Между ними не было любви (гет)

Ген облегчённо выдохнул, чувствуя, как уходит напряжение из тела. Эта девчонка, Никки, смогла легко раскусить его, а заданные вопросы только дали ей уверенность в своей правоте. И, тем не менее, она явно на их стороне.

— Никки, верно? — спросил Сенку. — Можно тебя попросить кое о чём?

— Вот так сразу? — раздалось из трубки чуть насмешливо.

Асагири чуть приподнял бровь в вопросе — Ишигами ничего не говорил о том, что захочет кого-то из Империи Силы о чём-то попросить. Впрочем, тот сейчас смотрел куда-то в окно и, переведя на него взгляд, только чуть ухмыльнулся в ответ.

Он пожал плечами, будто бы говоря таким образом: делай, что хочешь.

— Скажи… вы оживили много людей?

Ген внимательно посмотрел тому в лицо. Ему показалось, или тот сделал небольшую паузу, прежде чем задать такой вопрос?

Девушка на той стороне явно задумалась, прежде чем ответить на него. Позади стоящая Кохаку тоже затаила дыхание.

— Около ста. — последовал ответ спустя пару секунд от Никки с той стороны.

— Отлично, — улыбнулся Сенку, хотя Гену было очень интересно узнать, что в этом такого хорошего. — Юдзуриха, Никки, мне нужно, чтобы вы нашли одну девушку. Её зовут Нелли Тоору.

Ген перевел на того взгляд, желая, чтобы Сенку посмотрел в ответ. На той стороне было очень долгое молчание, прежде чем последовал напряжённый ответ.

— Нелли Тоору? Я её знаю, — медленно сказала Никки, — Ходят слухи, что она очень близка с Цукасой. Говорят, что они спят вместе. Скорее всего, они даже встречаются с друг другом. Зачем она тебе?

— Мне нужно, чтобы вы кое-что у неё спросили и запомнили её ответ. Слово в слово. — сказал Сенку, наконец поворачиваясь к нему головой и глазами. Чуть улыбнулся в ответ на его вопросительно-приподнятую бровь. — Вот что вам надо спросить: «Что ты думаешь о Сенку Ишигами?».

— Я сомневаюсь, что… — медленно начала говорить Никки, как была перебита.

— Хорошо, Сенку! — согласно кивнула Юдзуриха. — Если ты так говоришь, то я обязательно спрошу её!

— Да, Сенку! Мы всё сделаем! — громко раздался голос Тайджу с той стороны.

— Идиоты, — несмотря на немного грубое слово, глаза его улыбались, — не забудьте убедиться, что за вами никто не следит. И тщательно запомните каждое слово.

— ДА!

Сенку повесил трубку и только потом развернулся ко всем.

— Что? — удивлённо спросил тот, ковыряясь в ухе.

— Нелли Тоору действительно спит с Цукасой. Я видел её в его постели, когда зашёл, не предупредив заранее. — медленно сказал Ген, смотря на Сенку очень внимательно. — Ты был с ней знаком, Сенку-чан? — голос приобрёл мягкие и хитрые нотки.

На слова о том, что те действительно спят вместе, Сенку никак не отреагировал или, по крайней мере, не показал этого, что весьма сомнительно.

— Был ли я с ней знаком? — задумался тот. — В каком-то смысле, да. Нелли Тоору специалист в биологии и химии, она очень хорошо разбирается в лекарствах и болезнях. Если она будет на нашей стороне, то нам будет намного легче склонить людей на нашу сторону, ведь, я уверен, после зимы многие могли обратиться к ней, чтобы она осмотрела их и поставила диагноз. Но только в том случае, если хоть один человек знал о её увлечениях. Сама она никогда и никому об этом не скажет.

— Она учёный, — утвердительно сказал Ген, теперь уже приблизительно понимая план Сенку.

— Вовсе нет. — покачал тот головой.

— Зачем тогда тебе нужно услышать ответ на такой странный вопрос? — задумчиво спросила Кохаку.

— И что это вообще за вопрос? «Что ты думаешь о Сенку Ишигами?» Ничего лучше придумать не мог? — спросила Кохаку, нахмурив брови и сложив руки на груди.

— Если она будет на нашей стороне, то будет здорово, — ухмыльнулся Сенку. — А пока что нам остаётся только ждать. Всё остальное я смогу объяснить вам позже.

* * *

— Меня зовут Нелли Тоору, и я предлагаю тебе сделать меня своей девушкой.

Сенку медленно опустил книгу «Обустройства ядерного реактора», повернул голову в левую сторону и чуть выше.

Перед ним стояла обычная девушка. Черные длинные волосы были связаны в обычный хвост, чёрные глаза смотрели прямо на него. На лице не было ни единой эмоции, а школьная форма разве что чуть более свободная, чем у других таких же девушек — галстук до третьей пуговицы, первые две расстегнуты. Портфеля не было, зато в правой руке тонкая тетрадь и ручка.

— Меня такое не интересует. — он снова повернулся к своей книге, когда она вновь заговорила.

— Меня тоже не интересует романтическая чепуха. Но мне нужен парень, а тебе рано или поздно девушка и жена, так что я решила, что ты будешь идеальным вариантом. Вначале идут плюсы, а после минусы, если согласен, то я готова обсудить остальные мелочи.

Сверху над книгой легла тетрадь, уже открытая и даже удобно свернутая, чтобы один-единственный лист не мешал ему. Он снова смерил её взглядом, но она смотрела на него также безучастно и явно не собиралась уходить до тех пор, пока он хотя бы не ознакомится со всем этим. Вместо этого только облокотилась о стол да сложила руки на груди. В правой по-прежнему была ручка.

А прерывать их, конечно же, никто не будет, потому что все члены Научного клуба уже давно ушли, и только он решил сегодня немного задержаться, потому что дома Бьякуя наверняка бы мешал ему и вечно звал бы смотреть свой любимый сериал, продолжение которого сегодня шло по телевизору.

Ладно. Эта Нелли Тоору говорила хотя бы кратко и по делу, а пару листов он прочтёт быстро.

Плюсов было определённо больше, и она явно какое-то время наблюдала за ним. Он потянулся к своему портфелю, чтобы добавить кое-что из своих размышлений, когда прямо перед глазами оказалась уже знакомая ручка. Сенку взял её, не думая, дописывая пару плюсов, которые на его взгляд были не слишком требовательны:

Бенто, когда я забываю собственное дома.

Помощь по дому.

Последнее было, конечно, не очень корректным, но если эта девушка написала о собственной помощи в его экспериментах и готовности проверять температуру кофе во время чтения важных книг или документах по поводу какого-нибудь научного эксперимента от учёных (что было очень важно, потому что Сенку не любил холодный кофе, а со своей увлечённостью всегда пропускал моменты, когда тот стынет), то и это сюда хорошо подходит.

Однако минусов было меньше, намного-намного меньше, что радовало, но один ему особенно не понравился.

— Провожать до дома в субботу? С восьми до полдевятого?

— В это время я иду домой с урока скрипки, уже темно, и это не очень удобно. Пару раз ко мне пробовали приставать, так что провожающий до дома был бы мне очень кстати.

В остальные дни она была полностью свободна. Тренировка со скрипкой в субботу длилась три часа, что доказывало её расписание, написанное в самом начале тетради — именно его она и загнула, но вернула, когда объясняла, почему так поздно идёт домой.

Ладно. Раз в неделю можно и прогуляться разочек на час, тем более он получал намного больше.

— Всего два желания, — не спросила, а скорее сказала как факт, когда он вернул ей тетрадь, чтобы она ознакомилась с изменениями. — С бенто я согласна, а что входит во второе?

— В большинстве случае эксперименты, также кофе и расчёты.

— Ко второму только через два месяца, иначе это повредит моей репутации, и все будут считать меня легкодоступной.

Ну да. Сенку в этом плане был с ней полностью согласен: слухи и ему были не нужны, хотя если они начнут встречаться, то рано или поздно они-таки начнутся, правда, в плюсах было и то, что ей не нужно их выставлять напоказ. Они оба не чувствовали к друг другу никакой любви, просто сотрудничество.

— Суббота завтра, так что буду ждать тебя в восемь возле школы. — сказал он, возвращаясь к книге.

— Тогда до завтра, — она взяла тетрадь и ушла, ничего больше не сказав.

Нелли сразу почувствовала, что что-то стало меняться.

Вначале исчез Ген Асагири. Цукаса сказал, что тот стал предателем и переметнулся на сторону врага, и если тогда она только кивнула, стараясь не показывать своей настороженности, то после зимы напряжение стало немного больше. Людей зимой освобождать из камня не стали, вместо этого поздней осенью коллективно укрепили дома и пещеры, да заготовили еды побольше заранее.

Тем не менее, запасы той жидкости Цукаса всё время пополнял сам и всегда приносил в их пещеру. Сама Нелли выходила отсюда только пару раз в сутки и никогда и ни за что, если Цукасы не было здесь. Кто-то из них двоих тут должен был быть и если Цукасы всё время не было, то логично предположить, что всё время здесь была именно она. Это было не так уж сложно, на самом деле — Шишио любил охотиться и приносил ей всё самое лучшее. Лучшие шкуры, лучшее мясо, самые сочные фрукты, самый свежий и тёплый бульон, самую чистую воду. Ей было немного скучно, но в то же время интересно так жить. В основном благодаря тому, что она так и не заснула в камне, это время давалось ей легко — по сравнению с темнотой, тут время шло очень быстро. Если бы не три тысячи семьсот лет, которые она бодрствовала, то она бы, наверное сдалась.

После предательства Гена Асагири, книги которого она всегда читала внимательно и с особым рвением, находя там кое-что интересное между строк, Цукаса Шишио стал явно к чему-то готовиться. К этому она отнеслась немного настороженно, но тоже без особо рвения. Нужно было дождаться какого-нибудь важного момента, нужного, чтобы действовать. Или хотя бы понять, с кем именно действовать и как. Хоть она и жила тут, в пещере, как Императрица — чёрт, она знала, что именно так её и называли другие жители этой Империи Силы, — информации всегда было мало. Она редко, очень редко говорила с кем-то из людей, помимо Цукасы. Но тот был не очень болтливым собеседником, и, в основном, говорила она.

Старалась говорить всегда мягко и ненавязчиво, но не осторожно. Всегда высказывать собственное мнение, чтобы он видел в ней равную себе. Это было важным для неё.

Но в основном ничего не менялось. Цукаса просто явно тогда готовился к зиме, а Асагири Ген, возможно, просто решил жить среди найденного поселения людей, которые неизвестно каким образом смогли выбраться из камня раньше на несколько сотен лет — явно именно из-за этого полностью потеряли знания современного человека, что были в двадцать первом веке.

Нелли Тоору считала себя необычной девушкой. Она с самого детства ненавидела смотреть какие-то мультики, зато просто обожала читать. Такая любовь перешла ей от покойной бабушки, как и все старые книги, большая часть которых уже была ею к тому времени прочитана.

Прекрасно помнятся те давние времена, когда она сидела во дворе на лавочке с толстой книгой. И как только зрение не испортилось из-за такого большого напряжения для глаз?

Но что больше всего любила Нелли Тоору, так это свою собранность. Она тщательно взвешивала каждый свой шаг и особо гордилась тем, чего достигла, а потому старалась никогда не показывать никаких особых успехов. Она упирала на красивую внешность — длинные чёрные волосы, большие и красивые чёрные глаза, большая грудь и не слишком огромная попа, спортивный или чуть расслабленный вид. Единственное послабление, которое она сделала для себя — это не ниже десятого места в рейтинге школы, чтобы и дальнейшая учёба шла хорошо. В конце концов, только лучшие ученики поступают в самые престижные университеты.

Она читала книги. Много книг. А ещё у неё была фотографическая память и очень быстрая техника чтения. Настолько быстрая, что даже с учётом школы, куда она предпочитала не носить никаких книг, помимо школьных, за день она могла спокойно прочитать около пятисот страниц, а при особом рвении даже восемь сотен.

И к старшей школе, когда любые комплексы исчезли в её восприятии, когда исчез лишний вес, и она стала более спортивной, она смогла серьёзно подумать о своём будущем и пришла к выводу, что ей нравится наука. Нелли легко прочитала про все болезни мира, даже самые редкие, и изредка размышляла о том, чтобы что-нибудь изобрести от всего этого, но вовремя себя останавливала.

Она была не гением.

У неё была прекрасная память, и она быстро читала. Запоминала буквально всё, хоть раз прочитанное, даже если читала быстро. Но она не могла создавать что-то новое. Хотя ни разу и не пробовала всерьёз — это бы привлекло к ней много внимания, а будучи красивой она и так пользовалась популярностью.

Нелли Тоору знала всё о биологии и химии, все болезни и методы лечения, как и из чего создаются лекарства. Всё с самого начала, и даже в этом каменном веке при определённых стараниях она могла бы «изобрести» что угодно по этой теме. Но помимо всего этого она также прекрасно разбиралась и в других вещах, про которые читала.

А читать она любила больше всего на свете.

Математика, физика, механика, — всё, что хоть как-то касалось всего этого, абсолютно всё было в её голове и идеально расположено в памяти.

Каменный век? Ни капли не страшно — Нелли Тоору прекрасно знала, как достать здесь электричество или как сделать новомодный сенсорный телефон, телевизор. Она могла бы это сделать, но она была больше теоретиком и никогда не стремилась быть практиком. Это было не по её части и поэтому после каждой прочитанной книги она брала новую, а не пыталась поставить собственный эксперимент.

Как, например, Ишигами Сенку. Вот кто любил практиковать всё, что только взбредёт в голову.

Как только стали каменеть птицы, мать Нелли отпросила её из школы по причине болезни — хотя она не болела вовсе, — и пришлось сидеть дома. Единственным занятием, опять же, являлось чтение.

За всю свою жизнь она прочитала около миллиарда научных книг. Если не больше раза в три. А сидя дома целый месяц, она прочла ещё около тысячи — сидеть дома было жутко скучно, тем более совершенно ничего не делая.

А потом, когда она решила сделать разминку — нельзя же сидеть на кровати круглыми сутками, в самом-то деле, — пришло окаменение. Прямо тогда, когда она сидела на поперечном шпагате. Поистине самая ужасная поза для окаменения, но её успокаивал тот факт, что кто-то в этот момент мог и вовсе находиться в туалете. В процессе.

Первое время она ещё о чём-то думала, а потом просто погрузилась в собственное подсознание, будто бы заново анализируя всё раннее прочитанное. А после её освободил Цукаса Шишио.

— Ты не спишь, — это был не вопрос, всего лишь факт.

— Только недавно проснулась. — чуть хитро.

Нелли перевернулась на живот, сгибая ноги в коленях, но сразу же разгибая. Чуть-чуть потянула руки, полностью перенося вес на грудь, но потом снова вернула ноги вверх, а голову положила на кисть. Локоть тяжело опустился на шкуру медведя, которого уже давно убил Цукаса.

Шерсть у медведя была мягкой.

— Что так вкусно пахнет? — тихо спросила она. Голос не без эмоций, но те приглушены слегка, при этом совершенно чистые. Будто бы преданные, но без этих ноток. Просто вопрос, но в то же время нет.

— Кабан. И я принёс тебе хлеба. Ещё есть сушеные яблоки. Тебе они понравились в прошлый раз.

— Спасибо. Они действительно очень вкусные. Хорошо, что у нас получилось собрать их побольше — зимой всегда нужно есть больше витаминов.

Он только кивнул в ответ.

— У меня немного поднялась температура днём, но сейчас уже всё хорошо, — осторожно, но со слабой твёрдостью сказала она. Голова развернулась в сторону, где был скрытый туннель.

Послышался треск камней. Она чуть дёрнула рукой, которой упиралась с самого начала в пол, когда садилась на шпагат. Рука дрогнула, она бы упала, если бы не подхватили крепкие и сильные руки.

Нелли пошевелила головой, второй рукой. Ноги пока оставались на месте и никак не желали шевелиться, но камень стал осыпаться, и она увидела свет.

Она вдохнула свежий воздух. И открыла глаза, прищуриваясь.

— Невероятно, — шепот сорвался с губ, стоило только увидеть гремучие леса, растянувшиеся на многие десятки километров и дальше, дальше.

— Прошло три тысячи семьсот лет после окаменения человечества, — услышала она голос.

Нелли повернула голову, встречаясь глазами с парнем. Она сразу его узнала — видела пару раз по телевизору, хотя и обходила тот стороной.

— Неужели кто-то всё это время мог быть в камне и считать?

— Да.

— Невероятно, — снова выдохнула она, после чего прикрыла грудь руками. Ветер внезапно стал холодить нежную кожу, и она выдохнула снова.

Поверх плеч лёгла тёплая шерсть. По виду она напоминала гриву льва.

— Спасибо, — она попыталась сдвинуть ноги, но ничего не вышло.

Парень заметил попытки и облил ноги какой-то жидкостью из бутылки. Она снова сдвинула ноги и на этот раз вышло лучше. Камень трещал не переставая, пока она, одной рукой прикрывая себя, другой пыталась убрать крепкий камень.

Внезапно рук стало больше. Цукаса к тому времени уже убрал ту маленькую баночку и решил, видимо, помочь ей.

— Ещё раз спасибо. Никак не ожидала, что буду делать шапагат и в какой-то момент… стану камнем.

Она чуть улыбнулась. Скрестила ноги и перевела взгляд на горизонт. Воздух был чистым и таким свежим, что она никак не могла перевести дыхание с непривычки.

— Как тебя зовут?

— Меня зовут Нелли. Полагаю, фамилия в этом мире больше не важна, верно?

— Да.

Они снова некоторое время помолчали. Но в этом молчании не было никакого напряжения. Наоборот, оба чувствовали себя совершенно спокойно.

— Так, что всё-таки произошло?

— Это никому неизвестно. Просто один человек проснулся спустя три тысячи семьсот лет. Он же и изобрёл вот это, — парень кивком головы указал к себе на пояс. Нелли перевела туда взгляд, стараясь не останавливать взгляд на голой груди, заметив уже знакомую баночку с жидкостью. После этого перевела взгляд обратно на природу. — Но этот человек, Ишигами Сенку, хотел воскресить всех.

— Даже тех людей, что не заслуживают жить? — спросила она.

Ей было легко догадаться, куда ведёт разговор. И легко притвориться, что она ненавидит кого-то.

— Да. — он явно смотрел ей в спину, и она снова обернулась, держа двумя руками шкуру льва, чтобы не оставлять себя совсем голой. — А как ты считаешь?

— Я всего лишь слабая девушка. Мне всё равно на все эти разборки, — она какое-то время помолчала, потом добавила. — Хотя некоторые люди действительно не заслуживают жить, я просто не хочу думать об этом. Не хочу решать…

— Я убил Ишигами Сенку, — она прикрыла на миг глаза, радуясь тому, что он этого не видит.

В сердце неприятно кольнуло болью. Но она только вдохнула глубже, чтобы собраться с мыслями и чуть прикусила себя за язык. В конце концов, она не любила Ишигами Сенку. Так чего горевать по мёртвому?

— Я собираюсь убить всех учёных, потому что рано или поздно они вернут людям современное оружие. Я не хочу, чтобы люди снова воевали, не хочу той преступности и тех ужасов современного мира.

— Я не учёная. Но моя голова содержит в себе очень много информации. Я знаю, как готовить наркотики, как работают ружья и как их сделать, из чего состоят ядерные, атомные бомбы. — Нелли развернулась к нему. — Но в этом мире я клянусь никому и ничего не говорить о таком. Люди получили свой шанс на новую жизнь, и я не имею права отнимать столько жизней всего лишь лишними знаниями. Убьешь меня?

Он молчал. Она на какие-то секунды снова посмотрела на горизонт.

— Но нельзя забывать о том, что помимо ужасов, наука создала и кое-что другое. Я знаю, как готовятся антибиотики, как вырезать опухоль, аппендицит, как заметить рак, как правильно зарастить кость. У меня нет никакого опыта ни в чём. Я просто это знаю. И если ты примешь решение убить меня, то должен знать, что отнимешь у людей. Я готова давать им только то, на что ты дашь разрешение. Но если ты меня всё же убьёшь… То хоть один врач должен жить. Иначе рождённые дети в этом мире рискуют умереть, не дожив до взрослого возраста…

Она поёжилась.

— … из-за болезней, которые они никак не смогут вылечить по незнанию.

Снова помолчали. Она смотрела только на горизонт, желая, чтобы это было последнее, что она увидит в случае смерти.

Без родственной души жизнь всё равно имела мало толка. А родственной душой она считала именно Сенку Ишигами.

— Я не убью тебя. — она круто развернула к нему голову. — Но ты должна быть на моей стороне.

— Не могу этого обещать. — тихо сказала она. — Но я не хочу смерти детям. Хочу чистого мира, без тех, кто лишь отравляет воздух одним своим дыханием. И я постараюсь сделать для этого многое.

Цукаса почему-то после этого ещё какое-то время молчал. А потом принёс её к себе в пещеру. Объяснение этому было понятное — он не мог допустить её смерти, как окажется после, из-за её знаний в области медицины, — но и не мог допустить, чтобы её знания, такие опасные, достались кому-нибудь ещё.

— Иди за мной, — сказал он, разворачиваясь в сторону пещеры.

Она попыталась встать, но ноги не держали. Они даже не желали нормально соединяться и после шпагата были сплошной прямой. Сидя это было незаметно, но теперь она не могла не испытывать презрения к себе за такое унизительное положение.

К счастью, Цукаса, видимо, услышал её падение. Он обернулся, подошёл ближе и спокойно взял её на руки, идя вперёд.

«Сенку никогда бы не смог меня поднять на руки» — подумала она, прикрывая отчего-то уставшие глаза и кладя голову ему на крепкое плечо, — «Но и сильные люди меня никогда не привлекали».

В пещере их распорядок установился быстро. Но самое сложное для Нелли Тоору началось уже с первого дня — после тысячи лет ноги не желали соединяться. Она делала упражнения и потихоньку ходила, но выработалась привычка просто отдыхать. Ей, в принципе, этого вполне хватало. Ничего особого не хотелось, а если и хотелось, то непонятно чего.

К счастью, уже в приближении зимы ноги снова стали нормальными.

Вначале Нелли спала в пещере, в скрытом туннеле, где её было не видно. Но чем ближе подбиралась осень, тем холоднее становилось, и даже шерсть не спасала — дуло от холодных стен, потолка, пола. Огня же она боялась, ибо один раз подпалила шерсть и устроила небольшой пожар.

И тогда она впервые легла спать с Цукасой. Тот не сопротивлялся, зато ночью было тепло. Была вначале осторожна, но никаких романтических или сексуальных отношений никто из них не хотел. Она-то уж точно, а Цукаса больше волновался о совсем других вещах, и их обоих это полностью устраивало.

Именно тогда ей стало понятно, почему её оставили в живых. Хотя, может, не только поэтому.

У Нелли Тоору было всего несколько задач. Следить за жидкостью от окаменения и заботиться о тех людях, которых уже успели оживить — собрать для них травы, сделать из шкуры одежду или просто удобную ткань.

— Ты спала весь день?

— Нет, — покачал она головой, возвращаясь из воспоминаний в реальность. — Проснулась утром и заснула только недавно, когда был обед. В любом случае, простуда лечится антибиотиками, но я боюсь, раз уж не практик, выйдет отрава. Травы помогут мне, а зима уже закончилась, так что вскоре полностью поправлюсь.

— А днём?

— Нет. — она перевела взгляд на еду. — Давай я лучше оденусь и пойду приму ванну. Еда ещё совсем горячая, как раз остынет. Ты попросишь приготовить?

— Конечно. — тот кивнул.

Нелли могла свободно передвигаться по Империи Силы. За ней никто не следил, и даже Цукаса не ходил за ней никогда. Да она бы и не собиралась отсюда бежать, без какого-либо опыта оказаться зимой на улице желания не было.

Но ходить куда-то она в начале не хотела, а потом уже пошли слухи про то, что они с Цукасой пара, и она передумала. Расхотелось. Да и не слишком общительной она была. К тому же, надо было присматривать за жидкостью. Это было намного спокойнее и легче.

Не желая ни с кем больше общаться, она получала еду вечером от Цукасы, а утром ей оставляли горячее у порога, постучавшись, но не смея входить. В обед было также. А вечером она всегда принимала ванну, которую либо набирал Цукаса, либо кто-то ещё.

Словно настоящая Императрица каменного века. Про неё ведь столько слухов ходит — она действительно популярна из-за каких-то небылиц.

Она встала со своего места и пошла туда, где спала раньше. Теперь там в основном стояли кувшины с жидкостью и лежали шкуры зверей, её размера. Сама же Тоору уже давно решила, что даже после зимы останется спать с Цукасой.

Она любила, когда Сенку обнимал её во сне. Это было самое лучшее чувство нежности в груди. Она бы отдала всё, что угодно ради того, чтобы повторить такое.

Девушка взяла шкуру, накидывая на плечи и идя уже по другому коридору. В конце концов, это же пещеры, так что тут было много входов и выходов, через которые она чаще всего шла гулять, если ветер был не слишком сильным. Или купаться. Был даже скрытый выход на пляж, но он понадобится ещё не скоро. Если вообще понадобится.

Нелли вышла к углублённой ванне, где уже грелась вода. Тоору благодарно кивнула Цукасе, который сегодня набирал воду сам. Подошла поближе, пробуя температуру воды. Помещение было очень тёплым, и как только парень скрылся, Нелли поспешила раздеться и выставить одежду в коридор, чтобы та не стала влажной. Сменная одежда, конечно же была, но эту они носили всего лишь один день, и она была совсем чистой, так что ею можно было воспользоваться ещё несколько раз.

Огонь грел воду, тогда как она сама в это время завязала собственные волосы. Увы, мыть их в этом времени было просто ужасно, а зимой они сохли долго, потому что было либо холодно и дуло, либо слишком душно и оттого влажно.

Нелли подошла, снова пробуя температуру воды. В горле стало сухо, и пришлось прокашлять, чтобы можно было дышать легче.

— Всё хорошо? — услышала она голос Цукасы. Как оказалось, тот был недалеко.

— Да, — ответила она, потихоньку залезая в ванну, точно зная, что парень не будет за ней подглядывать.

— Если я понадоблюсь, то просто позови.

Потихоньку вода нагревалась, становилось жарче. Она оглянулась в поисках удобной чашки или миски, но ничего подобного не оказалось поблизости. Тоору нахмурила брови.

Под специальной ванной было очень удобное углубление, на котором стояло что-то железное и решётчатое. На железке были дрова, но вся эта конструкция была в глубокой яме, и, чтобы потушить огонь, нужно было вылить много воды, которая в ладонях не помещалась. Ванной пользовались не только они — тут мало где можно было помыться, а всего в их Империи было где-то семь девушек. Самой младшей была она сама, к тому же раньше никто никогда эту чашу не уносил.

Значит, это сделали специально. Кто-то хотел её выманить, — но для чего? Поговорить? О чём?

Она вернулась к своей одежде, но ничего подходящего там не было, коридор оставался пуст.

Нелли услышала шаги.

— Извините! — громко сказала она, не крича. Блондинка обернулась. — Мне не оставили чаши, не могли бы вы принести её мне? Боюсь, я не могу отойти.

— Сейчас принесу! — быстро кивнула та, убегая в сторону.

Красавица спокойно улыбнулась.

Девушка. Та блондинка. Она ведь явно не случайно проходила мимо. И если догадки Нелли верны, то именно она и унесла чашу для воды.

Но зачем бегать от разговора?

Никки чувствовала, как её втягивают в опасную заварушку.

Нет, ничего удивительного в этом не было. Согласившись присоединиться к Царству Науки она уже знала про себя, что рано или поздно ей дадут какое-то поручение и даже была внутреннее к этому готова. Это, в конце-концов, было не так уж и удивительно.

Другое дело, что её попросили вот так, сразу. И, ладно бы, с этим она тоже смогла бы как-нибудь смириться. Но само поручение…

В их Империи Силы была только одна Нелли. Логично предположить, что именно эта девушка и есть Нелли Тоору, а значит именно её и имел ввиду Сенко Ишигами.

Но эта Нелли была однозначно за Цукасу. Никки уже хотела отказаться, как Юдзуриха согласилась, а Тайджу её поддержал. Как связаться с той стороной, чтобы отказаться она просто не знала и им троим оставалось только закопать трубки так, чтобы было не видно ничего и никто бы не заподозрил их в чём-то странном.

— Идиоты, — сказала она с большим раздражением. — Как можно было согласиться на такое?

Было такое ощущение, что кто-то из них всех хочет её подставить. Если кто-нибудь из этих двух приблизиться к Нелли Тоору, то все сразу заподозрят неладное, значит роль связующего остаётся именно на ней. И если хоть кто-то об этом узнает…

— Извини, — Огава сложила руки вместе, наклоняясь. — просто если Сенку уверен в этом, то значит всё будет хорошо.

— Да! Сенку всегда прав! — громко сказал Тайджу.

Никки оставалось немногое: вздохнуть и смирится. Хотя в голове уже стал строиться план побега в Царство Науки и заодно убийство этого-самого Сенку Ишигами.

— Но мы сделаем всё возможное, чтобы…

— Только вот без этого, — тут же перебила она Юдзуриху. — Если вы хоть на шаг приблизитесь к ней, нас всех сразу же раскроют. Я сама всё сделаю, а вы сидите тихо и не вызывайте лишних подозрений, — она хмуро окинула их взглядом. — Вам всё ясно?

— Так точно! — воскликнули те хором.

Юдзуриха виновато улыбнулась.

Никки же задумалась о Нелли Тоору.

Она видела её много раз, но никогда не приближалась и не разговаривала. Эта черноволосая девушка была тихой и спокойной, но практически всё своё время проводила в пещере у Цукасы, где поселилась в тот же день, как очнулась из камня. И при этом никто точно не знал, когда именно она возродилась, просто в один день это стало заметно и всё. Слишком большого шума это не вызвало — привлекло скорее то, что она жила в одной пещере с самим Шишио и имела странную походку, словно ноги у неё шли в разные стороны, что наталкивало на не совсем радужные мысли о её настоящем положении.

Нелли часто помогала с продуктами. Просила кого-нибудь ходить с ней за травами, любила сушеные фрукты — пару раз Никки выпала честь принести ей поесть, но все те разы, когда она чуть заглянула глазом в пещеру, девушка спала, — как и остальные девушки работала со шкурами животных. Но общалась мало с кем и в основном была молчаливой, но явно доброй, потому что никому ни в чём не отказывала.

Зимой же её практически не было видно и среди людей пошла твёрдая уверенность в том, что Нелли, или, как её называли все девушки и большая часть мужчин — Императрица Силы — что она заболела. Это подтверждало то, что изредка Цукаса брал какие-то травы и много сушеных фруктов и каждый вечер приносил воду из дальних источников, где она была тёплой даже зимой и самой чистой. Носить её было не так уж и просто, в само-то деле.

А ещё в коридорах пещер было слышно её кашель. Те, кто приносил ей еду, говорил о том, что Императрица Силы практически всё время спит, а значит скорее всего она действительно больна. Это даже кого-то очень сильно расстроило и Никки слышала, как самые наивные молятся на её здоровье — именно Нелли Тоору указывала на травы, которые помогли многим пережить зиму и не заболеть. Даже простой кашель теперь у многих казался немного страшным, потому что никаких лекарств у них не было и с этим приходилось мириться. Что уж говорить о тех, кто случайно приобрёл насморк? А температуру?

Тем не менее, никто не умер и с помощью трав легко поправлялись, а оттого и росла популярность Императрицы.

Пещера Цукасы охранялась им самим, да никто бы и не пошёл туда без его ведома, в самом-то деле. Но подобраться к Нелли было не так уж и просто, как это могло показаться.

Завтрак ей приносил либо Цукаса, либо кто-то из девушек и внезапно попроситься отнести ей пищу — навлечь на себя много внимания. Ужин был исключительно на Цукасе, а в обед она спала. Если хотела, то просила кого-нибудь принести, но сама не выходила. А из-за популярности практически никто не был против на минуту отвлечься и выполнить её просьбу. Никки может и не повезти с этим, тем более она очень редко просила обед.

Самым логичным казалось подкараулить её у ванны. Ею редко пользовались девушки, зимой все боялись замерзнуть и были особо чистоплотными, а если такое и случалось, то у большинства уже давно были собственные ванны или специальные места. Но те, кто жил близ Цукасы мыться там могли, нужно было только воду самому себе принести. Тем не менее, никто и никогда раньше с Нелли не пересекался в том месте.

Но рано или поздно это же могло случиться, верно?

Если и действовать каким-нибудь незаметным образом, то только так. Это казалось Никки самым логичным и правильным, потому что в ином случае придётся выжидать очень долго и ей не факт, что повезёт.

Другое дело, что нужно было ещё и задать ей вопрос. Как это сделать?

Нелли Тоору явно была не слишком разговорчива, был ли шанс, что она соскучилась по общению с людьми пролежав практически всю зиму с болезнью? Маловероятно.

Никки оставалось только сделать всё возможное, что было в её силах. И понадеяться на то, что Сенку Ишигами не ошибся в своих расчётах.

Первым делом она отвела Юдзуриху и Тайджу и отдала их под конвой другого охранника. Сама же ни разу не взглянула на них, чтобы не было никаких подозрений.

Её план был прост — дождаться, пока Нелли не пойдёт мыться и там невзначай присоединиться. Но ближе к вечеру она решила его изменить и аккуратно забрала из женской ванны большую чашу, без которой невозможно было потушить огонь внизу. После этого она тихо села неподалёку, спрятавшись так, чтобы её не было видно.

Послышались шаги, но, к её разочарованию Нелли явно шла не одна. Голосов было не слышно, слишком уж далеко и тихо было.

Зато она услышала кашель. И просьбу шепотом предупредить, если станет хуже.

«Неужели она моется с Цукасой?» — проскочило в её голове ужасное.

Так было очень легко объяснить двойные шаги. Одни ведь явно принадлежали ей, а вторые точно были Шишио — он всегда ходил очень тихо в этих пещерах, практически неслышно, словно не имел веса вовсе.

Никки потрясла головой и, выждав какое-то время, решила просто пройти мимо. Если Нелли и Цукаса мылись вместе, то парень и сам может сходить за чашей, а она только вызовет ненужные подозрения своей ходьбой туда-сюда.

Но не успела она встать со своего места, как услышала, что сдвинули шкуру. Едва заметный звук, который означает, что «дверь» ванны открылась.

Никки слабо сделала несколько шагов, стараясь сделать вид, словно она шла мимо.

— Извините! — услышала она тихий голос и развернулась.

У девушки был румянец на щеках, какой-то нездоровый. Большие чёрные глаза, связанные длинные чёрные волосы. Сама она была раздета, хотя грудь придерживала рукой.

— Мне не оставили чаши, не могли бы вы принести её мне? Боюсь, я не могу отойти. — девушка неловко улыбнулась.

Никки очнулась, словно ото сна и неожиданно даже для себя, как-то робко согласилась.

Как же она сейчас корила себя за то, что отнесла чашу подальше от пещер. Это было сделано на случай, если кто-нибудь тоже будет идти мимо и внезапно заметит — только этого ей для счастья не хватало! Но так было даже лучше и пусть её путь мог быть длинным, все легко заметили и поняли её поиски, дав ей другую чашу.

Так было лучше всего. Никто ни в чём её не заподозрит. И даже Цукаса не сможет об этом догадаться — вряд ли те молодые девушки расскажут ему об этом, ведь сам Шишио практически не общался с ними. Что ему до такого мелкого случая?

Никки вернулась и неловко постучала чашей о стену, давая таким образом знать о себе. Войти она бы не решилась без разрешения.

Нелли Тоору была настоящей Императрицей Империи Силы. Каким-то образом незаметно она стала второй после Цукасы и…

Глаза Никки расширились. Умри Цукаса, именно за этой девушкой пошли бы люди! Пусть она мало общалась с людьми, но именно её советы помогли практически всем пережить зиму и именно от её слов все стали собирать и хранить травы, которые помогали в лечении. Её все воспринимали Императрицей, даже Цукаса уже был не настолько популярен. Его образ стал обычным из-за того, что того видели каждый день, тогда как Нелли Тоору стала образом мифическим. И ведь заметила она это только сейчас!

Никки ведь и про себя зачастую называла эту девушку Императрицей!

— Я принесла чашу, — сказала она, не решаясь войти внутрь.

Внезапно сдвинулась шкура. Пошёл легкий пар из-за того, что в коридоре было чуть прохладнее.

— Ох! — вздохнула девушка. Румянец на щеках вблизи стал ещё более заметен, как и искусанные губы. — Большое спасибо!

— Вам помочь? — осторожно спросила Никки. — Вы выглядите немного неважно…

Неожиданно пришедшая робость удивляла её саму. Она вздохнула поглубже, чтобы собраться с мыслями и не накосячить. Второго шанса ведь не будет!

Последняя мысль придала ей сил.

— Ох, это было бы просто чудесно с вашей стороны! — кивнула девушка, пропуская её внутрь.

Никки быстрым взглядом окинула помещение. Ничего не указывало на тот факт, что кто-то ещё здесь был, кроме того, что вода была неспокойной. Но так могло бы быть и оттого, что кто-то просто провёл по ней рукой.

Она подошла быстрее к воде и зачерпнула её чашкой, туша огонь.

— Вы не против принять со мной ванну? — спросили её из-за спины и Никки развернулась, невольно снова окидывая девушку взглядом. — Мне так редко в последнее время удаётся с кем-то поговорить.

— Если вы не против, — кивнула Никки, раздеваясь.

Нелли имела хорошую фигуру, но вовсе не спортивную, хотя раньше явно занималась спортом. Не слишком большая грудь, аккуратная талия и прямые высокие ноги. В отличии от неё, сама Никки была больше накаченной и чувствовала себя от этого не слишком уютно.

Императрица будто бы была моделью с обложки и румянец на щеках только красил её. Но, вид всё равно говорил о том, что она не совсем здорова.

— Почему вы практически не выходите из пещер? — осторожно спросила она. — Ходят слухи, что Вы больны.

— Можно сказать и так, — отклонила та ответ.

Никки едва не цыкнула. Она хотела разговорить девушку, но не знала как и от этого чувствовала себя ещё более неуютно.

Сама Нелли тем временем попробовала воду и после осторожно села внутрь. К счастью, при желании там свободно могло вместиться пять девушек, там что Никки просто добавила чуть прохладной воды, которая всегда стояла рядом и после тоже села.

Некоторое время они сохраняли тишину. И если сама императрица явно чувствовала себя расслабленно, прикрыв глаза, то Никки никак не могла настроиться на разговор, чтобы задать один главный вопрос.

— Скажите, это правда, что меня считают императрицей? — поинтересовалась та, первой прервав молчание.

— Да, — быстро, даже слишком быстро ответила Никки, после чего чуть медленнее добавила, — Все люди считаются примкнувшими к Империю Силы. Цукаса считается здесь главным, но никто не зовёт его императором. Ваш образ более необычен и так как вы близки с ним, то…

Никки не закончила, её прервал мелодичный смех девушки.

— Извини, — сказала та спустя какое-то время. — Просто это так странно слышать для меня. Я ведь ничего не сделала.

Никки невольно вспомнила больного парня, который болел целых два месяца и продержался только потому, что ел собранные травы. Травы, которые никто бы не собирал, не скажи им делать это Нелли Тоору.

— Это вовсе не так, — Никки поправила чуть влажную чёлку, чтобы та не лезла в глаза. — Если бы не ваши советы, многие бы не пережили зимы. Для людей, для всех нас, это очень важно.

Снова установилась тишина. Никки чуть занервничала, хотя Императрица явно чувствовала себя нормально — на её губах была лёгкая улыбка, а глаза та снова закрыла. Тело её явно расслабилось и она просто наслаждалась её компанией.

Это открытие стало таким внезапным и приятным. Всё напряжение и нервозность пропали, словно их и вовсе не было.

— Скажите, а как вас зовут? — спросила Никки.

Нелли спокойно открыла глаза, снова улыбнулась. Её словно ничего не волновало, она была такой спокойной и мягкой, что даже не напоминала человека.

Никки невольно сравнила её с добрым божеством, с самим Ками. Если те и существовали, то в человеческом обличии наверняка были бы такими же красивыми, спокойными и прекрасными. Такими, что любые волнения уходили прочь. Такими, от одного присутствия которых появилась уверенность. Без единого изъяна.

— Нелли, — мягко ответила она. — Фамилия в этом времени не играет особой роли, а даже если бы так и было, то это бы не имело значения.

— Почему? — осторожно спросила Никки.

На лице девушки не было ни капли злости, раздражения или недовольство. Было такое чувство, словно можно спросить всё что угодно и она ответит тебе на любой вопрос. Словно эта девушка может сделать всё, что только может сделать сам Ками.

— Один человек принял меня в свою семью, — загадочно ответила та и шутливо поиграла бровями.

Никки неожиданно смутилась, чувствуя, как краснеют щеки. Ведь можно же было догадаться! И ведь она знала, что.! Девушка чуть рассмеялась, но вовсе необидно, скорее за компанию.

— Я понимаю, почему вы ему понравились, — осторожно сказала она, но снова не последовало никакой негативной реакции. Только мягкая улыбка и небольшой кивок головы в левую сторону.

Эта девушка словно действительно была неземным существом.

Никки ущипнула себя, напоминая о том, зачем она здесь. Ей нужно было спросить, как эта девушка относится к Сенку Ишигами, но как ей это сделать? Казалось, словно это можно сделать в любой момент и та ничему не удивится, примет как данное и ответит также честно. Но не слишком ли подозрительно это будет?

— Мы быстро поладили. Правда, здоровье оставляет желать лучшего, но что я могу сделать?

— Это не ваша вина! — тут же воскликнула Никки, после чего смутилась своей реакции. — Уверена, что уже скоро погода станет теплее и вы точно поправитесь. — она замялась, а потом продолжила. — Правда, с современными лекарствами это было бы намного проще.

— Верно, — спокойно произнесла та. — Самые простые антибиотики быстро бы поставили меня на ноги, но, думаю, вполне хватит и трав. — она тут же словно очнулась и уже без улыбки, с беспокойством, поинтересовалась у неё, — Надеюсь, у остальных всё хорошо? Цу-чан часто приносит мне травы, но я беспокоюсь, что для других их может не хватить.

— Не стоит волноваться, у нас уже все давно здоровы! — Никки помахала руками перед собой.

После чего замерла.

«Цу-чан?» — спросила она себя. — «Это она про Цукасу, что ли?»

— Да и запасов ещё много, у всех немножко осталось. А вот вам надо поправляться. Всё же, для нас вы некий символ, что всё будет хорошо и многие хотят видеть вас в здравии.

— Постараюсь сделать всё как можно скорее. Но это зависит не от меня, — она покачала головой, но снова улыбнулась мягкой улыбкой. — Я бы хотела поговорить с кем-нибудь, но боюсь, что кто-нибудь заметит мой недуг. Не хочу нелепых слухов.

«Это мой шанс!» — подумала Никки.

— Скажите… Лекарства, да и не только лекарства, они ведь скорее не для нашей Империи Силы… вы ведь знаете про Царство Науки? — с запозданием спросила она.

— Цу-чан редко что-то рассказывает мне про это. Да и меня мало что интересует, кроме благополучия одного человека, — девушка поправила волосы. — Но я знаю, что нас предал один человек.

