — согласился Карлайл, сделав вид, что не заметил ее тона. — Что касается его личной жизни, пять лет назад он женился на некоей Молли Хупер. Кажется, она работала медсестрой в больнице Святого Варфоломея. Ничего примечательного — ни денег, ни приданого, одна только любовь. Насколько мне известно, мать Холмсов была не слишком расположена к подобному браку, но младшие дети сумели ее убедить. Как я понимаю, она питает к ним слабость, особенно к дочери.

— Вот как? — безразлично отозвалась леди Мэри.

Карлайл усмехнулся, отдавая должное ее самообладанию.

— Эвр Холмс — что понятно даже по рассказам доктора Ватсона, если внимательно их прочитать — в семье всегда была любимицей. В отличие от братьев, она могла вообще ничем не заниматься, но все-таки умудрилась получить университетское образование. Насколько я знаю, она много путешествует и пишет под псевдонимами заметки в разные газеты и журналы. И да, разумеется — благодаря деньгам своего семейства она является одной из самых перспективных невест в стране. Очень жаль, что ни одному кандидату пока не повезло.

Леди Мэри еле заметно вздрогнула — как рыбак, который понял, что рыба клюнула на наживку.

— Неужели? — сказала она. — Мисс Холмс настолько придирчива?

— Этого, леди Мэри, я не могу сказать, — с усмешкой покачал головой сэр Ричард. — Кажется, несколько лет назад один из моих коллег пытался раскопать какую-то историю… Вроде бы, там был замешан американец — неудивительно, мисс Холмс довольно часто туда ездит. Возможно, он и является причиной ее матримониальной неуступчивости.

— Возможно… — прищурилась леди Мэри, а после в упор посмотрела на собеседника. — Сэр Ричард, а не могли бы вы разузнать для меня побольше об этой истории?

Губы Карлайла растянулись в улыбке.

— Так вот оно что, леди Мэри, — он выпустил дым и снова стряхнул пепел. — Мисс Эвр Холмс имела неосторожность перейти вам дорогу, и вы пришли к вашему отвергнутому жениху, чтобы он покопался для вас в ее грязном белье?

Леди Мэри крепче сжала сумочку, которую держала в руках, и заставила себя улыбнуться в ответ.

— Скажем так, сэр Ричард: мисс Эвр Холмс каким-то образом прознала об одной истории, случившейся еще до войны, о которой я поведала вам много лет назад. Мне хотелось бы… понять, откуда ей это известно. И у меня есть все основания полагать, что определенная информация из ее собственной биографии может оказаться в этом деле весьма полезной.

Карлайл внимательно смотрел на нее несколько секунд, после чего потушил сигару и встал.

— Что ж, теперь я понимаю, — сказал он, и на этот раз в его голосе не было ни иронии, ни насмешки — только необычайная серьезность, от которой леди Мэри стало не по себе. — Но я должен вас предупредить. Я не зря сказал вам, что мистер Холмс-старший фактически определяет политику этой страны. А его брат во время войны вовсе не месил окопную грязь — есть все основания полагать, что он был британским агентом на вражеской территории. Перейдя дорогу их сестре, вы рискуете оказаться в таком положении, из которого вам не помогут выбраться ни ваши родители, ни ваш супруг, ни даже я. На вашем месте я бы очень хорошо подумал, леди Мэри, прежде чем ввязываться в это дело.

Она внимательно его выслушала, после чего медленно встала и посмотрела на него взглядом, от которого на мгновение стало не по себе даже прожженному цинику сэру Ричарду Карлайлу.

— Я благодарю вас за заботу, сэр Ричард, — промолвила она, — но вынуждена настоять на своей просьбе. Понимаете, если люди, подобные Эвр Холмс, смогут безнаказанно шантажировать меня и мою семью, царство лавочников сметет нас с вами гораздо раньше, чем вы думаете. И тогда будет совершенно неважно, насколько выдающимися являются способности мистера Холмса-старшего в государственных делах — их просто не к чему будет больше применить.

Карлайл смерил ее долгим взглядом, после чего сказал:

— Хорошо, леди Мэри. Пусть будет по-вашему. Я наведу справки. Но учтите: я не стану вам сочувствовать, если ваша затея окончится провалом.

— О, не переживайте, сэр Ричард, — холодно рассмеялась леди Мэри. — Сочувствовать вам придется вовсе не мне.

* * *

— Мама! Мама, хочешь, я прочитаю тебе стишок на французском, который я сочинил, пока вас не было?

— Почему ты хочешь прочитать его только маме? А как же мы?

— А вы будете над ним смеяться!

— Вот еще! Зачем нам смеяться?

На это четырехлетний Уильям ничего не ответил. Он с улыбкой помотал головой и уткнулся личиком в материнское плечо, оставляя вопрос тети без ответа.

В просторный лондонский дом, который Майкрофт купил накануне женитьбы, Холмсы вернулись всего полчаса назад. Конечно, по приезде братья сразу же уединились в кабинете (внезапное появление мисс Адлер в Даунтоне внесло значительные корректировки в их планы, и теперь им еще раз нужно было обсудить дальнейший алгоритм действий и сделать несколько звонков), в то время как Молли и Эвр сидели в гостиной вместе с Уильямом и Филиппом. Первый страшно обрадовался приезду взрослых и теперь наперебой рассказывал о том, что происходило в доме в их отсутствие, а второй забрался на колени к матери и сидел, обняв ее за шею, с таким напряженным видом, будто боялся, что кто-то в любой момент может ее у него отнять.

— Филипп, а у тебя как дела? — мягко обратилась к нему Молли. — Чем занимался, пока нас не было? Играл с братом, да?

Маленький Холмс ничего не ответил, не разжимая хватки. Все уже давно заметили, насколько разными по характеру они были со старшим братом: если из Уильяма фонтаном била энергия экстраверта, Филипп своей интровертностью превосходил даже своего отца.

— Филипп по вам скучал! — с готовностью заявил Уильям. — Очень сильно!

— А мы по вам скучали, — Молли взъерошила волосы младшего сына и несколько раз поцеловала его в головку. — Но сейчас мы снова дома и никуда не уедем, обещаю. Будем вместе, да?

— Да, — тихо сказал Филипп. — Не надо уезжать, мама.

— Мы и не уедем, обещаю, — повторила Молли. Эвр без особых эмоций созерцала эту семейную картину, думая о том, как сдержаться и не достать сигарету. Излияния чувств были ей чужды, но она уважала невестку и с симпатией относилась к племянникам. В конце концов, в их жилах текла и ее кровь.

— Так, кажется, кто-то задолжал мне десять объятий…

— Дядя Шерлок! — воскликнул Уильям и, сорвавшись с места, побежал к Шерлоку. Тот подхватил его на руки и чмокнул в макушку.

— Вижу, твое настроение заметно улучшилось, — с усмешкой заметил ему Майкрофт. Потрепав сына по волосам, он прошел в гостиную и сел рядом с женой. Филипп, продолжая держать Молли за платье, прислонился к его плечу, и Майкрофт легонько коснулся губами его лба.

— Мое настроение всегда на высоте, когда рядом мои дорогие племянники, — Шерлок опустил Уильяма, и тот, схватив его за руку, повел его в центр комнаты, к остальным. — Хотя, ты прав — в остальном поводов для радости нет, — он сел рядом с сестрой, и Уильям забрался к нему на колени.

— Что, американское посольство делает вид, что не имеет к миссис Нортон никакого отношения? — заранее зная ответ, все же поинтересовалась Эвр.

— Американское посольство мы даже беспокоить не стали, — сказал Шерлок. — Смысла в этом никакого. В конце концов, французы устраивают прием в первую очередь для наших заокеанских друзей, так что ничего удивительного в том, что они приглашают на него американца вроде Нортона. Меня больше беспокоит другое. Майкрофт связался с нашими агентами в США. Они и понятия не имеют о том, что миссис Нортон работает на правительство.

— Разве не в этом их работа — ничего не знать? — фыркнула Эвр.

— Конечно, — кивнул нимало не уязвленный ее комментарием Майкрофт. — Однако, когда дело касается миссис Нортон, в девичестве Адлер, ловушки обычно подстерегают там, где мы меньше всего ожидаем их увидеть.

— Ловушки? — с интересом повторил Уильям. — Что за ловушки?

— Ловушки, расставленные для того, чтобы поймать очень жирную куропатку, — пояснил Шерлок. — Ты любишь куропаток?

— Не очень, — скривился мальчик.

— Когда ты их только пробовал? — покачала головой Молли. — И что же вы будете делать? — она посмотрела на мужа и деверя.

— Придерживаться первоначального плана, — ответил Майкрофт.

Брови Эвр слегка выгнулись.

— Значит, мистер Бренсон остается в игре? — с сомнением проговорила она. — Против Ирэн Адлер? Боюсь, дорогие братья, я недооценила вашу кровожадность. У древнееврейского агнца было больше шансов, чем у него.

— Возможно, дорогая сестра, ты и права, — задумчиво сказал Шерлок. — Но не забывай — мистер Бренсон не будет один. К тому же, что-то мне подсказывает, что те координаты, что нам передал мистер Эллис и что мы пока так и не расшифровали, имеют несколько иное значение, чем мы предполагали изначально. Только я пока не могу понять, в чем конкретно оно состоит.

— Интуиция? — усмехнулась Эвр. — Не слишком ли рискованно полагаться в таком деле на глубинные чувства? Они ведь могут и обмануть.

— Эти глубинные чувства, сестра, уже не один раз спасали Британскую империю, так что лично я склонен довериться им и в этот раз, — сказал Майкрофт и встал. — А сейчас предлагаю провести время за более приятным занятием и немного отдохнуть, — он протянул руку Филиппу, и мальчик тотчас за нее схватился. — Кажется, Уильям собирался рассказать, как они с братом безобразничали, пока нас не было? Предлагаю перевести этот разговор в детскую и дать возможность отдохнуть нашим дамам.

Уильям встрепенулся.

— Мы вовсе не безобразничали! — заявил он. — Мы читали про животных! И строили замок!

— Так значит, нам пора его увидеть, — Шерлок поставил племянника на пол и встал. — А то вдруг вы допустили какую-нибудь ошибку при строительстве фортификационных сооружений? Мы должны все проверить.

Уильям засмеялся и вприпрыжку помчался в детскую. Шерлок, Майкрофт и Филипп последовали за ним.

Когда их шаги стихли на втором этаже, Эвр потянулась и изрекла:

— Что ж, они правы. Я, пожалуй, приму ванну, — она уже собиралась встать, как вдруг заметила задумчивость невестки и прищурилась. — Или ты хотела о чем-то поговорить, воспользовавшись отсутствием наших героических мужчин?

— Вообще-то, ты права, — кивнула Молли и, чуть понизив голос, продолжила. — Миссис Рид передала мне письмо от миссис Холмс. Я еще не открывала его, но могу представить его содержание.

Эвр усмехнулась, снова с удобством располагаясь в кресле.

— Еще бы. С возрастом матушка стала донельзя предсказуемой. Готова поспорить, что она прознала про визит сэра Артура и его подопечной в Даунтон и теперь ждет от моего старшего братца решительных действий. Непонятно только, зачем она вовлекает в это тебя.

— Я думаю, миссис Холмс спрашивает моего мнения на этот счет, — сказала Молли. — Конечно, я не считаю себя вправе его высказывать, учитывая всю деликатность ситуации, но мне хотелось бы понять, что мне следует ей сказать.

Эвр покачала головой.

— Молли, чем мы только заслужили такого внимательного к нашим заморочкам человека, как ты? — в ее словах не было сарказма. — Просто скажи ей все как есть. Шерлок не предпринял никаких решительных шагов, потому что случившееся в Париже выбило его из колеи. Мама и так это знает — зачем еще мучить людей своими письмами? — она закатила глаза.

— Наверное, миссис Холмс считает, что мы можем помочь ему изменить мнение, — предположила Молли. — Убедить его в том, что иногда сердцу нужно доверять больше, чем разуму.

Эвр снова усмехнулась, но на сей раз черты ее лица приняли жесткость, которая была слишком хорошо знакома Молли и все же неизменно ее печалила.

— Мой брат и так это знает, поверь, — сказала она. — Просто он привык строить из себя рыцаря в сверкающих доспехах — в конце концов, разве не таким изобразил его небезызвестный доктор Ватсон? Шерлок думает, что жизнь можно разыграть как по нотам, лишь сведя воедино недостающие кусочки мозаики, и каждое отклонение от его выверенного плана кажется ему трагедией. Но из-за этого он лишь мучает окружающих его людей. Сколько уже длятся его отношения с мисс Коулсон — четыре года? И все это время он просто топчется на месте, боясь вызвать этими отношениями хоть малейшее колебание в окружающей среде. Конечно, мисс Коулсон ему подходит, даже я не могу с этим не согласиться. Она умная, спокойная, принимает взвешенные решения и умеет ждать — а видит Бог, с таким мужчиной, как мой брат, ждать приходится немало. Но ни ты, ни я, ни Майкрофт, ни даже наши драгоценные родители не заставят его принять на себя эту ответственность, если Шерлок сам не убедится в том, что риски сведены к минимуму. Вот это и можешь написать моей матушке, — Эвр встала, и по ее раздраженному виду было понятно, что ей надоела собственная отповедь — обстоятельство во многом примечательное.

— Хорошо, — Молли ограничилась лишь этим ответом, но, после того как Эвр уже давно скрылась в ванной комнате, еще долго сидела в гостиной и размышляла, положив руку на живот, будто бы самый маленький ее ребенок мог дать ей ответ на вопрос, перед которым были бессильны остальные члены ее семьи.

* * *

Мисс Бакстер положила две пары туфель леди Коры на стол в обувной и, взяв нужные щетки, принялась за чистку. Уже завтра должен был состояться прием во французском посольстве, и Грэнтемы готовились к нему со всей тщательностью, так что никто из слуг не мог позволить себе их подвести.

