Болото (гет)

— Так вам, значит, не метрические книги нужны, герр Граус? — спросил патер Рихард у лысого господина в потёртой шинели, усталого на вид, но с быстрым взором тёмно-серых глаз.

— Не только они, патер Рихард. Мне не про даты и имена, мне, главное, про людей самих узнать хочется. Что за люди у вас тут, патер Рихард? Чем интересны, случалось ли что необычное?

— Да обычные у нас тут люди, герр Граус. Рождаются, женятся, сами детей на свет приводят. Пашут и сеют. Умирают, как и все, в свой черед. Случается, конечно, кому-то и рановато покинуть сей мир, но на то воля Божья, герр Граус. Главное, чтобы смерть у человека была добрая, чтобы в грехах покаяться и причаститься успел. Чтобы могила в освящённой земле была. Но на моей памяти только несчастным Петеру и Марте не повезло умереть злой смертью.

— А что с ними случилось? Расскажите!

— Отчего же не рассказать…

Над Чёрными болотами стояла поздняя осень. Последние листы облетали с деревьев, сиротливо кружась в стылом воздухе под бесконечным плачем дождя. Скоро пора ненастья должна была закончиться. Скоро должны прийти несколько тихих серых дней, предваряющих наступление первых холодов. Скоро Петер должен уйти с господином бароном на охоту в болота…

Петер, третий сын мельника Пауля, был молод, красив и ловок во всём, что делал. Самую глубокую борозду прокладывал он за плугом, сноровистее и быстрее всех справлялся с покосом, не было ему равных ни в борьбе на кулаках, ни в управлении лодкой. Он уже сейчас был одним из лучших охотников округи. Все девушки — да и многие замужние женщины, что греха таить — заглядывались на него. Но в сердце его царила одна лишь Марта. А у Марты сейчас на душе было неспокойно, не хотела она отпускать Петера на болота.

— Ну, Марта, успокойся! Не первая это у меня охота, да и места эти я давно знаю. И не один я туда пойду: и дядя Курт с нами пойдёт, и господин Радер — это всё добрые, опытные охотники. Что мне там с ними сделается? Или ты боишься, что я приглянусь какой-нибудь болотной ведьме? — Петер усмехнулся, светло и по-доброму. — Зря боишься! Я-то свои клятвы помню. Надеюсь, что и ты свои не забудешь.

На том они и распрощались. То был последний раз, когда Марта видела Петера живым. Наутро, ещё до света он ушел из деревни с охотниками в болота. С самого начала охота не задалась, их маленький отряд кружил по болотам, но дичи попадалось мало, а люди понапрасну теряли много сил. На третий день внезапно налетел злой ветер, всё небо закрыла чёрная туча и разразилась страшная буря. Последняя запоздавшая гроза в году — с яростным ветром, ослепительными молниями и раскатами грома, словно раскалывающими само небо. Казалось, все силы ада прорвались на небо и устроили там безумную пляску. Старожилы не могли припомнить, чтобы на их веку в это время года случалась такая гроза, а охотники клялись и божились, что во время бури видели, как в землю бьёт чёрная молния. Дурной знак! И именно во время этой бури и погиб Петер. Он сошел с тропы и угодил в трясину. Отчаянно звал он спутников, но те были насмерть напуганы разразившейся вокруг них бурей, опасались завязнуть сами и не пришли ему на помощь. Так и окончил свою жизнь Петер — в разгар бешеной бури, в трясине, без отпущения грехов. Не обрел он христианской могилы и даже место его гибели точно никто не мог вспомнить. Просто был человек — и сгинул без следа в бездонной топи.

Долго рыдала безутешная Марта, долго молила небо, чтобы оно вернуло к ней любимого. Старые люди её уговаривали:

— Брось ты его звать, заявится ведь! Он сейчас без отпевания лежит, и душа его неупокоенной мучается. Нехорошо это! Вот возьмёт мертвец, да вылезет из болота, начнёт под окнами стучать и людей к себе в топь сманивать. Не зови его, не буди лиха!

Впрочем, ничего страшного не происходило, и такие опасения со временем развеялись.

Успокоилась со временем и Марта, но прежней бойкой девушкой она так и не стала. Она словно застыла в своём горе. Всё ходила в том платье, что было на ней при последнем свидании с Петером, месяц за месяцем.

Но даже от долгого отчаянного горя краса Марты не увяла, и парни как и раньше на неё заглядывались. Да и из семьи она была хорошей, достаточно зажиточной. На Троицу сосватали её за Дитриха, что был единственным сыном Косого Михела с фермы через реку. Свадьбу решено было устроить на святого Мартина, когда закончатся все работы в полях.

