Я не могу тебя не любить (гет)

В гостиной было тихо и холодно. Мистер Гольд нервно расхаживал по комнате. Бледный как смерть Оран сидел в кресле, широко раскрыв свои мутные глаза. Сьюзен и Атрий сидели на диване, смотря прямо перед собой. Дездемона присела в глубоком кресле, а сзади встал Драко и вид у него был такой, будто он готов прямо сейчас грохнуться в обморок. Здесь были и все учителя: профессор Аринина, их учитель по трансфигурации, всегда такая прекрасная, со здоровым румянцем, была такая же бледная, как и Оран. Гермиона смогла рассмотреть всех. И все они были одинаково бледные. Мистер Нельсон — профессор зелий, Мисс Кинатиния — профессор нумерологии, профессор Форбин — заклинания… Но в гостиной было еще трое. Они стояли на одном колене, склонив головы перед Грейнджер, и это были эльфы. Прямо посередине стояла женщина со светлыми волосами, кожа ее была белая, как полотно, и вся она как будто светилась. Справа от женщин стоял юноша с такими же светлыми волосами, а слева девушка, но волосы у нее были темные, как уголь. Когда они подняли головы, Гермиона охнула. Их лица были прекрасны, но вот глаза… они были белые, мутные, без зрачков и радужек.

— Меня зовут Анитисэя, — заговорила женщина, что стояла посередине, вставая с колен, — Я королева всех эльфов.

Гермиона широко распахнула глаза и хотела, было, поклониться, но Анитисэя схватила девушку за руку и в ужасе произнесла:

— Нет-нет, это совершенно лишнее, прошу вас, не надо. У нас не принято поклоняться нижестоящему.

Гермиона в растерянности посмотрела на Орана. Тот кивнул на немой вопрос девушки.

— Это моя дочь Ринита, — произнесла королева, кивнув черноволосой девушки. — И сын Ромул.

— Для нас большая честь быть принятыми Вами, — сказал Ромул.

— Мы надеемся Вас не разочаровать, — подхватила Ринита.

Они говорили как-то нараспев. Тянули гласные, и если бы так говорил простой человек, то это выглядело напыщенно и несколько смешно, но не у них. Их голос был тягучий, а слова сладкие, как мед. И все это ужасно не нравилось Гермионе. Что они вообще здесь делают? Что значат эти слова: «У нас не принято поклоняться нижестоящему»?

— Простите, но что здесь происходит? — Спросила Гермиона, переводя взгляд с одного лица на другое.

— Нас прислал к Вам Белый король. Мы должны направить вас на правильный путь. Вы часть нас, мы часть Вас, — произнес Ромул, касаясь руки Грейнджер, но она не почувствовала этого касания.

— Я все ровно не понимаю, — раздраженно ответила девушка. — Вы перепугали пол замка. Что Вам нужно?

— Белый король прислал нас, для того, чтобы мы выучили Вас. Как сказал Ромул: «Вы часть нас, мы часть Вас». Мы должны дать вам часть наших знаний. За такой короткий срок это совершенно невозможно. Но мы эльфы и должны. Передать наши знание другим — это самая великая честь. И я, как Королева всех эльфов, считаю за честь учить Вас.

— Но насколько я знаю, эльфы никогда не передают знания простым людям, — холодно ответила Гермиона. Ёе никто не поддержал. Учителя молча переглянулись.

— А никто не говорит здесь о простых людях, — улыбаясь, отозвался Ромул. — Вы что, действительно считаете себя простым человеком? Вы только посмотрите на себя! Неимоверно красивая… О, Боже, она холодная! Мама, она ледяная!

Откровенный ужас отразился на бледном лице эльфа. Анитисэя охнула и посмотрела на Риниту, та чуть заметно кивнула.

— Этого не может быть.

— Эти твари и сюда забрались! Я же говорил, нам нужно было прийти раньше!

— Нет, мой сын. Она и должна быть такой. Помнишь, как звучали слова Белого короля: «Ни человек, ни эльф, ни демон, но всех прекраснее она…». Ты понимаешь, Ромул? Она не просто маг-эльф. Она — новая раса.

— Стоп-стоп! Вы это сейчас говорите про меня? — Встревожено спросила Гермиона. Ей порядком надоела вся эта бессмыслица.

В комнате повисла тишина. Все взгляды были прикованы только к Грейнджер.

