Шерлок Холмс и секрет золотого медальона (джен)

Прибытие Холмсов на следующий день ожидалось с пятичасовым поездом, и лорд и леди Грэнтем отправили за ними машину. Поскольку по рангу они были недостаточно важными персонами, встречать их вышли только хозяева дома, в то время как остальные (вновь в компании вдовствующей графини, а также лорда Мёртона, крестного отец леди Мэри, и его жены, которая в первом браке была миссис Изобел Кроули, то есть матерью Мэтью, первого мужа Мэри) дожидались в библиотеке. Изобел была предсказуемо воодушевлена предстоящим визитом — к большому недовольству вдовствующей графини, она всегда стремилась к преодолению всяких сословных границ между различными группами английского общества. Леди Эдит, которая хорошо отдохнула и почти забыла о вчерашней усталости, в родных стенах ожила и даже перестала думать о своей старшей сестре и ее надменно-пренебрежительном отношении. Последняя, возможно, ожидала приезда гостей с наиболее равнодушным видом. Всегда, когда леди Мэри сталкивалась с неприятными обстоятельствами, она надевала свою самую аристократическую маску, за которой сторонний человек не мог разглядеть ничего. Сейчас она как никогда в ней нуждалась, и дело было не только в том, что ее тяготили все предстоящие визиты, не только этот, но и в том, что она чувствовала, как это забавляет ее «простонародного» мужа. Генри, о чем-то с увлечением разговаривавший с Берти и Томом, казалось, вообще на нее не смотрел, но она все равно чувствовала на себе его испытующий взгляд. Вчера вечером, уже после ужина, они спокойно поговорили о разных вещах, в том числе о предстоящих в Даунтоне мероприятиях, но Генри никак не дал понять леди Мэри, что он по ней скучал, и это слегка ее задело. А хуже всего было то, что она подозревала, что так он дразнится, желая заставить ее саму сделать первый шаг. Ну еще чего, дождется он от нее такого. В конце концов, она замужняя женщина!

На этой возмущенной мысли леди Мэри застал отдаленный шелест гравия, свидетельствовавший о том, что к Даунтону приближается машина. Царившие вокруг разговоры как-то разом стихли, и Роберт с Корой поднялись, чтобы встретить гостей.

Через несколько мгновений машина остановилась, и послышались приглушенные голоса. Леди Мэри отложила газету, которую она до этого листала, и с равнодушным видом встала вслед за остальными, чтобы поприветствовать гостей.

— Дорогие, позвольте представить, — Роберт в сопровождении Коры первым зашел в библиотеку, и вид у него, как показалось леди Мэри, был слишком уж радушный. — Мистер и миссис Майкрофт Холмс, мистер Шерлок Холмс и мисс Эвр Холмс.

Представшие взору леди Мэри и остальных двое мужчин и двое женщин являли собой примечательный и весьма гармоничный квартет. Не все из присутствующих были настолько хорошо знакомы с творчеством доктора Ватсона, чтобы знать, как выглядит его знаменитый друг, но в этом не было особой необходимости. И так можно было легко определить, кто из двоих братьев был Шерлоком Холмсом, а кто — его старшим братом Майкрофтом. Они не были слишком похожи (как, впрочем, не были похожи друг на друга и леди Мэри с леди Эдит), и разница в возрасте — а так же в положении, которое они занимали в обществе — была видна невооруженным глазом. Несмотря на примерно одинаковый рост, Майкрофт Холмс был немного крупнее брата. Леди Мэри сразу же отметила, что из-за высокого лба и длинного носа его лицо было не слишком пропорционально, а оттого некрасиво. Однако была в нем какая-то спокойная властность, от которой стало немного не по себе даже такой прирожденной аристократке, как леди Мэри Талбот. Как и брат, он был одет в твидовый костюм-тройку, но, в отличие от Шерлока, который носил рубашку со съемным воротником и несколько старомодным галстуком без узла спереди, выбрал более привычный глазу вариант этого мужского аксессуара.

Что же касалось Шерлока Холмса, то, кроме не совсем модного галстука и костюма в клетку, чем-то напоминавшую шотландку, но на самом деле бывшую умелой имитацией, он выделялся, как ни странно, укладкой волос. По всей видимости, их кончики довольно заметно вились, потому что это могло быть единственной причиной, по которой он зачесал их назад и уложил, кажется, с помощью бриолина (что сразу же напомнило старшей дочери графа Грэнтема попытки бедного мистера Мозли, когда он работал в Даунтоне лакеем, придать яркости своим волосам с помощью краски, результат чего был предсказуемо весьма плачевным). Вместе с этим, с определенной натяжкой его даже можно было назвать привлекательным; по крайней мере, леди Мэри подумалось, что пронзительный взгляд его бледно-голубых глаз наверняка действовал на окружающих не меньше его экстраординарных детективных способностей.

