Звезда надежды (гет)

…Горят созвездий светляки.

Луна кругла, как блюдце.

Друг другу нам не дать руки,

Друг друга не коснуться.

То кровь ударит нам в виски,

То одолеет робость…

Два наших сердца так близки,

Но между ними пропасть.

Аэгнор и Финрод молчали. Иногда слова просто не нужны. Один безмолвно оплакивал свою обречённую любовь, второй печалился за брата, но ничем не мог ему помочь. Время шло, день катился к закату… И когда в западном окне небо стало золотистым, в комнату постучался их третий брат, Ангрод:

— Вы там долго ещё заседать собираетесь? К тебе, Аэгнор, пришли. Некая Аданэль, из людей. Представилась хранительницей мудрости.

— Хранительница человеческой мудрости? Очень интересно! — Финрод обернулся к Аэгнору. — Ты позволишь побеседовать со своей гостьей, если она окажет мне такую честь?

— Вот у неё и спрашивай, — вздохнул тот. — А знаешь что… Давай прямо сюда её пригласим. Неохота мне сегодня церемонии разводить.

* * *

— Здравствуй, князь, — слегка поклонилась Аэгнору женщина средних лет. — И ты здравствуй, не знаю твоего имени?..

— Финрод, правитель Нарготронда. Скажи, Аданэль, не помешаю ли я тебе? Если пожелаешь, могу удалиться, но всё же попрошу уделить и мне немного времени после беседы с моим братом.

— Так это тебя, князь Финрод, люди прозвали Мудрым Номом? Слыхала, и побеседовать с тобой почту за честь. Но зачем же уходить? Ты здесь очень кстати. Мне как раз надо твоему братцу непутёвому мозги вправить.

Резкий переход от церемонных речей к тону ворчливой тётушки позабавил Финрода и слегка встряхнул Аэгнора. У того в глазах мелькнул огонёк интереса, и он указал гостье на свободное кресло.

— Расскажу вам историю, что случилась в далёких краях, — начала Аданэль, устроившись поудобнее. — Жила в одной деревне девушка, умная, добрая и очень послушная. И вот однажды, когда собирала она грибы в лесу, на неё напал дикий кабан. Тут бы ей и смерть пришла, да оказался рядом молодой охотник из далёкого племени, что случайно забрёл в те места. Он убил кабана, проводил девушку домой, да так и прижился в той деревне. Построил себе дом, ходил на охоту…

— Он женился на этой девушке? — с надеждой спросил Аэгнор.

— Хотел, — печально улыбнулась Аданэль. — Полюбили они друг друга. Но по обычаям его племени нельзя подходить к девушке, если та не позовёт. А по обычаям той деревни именно парень должен сватов присылать, а девушке невместно говорить первое слово! Ходили они, ходили друг вокруг друга, да так толку и не измыслили. И посватался к той девушке другой, и выдали её замуж за нелюбимого, а охотник с горя женился на первой попавшейся, что на обычаи плюнула и сама к нему подошла.

— Печальная история, — вздохнул Аэгнор.

— А сам-то чего творишь, князь? — вдруг напустилась на него Аданэль. — Племяннице моей голову вскружил — и в кусты!

— В кусты? — переспросил Финрод.

— Именно! Каждый пятый день непременно в кустах сидит, Андрет высматривает! А подойти да поговорить не желает! Ты не ходи вокруг да около, ты прямо скажи: ждать нам от тебя сватов или нет?

— Так вот на какую охоту наш брат ездит! — улыбнулся Финрод. — А кабана ты там случайно не заполевал?

— Нет, — буркнул недовольный Аэгнор. — И вообще, раз такое дело, не буду я больше туда ездить.

— И правильно, — вздохнула Аданэль. — Найдёшь себе потом другую, из своего народа. А нашим девчонкам, коли не любишь, так и нечего…

Аэгнор вскочил, глаза его полыхнули гневом:

— Не люблю?! Да что ты понимаешь!.. Эльфы любят лишь один раз в жизни! Я никогда не найду себе подругу и всегда буду любить и помнить только Андрет!

— Да?! И что ты делаешь ради своей любви?!

Аэгнор потух и снова опустился в кресло:

— Отказываюсь от неё…

Аданэль удивлённо посмотрела на братьев. Финрод решил объясниться:

— Видишь ли, эльфы женятся и заводят детей только в спокойные времена. Сейчас война, и мы в любой момент должны быть готовы к гибели или к бегству. Если Аэгнор женится, ему придётся бросать свой пост, хватать жену в охапку и увозить подальше… Но будет ли твоя Андрет любить такого дезертира? Нет, лучше им расстаться, пока у твоей племянницы ещё не сломана жизнь. Ей всего четырнадцать лет, даже по меркам людей она очень юна, и ещё встретит другого…

— Никого она не встретит, — отрезала Аданэль. — Она тоже из породы однолюбов. И упряма до ужаса, и тоже без любви замуж не пойдёт, знаю я её. А вы, князья вы наши несмышлёные, войну свою уже проиграли. Не победить эльфам своих врагов никогда.

— Объяснись, — взмахом руки Финрод усадил на место вскочившего было брата. — Почему это мы уже проиграли? И почему несмышлёные?

— Несмышлёные вы, потому что не станет мужчина взрослым, покуда не женится да отца своего не похоронит, — вздохнула Аданэль. — А проиграли, потому что готовитесь к поражению. К смерти, к бегству… А враги ваши готовятся к победе! Вы от свадеб отказываетесь, а у них дети растут! И быстро растут! Лет через сто их вдесятеро больше нынешнего будет! Вас просто числом сомнут!

— Не знаю насчёт взросления, ведь по-хорошему нам вообще не приходится хоронить родителей, — задумчиво ответил Финрод, — но о войне ты говоришь страшные вещи. Как же не хочется, чтобы ты оказалась права…

— Да всё равно не могу я на ней жениться! — простонал Аэгнор.

— Что? — с легким ехидством спросила Аданэль. — Не ровня человек эльфу?

— Сейчас твоя Андрет — юная девушка, — принялся объяснять Финрод, — а мой брат — молодой по нашим меркам эльф, ему и двадцати веков ещё не исполнилось. Через двадцать лет Андрет станет взрослой, солидной женщиной, такой, как ты сейчас, а мой брат останется молодым эльфом. Через шестьдесят лет…

Он остановился.

— Договаривай, — усмехнулась Аданэль. — Через шестьдесят лет Андрет будет старухой, а князь — по-прежнему молодым эльфом, так?

— Так, — кивнул Финрод. — Подумай сама, как тогда они будут смотреть друг на друга?

— С любовью, — спокойно ответила Аданэль.

Аэгнор опять вскочил на ноги:

— Да к Морготу все эти заморочки! Хватит!

— Чего хватит? — не понял Финрод.

— Хватит разводить страдания на ровном месте! Почтенная Аданэль! Скажи, в каком возрасте по вашим обычаям прилично девушке выходить замуж?

— Раньше, на востоке, и в тринадцать лет, бывало, выходили, — задумчиво проговорила Аданэль. — Но жили потом недолго, да и родами частенько помирали… Здесь мы лучше живём, дольше, здоровее. И замуж, считаем, лет в семнадцать-девятнадцать девушке пора.

— Через четыре года я пришлю сватов. Только… Ты же мне объяснишь, как это делается?

— Брат, не торопись, подумай хорошенько, — покачал головой Финрод. — Вы сможете быть вместе не больше сотни лет. Это же всего лишь мгновение для эльфа.

— Пусть это один миг, но этот миг — мой!

Призрачно всё

В этом мире бушующем,

Есть только миг,

За него и держись,

Есть только миг

Между прошлым и будущим,

Именно он

Называется жизнь.

