Заброшенный корабль (джен)

В маленьком изношенном орбитальном траулере было тесно и холодно. Система жизнеобеспечения работала на минимальных настройках, и Мишка кутался в лохматый стёганый плед. Дед Игнат ёжился в кресле за рычагами, иногда нервно притопывая ногой.

За обзорным стеклом прожектор неторопливо шарил по выпотрошенному корпусу какого-то корабля.

— Здесь, кажись, больше ничего не осталось, Мишка, — проскрипел дед, отворачиваясь от пульта. — Пора нам с тобой толкнуть эту рухлядь пониже, в металлолом, да податься на Линию, за новой тушей.

Ребенок оживился и оглянулся на верхнее окно, где чёрное небо пересекала яркая полоса. На Линию! К большим кораблям!

— Вот бы поймать большого транспорта, да, деда? — Мишка развел руки широко-широко, насколько позволяла заставленная оборудованием рубка. — Мы бы его долго-долго разбирали!

Дед Игнат улыбнулся, зажмурившись:

— То было бы славно, малыш, да где ж его взять, такого транспорта? Они на Линию не заходят, Магистралями скачут.

Игнат передвинул машинный телеграф в положение "малый ход" и, работая рычагами, повёл траулер на сближение.

— Даже жалко с ним расставаться, — пробормотал Игнат, пристраиваясь в борт пустому корпусу безымянного корабля. — Много лет наша семья жила с этого корабля. Славный был стол, спасибо Всевышнему за краем вселенной.

— Славный стол! — повторил Мишка и перекрестился.

Через некоторое время выпотрошенный корпус потерял достаточно скорости, чтобы перейти на более низкую орбиту. Туда, где его подберут люди железа.

Игнат перевел машинный телеграф в положение "полный ход", и траулер, дребезжа, стал набирать скорость. Впереди лежал долгий путь.

Они пролетели мимо дома, и папа Карл забросил им из катапульты контейнер с припасами.

Они пролетели мимо мастерских, и механики в окнах махали им руками и крестили вслед.

Минул день. За ним другой. Мишка в основном спал, пригревшись от жара работающих двигателей, который долетал даже до кабины. Ел кашу из тюбика. Мамину, вкусную. Помогал деду готовить суп на маленькой кухне в заднем отсеке.

Грязно-зеленая планета в обзорном окне стала чуть меньше. И теперь стало видно несколько колец, опоясывающих планету на разной высоте. Сейчас они были похожи на кривые вереницы облаков. Но Мишка знал, что это всё скопления кораблей и станций, заводов и ангаров, спутников и прочей другой требухи, которую взрослые зовут мудреным смешным словом "инхраструктура", обычно добавляя вначале "орбитальная".

— Вот он, круг жизни, мишка! — дед Игнат обвел рукой обзорное окно.

— Всевышний даёт людям корабли. С Магистралей на Линии, с Линий — в круг жизни, мы ловим эти корабли. На высоком круге люди света забирают у кораблей свет. На среднем круге мы, люди машин, берем у кораблей машины и механизмы, а на нижнем люди железа берут корпус.

— А потом люди железа делают для нас новые корабли? — Мишка засмотрелся на самое близкое к планете кольцо, где моргали красные угольки железных печей.

— Для нас корабли, и для Всевышнего! — поднял палец Игнат. — Взял — отдай назад. Так издревле заведено.

Ещё некоторое время летели молча. Мишка даже снова задремал, но дедушка тряхнул его за плечо.

— Не спи, Мишка, не время. Релик рядом.

Мишка вздрогнул. Релик! Ужасный корабль, который уносит души спящих и ест их корабли!

— Где он, деда? — прошептал Мишка.

— Вон там он, Мишка. По левую руку.

Мишка вытаращился в окно, затаив дыхание.

В чёрном небе и впрямь было что-то. Большое, угловатое, тускло отливающее красным.

Это был корабль, каких Мишка никогда не видел. Большой, больше даже их домашней станции, весь дырявый и какой-то кривой, он висел в пустоте безжизненной громадой.

— Реликтовый корабль, Мишка. Из тех времен, когда вселенная была молодой, а в небе ещё не было Линии...

