Шерлок Холмс и секрет золотого медальона (джен)

То, что на следующий день леди Мэри Талбот пребывала в прекрасном настроении, ее горничная Анна поняла сразу же. За много лет работы у Грэнтемов проницательная миссис Бейтс научилась улавливать малейшие признаки смены настроения каждого члена семьи, которого ей доводилось наблюдать вблизи, а леди Мэри она вообще читала как открытую книгу. Вчера, отправляясь на охоту, она приняла свой привычный самодовольно-высокомерный вид, и Анна не ждала от нее ничего другого. Сегодня же внешне все было как обычно. Леди Мэри проснулась позже своего супруга, который к тому времени уже спустился в столовую на завтрак, и когда Анна принесла ей поднос, она выглядела расслабленной и спокойной, как и подобает выглядеть аристократке в это время суток. Однако Анна уловила и незаметные чужому глазу детали. Последние пару дней, после приезда Холмсов, в душе ее хозяйки тлела почти неуловимая борьба, а сегодня леди Мэри выглядела как полководец, выигравший ключевое сражение изнурительной войны. Ее родители, бабушка и даже сестра, скорее всего, не заметили бы этой перемены, однако Анна была слишком умна и наблюдательна, чтобы леди Мэри могла провести и ее. И что-то подсказывало горничной, что битва, победительницей которой считала себя ее хозяйка, была напрямую связана с мисс Эвр Холмс, что по настоянию своей невестки весь вчерашний день провела в постели.

Догадка Анны подтвердилась, когда в спальню вернулся мистер Талбот. Горничной он нравился — ее подкупали его простота и открытость, и она искренне считала, что этот далекий от аристократического снобизма человек был идеальной парой для ее заносчивой хозяйки. И сегодня она сразу же заметила, что он был чем-то раздосадован.

— Анна, оставьте нас, пожалуйста, — не глядя попросил он. Леди Мэри вопросительно выгнула бровь, но Генри не был настроен на прения, и Анна, слегка склонив голову, вышла из спальни. Ей и не нужно было там оставаться, чтобы понять, что сейчас произойдет.

— Что, на кухне спалили тосты? — равнодушно поинтересовалась леди Мэри, элегантно беря двумя пальцами бисквит.

— Нет, — Генри покачал головой. Он не был зол, разгневан или огорчен. Он скорее выглядел как отец, что не обращал внимания на проделки сорванца-сына до тех пор, пока тот не разлил специально масло, чтобы на нем поскользнулась и упала его младшая сестра.

— Я просто хотел сказать, что мы с Томом ненадолго отлучимся в город, — продолжал Генри. Он не смотрел на жену, делая вид, что собирает по спальне разные мелочи, которые могут ему пригодиться. — Но к приезду писателя мы должны вернуться.

— Хорошо, — скучающим тоном протянула леди Мэри.

— Твои родители уже руководят подготовкой библиотеки. Кажется, она должна вместить всех желающих.

— Я вообще буду удивлена, если хоть кто-нибудь придет, — она вздохнула и сделала глоток кофе.

— Да, мы как раз говорили об этом за завтраком, — кивнул Генри. Видимо, собрав все, что ему было нужно, он остановился посередине комнаты и посмотрел на жену. Их разделяло довольно большое расстояние, и леди Мэри с некоторым удивлением отметила, что у этого обстоятельства не было никакой эмоциональной нагрузки. Генри явно был напряжен, но он так бесстрастно держался, что его истинное настроение было едва уловимо.

— Но мисс Холмс уверила меня, что людей соберется достаточно, — продолжил он свою мысль. — Она, кстати, чувствует себя гораздо лучше. Если тебе это интересно.

— Разумеется, — ровным тоном сказала леди Мэри. Теперь она точно знала, куда он клонил.

И его отношение было таким, что внезапно на нее нахлынул жгучий стыд, так что от ее победного настроения, которое Анна так отчетливо ощущала еще несколько минут назад, не осталось и следа. Будь на его месте Мэтью, он посмотрел бы на нее с упреком, после чего сел бы рядом с ней и завел «серьезный разговор» о том, что и по какой причине она сделала. И леди Мэри издала бы несколько возмущенных восклицаний и сказала бы о том, как ей претит, когда к ней относятся свысока в ее же собственном доме, и как она совсем не собиралась никого подвергать опасности, но ее темные намерения все же взяли верх всего на одно роковое мгновение. И тогда Мэтью сказал бы ей, как поражен он ее поступком, и подчеркнул, что он поможет ей справиться с негативными эмоциями и все преодолеть. И после этого разговора леди Мэри преисполнилась бы еще большей гордости за то, как благородно и с каким достоинством она собиралась исправить причиненное зло.