Погрузившись в привычную работу, доведенную до автоматизма, мисс Бакстер задумалась о событиях последних дней, и ее лицо осветила улыбка. Вчера, когда семья только прибыла в Лондон, она на час отпросилась у леди Коры и вместе с мистером Мозли встретилась с издателем журнала, которого ему посоветовал во время литературного вечера в Даунтоне сам Артур Конан Дойл. Мисс Бакстер до сих пор не могла без радости и воодушевления вспоминать этот момент. Когда писатель обратился к мистеру Мозли, тот чуть дар речи не потерял и был так ошеломлен этой честью, что поначалу лишь с большим трудом отвечал на вопросы сэра Артура. Потом, однако, под влиянием безукоризненной вежливости и добродушия писателя, мистер Мозли осмелел и, к большому облегчению мисс Бакстер, рассказал ему о собственных литературных начинаниях, на что Конан Дойл ответил предложением помочь ему с их публикацией. Тут уж мистер Мозли едва не упал в обморок от восторга, так что закончить беседу ему помогла мисс Бакстер. Конан Дойл сказал, что поговорит со своим знакомым издателем, и сдержал слово. Вчера мистер Мозли передал ему несколько своих рассказов, и мисс Бакстер еще долго заверяла его в том, что все предприятие обязательно окончится успехом — как многие начинающие авторы, сделав первый шаг, мистер Мозли принялся наперебой хулить собственные произведения и убеждать себя в том, что их непременно отвергнут. Однако мисс Бакстер все же доказала ему, как правильно порой бывает дать шанс самому себе, и радость, которую она ощутила, когда он успокоился и признал ее слова справедливыми, не покидала ее до сих пор.

В таких чувствах ее и застал мистер Барроу. Мисс Бакстер уже давно заметила, что после приезда в Даунтон Холмсов он как-то разом постарел на несколько лет. Он перестал отпускать саркастичные замечания, машинально, без толики прежней важности, исполнял свои обязанности, а его лицо осунулось и словно превратилось в уродливую посмертную маску, которую впору было выставить в музее. Мисс Бакстер довольно долго знала мистера Барроу, так что она не стала расспрашивать его сразу же и просто дала ему время осмыслить и переработать собственные чувства, прежде чем вмешиваться в них самой. Однако теперь, когда они оказались наедине, она не считала себя вправе и дальше откладывать этот разговор.

— Мисс Бакстер, Анна просит вашего содействия наверху, — без всякого выражения сообщил ей дворецкий. — По-моему, у нее возникла какая-то проблема с вечерним платьем леди Мэри, и ей нужен ваш совет.

— Спасибо, мистер Барроу, — поблагодарила его горничная. Он уже собирался уйти, как она окликнула его:

— Мистер Барроу?..

— Да, мисс Бакстер? — он посмотрел на нее своим пустым взглядом.

Она встала и, отложив туфли, подошла к нему. В прошлом они уже несколько раз говорили по душам, так что ей нечего было опасаться.

— Мистер Барроу, я вижу, что вас что-то гнетет, — тихо сказала мисс Бакстер. — Может быть, вы хотите этим поделиться?

Дворецкий попытался спрятать свои чувства за неуклюжей полугрубостью.

— Я понимаю, мисс Бакстер, что вы считаете себя кем-то вроде универсальной утешительницы всех страждущих, но должен вам напомнить…

— Пожалуйста, мистер Барроу, не пытайтесь оттолкнуть меня показной жестокостью — я знаю, что она ненастоящая, — мягко прервала его мисс Бакстер. — Просто скажите, что случилось. Вы же знаете, что мне можно доверять.

Мистер Барроу поджал губы, и она увидела, как на секунду сжались в кулаки его руки в белоснежных перчатках. Но все-таки он понимал, кто стоит перед ним, и поэтому решился довериться.

— Возможно, вы помните… — хрипло проговорил он. — Прошлым летом в свите короля Георга в Даунтон приехал мистер Ричард Эллис. Он был его камердинером.

Мисс Бакстер кивнула.

— Так вот, я… — мистер Барроу тяжело вздохнул. — Холмсы сообщили мне, что он… что он умер. Я не могу сообщить вам никаких подробностей, но, наверное, этого будет достаточно.

— Да… — проронила мисс Бакстер. — Этого действительно достаточно…

Она вдруг так сильно ощутила охватившее мистера Барроу горе, что ей стало стыдно за то счастье, что она испытывала всего несколько минут назад. Бедный мистер Барроу. Судьба вновь и вновь посылает ему такие тяжелые испытания и дарит ему так мало радости. Если бы только их мир не был столь жесток.

— Примите мои соболезнования, мистер Барроу, — она на секунду сжала его предплечье, и он в ответ сумел лишь кивнуть. — И, пожалуйста, помните: если вам нужно будет с кем-нибудь поговорить, вы всегда можете ко мне обратиться.

— Спасибо, мисс Бакстер, я… — на мгновение в его глазах сверкнула бессильная ярость, но тут же исчезла — горничная даже не успела испугаться. Больше ничего не сказав, мистер Барроу с поспешностью скрылся.

Мисс Бакстер вздохнула и вышла из обувной вслед за ним. Пусть пока она не могла помочь мистеру Барроу, для начала она поможет хотя бы Анне.

* * *

Январский Лондон, холодный и угрюмый, рано погружался во тьму, и его жители спешили поскорее скрыться в теплых гостиных, пабах и ресторанах, устав после очередного долгого дня и желая как можно скорее отогреться в знакомой, уютной обстановке.

Разумеется, такой человек, как Шерлок Холмс, и в этом, столь банальном и скучном обстоятельстве, отличался от большинства людей. Порой, действительно, в такую погоду и в такое время суток его нельзя было выгнать из дома и выстрелом из пушки, но когда он был занят важным делом, он не придавал погоде никакого значения и готов был провести на холодном промозглом воздухе столько времени, сколько понадобилось бы для раскрытия очередной загадки.

Впрочем, в этот вечер его заставило выйти на улицу не столько желание удовлетворить свой исследовательский голод, сколько гнетущее чувство незавершенности, не покидавшее его с тех пор, как они вернулись из Даунтона. А поскольку завтра вечером должен был состояться тот самый злополучный прием, после которого их жизни могли кардинально измениться, он не мог больше откладывать этот разговор.

— Не можете устоять перед искушением прогуляться зимним вечером по Лондону, верно, мистер Холмс?

Шерлок обернулся. Он стоял у входа в сквер, где была назначена встреча, и тусклый свет ближайшего фонаря осветил тоненькую фигурку Маргарет Коулсон.

— Мне казалось, это нас объединяет, — он приподнял шляпу, и Маргарет подала ему руку в перчатке, которую он пожал.

— Верно, объединяет, — она улыбнулась и взяла его под локоть, после чего они медленно пошли по центральной аллее сквера. Кроме другой парочки и безобидного пьянчужки, похрапывающего на одной из скамеек, в это время суток здесь никого не было.

Несколько минут они молчали, и Шерлок подумал о том, какими привычными стали для него эти прогулки. От близкого физического контакта он не испытывал ни раздражения, ни неловкости, а отсутствие необходимости вести отвлеченную светскую беседу вообще считал за благословение. С Маргарет ему было необычайно легко — несмотря на то, что она фактически принадлежала к миру его опасной и непредсказуемой профессии, ее присутствие неизменно создавало вокруг Шерлока стабильность, которой ему так не хватало всю его жизнь. В какой-то степени она была укротителем, способным успокоить самое строптивое и беспокойное животное, и Шерлок был совсем не прочь позволить себе немного забыться в ее присутствии.

Однако связи с реальностью он все равно не терял.

— Как сэр Артур, готов к завтрашней операции? — негромко спросил Шерлок.

Маргарет снова улыбнулась.

— Ты же его знаешь — он давно к такому привык, — сказала она. — Недаром ведь по первой профессии он врач. Хладнокровия ему не занимать.

Ее последняя фраза вызвала у Шерлока желание возразить, но он сдержался и вместо этого спросил:

— А что с шифром? У него есть какие-нибудь идеи?

Маргарет покачала головой.

— Боюсь тебя огорчить, но в данном вопросе мы с ним солидарны. Сэр Артур также полагает, что это загадка, но не представляет, что Эллис мог иметь в виду под этим стишком. Мы уже много всего пересмотрели — книги по истории Стюартов, библейские трактаты, новейшие математические труды. Но мы не смогли найти никакой связи ни с Ирландией в целом, ни с каким-либо конкретным городом. К сожалению, в этом вопросе мы зашли в тупик, — не без разочарования констатировала она.

Шерлок ничего не ответил. Его собственные усилия в этом направлении также не принесли никакого результата, хоть он и по-прежнему был уверен в том, что им следовало искать код к шифру, а не разгадывать загадки.

— Это весьма неприятно, — сказал он вслух. — Без координат мы ничего не сможем проверить, а значит, и доказать. В таком случае вся операция против Изабеллы Моран рискует оказаться бесполезной.

Они остановились у дальней скамейки и, отпустив друг друга, сели — достаточно близко для доверительной беседы и достаточно далеко для того, чтобы сойти за влюбленных.

— А что миссис Нортон? — спросила вдруг Маргарет. — Каков ее истинный интерес в этом деле?

Шерлок помедлил с ответом. При упоминании бывшей Адлер его вновь охватило плохо скрываемое отвращение.

— Не знаю, — сказал, наконец, он. — И это мне совсем не нравится.

Маргарет медленно кивнула, но ничего не сказала. Все ее отношение к данному вопросу вдруг вызвало у Шерлока стыд. Будь на ее месте другая женщина, она бы наверняка начала расспрашивать его о том, что связывает его с Ирэн Нортон, проявляла ли она к нему романтический интерес, ответил ли он ей взаимностью. Нет, разумеется, Маргарет интересовали все эти вопросы, но она предпочла оставить их за скобками их отношений, полностью ему доверившись. Она знала, насколько хаотичным может быть его внутренний мир, и приняла решение не вносить в него еще большую сумятицу — хоть это и означало, что она сама будет чувствовать боль.

— Послушай, у меня никогда ничего не было с этой женщиной, — Шерлок вдруг взял ее за руку и крепко сжал. — Я… Когда-то давно я хотел этого, не отрицаю, но ничего не было. Ты должна мне верить.

— Я верю, — тихо сказала Маргарет. — Ты бы никогда не подпустил так близко к себе столь опасного человека, если бы не был на сто процентов уверен в собственном преимуществе, — она улыбнулась.

Это были очень точные слова, которые Шерлок сам никогда бы не произнес, и из-за этого он почувствовал прилив благодарности, который, однако, очень скоро отступил, когда он напомнил себе, что он в действительности хотел ей сказать.

— В Даунтоне я хотел поговорить с сэром Артуром, — не отпуская ее руки, сказал он. — Появление…Нортонов спутало нам все карты, так что пришлось отказаться от этого разговора, но я намерен к нему вернуться. Чего бы это ни стоило.

— Сэр Артур не так уж и страшен, — рассмеялась Маргарет. — Ты всегда был склонен преувеличивать его суровость.

— Ты так считаешь? — в его голосе было сомнение. — Мне кажется, он с удовольствием утопил бы меня в каком-нибудь водопаде.

— И снова ошибка, — она со смехом покачала головой. — Если бы сэр Артур действительно хотел от тебя избавиться, он сжег бы тебя на костре. Так было бы надежнее, ведь из водопада можно и выплыть.

Шерлок не был в этом уверен, но не стал возражать.

— Но, кажется, мы отвлеклись от темы, — сказала вдруг Маргарет. — Ты говорил о том, что хотел побеседовать в Даунтоне с сэром Артуром.

— Да, хотел, — Шерлок кивнул, собираясь с силами. — И я думаю, ты знаешь, что должно было стать темой этой беседы.

Смех исчез из глаз Маргарет, и ему на смену пришло осторожное ожидание. Она явно не до конца понимала, как нужно будет отреагировать на то, что она сейчас услышит.

— Я собирался просить у него твоей руки, — тихо сказал Шерлок.

Маргарет на секунду задержала дыхание.

— О, — только и сказала она. Что бы она ни думала, она не смогла сразу сформулировать внятное предложение. Только спустя несколько мгновений она проговорила, явно стараясь выровнять сбившееся дыхание:

— Шерлок, это весьма… неожиданно, — в ее взгляде читалось смятение. — То есть, конечно, я имею в виду то, что в наше время мужчины все еще предпочитают в первую очередь обращаться к отцам и опекунам, игнорируя мнение тех, кого они должны бы были спросить раньше всех…

— Я не игнорирую твое мнение, — такой попыткой сменить тему Шерлока было не обмануть. — Я просто не хотел, чтобы после всего случившегося мое предложение выглядело так, будто я пытаюсь похитить тебя у родных, несмотря на все обстоятельства.

— Какие обстоятельства? — Маргарет с трудом верила его словам. — О чем ты говоришь? Разве не должно тебя волновать одно-единственное обстоятельство — хочу я стать твоей женой или нет?

Ее прямота поразила его, но от этого Шерлок лишь сильнее сжал ее ладони.

— Ты… — вымолвил он.

— Боже, почему ты так любишь все усложнять?.. — она отпустила его и спрятала лицо в ладонях. — Почему нельзя хоть раз в жизни сделать все просто?..

Шерлок не знал, что ей на это ответить. Майкрофт ведь правильно сказал — в их семье никогда ничего не бывало просто.

Он познакомился с Маргарет четыре года назад, когда его жизнь едва не закончилась в отчаянной попытке спасти лучшего друга от него самого. После этого Шерлок очень изменился. Цепляясь за жизнь, он вернулся в семью, стал больше внимания уделять брату и невестке, много времени проводил с племянником. И тогда же он познакомился с Маргарет. Он помнил, как не поверил инспектору Лестрейду, когда тот сказал ему, что на Скотланд-Ярд работает подопечная Артура Конан Дойла, который, как Шерлоку было известно, периодически оказывал незаменимые услуги королю и стране. А когда он узнал Маргарет поближе, он понял, что она не похожа ни на одну женщину, что он встречал до этого. Она просто была… необыкновенной. Очень хорошо его понимала. Относилась к нему как к человеку, а не как к живой легенде. Могла поддержать умный разговор, даже когда не разбиралась в его предмете. А еще она просто была одной-единственной. Его, Шерлока Холмса, одной-единственной.