— Если вы расстанетесь сейчас, ты запомнишь юную девушку, — напомнил Финрод. — Если лет через десять — прекрасную молодую женщину. Но после свадьбы вы уже не сможете расстаться, и когда она уйдёт, кого ты будешь вечно вспоминать?

— Ту, которая сделала меня счастливым, — не задумываясь, ответил Аэгнор. — И, надеюсь, ту, кого сделал счастливой я.

— Мы слишком разные, — Финрод тяжело вздохнул. — Я всё-таки уверен, что брак человека и эльфа ни к чему хорошему не приведёт. У них… То есть у вас будет бурная, беспокойная и очень короткая жизнь…

— Зато яркая! — сверкнул глазами Аэгнор.

Вечный покой

Сердце вряд ли обрадует,

Вечный покой —

Для седых пирамид.

А для звезды,

Что сорвалась и падает,

Есть только миг,

Ослепительный миг.

— Продолжай, князь, — усмехнулась Аданэль. — Я же вижу, у тебя ещё какие-то возражения есть!

— Есть, — не стал отпираться Финрод. — Дело в том, что мы, эльфы, накрепко связаны с этим миром, с Ардой. Даже после смерти мы остаёмся здесь, в чертогах Мандоса. Больше того, мы и возродиться можем. Но Арда не вечна. И что с нами будет, когда придёт её срок? Возможно, мы исчезнем вместе с ней… Люди же — другие, они будто гости в этом мире, и после смерти уходят неизвестно куда, за Грань. Вот и получается, что и в жизни, и в смерти у людей и эльфов разные пути…

— Эльф всю жизнь сидит дома, а человек уходит в дальнюю дорогу? — уточнил Аэгнор.

— Ну да.

— Но и эльфов, и людей мы называем детьми Эру, Создателя?

— Да, но…

— Стало быть, эльфы и люди — братья, — последовал вывод, — и не должно быть меж ними непреодолимых преград. Может быть, Андрет, отправляясь в путь, возьмёт и меня с собой. Поглядим, что там, за Гранью. Уверен, что Эру, наш отец, не разлучит нас!

Пусть этот мир

Вдаль летит сквозь столетия,

Но не всегда

По дороге мне с ним.

Чем дорожу,

Чем рискую на свете я?

Мигом одним,

Только мигом одним.

— Ты понимаешь, что ты только что сделал? — ещё не веря в случившееся, выдавил из себя Финрод. — Ты…

— Я попросил Эру даровать мне смертный удел, — кивнул Аэгнор. — Надеюсь, больше у тебя нет возражений?

— Да какие теперь… — Финрод махнул рукой. — Поздно уже возражать. Вот только Дортонион…

— А за пост воеводы Дортониона не бойся. Я возьму пример с людей и найду или обучу достойного преемника.

— Нам всем будет тебя не хватать, — вздохнул Финрод, заранее впадая в какое-то похоронное настроение. И Аданэль напомнила ему его же рассуждения:

— Вспомни, каким был твой брат к моему приходу. Потухшим и серым. И посмотри, какой он сейчас! Так какого брата ты хочешь запомнить на всю свою жизнь, князь Финрод, Мудрый Ном? Вечный пепел или яркую вспышку?

Счастье дано

Повстречать иль беду ещё —

Есть только миг,

За него и держись.

Есть только миг

Между прошлым и будущим,

Именно он

Называется жизнь.

Облитые смолой и подожжённые вязанки хвороста обрушиваются в ров. От них, словно тараканы, прыскают в стороны орки. Впрочем, сбежать успевают не все: по освещённым целям бьют лучники. Троих точно наповал, да и ещё несколько штук явно зацепили… В ответ из темноты прилетает целая туча стрел, кто-то падает, застонав… Раз стонет, значит, ещё жив.

Пока горит, здесь не полезут… А где? Пожалуй, на западе, у самого Гелиона. Что-то там подозрительно тихо…

Халет успевает перебросить стрелков на западный участок, и дружные залпы сносят с частокола нахально лезущих орков. Ишь чего придумали: перебираться молча, без обычных своих воплей. Поняли, сволочи, что не устрашение у них получается, а предупреждение: мы здесь, мол, сюда стреляйте!

Но невозможно быть сильной сразу везде. И пока на востоке пылают во рву дрова со смолой, а на западе сыплются вниз неудачливые верхолазы, в центре какое-то чучело подтаскивает здоровенное бревно. Удар — засов трещит. Удар — он трескается. Стрелы это чудище не берут. Удар — бревно, долбанув мимо засова, пробивает створку ворот. Кто-то поджигает ещё одну вязанку, хочет спугнуть эту тварь огнём. Это он зря. Снаружи летят стрелы… Привратная башенка без щитов, не успели поставить… Теперь уже и не успеем. Горит…

Ворота сейчас вынесут, помешать нечем. Придётся встретить. Предпоследний резерв: семь копейщиков, шестнадцать копейщиц и сама Халет. Бывает, что и командиру приходится вставать в строй. Лучники на западе? Нет, им отвлекаться нельзя, получат удар в спину. Значит, остаётся только отдать приказ последнему, действительно последнему резерву.

— Брандар! Отходи к среднему укрытию, занимай оборону! Да, Халдана тоже с собой возьми.

Ну вот и всё. Отряд Брандара — одиннадцать подростков со слабенькими луками плюс племянник — должен отвлечь ворвавшихся орков от настоящего прохода в укрытие, где спрятали малышей. Заманить за собой в тупик и обрушить кровлю. Ну а там… Кто-то, может, и выживет. Кому очень сильно повезёт. А нам пора.

— В три шеренги! Выровнять строй! Щиты на землю!

Удар! Засов разламывается пополам, створки, и так державшиеся на соплях, срываются с петель и рушатся наземь. В проём ворот прётся то самое здоровенное убоище, уже без бревна. Это хорошо, бревном бы оно весь строй разнесло…

Три копья из первой шеренги вонзаются в чудище. Одно ломается… Чучело с диким рёвом отшатывается назад, спотыкается, плюхается прямо в кучу орков… Не сказать, что сильно ранено, но явно недовольно приёмом, потому как воет дурным голосом и уматывает куда-то в темноту. На его место лезут орки, и работа тут же находится всем копьям первой и второй шеренги.

Двое уже ранены, их сменяют из третьей шеренги. Ещё одно копьё пополам. Орки откатываются, чтобы пострелять. Впрочем, их стрелы застревают в щитах… К счастью, не додумались пустить их навесом…

Рог? Что за сигнал? Батюшки, да это же эльфы! Ну, сейчас не нам, а оркам кисло придётся! Хотя и нам ещё последний натиск удержать надо. Эльфы пойдут в атаку, орки от них ломанутся… Как думаете, куда? Правильно, за наш частокол, больше им деваться некуда. А потому…

— Держать строй! Приготовиться к большому навалу! Брандар!! Укрытие отменяется!! Все на позиции, и стрел не жалеть!!

* * *

— Кто ваш вождь? — недовольным голосом спросил князь Карантир.

Халет поправила повязку на раненой руке и вышла вперёд:

— Похоже, что я. Халет, дочь Халдада.

— Ты?!

Халет пожала плечами:

— Я командую, меня слушают.

— Не видал, чтобы женщины командовали, — буркнул Карантир.

— Присмотрись к своей двоюродной сестре, княжне Галадриэли, — улыбнулась Халет.

— Откуда?..

— Слухом земля полнится. Чего хотел-то, князь?

Карантир тряхнул головой:

— Ах да… Я предлагаю вашему народу жить здесь, в Таргелионе, под моей защитой.