— Да, милая…

— Она не может здесь оставаться, — тихо, но твердо произнес Кай. Он стоял прямо за спиной девушки.

— Кай, рада видеть тебя во здравие, — Гермиона заметила, что МакФусти не поклонился, и никто ничего ему не сказал. — Позволь узнать, почему Избранная не может остаться здесь?

— Неужели вы не понимаете? — Раздраженно спросил Кай, выходя из-за спины девушки. — Вдалеке от Хогвартса ей плохо!

— Это не имеет значения, — спокойно ответила Ринита. — Она слабая, потому что не знает кто она. Я не могу понять, почему она не понимает. Ведь ей было послано столько знаков. Бледность, волшебство, смерть родителей….

— Что?! — В ужасе закричала Гермиона. — Что вы сказали про моих родителей?!

— Неужели Вы думали, будто ваши родители умерли случайно? — Холодно поинтересовался Ромул.

— Это была авария. Господи…

У девушки подкосились ноги. Ее родители… они умерли из-за нее. У Гермионы закружилась голова. Кай, стоявший рядом, аккуратно подвел ее к креслу. Его присутствие облегчало страдания. У кресла тут же оказался Драко. Он присел на корточки и взял ладошки Гермионы в свои. Она подняла на него свои глаза и всхлипнула. Сейчас все ее чувства обострились в несколько раз, и любовь к Драко заполнила ее сердце. Она понимала, что он ей нужен именно сейчас. Такой родной и любимый, ставший самым дорогим человеком на свете. Но родители….

— Они погибли из-за меня, Драко. Слышишь? Из-за меня! Что со мной не так? Кто такие эти «холодные»? Я хочу просто жить!

— Холодные — это вампиры. И Вы тоже вампир. Так же, как человек, так же, как эльф. Вы гибрид. Вы избранная, — объяснила королева.

— Вампир? Почему я избранная?

— В средние века существовали маги-вампиры. Их было немного, потому что мало кому удавалось выжить после превращения. Главной причиной этого была инквизиция. Их сжигали, считая порождением дьяволов. Они были очень красивы и имели неординарные способности. А Вы, Гермиона, не просто маг-вампир. Вы маг-вампир и эльф в одном лице. Вы это понимаете? Вы будете страдать от ваших ран, что получили при превращении. Но за это вы получили вечность. Вы можете прожить прекрасную жизнь.

— Жизнь? Вечность? Вы что, смеетесь? Я буду видеть, как все мои близкие умирают. Что может быть хуже?

— То, что у тебя никогда не будит своих детей, — как-то отстраненно ответил Оран.

Это просто убило девушку. У нее никогда не будит своих детей. Она никогда не почувствует это радостное предвкушение во время беременности. Под ее сердцем никогда не забьется чужое, но такое родное сердечко. Гермиона перевила взгляд с Орана на Драко. В его прекрасных серо-голубых глазах стояли слезы сочувствия. Она ждала от него это чертово: «Все будет хорошо». Но он молчал, все крепче сжимая ее хрупкие пальчики. Из ее груди рвался крик боли, но он застрял где-то в горле. Выдернув ладони из крепких рук парня, Гермиона увидела, как слезы покатились по белым скулам прекрасного лица. Ему снова больно. И все это делает она. Разбивает его чувства вдребезги, даже не задумываясь о последствиях. А он здесь, совсем рядом, и ему больно. Он ведь живой, он ведь любит. Его сердце бьется ради нее, а она пренебрегает этим, считая это лишним. Все эти сопли, слезы… она черствеет. Ее сердце холодеет с каждым днем.

— Почему? — Это все, что она могла вымолвить.

— Вампиры не могут иметь детей. Они не взрослеют.

— Но я не вампир!

— Но и не человек. Магов-эльфов на свете очень много, но их сущность не проявляется, — начала объяснять Ринита. — Ты уже была эльфом, но, то проклятье, оно… увеличило вашу эльфийскую сущность, а потом превратило в вампира. Но заклинание тогда еще действовало, и из-за этого Вы получеловек… полувампир… полуэльф….

* * *

— Ты чувствуешь это, Ромул? Какая у нее сила, ты только посмотри, — шептала королева.

Все это просто бесило Гермиону. Эти слезы Драко, эти непонятные разговоры. В конце концов, когда они от нее отстанут?!

— Мы отправляемся в Хогвартс. Немедленно, — произнес Кай. — Там представители древнего рода вампиров. Они тоже должны знать.