«Нас» было сказано немного странно, особо. Это слово будто бы объединяло её и эту девушку.

— Этот человек присоединился к Царству Науки и… насколько я знаю, главный там Сенку Ишигами. Что вы думаете об этом? Об Ишигами Сенку?

Никки чувствовала, как участилось сердцебиение. Казалось, что звук отдаёт прямо в ушах, отчего она могла и вовсе не услышать ответа.

Девушка задумалась. Рука её какой-то странной, явно привычкой, ногтём почесала кончик носа. После чего она улыбнулась и сказала:

— Что я думаю о Сенку Ишигами? — спросила она задумчиво, вставая со своего места.

Никки слабо кивнула, перед глазами появились чёрные точки от волнения.

— Гаултерия, — внезапно ответила та и, заметив её растерянное лицо, рассмеялась приятным смехом, вытираясь полотенцем и накидывая на себя одежду. — Прости, просто у тебя было такое серьёзное выражение лица, что я не смогла удержаться! — её руки соединились на талии, прячась в широких рукавах. Одежда её, неожиданно простого и светлого, белого цвета, делала девушку только ещё больше похожую на неземное существо. — Но мне было очень весело поболтать с кем-нибудь. Надеюсь, ещё увидимся!

После чего скрылась в коридоре.

Никки перевела дух.

«Гаултерия? И что это значит? Она хоть поняла, что сказала или просто пошутила?»

Было странное, но приятное ощущение в груди. Никки вылезла и тоже стала протираться полотенцем, одним из тех, что висят здесь всегда.

Ну, в конце-концов, она спросила и получила ответ. Осталось только дождаться завтра, чтобы передать его Ишигами Сенку через тот телефон на могиле. Остальное уже не её проблемы.

* * *

— Прости, я немного задержалась, — она подошла к нему, передавая в руку свою скрипку.

Сенку тут же взял её, закидывая на плечо, беря второй рукой её небольшую ладошку.

— Три минуты и двадцать четыре секунды. — сказал он.

— Если не считать путь от школы к забору, выходит три минуты и две секунды. — спокойно ответила она, идя первой, чтобы вести к своему дому. Он послушно пошёл следом.

— В семь — значит уже к семи быть на месте.

Она молча кивнула, больше ничего не сказав по этой теме.

— Завтра свободный день или ты планируешь чем-то заняться?

— Буду весь день читать книги, к вечеру устрою эксперимент.

— Что будешь читать?

Сенку спокойно достал из своего кармана чек, который остался там с последнего похода в магазин. Она также спокойно взяла его в руку, красным ногтём удерживая самый вверх, чтоб тот не трепался под лёгким ветром.

Правда, он сомневался в том, что хоть одно название из книги ей знакомо. Впрочем, он хорошо помнил список плюсов и там значилось «начитанная», плюс — физик, химик, математик, полиглот и механик в серьёзных увлечениях.

Забавно, что именно музыка была всего лишь хобби для того, чтобы расслабиться.

— Второе в основном философия, — спустя пару секунд сказала она и Сенку наклонился, чтобы убедиться в том, что она говорит именно о той книге, про которую он подумал. — Но мне было интересно. А вот шестое показалось мне пресным и бесполезным занятием. До конца, тем не менее, дочитала, но больше я этого автора теперь не беру. Он всегда так пишет или только в этой книге? — она повернула к нему голову, отдавая чек обратно.

— Только в этой. Я могу принести в понедельник пару книг, которые он написал, если тебе будет интересно.

— Тогда с меня будет бенто.

Он тоже молча кивнул и дальше они какое-то время шли в тишине, пока она не остановилась у одного дома.

— Я живу здесь, — она кивнула головой на калитку. Ишигами осмотрел его, замечая как внутри горит свет на первом этаже и стянул с себя скрипку.

— Пока. — сказал он.

— Пока. — кивнула она, разворачиваясь и открывая чуть скрипнувшую калитку.

Что было дальше он уже не видел, идя к себе домой. Но зато, только шагнув в комнату, сразу отложил нужные книги и даже те, за которые речь и не шла. Просто, чтобы она тоже прочитала.

Нелли Тоору училась в параллельном классе и Сенку знал о ней только то, что в учёбе она была в десятке лучших. Его самого этот список интересовал мало, но он часто ходил туда с идиотом-Тайджу, так что иногда, из-за небольшого любопытства пробегал по списку взглядом и часто натыкался глазами на её имя, потому что чаще всего успевал прочитать вообще весь список студентов его потока, прежде чем его друг найдёт собственное имя.

Чаще всего, — практически всегда, если говорить откровенно, — именно он и находил имя Тайджу.

Раньше они и Нелли Тоору нигде никогда не пересекались, но он знал, что она входит в клуб шахматистов (как уже было написано в предоставленной тетради, в качестве минусов она написала про ежегодные соревнования, но в расписании никаких тренировок по шахматам у неё не было), потому что когда-то слышал, что она выиграла кубок для школы и тот стоял до сих пор в учительской. Сенку его даже видел пару раз, но надолго взгляд не задерживал. Его мало что интересовало кроме науки и он никогда не уставал это повторять тем, кто не понял с первого раза.

В учительской его чаще всего ругали за отсутствие домашки, потому что он был слишком увлечён своими экспериментами, а возвращаться к школьной программе не было нужды. Учителя это прекрасно знали, ведь он всегда участвовал в разных олимпиадах и всегда занимал первые места, но лекции всё равно читали для профилактики.

По-хорошему они вообще нигде не пересекались, а сам он был слишком увлечён собственными делами, чтобы обращать внимание на кого-либо ещё, но Нелли Тоору почему-то выбрала именно его.

Это можно было объяснить только тем, что было предоставлено ему в тетради: ей не нужна романтика и раньше она ни с кем не встречалась и его не будут доставать её бывшие (потому что у неё их нет). Можно было бы сказать, что ей просто любопытно и выбрала она почему-то именно его (насколько слышал Сенку, девушкам нравилась его внешность), но так как плюсы составлялись для него, как и минусы в принципе, то можно было добавить кое-что ещё.

К примеру, она не требовала ходить куда-то на свидания, гулять с ней или отмечать какие-то праздники. Но! Он должен был помнить её дни рождения, праздники, важные события и на них уже что-нибудь уже дарить. Ей не нужны были подарки когда она, к примеру побеждала на олимпиаде или в шахматах, но словесные слова поддержки или поздравления хотела. Также просила хотя бы раз в полгода приходить на её концерты со скрипкой.

Сенку согласился по некоторым причинам.

Во-первых ему понравилась её подготовка. Она действительно была начитана (иначе бы не занимала десятое место в рейтинге школы), но гораздо важнее было то, что она не просто предложила ему встречаться — девушки часто признавались ему в любви и часто дарили шоколад ко дню Святого Валентина, — она именно подошла к нему с деловым подходом к этому делу. И да, плюсов оказалось больше.

Помощь в экспериментах; готова пойти в магазин за книгами или какими-то веществами по химии\физике, когда он сам занят экспериментом и не может отлучиться из дома (а такое ведь случалось уже много раз! И поручить такое отцу или, что ещё хуже, Тайджу он просто не мог и приходилось прерываться); готовка бенто; подача кофе; не мешать, когда ему требуется побыть одному и заняться чем-то важным; совместное чтение книг (когда глаза уже устали, а мозг ещё очень хорошо усваивает информацию, очень хорошо поменяться и послушать, как тебе кто-то читает вслух); взять на себя все заботы по поводу того, что больше никто из девушек не будет признаваться ему в любви (увы, но такое пока что сработает только через пару месяцев, когда все поймут, что они действительно встречаются, но в перспективе звучит заманчиво), в общем плюсов было много и они его полностью устраивали.

Минусы же казались ему далёкими: дальнейшая общая жизнь. Поступить в один университет, жить вместе, жениться (она даже написала, что не против подождать, пока он полностью не будет готов к детям, потому что и сама не очень их хотела). Более приземистые казались пока что мелочами: провожать её в субботу домой, но погулять полтора часа даже полезно; поздравлять её в важные праздники; изредка присутствовать на её концертах, о которых она предупредит заранее.

В общем, Сенку это всё устраивало. Она просила не изменять за её спиной и в таком случае сразу же расстаться, но Ишигами не сильно интересовали какие-либо отношения, а тем более заводить их на стороне. Ещё упирала на доверительные отношения и заботу друг о друге. В чём-то они были схожи, потому что забота, как было написано в той пресловутой тетради, ей особо не была нужна.

И именно поэтому он и решил согласиться. В любом случае, они в любой момент могли бы расстаться с друг другом, когда поняли бы, что хотят чего-то иного, а Нелли Тоору пока что внушала доверие к своим словам и деловому подходу.

Так что, почему бы и нет? Раз их обоих это устраивало, то почему бы и не согласиться?

Сенку мало что понимал в женской логике, а именно этой логикой Нелли Тоору чаще всего и пользовалась. Тем не менее, рядом с ней ему всегда было спокойно и не было никаких странных чувств. Вначале он ещё пытался понять, почему она выбрала именно его, но вскоре она сама объяснила это тем, что жизнь требует импровизаций и девушка просто прислушалась к шестому чувству. Больше ничего по этому не сказала и ему хватило тогда этого ответа.

Тем не менее, вскоре, как признавал Сенку, она стала ему ближе. Они не слишком много времени проводили вместе, разговаривали мало и чаще всего молчали. Они не гуляли после уроков и никуда не ходили, зато у них было нечто гораздо больше: какое-то странное понимание. Если он откинет голову и прикроет глаза, она обязательно без слов возьмёт книгу и начнёт читать ему вслух, давая отдохнуть. Каждую субботу он обязательно провожал её домой и хоть говорили они редко, он всегда держал её за руку, потому что она сразу сказала, что легко мёрзнет и таким образом он старался передать своё тепло. И скрипку тоже сам всегда нёс, с самого первого раза и без какой-либо просьбы — просто протянул руку и взял. А она не благодарила. Потому что это было само-собой разумеющимся.

И в магазине всегда шли в разные стороны, чтобы встретиться у кассы и удостовериться в том, что книги они взяли разные и те, которых нет ни у кого из них дома. А если есть, то отнести вместе обратно, а потом просто пригласить в гости.

А когда приходили в гости, то сидели на кровати на каком-то расстоянии, или просто лежали рядом, не говоря друг другу ни слова и читали в молчании. Только страницы тогда шуршали.

И не говорили они не потому, что не было слов, а потому что ну… зачем говорить, когда и так всё понятно? Ей не надо было говорить вслух — подай мне такую-то баночку или, принеси кофе, пожалуйста… Она сама несла, потому что мозги у неё были такие же, как у него — уже заранее знала, что он делает и что для этого эксперимента надо. Просто ей самой было больше интересно наблюдать и если бы она делала эксперименты, как он сам, то Сенку бы вёл себя также, как вела себя Нелли Тоору.

И это понимание было многим лучше, чем все эти свидания и разговоры.

Она только один раз что-то попросила.

Осталась тогда у него дома спать, а Сенку уже давно не был против. Родителям сказала, что у подруги, с подругой тоже договорилась, сама осталась у него, а Бьякуя снова ночью не было, он на своих тренировках или курсах по подготовке для путешествия в космос. Ну и как-то само-собой было лечь вместе, потому что всегда лежали. Оба читали книгу перед сном, но у неё чтение было быстрее и закончила она тоже раньше. Потянулась, отложила книгу, да легла поудобнее, чтобы спать, спиной к нему, чтобы свет не мешал, пока сам он дочитывал.

Будешь ложиться спать — обними меня

И всё. С тех пор Сенку всегда обнимал её: и если получалось спать вместе, или если просто шли, или когда просто сидели, а она внезапно клала свою голову ему на плечо. И за руку, после субботних прогулок тоже стал всегда держать, если шли вместе, а руки оказывались свободными. А такое, на удивление, было почти всегда.

И время рядом с ней всегда запоминалось.

Наше двухсотое свидание

А каждую важную встречу принимала за то самое свидание. А для самого Сенку каждая встреча была важной. Он чувствовал, что улыбается от одного её присутствия, совсем немного. Словно впереди его ждал какой-то эксперимент или приятно проведённое время. А последнее было всегда.

Но свидания у них — даже простое пересечение взглядом на перемене. И вроде вот, не было у них никакой любви, а вот поди ж ты, уже просто не мог так просто расстаться.

А потом и разговоры стали немного другими. В смысле, не только про науку, хотя и так уже вроде бы не всегда говорили только о ней. Делились какими-то мыслями и взглядами на жизнь, даже не чувствами, а чем-то иным.

И ведь не любили они друг друга. Не любили. Но и жизнь порознь теперь казалась не жизнью вовсе. Словно чего-то важного не хватало.

Вскоре ласточки стали каменеть. Её мама теперь никуда не пускала — Нелли сидела дома и никуда не выходила, даже в магазин. Переписывались, конечно, куда же без этого? Но всё было не то.

Потом Сенку, сам не зная почему, просто увидел её сообщение и пошёл в магазин, чтобы купить ей книг побольше.

Она ведь так не любила читать через интернет, а все книги дома уже давным-давно прочитала. Не удивительно, что теперь глаза у неё часто болят. Так что он пошёл и купил. И книжек побольше — специально спросил, чего ей хочется почитать. Так, словно это было чем-то обыденным для них и она также обыденно ответила, словно в этом не было ничего такого.

В этом действительно не было ничего странного. Для них так уж точно.

А когда шёл, то ещё и цветы купил. Такие, как и на её концерт, куда она пригласила, чтобы он послушал, как она играет на скрипке. Сенку тогда сказал, что его это не интересует и такие мероприятия он не любит, она ничего не ответила. Напряжение никакого не было, он просто поделился своим мнением и потом пришёл, конечно. Как он мог не прийти? И пришёл с цветами.

С Гаултерией. Специально смотрел значение цветов, потому что она ведь всё это уже знает и если он подарит не посмотрев, зная, что она знает… в общем, нужно было посмотреть — и это тоже казалось обыденным, само собой разумеющимся. Там, правда, просто красные ягоды, но так она сразу его предупредила, что цветы не особо любит. Зато у неё кактус стоял на окне и Гаултерия рядом смотрелась гармонично.

А потом всё человечно окаменело.

Сенку не успел найти её статую, хотя искал. Было ужасно думать о том, что хоть один кусочек от камня откололся и она больше не сможет проснуться. Что она умерла. Можно было только надеяться на то, что она осталась целой — больше ему ничего и не оставалось.

Но её дом был приблизительно там, где сейчас находилась Империя Силы Цукасы и больше туда идти он не мог, а потому пришлось остановить все поиски. У него уже появлялись мысли о том, что Цукаса Шишио может быть тем, кто освободит её из камня. И, спрашивая Никки, он хотел узнать, дышит ли Нелли Тоору или до сих пор пребывает где-то там, в виде камня.

Ответ оказался положительным. Нелли Тоору была жива и ходила по земле, зная, что прошло уже три тысячи семьсот лет, а значит наверняка уже что-то задумала и сейчас выжидает нужного момента. Да и вряд ли под прямым присмотром Цукасы она может что-то сделать.

Зато она может узнать о его слабости. И тогда Царство Науки как можно быстрее победит в этом противостоянии, не допуская лишней крови.

— Юдзуриха, Никки, мне нужно, чтобы вы нашли одну девушку. Её зовут Нелли Тоору.

Сенку чувствовал, как его сверлит Ген взглядом. На той стороне было очень долгое молчание, прежде чем последовал напряжённый ответ.

— Нелли Тоору? Я её знаю, — медленно сказала Никки, — Ходят слухи, что она очень близка с Цубаки. Говорят, что они спят вместе. Скорее всего они даже встречаются с друг другом. Зачем она тебе?

Значит, она смогла подобраться к Цубаки настолько близко, что теперь и спит с ним? Или… Да нет. Сенку был полностью уверен в ней — она с ним не занималась ничем, что вышло бы за рамки и сделало бы Цубаки Шишио и Нелли Тоору более близкими людьми. Нелли Тоору было плевать на романтическую чепуху также, как и он плевал на всё это с высокой колокольни. Ей могло быть одиноко спустя три тысячи семьсот лет после одиночества окаменения. Сенку был уверен, что её холодный разум мог с легкостью занять себя на всё это время и после такого она могла потянуться к какому-то человеку. Может, они и были близки, но Нелли Тоору никогда бы не предала его, потому что она выше этого, также, как и он.

Единственное, что изменилось с ним после окаменения — это тело. Его разум остался тем же и он был уверен, что с Нелли Тоору было то же самое, а значит к Цубаки у неё нет ничего в этом плане.

— Мне нужно, чтобы вы кое-что у неё спросили и запомнили её ответ. Слово в слово. — сказал Сенку, — Вот что вам надо спросить: «Что ты думаешь о Сенку Ишигами?».

Сенку был уверен в Нелли Тоору также, как был уверен в себе — на все сто миллионов процентов и даже больше, если это вообще возможно. Он доверял этой девушке как самому себе и что бы не говорила Никки, Ген, кто-то другой и все остальные, он будет верить Нелли Тоору до тех пор, пока она сама не скажет ему обратное. И то, только после того, как он убедится — она говорит именно то, что хочет сказать, а не то, что вынуждена говорить под давлением обстоятельств.

Может, между ними не было никакой любви. Но у них было нечто гораздо большее. Доверие. И это стоило всего, что у него было.

* * *

В понедельник она ждала его возле ворот школы. Её галстук оказался чуть спущен; расстёгнута только первая пуговица, а вот портфель она держала в двух руках впереди. На спине висела спортивная форма и он догадался, что сегодня у неё будет физкультура.

— Привет, — сказала она, вставая рядом с ним, смотря куда-то в сторону школы, а не на него.

В ответ он только кивнул, всего на пару секунд скосив взгляд на её чёрные длинные волосы, и практически сразу зевнул, а потом обратил её внимание на книги, которые держал в своей руке, в пакете.

— Семь, в каждой около трех сотен страниц. — сказал он вместо приветствия.

Он открыл ей дверь школы, пропуская первой. Какое-то время она ничего не говорила, они даже успели переобуться и подняться на второй этаж, прежде чем последовал ответ на незаданный вопрос:

— Верну в пятницу, но если в среду поеду с родителями в магазин, то в субботу.

Ему понравился ответ.

— Сегодня вместе пообедаем?

— Давай. Надеюсь, там нет сосисок в виде кальмаров? — он усмехнулся.

— Наверное у тебя жар. Ты предполагаешь самый неверный ответ из всех возможных.

Они оба усмехнулись на своеобразную шутку. Было какое-то странное умиротворение в этом разговоре, которое не смог бы уловить ни один человек, кроме них двоих. Это было немного странно, потому что это был всего лишь третий их разговор между собой.

— Буду ждать в столовой. Сама найдёшь меня?

Она снова кивнула.

А потом просто разошлись по кабинетам, больше ничего друг другу не сказав. Но Сенку был полностью уверен в том, что на обед у него будет бенто с сосисками в виде кальмаров, как бы странно или смешно это ни звучало.

* * *

— Как ты? — голос Цукасы сегодня немного расплывался.

Нелли перевернулась на бок, смотря глазами в сторону входа. Свет немного слепил, а ещё немного тошнило. За ночь температура немного поднялась и она специально не меряла, насколько горячий лоб, чтобы не разочаровывать саму себя.

— Всё в порядке. — ответила она, облизнув сухие губы.

Улыбка, такая привычная, мягкая и спокойная, легко появилась на лице. Нелли привычно перевернулась на живот, сложила колени, потом полностью упёрлась грудью в шерсть, тянясь руками. Снова вернулась в изначальное положение, оставив голову на кисти руки, а ноги согнув в коленях.

Её состояние было каким угодно, но точно не в порядке. Перед глазами за такое короткое упражнение немного двоилось пространство и ей бы спать ещё долго, если не вечно, но она только провела ладонью по лбу и поудобнее накинула шерсть на поясницу и попу, чтобы не продуло.

— Можешь одолжить одну свою шкуру? — спросили у неё.

— О, — протянула она, смотря куда-то в стену, а не на него. — Ты завёл себе девушку?

— Нет, — последовал незамедлительный и твёрдый ответ. — Мы захватили заложника, но его шкура порвалась сверху.

— Ясно, — сказала она. — У меня с ним схожие размеры? Поэтому ты просишь у меня?

— Да.

Тоору прикрыла глаза, собирая свои силы и, опираясь о стену, встала. Она уверена, что походка вышла слегка шатающейся и ей было откровенно всё равно, хотя она и старалась идти ровно.

Она зашла в отдельное помещение и легко нашла самую большую шерсть. Оглянулась, но Цукасы на проходе не было, поэтому достала из собственного платья небольшую деревяшку. Рассмотрев синюю шерсть, легко нашла там скрытый карман. Туда и засунула деревяшку.

О, сколь много времени Тоору делала эту записку! Наверняка именно из-за этого ей сегодня стало немного хуже — в пещере все звуки легко можно услышать, так что пришлось выйти на улицу, чтобы «погулять». Но оно того стоило. Вчера, после того как она вышла из ванны, ей удалось разговорить Цукасу и тот поделился с ней своей слабостью. А это того стоило, ведь все её подозрения оказались верны.

Кем бы ни был тот заложник, он должен передать это сообщение Царству Науки, чтобы избежать лишних жертв. А там наверняка будет хотя бы один человек, который и расшифрует всё это.

Она сложила шкуру и вышла уже не опираясь о стену. Спокойно отдала Цукасе, также лениво улыбаясь, как и прежде.

Он оглядел её с ног до головы, небрежно взял сложенное, но явно ничего не почувствовал. И это приободрило её внутри: деревяшка маленькая, практически ничего не весит, незаметная, да и спрятана хорошо.

— Я выбрала потеплее, чтобы пленник не замёрз. Будет плохо, если он тоже заболеет.

Я выбрала самую пушистую, где никто кроме нескольких человек не сможет ничего заметить.

Цукаса только молча кивнул и ушёл.

Нелли снова легла на их общую постель. Полностью скинула шкуру, заменяющее одеяло, протянула руку под подушку, беря оттуда засохшую траву. Лениво положила в рот, не жуя.

«Чёртова простуда!» — подумалось ей. Но секунду спустя мысли перескочили на пленника. — «Как только оденет шкуру, сразу заметит потайной карман. Надеюсь это будет кто-то, умеющий читать и тогда послание точно дойдёт куда надо.»

* * *

— Возрадуйся, учёный! — перед носом потрясли чёрной, плотной шкурой медведя. — Сама Императрица отдала тебе свою одежду, чтобы ты не замёрз и не помер в этих пещерах!

Хром хмуро осмотрел своего тюремщика, но тот только закинул шкуру на крепкую бамбуковую палочку. Он поёжился от сквозняка, что летал в этой пещере и после его эксперимента с потом был только сильнее, продувая его тело насквозь.

— Что ещё за Императрица? — спросил он, подходя поближе и беря пушистую шерсть в руки. Она оказалась очень мягкой и тёплой, поэтому уже спустя несколько секунд он поспешил её надеть на себя.

«Что за?» — он почувствовал что-то не то на лопатке спины, ближе к пояснице. Рука уже потянулась, чтобы достать это что-то, когда он услышал голос тюремщика.

— Императрица-то? — тот приподнял брови, после чего нахмурил их и ответил очень серьёзно, — Это девушка Цукасы. Благодаря ей мы пережили эту зиму и никто не умер от болезни, вот только сама она сейчас серьёзно болеет. Императрица помогает каждому человеку Империи Силы. Слово Императрицы — закон для каждого из нас, потому что каждое её действие несёт благо для нас. Каждое утро она молится за каждого из нас, несмотря на собственное самочувствие.

«Ого» — подумал парень. Серьёзный тон парня заставил и его проникнуться ситуацией. — «Хотел бы я её увидеть…»

Он снова потянулся и что-то твёрдое впилось в поясницу.

Хром взглянул на тюремщика. Тот заметил этот взгляд:

— Эту шкуру она делала лично, как и большинство других вещей.

После чего, немного хмурый, отошёл в сторону.

Хром проследил за ним взглядом, после чего и сам отошёл как можно дальше, где его практически не было видно. Он снял с себя шерсть, вздрогнув от сквозняка и пододвинул к глазам то место, которое было странным по его ощущениям. Пальцы наткнулись на что-то твёрдое.

Научник внимательно ощупал это, после чего подвигал в разные стороны. Волоски шерсти сдвинул, представив взгляду деревяшку.

«Послание?!» — спросил он себя.

Хром снова взглянул в сторону решётки, но никто за ним не наблюдал и тогда он решился — сдвинул сильнее. Деревяшка наткнулась на препятствие в виде пуговицы, которая с трудом, но расстегнулась. Она была не очень большая и достав её, Хром проверил карман, но больше там ничего не было.

Он натянул шкуру на плечи, после чего посмотрел на деревяшку. С одной стороны было много цифр — не оставалось даже свободного места, они даже немного сливались от такого. С другой же стороны всего одно слово: «Сенку».

«Она… тоже научник?» — Хром закусил губы, которые стремились превратиться в оскал. — «Тогда я смогу разгадать её послание!»

Спустя пару минут он спрятал дощечку в карман с обречённым вздохом. Было ясно, что послание предназначалось именно Сенку, а значит, только он один сможет понять, что именно там написано, сам Хром ничего так и не смог понять, как не пытался.

Он подошёл ближе к решётке, оглядываясь по сторонам. Все предсказуемо сидели на своих местах. Хром аккуратно вылил полученную жидкость на верёвки, которые стали медленно растворяться прямо на глазах.

Хром ухмыльнулся. Пора было бежать отсюда.

Никки связалась с ними по телефону уже следующим днём, в то же время.

— Я спросила у неё, — слушали все голос, раздававшийся у телефона. — Она сказала: «Гаултерия».

Сенку чуть прикрыл веки, но не до конца. Рука сама потянулась к уху и он привычно чуть поковырял там, переводя взгляд на Гена. Асагири, меж тем, с чуть приоткрытыми глазами смотрел на него.

— Гаултерия — это цветок, который означает гармонию, — сказал он медленно и спокойно.

— Никки, вы говорили о чём-нибудь ещё? — нахмурился Сенку.

Конечно, Гаултерия был для него уже знакомый цветок. Но он слишком хорошо знал Нелли Тоору и так просто она бы не стала такое говорить, должно быть что-то ещё, что-то, что не смогла понять сама Никки.

— Расскажи мне всё с самого начала. Вспомни каждое её слово, как она двигалась, как улыбалась, все свои ощущения.

Долгое время стояла тишина, когда Кохаку решилась спросить:

— Что-то не так, Сенку?

Он не ответил, вместо этого ожидая, пока Никки соберется с мыслями и начнёт свой рассказ. Так и случилось.

— Нелли выходила зимой только один раз, еду ей доставляет ограниченное число людей. Или Цубаки или Уке, мне такое не доверят и вызвать подозрения я не могла. Осенью она попросила всех собирать особые травы и именно с их помощью многие смогли пережить эту зиму, поэтому все мы здесь зовём её Императрицей. Нелли болеет и скорее всего болеет серьёзно, потому что её не видно с самого начала зимы. И все об этом знают, поэтому её нельзя беспокоить. Единственный мой шанс поймать её в одиночку — когда она принимает ванну. Цукаса каждый раз лично приносит ей воду с источников.

На некоторое время установилась тишина.

— Болеет? — спросил Сенку. Его поясница облокотилась о стол.

— Её кашель слышно в пещерах каждый день.

Снова воцарилась тишина.

— Продолжай, — попросил он.

— Ванна у девушек установлена так, что огонь под ней можно потушить только чашей, которая стоит там. Я просто унесла её после того, как Цукаса принёс туда воды и никто ничего не заметил. Вначале мне показалось, что она будет принимать ванну вместе с Цукасой. По крайней мере, Шишио точно помог ей туда дойти, я слышала, как он просил позвать его, если ей станет хуже.

На некоторое время она снова замолчала.

— Когда я проходила мимо, Нелли попросила меня принести чашу, значит его там уже не было. Когда я пришла с чашей там уже никого не было. Она попросила составить ей компанию.

— С этого момента поподробнее, — очнулся Сенку. — Постарайся вспомнить каждое её слово.

— Так… Сначала она сказала: «Мне не оставили чаши, не могли бы вы принести её мне? Боюсь, я не могу отойти», а потом я сказала, что она выглядит неважно. У неё был нездоровый румянец и двигалась она медленно, — Никки на некоторое время замолчала, потом продолжила, — Потом она спросила, не против ли я принять с ней ванну и добавила, что ей в последнее время очень редко удаётся с кем-то поговорить. Я подумала, что так спрашивать будет очень подозрительно, поэтому вначале спросила, почему она практически всё время проводит в пещере. Сказала, что ходят слухи, что она очень серьёзно больна.

Когда тишина стала очень продолжительной, Сенку спросил:

— Ну? Что она ответила?

— Она сказала что-то вроде: «Можно сказать и так». Да, именно так и сказала.

Он прикрыл глаза. В голове выстраивалась странная картинка, не хватало ещё многих частей.

— Потом она спросила, правда ли, что в Империи Силы её считают Императрицей. Когда я ответила, что да, она рассмеялась. Потом извинилась и сказала, что это «Странно слышать», потому что она ничего не сделала. Потом я спросила, как её зовут и она сказала: «Нелли. Фамилия в этом времени не играет роли, а даже если бы так и было, то это бы не имело значения.» Вот прям слово в слово, я очень хорошо это запомнила, потому что потом я спросила, почему она так считает, а Нелли ответила мне, что «Один человек принял её в свою семью».

— Это странно, — сказал Ген. — Она говорит, что близка с Цукасой, но при этом на вопрос о Сенку Ишигами говорит о Гаултерии, которая означает гармонию? Что она собирается этим сказать? Что не хочет войны?

— Нет, — Сенку нахмурил брови, ставя подбородок на руку. — Что было дальше?

— Я сказала, что понимаю, почему она ему понравилась, а она ответила что-то вроде того, что они быстро поладили, но её здоровье оставляет желать лучшего. Она спросила, хватает ли другим трав, потому что, как она назвала Цукасу «Цу-чан», приносит ей травы каждый день и это правда. Вспомнила! — неожиданно воскликнула она. — Эта девушка сказала, что антибиотики бы быстро поставили её на ноги, но хватит и трав. Потом мы поговорили о том, что она почти не появляется на виду у людей, Нелли сказала, что не хочет глупых слухов и не желает показывать, что болеет. Потом я перевела взгляд на Царство Науки и спросила у неё, что она обо всём этом думает, ведь антибиотики это — продукт науки. Она ответила так: «Цу-чан редко что-то рассказывает мне про это. Да и меня мало что интересует, кроме благополучия одного человека. Но я знаю, что нас предал один человек». Точно помню, как удивилась тому, что она сказала именно «Нас», но потом это забылось. Потом я задала твой вопрос, Сенку. Она сначала задумчиво переспросила, потом почесала свой нос кончиком пальца, улыбнулась и только потом ответила: «Гаултерия».

Снова воцарилась тишина. Сенку пытался сосредоточиться, прикрыв глаза, но под взглядами других это было не так-то уж и просто.

Гаултерия — это, конечно, намёк не на гармонию. Это намёк на тот раз, когда он дарил ей цветы в самый последний раз — когда она сидела дома и не могла выйти, а он спросил её про список книг, которые можно купить ей в магазине. Там были книги по болезням, смертельным болезням.

Знала ли Нелли Тоору о том, что этот разговор прошёл бы в любом случае и именно с Никки? Скорее всего да. Специальную чашу для ванны никто бы не унёс и если она моется там каждый день, значит это привлекло её внимание и она уже заранее начинала разговор так, чтобы получились специальные намёки с двойными, а то и тройными днами. Последний вопрос только укрепил её в том, что с ней наверняка связались шпионы другой стороны — а именно люди Царства Науки.

Сенку бы заметил всё это с самого начала и с самого начала делал бы намёки. Значит и Нелли Тоору сделала то же самое. Осталось только хорошенько подумать и, если смысл слов с третьих рук не сильно изменился, разгадать шифр. Но Нелли Тоору наверняка бы учла это, как учёл бы и он сам, а значит общий смысл будет слегка расплывчат. Нужно время.

— Спасибо, Никки, — сказал он, открывая глаза и улыбаясь. — Если вспомнишь что-то ещё, то обязательно скажи мне.

— Сенку, я помню, что когда сидела рядом с ней, то невольно сравнила с Ками или неземным существом. Раньше для меня такой была только Лилиан. Сейчас я понимаю, что это было словно какое-то наваждение, но тогда у меня было только такое чувство.

— Хорошо. Ещё раз спасибо, Никки. До завтра.

— До завтра! — раздалось сразу три голоса с той стороны, а потом вновь воцарилась тишина.

— Что это значит, Сенку? Ты что-нибудь понял?

— Да, — кивнул он. — Нелли Тоору наверняка с самого начала поняла, что во время этого разговора будет какой-нибудь особый вопрос, на который она должна ответить и она наверняка поняла, что этот вопрос — последний.

— Отчего ты так уверен? — подозрительно спросил Ген. — Этот разговор необычен только тем, что с Никки говорила именно Императрица Нелли Тоору, а ещё там был очень необычный вопрос.

— Там был простой разговор двух девушек, — вмешалась до этого молчавшая Кохаку, поправляя свои волосы. — Ничего необычного.

— Там явно двойное, а то и тройное дно. Но из-за того что Никки не может сказать мне всё в точности, нужно какое-то время подумать.

Он прикрыл глаза, поднимая один палец вверх и прося таким образом сделать тишину.

Сказал бы он Нелли Тоору о слабости врага? Сказал бы. Но намёком. Где этот намёк он бы спрятал? А где бы спрятала она?

Мне не оставили чаши, не могли бы вы принести её мне? Боюсь, я не могу отойти.

Она в ванной, по коридорам хорошо слышно кашель. Выйти оттуда, зная, что с тобой хотят поговорит без лишних ушей, — специально выбрала это помещение.

Редко с кем-то могу поговорить и не хочу плодить слухи.

Не хочет, чтобы её в чем-то заподозрили? Слухи плохо скажутся на ней?

Болеет ли? Можно сказать и так.

Если болела бы, сказала прямо. Но у неё был нездоровый вид. Если бы болела всю зиму, значит сказала бы, что именно болеет. Да ещё и книги по смертельным болезням и намёк на цветы… Нелли Тоору болеет, но не смертельно, при этом какое-то время продержится на травах, но антибиотики ей бы пригодились.

Правда ли, что называют Императрицей? Да. Странно, я ведь ничего для этого не сделала.

Это можно отнести к тому, что у неё большая популярность. Вторая после Цукасы Шишио? Скорее всего так и есть, иначе бы не стала спрашивать, чтобы не путать человека, что собирался передать ему всё это. Значит, сюда же относятся и слухи. О ней беспокоятся и говорят хорошо, она популярна, она Императрица.

Нелли. Фамилия в этом времени не играет роли, а даже если бы так и было, то это бы не имело значения… Один человек принял её в свою семью… Она назвала Цукасу «Цу-чан», тот приносит ей травы каждый день.

«Один человек… Цу-чан… Ясно.»

Антибиотики бы быстро поставили её на ноги, но хватит и трав.

Меня мало что интересует, кроме благополучия одного человека.

Гаултерия

Сенку резко открыл глаза. Рядом стоящий Ген отшатнулся.

— Ты что-то понял? — осторожно спросила Кохаку, замерев также вблизи от него.

— Да, — сказал он и кивнул головой для достоверности. — Нелли Тоору сказала мне о слабом месте Цукасы, — медленно сказал он.

Глава Царства науки полностью развернулся к окну, снова думая.

«Если ты назвала Цукасу Шишио — Цу-чан, значит — этот человек старший в своей семье, ведь в твоей было точно также, а значит у него есть кто-то из родных и именно это и является его слабым местом. Ты что-то узнала, но не можешь сказать точно, потому что сам Цукаса не хочет говорить о своей слабости. Фраза означает, что Цукаса привязался, но в самом крайнем случае и убьет. При этом постарается сохранить жизнь.»

Меня мало что интересует, кроме благополучия одного человека.

Гаултерия

«Гармония… Гаултерия… Она явно имела в виду именно меня. Это говорят цветы. Но другая фраза, про благополучие человека… Нелли Тоору далеко не практик, поэтому и не может окончательно выздороветь.»

— Отлично, — сказал он, когда тишина стала напрягать. — Наш план немного поменялся, но в целом остался тот же!

— Подожди-подожди, — Асагири чуть взмахнул руками. — Нелли Тоору больна? Или что? И что ещё за слабость Цукасы? Слабость — это она сама?

— Нет. — сказал он, думая о том, что скорее всего у Цукасы Шишио кто-то есть.

«Слухи» — понял Ишигами. — «Если я скажу, то это породит слухи».

— Пока что я не могу сказать. Но нам надо и дальше следовать нашему плану. Тогда мы сможем спасти Хрома и получим пещеру с азотной кислотой!

* * *

— Сенку, ты спишь? — услышал он вялый женский голос, чувствуя, как рука лениво трясёт его за плечо.

Дул холодный ветер с окна, сам он лежал под тёплым одеялом и контраст был настолько восхитителен, что если бы не соседка на кровати, он бы определённо спал бы ещё очень и очень долго.

Сенку приоткрыл сонные глаза, не сдерживая зевка. Рука, до этого державшая девушку за талию, потянулась к глазам, которые никак не хотели открываться. Он подтянул к себе ноги, чувствуя, как она чуть прогнулась спиной, потому что лежала впритык к нему. Его колени упёрлись в её ноги, а рука снова вернулась на талию, прижимая ближе к себе.

— Сенку! — на удивление громко воскликнула она, когда он потянул её ближе к себе.

От этого крика, практически на ухо, он вздрогнул, снова открывая глаза и смотря ей в затылок. Руку снова пришлось достать из-под одеяла, чтобы убрать её длинные волосы повыше на подушку. К собственному неудовольствию, парочка прядей в этот раз попала ему в рот и приклеилась к зубам.

— Чего так кричать? — спросил он.

— У меня месячные начались раньше. — спокойно сказала она. — Сходи в аптеку и купи прокладки. У тебя есть обезболивающее? Если нет, то возьми.

Он какое-то время лежал на кровати, осмысливая сказанное, потом снова зевнул и стал нехотя вставать. Делать было нечего и пришлось нехотя одеваться. Сама девушка продолжила лежать на кровати, скрестив ноги и повернувшись на другой бок, смотря на него без капли какого-либо стеснения.

Учёные вообще не стеснялись таких вещей. Это было логично, а потому и они оба не испытывали никакого стеснения.

— Любое обезболивающее? — спросил он, заглядывая под стол, чтобы найти кошелёк. Там он в принципе и лежал всегда, если был не в школьном портфеле. — И капель сколько брать?

Ишигами внимательно запомнил нужное, снова зевнул и вышел, оставляя дверь комнаты открытой.

Уже обуваясь, он услышал шум душа, а потом её слова:

— Я наберу ванну; закрывать дверь не буду.

Ясно. Не будет закрывать дверь — значит нужно будет занести ей вещи, сменное белье, да прокладки. Главное не заснуть по дороге в аптеку.

Сколько вообще времени?

О. Восемь утра. Ну, не шесть и ладно, фиг со всем этим, через полчаса всё равно надо было бы вставать.

На улице оказалась неожиданно холодно, но тёплая кофта вполне справлялась со своей задачей по защите спины от холодного ветра и простуды. Аптека была в десяти минут ходьбы, а раз Нелли Тоору решила набрать ванну, то взяла с собой книгу — иначе и быть не может, потому что просто так сидеть без какого-либо поступления информации в голову она просто не может. А если взяла книгу, значит взяла новую, страниц на триста-шестьсот, потому что она никогда не оставляет непрочитанную книгу на ночь и всегда подбирает количество страниц так, чтобы ложиться спать не слишком поздно.

А значит в ванную она взяла новую книгу и может лежать там примерно час-полтора, если учесть тот факт, что она добавит горячую воду дважды и то, после того, как заметит, что прежняя вода остыла. Боли в воде она чувствовать не будет, следовательно время не меняется.

Сенку завернул в другую сторону, покупая себе кофе, а потом снова направился в аптеку, которая откроется только через двадцать минут. К счастью, с собой был телефон и сеть ловила прекрасно, так что он смог потратить то время на просмотр короткого видео, пока не подошёл работник.

Он медленно и лениво засунул ключ в скважину, зевая точно также, как и Ишигами всего пару минут назад. Лениво вошёл внутрь, лениво одел медицинский халат, лениво включил кассу и очень медленно, скорее всего из-за лени, перевёл на единственного посетителя столь же ленивый, как и это утро, взгляд.

Сенку спокойно и немножечко лениво продиктовал всё нужное, что совсем недавно говорила ему Нелли Тоору. Работник не сказал ни слова, скорее всего пребывал в своих, далёких от этой суровой реальности, мыслях.

Путь до дома вышел на удивление быстрым, но у калитки стоял чёрный автомобиль. Сенку на мгновение замер, спрашивая себя, какое сегодня число и с большим неудовольствием вспоминая, что Бьякуя приехал сегодня вовремя, потому что предупредил его два дня назад. Приехал и, скорее всего уже обнаружил его гостью.

— Я пришёл! — не слишком громко сказал он.

— Сенку! — тут же вышел старик. — А где ты был? Я думал, что ты ещё спишь — такая тишина в квартире. Да и ты обычно раньше девяти не встаёшь.

«Сто миллионов процентов, что этот идиот ничего не заметил» — подумал про себя Ишигами.

Взгляд невольно скосился на женские туфли, что стояли в коридоре. Рядом были чёрные кроссовки, тоже женские.

— В аптеке, — сказал он. — нужно было кое-что купить.

Сенку заглянул в зал, где за телевизором сидел Бьякуя. С кухни шёл приятный запах мяса, потому что тот как всегда не закрыл двери. Бьякуя поднял брови в вопросе, но сам ничего не сказал, а Сенку не стал ему сообщать, что в зале лежал женский рюкзак, целых две стопки других книжек и явно не принадлежащая Сенку школьная юбка, которую тот не заметил.

Вместо этого он поднялся на второй этаж, зашёл в свою комнату и выдвинул ящик, который всего пару месяцев назад выделил Нелли Тоору. Там ровно лежал комплект нижнего белья и он взял первое, что было сверху. Оглянулся, чтобы найти какую-нибудь одежду, но той не было. Открыл другой ящик, но там предсказуемо оказались только носки и платки.

Не желая париться ещё больше в такое ленивое утро, он просто достал свою футболку, которая была ему самому вполне себе свободной. А раз так — то и ей будет как раз.

Сам переоделся в домашнее, посвободнее. Закрыл окно, чтобы холод больше не проникал внутрь, застелил постель новым бельём. Старого не было, значит уже стиралось, скорее всего.

Ванна на его этаже действительно оказалась приоткрытой. Он не стал стучаться, вместо этого просто спокойно зашёл внутрь и положил ей вещи на работающую стиральную машину.

— На завтрак через сколько спустишься? — спросил он, невольно окидывая её взглядом.

Она лежала полностью голая, вытянувшись во весь свой рост. Не было ни пены, ни пара, ни чего-либо ещё, разве что книга, которую она держала на расстоянии от себя так, что было видно абсолютно всё. Особенно ярко выделялись её красные ногти. На фоне них розовые соски привлекали, на его взгляд, чуть меньше внимания.

