Жребий Софии (джен)

Декабрь 1912 года

Уловив звонкий детский визг, София выглянула в окно. Утром выпал обильный снег, и Сара вдохновенно играла в снежки с Тедом, Лу и Модести — детьми соседей, с которыми успела подружиться за прошедшие месяцы. С Лу они еще и учились в одном классе, причем Сара, пусть поначалу и стеснялась, что старше всех, скоро освоилась и стала относиться к одноклассникам скорее покровительственно. Учеба ей давалась легко: Сара была прилежной, ответственной и умненькой — наверное, в Марка. Впрочем, о ее матери — настоящей матери — София по-прежнему ничего не знала и старалась не думать. Пусть покоится с миром, как все, что осталось в прошлом.

София проводила день за днем, рисуя иллюстрации к статьям и рекламным объявлениям, а недавно ей сделало заказ издательство. Требовалось проиллюстрировать книгу о приключениях одного сорванца, Тома Сойера; София добросовестно рисовала персонажей, а по вечерам по очереди с Сарой они читали про несносного мальчишку вслух.

— А дядя Марк был таким же, да? — спросила однажды Сара. София не могла бы ответить точно, но ей казалось, это вполне возможно.

— Давай спросим у него в письме.

Марк тогда ответил, что, пожалуй, на Тома Сойера чем-то был похож. В следующем письме они уточнили, бродил ли он ночью по кладбищу, брал деньги за то, чтобы другие красили за него забор, или прикрывал перед учителем симпатичную ему девочку. Этот вопрос Марк предпочел не заметить.

Новая жизнь уже казалась такой привычной, что лишь письма из Белфаста напоминали: когда-то все было иначе. Читая их, София чувствовала себя стоящей на твердом берегу и наблюдающей за лодками в бушующем море.

С отцом и Виолеттой, слава Богу, неприятностей не случалось, даже наоборот: отец нашел нового ученика взамен бедняги Андреа, и тот непрестанно оказывал Виолетте знаки внимания. Что еще удивительнее, Луиджи, так его звали, нравился и самой сестре, чем-то неуловимо напоминая покойного Коннора, отца ее малыша. Отец тоже был им доволен, а еще наслаждался семейным счастьем с миссис МакКан.

А вот за Эмили было тревожно. После гибели обоих братьев подруга, кажется, связалась с отчаянными людьми и вынуждена была покинуть Белфаст. Писем от нее София давно не получала.

Марк же писал очень часто. Вернувшись в Ирландию, он навестил семью Софии и представился; Виолетта его уже знала, и отцу, пусть поначалу недовольному, тоже пришлось его принять — и София понимала, что отец долго будет ворчать, но в конце концов привяжется к Марку. Конечно, Марк спрашивал, как дела у Сары, у самой Софии, но в основном писал о корабле. "Гигантик", к его радости, должен был стать более безопасным, чем был погибший "брат". Лорд Пирри, страшно удрученный смертью племянника, и сломленный трагедией Брюс Исмей наконец поняли, что Марк предлагал правильные решения, на которые стоило потратиться.

Вот и в последнем письме, полученным Софией полчаса назад, Марк распинался насчет двойного борта и поднятых переборок, у которых к тому же появилась какая-то хитрая система электронных индикаторов того, что они закрыты. София разрывалась между чтением и тем, чтобы не упустить стоявшие в духовке итальянские пончики — бомболоне. Чаще их, конечно, жарят, но Софии больше нравились испеченные: они были мягче. На сей раз она не стала просить Сару помогать готовить, девочке надо и просто отдохнуть.

С улицы раздался веселый голосок: Сара здоровалась с кем-то. София, закрыв духовку, вновь выглянула в окно: рядом с девочкой стояла Джоанна и о чем-то болтала, а вскоре скрылась в подъезде. Трех минут не прошло, как София уже открывала ей дверь.

— Чудесный запах, — улыбнулась Джоанна, входя и слегка стряхивая с ботинок снег. Конечно, после уличной прохладной свежести она могла и уловить легкий запах лимонной цедры, которую София добавила в тесто. — Надеюсь, ты меня угостишь.

— О, конечно! Если сейчас все не сгорит.

Так вышло, что она еще ни разу не угощала итальянскими пончиками Джоанну. Марку они нравились — Виолетта в Белфасте однажды его накормила — хотя он был очень удивлен, узнав, что в тесто добавляется еще и картофельное пюре. Сара и вовсе была от них без ума.

Письмо Марка София сунула было в карман фартука. Потом решила, что дочитает после, и спешно бросила вместе с конвертом на стол в гостиной, рядом с набросками иллюстраций и бумажными гирляндами, которые Сара мастерила к Рождеству. Усадила на диван в гостиной Джоанну и попросила подождать. Чай тоже скоро должен был быть готов. Накинув пальто, София спустилась позвать Сару.

