Голый Король, или Ночь, психбольница и шахматы (джен)

— Батюшки святы! — всплеснула руками санитарочка Рая, завидев идущую гуськом за медбратом Димой чудную компанию из внимательно озирающихся по сторонам двух парней и девушки. — Это же свежее... — поймав упреждающий взгляд Димы, она поправилась: — Поколение докторов к нам пожаловало! Проходите-проходите, только ноги вытирайте, а то эта швабра... — и санитарочка, сама по себе не лишённая внушительных форм, подняла прислонённую к стене швабру и сделала такое движение, которое донесло до молодёжи мысль лучше всяких слов.

— Вот молодцы! — отметила Рая массовое и ретивое топтание «молодняка» по разложенной тряпке. — Дим, там в сестринскую занесли остатки с вечерней раздачи — поешьте хоть нормально. Тощие вы все, конечно, со своими госами — ужас, где только сил работать возьмётся! Поэтому отъедайтесь на здоровьишко! А там пирожки даже остались, вкуснота! — и, махнув тряпкой в сторону неприметной двери, продолжила надраивать коридор, насвистывая что-то про зелёных человечков.

Подходящее в принципе, да. Это же были только-только получившие дипломы психиатры... Точнее, пока они таковыми называться не могли. Только спустя год ординатуры, да. А сейчас эти «почти врачи» застыли на пороге жизни, которую им нужно было преодолеть. В том числе и через эту тряпку. И нет — никто из них не упомянул, что уже в сменных кроксах — в новую жизнь лучше вступать с чистыми следами. И пусть все трояки по латинскому и фарме останутся где-то в дипломе, сейчас они вступают в царство специализации... И пусть никто из них, кроме сокурсника Димы, что уже три года подрабатывал в диспансере ночным медбратом, не планировал тут очутиться, но и это не беда. Вот пройдут три года отработки за целевое от регионального минздрава, а там и пристроятся в частные клиники — на медосмотры штампики ставить. Красота! А пока... Станут специалистами, что ещё остаётся?

Вот и Димка, матёрый псих, имеется. Пусть друг друга компания знала плоховато — всё-таки их на потоке четыреста человек училось, но всё же не чужие люди. Вместе все жернова учёбы проходили, точнее, рядышком. И сейчас не отказал ведь в просьбе товарищ. Согласился взять их с собой на ночное дежурство. Одну из последних смен как медбрат отрабатывал — заодно и покажет, что к чему.

И охрана их пустила — документы-то в кадрах почти готовы, с понедельника выходят и работать, и учиться одновременно. И Димка тоже в своём новом статусе да в родных пенатах. Он-то их и запугал немножко. Точнее, его спросили — Дима ответил. Лгать Колодин не любил. Тем более там, где ложь вскроется со свистом вылетающей из шампанского пробки.

Заведующий отделением — Валерий Осипович Королёв — нрава непростого. А вы попробуйте двадцать лет отделением поруководить мужским! Ему, кстати, и на повышение пойти предлагали. Но тот отказался: не хочу, говорит, главнюком ходить, мне с больными работать приятнее, чем машину нашу бюрократическую толкать да от Минздрава по шапке получать. Ну или не так сказал, но отделение именно это запомнило и слухами разнесло. В общем, тот ещё динозавр, хотя на фото на сайте больнички молодой относительно, но то, скорее, кто-то поленился обновить. Вот и висит двадцатилетней давности, как назначили... Встретишь в коридоре — не узнаешь. Хотя на халате нашивка именная есть — так что не ошибутся. Да это и выручает!

В общем-то, завотделением — мужик. Сказал — сделал. В том числе и с целевиками не церемонился. Покажется, например, ему, что не подходишь — выгонит. Получит по шапке, стимулирующих лишится, а на своём настоит. И переведут тебя в какую-нибудь тьмутаракань сельскую. И не пикнешь, поскольку государство за твоё обучение заплатило. Вот и боялись наши ушлые ребятки. Никому не хотелось областной центр, с которым им ещё повезло, променять на психиатрическое отделение какой-нибудь ЦРБ⁽¹⁾.