Но ничего этого не произошло, потому что в действительности Мэтью уже несколько лет гнил в могиле, а перед леди Мэри стоял Генри, а Генри был не из тех, кто тратит время на пустую болтовню — и уж точно не из тех, кто готов заниматься сеансами «психотерапии». Поэтому, смерив жену долгим взглядом, он сказал:

— Когда в следующий раз захочешь кого-нибудь убить, предупреди сначала меня. Не хочу оказаться в дурацком положении, когда придется обращаться к адвокатам.

Не прощаясь, он вышел, хлопнув дверью, и леди Мэри вдруг подумала, что ее родители наверняка это заметят и решат, что между ними произошел какой-то разлад. Но тут она вспомнила, что Роберт и Кора были заняты в библиотеке, так что обратить внимание на необычно громкое хлопанье двери могли разве что слуги, ее дорогая сестрица со своим глуповатым мужем, а также, конечно, блаженные Холмсы.

И тут осознание того, что она чуть не натворила, пронзило леди Мэри насквозь, как порыв ледяного ветра. Несколько секунд раскаяние боролось в ней с обидой, но ее воспитание было таковым, что вторая все-таки взяла верх. В конце концов, она вовсе не обязана была терпеть в своем доме людей, которые вызывали у нее тошноту. И если это было так уж необходимо, она готова была вытерпеть еще один вечер, но завтра с утра она поедет в Лондон, к тете Розамунд, и останется там до тех пор, пока даже дух этой мещанской семейки не выветрится из Даунтона.

* * *

Давно уже мистер Мозли не выглядел таким взволнованным.

— Знаете, мисс Бакстер, — он старался говорить как можно более ровным голосом, что давалось ему с определенным трудом, — еще несколько лет назад я был уверен в том, что моя жизнь идет к закату и ничего интересного в ней больше не произойдет. А потом все так быстро завертелось, что я до сих пор не могу прийти в себя. Я покинул Даунтон, стал учителем. Прислуживал за обедом самому королю Георгу и королеве Марии! — здесь мистер Мозли подавил вздох — это событие все еще казалось ему слишком невероятным, чтобы быть настоящим. — А сейчас у меня появилась возможность встретиться с другими выдающимися людьми нашего времени. Мисс Бакстер, это ведь просто потрясающе!

— Конечно, мистер Мозли, — с улыбкой согласилась мисс Бакстер. — Жизнь полна удивительных событий, нужно только быть готовыми их встретить.

— Да, это точно, — кивнул учитель и открыл было рот, чтобы что-то сказать, но передумал и вместо этого слегка покраснел. Мисс Бакстер поняла, что дело было в ее словах, и на секунду ободряюще сжала его предплечье.

Было что-то в этом человеке, что расположило ее к нему с первых дней их знакомства. Он был наивным, немного нескладным, порой говорил невпопад и часто попадал в комические ситуации, и мисс Бакстер заметила, что другие обитатели Даунтона — как слуги, так и хозяева — относились к нему с известной долей снисхождения. Однако и те, и другие (в большинстве своем) искренне любили мистера Мозли за его доброту и готовность помогать ближним. Мисс Бакстер на своем примере убедилась в том, сколь незаменимой может быть поддержка этого простого человека, и с тех пор он занял в ее сердце особое место. Она полюбила его, и это чувство исцелило ее и принесло долгожданный покой. А он… А он все еще был слишком смущен, чтобы открыто заявить ей о своих чувствах. Впрочем, мисс Бакстер готова была ждать — она знала, что мистеру Мозли требовалось время. Особенно сейчас, когда вокруг происходило так много волнующих событий.

Вчера в Даунтоне состоялся вечер, на котором Шерлок Холмс ответил на вопросы всех желающих (и хозяев, и слуг), и мистер Мозли, на седьмом небе от счастья, все-таки получил его автограф. А сегодня Даунтон ожидал приезда его любимого писателя. Мисс Бакстер, правда, не прочла ни одной его книги (насколько она знала, он был широко известен в узких кругах и в основном писал исторические романы — отсюда и неподдельный интерес к его персоне мистера Мозли), но пообещала себе, что обязательно это исправит. Сейчас она вместе с мистером Мозли стояла в холле с остальными слугами (поскольку писатель не был аристократом, ему полагался менее торжественный прием) и ожидала приезда заранее отправленного на вокзал автомобиля. Все члены семьи вместе с Мёртонами (вдовствующая графиня, сославшись на усталость, не приехала) и Холмсами ждали тут же — погода решила встретить знаменитого писателя мокрым снегом, и леди Кора сочла за благо остаться дома (учитывая положение леди Эдит и миссис Холмс). Поэтому, когда к парадной двери подъехала машина, на улицу вышли лишь мистер Барроу, который, по мнению мисс Бакстер, отчего-то выглядел печальнее обычного, и единственный в Даунтоне лакей Энди.

