Лягушка Благородная (джен)

Когда я вошла вслед за Рейзелом в гостиную, у меня сложилось впечатление, что вся мебель вымазана чем-то. Потому что весь свет Лукедонии встретил меня стоя. Причём не просто стоя, а на максимально возможном удалении от диванов и кресел. Как будто, я не знаю, они были плотоядными. Или ядовитыми. Вопрос «Что стоим, кого ждём?» застрял у меня в горле и так и не проник наружу целиком, однако озадаченно изогнуть бровь всё же заставил. Я несколько мгновений взирала на толпу, а безмолвствующая толпа каджу взирала на меня. В итоге, я сдалась первой — вздохнув и неэлегантно закатив глаза, я изящно проплыла к чёрному креслу с высокой спинкой и уселась. В смысле, плавно опустила на подушку свой аристократический зад.

— В ногах правды нет, — кисло улыбнулась я. — Располагайтесь.

Раскрея села первой — в удобное кресло напротив меня. Как на трон села. Так, вот оно что. Надо будет из одной из гостиных вынести всю мебель и заменить на каплевидные кресла, которые без каркаса. Чтобы неформальная встреча была воистину таковой. Остальные же каджу рассаживаться не торопились — они столпились вокруг кресла Лорда. И только Рейзел чинно расположился в ближнем ко мне углу дивана, а Эскер и Рагар за каким-то чёртом встали за моим креслом. Аргх... Я уронила лицо в ладонь с таким громким шлепком, что повтори я это ещё раза три-четыре, это были бы аплодисменты.

— Что происходит? — устало выдавила я.

— Вы не приносили мне присяги, — отозвалась Раскрея.

— Истинные Ноблесс никогда не приносили присяги, Раскрея, — ответил за меня Эскер.

— По какой причине? — изогнула бровь Лорд.

— По этой самой, — я махнула рукой в сторону Эскера. — Присяга Лорду означает, что решения его неоспоримы. Они могут ошибочны, могут нарушать порядок и расшатывать баланс сил, могут наносить вред и сеять смуту. Но они остаются неоспоримыми. Иными словами, истинный Ноблесс не смог бы исполнять свой долг, находясь под присягой.

— В чём заключается долг Ноблесс? — она свела брови. Все уставились на меня. Все, включая Франкенштейна, только что вошедшего с тележкой с чаем.

— Ох... Тут так сходу и не объяснишь, в двух словах, — я вздохнула и откинулась на спинку кресла, подняв глаза к потолку. — Мироздание создало нас как гарант баланса сил. В сущности, мы представляем собой превосходящую силу для любой мощи. Так было задумано для того, чтобы всякий желающий обрести чрезмерную силу и власть трижды подумал, стоит ли попытка жизни. Потому что мироздание не позволит существовать неконтролируемой силе, превосходящей силу Истинного Ноблесс, — я сжала переносицу, хмурясь, а потом снова уставилась в потолок. — Основная цель нашего существования — смирение алчности. Сам его факт должен сдерживать страхом смерти. Однако, за нами также закреплён долг судить и карать нарушителей баланса. Тех, что расшатывает порядок в соответствии с тяжестью и исправимостью головы преступника. Поэтому Эскеру предстоит много и упорно учиться, а Лагус был казнён.

— Остальные главы? — голос Раскрея звучал чуть потеряно. Я перевела взгляд с потолка на неё.

— Они последовали приказу Лорда, будучи под присягой, — я протяжно выдохнула. — Нарушение приказа было бы преступлением. Причём, если бы главы после этого нарушения не совершили ничего в части массовых убийств и расшатывания баланса, это бы меня даже не касалось. Это был бы вопрос суда Лорда.

— Иными словами, вы не можете воскресить других глав в связи с отсутствием преступлений в части нарушения баланса сил с их стороны? — уточнила Лорд.

— По сути — да, — мрачно отозвалась я, снова накрывая лицо ладонью. В этот раз без шлепка. — Я не могу быть пристрастной.

