«Удача» (джен)

Николай Киселев, в простонародье — Коля Кисель. Помимо говорящей фамилии от родителей ему достался целый букет: пара шрамов на теле, детство в коммуналке с пьяным батей и матерью, а также склонность прикладываться к бутылке, когда жизнь совсем припирает к стенке.

Однако вместо прозябания где-нибудь на Лиговском или Сенной в подвальном притоне, Николай умудрился пролезть уже на второй курс лучшего физико-математического университета в Санкт-Петербурга, который еще совсем недавно именовался Ленинградом. «Какая удача» — скажете вы. Но черта с два! Удачей тут и не пахло. Несмотря на свой выдающийся ум, это не помешало Коле вляпаться в весьма хреновую ситуацию.

— Петр Алексеевич, ну умоляю! Даю честное пионерское — такого больше не повторится!

— Все, Киселев, все! У нас тут не малина какая-нибудь! — рявкнул комендант, хлопнув дверцей металлического шкафчика.

— Да о чем вы толкуете, Петр Алексеевич? Ну какая малина? Не моя это дурь была, клянусь матерью! Понимаете?

Тучный мужик с огромной лысиной, отливающей в свете «лампочки Ильича», недовольно цокнул языком. Он повесил связку ключей на старый крючок — такими крючками была усеяна вся стена его конурки, больше похожей на кладовку, чем на кабинет коменданта.

Петр Алексеевич Воронцов был тем самым нужным и вечно ворчливым дедком, который следил за порядком в общаге на Загородном. Мужик он был, в принципе, неплохой, но студенты его недолюбливали. Да кто ж будет любить очередного ментора, который бубнит про устав общежития, когда тебе двадцать лет и хочется оторваться по полной?

— Петр Алексеевич, ну прошу, неужели сами в молодости не чудили? Я все понял, до печенок дошло — больше в эту тему не полезу. Честное слово!

— Киселев-Киселев, — старик покачал головой, доставая из кармана телогрейки мятую пачку «Примы». — Заседание деканата было? Было, — тут же подтвердил Петр Алексеевич, чиркая спичкой. — Решение вынесли? Вынесли, — мужчина поднес спичку и закурил. — Ты еще спасибо скажи, что с института не поперли и в каталажку не упекли, Киселев! А комнату освобождай к пятнице, и чтоб как с иголочки была — за каждый косяк с тебя три шкуры дерем!

Коля невнятно что-то буркнул под нос, выходя из коморки коменданта. Хлопнул дверью чуть громче, чем следовало бы — пусть знает, сука. Злость, вперемешку с отчаянием, полыхнула в груди. «Ну как так? Как так, сука?» — сетовал парень, волоча ноги по засаленному линолеуму общажного коридора.

Возвращаться к предкам — это вообще не вариант, прикидывал он. По самое горло хватило этой картины маслом с вечно пьяным батей и истеричной маткой. Придется искать халтуру и параллельно не вылететь со стипендии.

В такой беготне прошло несколько дней. Сдавать комнату нужно было уже завтра к вечеру, а вариантов куда съехать у Коли так и не нашлось. Ни хабара, ни халтуры — полный ноль. Из корешей тоже никто не подсобил. «Друзья, блять, называются! Как списывать на экзамене — так они первые в очереди, а как пару дней дать переночевать — тут все сразу дают дуба».

Закинув потрепанный рюкзак на плечо, Коля поплелся по коридорам института. Тут его тормознула староста группы, Света, надвигающаяся как танк Т-34. Невысокая девушка с большими амбициями, вечно стучащая на одногруппников и безжалостно отмечающая каждого, кто опоздал или вовсе прогулял пары. Обычно ее внимание означало только одно — беду.

— Коля! Коля, ты куда топаешь?! — Света, запыхавшись, встала прямо перед парнем.

— На пару, куда еще?

— К кому?

— К Федору Ивановичу. Четвертый этаж, четыреста двенадцатый кабинет. Светлана, тебя что, подменили? Ты ж староста, не знаешь, какая у твоей группы третья пара?

— Давай без нравоучений, Киселев! У меня жуткая запара, бежать надо. Хотела попросить — отнеси эти документы в деканат по пути.

— А сама чего? — хмыкнул Коля.

— Бежать мне надо! Бежать! Спасибо, Коленька! — Света впихнула ему синюю папку в руки и рванула вдаль по коридору.

— Ну, блять... «По пути», говорит.

Коля постоял пару секунд, наблюдая за удаляющейся фигурой Светы, почесал репу и со вздохом потащился к лестнице. Теперь ему за оставшиеся десять минут перемены надо спуститься на первый этаж, а потом вкарабкаться до четвертого. Ну спасибо, Светлана Игоревна, услужила.

А если у него спросят, что это за документы и кому вообще их сдавать? Хрен его знает.

Делать было нечего — не отнесет, проблемы повиснут на его шее, да еще и старосту подставит, которая ему точно как-нибудь отомстит потом. Рысью спустившись с третьего этажа, Николай быстро дошел до нужного кабинета. Но когда потянул ручку — дверь не поддалась. Тут внутри разгорелся очередной яростный пожар. Подергав ручку еще пару раз, он огляделся — никого из преподов рядом не было.