Будь Шерлок не Шерлоком, а кем-нибудь совсем другим, он бы уже давно сделал ей предложение, но после случившегося с Джоном и Мэри он просто боялся впустить в свою жизнь дорогого человека, не будучи на сто процентов уверенным в том, что он сможет обеспечить его безопасность. В силу обстоятельств Маргарет принимала участие в нескольких его расследованиях, но все изменилось после их поездки в Париж. Тогда французская полиция попросила у Скотланд-Ярда содействия в поимке одного неуловимого убийцы, повинного в смерти граждан нескольких европейских стран, и Маргарет уговорила Шерлока взять ее с собой. Он знал, что не сможет ей отказать, хоть его и не покидало тягостное предчувствие — та самая интуиция, к которой столь скептически относилась его младшая сестра.

И, разумеется, в этот раз он оказался совершенно прав. Им удалось поймать преступника, но Шерлоку пришлось сделать выбор: придерживаться первоначального плана или прийти на помощь попавшей в беду Маргарет. И он его сделал, доверившись разуму и оставив сердце истекать кровью. Маргарет не винила его в случившемся — она могла за себя постоять и без особого труда выбралась из этой передряги — но это не было достаточным аргументом ни для сэра Артура, ни для самого Шерлока.

— Хорошо, — медленно сказал он. — Ты права, все действительно очень просто. Но я не представляю своей жизни без тебя, и если я тебя потеряю, ничто не сможет удержать меня на этой земле. Я просто хочу, чтобы ты понимала, на что идешь, вот и все.

Шерлок замолчал, и несколько долгих мгновений Маргарет ничего не отвечала и просто смотрела на свои ладони, безвольно упавшие ей на колени. Затем она подняла голову и посмотрела ему в глаза.

— Что ж, я понимаю, что с твоей стороны это большая жертва, и осознаю, как сложно тебе сделать этот шаг, — сказала она. — Но если тебе все-таки интересно мое мнение, могу тебя заверить: если сэр Артур воспротивится этому браку, я пойду против него. И если бы ты прямо сейчас предложил мне убежать с тобой и начать новую жизнь, я согласилась бы ни задумываясь, потому что, веришь ты или нет, я очень тебя люблю, — в ее глазах блеснули слезы, и Шерлок снова взял ее ладони в свои и привлек ее к себе.

— И я… тоже тебя люблю, — все-таки сказал он, касаясь губами ее волос. — И я, наверное, буду самым ужасным мужем на свете, но я клянусь тебе сделать все возможное, чтобы ты никогда не пожалела об этом решении.

— Уже жалею, дурачок, — прошептала Маргарет, слегка отстранившись, и они поцеловались. И в ту секунду Шерлок забыл обо всем — о неразгаданном шифре, об Ирэн Адлер и сэре Артуре, даже о предстоящей операции. Когда-то давно он считал, что чувства неизменно приводят к проигрышу, но любовь к Маргарет придавала ему сил и заставляла его двигаться вперед, так что он больше не мог вспомнить ту жизнь, в которой не было ее.

— Ну вот — не будь ты джентльменом, сегодня вечером затащил бы меня в какую-нибудь гостиницу, и у нас впереди была бы целая счастливая ночь, — отстранившись, Маргарет улыбнулась и провела тыльной стороной ладони по его щеке.

— В нашей семье принято делать женщин сначала женами, а потом любовницами, — Шерлок поцеловал сквозь перчатку ее пальцы. — Не хочу нарушать традицию.

— Обязательно передам это сэру Артуру, — шепнула ему Маргарет, а потом вмиг сделалась притворно серьезной. — Но, я думаю, тебе все же стоит придерживаться первоначального плана и попросить у него моей руки. Я думаю, он это оценит.

— Именно так я и поступлю, — отозвался Шерлок, снова привлекая ее к себе. Упоминание Конан Дойла неизбежно вернуло его к завтрашнему приему, и счастье, которое, казалось бы, он ощущал всего несколько секунд назад, начало таять. Если они переживут завтрашний день, все действительно будет хорошо. Но если что-то пойдет не так, Шерлок никогда себе этого не простит.

1 — Чарльз Бэббидж (1791-1871) — английский математик, изобретатель первой вычислительной машины.

Прием во французском посольстве, описанный в данной главе, является плодом воображения автора (поскольку в 1928-м году был заключен так называемый пакт Бриана-Келлога об отказе от войны как орудия внешней политики, я считаю, что такое мероприятие вполне могло состояться). Таковым же является и подсюжет с сэром Артуром Конан Дойлом, работающим на британскую разведку, и с ирландской республиканкой Изабеллой Моран (надеюсь, что сэр Артур, которого я лишила его самого знаменитого литературного творения и дала ему вместо этого другое дело, на меня не обидится).

Все возможные совпадения с реальной жизнью являются случайными.

Величественное здание французского посольства на Найтсбридж, не лишенное грации и изящества, в тот ясный январский вечер выглядело особенно торжественно. Огромные окна сияли тысячей огней, и когда к парадному входу подъезжали автомобили с джентльменами во фраках и дамами в сверкающих бриллиантах, вечерняя тьма отступала на задний план, и собравшиеся у посольства репортеры и зеваки на несколько мгновений слепли от окружающего их блеска. Меньше десяти лет минуло с окончания самой разрушительной войны в истории Европы, и европейцы вновь вели себя как ни в чем не бывало, будто бы это не они были свидетелями и современниками «прекатастрофы» двадцатого столетия. Их не стоило в этом обвинять — в конце концов, они просто хотели начать все заново и даже прикладывали к этому определенные усилия, о чем свидетельствовал хотя бы этот прием, который французский посол в Лондоне, Эме-Бенжамен де Флёрио, граф де Бельвю, давал в честь своего коллеги, американского посла Алансона Бигелоу Хоутона.

— Так я и знал — нам следовало остаться дома, — вполголоса заметил обеспокоенный Берти Пелэм своей жене, когда они поприветствовали посла и его супругу и прошли в большой сверкающий зал, где приглашенные вели светскую беседу и угощались изысканными блюдами и напитками. — Ты слишком бледна, дорогая.

— Скажешь это еще раз, и я опрокину вон тот бокал с шампанским прямо тебе на голову, — не разжимая губ, предупредила мужа леди Эдит. Его паникерство начинало действовать ей на нервы — а они ведь только приехали. Ей и так пришлось терпеть самодовольную физиономию леди Мэри все то время, пока они сидели в автомобиле друг напротив друга. Ее драгоценная сестрица сегодня выглядела слишком уж высокомерной, почти торжествующей, и леди Эдит это совсем не нравилось. Если Мэри вздумает выкинуть какую-нибудь глупость, будет лучше, если она будет рядом и сможет сразу же исправить причиненный ущерб.

— Какое великолепие, вы только посмотрите! — вполголоса одобрительно заметил Роберт, окидывая оценивающим взглядом зал. Его глаза на несколько секунд с завистью и нескрываемым сожалением задержались на столе с напитками, но, к его чести, он сразу же взял себя в руки, а в следующее мгновение воскликнул:

— О, а вот и Холмсы!

Остальные члены семьи проследили за его взглядом и тоже заметили своих недавних гостей. Леди Эдит улыбнулась, увидев миссис Холмс, и вместе с отцом и матерью первой пошла их поприветствовать.

— Лорд и леди Грэнтем, большое спасибо, что пришли, — Майкрофт Холмс, во фраке и белоснежной рубашке, выглядел необычайно торжественно, словно это он, а не французский посол, был хозяином сегодняшнего вечера.

— Вам спасибо за приглашение — мы сто лет никуда не выбирались, — с энтузиазмом проговорила леди Кора.

— Да уж, это точно, — пробормотал Том Бренсон. Несмотря на то, что он уже привык к подобным мероприятием, создавалось впечатление, что во фраке ему было столь же неуютно, как и в охотничьем костюме. Генри Талбот, что сразу же это заметил, ответил на это замечание понимающей усмешкой. Леди Мэри так и не сказала ему, зачем она поехала тогда в Лондон, однако он понимал, что у него есть все шансы узнать об этом после сегодняшнего приема, и поэтому сейчас он наблюдал за происходящим с почти научным интересом.

Следуя принятым в подобных ситуациях правилам приличия, Грэнтемы и Холмсы завязали непринужденную светскую беседу. Леди Эдит и Берти, разумеется, заговорили с миссис Холмс, Роберту и леди Коре, как старшим в семье, в собеседники достался Майкрофт, а мисс Эвр Холмс вовлекла в разговор Тома. Генри тем временем отошел к столу с напитками (в отличие от своего тестя, он не был ограничен в этом вопросе медицинскими предписаниями), так что леди Мэри оказалась ненадолго предоставлена сама себе, что, судя по ее удовлетворенному виду, ничуть ее не смутило.

— Леди Талбот, позвольте еще раз поблагодарить вас за ваше согласие посетить этот прием.

Она обернулась. Шерлок Холмс стоял неподалеку, очень похожий на своего брата в этом фраке и со старомодно уложенными волосами, и пристально на нее смотрел.

— Это работа аристократии, — равнодушно промолвила она. — Мы поэтому и продолжаем существовать — кто-то ведь должен поддерживать престиж этой страны.

— Вы совершенно правы, — согласился Холмс и подошел к ней. В руках он держал бокал шампанского, но было видно, что он к нему не притронулся. — Однако в знак благодарности позвольте рассказать вам одну историю.

— Историю? — с безразличным видом повторила леди Мэри.

— Да. Не бойтесь, она не займет много времени. Возможно, вы знаете — мы с братом и сестрой выросли в родовом поместье. Оно называется Масгрейв. Конечно, великолепием и пышностью убранства ему не сравниться с Даунтоном, но это не помешало нам быть счастливыми в его стенах. Особенно же нас радовало то, что наши родители держали лошадей, поэтому мы трое с ранних лет стали неплохими наездниками. И самые впечатляющие успехи демонстрировала наша сестра.

Леди Мэри слушала его со своей привычной невозмутимостью. Шерлок Холмс выдержал паузу и продолжил свой неспешный рассказ.

— И однажды, когда ей было тринадцать лет, родители купили молодого жеребца. Он был еще необъезженный и считался очень опасным. Конечно, не было и речи, чтобы допустить к нему непрофессионального наездника. Однако, как вы имели возможность убедиться, моя сестра отличается досадным неприятием всяческих условностей и правил. Конечно, она вывела этого жеребца из загона и сумела его оседлать. Мои родители, мой брат и я сам были в ужасе. В течение долгих десяти минут разъяренное животное пыталось ее сбросить, и несколько раз моя сестра находилась на краю гибели, но она сумела выстоять. А через месяц после того, как она начала его объезжать, этот жеребец стал самым послушным конем в Масгрейве. Наш старый конюх говорил, что сестра его просто заколдовала — это казалось ему единственно возможным объяснением.

Шерлок Холмс замолчал, и леди Мэри позволила себе усмехнуться.

— Весьма увлекательная история, мистер Холмс, — протянула она. — Однако, молю вас, поясните, зачем вы мне ее поведали.

Он внимательно посмотрел на нее, и, к своему неприятному удивлению, леди Мэри поняла, что не может не ответить на этот взгляд.

— Затем, леди Талбот, — спокойно сказал Шерлок Холмс, — что вам следует понимать: если моя сестра и упала с лошади во время охоты в Даунтоне, то сделала она это только потому, что сама этого хотела. Подумайте об этом. На досуге, — он слегка кивнул ей и отошел к брату.

— Чего хотел от тебя младший мистер Холмс? — вполголоса поинтересовался у жены Генри. Он подал ей бокал шампанского, и леди Мэри не глядя сделала глоток.

— Да так, ничего особенного, — сказала она. Ей казалось невозможным это признать, но из-за рассказа Холмса она почувствовала себя крайне неуютно. Не может ведь быть, чтобы…

Додумывать свою мысль до конца леди Мэри не стала. Она в один присест осушила бокал и, посмотрев на мужа, начала его о чем-то спрашивать, поэтому она не заметила, как в зал для приемов в сопровождении двух мужчин во фраках зашла светловолосая женщина ослепительной красоты, лоб которой украшало драгоценное бандо.

* * *

Сэр Артур Конан Дойл и мисс Маргарет Коулсон приехали на прием одними из последних, так что они не имели удовольствия лицезреть появление в большом зале Изабеллы Моран в сопровождении двух ее близких друзей, один из которых, с большой вероятностью, был ее нынешним любовником. Однако они ничего не потеряли. Когда они присоединились к Холмсам и Грэнтемам, мисс Моран как раз начала беседовать с несколькими посланниками, среди которых был и представитель Германской республики.

— Как обстановка? — очень тихо поинтересовалась у Шерлока Маргарет, когда с формальными приветствиями было покончено, а сэр Артур отправился подбодрить слишком откровенно нервничающего Бренсона.

— Пока все спокойно, — младший Холмс, как и всегда в подобных случаях, представлял собой сплошной оголенный нерв и тем, кто его знал, напоминал пантеру, что долгие часы выслеживала добычу и готовится к решающему прыжку. — И это мне совсем не нравится.

— Я так понимаю, сейчас послы произнесут речи, а потом начнутся танцы? — Маргарет постучала кончиком пальца по нетронутому бокалу, что держала в руках.

— Да, именно. И после этого в игру сразу же вступают сэр Артур и мистер Бренсон.

— Да, я помню, — она слегка кивнула. — А где мистер и миссис Нортон? Что-то их не видно.

— Не видно, — нахмурившись, повторил Шерлок. — И это мне тоже совсем не нравится.

Приглашенные на прием гости непринужденно болтали еще минут пять, после чего прозвучал легкий, но достаточно громкий звон, призывавший всех обратить внимание на небольшое возвышение в дальнем конце зала. Голоса постепенно стихли, после чего слово взял хозяин приема, граф де Бельвю.

Его речь, как и ответное слово Хоутона, Шерлок не слышал. Его напряженный взгляд методично изучал всех присутствующих, не упуская ни одной детали. Изабелла Моран находилась приблизительно в десяти ярдах от них. Шерлок заметил, как она кивком поздоровалась с сэром Артуром, и знал, что по окончании речи она обязательно перемолвится с ним парой слов — учитывая то обстоятельство, что она обратила внимание на стоящего рядом с писателем Бренсона и за годы своей деятельности слишком хорошо научилась различать подобные знаки. В данный момент, не считая сопровождавших ее северных ирландцев, ее окружали посланники Германии, Швеции и, кажется, Королевства сербов, хорватов и словенцев(1). Неподалеку от нее Шерлок заметил также незнакомого ему дипломата, который, судя по всему, служил в Форин-офис. До начала выступления посла он перекинулся с мисс Моран несколькими весьма любезными репликами, и она одарила его своей очаровательной улыбкой, которую, как Шерлок знал по собственному опыту, она всегда берегла для особенно значительных людей.