— Значит, ваши желания могут противоречить долгу? — неприятный допрос продолжался.

— Желания? — переспросила я. — Если долг велит казнить брата, супруга или друга, мы обязаны сделать это, — моя ладонь соскользнула на подлокотник кресла, и я посмотрела Раскрее прямо в глаза: — независимо от наших желаний.

— Раскрея, — подал голос Эскер, — я должен был рассказать тебе. Тогда, быть может...

— Ой, умолкни, — раздражённо оборвала его я. — Ты столько всего рассказать забыл, что проще вспомнить, чего ты не забыл. Ты хоть представляешь себе, сколько дерьма придётся разгребать за тобой? — я повернулась к нему. И таки да — мой взгляд наткнулся на его зияющие ноздри. Я резко выдохнула, чтобы не заржать. Получилось даже злобно. — Текущая ситуация с нарушением баланса людьми стала возможна из-за твоего решения.

— Я этого не хотел, — тихо заметил.

— Я знаю, — резко отозвалась я. — Иначе тебя бы тут не стояло.

Повисло молчание. Причём, не совсем понятно, по какой именно причине присутствующие так шокировано на меня смотрели — из-за слова «дерьмо» или из-за того, что я отчитала Лорда, пусть и бывшего.

— Прошу вас, пейте чай, — я поднялась. — Я вернусь через несколько минут.

Опять же, вставать было не обязательно. Я скользнула снова на остров. Чем он мне так приглянулся? Может, тем, что здесь было очень далеко до любого, кто способен мыслить, и я могла выдохнуть. Впрочем, изменчивое море тоже восхищало меня при каждой встрече. Здесь прояснилось, и вода обманчиво успокоилась. Почему обманчиво? Потому что я могла видеть штормовые тучи на горизонте. Океан вскипит уже через пару часов, вздымая тонны воды и песка со дна к бьющим в небе сиреневатым и слепяще-голубым молниям. Вернуться сюда, что ли, с Рейзелом?

Я подошла к кромке воды. Прибой тихо шелестел, разбиваясь о камни. Около острова не было мелководья — будто это огромный валун просто торчал из воды. Берег резко уходил глубоко под воду, так что можно было нырять прямо с камней. И почему бы мне, собственно, этого не сделать? Будучи уверенной в своём уединении, я начала расстёгивать платье, когда услышала тихое покашливание. Я резко обернулась и обнаружила Рагара, стоящего посреди острова и смотрящего на меня.

— Как ты здесь оказался? — нахмурилась я.

— Рейзел-ним, — пояснил он. — Он просил меня отправиться с вами, если вы решите покинуть особняк этим способом.

— А... — я покачала головой. — Это вовсе не обязательно... Я хочу искупаться. Отвернёшься? Присоединишься? — Рагар растерялся. — Я имею ввиду плавание и только.

Я не стала дожидаться его решения, шевельнув пальцами, чтобы нижнее белье стало больше похоже на купальник, и выбралась из платья. Оно кучей легло на камни, и где-то под ним были погребены и туфли. Я спрыгнула в воду и сразу нырнула довольно глубоко. Ну, не настолько, чтобы прямо ловить удильщика, но всё же. В воде было темно и пусто. Уже была ночь, так что мимо меня не проплывали рыбы. Дно было далеко, да и я сомневалась, что там была какая-то растительность — скорее уж камни. Здесь могли бы быть медузы, наверное, но и они как-то отсутствовали. И в таком месте Рейзел провёл больше восьми столетий. Н-да, не лучший выбор, однако. Впрочем, это чем-то напомнило особняк ночью — там также темно и пусто. И иногда бывали медузы...

Я дёрнулась от прикосновения пальцев к плечу. Рагар жестом показал мне всплывать, и я последовала за ним. Ну, мало ли, может, у него какой разговор ко мне важный.

— Вы меня напугали, — сообщил Кертье. — Вы долго не появлялись над водой, и я подумал, что вы ударились об дно.