— Двенадцать страниц, — спокойно произнесла она, не отрываясь от книги даже на секунду.

«Десять минут» — перевёл для себя Ишигами, закрывая за собой дверь.

Не было никаких «Спасибо» и «Пожалуйста». Это было само собой разумеющимся действием.

Сенку спустился вниз, садясь за стол. Бьякуя как раз накрывал на стол.

— Чего так рано приехал? — спросил он. — Уже выгнали?

— Чего сразу выгнали-то? — наигранно возмутился тот. — Просто пара выходных, — на губах мужчины была улыбка.

— Ясно, — ответил Сенку.

Молча приступили к завтраку, больше не говоря друг другу ни слова. Сенку услышал, как спускается наверху вода, ловя на себе шокированный взгляд Бьякуи. Молча проглотив кусочек картошки, он молча отпил сока и также молча перевёл взгляд на проход. В тот же миг там показалась девушка.

— О, — спокойно сказала она, подходя к тумбочке.

Сенку перевёл взгляд на её длинные голые ноги. Его футболка едва прикрывала её ягодицы, но при этом не показывала ничего лишнего. Она взяла чёрную юбку, натягивая сверху, каким-то чудом не показывая им двоим, молчаливым наблюдателям, ничего лишнего. Футболка натянулась, показывая чуть вздыбленные соски и Сенку невольно вспомнил, что не принёс ей лифчика. Ни капли смущения у них двоих не было и когда они оба посмотрели на Бьякую, то заметили чуть порозовевшие щеки.

— Нелли Тоору, девушка Сенку Ишигами, — она подошла к ним, протягивая отцу руку.

Сенку чувствовал, что старается уловить каждую их эмоцию, и понимал, что едва сдерживает про себя смех — так спокойна была она, так растерян был его отец.

— Ишигами Бьякуя, — ответно протянул руку мужчина.

Тоору кивнула и отошла к шкафу с посудой. Спокойно достала себе тарелку, налила сока, положила порцию. Села сбоку от него.

— Ты должен был принести мне лифчик, раз приехал твой отец. — сказала она как раз в тот момент, когда Бьякую собирался что-то спросить.

Старик подавился воздухом.

Это явно было сделано специально.

— Какой смысл тебе носить его дома? — спросил Сенку, не желая признавать за собой промах.

— Чтобы держал грудь? — она наколола мясо вилкой, начиная жевать.

— Чтобы вечером у тебя болела спина? — спросил он в её манере.

— Чтобы было не видно сосков?

— Чтобы нельзя было любоваться твоей красотой?

— Чтобы ею любовался кто-то ещё?

— Кроме нас тут больше никого нет, — сказал он.

— Мне в любом случае всё равно, — спокойно сказала та, запивая соком.

— Мне в любом случае неизвестны причины, по которым я должен ревновать.

— Дома никого кроме нас нет, чтобы они у тебя были, — отбрила та, запивая.

Сенку чётко запомнил, как Бьякуя ударил себя ладонью по лбу и не сдержал усталого вздоха. Кажется, старик шептал себе что-то вроде: «Точь-в-точь как Сенку», но он мог и не расслышать.

— Значит, ты девушка Сенку? — поинтересовался тот, когда завтрак был закончен и старший Ишигами встал за раковину, чтобы помыть посуду. — А как вы познакомились?

— Да. Я увидела его научный эксперимент на тему: «Влияние электричества на рентгеновские лучи во время излучения и причины изменения направленности луча с учётом контроля самого электричества».

— О, ты была на представлении моего проекта?

— Его было интересно слушать, — она легко пожала плечами.

«Ясно, почему они познакомились» — подумал Бьякуя.

— Значит, тебе понравился его ум? — спросил он. — И вы познакомились, и решили встречаться?

— Нет, — спокойно ответила она, не показывая на лице ни капли эмоций. — Составила плюсы и минусы того, чтобы моим парнем был Сенку, пришла к выводу, что это выгодно и предложила ему встречаться. Меня интересует только наука, а у Сенку есть практический опыт, так что мне будет полезно общение с ним. Это же логично.

— Такое чувство, что меня только что использовали, — медленно сказал Сенку, усмехаясь.

Бьякуя только понуро свесил голову, хватаясь за неё руками.

Сенку поправил свой рюкзак на плече и нажал на звонок. Послышались шаги с той стороны и уже спустя несколько секунд ему открыли дверь.

— Ты парень Не-чан? — его оглядели свысока, не пуская внутрь и оставляя на пороге. Ишигами лениво поковырялся в ухе, согласно кивнув. — Она уже шла, так что иди по своим делам.

Сенку чуть наклонил голову, чтобы заглянуть в дом, но парень прикрыл двери и он так и не смог ничего увидеть.

Ему было лет тринадцать-четырнадцать и он был ниже на целую голову. Раньше Ишигами Сенку с ним не встречался, но знал, что парень очень вредный и зовут его Сэмми Тоору. Учился он в средней школе и был далеко не самым лучшим учеником. Да и в каких-либо клубах успехов высоких не достиг. Нелли рассказывала о своём брате.

Он лениво зевнул. Было прохладно на улице, но причина этому только ветер. К счастью, он не забыл надеть кофту.

— Что непонятного? — чуть громче спросил Сэмми.

— Нелли сказала, что будет меня ждать у себя дома, — спокойно ответил он, пожимая плечами. — А это значит, что она сто миллионов процентов там.

Он услышал ещё одни шаги, а потом уже давно знакомый голос:

— Сэм, это невежливо.

«Да мне вообще всё равно» — подумал он, уже зная, что Нелли говорит так не потому, что поучает брата, а потому, что так принято говорить в таких ситуациях. При этом, он был полностью уверен, ей так же абсолютно всё равно, где он стоит. Так было даже удобнее — не нужно было бы идти на кухню и ждать, пока она соберётся.

— Пятьдесят четыре секунды, — сказал он.

— Сорок семь, — поправила она.

Сенку только кивнул. Это было что-то вроде спора — всегда считать время, если один из них опаздывал к назначенному времени, или что-то ещё. Сверять счёт, вносить коррективы, сравнить, понять кто из них был неправ. Обсудить, какие секунды уже не надо считать. При этом кто-то из них иногда специально сбрасывал пару секунд или прибавлял немного, чтобы сбить противника. Ведь помимо всего этого, оппоненты ставили себя на место друг друга, чтобы понять, каким именно образом он или она считали те самые секунды.

Ну и как же без ещё какого-нибудь смысла? Пять и четыре — девять. Четыре плюс семь — одиннадцать.

Мы освободимся к девяти?

К одиннадцати.

— Тридцать девять.

— Двадцать шесть, половина.

Там что, двенадцать партий?

Восемь, но с большим перерывом после четвёртого.

Оба вздохнули. Сэм при цифрах поворачивал голову то в одну, то в другую сторону и видимо понял, что своими силами сделать ничего не сможет. Вздохнул как-то обречённо, открывая двери, но Сенку входить не стал, слишком уж много тепла шло из дома. Вместо этого внимательно оглядел длинные ноги Нелли, короткую чёрную юбку, свободную рубашку с первыми расстегнутыми пуговицами, но длинными рукавами.

— Мы вернёмся поздно, — сказал он, переводя взгляд на младшего брата. Заметив, как девушка подняла белый и чёрный каблук, он кивнул головой на чёрный, что был вполовину ниже. — Партии по шахматам идут не очень быстро, так что извиняй, — пацан нахмурился, скуксившись, но ничего ему не сказал.

Вместо этого развернулся к сестре, пожелав удачи.

Нелли пшикнула духами, — Сенку сам их сделал и подарил ей, даже не одни, — которые стояли в коридоре, посмотрела на себя в зеркало. Наклонилась, перевязывая волосы в высокий хвост и он заметил маленький блестящий камушек на шее. После этого кивнула своему брату, перевела наконец взгляд на него, впервые за всё это время посмотрев, и вышла из дома.

Он взял её за руку, придерживая на ступеньках. К собственному неудовольствию, теперь Нелли Тоору была выше на целых полголовы, хотя раньше четыре сантиметра терялись и были практически не видны.

Сенку незаметно вздохнул, держа крепче её за руку. Если через год он не вырастит собственными силами, то придётся изобретать эликсир роста, а это было очень запарно.

— Как насчёт музыки? — спросила она, забирая свою ладонь и доставая беспроводной наушник. Вторая рука также залезла в карман юбки и достала второй, который она сама надела на своё ухо. Сенку только молча кивнул.

— В другой ситуации я бы включила о влиянии электричества на нервы и про дальнейшие последствия, — сказала она задумчиво. — Но, боюсь, тогда мы пропустим остановку.

Что правда, то правда. Музыка его не сильно интересовала, но в поезде делать всё равно нечего, а ехать им примерно час только туда, а после ещё столько же обратно после всех её партий. Но лучше так, чем действительно ездить впустую.

Они подошли к станции. Нелли отошла к стеклянной поверхности подкрасить губы ярким красным цветом, как и её извечные красные ногти, тогда как Сенку купил билеты, отстояв очередь. Он молча перевёл взгляд на её спину, пока девушка поправляла волосы, но Нелли быстро заметила его взгляд и, окинув себя ещё раз глазами, стала идти к нему.

Ишигами невольно краем глаза отметил её спокойную походку. Ходить она умела и на высоких, и на средних каблуках хорошо, как и вовсе без них — шла прямо, распрямив плечи. И смотрела своими чёрными глазами так прямо, что, не будь он самим собой, невольно бы отвёл взгляд.

Быстро сели в поезд, рядом с друг другом. Народу было средне, практически все сидели и всего пару человек стояло, да и те вышли на следующих остановках.

Сенку сидел у окна, положив голову на кисть. Она же чуть прилегла на него, сложив ногу на ногу, слушала музыку и тоже поглядывала то в окно, то на людей, которых спустя пару остановок было всего ничего, видимо из одной школы. Может быть, они даже ехали туда же, куда и они сами — у одного из них были шахматы.

— Я посплю, — услышал он спустя ещё две остановки.

Она чуть потянулась, укладывая голову поудобнее и переставляя ноги. Сенку заметил взгляд мальчишек, но спустя несколько секунд отвёл свой в окно.

Сенку Ишигами уже один раз был на её уроке скрипки — подошёл к нужному кабинету спустя десять минут, когда Нелли Тоору не пришла к месту встречи. Тогда он решил проверить, почему же она задерживается, услышал звуки скрипки в коридоре, и так и нашёл её, репетирующую не получавшийся момент. Он мог бы тогда постоять у двери, слушая её песню, или прокашляться, чтобы привлечь внимание, но вместо всего этого просто прошёл внутрь помещения, не скрывая своих шагов. Нелли тогда открыла глаза, не прекращая играть и закрыла вновь, чтобы, проиграв нужный момент ещё пару раз, начать собираться домой.

Сенку Ишигами уже был на её концерте. Он тогда купил ей Гаултерию, чтобы вручить уже по дороге домой. Девушка тогда едва заметно улыбнулась.

Но время шахмат пришло только сейчас. Раньше просто не тот сезон был, так что ему было бы интересно посмотреть на то, как она играет. Правда, он уже примерно представлял, как это будет происходить. В конце-концов, Нелли Тоору хоть и не сообщала ему о том, как играет, легко можно было догадаться по тому, что после школы она так ни разу и не посетила шахматный клуб, даже для того, чтобы просто посмотреть на игру. Видео она также не смотрела, да и в её комнате, где Сенку уже был, никакой шахматной доски не было. Как и на ноутбуке, как и на телефоне.

Он скосил взгляд на её расслабленное лицо. Ресницы, вопреки какой-нибудь логики, вовсе не дрожали. Так было и в жизни — её движение было словно отточенно до автоматизма, каждый шаг, каждый вздох.

«Я сотворила себя собственными руками, словно Бог своё творение» — вспомнилась ему её фраза, сказанная будто бы случайно и так, мимолётно. Сенку не сомневался в её правдивости. Эта девушка, читая книги, выдумала себе идеал девушки, словно какую-то героиню. А после просто взяла и сделала из себя эту самую героиню, приложив кое-какие усилия.

Самое интересное это то, что она с самого начала именно такой и была. Будто бы идеальной, но с мелкими недостатками, как и многие другие люди. При этом очень заметно выделялась среди всех.

Сенку снова посмотрел в окно. Было всего лишь девять утра.

Весь остальной путь он проделал в тишине, только за несколько минут до остановки разбудив девушку. Она чуть моргнула, давая знать таким образом, что уже не спит, но ещё пару минут не двигалась. Когда поезд стал тормозить, спокойным, отточенным движением села прямо, не потягиваясь, но сдвинув лопатки на спине и таким образом словно потянулась. Он отдал ей наушник и она аккуратным, таким же отточенным движением поставила их на зарядку, пряча в большом кармане чёрной юбки.

Словно Императрица на приёме, в самом-то деле.

Сенку закатил глаза, но ничего не сказал. Сам он такие аристократические приличия на людях не соблюдал, но, если чисто технически представить себя девушкой, то вёл бы себя точно также, разве что с некоторыми поправками. Были бы последние, если бы он действительно был девушкой с самого рождения? Скорее всего нет.

Если так подумать, то Нелли Тоору — его женская версия, если не брать внимания на внешность. Имей он другой пол, то и теорию предпочитал бы больше практики, и имел бы свой женский идеал, к которому бы стремился. И не стал бы поступать в клуб Науки в таком случае. Так что, если подумать, будь Нелли Тоору парнем, то один в один такой же, как и он сам сейчас.

Ишигами фыркнул от собственных мыслей, улыбаясь уголком губ. Точно также улыбалась и Нелли Тоору, — они оба смотрели друг на друга этим взглядом и оба резко отвели друг от друга глаза.

Но не от смущения.

А от того, насколько они оба были внутри одинаковыми. Это вносило хаос, от которого было не так-то просто избавиться.

Поезд остановился окончательно. Нелли встала первой, идя к проходу, а он шёл следом выходя из вагона и откидывая надоедливые и ненужные мысли, которые только мешались в голове. Девушка впереди него, не сбавляя шага, перевязала помятый хвост, откидывая волосы назад и он чуть отклонился от его направления, не желая, чтобы те попали в лицо или, того хуже, в рот.

К счастью дальше он взял её за руку. Низкий рост не слишком сильно мешал, хотя Сенку с большим сожалением думал о том, что ни за что не будет стоять рядом с Нелли Тоору, если та наденет большие каблуки. Она вообще, раньше, до того как встала встречаться с ним, практически не носила низкие каблуки, но после купила что-нибудь пониже. Но высокие ей всё равно приходилось надевать на выступления. В таком случае Ишигами просто предпочитал оставаться с ней только тогда, когда поблизости никого не было. У него, конечно, не было никаких комплексов, но рядом с высокими девушками и самому невольно всегда хотелось быть выше ростом.

А Нелли была высокой. Внешность у неё вообще была модельная — этакая Снежная Императрица. Но если бы она была моделью, то ни за что бы не смогла заинтересовать его, по одной простой причине: она бы тогда не была учёным, а значит не представляла для него интереса. У неё были бы другие взгляды на жизнь, другие стремления, другой характер.

Но именно та Нелли Тоору, которая была сейчас, была ему предпочтительней, даже несмотря на лёгкий хаос, который был у них обоих в мыслях, где они невольно сами сравнивали себя с друг другом и терялись от того, насколько же внутри были похожи.

Их руки были прохладными и сухими, когда они держали себя, чтобы не потеряться в неожиданной толпе.

— Куда дальше? — спросил он, когда они остановились.

Она почесала нос указательным пальцем. Сенку снова невольно обратил внимание на вечный, яркий красный цвет.

— В спортивный комплекс Накао, — последовал ответ. — Я помню дорогу, просто хочу пить.

Всё ясно. Сенку оглянулся, ища взглядом магазин, но держащая рука повела его на несколько секунд раньше, чем он успел полностью осмотреться. Шаг был не очень быстрым, спокойным, таким же, какой он был всегда, потому что Нелли Тоору никогда никуда не торопилась, шла степенно, словно важная персона. Она такой и была: мимо проходящие люди замедляли шаг, смотря на неё. К счастью, не все.

Он послушно пошёл следом, радуясь тому, что не приходится бежать. Шаги девушка делала как всегда маленькие, но не потому что подстраивалась под него, а потому что её походка была такой сама по себе.

— Я быстро, — сказала она возле магазина, отпуская его руку.

— Возьми мне мороженное, — сказал Сенку, открывая ей двери.

Та даже не кивнула в ответ, но услышала — и этого было вполне достаточно.

Ишигами оглянулся, после чего поднял голову к небу.

Нелли Тоору была настолько похожа на него, что они сами не заметили, как стали сравнивать себя с друг другом. Одинаковые вкусы, предпочтения, взгляды на жизнь. Это, как бы глупо и нелогично не звучало, делали их одним целым. Они больше не могли прекратить встречаться взглядами, не могли не брать друг друга за руку, не могли не обниматься, просто потому, что… этого даже не хотелось, это было просто чем-то само собой разумеющимся, даже привычным, что ли?

И тем не менее, они настолько походили друг друга, что когда были вместе… невольно становились всё меньше похожими на самых обычных людей. Будто бы читая мысли друг друга, всего лишь взмах руки сообщал им об угле наклона и тому, чему равны градусы этого угла, а следовательно — чего именно каждый из них сейчас хочет, говоря всё всего лишь тем самым взмахом руки.

Какие уж тут слова?

Но они всего лишь за полгода стали перенимать то самое спокойствие друг друга. Они стали чем-то иным. Сама по себе Нелли Тоору мало напоминала обычного человека, как и сам Сенку Ишигами. Вместе же они стали представлять из себя что-то совершенное иное.

И это было так волнительно…

Настолько волнительно, что погружало их обоих в хаос. Но вскоре это пройдёт.

И тогда… тогда они смогут продвинуться дальше. Намного, намного дальше.

Перед носом оказалось сливочное мороженное. Сенку спокойно убрал с лица, наверняка немного маньячную улыбку, взял то в руки и раскрыл. Упаковка уже спустя секунду оказалась в мусорном ведре. Секунду спустя к ней присоединилась вторая, такая же. Он не сдвинулся с места, зная, что в следующую секунду…

Рука девушки открыла молнию на его рюкзаке. Туда ушла большая бутылка колы, несколько упаковок чипсов, две булочки и, что обязательно, две молочные шоколадки. Едва всё вместилось, снова вжикнула молния и Нелли пошла вперёд. Ишигами также сделал первый шаг, не торопясь, но догоняя её и снова беря за ладонь, переплетая прохладные пальцы.

Они шли спокойно, несмотря на то, что опаздывали минут на тридцать. Нелли смотрела вперёд, изредка оглядываясь на знакомые и приметные вещи или здания, Сенку же просто смотрел, ведь до этого ему как-то не доводилось быть именно здесь.

Здание спортивного комплекса Накао показалось издалека. Возле него стояли машины и автобусы, народу же было не очень много, но те, кто был, шли внутрь здания.

Они плавно спустились вниз, держась за руки крепче, потому что пришлось идти по лестнице. Увы, каблуки не совсем удобны для такого манёвра и Сенку подумал о том, что она могла бы надеть и кроссовки. Интересно, почему тогда решила обуть именно их, хоть и посредством его выбора?

Он скосил на неё глаза. Она ответила спустя несколько секунд, едва сдерживая ухмылку:

— Кроха.

Сенку почувствовал, как нервно дёрнулась губа.

«Так она специально издевается?!» — пронеслось у него в голове.

Он глубоко вздохнул и ответил так, как поступил бы любой умный человек:

— Дылда.

Некоторое время оба давили улыбки, а потом, отвернувшись, фыркнули, сдерживая смешки.

Лестница, к счастью не очень длинная, вскоре закончилась и они подошли к зданию. На первом этаже оказалась регистрация, где Тоору быстро заполнила анкету, продемонстрировав свой паспорт.

После пришлось подняться на второй этаж. Там уже видимо давно закончились торжественные речи и уже как несколько минут шли партии. Была идеальная тишина и только стуки невысоких каблуков Нелли Тоору мешали сосредоточиться соперникам — практически все подняли свои головы, а кто нет, то всё равно отвлёкся, сбиваясь с мыслей.

Несколько мест уже пустовало, но только у одного человека не было соперника.

Сенку прошёл вслед за девушкой, оставляя между ними небольшое расстояние.

— Нелли Тоору, — представилась она, но не дала руку. Вместо этого сделала свой первый ход белыми фигурами, нажимая на таймер.

И Сенку вовсе не удивился, когда спустя шесть ходов она вышла победительницей. Проигравший ушёл регистрировать проигрыш вместе с судьями, а он сам сел на свободное место. Нелли склонила голову на правый бок, смотря на него прямо и просто, словно что-то высчитывала. Он тоже смотрел на неё, просто так.

Они одновременно потянулись к фигурам, ставя их на свои места идеально ровно, прямо. Включили часы правильно, поставив таймер на ноль. Сбоку встал судья, подошёл кто-то, уже давно сыгравший.

Они оба решали, кому достанется первый шаг.

— Два, — начала она.

— Шестьдесят пять тысяч пятьсот тридцать шесть, — ответил он.

— Миллион и сорок восемь тысяч пятьсот семьдесят шесть, — без единой паузы сказала она.

В современном мире всегда часто приходится что-то умножать на два. Раньше они никогда не пытались на скорость посчитать как можно быстрее, потому что чисто логически делать это совершенно бесполезно — их разум работает одинаково.

Может, разница в практике и теории была. Её никто и не отрицал, наоборот, эта разница всегда была во внимании и внимание ей уделялось особое. Другое дело, здесь такое не сработает.

Умножать на два нужно начинать с такого же числа — с двойки. Первой начала она, как тот человек, у которого уже стояли белые шахматы.

Второй ход за ним. Легко сказать, что будет через ход, второй, третий и даже пятый. Числа слишком маленькие и на них может ответить любой человек без колебаний, поэтому он ставит более сложное число, пропустив несколько ходов, но при этом рассчитав их так, чтобы совпало именно так, будто бы этого и вовсе не было. То есть, не пропусти они все эти ходы, то рано или поздно это число всё равно бы пришлось сказать именно ему.

Следующий ход — её. Быстрый просчёт показал, что противник пропустил шестнадцать ходов и готовится скорее всего к тому, что она сделает такой же ход, потому что поступить так было бы логично. Но в то же время — нет. Никто из них не обговаривал, на что именно следует умножать — важно, чтобы число было символичным в этой игре с этими правилами и можно было объяснить, каким именно образом противник нашёл его. Число умножения ни в коем случае не должно быть нечётным, так как это против их правил. Но шестнадцать всегда можно поделить на два и получить восемь.

Её ход — полученное число умножить на восемь, а потом ещё на два. Именно в таком порядке, потому что это будет значит, что она просит противника пропустить ещё восемь ходов и назвать следующую цифру.

Увы, имея быстрый счёт в голове, важно внести ограничение. Это ограничение также было внесено именно ей — шесть ходов, которыми она выиграла предыдущую партию, дали шесть секунд на обдумывание каждого ответа. Если игрок держит ответ дольше этого времени или его ответ не вмещается в это время (вычислить и сказать ответ нужно также в течении шести секунд) то он автоматически проигрывает.

— Сто тридцать четыре миллиона, двести семнадцать тысяч и семьсот двадцать восемь.

Своим ответом он показал, что вначале умножил число на восемь, а после ещё на шестнадцать. Второе число он получил, умножив восемь на два.

Оба игрока умножают именно так, зная, что умножить на восемь и два сложнее, чем просто на шестнадцать.

Следовательно, теперь следующему игроку нужно умножить в голове полученное число вначале на восемь, после — на шестнадцать, следом на тридцать два и только после сказать ответ. Но это было только второе изменение правила игры, когда игроки говорят друг другу числа, просто умножая на два. Всего этих изменений может быть ограниченное число, а именно шесть. Почему шесть? Потому что этим же числом они установили время на ответ и сам счёт чисел.

В таком случае должен проиграть тот, кто собьётся, что мало-вероятно. Тот, кто не сможет уложить свой ответ в отведённые шесть секунд. Или тот, кто не успеет просчитать все числа в уме.

Можно подловить противника — пересчитать его. Он может ошибиться и тогда проиграет. Но если ты не успеешь сказать собственный ответ — будь то замечание ему или собственный ответ, значит проигрываешь ты сам, даже если твой противник сказал неправильное число. Этот путь опасен тем, что твой противник с большей долей вероятности скажет правильно, а ты сам посчитать или сказать не успеешь.

Ещё один способ выиграть — изменить правила умножения. Первым это сделала именно она, своим вторым ответом, тогда как он просто продолжил. Число шесть в этом случае даёт каждому по три попытки, то есть равное количество. Так можно было бы подумать, однако лучше всего сбить своего врага тем, что ты внезапно сменишь тактику умножения. Следовательно, во время игры идёт негласное правило — кто первый успел воспользоваться шансом, тот им и воспользовался. Но всего попыток всё равно шесть. Важно помнить, сколько именно раз ты или твой противник меняли последовательность умножения.

— Четырнадцать, четыреста одиннадцать, пятьсот девятнадцать и десять в семнадцатой.

Ответ рано или поздно станет слишком длинным. Но если сделать счёт так, чтобы он вышел за десять миллионов, то можно воспользоваться степенью, что существенно снизит время ответа. Её ход — именно такой, также вносящий правило двух цифр:

Она умножила на — 8, 16, 32 и 64.

Его ход — 8, 16, 32, 64, 128 и 256.

При том он также может внести изменения и добавить ещё несколько чисел.

Негласное правило: начиная степень, ты можешь не произносить такие слова как «Степень» или «тысячи». После того, как ответ через какое-то время станет «миллиардным числом», можно будет также не произносить слово «миллионы». И так последовательно.

Во время такой игры важно считать сразу много вещей, поэтому играть может далеко не каждый: секунды ответа противника, количество изменений последовательности умножения, собственный ответ после изменения ответа противника, а также счёт собственного противника.

Можно было бы воспользоваться временем своего противника, чтобы пересчитать его ответ уже после того, как был сказан собственный. Но, увы, это нарушение правил, потому что выбирая первым делом отвечать — значит принять ответ противника, каким бы он ни был.

Увы, во время такой игры очень сложно следить за обстановкой, поэтому важно говорить шёпотом, чтобы не привлекать внимание непосвященных людей.

— Сорок девять миллионов, пятьсот семнадцать, шестьсот четыре и десять в двадцать седьмой.

Его ход внёс сумятицу. Противнику пришлось пересчитать, после понять, какое именно произошло изменение — как оппонент пришёл к такому числу?

Вот так: он умножил её ответ на: 8, 16, 32, 64, 128, 256 и, внеся изменение, выбрал меньшее число — 4.

Следовательно теперь ей следует поступить также: 8, 16, 32, 64, 128, 256, 512, 1024 и 4.

Потерянное время на пересчёт не даёт ей времени внести какие-либо изменения, вынуждая следовать по его сценарию.

— Восемьдесят девять миллионов, двести два, девятьсот восемьдесят пять и десять в сорок третьей.

Большие числа рано или поздно становится трудно считать. Она воспользовалась изменением всего два раза, но из-за медлительности фактически отдала право на это изменение ему.

— Тринадцать миллионов, шестьсот девяноста, пятьсот девяносто девять и десять в шестьдесят шестой.

Восьмой ход игры даётся трудно обоим — не только она пропустила шанс изменить последовательность умножения, ему приходится также трудно.

Это может значит только одно: набранное правило умножения действует на обоих очень сложно и им трудно вовремя уложиться в назначенные шесть секунд. Можно воспользоваться этим и, сосредоточившись на цифрах, изморить противника именно таким образом. Но если он привыкнет умножать таким образом раньше тебя, то вновь внесёт изменение.

Оба игрока также не собираются переходить за миллиарды, боясь сбиться в цифрах.

— Сорок четыре миллиона, пятьсот семьдесят семь, пятьсот восемьдесят два и десять в девяносто пятой.

В такой игре тот, кто ходит первым, всегда оказывается в невыигрышной ситуации. Ведь, говоря два, нужно понимать, что твой соперник говорит про себя «Ноль».

— Неверно.

А также проигрывает тот, у кого меньше практики. Ведь теория — всего лишь слова, пусть и очень значимые.

Оба резко отстранились друг от друга, после последних слов Сенку, ведь, во время игры, переговариваясь шепотом, пришлось наклониться прямо над столом, чтобы никто не понял их действий.

Некоторое время они смотрели друг другу в глаза, после чего оба потёрли виски, чувствуя в них напряжение после такой игры.

Пошёл невольный пересчёт всего, что было сказано ими двумя раннее. Числа в уме сложно переставлялись, пока не была найдена её ошибка. Было быстро посчитано всё время игры — девять ходов, следовательно тридцать три секунды, не считая последнего, десятого ответа Ишигами Сенку. В ином же случае выходит ровно сорок секунд.

Оба снова встречаются взглядами.

— Победила, — фыркает он, облизывая сухие губы.

Да. Она посчитала неверно. Но именно он задержал свой ответ, не сумев вложиться в нужное время.

Оба обречённым взглядом посмотрели на шахматы, после снова на друг друга. Нужно было как-то немного восполнить энергию и Ишигами достал колу из своего рюкзака, отпивая пару глотков и передавая ей.

Та тоже много пить не стала, всего два глотка, чтобы после напиток не помешал полностью сосредоточиться на мыслях.

Бутылка была отставлена в сторону. Оба аккуратно поставили руки на шахматную доску и сдвинули её так, чтобы перед победителем были именно чёрные фигуры. Стулья также были удобно подвинуты вперёд, ближе к столу. Так было сделано по молчаливой договорённости — немного сложнее привести свои фигуры к победе, когда ты можешь смотреть только со стороны своего противника.

Её рука двинулась к белым фигурам, начиная партию.

Они никогда не говорили друг другу очень много слов.

«Привет», «Пока», «Спасибо», «Пожалуйста», «Будь здоров», «Можешь подать?», «Принеси», «Унеси», «Прочитала?», «Знаешь?», «Смотрел?», «Узнаешь?», «Разбираешься?»…

Перечислять это можно было бы бесконечно. Но факт есть факт: стань они немыми и глухими, у них бы всё равно никогда не возникло каких-либо споров и обошлись они бы совершенно спокойно без слов. Они были не особо нужны. Рядом они даже иногда вообще теряли какие-либо эмоции и первое время даже пытались анализировать собственное поведение, пока не стало ясно, что делать это не особо нужно, если результаты всё равно устраивают их обоих.

Поэтому когда она просто позвонила ему — не на телефон, а в дверной звонок, — Сенку Ишигами просто молча открыл дверь, оглядел её школьную форму и босые ноги, каблуки в одной руке и чупа-чупс в другой, да пустил в свой дом, просто ничего не говоря.

И, да. Лицо её было таким спокойным, словно это самое обычное дело — стоять вот так у него на пороге.

Именно тогда она осталась у него на ночь впервые. Уже оставалась на ночь у него дома, хотя встречались всего пару месяцев.

Кивнула, заходя к нему домой и не глядя поднимаясь на второй этаж, словно уже давно была тут и выучила обстановку наизусть.

Каблуки, один из которых оказался сломан кое-где, оставила в коридоре лежать. Сенку только пожал плечами, лениво потягиваясь, потому что его оторвали от очередного эксперимента, да пошёл следом за ней в свою комнату.

Там она уже успела осмотреться. Трогать ничего, конечно же, не стала. Села на кровать, стягивая рваные колготки, расстегнула грязную блузку. Юбка уже лежала на кровати. Сенку это вовсе не волновало — он вернулся к своему эксперименту по сплаву металлов в особо трудных условиях, даже не смотря на то, что она делала. А сама она уже достала его футболку, шорты, взяла полотенце и ушла в ванну.

Вернулась спустя минут десять. Чуть тронула за плечо.

Ишигами снова потянулся — сидел за столом с самого утра, а сегодня он решительно устроил себе выходной, несмотря на вполне себе школьный день. Никаких знаков руками он ей не показывал, вместо этого повёл в соседнюю комнату, которую никто не занимал и которая использовалась для всяких вещей. Книги там тоже стояли и было их много, но все их он уже читал.

Сенку открыл ей дверь, пропуская внутрь, а сам остался на пороге, прикрыв глаза и в полусне наблюдая, как её красный ноготь быстро скользит по корешкам книг и никак не останавливается, из чего следовал вполне логичный вывод — уже читала.

Нелли прошла вдоль всех полок, оглянула все книги. Всё читала.

Сенку только кивнул, довольный результатам её знаний. И повёл в гостинную.

Там нашлась всего парочка из всего набора и она взяла их с собой. Также молча легла в его кровати, включила себе лампу и стала читать.

Она читала быстрее него.

Они были одинаковыми и потому прекрасно понимали друг друга. Будь они оба бесполыми, то никто бы и не заметил отличия, однако разный пол делал своё дело — девушки видят мир чуть ярче, чувствуют боль сильнее, взрослеют рывками, больше над чем-то размышляют, ярче всё запоминают, у каждой из них есть предел, выйдя за который они становятся в буквальном смысле сумасшедшими.

Мальчики могут быть более активными, взрослеют не так, имеют чёткие ориентиры и границы, за которые не выходят. Девушки более гибкие и границы от этого у них размыты, если не считать грани.

Потому и у них были различия. Он предпочитал практику, она — теорию. Лишнюю энергию отдавала музыке. Его координация была чётче, её тело гибче и выше. Он предпочитал счёт, она — полное погружение в какую-либо среду, которую воспроизводила благодаря своей идеальной памяти, что развила лично.

Именно так они оба и поступили, оказавшись внутри камня. Он — практическому счёту, она — погружению в собственный мир. Не будь это она, любой другой давно сошёл с ума в собственных фантазиях.

— Мне надо, чтобы ты всё это прочитала. Месяц. — он протянул ей список, заметив, что она дочитала до главы.

Но различия можно было легко обратить в плюсы. Если она быстро всё прочитает, таким образом заняв себя, то он сам в это время может полностью посвятить себя практике и экспериментам. А после она просто сжато расскажет ему это. Такая тактика нравилась им обоим, была чем-то само собой разумеющимся, настолько логичным, что даже обсуждению не подвергалась. Просто раз — и она есть. Простая логика и ничего лишнего.

Она поставила плюсы напротив тех, что уже читала. Но список — тетрадь на двенадцать листов, мелким подчерком, где на одной странице три столбика книг с длиннющими названиям, а потому плюсов было не слишком много.

В головах обоих невольно возник образ другой тетради. Той, где на те же двенадцать листов были расписаны все их отношения.

— Управишься? — ехидно спросил он.

Она кивнула. Эмоций у неё не было никаких.

— Купишь. Скачаешь. Распечатаешь. — скупо сказала она, кладя тетрадь обратно ему на стол и вновь возвращаясь к книге, которую читала до этого.

Ишигами ухмыльнулся, возвращаясь к эксперименту.

В одиннадцать принял ванну — она ещё читала. Лёг в кровать, ближе к стенке. Она дочитала до главы, отложила книгу на стол, легла поудобнее, к нему боком. Он развернулся, наблюдая за ней и прекрасно зная, о чём именно она думает.

Тоору выключила свет, но Луны и звёзд было вполне достаточно, чтобы хорошо видеть каждый волос друг друга.

Потянула руку и просто положила ему на щеку. Пальцы очертили его подбородок — Сенку просто наблюдал, отдавая инициативу в её руки. Она потянулась ближе, оставляя между их телами всего несколько сантиметров.

— Мы настолько похожи, что никто даже возбуждения не испытывает, — выдохнула в самые губы.

Лёгкое касание.

Но это не вызвало в них никакого интереса. Называть такое поцелуем у нормальных людей язык бы не повернулся, но нужно было как-то закрепить это прикосновение губ к друг другу и логично было бы называть такое именно так. У них не было сбито дыхание, они не испытывали какого-то щенячьего чувства, что разрывало бы грудь изнутри. Пульс в норме, давление тоже, дыхание нормальное, возбуждения нет.

А они подростки.

Сенку потянулся вторым. Не потому что хотел. Просто это было бы логичным и она потянулась его целовать первой тоже из-за какой-то логики. Это было просто тем, что сделало бы… не то чтобы похожим друг на друга. Но схожесть внутреннюю они ощутили, это да. И это было не то чтобы нужно, но где-то глубоко внутри важно. Не поцелуй важен — важна их одинаковая реакция на эти прикосновения, хотя оба испытывали скорее нечто странное.

Они хотели изучить этот поцелуй и свои реакции на него настолько сильно, что из-за холодного расчёта не получалось ровным счётом ничего. Контроль всего вышел для них настолько боком, что это даже представить трудно. Никакой «приятной» начинки теперь не было, да её и быть не могло.

Тем не менее снова сказалась разница: ей, как девушке, нужно было получить его отклик, поэтому второй поцелуй вышел немного короче, да и тянуться вверх было немного труднее. Но главное было сделано: она убедилась в том, что их мысли в этой сфере одинаковые и можно продолжать эксперимент дальше, просто если ей удобнее, то пусть она будет сверху и основная инициатива также пусть идёт с её стороны, если начала первой из-за своего женского любопытства. Может, таким образом она после сможет подробнее рассказать о своих чувствах.

Её рука взяла его за ладонь. Касание было сухим — никакого пота, потому что и никакого волнения тоже не было; но при этом мягким с её стороны и более спокойным с его.

Сверху ей было легко контролировать силы наклона и подачу руки, ему было спокойнее принимать лёгкий вес, давление также отсутствовало. Слюноотделение отсутствовало также у обоих, излишней сухости не было, возбуждения также не приходило.

Её волосы были собраны в хвост. Второй рукой он потянулся убрать их в сторону и для закрепления оставил руку там. Она поняла почему и зачем, это также было слишком логично. Сенку чуть потянул её лицо к себе, смотря в глаза. Делать это было не очень удобно, поэтому они прикрыли веки, чтобы было легче — после трудного дня у них глаза всегда уставали и эти мысли тоже были неуместными в данной ситуации, ведь оба прекрасно знали, что её глаза устают сильнее, чем у него и на ночь надо бы закапать, но капель в его доме не было.

Позже надо будет купить, чтобы были где-то возле кровати и не приходилось за ними тянутся.

Даже мозг работал в обычном темпе. Также анализировал всё.

За несколько сантиметров оба замерли. Посмотрели друг другу в глаза — они поняли идею, поняли, что нужно для большего возбуждения и интереса в этой сфере. Каждый понял и разницы в этом понимании тоже не было.

Он чуть усилил напор руки, которая всё ещё была на её голове. Она в свою очередь, одновременно с этой силой, потянулась вниз.

Третий поцелуй был легче. Мозг уже планировал другое и касание вышло нежнее, легче, мягче, плавнее. Губы навстречу друг другу не открылись — этого никто и не планировал, перенося на будущее.

Она села на него, слегка качнувшись. Идея состояла в том, что мальчики возбуждаются в его возрасте быстрее и это тоже вышло из-за какого-то знания. Снова наклонилась — Сенку перевёл взгляд на потолок, прикрывая веки и сосредотачиваясь на ощущениях. Было немного сложно, но она снова качнулась и его выдох вышел чуть более шумным, потому что внутри стало неясно проклёвываться возбуждение.

Не прерывая поцелуй, снова качнулась. С учётом их кожи, которую разделяли только его шорты и её трусы, ощущалось очень чувственно. Сенку напряг мышцы живота, приоткрывая глаза и заметил, как она наклонила голову, смотря на него так пристально-пристально. Изучала.

Вторая рука тонко провела по груди, опускаясь ниже. Задержалась на животе, слегка, практически невесомо, нажав, чтобы можно было снова качнуться бёдрами вперёд, впечатываясь в него.

Ещё один поцелуй, — они оба считали не сговариваясь, так что это был пятый, — делая его из простого необычным, подключая язык. Вышло просто и без какой-либо неловкости, из-за того, чтобы оба уже столько раз слышали и видели такое на улице или в интернете. Первый поцелуй вроде как должен быть неловким, но только не у них.

Зубы не сталкивались, несмотря на полное отсутствие опыта, потому что их левые руки по-прежнему держались вместе и это помогало контролировать силу и наклон, а также пульс — не только свой, но ещё и пульс партнёра этого странного и в то же время совершенно обычного эксперимента. Слюны много не было, языки спокойно встретились, чтобы погладить друг друга.

Она первая вдохнула через нос, чтобы попробовать, — как это вообще происходит. Отстранилась, чтобы вдохнуть глубже и он тоже вдохнул.

Второй с языком был по большей части его инициативой, ей оставалось только наклониться, что она послушно и сделала. Теперь попробовал дышать через нос он и это вышло со второй попытки, хотя пульс медленно стал ускоряться.

Снова качнулась бёдрами, прижимаясь ближе. Сенку протянул вторую руку к её груди, смотря прямо в глаза, но она только снова наклонилась, вначале делая шестой поцелуй обычными губами, потом третий с языком. Его рука не посмела прикоснуться к груди, потому что явно не сейчас это нужно делать, так что просто положил ей на немного напряжённый живот. От всего этого счёта немного сбивался, так что отстранившись, он произнёс первым:

— Пульс и давление.

Она кивнула. Теперь её задача — считать поцелуи и время, тогда как его — названное раннее.

На очередном качании бёдрами пришло возбуждение. Сенку напрягся от небольшой неожиданности, но после снова расслабился. Они достигли нужного результата — возбуждения.

Нелли почувствовала, отстраняясь. Они какое-то время смотрели друг другу в глаза, прежде чем снова закрепить простое прикосновение губ. Вышло так, как в самый первый раз, что по какому-то недоразумению им обоим придётся называть поцелуем.

Слезла в бок, ложась рядом и делая дыхание более спокойным, смотря в потолок. Сенку по-прежнему держал её за руку, так что позы каким-то образом сделались совершенно одинаковыми. Он только глаза прикрыл, чтобы дать спасть лишнему возбуждению.

— Нужно записать, — тихо произнесла она спустя какое-то время, после чего потянулась к его ящику, отпуская ладонь.

Ишигами только повернул голову, следя за тем, как она просто записывает результаты эксперимента со всеми его данными, запомнить которые никто из них сейчас не сможет из-за странного и непонятного состоянию внутри, что никто не может пока никак объяснить, кроме как самым ленивым: «Повышение адреналина». Для них такое — смех, так что лучше уж молчать.

Темнота казалась странной. Но напряжения между ними не было никакого, в конце-концов, именно такой результат оба и хотели получить с тех пор, как она выключила свет в его комнате, ложась к нему. Простой интерес, который и вышел именно тем, что было сейчас.

— Не пойдёшь в ванну? — спросила она, повернувшись к нему и явно намекая на небольшой стояк.

— Скоро сам спадёт. — лениво ответил он, пригладив собственные растрепавшиеся волосы.

Ничего не ответила. Вместо этого легла обратно, прикрыв глаза. Сенку придвинулся ближе, чтобы было удобнее обнять её.

Теперь — точно спать.

* * *

Сенку внимательно оглядел их временный лагерь. Пусть это было и не логично, но он был полностью уверен в том, что Нелли Тоору должна была уже быть здесь.

Это место было слишком хорошим для прикрытия и она бы наверняка догадалась, где именно они будут прятаться. Так почему же тогда не пришла? Или нужно ещё немного подождать?