— Наш народ жил здесь, в Таргелионе, и нас почти полностью вырезали орки. Осталась едва ли пятая часть — те, кого успел собрать здесь мой отец, да и из них больше трети погибло и почти все ранены. Мы благодарны тебе за помощь, князь, но не слабовата ли такая защита?

Карантир взъярился:

— А кто вы такие, чтобы я со всех ног бросался вас спасать при первой же опасности?! Вы мои подданные?! Мои воины?! Слуги?! Кто?!

— А кем ты предлагаешь нам стать? Подданными или слугами? Прости, князь, но идти под руку чужака — не для нас.

— Вот же упрямая какая, — буркнул Карантир. — Ладно, скажу прямо. Морготовы орки и меня достают, мне нужны союзники. А вы неплохо дрались против этой орды, наколотили кучу тварей, сумели спасти детей…

— Союз — это всегда хорошо, — задумчиво проговорила Халет, — но будет ли этот союз равноправным? Я много слышала о людях, которые служат эльфийским князьям, но почему-то ни разу не слыхала об эльфах, которые служили бы человеческим вождям.

— Ха! Человечка захотела равноправия! — вякнул кто-то из свиты Карантира.

— Вот об этом я и говорю. Вы глядите на нас сверху вниз. Сегодня мы нужны тебе, князь, и ты предлагаешь союз. А завтра пошлёшь нас в безнадёжную битву, чтобы сохранить жизни своих приближённых. Прости, но лучше мы уйдём дальше на запад.

Карантир погрозил кулаком трепачу и снова обратился к Халет:

— Как я смогу доказать тебе, что действительно хочу союза и не стану считать вас вторым сортом?

Та улыбнулась:

— Есть способ. Женись на мне, князь!

Эльфы загалдели — кто удивлённо, кто возмущённо. Сам Карантир подавился заготовленной речью и выдавил:

— Мы не можем жениться на человечках!

— Твой двоюродный брат, князь Аэгнор, с тобой не согласен.

— Да эти Арфинги вообще все чокнутые! — взвился Карантир. — Что Аэгнор, что Финрод… А Ангрод так и вовсе!.. И с чего это ты вдруг в меня влюбилась?!

— Почему сразу «влюбилась»? — хмыкнула Халет. — Это политика.

— Эльфы только по любви жениться могут! А я тебя не люблю!

Халет задумалась на несколько мгновений:

— Скажи, князь… Вы же давали клятву, что будете мстить всякому, кто на некие самоцветы посягнёт?

— Сильмариллы — не «некие самоцветы»!

— Неважно. Клятва дана?

— Дана!

— Мстить будешь?

— Буду!

— Теперешнего хозяина камней возненавидишь?

— Уже ненавижу! Он им не хозяин, он вор!!

— А если камни к кому другому попадут?

— Всё равно! Все воры!! Всем месть!!! — Карантир уже кричал во весь голос, физиономия его покраснела…

— Ух, как грозно! — засмеялась Халет. — Вот, ненавидеть твоя клятва отлично тебя заставляет. А кто тебе мешает дать клятву полюбить? Или эти ваши клятвы только на зло пригодны?

— Так не выйдет… — неуверенно выдавил из себя Карантир, проглотив какие-то возражения. Видимо, сообразил, что «месть», «смерть» и «всех перебью» — и в самом деле явно не добрые помыслы. — Мы сначала влюбляемся, а потом уже даём брачные обеты…

— А кто сказал, что не выйдет? Вот лично тебе слабо проверить?

Из людей на такую примитивную подначку ведутся только недоросли, но, видно, правы были мудрые женщины Беорингов, когда говорили, что эльфы очень поздно и очень редко взрослеют.

— Ха! Клянусь, что женюсь на тебе, Халет Талиэль, если хоть тень нежного чувства к тебе испытаю, и буду любить тебя до самой твоей смерти! И да будет Эру Создатель мне свидетелем!

— Замётано, — кивнула Халет, обняла Карантира и крепко поцеловала. — Ну что, весёлым пирком да за свадебку, а там и союз наших народов заключим?

— Да с чего ты… — рявкнул было тот, оттолкнув её, но осёкся, замолчал, прислушался к себе и вздохнул:

— Надурила… Придётся теперь любить…

— А ты не спорь с женщиной, — Халет улыбнулась. — Это для здоровья вредно.

* * *

— Мам, тебя в парадный зал зовут! Там гномы приехали!

Халет оторвалась от прописей тенгвара и размяла уставшие пальцы:

— Мы же папу за старшего оставили?

— А папа у них бочонки с горючим взял и на кухню убежал, к плите подключать, он же дрова жечь не разрешает! А ещё ему надо со светильниками разобраться, ты уже семь штук со своими занятиями разрядила! Он не дед Феанор и даже не дядя Куруфин, шлем ещё может смастерить, но вечного фонаря не проси! Вечные фонари он только под глазом ставить умеет! Мам, а правда, что папа перед свадьбой тебя противной назвал и фонарь хотел поставить, когда ты его первый раз целовала?

— Нет, доча, он уже успел дать мне эльфийское прозвище, а значит, я ему противна не была. Правда, сам он этого тогда ещё не заметил.

— А он и меня по-эльфийски зовёт, и братиков тоже, значит, и мы ему тоже не противны?

— Любит он вас, глупышка! Ладно, идём, отпустим папу в мастерскую. Гномы — это серьёзно, они по пустякам от учёбы отрывать не станут.

Папа дома — и дом исправный,

Газ горит, и не гаснет свет.

Папа в доме, конечно, главный,

Если мамы случайно нет.

* * *

Выслушав гостей, Халет немедленно пожалела, что отпустила мужа. Пришлось за ним посылать, возвращать в зал приёмов.

— Вот на кой я сдался этим подземным коротышкам, — бурчал Карантир под нос, пропуская мимо ушей очередную «официальную часть». — Торговать с ними, конечно, выгодно, мастера они неплохие и вояки знатные, но вид! Мелкие, некрасивые, поперёк себя шире, борода до земли, оружие грубое!

— Не срамись перед союзниками, — пихала его локтем в бок Халет. — На себя погляди: длинный, тощий, морда красная, кислая, из кармана молоток торчит… С таким видом не гномов принимать, а гоблинских мародёров пугать! Давай, князь, отвечай им!

— Знаешь что, княгиня? — выдал Карантир в полный голос. — Вот скажу тебе честно: не знаю я, чем мы с этими гномами друг другу помочь можем. У меня войско конное, оно в пещеры не влезет! У них — пешее, оно за нами не угонится! У нас — мечи и луки, у них — одни топоры! Да и командовать я гномами не сумею, а своих конников им под руку не отдам!

Он резко повернулся и решительно зашагал к выходу.

— Мы услышали тебя, князь Карантир, — громко сказал ему вслед глава гномьего посольства. — А ты что нам скажешь, Халет Талиэль, княгиня людей и эльфов?

— Скажу, что нам и вместе тяжело устоять будет, — вздохнула Халет. — Надо все силы свободных народов в единую армию собирать!

— И как это сделать, если и одного эльфийского князя мы уломать не смогли?

— Кроме князей, у эльфов и короли бывают, — улыбнулась Халет. — У нас ведь есть ещё время?

— Несколько лет точно, — важно сказал гном. — За два дня извержение подготовить даже Чёрный Враг не сумеет.

— Тогда жду вас ровно через три месяца, достопочтенные гномы. Думаю, нам будет с кем поговорить и помимо Карантира.

