Кровь врага (джен)

"Если бы я знал, как себе помочь, но я не знаю, как себе помочь. Поэтому приходится полагаться на этих идиотов", — взгляд светлых, почти прозрачных глаз остановился на двух мужчинах в грязных мантиях.

— Волнуетесь, шеф? — весело спросил Крауч. — Не переживайте, мы все сделаем — комар носа не подточит.

— Это сложное зелье, — лишь ответил Волдеморт. И подумал: "Если бы я обладал сейчас хоть десятой частью моих сил, мальчишка бы раз и навсегда запомнил, что называть меня следует "милорд" и никак иначе". Однако его кукольное тельце не было способно даже произносить длинные предложения. Рот плохо слушался, выносливости не хватало… Петтигрю явно лепил гомункула из... того, что было, и палок, а ведь мог бы и постараться… От мысли, что этому крысенышу выпала честь варить настолько сложное и важное зелье, Волдеморту делалось дурно.

— Милорд, не переживайте, — тут же залебезил Питер, ощутив на себе его тяжелый взгляд. — Котел купили, Риддлову могилку нашли, мальчика доставит Барти, что там еще по списку?

— Плоть слуги, — голос Повелителя был тихим, словно шуршала бумага, и не мог передать ту ярость, которая в тот момент клокотала в его душе. Петтигрю каждый раз делал вид, что забыл эту важную составляющую. Очевидно, что расставаться даже с сантиметром своей плоти он не хотел.

— Милорд, а зуб считается? Я могу выбить себе зуб… Или вырвать клок волос?

— Сказано же: "крайняя плоть слуги". Так что не увиливай! — встрял Барти.

— Ты тоже слуга! Вот сам и жертвуй свою крайнюю плоть!

— Я что, крайний? Моя задача — Поттера привести! А ты пока изучай, может, найдешь у себя чего-нибудь ненужное, — и Крауч кинул в Петтигрю анатомическим атласом, который нашел в библиотеке поместья. Питер увернулся, атлас полетел прямехонько в гомункула и придавил тщедушное тельце. Питер и Барти бросились к нему — Темный лорд был без сознания, в гомункуле еле теплилась жизнь.

— Он на пороге очередной смерти, — лицо Питера стало серьезным. — Нам придется провести ритуал прямо сейчас!

— Но у нас нет Поттера!

— Нам не нужен весь Поттер, мы же не собираемся запихивать его в котел целиком. Просто притащи немного его крови.

— Ночь на дворе, ученики видят десятый сон!

— Плевать, Барти! Лети в Хогвартс, добывай кровь врага — и живо обратно.

Когда Барти выпил оборотное зелье и аппарировал в Хогсмид, Питер забегал по дому: ему нужно было подготовить котел, подогреть воду, все время проверять, что жизнь не ушла из того, что сейчас напоминало уродливую, сморщенную куклу.

— Потерпите, милорд, еще немного. Вода уже закипает, а пока Барти отсутствует, я сбегаю за костью вашего отца.

Барти все не было, гомункул замер и уже как будто не дышал, и Питер решил начинать ритуал. Едва он бросил в зелье кость, как с громким хлопком в комнате появился Крауч под личиной Аластора Грюма.

— Пляши, Питер, — сказал лже-Грюм, протягивая нечто, завернутое в тряпицу. — Вот тебе "плоть слуги".

— Что это?

— Наткнулся в Хогсмиде на Малфоя и не удержался — отчекрыжил предателю мочку уха. А это, — он вытащил из кармана окровавленный носовой платок, — кровь врага.

— Платок бы почище, — заметил Питер и кинул его в зелье. — "Соплей слуги" в списке ингредиентов не было.

— Я почти потерпел неудачу. Он меня раскрыл. Встретил у входа в Хогвартс.

— Кто, Гарри? — не понял Питер, он опускал в зелье гомункула и слушал вполуха.

— Нет, Дамблдор. Такой строгий, глаза скорбные, на лбу — вертикальная складка. Чувствую — засада: профессора и авроры затаились где-то за колоннами. Я замялся, чтобы дальше не проходить, и тут меня осенило: у шефа много врагов, так какая для зелья разница, Поттер это или не Поттер. Взял и врезал ему от души по носу.

— Кому?

— Дамблдору! У него из носа кровь полилась, я схватил платок, собрал, сколько смог, и бежать. Пока они прочухались, я уже у антиаппарационного барьера был.

— Что-то мне это все не слишком нравится, — скривился Питер.

— Не переживай, вон уже из котла что-то полезло…

Темный лорд был страшно худ и бледен. У него были алые глаза, в которых, казалось, горели языки пламени, длинный тонкий нос, словно сломанный в нескольких местах, и платинового цвета волосы. Барти и Питер поспешили вытащить его из котла и укрыли мантией.

— Милорд?

— Шеф?

— У вас получилось! Мальчики мои, у вас получилось! — заговорил Волдеморт высоким голосом, слегка растягивая гласные. — Теперь мне нужно собрать Пожирателей, но я не могу предстать перед ними в таком виде. Совершите набег на лавку мадам Малкин, мне нужно не менее дюжины мантий. И я предпочитаю сиреневые и лавандовые оттенки.

С этими словами он направился к окну, открыл тяжелые створки и полной грудью вдохнул холодный, влажный ночной воздух.

— Барти, тебе не кажется, что что-то пошло не так? — тихим шепотом произнес Питер.

— Нет, но если хочешь, могу проверить, — прошептал в ответ Барти и громко спросил:

— Милорд, чего бы вам сейчас хотелось больше всего?

— Чашку горячего чаю с цветочным медом, абсолютной власти над Магической Британией, убить Гарри Поттера, и чтобы мои слуги не тянули с выполнением приказов. Мантии! Живо! Питер, мальчик мой, дай твою палочку, и я буду пытать вас обоих Круциатусом.

— Видел? Все в норме, — ответил Барти, схватил Питера в охапку и аппарировал с ним в Косой переулок — лавка мадам Малкин сама себя не ограбит.