Он чувствовал, как нахмурились собственные брови. Руки невольно сложились на груди, а мысли шли в не слишком положительном направлении.

Она болеет. Насколько это серьёзно?

Дёрнулась нога, к которой были прикреплены антибиотики.

— Что-то не так? — Ген подошёл ближе, внимательно и чуть взволнованно оглядывая его с ног до головы.

Сенку какое-то время молчал, думая, стоит ли сказать хоть что-то и если сказать, то чем он готов был поделиться, но Кохаку отвлекла их обоих.

— Кто это? — все резко обернулись к ней, подняв головы выше. Она лежала на скале, смотря в увеличительную трубу, прикрыв один глаз, для лучшего вида. — Это… Хром?!

Она быстро спустилась вниз, на её губах была улыбка. Народ двинулся за ней и этого времени Сенку хватило сполна, чтобы обернуться к Гену и сказать всего пару слов:

— Нет, всё просто отлично!

Асагири полностью поверил или показал, что поверил, поворачивая голову в сторону большого скопления народа. Сенку тоже смотрел теперь именно туда, улыбка появилась на его губах, когда он увидел целого и невредимого Хрома.

Тот говорил с Кохаку и Гинро, поэтому он решил подойти поближе, чтобы услышать, о чём идёт речь. Но, стоило Хрому только заметить его, как он замолчал и сразу стал идти к нему. Сенку тут же заметил новую шкуру, но ничего не сказал по этому поводу, зато за него спросил Ген:

— А откуда ты достал новую шкуру?

Народ тоже немного притих.

— В Империи Силы есть Императрица, — начал Хром рассказ; выражение его лица было серьезным.

— Да-да, её зовут Нелли Тоору, — перебил его Сенку, ковыряя мизинцем в ухе.

— А! — удивился тот. — Ты и это знаешь?!

— Мы связались с ней по телефону, — просветила его Кохаку. — Точнее, не с ней, но, думаю, она на нашей стороне.

— Насколько я понял рассказ тех людей, с её помощью никто не умер зимой. Она делает некоторым одежду и каждое утро молится, несмотря на что, что очень сильно болеет, — Хром достал из кармана какую-то дощечку.

Сенку смотрел на неё, видя собственное имя. Дыхание его оставалось ровным, хотя он признавал, что ему было совершенно неожиданно спустя столько времени видеть такой знакомый подчерк.

Этим подчерком были расписаны все их отношения в тетради размером в двенадцать страниц.

— Эту шкуру она передала мне, чтобы я не заболел, потому что моя одежда порвалась из-за кое-чего. Здесь есть тайный карман, в котором было вот это.

Сенку взял дощечку в свою руку. Его палец прошёл по кривым линиям, а глаза помнили прямые черты, ровные, идеальные. Сердце стучало также ровно и прямо, ничего в его теле не изменилось. И в то же время, как бы нелогично это ни звучало, что-то приятно ёкнуло глубоко в груди. Что-то большое, громадное, что-то, из-за чего на губах растянулась широкая улыбка.

Народ терпеливо ждал его реакции. Но всё, что он мог сделать — это улыбнуться. Он победил в их игре. И в то же время — он проиграл.

— Там с обратной стороны шифр. — в себя его привёл голос Хрома.

Сенку медленно перевернул дощечку.

— А? — Ген наклонился вперёд своей головой. — Тут же сплошные цифры! Сенку, ты знаешь, что это за шифр?

Ишигами молчал, проходя глазами по цифрам.

— Ясно, — тихо сказал он; его рука опустилась.

Он некоторое время молча смотрел на цифры, а потом сломал дощечку пополам.

— Ты что делаешь, Сенку? — воскликнули другие.

Две половинки сломались вновь, а остатки он бросил в костёр, что был неподалёку.

Он поднял голову к небу и заливисто рассмеялся. Внутри него все пело и радовалось чему-то и Сенку не мог прекратить это делать. Он приложил руку к животу, чувствуя, как болят ребра от такого резкого смеха.

— Сенку? — услышал он неловкий голос Гена.

Ишигами прикрыл глаза, поднимая голову у небу.

Надеюсь, ты смог вырасти хоть на пять сантиметров за это время?

— Всё ясно, — сказал Гинро, хватаясь руками за свою голову. — Сенку сошёл с ума!

— Вовсе нет, — спокойно сказал Сенку, так и не пошевелившись. Он встряхнулся, окинул всех радостным и предвкушающим взглядом, после чего сказал, — Улучшив наш танк, мы легко сможем прорваться внутрь и захватить пещеру с азотной кислотой, — он поднял палец вверх. — Чем быстрее мы это сделаем, тем лучше, однако если мы прямо сейчас отправимся за слабостью Цукасы, то сможем легко обойтись без лишней крови!

Народ отвлёкся от своих дел, полностью обращая на него всё свой внимание.

— Увы, но на это понадобится время, за которое враг может стать сильнее. При этом нет гарантии, что мы найдём то, что ищем. Но зная теперь всё, я могу попытаться убедить Цукасу сдаться уже после того, как мы захватим территорию и ему ничего не останется сделать, кроме как согласиться с нами.

— О, — выдавил Ген.

На лицах других появились улыбки, которые становились всё более уверенными.

— Ну так что? Каков наш план? Я предлагаю всё же начать захват территории и чем быстрее мы начнём, тем лучше!

— Тогда начнём! — воскликнули другие.

Было странно прийти домой и обнаружить тут кого-то ещё. Сенку не заблуждался: ключи от его дома были только у отца и у Нелли Тоору, которые она получила после первой ночи здесь же. Было просто как-то логично дать их ей и, эй, они встречались уже три месяца, а потому он был полностью уверен и в ней, и в своих действиях.

Тем не менее, странное чувство на какое-то время всё же появилось в груди. Просто это было несколько неожиданно — выйти на пару минут в аптеку за материалом, а придя уже обнаружить, как на кухне готовится плотный ужин, а сама она стоит возле плиты в школьной юбке с голыми ногами и его растянутой футболке с голым плечом из-за широкого воротника.

Сенку привык уже спустя шестнадцать секунд, что было непозволительно долго, на его взгляд. Но это легко объяснялось тем, что они были очень схожи с друг другом. Если представить на месте этой девушки самого себя… То заметит ли кто-то вообще какую-то разницу?

«Это так волнительно!» — улыбка маньяка сама появилась на губах.

Он поставил продукты в холодильник, оставив бутылку большой колы на столе. Та никак не отреагировала: ни привет, ни спасибо. Да и сам он ведь тоже ничего не сказал, не спрашивал. От этого в их душах возникал странный хаос. Они явно оба пытались анализировать этот хаос и явно оба не могли с ним разобраться. Нужно было время на дальнейшие наблюдения. К счастью, с каждым мгновением их было всё больше и больше.

Он поднялся в комнату, чтобы положить рюкзак на место и не наводить в квартире беспорядок: так было у него всегда. Чем меньше мусоришь в здравом уме, тем меньше будет хлама во время бурной деятельности и тем меньше потом надо будет убираться.

Сенку обратил внимание на свой стол, когда вошёл в комнату. Какая-то лампа странная, баночки, тюбик, ножницы… Маникюрный набор?

Лампа светила ультрафиолетом.

Парень спустился вниз, также ничего не говоря. Тем не менее, вопрос так и повис в воздухе, пока она не сказала это вслух:

— Координация.

Они не нуждались в словах. Разумеется Сенку уже всё понял, стоило только ему зайти в свою комнату и увидеть всё это на своём столе; он давно предполагал, что рано или поздно что-то такое произойдёт. И, разумеется, ему не нужны были какие-либо слова от неё, а тем более такие ответы. Между ними никогда не повисали вопросы.

И это было тем, что не давало им обоим зайти дальше. Они оба не нуждались в слуховом подтверждении, но почему-то это говорили и это вновь и вновь вносило небольшой хаос, сбивало их с нужного направления. Оба конечно же говорили про себя в таких ситуациях, что нужно простое время, но каждому человеку науки хотелось знать всё поскорее. А оттого и найти это нечто, связывающее их двоих, таких одинаковых, пока что не получалось.

Ужинали снова в молчании. Сенку только поднял глаза, когда вслух она невольно снова ответила:

— Сорок шесть.

Это было число книг, список которых он дал ей совсем недавно в той тетради в три столбика на двенадцать страниц. То, сколько она прочла за пять дней, что в принципе было логичным — там в каждой не так уж и много, про что-то конкретное в науке уже давно научились писать кратко и по делу.

Далее её спокойный голос стал рассказывать о прочитанном, а после каждой книги она делала небольшой перерыв, чтобы поесть или запить, да промочить горло.

Потом поднялись в его комнату. Сенку открыл окно, внимательно слушая её краткий рассказ — каждое слово намертво впечатывалось в его голову, — раздвинул всё на столе, чтобы было удобнее. Она села напротив, давая свою ладонь, когда он включил настольную лампу. Свет ударил, показывая её бледную кожу, с учётом их разницы буквально в два тона.

Она продолжала рассказывать, когда он намочил ватный диск, принимать стирать извечный красный лак. Тот сходил нехотя, приходилось чуть сильнее натирать по бокам у кожи. Её голос даже не дрогнул, Нелли продолжала рассказ так, словно совершенно ничего не происходило вовсе.

Если бы помимо них кто-то был в доме и наблюдал за их отношениями, то наверняка бы ничего не понял. Сенку было абсолютно всё равно на это, — Нелли Тоору вовсе не интересовала его как девушка и он был полностью уверен в том, что он тоже не интересовал её как парень. Трудно объяснить, как именно они принимали друг друга, потому что они не были друзьями или простыми знакомыми, да это было вовсе и не важно.

— Цвет? — спросил он, когда полностью стёр её ногти.

На столе было несколько лаков. Сам он взял пилочку, чтобы подравнять и уменьшить форму, — иначе ей будет неудобно зажимать струны на скрипке, — а после нужно было срезать лишнюю кожу и кутикулу…

Она продолжила рассказ, так ничего и не сказав по этому поводу, даже не прервалась ни на миг. Сенку не поднял на неё глаз, продолжая работать с её ладонью. Он с самого начала понял, почему тут стояло так много цветов — Нелли Тоору хотела, чтобы именно он выбрал цвет и накрасил этим цветом ей ногти. Стоило ли тогда спрашивать, если он понял всё это ещё тогда, когда поднялся просто переодеться?

Стоило. Прямо сейчас они были не готовы полностью убрать хаос и создать из себя то самое нечто нечеловеческое. Возможно, именно поэтому даже спустя столько времени они и не продвинулись вперёд?

Её голос сбился на его мысли. От этого он чуть сильнее провёл пилочкой. Оба замерли; воцарилось странное, но спокойное молчание.

И оба одновременно пришли к действию. Нелли заговорила с тем же ничего-не-значащим тоном, Сенку снова стал ровнять ногти.

Он накрасил ей её привычный цвет. Красный.

Но они оба понимали — голубой наступит не скоро. А именно этот цвет подошёл бы ей больше всего.

* * *

Нелли смотрела на скрытый вход в пещеру, хотя мысли её были далеки отсюда. Голова не то, чтобы сильно болела, гораздо больше её волновало другое, но сосредоточиться не получалось. Рука легла на тёплый лоб, прикрывая уставшие глаза.

Состояние, по сравнению с тем, что было час назад, когда к ней пришёл Цукаса, стало немного лучше. Скорее всего, это случилось из-за тех новостей, что он принёс ей, хотя явно и не догадывался ни о чём таком. Тем не менее, идти куда-либо ей очень не хотелось.

Она перевела взгляд на скрытое углубление пещеры, где были скрыты два кувшина с азотной кислотой.

Тоору чувствовала, что нужно бежать отсюда. Но оставлять эти чаши она просто не могла. Как не могла уйти и с ними. Найти выход было, на самом деле не так уж и трудно, но любые мысли давили на виски, а время всё шло и шло, как вода сквозь пальцы.

Нелли встала со своего места, приближаясь к выходу из пещеры. Снаружи, на удивление, никого не было и это настолько привлекло внимание, что собственная боль и усталость отошли на второй план. Она оглянулась внимательнее, но внизу действительно никого не было.

А ещё странная тишина.

Она вернулась обратно, желая услышать хоть один звук присутствия человека, но больше ничего не слышала. Казалось, даже пение птиц стихло. Быстро оказавшись в скрытом проходе, она взяла ещё не готовую шкуру, пару палок и села возле одного глубокого кувшина. Обмотав шкуру вокруг палок так, чтобы можно было положить кувшин, она переставила тяжесть внутрь.

Встала, оглядывая полученное. Этакие санки были не очень крепкими, но всяко лучше, чем нести в руках в её состоянии. Да и силой какой-то она не обладала. А помощи просить больше неоткуда.

Ещё одной шкурой покрепче закрепила крышку, чтобы не разлить ни капли, в том случае, если будет сильно трястись или упадёт. После этого руки крепко схватили верёвку и потянули вперёд.

Резкая боль заставила от неожиданности сжать зубы и прикрыть глаза. Но не остановится. В конце-концов, Тоору прекрасно понимала, насколько ценна в этом времени азотная кислота и не могла себе позволить оставить её здесь. Слишком уж хорошо помнила про горные обвалы, которые случались из-за небольших трясок земли. А это могло легко произойти по вине Царства Науки и Империи Силы.

Выход показался нескоро. Боль в боку то нарастала, то утихала, а самый большой страх был именно из-за неё. Бред конечно, но самым главным для неё сейчас было не напрягаться лишний раз и провести операцию в этом веке.

Она была уверена в одном — Сенку ей поможет. Если она сама не упадёт по дороге в обморок, конечно.

Мысль заставила усмехнуться.

Интересно, он ждёт её сейчас на горе? Нелли было так легко вычислить его мысли, что она даже не стала об этом думать, просто слегка поразмыслила и спросила у себя — «Чтобы сделала я?» — и пришла к нужному результату с привычной лёгкостью.

Шаги её были медленными из-за груза, но двигалась без каких-либо остановок, чтобы как можно скорее уйти из пещер. К счастью, чёрный ход был не так уж и далеко, поэтому вскоре подул приятный ветер, растрепав её косичку на голове ещё сильнее, хотя казалось бы, куда ещё сильнее-то?

Увы, но хвосты тут слишком много пыли и грязи собирали, так что приходилось заплетаться, чтобы меньше мыть голову. Но Нелли Тоору была слишком чистоплотной, так что всегда следовала правилам гигиены.

Теперь шаги были слегка дёрганными из-за отсутствия обуви. Камешки неприятно впивались в беззащитные места ног, застревали между пальцами. Нелли дошла к лесу, где деревья позволяли скрыться от чужих глаз из-за того, что стояли немного плотнее. Оглянувшись, невольно улыбнулась — до пещер было метров триста.

Вздох облегчения вырвался сам собой, случайно. Она облокотилась на дерево, расслабляясь и закрывая глаза, но подставляя бледное лицо лучам солнца.

Слух уловил какой-то шум и она резко повернула голову в сторону пещер, откуда только что пришла сюда с таким трудом.

* * *

Дул приятный и прохладный ветер. В такую духоту он был манной небесной, а потому большая часть школьников спешила выйти на улицу. Сенку был полностью уверен в том, что работай кондиционеры, все бы и дальше сидели в классах, но к сожалению вчера была молния. Именно она и являлась причиной поломки школьного электричества.

Так что ему, как и другим ученикам, больше ничего не оставалось, кроме как тоже выйти на улицу. К счастью, в отличие от других у него был ключ от школьной крыши, где ветер был сильнее и где песок совсем не дует в глаза. У других его не было.

И, к счастью, идиот-Тайджу уже убежал в другую сторону, так что он не привлечет лишнего внимания.

Она уже ждала его там. Сам Сенку задержался, спустившись вниз вместе со всеми, чтобы также не привлекать лишнего внимания и купил себе холодного чая. И, также взял ей точно такую же банку, точно такого же чая. Так что когда он поднялся, дверь хоть и была закрыта, но на самой крыше его уже ждали.

Он прошёл вперёд, чтобы сесть в тенёк. Её ноги были полностью вытянуты вперёд, не касаясь друг друга. На руках была книга и она придерживала страницы большой линейкой, чтобы их не трепал ветер. Большая перемена, созданная словно для них одних, на миг замерла, стоило только Сенку увидеть её ногти.

Красные. Нет. С этого дня уже оранжевые. Ведь вчера он сам поменял их цвет, так что с чего бы им за одну ночь, которую она, между прочим, снова провела у него дома, сменить цвет?

Он сел сбоку, открывая чай. Раздался пшик и крышку он кинул в мусорку. Поставил между ними на скамейку, сам открыл её портфель, доставая бенто. Одно на двоих сегодня, зато большое. Оно последние недели три именно таким и было, потому что Сенку написал ей огромный список книг, прося прочесть за него.

Достал из нагрудного кармана капли. Взял двумя пальцами и также, ничего не говоря, засунул уже ей в нагрудный карман. Конечно же, слегка коснувшись кожи, но никто на это не отреагировал. Слишком уж неважное касание, с учётом того, что они уже много раз делали по отношению к друг другу.

Сенку столько раз видел её голой, что стесняться какого-то касания… Да и с чего бы вдруг им вообще стесняться голого человека? Такого чувства, как смущения, они оба не испытывали вовсе, будучи будущими учёными.

— Да! — раздался крик с улицы. Ишигами узнал в нём Тайджу.

Она подняла взгляд. Их глаза пересеклись.

Их друзья, даже спустя два года так и не узнали, что они встречаются между собой. Сенку и Нелли их не то чтобы скрывали, скорее их отношения к друг другу слишком сильно отличались от обычных принятых среди простых людей, вот никто и не понял разницы. Или не заметил каких-либо изменений. Конечно, Тайджу и Юзуриха пару раз видели их вместе, как и её подруги, но ничего более.

Какое-то время они молча смотрели друг на друга. Она будто спросила: «Почему ты не знакомишь меня со своими друзьями?», а он будто ответил: «Пусть они вначале сами со своими отношениями разберутся», но весь толк в том, что она не спрашивала, а он не отвечал.

Теперь эти молчаливые переглядывания заменяли им любые проявления слов. Она ведь и так уже знала ответ, также, как и он знал все её вопросы на сегодня, на которые она могла бы ответь, если бы уже не знала совершенно верного ответа. Взгляд глазами нужен был только для того, чтобы убедиться в правильном направлении мыслей у обоих.

Именно поэтому её ногти сегодня оранжевые, а не красные. Ещё не желтый, но вскоре…

Переглядывание на этот раз вышло совсем коротким. Всё же такое уже много раз случалось и раньше, другое дело что никто из них не спешил как-то подчеркнуть эти изменения, считая проверить результат до конца. И только при полном успехе закрепили его.

Но как… лаком для ногтей.

Сенку вернулся к бенто, она — к прерванному чтению. В молчании прошло долгое время, прежде чем она стала рассказывать о том, что прочитала именно в этой книге. Рассказ не занял много времени и спустя уже пару минут они оба обменялись тем, что было в руках. Сенку стал читать вслух, чтобы ею не потерялся смысл прочитанного, а она — есть и спокойно, даже лениво его слушать. Также, как до этого слушал он.

До конца книги оставалось немного, поэтому перемены вполне хватило, чтобы закончить с ней. Одновременно с тем, как он закрыл книгу, кладя сверху линейку, она закрыла крышку от бенто, приложив палочки сверху.

Какое-то время сидели просто так. После — одновременно потянулись к холодному чаю. К тому времени в баночках незаметно осталось поровну и они, одинаковыми глотками допили всё это одновременно.

Молча встали, уходя с крыши, так и не сказав сегодня друг другу ни слова, если не считать простой обмен информации.

По дороге он встал позади, чтобы пропустить её первой к двери, следуя молчаливым правилам, которые никогда ими обоими не поднимались. Мусор выкинули ещё у скамейки, там же обменялись вещами. Ему — пустую коробку от бенто и палочки, ей — книгу с линейкой, чтобы читала дальше и ничего в руках не мешало идти к соседнему классу.

В коридоре молча разошлись в разные стороны.

И только сидя в кабинете ощутили оба что-то странное. Но никто пока не понял, что именно это всё значит.

Сенку знал — нельзя показывать заинтересованность Императрицей Силы. Перемирие с Цукасой было временным и непрочным, а ещё могло рухнуть в любой момент. Единственное, что он мог — искать его младшую сестру вместе с остальными людьми, что он в принципе и делал. Тем не менее, мысли его были далеки от этой реальности, потому что даже глаза искали в толпе высокую девушку с чёрными волосами.

Она наверняка по-аристократически закатит глаза. Поправит свои волосы, чтобы заправить неудобные пряди за уши — и он был полностью уверен в том, что вылезли они из косички, потому что так бы сделал и сам он, — будет стоять прямо и смотреть с высоты своего роста. Ишигами специально не интересовался тем, насколько подрос с их последней встречи, ещё до окаменения, чтобы постараться определить на глаз.

Он понимал, что будет странно смотреть на её ногти без лака. В последний раз они имели голубой цвет, их цвет полного взаимопонимания, но Сенку прекрасно знал, что пока она сидела дома, ногти вернули свой первоначальный красный цвет по их молчаливой договорённости. Нелли сделала это не по собственной инициативе, а из-за их доверия друг другу.

Начало-финиш-начало.Слишком далеко зашли и нужно было вернуться обратно.

Он почему-то хотел её увидеть. Сердце громко стучало в груди и от непривычки, кажется, болело. Сенку напоминал себе: Мы друг друга не любим; но даже мысли о таком звучали как какой-то обман. Он хотел посмотреть ей в глаза и убедиться в том, что она думает также.

Одной цифровой записки ему было мало. Тем более информация на ней была исключительно скупа и по делу, его самого касался только самый последний вопрос. Но зато какой вопрос! Смех, да и только. Но всё равно было приятно получить от неё эту записку, это напоминание о них.

Но Ишигами нельзя было показывать собственную заинтересованность, а остальным людям из деревни Ишигами было ясно сказано не показывать собственные знания. Из Империи Силы же никто не поднимал этой темы, хотя он видел пару раз, как кто-то обеспокоенно смотрит в сторону пещер, где предположительно была сама Нелли Тоору. Сенку с большим рвением побежал бы в ту сторону, чтобы подтвердить кое-какие подозрения, но сейчас нужно было найти…

— Нашёл! — воскликнул Цукаса.

Сенку тут же подбежал к нему, переводя взгляд на каменную статую девочки. Руки сами потянулись убрать лишнюю землю, чтобы не было никаких неожиданностей в виде невероятно крепких металлов, что могли бы стать серьёзным препятствием и преградой. К счастью, ничего такого здесь не было и статую с небольшим трудом удалось освободить.

Сверху Цукаса быстро накинул на плечи собственную шкуру льва. Того самого, который был убит при его собственном освобождении из каменного плена и Ишигами невольно проследил взглядом за пушистой гривой, которую стал трепать морской ветер. Впрочем, в следующее мгновенье его руки сами потянулись за чудо-водой, чтобы осторожно разлить по всему телу. Собственным телом он скрыл очертания голой статуи, лёгким движением руки оголив камень, который невольно скрылся за шкурой.

Жидкость послушно полилась по его указке, щедро облив статую. Он прицепил бутылку обратно на пояс. Какое-то время ничего не происходило, но уже вскоре камень треснул. Вначале на лбу. Потом трещина прошлась к глазу и перешла шею; в то время как трещина добралась к ключице и ниже, камень у глаз отскочил, открывая зрачок.

Последовали движения рук. В какой-то миг силуэт сдвинулся и уже в следующее мгновение он увидел, как Цукаса обнимает свою младшую сестру.

— Братик? — тихий девичий шёпот.

Сенку сделал пару шагов назад, чувствуя, как на губах появляется улыбка от проделанной работы. Взгляд невольно упал на небо, где солнце уже давно уступило место звездам. Луны ещё не было.

— А ты… вырос… — вздох Мирай. — Но я… сразу узнала тебя…

Тихо и неуверенно, Цукаса обнял свою сестру. Это был слишком интимный, слишком личный момент. Он невольно отвёл от них взгляд в сторону пещер — именно там сейчас была Нелли Тоору, Императрица Силы.

* * *

— Это наш три тысячи семьсот первый поцелуй, — она отстранилась, смотря в его глаза.

Сенку привычно считал её пульс, но за такое время они уже научились хорошо контролировать себя и прикосновение губ было привычным и просто приятным.

— Пятый? — спросил он, имея в виду пятую тысячу и желает ли она праздновать такую странную годовщину их личной жизни.

— Пицца и кола, — ответила она на вопрос о том, что именно хочет в этот день получить.

— Сегодня особое лунное затмение, — сказал он, настраивая телескоп, который и так уже был хорошо настроен, для лучшего вида.

Хотя ей это говорить было не обязательно. Она просто сидела, полностью уткнувшись в книгу, подсвечивая настольной лампой и даже ничего ему не сказала, не кивнула. В конце-концов, они изначально оба знали, почему сегодня собираются у него дома.

— Три и четырнадцать, — раздался позади него её тихий голос.

Женские руки неожиданно обняли сзади, сомкнувшись на груди. Сенку замер, повернув к ней голову, но сама Нелли только уткнулась ему холодным носом куда-то между лопаток. Его голова снова вернулась к окну и телескопу, но он не двигался ещё долгие три минуты.

А через четырнадцать секунд они оба смотрели в узкое отверстие, чтобы увидеть затмение со всеми мелкими деталями.

— …

Сенку молчал в трубку, зажав телефон между плечом и ухом. Он знал, что на том конце провода молчит Нелли Тоору и ему было даже немного интересно, зачем она ему позвонила, если всего час назад она села на метро, — куда он сам лично её проводил, — чтобы доехать до своего любимого магазина модной одежды.

— Столкновение поездов, — в конце концов раздалось с той стороны.

Руки Сенку дрогнули. Всё тело замерло от этих слов, но потом он глубоко вздохнул и ненавязчиво спросил:

— Состояние?

— Открытый перелом ключицы, трещина в двух рёбрах, ушиб лодыжки и царапина на ладони.

— Я положил в твой карман куртки мазь. Самое то, для царапин, — всё, что получилось ответить у него.

Разговор походил на то, словно они говорили о погоде, хотя у обоих громко стучало сердце. В груди стоял невыносимый страх, взявшийся непонятно откуда, глаза моргали с запозданием и дышать было трудно. Сенку не мог двинуться — казалось, всё тело разом потеряло способность делать хоть что-то и от этого было невыносимо.

— Кровь идёт, — раздалось спокойное с той стороны трубки и от этого голоса он невольно вздохнул глубже. — Сомневаюсь, что мою белую блузку теперь получится постирать.

Она не говорила — вызвали ли скорую, едет ли полиция, много ли людей травмированы, умер ли кто-то и есть ли вообще кто-нибудь там рядом, чтобы перевязать её открытый перелом. А Сенку просто не мог бы спросить о таком, потому что если она не говорит — всё плохо.

Но если она внезапно замолчит…

— Ты ударилась головой? — спросил он, откидывая голову назад. Глаза закрылись сами собой, а правая рука придержала трубку. — Если добавить в порошок одно моё вещество, то вся кровь сама собой уйдёт. Так трудно помнить о моих способностях в науке?

— Трудно забыть о таком, — голос её был спокойным. Не дрожал, звучал медленно и так обычно. Сенку бы ни за что не догадался о её состоянии, не скажи она ему прямо. — Когда, выходя из дома, используешь твои духи. У меня, кстати, заканчивается уже пятый флакон.

— Тогда надо сделать новый. Как тебе персик? Или груша?

— Почему не цветы?

Разговор шёл как обычно. А у Сенку перед глазами стояла она сама — садится в поезд с прямой спиной. Руки с голубым лаком складываются на юбке. Поправляет наушник, заодно и хвост откидывает за спину. Блузка на три пуговицы расстегнута, галстук спущен аж до четвёртой. Чёрная юбка оголяет длинные ноги, когда она складывает их друг на друга для удобства. Внимание переносится на каблуки с платформой, — как же эта девушка любит смотреть на него с высоты, своего и обуви вместе взятых, роста. Шли сюда так, что все оборачивались — на целую голову или даже больше, он ниже.

— Цветы кажутся мне слишком навязчивым запахом.

— Духи с запахом колы показались мне слишком сладкими.

— Кола сама по себе сладкая, — он пожал плечами и в телефоне раздалось холодное «Ай», потому что она наверняка также сделала в ответ, не особо задумываясь. Оба это проигнорировали, продолжая разговор как ни в чём не бывало.

— Не настолько сладкая, как шоколад. Этот запах мне тоже не особо понравился, зато тебе явно пришёлся по вкусу.

— Ты же знаешь, я тоже не особо люблю сладкое. Но его запах — другое дело.

— Знаю…

Знаю…

Знаю

Знаю

Её фраза прервалась глубоким вздохом. Сенку невольно сделал то же самое, снова закрыв глаза и представив перед собой её. На высоких каблуках с платформой. И короткой юбке. И ледяным, её обычным, взглядом.

— Я готов, — сказал он.

Потому что Нелли Тоору бы ни за что не сказала ему о своём настоящем состоянии вот так, сразу. Она бы что-то скрыла.

Потому что именно так бы поступил и он. Ишигами Сенку.

Какое-то время с той стороны была тишина. Мрачная, чёрная, она заставляла сердце бешено биться и болеть. После раздался чуть рваный голос:

— Меня придавило, — медленно сказала она. Спокойствие было, но маленькое. Какая-то паника, пока что едва заметная, но проскочила в телефоне от её голоса. — Я… не могу почувствовать своё тело, — снова глубокий вдох с той стороны, словно ей не хватает воздуха и эта мысль пугает их обоих. — И дышать тяжело, — подтвердила она. Пару секунд тишины, снова её голос, — кто-то пытается мне помочь, но с другой стороны, не знаю кто. Я не могу сказать им… — вдох, — не могу сказать, чтобы они ничего не трогали… Если они… приложат слишком много или мало силы, меня раздавит балка. Она прямо… прямо над моей головой… острой стороной… за пару сантиметров от глаза… пройдёт как нож через масло… насквозь… держится только за то, что меня придавило… и я не могу двинуть головой… даже не знаю, что на мне… только рукой получается двигать…

Рука. Со сломанной ключицей.

Сенку глубоко вздохнул. Его глаза резко открылись, руки двинулись к ноутбуку, срочно приводя из состояния сна в действительность. Дурацкая загрузка не хотела работать, как назло медлила — долгие, долгие секунды загружалась.

Приложение, подключение к сети. Узнать, кто купил билеты на тот же поезд, в тот же вагон.

— Ну, рука — это тоже здорово, — ответил он, практически сразу после её голоса. Тон был таким же, как будто они продолжили обсуждать духи, вот только в этот раз Сенку не собирался давать ей много времени на ответ. Ему хватало слышать её дыхание. — Постарайся только сильно не напрягаться. Ты же сейчас левой двигаешь, верно?

— Да.

— Левой рукой ты держишь книгу и двигаешь шахматные фигуры, — билетов мало кто купил; кто из них наверняка выжил? Кто сейчас ответит на звонок с неизвестного номера? Кто сейчас двигает то, что придавило Нелли? — Будет печально, если после такой мелочи, как открытый перелом, тебе придется делать повседневные вещи правой.

Ещё один, запасной телефон в ящике стола. Достать — легко, быстро забить номер и приложить к уху.

— Да… — медленный ответ. Глубокие вдохи.

Никто не берёт. Другой номер, набор, гудки…

Как же всё это медленно!

Сброс с той стороны. Снова набор на тот же номер.

— К тому же, твоя правая рука в таком случае будет работать ещё хуже, чем левая, разве не так? Скрипка будет фальшивить долго. А ведь мне так нравилось на твоих концертах.

— Если учитывать тот факт… что болит с той стороны всё… не… не факт что они по-прежнему у меня есть… пальцы…

— Особой разницы не вижу, — сказал он.

Снова сброс с того телефона. Да что же это такое?!

Ещё один номер, набор.

— Просто, как ты там говорила? Что у тебя нет особого слуха?

— Да… Просто чувствую, когда фальшивят…

— В отличии от тебя, у меня есть музыкальный слух, хотя по большей части он такой же, как у тебя…

Кто-то снял трубку.

— Слушайте, вы в том же поезде, где девушку придавило?! — воскликнул он в телефон. — Ни в коем случае нельзя ничего двигать! — крикнул он со всей мочи, стараясь звучат авторитетно. — Прямо над её головой опасная балка! Стоит вам чуть двинуть — удар придётся остриём на голову!

— Что?! — раздалось паническое с той стороны. Послышались крики с той стороны. — Повторите!

— В четвёртом вагоне на девушку что-то упало! — терпеливо кричал он в трубку, стараясь перекричать все те взволнованные голоса. — Прямо над её головой опасная балка! Если попытаться её освободить, то она умрёт из-за острого конца! Ни в коем случае ничего не делайте! Ничего нельзя трогать! Отойдите оттуда как можно дальше, чтобы случайно не зацепить! И предупредите спасателей!

— Хорошо!

Сенку снова вернулся к другому телефону. Там было глубокое и осторожное дыхание.

— Так что мне очень нравится, — продолжил он прерванный разговор уже обычным, тем же самым тоном. — когда ты играешь на своей скрипке. Плохо будет, если не хватит парочки пальцев, но ничего не поделать — придётся слушать, как ты играешь не по тем нотам.

— Да… Хотя звучать будет ужасно… Но ты же всё равно подаришь мне цветы, верно?

— А куда я денусь? — возмутился он, сглотнув ком в горле.

Было страшно говорить о таком. Голос так и норовил упасть или вовсе пропасть, но Ишигами не мог позволить себе такого. Не тогда, когда ей особо нужна поддержка с его стороны, не тогда, когда нужно как можно дольше оставлять её в сознании.

— Правда, нужно будет выбрать тебе какие-нибудь другие, а не гаултерию. Что предпочтёшь на этот раз? Или мне снова выбрать на свой вкус? Если второе, то тебе придётся ждать меня у цветочного, потому что в таком случае дарить я буду только после того, как услышу каждую твою ноту, не попавшую в такт.

— Тогда подожду на улице, — помедлив, сказала она. Резкий вдох и замершее дыхание; Сенку ждал, когда она скажет что-нибудь ещё, что подтвердило бы, что всё более менее нормально. По крайней мере, не стало хуже. — Правда… сомневаюсь, что получится держать скрипку… спина… спина, наверное, тоже не в порядке…

— Ну, не в порядке, и что с того? — спросил он. — Как будто ты носишь свою скрипку сама.

Рука невольно прикрыла собственные глаза, которые отчего-то стали слезится. Какая-то непонятная влага собралась там, — с чего бы? Откуда она вообще взялась?

Мы ведь не любим друг друга…

— Зато у тебя будет классная коляска, — продолжил, как ни в чём не бывало. — Если хочешь, я разработаю не три, а целых пять скоростей! Будешь возить меня тогда до школы, ладно? С ветерком прокатимся, самое то перед уроками.

Она снова глубоко вздохнула. Рвано. Помедлила с ответом.

С другого телефона послышались голоса. Крики с мольбой о помощи, потом благодарности.

Сенку глубоко вздохнул. Она наверняка услышала. Иначе ничем нельзя объяснить её тихое:

— Я не буду бросать трубку.

Не любим, но… разве нам это нужно?

Раньше его никогда настолько не отталкивали больницы. Запах антисептика часто витал в комнате, химикаты также стояли на полках и, да, у Сенку было много чего-то такого, что обычно стояло исключительно у мировых учёных в лабораториях и не трогалось без разрешения начальства сверху. Так что больницы казались ему чем-то обыденным, как торговый центр, к примеру, хоть он и бывал в последнем намного чаще.

Но теперь больница казалась чем-то странным и неприятным. Чем-то даже ужасным, хотя он никак не мог объяснить свои чувства.

На самом деле всё было как-то до глупого просто. После аварии Нелли Тоору на скорой отвезли сюда и Сенку, так и не сбросивший трубку, которую сбросить бы не получилось никак, легко услышал адрес. Ехать в тот же день было недопустимой и нелогичной тратой времени, поэтому логично было бы отложить на следующий день свой приезд, что он и сделал.

Войти в здание было легко. Спросить, куда её отвезли — тоже. А вот узнать о состоянии уже не вышло, потому что не хотелось.

Может, у неё теперь нет пальцев на руке. Раздавило там, к примеру. Или ноги. Или слишком большой вес повредил позвоночник, или какие-то кости сместились. Переломы, может быть, да и ключица — открытый перелом, — сколько их? Балка над головой, остриём к глазу, — тоже звучало ужасно.

Вот бы она сейчас спала. Может, после приезда нужна была какая-то операция и она ещё не пришла в себя после неё. Было бы хорошо, если так. Просто посмотреть на неё, узнать, насколько всё серьёзно, но при этом ни у кого не спрашивать.

Он застыл перед дверью больничной палаты, но всего на миг. В руке по-прежнему был телефон, но до обидного разряжен, из-за собственной невнимательности вчера ночью, потому что после такого звонка единственное, что он мог делать всё это время — глупо смотреть в погасший экран.

«Мне плевать» — сказал он себе и открыл дверь.

Пульс у него тоже нормальный. И волнения никакого нет, — подумаешь, ладони чуть вспотели от волнения за знакомого человека? С кем не бывает? И дышать немного трудно, но это просто из-за запаха, у людей ведь бывает такое в больницах?

Ишигами нахмурил брови, когда встретился с ней взглядом, закрывая дверь. Она лежала бледная, со слегка растрёпанными волосами, словно только недавно проснулась. Лежала так, что половина тела пряталась за одеялом и только относительно целые руки смирно лежали на покрывале.

Руки с голубым маникюром, — это смотрелось так странно, хотя ещё страннее было бы увидеть её без этого цвета именно сейчас, именно в такой ситуации.

Относительно целые руки, потому что сломанная ключица не располагала к целостности верхней части тела.

Её голова едва заметно кивнула и он прошёл ближе, принимая это за приглашение, хотя это было вовсе не оно и они оба это понимали. Сенку присел на стул возле кровати, не показывая лёгкой нервозности и того облегчения, когда он понял, что её голова полностью целая.

Нет никаких ушибов, сотрясений. Оба уха, оба глаза, синяков также нет. Основной удар пришёлся ниже, а это хоть и пугало, но приносило облегчение — голова и мозги Нелли Тоору были намного важнее каких-то там пальцев или костей. Именно голова делала её тем, кто она есть. Не тело. Не внешность. А мозги.

Она чуть сдвинулась, видимо сесть поудобнее, но как-то ломано. Взгляд его перешёл на ноги, что были скрыты под одеялом.

Там по-детски сжались и вновь разжались пальцы, демонстрируя полную целостность и хорошую подвижность, хоть и слегка дёрганную с одной стороной. Видимо, ушиб. От этого его хмурое лицо снова вернулось к её глазам. Рука, правая, здоровая, двинулась в его направлении, но осталась на покрывале. Сенку тоже протянул руку, чтобы сжать её ладонь.

— Как твоя спина? — спросил он.

Потому что видел, что там не всё в порядке. Там, чёрт возьми, ничего не в порядке и это было ужасно.

— Огромная трещина, — тихо сказала она.

Он рвано выдохнул, чувствуя, как из груди выходит большая часть напряжения. Всё хорошо. Нелли Тоору не стала инвалидом только из-за того, что села в метро, для того чтобы купить себе идиотскую чёрную юбку для концерта, куда её пригласили и куда ехать она даже не хотела, но была вынуждена под давлением обстоятельств.

Сенку упёрся локтями на её кровать. Руку девушки прислонил к своему лбу, чувствуя приятную прохладу от пальцев. Глаза сами собой стали прикрытыми, но не до конца.

Какое-то время они сидели так. В тишине. Никто ничего не говорил, но не из-за того, что сказать было нечего, — они и так уже знали, что можно было бы сказать друг другу и не нуждались в том, чтобы говорить уже и так известное вслух.

А ещё оба понимали: умрёт один, умрут оба.

Это поднимало огромный страх в груди. Сенку переживал о ней: той, которая два с половиной года назад подошла к нему со старой тетрадью в двенадцать листов и сказала до жути странное: Меня зовут Нелли Тоору и я предлагаю тебе сделать меня своей девушкой; которая два дня назад спала в его кровати. А он обнимал её во сне, потому что спать они оба любили с открытым окном и оттуда всегда несло холодом, а под одеялом вдвоём было так логично и обычно спать, потому что температура тел не мешала им и терморегуляция нормальная.

Нелли Тоору, с которой ездил на все концерты и шахматные турниры. Нелли Тоору, которая на все его заумные фразы отвечала такими же заумными фразами. Нелли Тоору, которая приготовит ему бенто и будет кормить с палочек, когда он просто не может оторваться от своего эксперимента, бегая по всей лаборатории или дому. Нелли Тоору, которой он красит ногти каждые три недели тем же самым цветом, что у неё и был. Нелли Тоору, которая всегда дочитывает книгу перед сном, чтобы вместо сказки перед сном рассказать о каком-то эксперименте очередного учёного. Нелли Тоору, которая на его вопрос «девятнадцать?» отвечает «двадцать один» и они оба смеются. Нелли Тоору, которая пойдёт в дождь к нему домой, если он раннее днём говорил о каком-то интересном эксперименте, для которого нужна помощь. ЕЁ помощь.

Её. Нелли Торру. Которой вчера могло раз — и не стать.

— Я тебя не люблю, — говорит Сенку.

— Я тоже, — кивает она.

Он глубоко вздыхает, наконец поднимая свою голову. Дрожи нет и он почти собран, но внутри всё равно ещё не отпустило от всего этого. Они смотрят друг другу в глаза — у неё они такие чёрные-чёрные, что зрачка не видно, но Сенку там ничего кроме усталости не видит, вопреки всем «бездна со звёздами, куда я падаю и не могу никак найти дорогу к сердцу», этим идиотским мангам, которые всегда слащаво-сладкие от всей этой приторной любви.

Они с Нелли Торру друг друга не любили. Это ненаучно. Любовь — всего лишь химическая реакция в теле, которую могут ощущать два человека по отношению к друг другу. Она может быть сильной или слабой.

Они к друг другу ничего такого не чувствовали.

— Но испугался ужасно, — он возвращает голову к её слабой руке. Отпусти из своих горячих ладоней — и упадёт на больничную кровать, потому что в глазах у неё усталость, вызванная не его присутствием, а всеми этими медикаментами для улучшения состояния. Сенку закрывает глаза, а она даёт ему выговориться. — Хотел ещё вчера сразу вызвать такси и приехать сюда… — он замолкает, думая над тем, как сформулировать свои мысли поточнее.

— Тебя бы всё равно не пустили, — говорит она, переводя взгляд на потолок, потому что положение больше «лежу», чем «сижу». — Да и маме я сказала только сегодня утром, когда позвонила. После Сэма. Он очень испугался и они приехали через полчаса. Плакали.

Она говорит медленно, медленнее обычного, спокойно, отрешённо и это помогает ему собраться с мыслями, как только её тихий голос замолкает. Большего она и не планировала говорить, просто ставила себе цель на миг его отвлечь, чтобы вернуть полноценный внутренний контроль, — Ишигами прекрасно знает её направление мыслей.

— Не пустили бы. А ещё я тебе никто по официальным данным и работники не имеют права разглашать личную информацию. Толку от того, если бы я вчера приехал, не было бы никакого.