Пока лорд и леди Грэнтем представляли гостям всех своих многочисленных титулованных родственников, леди Мэри получила возможность получше разглядеть сестру Холмсов и жену старшего из них. Чтобы понять, кто есть кто, особой наблюдательности не требовалась — маленькая темноволосая женщина с карими глазами и невыразительными бровями явно выделялась среди остальных своей внешностью и могла быть без представлений идентифицирована как миссис Майкрофт Холмс. Имени ее леди Мэри не запомнила (да в этом и не было никакой нужды), и обращать на нее слишком много внимания не входило в ее планы уже со вчерашнего вечера, когда она узнала, что старший Холмс подцепил ее (словечко было модным в их кругах, и вдовствующая графиня его не одобряла, но леди Мэри оно казалось как нельзя подходящим в данной ситуации) в больнице, около десяти лет назад, когда переболел испанкой (по всей видимости, она работала там медсестрой или кем-то вроде сиделки). Сейчас, глядя на нее, леди Мэри поняла, что ее вчерашняя установка была вполне разумной. Примерно ее ровесница, миссис Майкрофт Холмс явно не очень следила за модой. Ее платье, пусть и не слишком длинное, было на пике популярности среди женщин ее круга около десяти лет назад, и она до сих пор носила длинные волосы, которые собирала на затылке (горничной, разумеется, у нее не было). Если слухи, о которых упоминал вчера отец леди Мэри, были правдивыми, и Майкрофт Холмс действительно должен был вскоре получить титул, его супруга могла стать тем аристократическим эталоном викторианских добродетелей, об утрате которого современным миром так скорбела временами вдовствующая графиня Грэнтем. Она держалась тихо и скромно, не заговаривала, пока к ней не обращались, и, как сразу же заключила леди Мэри, была самой скучной женщиной, которую только можно было встретить.

Однако о ее золовке такого сказать было нельзя, что сразу же вызвало у леди Мэри легкую досаду — она была не из тех женщин, что терпели рядом с собой соперниц, в чем леди Эдит продолжала убеждаться на своем личном опыте даже после своей свадьбы с маркизом. В отличие от своей невестки, Эвр Холмс (кто только придумал такое непонятное бессмысленное имя) явно следила за модой. Коротко подстриженные (к тому же, еще и слегка покрашенные — при определенном свете сквозь их черноту проступал темно-красный блеск) волосы вкупе с контрастной по цвету головной повязкой делали ее похожей на кинозвезду. Ее платье не только было значительно короче наряда ее невестки и опускалось ниже колен лишь на пару дюймов, но и было гораздо ярче и вместе с тем провокационнее — легкая ткань и открытые плечи навевали мысли о коктейльной вечеринке где-нибудь в Америке. Наконец, сама манера общения, которой придерживалась мисс Холмс, очень подходила тем свободным эмансипированным женщинам, о которых писала в своем журнале леди Эдит и к которым леди Мэри относилась не без настороженности. Не то чтобы она не считала себя свободной или эмансипированной, напротив; просто столь показная демонстрация этой позиции казалась ей проявлением дурного вкуса. Впрочем, зачем она только думает об этом, с легкой усмешкой попеняла сама себе леди Мэри. Не в ее привычке пасовать перед вызовами со стороны не искушенных в тонкостях жизни высших классов парвеню.

— Мистер Холмс, я очень рада, что вы сумели нас посетить, — как только с представлениями было покончено, вдовствующая графиня поспешила выйти вперед и обратиться к старшему из братьев. Это вызвало у леди Мэри легкое удивление — на ее памяти, ее бабушка проявляла такую почтительность, пожалуй, только к королю Англии.

— Леди Грэнтем, это большая честь, — Майкрофт Холмс элегантно приложился к ее руке. — Моя работа ничего бы не значила, если бы не опиралась на те устои, которые продолжают олицетворять собой семьи, подобные вашей.

— Скажете тоже, — вдовствующая графиня махнула рукой, словно отгоняя от себя неуместный комплимент, но леди Мэри могла поклясться, что ее щеки слегка порозовели. Да что вообще происходит? Она бросила быстрый взгляд на Генри, но тот явно не замечал ничего необычного. Впрочем, о чем это она — он никогда не придавал значения подобным вещам.

— И вы, мистер Холмс, — обратилась тем временем вдовствующая графиня к младшему из братьев. — Ваш приезд вызвал столько ажиотажа в этом скромном жилище, особенно на нижней его половине.

— Бабушка, не надо преуменьшать наше воодушевление, — рассмеялась леди Эдит. — А то мистер Холмс подумает, что мы его не ждали.

— Я весьма польщен оказанным мне вниманием, леди Пелэм, с какой бы стороны вашего прекрасного дома оно ни исходило, — слегка склонил голову Шерлок Холмс. — Но, боюсь, мои успехи в детективном деле слишком тривиальны, чтобы представлять собой интересную тему для беседы.