Бородатые гости откланялись, а Халет снова размяла пальцы и тяжело вздохнула. Это же сколько приглашений писать! Всем родичам Карантира, Ленвэ, Кирдану с Тинголом (эти сами наверняка не приедут, но пускай хоть представителей пришлют)… Аэгнору с Андрет отдельно… Ох, ну и работа у правительницы княжества! Не работа, а урок чистописания какой-то!

Но как быть, если больше некому? Муж-то прямо говорит, что не знает, что делать!

И с задачкою, трудной самой,

Папа справится, дайте срок.

Мы потом уж решаем с мамой

Всё, что папа решить не смог.

— Привет всей честно́й компании! — с самых первых слов Фори отказался от всякой официальщины. Переговоры, говорите? На высоком уровне? А во время драки тоже прикажете политесы разводить? Да ну его в отвал! — К вашим услугам — второй советник Северного форпоста, главный переговорщик от Белегоста. Можете звать меня Фори. Мои сыновья, Тили и Вили. Ну, вас почти всех я по портретам знаю, а с остальными познакомимся по ходу дела. Что, приступим? Надо же решить, что будем делать со всеми этими гоблинами, барлогами и морготами.

— «Балрог» иначе произносится, гном, — заявил недовольный Карантир.

— «Барлог» — это ругательство, и ругается именно так, — ухмыльнулся Фори. — Язык ещё ломать? Много чести этим барлогам.

— Ругательство? — переспросил кто-то из людей, которых добрые и скромные эльфы рассадили по самым дальним и тёмным углам.

Вместо ответа Фори кивнул сыновьям, достал из чехла на поясе две ложки и завёл, отбивая ими ритм:

— Сегодня в кузнице погром,

И наковальня кверху дном.

Работа — синим пламенем гори!

Мой подмастерье-идиот

Опять мифрил на но́ги льёт.

Ух, барлог его побери!⁽¹⁾

Вили засвистел на флейте, Тили достал маленькую балалайку и подхватил песенку. Человек в углу весело хмыкнул, эльфы недоумённо переглянулись. Последовали ещё куплеты, барлог должен был побирать всех подряд, включая главного героя, и в конце концов таки побрал… Эх, сам он себя побери!

— Враньё, раз вы здесь, — вякнул кто-то, и Фори закончил песенку:

— Всех плёткой огненной скрутил

И прямо в пропасть потащил,

Но я ведь не какой-нибудь простак!

Как плюнул в рожу я врагу,

Конец пришёл враз барлогу́!

Ура! Но вот теперь ругаться как?

— Ну и зачем могучим гномам, которые одним плевком балрога замочить могут, союз с эльфами или людьми? — процедил Карантир.

— Это же шуточная песенка! — ткнула его в бок жена.

— С первого куплета ясно, что шуточная, — подтвердил Фори, перейдя ненадолго на серьёзный тон. — Мифрил пролить на ноги невозможно, его плавят только в защитной атмосфере. На воздухе окислится моментально.

— Гномы вообще шуточные и хулиганистые песни любят, — продолжала Халет. — Вот есть у них, например, песня про мытьё посуды: «Бейте тарелки, бейте розетки…»

— «Ломом железным поворошите — и на помойку всё целиком!» — подхватил Фори. — Есть, есть такая! А ещё хвастливые песни есть…

— Откуда знаешь? — с подозрением спросил Карантир у жены.

— Слухом земля полнится.

— Не спрашивай, князь, хороший правитель агентуру даже своим не сдаёт, — ухмыльнулся Фори. — А уж на столь представительном собрании тем паче.

— А бывают гномьи песни не про гномов? — опять заинтересовался тот же человек из угла.

— Да пожалуйста! Вот, например, такая:

На Рери́ре выдалось утро благолепное,

На зарядку Каранти́р вышел на балкон.

Видит — скачет по горе чтой-то непотребное:

Может, барлог, может, тролль, а может, Сауро́н…⁽²⁾

— Хватит! — Карантир вскочил, отшвырнув стул. — Ещё и имя моё коверкать будут?! Всё!! Без меня!! А я — в сад!!

И он зашагал прочь, высказывая под нос что-то не слишком похожее на комплименты. За ним сорвалась ещё парочка эльфов — кажется, Келегорм и Куруфин.

— Ну вот, — лицемерно вздохнул Фори, убирая ложки в чехол. — А я-то собирался рассказать, как наш любезный хозяин всем напобедюкал…

— Не будь ты послом, он бы тебя за бороду оттаскал, а то и что похуже, — покачала головой Халет.

— Ну ладно. Раз те, кто шуток не понимает, изволили покинуть наше общество, можно и к делу перейти, — нахально заявил Фори. Действовал он, вообще говоря, на грани фола и подозревал, что прочие эльфы ещё не послали его ко всем барлогам только потому, что сами были не в восторге от К‑Феанорычей. Или обалдели от нахальства. — У нас тут намечается очень серьёзная проблема с Морготом…

— Мы держим осаду Ангбанда и не пропускаем слуг Врага в Белерианд! — заявил Маэдрос.

— До нас они почему-то дошли, — сообщила Халет. — И кучу народа перебили.

— Да и владения Финголфина, помнится, обходили с северо-запада, — напомнил Фелагунд.

Фори покачал головой:

— При всём уважении, господа эльфы, то, что вы делаете, осадой назвать нельзя. Вы не окружили Ангбанд! И Моргот собирает там новую армию. А вам, между прочим, новые войска взять неоткуда.

Аэгнор и Фелагунд переглянулись — видимо, уже обсуждали что-то подобное.

— Постойте! — вступила в разговор Андрет. — Орки же не едят камни! Как армия Ангбанда снабжается продовольствием?

Эльфийские правители беспомощно завертели головами. Ответа никто не знал.

— Правильный вопрос, — кивнул Фори и сделал отметку в своей записной книжке. — Мы отправим разведку в Железные горы и сообщим тебе результаты.

— Почему ей? — возмутился какой-то эльф, кажется, из Дориата.

— Потому что она об этом спросила, а ты не додумался, — ухмыльнулся Аэгнор.

— А ещё имейте в виду: Ангбанд надо брать штурмом, и на подготовку у нас не так много времени, — Фори постучал костяшками пальцев по столу. — Наши учёные предупреждают: Моргот медленно, но верно делает из Тангородрима действующий вулкан. И если он пальнёт по вашей «осаде» хор-рошим таким изверженим…

— У нас нет возможности штурмовать Ангбанд, — мрачно заявил Финголфин. — Ни мечами эльфов, ни топорами гномов, ни копьями людей эту твердыню не взять. Разве что выманить врага…

— Возможности есть, — возразила Халет. — Ума не хватает.

— Так поделись, человечка, с нами, убогими, — предложил тот самый тип из Дориата.

— Дайте неделю-другую на разработку планов, и поделюсь. Но если в общих чертах, то с гномов строительные работы, осадные машины и производство оружия, а также тяжёлая и горная пехота. С эльфов — конница, стрелки, легкопехотные отряды. А из людей в любой род войск пополнение найти можно. Не таких силачей, как гномы, и не таких искусников, как эльфы, зато числом немало. Вон Карантир уже целый эскадрон себе набрал.

— А ещё люди лучше всех придумывают что-то новое, необычное, — добавил Фори. — Нам нужны ваши изобретатели, княгиня, а уж мы доведём их мысли до ума.

— Не возражаю, — Халет кивнула. — Ищите, вербуйте.

— Благодарю. Ну что, эльфы и люди, от имени великого подгорного города Белегоста заявляю: наш народ пойдёт на штурм Ангбанда только под командованием княгини Халет Талиэль!

— Человечки?! Женщины?! — послышались возмущённые голоса.