— Мы не ищем встреч с вампирами, — ответила Ринита. — Как вы не понимаете. Эта сила нас всех убьет. Она не может ее контролировать, она не может ей управлять.

— Мы научим.

— На это уйдут столетья. А наш век подходит к концу. Все, кто находится в этой комнате, под огромной угрозой. Ее нужно уничтожить. Мой вердикт — смерть.

Гермионе Ринита не понравилась с первого взгляда. Она была не похожа на Анитисэю и Ромула. Вела себя высокомерно и смотрела на всех, словно они были ее слугами. Из-за этого Гермионе захотелось хорошенько ей врезать. Было плевать кто она такая. Как только девушка об этом подумала, Ринита упала, схватившись за нос, из которого хлестала серебряная… кровь. Анитисэя охнула и кинулась к дочери. Гермиона видала, как она легонько касается ее лица. Крови было много, и восхитительные летящие одежды королевы запачкались этим серебром. Мистер Гольд перестал ходить из угла в угол. Сьюзен, казалось, была готова впасть в истерику. Драко, сидевший возле Грейнджер, внимательно смотрел в карие глаза девушки. Кай чуть сжал оголенное плечо Гермионы, от чего она почувствовала, как сильно он напряжён. Ромул остался стоять на своем месте и также как Малфой смотрел на гриффиндорку. Через несколько минут королева поднялась с пола, помогая встать Рините. Анитисэя несколько раз провела по белоснежным складкам своего платья и все пятна исчезли. Лицо ее стало жестким.

— Еще никто не смел поднимать руку на эльфа! Ведь вы только подумали об этом? Так? Необузданная сила…. Боюсь, Ринита права… мне очень жаль… смерть…

— Вы не смеете решать это без права голоса вампиров и людей! — Оборвал мистер Гольд.

— Мы отправимся в Хогвартс завтра утром, — ответил до этого молчавший Ромул. — Девушке сейчас лучше отдохнуть. Слишком сильный поток информации.

Гермиона с благодарностью посмотрела на эльфа и поднялась. Ладонь Кая скользнула с плеча девушки. Драко тоже поднялся, и Гермиона позволила себе заглянуть в его глаза. Он беспокоился за нее.

— Проводить тебя? — спросил он.

Гермиона отказалась. Тяжелее всего ей было разговаривать именно с ним. Она знала, что снова причинит ему боль. Ведь она не может без этого. Профессора так и остались безмолвно стоять. Гермиона быстро вышла из гостиной и направилась в свою комнату. Закрыв дверь, девушка скинула с себя платье и отправилась в душ. Оказавшись одна, она не смогла сдержать поток мыслей:

«Я не просто человек… Со мной опасно… Мои родители погибли из-за меня… Как же больно… Почему все это со мной? Почему именно я? Может покончить со всем этим? Я же опасна… Я опасна для моего Драко… для моего Гарри…».

* * *

Сьюзен не смогла сдержать крик, когда зашла в ванную Гермионы. Гольд два часа просидела в комнате Грейнджер, надеясь поговорить с ней. Потеряв терпение, она решила зайти в ванную. Картина, что предстала перед ней, была просто ужасной. Гермиона сидела на кафельном полу абсолютно голая и прижимала к лицу окровавленные ладони. Все ее руки были исцарапаны до крови. На крик Сьюзен из соседних комнат прибежали Кай и Драко. МакФусти не растерялся и, не стесняясь наготы девушки, поднял ее с холодного пола. Драко быстро расстелил постель и помог Каю уложить Гермиону. Она ревела, все также прижимая к лицу ладони.

— Помоги мне, Драко. Держи ее руки, их нужно перевязать. Глупая девчонка, что ты, черт возьми, наделала?

Драко схватил девушку за ладони, стараясь причинить как можно меньше боли. Гермиона билась в истерике, крича что-то невразумительное, пытаясь вырваться. Кай быстро достал свою палочку и принялся шептать заклинания. Бинты надежно скрыли жуткие царапины.

— Пусть она заснет, — произнес прибежавший Атрий. — Она поспит и с ней будет все хорошо. Давай, Кай.

МакФусти кивнул, произнес усыпляющее заклятие и натянул одеяло на обнаженное тело. Грейнджер тут же перестала брыкаться, лицо ее разгладилось. Мокрые кудряшки разметались по подушке. Она была бледна, и лицо было в крови. Ее кровь.