Они вернулись меньше чем через минуту, и вместе с ними в дом зашел пожилой мужчина. Крупного телосложения, поджарый, он носил коротко подстриженные усы и держался спокойно, но не самоуверенно. Как оказалось, вместе с ним приехала молодая темноволосая девушка, одетая в элегантное, но простое пальто. Она осталась стоять чуть в отдалении, когда ее спутник, передав мистеру Барроу верхнюю одежду, подошел к хозяйке дома и приложился к ее руке.

— Леди Грэнтем, — он говорил с легким шотландским акцентом. — Благодарю за приглашение.

— Сэр Артур Конан Дойл, — улыбнулась леди Кора. — Добро пожаловать в Даунтон.

* * *

К счастью для Шерлока Холмса, семейство Грэнтемов было достаточно велико, так что пока они все здоровались с новоприбывшими, он вместе с родными мог спокойно ждать своей очереди и делать вид, что его это почти не касается. Он очень хорошо умел скрывать свои эмоции, так что у него даже получалось выглядеть собранным и бесстрастным, но на самом деле это сдержанное отношение к происходящему давалось ему с большим трудом. В конце концов, он ведь не зря сказал Бренсону, что малоизвестные писатели просто так в Даунтон не приедут. Тем более в сопровождении столь примечательных спутниц.

Конечно, Грэнтемы заранее были предупреждены о том, что сэр Артур приедет не один, и сочли это вполне естественным. Он был человеком в возрасте, а такие обычно путешествуют в сопровождении родственников. И раз уж все его дети были заняты, вполне понятно, что ему пришлось обратиться за помощью к молодой протеже, которую его супруга взяла под свое покровительство несколько лет назад.

— Мисс Маргарет Коулсон, — густым, чуть хриплым голосом представил писатель свою спутницу. — Подопечная моей супруги и мой незаменимый помощник.

— Мы рады приветствовать вас в Даунтоне, мисс Коулсон, — леди Кора с улыбкой пожала ее руку. — Надеюсь, дорога не очень вас утомила.

— Ни в коей мере, благодарю вас, — правильный лондонский выговор Маргарет свидетельствовал о том, что она привыкла находиться среди представителей высших сословий. Она была одета в черное платье до колен и без рукавов, ее длинные темные волосы были заплетены в элегантную прическу, и она носила длинную нитку жемчуга. И если бы кто-то в данный момент смотрел на Шерлока, он понял бы, что его взгляд на секунду дольше, чем полагалось, задержался на этом украшении.

— Сэр Артур, мы счастливы вновь с вами встретиться, — подчеркнуто вежливо проговорил старший из Холмсов, когда очередь здороваться наконец-то дошла до них.

— Майкрофт, я чрезвычайно рад вас видеть! — Конан Дойл, и правда, улыбнулся и с чувством пожал его руку. — Как ваши дорогие родители, здоровы?

— И весьма полны энергии, благодарю, — с достоинством кивнул Майкрофт. — Вы помните мою семью?..

— Разве ее можно забыть? Миссис Холмс, очень рад, — он приложился к ее руке, и Молли от смущения слегка покраснела. — Вы украшение этой семьи. Мисс Холмс, давно вас не видел. Каковы ваши впечатления от Америки?

— Вы же знаете, сэр Артур, матушка запретила мне откровенно высказывать свои мысли — она боится, это может спровоцировать дипломатический скандал, — глаза Эвр блеснули, и Конан Дойл усмехнулся.

— Что ж, мисс Холмс, пожалуй, вы правы. О Боже, — его благодушие как ветром сдуло. — И мистер Холмс-младший здесь? Кто бы мог подумать… — в его голосе явно послышалось неодобрение.

— К сожалению, сэр Артур, это действительно так, — стоически подтвердил Шерлок. — Мне жаль, что мое присутствие приносит вам столь много огорчений.

— Да неужели? — прищурившись, вопросил писатель, пристально смотря на детектива. — Интересно, по какой же причине?