— Ни за что вам не поверю! — воскликнула Изобел. — Вы ведете такую увлекательную жизнь, о которой большинство из нас может только мечтать!

— Не хочу вас разочаровывать, леди Мёртон, но порой моя жизнь так скучна, что ее не могут расцветить даже блестящие литературные таланты доктора Ватсона, — он с улыбкой покачал головой. — Мне кажется, наша младшая сестра повидала гораздо больше, — он чуть развернулся в ее сторону. — Она получила университетское образование и недавно вернулась из очередного большого путешествия по Европе и Америке.

— Ничего себе! — присвистнул Том. — Наверное, это было очень познавательно.

— А где вы учились? — не дав Эвр Холмс ответить, сразу же спросила леди Эдит. Это было не совсем вежливо, но тема женского высшего образования была одной из самых животрепещущих как для нее, так и для ее читательниц.

— То там, то здесь, — последовал уклончивый ответ, данный, впрочем, с вежливой улыбкой. — Но в основном дома, в Британии. К счастью для меня, некоторые колледжи Оксфорда и Кембриджа уже начали принимать в свои стены женщин, — усмехнулась мисс Холмс.

— И пусть будут посрамлены те из них, кто еще до этого не дошли! — торжественно провозгласила Изобел, что заставило вдовствующую графиню слегка поморщиться.

— Что ж, наверное, нам не следует больше мучить вас вопросами — для этого у нас еще будет достаточно времени, — с примирительной улыбкой подвела черту под беседой леди Кора. — После такой утомительной дороги вам нужно хорошо отдохнуть.

— Разумеется, — кивнула вдовствующая графиня, не дав Холмсам возможности возразить. — Вы здесь, чтобы приятно провести время, и я надеюсь, что Даунтон не обманет ваших ожиданий. А теперь позвольте откланяться — сегодня вечером вам ни к чему дополнительные помехи.

— Леди Грэнтем, вы слишком плохо о нас думаете, — проговорил Майкрофт Холмс. — Никто из нас не посмел бы счесть вас помехой.

— Ах, вы бессовестно мне льстите, мистер Холмс, — она слегка похлопала его по руке, и леди Мэри снова поразила та сердечность, что ее строгая бабушка демонстрировала по отношению к этому незнакомому человеку.

— Оставляю вас на попечение леди Мёртон — в том, что касается светской беседы, она вряд ли вас разочарует, — таков был финальный комментарий вдовствующей графини, после чего она попросила Барроу подать машину.

Затем последовало еще несколько вежливых реплик, принятых в высоком обществе, и все разошлись до вечера. Мёртоны отправились к себе домой, обещая приехать на ужин, леди Эдит отправилась отдохнуть, а Том, Берти и Генри собрались на прогулку. Леди Мэри по некотором размышлении решила удалиться к себе. Чтобы избежать нежелательных встреч, она немного подождала в библиотеке, где Роберт и Кора решили выпить еще по чашке чая, и поднялась в спальню только спустя пятнадцать минут. Было что-то в этих Холмсах, что заставляло ее чувствовать себя не в своей тарелке, и она подумала, что будет очень рада, когда этот визит подойдет к концу.

* * *

— Как здесь просторно и светло… Замечательный дом, Грэнтемам очень повезло, — Молли Холмс закончила развешивать свои платья в старинном просторном шкафу и мечтательно вздохнула, глядя на садящееся вдалеке холодное зимнее солнце.

— Дом-то замечательный, только очень непрактичный, — Шерлок набил трубку своим любимым табаком и, чиркнув спичкой, с наслаждением ее раскурил.

— Сказать тебе, что еще является очень непрактичным? — поморщился Майкрофт, с крайним неодобрением глядя на брата.

— Будь милосерден — ты и так не дал мне покурить в поезде, — Шерлок с наслаждением выпустил дым и слегка запрокинул голову назад.

— Будь моя воля, я бы запретил тебе это делать, — Майкрофт резким движением открыл окно, впуская в комнату холодный январский воздух. — Вам обоим, раз уж на то пошло, — бросил он, смерив неодобрительным взглядом сестру. Эвр, в пальцах которой почти все время был зажат мундштук, сейчас, с пустыми руками, выглядела, как мужчина без шляпы или женщина из высшего общества без перчаток. Она успела выкурить вечернюю сигарету у себя в спальне, так что с ее стороны атмосфере ничего не угрожало.

— Мы уже давно выросли, дорогой Майкрофт, так что ты ничего не можешь нам запретить, — протянула она, вольготно устраиваясь в мягком кресле. Спальня, в которую поселили Молли и Майкрофта, вполне ожидаемо была самой просторной, так что семья решила собраться именно здесь. В этих вечерних «посиделках» не было ничего конспирологического — просто Холмсы давно не собирались все вместе, и их инстинктивно тянуло друг к другу, пусть они не признались бы в этом даже под пытками.

