Раван, Сита, Рам (Рамаяна кункнов) (гет)

В городе Опингпуре правил царь по имени Опингдев. Как и все правители в те времена, он хоть и носил царский титул, но жил такой же простой жизнью, какой жили его подданные. У Опингдева было семь сыновей. Шестеро из них родились здоровыми, а вот самый младший оказался калекой. У седьмого сына Опингдева не было ни рук, ни ног — только голова и туловище. Шесть старших сыновей выросли сильными и умелыми, вели вместе с женами хозяйство и заботились об их увечном младшем брате. Его звали Раван. Он во всём зависел от своей семьи. Родные, конечно, жалели Равана, но всё равно они то и дело попрекали его. Раван не мог никуда уйти и сносил эти унижения тихо, не жалуясь. А что еще ему было делать? Куда деваться? Он молча терпел все попреки, которые ему доставались от братьев и их жен.

Наконец старшие братья устали от этого бесполезного Равана и решили избавиться от него. Они подошли к брату и сказали: «Сейчас же убирайся отсюда. Делай со своей жизнью, что хочешь, и сам о себе заботься. Мы все работаем, а ты нет. Должно быть, ты совершил какие-то тяжкие грехи в своем прошлом рождении, и за них Господь наказывает тебя в нынешнем. Зачем ты нам нужен? Иди к Махадеву, который дал тебе жизнь. Попроси у него руки и ноги. Он поможет тебе. Уходи!»

Бедный Раван горько заплакал и стал умолять их позволить ему остаться. Но все братья были заодно. Они не хотели больше терпеть в своем доме ни на что не годного калеку. Раван мог двигаться, только переворачивая свое тело по земле, и даже выйти из дома было для него непосильной задачей.

Братья выкинули Равана за ограду дома, и он покатился по дороге, продолжая плакать. Так он оказался на той поляне, где в деревне праздновали Холи. Раван некоторое время лежал с закрытыми глазами и стонал от боли. Потом он открыл глаза и впервые в жизни увидел над собой ясное голубое небо. Он решил, что обязательно доберется до Махадева, и сам начал переворачиваться, чтобы двигаться дальше — по камням, колючкам, лужам и зарослям. Но все эти препятствия не могли остановить Равана в его решимости попасть к Махадеву, даже когда его тело уже было всё в крови от ран. «Пусть мое тело истекает кровью, пусть на нем не останется живого места от ушибов и царапин, но я не остановлюсь», — упрямо повторял он себе.

Продолжая переворачиваться, Раван пересек поляну и оказался за пределами своей деревни. Дальше был дремучий лес, а за ним еще один. Так прошел день. Солнце скрылось в западной стороне, и птицы вернулись в свои гнезда. В сумерках Раван увидел лингам и так понял, что попал в святилище Махадева. Раван остался там. Шли дни и ночи. Шесть долгих месяцев Раван прославлял Махадева и молился ему перед лингамом, не двигаясь с места.

* * *

Из своей обители на вершине Дхавалегира Махадев видел всё, что происходило с бедным Раваном. Несчастный человек проявляет такую невероятную волю к жизни! В конце концов Махадев спустился в это святилище. Раван узнал Махадева и глазами выразил свое почтение богу.

— Что ты хочешь, сын мой? — спросил Махадев. — Скажи мне, какое твое желание?

— Я Раван. Я совершаю эту аскезу в надежде получить здоровое тело, — ответил Раван.

Махадев тут же поднял Равана и перенес его на Дхавалегир.

* * *

На следующий день Махадев сказал Равану, что сегодня он должен отправиться в земной мир, чтобы накормить там пчел и птиц. Он пообещал, что даст Равану недостающие части тела после того, как вернется.

— Пока меня не будет, отдыхай в этой светлой пещере. И не заходи в темную пещеру, которую я закрыл, — предупредил Равана Махадев. — В ней живут огромные пчелы. Они искусают твои глаза, и ты ослепнешь. У тебя нет ни рук, ни ног, а значит, перед этими пчелами ты беззащитен. Темная пещера станет твоей смертью. Даже не думай заходить туда.

Равана рассердило такое требование. Он подумал: «Когда мои братья выбросили меня из дома, только Махадев мог мне помочь. Шесть месяцев я совершал аскезы, чтобы угодить ему, но он не торопится выполнить мою просьбу и дать мне руки и ноги. Лучше мне умереть, чем жить так дальше. Сам же Махадев указал мне место, где я могу покончить с жизнью. В этой темной пещере я встречу свою смерть. Махадев будет виновен в моей гибели, и за это его постигнет кара. Кроме того, он поймет, что поступил неправильно, и больше ни с кем не будет так обращаться».

Раван покатился по земле к темной пещере. Головой он открыл дверь. Внутри была кромешная тьма, в которой ничего невозможно было разглядеть. Темнота нисколько не испугала Равана, ведь он твердо решил покончить с собой. Он покатился дальше, в пещеру, и вдруг почувствовал, что падает вниз. Раван понял, что упал в полный воды колодец и идет ко дну. Задыхаясь, он начал жадно глотать воду… раз, два, три… Раван сделал девять глотков воды — и вдруг случилось чудо! На его плечах оказалось еще девять голов, и с каждой стороны его тела выросло по десять рук! Также у него появились две ноги! Ими Раван оттолкнулся от дна колодца и выбрался из него.

Когда он вышел из пещеры, то сразу за порогом увидел, что там его ждет Махадев.