— О, у меня очень плохие шансы потерять сознание, даже если бы это случилось, — я чуть улыбнулась. — К тому же, здесь глубоко.

— Это я уже понял, — согласился Рагар. — Я хотел поговорить с вами.

— Мы говорим, — я усмехнулась. — Но, возможно, ты бы хотел поговорить на берегу?

Он кивнул. Я не видела, где берег, и мне не хотелось сообщать об этом Рагару. Я бы вряд ли смогла ответить на вопрос, почему. Так что я подплыла к нему, положила ладонь на плечо и скользнула обратно на остров, по пути избавившись от воды. Просто одна только мысль, как прилипнут ко всему телу тяжёлые пряди волос заставила меня содрогнуться. На острове я сразу же убрала руку с гладкой кожи Кертье и двинулась к своему платью. Ну, к парчово-шёлково-гипюровой куче. Встряхнув его, в смысле, платье, я облачилась, вернув белью прежний вид.

— Так о чём ты хочешь поговорить? — я повернулась к Рагару, вставляя ноги в туфли.

— О клане, — он уже стоял в брюках и застёгивал рубашку. Хм...

— Я никогда не лезла в дела кланов, — я пожала плечами. — Не планирую и впредь.

— Не о клане Кертье, — он поднял голову и посмотрел на меня. — О вашем клане.

— О моём? — так, что-то я не догоняю... — А что с моим кланом?

— Я решил полностью передать клан Раджаку, — начал он. Так, нас, по ходу, к сути вопроса Сусанин поведёт. — Я думаю, это будет наиболее разумное решение. К тому же, на данном этапе я скорее заторможу развитие, нежели подстегну его. Мне кажется, что в управлении кланом я не нужен. Однако, это означает, что мне следовало бы покинуть его.

— Тебя там и так пятьдесят лет не будет, — озадаченно скривилась я. — Я и мой клан здесь при чём?

— Я полагаю, что ваш клан должен остаться единственным незыблемым элементом мироздания, — он задумчиво нахмурился. — По крайней мере, так я понял ваши слова о долге клана. И я считаю, что отошедшие от дел старики должны как раз хранить традиции, а не мешать молодым.

— И поэтому?..

— Поэтому я хотел бы войти в ваш клан, — Рагар посмотрел на меня в упор,

Я замерла. Не в изящной позе, сложив красиво кисти, как для портрета, а как застигнутая ночью у холодильника диетичка: когда Кертье произносил это, я вставляла ногу в туфлю и промазала, впечатавшись пяткой в камни, из-за чего тело спружинило и загнулось. Мои глаза округлились, а брови поползли на свидание к волосам.

— Так, давай-ка уточним, — после секунд пяти молчания прохрипела я. — Ты в виду имеешь что? — о, во мне проснулся кто-то маленький и зелёный.

— Я имею в виду, что хотел бы стать членом вашего клана, — невозмутимо изрёк Рагар.

— В качестве кого? — у меня в клане только одна семья — главная, и ну... как бы...

— Мне непонятен ваш вопрос, Родела-ним, — признался он, уже поправляя плащ. — Член клана — это член клана.

— У меня сложилось впечатление, что мы друг друга сейчас вообще не очень понимаем, — озвучила очевидное я. — Боюсь, ты совсем не осознаёшь, что представляет из себя мой клан. Прежде всего, он состоит только из главной семьи, больше там просто никого нет и не было никогда. И в этой связи твои слова... ну... как бы сказать...

— Я понял, — Рагар резко отвёл глаза. — Я не это имел в виду...

— Ага... — я, наконец справившись с туфлей, приблизилась к нему, сложив ладони лодочкой. — Ты понимаешь, что тебе придётся отречься и от своего клана, и от присяги Лорду? Понимаешь, что долг ноблесс коснётся и тебя? Понимаешь, что он не оставит тебе права на следование привязанности?