Хоутон закончил говорить, присутствующие зааплодировали, а Шерлок, как можно аккуратнее огибая остальных гостей, подошел к Майкрофту.

— Брат, что это за человек разговаривает с лордом Галифаксом? Он ведь из Форин-офис?

Майкрофт слегка прищурился.

— Да, — медленно сказал он. — Да, все верно, это Валентайн Уолтер, полковник в отставке, — он наморщил лоб. — А почему ты спрашиваешь?

— Пока не знаю, — пробормотал Шерлок. Он увидел, как сэр Артур и Бренсон направились к Изабелле Моран. После привычных в таких случаях представлений они обменялись несколькими любезностями, после чего Изабелла пригласила их продолжить беседу в более приватной обстановке, и все трое покинули зал.

— Началось, — сказал сам себе Шерлок. Он уже хотел было вернуться к Маргарет и вместе с ней обсудить дальнейшие действия, как вдруг до него долетела реплика графа Грэнтема:

— Странно, Нортоны так и не появились. А он уверял меня, что они тоже получили приглашение.

— Возможно, их задержали непредвиденные обстоятельства, — предположила леди Эдит. — Когда мы ехали сюда, на Чарльз-стрит случилась авария, и нам пришлось прождать около десяти минут. Таков Лондон, ничего не поделаешь…

Роберт что-то ей ответил, но Шерлок его не слышал. В его мозгу, как на сломанном граммофоне, крутилась одна-единственная фраза леди Пелэм, которая внезапно все расставила по местам. Они перерыли весь дом, в то время как разгадка лежала совсем в другом месте — они просто не ожидали ее там найти. Пораженный, он посмотрел на Маргарет и понял, что ей тоже все стало ясно.

— Чарльз-стрит… — прошептала она. — Карл II… Веселый, но бесплодный король…

— Рядом пустой гроб, — Шерлок медленно подошел к ней. Он и не осознал, что говорит это вслух. — Кенотаф… Кенотаф(2), который находится рядом с министерством иностранных дел…

— А четырежды четыре это пять, потому что в доме номер шестнадцать…

— Находится штаб-квартира Ми-5, — пересохшими губами закончил за нее Шерлок. — Ты все-таки была права, это загадка… Но она указывала вовсе не на Ирландию, а на…

Шерлок в ужасе обернулся. Полковник в отставке Валентайн Уолтер продолжал непринужденно беседовать с лордом Галифаксом, и Шерлок наконец-то все понял. Мистер Ричард Эллис добыл вовсе не координаты ирландских верфей, на которых должны были строиться корабли для Германии. Нет, он не стал рисковать и говорить об этом прямо, но на самом деле он узнал, что агенты Изабеллы Моран провернули гораздо более грандиозное предприятие. Они сумели проникнуть в самое сердце Британской империи и готовились разрушить ее изнутри. И даже если на этом приеме они получат доказательства преступной деятельности Моран, даже если план сэра Артура увенчается успехом, она все равно опережает их на целый шаг и сможет использовать свои связи, чтобы снова выскользнуть из рук правосудия.

Шерлок в отчаянии посмотрел на Маргарет. И что, черт возьми, они должны были делать?

* * *

Том Бренсон старался выглядеть невозмутимым и бесстрастным, но ему казалось, что от предпринимаемых усилий у него вот-вот взмокнет лицо и все их предприятие пойдет коту под хвост.

Пока длились речи послов, он украдкой поглядывал на Изабеллу Моран, отчего ему стало немного совестно и стыдно перед мисс Люси Смит. Моран была удивительно красивой женщиной — светлые волосы, выразительные серые глаза, безупречная кожа и фигура редкой пропорциональности обращали на себя внимание даже самых невосприимчивых к женской красоте мужчин. Однако ее внешность была бы ничем, если бы не тот огонь, что вспыхивал в ее глазах всякий раз, когда она говорила с теми, на кого в данный момент были обращены ее чары. Когда она пригласила их с сэром Артуром пройти в одну из комнат, примыкавших к большому залу (насколько понял Том, эти помещения предназначались для частных бесед и закулисных переговоров), он сразу же понял, что хозяйкой разговора будет именно она. Моран с уважением относилась к сэру Артуру, и, к несказанному ужасу Тома, она была осведомлена о его прежней бунтарской активности времен Англо-ирландской войны — как и о том, что в прошлом году он спас самого короля Георга, когда во время визита в Даунтон в того выстрелил ирландский республиканец.

— И что же заставило вас изменить своим принципам? — мягкий голос Изабеллы окутал Тома, как плотное теплое одеяло, из которого при всем желании невозможно было выбраться без посторонней помощи. — Ведь с того времени прошло всего полгода.

— Порой целая жизнь может измениться всего за день, — с непринужденной улыбкой ответил ей Бренсон. — Я вижу, мисс Моран, что вы хорошо осведомлены о моей прежней деятельности, а значит, вам известно, сколь тернистым был мой путь. Признаюсь, в какой-то момент я смирился с тем, что моя борьба за республиканские идеалы осталась в прошлом, однако теперь я понял, что был не прав. Ирландия не сможет быть собой, если не сбросит это проклятое английское иго.

Изабелла слегка улыбнулась этой метафоре и обменялась взглядами с сэром Артуром. Писатель держался очень спокойно, словно каждый день только и делал, что работал под прикрытием.

— Вы правильно сказали, мистер Бренсон, — промолвила Изабелла, снова переводя взгляд на Тома. — Ирландия действительно не может быть собой, являясь частью покрывшей себя позором Британской империи. Мой хороший друг как-то сказал то же самое. Джеймс Мориарти. Вы наверняка о нем слышали. К сожалению, он погиб несколько лет назад при невыясненных обстоятельствах. Но дело его будет жить, — она снова улыбнулась.

Бренсон не нашелся, что сказать, и лишь кивнул.

В дверь постучали.

— Войдите, — негромко пригласила Изабелла.

Один из ее сопровождающих молча передал ей какой-то конверт и сразу же удалился. Мисс Моран с удовлетворением проверила его содержимое.

— Прошу прощения, господа, — она спрятала конверт в свою сумочку. — В последнее время слишком многие требуют моего внимания. Это даже становится немного утомительным. Германский посланник особенно старается. Еще чуть-чуть, и это перейдет все границы. Вы понимаете, о чем я, — она загадочно повела плечами.

Краем глаза Том заметил, как на секунду напрягся сэр Артур. Однако уже в следующее мгновение, когда писатель заговорил, в его голосе слышалось привычное благодушие:

— Ваше дело находит все новых сочувствующих, мисс Моран. Вам следует этим гордиться.

— Ах, сэр Артур, не думаю, что успех вскружит мне голову, — Изабелла притворно вздохнула. — Понимаете, я не отрицаю того, сколь много пользы могут принести континентальные знакомства, однако в последнее время у меня появилось столь много новых британских друзей, что внимание немцев и им подобных уже перестало мне льстить.

Конан Дойл не дрогнул.

— И все-таки вы не можете отрицать того, что ваши цели могут быть достижимы лишь силами преданных общему делу ирландцев, — заметил он.

— Конечно, сэр Артур! — воскликнула Изабелла. — И я благодарна вам за то, что вы познакомили меня с мистером Бренсоном, — она подала ему руку, и Том приложился к ней губами. — Я думаю, его средства окажутся весьма кстати, когда мы разрушим самое сердце Британской империи, — с этими словами, одарив их изящным кивком, она вышла из комнаты.

— Сэр Артур! — Том в отчаянии бросился к писателю, едва за мисс Моран закрылась дверь. — Мы должны выяснить, что ей передали — наверняка это то самое доказательство, что мы ищем!

— Погодите, мистер Бренсон, — Конан Дойл был мрачнее тучи. — Почему-то на этот счет у меня совсем нехорошее предчувствие.

* * *

— Ты в этом уверен? — одними губами спросил Майкрофт.

Шерлок старался держать себя в руках, но ему удавалось это лишь с огромным трудом.

— Да, — в его голосе слышалось нетерпение. — Согласно сведениям Эллиса, Моран завербовала сотрудников Ми-5 и Форин-офиса. Теперь, что бы мы ни предприняли, она сможет шантажировать нас этим. Представь, что будет, если станет известно, что наши важнейшие службы инфильтрованы сторонниками независимой Ирландии?

— Мы не знаем точно, сколько человек на нее работает, — заметил Майкрофт. — К тому же, Эллис мог и ошибаться.

— Очень в этом сомневаюсь! — с раздражением прошептал Шерлок. — Он наверняка понял, что она водит его за нос — поэтому она его и ликвидировала! Изабелла Моран нас всех держит у себя в кармане, разве не понятно?

Майкрофт нахмурился. Вокруг них царило оживление — играла музыка, начались танцы. Грэнтемы оживленно болтали с Эвр, Молли и Маргарет. Конан Дойл и Бренсон пока еще не вернулись.

— Сейчас уже поздно что-либо предпринимать, — сказал Майкрофт скорее себе, чем брату. — Сэр Артур и мистер Бренсон по-прежнему в игре. О том, что они работают на нас, никто не знает, так что предлагаю придерживаться первоначального плана. А после окончания приема мы еще раз все обсудим. Мы в любом случае не можем сейчас начинать проверки и аресты — у нас нет никаких доказательств.

Шерлок хотел было что-то возразить, но тут они оба услышали, как рядом с ними леди Талбот с удивлением воскликнула:

— Барроу?.. Что он здесь делает?

Холмсы и Грэнтемы проследили за ее взглядом, и к своему ужасу Шерлок понял, что леди Мэри была права. Дворецкий Даунтона хоть и принял элементарные меры маскировки (он где-то достал парик и накладные плечи, чтобы выглядеть сутулым), но обмануть этим тех, кто знал его долгие годы — а также тех, кто неплохо разбирался в искусстве камуфляжа — был не в состоянии. Наверняка благодаря своим связям в мире служащих он сумел проникнуть в посольство в качестве официанта, и Шерлок знал только одну причину, по которой он захотел бы это сделать.

— Черт возьми, мистер Барроу, только ваших глупостей нам не хватало! — Шерлок бросился сквозь толпу, но дворецкий находился на другом конце зала и скрылся в коридоре.

— Мистер Холмс, что все это значит? — возмущенная леди Мэри последовала за ним. Поняв, что происходит, Майкрофт и Эвр поспешили за братом. Пробираться к выходу, расталкивая ничего не подозревающих гостей, было довольно сложно, так что когда они оказались на широкой лестнице, ведущей к парадному входу в посольство, было уже слишком поздно.

Томас Барроу стоял на самой верхней ступеньке. Его лицо под слоями грима было похоже на маску. Он будто не понимал, что делает, и действовал как бы по инерции. Вытянув вперед руку, в которой был зажат револьвер, он нацелил оружие на Изабеллу Моран, что стояла у подножья лестницы и с кем-то беседовала, и нажал на спусковой крючок.

— Нет!.. — за секунду до этого Шерлок Холмс бросился вперед, уводя его руку вверх. Пуля ушла в сторону и, судя по звону стекла, попала в массивную люстру, что висела над лестницей. Раздались крики, и люди, находящиеся в тот момент поблизости, бросились врассыпную. Шерлок скрутил обезумевшего Барроу, но тот начал вырываться, и Майкрофт поспешил к нему на помощь. Поэтому ответного выстрела — видимо, его автором был один из телохранителей Моран — они не увидели.

— Берегись! — Эвр Холмс схватила леди Мэри за плечи и повалила ее на пол. Пуля просвистела в нескольких миллиметрах от обеих женщин и попала в стену.

«Где же револьвер доктора Ватсона, когда он так нужен?» — со злостью подумал Шерлок Холмс, несколько необдуманно вскакивая на ноги. Барроу, помешательство которого явно подошло к концу, словно отупел и перестал сопротивляться, так что его под силу было удержать одному Майкрофту. Эвр и леди Мэри, перепуганная ни на шутку, так и сидели на полу, в любую минуту рискуя быть затоптанными запаниковавшими гостями. Изабеллы Моран и след простыл. Пользуясь тем, что его никто не слышит, Шерлок нецензурно выругался, после чего обратился к брату:

— Останься с ними, а я предупрежу остальных — надо переждать это безумие, а то нас растерзают.

Майкрофт кивнул. Усадив одеревеневшего Барроу у стены, он отправился помогать леди Мэри и сестре.

С превеликим трудом Шерлок все-таки вернулся в большой зал. Благодаря усилиям его невестки — а также, судя по всему, мистера Талбота и лорда Пелэма — Грэнтемы не ударились в панику, хоть лицо леди Коры и было белее бумаги, а Роберт явно не на шутку перепугался.

— Мистер Холмс, что случилось? — воскликнул он, едва детектив подошел к ним. — Мы слышали выстрелы! И как здесь вообще очутился Барроу?

— Хороший вопрос, лорд Грэнтем, — проворчал Шерлок. Поймав взгляд Маргарет, он почувствовал, как на секунду его сердце ушло в пятки, но уже в следующий миг он понял, что у него не было причин для волнения. Она была очень бледна, но было очевидно, что она не собиралась принимать никаких необдуманных действий.

— Боюсь, прием закончился раньше, чем мы предполагали, — уже спокойнее пояснил Шерлок. — Никакой угрозы нет, однако нам лучше подождать, пока рассосется паника. Как только ситуация будет взята под контроль, обещаю вам, лорд Грэнтем, что мы все вам объясним. С леди Мэри и мистером Барроу все хорошо — я думаю, скоро они к нам присоединяться, — он решил не вдаваться в подробности.

— Должен признать, такого в нашей жизни еще не было, — Роберт явно не был удовлетворен данным ему ответом. Он бросил взгляд на родных, как бы призывая их в свидетели, и внезапно нахмурился.

— Эдит? — он недоверчиво посмотрел на среднюю дочь. — Эдит, с тобой все в порядке?

Остальные, даже Шерлок, последовали его примеру. И тут детективу все стало ясно.

— Как тебе сказать, папа, — леди Эдит сама будто не до конца верила в то, что говорит. — Кажется, у меня отошли воды.