Причём «ушлость» не одним только сокурсником засланным объяснялась. Хотя по большей части и им, конечно же. Но ещё и на кафедре обмолвились как-то, что заведующий тот суровый, зазывали его к себе на четверть ставки работать... Специалист ведь превосходный, практик, что особенно важно в медицине. Общий стаж — тридцать пять лет, это вам не шутки. Но, увы, Валерий Осипович всегда отнекивался, повторяя, что предпочитает работать с уже дипломированными полуврачами. Потому как студента отчислить — дело непростое. Здесь и борьба за контингент, и целевые места, нельзя так просто оголять. Это у себя в отделении он мог некоторые вольности проявить, а тут... Учи всех, а потом и пересдачи назначай, пока не дойдёт до комиссионной, а там, глядишь, и троечку натянут. В общем, непростой человек, наши вчерашние студенты даже обрадовались, что не вёл у них ничего Королёв.

К тому и Колодин масло в огонь их страхов подлил, добавив, что Валерий Осипович не боится начальства, но предпочитает лишний раз не нарываться — тут Дима процитировал народное творчество про говно, мимо которого лучше пройти, чтоб не вляпаться и вонь не потревожить. Умные, принципиальные люди — они ведь опаснее всего для лодырей и/или неуверенных в своих знаниях молодых специалистов.

Вдобавок прозвище завотделением имел козырное. Нет, не туз, а Король. По фамилии, да. Хотя по въедливости в молодняк ему бы больше Зверь подошло. Потому и трансформировалось порой прозвище в Короля Льва — оно и правильно, ведь весеннею чудесатою порою у них в отделении настоящие джунгли и целое племя Маугли. Но самому Валерию Осиповичу такое не нравилось, оттого в курилке он иногда иную версию рассказывал, а порой и самим больным. Про шахматы и то, что он Король в белом халате, ферзь — это его зам, ладьи — старшие ординаторы, а кони — ординаторы первого года, ибо на них пахать и пахать, объезжать и объезжать, пока не выйдут ладные ладьи — такая вот игра слов. Вот это их место — в пищево... иерархии шахматной сего отделения. Ниже — медсестры — это слоны, буквально столпы отделения, без них никак, ровно как и без пешек — санитаров. И все они борются за ментальное здоровье. Болезни — это чёрные фигуры, коварные и многоликие.

Здесь уже Дима пускался в какие-то вообще патетические материи, на что однокурсники его останавливали и спрашивали, а не страдает ли сам Валерий Осипович манией величия или ещё какими девиациями? На что Колодин вздыхал и отвечал, что ничего они, катавшие шарики ваты да переписывающие данные пациентов в поликлиниках, не понимают. То ли дело он! И делирий видел, и алкогольный психоз, да что там видел — помогал купировать! В общем, важный птиц, да, аж раздражение у однокурсников вызывал... Вместе с мандражем!

А ну, и правда Король их этот в Сибирь, то есть в село сошлёт?! Нет, надо постараться. Очень-очень. Потому-то ребята в жаркую июльскую ночь здесь и собрались. Хорошо, не в полнолуние. И не в пятницу тринадцатого — со временем медики становятся суеверными, вот и наши выпускники исключением не стали. Да и праздников не имелось, и время года совсем не весна — неоткуда браться обострениям, да! Хотя пора отпусков... Могут вполне и привезти с белой горячкой. Но белочек бояться — в психиатрию не ходить. А у наших ребяток в планах было потом и сертификат по неврологии получить.

— О, а дежурство неплохо начинается! — приободрился полноватый круглолицый Витёк, похлопывая себя по желудку и заодно выдирая подвисших спутников из почти общих мыслей. — Пойдём, поедим сперва, Дима! — легонько ткнул он их провожатого.

— Пахнет как-то странно, — сморщила носик единственная девушка в компании — кудрявая сероглазка Нина. — Будто рыба скисла!