В надежде, что кто-то скоро вернется, решил подождать у двери. Но ни через минуту, ни через пять никто не появился. Пара должна начаться вот-вот, а ему еще тащиться на последний этаж.

Нервно стуча носком растоптанного ботинка по полу, Коля решил изучить висящую рядом доску с объявлениями. Глаза метались по различным бумагам, брошюрам и заявлениям с отчисленными, как вдруг взгляд зацепился за занятное чтиво:

«Требуется помощник для работы с уникальными приборами.

Испытаний — много.

Зарплата — достойная.

Условия — строгие.

Питание и жилье — предоставляю.

Обращаться к преподавателю физики Федору Ивановичу Державину.

Аудитория 412, 4 этаж».

«Вот так удача!» — мелькнуло в голове, и Коля уже готов был рвануться с места, но синяя папка в руке напомнила о врученной «эстафете». Он готов был поспорить, что Света знала про закрытый кабинет и решила спихнуть поручение, чтобы самой не торчать в ожидании.

Он дернул ручку еще пару раз — дверь так и не поддалась. Пара уже началась, и вот умора будет — опоздать на лекцию к тому самому преподавателю, у которого потом надеяться получить работу. Да еще какое первое впечатление!

Наконец на горизонте показалась женщина, направляющаяся прямо к нему. Это была секретарша деканата, тетка лет пятидесяти с вечно кислым выражением лица и прической а-ля «химия», которая уже давно отошла от моды. Она молча подошла к двери и отперла замок ключом.

— Тебе чего? — самым «доброжелательным» тоном бросила та, входя внутрь. — Если насчет отчисления, то в субботу приходи. В восемь утра будет комиссия...

— Нет, мне документы отдать, — перебил ее Коля. — Физмат, двести первая группа, вот.

Он положил папку на ближайший стол и поспешил удалиться, пока его, не дай бог, не завалили вопросами, ответов на которые у него нет.

Теперь нужно мчаться на пару, которая давно началась, и постараться не выставить себя в совсем уж плохом свете.

Знатно запыхавшись и по пути глотая ртом воздух, Коля добежал до нужной аудитории. Из-за двери доносился размеренный голос Федора Ивановича — лекция шла полным ходом. Постаравшись быстро привести себя в порядок и угомонить колотящееся сердце, Коля постучал и быстро вошел внутрь.

— Извините за опоздание, мне пришлось задержаться в деканате.

Профессор с уставшим взглядом посмотрел на того, кто посмел прервать его лекцию, и холодно ответил:

— Молодой человек, меня не волнует, кто или что вас задержало. Мы не в школе, и ваша будущая успеваемость меня не волнует. Пожалуйста, сядьте и не мешайте мне делать мою работу.

От такого у Коли даже уши загорелись от стыда, и тот поспешил сесть куда-нибудь подальше, дабы не мозолить глаза преподавателю.

Федор Иванович всегда казался Коле персонажем не от мира сего, точно тот был героем со страниц фантастического триллера: вечно сам себе на уме, со странными, порой даже навязчивыми идеями и жаждой открытий. Высокий, худощавый мужчина лет сорока с проницательными карими глазами за очками. Как ни посмотри — это даже иногда пугало. Но Коля не собирался прошляпить маячивший на горизонте шанс — жилье ему нужно было по горло, а уж оплачиваемая стажировка... Можно было о таком только мечтать. «Главное только снова не обосраться», — твердо сказал себе Николай.

Лекция продолжилась. Коля старался сосредоточиться, но мысли то и дело возвращались к объявлению. «Питание и жилье предоставляю» — именно то, что ему сейчас нужно как воздух. После такого приема понятно, что Федор Иванович — тот еще фрукт, но выбора особо нет.

Когда пара закончилась, студенты начали расходиться. Коля медлил, собирая вещи и мучительно размышляя, как подойти к преподавателю. Наконец, когда аудитория почти опустела, он решился.

— Федор Иванович, можно к вам на пару слов?

Державин поднял взгляд от своих бумаг.

— Слушаю, Киселев. Только, надеюсь, речь не пойдет об отработке пропущенных занятий. У меня на это нет времени.

— Нет, дело в другом. Я видел ваше объявление... про лаборанта.

Брови преподавателя поползли вверх.

— Объявление? И где же вы его видели?

— На доске возле деканата. Там написано, что вам нужен помощник для работы с приборами.

Державин отложил ручку и внимательно посмотрел на Колю.

— Знаете, Киселев, то объявление висит уже достаточно давно. За все это время никто даже не поинтересовался. И вот вы... Скажите честно — вам действительно интересна работа или просто нужны деньги?

Коля замялся. Врать не хотелось, но и полную правду выкладывать было как-то неловко.

— И то, и другое, если честно. Деньги нужны, это да. Но физика мне нравится, иначе бы я тут не учился.

— Хм. Прямолинейно. Это даже освежает, — Державин снял очки и протер их. — Хорошо, Киселев. Но сначала ответьте на вопрос: что вы знаете об эфиродинамике?

Коля моргнул. Это было неожиданно.