Они оба отрешённо кивают этой мысли, зная, что от усталости тела она бы уснула и ничего не могла сделать, тем более после сложной работы врачей с её ключицей. Сенку бы не смог уехать домой, ему бы пришлось остаться в больнице. И это по-настоящему страшно — ждать, когда тебе ничего неизвестно и когда никто не может тебе помочь. Потому что всем этим врачам и санитарам было бы плевать на парня в коридоре, который будет вынужден ждать до самого обеда следующего дня, а то и позже, пока не наступят часы посещений. И при этом его снова могли бы не пустить, не разреши это сделать она.

Простая логика.

«Хорошо, что не приехал» — думают оба, потому что внутри, стоит только невольно представить, все сжимается в неприятном коме неясных чувств, которые слишком сложно понять, чтобы попытаться разобрать на части. Поэтому оба просто игнорируют их, чтобы не усложнять эту ситуацию ещё сильнее

Она закрывает глаза. Дыхание ровное-ровное и Сенку смотрит на её грудь, прикрытую только больничным тонким халатом. Вверх. Вниз. Медленно. Спокойно. Невольно и собственное дыхание под это подстраивается.

Клонит в сон. Сенку невольно зевает, потому что не спал уже вторую ночь подряд, — эксперимент, авария, волнение, — и вырубает его конкретно. Но даже если бы он прилёг, то сейчас не смог бы уснуть без Нелли Тоору под боком, а её койка слишком узкая, чтобы даже пытаться вместиться вторым с её трещинами и бывшим открытым переломом.

Вместо этого он долгое-долгое время смотрит, как вздымается её грудь при дыхании. Это странно успокаивает и спустя большое количество времени он переводит взгляд на её ногти, которые неприятно его царапают, стоит только попытаться сесть поудобнее. Ни единого целого ногтя, — неудивительно, — и приходит мысль принести в следующий раз маникюрный набор и, как же это логично, чёрт бы его побрал.

Потому что, ну как она будет без этих своих ногтей?

А потом всё заживёт. Сенку лично будет её катать из школы домой, обязательно сделает пять скоростей на коляске, чтобы и она его покатала. Будет давать ей книги, много книг, а она будет смотреть на него молча, так и говоря «Моя коляска не проезжает в магазин, так что быстрее скачивай в интернете и иди распечатывай, если хочешь пополнить нашу домашнюю библиотеку ещё одной порцией никому ненужных бумаг». И Сенку снова пойдёт тратить деньги, чтобы купить чернила для принтера. Но это решительно ничем не отличается от их повседневной жизни, просто придётся на какое-то время перебраться на первый этаж или построить подъемник для неё.

А коляску они оставят на память, чтобы потом достать в старости, когда её сломанные кости будут болеть в непогоду, при открытом окне, а он будет хилым стариком и начнёт пропадать ночами в своей лаборатории и не сможет её согреть. А потом там мотор сломается и придётся ему лично её возить, толкая руками, а она будет смотреть на него этим вот взглядом своим, напоминая, что вообще-то он в шестнадцать лет пил энергетики и сердце у него стало слабым. И ходить много надо, и гулять обязательно в их возрасте, а у неё как раз кости болят.

Чушь это. Эти мысли. Не будет у них коляска так долго стоять ненужная, разберут сразу же, как только встанет на ноги: он построит ракету, она будет возиться с микроволновкой, из остатков соорудят обогреватель, чтобы не тратиться лишний раз, потому что в аптеке всё далеко не бесплатное.

Он встряхивает головой и думает о том, что не любит эту девушку.

Не любит. Ни капельки. И она его не любит. Тоже ни капельки.

Но уже знает, что никуда они друг от друга не денутся. Прилипли, вросли друг дружке под кожу так, что ничем не отодрать, потому что словно часть себя теряешь, стоит только представить одно целое, их, отдельно друг от друга.

Да никогда такое не случится. Будь они на разных частях земли или даже планетах, всё равно будут уже одним целым, слишком далеко потому что зашли. Туда, откуда уже не выбраться, как ни старайся.

Потому что если она чихнёт, то он не глядя подаст платок. А если он задумается, то она подаст ему очередную гениальную идею. А если она загрустит, то он её обнимет, потому что холодно и с окна дует. А луна так прекрасна на небе, надо открыть окно, чтобы на неё смотреть. А если она будет смотреть — то ей станет грустно.

Дуэт, блин.

Ишигами аккуратно кладёт её руку, касаясь стертых костяшек лишь кончиками пальцев. Второй рукой, ладонью, отточенным движением смахивает надоедливую прядь с глаз, которая мешает — жуть.

Он снова смотрит на её лицо, чуть нахмуренное во сне. Тянется ближе, чтобы заправить локон за ухо и обещает про себя принести ей резинки и расчёску, и лак не забыть, и что там ещё ей может понадобится? Сенку трясёт головой, желая встряхнуться и привести мысли в тот самый порядок, который ему необходим и тянется к её подушке.

Рука залазит под неё, чтобы достать телефон девушки. Потом в собственный карман, откуда вылезает зарядное устройство. Всё это соединяет, чтобы позвонить вечером. Ставит на беззвучный режим, потому что телу её, в отличии от разума, необходим отдых, а сделать это выйдет только во сне.

Он выходит из палаты, как всегда не прощаясь с ней, также, как и она не прощается с ним. Спускается на самый первый этаж и чувствует, что готов спать в коридоре больницы, лишь бы не уходить отсюда. Но он должен идти домой. Потому что спать в больнице — это так не логично и никому от этого лучше не станет. Только хуже его собственному телу, когда он должен быть полон сил, чтобы всё-таки сделать ей коляску с пятью скоростями, которую потом просто переделает во что-то, нужное по дому.

Но домой идти сил нет. Вроде есть, а нет. И хочется, но как-то странно в ощущениях, словно заболел. Сенку знает — эмоциональное перенапряжение.

Он оглядывается, находит взглядом электрический щиток. Рядом никого нет, а камеры висят такие пыльные, что никто поди и не увидит, тем более Ишигами в этом разбирается побольше электриков, так что смело открывает замок отмычкой. Достаёт проволоку из нагрудного кармана, что хорошо проводит электричество.

Из складного телефона легко достать аккумулятор. Кладёт её на деревяшку, чтобы руки случайно не обжечь, потом резину. Соединяет проволоку там, где нужно и ждёт минуты две, смотря на улицу. В теньке люди его не замечают, проходят мимо, так что после двух минут он быстро всё убирает и закрывает.

Вставляет аккумулятор. Включает. Там предсказуемые сто процентов заряда, а потому он оглядывается, находя неподалёку парк с лавочками. Нужно только через дорогу перейти и Ишигами послушно ждёт зелёного сигнала светофора. После быстрым шагом устремляется внутрь, где людей по пальцам пересчитать.

Он садится на лавку, набирая номер.

С той стороны берут трубку.

— Сенку? — слышит он. — Что-то случилось? — с беспокойством. — Обычно ты никогда не звонишь мне…

С той стороны замолкают. Ишигами глубоко вздыхает, хотя не нуждается в этом вздохе. Он спокоен.

Просто, видимо, нервное.

— Вчера в метро поезда столкнулись, — медленно начинает он. На какое-то время замолкает, зная, что его не перебьют и дадут собраться с мыслями, что и происходит. — Нелли была в одном из них. Трещина в позвоночнике и перелом левой ключицы, но с ней всё в порядке, если тебе интересно.

— Боже! — вздыхают с той стороны обеспокоенно. — Я… Я даже не знаю, что на это сказать… — слышится бормотание «трещина в позвоночнике и перелом левой ключицы», — Как ты?

— Я не люблю её, чтобы переживать из-за такой глупости, — механически говорит он прописную истину и буквально видит, как отец качает головой.

— И она тоже тебя не любит, — соглашаются с той стороны. — Если уж вы друг друга не любите, то никто друг друга не любит.

— Старик, не неси чепухи.

Оба замолкают. Сенку переводит глаза со своей руки куда-то в дерево, но взгляд не может ни на чём сфокусироваться, потому что мыслями он не здесь. Он даже не знает точно, где именно.

— Ох, — вздыхают с той стороны. — Но с Нелли теперь всё будет в порядке?

— Да. Я надеюсь, что да.

— Надеешься? — спрашивают с подозрением. Сенку буквально видит, как Бьякуя прищуривает свои глаза.

— Очевидно, что какое-то время ей придётся провести в коляске. Я хочу сделать эту дурацкую штуковину для неё, — говорит он. Вздыхает, хмурясь. — На вид ничего страшного нет, но она могла умолчать о чём-то. Меня бы не пустили вчера, так что я только сегодня приехал на пару часов, пока она не спит.

С той стороны улыбаются. По крайней мере, ему так кажется, потому что голос звучит на несколько тонов живее:

— Ты бы тоже не стал говорить никому, если бы случилось что-то серьёзное… Мне не понять этих ваших научных шуток, но если вместо цветов ты подаришь ей коляску, думаю, она не обидится. Вы оба не от мира сего, так что всё будет нормально.

Ишигами рвано вздыхает, закрывая уставшие глаза ладонью, потому что болят невозможно. С чего бы, только?

— Не от мира сего? — усмехается он отцу в ответ. — Ты что, читаешь сёнен-мангу и смотришь сопливые мелодрамы на работе?

— Не правда! — восклицают на той стороне слишком быстро, чтобы ответ оказался честным и Сенку тянет ехидное «Конечно», на что мужчина только наигранно-печально вздыхает. — Я только чуть-чуть!

— Иди тренируйся, — строго говорит он. — Уже столько лет жду, когда ты на Луну свалишь, а ты до сих пор землю коптишь. Так, глядишь, и помрёшь раньше времени.

— Не дождёшься! — приходит ответ, не давая проходу тишине, которая обязательно бы образовалась между ними из-за его последней фразы. Бьякуя, судя по всему, этого не понял. Идиот, что с него взять. — Уже через четыре месяца…!

— Да-да, — перебивает его Сенку, зевая. — Спасибо, — вылетает быстро, так, что он понимает об этом после пришедшего ответа:

— Чего?.. А-а… Ты, главное, отдохни как следует, прежде чем приниматься за работу, иначе снова напортачишь.

Ишигами кивает и сбрасывает трубку, не прощаясь.

На душе легче намного, отчего невольно возникает вопрос: «Для этого нужны взрослые? Для поддержки?», но в тот же миг исчезает. Мысли вновь возвращаются в палату и он встаёт со своего места, чтобы пойти домой, не оглядываясь.

А уже дома приняться за коляску. Сразу после сна. В конце-концов, уже восьмой час и третьи сутки сведут его с ума окончательно, если сегодня в его комнате снова будет гореть яркий свет, который просто слепит чувствительные глаза.

Капли бы не забыть в аптеке.

Где-то вибрировал телефон. Нелли поморщилась от громкого звука — она практически заснула, находясь уже между сном и явью, когда кто-то внезапно решил зачем-то её потревожить. Не двигаясь, она даже не стала открывать глаза. Только рука, единственная, что была способна двигаться, залезла под подушку.

Кажется, именно туда Сенку положил её телефон и подключил зарядку. Он всегда так делал и это было очень приятно. Она в таких случаях его редкой заботы часто едва сдерживала себя от того, чтобы улыбнуться. Хотя сама знала, что парень в ответ на её, такую же редкую и нужную заботу, улыбается всегда в открытую. Сенку-то эмоции скрывать не привык, в отличие от неё. Да и вообще, походу, с таким не заморачивался, тогда как она сама…

Телефон зазвонил во второй раз. Если это так, значит там что-то важное. В ином же случае никто не стал бы тревожить её, прекрасно зная о состоянии девушки. Тем более ночью.

Пальцы откинули крышку привычным движением. Веки, всё ещё прикрывающие глаза, только сильнее надавили на глазные яблоки. Слепнуть не было никакого желания, но она как всегда весь день читала, — что бы она ещё делала здесь? — так что…

Телефон прислонился к уху. Нелли едва слышно спросила, хриплым со сна голосом:

— Да?

— Нелли-чан! — воскликнули с той стороны. — Ох, наконец-то я смог позвонить тебе! Ты не представляешь, как сильно я о тебе волновался! Сенку позвонил мне и всё рассказал, но с тех пор молчит и ничего мне не сообщает, а я от волнения больше ни о чём не могу думать!

Голос оказался знакомым.

Тоору открыла глаза, убеждаясь в том, что номер незнакомый. Тем не менее, звонившего она прекрасно знала.

Ишигами Бьякуя.

Сенку ничего не говорил ей о том, что звонил своему отцу и говорил с ним о ней и её состоянии. Она старалась не лезть в те отношения, которые он мало затрагивал, уважая его секреты и личные отношения с теми людьми, с которыми она была мало знакома или не знакома вообще. Собственный парень поступал с ней также и обоих всё устраивало. Конечно, она была знакома с отцом Сенку уже долгое время, но они мало общались лично, ведь вскоре тот уехал по работе. Тем не менее, отношения между ними были тёплыми, или что-то вроде того, и он вроде как даже положительно отреагировал на неё саму.

Это было… сложно. Нелли прекрасно понимала чувства как свои, так и других людей. Знания, что хранились в её голове, могли поразить любого человека, а учитывая тот факт, что интересовалась она не только наукой, а всем подряд, то и того больше. Психология не была исключением, поэтому в теме она прекрасно разбиралась.

Но не была практиком. Эта роль досталась именно Сенку.

Собственная семейная ситуация ставила её в тяжёлое положение, а оттуда пошли и другие проблемы. У неё было две подруги, которых она порою вряд ли вообще считала за своих подруг, настолько мало они были знакомы между собой. Настолько отстранённой была она.

Сенку был Сенку. Он не вписывался в понятия нормальных людей точно также, как не вписывалась она, вот только парень не был ограничен собственными родителями и потому не скрывал те эмоции, что испытывал, внутри себя. Нелли не завидовала — у неё будет и своё время впереди, стоит только закончить старшую школу и наконец съехать из этого старого дома, где насквозь пропахло странным запахом неуверенности и медлительности, вязкости, словно у болота.

Однако, возвращаясь к ситуации… Сенку не вписывался в рамки простых людей, но он хорошо держал с ними контакт. Сама Нелли не могла таким похвастаться, просто потому что у неё совершенно не было никакого общения.

Как реагировать на звонок Бьякуи ночью она понятия не имела.

Она знала, что отношения между ними не натянутые и он может о ней переживать, так как она занимает далеко не последнее место в жизни его сына, но… что ей нужно было сказать мужчине?

— Всё в порядке, Бьякуя-сан, — решила она опустить фамилию, потому что это казалось странным. Но будет ли в таком случае звучать слишком фамильярно? — Или мне называть вас по фамилии?

— По имени хорошо, Нелли-чан, — усмехнулся тот по-доброму. — Как ты себя чувствуешь?

Она вспомнила последнего мужа матери невольно — тот был груб, вечно придирался по пустякам и не давал ей проходу. Как же хорошо, что помер пару лет назад.

— У меня всё хорошо, — солгала она немного, — Перелом правда болит, как и трещина, но то дело поправимое. Необходимо только дождаться выздоровления, а дома я уж приду в себя. Да и Сенку почти доделал коляску.

Идти домой совершенно не хотелось, но Нелли не дала эмоциям выход наружу. Хотя с гораздо большим удовольствием она хотела бы встать на ноги в доме семьи Ишигами, зная, что там не будет вечных странных и непонятных ей взглядов, которые то и дело заставляют думать о собственной неуверенности. Но говорить о таком Бьякуе-сану всё же не стоило.

— Я рад, что с тобой всё хорошо, — вздохнули с той стороны облегчённо и она невольно улыбнулась. — Ты уж будь осторожнее, хорошо? Я знаю, что ты думаешь, что вряд ли с тобой через такой короткий промежуток времени снова что-то случится, но всё же.

— Я буду осторожна, — пообещала она, улыбаясь. — Как ваши тренировки? Сенку уже говорил мне о том, что вы много отлыниваете от работы и я…

— Нелли-чан, не слушай ты его! — по-детски произнесли с той стороны. — А если серьёзно, то у меня тоже всё в порядке. Недавно утвердили мою персону на полёт в космос и теперь будут индивидуально тренировать ещё усерднее. Врачи будут тщательно следить, чтобы в то же время не перенапрягались, так что за меня уж точно не волнуйся и поправляйся.

— Рада это слышать, — кивнула она в пустоту. — Я включу телевизор, когда будете давать интервью перед полётом.

Ей очень хотелось бы сказать, что Сенку тоже это услышит, но она не стала. Лезть в чужие отношения вверх наглости, что Нелли за свою жизнь поняла прекрасно и без чьей-либо подсказки, к тому же она была уверена, что мужчина уже знает, что Сенку будет слушать с ней или без неё. Даже если тот притворно-безразлично говорил, что ничего такого не планирует.

— Как думаешь, Сенку будет смотреть? — спустя пару секунд тишины задумчиво спросили с той стороны.

Или не знал. Ну, тогда она скажет своё честное и беспристрастное мнение.

— Точно будет. Хотя, конечно же, притворится, что это не так. Но не волнуйтесь, я-то знаю, что будет. И как на ноги встану, присмотрю, чтобы энергетиков пил поменьше. А может и раньше.

— Ох, как же быстро сейчас взрослеют дети, — усмехнулись с той стороны. — Спасибо ещё раз и обязательно выздоравливай. Прости, если разбудил.

— Ничего страшного, было очень приятно, хоть и неожиданно, получить ваш звонок, — честно призналась Нелли. — Доброй ночи.

— Спокойной ночи, Нелли-чан.

Тоору сбросила трубку, уставившись на время. Настроение было тёплым и в то же время ярким, оно разливалось где-то внутри, как горячее какао.

Она внезапно подумала, как Бьякуя отреагирует на тот факт, что они с Сенку уже выбрали дату для свадьбы. И место. И время. У Нелли где-то глубоко в сознании были заготовлены слова для речи.

Где-то с третьего свидания.

Скорее всего, мужчина бы даже не удивился. В конце-концов, Сенку его сын, а она его девушка. Он уже видел их вместе — так что такой исход был совершенно закономерным.

* * *

«Мотаться в больницу каждый день совсем нелогично и пустая трата времени» — думали оба и молчали, когда он приходил после школы или после своего научного клуба, чтобы занести ей очередную порцию книг и отнести домой ту, что она уже прочла. Молчали, не говоря ни слова, когда он расчёсывал ей волосы и заплетал тугую косичку, чтобы ничего не мешало и меньше пришлось напрягать спину.

Не приходить проведать её? Это вообще как? Сенку не понимал смысла этих слов. Отказывался понимать.

А она смотрела на него. И улыбалась каждый раз, когда он приходил. Улыбалась, когда он что-то ей рассказывал. Улыбалась даже когда сама говорила, хотя губы должны были по плану не сильно способны на такое.

А ещё бывала не в настроении. Складывала тогда пальцы вместе и смотрела в окно в своей одиночной палате, дожидаясь выписки, которую не давали так быстро и просто, как казалось изначально.

— Придавило органы, — говорила она сухо. — Не смогу выносить детей.

— Нельзя носить тяжести, — хмурились брови на её лбу. — Иначе потребуется операция.

— Восстановление — год, — глядя прямо ему в глаза.

Сенку только кивал. Что ему до этого? Она здраво мыслит, она всё понимает, она такая же, какая и была. Для него это главное. Что ему до остального?

— Не помню, чтобы когда-либо хотел детей, — отвечал он ей.

— А ты разве носила что-то тяжелое? — ткнув в лоб, чтобы не появились морщины раньше времени на этом лице.

— Всего лишь триста шестьдесят пять дней.

— Или восемь тысяч семьсот шестьдесят часов, — считает в ответ на слова, снова улыбаясь.

— В минутах будет звучать ещё смешнее, — соглашается он. — Но секунды уже не то.

— Да, — снова кивок, но более задумчивый. — Слишком длинно. Некрасиво.

— Хотя некоторые большие числа смотрятся красиво, а звучат — не очень, — философски сказал он. Оба говорили медленно, задумавшись об этих самых числах. — Маленькие мне не очень нравятся, потому что…

— Слишком простые, — заканчивает за него Нелли понятливо. Не говорит, что думает также, но оно и понятно, так что слова не нужны.

Какое-то время проводят в молчании. Сенку возвращает взглядом к телефону, а она — снова в окно, потому что хотела бы гулять. Увы, нельзя. Ноги пострадали меньше, но ведь основной удар пришёлся на спину и рисковать понапрасну никто не собирался.

Идиот-Тайджу:

Сенку! Мы с Юзурихой уже подходим к твоему дому!

Вы:

Я занят.

Идиот-Тайджу:

Мы поможем! Правда, Юзуриха?

Юзуриха:

Да!

Вы:

Я не дома. Сказал же, сегодня занят. Погуляем завтра.

Телефон оказался на тумбочке, рядом с точно таким же, но принадлежащем уже не ему, а Нелли. Вибрация сообщила о пришедшем смс и они оба смотрели на него, даже не поднимая крышки, чтобы что-то увидеть. Следом пришло ещё одно. И ещё. И ещё.

Но после утих, наконец.

— Сегодня ко мне пришли Нии и Фука, — начала она и они встретились глазами. — На пару часов.

О.

Сенку её прекрасно понял. Общение в больнице складывалось для Нелли Тоору не лучшим образом, потому что её каждодневным посетителем был исключительно он сам, которому каждый день писали кучу писем друзья. С которыми пришлось невольно отдалиться, потому что утром он работал над коляской, днём был в школе занят в научном клубе тем же, а вечером был здесь. Это вышло случайно, просто времени в сутках оказалось прискорбно мало, но даже будь там тридцать часов — всё равно бы не хватало. Сейчас Тайджу и Юзуриха стали уделять ему слишком много внимания, хотя раньше были больше сосредоточены на отношениях между собой, которые так и не продвинулись. Из-за этого внимания, они, не зная о Нелли Тоору, считали, что он одинок. А это было вовсе не так.

Сенку пока не хотел им ничего объяснять. Но после расскажет обязательно. Когда коляску нужно будет доставить в больницу. Самое то!

Другое дело, что мать Нелли вечно была в работе. Выйдя замуж и взяв кредит они родили Нелли, а после развелись. Потом она вышла замуж за отца Сэма, но после трёх лет снова развод. Выйдя замуж в третий раз развод последовал уже спустя два месяца совместной жизни под одной крышей. Сейчас её мать была полностью в работе, потому что её четвёртый муж умер пару лет назад и в себя она ещё окончательно не пришла. К Нелли она приезжала, но Сенку так и не познакомился с ней за всё это время и знал только со слов самой девушки и видел на пару фотографиях.

Сэм готовился к поступлению в старшую школу и был занят.

Подруги Нелли: а) готовились к экзаменам и б) чувствовали себя явно неловко, а потому старались покинуть палату как можно быстрее. Общение из-за этого терялось, но девушки старались приезжать каждые два дня регулярно и оставались в палате всё дольше и дольше, хотя вся ситуация явно давила на них.

Так что Нелли Тоору в больнице исключительно читала, пока к ней не приходили посетители. И некоторые посетители её напрягали — мать, отношения с которой никогда не были идеальными; Сэм, который до сих пор был против их отношений и хотел, чтобы старшая сестра оставалась девственницей до конца жизни, а лучше вообще ушла в монастырь, видимо, чтобы не повторить судьбу матери; подруги, которые боялись смотреть на её верхнюю часть тела, потому что там была сломана ключица и это было заметно; как это вообще можно было бы не замечать?

Семья Нелли явно напрягала особо, потому что именно из-за матери она была не в ладах с братом. Тот не доверял ни одному мужчине и ему, Сенку, в том числе, хотя виделись они вообще редко. То есть практически никогда.

— Они принесли тебе домашнее задание? — предположил он.

— Да. Но, думаю, в конце года я просто сдам всё устно.

— Для тебя так будет даже проще, — согласился он. — Ты уже решила куда будешь поступать?

Хотя до поступления было ещё много времени, но решать им обоим нужно было как можно скорее. Тема ещё ни разу не поднималась, но по обычной логике легко сказать о дальнейших планах: поступить в один универ на стипендии, снять квартиру и копить на собственную, заняться наукой.

Легко и просто.

— В Токио, — сказала она о городе и хоть сам университет не назвала, он и так всё понял. Выберет лучший, а там уж точно будет нужный ей профиль. — Ты?

— Тоже Токио, — согласно кивнул Сенку, имея идентичный план, правда, на лице видимо проскочили кое-какие эмоции по этому поводу.

Тоору смотрела на него с вопросом. Не озвучивала это в слух, чтобы не торопить и дать время.

— Тайджу и Юзуриха будут поступать здесь, — сказал он, наконец.

Она только протянула в ответ дрожащую руку и Ишигами немного поспешно протянул свою в ответ, сжимая. Пальцы у неё были холодными, так что он поднёс ладонь к лицу, чтобы выдохнуть тёплый воздух. Правда, так не согреешь, конечно, но вот если следом обнять эту красивую ладонь своими руками, то тепло останется внутри.

— Мы приедем к ним на каникулы, — сказала она спустя несколько секунд молчания. — А Бьякуя-сан? Он звонил мне вчера вечером. Спрашивал о самочувствии.

Сенку молча поднял на неё свой взгляд, смотря в глаза. Нелли, не прерываясь, продолжила:

— Я сказала, что ты уже почти доделал мне коляску. Да и врачам незачем держать меня в палате, я ведь здесь уже вторую неделю.

Ох. Точно. Авария была уже две недели назад, — как давно же это было и как мало времени прошло.

— В таком случае не забудь позвонить мне, — легко ответил он, снова переводя взгляд на её руку.

Интересно, а как на нём будет выглядеть кольцо? Сложно будет подобрать — широкое не подойдёт; тонкое же будет странным. Или девушкам тонкое больше по душе? А камень будет круглым или подойдёт другой формы? Цветной или белый? А металл? Купить или сделать самому — Сенку разве сможет сделать что-то такое утончённое? Или ей будет всё равно, как оно выглядит, если кольцо ей сделает он?

— Заодно познакомлю тебя, наконец, с Тайджу. Один я коляску точно не донесу, а в метро с ней будет неудобно, сама знаешь, — он дождался лёгкого кивка. — Что думаешь о цвете? Она голубая.

— Как твоя ориентация? — без эмоций произнесла она.

Оба замолчали, после чего прыснули.

— Да вроде с утра была зелёнаяИмеет в виду, что он натурал, — замялся он. — К тому же и девушка есть.

Он. Замялся.

— Ох, — вздохнула она. Сенку покосился с подозрением, которое тут же нашло себе подтверждение. — Сэм мне недавно принёс мангу. Один герой немного похож на тебя и я подумала о том, что если бы ты нашёл себе парня, то был бы уке. Великолепным уке. Если бы смущался.

— И какой же тип ты подобрала для моего доминанта? — поддержал он тему.

Это же не слишком глупо? Ох, они оба — учёные, говоря сейчас о какой-то ерунде. Как это прекратить? Как вообще до этого дошло?

Точно. Цвет коляски.

— Вот этот, — её ладонь освободилась из его руки, после чего ткнула в сторону журнала.

Ишигами перевёл туда взгляд, после чего чуть нахмурил брови, пытаясь вспомнить, видел ли когда-нибудь этого парня с чёрными волосами. Точно нет, иначе бы вспомнил это лицо.

— Это?

— Асагири Ген. Он пишет книги по психологии.

— Те, которые тебе нравится читать? — мгновенно переключился он. Вот имя и фамилию он прекрасно знал, потому что очень часто покупал некоторые книги самостоятельно. В конце-концов, Нелли Тоору читала не только совсем уж научные книги. Для расслабление глаз и понижения нагрузки мозга иногда пролистывала мангу или вот это вот. Он ведь тоже иногда уделял время друзьям и играм на компьютере. — Почему же он?

— Красивый, — сказала она, смотря более чем серьёзно.

— Мне следует ревновать? — Сенку усмехнулся.

— Я бы с гораздо большим удовольствием посмотрела на то, как вы трахаетесь.

Оу. Раз так, то…

— Чтобы присоединиться или после отсосать мне?

— Оба варианта сразу.

Какое-то время они смотрели друг на друга, после чего рассмеялись.

— Красивый, конечно, — отсмеявшись, сказала Нелли. — Но ни за что бы не стала советовать тебе с ним встречаться. Непонятно что в голове, если судить по тому, что он пишет. Да и знаменитость всё же, а с этим мороки много.

— Как хорошо, что я решил быть гетеро и завёл себе девушку.

— Кто ещё кого себе завёл. Помнится мне, тебя не сильно интересовали темы свиданий.

— Не помню, чтобы когда-либо звал тебя на свидания.

— Мне хватило того, что мы вместе ездим на мои соревнования и ты посещаешь мои концерты. Считай, важная встреча — свидание.

— О. Так у нас сейчас свидание?

— А почему бы и нет? Но, ты уж извини, дальше поцелуев сегодня ничего не зайдёт.

— Какая жалость! — улыбнулся Сенку.

Резко открылась дверь. На пороге стоял Сэм, который смотрел на него с настоящей яростью в глазах. Ишигами медленно поднялся со своего места, после чего понимающе кивнул Нелли, молчаливо желая удачи. Та в ответ ему только натянуто улыбнулась, после чего перевела взгляд на брата.

— Не-чан, — протянул тот сквозь зубы. — Почему ты не позвонила мне? Я же отправил тебе смс!

Сенку под взглядами остальных забрал свой телефон, который сейчас был там же, где и телефон Тоору. Никто из них двоих не сомневался в том, что младший брат девушки подметил сходство, потому что брови его слишком уж очевидно нахмурились.

— Прости, Сэм, — свободной рукой та слабо заправила прядь волос, провожая его взглядом.

Сенку подмигнул ей, после чего закрыл дверь, оставаясь в коридоре, где было едва слышно их разговор. Улыбка медленно исчезла с его лица — почему-то стало пусто где-то внутри и неприятно.

Он недоумённо положил руку на солнечное сплетение, направляясь к выходу. Так странно. Да и с чего бы?

Хотя, понятно же, что и почему. Будь у него шанс, Сенку бы уснул здесь и вообще никуда не уходил до тех пор, пока Нелли Тоору не выпишут.

* * *

Сенку вздрогнул, моргнув. Чья-то рука держала его за плечо и он невольно смахнул её, схватив себя за плечи в детском и неясном желании защититься от опасности.

— Это пещера с чудо-водой! — воскликнул кто-то.

Сенку быстро нашёл глазами Цукасу — почему они оказались так далеко друг от друга? — собираясь спросить про Нелли, но в тот же миг выкрикнул совершенно другое:

— Бегите! Мирай! Цукаса!

«Этот парень!» — проскочила мысль, в то же мгновение исчезнув. Ноги, деревянные отчего-то, двинулись вперёд. Слишком медленно, как-то неуклюже…

Перед глазами слегка двоилось изображение всего мира, но Нелли только сглотнула. Плечо тянуло, ладони чуть натёрлись, однако два больших кувшина из глины были теперь в безопасности рядом с ней, а не в пещере и скрытых ходах.

Она присела на пару минут отдохнуть вдали от всех, зная, что в эту сторону никто не придёт. Но прошло явно больше времени, потому что согласно солнечным часам уже был вечер, а не день.

Нелли потрогала свой лоб. Тот горел и был покрыт потом, когда она снова прикрыла глаза. Земля под телом была холодной, но утащенная шкура помогала сохранить тепло и не замёрзнуть окончательно.

Сначала всё было нормально. Нелли жила в пещере с Цукасой, вполне неплохо наслаждалась новой жизнью в этом каменном мире и думала о том, когда и как удобнее всего совершить переворот, ибо жить в таких условиях — это себя не уважать, особенно когда люди до этого несколько миллионов лет стремились к совершенству и науке. Что ей, просто так игнорировать огромную библиотеку в своей голове? Делать она этого вовсе не собиралась, хотя и не спешила ничего предпринимать, зная, что всему нужно время и терпение.

Что и окупилось с лихвой. Сенку был жив, уже собрал собственную армию и начал продвигать науку в более продвинутом виде, нежели она здесь была до него. Два парня вели войну между собой прекрасно и без её помощи, так что она затаилась и постаралась расслабиться, дожидаясь нужного момента.

У неё, считай, новая жизнь здесь началась. Благодаря окаменению и самому Цукасе в частности.

Тело было как новеньким, крепким и здоровым. У Нелли исчезли все шрамы и даже парочка старых растяжек на ногах. Не пропали только родимые пятна и маленькие родинки. Камень явно исцелил её всю с ног до головы, потому что даже плечо, где раннее был сильный перелом, не болело. Не было никаких сомнений, что и внутренние органы, и даже трещина, зажили полностью, восстановившись, словно никакой аварии не было. Регенерация на высоте, невероятный прорыв в медицине, если правильно его использовать!

Рядом не было матери или брата, чтобы её доставать и мешать.

А после трёх тысяч семисот лет в камне она исцелила себя на психологическом уровне, наконец-то имея время и желание детальнее рассмотреть свои проблемы. Ведь у неё уже были знания, как именно это сделать, но не было возможности. А когда есть несколько тысяч лет на подумать, когда никто не отвлекает, никто не трогает, то всё можно взять и сделать.

Нелли Тоору открыла глаза не только в новом мире, новом теле, но и как будто бы исцелившейся душой.

Чтобы получить известие о смерти своего парня от другого парня, который и убил её парня. Мелочи жизни, ага.

Первым делом Нелли невольно приняла это за правду. Рассмотрела вариант того, что такая возможность допустима, ибо Сенку никогда не отличался силой, по большей части полагаясь исключительно на науку, а иногда на своего силача-друга. Но чем больше время шло, тем яснее она понимала, что Сенку не мёртв. Собственное тело служило одним доказательством, поведение Цукасы вторым, исчезновение Асагири Гена третьим, слухи — четвёртым.

Ишигами Сенку был жив и шёл на Цукасу войной. Могло бы показаться иначе, но Нелли своего парня знала хорошо — тот не захочет подвергать риску жителей деревни и первым собирается нанести удар. И Нелли вполне этого дождалась, когда по окончанию зимы на тёплых источниках к ней пришла девушка со странными вопросами.

Вот только к тому моменту время оказалось подходящим для Сенку, а не для неё.

Хорошим здоровьем Нелли никогда не отличалась. Её брат болел разве что пару раз в жизни и то в далёком детстве, тогда как она сама обычно принимала зимой много витаминов А, С, Д, Е. Организм был слаб, а в не самых лучших условиях проживания зимой сдался самой простой простуде. Благо не подхватил ничего опасного, но ведь в каменном мире и от такой температуры вполне можно умереть, если ничего не предпринять.

Самые простые и банальные сопли с кашлем стали неудачей для неё. А вот для Сенку это было самое удачное время для первого и последнего удара.

Когда стало ясно, что именно этот день и станет решающим, она была готова. Просто вынести запасы азотной кислоты, два огромных кувшина на собственной спине. Зимой пещера замёрзла и особых запасов не было, все с осени, да пара плошек с раннего потепления, так что это всё, что имел в своём распоряжении на данный момент Цукаса.

Она понятия не имела, что планирует Сенку, но догадывалась о его мыслях. Если не получится победить Цукасу сегодня, то нужно будет — кровь из носу — разрушить пещеру и перекрыть доступ к тому, что даёт оживлять дополнительную армию.

А Нелли как раз забрала последние запасы. Так что далее сильнейший примат дополнительных людей себе не добавит, разве что только размножением, но девушек здесь новых было мало, да и…

А вот Сенку запасы точно нужны, и срочно. Нужно только тщательнее подобрать людей, прежде чем освобождать их, но то дело не такое сложное, как, оказывается, унести саму кислоту подальше от пещеры.

Дышать было немного трудновато. Она бы сполоснула лицо прохладной водой, но поблизости ничего подобного не было и пришлось просто поднять ещё не до конца растаявший снег, да разогреть в руках до воды.

Стало легче.

Идти к полю битвы она совершенно не собиралась, не её это дело, что там делают два поссорившихся школьника со своими армиями (это даже в мыслях звучало смешно, как будто бы она сама не была школьницей — но уже никто в этом новом мире не был школьником). Следовало переждать окончания битвы, а уже после, запрятав кувшины, выйти к остальным и узнать о ситуации.

Могла ли она вернуться к Цукасе, чтобы продолжать быть двойным шпионом? Но не заподозрит ли он её? Ведь кувшины были в их общей пещере. В принципе Нелли вполне могла притвориться спящей, а с учётом её настоящей болезни это вполне подходящее и правдивое оправдание.

Или же стоит покинуть Империю силы и найти Сенку? Лекарство бы очень помогло в данной ситуации, потому что 38,5 градусов — это не так-то легко перенести, даже с тёплой одеждой и горячими ваннами.

Раздумывая, она встала со своего места и тщательно спрятала кувшины по разным кустам. На всякий случай сделала метку на дереве, обвязав лиану на одной из веток.

«Надо идти обратно» — решила она в конечном итоге, потому что если у Сенку имеются здесь и другие шпионы, помимо неё, то они легко передадут ей нужные лекарственные препараты в крайнем случае.

Но стоило сделать первый шаг вперёд, как по направлению к пещере, раздался взрыв.

Дрогнула земля. Нелли не устояла на ногах, когда вокруг всё закружилось. Ладони подхватили тело уже у самой земли, не давая расшибить лицо или колени.

Она подняла голову, широко-раскрытыми глазами наблюдая за поднявшимся дымом.

То была пещера с азотной кислотой, никаких сомнений.

* * *

Нелли ненавидела свою мать столько, сколько себя помнит.

Она даже не знала толком, когда именно это началось. Вроде в один день всё было вполне нормально, они гуляют с семьёй в парке, она-маленькая просит купить странную сладость. В другой день мама говорит о беременности, а Нелли закатывает истерику, что не хочет ни братика, ни сестричку и вообще, лучше быть одним ребёнком в семье. А в ответ ей прилетает ремнём по заднице от отчима и ставят в угол, «чтобы успокоилась».

Прошло более десяти лет с той истерики и Нелли до сих пор не желает своего брата. Она иногда смотрит на него и думает: «Да когда ты, блин, уже от меня отстанешь». Потому что достал. Вечно рядом, вечно суёт к ней свой любопытный нос, вечно она за него ответственна, как старшая сестра. Нелли плевать на него хотела и только обрадуется, если он перестанет уделять ей так надоевшее внимание по всяким пустякам. Она мечтала о личном пространстве, не чувствуя себя спокойно даже в комнате.

Потому что он легко может открыть дверь и зайти туда. А стоило пару раз запереться на замок, как мама на подходе: «Ну почему ты не откроешь ему дверь? Он же просто соскучился по тебе! Целый день читаешь книги, вот брат и хочет поиграть с тобой!». И приходилось вечно терпеть его в своей комнате, слушать омерзительные разговоры о странных и непонятных ей вещах, кивая, словно она хорошая старшая сестра, коей никогда не хотела быть.

А контроль? Сэм из-за второго отчима не считался ни с матерью, ни с ней. Первую так вообще презирал, как и сама Нелли. А её вечно контролировал, не давая и шагу ступить без ведома.

А куда ты идёшь? А с кем? А можно с тобой? А зачем тебе туда идти? А почему я не могу пойти с тобой?

А мама только и рада. Она никогда не слышала Нелли, у неё только брат на уме. Ещё бы, первый отчим был ею любим, а оказался несправедливо околдован любовницей по работе.

Бред, какой же это бред.

Сенку её понимал, даже если не знал всего того, что происходило. Он ничего не говорил за Сэма, но его взгляда вполне хватило, чтобы это принесло облегчение в душе: ему Сэм тоже не нравился. Он точно также не принимал его, как и она не могла принять его.

Нелли не хотела об этом говорить, к тому же у неё уже имелся план.

И план этот — «Замуж».

Япония является весьма консервативной страной, Нелли это прекрасно понимала, но также и полюбила правила и традиции, который давали ей высокие шансы на успех.

Дело в том, что на её родине принято отдавать невесту в семью жениха, тогда как семья невесты разрывала с нею все связи. Старые традиции в некоторых семьях действовали до сих пор и её семья была не исключением, молясь по часу богу, в которого она не верила, каждый выходной день недели. Обязательно посещение храма, которое она принимала, но не видела никакого в нём смысла.

Наука уже доказала, что бога никакого нет. Смысл молиться?

Но её мать соблюдала традиции. Следовательно, как только Нелли выйдет замуж, связь с этой женщиной наконец-то получится разорвать, чтобы заняться тем, чем она так сильно хотела уже давным давно — наукой.

Потому что мать считала, что женщина должна сидеть дома и ждать мужа с работы, заботясь о детях и занимаясь только домом.

Бред, настоящий бред. У Нелли были мозги не для того, чтобы в какой-то момент отупеть от безделья и готовки, они были для науки. Создавать различные теории; наблюдать за процессом реакций активности, спокойствия или раздражительности; создавать что-то новое из старого; делать открытия и, в конце-концов, поставить весь научный мир с ног на голову, когда она точно сможет понять, чего именно она хочет.

Нелли была умной, но у неё, к сожалению, в отличие от Сенку, не было такой сильной мечты. Тот изобретал уже сейчас, строил и вершил маленькие открытия в своей лаборатории, прекрасно зная, что рано или поздно он полетит в космос до Луны на собственноручно-созданной ракете. А Нелли Тоору? О, она сейчас книги читала. Скучно и просто, не так ли? Но из-за матери и брата, из-за собственной семьи, у неё не было ничего, кроме желания наконец-то иметь личное пространство. А ещё она желала стремиться к большему, но пока не могла.

Поэтому и возник план «Замуж». Вначале это был просто план поступить в университет или престижный вуз, таким образом и прервав все связи, но до него было ещё четыре года. Ей тогда было только четырнадцать, а не как сейчас, шестнадцать. Но потом стало ясно, что это не поможет прервать ей связи с матерью окончательно — та будет звонить, требовать чего-то непонятного.

Замужества будет требовать мать. Чтобы Нелли, прямо как она, тоже познала семейное счастье и родила пару детишек, на радость «бабушке».

Как будто бы она своих детей к ней вообще подпустит, науки ради, ага.

Так что пришлось обдумать это. Взвесив собственные чувства, денежное положение, а также реальную ситуацию, традиции Японии, она поняла, что замуж это в принципе не так уж и плохо. С другим человеком есть много других плюсов, воспользоваться которыми можно было бы уже сразу после восемнадцати лет, а не дожидаясь выпуска из старшей школы и поступления в университет. Кончено, полгода погоды не делают, но зачем ждать, когда есть вариант ускорить события?

И тогда на глаза ей попался Ишигами Сенку. Он был почти таким же, как она, разве что без дополнительных семейных проблем и с немного другим мышлением в виде практики, а не теории. Также у него не было идеальной памяти, однако он по большей части мыслил также, как и она.

Поэтому она взяла тетрадь на двенадцать листов, ещё одну. Составила идентичные договора, после чего расписалась на последней странице.

В конце-концов, любому учёному рано или поздно понадобится жена и она вполне может подойти на эту роль.

Ведь такой парень, как Ишигами Сенку, не мог не понимать, насколько затхло учёное общество. Там люди лет за пятьдесят-шестьдесят, они смотрят на семейное положение и когда видят прочерк в виде отсутствия жены и детей, то смотрят косо, несмотря на собственное, точно-такое же положение. Да и что может принести так желанное внимание на твои научные труды, когда рядом стоит красивая женщина?