Неловкая ситуация продолжалась около двух секунд, после чего Майкрофт пришел на выручку брату.

— Не смеем вас более задерживать, сэр Артур — кажется, вас уже с нетерпением ожидают в библиотеке, — проговорил он.

И правда — хозяева Даунтона, как и собравшиеся в холле слуги и гости, явно ждали, когда именитый гость закончит с приветствиями, чтобы перейти к основной части вечера.

— И вновь вы правы, мистер Холмс, — согласился Конан Дойл, возвращая себе прежнее хорошее расположение духа. Он еще раз улыбнулся Молли и Эвр и, кивнув Маргарет, позволил лорду и леди Грэнтем препроводить себя в библиотеку.

Остальные двинулись вслед за ними, и Шерлок отошел в сторону, освобождая им проход. Майкрофт, Молли и Эвр не стали его дожидаться и пошли в библиотеку, не задавая никаких вопросов — они и так все знали.

Несколько минут в библиотеке царил гул, пока зрители занимали свои места, а потом он стих, и Шерлок услышал негромкий голос — видимо, это была леди Грэнтем, которая представляла собравшимся их гостя.

— Прости его, он не хотел тебя обидеть.

Шерлок обернулся. Маргарет стояла чуть поодаль и смотрела на него с полуулыбкой.

— Да неужели? — не без сарказма отозвался он.

Маргарет покачала головой и, подойдя к нему, взяла его ладони в свои и коснулась щекой его щеки.

— Я рада тебя видеть, Шерлок, — тихо сказала она.

Он еле заметно дрогнул, но быстро взял себя в руки.

— Я тебя тоже.

Больше он ничего не сказал, и Маргарет тоже молчала, из-за чего Шерлок почувствовал неловкость. Он не знал, должен ли он сказать что-то еще, или тех трех слов было достаточно. А еще она по-прежнему держала его за руки, и это наверняка было слишком… неприлично, что ли?

Видимо, Маргарет поняла его замешательство, потому что она решила прийти ему на помощь.

— Как продвигается расследование? — спросила она.

Шерлок моргнул, будто только об этом вспомнив.

— Хорошо, — проговорил он. — Мне удалось найти координаты. Но они зашифрованы, и я не имею понятия, что является ключом.

Она слегка наморщила лоб.

— Ты? Не имеешь понятия?

— Я тебе завтра покажу. Боюсь, мне может просто не хватать фактологических знаний.

— Понятно, — Маргарет медленно кивнула. — Значит, посмотрим вместе.

Где-то в библиотеке, за тысячу миль от них, леди Кора замолчала, и через несколько секунд они уловили низкий, тягучий голос сэра Артура.

— Мне пора, — Маргарет обернулась в сторону библиотеки. — Поговорим позже, хорошо? — она бросила на Шерлока быстрый взгляд.

— Хорошо, — сказал он. На секунду она сжала его руки, и Шерлок успел коснуться губами ее ладони, прежде чем она отпустила его и исчезла в библиотеке.

* * *

Литературный вечер, проведенный сэром Артуром Конан Дойлом в Даунтоне, стал гораздо более увлекательным мероприятием, чем могли себе представить отдельные его обитатели. Как оказалось, по образованию он был врачом, а в молодости, в последней трети прошлого века, много поездил по миру, так что сначала он рассказал слушателям несколько забавных — и не очень — историй, которые могли пробудить интерес даже у самого равнодушного зрителя. А потом он зачитал отрывки из нескольких своих произведений, среди которых были исторический роман «Белый отряд» и приключенческие рассказы о некоем бригадире Жираре (мистер Карсон, которого миссис Хьюз каким-то невероятным способом убедила прийти на этот вечер, вполголоса отпустил неодобрительную ремарку, явно посчитав истории о французах слишком непатриотичной литературой для столь респектабельного английского поместья, как Даунтон, однако в какой-то момент стало очевидно, что рассказы сэра Артура увлекли даже его).

Наконец, в заключение встречи мисс Коулсон предложила зрителям задать Конан Дойлу интересующие их вопросы. На этот призыв сразу же откликнулись леди Изобел и леди Эдит, что было вполне ожидаемо — первая была известна своим активным интересом ко всему, что представляло повод для дискуссии и пищу для ума, а вторая спросила, не захочет ли сэр Артур дать интервью для ее журнала, на что он с охотой ответил согласием. Затем несколько вопросов задали гости из деревни, после чего мисс Коулсон уже собиралась было подвести итог встречи и передать слово леди Коре, как вдруг мисс Эвр Холмс подняла руку.