— Я же сказал, что дам тебе руки и ноги. Почему ты не поверил мне? Тот колодец в пещере наполнен амритой. Попав в него, ты исцелился, но каждый глоток дал тебе еще одну голову и пару рук, — объяснил Махадев.

— Это ужасно! — ответил возмущенный Раван. — Мне нужно было только две руки и две ноги.

— Теперь я ничего не могу с этим поделать, — сказал Махадев.

— Как же я буду жить с таким телом? Что мне теперь делать?

— Я подарю тебе царство. Ты будешь править в золотом городе Ланке. С этого момента для всех ты будешь царь Раван!

— Царь Раван! Звучит замечательно! Мне нравится! Царь Раван! Ха-ха-ха!

Раван был в восторге от своего нового положения, которое даровал ему Махадев.

* * *

Получив такое безобразное тело, Раван ушел из обители Махадева. Как раз в то время, когда он спускался по ступеням с вершины Дхавалегира, ему навстречу поднималась Парвати. Она выходила за водой и теперь возвращалась назад с глиняным горшком. Раван задумал попросить Махадева подарить ему эту прекрасную женщину, потому что он с первого взгляда влюбился в нее. Кроме того, он понимал, что ни одна женщина не захочет выйти замуж за мужчину, который выглядит так, как теперь выглядел он.

Раван вернулся к Махадеву.

— Мое почтение, Махадев!

— Приветствую тебя! Почему ты снова здесь? Что тебе еще нужно? — спросил бог.

— У меня есть к тебе просьба. Пообещай, что ты дашь мне всё, о чем бы я ни попросил.

— Не беспокойся об этом. Я обещаю, что выполню твое желание.

— Ты точно не возьмешь свое слово обратно?

— Точно.

— Господь, я волнуюсь, что теперь, когда у меня десять голов и двадцать рук, не найдется женщины, которая согласится стать моей женой. Пожалуйста, выручи меня. Подари мне ту женщину, которая носит тебе воду! Посмотри, вот она идет. Она мне нравится. Отдай ее мне.

Махадев опустил голову в замешательстве. Поразмыслив некоторое время, он ушел в покои Парвати и вывел ее оттуда. Он толкнул свою жену к Равану и сказал ему забрать ее. Раван поспешил покинуть обитель Махадева, взяв с собой красавицу Парвати.

* * *

Боги в Дварке внимательно следили за тем, что происходило на вершине Дхавалегира. Этот Раван со своим несуразным телом забрал себе божественно красивую Парвати! Боги стали размышлять, как же они могут помочь Парвати спастись. После долгих споров, Нарандев дал слово, что вернет Парвати на Дхавалегир.

— Я сам сейчас же отправляюсь на выручку Парвати, — сказал он. — Пока я не вернусь, вы не должны сходить со своих мест. Если хоть кто-то пошевелится, я сдеру с него кожу!

Нарандев сменил свой роскошный наряд на простую одежду бхила — набедренную повязку, грубую рубашку без рукавов и головной убор. Затем он произнес мантру, и в тот же миг рядом появился старый немощный буйвол. Вместе с ним Нарандев стал ждать Равана на узкой тропинке, по которой тот обязательно должен был пройти. Раван действительно вскоре появился там с понуро следовавшей за ним Парвати. Когда Раван проходил мимо, Нарандев окликнул его:

— Мое почтение, братец! Будь так добр, помоги мне! Мой буйвол решил здесь отдохнуть. Сколько я уже пытаюсь заставить его идти дальше, но он не хочет двигаться с места.

— Этот буйвол уже очень старый, брат, — заметил Раван.

— Да, ты прав, брат. Я получил его в дар от Махадева. Он обманул меня.

— Что значит обманул тебя?

— Я всегда почитал Махадева, предлагая ему фрукты и вино. А он за это подарил мне такого вот буйвола — старого и больного. От него не то что молока — вообще никакой пользы не дождешься. С Махадевом лучше не иметь дел. Он обязательно обманет.

От таких слов в мыслях Равана появились сомнения.

— А кто эта женщина, брат? — спросил Нарандев.

— Шесть месяцев я совершал аскезы, чтобы умилостивить Махадева. Он вознаградил меня этими головами, руками и ногами. Еще я попросил у него Парвати, и он подарил ее мне.

— Братец, я не раз бывал в обители Махадева, — ответил, смеясь, Нарандев. — Эта женщина не Парвати, а служанка Махадева. Можешь вернуться туда и проверить, что я говорю правду.

Нарандев добился того, чего хотел — Раван поверил его словам и поспешил назад в обитель Махадева.

* * *

Когда Раван скрылся из виду, Нарандев поймал в пруду лягушку и превратил ее в женщину, которая своей красотой затмевала даже Парвати. Он дал ей имя Мандалдхарини. Потом он полетел на Дхавалегир и встретился там с Махадевом. Нарандев показал ему красавицу-лягушку и объяснил свой план.

— Когда Раван попросит у тебя эту женщину, ты должен сразу же согласиться, — сказал Нарандев.

В это время красавица принялась ходить туда-сюда, рассматривая обитель Махадева. Ее тело было куда привлекательнее, чем тело Парвати. Ее вид очаровывал, как очаровывает вид невесты на свадьбе. Она подошла к Махадеву и заглянула ему в глаза. Стоило Махадеву посмотреть на нее, как она оказалась беременной.

Через некоторое время там показался запыхавшийся от быстрой ходьбы Раван. Он стал громко звать Махадева. Тот вышел из своих покоев. За его спиной Раван заметил женщину невиданной красоты.