— У кого-то ещё есть мысли, как идти на штурм и не положить при этом всю армию? — ехидно спросил Фори. — А у неё есть. Наши стратеги изучили битвы, в которых она участвовала, и говорят со всей ответственностью: лучшего полководца нам не найти. А кто сомневается, — тут он ухмыльнулся, — пусть попробует обыграть её в «настольную войну». Засим официальную часть сегодняшнего заседания считаю законченной!

Он снова вытащил ложки из чехла:

— …Трус для гнома смешон,

Несгибаем наш дух!

Гоблин нам не страшо́н,

Если нас больше двух!

Из пещеры родимой ни шагу назад!

Слышит враг: «Ай мену, кхазад!»

— Это и есть хвастливая гномья песня? — заинтересовался тот человек из угла.

— Она самая, — кивнул Фори. — Нравится?

— Что, вы только вдвоём на одного воюете? — процедил тип из Дориата. — Ну да что ещё вам остаётся, недомеркам…

Все три гнома заулыбались этой синдарской морде в ответ:

— А для гнома ни рост и ни вес нипочём!

Есть у гнома в запасе удар кирпичом!

То есть нет, топором, а впрочем, дело не в том —

Мы толпою с любым разберёмся врагом!

Гнома точен удар,

Верен глаз, как алмаз,

Нам не страшен синда́р,

Если четверо нас!

Из пещеры родимой ни шагу назад!

Мы проложим тоннель в Дориа́т!

— Вот привязались к своим пещерам… — кто именно проворчал, Фори не отследил, но ответить следовало:

— Нам пещеры нужны, чтоб мифрил добывать,

А потом из мифрила кольчуги ковать.

По три штуки надеть, и фалангой — вперёд!

Любит в гости ходить дружелюбный народ.

Гном рождён в темноте, здесь не страшно ему,

Он без ламп и без факелов видит сквозь тьму.

Гном в любую пещеру дорогу найдёт.

Что для тысячи гномов — Морго́т?

Халет просветлела лицом — видно, песенка натолкнула её на какую-то удачную мысль. Аэгнор хлопнул себя по лбу и обернулся к Фелагунду:

— Финрод, помнишь Аданэль? Гляди, гномы — они тоже готовятся к победе! Княгиня Талиэль! Я прошу тебя принять под своё командование и мои отряды!

Фори облегчённо вздохнул. Лиха беда — начало! Теперь у Халет будет войско трёх свободных народов, и протолкнуть её на пост генерала — дело техники. Рискованная манера переговоров оправдалась! Молодец, второй советник! Возьми с полки пирожок.

1) Хрипли. «Барлог»

Вернуться к тексту

2) О. Леденёв, А. Ленский, А. Балаев. «Несуны» — ария Гимли по мотивам В. Высоцкого

Вернуться к тексту

Кто-то заколотил в дверь спальни, потом послышался голос Ангрода:

— Аэгнор! Живее! Гномы! Жену твою требуют!

— Какие ещё гномы? При чём тут гномы?

— Говорят, белегостские!

— Ладно, сейчас… А где они?

— В лазарете! Обмороженные все…

— Гномы? Обмороженные? — не поверила своим ушам Андрет. — Как же это их угораздило?

— Да Враг небось постарался, — отозвался из-за двери Ангрод. — Главный у них особенно упрямый. Целителям не даётся, только руки перевязать позволил. Скандалит, Андрет зовёт! Вы идёте или нет?

— …В Ард-Галене на наши посты наткнулись, — разъяснял он по дороге Андрет и Аэгнору. — Представляете, с севера шли и детей тащили!

Андрет сбилась с шага:

— Детей? Каких детей?!

— Маленьких! И вроде бы человеческих…

Дело запутывалось всё сильнее.

— Это, должно быть, те самые разведчики, если меня зовут, — соображала Андрет на ходу. — Выходили из Железных гор самым коротким путём… Но откуда у них дети?

* * *

— Зовите меня Лойном, — представился гном с забинтованными руками. — Позволишь с твоей женой посекретничать, князь? Пойми, приказ у меня! Ей рассказать могу, тебе — нет!

Андрет переглянулась с мужем, тот кивнул и вышел. Гном попытался было расстегнуть кафтан, но не справился:

— Эх, замотали… Возьми сама! В левом внутреннем кармане…

В кармане у гнома оказалась карта юго-западной части Железных гор — с пиками, ледниками, долинами, перевалами и какими-то линиями, то сплошными, то прерывистыми. Что-то было обозначено рунами кирта, а на обороте Андрет увидела расшифровку обозначений, сделанную неровным, корявым почерком.

— Там, в долинах, плантации, растёт что-то съедобное, — рассказывал Лойн. — Обогревают подземным теплом, а уж чем светят, того мы не поняли, солнца там не видать. Вокруг деревни оркские, и там они свиней выращивают. В предгорьях дикие орки живут, с Врагом не знаются, на горных баранов охотятся. Этих мы знаем, иногда с ними торгуем, если к нам забредают…

— Орки с вами торгуют? — удивилась Андрет.

— Дикие, не морготские — торгуют. Пытались пару раз напасть, получили по зубам, через луну пришли, принесли бараньи туши менять на инструменты… А нам что? Нам провизия нужна! Да, а на тех плантациях всё больше люди работают. И знаешь, сдаётся мне, не своей волей они там работают… Вот, составили мы этот план, и наземные, и подземные дороги нанесли и совсем уже собрались уходить, да очутились однажды вечерком рядом с такой плантацией… Там на работу бабу выгнали, а она возьми и роди прямо в поле. Так надзиратель с плёткой дитё отобрал, на меже бросил, а мать дальше работать погнал…

— Проклятые орки! — процедила Андрет.

Гном грустно усмехнулся:

— Если бы орки… Человек это был. Ну, мы малышку забрать сумели… Девочкой дитё оказалось… И бросились прямо к вам, нам-то её не выходить было. Эх, попрут меня за это из разведки!

— Так вы что, по всем плантациям новорождёных собирали? — удивилась Андрет, вспомнив слова Ангрода. Тот говорил не об одном ребёнке — о детях!

— Куда там! Спешили мы очень, боялись, что помрёт малышка… И из одной деревни нас заметили.

— Была погоня?

— Не было, — жёстко ответил гном. — И деревни больше нет. Лавина, видишь ли, сошла… Несчастный случай. В горах бывает. А прежде чем ей сойти, мы всех малышей с собой забрали. И бочонок овечьего молока для них… Не смогли детей-то… А следы оставлять нельзя! Эх, дурной из меня разведчик!

— И обморозились вы, потому что на перевалах детей закутывали, а лишней одежды не было, — поняла Андрет. — Знаешь, Лойн… Не знаю, какой ты разведчик, но человек… То есть гном ты замечательный! И, пожалуй, на моего брата Брегора чем-то похож… За малышей не волнуйся, я о них позабочусь.

— Для меня было бы большой честью назвать тебя сестрой, княгиня Андрет, — серьёзно сказал гном. — Ты карту, если хочешь, себе перерисуй, но долго не тяни. Её поскорее в штаб надо!

— Куда?

— Ну, генералу Халет! Но смотри, чтобы в чужие руки не попала! Только ей, или Скиру, первому советнику Северного форпоста, или Азагалу, правителю Белегоста. Там, — он махнул рукой куда-то на северо-восток, — не знают, что мы знаем, что у них творится. И пускай дальше не знают! Меньше знают — крепче спят. Ну ладно, что должен был, я сделал. Где там ваши лекари?

— Сейчас будут, — Андрет улыбнулась. — Лечись хорошенько, братец, и больше не бузи!