— Это, дорогая Эвр, мне прекрасно известно, — сухо сказал Майкрофт. — Но поскольку, как ты говоришь, вы давно выросли, вам следовало бы понять, почему в данных обстоятельствах я не склонен приветствовать отравление атмосферы, — он бросил быстрый тревожный взгляд на жену.

— Все в порядке, на этой стороне комнаты я ничего не чувствую, — заверила его Молли, садясь на постель (в спальне было всего одно кресло, в котором расположилась Эвр. Шерлок курил у окна, так, чтобы дым выходил наружу, а Майкрофт стоял неподалеку — за время путешествия у него затекли ноги, и сидеть ему пока не хотелось — так что ей оставалось устроиться на кровати). — Кстати, я все-таки дозвонилась до дома. Уильям и Филипп всем передают привет, — она улыбнулась, а затем вздохнула и покачала головой. — Я так по ним скучаю, это просто ужас. Наверное, Грэнтемы сочтут это вопиющим мещанством, — она рассмеялась и машинально положила руку на живот.

— Не все, — вполголоса возразил ей деверь, снова выпуская дым. — Вообще, надо сказать, они гораздо приятнее и современнее, чем я думал. Вы читали тот журнал, что издает леди Пелэм? — он обратился к сестре и невестке.

— Кажется, мне попадалось несколько номеров, — кивнула последняя. — Довольно мило и приятно.

Эвр с равнодушным видом покачала головой.

— Прости, конечно, но такое чтиво не для меня, — она вытянула ноги, делая вид, что ее что-то очень заинтересовало в собственных туфлях. — Дамочка думает, что написание пары статеек о жизни ей подобных изменит в лучшую сторону бесперспективное существование нашего пола. Одно сплошное самолюбование, не больше, — она фыркнула.

— Почему ты так говоришь? — промолвила ее невестка. — Мне кажется, намерения леди Пелэм вполне искренни.

— Молли, я тебя умоляю! — Эвр закатила глаза. — Они сидят в огромных поместьях и роскошных виллах, света белого не видя! Откуда им знать о том, что происходит в реальном мире? Я сомневаюсь, что леди Талбот сама способна заварить чай. Боже, да она носки своему сыну заштопать не сможет! И как у таких людей только хватает духу высказываться на реальные темы, когда на самом деле они живут в сказке!

Шерлок сделал затяжку и пристально посмотрел на сестру.

— Напомни еще раз — зачем ты попросила взять тебя с собой?

Эвр самодовольно усмехнулась.

— Затем, что ты не заставишь меня оставаться в стороне, когда вы двое заняты столь увлекательным делом, — она многозначительно посмотрела на Майкрофта, и он слегка нахмурился. — К тому же, как ни прискорбно это признавать, но в Америке я очень скучала по вашему заурядному обществу, — она откинулась на спинку кресла и прикрыла глаза. Этот жест был призван скрыть промелькнувшие в ее взгляде эмоции, но в данных обстоятельствах он имел скорее театральное, чем практическое назначение.

— А мы очень скучали по тебе, сестренка, — с усмешкой проговорил Шерлок. — Только, пожалуйста, не испорть нам все предприятие каким-нибудь неуместным комментарием. Если наши хозяева сочтут нужным выставить нас за дверь раньше положенного срока, это может иметь непоправимые последствия, ты ведь это понимаешь?

— Понимаю, понимаю, — скучающим тоном подтвердила Эвр, не открывая глаз. — Только, я надеюсь, ты не забыл предупредить и наших хозяев? А то я скорее выставлю за дверь их самих, чем позволю кому-нибудь проделать такое со мной. Ты же меня знаешь.

Шерлок снова усмехнулся, Майкрофт неодобрительно покачал головой, а Молли улыбнулась. Она все-таки решила понадеяться на то, что Эвр никого не выставит за дверь, ибо в таком случае им пришлось бы самим обретаться в этом просторном, но действительно очень непрактичном доме.

* * *

Давно леди Мэри не испытывала такого раздражения, переодеваясь к ужину. К ее неудовольствию, оно было столь очевидным, что Анна, ее многолетняя бессменная горничная, сразу же его заметила.

— Может быть, выбрать другое платье, миледи? — осторожно предложила она, глядя на то, как леди Мэри, поджав губы, пристально разглядывает себя в зеркало.

— Нет, Анна, все в порядке, — не поворачивая головы, протянула она. — Я просто думаю, что мне стоит пораньше записаться к парикмахеру, чтобы подравнять прическу. Я люблю короткие волосы, но они постоянно требуют стрижки… — вздохнула она.

Генри, который в данный момент завязывал бабочку, не смог подавить усмешку.

— Что, мистер Талбот, ваша тщеславная жена опять изрекла какую-то глупость? — с деланным интересом вопросила леди Мэри. Анна подала ей перчатки, и она кивком головы дала ей понять, что она свободна.

