Ты, я, папочка и Перри! (джен)

Гарри Поттер был любознательным ребенком.

Он знал об этом всегда, еще с тех пор, как обнаружил, что может наблюдать за людьми через вентиляционную щель в чулане и улавливать обрывки любимых телепрограмм Дадли, или, возможно, с тех пор, как нашел тайник с красивыми книгами о зверюшках. Книги остались со времен, когда Дадли был помешан на животных, но теперь лежали заброшенные во второй спальне Дадли, поэтому Гарри был совсем не против убирать там каждую неделю.

Увы, Гарри не всегда мог показать, как радуется, изучая что-то новое. Он должен был скрывать от миссис Паррен, какой он на самом деле умный, и не мог объяснить, что ему приходится заниматься меньше, чем Дадли, чтобы тот получал более высокие оценки. Не то чтобы это было просто. Дадли никогда не занимался.

А дядя Вернон совсем его не ругал, а всегда говорил:

— Учеба — это для нахальных мальчишек, сынок!

И так продолжалось долго-долго, пока не появился папа, одетый в свой крутой костюм Бэтмена. Папа накинулся на дядю Вернона и тетю Петунию, будто те были непослушными детьми, костюм развевался вокруг него. Вспомнив об этом, Гарри тихонько хихикнул.

Папа был самым лучшим папой на всем белом свете: он привел Гарри домой и выделил ему огроменную комнату, где было много-премного окон. Папа кормил Гарри вкусной едой и заботился о том, чтобы он хорошо рос.

Гарри широко улыбнулся, сильнее надавливая на синий карандаш, которым рисовал на пергаменте.

И папа всегда читал ему сказки, он даже устроил празднование дня рождения! С Роном, Драко, Джинни, Фредом, Джорджем и любимыми мягкими игрушками Гарри! И праздник получился даже больше и лучше, чем у Дадли!

А сегодня папин день рождения.

Конечно, папа не рассказал Гарри об этом, он просто приготовил ему завтрак, поцеловал в лоб и велел быть хорошим мальчиком и слушаться тетю Чарити, пока он не вернётся со своей «большой и важной и суперпроф… проф… профсеональной… встречи с другими мастерами зелий».

Гарри понимал это. Это означало, что папы не будет це-э-элый день. Сначала Гарри было грустно, он капризничал, как Дадли, и много-много плакал в объятиях тети Чарити, но когда та в отчаянии сообщила ему, что сегодня папин день рождения, а сыновья не плачут в дни рождения пап, Гарри просиял, как свечка.

Он просто должен сделать подарок для папы, потому что никто другой этого не сделает. Гарри печально вздохнул: он знал, что папа очень похож на него самого, когда он еще жил у Дурслей, что у него не так много друзей, как у Гарри сейчас. У папы были только тетя Минни, дедушка Альбус, тетя Хуч, тетя Чарити и тетя Поппи. А это совсем чуть-чуть.

Значит, подарков будет не так много, как у Гарри. Поэтому он принялся за работу.

Гарри заставил тетю Чарити сходить в подземелья и принести его любимый альбом и любимые, самые лучшие карандаши, которые он очень берег — те самые, с прикрепленными зелеными ленточками, напоминавшими змеек.

Тетя Чарити вздохнула и что-то пробормотала себе под нос, но все равно спустилась вниз и взяла альбом для рисования и карандаши, она даже принесла Гарри пастельные мелки, чтобы он мог рисовать пр… про… профессионально.

Гарри побарабанил пальцами по подбородку. Что же нарисовать для папы? Он уже нарисовал все-все, и картинки были прилеплены к холодильнику или висели в папином кабинете. Гарри нарисовал большую семью, нарисовал машину, нарисовал кошку, собаку и бабочку, за которой гонится летучая мышь, эта картина была папиной любимой. И, конечно же, он нарисовал для папы тетю Чарити, потому что знал, что она папе нравится. Очень нравится.

Гарри хихикнул.

Папе нравились чудные вещи. Он всегда любил смотреть, как Гарри рисует странные картинки или читает книги с необычными сказками, он сказал Гарри, что это развивает во… воо… воображение. И магические способности.