— Ты дал мне не ту женщину, не Парвати! — всё еще задыхаясь, крикнул Раван. — Ты дал мне свою служанку, а мне нужна Парвати! Я знаю, что это она сейчас стоит за тобой. Забери ту женщину назад, а мне дай Парвати!

Махадев с радостью выполнил требование Равана.

* * *

Раван, проходя по той же узкой тропинке, снова встретил там Нарандева, поджидающего его в обличье бхила. Раван поблагодарил его за участие.

— Куда ты сейчас направляешься? — спросил его Нарандев.

— Я иду на Ланку. Махадев подарил мне ее. Теперь это мое царство.

— Братец, тебе следовало бы выведать у Махадева тайну своей смерти. Царство — это только на одну жизнь. Но если ты узнаешь, как тебе суждено умереть, то сможешь победить смерть и вечно наслаждаться и жизнью, и царством.

Тогда Раван опять вернулся на Дхавалегир и потребовал у Махадева рассказать ему тайну своей смерти. Махадев позвал Сайдева. Сайдев пришел со своими книгами записей и нашел в одной из них запись о Раване.

— Царь Дашратх правит в городе Аюдхе, — сказал он. — Когда истечет двадцать первый год его царствования, жена родит ему сына. Весь мир возрадуется появлению на свет этого мальчика. Даже боги запоют от радости, когда он родится. Воды океана в тот день вспенятся девять раз. Все будут ликовать, и только Раван будет трястись в лихорадке день и ночь напролет. Этот мальчик, сын Дашратха, однажды убьет Равана.

Узнав тайну своей смерти, Раван стремительно выбежал из обители Махадева. Он хотел спросить у бхила, что ему теперь делать. Но когда он вернулся на узкую тропинку, ни бхила, ни немощного буйвола нигде не было видно. Ведя за собой женщину-лягушку и не переставая думать о мальчике из Аюдхи, Раван продолжил свой путь на Ланку.

* * *

Утомившись от ходьбы, они решили передохнуть под деревом на берегу реки Панганги. Раван с удовольствием положил свои головы на колени женщины-лягушки и задремал. Из реки доносилось громкое кваканье лягушек. От этих звуков Мандалдхарини, уставшей не меньше Равана, захотелось понежиться в воде. Она сделала подушку из своего сари, переложила на нее головы Равана и пошла окунуться в реку.

Когда Раван проснулся и увидел, что ее нет рядом, он пришел в ярость и взревел. Земля задрожала, реки повернули вспять, деревья вырвало с корнем, а женщина-лягушка в ужасе застыла посреди реки. Ее ребенок родился раньше срока, и его унесло течением. Красота женщины тут же поблекла. Ее лицо помрачнело. Дрожа от страха, она вышла на берег и подошла к Равану. Он удивился, заметив ее угрюмый вид, и спросил:

— Почему ты выглядишь такой хмурой? Кто-то обидел тебя?

— Я носила ребенка Махадева. От твоего крика он родился раньше срока, и его унесла река. Если бы этот ребенок родился на Ланке, там всегда царило бы благоденствие.

— Почему ты так беспокоишься о ребенке другого мужчины? — тут же возмутился Раван. — Почему ты жалеешь, что потеряла его? Забудь о том, что произошло. У нас впереди много лет, и ты еще родишь моего ребенка.

Землями на берегу реки Панганги правил царь Джамбу. Как было тогда заведено, жил он со своей женой в маленькой хижине с тонкими тростниковыми дверями. Джамбу был родом из садовников, и он превратил свою страну в царство садов. Но к несчастью, всё это оказалось напрасным, равно как напрасными были жизни и его подданных, и его собственная: цветы в садах не цвели, деревья не плодоносили, а у людей не рождались дети.

Возле столицы царя Джамбу люди перекрыли Пангангу небольшой плотиной и брали оттуда воду для своих нужд. Недоношенного ребенка Махадева и женщины-лягушки река унесла к этой плотине. К полуночи он оказался в одном из каналов, по которым вода шла в поля и сады царя Джамбу.

Царь в это время крепко спал и видел сон о том, что его сады стали приносить плоды, а женщины его страны — рожать детей. Он проснулся и рассказал своей жене, какой удивительный сон ему приснился. Он захотел тотчас же пойти и проверить, не сбылся ли этот сон. Царице это показалось очень глупым.

— Спи дальше, смотри сны, и мне не мешай спать, — раздраженно сказала она.

Однако Джамбу не оставило желание немедленно проверить свои сады. Он сказал жене, что должен сейчас уйти. Тогда царица подумала, что от всех невзгод ее муж сошел с ума. Она решила применить одно средство от безумия, о котором она раньше слышала, и попросила царя немного подождать. Она раскалила нож плуга и прижгла им попу мужа. От боли Джамбу потерял сознание. Время шло, а он всё не приходил в себя. Царица испугалась, что от ее лечения муж умер.

«Не оставаться же мне ночью с мертвецом» — подумала царица и позвала соседей, чтобы они унесли тело мужа. Заложив за пояс царю четыре лепешки, она попросила соседей сжечь его тело у реки. Пока те дошли с телом до берега Панганги, прохладный свежий ветер привел Джамбу в чувство. Он открыл глаза и заговорил. Соседи подумали, что телом царя завладел злой дух, в ужасе бросили его и убежали. Царь увидел, что он находится в том месте реки, где кремируют умерших. Он догадался, что царица, решив, что он умер, приказала принести его сюда. Потом Джамбу вспомнил тот чудесный сон, с которого всё началось, и направился в свои сады. Ветви деревьев там ломились под тяжестью плодов. Царь не верил своим глазам.