— Вовсе нет, — покачал головой Генри, когда Анна вышла из спальни. — Я просто отмечаю, насколько сильно бьет по женскому самолюбию появление в округе потенциальных соперниц.

— Потенциальных соперниц? — леди Мэри так презрительно фыркнула, что это было похоже на смешок. — Уж не имеете ли вы в виду эту… как ее… миссис Холмс? — она снова не смогла вспомнить имя.

— Ну что вы, дорогая моя, не прикидывайтесь дурочкой, — не дав ей надеть вторую перчатку, Генри взял ее за голую руку и легонько пробежался по ней кончиками пальцев. — Конечно, я имею в виду ее очаровательную золовку, — он коснулся губами ее предплечья и отпустил ее руку.

Аристократически бледные щеки леди Мэри налились румянцем, и причин тому было несколько, но какая из них была сильнее, она понять не могла, и это сильно ее разозлило.

— Уж не хочешь ли ты сказать, что я вижу соперницу в этой… флапперше? — слово вызвало в голове образ леди Роуз, и так леди Мэри поняла, что его выбор был крайне неудачным.

Ее опасения подтвердились, когда Генри расхохотался в голос.

— На твоем месте я бы не был так неуважителен, — отсмеявшись, сказал он. — Кто знает, что эти Холмсы разглядят за твоей маской невозмутимости?

Леди Мэри была так зла на супруга за то, что он в очередной раз посмеялся над ее глубинными мыслями, что не обращала внимания на происходящее вокруг до середины ужина. Только когда слово взяла в отсутствие вдовствующей графини еще более смелая и жизнерадостная Изобел, она решила прислушаться к разговору.

— Миссис Холмс, ослепленные успехами ваших родственников, мы поступили по отношению к вам ужасно несправедливо и совсем обошли вас стороной, — обратилась леди Мёртон к жене Майкрофта Холмса. — Пожалуйста, расскажите, как вы стали частью этой необычной семьи.

Маленькая брюнетка смущенно опустила глаза и положила столовые приборы.

— Это случилось сразу же после войны, — проговорила она. — Я работала в госпитале в Лондоне, куда попал Шерлок. У него была испанка.

— Да, кажется, моя свекровь упоминала, что вы переболели. Как я понимаю, она нас не дезинформировала?.. — с вежливым интересом посмотрела на младшего из братьев Холмсов леди Кора. Ей когда-то тоже довелось пережить этот недуг.

— Нет, все верно. Мы оба переболели, — подтвердил Шерлок, бросив быстрый взгляд на брата. — Молли фактически нас выходила. Без нее мы бы умерли.

«Молли? — поморщилась леди Мэри. — Какое дурацкое имя. Неудивительно, что оно не поддается запоминанию».

— Наша младшая сестра была медсестрой, — подала голос леди Эдит. — Сибил. Она была женой Тома, — она посмотрела на сидящего рядом зятя, и он грустно улыбнулся в знак подтверждения. — Во время войны она работала в местном госпитале. А потом умерла родами… — леди Эдит с болью вздохнула.

«Да, еще только этого не хватало, — леди Мэри взяла свой бокал с вином и сделала слишком большой глоток. — Вспоминать Сибил перед этими чужаками».

— Соболезную вашему горю, — тихо сказала Молли Холмс. — Порой самые тяжелые потери подстерегают нас именно в мирное время.

«Да ты-то что об этом знаешь?» — фыркнула леди Мэри, и на сей раз, она была в этом уверена, ее раздраженное выражение лица привлекло внимание Роберта.

— А где вы служили, мистер Холмс? — спросил Берти, видимо, чтобы сменить тему.

— О, везде понемногу, — уклончиво ответил детектив. — Но больше на Ближнем Востоке.

— Как экзотично! — заметил лорд Мёртон. — Вы знаете языки?

— Не так хорошо, как брат, но я сносно изъясняюсь на арабском и неплохо читаю на иврите. Пару раз это оказалось весьма кстати, — он усмехнулся.

— А что вы думаете о текущей ситуации? — поинтересовался Генри. — Каковы шансы на создание еврейского государства? И сколько еще продержится мандатная система(1)?

Младший Холмс снова бросил быстрый взгляд на старшего, и на этот раз они обменялись почти незаметными усмешками.

— Об этом лучше спросить моего брата, но по своему опыту могу сказать, что мандатная система просуществует столько же, сколько продержится установленный в Версале мировой порядок, — сказал Шерлок. — Что же касается еврейского государства… Я думаю, это вопрос времени. Мировым державам слишком сложно будет удержаться от искушения создать на Ближнем Востоке еще одну платформу, где можно будет поигрывать друг перед другом своими мускулами.

— Осторожнее, Шерлок — наши хозяева вовсе не хотят слушать скучную лекцию по истории мировой политики, — промолвил Майкрофт.