— Четверг — рыбный день, — спокойно подтвердил догадку Дима. — Если привыкнуть, то это вполне съедобно. Не «Вкусноточка», конечно, но жевательно. А пирожки с ливером так и вовсе вкусно. Тётя Рая специально нам добыла, потому что я ей всегда помогаю. Нос не задирайте — и будет вам не так туго, я-то здесь уже почти три года работаю, а вот к вам приглядываться будут. Самим надо репутацию заработать, — важно заявил Колодин, чьё прозвище в больнице наверняка было бы Колодой, не будь шеф так повёрнут на шахматах.

— Ладно, — закончил протирать очки вихрастый Степан. — Поесть успеем. Ночь длинная. Сперва покажи нам, пожалуйста, где и что тут у вас, а то у нас ни у кого в подобных диспансерах практики не было.

Так, потихонечку, они и двинулись по отделению. Удивительно пустому. Или не удивительно — отбой уже был, в наблюдательную по скорой никто не поступал. Дежурный — ординатор 2-го года — храпел на диванчике в ординаторской, но туда им пока вход был заказан. На сестринском был единственный оплот неспящей жизни. Кроме Димки, дежурила плотного телосложения Настя, ответившая на просьбу прикрыть, пока он тут экскурсию устраивает, согласием и продолжившая разгребать стол. Были и мужчины-санитары — как в психиатричке без них. Пользуясь затишьем, они играли в карты около палат с окошком.

В теории — всё знакомое, но вот вживую они такое видели впервые. Не в смысле ночные бдения дежурных — это-то видели, всё ж были практики: и сестринская, и в различных отделениях, не психиатрических, как и полагается по учебному плану. А вот само учреждение подобного закрытого типа — впервые. Ротация, конечно, на кафедре имелась, но и личную договорённость студентов учитывали. А она у наших ребяток была с профильными отделениями поликлиник или дневного стационара. К тому же зачем кошмарить лишний раз будущих психиатров? Ещё чего гляди, другую специализацию выберут, благо возможность была. Ну а отработка целевого — это не шутки, тут уж где прикрывать кадровую потребность надо, туда и пойдёшь. Оттого и смотрели сейчас во все глаза на то, что ранее только по байкам преподов и знали.

Например, на туалет без перегородок и, естественно, дверей, а также душевые по принципу — дыра слива в полу, лейка наверху — повторить раз пять. В процедурных ничего нового или интересного, а вот общие комнаты, относительно жилые, удивили. Особенно, что в одной даже имелись какие-то настольные игры. Взгляд Нины невольно упал на шахматную доску.

— А как же? — спросила она. — Неужели... можно? — она явно хотела спросить, неужели кто-то играет, но вовремя переформулировала вопрос. Заболевания-то разные бывают. Хотя это и не отделение неврозов, где может оказаться почти каждый в особо тяжёлые дни, и которое, как правило, не бывает волчьим билетом в последующей жизни. Мало ли невротиков по свету ходит.

— А ты что думаешь? Тут и академики лежат. Реальные, хотя и мнимые тоже. Сейчас ведь Наполеонов всё меньше, а вот инопланетян, Сталиных и рептилоидов — больше. Редкие экземпляры — не понятые миром гении. Но есть и те, кто доработался, там ведь нагрузки для мозга какие — ого, а если и предрасположенность была... — Дима вздохнул. — А что играть можно, так сюда не всем разрешено являться, острая фаза — я вам показывал, где содержится, но остальным да под наблюдением — пожалуйста, играйте. Тут порой баталии такие... Закачаетесь. И не только среди академиков, знаете ли. А хотите, вам пациента одного интересного приведу? Почти троянский конь от Валерия Осиповича, а? — хитро улыбнулся Колодин.

— В каком смысле Троянский? — вылупились на Димона сокурсники. — Он что, нас по нему валить начнёт на первом обходе в понедельник? А что у него комбозаболевание? Или проявления атипичные?