Нелли знала, что она красива, а также знала, что чем лучше фотография в газете, тем больше внимания уделяются тому, что написано под ней.

Так что она в какой-то мере предлагала им взаимообоюдную выгоду. Нелли Тоору получает полноценного мужа в восемнадцать лет, они переезжают в общую квартиру для молодоженов близ университета и занимаются наукой. Потом договариваются на ребёнка, если захотят, занимаются наукой и открытиями и другие дела. В обмен он имеет доступ к её способностям, будет верным мужем (как и она — верною женою), а также они оба привлекут к себе внимание научного мира своим положением. Женщина в науке (красивая женщина, уделила особое внимание этому фактору Нелли) далеко не ежегодное событие. Туда редко кто пробивается.

Она знала о проблеме Сенку и тот тоже это прекрасно знал. Связи в большом обществе играют большую роль, а со своей неудержимой прямолинейностью и нежеланием привлекать к себе ненужное внимание, но в то же время желание получить признание… этим должен был кто-то заняться и почему бы не ей? Это чем-то напоминало ей роль ассистента — быть вторым лицом в его проектах, объясняя, что именно он придумал и изобрёл. Для журналистов.

Вот только здесь она невольно воспротивилась — быть ассистентом она не желала. Так что в тетради отдельно прописала, что стремится стать именно равноправным партнёром во всех сферах деятельности — будь то семейное или профессиональное дело. Следовательно наймёт нужных им людей для работы автономно.

Конечно же сам Сенку тоже мог бы этим заняться. И без неё тоже бы вполне неплохо справился, как и она сама. Но вместе просто было удобнее, а раз у них хорошее взаимопонимание, то почему бы и не воспользоваться друг другом? Зачем тратить время?

Тратить те полгода в доме, где не желаешь находиться, когда можешь выйти замуж и быть с тем, кто даст свободу? Когда есть партнёр, который понимает тебя?

Тратить время на то, чтобы объясняться и получать признания в столь молодом возрасте в одиночку, когда есть тот, кто может дать тебе время на такие желанные эксперименты? Когда есть партнёр, который понимает тебя?

Они не идиоты — это выгодно и обоюдно выигрывает им кучу времени. Ей — полгода вначале, ему — неограниченное время в будущем.

И, конечно же, нельзя упускать тот факт, что ничто не чуждо другим людям. У Сенку были близкие друзья и отец, но он знал прекрасно, что они не останутся с ним в научном мире. Он покинет этот город и те останутся здесь, а не поедут с ним. А парень — не одиночка, он любит общество людей и желает его.

Нелли тоже не глупа. Она знает, что большинство её проблем идут от одиночества, которое она ничем не может скрасить. Знает, что её мозг буквально разрывается из-за нездоровых отношений что с матерью, что с братом — она обоих не хочет видеть в своей жизни, но не могла тогда от них отказаться, просто потому что иначе осталась бы одна.

Сенку точно поехал бы в Токийский университет после учёбы, потому что здесь он не может продвинуться дальше в своих исследованиях. Он уже сейчас не двигается, просто нагоняет то, что не смог ухватить параллельно с другим. И поедет в Токио он Один. И Ишигами это знал, просто не признавал вслух.

«Влияние электричества на рентгеновские лучи во время излучения и причины изменения направленности луча с учётом контроля самого электричества»Проект Сенку, он упоминается в «часть 4». Именно после него Нелли Тоору решила предложить Сенку стать её парнем.

Легко понять, что этот город уже ограничивает Сенку. Он здесь не останется.

И она бы тоже поехала в Токио. Одна. Просто потому что ей надо найти себя, погрузиться в науку и понять, чего же, чёрт тебя дери, она хочет. И Нелли прекрасно понимала, что нихера она ехать в одиночку не хочет — не потому что страшно, а потому что ей нужен кто-то, кто поможет прийти в себя, кто поддержит.

Это был идеальный вариант.

Договор на двенадцать страниц в одной тетради. В двух, но какая разница, если это просто копия друг друга?

Поэтому она дала всю себя Сенку. Показала свои способности, рискнула с этими отношениями и доверием, тщательно выбрав его кандидатуру (хотя что там выбирать? Он был лучшим, а его проект не мог не выделяться) и обдумав целую неделю, прежде чем действовать наверняка. И он тоже согласился — ведь она и про него хорошо подумала, зная, что он тоже об этом наверняка думал.

Они совпадали. Это было хорошее понимание друг друга, личное уважение границ, а также не нездоровые отношения. Последнего Нелли боялась как огня, понимая, что из-за семьи может вцепиться в него совершенно дурно и слишком сильно. Но то ли она хорошо держала себя в руках и не допускала лишнего, то ли Сенку понимал и действовал так, чтобы ничего дурного в их отношениях не возникло… у них всё было хорошо. Идеально даже.

Кроме её семьи.

Нелли знала, что он делает ей коляску. Это было невероятно трогательно с его стороны, потому что она была бы сделана своими руками и от чистого сердца. Сенку вообще не часто делал что-то осознанно, он просто хотел это сделать — и делал. А о причинах особо не задумывался, как она.

Ей хотелось бы также. Не думать о причинах, просто делать.

Но Нелли не могла не думать.

И именно поэтому невольно почувствовала всю их обоюдную боль, когда вечером накануне выписки пришлось написать, что он не может к ней прийти на саму выписку.

Потому что она знала, что он знал, что у неё ужасные отношение с матерью и братом. И она знала, что он знал, что он не может там появиться с коляской, которую сам же и сделал для неё.

Просто потому что её семья никогда такое не примет. Для них это будет дурным знаком, оскорблением. Они никогда не поймут, что Сенку сделал что-то от чистого сердца, что это приятно и мило, что она хочет эту коляску на пяти разных скоростях, голубого цвета и с синей мягкой подушкой.

Они даже самого Сенку никогда не примут, что уж там о его странных, но таких практичных и логичных подарках.

И как же Нелли Тоору это ненавидела. Всем своим сердцем.

Сенку:

Надеюсь, что в школе ты всё же на ней покатаешься.

Но это всё неважно. Ведь её план работает на более чем десять миллиардов процентов, а это, пожалуй, самое главное.

Вы:

С удовольствием. На лестницах будет то ещё приключение.

Он не написал, что обязательно её подстрахует, но она знала, что так всё и будет.

И тем больнее через день было узнать, что мать перевела её на домашнее обучение.

— Добрый вечер, Бьякуя-сан.

Нелли невольно улыбнулась. Телефонные звонки или видео-звонки с мужчиной всегда ей нравились и поднимали настроение одним своим фактом существования, так что и этот раз не стал исключением — звонить первой она долго не решалась, да и сейчас не собиралась этого делать, однако тот факт, что это уже пятый за последний месяц звонок, весьма радовал.

Хорошо, если они станут регулярными на более долгой основе.

Мужчина с той стороны тоже легко улыбнулся, махнув рукой в качестве приветствия. Он был в номере общежития космического управления Японии, уже через неделю собираясь отправиться в космос на космическую станцию. Нелли всё никак не могла нарадоваться чужому счастью при исполнении такой долгожданной мечты — ещё бы, Бьякуя-сан невероятно старался и не прекращал сдаваться, так что даже в почти сорок лет всё же её исполнит. Это явно того стоило.

— Привет, Нелли-чан, — поздоровался тот. — Как твои дела? Выздоравливаешь?

— У меня всё хорошо, — немного шире улыбнулась она, в неловкости поправил волосы за ухо. Ноутбук чуть было не зацепился локтём, так что она мирно вернула руки в нужное положение, чтобы ничего более не случилось. — Физиотерапия проходит успешно, через месяц смогу начать ходить на небольшие расстояния. Ключица ещё не совсем восстанавилась, поэтому раз в пару дней на дом приезжает доктор и колит обезболивающее. В остальное время просто отдыхаю, много сплю.

— Соблюдай все предписания врача, — усмехнулся тот, облокотив голову на руку. — Иначе прямо как я, можешь получить лишний выходной.

Она кивнула.

* * *

Вы:

Сенку, позвони Бьякуе-сану. Он волнуется, что ты уже третий день не отвечаешь на сообщения

Сенку:

Почему он просит тебя об этом?

Вы:

Потому что мы только что разговаривали. Я знаю, что ты знаешь, что он знает, что ты сейчас занят новым экспериментом (ты должен быть осторожен с бензином. Я знаю, что ты знаешь, что он легковоспламеняем, но в состоянии восторга ты часто забываешь об опасных и ядовитых химикатах, именно поэтому всё и взрывается!), но он хочет лично увидеть твоё лицо в экране.

Сенку:

Ладно.

Как ты?

Вы:

Вчера с матерью поругалась. Сегодня утром брат пристал. Днём приезжал врач. Час назад решила первой позвонить Бьякуе-сану, потому что он задерживался с традиционным звонком по воскресеньям. Он точно пытался позвонить тебе.

Сенку:

Хреново.

Рад, что тебе лучше. Звони ему почаще, может тогда он наконец-то от меня отстанет.

Вы:

Как ласточки? Я провела тщательное исследование в интернете и не нашла ничего по поводу распространения вирусов на другие формы жизни, помимо конкретного вида птиц.

Также завтра перед первым уроком в школах собираюсь вывесить объявление о приеме в нашей школе научным клубом всех испытуемых образцов для экспериментов. В качестве вознаграждения — 1000 йен за 1 ласточку.

Сенку:

Пока нет никаких реакций на любые вещества, что я испытывал. Скорее всего это цепная реакция, которая разом проявится на всём теле, но я не могу сказать точно, так как это лишь мои догадки.

1000 йен за штуку? Я не настолько богат. Что, если завтра их принесут штук сто?

Вы:

Вознаграждение только за первые десять. Дашь знать, как только получишь нужное число.

Сенку:

Понял.

Через два часа я пришлю файлы об уже испытываемых веществах. Сделай анализы, отдельно гипотезы с нумерацией экспериментов.

Ты прочла последнюю серию книг? У меня готов список на следующую партию, буду ждать денежного перевода, чтобы сходить в магазин.

Вы:

Поняла.

Перевела.

Сенку:

Получил.

Как насчёт звонка после того, как скину файл и приму душ?

Вы:

Буду ждать.

Сенку,

Позвони Бьякуе-сану.

Сенку:

Понял.

Вы:

Он планирует лечь спать через полчаса.

Сенку:

Понял.

* * *

Нелли с замиранием сердца смотрела на пару ступенек у порога, но в конечном итоге в бессилии выдохнула. Спуститься по ним не представлялось возможности, особенно когда одна рука только недавно лишилась гипса, но всё ещё иногда отдавала болью. Ключи в её руке сжались почти до боли, но она сделала глубокий вздох и выдох. Расслабила спину и сосредоточилась на том, что всё и так нормально.

Дверь позади была открыта, ибо удобно развернуться она бы не смогла, но это не имело особого значения.

Сбоку она видела зелёные кончики волос и невольно губы дрогнули в улыбке. Они с Сенку не виделись уже полтора месяца, буквально на день больше, чем со дня её выписки. Встреча случилась бы и раньше, но только пару дней назад ей сняли гипс и семья решилась оставить её одну в доме, уйдя по своим делам.

Хотя брат всё ещё писал взволнованно каждый час, но она добавила его в чёрный список утром.

Сенку появился из-за поворота с почти пустыми руками и на секунду её улыбка дрогнула. Впрочем, Нелли практически сразу это исправила, ещё до того, как у него могла бы появиться возможность увидеть её мелкое разочарование. Она уже заранее знала, что коляску он не прикатит, так что этого стоило ожидать — нет смысла ему ехать с ней так далеко, чтобы потом везти обратно.

Цветы он бы тоже не подарил. Это случалось только на её выступлениях со скрипкой. Только и только на них.

Но и совсем уж пустыми его руки не были. В них оказались пакеты с яблоками и мандаринами, так что Нелли благодарно кивнула, оставаясь сидеть на месте.

— Привет, — поздоровалась она.

— Привет, — вполне вежливо ответил тот. — Я занесу сразу к тебе в комнату, окей?

Было бы большой ошибкой с её стороны подумать, что такой человек как Ишигами Сенку не помоет их, так что она только кивнула, зная, что он задержится на пару минут в кухне. Сенку так и сделал, хотя вначале взялся руками за поручки на её коляске и откатил в сторону, чтобы было место зайти внутрь. Изнутри он закрыл за собой дверь явно по привычке не оставлять помещение открытым. Привык, что в помещении что-то может взорваться, поэтому само оно обязательно должно быть закрытым для уменьшения ущерба.

Со своего места она не слышала шума воды, но не было никаких сомнений в том, что её точно открыли. Тоору чувствовала ветерок, что дул по ногам и слегка развевал подол платья с лепестками сакуры. Хорошо, что она заранее надела кофту, потому что иначе встречу пришлось бы закончить раньше — не хотелось бы замёрзнуть посреди их первого свидания.

Это было их первое свидание, подумать только! Спустя два года, не меньше.

Раньше это было что-то другое. Да, Сенку приходил к ней на выступления, или на соревнования, а она точно также с интересом помогала ему в экспериментах, зависала у него дома, в первых рядах наблюдала за проектами на научных фестивалях. И на некоторые они даже ездили вместе. Те встречи вполне легко было именовать свиданиями, потому что они легко легко соглашались с этим.

Но то было другим. Всегда имелась определённая цель, ради которой они решали поехать вместе, либо же простое соблюдение правил в договоре. Сейчас же целью встречи было именно встретиться с друг другом, впервые за почти два месяца. Провести время вместе, а не из-за новой выставки в городе, где представлены, к примеру, виды некоторых редких бабочек из Австрии. Потому что тогда они ехали именно за теми бабочками.

Да, это было не первым свиданием, но оно чувствовалось как первое.

Сзади открылась дверь и Нелли кинула мимолётный взгляд, после чего моргнула. У Сенку в руках оказался мягкий плед, но тот только бровь поднял и она улыбнулась, передавая ключи.

Трещина вполне успешно за почти два месяца заросла. Другое дело в причине, по которой появилась та самая трещина. Её нехило так придавило камнями, сильно сплющив внутренние органы. И вот они-то как раз восстанавливались очень медленно, особенно нижние. Поэтому коляска ещё на два месяца будет обязательным атрибутом её жизни, чтобы при ходьбе не слишком сильно их перенапрягать.

Сенку закрыл дом, спрятав ключи себе в карман, а потом повернулся к ней и наклонился вниз. Нелли схватилась руками за боковые ручки, на мгновенье подымая пятую точку, а после снова села уже на плед, который парень быстро подпихнул. Его руки легко завернули её ноги, снимая обувь и ставя рядом, на подставку.

Она кивнула, держась крепче, когда он молча и не очень аккуратно спустил её по ступенькам — силой Ишигами особой не обладал, а она была далеко не лёгкой, особенно с громоздкой коляской.

— Нормально? — спросил он, вздыхая с облегчением, когда колёса оказались внизу.

— Ага, — прислушавшись к ощущениям, сказала Нелли. Сенку обошёл её сбоку, хватаясь за ручки возле её головы и начиная катить врперёд.

Она расслабилась, когда наконец-то смогла выбраться из этого дома без кого-либо из семьи. Брат много раз помогал ей гулять в парке, но лучше уж было сидеть дома, чем топиться в его заботе и беспокойстве. Его энергия, казалось, никогда не прекращалась, а у Нелли просто не было никаких сил, чтобы не только поспевать за ним, но и вообще вступать в какой-либо разговор. Мама была не лучше, с её извечными нравоучениями про учёбу, которая никогда не могла её строить (то надо лучше стараться, то она всё равно выйдет замуж и ей это больше никогда не понадобится, по её мнению), про замужество (обязательно на богатом!), про поведение, про подруг, про ещё кучу всего, что Нелли не собиралась и не хотела слушать.

Сенку вёл её более беспокойно, чем брат, но в то же время аккуратнее. Они собирались съездить в музей, уже заранее договорившись посетить выставку робототехники, а после пообедать в кафе. У Нелли было только пять часов свободного времени, но их вполне должно хватить на дорогу туда и обратно, чтобы никто не знал, что она так далеко уехала на своей коляске с кем-то, кого семья бы никогда не одобрила.

— Как твой последний эксперимент? — спросила она спустя пару минут тишины. Сенку как раз установил равномерный темп, а она смогла окончательно к нему привыкнуть и расслабить внутренние органы, которые напрягались непроизвольно. — Ты вчера не прислал мне отчёт. Взрыв?

Парень позади согласно угукнул, после чего объяснил, что превысил концентрацию уже специально и за защитной стеной. Он хотел взорвать ласточку, раз сломать собственными руками из-за недостатка силы не вышло. Нелли поняла без слов, что его друг-силач делать это явно бы отказался, чтобы не убивать возможно-живую птицу. Сенку даже спрашивать не стал бы, ведь это всё равно, что время зря терять.

У него вполне получилось сделать это и самостоятельно, вот только внутри оказался сплошной камень.

— Только камень? — недоверчиво спросила она, как никогда желая посмотреть воочию хотя бы на фотографию, если не оригинал.

— Да, — поджал позади губы Сенку. — Я рассмотрел его под микроскопом. Потратил несколько часов, но это сплошной голый камень. Нет никаких органов, прожилок или вен, а уж тем более перьев. Как самый простой, но крепкий камень. Он только внешне напоминает птиц.

Дело было нечисто, они оба это понимали. Не может быть такого, чтобы во всём мире резко исчезли ласточки, появились каменные статуэтки, а внутри был голый камень. Скорее всего этот вирус поражал не только снаружи, но и изнутри.

Хорошо, что пока лишь только ласточек. Но что, если и людей тоже?

А Нелли Тоору так вовремя решила съездить за дурацкой чёрной юбкой в другой район и подавить свои внутренние органы. Если реакция откуда и пойдёт, то именно снаружи, но после перейдёт и внутрь.

* * *

Сенку не видел её лица, но знал, что их мысли схожи. К сожалению, не так-то просто вылечить внутренние органы, к тому же Нелли и так соблюдает режим, принимая все выписанные лекарства. Если бы был шанс ускорить лечение, то им бы уже воспользовались, но его не было, поэтому приходилось ждать естественной регенерации.

На какое-то время они оба замолчали, думая в одном направлении — что нет способа ускорить её восстановление. Но после тишина медленно начинала становиться неприятной.

Дело в том, что он знал, о чём она думает, просто потому что думал о том же самом. Они были настолько похожи внутри, словно настоящие копии друг друга, просто со своими проблемами и действиями. Но анализировали они одинаково, думали одинаково.

Тему надо было сменить. На что? На роботов, к которым они идут, конечно же. Но какой вопрос им поднять, если они и так знают будущие ответы? Кроме того, вести пустой разговор не имело никакого смысла и именно поэтому тишину никто не спешил прерывать — зачем спрашивать то, на что не только сам собеседник знает ответ, заранее предугадывая вопрос, но и на что ты сам имеешь точно такое же мнение?

Поэтому оба молчали, перебирая в голове сразу всё и ничего. Можно было бы делиться информацией, как это части бывало, но сейчас она была в весьма неудобном положении. Не самое удобное расположение тела, чтобы рассказывать ему содержание прочитанной книги. Или чтобы он что-то рассказал.

Но тишина начинала давить. Не совсем, конечно, потому что то понимание, что было между ними, не могло бы напрягать в любом случае. Но всё же. Хотелось чем-то его разбить.

— Твоя мать, — внезапно даже для себя сказал он и она явно моргнула в удивлении от выбранной темы.

Сенку и сам не ожидал, что спросит именно об этом. Нелли точно поняла его заминку, ибо это было чем-то личным, не связанным с наукой. Тем не менее, именно те темы, что не были связаны с наукой, хоть и были не совсем комфортны обоим, были тем, что нельзя предсказать слово в слово.

— Микаге Тоору, — спокойно начала та с задумчивыми нотками. — Я подозреваю, что через полгода она выйдет замуж. В пятый раз. В последнее время мама улыбается точно также, как было при прошлом отчиме, это не может не напрягать.

Семейная драма его девушки напоминала то ли мангу, то ли аниме, то ли не безыствестную Санта-барбару, а то и всё разом. Более того, со своим договором она утраивала практически то же самое, ибо надумала выйти замуж сразу же после того, как ему исполнится восемнадцать летВ Японии жениться можно в 18 лет, а выходить замуж в 16. В России установлен брачный возраст 18 лет. Однако при наличии уважительных причин допускается вступление в брак лиц, не достигших брачного возраста. В виде исключения с учетом особых обстоятельств может быть разрешено вступление в брак до достижения возраста 16 лет. Насколько я поняла, в Японии этого исключения нет, следовательно от свадьбы «прямо сейчас» их обоих останавливает только возраст Сенку, которому 18 нет. Нелли же может хоть прямо сейчас выйти замуж, потому что 16 ей уже есть.. Сенку было всё равно, во сколько именно жениться, к тому же он был совершенно не против связать себя узами брака именно с Нелли Тоору. Та была вполне логична и разумна, не витала в фантазиях и понимала его также, как он понимал её.

Вот только до момента их свадьбы предстояло ещё почти два года, если грубо округлить. Увы, но факт, ждать ещё предстоит долгое время. Зато Микаге Тоору таким временем ограничена не была и потому легко могла планировать ещё несколько свадеб, не обращая внимания на тот факт, что её дети не хотят принимать в доме другого мужчину.

Надо ли говорить, что Нелли совершенно не хотела ещё одного человека в том доме, где и без того чувствовала себя в напряжённости? Придирчивая мать и слишком контролирующий брат; неприятно думать, как именно будет действовать новый отчим, который просто не мог не влиять на её жизнь одним своим существованием.

Сенку это прекрасно понимал с логической точки зрения. Бьякуя никогда не приводил домой никаких женщин, но это не значит, что иногда он не думал о том, что это может повлиять на его жизнь. Ишигами не хотел становится тем, из-за кого между двумя взрослыми могли бы возникнуть какие-либо недомолвки либо же ссоры, а рассчитывать на то, что предполагаемая неизвестная женщина так легко примет и найдёт общий язык с гением — глупо. Она так или иначе повлияет на его жизнь, в лучшую или же худшую сторону уже не так важно.

Ему было неприятно думать о том, чтобы терпеть в своём доме нового человека, так что с этой стороны он прекрасно понимал девушку.

— К тому моменту ты уже встанешь на ноги, — пожал он плечами, хотя Нелли явно этого не видела.

— Да, — кивнула та.

Хотя речь шла не о ногах, конечно же.

А о его доме, где Сенку будет готов принять её в гости в любое время суток.

Идти в пещеру явно глупая идея. Если был один взрыв — может быть и второй.

Следовало немедленно придумать другой план действий, но мысли были медленным и вялыми. Нелли едва ли понимала, что происходит, не имея никакого источника информации поблизости. Последнее было просто необходимо, поэтому она пошла на голоса других людей, надеясь, что выглядит не настолько больной, насколько себя чувствует, потому что иначе её вполне могут куда-то положить отдыхать, вместо того чтобы отвечать на вопросы, которые действительно срочно нуждались в ответе.

Она вышла к людям из Империи силы. Те тоже смотрели на взрыв, пребывая в крайней растерянности, поэтому она внутренне прокашлялась, прежде чем выпрямиться и задать вопрос авторитетным, но отнюдь не обвиняющим тоном:

— Что произошло?

Парни к ней обернулись. Она мигом выделила из толпы одного из генералов Империи, Сайондзи Юкио. Тот, заметив её взгляд, подошёл поближе.

— Цукаса и Сенку заключили временное перемирие и сейчас отправились на поиски сестры Цукасы. Причина взрыва неизвестна.

Нелли кивнула, мигом сориентировавшись:

— Узнайте, есть ли пострадавшие и окажите медицинскую помощь. Юкио, возьми несколько людей себе в помощь и постарайтесь найти азотную кислоту. Она жидкая, должна капать, словно вода. Соберите всё, что сможете, даже землю, если впиталось. И хоть кто-нибудь знает, где штаб Царства науки? Надо сказать им, что это не мы баловались взрывчаткой.

Юкио кивнул, разворачиваясь и уходя куда-то в сторону, выполнять указания. Полуголые парни зашевелились, разбегаясь по делам и собираясь возле пещеры, чтобы внимательнее осмотреть место происшествия. Нелли почувствовала, как болит лоб и одёрнула себя от порыва потереть его, а рядом как раз оказалась ещё одна девушка.

Та смотрела растеряно, но знала, где сейчас находится база Царства науки, куда Тоору её и направила. Покидать Империю силы Нелли не могла, ведь именно здесь сейчас творилось чёрт знает что, а кроме Юкио, что уже занят спасением всей оставшейся азотной кислоты, никакого ответственного лица рядом не имелось.

Где-то также был тот, кто эту взрывчатку взорвал. Рядом даже не было людей, чтобы отправить кого-либо на поиски неизвестного бунтовщика.

Стоять становилось трудновато. Она рукой подозвала к себе парня, который стоял без дела:

— Можешь побыть рядом со мной? — она улыбнулась, не смотря на его мышцы. Профессиональный фехтовальщик, какая удача. — Голова немного болит после такого шума.

— Конечно, Нелли-сама, — парень аккуратно предоставил ладонь, за которую она взялась, и повёл в сторону тех пещер, где жили остальные люди.

Кто-то то и дело бегал в разные стороны, кто-то с опаской смотрел на место взрыва, кто-то с кем-то беспокойно разговаривал. Люди понятия не имели, что делать, так что Нелли прибыла как раз вовремя, останавливая тех, кто собирался идти и лично всё узнавать — это совершенно точно лишнее, ибо они будут мешать работе Юкио. Его чувствительные уши на многое способны, но выделить звук текучей жидкости посреди урагана вопроса и ссор других людей за пару метров от место поиска? Не стоит усложнять и без того трудновыполнимую задачу.

— Не волнуйтесь, — привлекла она всеобщее внимание. Спина была прямой, а движение плавные и уверенные. Не хватало только привычной скрипки в руках, но Нелли скорее сломает себе пальцы, чем возьмёт ту снова в руки. Ей нравилось уметь играть, но это было не тем, на что она хотела тратить своё время, то было желанием матери, научить её игре на инструменте. — Скорее всего взрыв произошел из-за скопления азотной кислоты и какого-то химического вещества от Царства науки, но скоро я узнаю точно и всем скажу о подробностях. Пока лучше просто не наводить панику понапрасну.

Она утешающе улыбнулась и получила несколько таких же улыбок в ответ. Парень-сопровождающий встал позади, отходя дальше на шаг, когда к ней приблизилось пару девушек, справиться о самочувствии:

— Нелли-сама, как вы? — спросила одна из них.

— Честно говоря, я сама немного испугалась, — выдавила она смешок, отвлекая их от физического здоровья. Оно было не на высоте, но сейчас не та ситуация, когда нужно было рассматривать способы её выздоровления. — Была поблизости, когда это произошло, но меня ни капельки не зацепило. А как вы? Никто не пострадал?

— Нет, чтобы, — улыбнулась другая. — Только Михо поранился, но он сам себя порезал от неожиданности. В то время он резал мясо на ужин.

— Порезался? — беспокойно спросила она, представляя, сколько именно и какие именно вирусы и бактерии могут быть на этих ножах. От сепсиса и инфекции умереть не так уж и сложно, им невероятно повезло, что раннее этого не произошло. — Рану надо как можно скорее обработать! Мне уже сообщили, что Империя заключила с Царством науки перемирие, уверена, у них точно есть аналог перекиси водорода. Отведите Михо туда, пусть ему обязательно помогут.

— Что вы, — покраснела девочка рядом. — Это же такой пустяк!

— Нет-нет, — покачала головой Нелли, — Вовсе нет. Отведите его, пусть продезинфицируют рану.

— Хорошо, Нелли-сама, — поклонились обе практически одновременно, после чего отошли в сторону.

Позади них оказался другой парень, что неуверенно мялся. Нелли улыбнулась ему, подбадривая, когда тот решился сообщить:

— Мне кажется, после взрыва какая-то часть пещер с западной стороны обвалилась. Может, осмотреть то место?

— Даже если это не так, надо обязательно проверить, — мигом согласилась Нелли, — Возьми с собой человек десять, сходите туда. Кто-то мог пострадать. Если это так, то срочно окажите медицинскую помощь.

Парень кивнул, уходя. Нелли проверила состояние ног — стоять прямо и легко для спокойствия остальных было трудновато, но она не позволила себе дрогнуть и встать удобнее. Только отошла в сторону, но оставаясь на виду остальных и дожидаясь новостей.

Те оказались преотвратными, если не сказать иначе.

В качестве посла прислали мальчика-блондина, что нерешительно мялся, частенько поглядывая на парней из Империи. Он был в синих одеждах и на обуви со странной высокой платформой, с белым поясом узломЭто не относится к сюжету, но, честно говоря, пояс прямо как у Орочимару из Наруто. Только цвет другой. и орудием в виде копья, что нервно сжимал в своих руках.

Оба нарушителя были из Империи силы, кроме того, один из них был генералом. Впрочем, ничего удивительного, Хъёга никогда не вызывал в ней и капли доверия. Другое дело, что пока его подчинённая была занята взрывом самой пещеры и пыталась скрыться из виду, сам парень атаковал Цукасу со спины, попытавшись убить. Сенку и Цукаса объединили свои силы и смогли остановить его, однако сам Шишио серьёзно ранен и ему требуется срочная операция.

Это произошло около десяти минут назад.

Сейчас в срочном порядке готовят как можно более стерильное место, а также инструменты.

— Веди меня к Цукасе, — дала она приказ, пытаясь собрать расплывающиеся в голове мысли в кучу. Ноги сделали слабый шаг вперёд. — Я проведу операцию.

* * *

Сенку левой рукой потёр правое плечо, невольно морщась от боли в мышцах на спине. Увы, но его кисть была не настолько гибкой, чтобы можно было размять их в том месте, а потому приходилось довольствоваться тем, куда дотянуться было ему под силу. Не желая мучиться больше, чем сейчас, он снял с правой стороны портфель и надел его на левую сторону. Там тут же стало тянуть вниз и пару шагов ушло на то, чтобы привыкнуть к смене веса.

Его физическая сила всегда оставляла желать лучшего, потому что не было времени, чтобы вплотную заняться чем-то большим, чем стандартной зарядкой по утрам — иначе его спина действительно рисковала умереть до того, как он совершит настоящее научное открытие — а потому сумка с книгами после покупки оказалась слегка тяжеловатой.

Но делать было нечего, так что следовало радоваться хотя бы тому, что он стал их нести только на половине пути, а не с самой школы или, хуже того, с дому.

Сегодня вообще был весьма удачный день. Эксперимент прошёл так, как Ишигами и рассчитывал, поэтому на завтра был готов примерно литр бензинаИменно его в первой серии Сенку дал Тайджу; я правда без понятия, где именно Сенку его купил, так что в фф он его сам приготовил заранее его собственного изготовления; получилось закупиться всеми книгами по списку; Бьякуя, отчего-то более счастливый и загадочный, чем обычно, просил обязательно вечером ему позвонить; Микаге Тоору ушла, предварительно предупредив своих детей, что её не будет до завтрашнего вечера.

Оставалось решить проблему только с Сэмом, а в остальное время Сенку вполне спокойно сможет поговорить вместе с Нелли, обсуждая прошедшие и предстоящие опыты, а также прочитанные книги для обмена опытом. У них уже давно не было таких вечеров, поэтому около недели назад ему и пришла идея снова это повторить, уже, правда, в её доме, раз сама Нелли точно не сможет прийти к нему на ночевку.

За два дома до её, он достал телефон и набрал номер. Нелли подняла трубку всего спустя два гудка, сразу пропуская ненужное приветствие:

— Он меня достал, — резко сказала она слегка рваным и непривычным тоном; раздражённо.

Сенку глубоко вздохнул — он не подписывался разбираться с чужими проблемами, хотя в договоре и была оговорка по поводу семьи Нелли, что ему придётся какое-то время просто их перетерпеть, как некоторые неудобства и трудности, от которых пока что нельзя избавиться, — но ничего говорить не стал. У них впереди вся ночь, успеет узнать детали.

— Я уже почти возле твоей калитки, ты мне откроешь? — уточнил он вместо этого, хмурясь.

— Я — нет, — также раздражённо ответила она. — Потому что я не могу спуститься. А на первом этаже Сэм и он точно тебя не пустит внутрь.

Сенку остановился, после чего протёр свои глаза свободной (ну, как, свободной, на ней всё ещё оставалась сумка) рукой и подавил порыв уставиться в пустоту:

— То есть ты хочешь сказать, что я зря тащил все эти книги? Издеваешься? Они весят семь или девять килограмм.

— А вот и не зря, — усмехнулась та. — Просто… придётся войти не через двери.

Сенку молчал с минуту, после чего понятливо усмехнулся:

— Какая же ты хитрая, — протянул он. — И весьма мстительная, — более недовольно поморщился Сенку.

Две недели назад после свидания в соседний район пришлось возвращаться в некоторой спешке, так что езда на коляске явно была не самой удобной. Но делать было нечего и никто вслух не жаловался — ни пассажир, которого трясло, ни водитель, у которого весьма неудачно закончились силы толкать и бежать одновременно, ведь физическая нагрузка стала выше привычной нормы.

Но как оказалось сегодня, месть пришла, пусть и с запозданием.

У Нелли во дворе не было никакого дерева, зато Сенку вполне смог попросить у соседа лестницу, пообещав вернуть завтра утром и в качестве доказательства вынужденно оставил свой телефон. Тому было два года, но сосед согласился, а потому выгодная сделка была заключена.

Он приставил её с заднего двора, прямо к открытому окну. Сжал губы, когда пришлось поудобнее перехватить увесистую сумку, ручки которой уже два плеча успели отдавить, но потом полез наверх, уже по пути замечая, что его снимают на камеру телефона прямо из того самого окна, куда, собственно, он и карабкался.

Нелли сидела возле окна так, что её стало возможно увидеть лишь после того, как он оказался примерно на одном с ней уровне. Она приветливо ему кивнула, отъезжая чуть дальше, но всё ещё продолжая снимать происходящее на телефон. Ишигами всё это проигнорировал, скидывая на кровать рядом надоедливую сумку с книгами и решая поскорее заняться лестницей, чтобы надоедливый братец этой самой мстительной девушки ничего не успел заметить с первого этажа.

Её он под камеру кое-как затащил наверх, стараясь как можно тише сложить (благо, та оказалась не настолько тяжелой, да складывалась), после чего с удовольствием уселся на пол, переводя дыхание.

Нелли под его взглядом убрала камеру, но залипла в телефоне. Он прикрыл глаза, утирая слегка вспотевший лоб, когда услышал знакомый сигнал отправки сообщения.

Сенку прищурился.

Она с хитрой и практически незаметной улыбочкой посмотрела на него.

Он цокнул, закатив глаза и вставая с пола, после чего взял в руки сумку и достал из неё сменное нижнее белье.

— Можешь взять мои вещи с третьей полки, — сказала та, заметив его движения. — Чистые полотенца чуть дальше.

Он открыл шкаф, практически сразу находя футболки и штаны. Достал, придирчиво окидывая размер глазомером, но оно было домашним и большим, так что должно быть вполне в пору. После чего вполне довольно кивнул и взял чистое полотенце.

— Ты со мной? — спросил Сенку.

Она задумалась, после чего пожала плечами:

— Ты помоешься приблизительно за пять минут. Я крикну Сэму, что пролила на себя сладкий чай, так что просто не попадись ему на глаза.

Чай стоял на столе, его Сенку заметил ещё когда оглядываясь, сидел на полу, так что просто снова кивнул, уходя в сторону ванны на втором этаже. Сэм был на первом, так что они так и не встретились с друг другом, пока он приводил себя в порядок. Было бы максимально странно, если бы тот поднялся наверх, ожидая увидеть в ванной свою сестру, а навстречу ему вышел бы тот, кого он ненавидит. К счастью, ничего такого не произошло.

— Так что произошло между вами? — спросил он уже после того, как повесил одеяло сохнуть, а одежду на стул.

Завтра был вполне себе учебный день, поэтому не хотелось бы, чтобы форма помялась.

Нелли посмотрела на него — она ненавидела признаваться вслух, что у неё какие-то психологические недостатки. Сенку лично считал это вполне логичным, ведь если семья не даёт тебе путь для реализации собственных талантов, вместо этого специально или нечаянно зарывая их в землю, то рано или поздно какая-то неуверенность появится.

Нелли была с виду вполне нормальной. Обычной. Да, она была его копией в некотором роде, но всё же не совсем.

Её семья сделала её неуверенной. Робкой. Нерешительной. Могло показаться, будто бы это не так, но то, как сильно она на самом деле переживала и волновалась, было сложно не заметить. Потому что эта девушка настолько тщательно взвешивала каждый свой шаг, каждое своё слово, каждое движение, что иногда слегка тошнило.

Сенку импонировал тот факт, что с ним она могла расслабиться, больше быть именно собой — ну и пусть, если из-за этого они становились только ещё более похожи друг на друга — но всё это можно было смело выбросить в мусорник, если в компании кого-либо другого всё возвращалось на круги своя.

Она не давала себя в обиду, не была грубой, казалась нормальной. Но эта стена, которую она построила между собой и другими людьми, была самой настоящей крепостью.

«Не пущу никого внутрь, чтобы ничего не случилось» — вот как это выглядело на самом деле. — «А чтобы точно ничего не случилось, буду тщательно это контролировать».

И контролирует. Переживает. Были и самые обычные переживания (как бы не набрать вес, как бы не стать серой мышкой, как бы не выделяться), так и не совсем (как бы поскорее убраться из этого дома, скорее бы повзрослеть, выйти замуж и поступить в университет, чтобы разорвать эти связи и избавиться от излишних переживаний).

Потому что она загоняется понапрасну. Думает о том, о чём не имеет никакого смысла думать; тратит время на то, на что нет смысла это самое время тратить; волнуется о том, что на самом деле вообще не имеет никакого значения.

Если бы не тот факт, что это было её реальностью. Потому что, на самом деле, все эти переживания действительно имели значение, что казалось Сенку невероятно глупым и пустым, но это было.

Потому что её мать требовала этого, пусть и не вслух. Потому что её брат требовал этого, пусть и не вслух. Потому что всё это витало в доме неписанными правилами, тем самым ожиданием неизбежного — следующего отчима, к примеру.

И это было так тупо, так глупо, что Сенку просто не хотел трогать ничего этого. У него было полно других дел, но он не мог не понять её, потому что легко мог представить себя на её месте. Если бы с него требовали того, что требуют с неё, он был бы таким же неуверенным, таким же робким, таким же безынициативным.

Это бесило.

Он хотел поскорее достигнуть совершеннолетия, жениться на ней, да наконец-то съехаться. Чтобы она раз и навсегда забыла про всю эту хрень, просто выбросила из головы и занялась тем, чем действительно хочет заниматься. У неё были мозги, умения и способности, но половину из них она вынужденно тратила в пустоту — из-за семьи, которая этого даже не понимала.

Идиотизм.

— Он меня выбесил, — кратко ответила она. Не потому что не хотела, а потому что они оба понимали, что произошла ерунда, но она не могла не напрягать её, потому что это произошло именно с ней, причём так, что зацепило что-то в душе.

— Чем? — спросил он, пытаясь намекнуть, что выговориться иногда весьма полезно.

Нелли сразу уловила этот контекст, а потому глубоко вздохнула и выдохнула, переведя взгляд в окно. Сенку удобнее улёгся на её кровати, хватая отсюда же ноутбук и включая. Пароль угадался с первого раза, а после он столкнулся с заставкой созвездия Сириуса.

Этот намёк взбесил уже его. Он открыл гугл, ища созвездие Козерога, после чего поставил на экран. К этому времени она как раз начала говорить:

— Ему не нравится, что я с тобой встречаюсь.

Он оторвался от экрана, как только удостоверился, что картинка вполне хорошо стоит, не косясь по сторонам, после чего приподнял бровь:

— Не новость.

Ещё бы. Сэму не нравился не Сенку, а тот факт, что Нелли проводит время с представителем мужского пола.

— Уговаривал тебя бросить, — проигнорировала та, взмахнув рукой от бурлящих эмоций, — Что мне ещё слишком рано, что впереди будет много других хороших парней, а сейчас это всё несерьёзно, к тому же мне только шестнадцать и мало ли что у тебя в голове.

Он моргнул.

— Что у меня в голове? — спросил Сенку.

Она посмотрела на него, но Ишигами, как ни старался, не смог уловить намёка.

— Что у тебя на уме только секс, а я сейчас даже защитить себя не могу, потому что в коляске и ты можешь меня изнасиловать.

Он схватился за волосы, осторожно поправив пряди. Вот чего-чего, а такого он как-то совершенно не ожидал. Слова ошарашили, иначе и сказать нельзя. Поэтому Ишигами промолчал, смотря на Нелли. Её глаза потухли, а плечи опустились так низко, как раньше он никогда не видел, чтобы они опускались. Было совершенно очевидно, насколько она бы хотела, чтобы ничего такого не было, но Сэм действительно это сказал.

— С чего он взял это? — тише спросил он, неудобно поёрзав в кровати.

Стало мерзко. Настолько мерзко, как не было, наверное, никогда в жизни. Захотелось немедленно уйти из этого дома как можно скорее, но он только незаметно сжал руку в кулак несколько раз, чтобы попытаться собраться с мыслями и таким образом прийти в себя.

Неудивительно, что Нелли настолько не хочет разжигать какой-либо конфликт. Легче просто продолжать притворяться, что на самом деле ничего такого не происходит, чтобы не тратить собственные силы, нервы и время.

— С чего он это взял? — переспросила та как можно более обыденным тоном. — Ну, это же очевидно, Сенку. Ты хочешь меня изнасиловать, потому что нормальные парни на твоём месте никогда бы не остались с калекой. Разве нужны ещё причины, чтобы продолжать встречаться с девушкой в коляске?

Сенку посмотрел на неё. Глубоко вздохнул, не скрывая этого, после чего показательно хлопнул рукой, приглашая присесть рядом.

— Старик просил позвонить сегодня вечером. Кажется, он хотел что-то важное сказать.

Она поджала губы, повторив его глубокий вдох, но подъехала поближе, какое-то время перебираясь на кровать. Ишигами за это время открыл скайп, невольно нахмурившись, когда увидел весьма очевидную картинку на видео в смс, которое отправили не более двадцати минут назад.

Бьякуя, засранец, прислал кучу подбадривающих и насмехающихся эмоджи.

Он набрал видео-звонок.

Нелли села весьма близко, так что для обоюдного удобства он приобнял её за плечо, позволяя навалиться. Её голова упала на его ключицу, когда она снова глубоко вздохнула, после чего поспешила сказать, пока с той стороны не подняли трубку:

— Я сделала вид, что согласилась с ним. Ненавижу тот факт, что это просто самый лёгкий вариант.

— Просто притворимся перед ним, что расстались. Осталось всего два года потерпеть.

Она только кивнула.

Через секунду Бьякуя поднял трубку. Он был в невесомости за ноутбуком, а потому взмахнул им только одной рукой, другой держась за что-то, чтобы не улететь, а также улыбаясь своей глупой улыбкой.

Сенку подавил порыв отзеркалить её.

— О, мой дорогой сын, моя дорогая невестушка, как я рад видеть вас вместе! — сказал мужчина, нажимая куда-то на кнопки. Скорее всего сделал скрин экрана. Ну и ладно. Ишигами только закатил глаза, не собираясь на это отвечать.