Он сказал это с улыбкой, поэтому все рассмеялись и только потом поняли, что с уверенностью утверждать, шутил он или нет, было решительно невозможно.

— Порой политика бывает очень даже интересной, — протягивая остальным спасительный круг, с вежливой улыбкой мастера светской беседы проговорил Роберт. — Но, пожалуй, лучше оставить ее профессионалам и посвятить время более простым вещам. Кстати, о простых вещах, — он слегка повернулся в сторону старшей дочери. — Мэри, охота по-прежнему стоит в твоем завтрашнем плане? Кажется, ты до сих пор не предупредила об этом наших гостей.

— Неужели? Боже, какой забывчивой я стала, — притворно пожурила саму себя леди Мэри. — Да, действительно, я хотела предложить организовать завтра охоту, если, конечно, это не покажется вам слишком скучным… — протянула она.

— Отчего же? — сказала Эвр. — Я полагаю, это отличное предложение. Целую вечность не охотилась. Вы же знаете американцев — они ничего в этом не смыслят. Прошу прощения, леди Грэнтем, — невозмутимо добавила она.

— Ничего страшного, я к такому уже привыкла, — улыбнулась леди Кора. — Что ж, если вы согласны, это просто замечательно, верно, Мэри?

— Чудесно, — сухо подтвердила ее старшая дочь. В этот момент она вдруг поймала на себе взгляд Шерлока Холмса, и отчего-то ей стало не по себе. Он словно пронзил ее насквозь, пригвоздив ко стулу, и она могла поклясться, что в его глазах было что-то неприветливое. Да нет, это было невозможно. Чтобы он посмел так себя вести? И с чего бы это? Ни один мускул не дрогнул на лице леди Мэри, когда она взяла свой бокал и сделала глоток вина. Этот детектив просчитался, если он правда думает, что может бросить ей вызов.

* * *

Когда ужин окончился и дамы удалились в гостиную, чтобы мужчины могли спокойно выкурить сигары, леди Мэри поймала себя на мысли, что этот вечер ужасно ее вымотал. Это было странно — как истинная аристократка, она привыкла к долгим ужинам и светским раутам, но никогда еще они не проходили для нее столь напряженно. На какое-то мгновение ей даже почудилось, что она все-таки стала женой Ричарда Карлайла, богатого самодовольного журналиста, с которым она была помолвлена во время войны, и теперь она каждую неделю дает утомительные приемы для его неприятных выскочек-друзей, разбогатевших на чужом несчастье. Как же ей сейчас не хватало Мэтью. И Карсона. Уж он-то точно встал бы на ее сторону и незаметно с осуждением покачал бы головой, глядя на то, как ее мать, сестра и бывшая свекровь распинаются перед судомойкой и бескультурной выскочкой без всяких манер.

— Миссис Холмс, простите мне мою настойчивость, но, как я поняла, раньше вы были квалифицированной медсестрой? — обратилась Изобел к супруге старшего Холмса, когда они расположились в гостиной. — Просто мой муж был врачом, и мне всегда интересно встретить женщин, обладающих профессиональными познаниями в этой области…

— Прошу вас, леди Мёртон, не извиняйтесь, — с улыбкой попросила ее Молли Холмс, и леди Мэри, пользуясь тем, что никто на нее не смотрел, закатила глаза. Как можно было быть такой добродетельной?

— Я всегда хотела стать врачом, но, к сожалению, у моей семьи не было возможности помочь мне в осуществлении этой мечты, — сделав осторожный глоток кофе, продолжала миссис Холмс. — Но зато я стала медсестрой, так что я проработала в госпитале в Лондоне всю войну. Однако самое страшное пришло уже после ее окончания, — тихо сказала она.

Леди Мэри почувствовала, как по ее спине пробежал холодок. С тех пор прошло почти десять лет, но воспоминания о смерти Лавинии, первой невесты Мэтью, и о том, как они чуть не потеряли леди Кору, внезапно вновь встали у нее перед глазами.

— Испанка, — с тяжелым сердцем проговорила Изобел, в силу дидактической привычки озвучивая то, что и так было понятно остальным.

— Да, леди Мёртон, испанка, — печально подтвердила миссис Холмс, ставя свою чашку на столик. — Сейчас я понимаю, что это было самым тяжелым временем в моей жизни. Столько смертей… И все происходило столь быстро. В какой-то момент я была уверена в том, что смерть заберет и меня, но я даже не заболела, в то время как многие мои подруги умерли… А потом в больницу почти одновременно поступили мистер Холмс и его брат. Так я с ними и познакомилась. Они тоже несколько дней находились на гране жизни и смерти, но сумели выкарабкаться.

Она замолчала, и несколько секунд в гостиной висела неловкая тишина. Затем Изобел с присущим ей оптимизмом улыбнулась и сказала:

— А значит, жизнь продолжается. Наверное, после окончания эпидемии вы сразу же оставили работу в госпитале?

