Взлететь (джен)

Примечания:

По заданию челленджа требовалось взять у персонажа интервью о первой любви. Так вышло, что у меня оно превратилось в отдельный разговор.

P.S. Зарисовка имеет отношение к так и не дописанному черновому мини "Полярная ночь" и косвенно связана с вот этим драбблом, написанным позднее: https://fanfics.me/read.php?id=175470&chapter=23#start_read

— А у тебя была первая любовь? — внезапный вопрос Рилы догоняет его на полпути к столу, на котором пиликает собранный из трикодера и пары коммуникаторов передатчик.

Рэй оборачивается, лихорадочно соображая, мог ли местный чай, найденный им в одной из множества промороженных пустых квартир, быть «с подвохом». Но взгляд кастрианки вполне осмысленен, карие глаза поблескивают в темноте.

— Не спится мне просто, — негромко поясняет она, кутаясь в одеяло.

Рэй закатывает глаза, — ну вот только бессонницы им не хватало! — но все же присаживается на стул.

— Так была или нет? — повторяет свой вопрос Рила.

Кастрианец морщится — не от настырности подруги, хотя и от нее тоже. До скрежета зубового надоело уже монотонное пиликанье морзянки в наушнике и многочасовое прослушивание эфира, забитого одним только сигналом «SOS». Но отвечать надо — и он говорит:

— Не было. Еще не было.

— А если честно? — Рила произносит это совсем негромко и без капли ехидцы.

Рэй с силой проводит по лицу ладонями, передергивается всем телом и прячет руки под крылья, плащом сложенные на плечах. Прикрывает глаза и начинает говорить в чернильную тьму под веками — быстро, чтобы не дать себе замолкнуть:

— А если честно — была. И было это небо, самое обыкновенное синее цедианское небо… мне тогда лет пять по местному счету было, и я до одури любил летать. Каждый день разбегался по дорожке перед домом и взлетал. Еще совсем птенцом был, а уже в облака тянулся, методику «длинного вдоха» освоил полностью.

Он прерывается, чтобы сглотнуть, и продолжает, все так же не открывая глаз:

— Я ведь не знал, что все кастрианцы могут и любят летать… думал, один такой особенный. Мать ведь не летала вовсе, отец тоже к земле жался, а я жить не мог без ощущения воздушного потока под крыльями.

Он открывает глаза, уже представляя, как увидит на лице Рилы столь ненавистное сочувствие, — ведь она знает, что было дальше, — но ничего такого не происходит.

— Когда выберемся отсюда и вернемся на Кастрию — полетаем? — она чуть приподнимает уголки тонких губ в полуулыбке.

— С удовольствием, — несмело улыбается Рэй в ответ, чувствуя, как впервые за много дней в заледенелой квартирке становится чуть теплее.