— Бьякуя-сан, здравствуйте, — поздоровались куда-то ему в плечо. Видимо, это было весьма неудобно, так как она поспешила сесть. Сенку кинул на неё анализирующий взгляд, чтобы понять, не болит ли что-то, но с виду всё было нормально. Скорее всего она бы сообщила ему, если бы это было не так. — Как у вас дела?

— Ещё нигде не напортачил? — добавил он.

— Сенку! — возмутился тот притворно. — Нелли-чан, у меня для вас прекрасная новость — завтра меня снова покажут по телевидению!

— Привет! — раздалось оттуда же, но уже женским голосом и на английском. Бьякуя сдвинулся в сторону, давая место Лилиан Вайнберг. — О! — женщина округлила глаза, смотря на них. — Сенку, это твоя девушка?

— Здравствуйте, — поздоровалась Нелли на английском, смотря на певицу.

— Да, — ответил он на вопрос.

— Это моя будущая невестка! — гордо сказал Ишигами-старший.

Лилиан кинула на того взгляд, улыбнулась, после чего дополнила предыдущие слова Бьякуи:

— На самом деле завтра у меня будет выступление, но после него я снова покажу экипаж, поэтому Бьякуя-сан тоже попадёт мельком в кадр на небольшом интервью с вопросами от подписчиков.

Суффикс на английском звучал странно. Сенку на мгновенье нахмурился, потому что она говорила хоть и медленно, но при этом несколько слов были сленговыми, смысл которых был ему понятен только по контексту. У Нелли, судя по всему, таких проблем не было, скорее всего оттого, что она лучше запомнила их зрительной памятью при переписке в мессенджере.

— А во сколько это будет? — спросила Нелли. — Я обязательно посмотрю.

— Утром, примерно в десять часов, — влез мужчина. — Сенку, ты тоже посмотри!

— Вот ещё, — скривился он. — У меня полно других дел.

— Я ему потом с вами вырезку скину, — сказала Нелли. — Замаскирую под опыт и он точно посмотрит, можете не переживать.

— Это не сработает, если я знаю, когда и что ты сделаешь.

Та только приподняла брови. Он закатил глаза и цокнул, снова возвращаясь к экрану, потому что Нелли была права — если она скинет опыт, он точно его посмотрит, даже если где-то в середине оно прервётся на Бьякую.

Не то чтобы он был настолько против посмотреть это интервью.

Взрослые только рассмеялись — они не переходили на японский, так что смысл был понятен всем — после чего Лилиан им подмигнула.

— Оставлю вас, чтобы не мешать семейным делам, — сказала та, куда-то уплывая.

Бьякуя проследил за ней взглядом, после чего, прищурившись, посмотрел на них с ухмылкой. Он явно собирался сказать что-то, что не относилось бы к чему-то важному, поэтому Сенку собирался повесить трубку.

— Если это всё, то спокойно ночи, — сказал он, наводя мышку.

— Сенку! — возмутился Бьякуя.

— Ещё не всё, — возразила Нелли, забирая с его ног ноутбук и пихая рукой куда-то в сторону. — Вы не обращайте на него внимания, он просто идиот.

Ишигами возмущенно посмотрел на неё, ни капельки не впечатлённый.

Бьякуя на такие слова только рассмеялся.

* * *

— У Сенку-чана красивая девушка, — сказала Лилиан, как только виде-звонок спустя полчаса завершился из-за Сенку, который всё же потерял терпенье. — Но она ему подходит. Я, конечно, не так хорошо понимаю японский, но они весело провели время вместе.

— Это точно, — усмехнулся Бьякуя, после чего ему пришла одна замечательная идея. — Хочешь, покажу кое-что интересное?

— Что? — с интересом спросила та, будучи уже прямо возле него. Её голубые глаза смотрели прямо на него.

— Как мой сын лезет по лестнице в окно, потому что его не пустили через входную дверь в качестве наказания.

Лилиан рассмеялась. Смех был очень красивым, мелодичным. Её лицо прямо-таки сияло, так что Бьякуя не мог не засмотреться.

— Хочу, — сказала та, хитро улыбаясь.

Сенку не глядя достал телефон из кармана и легко набрал номер. Слух уловил всего два гудка, за которые Тайджу успел сделать два шага вперёд, однако ещё ничего не сказал. Когда с той стороны быстро подняли телефон, событие, что несомненно станет незабываемым, вот-вот должно было начаться.

— Это будет сегодня, — сказал он, не сдерживая усмешки. — Он твёрдо намерен признаться.

— Весьма неожиданно, — слегка удивлённо, но при этом искренне сказала Тоору.

Он смотрел на своих друзей, прислонившись из окна из кабинета, что принадлежал научному факультативу. День был совершенно непримечательный, а как только случится то, что обязано было случиться уже давно, Ишигами собственноручно обведёт дату в мысленном календаре. Нелли, судя по голосу, радовалась за его друзей также искренне, как и он, ибо они оба могли наблюдать этот невероятный театр абсурдности уже очень долгое время. Хотя он всё же дольше, конечно, но и она была более проницательной, так что существовала у Сенку догадка, словно та знала обо всём ещё до того, как стала с ним встречаться.

Ишигами переключил обычный звонок на камеру, встречаясь с голубыми глазами взглядом. Та рассеянно улыбалась, сидя на полу и явно наклонив ноутбук с пола на себя, так как девушка была меньше, нежели он ожидал, зато всем телом попадала в кадр. Разве что ноги по бокам не удостоились такой чести, так как, судя по всему, она села на шпагат, собираясь размяться.

Он переключил камеру так, чтобы она могла смотреть на его друзей, а сам следил за ситуацией и на экране, и в реальности. Тайджу окликнул Юзуриху, когда Нелли наклонилась вниз, смотря прямо на экран, на его друзей, но в то же время — прямо на него.

Это совершенно внезапно заставило его увидеть больше из-за широкой и свободной футболки.

Сенку видел её голой. И грудь, и бёдра, и мягкий живот. До ситуации с аварией Нелли была более спортивной, но после неё реальное положение дел немного ухудшилось, так как активные физические упражнения были строго под запретом. Он знал, что она набрала три килограмма из-за сидячего и вялого образа жизни.

Но как-то не обратил внимание, что её грудь стала больше. Это казалось логичным, ведь если всё тело набирает вес, то и эта часть тоже, но в то же время внезапно стало неожиданным.

«У меня как будто поздний пубертат», — слегка ошеломлённо подумал Ишигами, в конечном итоге переводя взгляд от открывшихся форм в наклонённой позе. В его мыслях не проскользнуло ничего пошлого, ведь человеческое тело, пусть и женское, но точно такое же, как и любое другое — меняется и где-то становится более круглым, а где-то более острым. Тем не менее, мысль просто стала неожиданной. Точнее факты, что подтвердили слишком наглядно их общие ожидания (было бы глупо с его стороны даже подумать, что Тоору бы не заметила изменения в своём теле, которые чуть раннее на неделе невольно подчеркнул он).

Его взгляд вернулся к происходящему на улице, когда зрачок уловил странный зелёный свет. Тот становился сильнее и сильнее; руки автоматически подняли телефон, чтобы Нелли тоже смогла его увидеть.

В следующую секунду он поспешил отойти от окна. Свободная рука неуклюже дёрнулась закрыть створку на случай опасности, но Сенку не успел сделать лишнего движения, когда всё в его теле замерло.

Он не мог пошевелить и пальцем.

Тело упало. В своих действия он потерял всякую опору, а когда лишился возможности контролировать равновесие, то столкнулся с полом. Телефон выпал из рук, но не то чтобы он мог подтвердить свою догадку — он ничего не видел, ничего не слышал, ничего не чувствовал.

Ишигами начал счёт. Это казалось самым логичным вариантом — начать считать, чтобы не сойти с ума от резкой дезориентации. На второй цифре он смирился со своим положением, на пятой принял, что это займёт очень много времени.

Как и ласточки, всё человечество разом окаменело.

И никто бы не смог им помочь.

Вывод был закономерным — следовало дождаться того момента, когда под влиянием внешних факторов сможет разрушиться оболочка камня и он выберется. Ласточки внутри были из камня также, как и снаружи, поэтому ему ни в коем случае нельзя засыпать, чтобы избежать жалкой участи обычного животного.

Если только тот, кто заставил всё человечество окаменеть, не освободит их раньше. Но рассчитывать на это не стоило.

Следовательно, внешние факторы.

Это займёт минимум пару сотен лет. Сенку внутри здания, которое так просто не разрушится. Если он потеряет счёт, то не сможет определить точно, когда именно будет самое лучшее время для того, чтобы попытаться выбраться — через несколько сотен лет цивилизация практически сотрётся с земли и наступит каменный век, при котором так легко умереть зимой, в голоде и холоде. Зимой внешние факторы практически никак не будут влиять на камень, значит нужно совершать попытки с началом весны и до примерного выпадения снега.

На тридцатой минуте он невольно подумал, что перед окаменением увидел то, что мечтал бы увидеть любой другой школьник хотя бы раз в своей жизни — красивую женскую грудь.

Мысль заставила усмехнуться. Не сбиваясь, он мимолётно подумал о том, что застрял хотя бы в более удобной позе, чем девушка.

Не было никаких сомнений, что та будет использовать время с пользой. Не успел отсчёт подошёл к часу, как он уже лениво размышлял о том, как именно она станет разбираться со своими внутренними проблемами, которых было навалом, потому что он любил числа больше, чем она, и Нелли это знала. А если он любит их больше, то именно он и будет следить за временами года в их бодрствовании, а она займётся собой, чтобы после пробуждения отринуть то, что тяготило её так долго. Неуверенность и комплексы.

«Интересно», — подумалось ему на втором часу, — «Как сильно она изменит себя изнутри к нашей первой встрече?». Точно приобретёт внутренний стержень. Станет ли больше похожа на самого Сенку, напоминая разлученных колонов, либо же появится собственная некая индивидуальность?

Это даже немного волнительно — ожидать их следующей встречи.

* * *

На импровизированном столе уже были подготовлены основные инструменты, когда Сенку продезинфицировал руки и надел резиновые перчатки. Сзади Ген завязал ему медицинский халат покрепче. Он подавил нервный вдох в защитную маску и сосредоточил взгляд на лежащем Цукасе.

Рядом стоял Касеки, точно также облачаясь в чистую одежду. Где-то должна была идти Юзуриха, чтобы помогать и зашивать, как только он сумеет закончить с чисткой открытой раны. Сенку на пробу сжал руки, приноравливаясь к перчаткам, после чего наконец-то внимательно посмотрел на рану. Та почти прошла насквозь, зацепив некоторые органы и тем самым вызвав обильные кровотечения, остановить которые не было и шанса без нормальной квалифицированной помощи.

Он услышал двойные спешные шаги. Гинро и… не Юзуриха.

Ещё до того как он поднял голову, Сенку уже знал, кого увидит. Её спокойный голос отдавал указания срочно принести ещё один запасной костюм, а также большое увеличительное стекло. Гинро вряд ли поймёт, что именно нужно принести, однако ему достаточно запомнить всё слово в слово, чтобы сказать про нужное. Кохаку доставит в рекордные сроки, либо же Тайджу.

Первая мысль, которая у него появилась — «Она в порядке».

Он не знал точного месторасположения до сего момента и опасался, что взрыв мог её задеть. Слова Никки о общем самочувствии не могли не волновать его, сейчас любая болезнь могла оказаться смертельной по неосторожности. И хоть последнее не в её стиле, он знал, что именно и как часто она принимает зимой для поддержания здоровья. В каменном мире этого не было, а создание аналогов занимало слишком много времени. Не было и шанса передать всё так, чтобы никто ничего не заметил и он знал, что она знала, что в данном случае нельзя рисковать.

Вторая мысль — «Нелли больна».

Это было видно по её едва нахмуренным бровям, чуть более ярким губам, слегка бледному лицу и нетвёрдым шагам. Скорее всего подводил пульс и зрение, потому что она просила срочно принести сюда увеличительное стекло маленького размера. Явно потому что понимала, что своими глазами с плохим зрением может и ошибиться. Но руки — её руки — они были точны в лёгком и чётком взмахе, в том, как она крепко и жёстко скрутила волосы в пучок на голове, а это сейчас было главным.

Третья — «Она изменилась».

То, как распрямились её плечи, как небрежно она оглянула пещеру, её ленивый, но весьма собранный взгляд. Она потеряла то, что делало её похожим на недоступную леди, ту отстранённость от всего человеческого. Стала больше походить на девушку в том смысле, что осталась собой, но перестала быть той, кто не вписывался в понятие нормального человека. Вежливые манеры сохранились, но они полностью поменялись. Нелли стала доступной в том смысле, при котором люди теперь могли решиться первыми заговорить с ней, а не робеть от странного восхищения и благословения. Словно совершенно другой человек, с которым теперь можно разговаривать, а не которого хочется избегать, потому что чувствуешь себя меньше. Исчезла чужеродность вокруг.

Потому что больше за её спиной не было яростно-защищающего брата. Больше в её голове не кричала мать с наставлениями. В глазах не стояло невольное ожидание очередного отчима.

Теперь ключицы попадались на глаза прямыми, ибо она не пыталась инстинктивно спрятаться, чтобы не вступать с кем-либо в разговор. Наоборот, стремилась к этому, но не слишком. Это просто стало частью её, как не было раньше, до окаменения. Её лоб был потным, а брови хмурились, но это было из-за болей, а не мутных опасений и избеганий накалённой обстановки, чтобы не расстраивать родительницу. Глаза были мутными от болезни, но смотрели на Цукасу с ожиданием начала операции, с ожиданием будущего.

Они пересеклись взглядами буквально на мгновенье, прежде чем кивнуть и начать.

— Нелли, — тихо сказал Цукаса, смотря на девушку. Его руки сдвинулись, словно он хотел к ней прикоснуться, но Ишигами только приподнял правую бровь, заставляя того вернуться обратно и перестать двигаться, чтобы сохранить побольше крови в теле.

Сенку вернул внимание на текущую кровь, которой от попытки сесть стало заметно больше. Тоору в это время мигом очистила руки и надела на лицо защитную маску, после чего пальцы оказались в перчатках, подбирая пинцет и крючок Фолькмана. Сзади Ген с запозданием надел на неё халат, завязывая на талии и отходя на пару шагов, чтобы не мешать.

— Состояние? — спросила она ровным и спокойным тоном, становясь рядом.

Ишигами подвинулся, отдавая ей в руки лидирующую позицию. Нелли Тоору была здесь намного более подготовленной, нежели он. Даже если они и смотрели три тысячи семьсот лет назад одни и те же видео прямых трансляций о хирургических операциях при самых запутанных случаях, её зрительная память была намного более точной и ясной. Как только принесут нужное увеличительное стекло и Нелли сможет лучше видеть, не обращая внимание на помутнение от болезни, они смогут начать смотреть на рану внутрь.

— Копье прошло почти насквозь, зацепив печень и желудок. Желчный пузырь не пострадал, так что Цукасе повезло. Я почти начал вытаскивать оставшийся мусор, но кровотечение не останавливается. Идёт со стороны печени: снизу проткнули левую долю и желудочную ямку. Пока не видно, остались ли там лишние элементы, но скорее всего они будут.

Касеки рядом нахмурился, явно пытаясь понять, что и где находится. Цукаса молчал, прикрыв глаза от боли — Сенку пинцетом подцепил что-то деревянной формы. Нелли ничего не ответила, смотря на дыру и явно думая, как и что здесь можно сделать как можно более удачно.

— Я ничего не понял, — с опаской сказал Асагири, который остался стоять сбоку от входа, давая попасть внутрь дополнительному солнечному свету.

Он молчал. Отложив пинцетом щепку, снова посмотрел на Нелли. Та кинула на него секундный взгляд и этого вполне хватило, чтобы понять — зашить можно, главное сделать правильно.

Без хорошей практики такое не сделаешь, без владения собой не провернёшь, без знаний тоже ничего не поймёшь. Сенку чувствовал, как после электричества и пережитого подрагивают пальцы, к тому же шитью он был не приучен. Да такое бы и не особо помогло. Юзуриха могла бы зашить под его указаниями, но она не понимала ничего, а также не видела, пока ей не укажешь. А время на счету.

Нелли Тоору почти видела, знала и умела. Да, её практика была короткой, но он как никогда порадовался, что подарил ей весьма практичный подарок на пятнадцатый день рождения — искусственную кожу с разной степенью ран человеческих вен\артерий\кожи, а также весьма широкий набор специальных инструментов для хирургических операций.

В то время она ещё не решила, кем хочет стать в будущем, так что подарок был весьма хорош, чтобы попробовать себя в хирургическом деле.

Пусть и малая, но практика.

— Всё так плохо? — беспокойно спросил Ген.

— Жить будет, — отмахнулась Нелли. — Где стекло? Я почти ничего не вижу.

Сенку вернулся к телу. Та склонила голову рядом и они могли чувствовать дыхание друг друга, вместе смотря на то, как течёт практически чёрная кровь.

Нелли подцепила пластинчатым крючком Фарабефа раненную печень, слегка пережимая левую долю. Крови течь существенно стало меньше, как только рану зажали.

— Ассистент, мне нужна пластичная трубка. Пятый инструмент от входа.

Касеки мигом обернулся к подносу. Нелли ловко и практически не глядя перехватила пальцами трубку, прищуриваясь глазами и поднося в сторону желудочка. Чуть приоткрыла рану, сунула отверстие, собирая кровь, чтобы не было лишнего скопления — иначе могло ещё что-то разорваться, а в такой ситуации только открытой артерии им и не хватало.

Со стороны входа послышалось копошение. Сенку отодвинулся, давая девушке доступ получше и поближе, а сам обернулся, ухмыляясь, когда принесли очки. Кивнул, заставляя ожидать, взглядом сверля рану Цукасы.

— Возьмёшь? — больше сказала, чем спросила, Нелли, после чего отодвинулась в сторону. Он перехватил трубку и крючок Фарабефа, отпуская её в сторону и давая снять перчатки, чтобы нацепить очки.

Девушка какое-то время приноравливалась, а после снова очистила руки и вернулась. Сенку не сдвинулся ни на миллиметр, держа всё в нужном положении, когда она взяла несколько пинцетов и вернулась, уже беря его роль.

Он не упустил то, как внимательно на его инструменты смотрел мастер Касеки. Этот старикан явно понял, что и для чего он делает.

— Насколько это ужасно? — спустя минуту тишины отметился Цукаса после шипения. Нелли глубоко залезла, доставая особо большую странную и непонятную… это речной камешек, понял Сенку спустя пару секунд наблюдения.

Они ведь в реке нехило так покупались.

— Жить будешь, — хмыкнул Сенку, почти в точности повторяя слова девушки раннее.

— Мне нужно больше света, — вмешалась Тоору, отстраняясь и прищуриваясь глазами.

Касеки пододвинул лампу. Сенку передал ему трубку и крючок, зная, что тот уже всё запомнил. Все трое медленно сдвинулись, давая место для манёвра, а сам также взял пинцет, потому что грязи и лишнего мусора неожиданно оказалось слишком много и такое займёт очень много времени, вытягивать в одиночку.

Они работали вместе и молча, полностью сосредоточившись на деле. Сенку старался не мешать, подстраиваясь под направляющие движения и указания, но в основном сохраняя молчание и сосредоточенность. Пальцы сильно подрагивали после электричества, поэтому Сенку был рад, что сейчас она взяла на себя руководящую роль.

В какой-то момент подошла Юзуриха. Вовремя.

— Готовься, сейчас поможешь с операцией, — дал он команду.

Подруга занервничала, но послушно завязала волосы и оделась. Сенку вручил ей зеркала Фритча-Дуайена, наказав расширить медленным движениями рану, чтобы освободить место и увидеть больше. Предстояло зашить органы.

Мышцы Цукасы напряжённо задёргались, он сцепил зубы, но молчал и не трепыхался.

Мусор наконец-то был убран. Сенку и Нелли отстранились практически одновременно, облегчённо выдыхая и отставляя грязные в крови и, кое-где даже песке, пинцеты. Оба вернулись, прочищая рану доступными растворами и подготавливая к игле. Нелли взяла зажим Эдсона и передала ему в руки. Сенку прихватил второй чистый пинцет, крем глаза осознавая, как она подбирает тонкую иглу и вдевает нить.

Нить вделась с четвёртого раза.

К этому моменту он уже вернулся, ожидая её. Касеки по указаниям аккуратно убрал трубку и зажим. К этому моменту кровь почти перестала бесконтрольно литься, а рана чуть-чуть затянулась благодаря регенерации. Они встретились взглядом, а после снова сосредоточились на деле.

Сенку чувствовал на себе взгляды всех, кроме самой Нелли. Они в очередной ждали чуда науки, надеясь, что он справится с такой непростой ситуацией. Вот только сейчас учёный и сам надеялся на то самое «чудо», а если быть точнее, то на своего партнёра. Та была полностью сосредоточена на работе, однако точно так же думала о том, о чём сейчас мимолётно подумал сам Ишигами.

Спустя десять минут одна сторона печени была зашита. Пульс пациента был завышен, как и давление; потери крови превышали допустимые нормы, боль скорее всего была адской, потому что его зашивали изнутри. Но сильнейший примат был в сознании, шипел сквозь зубы и тем самым весьма обнадёживал.

Как только опасность по отношению к Цукасе Шишио полностью миновала, появилась возможность немного расслабиться и нормально подумать о том, что сейчас происходило между ним и ею.

Прошло много времени с их последней встречи.

Очнувшись здесь, Сенку знал, что она также как и он, бодрствует. Но в то же время понимал, что не должен искать её статую, потому что нет ресурсов и один из них в любом случае должен сначала их приобрести, а уже потом разбудить другого. Следовательно, даже если бы он её и нашел, то пробудил бы уже после того, как что-то было.

Тем не менее, провести почти целый год зимой в одиночку было не совсем приятным опытом и Сенку часто думал о том, где именно её статуя. Осознавать, что ты можешь её освободить, но не делаешь этого из-за недостатка ресурсов и обыкновенной логики — странно. Ведь по большей части это было прямым нарушением их контракта с её стороны (оставить его одного в научном деле). При этом и его тоже (отказ в помощи при окаменении). Но и не совсем нарушение, так как это больше походило на импровизацию, в которой оба подстраивались под новую ситуацию.

Тайджу был другим случаем — силой, которая и помогла бы достать эти ресурсы. Но после прошло некое время, прежде чем он подумал о том, что разумно её разбудить. К тому моменту уже был изобретён раствор для освобождения всех остальных из камня, но добытые ресурсы пошли бы на Юзуриху. А после из камня освободился Цукаса и стало как-то не до того, чтобы открывать рычаг давления на себя, коим она бы стала. Шишио собирался убить всех учёных, а Нелли была им, так что Сенку никак не мог подставить и её тоже.

Он знал, что она знает, о чём именно он тогда думал. Сенку знал (а их встреча сейчас только в очередной раз это подтвердила), что Нелли легко принимает все его мысли на этот счёт и поступила бы также, разве что, как более удачливая из них двоих, не наткнулась бы на Цукасу. Или бы наткнулась, но смогла бы сделать так, чтобы ситуация не обострилась — именно она из них двоих лучше разбиралась в психологии.

Её пальцы зашивали орган с внешней стороны. Нелли на секунды четыре сделала паузу, глубоко выдохнув, и Сенку не мог не отметить тот факт, что скорее всего она сейчас думает о том же, о чём невольно думает он, помогает ей зашивать рану, ассистируя. Она продолжила, сосредоточившись на деле. Но мысли точно не остановились, за последние тысячелетия было время научиться думать о нескольких вещах одновременно.

Прошло довольно много времени с их знакомства.

Они познакомились на одной научной выставке, где Сенку представлял свой проект на тему «Влияние электричества на рентгеновские лучи во время излучения и причины изменения направленности луча с учётом контроля самого электричества»Проект Сенку, он упоминается в «часть 4». Именно после него Нелли Тоору решила предложить Сенку стать её парнем.. Это было весьма интересно и примечательно. Сенку не мог не запомнить тот день, потому что кто-то, кто не был учителем, задавал ему действительно нужные и значимые вопросы по проекту. Она тогда не представилась, но знакомство завязалось само собой.

«Это был провал», — хмурился всегда Ишигами, вспоминая награждение.

Тогда он первый и последний раз в своей жизни занял второе место, просто потому что не представил ничего по практической части. Потому что вся его практическая часть, во-первых, не смогла бы доехать в простой машине, а уж тем более такси. А, во-вторых, кое-что было запрещённым.

«Это был провал», — молча согласилась та, когда их взгляды пересеклись на вознаграждении.

Запрещённым в школе, а не по закону.

Она его прекрасно понимала.

Настоящий провал практически научного открытия просто потому что школа запретила кое-что принести.

Чёртов электрошокер, что он не успел переделать во что-то более приличное, потому что у него было в тот период сразу несколько проектов и в один день он заснул на два часа раньше графика.

Однако провал в научной выставке вовсе не значит, что он не получил кое-что большее. Ведь именно тогда он смог привлечь её внимание к своей персоне. И именно тогда она выбрала его.

Нелли на миг замерла, после чего отодвинулась. Сенку проследил, как она утирает влажные от болезни и напряжённости глаза рукавом, после чего вернулась, пуще прежнего нахмурившись.

Это не осталось незамеченным Геном, который почти бесшумно шевельнулся, но так и не подошёл к ним. Сенку услышал несколько его шагов, пока в конечном итоге снова не установилась тишина, прерываемая только тяжёлым дыханием Цукасы.

Через неделю она пришла к нему с договором. Спустя месяц они пришли к небывалому взаимопонимаю. Спустя год могли практически читать мысли друг друга, настолько сильно предсказывали каждый следующий шаг, каждый вдох.

Печень была зашита.

И именно поэтому внутри обоих был некий азарт от этой напряжённый встречи. И вовсе не из-за Цукасы, а от невольного общего секрета, который никто из них раньше даже не пытался скрыть.

«Говорить о наших отношениях явно не стоит. Намного интереснее посмотреть, когда остальные узнают правду и как отреагируют», — подумали оба одновременно, зная, что об этом думает другой, даже не переглядываясь.

— Дальше сам, — также одновременно сказали они друг другу, когда она отстранилась от тела Цукасы и шумно положила инструменты на поднос.

Громко стянула перчатки и вымыла руки, а после сняла очки и умыла лицо. Сенку этого не видел, но чувствовал, будучи больше сосредоточенным на шитье кожного покрова тела.

— Ну что, сильнейший примат? — ухмыльнулся он, заканчивая. — Тебя даже не придётся замораживать, как я планировал.

Он сделал узелок и отстриг нить.

Операция была успешно завершена.

Нелли шумно стянули перчатки, подставляя руки под воду из ковша. Слегка растерев их, она взяла рядом стоящее мыло, промыла всё несколько раз. После этого сняла с лица маску, очки, умываясь холодной водой.

Асагири Ген, а это был именно он, молча набрал воду несколько раз неподалёку, а после окончания процедуры дал мягкое полотенце, чтобы вытереть лицо.

— Спасибо, — улыбнулась Нелли, принимая ткань.

Она подавила порыв поёжиться от холода — возле водопада было намного холоднее из-за воды и ветра, к тому же зима закончилась только недавно и земля ещё не успела полностью прогреться. Поэтому температура лишь едва-едва могла порадовать плюсовыми показателями, в которых легко можно было ошибиться из-за собственного самочувствия и отсутствия действительно точных приборов измерения. Впрочем, по телу всё равно пошли мурашки. Было жарко и в то же время очень холодно, хотелось как можно скорее уже сесть и перевести дыхание после напряжённой операции и ужасного ощущения от липкого из-за пота тела.

Казалось, она всего на пару секунд прикрыла глаза, а в следующий момент стало тепло.

Нелли с искренней благодарностью посмотрела на парня рядом с собой.

— Не за что, — улыбнулся ей Асагири, помогая получше застегнуть фиолетовую накидку, которая ранее была на нём самом. — Внизу будет меньше ветра, так что позвольте вас проводить.

Тоору не могла не улыбнуться, с удовольствием и в то же время большим облегчением кивая. Ноги держали её слабо, поэтому она смело взяла его за локоть, опираясь и не доверяя самой себе спуститься вниз отсюда без травм и лишнего риска. К счастью, её поняли верно и вместо одного локтя приобняли за талию, отдавая для крепкой хватки другую руку и тем самым ближе прижимая тела. Придерживая её таким образом, он в то же время легко направлял, помогая идти.

— Это одна из ваших удачных операций? — с интересом спросил Ген, продолжая разговор несколько официальным тоном, который она легко подхватила.

— На самом деле нет, — ответила она, сосредотачиваясь. От усталости глаза закрывались сами собой, доверяя человеку довести её в целости и сохранности до нужного пункта. — Хотя в прошлом я много раз видела настоящие операции и присутствовала на некоторых, кроме практики на искусственной коже у меня ничего не было. Цу-чан мой первый живой пациент. Однако, основываясь на моих знаниях и наблюдениях, всё прошло вполне успешно и через месяц ему можно будет попробовать встать с постели. Но никаких физических нагрузок, иначе швы могут разойтись.

— За этим обязательно проследим, — дал тот слово, после чего помог ей присесть на одно из поваленных сухих деревьев. — Насколько я помню, в лаборатории есть жаропонижающее, так что сейчас принесу.

Нелли кивнула, открывая усталые глаза и мимолётно оглядываясь по сторонам. Асагири привёл её в Царство Науки, где она могла с любопытством осмотреть местных деревенских. В синих одеждах, на высокой обуви, она причудливо разделили светлый и тёмный цвет волос практически поровну. На своей памяти Нелли никогда раньше не видела столько блондинов и блондинок в одном месте, даже учитывая тот факт, что в двадцать первом веке многие люди красили свои волосы именно в светлые тона.

Она улыбнулась, после чего заметила одного парня в своей тёплой накидке. Словно почувствовав на себе её взгляд, он резко выпрямился — ну, она предположила, что он выпрямился, потому что больные глаза действительно слезились — и подошёл к ней с деревянными ногами.

* * *

Вообще-то это началось сразу же после того, как он «развёлся» с Рури. Другие не то чтобы слишком сильно отреагировали, скорее были очень шокированы, а потом это просто вписалось с тем понятием, что Сенку был учёным, предпочитает исключительно науку и ничего, кроме науки.

А ещё он сам постоянно говорил, что ничего кроме науки его не интересовало. Ген явно просто не мог не проехаться по такому факту его биографии.

— Вот скажи, Сенку-чан, ты хоть раз ходил на свидания? — Ген ухмыльнулся. Явно знал, что такие люди как Сенку, учёные до мозга костей, ни за что и никогда не интересуются такими вещами. Они люди своей цели и Сенку Ишигами был именно таким: его не интересовало ничего, кроме науки.

Ишигами поднял палец вверх и на несколько минут замолчал. Молчали все.

— Пятьсот шестнадцать, — ответил наконец Сенку.

— Что? — Хром глупо моргнул глазами.

— Пятьсот шестнадцать свиданий, не считая дней Влюблённых, дни рождения и Новый год. А если считать, то выходит пятьсот двадцать пятьДней влюблённых — 2шт; НГ — 2шт; но ДР — 5шт (Нелли, Сенку + за Бьякую 1шт). Итого: 516+9=525.

Ишигами всё также продолжал что-то смешивать в порошок и в то же время месить в колбе, — жидкость была подозрительного зелёного цвета и Ген честно не хотел знать, что там такое ядовитое, что Сенку снял маску только после того, как оно стало почему-то нежно-розовым.

— Это сколько у тебя девушек было? — удивленно спросил Хром, окончательно отвлекаясь от работы.

Ген тоже хотел задать этот вопрос, просто не успел спросить, но ответа ждал с большим интересом. Про себя он немного ругался за собственную ошибку — как это он просчитался с тем, что у Ишигами не было девушек? Он явно был весьма популярным парнем, ведь весьма красив и довольно умён. Хотя всё же не тот он парень, который стал бы первым интересоваться девушками. Наверное, именно поэтому было сложно принять мысль, что у Менку могло быть так много свиданий с девушками.

— Только одна.

Сенку ответил даже ни на миг не отвлекаясь от эксперимента и Кохаку удивленно посмотрела на него. Впрочем, сами Ген и Хром также смотрели с большим любопытством, ожидая продолжения.

Но Сенку, очевидно, был слишком занят собственным экспериментом и опять ничего не замечал.

— И кто же та несчастная девушка, что не смогла тебе отказать? — елейным голосом поинтересовался Асагири, желая узнать побольше подробностей.

— Она сама предложила встречаться, — так и не отвлёкшись от эксперимента, ответил тот. Впрочем, спустя пару секунд всё же видимо закончил, потому что аккуратно поставил на место и чуть потянулся, разминаясь.

— Сенку-чан, не томи, — протянул он, желая знать больше.

А кто бы не отказался от такой информации?

Но Сенку только покачал головой, о чём-то задумавшись. И это явно было не о девушке, а о сборке телефона в каменном мире.

* * *

Тот разговор с любопытством Гена вспомнился Сенку совершенно внезапно, когда он увидел свою девушку рядом с беспокойным Хромом, который держал в руках ту самую сломанную дощечку, где ранее был выцарапан цифровой шрифт. Нелли сидела с лёгкой улыбкой, укрывшись в знакомое фиолетовое хаори одного Менталиста сразу двумя руками, потому что после произошедшего её состояние явно ухудшилось, тем самым вызывая лихорадку.

Воспоминание было странным, так как оно возникло из-за только-только завершённой операции. Считалось ли это — свиданием в том смысле, в котором чаще всего они двое привыкли воспринимать это определение?

Сенку подошёл поближе, чтобы наконец-то сориентироваться и помощь ей с лекарством. В Царстве Науки было не так много запасов, но они могли в любую минуту даже его поразить своей необычностью и уникальностью.

— Так, Нелли-сан, что то был за шифр? — почесал «маг» голову. — Его понял только Сенку, так что это какой-то язык учёных?

Он видел улыбку на её губах, а потом и она заметила его. Они кивнули друг другу в качестве приветствия, когда он спокойно подошёл, аккуратно беря её голову в руки, чтобы после несколько бесцеремонно прикоснуться губами к её лбу.

Хром резко отшатнулся, широко раскрыв глаза и рот. Он замер, кажется, даже не дыша. Казалось, что вот-вот задохнётся, когда Ишигами нахмурился, отстранившись:

— Тридцать девять с половиной. Что насчёт остальных симптомов?

— Насморка нет, кашель сильный, со слизистой мокротой, меня также сильно лихорадит. Явно пневмония, — её руки сильнее обвили собственное тело и фиолетовую тёплую ткань. Та была зимней, что весьма показательно, потому что Ген обычно очень часто мёрз, как самый настоящий мерзляк. — Асагири-сан пошёл за жаропонижающим в лабораторию, — вежливо сказала она.

Сенку чуть сморщил нос на это «Асагири-сан», но промолчал, вместо этого кивнув и вернулся мысленно к операции:

— У тебя хорошие руки, в Царстве Науки точно пригодятся. Врачом стать не хочешь?

Нелли явно задумалась, но потом легко кивнула. Сенку помнил, что тысячелетия назад Микаге Тоору хотела отправить ту в медицинский, однако в то же время вечно сбивала свою дочь с толку, говоря, что та всё равно должна выйти замуж, родить детей и быть примерной домохозяйкой. То есть не работать. До окаменения Нелли никогда не знала, кем хочет стать на самом деле, потому что у неё никогда не было времени разобраться в себе и свои желаниях, со всеми проблемами, которые никак не могли отпустить её.

На секунду он допустил весьма вялую мысль, что она согласилась только потому что он так сказал, но она ушла раньше, чем Сенку сосредоточился на ней. Потому что Тоору никогда бы так себя не повела по отношению к нему, а если в какой-то момент, попробовав, решит, что не хочет этим заниматься — смело скажет. Тем не менее, сам Ишигами считал, что ей это подходит. Во время зимы она обратила внимание именно на фармацевтику, тем самым с помощью трав обеспечивая здоровье большинства жителей, а впервые в своей жизни увидев такую открытую рану в человеческом теле, несмотря на собственное состояние, смогла успешно провести операцию.

Цукаса спал. Уснул своим обычным сном, а не тем, чем планировал его спасать Сенку в самом крайнем случае. И даже не мёртвым. Живой и практически невредимый, легко поправится и встанет на ноги спустя какое-то время, если не будет спешить со своим выздоровлением слишком сильно.

— Я долго думала над тем, кем хочу стать в будущем, — сказала та, привлекая его внимание. Речь явно шла не о времени до окаменения, а о тех веках, во время которых она анализировала себя, своё поведение и желания. Хотя не то чтобы прошло много времени с его последнего вопроса о том, хочет ли она стать врачом. Только лишь Хром успел на земле усесться поудобнее, придя в себя после своего странного припадка. Однако этого явно вполне хватило, чтобы она решила твёрдо ответить на то, что осталось невысказанным вслух — о тех самых его мыслях про её уверенность в том, кем она хочет стать и почему соглашается на его предложение. — И за последние полгода я поняла, что мне нравится видеть радость на лицах людей, которые смогли поправиться, когда даже не надеялись.

Он кивнул — этого вполне хватало. Хром рядом довольно хмыкнул, потому что точно думал об операции. Юный и такой прилежный учёный-партнёр-ученик, ему явно не терпелось задать побольше вопросов о науке.

— Ах, какая трогательная речь! — эмоционально воскликнул Асагири, вмешиваясь. Сенку моргнул, резко переводя большую часть внимания на нового человека, который нёс в своих руках необходимое лекарство. Значит, он явно не зря тратил столько времени, пытаясь вдолбить тому хотя бы базовые знания о всех тех веществах, что «лежат тут какие-то бесполезные порошочки, Сенку-чан, можно я их деткам в фокусах покажу?». — Нелли-сан, а вот и жаропонижающее. Уверен, вы в этом деле даже лучше меня знаете, сколько порций вам необходимо, не так ли?

Тоору усмехнулась, но кивнула. Сенку краем глаза проследил за тем, как она с помощью деревянной ложки набрала нужную массу, а после постаралась проглотить. Менталист буквально из ниоткуда достал кружку воды, хотя секунду назад его руки точно были совершенно пустыми.

Ишигами внимательно посмотрел на этого парня с двухцветными волосами, приподнимая бровь от недоумения.

Ему показалось, или поведение стало… каким-то другим?

Он моргнул.

Ген… заигрывал? С девушками из деревни он вёл себя вроде также.

Он посмотрел на Нелли, желая или подтвердить, или опровергнуть свою странную и явно ненужную мысль, но она смотрела прямо на него. А потом чуть дёрнула уголками губ, скосив глаза на менталиста.

Это только что был намёк? Более того, не на ревностный, а…

— Заодно познакомлю тебя, наконец, с Тайджу. Один я коляску точно не донесу, а в метро с ней будет неудобно, сама знаешь, — он дождался лёгкого кивка. — Что думаешь о цвете? Она голубая.

— Как твоя ориентация? — без эмоций произнесла она.

Оба замолчали, после чего прыснули.

— Да вроде с утра была зелёная, — замялся он. — К тому же и девушка есть.

Он. Замялся.

— Ох, — вздохнула она. Сенку покосился с подозрением, которое тут же нашло себе подтверждение. — Сэм мне недавно принёс мангу. Один герой немного похож на тебя и я подумала о том, что если бы ты нашёл себе парня, то был бы уке. Великолепным уке. Если бы смущался.

— И какой же тип ты подобрала для моего доминанта? — поддержал он тему.

Это же не слишком глупо? Ох, они оба — учёные, говоря сейчас о какой-то ерунде. Как это прекратить? Как вообще до этого дошло?

Точно. Цвет коляски.

— Вот этот, — её ладонь освободилась из его руки, после чего ткнула в сторону журнала.

Ишигами перевёл туда взгляд, после чего чуть нахмурил брови, пытаясь вспомнить, видел ли когда-нибудь этого парня с чёрными волосами. Точно нет, иначе бы вспомнил это лицо.

— Это?

— Асагири Ген. Он пишет книги по психологии.

Он сделал как можно более предупреждающий взгляд.

Сенку знал, что она знала, что он бисексуальный человек. Они говорили об этом в больнице так, мельком, просто чтобы поразиться их внутреннему различию, которое встречалось не так уж и часто. Разговор больше шёл именно про удивление тому факту, что сама Нелли не интересуется любым полом, а сосредоточенна именно на мужском (что не так уж и удивительно, учитывая её жизнь), чем тому, что для Сенку не имеет разницы, какой у человека пол.

И, конечно же, он жаловался на свой научный клуб, который повадился покупать эти бесполезные книги болтолога. Конечно же, по законам жанра многих манг и ранобэ, это считалось чем-то вроде изначальной симпатии, что тогда ему и сказала Нелли, намекнув на возможное начало нечто большего по отношению к Асагири.

Это на самом деле не было чем-то большим, самое простое знакомство с этим менталистом и не вина Ишигами, что именно этого недо-психолога в конечном итоге решил разбудить Цукаса, а после подослать к нему, из-за чего в конечном итоге пришлось переманивать на свою сторону в качестве двойного шпиона.

Но, конечно же, Тоору сейчас решила вспомнить именно о том разговоре, обратив внимание на Гена. И именно поэтому на самого Сенку не обратила ни капли внимания.

Она его специально проигнорировала.

— Асагири-сан, вы, как бывший житель Империи Силы, что можете рассказать о Царстве Науки? — спросила та, переведя глаза полностью на менталиста.

Тот моргнул, чуть склонив голову. Жест лёгкого недоумения и в то же время удивления, потому что он явно не ожидал, что у него что-то спросят, более того — что именно у него спросят. Тем не менее сумел привычно улыбнуться, вставая и вместо этого аккуратно переводя тему:

— Ах, Нелли-сан, что же вы так грубо? Как самый настоящий житель Царства Науки, у меня есть много историй, с которыми я только и жду момента, чтобы рассказать остальным! Хотите послушать их перед целебным сном? Поверьте мне, как вашему новому коллеге — во время выздоровления он очень необходим.

Сенку, не сдержавшись, закатил глаза.

Его, конечно же, опять проигнорировали.

Не желая быть свидетелем этой сцены более, чем уже ею стал, он обратил внимание на Хрома, который всё ещё сидел рядом с открытым ртом.

— Чего расселся? — спросил Сенку. — Ну-ка давай со мной в лаборатории, витамины надо кое-какие приготовить.

— Витамины? — с интересом спросил тот, после чего ухмыляясь встал. — Это тоже продукт науки?

«Да у нас ничего кроме продуктов науки и нет больше» — отчего-то мягко подумал Сенку, но вместо устного ответа лишь кивнул, уже направляясь к своей лаборатории. Ему такое к себе внимание Хрома всегда немного льстило, а интерес парня ко всему научному только неимоверно радовал, заставляя усмехаться превосходством. Ведь это могло означать только одно — наука не исчезнет никогда, даже если практически все люди на земле умрут, попав в какую-то катастрофу.

— А что за витамины такие? Для чего они, Сенку?

— Эта Императрица, — закатил он глаза на прозвище, настолько банальным оно было, серьёзно, — болеет. Зимой ей надо кушать больше фруктов и ягод, но так как зимой такие продукты природы не растут, нужно заменить их чем-то другим.