— Прошу прощения, — вежливо проговорила она, — я бы хотела задать еще один крохотный вопрос, если вы не против? В завершение встречи, так сказать.

Мисс Коулсон вопросительно посмотрела на сэра Артура, и тот кивнул.

— Конечно, мисс Холмс, — сказал он. — Что вас интересует?

Эвр, которая вместе с семьей сидела ближе к первым рядам, сразу же за Грэнтемами, встала, чтобы ее было лучше видно и слышно.

— Простите, если раскрываю секреты раньше времени, но, если я не ошибаюсь, вы работаете сейчас над новым романом о британской аристократии? — с невинным видом поинтересовалась она.

Сэра Артура ее слова застали врасплох, но он скрыл свое замешательство за привычным добродушием.

— От вашей семьи ничего не скроется, мисс Холмс, — он усмехнулся в усы. — Я так понимаю, вы узнали об этом от вашей матушки?.. (Эвр кивнула). Что ж, я не в обиде — в любом случае, контракт с издательством уже подписан. Так что же вы хотели узнать?

— Понимаете, сэр Артур, мне интересно, в каком жанре будет написана ваша книга. Судя по вашему творчеству, я рискну предположить, что вы не станете прибегать к банальной социальной драме, как это делает мистер Герберт Уэллс. Ведь вы обладаете потрясающим чувством комичного — а без этого в такой работе не обойтись, — вкрадчиво промолвила она.

— Вы весьма проницательны, мисс Холмс, — с усмешкой признал писатель. — Однако, как вы сами хорошо знаете, злоупотребление комизмом может привести к весьма плачевным результатам. Поэтому в данном случае я бы предпочел остаться в безопасных водах скучной социальной драмы, как это делает, по вашему мнению, мой уважаемый коллега мистер Уэллс.

— О, сэр Артур, я не думаю, что вам стоит бояться каких-либо рисков, — протянула Эвр, и в ее глазах на секунду блеснуло что-то похожее на торжество. — Ведь в жизни аристократов комичное так часто переплетено с трагичным, что конечный результат может получиться просто восхитительным. Например, как в той истории о турецком дипломате, что скончался в постели какой-то девственной аристократки.

В библиотеке воцарилась гробовая тишина. Там и до этого не были слышны почти никакие звуки, но после слов Эвр половина семейства Грэнтемов вдруг словно обратилась в камень и перестала дышать. Это сразу же заметили Холмсы и Генри с Берти, а также мисс Маргарет Коулсон, но Конан Дойл, сосредоточенный на разговоре с Эвр, не обратил на это внимания.

— Такая история мне неизвестна, мисс Холмс, — он даже рассмеялся, очевидно, полагая, что она шутит. — Кажется, судя по вашему краткому пересказу, она вряд ли подходит для той обстановки, в которой мы с вами сейчас находимся.

— Бросьте, сэр Артур, это же литературный вечер! — Эвр наигранно округлила глаза. — И мы всего лишь обсуждаем художественные произведения — которые неизбежно основаны на том, что происходило в реальности. Или не вы только что прочли нам о событиях Столетней войны и временах Наполеона Бонапарта? Чем же хуже та история, что предлагаю вам я?

Писатель покачал головой.

— Мисс Холмс, я понимаю, что мы живем в прогрессивный просвещенный век, однако, признаюсь честно: люди пера, подобные мне, все еще не желают поднимать в своих произведениях вопросы, которые часть публики полагает слишком чувствительными. К тому же, если они не несут в себе никакой значительной идеи и лишь способны шокировать невинные души.

— Отнюдь, сэр Артур — эта история обладает значительным потенциалом! — воскликнула Эвр. — Ведь она говорит нам о том, что тот высший класс, в тени которого мы все живем и который полагаем превосходным во всем, даже в добродетелях, на самом деле является изукрашенным гробом, полным смрадных костей. И хуже всего то, что действительно достойные люди, которым не повезло родиться в более низком сословии, вынуждены терпеть высокомерное отношение со стороны тех, кому самое место у позорного столба. Разве вы не находите это достаточно значительной идеей, чтобы рассказать о ней в вашей книге? — теперь даже сторонний наблюдатель мог различить в ее голосе презрение.

— Эвр, пожалуйста, сядь, — негромко попросил Майкрофт. Он явно был напряжен, но не мог позволить себе более резкую реплику.