— Правильно думаете! Вот на нашем постоянном пациенте он всех новеньких ординаторов и проверяет. Это Василий Петрович — раньше профессором в нашем же вузе работал, философию вёл, а потом вот, пять лет назад, дебютировал у него... Поэтому мы его и не застали, у нас же философия на 2 курсе была, хотя он конкретно на нашем лечебном деле её читал долгое время! Оттого-то и общается порой немного как свой человек. Но что именно у него за болячка не скажу — меня Король на раз-два вычислит. А я так рисковать не могу! — замахал руками на невысказанный вопрос в полных надеждой глазах Колодин Дима, а потом добавил: — А сами вы не посмотрите — никто вам карту не покажет, все причуды Короля знают, а доступ к базе вам, пока наши айтишники не дали. Но показать пациента могу... Он большой любитель в шахматы поиграть. Если немного режим нарушим, то тут никто ничего не скажет, все свои дежурят. К тому же Василий Петрович не буйный обычно, да и мы тихо... Ну, что скажете? Вы ж и доброе дело сделаете — уважите пациента игрой и одновременно попробуйте поставить ему диагноз — этакая фора перед Королём! — глаза у Колоды сияли так, будто он туза козырного вытащил, а покерфейс делать не умеет.

— Спасибо, Димка! — обрадовался было уже не студенческий, но всё ещё юный народ, а потом взгрустнул, почти хором протянув: — А кто умеет в шахматы играть?

— У меня первый юношеский был, — тихо призналась Нина. — Только всё равно боюсь с этим вашим профессором играть.

— Не боись! — Витёк ободряюще хлопнул её по плечу. — У него ж того... От науки чердак потёк! Да даже если и проиграешь — кто узнает-то? Нам, главное, его как-то разговорить! А за хорошей игрой оно и получится... Вот играл бы тот в карты — я б ему показал, кто в общаге был Мастер!

— Ох, не в этом дело... Победить — значит пациента обидеть, а для него в этих стенах это может очень важно. Проиграть — вы потом меня до конца ординатуры дразнить будете. Не играть нельзя — не хочется в грязь перед завотделением упасть. Вот это и называется Цугцванг в шахматах. А что до чердака, то выбирай выражения! И это без пяти минут психиатр! — закатила глаза Нина, обращаясь к Вите. — У тебя, Скворцов, что по этике и деонтологии было?

— Две пересдачи, — сдал сокурсника Стёпка. — Да ты не боись. Дразнить, что психу проиграла, не будем. Мы-то вообще не умеем, — развёл он руками.

— А у тебя ведь тоже, — хмыкнул Дима, что-то подобное припоминая. — Но Стёпа прав, Нин, коллектив просит! Как же наше ординаторское братство?

— Я сестра! — возмутилась Нина, впрочем, довольно мирно.

— Не суть, — Колодин поднял палец вверх. — Я тоже по факту медбрат, а в трудовой и дипломе⁽²⁾ — медсестра, так-то!

— Ну и у тебя трояк, — прищурился Витя. — И вообще, забудьте, о чём учили в вузе — так, кажется, говорят, о, братья, сёстры, короче, други... Ладно, Сорокина, ты не обижайся на пустом месте! А дразнить не будем — главное, помоги, сыграй, а мы разговорим.

— Но не всё же забыть! — шикнула почти отличница Нина. — Сыграю, — чуть помедлив, добавила она.

— Не всё, но многое, — напустил на себя мудрый вид Дима. — Ладно, обождите тут, пойду вытащу к нам Василия Петровича, пока фигуры расставьте.

* * *

Василий Петрович оказался крепеньким мужчиной лет шестидесяти, может, шестидесяти пяти. Предпенсионный возраст, короче, но настолько бодрый на вид, что компания выпускников невольно пожалела. Такому учить студентов да учить ещё лет десять точно. А то у них Марина Валерьевна вела — вот это настоящая сте... Ну вы поняли. Драла шкуру так, будто им жизненно важно знать Канта, Декарта и прочих древних словоблудов. Будто иначе они лечить больных не смогут. Как же, не зная знаменитых изречений Авиценны, ну ладно, что там говорил Гиппократ, по мнению философов, это важно, а то его ведь клятвой врачам постоянно тыкают, не зная толком больные, да и все кому не лень, что не даёт российский врач такой клятвы...