* * *

— Всех вытащим, — успокоила главная целительница. — Будут живы и здоровы. Но откуда эти гномы их только взяли? Самая маленькая — явно человечка, а вот остальные… Непонятно. На тёмных эльфов смахивают, но вроде не они…

— Из погибшей орочьей деревни, — вздохнула Андрет. — Орки это.

— Бат-тю-шки! — совсем по-человечески всплеснула руками целительница. — Да как же это так? Да что же мы теперь с ними делать будем?

— Кормить, лечить, учить, воспитывать, — твёрдо сказал Андрет. — Что ещё можно делать с детьми?

— А как наши посмотрят…

— Пусть только попробуют что-то вякнуть!

Она подошла поближе к проснувшемуся орчонку. Тот похлопал глазами, спросил неуверенно:

— Амна?..

И потянулся к ней.

* * *

— Ну и где этот твой орк? — холодно поинтересовался Аэгнор.

— На западной башне, — спокойно ответила Андрет. — На закат смотрит. И, между прочим, у него имя есть.

— Меня не интересуют имена порождений тьмы, — упрямо вскинул голову Аэгнор. — Твари Моргота… Э‑э‑э… Погоди! Твари Моргота не выносят солнечного света! Они или в пещерах прячутся, или Враг чёрные тучи насылает! Как те, что вечно над Ангбандом висят!

— Додумался наконец, — вздохнула Андрет. — Ну, теперь дальше выводы делай. У нас есть орк, который не боится солнца и любит смотреть на закат. У нас есть орк, который делает не только то, что приказано, и не только то, чего требует естество. У этого орка есть свобода воли, понимаешь?

— Это к чему? — не понял муж.

— А вот Финрод сразу сообразил… Вы же сами всегда говорили, что Морготу не дано творить души! Даровать свободу воли своей твари он не в силах! Значит, чьим созданием получается наш орк?

— Эру?! — Аэгнор широко распахнул глаза.

— А Враг их не творит, Враг их корёжит, — заключила Андрет. — И те малыши, которых принесли нам гномы… Для них ещё не поздно.

— Не верю, — замотал головой Аэгнор. — Не верю! Где, говоришь, этот орк? Дай мне с ним поговорить! Я его выведу на чистую воду!

Он решительно двинулся к западной башне. Андрет не спешила, чтобы не мешать, и поднялась на верхнюю площадку уже к самому концу разговора.

— Закат — это красиво, но грустно, — говорил приёмный сын, в котором очень тяжело было заподозрить орка. — Рассвет лучше, ведь это значит, что солнышко опять с нами! Знаешь, — он доверчиво посмотрел Аэгнору в лицо, — мне так хочется, чтобы оно было всегда!

— А спать как будешь? — проворчал тот.

— Да ну! Спать неинтересно! Вот, смотри, смотри! Сейчас оно за ту гору зацепится!

— Ладно, гляди дальше… Анардил, — Аэгнор вздохнул и обернулся к жене: — Вот что за талант у тебя? С гномами братаешься, орков усыновляешь… Своих детей и братьев мало?

— Вредная привычка, — улыбнулась Андрет. — Ещё с тех пор, как за эльфа вышла. Своих-то женихов мало оказалось!

Последний луч скользнул куда-то вверх и растаял в небе. Наступали сумерки. Муж незаметно убрался по своим делам.

— Мам, а что такое «Анардил»?

— «Друг Солнца», сынок. Ты только что получил имя на языке эльфов.

* * *

Зачем её пригласили на военный совет, Андрет не совсем понимала, но Фори, представитель гномов, пояснил:

— Любая война заканчивается миром. Значит, надо будет вести переговоры. И наш главный переговорщик должен быть полностью в курсе дел!

— Главный переговорщик? — удивилась Андрет. — Но почему я?

— Мужа своего благодари, — усмехнулся гном. — Он сказал, что дочь людей, жена эльфа, сестра гнома и мать орка точно сумеет договориться с любым разумным существом.

— Да, кстати, а как там Лойн? Давно вестей не было. Он всё боялся, что его из разведки выгонят…

— Наказывать его тогда не стали, задание-то он выполнил… Сам ушёл. Говорит, нельзя ему, однажды сорвётся и всё дело загубит… Пошёл молодых геодезии и картографии учить.

— Ладно, поклон ему передай, — и она обратилась ко всем собравшимся: — Скажите, уважаемые, а в чём главная цель этой войны?

— Вернуть украденные Сильмариллы! — рявкнул Карантир.

— Это ваши семейные дела, остальных они не касаются.

— Отомстить за отца, нашего короля! — высказался Финголфин.

— Опять внутреннее дело нолдор.

— Ты и сама жена нолдорского князя!

— Но представлять буду всех! Так чего добиваются все, действительно все собравшиеся?

— Я бы сказал, что защитить Средиземье от Моргота, — промолвил Финрод, и многие эльфы закивали, — только вот хватит ли у нас сил? Никого сильнее Врага я не могу себе представить. Разве что сам Эру вмешается… Но разве может Создатель оказаться внутри своего творения? Он же неизмеримо больше…

— Ну ты, Фелагунд, и развёл философию, — хмыкнул Фори. — Не знаю как там Эру, а Махал только тому поможет, кто сам сложа руки не сидит. А с войной у нас всё просто: кто с нами по-хорошему, с тем и мы по-хорошему; кто на нас напал, тот враг, и бить его, пока пардону не запросит.

— С эльфами и гномами ясно, — кивнула Андрет. — Что люди скажут?

— Поговори с Брандаром, — предложила Халет. — Он тебе расскажет, что по приказу Моргота сотворили с его деревней. И со многими другими в Таргелионе. А может, и не только в Таргелионе. С теми, кто детей режет, я буду драться до конца.

За будущее, значит. Чтобы дети людей росли в безопасности. Чтобы гномы не боялись за своих малышей. Чтобы эльфы спокойно женились и заводили потомство… И чтобы маленькие орки не сидели всю жизнь в потёмках, злобясь на весь свет. Неправда ведь, что они — с рождения тёмные твари! Вот на Анардила посмотрите!

— Спасибо, я поняла задачу, — сказала Андрет. — Сделаю всё возможное.

Солнце — навек! Счастье — навек! Так повелел человек.

— Артиллерией — по воротам! — командует Талиэль.

Сигнальный фонарь трижды мигает жёлтым, одна из стоящих впереди несуразных установок выбрасывает снаряд. Конечно, гномы не могли не выпендриться: их стенобои мечут не простые камни, а специальные, из какого-то там «габбро»… Не лень им было тащить их сюда!

Смотри-ка, попали! Ну да и неудивительно: машины, может, и гномьи, но наводчики-то эльфы!

— Ниже два, левее один! — выкрикивает наблюдатель. Опять моргает сигнал, и гномы-артиллеристы бросаются что-то крутить.

В наружные ворота Ангбанда врезается второй снаряд.

— Так стрелять! — вопит наблюдатель.

— Беглым! — приказывает Талиэль. Сигнальщики мигают фонарём — и начинается…

Через час всё это безобразие Карантиру изрядно надоедает. Гномы возятся, камни летят, стены трясутся, ворота потихоньку ломаются… Вообще штурм Ангбанда совершенно не похож на нормальный бой. Где стремительная скачка на лихом коне? Где копейный удар, где драка на мечах, где ярость схватки — грудь в грудь, глаза в глаза? Не война, а просто тяжёлая и грязная работа…

И угораздило же Талиэль зазвать к себе в «штаб» этого наглого гнома Фори! Где это видано, чтобы целый год велась какая-то «инженерная подготовка», да ещё и «тихой сапой»? Кто перед атакой столько роет и строит? Ладно хоть все эти земляные работы гномы взяли на себя. Где вы видели эльфа с киркомотыгой?