Поэтому Гарри решил нарисовать папе самую странную вещь, которую когда-либо видел.

— Гарри, дорогой, ты голоден? — Тетя Чарити держала в одной руке тарелку со своим фирменным печеньем, а в другой — стакан молока.

На самом деле Гарри был голоден. «Но рисунок важнее», — подумал он. Гарри съест кусок папиного праздничного торта вместе с…

— А у папы есть праздничный торт? — спросил он вместо ответа, глядя на оранжевый карандаш, кончик которого покусывал молочными зубами.

От неожиданного вопроса тетя Чарити побледнела и вскинула брови.

— Не думаю, что у него есть, милый, — медленно сказала она, ставя тарелку на стол и отпивая молоко. Гарри хихикнул. Взрослые иногда такие забавные!

— Нет, глупышка, конечно, у него нет торта! Я имел в виду, мы данем ему праздничный торт?

— Дадим, Гарри, — машинально поправила тетя Чарити, осушая стакан, который продолжала сжимать дрожащими руками.

— Мы могли бы испечь торт, — медленно сказала она, сознавая, что уже сожалеет о своем решении. Чарити живо представила, как Северус снова ведет себя, как идиот, и отвергает ее из-за своей «работы». Чарити мрачно нахмурилась. В течение многих лет они то завязывали, то разрывали отношения. Еще до появления Гарри.

Гарри вскочил, опрокинув стул, и бросился к ней.

— Правда, правда, правда?! — восторженно воскликнул он, крепко обхватив Чарити за талию.

— Конечно, малыш, но как насчет того, чтобы сначала закончить рисунок?

«Наверное, стоит заказать торт на кухне. Просто на всякий случай», — подумала Чарити.

— Ой! Но я давным-давно закончил! Хочешь его увидеть? Хочешь посмотреть? — Не дожидаясь ответа, Гарри вприпрыжку проскакал к столу, схватил пергамент и побежал обратно.

— Вот! Видишь? Смотри! — Он поднес рисунок к лицу тети Чарити, и от обилия ярких красок у той задвоилось в глазах. Чарити рассмеялась, подняла Гарри и усадила к себе на колени.

Она медленно взяла рисунок и положила так, чтобы они оба могли его видеть.

— Давай посмотрим вместе, ладно, малыш? — Чарити взглянула на рисунок, и улыбка сползла с ее лица. Несколько мгновений она просто сидела, выпучив глаза и пораженно раскрыв рот.

— Ты такая смешная, тетушка Чарити! — захихикал Гарри в ее объятиях.

— Что это, Гарри? — медленно спросила Чарити, снова и снова разглядывая пергамент в попытке понять, видит ли она правильно или у нее галлюцинации. Гарри покачал головой: его очень раздражало, что взрослым приходится все объяснять.

— Это я. — Он указал на невысокую палкообразную фигурку с черными растрепанными волосами, в очках и с зеленым галстуком на шее. Фигурка держала по две золотых полоски в каждой руке. По две в каждой руке? Это озадачило Чарити.

— Это папа. — Гарри ткнул в ухмылявшегося Северуса. Что само по себе было для того совершенно не характерно, потому что Северус никогда не улыбался. Ни-ко-гда. Он был одет в свой обычный костюм бэтмена, как тут же объяснил Гарри.

— А это ты, — сказал он, показывая на состоящее из палочек существо, которое ухмылялось красными губами, размазанными по всему листу, поскольку Гарри пытался нарисовать Чарити с красной помадой. Однако ее взволновало не это.

Она была одета в белое, во все белое, в белых туфлях и белых перчатках, белая диадема украшала каштановые волосы. И в белом платье. Свадебном платье. Чарити придушенно пискнула, обратив внимание на букет розовых цветов в руках. Гарри нарисовал ее как невесту. О, вот радость.

— А это Перри! — закончил Гарри, гордым взмахом руки указывая на странное существо, нарисованное рядом с Чарити. Существо было голым, только в черном галстуке и очках.

— Что за черт… что это? — недоверчиво спросила Чарити, снова приоткрыв рот. На ее лице появилось ошарашенное выражение.

На этот раз Гарри закатил глаза и драматично вздохнул.