— Понимаю, — он кивнул.

— Точно? — я остановилась в шаге от него и посмотрела прямо в глаза. — Если твой сын устроит геноцид, ты сможешь остановить его и, если понадобится, убить? Или, по крайней мере, не помешать мне сделать это?

Рагар сжал переносицу и глубоко, очень глубоко, вздохнул. Да, история клана истинных ноблесс мало напоминает сказку. Собственно, убийство кровного родственника осуществлялось разными способами в каждом поколении. Для нас это не то, чтобы нормально, просто... Истинный ноблесс обязан исполнить свой долг, даже если ради этого придётся, образно говоря, вырвать себе сердце.

— Если такое случится, — медленно проговорил Рагар, — это будет уже не мой сын.

— Ха... — я тяжело выдохнула и протянула ему руку. — Давай вернёмся в особняк. Об этом поговорим позже. Скажем, завтра.

Он кивнул и осторожно коснулся моей ладони. Его рука была жилистой, а кожа — сухой. Это была натруженная ладонь воина, отдавшего тренировкам и битвам долгие годы, а вовсе не нежная ручка аристократа. Я сжала его руку сильнее и скользнула в особняк, но не в большую гостиную, а в ореховую. Просто я подумала, что явись мы пред ясны очи собрания посреди гостиной за ручку, это было бы слишком для этого вечера.

— А что думает о твоей идее Раджак? — поинтересовалась я, когда мы вышли в коридор. — Если ты передал ему титул каджу, то и решение принимать ему.

— Он не выразил протеста, — тихо отозвался Рагар.

— Но и восторга, надо полагать, не было, — хмыкнула я. — Подумай об этом. Десять раз подумай. Вряд ли существует более унылая участь, чем быть членом моего клана.

По мере приближения к большой гостиной все громче был слышен какой-то весёлый гомон. Оставшиеся там каджу галдели и смеялись в голос, и вообще вели себя подозрительно. Стены этого дома очень давно не слышали смеха, а тут прямо пятьдесят оттенков хохота. Я легко могла различить баритон Эскера, сопрано Раскреи, тенор Раджака, бас Геджутеля... Но о чём они там так веселились, оставалось загадкой.

Я остановилась перед дверью, собираясь с мыслями. Общество Рагара было мне приятно, но я, вообще-то, смывалась на остров, чтобы побыть там одной. Но кого это волнует?.. Впрочем, Рейзела можно понять, хотя он и был совсем взрослым, когда я уснула. Рагар, разумеется, неверно истолковал мой затуп перед дверью и галантно распахнул её, чуть склонившись. Я с трудом удержалась от того, чтобы закатить глаза и фыркнуть — всё же он из лучших побуждений.

— Родела! — радостно возопил Эскер, двинувшись навстречу, стоило мне перешагнуть порог. — Хотя, я вроде должен теперь называть тебя каджу-ним?

Шта? Это с какого это перепоя? Я остолбенела в дверях, и если бы не реакция Рагара — а возможно, он просто знал, что это случится — он бы меня снёс. Ну, по крайней мере, врезался. Я стояла, как пыльным мешком огретая, и хлопала глазами, не желая соединять Эскера и обращение ко мне «каджу-ним». Это же ни в какие ворота!

— Не вижу ни одной причины для этого, — сглотнув, выдавила я.

— Как это? — Эскер остановился, задумчиво потирая подбородок. — Я ведь теперь часть твоего клана.

— Только формально, — я попятилась. — Я же говорила...

— Так не пойдёт, — решительно и пьяно — пьяно?! — отозвался Эскер. — Я всегда хотел сделать существование Ноблесс менее одиноким. И теперь, раз уж обязанностями Лорда я более не обременён, я могу, наконец, это сделать!

— Пха... — я скорчила унылое лицо. — Давай поговорим об этом потом.