Джамбу любовался сочными фруктами и распустившимися цветами, как вдруг где-то вдали услышал плач ребенка. Царь пошел туда, откуда доносился этот плач, и так вышел на поле. На вспаханной земле он увидел новорожденного ребенка — крошечную красивую девочку. Он осмотрелся, но вокруг никого не было. «Чей же это ребенок? — удивился царь. — Кто мог бросить такую хорошенькую девочку? Наверное, она родилась у каких-то крестьян из бхилов-варли.» Джамбу поднял девочку и стал качать ее на руках. Она перестала плакать и мило улыбнулась ему. Царь пошел с ней домой.

Зайдя во двор, Джамбу позвал жену, чтобы показать ей ребенка. Царица не знала, что и думать. «Как Джамбу мог оказаться здесь? Должно быть, его душа не смогла успокоиться, и он стал призраком!» Царица не открыла дверь. Джамбу понял, что жена, думая, что он мертв, теперь боится его. Он выломал тонкую тростниковую дверь в хижину и зашел внутрь с ребенком. Джамбу всё рассказал дрожащей от страха царице. Она была слишком напугана, чтобы сразу поверить в такую необыкновенную историю, но царь терпеливо повторял ее до тех пор, пока жена в конце концов не успокоилась.

Царь и царица решили оставить девочку у себя и воспитывать ее как свою дочь. Чтобы убедить всех, что это их ребенок, царица перестала показываться на людях, а Джамбу один работал во дворе. Когда у него спрашивали о царице, он отвечал:

— Моя жена скоро родит, и ей нездоровится. У меня нет слуг, поэтому я сейчас всё делаю один и забочусь о ней.

Через неделю он объявил всем, что у царицы родилась девочка.

Джамбу назвал девочку Ситой. Это она вернула в его царство изобилие. Женщины стали рожать здоровых детей, и все были благополучны.

* * *

Однажды во время праздника Акхатридж на берегах реки Панганги собралось множество женщин из всех соседних стран. Маленькие девочки играли там с ракушками и осколками глиняных горшков. Среди них была и Сита. Играя, она бросила камешек, и он случайно попал в лоб девочки из царства царя Джанака. У той пошла кровь. Туда подошли все женщины из царства Джанака и стали ругать Ситу. Их было много, почти четыреста. Однако Сита не стушевалась и ответила им. В конце концов ей даже пришлось подраться с ними в одиночку и побить несколько самых вздорных. Тогда все они в страхе разбежались.

Царь Джанак узнал об этом случае и был очень удивлен. «Там было почти четыреста наших женщин. Как маленькая девочка могла оказаться сильнее, чем они все вместе?» — подумал царь. Он захотел сам увидеть эту девочку. Он собрал своих солдат и отправился с ними в столицу царя Джамбу. Царь Джамбу забеспокоился, когда узнал, что к нему прибыл Джанак, потому что он не умел воевать. Он спрятал Ситу в своем доме и вышел навстречу Джанаку.

— Джамбу! — грозно обратился к нему Джанак. — Здешняя девочка побила женщин моего царства. Я здесь, чтобы наказать ее. Приведи ее ко мне. Если ты этого не сделаешь, то я объявлю тебе войну.

— Царь Джанак! — дрожащим голосом ответил Джамбу. — Должно быть, на празднике между детьми произошло какое-то недоразумение, когда они играли. Стоит ли взрослым вмешиваться в ссоры маленьких детей?

— Мне нет дела до детских ссор, но меня интересует девочка с такой сверхъестественной силой. Как она могла побить почти четыреста женщин? Приведи сюда эту девочку! Я хочу ее видеть!

Джамбу позвал туда всех девочек возраста Ситы и сказал Джанаку выбрать из них ту, которую он ищет:

— Вот все девочки, которые живут здесь. Которая из них тебе нужна?

Женщины из царства Джанака сказали, что Ситы среди этих девочек нет.

— Джамбу, ты где-то спрятал эту девочку, — сказал Джанак. — Если ты не покажешь мне ее, то я прикажу своим солдатам отрубить тебе голову.

Пришлось Джамбу привести Ситу.

— Да, это она! Это та девочка, которая дралась с нами, — воскликнули женщины из царства Джанака.

Джанак не мог оторвать глаз от Ситы. Он был бездетным, но чем дольше он смотрел на Ситу, тем сильнее ему казалось, что он повстречал собственную дочь. Он решил удочерить Ситу.

— Джамбу, я хочу воспитывать эту девочку как свою дочь. Отдай ее мне! — потребовал Джанак.

— Это невозможно! В Сите весь смысл нашей жизни. Смилуйся над нами, царь Джанак! Я не могу отдать тебе свою дочь, — сдавленным голосом умолял Джамбу.

— Если ты не отдашь мне Ситу добром, то я убью тебя и всё равно заберу ее.

Джамбу ничего не оставалось делать, как отступить перед угрозами Джанака. Джанак удочерил Ситу и забрал ее в свое царство.

В городе Аюдхе правил царь Дашратх. У него было две сестры. Старшую звали Джанака. Ее мужем был царь Джанак.

Дашратх узнал, что Джанак удочерил девочку, обладающую необыкновенной силой. Он решил навестить сестру, чтобы увидеть эту девочку, и стал собираться в дорогу. Дашратх надел новые одежды и взял свой лук, который весил как молодой слон, и две стрелы, каждая из которых весила как сам царь.