Роберт широко разинул рот, будто впервые слыша о таком явлении. Леди Кора и Маргарет ахнули, а Берти едва не подпрыгнул на месте.

— Дорогая, тебе срочно нужно в больницу! — он в отчаянии посмотрел на Шерлока, будто тот был единственным человеком, который мог это организовать. — Нам нужна машина!

— Лорд Пелэм, при всем уважении, я не думаю, что это осуществимо, — Шерлок кивнул головой, указывая на царящую вокруг суматоху. — Сейчас все пытаются уехать — даже если вы и найдете машину, нет никакой гарантии, что вы успеете доехать до больницы.

— И что тогда делать?! — беспомощно возопил Берти.

— Не бойтесь, лорд Пелэм, — раздался тихий, но уверенный голос, и все разом посмотрели на Молли. — Если вы не боитесь того, что ваш ребенок формально появится на свет на территории Франции, роды можно принять прямо здесь.

* * *

— Мисс Моран, прошу вас, сюда…

Несмотря на возникшую после выстрелов панику, Изабелле все-таки удалось покинуть посольство. Сопровождающий посадил ее в поданную заранее машину, а сам скрылся во тьме — им не нужны были лишние вопросы. Автомобиль тронулся, и Моран уже поздравила себя с очередной удачей, как вдруг она поняла, что на заднем сидении вместе с ней находится еще кто-то.

— Ну здравствуй, Изабелла.

Она не успела даже дернуться, как вдруг тень, наполнявшая собой свободное пространство, стала осязаемой и приставила к ее горлу нож. Моран поняла, что это была женщина и что на водительском месте сидел ее сообщник, но кто она была такая, она не имела ни малейшего представления.

Они петляли по улицам Лондона около десяти минут, когда машина наконец остановилась в каком-то темном переулке.

— Вылезай, — раздался приказ.

Изабелла подчинилась. Вокруг было темно, только слабый тусклый фонарь давал капельку света. Высадив пассажиров, машина тотчас уехала, а похитительница Изабеллы резко прижала ее к стене ближайшего здания, не опуская острого как бритва ножа для бумаги.

— Вот мы и встретились, мисс Моран, — не пытаясь скрыть ненависть в своем голосе, сказала она.

— Ирэн? — изумление было столь велико, что на секунду Изабелла позабыла даже об угрозе своей жизни. — Но как?..

— Один мой старый знакомый на такой вопрос отвечает: «Элементарно!», — бывшая мисс Адлер сузила глаза и покрепче сжала нож. — Что, не ожидала меня увидеть?

Ответа не требовалось — в данных обстоятельствах вопрос был скорее риторическим. Конечно, Изабелла Моран не ожидала увидеть Ирэн Адлер в живых. Последний раз они встречались более десяти лет назад, в потерпевшем поражение Стамбуле. Впереди была еще кровавая турецко-греческая война, в которой обе стороны пленных не брали, но ее Изабелле Моран застать не довелось — у нее хватило ума заранее выйти из игры и через Германию, на которую она тогда работала, вернуться домой, в родную Ирландию. А вот Ирэн Адлер… Ирэн Адлер повезло гораздо меньше.

— Ты думаешь, я забыла о том, как ты и твой дружок Мориарти меня бросили? — Ирэн сверкнула глазами. — Думаешь, я была счастлива провести еще три проклятых года в этой Богом забытой стране, пока мусульмане и христиане резали друг друга едва ли не каждый день?

— Надо было соображать быстрее, дорогая, — язвительно парировала Изабелла. — Ты ведь была двойным агентом — чего ты ожидала? Джеймсу было хорошо известно, что ты спала с немцами вовсе не ради интересов короля и страны — а потому, что они тоже платили тебе за информацию. Ты думаешь, он стал бы доверять шлюхе, подобной тебе? Двойные агенты это худший вид подстилок, Ирэн — а от подстилок избавляются в первую очередь.

— Неужели? Почему тогда эта подстилка все-таки сумела выжить и вернулась? — Ирэн до крови прикусила губу. — Скажи мне, мисс Моран, если ты такая сообразительная.

Изабелла усмехнулась. Слегка приоткрыв рот и обнажив зубы, она улыбнулась.

— Потому что ты всегда была падка на такую жизнь, — прошептала она. — Ты ненавидишь меня, но вместе с этим ты безмерно скучаешь по той жизни, что мы когда-то вели. Тайны. Опасность. Безграничный адреналин. Любовники, готовые бросить к твоим ногам целые империи. Как это может сравниться с тем, что у тебя есть сейчас? Где ты вообще живешь? В Америке? Ты ведь всегда хотела туда поехать. Так и отправляйся восвояси. Не обманывай себя, Ирэн — даже если ты меня убьешь, это не даст тебе желанного удовлетворения. Запах крови имеет свойство выветриваться, и мы обе это знаем.

— О да, тут ты права, — в глазах Ирэн блеснуло торжество. — Но видишь ли, Изабелла, я нашла способ продлить удовольствие.

В конце улицы, где несколькими минутами ранее исчез автомобиль, блеснули огоньки, и Моран поняла, что к ним движутся две полицейские машины.

— Знаешь, когда-то твой хозяин преподал мне отличный урок: в любой игре самое главное знать, когда нужно остановиться. Ты нарушила это правило, Изабелла. Не стоило тебе хвастать своими планами перед Ричардом Эллисом, не стоило столь высоко поднимать ставки. Даже то, что ты не знала о том, что я выжила, не извиняет твоей непростительной глупости.

Машины остановились, и из них вышло несколько полицейских. Изабелла посмотрела на них, после чего снова перевела взгляд на Ирэн.

— Я заключила сделку с британским правительством, — тихо сказала она. — Они простят мне мое прошлое и гарантируют защиту, если я буду свидетельствовать против тебя как немецкой шпионки, что в годы войны работала на Германию. К сожалению, твои связи тебе не помогут — с предателями никто не желает якшаться. Поэтому, Изабелла, ты не во всем оказалась права — иногда запах крови остается с нами до конца наших дней.

Изабелла стояла, не в силах пошевелиться — она была совершенно потрясена. Ирэн передала ее полицейскому, и тот сказал:

— Изабелла Моран, я арестую вас по обвинению в государственной измене.

Он говорил что-то еще, но Изабелла его не слышала. Ирэн уже растворилась в ночи, будто бы ее никогда здесь не было, но она продолжала чувствовать у своего горло тонкое лезвие ее ножа.

* * *

— Ты… что сделала? — севшим голосом спросил Шерлок у Маргарет.

Только что они уладили все вопросы с полицией. Почти все гости уже покинули посольство, но Грэнтемы и Холмсы остались, ожидая окончания родов леди Эдит.

— Я заключила сделку с Ирэн Нортон, — повторила Маргарет. — Благодаря которой полиция и смогла арестовать Моран.

— Но как тебе это удалось? — Шерлоку не верилось, что это правда.

— Поговорила с ней как девчонка с девчонкой, — Маргарет пожала плечами. — Слушай, ты ведь помнишь, что она сказала в Даунтоне про Моран? «Я знаю ее и знаю, что ей нравится». Но откуда миссис Нортон могла бы ее знать?

— Они обе были знакомы с Мориарти, — напомнил Шерлок.

— Да, но при каких обстоятельствах они познакомились? Ирэн Адлер пропала с радаров британской разведки в конце войны — как раз в то время, когда юная Изабелла Моран объявилась в Ирландии, вернувшись туда, как все думали, из Испании. Я попыталась найти какую-то дополнительную информацию, но безуспешно. Тогда я просто решила пойти ва-банк. Я встретилась с Ирэн и потребовала все мне рассказать. Она поступила благоразумно и не стала отпираться. Так я узнала, что они обе работали во время войны на немцев.

Шерлок покачал головой.

— Так значит, Адлер все-таки была двойным агентом, — проговорил он. — Ее так и не смогли в этом уличить. Но об этом знал Мориарти. И знала Моран.

— Именно, — кивнула Маргарет. — Фактически они бросили ее в Стамбуле. Она скрывалась в Турции несколько лет, а в двадцать третьем году сумела попасть в Америку. Она никогда не работала на американское правительство — это было лишь ширмой, предназначенной для того, чтобы обмануть вас. Миссис Нортон знала, что Майкрофт не обрадуется, узнав о ее предательстве. Однако ей нужна была новая безопасная жизнь — теперь, когда она вышла замуж за мистера Нортона. Поэтому я рискнула предложить ей сделку. Даже если бы у нас ничего не получилось на приеме, Моран все равно бы взяли.

— Ясно, — проговорил Шерлок. — Все ясно.

Он понял, что не знает, как относится к тому, что Ирэн Адлер все-таки получила второй шанс, согласившись на столь дерзкую сделку. У Изабеллы Моран были довольно влиятельные друзья, так что миссис Нортон в любом случае пошла на риск — кто знает, не захочет ли кто-то из них отомстить. Но Шерлок понимал, что поступить иначе для Ирэн было бы равнозначно тому, чтобы пойти против своей природы. Она не могла не покарать Изабеллу за то, что та когда-то сделала — таковой уж была ее натура. Возможно, в былые военные времена она и восхищала Шерлока, но после того как Ирэн поставила под угрозу его собственное задание (а косвенно — и всю его семью), он потерял к ней всякую симпатию. Осталась только жгучая неприязнь, которая, видимо, и помешала ему разгадать ее истинный замысел. А может быть, Маргарет просто была права — иногда мужчинам лучше не лезть в женскую душу.

— Спасибо тебе, — он взял ее за руку. — Сам я бы не смог договориться с Адлер, не отрицаю.

— Ты же знаешь — я всегда буду на твоей стороне, — отозвалась Маргарет. — Ты всегда можешь на меня рассчитывать.

Шерлок ничего не сказал, лишь поцеловал ее руку, и Маргарет ответила на этот жест легкой улыбкой.

Тем временем сэр Артур и Майкрофт вводили в курс дела Роберта и Генри. Том, который, если верить их словам, был чуть ли не героем дня, смущенно мялся рядом.

— Ничего себе! — с восхищением присвистнул Роберт. — Так значит, мы поучаствовали сегодня в настоящем разоблачении?

— Именно так, — довольно подтвердил сэр Артур. — Ваш зять очень нам помог.

— Да ничего я не сделал… — с досадой пробормотал Том. — Просто посветил лицом, да и все.

— Эй, не стоит принижать свои заслуги! — Генри хлопнул его по спине. — Ты оказался настоящей темной лошадкой, дорогой брат. Этого я от тебя не ожидал.

— Кстати, о темных лошадках, — вспомнил вдруг Роберт. — Вы и Барроу к этому привлекли? Невероятно…

— Да, мистер Барроу вызвался поучаствовать в этой операции, и мы с готовностью пошли ему навстречу, — подтвердил Майкрофт Холмс таким тоном, будто бы он лично договорился об этом с дворецким. — Конечно, возникли определенные осложнения, но, к счастью, никто не пострадал.

— Да уж, осложнения возникли там, где их никто не ждал, — вздохнул Роберт и, пользуясь отсутствием леди Коры, сделал глоток вина. — Французы чрезвычайно любезны, раз позволили моей дочери родить прямо у них в посольстве. Надеюсь, после этого мой внук сохранит право на британское подданство? — нервно пошутил он.

— Можете озадачить этим вопросом Берти, — предложил Генри. — Когда роды закончатся.

— Даже не говори мне об этом! — при упоминании недозволительного слова Роберт слегка побледнел. — В мое время мужчины никогда не присутствовали при родах. Куда только катится мир!

— Если вас это утешит, лорд Грэнтем, моя супруга никогда не допускала меня к участию в этом процессе, — с улыбкой проговорил Майкрофт Холмс.

— Вот и я о том же! — воскликнул Роберт. Кажется, такая позиция сделала старшего Холмса в его глазах вполне достойным титула. Остальные мужчины в ответ на эту ремарку лишь рассмеялись.

Леди Мэри, что успела прийти в себя после перестрелки, в общем разговоре не участвовала. Она не присоединилась к матери, когда та пошла помогать Молли Холмс с принятием родов, и сейчас, к своему удивлению, поняла, что жалеет об этом. Видимо, непосредственная угроза жизни даже таких циников, как она, заставляет по-другому отнестись к близким. Почему только она раньше об этом не знала.

— Леди Талбот, вы позволите?

Она подняла голову и увидела Эвр Холмс, которая хотела сесть на свободный стул рядом с ней.

— Прошу вас, — она равнодушно махнула рукой.

Эвр села и через несколько мгновений заговорила:

— Послушайте, я знаю, что раскопал для вас ваш бывший жених. Он рассказал вам о том, что я когда-то жила вне брака с одним мерзавцем, который потом чуть меня не убил, ведь верно? — она посмотрела на леди Мэри.

Та в ответ лишь повела плечами.

— Верно, — кивнула сама себе Эвр и повернула голову, снова глядя перед собой. — Если хотите обнародовать эту историю, вперед. Я не обижусь. Наверное, вы действительно имеете на это право.

На сей раз леди Мэри тщательно взвесила свои слова.

— Но вы ведь так не думаете? — она подняла на нее глаза.

Эвр усмехнулась.

— Я думаю, леди Талбот, что каждое наше действие имеет последствия, — сказала она. — И да, признаюсь, когда я увидела, какого вы мнения о моей семье, я решила немного с вами… поиграть. Однако это не отменяет того факта, что у меня не было на это права. И поэтому мне приходится расплачиваться за свою опрометчивость.

Леди Мэри выслушала ее и после нескольких секунд размышлений тихо сказала:

— Я думаю, мисс Холмс, что не мне выписывать вам чек. Вы спасли мне жизнь, и я очень вам за это благодарна. Поэтому я просто предлагаю нам расстаться… друзьями и больше не вспоминать об этом досадном недоразумении.

Эвр выдержала паузу.

— Что ж, леди Талбот, это разумное предложение, — сказала, наконец, она. — Я редко довольствуюсь таким результатом, но в данном случае я готова согласиться на обнуление счета.

* * *

— Мама!.. Мама, я больше не могу!..

— Все хорошо, дорогая, ты почти справилась… — леди Кора продолжала массировать плечи леди Эдит. — Еще один последний рывок, и все закончится…

Где-то рядом, не в силах вымолвить ни слова, Берти обливался потом. Он явно совсем не так себе это представлял.