Бывший Лорд на удивление легко согласился на моё «потом» и начал рассказывать какую-то шутку, ещё не до конца развернувшись к остальным гостям. Рейзел всё ещё сидел на том же месте и слегка ошарашенно следил за всеми. Я поискала глазами Франкенштейна — он обнаружился в углу гостиной рядом со столиком с чаем. На его лице красовалась лукавая улыбка. Я решительно направилась к нему. Рагар двинулся было за мной, но я сообщила ему, что больше сегодня скользить не намерена, так что он вполне мог насладиться выпечкой и чаем. Что я, зря вчера старалась?

— Франкенштейн, — тихо позвала я, приблизившись, — ты что-то подмешал в чай?

— Возможно, — хитро улыбнулся он, — немного.

— Они в дрова, — хмыкнула я. — Без дури чай есть?

— Я оставил для Мастера и для вас, — Франкенштейн снова улыбнулся, на этот раз дружелюбно.

— Ты потрясающий, — констатировала я, принимая чашку из его рук. И невольно подвесила его.

— Простите, что? — глухо переспросил он.

— Я сказала, что ты потрясающий, — я сделала маленький глоток чая — это был не тот, что я заваривала сама. — Прекрасный чай.

Я понадеялась, что смогу незамеченной пробраться к дивану и встать за спиной у Рейзела, чтобы не испортить общее весёлое настроение. Но именно в этот момент Эскер решил привлечь ко мне всеобщее внимание. Начал он, в принципе, за здравие. Точнее, с Третьей Оборотничей. Он прям живописал мои подвиги, хотя знать не знал, как там дело было. Скажем так, образ мой в его повествовании был сильно романтизирован, равно как и само сражение. Хотя по сути, это была резня или бойня. Кому как больше нравится. Но вот потом...

— И только вообразите себе моё удивление, когда я увидел Роде... каджу-ним в переднике, чепце и с полотенцем в руках! — как сделать так, чтобы он умолк? — Она сама испекла всё, что мы с вами сейчас едим! Вы хоть представляете себе, какой нас удостоили чести?

— Эскер, — тихо произнесла я, — что ты несёшь?

— А разве я солгал хоть словом, Ро... каджу-ним? — он посмотрел на меня с искренним недоумением.

— По сути — не так чтобы очень, — неохотно согласилась я. — Но ты чрезмерно приукрасил меня. Я всего лишь, — Мэри-Сью, — инструмент мироздания.

— То есть, вы и правда участвовали в кампании по зачистке оборотней, Родела-ним? — пробасил Кей Ру.

— Участвовала? — переспросила я. — Правильнее сказать, я её и проводила. Я ведь там была одна.

— Совсем без поддержки? — нахмурился Лудис.

— Она мне не особо требуется, — я пожала плечами. — К тому же, моё вмешательство нельзя назвать вмешательством Лукедонии. Скорее, я как стихийное бедствие.

— А на досуге вы печёте сладости? — уточнила Розария.

— Ага, и вышиваю гладью и крестиком, — я вздохнула. — Здесь тысячелетиями нечем заняться. Приходится что-то придумывать, чтобы не уснуть с тоски в одиночестве, знаешь ли.

— Больше ты в одиночестве не останешься! — объявил Эскер.

— Кто-то забыл о своём наказании? — я изогнула бровь.

— Семьдесят лет — мгновение для твоей жизни, разве нет? — бывший Лорд продемонстрировал улыбку во все тридцать два.

— Да сколько мне, по-твоему, лет? — возмутилась я.

— Столько не живут, — ухмыльнулся он.

Я отмахнулась. А хотелось предложить ему прочную обувь и фонарик. Потому что там, куда хотелось его послать, темно и идти туда очень далеко. Но он ведь сходил бы, вернулся и сказал, что ничего там нет интересного. Однако, обстановка всё же разрядилась. Свет Лукедонии оказался вполне способен к неформальному общению. Вот только каджу Блостер... Ну, он был собой просто. Почти уверена, что разграбил бы мои клумбы, если бы они у меня были. Кстаааати...