Драко захотелось заснуть. Также, как заснула Гермиона. Он не хотел ни о чем думать. Он не хотел ничего чувствовать.

Сьюзен захлебываясь слезами, накрыла Гермиону еще одним одеялом. Потом сходила в ванную и, принеся оттуда мокрое полотенце, принялась аккуратно вытирать кровь с лица гриффиндорки. Драко присел на край кровати и, посмотрев на Кая, спросил:

— Что это было?

— У нее сдали нервы. Чтобы отвлечься от душевной боли, она решила причинить себе физическую. Мы всего лишь дети. И я, и Атрий, и Сьюзен, и ты, Драко. Мы за всю жизнь пережили меньше, чем она за пару дней.

— Просто она дружит с Поттером. Тот вечно вляпывается, куда только может. Вот она от него и понабралась этой гадости. Герой… черт бы побрал этого героя…

— Гарри Поттер? Мальчик, который выжил?

— Лучше б он не выжил. Я понимаю — это грех, но мне бы было спокойно, если бы его вообще не было.

— Если бы его не было, не было бы нас, — рассудительно произнес Атрий.

Драко промолчал, не желая спорить.

* * *

Сын вампира

Спит Она в своей постели

Ожила его душа...

Когда Гермиона проснулась, то вначале не поняла, где она находится. Это точно не была ее комната в замке Гольд. Здесь было тепло и уютно… здесь пахло домом и Гарри. Все в таких знакомых алых тонах. В комнате горели свечи, и на прикроватном столике стоял букет с лилиями. В голове тут же всплыл образ Гарри. Хогвартс… любимый и дорогой. Улыбаясь так ярко, как никогда, Гермиона вскочила с кровати и… в ужасе села обратно. На подоконнике с другой стороны окна сидел какой-то парень. За окном было темно, но луна светила так ярко, что можно было хорошо рассмотреть лицо незваного гостя. Тонкая, почти прозрачная кожа светилась в лунном свете. Все в нем было холодно-прекрасным. Тонкие губы, прямой нос и глаза восхитительно-красного цвета. Он смотрел прямо на Гермиону. Все, что их разделяло — тонкое стекло окна. И Грейнджер знала, что сюда он войти не может. Эта башня была построена последней. Даже если его пригласили в замок, сюда он не зайдет.

От страха Гермиона сильно сжала кулаки и почувствовала резкую боль в руках. Только сейчас она заметила, что ее руки перебинтованы по самые локти. Почему же она в Хогвартсе? Как она здесь оказалась? Последнее воспоминание — это ужасная боль и холодный кафель. Из грустных мыслей ее вывел приглушенный, но все-таки такой завораживающий голос:

— Пригласи меня.

Гермиона поднялась с кровати и открыла окно. Вампир дернулся, будто хотел залезть в комнату. На улице было холодно. Скоро должен был пойти снег. Странно, что его еще не было. Обычно в Хогвартсе зима наступает быстрее.

— Ты тот самый вампир, которого пригласили к нам в Хогвартс?

— Да. Пригласи меня, — повторил он.

— Может ты назовешься? Для начала.

— Эдвард. Пригласи меня.

— Да что ты заладил, пригласи да пригласи. Может, я не хочу, чтобы ты в любой момент вспорол мне своими клыками горло?

— Я более чем на сто лет старше тебя. И если ты хочешь чувствовать себя хоть в относительной безопасности — пригласи меня.

Гермиона смотрела в кровавые глаза Эдварда и не могла понять, что ей мешает пригласить его. Ведь директор доверял ему.

— Проходи, — как только это слово слетело с алых губ старосты, ее обдало потоком ледяного ветра, от которого она зажмурилась. А когда девушка открыла глаза, Эдварда на подоконнике уже не было.

— Я тут, — послышался спокойный голос из самого темного угла. Парень вышел оттуда, вертя в длинных пальцах белоснежное перышко. Он двигался с таким изяществом, что Гермиона на миг почувствовала себя жутко неуклюжей. А еще у него были пальцы пианиста, и девушка просто на сто процентов была уверенна, что он на чем-нибудь играет.

— Не делай больше так, — попросила Грейнджер, присаживаясь на край кровати.

— Хорошо, — ответил вампир, не отрывая взгляд от девушки. — Ты прекрасна. Я не знал, что это ты. Ведь я следил за тобой с того случая во Франции. Вот только недавно потерял. Я не могу поверить, что это ты. Теперь ты одна из нас.