— Об эфире? Ну... то есть... — он замялся. — Честно говоря, Федор Иванович, знаю только то, что еще в прошлом веке от этой теории отказались. После экспериментов Майкельсона-Морли.

— Именно, — кивнул Державин, и в его глазах мелькнул интерес. — Отказались. Но что, если они поспешили? Что, если мировой эфир — это не то, что искали в девятнадцатом веке? Что, если он объясняет аномалии гравитации и скрытую энергию в вакууме?

Коля почувствовал, как в воздухе повисло напряжение. Державин говорил тихо, но каждое слово звучало как вызов официальной науке.

— Понимаете, Киселев, моя работа требует особого подхода. И особой... дискретности. Не все в академической среде готовы принять новые идеи. — Державин надел очки обратно. — Если вас это не пугает, приходите ко мне домой в субботу. Адрес я вам дам. Часов в одиннадцать утра.

— Федор Иванович, — Коля переступил с ноги на ногу, — а можно... можно сегодня вечером или завтра после пар? Дело в том, что из общежития меня выселяют, и завтра к вечеру я должен освободить комнату.

Державин внимательно посмотрел на студента.

— Понятно. Жилищные проблемы, значит. Хорошо, тогда завтра в семь вечера, — он взял листок бумаги, быстро начеркал адрес и передал студенту. — Частный дом, не промахнетесь.

На следующий день, собрав последние вещи и сдав ключи озлобленному Воронцову, Коля задумался о предстоящей встрече. Хотелось произвести хорошее впечатление, а в его потертых джинсах и выцветшей футболке это было сложно. Решив, что стоит постараться, он отправился к своему однокурснику Мише Петрову — единственному из знакомых, кто мог одолжить приличный костюм.

— Ты куда это собрался, Кисель? На похороны? — хмыкнул Мишка, доставая из шкафа темно-синий костюм. — Или на собеседование в банк?

— Типа того, — буркнул Коля, натягивая пиджак. — Блин, Миш, у тебя что, дедушка был циркач? Костюм же огромный!

— Не выебывайся, это мой отцовский. Больше нормального у меня нет. Зато галстук есть приличный.

Коля посмотрел на себя в зеркало и чуть не застонал. Пиджак висел мешком, брюки собирались гармошкой на ботинках, а рукава закрывали половину ладоней. Выглядел он как пацан, нарядившийся в папины вещи.

— Да ладно, сойдет, — махнул рукой Мишка. — Главное — намерения чистые.

* * *

Дом на Большом проспекте Васильевского острова оказался двухэтажным особняком начала века с резными наличниками и небольшим садиком. Коля, поправляя сползающий галстук, подошел к входной двери и нажал на звонок.

Дверь открыл Державин в домашнем халате и тапочках. Взглянув на гостя, он не смог сдержать усмешки.

— Киселев, вы выглядите так, будто собираетесь играть Чарли Чаплина в любительском театре.

— Костюм... одолжил у друга, — пробормотал Коля, краснея. — Хотел выглядеть прилично.

— Проходите, проходите. Хотя бы галстук снимите — дома мы не на приеме у министра.

Дом поразил Колю своим видом. Просторные комнаты с высокими потолками, огромная библиотека, заставленная не только книгами, но и какими-то приборами, схемами, чертежами. В гостиной стояла установка, напоминающая нечто среднее между радиоприемником и генератором Тесла.

— Что это? — не удержался Коля, подходя к аппарату.

— Детектор эфирных потоков моей конструкции, — гордо ответил Державин. — Пока что работает нестабильно, но иногда фиксирует интересные аномалии. Особенно ночью, когда меньше электромагнитных помех.

Он провел Колю по дому, показывая самодельные приборы, объясняя суть экспериментов. Говорил увлеченно, глаза блестели. Коля слушал, пытаясь не отставать от потока информации.

— Понимаете, Киселев, официальная наука зашла в тупик. Темная материя, темная энергия — это просто красивые названия для того, что мы не понимаем. А что, если ответ лежит в возрождении эфирной теории, но на новом уровне?

— Звучит... революционно, — осторожно ответил Коля.

— Именно! — Державин хлопнул в ладоши. — Вот поэтому мне и нужен помощник. Кто-то молодой, без предрассудков, готовый учиться. Кто-то, кому действительно нужна эта работа.

Он окинул взглядом Колю в нелепо сидящем костюме.

— Что ж, Киселев. Несмотря на ваш... театральный вид, вы мне нравитесь. Работа не из легких, и не все мои коллеги одобряют мои исследования. Но если готовы рискнуть — добро пожаловать в мою лабораторию. Жить будете здесь, в маленькой комнате рядом с кухней. Зарплата скромная, но регулярная. Согласны?

Коля глянул на разложенные повсюду схемы, на странные приборы, на горящие глаза профессора. Возможно, этот человек действительно был немного не в себе. Возможно, его теории — полная чушь. Но у Коли не было выбора.

— Согласен, Федор Иванович. Когда начинаем?

— Прямо сейчас. Снимайте этот балахон и помогайте мне настроить детектор. Сегодня обещают магнитную бурю — самое время для экспериментов!