— Леди Пелэм, вы большая молодец, — Молли Холмс, что спокойствием могла посоперничать с тибетским монахом, блестяще справлялась с обязанностями акушерки. — Вам нужно предпринять еще одно усилие… На счет три…

Леди Эдит, красная как рак, задышала, как паровоз, и, собрав в кулак утекающую волю, предприняла финальное усилие. Она протяжно закричала, от страха рядом с ней еще протяжнее закричал Берти, после чего…

— Ну вот и все… — прошептала Молли. Ассистировавшая ей сотрудница посольства подала ей ножницы, и она перерезала пуповину. Комнату наполнил пронзительный младенческий плач.

— Поздравляю, лорд и леди Пелэм, у вас мальчик, — сияя, Молли завернула кричащий комок в одеяло и осторожно передала его изможденной матери. Берти, переполненный эмоциями, опустился на кровать рядом с женой.

— Вы большая молодец, леди Пелэм, — улыбнулась Молли.

— Я думаю, после того, что вы сделали, вы можете звать меня Эдит, — не в силах сдержать слезы счастья, она прижала к себе ребенка. — Если, конечно, я могу звать вас по имени.

— Конечно, можете, — рассмеялась Молли.

1 — так до 1929 года называлась Югославия.

2 — Кенотаф — символическая могила без останков покойного. Здесь имеется в виду монумент в Лондоне, возведенный на улице Уайтхолл после Первой мировой войны.

Спустя полтора месяца после памятного приема во французском посольстве Роберт и Том, спустившиеся к завтраку самыми первыми, с любопытством изучали доставленный с утренней почтой журнал леди Эдит. Целых два разворота в нем занимал фоторепортаж со свадьбы мистера Шерлока Холмса и мисс Маргарет Коулсон. Невеста была одета в скромное белое платье с длинными рукавами, а жених, видимо, принял героическое решение расстаться с бриолином, и его слегка вьющиеся волосы придавали ему сходство с поэтом-романтиком, но никак не с частным детективом.

— Что ж, теперь понятно, почему мистер Холмс зачесывал волосы назад, — покачал головой Роберт. — С этими кудрями он похож на мальчишку.

— А мне нравится, — улыбнулся Том. — Наверное, это мисс Коулсон… то есть, миссис Холмс его уговорила.

— Возможно. Но, кажется, сэра Артура такая перемена не особенно обрадовала, — Роберт присмотрелся к общей фотографии. — Какой-то он не очень довольный.

— Истинный ирландец, выросший в Шотландии, — пошутил Том, и Роберт рассмеялся. — Зато леди Холмс просто сияет, — добавил он.

— Да, леди Холмс… — протянул Роберт. Он так и не решил, как ему относиться к тому обстоятельству, что Майкрофт Холмс все-таки получил титул и отныне, как и Конан Дойл, именовался сэром. — Она очень достойная женщина, ничего не скажешь…

— Это точно, — согласился Том. — Я думаю, если бы у Эдит родилась девочка, она бы назвала ее в честь леди Холмс.

— Ты полагаешь? — Роберта слегка удивило подобное суждение. — Впрочем, возможно, ты прав. Эдит всегда отличалась склонностью к принятию оригинальных решений.

Том покачал головой, дивясь поразительному отсутствию прозорливости, которым иногда страдал его тесть, и с улыбкой сказал:

— Что ж, я рад, что мне все-таки удалось получить автограф Шерлока Холмса, — он закрыл журнал и отложил его в сторону. — Наверное, после женитьбы он отойдет от дел.

— Ты так считаешь? — в голосе Роберта слышалось сомнение. — Мистер Холмс не производит впечатление человека, что так легко оставит любимую профессию.

Том пожал плечами.

— Кто знает, — проговорил он. — Мне показалось, что ему определенно нужен отдых. Человек не может всю жизнь провести на вулкане, даже если он Шерлок Холмс. В какой-то момент каждый из нас вешает ружье на стену и делает выбор в пользу обычных мирских радостей.

Роберт внимательно на него посмотрел.

— Говоришь со знанием дела, — заметил он. — Так значит, Холмсам и сэру Артуру все же не удалось убедить тебя стать шпионом?

— Нет, что вы, — Том рассмеялся. — Конечно, если бы они не смогли арестовать Изабеллу Моран, я бы постарался сделать все, что в моих силах, чтобы им помочь — просто потому, что такие люди, как она, вредят благому делу и переворачивают с ног на голову самые достойные устремления. Но в остальном… Боюсь, Роберт, я уже давно перестал быть тем романтиком-идеалистом, которого вы когда-то взяли на работу шофером, — он вздохнул. — Теперь меня гораздо больше интересует спокойная семейная жизнь с мисс Смит, так что, наверное, в этом мы с Шерлоком Холмсом похожи, — с улыбкой заключил Том.

— И не только с ним, мой друг, не только с ним, — Роберт добродушно похлопал его по спине. — Я, конечно, был весьма горд тем, что наша семья вновь послужила своей стране, но, признаюсь тебе честно: я очень надеюсь, что новые визиты в Даунтон принесут нам больше тихих радостей, чем утомительных шпионских страстей.

* * *

Воспользовавшись свободной минутой, мисс Бакстер уединилась в комнате для слуг с несколькими предметами гардероба леди Коры, что требовали починки. В это время суток здесь было довольно тихо, и, погрузившись в свои мысли, она даже не заметила приближающихся торопливых шагов.

— Мисс Бакстер, как хорошо, что я вас застал!..

Она вздрогнула от неожиданности, но, услышав знакомый голос, с улыбкой оторвалась от работы. Мистер Мозли, в состоянии крайнего возбуждения и не в силах спокойно стоять на одном месте, воодушевленно подпрыгивал, сжимая в руках какой-то сверток.

— Мистер Мозли… — конечно, мисс Бакстер сразу же поняла, что случилось, и, отложив работу, поспешно встала и подошла к нему. — Неужели это…

— Да, все именно так, — взволнованно закивал учитель. — Только сейчас пришло. Я думал, что сам распечатаю посылку, но я не в силах, мисс Бакстер — это слишком невероятно…

— Давайте я, — она улыбнулась и, забрав у него сверток, взяла ножницы, которые использовала для шитья, и аккуратно разрезала оберточную бумагу. Внутри, как она и предполагала, находилось несколько экземпляров популярного литературного журнала.

— Я заказал несколько, чтобы можно было подарить… — пробормотал мистер Мозли. Теперь, когда содержимое посылки предстало его взору, он покраснел как рак.

— Это просто здорово! — воскликнула мисс Бакстер. Взяв один журнал, она нашла содержание. — Так, подождите… Да, вот он! «Как важно быть человеком», автор — Дж. Мозли, — она быстро пролистала журнал и открыла нужную страницу. — Мистер Мозли, это замечательно, я…

И вдруг мисс Бакстер осеклась. Рассказ, напечатанный на двух страницах изящным шрифтом, был снабжен небольшим посвящением.

— «Ф.Б. — Ваша вера вдохнула жизнь в эту историю»… — прочитала она, а после подняла на мистера Мозли пораженный взгляд. — Вы не говорили, что…

— Ну, я решил, что будет сюрприз, — смущенная улыбка осветила его покрасневшее лицо, и мисс Бакстер почувствовала, как ей на глаза наворачиваются слезы. Не выпуская из рук журнала, она подошла к мистеру Мозли и крепко его обняла, а затем поцеловала в щеку.

— Это самый замечательный сюрприз, который мне когда-либо делали, — прошептала она, и они оба рассмеялись.

— Я рад, что вам понравилось, — мистер Мозли опустил глаза и, отчаянно сражаясь с новыми волнами смущения, сгреб в охапку оставшиеся журналы. — Что ж, я тогда пойду, расскажу остальным… А этот экземпляр вы оставьте себе, мисс Бакстер, это подарок… — не поднимая глаз, он покраснел еще сильнее и поспешил ретироваться.

Давно уже мисс Бакстер не чувствовала себя такой счастливой. Еще несколько мгновений она так и стояла посередине комнаты, с журналом в руках, не в силах вымолвить ни слова. Только когда она вновь услышала шаги, она пришла в себя и, положив журнал рядом с корзинкой для шитья, попыталась вернуться к работе.

— Я вижу, мистер Мозли все-таки осуществил свою мечту.

Мисс Бакстер подняла голову и увидела, что в комнату зашел мистер Барроу. После той поездки в Лондон прошло уже несколько недель, но дворецкий так и не оправился от тех потрясений, что ему пришлось там пережить.

— Да, — тихо сказала мисс Бакстер. — Его рассказ напечатали в литературном журнале. Он совсем короткий, но это все же весьма приятно.

— Да уж, приятно, — Барроу сухо рассмеялся. Сев на свое место во главе стола, он достал сигарету и закурил. Мисс Бакстер не очень любила вдыхать табачный дым, но сейчас ей было не до того.

— Мистер Барроу, что случилось? — вновь отложив работу, она встала и, подойдя к столу, села на свободный стул рядом с дворецким. — Вас снова что-то гложет, я права?

Томас нервно стряхнул пепел.

— А вы все никак не изменитесь, мисс Бакстер. Протягиваете руку помощи тому, кто уже давно стал безнадежен.

— Никто не безнадежен, — возразила она. — Даже…

— Даже тот, кто покусился на убийство? — желчно прервал ее Барроу.

Мисс Бакстер побледнела.

— Но мистер Холмс…

— Мистер Холмс и его брат любезно спасли меня от полицейского преследования, вот и все. В действительности я никак не был связан с их делом. Я просто жаждал мести и из-за этого чуть не убил человека. Как вам такой поворот событий, мисс Всепрощение и Доброта?

Мисс Бакстер пропустила этот комментарий мимо ушей. Бедный мистер Барроу… Как же сильно он переживал из-за смерти мистера Эллиса, если это чувство толкнуло его на такой поступок…

— Но вы ведь раскаиваетесь, — тихо сказала она.

Барроу фыркнул.

— Что толку в раскаянии? Оно делает меня еще более жалким, но в остальном от него нет никакой пользы. Каждый день я думаю лишь о том, что со мной стало бы, если бы мистер Холмс меня не остановил. Меня бы повесили, и этим бы все закончилось. Позорный финал позорной жизни, — дрожащей рукой он потушил выкуренную лишь до половины сигарету.

— Даже не думайте так говорить, — твердо сказала мисс Бакстер. — Вы пошли на этот шаг от отчаяния, потому что вам не с кем было разделить это горе. Да, вы чуть не совершили непоправимое. Но судьба дала вам шанс, потому что вы этого заслуживаете. Это значит, что ваша история далека от завершения. Я уверена, что вашим страданиям скоро придет конец, и вы найдете ваше место в жизни, которое поможет вам стать лучше и убережет от новых ошибок.

Дворецкий усмехнулся.

— Отличная речь, мисс Бакстер, — он посмотрел ей в глаза. — Долго репетировали?

— Разумеется, — ничуть не смутилась она. — Ведь не зря мистер Мозли посвятил мне свой рассказ.

Некое подобие интереса мелькнуло в его взгляде.

— Неужели? — Барроу приподнял бровь. — У вас есть экземпляр?

Мисс Бакстер подала ему журнал, и дворецкий углубился в чтение. Она знала, что ее слова не сотворили разительной перемены, но они по крайней мере дали ему понять, что он не один. Такой человек, как Томас Барроу, постоянно нуждался в подобных напоминаниях, и мисс Бакстер была рада оказать ему поддержку всегда, когда он в ней нуждался. В конце концов, для чего еще существуют друзья?

* * *

— Одним словом, бабушка, можешь даже не начинать возражать. Ты переезжаешь в Даунтон, это решено. Если что, предупреждаю: кузина Изобел уже согласилась принять самое активное участие в этом предприятии.

Вдовствующая графиня Грэнтем посмотрела на свою старшую внучку с таким видом, с каким натуралист лицезрит особо занимательный вид бабочки.

— Мистер Талбот, — в своей неповторимой манере изображая легкое непонимание, обратилась она к Генри, — почему моя внучка вдруг стала распоряжаться моей жизнью, будто бы я была не ее бабушкой, а ее ребенком? Вы не находите это чрезвычайно странным?

— Отнюдь, леди Грэнтем, — Генри рассмеялся, а леди Мэри рядом с ним закатила глаза. — Мы все в какой-то степени дети моей супруги, тут уж ничего не поделать.

— Хм, — графиня слегка заерзала на месте и наморщила лоб. — Но не смущает ли вас то обстоятельство, что я, будучи вдовой, живу в доме, предназначенном для леди моего положения? Недаром он так и называется. А если я его покину, что же тогда с ним станет?

— Ничего с ним не станет, бабушка, — с легким раздражением протянула леди Мэри. — Твой дворецкий вполне проживет на то журналистское жалованье, что платит ему твоя внучка, кухарка легко найдет себе другую работу, а незаменимую Денкер ты заберешь с собой. Куда ни глянь, одни сплошные преимущества.

— Не знаю, не знаю, — леди Грэнтем с сомнением поджала губы. — Я не хочу вам досаждать, а с моим характером это будет неизбежно.

— Вот и замечательно — если ты не будешь этого делать, кто еще этим займется? К тому же, в последний раз, когда ты навязала нам гостей, мы оказались замешены в скандал государственного масштаба, — добавила леди Мэри.

— Ах да, точно, — кивнула графиня, будто только об этом вспомнив. — Однако, на мой взгляд, вы сумели извлечь из этого пользу. Я слышала, твоя сестра подружилась с леди Холмс. Это хорошо, ей нужно общение — особенно теперь, когда у нее двое детей.

— Кстати, о леди Холмс, — подал голос Генри. — Вы так и не сказали нам, как вы познакомились с этой семьей, леди Грэнтем.

Леди Мэри не удержалась от самодовольной усмешки. Все-таки она не зря вышла замуж за этого человека.

Вдовствующая графиня передернула плечами, словно затронутый ее зятем предмет не стоил того, чтобы о нем говорить. Однако леди Мэри слишком хорошо знала свою бабушку, чтобы поверить этому обманному маневру.