— Я не вампир! И что ты имеешь в виду, говоря, что следил за мной?

— Я встретил тебя одним летним вечером во Франции. Ты выделялась из тысячи людей. С тех пор я следил за тобой. Каждую свободную ночь я проводил возле твоего окна. Только летом.

— Так это был ты?

— Ты меня видела?

— Всего один раз. Почему ты это делал? Зачем тебе все это?

— Ты пахнешь по-другому. Солнцем, теплом. Ты любишь все это. Ты другая.

Гермиона молча смотрела на бледное лицо парня. Он был абсолютно другой. Не такой, как его сверстники. Такие мудрые и печальные глаза. В них было больно смотреть. Он не дышал. На нем была белая майка, плотно облегающая его мускулы. Но пульс не бился.

— Я умру?

В его глазах промелькнуло удивление. Он подошел и сел рядом с Гермионой. От него пахло… ночью и книгами. Эдвард нежно коснулся ладони девушки. Его пальцы были ледяными.

— Тебя никто не тронет. Я не позволю. Теперь ты моя.

— В смысле?

— Я имею в виду, что тебя кроме меня никто не укусит.

— Ты собираешься меня кусать?

— Нет. Я буду тебя охранять. Уже слишком поздно, тебе нужно поспать.

Гермиона посмотрела на улицу.

— Когда мы сюда приехали? Как давно мы тут?

— Вы прибыли сюда в полдень, — ответил Эдвард и пригладил светлые волосы. Вампир встал и принялся гасить свечи. Гермиона следила за ним и не переставала восхищаться. Он был красив и изящен. Он был идеален. Глубоко вздохнув, девушка залезла под одеяло.

— Жаль, что у тебя нет рояля, — сказал вампир, присаживаясь на край кровати.

— Я так и знала, что ты играешь на рояле. А мне можно обращается к тебе на ты? Ты же вроде как старше меня на пару сотен лет, — улыбаясь, ответила Гермиона. Эдвард нежно коснулся ее щеки и улыбнулся в ответ.

— Можно. Я прошу, поспи. Завтра тебя ждет много потрясений.

— Каких потрясений?

— Завтра нас ждет у себя вампирский совет. Будим решать, что с тобой делать.

Гермиона прикрыла глаза и опустила голову на подушку. Было просто ужасно жарко.

— Эдвард, открой, пожалуйста, окно.

— Тебе жарко? — Удивление сквозилось в его голосе. — Я могу тебе помочь. Температура моего тела около нуля. Я могу лечь рядом.

— Хорошо.

— Ты боишься меня. Твой голос дрожит как осиновый лист на ветру.

— Прошу, не надо этих пафосных речей.

— Тебя что-то гложет. Ты хочешь что-то спросить. Я отвечу на любые твои вопросы.

Гермиона закусила губу и привстала, опираясь на спинку кровати.

— Мне просто интересно как ты стал таким…

— Вампиром? Я почти ничего не помню. Когда меня и мою сестру нашел Константин, мне было шестнадцать. Мы были детьми греческого дворянина. У нас было все, чего бы мы не пожелали. Константин… Он был хорошим вампиром. Он не убивал, а искал людей для своего племени. И так случилось, что мы с Лидией встали на его пути. В тот день мы гуляли в полях и встретили его. Там было так красиво. Высокие желтые колосья под жарким солнцем. Мы часто там отдыхали… Вампирами мы стали прямо после захода солнца. Легенды гласят, что укус вампир сравнивается с горением заживо. Но это не правда. Укус… это жизнь… Лидия говорит, что когда Константин кусал ее, она видела водопады. Она очень любит воду.

— А ты? Что видел ты? — Спросила Гермиона, завороженная таким рассказом.

— Маму. Когда мне было одиннадцать, она умерла от лихорадки.

— Прости.

— Это было в той, другой жизни. А здесь у меня есть Константин и Анатея. Теперь они мои родители.

— Я не знала, что вампиры такие, — произнесла Гермиона, потирая глаза. Ей ужасно хотелось спать, но разговор с Эдвардом был слишком интересным.

— Тебе нужно поспать.

Гермиона лишь кивнула. Вампир осторожно опустился на подушку рядом с девушкой. Холод от его тела был… теплым, любящим. Если он вампир, то где жесткость и холодное дыхание смерти на лице? Где голод во взгляде?

— Ты питаешься людьми? — Неожиданно спросила девушка.