Да. Предстояло ещё много работы.

— Какое здесь содержание спирта? — с интересом спросила Нелли, пипеткой набирая образец.

Удовлетворившись набранным количеством жидкости, она капнула маленькую капельку на небольшое стёклышко. Сверху прижала ещё одним, тем самым заставляя каплю распластаться по всей поверхности, оказавшись в тисках со всех сторон. После чего взяла с двух сторон руками, на которых уже заранее были надеты защитные перчатки, по бокам, кладя на предметный столик очень хорошего микроскопа.

— Ровно тридцать пять процентов, — усмехнулся рядом Сенку, наблюдая за её действиями.

Тоору на это никак не отреагировала, с интересом изучая что-то вроде виски домашнего приготовления. Пахло в комнате, надо сказать, вполне соответствующе: что-то виноградное, что-то алкогольное. И явно не то, что они должны пить.

— Виски? — спросила-таки она, не собираясь сдерживать своё любопытство. — Изначально ты говорил, что планируешь русскую водку, которая так тебя заинтересовала.

— Может, виски, а может и водка, — чуть поморщился Сенку. — Я ещё не пробовал.

Нелли выпрямилась, наконец-то отрываясь от микроскопа, после чего внимательно посмотрела на Сенку.

— Ни капли? — уточнила она.

Тот молча закатил глаза. Ответ, впрочем, был весьма очевидным. Никто из них пока что ещё не достиг совершеннолетия. Готовить даже вот эту вот штучку было немного противозаконным, но Ишигами явно требовалось что-то с таким содержанием спирта, а в обычных магазинах такое не продавалось. Да ему бы такое и не продали, даже если бы что-то и было, ведь возраст неподходящий.

Другое дело, что у Сенку был Бьякуя. Бьякуя, который всегда был готов купить им что-то нужное, даже если пока что по законодательству и запретное. Но, опять же, мужчина не мог купить парню того, чего в магазине просто не было.

Не было, потому что стоило слишком много денег.

Именно поэтому было решено приготовить что-то самостоятельно.

— Эксперимент не считается завершённым, — поняла Тоору, — если мы даже не можем точно определить, что именно ты намешал.

— Настоял, — поправил Ишигами. — Эта штука смешивалась только в самом начале, а после долго настаивалась.

Оба посмотрели на пятилитровую банку, где практически до самого горлышка было что-то тёмного, насыщенного оттенка. На чистом белом цвете комнатной лампы смотрелось вся композиция ещё более причудливо, особенно если учитывать самодельный настойный аппарат в виде нескольких пластичных трубочек, ещё двух банок (с почти таким же) с, казалось бы весьма непонятной жидкостью, горелку снизу, а также рядом стоящего мини-холодильника.

— Ты думаешь о том же, о чём и я? — ухмыльнувшись, спросил юный учёный.

Нелли резко посмотрела в ответ, отзеркаливая ухмылку. Её глаза были немного шире и очень вызывающе открыты, просто сверкали и блестели внутренним светом и энергией, когда она слегка выдвинула голову вперёд, смотря на него снизу вверх.

— Конечно же.

Сенку захихикал, лучась удовольствием. Наклонился, собираясь её поцеловать, встречаясь где-то по пути от ответного порыва. Она точно так же хихикала, из-за чего ему пришлось подключить и руки, чтобы зафиксировать их головы и больше не стукаться зубами.

* * *

Бьякуя посмотрел на банку, потом на Сенку. На банку. На Нелли. После этого потряс головой, снова посмотрел на банку, а потом на Сенку и Нелли, которые сидели и мерзко хихикали на его диване в гостинной. Он прокашлялся, пытаясь привлечь внимание, но те только снова мерзко захихикали, создавая у него странное ощущение безумных и ненормальных учёных.

Он уже было собирался пройти мимо, когда его наконец-то заметили. Не скрывая той самой широкой ухмылки, наглые детишки позвали его к себе:

— Старик! Тебя-то мы и ждали!

— Вы долго, — более вежливо, но с тем же смыслом обозначила Нелли. — Садитесь. Быстро.

Бьякуя подозрительно прищурился, после чего наконец-то положил свою сумку на тумбочку. Чуть подтянув брюки за широкий пояс для придания самому себе смелости, сел на диван, оставляя тем самым между этой ненормальной парочкой аж целый низенький столик, на котором всё ещё стояла плотно закупоренная банка неизвестного происхождения.

— Она ведь не рванёт? — подозрительно уточнил Бьякуя, готовясь в самом крайнем случае спасать парочку подростков без хотя бы капельки инстинкта самосохранения.

— Это виски, — сообщил ему сын.

— Или водка, — подхватила его девушка.

— Оно не может рвануть. Если только не поджечь, конечно, — добавили сразу оба.

— Ага, — глубокомысленно изрёк мужчина, после чего постарался незаметно облегчённо выдохнуть. На один страх меньше, так сказать. — Итак… где вы это достали?

— Мы приготовили. Сами, — с той же ухмылкой сказали дети.

— Ага, — снова кивнул он. — И что теперь?

— Бьякуя-сан, вы ведь попробуете? — с ухмылкой, но весьма вежливым тоном спросила Нелли, пока Сенку уже открывал банку, освобождая её от резиновой крышки и наливал в рядом стоящую кружку. Эту кружку Бьякуя обычно использовал для кофе по утрам.

— Я не пью, — возмутился он в свою очередь, будучи самым настоящим непьющим и некурящим. — Я планирую так-то стать космонавтом и…

* * *

— До-оченька, — икнул Бьякуя, прижимая к себе к груди девичью голову, гладя её своими сильными руками. — Ты у меня такая красивая! Умна-ая! Самая-самая! Я так тебя люблю, ты не представляешь!

Нелли только в очередной раз кивнула, приговаривая:

— Я тоже, очень-очень люблю вас, Бьякуя-сан, — она встретилась глазами с Сенку, который весьма недовольно смотрел на практически полную банку непонятного им алкоголя, а также на две\трети полную кружку, откуда было сделано только пару маленьких глоточков.

— Нет! — яростно воскликнул мужчина, неожиданно поднимаясь прямо с нею с дивана, куда он к ним переполз, как только спиртное стало действовать не только на организм, но и на разум.

Нелли, крепкой хваткой сжимая чужую ладонь, ещё крепче стиснула пальцы, заставляя подняться со своего места ещё и недовольного Сенку. Он встал рядышком, не имея возможности сбежать из-за более сильной девушки, когда Бьякуя схватил Нелли за плечи, приближая их лица.

— Эй-эй! — поспешил вмешаться Сенку, но опоздал.

Нелли поцеловали вначале в щеки, потом в лоб, потом ещё раз в щеки и даже в нос, прежде чем снова крепко прижали к себе, начиная крутить с места на место. Она ещё пуще прежнего сжала пальцы своего парня, чтобы в такой важный момент он не решил сбежать куда-то, где не было бы её вместе с Бьякуей.

Сенку рядом обречённо-болезненно вздохнул — у него не только не было возможности уйти, его ещё и очень сильно держали рядом, не давая совершить задуманное.

— Это ты виноват, — сказала ему Нелли шепотом, когда её поставили и начали поправлять волосы.

— Почему это я виноват? — натурально возмутился Сенку. — Мы вместе готовили и вместе решили его напоить, прекрасно зная, что он легковес. Не учли, правда, что он настолько быстро сопьётся, но всё же. Где здесь моя вина?

— Нелли-чан, — нежно сказал мужчина, тем самым прерывая их яростное переглядывание. — Вам с Сенку надо срочно пожениться! Срочно!

— Мы как только, так сразу, Бьякуя-сан, — ласкового и мягко согласилась Тоору, свободной рукой держась за мужское плечо. — Мы уже и место выбрали, и костюмы, и с фамилией всё решили.

— С фамилией? — ахнул мужчина. — Никаких вопросов с фамилией! Возьмёшь мою и т-точка!

— Старик, у нас с тобой одна фамилия! — немного громче сказал Сенку, потому что в предыдущий раз мужчина его совершенно не услышал. — Конечно же, она возьмёт мою фамилию, она ведь за меня выходит замуж!

— Нет! — возразил тот, слегка покачнувшись, потому что явно хотел топнуть ногой, как ребёнок, но не смог из-за состояния нестояния. — Нелли-чан возьмёт мою фамилию! Да!

Они беспомощно переглянулись.

— Конечно-конечно, — согласно сказала Нелли. — Она самая лучшая.

— И ты будешь звать меня папочкой, — радостно, словно действительно пятилетний ребёнок, прикрыл мужчина мечтательно глаза. — Идём!

— Куда? — удивился Сенку.

— Как это — куда? — нахмурился Бьякуя. — За кольцами! И в-в, этот, как его… ЗАГС!

Ишигами посмотрел на Тоору. Та только приподняла брови, намекая, что она пока что ещё всё же не вышла за него замуж, а значит это его проблема, хотя вообще-то Бьякуя уже сейчас был их общей проблемой.

Сенку тоже приподнял брови, когда старик стал тянуть их в сторону коридора. На минуту он отпустил Нелли, обуваясь, когда Сенку снова лихорадочно стал обдумывать варианты — они в принципе действительно могли прямо сейчас пожениться, просто он думал, что их свадьба будет как-то более официальной. А в итоге получалось, что они просто воспользуются его эмансипациейтак как Сенку приёмный, грубо говоря, а Бьякуя кто-то вроде лица из министерства, то это возможно. Нелли ведь уже есть 16, всё с самого начала упиралось в возраст Сенку, что конечно же испортит отношения между Нелли и её семьёй, но всё сработает по плану, хоть и в более ускоренном темпе.

— Папочка, — внезапно сказала Нелли, прерывая его ход мыслей. — Теперь самое время отметить нашу с Сенку свадьбу.

Бьякуя и Сенку — оба — посмотрели на неё весьма удивлённо, с широко-раскрытыми глазами. Сенку быстро понял её план, подыгрывая и тем самым делая вид, что Бьякуя на самом деле не обувался, а разувался, потому что они уже, как бы, сделали планируемое.

— Да, старик, — сказал он, обречённо вздохнув, потому что в какой-то момент подумал, будто бы действительно прямо сегодня станет её мужем. — Давай приготовим вместе ужин, а потом ляжем спать.

Бьякуя внезапно нахмурился, но потом послушно разулся, снова возвращаясь в гостинную.

— Я сам всё приготовлю! — выглянул он с покрасневшими отчего-то щеками. — А вы оба можете пойти в душ и приготовиться ко сну.

Нелли с Сенку переглянулись, после чего он кивнул, шустро поднимаясь наверх и принимая душ первым, на случай, если мужчину нужно будет успокоить из-за чего-нибудь. Его мирное алкогольное опьянение словно было специально создано для Тоору, так что именно она и осталась внизу.

Уже раздеваясь, он услышал, как хлопнула входная дверь. Нахмурившись, он собрался было снова одеться и поспешить за ними, как услышал крик Нелли:

— Мы за тортом для праздничного стола!

Сенку глубоко вздохнул, после чего окончательно разделся, быстро принимая душ. Потом спустился на кухню и самостоятельно накрыл пару закусок, разогревая большую их часть в микроволновке на десять секунд, чтобы были не слишком холодными.

Продуктовый магазин был буквально за углом, поэтому ничего удивительного, что стоило ему поставить всё на место, ночные гуляки вернулись обратно. Нелли показалась на кухне первой, со слишком уж спокойным и непроницаемым лицом вручая ему торт. Сенку не успел ничего спросить как она вышла так же быстро, как и вошла, скрываясь где-то на втором этаже, где была их ванна (Бьякуя пользовался той, что на первом этаже, поэтому со временем его ванна стала их ванной, пополнившись многочисленными баночками).

Мужчина к этому времени пришёл на кухню, после чего сел на диван, улыбаясь. Сенку спустя пару секунд повернулся — как раз хватило времени, чтобы разрезать и разложить три кусочка торта, — и понял, что на него смотрят.

— Ты был таким маленьким, — внезапно сказал тот тихо. — А сейчас уже такой большой, Сенку. Вырос, женился, скоро и детишки появятся, и я стану дедушкой.

«Только вот детей нам тут и не хватает» — закатил он глаза, после чего решительно стал переносить всё с кухонного стола за гостинный, раз уж старик решил там сесть. На всякий случай банку он убрал ещё раньше, чтобы мужчина не решил выпить ещё чего-нибудь, для второго «похода в ЗАГС», к примеру.

— Только вы с детишками не спешите слишком сильно, ладно? — спросил тот внезапно. — Карьеру сначала сделайте, а то если сразу и дети, и карьера, то сложно. Вы оба очень сильно своей работой увлекаетесь, а со всем сразу тяжело успеть… — после чего нахмурился. — Хотя знаешь, лучше детей пораньше. Я вот пока слетаю в космос, можете одного сделать. Я буду много помогать вам двоим, честно!

Сенку посмотрел на мужчину, после чего покачал головой.

— Мы пока не хотим детей, — сказал он. — Слишком рано.

— Да? — явно расстроился Бьякуя, так уж сильно переменилось его выражение лица. — Ну и ладно.

Весьма вовремя подошла Нелли — её лицо всё ещё оставалось каменным, так что Сенку недоумённо нахмурился, пытаясь понять, могло ли пойти что-то не так во время их похода в магазин. Но в голову ничего такого слишком странного не лезло, а отвечать на его вопросы сейчас явно не собирались.

В странном молчании все трое приступили к торту. О чём думала Нелли было решительно не ясно, скорее всего о ЗАГСе. Бьякуя явно всё ещё был в своих мечтах о том, как маленькие мини-Сенку или мини-Нелли бегут к нему с криками «Дедушка Бьякуя!». Сам Сенку просто ел торт, желая поскорее закончить этот балаган и отправиться спать, чтобы как можно скорее наступило утро и все могли забыть на веки вечные об этом странном вечере.

Как только торт был всеми доеден, а тарелки убраны всё в том же странном молчании, Бьякуя неожиданно достал что-то из кармана, тем самым привлекая их внимание. Сенку хотел было плюнуть на это и потащить старика в его же спальню — благо, та была на первом этаже — но Нелли крепкой хваткой заставила его сесть на то же самое место, где менее часа назад они точно так же караулили приход Бьякуи с работы.

— Дорогие мои, — начал тот. — Сегодня у вас будет первая брачная ночь…

— О, нет, — попытался встать Сенку, решив, что на самом деле рука не настолько сильно ему необходима, даже для экспериментов.

— О, да, — шепотом сказала Нелли, заставляя его упасть обратно на диван.

— … Но так как вы пока ещё не хотите детей…

— Ты серьёзно? — шепотом спросил он. — Мы закрыли все окна и входную дверь и убрали ключи, а по лестнице он не сможет подняться. Старик будет в порядке, пошли спать.

— Бьякуя-сан делает это от всего сердца, поэтому заткнись и слушай, — возмутилась та точно таким же шепотом, встречаясь с ним возмущённым взглядом.

Сенку закатил глаза, возвращая своё внимание отцу.

— … Я купил вам презервативы…

Нет, это всё же слишком. Сенку резко понял, почему именно у Нелли было каменное лицо и почему именно она так быстро отдала ему торт, скрываясь в их душевой, поэтому посмешил сделать такое же непроницаемое и бесчувственное, иначе был слишком велик риск покраснеть от неловкости и смущения.

— … И сейчас объясню, как надо правильно ими пользоваться.

Сенку уставился в стол, мечтая стать глухим прямо сейчас. Периферийным зрением он видел, как Нелли закрыла свои глаза, явно опасаясь, что запомнит это зрительной памятью на всю оставшуюся жизнь.

* * *

С огромной головной болью Бьякуя застонал, кое-как садясь на кровати. Несколько минут он потратил на то, чтобы заметить на тумбочке огромную кружку воды, а также сразу две таблетки обезбола, которые и поспешил выпить.

В голове была огромная, просто невероятно огромная пустота. Он не помнил совершенно ничего с тех пор, как вошёл в дом и — кажется — положил свой чемоданчик на тумбочку в гостинной, присаживаясь напротив почему-то усмехающихся подростков.

Пошатываясь из стороны в сторону, он принял холодный душ. Слегка порадовался тому факту, что нигде не увидел на себе никаких бинтов и ран — значит, никаких взрывов вчера не было, значит в больницу ни ему, ни кому-то из детей тоже не надо, следовательно все более менее целы и — почти — здоровы.

Тяжёлой походкой он спустился вниз, кинув на весьма странно притихших детей один мимолётный взгляд. Достал из морозилки пару кубиков льда, кинул в напиток, сделал несколько глотков. И только после так же тяжело опустился на диван напротив, нарушая тишину только своими кряхтениями.

— Что было вчера? — очень тихим шёпотом спросил Бьякуя, кое-как открывая глаза.

Сенку и Нелли с невероятно одинаковым выражением лица смотрели в стол. Оба пожали плечами, как-то без интереса — чем вызывали ещё больший интерес, если честно — ответили:

— Ты сильно напился, старик.

— Просто немного выпили, Бьякуя-сан.

Бьякуя честно попытался вспомнить хоть что-то, но было пусто.

— Ладно, — тихо протянул он, опасаясь, что тишина дома снова уйдёт.

У него просто адски болела голова.

— Мы спали в разных комнатах, — тихо сказал ему Сенку, всё ещё не поднимая глаз со стола. Голос у него звучал как у нашкодившего ребёнка и это было ещё более странно, чем всё остальное.

— А раньше вы спали вместе? — моргнул Бьякуя, пытаясь понять, к чему вообще этот разговор.

— Нет, — тихо сказала Нелли. — Мы не спали. Ну, просто часто иногда засыпали во время экспериментов, или пока читали книги.

— Ага, — промычал он, прикрыв глаза. — Вам, кстати, в школу не пора? Это у меня хоть выходной, а вам вроде надо учиться.

Дети на пару секунд одновременно посмотрели на него очень пристальным и аналитическим взглядом, но потом также одновременно кивнули, тихо встали, подымая свои сумки. Тихо обулись и также тихо вышли, напоследок, опять же, странно тихо, попрощавшись:

— Пока, старик.

— До свидания, Бьякуя-сан.

Ему внезапно очень захотелось узнать, что именно было вчера вечером.

* * *

— Как ваша доченька, Ишигами-сан? — спросила у него внезапно продавщица.

— Доченька? — удивился в свою очередь мужчина, никогда не имевший дочери, а наоборот, приютивший сына.

— Ну да, — рассмеялась старушка. — Вы с ней вчера за тортом приходили, всё говорили, что она вышла замуж и надо отметить.

Бьякуя неловко рассмеялся, почесав затылок.

— Это не совсем дочка, — всё ещё неловко сказал он. — У меня сын и это его девушка. Видимо, она вчера присматривала за мной. Боже, как же стыдно, — невольно покраснел он, осознав произошедшее, скрываясь лицо за рукою.

— Что вы, — не осознала старушка его степени смущения. — Всем бы девочкам таких свёкров, как вы! Вчера вы так сильно её обнимали, так радовались, что девочка прямо вся светилась счастьем. Так что не переживайте… — после чего внезапно смерила его добрым взглядом. — Не каждые свёкры своим презервативы покупают, интересуясь, хотят ли они детишек, планируют ли. А это правильно, правильно! Защита всегда нужна, а то мало ли, набедокурят! Возраст молодой, а время сейчас такое, что если самому не побеспокоиться, то потом уже поздно будет.

Бьякуя внезапно почувствовал, как очень сильно хотел провалиться под землю.

— Мы спали в разных комнатах, — тихо сказал ему Сенку, всё ещё не поднимая глаз со стола. Голос у него звучал как у нашкодившего ребёнка и это было ещё более странно, чем всё остальное.

— А раньше вы спали вместе? — моргнул Бьякуя, пытаясь понять, к чему вообще этот разговор.

— Нет, — тихо сказала Нелли. — Мы не спали. Ну, просто часто иногда засыпали во время экспериментов, или пока читали книги.

«А», — слабо подумал он, едва стоя на ногах. — «Теперь ясно, к чему был этот утренний разговор…»

Школьные уроки с каждым разом становились всё более и более нудными. Казалось бы, уже вскоре наконец-то будут экзамены, а потом долгожданные каникулы, на которых можно было бы вдоволь заняться своими экспериментами, но желаемое всё никак не спешило наступать.

— Как же долго идёт время, — словно вторя его мыслям, сказала Нелли.

Сенку молча посмотрел на неё. Та стояла возле перил крыши, облокотившись на них руками и уводя взгляд куда-то далеко. Странный, ничего не выражающий взгляд. Он бы назвал его взглядом «ожиданий», если бы знал её чуть менее хорошо. Со стороны легко можно было бы обмануться, думая, что школьница просто ждёт каникул, либо же чего-то ещё. Ишигами был лучше, понимая её настолько хорошо, как самого себя.

Нелли Тоору не ждала каникул. Не ждала она и неизвестного «чуда», которое спасло бы её на этих выходных. Она вообще ничего не ждала и не хотела.

У Нелли Тоору практически не было никаких желаний. Девушка ни о чём настоящем не мечтала, ничего толком не хотела. Насколько бы Сенку и Нелли не были бы внутри похожи, нельзя было забывать и большую их разницу: восприятие мира.

Мир для Сенку буквально дышал. Дул хороший летний ветерок, лениво проплывали облака над головой. Пели птицы, шумели остальные школьники во дворе. Где-то ездили машины, кто-то играл в футбол. Заканчивался большой перерыв на обед — учителя медленно возвращались из своей классной комнаты в кабинеты, начиная ждать первого звонка.

Мир для Нелли просто был. Она слышала и видела то же, что и он. Но оно для неё просто было ничем существенным. Конечно, если бы в какой-то момент исчезло что-то, то это смог бы заметить любой из них, сделать вывод или, чувствуя любопытство, задаться вопросом — что же стало причиной? Но всё это было чем-то другим.

Мир для Сенку, в отличие от Нелли, словно казался заполнен красками и эмоциями. Для девушки всё это казалось серым, невзрачным, обыденным. Её зрительная память легко запоминала каждую деталь, выявляла несоответствия, привлекала внимание. Но всё это ровным счётом не имело никакого значения.

Какая бездарная трата эйдетической памяти.

Если бы мир имел больше красок для этой девушки, если бы только он интересовал её несколько больше, если бы только она хотела получше его узнать — она бы смотрела на этот мир, Нелли бы видела его. Подсознательно начинала искать несоответствия, задавалась бы чаще вопросами. Таким образом стимуляция мозга была бы более активной, что привело бы к увеличению мозговой деятельности, а там и до более высокого уровня развития недалеко.

Конечно, Тоору вовсе не глупая. Но воспитание наложило на неё этот презрительный отпечаток, который Сенку просто не мог не ненавидеть. В груди иногда мелькала злость — он ненавидел, когда его что-то ограничивало, а также жутко не любил, если чьи-то другие таланты кто-то ограничивал.

Она могла бы быть умнее него.

Если бы только любила этот мир также, как его любит он.

Как же долго идёт время.

Для того, кто чего-то ждёт, время всегда будет долгим. А для того, кто даже не знает, чего ждёт — ещё более долго.

— Нет, — не согласился он с её словами. — Время летит.

Она кинула на него заинтересованный взгляд, медленно моргнув. Ишигами подарил ей привычную ухмылку, когда внезапно их переглядывание прервал крик снизу.

Оба наклонились, идентично держась за перила. Нелли молча указала пальцем в нужном направлении, конечно же, быстрее находя несоответствие в происходящем: на поле вверх поднимал руки крупный парень, что-то возбуждённо крича по поводу мяча.

— Твой друг весьма возбуждён, — сказала она, взмахнув рукой. Сенку проигнорировал жёлтый лак, просто цыкнув.

— Дубина слишком сильно радуется одному пассу.

— Это был решающий пасс, — сказала Нелли. Это было скорее не «у нас есть мелкая причина поспорить по поводу случившего», а «говорю, как наблюдатель». — Тайджу получил его за двенадцать секунд до завершения матча, через семь оказался возле ворот, к девятой ударил по мячу, а потом, в двенадцатой, вратарь его упустил. Если бы он этого не сделал, его команда могла бы и проиграть, ведь для следующего тайма они уже слишком устали.

— Следуя твоим словам: если бы Тайджу сейчас не забил гол, его команда бы проиграла? — уточнил он. Нелли с интересом кивнула, внезапно поняв, что он не согласен с её словами. — Идиот сильный и хорошо играет, но его промахи можно оценить примерно в шестьдесят три процента. То есть тридцать семь на то, что он сможет забить.

— Но это только доказывает мои слова. К чему ты ведёшь?

— К тому, что команда бросила ему мяч, хотя рядом находился другой, более опытный игрок. Это Хидеки, который состоит в основном составе футбольной команды. Не находишь такое положение вещей странным? — снова усмехнулся он, прикасаясь пальцами к подбородку.

— Именно поэтому мяч и оказался у Тайджу, не так ли? — недоумённо моргнула та, возвращаясь взглядом на поле. Сенку видел, как она сравнивает расположение игроков с тем, что помнит. — Его с двух сторон окружила защита. Я вижу около семи вариантов освободиться, которые могут вложиться в указанные семь секунд бега Тайджу, однако соперники могли среагировать, так как один из них находился между игроками синих.

Синие — из команды Тайджу.

— Они с самого начала не собирались давать пасс Хидеки, — сказал Сенку.

— Верно, — кивнула Нелли, просчитав это вариант. — Им оставалось только довериться тому, что мы рассчитали — то есть тридцать семь на победу команду синих, которые стали основными при финальном ударе.

— Нет, — усмехнулся Сенку. — Успех команды Тайджу всегда равен восьмидесяти.

Нелли промолчала, анализируя. Сенку видел, как слегка дёрнулся уголок её верхней губы с правой стороны, как едва заметно она дрогнула, заставляя очертить «гусиные лапки» у глаз. Сложив руки на груди и отвернувшись от него, она молча смотрела на поле, но теперь было совсем другое ощущение от неё.

Как будто она теперь была не в своей голове, а действительно видела мир и пыталась его понять. Обратила наконец-то своё внимание на то, что её окружает и теперь напряжённо думает, что изменилось — точнее, почему 80% не должны были измениться на 37%? И — откуда вообще взялись эти 80.

— Счёт ноль-ноль, — взяла та слово. — Это уже дополнительное время, следовательно команда не смогла бы взять дополнительное время во второй раз полностью, но игроки точно взяли хотя бы пять минут, которые оставались до звонка. Без перерыва команда синих, в которой состоит твой друг, должна была получить поражение. И хотя этого нельзя сказать наверняка, но шансы при втором дополнительном времени были промерно 70 на 30, ведь в другой команде помимо более сильной физической подготовке есть также и два игрока из футбольной команды. Один из основного состава, а второй из запасного. В качестве равновесия Тайджу и не взяли в команду красных, тем самым уровняв шансы.

— Это честная игра, где победа определилась бы с помощью точных голов соперников, а также ловкости и силы, — продолжил он, как только та сделала более длинную паузу. — Многое зависит от вратарей, но мяч по большей части был в середине поля, поэтому у нас не хватает данных для оценки того, как бы они повлияли на игру.

— Что, опять же, оставляет 50\50 на начало игры, 60\40 при дополнительном времени и ожидаемые 70\30 на оставшиеся пять минут игры. Тем не менее, ты утверждаешь, что команда Тайджу в какой-то момент имела 80%? Это могло бы быть допустимым в том случае, если бы у него был высокий шанс попадания, но согласно твоим словам он меньше половины. 37%… — Нелли замолчала, словно давая ему время сказать главное, однако не услышав ничего, только закатила глаза, копируя его позу. — Я что-то упустила?

Она нахмурилась.

— Ты не взяла в расчёт Тайджу, — подсказал он, не сдержав усмешки.

Нелли кинула на него взгляд, а потом снова посмотрела на поле, явно возвращая картинку перед глазами, чтобы понять, было ли там что-то. К их сожалению, именно в этот момент прозвучал звонок об окончании перерыва. Сенку пакостно рассмеялся, когда её лицо неприятно поморщилась от громкого звонка, а также явного разочарования — ведь она ещё не поняла, где именно оказалась не права.

— И ответ ты мне, конечно же, не скажешь, — отвернулась та от перил, забирая свой рюкзак. Сенку последовал её примеру, беря пакет с пустыми бенто.

— А что такого? — удивился он в свою очередь на этот вопрос. Они часто такое делали, загадывая друг другу некие задачи.

— Я не знакома с Тайджу, однако мне кажется, что ответ кроется именно в этом. Это намёк познакомиться с твоими друзьями? Не думаю, что хочу этого на данный момент.

Ишигами задумался над всеми своими словами, пытаясь найти второе дно. Или намёк, который показался ей вторым дном.

— Я не давал намёка, — также задумчиво ответил он. — Но не против, если ты это сделаешь. Впрочем, если не хочешь, то и не надо, дело ведь не в этом. И даже не в том, знакома ты с ними или нет. На самом деле даже странно, что ты не можешь сказать мне правильный ответ.

— Ответ? — уточнила та, спускаясь первой по лестнице. — Ты так говоришь, будто бы я должна тебе его дать.

Сенку нахмурился.

— Не переиначивай всё с ног на голову, — возмутился он. — Ведь дело в том, что наше мнение в какой-то момент просто разделилось и ты не смогла увидеть, почему именно я решил, что команда синих имела восемьдесят процентов на победу. Ты знаешь, что я знаю, почему именно наше мнение разделилось, но не видишь правильного ответа. Ответа на вопрос: почему у нас разные показатели? А чтобы ответить на него, нужно понять, откуда взялось восемьдесят процентов. Твоя догадка по поводу более глубокого знакомства с Тайджу в какой-то степени верная, но не совсем, и теперь ты снова не понимаешь, почему ошиблась. Ведь это логично — предположить, что я даю Тайджу больший шанс на успех из-за нашей дружбы. Однако я не завышаю его, а говорю откровенно. Выяснив это, ты зашла в тупик.

Чтобы получить ответ на этот вопрос, вовсе не обязательно дружить с Тайджу или быть с ним знакомой. Какая глупость. Хотя, опять же, это совершенно логичное предположение и будь он на её месте, то сделал бы то же самое. Другое дело, что разница шла в их с Нелли различии. В том, как они оба воспринимают окружающий их мир.

— Ты не берёшь в расчёт уже оговоренные тридцать процентов при третьем тайме, — Нелли отвернулась, начиная первой спускаться по лестнице. Стук её обуви совпадал с ритмом того, о чём она говорила и пусть Ишигами был весьма далёк от музыки и всем, что с этим связано (за исключением других, более тонких и касающихся науки, вещей) не заметить этого он просто не мог. — Точнее, те, которые должны были быть на оставшиеся пять минут. Так как это время не наступило, процентное соотношение оставалось в позиции 60 на 40, но сорок процентов победы вовсе не плохи. Особенно при последней подаче Тайджу, ведь его процентное попадание составляет уже 37%. Не дотягивает до сорока, но у любого другого игрока из команды, помимо Хидеки, даже до двадцати не дотягивает в такой напряжённой ситуации.

— Таким образом ты остаёшься на своей позиции, — хмыкнул он, уважая такое решение. Ведь кто сказал, что это Сенку был прав в том, что дал Тайджу 80? Могла быть права и она, ведь процентное соотношение было не настолько мало, чтобы команда красных вызвала удивление при проигрыше. — Это впервые.

Обычно один из них мог легко убедить другого в неправоте и таким образом прийти к компромиссу, но эта ситуация явно не могла решиться таким образом до тех пор, пока дело каким-то образом не сдвинется с мёртвой точки. Совершенно очевидно, что сама Нелли считает, будто бы команда Тайджу — команда синих — выиграла сама по себе, тогда как на самом деле это было вовсе не так! Да, их процент хоть и был меньше, нежели у команды красных и выигрыш вполне мог быть реальным (чем он и стал!), но это вовсе не значит, что процентное соотношение было именно таким! Ведь с самого начала это было именно 80\20 и пусть у красных тоже были хорошие 20%, это просто не смогло уравновесить 80% синих. Так что — Нелли ошибалась.

И при этом они не могли привести ничего, кроме собственных наблюдений и логичных умозаключений, в доказательство. Это не научный эксперимент, не какая-то операция, ничто из того, с чем им мог бы помочь дополнительный источник. Просто потому что они оба были единственными, кто так внимательно — пусть и случайно — но наблюдал и просчитывал эти проценты при игре футбольных команд. Никто и ничто, кроме них двоих, не могли дать мнения или дополнительного толчка для дальнейшего анализа и разрешения этого сомнительного спора.

— Ты прав, — слегка любопытно кивнула она, соглашаясь с тем, что это первый спор, в котором единственное, что может его разрешить, являются они сами. Хотя любой другой человек мог бы подумать, что «впервые» относится скорее к тому, что она отстаивает своё мнение. Нелли Тоору слишком легко и быстро улавливала его мысли. Хотя, нет, так будет совершенно неверно, скорее их мысли просто были слишком идентичны. В этом споре у них было разное мнение, которое отличалось, однако их отношение к спору было схожим, а потому и мысли вновь совпали.

Переглянувшись, Сенку чуть ухмыльнулся ей, получая в ответ только слегка более открытую, но в то же время немного натянутую улыбку. Он только закатил глаза, ощущая, как девушка прячет свои эмоции где-то глубоко внутри, прежде чем открыть двери в кабинет.

Сенку остановился, наблюдая, как та садится на задние парты. Свободные чёрные волосы, тонкие, как паутинка, но при этом очень мягкие, как хлопок, причудливо упали вперёд. Ей лицо в следующий миг уже не выражало ничего, кроме задумчивости, когда она смотрела на тетрадь перед собой. В руках был ручка, кончик которой она отодвинула подальше от ярких ногтей, потому что синий на жёлтом ещё как выделяется.

Какая же она странная. Просто — странная. Не в плохом смысле, не в комплименте. Это как факт, что небо голубое, трава зелёная, а Нелли Тоору странная. Потому что она такая логичная, но в то же время и нет, наблюдательная, но при этом упускает очевидное, может признать свою неправоту, но при этом держится до конца, если есть какой-то шанс, что она права.

Ведь и Сенку легко мог допустить, что ошибся в своих выводах.

Ведь это просто игра в футбол на перемене.

Однако он вовсе не считал, что ошибся в свих выводах. Да, он мог допускать ошибки, но не считал, что в этом анализе допустил её. Как, впрочем, и Нелли — та легко принимала как факт, что может ошибиться, но не считала свои выводы о команде синих ошибочными, ведь они вполне имели право на существование и собственную реальность.

Хмыкнув, он закинул руки за голову и направился вперёд. У него тоже через минуту и сорок семь секунд начнётся послеобеденный урок.

— Признаться честно, я этого не ожидала, — Нелли весело улыбается, смотрит на него, слегка сощурив глаза.

Сенку в ответ дарит ей широкую ухмылку и, совсем чуть-чуть смущаясь послания старика, машет рукой в сторону стекла, что аккуратно лежит на подставке. Оттуда убрали иголку, поэтому сверху прекрасно видно причудливый узор поцарапанного стекла, что, помимо голосового послания, содержит ещё одно, более личное, но от того не менее греющее сердце.

Назовите сына в мою честь!

Ишигами очень рад, что Ген в своё время видел его лишь мельком, иначе вопросов о его «предполагаемой» девушке точно было бы не избежать. Не то чтобы завтра у него их будет меньше. Сама же девушка на послание только улыбается и Сенку отчего-то невыносимо приятно, что старик оставил такое послание им обоим. Ему нравилась Нелли и он считал её чуть ли не родной дочерью, но слышать очередное одобрение приятно.

Ему… немного грустно, что старик так и не побывает на их свадьбе. Не то чтобы она планировалась пышной или громкой, вовсе нет. Сенку и Нелли возьмут всего одного свидетеля и в то же время того, кто вообще их брак хоть так, но зарегистрирует в письменном виде, чтобы он мог принять Нелли в свою семью.

Им особо некогда праздновать. Стройка корабля только-только началась, а если они планируют в течение года закончить, то нельзя лишний раз отвлекаться по надуманному поводу. Возможно, в будущем они отпразднуют какую-нибудь годовщину более пышно, но сейчас хватит только одного вечера, чтобы скрепить узы и продолжить работу. Да и праздновать как-то не особо хочется, если честно.

Никто из них не тяготеет к шумным вечеринкам, зато предпочитает тайны и исходящее от них веселье.

В то же время ничто не мешает им провести шумную свадьбу в будущем. Просто сейчас время кажется слишком удобным и подходящим, чтобы упускать подвернувшийся шанс — кто знает, может уже через неделю работа заискрит новыми красками и они будут стоять плечом к плечу, пытаясь манипулировать природой нового века?

После пробуждения Рюсуя Нанами, Ишигами — уже оба — закатят глаза, ведь были правы. Работы оказалось действительно намного, намного больше.

Но сейчас — почему бы не поделиться этим сообщением отца?

— У Бьякуи родилась дочь, — говорит он уверенно, встречаясь с девушкой взглядом. — Легенда гласит, что когда она родилась, тот был пьян в стельку. Его позвали к дочери и старик случайно крикнул что-то вроде «Нел!». Так его несчастного ребёнка и назвали. Догадываешься, в чью честь?

— Бьякуя-сан очень темпераментный человек, — усмехнулась та, отвернувшись. Сенку по голосу догадался, что ей было невыносимо приятно; ему, узнавшему об истории, впрочем, тоже. А ещё весело, так что он, узнавший про это, хохотал до упаду. — Что ж, придётся отдать ему долг через пару лет, тут уж ничего не поделаешь.

Они переглянувшись и, секундой спустя, одновременно закатили глаза.

Нелли снова посмотрела на диск, медленно обводя выделяющиеся царапины «Назовите сына в мою честь!» огрубевшими подушечками пальцев. Сенку не смотрел на диск, у него уже было достаточно времени, чтобы принять смерть и прошедшее время (было трудно. Из-за профессии старика и поездки в космос всё ещё было странное ощущение, что вскоре тот обязательно вернётся, как возвращался всегда. Но при этом Ишигами прекрасно понимал, что его отец мёртв). Вместо этого он легко скользил глазами по девушке.

Она оказалась чуть ниже него ростом — сантиметров на пять и миллиметра на три-четыре — с более длинными волосами. Худая и бледная после болезни, а оттого с выпирающими ключицами и косточками выше бёдер. Под глазами лёгкие синяки, а руки огрубевшие. Губы были серыми, кое-где с ранками, потому что она то ли по незнанию, то ли от нервов сама их кусала и жевала кожу.

По сравнению с тем, какой она была красавицей в двадцать первом веке — кошмар просто. Хотя лично Сенку радовался уже тому, что её не рвёт, как всего неделю назад, пока Тоору поправлялась от болезни, при температуре выше сорока градусов.

И — словно назло — она всё равно вызывала в нём противоречия. Как всегда, одним лишь своим существованием. Потому что плечи у неё были прямыми и высокими. Голова смотрела прямо. Ноги шли быстро и уверенно. Руки не тряслись, а были лёгкими и нежными.

Он посмотрел на тонкую цепочку на шее. На украшение ушло совсем немного чистого серебра, но он потратил неимоверно много времени на то, чтобы сделать его тонким и аккуратным. В деревне не имелось драгоценных камней (а те, что были, очень важны для работы и имели ограниченный ресурс), а золото не пошло бы к её коже и глазам. К тому же именно этот металл имел яркую реакцию при столкновении с ядами в воздухе, что в этом веке просто необходимо при малознакомой территории. Серебро было лучшим вариантом, а при должной обработке легко взяло подготовленную в камне форму.

Можно было бы сделать кольцо, даже не одно. Но его будущая жена, что лишь недавно встала на ноги, уже работала в лаборатории, уже занималась травами, уже готовила лекарства. Кольцо бы ей настолько сильно мешало, что Нелли бы его просто не надела.

Простая тонкая цепочка в такой ситуации смотрелась выигрышно. Было подходящим лично для неё.

— Ты смотришь.

— Мне нельзя? — спросил он в ответ.

— Пока — нет.

Сенку закатил глаза. Будто бы он там что-то не видел. Будто бы уже не завтра сам разденет её догола.

— Уверен, что не хочешь позвать своих друзей? — внезапно спросила Нелли. — Это ведь такое важное мероприятие.

Они пересеклись взглядами.

«Я знаю, что ты хочешь поиздеваться над ними и посмотреть, как быстро они догадаются о наших отношениях, но это ведь не значит, что они не обидятся, если мы их не пригласим!»

«Я знаю, что ты знаешь о моих планах и уже поддерживаешь их, планируя точно также поиздеваться над нашими друзьями! К тому же, мы потом можем сыграть ещё одну свадьбу, а сейчас действительно не время!»

— Уверен, — ответил он вслух, прерывая тем самым мысленный разговор. — К тому же, мы ведь будем не одни. Ты хотела пригласить менталиста.

— Он всего лишь будет свидетелем с нашей стороны, — закатила та глаза по его примеру. — К тому же, не говори мне, что ничего к нему не испытываешь.

Сенку приподнял бровь. Он прекрасно знал о том, что Ген чувствовался кем-то вроде родственной души, которая просто читает все его мысли и легко может подхватить любой план, однако с этим хитрым манипулятором. Чем-то это напоминало его связь с Бьякуей, но как-то иначе. К тому же, у него просто не могло быть более тесной связи, чем с Нелли Тоору.

Уже вскоре — Нелли Ишигами. Осталось подождать двадцать три часа, пятьдесят семь минут и тридцать шесть секунд.

К тому же:

— Но ты ведь тоже, разве нет?

Та вместо ответа только встала к нему поближе, подходя практически вплотную. Имей Сенку больше смущения, то непременно сделал бы шаг назад, чтобы женская грудь не соприкасалась с его грудью, давая почувствовать выпирающие соски, однако вместо этого он только приподнял бровь и наклонился к её лицу, даря мимолётный поцелуй.

Нелли ответила, дав более ощутимое прикосновение губ, но не раскрыла их, отходя обратно.

— Ты ужасен, — искренне сказала девушка. — Я даже не могу тебя к нему ревновать, потому что… он как будто наш общий ребёнок, понимаешь? И не только он, Хром тоже. Это как если бы мы на время развелись, занялись их воспитанием по отдельности, а потом старший сын сбежал от матери в поисках отца, нашёл его и помирил нас.

Сенку не выдержал — рассмеялся, прикрывая рот, настолько глупой и нелепой историей казались её слова.

— Завтра этот ребёнок будет нашим свидетелем, — сказал он. — Как думаешь, он хорошо постарался?

— Очень, — внезапно чуть более серьёзно ответила Тоору, кинув на него какой-то изучающий взгляд. — Ты ведь знаешь, что его первая книга вышла за две недели до того, как я подошла к тебе?

Сенку пожал плечами. Этой чуши он знать не знал, потому что за какими-то фокусниками из телевизора не следил и следить не собирается (ну и что, что у них сейчас нет телевизора? Через пару лет точно будет, уж они-то постараются!), однако раз она так сказала, значит, так и есть.

— Это за неделю до выставки, — сориентировался он.

— Я получила её по почте на следующий день после неё.

Они переглянулись.

— Наш сынок хорошо постарался, — ехидно протянула Нелли.

— Надо будет завтра хорошенько ему отплатить, — с тем же ехидством протянул Сенку.

Будущей семье Ишигами осталось только сообщить некоему Асагири Гену о его завтрашних обязанностях.