— Мистер Талбот, это было так давно, что стыдно и говорить, — графиня махнула рукой, но от ответа все-таки не ушла. — Тогда еще был жив лорд Грэнтем, мой супруг, и… — она замешкалась, что не ускользнуло от внимательного взгляда леди Мэри. — Из уважения к его памяти я не буду раскрывать никакие подробности и скажу лишь, что дядя Холмсов, старший брат их матери, ныне покойный, помог лорду Грэнтему выбраться из одной скверной передряги. Так мы с ними и познакомились. Не буду отягощать вас деталями и скажу лишь, что после этого случая я поняла, что его семья заслуживает больше уважения, чем многие титулованные семейства этой страны, — ненавязчиво заключила она, и так леди Мэри поняла, что о произошедшем в Даунтоне полтора месяца назад ее бабушке известно гораздо больше, чем она дала им понять первоначально.

— Что ж, бабушка, благодарю тебя за то, что удовлетворила наше любопытство, — леди Мэри одарила ее улыбкой. — Но, боюсь, нам пора, — она встала, и Генри последовал ее примеру. — Наша сегодняшняя миссия может считаться выполненной — мы обрушили на тебя ужасающую новость, и теперь у тебя будут многие недели для того, чтобы вдоволь возмутиться нашей дерзостью.

— И как тебе только не стыдно, дорогая, — вдовствующая графиня покачала головой, но было понятно, что она ничуть не обижена. — В ответ на твой несправедливый упрек я могу лишь посоветовать тебе запастись терпением — если ваша идея воплотится в жизнь, оно тебе точно пригодится.

Леди Мэри лишь усмехнулась, и они с Генри откланялись.

Сначала они шли в молчании. Вокруг уже царила весна, стояла прекрасная солнечная погода, и им обоим не хотелось разрушать эту гармонию ненужной беседой. За те недели, что прошли после приема во французском посольстве, они так и не поговорили толком — но, с другой стороны, их брак и не был браком проникновенных «терапевтических» разговоров. Леди Мэри знала, что Генри простил ей тогдашний внезапный отъезд в Лондон, а о том, что на приеме Эвр Холмс спасла ей жизнь, он не знал (как не знал никто, кроме Холмсов и Барроу). И все-таки между ними продолжал стоять какой-то барьер, который мешал их супружеству двигаться вперед, и сегодня, под воздействием прошедшей беседы с вдовствующей графиней, она наконец-то решила его устранить.

— Генри, я должна перед тобой извиниться, — без лишних вступлений начала она.

Его эти слова удивили.

— Не думал, что ты это скажешь.

— Я тоже не думала, — честно призналась леди Мэри. — Но я не могу не признать, что была к тебе… несправедлива. Я забыла о том, что в браке принято просить о помощи, и вместо этого решила действовать в одиночку. Мы знаем, к чему это привело. Прости, я не должна была так с тобой поступить.

Генри немного помолчал, после чего промолвил:

— Вообще-то, я должен сказать тебе то же самое.

Настал черед леди Мэри удивляться.

— Ты не та женщина, которую можно надолго оставить без присмотра, — с усмешкой пояснил он. — Я не должен был уезжать на такой продолжительный срок — с моей стороны это было непростительной глупостью. Я знаю, что никогда не буду таким, как Мэтью, но это не повод опускать руки. Я надеюсь, что еще смогу стать тем мужем, которого ты заслуживаешь.

— Не говори так, ты давно им стал, — от его слов ей стало стыдно, и, поддавшись порыву, она на ходу накрыла его ладонь своей рукой. — Это я виновата. Я так сильно старалась превзойти других, что совсем забыла о том, что гораздо важнее просто быть самой собой. Если бы Карсон до сих пор был дворецким, он бы меня пристыдил.

— Значит, нам нужно чаще приглашать его в Даунтон, — рассмеялся Генри, и от его улыбки леди Мэри впервые за многие недели почувствовала себя необычайно счастливой. Все оказалось так просто и понятно, а она так долго пребывала в плену собственных искусственных иллюзий.

— А знаешь, что? — глаза Генри блеснули. — Мне кажется, мы с тобой засиделись в Англии. Как насчет того, чтобы заставить Эдит и Берти жутко нам завидовать и отправиться, например, на отдых во Францию? Возьмем с собой детей — я уверен, они будут в восторге.

Леди Мэри совсем не аристократично засмеялась.

— Я думаю, это отличная идея. Но все-таки не стоит слишком этим хвастаться — в конце концов, у Эдит и Берти вполне уважительная причина для того, чтобы забыть на время о развлечениях.

Генри с притворным недоверием на нее посмотрел.

— Леди Мэри Талбот, я вас не узнаю — не ужели вы решили посочувствовать вашей сестре? Только не увлекайтесь этим слишком сильно, а то я к этому привыкну.

— Не бойтесь, мистер Талбот, не привыкнете, — усмехнулась леди Мэри. — Быть вредной старшей сестрицы слишком почетно, чтобы я просто так от этого отказалась.

* * *

Погожим мартовским утром на лондонском вокзале Кингс-Кросс царило привычное оживление, так что никто не обращал внимание на группу из шести человек, стоявшую у одного из поездов, направлявшихся в Шотландию. Это было весьма кстати, потому что кое-кто из них был довольно знаменит, и лишний ажиотаж был им совершенно ни к чему.

— Что ж, — с тяжелым сердцем произнес сэр Артур, подавая руку Шерлоку. Вместе с братом, сестрой и невесткой последнего он пришел проводить его и свою бывшую подопечную в свадебное путешествие. — Кажется, теперь уже поздно что-то менять, так что с моей стороны будет правильно просто пожелать вам счастья.

— Спасибо, сэр Артур, — Шерлок пожал его ладонь. — Обещаю, что позабочусь о Маргарет.

— Ну да, ну да, — проворчал Конан Дойл. — Что же еще вы можете сказать?

Шерлок подумал немного и проговорил:

— Ну, я могу, к примеру, пообещать назвать в вашу честь нашего первенца, если родится мальчик. Может быть, хотя бы таким способом вы сможете оставить след в истории, раз уж ваша литературная карьера не задалась, а о ваших трудах на пользу короля и страны никому не известно.

Делая вид, что его ничуть не манит подобная пропозиция, Конан Дойл все же усмехнулся в усы.

— Знаете, мистер Холмс, если бы доктор Ватсон уже давно не воспел вашу гениальность, используя все возможности английского языка, я бы сам написал о вас роман, — его глаза блеснули, и Шерлок мог поклясться, что писатель еле заметно ему подмигнул.

— Я уверен, он был бы великолепен, — детектив слегка склонил голову, и ответом ему была еще одна беззлобная усмешка.

— Я так рада, что ты стала нашей сестрой, — Молли сердечно обняла Маргарет. Теперь уже любой мог заметить невооруженным глазом, что она ждет ребенка, но новоиспеченная леди Холмс настолько естественно переносила это испытание, что окружающие почти не обращали на это внимания. — Я надеюсь, мы тебя не разочаруем.

— Это невозможно, — Маргарет улыбнулась. — Обещаю, что мы не задержимся в Шотландии — мы ни за что не пропустим появление на свет вашего малыша.

— Могу тебя заверить, Маргарет, процесс это довольно нудный, — потушив сигарету, Эвр повернулась, чтобы обнять младшую невестку. — Впрочем, если я хорошо знаю своего брата, скоро ты сама в этом убедишься, — скучающим тоном добавила она.

Сэра Артура чуть перекосило, а Маргарет подавила улыбку. Шерлок сделал вид, что пропустил замечание сестры мимо ушей.

— Не беги впереди паровоза, сестра, — предостерег Эвр Майкрофт. Он с улыбкой обнял невестку и слегка сжал ее ладони в своих. — Теперь, когда Маргарет приняли в Ми-5, у нее и так будет много работы. К тому же, в современном мире женщины все чаще сами делают выбор, а нам остается лишь их поддержать.

— Весьма справедливое замечание, братец, — одобрительно заметил Шерлок. — Только хочется верить, что выбор этот не будет слишком поспешным, — он внимательно посмотрел на жену.

— Не будет, обещаю, — Маргарет улыбнулась ему, а через несколько секунд проговорила:

— Прошу меня простить, мне нужно ненадолго отлучиться.

— Поезд отходит через семь минут, — напомнил ей Шерлок.

— Я успею, не переживай.

Быстрым шагом Маргарет прошла по платформе и, смешавшись с толпой пассажиров и работников вокзала, скрылась за одной из несущих колонн.

— Вы поступили весьма опрометчиво, придя сюда.

Ирэн Адлер чуть приподняла скрывавшую ее лицо вуаль и подошла к ней вплотную.

— В данный момент братья Холмсы слишком воодушевлены, чтобы обращать внимание на мелочи, сэр Артур уже стар, а дамы бы меня не выдали — ведь женская солидарность это все-таки не пустой звук, — она тонко улыбнулась.

— Зачем вы пришли, миссис Нортон? — спокойно спросила Маргарет.

— Пожелать вам удачи, миссис Холмс, — Ирэн пристально на нее посмотрела. — И еще раз поблагодарить вас за то, что вы сделали. Это был очень умный ход, мистер Холмс по праву может вами гордиться. Остается лишь надеяться, что вы сможете его удержать.

Маргарет ее слова не впечатлили.

— Мне кажется, вы касаетесь вопроса, в котором мало что понимаете, миссис Нортон, — заметила она.

— Отнюдь, миссис Холмс, — Ирэн покачала головой, по-прежнему не сводя с нее взгляда. — Шерлок необыкновенный человек из необыкновенной семьи, и что-то подсказывает мне, что вы не совсем поняли, частью чего вы стали. Я искренне надеюсь, что ваше чувство преодолеет все преграды, но на вашем месте я бы держала ухо востро. Особенно с его сестрой, — загадочно добавила она.

— Спасибо за ваш совет, миссис Нортон, — сухо поблагодарила Маргарет. — А теперь вынуждена откланяться — мне пора на поезд. И на вашем месте я бы здесь не задерживалась. Могут возникнуть ненужные вопросы.

Ирэн усмехнулась и склонила голову.

— Вы правы, миссис Холмс. Счастливого медового месяца.

Маргарет повернулась, чтобы уйти, как вдруг услышала:

— Я вижу, он все-таки купил вам другое кольцо.

Она выдержала паузу и только потом повернулась.

— Возможно, он просто не пожелал смешивать в одном флаконе две несовместимые сущности, — ее глаза чуть блеснули. — В конце концов, он дипломированный химик.

Ирэн ничего не ответила, но по ее виду было понятно, что результат этого поединка вполне ее удовлетворил. Она чуть наклонила голову, и Маргарет, не прощаясь, пошла обратно к вагону.

— Будь счастлива, цветочек, — с улыбкой проговорил Конан Дойл, когда был дан предупреждающий гудок, и пришла пора заходить в вагон. — Если ты действительно любишь этого человека, я тоже смогу его полюбить.

— Я знаю, сэр Артур, — она расцеловала его в обе щеки. — Спасибо вам за все.

Вместо ответа он поцеловал ее в лоб и, отпустив ее ладони, поскорее отошел подальше, опустив глаза, чтобы она не увидела блеснувших в них слез.

— Отдохни хорошенько от Лондона, ты это заслужил, — Майкрофт обнял младшего брата. — И помни: медовый месяц — самое необыкновенное время в жизни каждого мужчины, — очень тихо добавил он.

— Спасибо, я уже это понял, — еле слышно отозвался Шерлок и, отпустив брата (с остальными он уже попрощался), помог Маргарет зайти в вагон первого класса. Майкрофт, Молли, Эвр и сэр Артур отошли чуть назад, чтобы не мешать кондукторам, которые закрывали двери и готовили поезд к отправлению.

— Молли, не переживай: ты все равно остаешься моей любимой невесткой, — шепнула ей Эвр, когда поезд тронулся, и все четверо начали махать ему вслед.

— Ты несправедлива, сестра, — она покачала головой. — Разве не Шерлок всегда был твоим любимым братом?

Эвр самодовольно ухмыльнулась, доставая очередную сигарету.

— Вот ты и ответила на свой вопрос, — загадочно проговорила она.

Молли предпочла не развивать эту тему и присоединилась к Майкрофту и сэру Артуру, которые, о чем-то тихо беседуя, не торопясь пошли в сторону выхода с вокзала.

Как только поезд тронулся и провожающие исчезли из виду, Шерлок с облегчением опустился на диван и прислонился к его спинке.

— Устал? — с улыбкой спросила Маргарет, сняв пальто и повесив его на вешалку.

— Нет, — он помотал головой. — Просто жутко хочу покурить.

— Что же тебе мешает? — она рассмеялась.

Шерлок взял ее за руку и притянул к себе, побуждая сесть к нему на колени.

— То, что я принял решение бросить, — сказал он. — И теперь каждый раз, когда мне захочется закурить, тебе придется меня целовать.

— Значит, ты безнадежен, мистер Холмс, — Маргарет покачала головой и взъерошила его вьющиеся волосы.

— Я и так это знаю, — Шерлок обнял ее, пряча лицо у нее на плече. Никогда прежде он ничего подобного не испытывал. У него все еще кружилась голова от осознания того, что он все-таки пошел на тот шаг, который когда-то считал для себя немыслимым, и навсегда связал свою жизнь с жизнью другого человека, дав обещание любить, оберегать и быть вместе до конца своих дней. Маргарет была единственным наркотиком, от которого он никогда не смог бы отказаться, и единственной загадкой, которую он не мог, да и не хотел разгадать. Ему оставалось лишь надеяться, что он никогда не нарушит данную ей клятву.

— Все будет хорошо, ты же знаешь? — Маргарет осторожно погладила его по голове. — Я всегда буду рядом, обещаю. Теперь все будет хорошо.

Шерлок с улыбкой на нее посмотрел, но от нее не ускользнула мелькнувшая в его глазах тревога.

— Когда носишь фамилию Холмс, привыкаешь к тому, что все может в одночасье измениться. Особенно теперь, когда мы узнали, что наше министерство иностранных дел нашпиговано людьми, которые готовы в любой момент от нас отвернуться, — он усмехнулся.

— Ты думаешь, будет война? — промолвила Маргарет.

Шерлок нахмурился.