Хотя обычно девочка беспрекословно слушалась ее, а уж всякими вкусностями ее можно было соблазнить на что угодно, сейчас она заколебалась. Они с Лу, Тедом и Модести как раз лепили снеговика, притом так вдохновенно, что Тед потерял кепку, у Лу мокрая юбка липла к ногам, а Сара и Модести совсем растрепались. Хотя день был пасмурный, их румяные лица и широкие улыбки создавали ощущение ясной погоды и праздника.

— Иди уж, тут немного осталось, — пожал плечами Тед и шмыгнул красным носом. — Посмотришь потом на него из окна.

Они обменялись гримасами, София строго их окрикнула, и Сара потопала по лестнице вслед за ней.

Можно было бы сказать, что девочка немного испортилась, избаловалась, но София была рада, что Сара наконец стала обычным ребенком. Ее больше не мучили кошмары, и хотя она часто рассказывала о матери, но уже не плакала при этом. Наконец-то она стала улыбаться миру, чувствуя, что имеет на это право.

С порога, едва скинув пальто и переобувшись в домашние туфли, Сара кинулась к Джоанне, но София остановила ее.

— No, signorina. Вы не выйдете к гостье, пока не приведете в порядок волосы и не вымоете руки.

Сара улыбнулась и лукаво блеснула глазами. Пусть София и говорила строгим тоном, но знала: девочке нравится слышать итальянские слова, она уже выучила несколько. София подумывала о том, чтобы учить ее итальянскому более серьезно. Мало ли, что в жизни пригодится, тем более, в Нью-Йорке итальянцев было много, пусть большинство из них и пользовалось дурной репутацией.

Сара убежала к себе, а София присела на диван рядом с Джоанной.

— Между прочим, я с деловым предложением, — низкий голос Джоанны звучал заманивающе, улыбалась она, словно подбадривала быть смелее. — Ты знаешь, что я забросила морскую тематику? Слышать, если честно, больше не могу о кораблях. Теперь я пишу об искусстве, если наши театры и синематограф, конечно, можно так назвать.

София кивнула, призывая продолжать.

— Так вот, я скоро должна буду осветить спектакль в главной роли с некоей мисс Берлингтон, она начала выступать на Бродвее этой осенью. Возможно, тебе она знакома под фамилией Карлтон. Кажется, на "Карпатии" именно она помогла тебе встретиться с Марком.

София вспомнила наконец ту самую Кэтрин Карлтон — получается, она же актриса Берлингтон — к которой когда-то ревновала Марка — а сама Кэтрин, надо полагать, мучилась тем же чувством не меньше. Но на "Карпатии" она действительно помогла Марку и Софии соединиться, а женщина вряд ли так поступит, если у нее еще не остыло сердце. И Кэтрин осталась в Нью-Йорке, а не вернулась в Белфаст за Марком вслед. Наверное, теперь она не представляла опасности для счастья Софии.

— Ты хочешь, чтобы я нарисовала иллюстрацию к статье?

— Да. Сцену из спектакля, какую выберешь сама, но в участием Берлингтон. Так что я приглашаю тебя в театр. Уже принесла билет.

— Ну что ж, — улыбнулась София, — если найду, с кем оставить Сару, то прийти смогу.

Девочка тем временем вбежала в комнату, и вдвоем с Софией они быстро накрыли маленький стол к чаю. Сара со вздохом благоговения взяла горячий пончик, Джоанна с явным любопытством — другой, и некоторое время они молча наслаждались вкусом. По крайней мере, София надеялась на это: пончики сегодня ей удались.

— Чудесно, — признала Джоанна. — Боюсь себе даже представить, что ты приготовишь на Рождество. Умру от зависти.

— А ты приходи к нам, и мы тебя угостим! — радостно заявила Сара. — Кстати, ты знаешь, что тетя София добавляет в тесто...

— Молчи! — Джоанна прижала палец к губам. — О любых секретах я предпочитаю догадываться сама.

— В самом деле, Джоанна, встречай Рождество с нами, — поддержала девочку София. — Мне, признаться, будет немного одиноко, я привыкла, что в этот праздник гостей полон дом.

Да, отец, сестра, а еще к ним приходил Андреа, и пару раз кто-то из родственников, тоже отправлявшийся искать счастья на чуждой стороне, заглядывал. Софии и так иногда становилось слишком одиноко, не хватало всех, кого она знала и с кем рассталась. И потом, будет справедливо, если Джоанна встретит праздник с ними после того, как помогла им найти Сару и вообще всячески поддерживала.

— Хорошо, — с улыбкой согласилась гостья. — Я приду.

...Лишь после ухода Джоанны София снова взялась за письмо Марка. Но как оказалось, читать оставалось немного: Марк еще только сообщил, что строящееся судно переименовали из "Гигантика" в "Британник".