Похоже, Врагу тоже надоедает смотреть, как портят его крепость. Покорёженные ворота кое-как открываются, и на равнину, воспользовавшись промежутком между прилётами камней, высыпает множество орков. А с ними, кажется, балрог…

— Онаграм дробью по третьему ориентиру! Туйлинн, командуй! Вили, вторую баллисту перезарядить вольфрамом! — раздаётся смутно знакомый голос справа. Там стоят гномьи дуры поменьше стенобойных — «штабной дивизион», как говорит этот наглец Фори. И командует явная эльфийка, но в гномьих одеждах… Лица не видно, она смотрит в другую сторону.

— Дешевле золотом стрелять, — ворчит гном.

— Выполнять! На такую дичь не жалко! — рявкает знакомым тоном эльфийка. Где же всё-таки Карантир её встречал?

Стенобои продолжают свою работу: то ли доламывают ворота, то ли мешают проходу вражеских войск. Их жиденькое прикрытие смыкает ряды, ощетинившись пиками. Мало их! Сметут… Тем более балрог…

— Готовьсь… — тоненьким голоском кричит ещё одна эльфика, точно незнакомая, явно из Оссирианда. — Бей!

Двенадцать рычагов дружно врезаются в упоры, в воздух взметается целая туча какого-то щебня. Миг, другой — и она обрушивается на бегущую и вопящую орочью толпу. Всё заволакивает пылью…

— Ур-ра! — кричат гномы. Рано радуются, балрог никуда не делся. Вот он оказывается перед самыми рядами прикрытия, взмахивает огненным бичом…

Обладательница знакомого голоса жмёт рычаг. Стрела из незнакомого металла срывается с направляющей. Почуявший неладное балрог оборачивается в сторону новой опасности — и получает в брюхо добрый локоть этого… вольфрама. Ух, как ему это не нравится! С диким воем он убирается обратно в Ангбанд, чуть не схлопотав по дороге ещё и каменный снаряд из стенобоя вдогонку. Жаль, не попали! А орки что? А орки всё! Да, серьёзная у гномов машинерия… когда она в эльфийских руках!

— Отставить крики! Заряжай! Все баллисты — вольфрамом! — командует… Аредель! Точно, она оборачивается, и Карантир её узнаёт.

Талиэль выкрикивает приказы, тяжёлая пехота из резерва выстраивается перед стенобоями. Те швыряют свои булыжники с невообразимой скоростью, но всё же этого не хватает. Несмотря на обстрел, через ворота Ангбанда вываливаются на равнину Ард-Галена всё новые и новые толпы. Орки, люди, тролли… Балрогов и дракона нет — похоже, Враг решил их придержать. Но куда же Аредель собирается бить драгоценными стрелами?

Карантир приглядывается… И видит на башне за развороченными воротами сияющие нездешним светом огоньки. Сильмариллы?! Это что, Моргот сам вылез поглядеть на сражение?! Но до него же слишком далеко!

— Не добьём! — будто подслушав мысли Карантира, стонет гном, закладывая стрелу.

— Завести на полуторное напряжение! — жёстко приказывает Аредель.

— Сломаем…

— Выполнять! На один залп хватит.

— Таблиц на такое расстояние нет… Не пристреливали!

— На глазок вмажу, — бурчит Аредель, крутя какие-то колёса то на одной, то на другой установке. — Туйлинн, не зевай! Мелочь на тебе! Наводчики баллист, слушай мою команду! Три… Два… Один… Бей!!

Двенадцать стрел со свистом уходят в полёт, и через невообразимо долгое время огоньки Сильмариллов пропадают. Неужели они попали?! Или Враг просто ушёл? Гадать некогда, генерал Талиэль командует:

— Штурмовым группам приготовиться! Карантир! Бей по левому флангу, отсекай от ворот! — И чуть тише: — И только попробуй у меня погибнуть! Ни в спальню не пущу, ни обедать не дам!

Ну наконец-то настоящее дело!

Он сбегает по крутым ступеням и торопится к своим воинам, успев ещё услышать, как этот наглый гном Фори кричит в рупор:

— Сигнал водопроводчикам: открыть шлюзы!

Что это значит, уже неважно. Ещё чуть-чуть — и сигнальщики мигнут зелёным фонарём, и панцирная кавалерия эльфов и людей пойдёт в атаку.

* * *

Я люблю тебя, жизнь,

Что само по себе и не ново.

Я люблю тебя, жизнь,

Я люблю тебя снова и снова.

Вот уж окна зажглись,

Я шагаю с работы устало…

Я люблю тебя, жизнь,

И хочу, чтобы лучше ты стала.

По дороге с полигона Карантир завернул в сад, чтобы немного успокоиться. Дружина Фингона поддавалась обучению с трудом: они считали, что и так прекрасно всё умеют. Сегодня у Карантира лопнуло терпение, и он выпустил против них эскадрон людей под командой Брандара. Надо было видеть эти эльфийские рожи, когда их всех посшибали с коней! Карантир хмыкнул, поймав себя на человеческой мысли.

Талиэль, как всегда, ждала под их ясенем. И как она угадывает время? Он ведь и сам не знает, когда освободится. Морготовскую заразу пока не вывели до конца, сам Саурон ещё где-то скрывается и воду мутит… Бездельничать командиру кавалерии некогда! Генералу — тем более… Кто знает, может, потому они и не надоели друг другу до сих пор?

…В звоне каждого дня

Как я счастлив, что нет мне покоя!

Есть любовь у меня;

Жизнь, ты знаешь, что это такое.

Прежде чем обнять Карантира, жена приложила палец к губам. Что? Она хочет послушать птиц? Нет, оказывается, они тут не одни! Детишки на вечерние свидания бегать начали! Постойте, их там слишком много? И о чём они толкуют?

— И что вы теперь думаете с ними делать? Отдать папе с дядюшками?

— Как бы снова кто-нибудь из-за них не передрался…

— У гномов есть план…

— Да не у гномов, им самим люди идею подкинули!

— А гномы рассчитали!

— Считала вообще-то профессор Аредель!

— Да цыц вы оба! Что за план-то?

— Там, в камнях, тот же свет, что и у Солнца! Воспользоваться сродством…

Заговорщики понизили голос и зашушукались. Карантира прошиб холодный пот. Это что, они нашли пропавшие Сильмариллы?! Что они с ними хотят сотворить?! И как быть самому Карантиру с его Клятвой? Считать ворами собственных детей?! Ненавидеть, убивать их?!

И тут ему в голову пришла сумасшедшая мысль. Осторожно, чтобы не испугать жену, он обнажил меч и поднял его в жесте салюта:

— Если есть у меня, Карантира, сына Феанора, права на Сильмариллы, то я отказываюсь от них в пользу детей своих. Если же окажется сей отказ нарушением Клятвы моей, готов я ответить в полной мере. И да услышит меня Эру Создатель, и да будут свидетелями Манвэ и Варда, владыка ветров и владычица звёзд!

— Их три! — послышался голос старшего сына. — Трёхступенчатая схема… Два куда-нибудь упадут, но один точно станет спутником Солнца!

Карантир прислушался к себе. Злят его идеи зашвырнуть Сильмарилл в небеса? Вроде бы нет… Неужели получилось? Неужели он свободен?!

Он убрал меч в ножны и прижал к себе Талиэль. Кажется, она отлично поняла, что произошло… Как же повезло ему с любимой! Да и потомков они неплохих воспитали.

Как поют соловьи!

Полумрак, поцелуй на рассвете…

И вершина любви,

Это чудо великое — дети!