Зато вот они, получая диплом, недавно торжественно и хором произносили клятву врача, что соответствует статье 31 профильного Федерального закона о здравоохранении. Но остальное-то? Эх... В общем, тяжело они сдавали — в поте и мозолях от конспектов первоисточников, которые написаны были птичьим языком. И это они не про латынь!

Хотя внешность обманчива. И может статься, что сей милый дедушка, на деле настоящий Граф Дракула, который пьёт слёзы, пот и кровь своих студентов. В общем-то, если б не пижама на больном, принять его за такового было б сложно. Лицо интеллигентное, причёска аккуратная, но... Возвращаемся к тому, что внешность обманчива, а недуги имеют свойство отлично маскироваться.

— Молодые люди, доброй ночи, — бархатистым баритоном поприветствовал их Василий Петрович. — Твои друзья, Князь Димитрий? — полюбопытствовал он у Колодина, а остальные тут же оживились. Ага, значит, Князь. Значит, бред имеется! Понять бы, какой, а то шизофренические расстройства имеют весьма широкий спектр.

— Доброй ночи! Я — Нина, а это Витя и Стёпа. Мы сокурсники. Играть с вами буду я, — представилась Сорокина.

— Очень приятно, царь, — улыбнулся им больной, а заметив вытянутые лица, поправился. — Почти. Василий Иванович, Великий Князь Владимирский и Московский. Персонаж, к сожалению, менее известный в истории и трагичный. А кто девицу до службы допустил? Шучу-шучу... Василий Петрович я, доктор философских наук, профессор кафедры общей философии в прошлом, а ныне пациент сего скорбного заведения, — и он шутливо поклонился. Вчерашние студенты разочарованно выдохнули, ларчик открывался, увы, непросто. Обманул дед.

Правда, как оказалось, то был не последний сюрприз. Играл Василий Петрович превосходно, травил различные байки, как принимал экзамены у незадачливых студентов, рассказывал жуткую жуть про аспиранта, который, не выдержав нагрузки, отрезал себе детородный орган, чтоб не мешал думать и рожать диссер. Орган, кстати, пришить не сумели, так что спасённому бедолаге только и оставалось заняться наукой после года в психбольнице. В общем-то, пока на сумасшедшего их пациент похож не был. Вот нисколечко.

Только вот за дебютом игры (однозначного перевеса не было ни у кого) тот вдруг, продолжая травить всякие шуточки, начал раздеваться. Ребята, онемев, смотрели, пока рядом Дима жестом показал: «Ну а что такого?». Ниночка так и вовсе прошляпила слона, благо, что Василий Петрович щёлкнул рядом с её носом, заставив очнуться.

Не доходя до эндшпиля, пациент, не отвлекаясь от вполне адекватного разговора, а также попеременного ненавязчивого расспроса об их учёбе и причинах, побудивших пойти в психиатрию, начал так же внезапно одеваться. Так что голый старик скоро прекратил отвлекать Нину, и игра выровнялась вновь. Всё-таки Сорокина была хороша. Правда, как-то слишком уж подозрительно старик щурился на их расслабленные ответы, мол, работай себе на медосмотрах или в поликлиниках — спокойно и ненапряжно! А на освидетельствовании дуть в трубочку заставлять — ещё и денежно!

Так и шёл у них непринуждённый разговор, пока Дима не принёс из сестринской чай и пирожки. Ребята сразу радостно принялись жевать, только у Нинки кусок в горло не лез — она отчаянно билась в игре, погружённая в чёрно-белые квадратики. А вот Василий Петрович взял и смахнул себе чай прямо на волосы под очумелые взгляды, а потом ещё и поставил себе колючки, как у панка, благо чай был с сахаром... И всё это не отвлекаясь от беседы, да. Адекватной беседы!