Намек был понятен всем присутствующим, поэтому ответ их слегка удивил.

— Нет, я проработала там еще несколько лет, — помотала головой миссис Холмс, а затем, чувствуя замешательство слушателей, добавила. — Я вышла замуж за мистера Холмса пять лет назад.

— О, — сказала Изобел. Леди Мэри позволила себе усмехнуться. Ее бывшая свекровь наверняка представила себе невероятную историю любви с первого взгляда, но сказок, видимо, не бывает даже в жизни низших классов.

— И у вас двое детей, верно? — подала голос леди Эдит. Леди Мэри слегка поморщилась. Опять ее сестрица полезла в разговор со своей любимой темой.

— Да, верно, — при упоминании детей лицо миссис Холмс разом просветлело — будто солнце разогнало серые облака. — Двое сыновей.

— Сколько им лет? — участливо поинтересовалась леди Кора.

— Старшему в следующем месяце будет четыре, а младшему в апреле исполнится два. Еще совсем малыши, — она улыбнулась.

— Как замечательно, — промолвила леди Эдит. — Значит, вы уже два раза прошли через это испытание.

— Как и некоторые другие дамы, находящиеся в этой комнате, — достаточно громко протянула леди Мэри. Не хватало еще обсуждения физиологических проблем в гостиной Даунтона. Карсона от такого поворота удар бы хватил.

— А для вас это будут первые роды? — не заметив комментария леди Мэри, с толикой беспокойства спросила миссис Холмс леди Эдит.

Остальные женщины незаметно переглянулись, а леди Мэри самодовольно поджала губы.

— О да, — поспешила подтвердить слова гостьи леди Эдит. — Мэриголд моя приемная дочь. Так что… да, для меня это будут первые роды. Но мы с мужем уже нашли подходящего акушера. Он довольно опытен, так что, наверное, волноваться не стоит.

— Конечно, не стоит, — с доброй улыбкой заверила ее миссис Холмс. — Мои первые роды были немного утомительными, а вторые прошли совсем легко. К тому же, мне очень помогла поддержка Эвр, — она бросила на золовку благодарный взгляд.

— Вот как? — с интересом вопросила леди Мэри. — Неужели во время вашего увлекательного обучения вы затронули и столь животрепещущий вопрос как деторождение, мисс Холмс?

Сестра Шерлока и Майкрофта, до того бесстрастно наблюдавшая за разговором, смерила леди Мэри пристальным взглядом.

— Кроме всего прочего, да, леди Талбот, — подтвердила она. — Сама я не заинтересована в том, чтобы иметь детей, но поскольку моя невестка уже в третий раз собирается проходить через это испытание, я не могла обойти этот вопрос стороной.

Леди Эдит, леди Кора и Изобел с удивлением переглянулись.

— Миссис Холмс, я чувствую себя чрезвычайно глупо — заявила о своих связях с медициной, а сама не смогла определить столь очевидного обстоятельства! — воскликнула Изобел. — Примите наши поздравления.

— Спасибо, леди Мёртон, — она чуть покраснела и бросила выразительный взгляд на золовку, но та беспечно его проигнорировала. — Срок еще небольшой, четыре месяца, так что это совсем незаметно.

— Третий ребенок — вы очень отважны, миссис Холмс, — сказала леди Эдит. Она явно испытывала облегчение оттого, что больше не была единственной дамой в положении в Даунтоне. Тем временем мнение леди Мэри об их гостье опустилось еще ниже. Она всегда считала, что в современном мире только безнадежно бесперспективная женщина может решить завести больше двух детей — с ними ведь столько мороки.

— Однако, леди Талбот, — внезапно обратилась к ней Эвр Холмс, — если вам интересна тема женского образования, могу сказать, что в моем случае оно вовсе не сводится к одному акушерству. В частности, меня очень интересует развитие психологии. Может быть, вы слышали о трудах Зигмунда Фрейда?

При упоминании этого имени, ничего не говорящего леди Мэри, Изобел воодушевленно подпрыгнула и уже собиралась что-то сказать, как вдруг дверь в гостиную открылась, и к ним наконец-то присоединились мужчины. Атмосфера с их приходом стала гораздо более оживленной, и комната наполнилась уместным в таких случаях шумом, так что все неудобные вопросы оказались сразу же забыты.

В конце концов, подумала леди Мэри, что мужчины понимают в психологии.

* * *

— Как же здесь холодно, — поежилась Молли. Кутаясь в теплый халат, который предусмотрительный Майкрофт посоветовал ей взять с собой, она быстро убрала в шкаф вечернее платье и аксессуары, после чего, не снимая халата, нырнула под одеяло. Майкрофт, улыбнувшись ее ремарке, присел на кровать со своей стороны.