Дашратх пересек площадь, где праздновали Холи, и вышел из города. Дальше его путь проходил через окрестные деревни, пастбища и леса. Наконец он добрался до царства Джанака. Когда царица Джанака узнала о его прибытии, она бросилась встречать своего дорого брата. Царь Джанак тоже вышел навстречу. Отложив в сторону лук и стрелы, Дашратх поприветствовал Джанака.

Джанака приготовила шестнадцать изысканных блюд, не жалея для них молока и масла. Оба царя выразили почтение своим учителям и принялись за поданные им кушанья, оставив несколько крошек еды для муравьев и других насекомых.

В это время в дом прибежала Сита.

— Отец, мне для игры в лошадку нужна палка, — сказала она Джанаку. — У тебя есть подходящая?

Джанак, занятый беседой, попросил ее самой найти себе палку. Разыскивая «лошадку», Сита увидела лежащие в углу лук и стрелы Дашратха. Она подобрала их и убежала с ними играть.

Джанак и Дашратх закончили трапезу. Джанак приготовил для гостя острый освежающий паан, который они еще долго жевали, ведя беседу.

Когда Дашратху пришло время возвращаться домой, он не нашел свой лук и стрелы там, где их оставил.

— Брат, где мои лук и стрелы? — спросил Дашратх царя Джанака. — Куда ты положил их?

— Я не знаю, где они, — ответил Джанак. — Они должны быть где-то в доме.

Они обыскали каждый закуток в доме, но не нашли ни лука, ни стрел. Лук, который весил как молодой слон, и стрелы, каждая из которых весила как сам Дашратх, кто-то украл! Но кто мог вынести из дома такие тяжести?

Джанак послал слуг в город. Они принялись бить в барабаны, призывая людей. Когда на их призывы собрался народ, они объявили, что Джанак приказал всем прийти к его дому. Там Джанак спросил у своих подданных, знают ли они что-то о пропаже. Но они ничего не знали о луке и стрелах Дашратха.

— Зачем нам такое оружие? — говорили они. — Нам оно не нужно. К тому же, оно слишком тяжелое, и унести его непросто. Да мы бы даже не смогли поднять его!

Джанак был в растерянности. Воры пробрались в дом царя! Пробрались и украли не что-нибудь, а вещи гостя!

Сита, игравшая с другими детьми, увидела, что у ее дома собралась толпа, и подумала, что заклинатель змей, должно быть, показывает там свои фокусы. А может, это к ним пришел бродячий театр. Ей стало любопытно, и она «поскакала» к дому на «лошадке», которой стал лук Дашратха, держа в другой руке его стрелы, как будто это были соломинки.

— Отец! Что это за люди собрались здесь? — спросила Сита у Джанака. — К нам в город пришли циркачи? Или заклинатель змей?

— Нет, доченька, — ответил Джанак. — У твоего дяди украли лук и стрелы. Я позвал сюда всех, чтобы выяснить, видели ли они их или вора, которых их украл.

— Наверное, ты ищешь вот это, — сказала Сита, помахав луком и стрелами. — Я взяла их, чтобы поиграть.

Оба царя не могли произнести ни слова от изумления. «О Боже! Как могла такая маленькая девочка поднять мой лук, который весит как молодой слон, и мои стрелы, каждая из которых весит как я сам? — подумал потрясенный Дашратх. — И сейчас она вертит ими, как будто это глиняные игрушки!»

— Это и вправду удивительная девочка! — сказал наконец Дашратх, обратившись к Джанаку. — Она не из простых смертных. Как иначе она могла бы быть такой сильной в свои годы? Ты должен выдать ее замуж за мужчину, который не будет уступать ей в силе.

Затем Дашратх дал Джанаку совет, как найти Сите такого мужа.

— Когда придет время Сите выходить замуж, — сказал он, — устрой состязание и пригласи на него женихов со всех концов земли. Вырой яму шириной в восемь локтей, набей ее тряпками и хворостом и подожги их. На огонь поставь такой же широкий котел, полный масла. Над котлом повесь воробья. Когда масло закипит, жених должен стать на край котла и выстрелом из лука попасть в воробья. Если у него это получится, он должен семь раз нырнуть в кипящее масло, а потом разжевать жгучий лист бетеля и, выплюнув его на землю, поджечь им лес. Тот, кто может выполнить все эти сложные задания, заслуживает такую жену, как Сита.

Джанак пообещал, что последует совету шурина и устроит точно такое состязание, как Дашратх только что описал, для того чтобы Сита обрела достойного мужа.

На Дхавалегире у Махадева и Парвати родилась дочь Ахалья. Когда ей пришло время выходить замуж, родители решили, что ее мужем может быть только тот, кто равен Махадеву по силе и уму. Желая найти такого мужчину, Парвати объявила:

— Ахалья станет женой того, кто сможет обойти весь мир за один день. Все — и цари, и простые люди — могут принять участие в состязании и попробовать выполнить это задание, если хотят взять Ахалью в жены.

Весть об этом распространилась повсюду. Люди со всех концов света шли на Дхавалегир, чтобы или поучаствовать в состязании, или посмотреть, как соревнуются другие.

Великий мудрец Гаутам жил в лесу вдали от мирской суеты, но даже туда дошла новость о состязании на Дхавалегире. Гаутам только закончил свои аскезы, которые совершал в течение двадцати четырех лет, когда услышал о состязании. Он подумал: «Мне стоит пойти туда. Там соберется множество народу, а я так давно не был в обществе людей. Будет интересно посмотреть на них и послушать, что они говорят».

И Гаутам отправился на Дхавалегир.