— Я думаю, сэр Артур открыт к любым идеям, — не без мягкой настойчивости проговорила Маргарет, — но мы также не должны забывать, что у него есть собственный творческий замысел, и он не всегда совпадает с нашими желаниями и ожиданиями.

Эвр фыркнула и уже собиралась что-то сказать, но вдруг Молли коснулась ее руки.

— Сестра, пожалуйста, — тихо попросила она. — Я думаю, эту дискуссию пора завершить.

Младшая Холмс сузила глаза, глядя на сэра Артура, но на самом деле — куда-то сквозь него, и все-таки подчинилась.

Через два ряда впереди нее леди Мэри Талбот побледнела как полотно. До боли впившись ногтями в ладонь, она едва не тряслась от охватившей ее ярости.

* * *

Творческий вечер завершился шведским столом, в этот раз заменившим собой ужин. Так было проще накормить большое количество людей, и так было гораздо легче создать непринужденную атмосферу, когда все почувствовали бы себя вправе пообщаться с литературной знаменитостью.

— Кажется, я не вижу Мэри, — наморщив лоб, заметил Берти леди Эдит. Поскольку она не могла слишком много времени проводить на ногах, она села на один из расставленных по периметру большого зала стульев, куда супруг принес ей тарелку с холодным ужином.

— Почему меня это не удивляет?.. — пробормотала леди Эдит, после чего уже громче сказала:

— Наверное, у нее голова разболелась. Она уже днем была… напряженной.

Возможно, лорд Пелэм и отличался добрым и спокойным нравом, но простачком он вовсе не был.

— Эдит, я ведь понимаю, что что-то не так, — сказал он. — Все дело в том, что сказала мисс Холмс, верно? Но какое отношение твоя сестра может иметь к истории о дипломате, умершем…

И тут он осекся. До него дошло еще раньше, чем леди Эдит выразительно на него посмотрела.

— О Боже, — только и сказал пораженный Берти. Он машинально осушил свой бокал, после чего уставился на леди Эдит.

— И она еще выставила тебя в неблагоприятном свете передо мной…

— Берти, прошу тебя, не надо, — отмахнулась леди Эдит. Весь этот разговор начал слегка ее раздражать. — Та история случилась еще до войны. И все ошибки, что мы с сестрой после этого совершили, ни в какую Книгу Страшного суда не поместятся.

— Дорогая, я не хотел тебя обидеть, — Берти почувствовал неловкость, но он не собирался обсуждать моральную эволюцию своей жены и ее сестры и поэтому довел свою мысль до конца, перейдя при этом на шепот. — Но как об этом узнали Холмсы?..

Леди Эдит нахмурилась.

— Я думаю, дело в том, что они все-таки детективы, — очень тихо сказала она, а после небольшой паузы добавила:

— Я, пожалуй, тоже удалюсь. Что-то я немного устала.

— Конечно, дорогая, — с готовностью кивнул Берти. — Пойдем, я тебя провожу.

Тем временем сэр Артур, закончив беседовать с леди Изобел, обратился к Молли Холмс.

— Я слышал радостную весть, миссис Холмс, — по его улыбке сразу же стало понятно, что он имеет в виду. — Примите мои поздравления.

— Благодарю, — она старалась держаться нейтрально, но явно была слегка смущена.

— Как поживают ваши старшие? Ваш несносный деверь еще не успел их разбаловать?

— Вы несправедливы к Шерлоку, сэр Артур. Он души не чает в племянниках, и его участие в их судьбе идет им лишь на пользу. Я думаю, мой муж возлагает на них большие надежды.

— Как и любой отец, миссис Холмс, как и любой отец, — вздохнул писатель. — Впрочем, вы правы — я слегка погорячился. Под столь чутким руководством, как ваше, мастеру Уильяму и мастеру Филиппу ничего не грозит.

— Благодарю вас, сэр Артур, — Молли слегка склонила голову. — И, я надеюсь, в таком случае вы не сочтете меня слишком навязчивой, если я обременю вас одной небольшой просьбой.

— Все что угодно, моя дорогая леди, все что угодно.

Молли подошла к нему чуть ближе и понизила голос.

— Вы видите того мужчину, с которым беседует лорд Грэнтем?

Конан Дойл без труда определил, кого она имеет в виду, и слегка кивнул.

— Это местный школьный учитель, мистер Мозли. Экономка, миссис Хьюз, заверила меня в том, что он обладает незаурядным литературным талантом, однако он слишком застенчив, чтобы вынести свои произведения на суд знающих людей. Ваш приезд, разумеется, привел его в восторг, но он никогда не попросит вас о ходатайстве. Поэтому я подумала, что, быть может, в знак вашей давней дружбы с моим супругом, вы согласились бы помочь этому доброму человеку?..