У Мишки при взгляде на релик мурашки по спине ходили табунами. Он будто слышал, как красный корабль шепчет ему в ухо. Он чувствовал какую-то неправильность в том, что видел. Какой-то подвох, как говорил папа.

Наконец, Мишка понял.

— Деда! А как он в небе держится? В нем же света нет?!

— Правильный вопрос, Мишка! Говорил твоему папке, будет из тебя толк...

Игнат достал из кармана дудку, затянулся ароматным паром.

— Релик, Мишка, не от света Божьего работает. А работает он от тьмы и адского пламени.

Траулер продолжал набор скорости и скоро релик сместился назад, открыв вид на обширную пробоину, в которой клубился дым и огонь.

— Я сюда летал со своим дедом. А он со своим. И его дед до этого. И адово пламя горело здесь всё это время, Мишка. Как будто и не прошла прорва времени.

Дед Игнат положил руку Мишке на плечо.

— Запомни, малец. Мы никогда, никогда-никогда, ни при каких обстоятельствах, не трогаем реликтовые корабли. Мы в них не стреляем. Мы их не буксируем. И уж тем более мы их не разбираем на запчасти.

Старик отпустил ребенка. Снова втянул из дудки ароматный пар, закрыв глаза, медленно выдохнул и продолжил:

— Если реликтовый корабль находится на твоем пути — ты уступаешь дорогу. Если реликтовый корабль грозит столкновением со станцией, и её нельзя подвинуть — ты бросаешь станцию и вывозишь людей. Без исключений. Реликтовые корабли — это не шутка.

Мишка поёжился и оглянулся на клубящийся в пробоине релика огонь.

— А если релик на планету будет падать?

Старик усмехнулся.

— А и бес тогда с ним, — он зыркнул в иллюминатор на затяную сейчас облаками грязно-зелёную планету и перекрестился. — Хай падает. Оттуда обратно ещё ничего не вылетало.

После встречи с реликтовым кораблем атмосфера в кабине несколько изменилась. Ещё два дня канули, как их и не было. Мишка рисовал в блокноте увиденный небесный ужас, и размышлял, что путешествие к Линии — вовсе даже и не прогулка, а самое настоящее приключение. Дед Игнат щурился в обзорное окно, да мастерил из проволочки фигурку, похожую на человечка.

Внезапно Игнат сунул фигурку в карман и приник к окну.

— Да чтоб мне провалиться... Мишка, гляди!

Мишка встрепенулся и поглядел.

Параллельным курсом, направляясь, как и они, от колец к Линии, летел красавец-корабль. Блестящие отражающей краской борта, сияющие огнем двигатели. И свет! Столько света в одном корабле Мишка не видал никогда! Светились окошки в бортах, огоньки антенн, по корпусу пробегали сияющие дорожки.

Дед Игнат перекрестился, сложил руки и принялся тихонько молиться.

Мишка прилип к стеклу разглядывая невиданное чудо.

По сравнению с их траулером, это был не просто корабль — Кораблище!

Ладный, длинный, без латок и клёпок.

— Этот корабль, Мишка, "Заповедный", я ещё со своим дедом провожал к людям света!

Мишка обернулся и не поверил своим глазам — Мишка впервые видел, чтобы дедушка плакал.

— Ты чего, деда?! Болит где?

— Это от радости, Мишка, от благодати. Я каждый двигатель на этом корабле помню. Каждую дверь, каждый люк и привод. Я уж думал, и не доживу увидеть, как он полетит, а поди ж ты!

Ещё долго огромный сияющий корабль и маленький траулер летели рядом. Потом впереди показалось огненное зарево. Очередной релик, догадался Мишка. Теперь кораблей стало три. Серебристый "Заповедный", серый безымянный траулер деда Игната, и тускло-красный релик с приметной трёхлучевой антенной, похожей на клешню.

Вокруг кораблей стала постепенно скапливаться пыль.

— Пристигнись-ка, парень, сейчас трясти будет. Тут обломки, что от кораблей с Линии отвалились, облаками кружатся...

И тут же тряхнуло так, что Мишка чуть не вылетел из кресла.

— Штоб тебя... — ругнуся Игнат и взялся за рычаги.