* * *

Священная корова Девбахола шла на Дхавалегир неспешным шагом, и Гаутам обогнал ее. Однако он был так погружен в свои мысли, что даже не заметил ее и не выразил ей никакого почтения. Корову немного обидело это, и она решила проучить мудреца. «Я сделаю так, что ему придется жениться на Ахалье, — подумала она, — а Ахалье придется выйти замуж за аскета, у которого из одежды есть только набедренная повязка. И Махадеву придется смириться с тем, что свадьба его дочери станет посмешищем».

— Ты так спешишь, Гаутам, — окликнула Девбахола мудреца, — что даже не удосужился поприветствовать меня. Ты настолько уверен, что станешь мужем Ахальи и зятем Махадева, что не считаешь больше нужным оказывать мне почтение? Ты жег мой навоз для того, чтобы пеплом обмазывать свое тело, а теперь даже не посмотрел в мою сторону, когда мы встретились на дороге! Разве тебя можно называть мудрецом после этого?!

— Матушка, как такое могло прийти тебе в голову?! — горячо возразил Гаутам. — Просто я задумался и не заметил тебя. Ты тоже идешь на Дхавалегир?

— Да, Гаутам, я иду туда. Ты можешь оказать мне услугу?

— Конечно! По твоему приказу я возьмусь даже за невыполнимое задание.

— Это будет выполнимое задание — к тому же, очень легкое.

Девбахола сказала Гаутаму, чтобы он сделал из глины горшок и несколько ламп. Горшок она наполнила своим молоком и попросила мудреца положить туда листья диких растений, чтобы приготовить курд и гхи. Также они нашли хлопчатник и из его хлопка скрутили фитили для ламп.

— Теперь мы можем продолжить наш путь на Дхавалегир, — сказала Девбахола. — Но мы должны пойти туда разными дорогами. Возьми с собой эти лампы. На состязании не спускай с меня глаз, и когда я подам тебе знак, зажги их и благослови всех, кто там будет. Сразу после этого вырази почтение всем участникам состязания, которые, несомненно, достойны всяческого уважения, обойдя их по кругу. Вот то, что ты должен для меня сделать. Это мой приказ.

* * *

Гаутам и Девбахола добрались до места состязания разными путями. Махадев поприветствовал пришедших и объявил, что тот герой, который сумеет обойти весь мир за один день, станет мужем Ахальи. Сурьядев, бог Солнца, и Чандрадев, бог Луны, были среди участников состязания, и каждый из них думал, что только ему под силу выполнить такое задание.

Когда все участники были готовы и ожидали знака, чтобы начать свой путь по свету, Девбахола кивнула Гаутаму головой. Гаутам тут же прочитал молитвы и обошел по кругу всех участников. Люди недоумевали, зачем какой-то тощий, почти голый аскет это делает.

Как только Гаутам закончил, Девбахола заявила во всеуслышанье:

— Ахалья должна выйти замуж за этого аскета, потому что он и есть победитель состязания. Он благословил всех и обошел вас по кругу. Здесь собрались люди со всех концов света, и обойти такое собрание — это всё равно что обойти весь мир.

Всем участникам состязания пришлось согласиться с тем, что сказала Девбахола. Ахалья вышла замуж за аскета, у которого из одежды была только набедренная повязка. Гаутам повел молодую жену в свою лесную хижину.

Уверенные в своей победе Сурьядев и Чандрадев были в ярости. Каждый уже видел Ахалью своей женой, и теперь оба затаили злобу и на Махадева, и на Девбахолу, и в особенности на Гаутама. Мудрец хитростью стал мужем Ахальи, поэтому Сурьядев и Чандрадев решили отомстить ему тоже хитростью и всё-таки получить Ахалью.

* * *

Мудрец Гаутам дал клятву, что только один раз в жизни позволит себе близость с женщиной. Зная об этом, Ахалья особенно готовилась к их брачной ночи. Вечером она приготовила много изысканных блюд и подала их Гаутаму, надев красивые новые одежды. Почтив своих учителей и отложив несколько крошек для насекомых и несколько кусков для богов, он принялся за еду. Потом Гаутам и Ахалья легли на кровать и весело болтали в ожидании полуночи — времени для греха и страсти, — предвкушая удовольствие от любовных забав.

Наконец полночь наступила. Сурьядев и Чандрадев, спрятавшись у хижины Гаутама, следили за парой. Их коварный план заключался в следующем: когда Гаутам решит соединиться с Ахальей, Чандрадев должен будет прокукарекать петухом, чтобы Гаутам подумал, что уже наступает рассвет, и ушел из хижины, оставив жену. Тогда они по очереди зайдут в хижину и возьмут Ахалью силой.

* * *

Ахалья наслаждалась ласками своего мужа, как вдруг запел петух! Гаутам тут же вскочил с кровати, надел свою набедренную повязку и бросился из хижины к реке Гаутамиганге для омовения. Ахалья очень просила его не оставлять ее сейчас — ведь другой подобной ночи у нее уже не будет! Но Гаутам не послушал ее. Теперь его больше заботило то, чтобы успеть вовремя совершить утренние обряды.

Как только Гаутам ушел из хижины, Сурьядев принял облик мужчины и пошел к Ахалье, желая исполнить свой злой умысел. Несчастная Ахалья ворочалась там на кровати, страдая от того, что единственный шанс близости с мужем упущен. Когда Сурьядев оказался рядом с ней, она не сопротивляясь уступила ему.

* * *

Гаутам пришел к реке и окунулся в нее.

— Что за дурак купается здесь в полночь?! — с негодованием спросила богиня реки.

— Матушка, это я, Гаутам!