Сэр Артур усмехнулся и кивнул.

— Конечно, миссис Холмс, я сейчас с ним переговорю. Я еще помню, каково делать первые шаги на литературном поприще, так что я прекрасно его понимаю.

— Благодарю вас, сэр Артур. Я очень вам признательна.

Конан Дойл направился в сторону лорда Грэнтема и мистера Мозли, а Молли огляделась, ища родных. Майкрофт вел неспешную беседу с лордом Мёртоном, мистером Талботом и мистером Бренсоном. Эвр, к явному неодобрению старого мистера Карсона, предыдущего дворецкого Даунтона, непринужденно болтала с прислугой (судя по всему, она рассказывала им об Америке — это была довольно популярная тема), а вот Шерлока Молли не нашла. Поняв, что куда-то исчезла и мисс Коулсон, она вздохнула и попросила мистера Барроу налить ей яблочного сока. К сожалению, помочь мистеру Мозли ей было куда проще, чем собственному брату.

* * *

— У вас получился отличный литературный вечер. Надеюсь, моя сестра не испортила вам впечатления от визита.

— Ты же знаешь сэра Артура — таким его не расстроишь. Я даже думаю, этот разговор навел его на мысли о новом рассказе. Или даже романе.

— Вот как? И как же он его назовет? «Скандал в Белгравии»?

— Название вполне в его духе, это точно, — рассмеялась Маргарет.

Спасаясь от шума шведского стола, они вернулись в опустевшую библиотеку, где по-прежнему горел камин. Чтобы не дать повода для сплетен, они стояли довольно далеко друг от друга: она — ближе к огню, он — у столика с напитками. Шерлок как раз налил себе дорогого виски, но не сделал ни глотка, предпочитая просто держать бокал в руках и смотреть на Маргарет.

— Я вижу, ты носишь бусы, — молвил он.

— Это очень практичный подарок, — она пожала плечами. — Жемчуг подходит ко всему. Я всегда знала, что только такое украшение ты мне и подаришь.

— Неужели я настолько предсказуем? — без особых эмоций поинтересовался он.

— Нет. Просто я хорошо тебя знаю.

Шерлок усмехнулся и сделал слишком большой глоток виски. Напиток был отличным, но в данной ситуации это не имело большого значения.

— Ты так считаешь? — сказал он. — Что ж, наверное, ты права.

Маргарет покачала головой и села на диван, что стоял справа от камина. Она не ожидала, что Шерлок сядет рядом, и оказалась права — он выбрал второй диван, стоящий напротив.

— Послушай, Шерлок, я не виню тебя в том, что случилось в Париже, — сказала она. — В отличие от сэра Артура, я не считаю, что ты меня бросил. И мне тяжело понимать, что ты придерживаешься другого мнения.

— Дело не в этом, Маргарет, — он покачал головой. — Я виню себя не в том, что случилось в Париже, а в том, что каждый раз, когда мы вынуждены будем работать вместе, от меня не будет никакого толка. Потому что я буду думать не о деле, а о том, как бы ты ненароком не попала в беду.

— Тебе следует поговорить с твоей сестрой, — с усмешкой заметила ему Маргарет. — Сейчас двадцатый век, и женщины…

— Да плевать мне на женщин и на двадцатый век! — перебив ее, Шерлок почти повысил голос. — Я о тебе думаю, а не о них. И пока ты будешь подвергать себя опасности…

— Опасность подстерегает меня на каждом шагу, — Маргарет покачала головой. — Мне вовсе необязательно работать на Скотланд-Ярд, чтобы со мной что-нибудь случилось. Я могу попасть в аварию. Стать жертвой случайного преступника. Заболеть. Ты не можешь предотвратить любую беду, Шерлок, ты не всесилен.

— Возможно, но я могу хотя бы постараться удержать тебя от необдуманных поступков, когда дело касается моих расследований, — в его голосе послышалось упрямство. — Позволь мне сделать хотя бы это.

Маргарет вздохнула, и Шерлоку показалось, что он увидел в ее глазах боль.

— Дело вовсе не в этом, Шерлок, и ты это знаешь, — тихо сказала она. — Просто ты не можешь принять того, что любовь всегда сопряжена с риском потери. Ты не хочешь обжечься и думаешь, что так ты меня защищаешь, но это неправда. Не бывает счастья без страданий. Можешь мне поверить, — она помолчала немного, после чего, не говоря больше ни слова, встала и ушла, а Шерлок еще долго слышал слово «любовь», произнесенное ее тихим голосом.