— Конечно, будет, — сказал он. — Такова наша доля, ничего не поделаешь. Мы живем в переломное время, и пусть мы его не выбирали, оно вольно делать с нами все, что ему вздумается, — он помолчал немного. — Однако, — словно желая отогнать далекие тучи, он снова улыбнулся, — пока вокруг царит мир, мы должны этим воспользоваться, — он наклонился и нежно поцеловал ее в шею.

— Шерлок… — Маргарет почувствовала, как по ее телу пробежала дрожь.

— Что Шерлок? — отстранившись, он прищурился. — Теперь ты моя жена. Кажется, когда-то ты обещала мне счастливые ночи без конца и края?

— Ночи — а сейчас утро, — напомнила она.

Шерлок пристально на нее посмотрел.

— Дорогая миссис Холмс, — шутливо изрек он, — позволю себе напомнить вам, что если мы хотим обрадовать вашего благодетеля дюжиной розовощеких Артурчиков, нам лучше не терять времени даром.

— И с каких это пор ты стал таким пылким? — с наигранным возмущением поинтересовалась Маргарет.

— С тех пор, как одна прекрасная женщина доказала мне, что порой любовь является самым большим преимуществом, на какое я могу рассчитывать, — он нежно провел кончиками пальцев по ее обнаженной руке, и Маргарет почувствовала, как замедляется ее сердцебиение.

— Сумасшедший ты… — прошептала она. — Мой сумасшедший Шерлок Холмс…

Он покачал головой и легонько коснулся губами ее губ.

— Неважно, кто я, любимая. Важно, что моя жизнь только начинается.

Продолжение следует?..

2023 г.

Вместо послесловия

Мистер Карсон был возмущен до глубины души.

— Куда только катится мир! — он с негодованием всплеснул руками, садясь на свою сторону кровати. — Сначала Даунтон переживает нашествие частного детектива с семейством! Потом к нему присоединяется какой-то там ирландский писатель со своими крайне подозрительными рассказами про французов! Потом мистер Бренсон вместе с мистером Барроу принимает участие в шпионской облаве, и все это происходит на глазах у лорда и леди Грэнтемов, пока леди Эдит прямо на вражеской территории производит на свет наследника лорда Пелэма! И как будто бы этого было мало — в довершение всего мистер Мозли публикует свой возмутительный рассказ!

Миссис Хьюз с улыбкой покачала головой.

— Чарли, ты невыносим. Это замечательный рассказ. Ты должен гордиться своим знакомством с его автором.

— Гордиться? — глаза мистера Карсона чуть не вылезли из орбит. — Элси, как ты только можешь такое говорить! Он ведь высмеял своей бездарной историйкой самые священные устои нашего общества! Прочитав эту вопиющую нелепицу, люди начнут думать, что мы перестали дорожить нашими традициями! Они решат, что мы поощряем подобные взгляды и, чего доброго, возмутятся духом против короля и страны!

— Ох, Чарли, ну куда тебя только понесло, — миссис Хьюз улеглась на подушку и укрылась одеялом. — Еще немного, и ты запишешь мистера Мозли в Робеспьеры.

— Он хуже! — возопил мистер Карсон. — Он просто… лорд Байрон, вот он кто!

Миссис Хьюз посмотрела на супруга как на умалишенного.

— Ну, мистер Карсон, если мистер Мозли — лорд Байрон, то ты тогда Джейн Остин! — она потушила свою прикроватную лампу и отвернулась.

Несколько секунд мистер Карсон сидел с открытым ртом, не в силах поверить в подобное вероломство со стороны своей супруги, после чего с обиженным видом буркнул что-то об ужасном падении нравов и, взяв с тумбочки свой любимый роман Чарльза Диккенса, погрузился в чтение.

И на этом третья часть "Саги о Холмсах" подошла к концу (Ну что, уговорим Мофтиса и Феллоуза снять кроссовер?.. Горькая шутка, понимаю — а жаль. Дуэт Мишель Докери и Шан Брук точно вошел бы в кинематографические анналы Британии). Большое спасибо всем читателям — как и всегда, автор будет очень рад вашим откликам: на создание этой работы ушло около пяти месяцев, так что увидеть хоть какую-то ответную реакцию было бы небезынтересно и очень здорово.

Если вас заинтересовало, что за рассказ опубликовал мистер Мозли, приглашаю вас прочесть его в приложении. А если вам любопытно, как выглядит мой dream-cast на роли сэра Артура Конан Дойла, Изабеллы Моран и Маргарет Холмс, даю соответствующую ссылку на свой блог — https://www.tumblr.com/maryholmes94/717363775123128320/martin-clunes-as-arthur-conan-doyle-vanessa-kirby?source=share

Наконец, хочу сказать большое спасибо авторам и актерам "Шерлока" и "Аббатства Даунтон" — без них у меня ничего никогда бы не получилось написать. Что же касается дальнейшей судьбы "Саги о Холмсах", скажу лишь, что в планах у меня заключительная четвертая часть, которую я очень надеюсь опубликовать в следующем году, так что, как говорится, stay tuned ;)

Жил-был на свете подсвечник. Старинный, серебряный, с изящной позолотой на выгнутых длинных ручках, служил он в доме знатного графа. Служба была по нраву нашему подсвечнику — очень уж ему нравилось смотреть, как статные господа и прекрасные дамы в богатых туалетах рассаживались вокруг огромного стола и пробовали вкуснейшие блюда, что готовили на графской кухне. Глядя на все это великолепие, подсвечник преисполнялся гордости из-за принадлежности к столь высокому обществу и утверждался во мнении, что лучше жизни на свете быть не может.

Однажды знатный граф решил дать особенно великолепный прием, и весь дом погрузился в приготовления. Из старинных шкафов достали самый изысканный сервиз, столовые приборы вычистили до блеска, и каждый из стоявших на столе подсвечников сверкал, словно новенький. Суровый господин графин, что надзирал за приготовлениями, провел тщательный осмотр и остался всем доволен, что случалось не так уж и часто. Наш подсвечник, гордо выпятив грудь, широко и приветливо улыбнулся в ответ на сдержанный кивок графина и приготовился встречать гостей.

В этот раз напротив подсвечника усадили почтенную пожилую леди и ее маленькую внучку. Леди была настоящей аристократкой, и подсвечник сразу это понял. Весь ее облик источал царственную грацию и величие, и у нашего подсвечника захватило дух, когда она обратила на него свой милостивый взор.

А вот ее внучка была еще совсем маленькой, так что поначалу подсвечник вовсе ее не заметил. Только когда он увидел, как начала наполняться яствами ее крохотная тарелка, он понял, что леди пришла на прием не одна. Приглядевшись к девочке, подсвечник ощутил незнакомый ему прилив любопытства. Раньше он никогда не встречал на приемах столь маленьких человечков. Девочка была совсем как взрослая, только гораздо меньше в размерах. Подсвечник чуть не рассмеялся, глядя на то, как она держит вилку и нож своими миниатюрными пальчиками. Но потом что-то в ее облике заставило его позабыть о смехе. Подсвечник понял, что девочка была очень грустной. Прислушавшись к словам, что обращала к ней знатная леди, он уловил в них большую строгость — такую, что не проявлял даже господин графин. Он понял, что девочка очень боится своей суровой бабушки, и ему стало ее жаль. Подсвечник настолько глубоко ощутил ее печаль, что даже забыл о приеме, к которому так тщательно готовился, и остаток вечера даже не замечал окружавшего его великолепия.

Когда наступил вечер, подсвечнику и его товарищам пришла пора отправляться спать в большой шкаф. Но у нашего подсвечника сна не было ни в одном глазу. Дождавшись, пока слуги покинут кладовую, он спрыгнул с полки, к ужасу своих собратьев, и отправился разыскивать грустную девочку. Он знал, что они с бабушкой должны были остаться на ночь в доме графа, и поэтому был твердо намерен ее найти.

К немалому удивлению подсвечника, он достиг цели гораздо быстрее, чем ожидал. Маленькую девочку он нашел сидящей на лестнице у одного из боковых коридоров второго этажа. Она была одета в длинную ночную рубашку и тихонько плакала.

— О госпожа!.. — с волнением промолвил подсвечник. Если бы у него было сердце, то при виде столь скорбной картины оно наверняка вырвалось бы у него из груди. — Госпожа, почему вы плачете? Кто вас обидел?

Девочка вздрогнула. К большой удаче подсвечника, она не закричала от испуга и не убежала. Она всего лишь посмотрела на него своими заплаканными глазами и проговорила:

— Ты мне снишься, да? Наверняка снишься. В жизни подсвечники не разговаривают, я это точно знаю.

Немного поразмыслив, наш подсвечник решил с ней согласиться.

— Да, — подтвердил он. — Да, моя госпожа, я всего лишь вам снюсь. Но прошу вас, поведайте, почему вы плачете?

Девочка горестно вздохнула и вытерла глаза рукавом.

— Это все из-за моей бабушки. Она хочет, чтобы я была такой, как моя мама, а я никак не могу этого сделать.

— А почему она хочет, чтобы вы стали такой, как ваша мама? — удивился подсвечник.

Серые глаза девочки наполнились слезами.

— Потому что моя мама умерла… — она закрыла лицо руками и зарыдала. — И у меня осталась только бабушка… И она хочет, чтобы я во всем походила на маму, а у меня ничего, совсем ничего не получается…

Подсвечник растерялся. У него никогда не было мамы. Да и папы тоже. Единственными, кто у него был, были его братья-подсвечники, но они не могли умереть. Они могли сломаться, погнуться или испачкаться в воске, но умереть — никогда. Подсвечник попытался представить, что будет, если они вдруг исчезнут, и ему стало очень страшно. Ведь тогда он окажется совсем один. И что он тогда будет делать? Сидеть и плакать, как эта маленькая девочка? А умеют ли подсвечники плакать?

Нет, по некотором размышлении понял наш герой — подсвечники плакать не умели.

— О, госпожа, — со всем почтением промолвил он. — Не знаю, как я могу вам помочь. Вот если бы вы были такой, как я, вы бы сразу же перестали плакать!.. — вздохнул он.

И в следующий миг случилось нечто невероятное. Маленькую девочку окутало облако неизвестно откуда взявшегося тумана, и в мгновение ока она исчезла. Когда же туман рассеялся, наш герой понял, что она… превратилась в подсвечник!

— Госпожа… — изумленно пробормотал он. — Госпожа, что это за колдовство такое?.. Я совсем ничего не понимаю…

Но девочка его не слушала. Став подсвечником, она наконец-то перестала плакать. Поначалу это озадачило ее, но через несколько мгновений она поняла, что больше не чувствует ни страданий, ни боли. Даже мысли о строгой бабушке куда-то улетучились. Радостно подпрыгнув, девочка-подсвечник побежала по коридору, и наш герой поспешил за ней, чтобы она ненароком не заблудилась.

Когда на следующий день дворецкий знатного графа обнаружил, что на полке стоит новенький подсвечник, он слегка удивился, но решил, что, видимо, за множеством хозяйственных дел он просто забыл об этом приобретении. Впрочем, ему и так не пришлось слишком долго размышлять об этой находке, ибо наверху разворачивалась настоящая трагедия. Бабушка маленькой девочки, та знатная леди, что так восхитила подсвечник, была убита горем — ее внучка куда-то пропала. Все, кто был в доме, бросились на поиски, но все было тщетно. Граф даже пригласил полицию, но детектив только руками развел — искать маленькую девочку в большом городе было равносильно поиску иголки в стоге сена. Весь день прошел в скорбных охах и причитаниях, но распорядок нарушать было нельзя, так что вечером гости вновь собрались на великолепный ужин.

Бедный, бедный наш подсвечник! Стоило ему лишь взглянуть на знатную леди, как его длинные ручки задрожали, и свечи, что он держал, опасно заколыхались. Какое же неописуемое горе было написано на лице несчастной бабушки! Волнения и тревоги лишили ее черты всякой царственности, и сейчас она напоминала обыкновенного человека, погруженного в скорбь. Лишь чудом выдержал наш подсвечник этот мучительный ужин, и когда его вместе с остальными поставили на полку, он подбежал к девочке-подсвечнику и взмолился:

— О госпожа! Так не может больше продолжаться! Ваша бабушка убита горем — вам поскорее нужно вновь стать человеком!

К его ужасу, девочка-подсвечник покачала головой.

— Нет, я не хочу. Теперь, когда я стала такой, как ты, я больше не плачу. Зачем мне возвращаться к бабушке? Она снова будет попрекать меня тем, что я не такая, какой была моя мама.

— Но ваша бабушка очень вас любит! — воскликнул подсвечник. — Разве вы не видели, какое горе причинило ей ваше исчезновение? Разве вы можете так с ней поступить?

Девочка упрямо молчала, и подсвечник почувствовал, как им завладевает отчаяние. Он хотел было обратиться за помощью к своим собратьям, но все они молчали, не желая вмешиваться в чужие дела. Подсвечник уже было решил, что все кончено, как вдруг его озарило:

— Госпожа, пожалуйста, послушайте меня! Вы думаете, что это превращение исцелит вас от вашего горя, но это не так! Отказавшись от своей природы, вы отказались не только от всего плохого, что она вам сулила, но и от всего хорошего! Только подумайте — вы никогда больше не сможете прийти на званый ужин с другими сиятельными гостями! Никогда не станцуете на балу! Никогда не влюбитесь в прекрасного джентльмена и не выйдете за него замуж! Никогда больше не поговорите с вашей бабушкой! Неужели вы готовы отказаться от всего этого только потому, что испугались страданий и слез? Разве не в этом состоит ваше призвание — быть человеком?

Девочка опустила глаза и ничего не сказала. А в следующую секунду ее окутал уже знакомый подсвечнику туман, и она превратилась обратно в человека.

Сколько радости было на следующий день в доме знатного графа, трудно и описать. Все были так счастливы, что маленькая девочка нашлась, что было решено устроить по этому поводу настоящий пир. И больше всех радовалась знатная леди, ее бабушка. С трудом сдерживала она слезы, и казалось, что они смыли всю ее былую строгость, но она этого не замечала — ее внучка вновь была рядом с ней, а большего, как оказалось, ей и не было нужно.

А наш подсвечник так и продолжил служить под чутким руководством господина графина. Но теперь, созерцая блестящие приемы и званые ужины, он больше не позволял себе обмануться их блеском. Ведь неважно, насколько ты великолепен. Важно лишь уметь всегда оставаться человеком.