— Не бойся, вдвоем не замерзнем, — он отогнул одеяло и лег, обнимая жену. Молли почувствовала, как впервые за этот день он позволил себе расслабиться. — А если точнее, втроем, — он нежно поцеловал ее в висок, и Молли счастливо улыбнулась. Она ведь всегда хотела большую семью.

— Надеюсь, это было не слишком утомительно, — тихо сказал Майкрофт, осторожно гладя ее по голове тыльной стороной ладони. — Я бы не просил тебя поехать, если бы…

— Если бы не боялся остаться один на один с братом и сестрой, — улыбнулась Молли, зарываясь лицом в его рубашку. — Я все понимаю. К тому же, после того, что случилось два года назад, мне не хочется тебя отпускать.

— Понимаю, — промолвил Майкрофт. Они помолчали, после чего он все-таки сказал то, о чем, она знала, он думал весь день.

— Как же я по ним скучаю… — он тяжело вздохнул, а после паузы добавил. — Ну вот. Это прозвучало жалко, ведь так?

— Ничего не жалко, — возразила ему Молли. — Ты любишь наших детей, это вполне естественно. К тому же, они еще слишком маленькие, чтобы оставаться в одиночестве даже на такой срок.

— Но Филипп слишком мал и для того, чтобы брать его с собой, — напомнил Майкрофт скорее себе, чем жене. — Уильям в таком большом доме не смог бы усидеть на месте, а Филипп бы просто за ним не поспевал… Нет, мы приняли правильное решение. С няней им будет лучше. К тому же, это ведь ненадолго.

— Конечно, — согласилась Молли. Она тоже чувствовала эту тоску по детям, но, с другой стороны, она была рада провести больше времени с мужем — который, по всей видимости, как раз подумал о том же.

— Что ж, раз мы оба решили быть храбрыми и мужественными в это непростое время, предлагаю провести его за более приятными делами, — Майкрофт протянул руку и выключил прикроватную лампочку, погружая спальню в темноту. — Я думаю, ты сможешь быстрее согреться другим способом, — он помог ей снять халат, после чего одним быстрым движением через голову снял с нее ночную рубашку.

Молли ойкнула, когда ее обдало холодным воздухом, но Майкрофт не дал ей опомниться. Резким движением он положил ее на спину, прижимая к кровати, и она слегка вскрикнула.

— Тише, любимая… — прошептал он, и Молли не увидела, но ясно представила его темные глаза, затуманенные желанием. Как он только сдерживался все это время?..

Губы Майкрофта коснулись ее кожи чуть повыше живота, и Молли застонала от наслаждения и предвкушения. Когда он начал подниматься выше, она обхватила его руками за шею, и в следующие несколько мгновений реальность растворилась где-то у них между пальцев, оставляя после себя лишь желание и любовь.

* * *

В ту ночь последним огнем, горевшим в окнах аббатства Даунтон, был слабый отблеск лампы, стоявшей на прикроватной тумбочке в спальне, которую сейчас занимал Шерлок Холмс. Было уже очень поздно, и наутро, в связи с запланированной охотой, ему предстоял весьма ранний подъем, но детектив не ложился — сна, как и всегда в подобных случаях, у него не было ни в одном глазу.

Если бы кто-то сейчас видел, как напряженно он вглядывается в темноту январской ночи, нервно покусывая давно погасшую трубку, он мог бы подумать, что знаменитый детектив обдумывает самое сложное дело в своей практике. В какой-то степени, так оно и было. Только в действительности это дело не имело никакого отношения ни к приезду в Даунтон, ни к тем проблемам, которые занимали в тот момент начальство его старшего брата в Уайтхолле. Оно касалось того вопроса, в котором Шерлок Холмс, по мнению доктора Ватсона (которое он порой по ошибке принимал за свое), был полным дилетантом. А только осознание собственного невежества и собственной беспомощности было тем фактором, который мог спровоцировать у Шерлока бессонницу.

Вынув трубку изо рта, он положил ее на столик и сел на кровать, после чего достал из внутреннего кармана лежащего рядом пиджака небольшую коробочку. Открыв ее, он пару минут смотрел на ее содержимое. И чем больше он изучал его своим напряженным взглядом, тем тяжелее становилось у него на сердце. Впервые в своей жизни Шерлок всерьез опасался того, что не выиграет этот раунд. И впервые ставки были настолько высоки. Если он проиграет… Ему не хотелось так говорить, но что-то подсказывало Шерлоку, что в таком случае вся его жизнь пойдет под откос. И никто, даже самые близкие люди, не сможет ему помочь.

Вздохнув, Шерлок закрыл коробочку и спрятал ее обратно в пиджак, после чего встал и, пройдя к шкафу, все-таки принялся переодеваться ко сну.

1 — так называемая "мандатная система" была создана после Первой мировой войны: отныне развитые страны должны были получать от Лиги наций мандаты на управление колониями, что фактически означало сохранение прежнего статус-кво и отдаляло получение последними независимости.