* * *

Было уже за полночь, когда Эвр Холмс возвращалась в свою комнату. Всего за пару дней пребывания в Даунтоне она отлично изучила его планировку, поэтому когда из-за угла, ведущего в спальное крыло, вышла женская фигура, она ничуть не удивилась.

— Добрый вечер, леди Талбот, — вежливо проговорила она. — Кажется, вы пропустили ужин. Неужели голова разболелась?..

Старшая дочь графа Грэнтема действительно выглядела бледнее обычного, но на эту ремарку она никак не отреагировала. Было такое впечатление, что она ее даже не услышала — настолько напряженным был ее взгляд.

— Откуда вы узнали? — тихо спросила она.

Если леди Мэри вкладывала в свою интонацию угрозу, Эвр предпочла это проигнорировать.

— Что узнала? — с напускным безразличием поинтересовалась она.

Леди Мэри изменилась в лице.

— Не прикидывайтесь дурочкой. Если вы думаете, что вы сможете меня этим шантажировать, вы глубоко ошибаетесь!

Эвр смотрела на нее мгновение, а затем расхохоталась в голос. Она смеялась так громко, что леди Мэри перепугалась ни на шутку — этот смех мог покойника поднять с того света.

— Посмотрите на нее, великая леди Мэри Кроули! — оборвав свой хохот, сплюнула Эвр, и леди Мэри отшатнулась — столь много презрения было в ее голосе. — Она думает, что ей позволено все, но стоит кому-то поставить ее на место, она начинает строить из себя оскорбленную добродетель! Как же вы мне омерзительны, — она брезгливо поморщилась и попыталась пройти к своей спальне, но леди Мэри преградила ей путь.

— Послушайте, мне жаль того, что с вами случилось, — громким шепотом заговорила она. — Я не знала, что все так обернется, и…

Эвр несколько секунд смотрела на нее так, будто бы леди Мэри была умственно отсталой, а затем с неверием помотала головой.

— Нет, вы только посмотрите на нее, — проговорила она. — Эта женщина правда считает, что я решила отомстить за себя. Нет, она и правда глупая недальновидная корова.

Кровь бросилась в лицо леди Мэри.

— Послушайте, вы… — она снова попыталась преградить Эвр путь.

— Нет, это ты послушай, — прошипела младшая Холмс. Она схватила леди Мэри за руку и так больно сжала ее предплечье, что у нее на глазах выступили слезы. — Ты думаешь, что никто не видит твоего презрения за твоей банальной аристократической маской, но такими трюками ты можешь обмануть только твоих недалеких дружков. Мы люди совсем другого сорта, и попомни мои слова: мы видим все. И если ты еще раз посмеешь одарить своей злобной гримаской меня, моих братьев или, не дай Бог, мою невестку, я позабочусь о том, чтобы все, кого ты знаешь, до самой твоей смерти говорили о тебе как об «этой потаскушке». Потому что поверь мне, леди Мэри — потаскушка ты и есть. И выйди ты замуж хоть за самого принца Уэльского, ты никогда этого не изменишь.

С этими словами она с силой отпустила ее руку и прошла в свою спальню, громко хлопнув дверью. А леди Мэри, чье предплечье гудело от боли, поклялась себе, что эта расфуфыренная стерва еще ответит за самую большую ошибку в своей жизни.

Как сказал когда-то мой товарищ, с которым мы обсуждали "Шерлока", во вселенной этого сериала определенно не существует самых знаменитых повестей и рассказов сэра Артура Конан Дойла. Однако я задумалась: а существует ли там сам Конан Дойл? А потом я поняла, что он был современником героев "Аббатства Даунтон" и в начале 1928-го года еще здравствовал. Согласитесь, искушение было слишком велико. Но, как мне кажется, получилось весьма любопытно — да и где еще можно посмотреть на то, как знаменитый писатель взаимодействует со своим еще более знаменитым персонажем?..

В этой связи на всякий случай отмечу: да, Конан Дойл происходил из ирландской семьи, но он родился и долгое время жил в Эдинбурге, поэтому я написала, что он говорит с шотландским акцентом.

Также хочу добавить, что, на мой взгляд, во втором фильме по "Аббатству Даунтон" Джулиан Феллоуз как-то слишком внезапно сделал мистера Мозли выдающимся сценаристом, так что я решила снабдить эту сюжетную линию небольшой предысторией.