Вновь мы с ними пройдём

Детство, юность, вокзалы, причалы…

Будут внуки потом,

Всё опять повторится сначала.

Прежде чем уйти домой, они постояли у памятника таргелионцам, погибшим при штурме Ангбанда. Глыба габбро, выпущенная когда-то из гномьего стенобоя… И на ней рунами кирта высечены имена — эльфов, людей, даже гномы, кажется, затесались… Без всякого разделения, просто по алфавиту.

Карантир осторожно коснулся седой пряди на виске жены и шепнул:

— Спасибо. Спасибо за всё.

Ах, как годы летят!

Мы грустим, седину замечая…

Жизнь, ты помнишь солдат,

Что погибли, тебя защищая?

Так ликуй и вершись

В трубных звуках весеннего гимна!

Я люблю тебя, жизнь,

И надеюсь, что это взаимно.

— Нас зовут в Дортонион на годовщину штурма Ангбанда, — сообщил муж. — Я пишу, что приедем?

— Неужели Карантир забыл или простил тебе ту частушку? — хмыкнула Аредель.

— В позапрошлую луну умерла Халет Талиэль, и Карантир последовал за ней, — Фори вздохнул. — Теперь даже не извиниться перед ним… Хотя я всё равно считаю, что извиняться мне не за что!

— Упрямый ты у меня!

— Я — гном!

* * *

— Аредель?! — удивился Тургон. — Откуда ты взялась через столько лет?!

— Аэгнор пригласил гнома Фори с супругой, — усмехнулась Аредель. — Вот гном, а вот супруга, прошу любить и жаловать.

Тургон потерял дар речи.

— Ты вышла за гнома? — заинтересовался Финрод. — Но как это случилось?

— Возвращался я как-то раз из Нарготронда домой, — вступил в разговор муж, — и завернул зачем-то в лесок… Как его звали?

— Нан Эльмот, — напомнила Аредель.

— Ну да. Зачем завернул, не знаю, не собирался я туда, да гномы вобще леса не очень уважают. Как будто колдовством каким меня туда затянуло!

— Чарами, — поправила Аредель.

— Вот, шатаюсь я по этому лесу и понимаю, что заблудился. И натыкаюсь на эльфийку, которая тоже явно заблудилась в трёх соснах…

— Тоже под чары какие-то попала! — возмутилась Аредель. — Просто так эльф в лесу никогда не заблудится!

— Ну, я-то не эльф, и на свой топографический кретинизм не надеюсь, а магнитный железняк никто не отменял. Вот я и соорудил компас, а на него чары не подействовали, и предложил этой самой эльфийке вывести её на тракт…

— На коленях умолял за ним последовать!

— Не передёргивай. Хотя упрямая эльфийка оказалась, почти как гном!..

— Это комплимент или повод для драки?

— …Но уговорил, и вывел, и тут она стала напрашиваться в гости…

— Я же видела, что тебе расставаться неохота, а сам пригласить боишься!

— …И мы пришли в Белегост, но наш правитель не хотел пускать в город эльфийку…

— Можешь не продолжать! — засмеялся Финрод. — Если Аредель куда-то не пускают…

— Ты что, думаешь, я вышла замуж, только чтобы побывать в этой гномьей норе?!

— Не так просто, — Фори покачал головой. — Но как раз тогда мне предложили должность второго советника Северного форпоста…

— Погоди! — очнулся от своего оцепенения Тургон. — Это всё, конечно, хорошо… Но чтобы сходить в гости, необязательно идти замуж! Ты что, не могла найти себе эльфа?! Пусть даже тёмного?!

— Эти твои эльфы только и знали, что объясняли мне, чего я не должна делать! — фыркнула Аредель. — С ними скучно!

— А гном?!

— А гном, когда я заскучала у него в гостях, вывалил целый список, чем я могу помочь, и спросил, что я хотела бы делать!

— И Аредель стала обучать наших детей математике, и до сих пор замечательно преподаёт, — заключил Фори. — Ну а что мы в конце концов поженились… Просто так вышло, и всё!

— Погодите! — заинтересовалась Андрет. — У вас же и дети есть?

— Есть, два сына, — надулась Аредель. — Самые натуральные гномы получились…

— Мы с большим запасом прочности сделаны, — важно заявил Фори. — Эльфийской соплёй не перешибёшь! — и тут же схлопотал подзатыльник.

— А вот наши…

— Как сами решат, — сообщила Аредель. — Полуэльфы могут стать как эльфами, так и людьми — по желанию. А ещё если эльф и человек поженятся, то эльф может человеческую судьбу выбрать. Хотя это вы и так знаете.

— А наоборот? — с надеждой спросил Финрод. — Человек может стать эльфом?

— Птица может сорвать цветок и унести с собой, — покачала головой Аредель, — но сама никогда не прирастёт к ветке.

— И откуда же это всё известно? — проворчал Тургон.

— Ульмо, владыка вод, не только слушает, — Аредель улыбнулась. — Иногда он ещё и говорит.

— Тут наши орчата с людьми переженились, — усмехнулась Андрет, — так их дети по всем признакам полуэльфами выходят!

— Да, — подтвердил Финрод. — Я уже чуть с ума не сошёл, пытаясь это объяснить!

* * *

Аредель глядела с башни на просторы Ард-Галена. Вдалеке чётко выделялся среди зелёной степи распаханный участок, по нему пары тяжеловозов тащили колёсные сеялки. Изобретение человеческое, изготовление гномье… Работают люди, помогает им эльф-агроном. Всё правильно… Жаль, что сама она перегорела. Жизнь у эльфов вечная, но вечной юности души никто не обещал.

Стоящая рядом Андрет вздохнула:

— Карантир ушёл за Халет… И Аэгнор признался, что тоже уйдёт вместе со мной…

— Мне не светит, — спокойно сказала Аредель. — Гномы, как и эльфы, намертво привязаны к Арде. Другого мира мне не видать. Но плакать не буду, что сделано — то сделано. А учеников мне ещё надолго хватит… На всю эльфийскую жизнь.

— Знаешь, наверное, все мы нужны на своих местах, — сказала она, помолчав. — Эльфы хранят то, что уже есть, люди создают новое…

— А гномы?

— А вон… Видишь? — Аредель показала на горящую в лучах вечерней зари звёздочку.

— Да, вечерняя звезда… Финрод назвал её «звездой надежды» и сказал, что есть у эльфов такое слово — «эстель», надежда на невозможное, несбыточное…

— На что там надеется Финрод, не знаю, но звёздочку эту в небо гномы вывели. Идея человеческая, расчёт эльфийский, работа — гномья! Вот и думай, зачем они Арде.

— Ясно, — улыбнулась Андрет. — Халет тоже говорила, что без гномов было бы тяжело, почти невозможно…

— Это ты про обвалы в морготовых тоннелях и про горное водохранилище, которое в подвалы Ангбанда вовремя спустили? Я тогда чертила и считала как проклятая, муж на этой стройке чуть ли не год пропадал!

— И про машины, и про полевые укрепления… Кое-кто из эльфов, правда, недоволен был, особенно Финголфин…

— Это мной папаша недоволен, — ухмыльнулась Аредель. — Он надеялся на эпический поединок с Врагом, а того из баллисты шлёпнули! Да ерунда это всё. Прошлое. Мы с вами сделали, что смогли; продолжать уже дети будут.

С севера налетел ветер, пахнущий степными травами и распаханной землёй. Она вдохнула полной грудью и закрыла глаза.

Спелый хлеб закачается…

Жизнь — она не кончается,

Жизнь — она продолжается

Каждый раз.

Будут плыть в небе радуги,

Будет мир, будут праздники,

И шагнут внуки-правнуки

Дальше нас.