— Это Перри⁽¹⁾. Мой уткорыб, — медленно, будто объясняя ребенку, произнес он.

— Утка… рыба?..

— Нет! Уткорыб, — сказал Гарри, испытывая раздражение. — Разве ты не знаешь, кто это, тетя? Ты же взрослая! — будто это все объясняло. Совершенно очевидно, что, по мнению Гарри, он привел веский аргумент.

— Что? Это не рыба, милый, — медленно произнесла Чарити, восхищаясь богатым воображением Гарри. Было непонятно, как у Северуса Снейпа, темного, мрачного и унылого Северуса Снейпа, вырос приемный сын со столь пылким воображением.

— Почему нет? — спросил Гарри, округлив глаза. — Он ходит, как утка, и крякает, как утка, но плавает под водой, значит, он и рыба тоже.

Гарри помолчал, желая увидеть произведенный эффект, затем снова кивнул:

— Уткорыб.

Нет, Чарити понятия не имела, что это за существо. Никогда в жизни она не видела столь странное и уродливое одновременно, но все равно милое животное. Это была… утка, но… и рыба? Чарити не могла понять. Мордочку существа украшал большой оранжевый клюв, руки напоминали человеческие, но кожа была окрашена в синий и оранжевый цвета, и вдобавок существо обладало рыбьим хвостом. Просто классическое определение нелепости.

— Где ты встречал… этого Перри? — медленно спросила Чарити, не отрывая взгляда от пергамента.

— Это еще когда я жил у Дурслей! Я наблюдал за Перри из чулана. Он из телека! — воскликнул Гарри, вскидывая руки в подтверждение своих слов и при этом шлепнув тетушку Чарити по подбородку.

Чарити застонала. Оказывается, дети сильнее, чем она думала.

— Извини! — но в голосе Гарри не слышалось ни капли раскаяния. Он спрыгнул на пол и схватил перо.

— Ты поможешь мне написать «С днем рождения, папочка»? — спросил он, снова запрыгивая на колени Чарити. Та кивнула, все еще ощущая недоумение, и сомкнула ладонь вокруг руки Гарри и пера, направляя на пергамент.

Гарри сидел, болтая ногами, а его рука медленно двигалась, неуклюже выводя зелеными чернилами корявые буквы поздравления в верхнем углу пергамента. Зеленый — второй любимый цвет папы после черного.

Чарити вздохнула с облегчением. Животное существовало, по крайней мере, в волшебном ящике.

«Маглы такие странные», — подумала она, снова глядя на… уткорыба.

Хм, ей действительно нужно больше изучать телевизионные передачи. Это могло бы стать интересным проектом на ее уроках. Перри… существовал ли он на самом деле? Может, это магловское животное? Чарити понятия не имела. Она позволила руке бессознательно направлять руку Гарри, но тот вывернулся из ее захвата и спрыгнул с колен.

— А сейчас мы можем заняться тортом?! Пожалуйста! Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! — умоляюще проговорил Гарри, глядя на Чарити огромными зелеными глазами. От нетерпения он подпрыгивал, волосы торчали в разные стороны.

«Зря я позволила Гарри есть шоколадных лягушек», — подумала она, неохотно вставая.

Поморщившись, Чарити взмолилась к небесам, чтобы Северус не заметил сахарного передоза.

— Ну давай же! Вы с папой иногда такие медлительные! — пожаловался Гарри, бегая взад-вперед по кухне. Чарити подняла его себе на бедро и посадила на стол.

— Какой вкус нравится твоему папе? — спросила она, вытаскивая палочку.

Сузив глаза, Гарри побарабанил пальцами по подбородку. Какой вкус нравится папе? Папа любит бананы, но не любит клубнику, любит темный шоколад, но тот противный. Так какой вкус понравился бы папе? Гарри озорно улыбнулся.

— Папа любит мороженое!

Это была не совсем ложь. Папе нравилось смотреть, как Гарри ест мороженое, Гарри же собирался есть торт, поэтому, естественно, это должен был быть торт-мороженое, тогда и папа, и Гарри будут довольны.

Чарити приподняла бровь.