Эдвард расхохотался.

— Нет. Мы питаемся только их кровью. Она необходима нам для поддержания организма.

— Если вы не будете пить кровь, то умрете?

— Нет, мы просто иссохнем. Кровь для нас как эликсир жизни. Поглощая ее, мы возвращаемся в тот возраст, когда нас превратили, сколько бы крови мы не выпили. Из-за этого мы не стареем.

— Где вы ее берете?

— Там, в Трансильвании, мы что-то вроде полиции.

— Полиции? Как это? От чего вы их охраняете?

— От оборотней. Там самое большое их скопление. Мы убиваем только тех, кто подбирается слишком близко к людям. Взамен они раз в месяц дают нам кровь.

— А какая вкуснее?

— В смысле? — Не понял Эдвард.

— Ну, у младенцев или стариков?

— У стариков. Кровь для нас тоже вино: чем дольше выдержка, тем она вкуснее. Я стараюсь ограничить использование крови до минимума.

— А животные? С их кровью как?

— Она только приостанавливает ссыхание. Солнце для нас опасно, но мы не горим. Тебе лучше поспать. Завтра трудный день. А когда все кончится, я расскажу тебе все-все.

— Как я могу быть избранной?— После недолгого молчания спросила Гермиона.

— Ты не избранная. Ты просто проклятая. Не слушай эльфов. Им бы только найти избранного. Этот их Белый король — старый эльф-предсказатель. Он видит видения, но не всегда правильно истолковывает их. За всеми этими происшествиями кто-то стоит. Но я не понимаю, зачем все это. Запомни еще кое-что: не все вампиры такие, как мы. Есть дикие — вампиры, которые не придаются чувству морали. То есть, они пьют кровь людей, не давая ничего взамен. Встретить их — встретить смерть.

По спине Грейнджер пробежали мурашки.

«Он не такой… они все не такие. Все наши знания о вампирах основаны на легендах и сказках».

Легкое касание холода к своей щеке вывело девушку из раздумий. Поймав взгляд красных глаз, Гермиона напряглась. Он был обеспокоен.

— Что-то не так?

— На пятом этаже происходит что-то странное. Какое-то постороннее движение.

— На пятом этаже меня… прокляли.

— Я знаю, и поэтому мне нужно оставить тебя. Никуда не уходи.

— Я пойду с тобой, — твердо ответила Грейнджер.

Эдвард тяжело вздохнул и кивнул, понимая, что спорить с ней бесполезно. Гермиона быстро оделась, попросив вампира выйти из комнаты.

Коридоры любимого Хогвартса были теплыми и освещались факелами. На пятом этаже было темно. Когда они повернули в тот коридор, где больше месяца назад произошли события, которые привели Эдварда в этот замок, по коже Гермионы пробежали мурашки. Кроме них, здесь был кто-то еще. Девушка чувствовала это.

— Здесь кто-то есть, — пошептала она.

Эдвард прищурился и через мгновение уже был в конце коридора.

— Не оставляй меня одну, — вскрикнула Грейнджер.

Но вампир не вернулся. Девушка тяжело вздохнула и замерла на месте. Сзади нее кто-то был, и это точно был не Эдвард. А еще через мгновение, возле парня появилась какая-то девушка с ярко-голубыми волосами.

— Бог мой, Эд, посмотри, кто у нее за спиной, — сказала та самая девушка.

— Ты тоже видишь ее? — Спросил вампир, стеклянными глазами смотря за спину Гермионе.

Она не могла пошевелиться, как вдруг почувствовала на своей шее холодные пальцы. Кто-то крепко схватил ее за горло и провел чем-то очень острым.

— Ну здравствуй, Эдвард. О, малышка Лидия, ты тоже тут? — Раздался тихий надменный голос за спиной. — А где же наш любимчик Кай?

— Отпусти ее. Зачем она тебе? Что ты вообще здесь делаешь?

Грейнджер почувствовала, как обе ее руки сжали длинные, ледяные пальцы. Девушка за ее спиной глубоко вдохнула. А Гермиона вдруг почувствовала, как по ее шее потекла теплая струйка крови.

— Чувствуешь это, Эдвард? Как восхитительно, не так ли? — Спросила девушка. — Она так опьяняет. Ведь из-за этого ты следил за ней?

— Оставь ее,— зло зашептал Эдвард. Глаза его потемнели, и он глубоко дышал.