— Разве ты не знаешь который час, Гаутам? Сейчас не время для омовений!

— Но петух уже пропел!

— Это может значить только одно: то, что ты услышал, не было пением петуха. Бегом возвращайся в свою хижину. Ты оставил там Ахалью одну. Может, с ней случилась беда.

* * *

Сурьядев вышел из хижины, но стоило Чандрадеву зайти туда, как Сурьядев увидел несущегося к хижине Гаутама. Он крикнул своему сообщнику, чтобы тот сейчас же вернулся. Чандрадев показался на пороге хижины как раз тогда, когда туда подбежал Гаутам. Поняв, что произошло, Гаутам побил Чандрадева своей набедренной повязкой. От этого на теле Чандрадева навсегда остались синяки, и Луна покрылась пятнами.

Обоим с трудом удалось спастись бегством.

* * *

Случившееся так поразило ни в чем не повинную Ахалью, что она потеряла память, дар речи и способность двигаться. Но хоть ее тело и стало безжизненным, словно статуя, внутри него продолжалась жизнь. Через девять месяцев у нее родилась девочка. Ее назвали Анджана.

Повзрослев, Анджана стала испытывать страх перед мужчинами и ненавидеть свое тело. «Сколько страданий причиняет женщине нижняя половина ее тела!» — думала она. Однажды она закопала себя в землю по пояс и погрузилась в медитацию.

В одном лесу жил аскет со своей женой. Он учился у двенадцати гуру, а его жена — у четырнадцати. Почти всё время они проводили за чтением ученых книг или оттачивая свои способности творить чудеса. Детей у них не было.

Однажды они пришли к богу и попросили его о детях:

— Господь! Мы посвятили свою жизнь получению знаний. Сейчас мы бы хотели иметь детей. Пожалуйста, скажи нам, как мы можем обрести их.

Бог позвал Сайдева и обратился к нему с этим вопросом. Сайдев открыл свою книгу и нашел там нужное место.

— В человеческом облике эта пара не сможет родить детей, — сказал он, закончив читать.

— Что же им нужно сделать, чтобы у них появились дети? — спросил бог.

— Они должны превратиться в оленей и найти в лесу плоды дерева шиваны. Поев их, они почувствуют влечение друг к другу. Если они не упустят этот момент, то у них родится замечательный ребенок.

Пара вернулась в свою хижину в лесу. Силой аскез они превратились в оленей и отправились на поиски плодов шиваны. Шивана очень редко плодоносит, но однажды им повезло, и они нашли такое дерево. Съев все его плоды, они действительно почувствовали влечение друг к другу и пустились в брачные игры, как это бывает у оленей.

В том же лесу жила Рукхмаи, младшая из двух сестер Дашратха, вместе со своим мужем по имени Васудев, их сыном по имени Шраван и женой сына по имени Чангона. Васудев очень любил мясо и в этот день пошел на охоту за дичью. Он увидел того оленя, который на самом деле был аскетом, но не разглядел возле него олениху. Васудев прицелился из своего лука и выстрелил без промаха. Олень свалился на землю у ног оленихи. Она, испугавшись, отскочила в сторону и увидела, что ее муж бьется в предсмертной агонии. Она посмотрела вокруг и заметила Васудева, бегущего к своей добыче с луком в руке. Поняв, что ее муж был убит, она завыла от горя, а потом прокляла Васудева.

— Злодей! — прокричала она ему. — Ты убил оленя во время его брачных игр! Разве ты не мог подождать хотя бы до тех пор, пока я не получу его семя?! Раз ты охотишься, не зная правил охотничьего дела, то ты не охотник, а преступник! Ты совершил грех, и за него тебя постигнет расплата! В следующий раз, когда ты соединишься со своей женой, вы оба ослепнете! Это мое проклятие!

Васудев не принял всерьез слова оленихи. Из ветки дхамана он сделал веревку, обвязал ею мертвого оленя, взвалил его на плечи и отнес домой. В этот вечер вся семья Васудева смогла полакомиться вкусным оленьим мясом, совсем не думая о том, что где-то в лесу сейчас рыдает несчастная олениха.

Эту ночь Васудев и Рукхмаи провели вместе, и когда через несколько часов они проснулись, то вокруг была темнота. Думая, что рассвет еще не наступил, они заснули снова. Еще через несколько часов они снова открыли глаза. Во дворе щебетали птицы, но вокруг было темно как ночью. Проклятие оленихи исполнилось!

Васудев обнял жену, и они заплакали. Их плач услышали сын и невестка и бросились к ним, чтобы узнать, что произошло. Когда Васудев рассказал о случившемся, Шраван тоже заплакал, а Чангона подумала: «Они стареют и больше не хотят ничего делать по хозяйству. Они притворились слепыми, чтобы только сидеть дома и есть досыта, не утруждая себя».

* * *

Шраван как мог пытался облегчить жизнь своим потерявшим зрение родителям. Однако они всегда останавливали его.

— Мы должны сами научиться жить в темноте, — говорили они. — Пожалуйста, не помогай нам.

Однажды Васудев сказал Шравану:

— Сынок, ты же знаешь, как мы любим мясо. В лесу живет много вкусной дичи. Если ты хочешь нам помочь, то ходи теперь на охоту, как раньше делал я, а невестка потом приготовит твою добычу.

С того дня Шраван каждый день стал уходить в лес на охоту, а его родители и Чангона оставались дома.

— Чангона, моя дорогая жена, хорошо заботься о моих старых слепых родителях, — всегда говорил Шраван перед уходом. — Пока я буду весь день бродить в джунглях, ты должна следить за тем, чтобы они ни в чем не нуждались.