— Мороженое? — скептически спросила она, ставя муку и сахар рядом с Гарри. Выяснять его мнение оказалось не такой хорошей идеей, как она думала. Но Чарити решила согласиться, так как, если все пойдет наперекосяк, Северус не сможет упрекнуть ее и обвинить в том, что она вышла за рамки дозволенного. Он поймет, что Чарити просто уступила его сыну.

Гарри согласно промычал, с энтузиазмом кивая головой и болтая ногами.

— Папа любит мороженое! — подтвердил он, протягивая руку, чтобы потрогать яйца — их поверхность приятно холодила пальцы.

— Ты уверен?

Даже если бы это было не так, ничего бы не изменилось: то, чего хотел Гарри, хотел и Северус, и то, чего хотел Гарри, Гарри получал.

Просто невероятно, насколько изменился угрюмый профессор Снейп с тех пор, как Гарри вошел в его жизнь.

Северус не станет на нее злиться.

— Честно-пречестно, клянусь на мизинчике. — Гарри выставил мизинец и, пошевелив им, широко улыбнулся.

«Тогда ладно», — подумала Чарити и, взмахнув палочкой, наколдовала несколько мисок.

Этот день не мог превратиться в более странный. Рисунок живо стоял перед глазами, словно его наклеили на тыльную сторону век. Она в этом платье, золотые кольца… Может, спрятать рисунок? Северус, несомненно, подумает, что это Чарити побудила Гарри нарисовать ее в подвенечном платье, а Северуса в свадебной мантии. Чёрной мантии, но все же… И золотые кольца, по два для каждого.

— Гарри? Почему ты нарисовал нам четыре кольца? На твоем рисунке четыре кольца вместо двух, — уточнила Чарити. На ее лице отразились противоречивые чувства.

Отвлекшись от наблюдения за тем, как сахар и мука отмеряются сами собой, прежде чем высыпаться в миску, Гарри посмотрел на Чарити и пожал плечами, будто ответ был очевиден.

— По два на руку, — кратко сказал он, захваченный наблюдением за создающейся смесью.

«Ну, конечно. По два на руку», — Чарити покачала головой. Гарри в самом деле был особенным. Даже в своей детской логике этот ребенок умудрялся звучать серьезно, в изумлении подумала она. Но сама идея абсолютно нелепа. Чарити выходит замуж за Северуса. По два кольца на руку.

— А можно нам синее и оранжевое мороженое? — выпалил Гарри через несколько мгновений, напугав Чарити, которая как раз ставила коржи в духовку.

Мерлин знает, каков будет торт на вкус. Она совсем не обращала внимания на то, что делала.

«Оранжевое и синее? Что именно делает этот ребенок?» — Чарити смахнула с лица муку и улыбнулась:

— Конечно. Я позову домашнего эльфа.

Объяснить домашнему эльфу, зачем им потребовалось оранжево-синее мороженое, оказалось сложнее, чем Чарити предполагала. Эльф настойчиво желал узнать, почему они не заказали торт, а стали готовить его сами, и дело почти дошло до того, что эльф и Гарри поспорили, кто лучше готовит: Чарити или эльфы.

К моменту, когда эльф, пусть и неохотно, но принес наконец мороженое, Чарити уже хотелось залезть на стену или побиться головой о стол. Сердито взглянув на Чарити, эльф подсунул ей еще один торт.

В ответ Чарити раздраженно сверкнула глазами, и Гарри хихикнул.

Снова усадив Гарри на стол, Чарити предупредила:

— Сейчас будь осторожен, малыш, ладно? Коржи горячие. — Она отряхнула кулинарные перчатки и миленький фартук, которые, конечно же, имелись у нее на кухне. Северус не держал ничего подобного в своём доме. Мерлин запретил, наверное. Гарри послушно кивнул в ответ, его рот был измазан зеленой глазурью.

У Чарити снова мелькнула мысль, что, возможно, уже стоит ограничить Гарри в потреблении сахара. Северус наколдует ей что-нибудь неприятное, если Гарри не будет спать этой ночью, накачанный сахаром до краев.

Коржи выглядели… приемлемо. Хотя и были немного безвкусными. Но мороженое все исправит, по крайней мере, Чарити надеялась на это. Она покрутила блюдо и поставила его под охлаждающие чары.