— Нет, Эд. Ты же хочешь узнать правду? Хочешь знать, почему все так? Почему она стала вампиром? Почему именно она? У меня есть ответы на все твои вопросы, — последние слова она прошептала.

— А если у меня нет вопросов?

— Они есть у каждого.

— Но у тебя нет ответов именно на мои вопросы.

— Я знаю, что ты хочешь знать, Эдвард. Ты хочешь узнать, почему я ушла… и почему я здесь.

— Мне плевать на тебя, Елена…

* * *

— Мне плевать на тебя, Елена. И на все, что ты тут говоришь. Отпусти ее.

— Ты выслушаешь меня, Эдвард! — Гневно прошипела Елена и вышла из-за спины Гермионы. Она была одета в атласное платье сочно-сапфирового цвета. Ее темные кудри рассыпались по бледным плечам. Она была красива и очень походила на своего отца. Такой же разрез глаз, такая же линия губ. Но в мистере Гольде было что-то теплое, живое… человеческое. Гермиона видела, как он переживал за нее. А Елена… такая холодная и надменная. Она не была похожа на остальных Гольд. Отойдя от девушки, вампирша танцевальной походкой двинулась к Эдварду. Но Гермиона не почувствовала спасительного расслабления рук. Наоборот, все ее тело сковали невидимые нити. Было тяжело дышать. Елена тем временем вплотную подошла к Эдварду и коснулась его руки. Он отшатнулся от нее, болезненно поморщившись, будто она ударила его.

— О, Эдвард, — приторность ее голоса бесила Гермиону. — Почему ты так со мной поступаешь? Все, что я делаю, я делаю для тебя. С тобой у нас ничего не вышло, но я люблю тебя и хочу, чтобы ты был счастлив. Я видела, как ты ночи напролет сидел возле ее окна. Я все знала, Эдвард. Все знала. Когда ты отверг и выгнал меня, я долго следила за тобой. А потом я почувствовала ее запах. Такой теплый-теплый. Она пахнет солнцем, Эдвард! И теперь она полностью в моей власти! Она моя! И если ты, моя прелесть, захочешь, я отдам ее тебе. Вот только, — Елена выдержала драматическую паузу. — Ты должен превратить ее в вампира… до конца.

Глаза Гермионы расширились. Эдвард на это не пойдет. Но девушка видела сомнение в его взгляде. Елена встала за спиной вампира и улыбнулась, обнажив два ряда белоснежных зубов. Кровавые глаза трех вампиров светились во мраке коридора.

— Ее ждет вечность, Эдвард. И эту вечность она проведет рядом с тобой. У тебя будет свое солнышко — произнесла Гольд.

— Так все это делала ты? — Спросил парень. Ему было противно разговаривать с ней. — Все эти беды из-за тебя? Смерть ее родителей, нападение в коридоре и превращение. Все это делала ты? Ради меня? Ты рушишь человеческие жизни. Для тебя люди — пешки в твоей шахматной партии. Я не виню тебя. Во всем виноват я. Мне не нужно было потакать тебе тогда. Не нужно было создавать тебя. Как я мог не заметить твоей лжи и притворства? Ты эгоистка, Елена.

— Эгоистка? — Ошарашено переспросила девушка. — Я делаю все ради тебя, а ты зовешь меня эгоисткой! Ты сам эгоист, Эдвард!

— Ты сбежала, как только я тебя превратил.

— Как я понимаю, она тебе не нужна, — голос ее стал злее. — Я заставлю тебя превратить ее.

Слова зазвучали в тишине, и уже через мгновенье Гермиона согнулась от ужасной боли в правом плече. На белой блузке появились красные пятна. Елена стояла тут же, и через мгновения появился Эдвард. Его красные глаза стали темно-малиновыми. Но он не дышал.

— Уходи отсюда, Лидия! Немедленно! — Закричал вампир.

— Но…

— Уходи!

Лидия на несколько мгновений замешкалась, но уже через секунду в коридоре ее не было. На глаза Гермионе навернулись слезы от боли. Елена не отводила глаз от Эдварда. Тот все также не дышал.

— Как бы ты не сопротивлялся, как бы ты не хотел этого. Ты превратишь ее.

Вампир стоял молча, вглядываясь в кровавые пятна. Елена соблазнительно улыбнулась, обнажив теперь уже два острых клыка. Гермиона вскрикнула, когда ее дернули за волосы, наклонив голову так, чтобы Эдварду было удобнее кусать.