Когда, наконец, Белый Король Нины оказался загнан в угол, Василий Петрович, поцеловал ей руку, затем неожиданно встал и, не говоря ни слова, попытался помочиться на фикус... Но Дима вовремя его остановил и потащил в палату.

Вчерашние студенты застыли не шевелясь.

— М-да... Тяжёлый случай! Спятил дед! — протянул Стёпка.

— Понятно, что спятил, а диагноз какой? — Витёк раздражённо почесал затылок.

— Жалко его... — вздохнула Нина. — С юмором и добродушный, только вот здоровье подвело.

— А диагноз-то какой? — полюбопытствовал быстро вернувшийся Дима.

— Ну раз уже пять лет он здесь, то не реактивный психоз, тут дефект личности сформировался. Шизофрения... Но какая? Надо дома почитать в справочниках! — заявил Степан, а остальные покивали. Правда, Нина совсем вяло — она всё над доской сидела и сокрушалась:

— Да как же так! Такая блестящая партия от столь больного ума... Не понимаю! — она поджала губы. Парни переглянулись и хором сказали:

— Мы никому не расскажем! — правда, Дима как-то странно улыбнулся.

Все оставшиеся до понедельника дни ребята корпели, заклиная Яндекс, Гугл и Киберленинку вместе взятые выдать им хоть что-то по диагнозу Василия Петровича. От отчаяния даже на e.library сходили — к единому мнению не пришли, всё чувствовали какой-то подвох, поэтому в понедельник пришли понурые.

— Да ладно... Не выкинет же он нас только из-за одной ошибки? — беспечно вопросил Витя. — Не хватает же кадров!

— Вообще-то, — тихо сказала Нина, — нас ещё даже не оформили до конца. Я в кадры звонила — они одобрения от зава ждут. Неспроста это, я чую! Окно ещё не закрыто, Минздрав нас может и куда-нибудь в ЦРБ отправить, а на наше место, наоборот, кого поднять! — и она страдальчески покосилась на табличку Королёв В.О. Они ожидали, когда та откроется и их пригласят.

Вместо этого появился беспечно счастливый Дима и чуть извиняющимся тоном заметил:

— Из-за одной ошибки нет, а вот из-за того, что вы Василию Петровичу о своих мотивах в психиатрии рассказали — вполне.

— Ты... — Стёпка и Витя встали, сжимая кулаки. — Сдал нас!

— Нет, он вас предупредил. Троянский конь — надо было насторожиться, — знакомый бархатно-вкрадчивый голос позади заставил ребят подпрыгнуть.

— Василий Петрович, а вы где халат взяли? — протянул Витя, пока Нина тихонько ахнула, а Степан, протерев очки, уставился на бирку на халате.

— Простите, ребята, — Дима вздохнул. — Но я вам и правда намекал. Ещё и про Короля рассказывал, можно было с шахматами связать.

— А вы оказались недогадливы, не распознали симулянта и, что самое отвратительное лично для меня, совершенно не горите психиатрией как наукой... Что, впрочем, довольно типично для нынешней молодёжи, но в сочетании с первыми пунктами делают мою дальнейшую работу с вами бесполезной, — Валерий Осипович Королёв, заведующий отделением, горестно покачал головой. — Вы двое, — кивнул он на Степана и Виталия, — отправитесь в отдалённые ЦРБ — там даже вам применение найдут. А ты... — он всмотрелся в Нину. — Останешься здесь. В шахматы играешь сносно, на кафедре о тебе справился — тоже отзыв неплохой поступил, сострадание имеется — может, и смогут из тебя ладью выстругать, — и Король, Властелин Мужского Психиатрического отделения, взмахнув белым халатом, скрылся в кабинете, не забыв от греха забрать с собой и Диму.

1) Центральная районная больница

Вернуться к тексту

2) После 3 курса лечебного дела — по желанию можно сдать на сестринское дело экзамены и получить диплом и право работать

Вернуться к тексту