— Который час, Гарри? — спросила она, доставая мороженое из холодильника.

Слегка запинаясь, Гарри посчитал с помощью пальцев:

— Э-э-э… э-э-э… четыре… пять… Тридцать! — воскликнул он, и Чарити тихо выругалась. Северус должен скоро прийти. Он сказал, что заберет Гарри в шесть.

Она протянула Гарри большую ложку и устроилась на стоящем рядом с ним стуле.

— Ладно, кроха, куда положим оранжевое мороженое? Можно сделать из него начинку, а верх украсить синим мороженым. Как тебе такая идея?

Да, Гарри это понравилось, и они постарались как можно быстрее промазать коржи мороженым.

Минуты шли, и Гарри приходил во все большее волнение, представляя папино лицо в момент, когда тот увидит торт-уткорыб и особый рисунок, сделанный Гарри.

Наконец мороженое закончилось, и торт был готов. Чарити поспешно поставила его на кофейный столик рядом с подарком Гарри. Не было смысла прятать рисунок, ведь Гарри все равно разболтает о нем.

После четырёх минут ожидания, в течение которых Гарри довольно бессвязно рассказывал об уткорыбе Перри, камин наконец вспыхнул, и из зеленого пламени грациозно вышел Северус Снейп.

— Папочка! — завопил Гарри, крепко обхватывая Северуса за талию.

Чарити подавила желание покраснеть.

Да, Северус действительно выглядел привлекательно. Он был мрачен и загадочен, но все равно красив. Семейное счастье определенно шло ему.

— Чарити, — Северус благодарно кивнул и поднял Гарри на руки. Чарити кивнула в ответ, все-таки краснея.

— С днем рождения, папочка! Я приготовлил тебе подарок и помог испечь торт-уткорыб! — Северус изогнул бровь, глядя на Чарити, и та покраснела сильнее.

— Приготовил, Гарри, — сказали оба одновременно.

— Гарри не переставал капризничать, я должна была что-то ему сказать, — произнесла Чарити после неловкого молчания. Она подняла кривоватый синий торт, на котором зеленой глазурью было неуклюже написано: «С днем рождения, папа». Гарри соскользнул с колен Северуса и помчался за своим рисунком. Через мгновение он сунул его Северусу в руку.

— Тебе нравится?! Он тебе нравится?! — спросил Гарри, подпрыгивая возле торта.

Северус по-совиному моргнул и внимательно рассмотрел пергамент, не меняя стоического выражения лица, затем слегка улыбнулся и обнял Гарри.

— Мне очень нравится, Гарри. — В голосе Северуса слышались эмоции, казалось, он немного в шоке, но Чарити решила не упоминать об этом. Рассмеявшись, Гарри вырвался из объятий.

— А теперь мы можем съесть торт?! — Он помчался к Чарити, глядя на торт умоляющими глазами.

Северус подошел к ней, чтобы рассмотреть подарок поближе.

— Торт-мороженое? — спросил он удивленно и взглянул на Чарити с подозрением. Без сомнения, Северус мог читать ее, как открытую книгу. Тот факт, что Чарити теряла дар речи в его присутствии, возможно, помогал в этом, но все же.

Гарри кивнул:

— Мы с Перри любим мороженое, поэтому и ты должен.

— Просто, чтоб ты знал, думаю, он уже переел сахара, — призналась Чарити, потому что не хотела, чтобы ее убил мужчина, в которого она влюблена. Она сконфуженно наблюдала, как Северус ставит торт на стол.

— Четыре кольца? — спросил он, опускаясь на стоявший рядом с Чарити стул и усаживая Гарри к себе на колени.

— По два на руку, — смущенно объяснила она.

— Конечно, — протянул Северус, отводя взгляд. Через мгновение они оба расхохотались. Гарри мудро покачал головой.

— Взрослые такие странные, — пробормотал он, прислоняясь к смеющемуся папе. Тетя Чарити и папа покраснели, и Гарри улыбнулся.

«Мы станем идеальной семьей, — подумал он. — Когда-нибудь».

1) Перри-Утконос (Perry the Platypus) — персонаж американского мультипликационного сериала «Финес и Ферб».

Вернуться к тексту