За неделю до свадьбы неладное начало делаться с Мартой. Не спала, не ела, лицом посерела. Матери по секрету шепнула, что в шуме ночного ветра за окном ей всё чудится голос Петера, который упрекает её за то, что она клятву, некогда ему данную, собирается нарушить, и зовёт к себе. На болота. Мать отвела её к патеру.

После разговора со священником Марте стало будто легче, да только ненадолго. За два дня до свадьбы она посреди ночи перебудила всю семью отчаянным криком. Когда начались расспросы, она поначалу только дрожала и плакала, но позже сказала, что видела из окна Петера. Он стоял у ограды в лунном свете точно живой и даже словно помолодевший, широко и светло улыбался и манил её рукой к себе.

В дом позвали священника. Патер Рихард обошел двор и все углы в доме, читая молитвы и окропляя всё святой водой.

Днём Марта вновь успокоилась и даже немного лицом порозовела. Вечером она с матерью в последний раз примерили и подогнали платье, в котором девушка должна была пойти к алтарю. Перед ночью отец обошел двор, ещё раз проверил, хорошо ли заперты калитки, и спустил на ночь пса с цепи.

Ночью в маленькой светлице Марты раздался короткий звонкий вскрик. Не сразу родные с постелей вскочили, не сразу дверь к ней отворили. Когда же вошли, то обнаружили пустую комнату и распахнутое настежь окошко. Нет нигде Марты! И платье её свадебное тоже пропало.

Девушку начали искать. Смотрели в доме и на дворе, громко звали её. На дворе нашли смертельно перепуганного пса. Он забился под сарай и жалобно скулил. Явно с Мартой случилось недоброе! Начали искать на улице. Наконец выбежавшая на околицу мать увидела, как через поле, по дороге к болотам быстро убегает озаренная лунным светом девичья фигурка. И платье на ней, как кажется, одето свадебное. Мать хотела броситься следом, но мужчины удержали её и увели домой. А сами стали собираться в погоню за явно обезумевшей Мартой.

В ночи люди с собаками вбежали в лес и довольно быстро взяли след Марты. След вел прямо к болотам. Мужчины бежали изо всех сил, громко звали девушку. Им отвечал лишь свист пронзительного ночного ветра да скрип деревьев. А с небес на лесную чащобу лился мёртвенный свет луны. Точно силился укутать землю в саван.

Внезапно впереди, уже у самых топей мелькнуло что-то светлое, что-то похожее на человеческую фигуру. Оно виднелось среди деревьев, словно свисая с ветвей и чуть колыхаясь. Неужели несчастная повесилась? Но нет, то было лишь её свадебное платье, наброшенное на сук. Меж тем следы девушки становились словно легче и слабее. И они уходили прямо в глушь болот. Искать кого-то там сейчас, ночною порой, было бы настоящим безумием. Погоня вернулась назад.

Наутро поиски продолжились. Мужчины из деревни обошли по границе ту топь, где исчезали следы Марты. И они не нашли иных следов, не обнаружили признаков, что девушка вышла из болот. Значит, она оставалась сейчас там, в проклятой топи. Самые опытные и отважные пробовали заходить на болота, но там они быстро теряли след Марты. Похоже, несчастная там и сгинула.

Поиски продолжались ещё несколько дней. После стали просто ждать. Время тянулось тоскливо и холодно. Выпал и растаял первый снег, пришла зима, наступили морозы...

— Больше её никто не видел. Сгинула она без следа в проклятом том болоте, — патер Рихард горько вздохнул. — Вот такая история с Петером и Мартой приключилась.

— Какая любовь! Подумать только, вернулся из мира мёртвых за любимой! — воскликнул Граус. — Впрочем, это всё наверняка лишь безумный бред расстроенного воображения несчастной Марты, — добавил он, чуть погодя.

— Считайте это бредом, считайте это всем, чем хотите, — промолвил патер. — Только не считайте это любовью! Разве это любовь: утащить любимую в тёмную гибельную пропасть? Нет, никакая это не любовь, но лишь жадность души. Петер, приходивший к Марте, был уже не тот славный юноша, которого мы все знали. Его душа слишком долго скиталась в нечистом месте и от любви в ней осталась лишь жадность к тому, что ранее было безмерно дорого.

Патер немного помолчал.

— Впрочем, тот мертвец, что являлся Марте, мог быть вовсе не Петер, а злобный болотный дух, принявший его внешность и присвоивший голос. Злое и холодное, вечно голодное создание, которое неизменно тянется к людям и теплу их чувств.

— Да, может быть и так… — задумчиво пробормотал Граус.

— В любом случае, попросим Всевышнего, чтобы он помог душе Марты выбраться из той трясины. И если её любовь была столь велика, что привела в пропасть тьмы, то пусть Господь в безмерном милосердии своём простит ей это. И приведёт её туда, где ей и следует быть. Аминь!

— Аминь.