Мишка не успел ещё отойти от предыдущего толчка, как впереди полыхнуло, и траулер вздрогнул весь, от тупого носа с отбойником, и до заднего грузового крана.

— Да что ж делается!

В тусклом свете реликтового огня было видно, как сверху к серебристому кораблю подходит облезлый и закопченный эсминец. Мишка рассмотрел линии трассеров, которые искрами расплескались по щитам и барьерам "Заповеднного".

Корабли принялись маневрировать.

"Заповедный" полоснул черноту ночи лучами плазмострелов. Эсминец стал ещё более закопчённым, но стрелять не перестал.

Корабли обменялись залпами ракет. Ни одна не пробила щиты противника.

— Давай, родной, не подведи! — приговаривал Игнат, наблюдая за битвой. — Ты бы его грохнул, а мы бы подобрали!

— О, здорово! — воскликнул Мишка.

Сразу стало не так страшно.

Эсминец — это конечно не мифический магистральный транспорт, но корабль тоже не маленький!

Несколько минут прошли без особых изменений. Эсминец и "Заповедный" обстреливали друг друга без пробитий. Траулер и реликтовый ужас летели чуть поодаль, делая вид, что они не при делах. Хотя так ведь оно и было.

— Как бы нам сейчас не пришлось когти рвать отсюда, малыш, — прищурился Игнат. — "Заповедный" скоро в Линию прыгнет, и поминай как звали. Люди света тут нескоро ещё появятся, а мы тут как тут. Вот и отхватим за всех...

Так и случилось. Игнат и Мишка оба завороженно глядели, как оперенный плазменным факелом маршевых двигателей "Заповедный" улетает в сторону сияющей в небе Линии, как от Линии к кораблю тянется Искра божьей благодати, и как корабль устремляется к звёздам, всё быстрее и быстрее, пока не превращается в светящуюся черту, а затем и точку.

И быть бы им обоим космической пылью или добычей, но эсминец совершил фатальную ошибку. От злости или по глупости, но он выстрелил в безучастно летящий рядом релик. Может просто потому что релик был большим, а траулер Игната — маленьким.

— Ой, дура-а-ак, — протянул Игнат, перекидывая машинный телеграф на "Форсаж". — Держись!

Грохнуло!

Мишка не видел, какие повреждения получил релик от попаданий рельсотронов эсминца. И получил ли вообще. Зато он видел, как приметная клешнеобразная антенна на корпусе релика раскрылась тремя лепестками. Как она хищно развернулась в сторону эсминца. Как сверкнуло недобрым багровым пламенем, плюнув дымом. И как эсминец треснул и перекосился от этой вспышки, сам став похожим на релик — такой же кривой и в облаке обломков. Из разбитого корабля тусклым мерцанием вышел последний свет.

Антенна релика тут же схлопнулась и прижалась обратно к корпусу, сделав ужасный корабль снова безжизненным напоминанием о давно минувших эпохах.

— Вот тебе, Мишка, и слетали за транспортом... Расчехляй трал, приберемся тут, с божьей помощью.

— Ага! — Мишка дрожащими руками потянул рычаги крана, разворачивая сеть.

Как расскажет потом домашним, что видал у Линии — не поверят! Но они может и не поверят, а он зато не забудет!

Мишка с дедом почти целый день собирали в огромную сеть обломки и корпус эсминца. Маленький траулер ползал вокруг тушки военного корабля как паук по кукурузному початку в биосферном корабле.

Наконец, всё надёжно закрепили.

— Ну что, герой! До дому?

— Полетели, деда.

И они полетели.

* * *

Много лет спустя дед Михаил с ироничной улыбкой вспоминал об этом эпизоде своей жизни, глядя в обзорное окно собственного большого траулера, летящего параллельно тому самому релику с приметной трехлепестковой антенной.

— Не Божьим светом движимый, а Божьим людям пособил! За что тебе спасибо, неведомый реликтовый ужас, — поклонился в пояс дед Михаил, и повел свой траулер выше, к Линии и добыче, данной Всевышним.

"Запись в судовой журнал: получена благодарность от местного гражданского населения", — бесстрастно подумал релик, продолжая следовать по маршруту, проложенному для него штабом десятки тысячелетий назад.