— Посмотри, Эдвард, — прошептала Елена, проведя по голубой вене. — Представь себе, каково это — пить ее кровь. Представь себе, как она течет по твоему горлу. Ее кровь такая же теплая как солнце.

Эдвард глубоко задышал и наклонился ближе к шее. Его клыки касались выступившей вены…

* * *

Тебе тяжело дышать. С одной стороны стоит Елена, крепко держа тебя за волосы. С другой Эдвард, нависший над твоим горлом. Твои ноги подкашиваются, и ты оседаешь на пол, увлекая за собой вампиров. У тебя нет никаких сомнений, через пару мгновений ты станешь одной из них. Ты больше никогда не увидишь солнце, не обнимешь Гарри, не поцелуешь Драко. Драко… тебе так много нужно ему сказать. Попросить прощения… у тебя не будет детей. Ты не увидишь свою любимую бабушку. Зачем тебе вечность?! Зачем тебе вечность без него?!

— Эдвард, — шепчешь ты, чувствуя его бархатный язык на своей шее. — Эдвард, пожалуйста,… неужели ты хочешь мне такой жизни?

— Это не жизнь, — прошептал он, заглядывая в твои полные слез глаза.

Его клыки готовы были проколоть твою плоть, но с другого конца коридора раздался пронзительный визг:

— Эдвард.

* * *

Для Гермионы дальше все было, как в тумане, она была на гране обморока. После крика Эдвард вскочил с пола и припечатал Елену к стене. Как после поняла Грейнджер, кричала Лидия, которая привела с собой директора и Снегга. Дальше словно белое полотно…

* * *

Проснулась Гермиона в Больничном крыле. Возле кровати сидел Гарри и как только он увидел, что Гермиона открыла глаза, кинулся ее обнимать. А девушка вдруг поняла, что он именно тот, с кем она должна быть. С ним все будет так, как подобает. Он для нее идеальный вариант. Поттер не читает ее мысли как Кай, с ним она не теряет голову как с Драко, и он не вампир как Эдвард. Но она не любила его. Единственный, кто ей действительно был нужен, это Малфой. Любимый, дорогой Драко…

Отстранившись, Гермиона улыбнулась. Пахло лилиями.

— Я так за тебя испугался.

Девушка собиралась что-то ответить, но горло ужасно болела. Дотронувшись до шеи, Гермиона поняла, что оно перевязано.

— Молчи. Только молчи, — сказал Гарри, отводя ладони девушки от горла. — Когда Елена вырывалась, то задела тебя рукой. Ты просто не представляешь, что там было! Они разнесли половину пятого этажа! Сейчас Эдвард и Лидия ждут, когда ты поправишься. Потом вы едете на вампирский совет, где будет решаться твоя судьба. К моему огромному сожалению, я не могу поехать с вами. Мне так жаль, Гермиона. Ох, милая моя!

Гарри снова крепко обнял ее.

-Эдвард, — хрипло прошептала Гермиона. — Где… он?

— С ним все хорошо. А вот Драко….

Внутри все похолодело, а по телу пробежала дрожь. Необычайный страх за его жизнь.

— Только не волнуйся. С ним почти все в порядке. У него легкое сотрясение мозга и сломано ребро, но он поправится. Ты только не волнуйся.

Гермиона кивнула и сморгнула слезы. Вдруг так сильно захотелось спать. Откинувшись на подушку и закрыв глаза, девушка моментально уснула. Гарри грустно улыбнулся и поцеловал девушку в лоб.

* * *

Сидя рядом с Эдвардом в удобном кресле самолета, Грейнджер задумчиво перебирала свои мягкие кудри. До Рождества остался всего какой-то месяц, а она так и не решила, поедет она домой или останется в Хогвартсе.

— Гермиона, — произнес Эдвард, коснувшись ее руки. — Мы скоро прибудем. Тебе нужно переодеться, и… сними, пожалуйста, свой крестик.

— Крестик? А что с ним? Ох, он серебряный. И все-таки я не понимаю, почему мы летим самолетом.

— Так надо. Иди. Лидия подобрала тебе платье.

— Платье? Надеюсь не белое?

— Почему бы и нет? Тебе очень идет этот цвет, — улыбнулся Эд.

— Да? А я в нем на приведение не похожа? — С сомнением спросила Гермиона.

— Любой призрак позавидует оттенку твоих губ.