— Тебе не о чем беспокоиться, любимый, — уверяла его Чангона. — Я всегда здесь и сделаю всё, что им будет нужно.

Но на самом деле, когда Шравана не было дома, Чангона не давала родителям мужа вкусной еды. Им она пекла лепешки из шелухи, а вместо мяса клала им в тарелку кости и обрезки. Лепешки из муки отборного проса и хорошие куски мяса она откладывала, чтобы самой съесть с мужем, когда он вернется. Теперь для Васудева и Рукхмаи их любимые блюда остались только в воспоминаниях об их прекрасном прошлом, которое уже безвозвратно ушло.

Шраван подозревал, что его жена не дает мяса его родителям. Однажды он решил проверить, что происходит дома, когда его там нет.

— Я ухожу на охоту и буду только поздно вечером, — сказал он жене.

Но вместо того чтобы уйти в лес, Шраван спрятался возле дома и стал слушать, что говорят его родители и жена.

На обед Чангона как обычно принесла родителям мужа лепешки из шелухи — сухие и безвкусные.

— Мне тяжело это жевать, — сказал ей Васудев. — Ты не могла бы приготовить нам лепешки из хорошей муки?

— Почему я должна тратить на вас хорошую муку? — грубо ответила Чангона. — Вы сегодня сделали что-то полезное? Вы принесли в дом зерно? Ешьте то, что вам дают, а потом идите спать.

Шраван был поражен, услышав это. Он вышел из своего укрытия и принялся бить Чангону.

Поняв, что происходит, Васудев очень просил сына остановиться.

— Сынок, нам осталось жить всего ничего, а у тебя еще вся жизнь впереди со своей женой. Пожалуйста, не обижай ее и не ссорься с ней!

Но Шраван был в ярости. В конце концов он подбросил жену в воздух и оставил ее висеть на дереве вверх ногами. Он проклял Чангону, сказав:

— За то, что ты обижала моих старых слепых родителей, ты всегда теперь будешь жить летучей мышью — на деревьях головой вниз!

Вернувшись к родителям, он стал извиняться перед ними за случившееся и спросил у них, что ему сделать, чтобы порадовать их.

— Сынок, мы бы хотели совершить паломничество в Каши, — сказал Васудев.

Сын немедленно пошел к корзинщику и попросил его сплести из тростника две большие корзины. Когда они были готовы, Шраван соединил их бамбуковой палкой. Васудев и Рукхмаи сели в эти корзины, и сын, взяв палку на плечи, понес их в Каши.

* * *

В те дни паломничество в Каши считалось священным, а сопровождение в таком паломничестве родителей наделяло человека божественным могуществом. Когда Шраван отправился в это благое путешествие, земля задрожала. Боги принялись обсуждать это:

— Если Шраван успешно закончит свое паломничество, то мы должны будем признать его богом. А это значит, что у него будет право участвовать в наших собраниях в Дварке.

Однако это было невозможно, потому что Дварка тогда уже была полна богами. В собрании больше просто не было мест! Значит, был только один выход из положения — помешать паломничеству Шравана. Если это удастся, то земля перестанет дрожать и Шраван не станет богом.

Приняв решение не позволить Шравану добраться до Каши, боги позвали Сурьядева и спросили его:

— С какой силой ты обычно светишь?

— Обычно я свечу на две трети от своей полной силы, — ответил Сурьядев.

— Хорошо, тогда в том лесу, по которому Шраван сейчас идет со своими родителями, свети в полную силу.

* * *

Идя по лесу, Шраван время от времени рассказывал родителям какие-то интересные истории, чтобы им было не скучно. Вдруг всё вокруг наполнилось необычайно ярким солнечным светом. Казалось, что солнце спустилось на землю! Тропинка, по которой шел Шраван, стала такой горячей, что его ноги покрылись пузырями. Шраван продолжал путь, не обращая внимание на жару и ожоги. Вскоре родители попросили дать им пить, но в его бурдюке не осталось ни капли воды, и было не похоже, что по дороге им попадется река или озеро. Солнце палило так сильно, что в любом водоеме вода высыхала за секунду.

Шраван остановился и снял с плеч палку. Земля сразу перестала дрожать. Шраван залез на дерево и стал смотреть оттуда, в какой стороне можно найти воду. Везде было сухо, но далеко на западе он всё-таки разглядел блеск водяной глади. Шраван повесил палку с корзинами на дерево, чтобы на его родителей не напали дикие звери, взял горшок и пошел к тому месту, где он увидел воду. Он отмечал свой путь камнями, чтобы потом можно было быстро вернуться к родителям.

Жену царя Дашратха звали Горилакшми. Детей у них не было, а они так ждали, когда же наконец в их доме будет играть ребенок. Время шло, однако это счастье обходило их стороной.

Однажды Дашратх пришел к богу в Дварку.

— Приветствую тебя, могущественный царь Дашратх! Ты великий воин! Скажи, чем я могу помочь тебе? — спросил бог.

— Господь, и звери, и насекомые производят себе подобных. Даже у слепых и увечных людей рождаются дети. Но у меня до сих пор нет детей. Прошу тебя, будь справедлив ко мне! Скажи, что мне сделать, чтобы обрести потомков.

Бог позвал Сайдева и попросил его узнать будущее Дашратха. Сайдев заглянул в свою книгу и объявил:

— Царь Дашратх станет отцом только в том случае, если сможет убить одной стрелой трех животных — двух самцов и одну самку.

Дашратх был мастером в искусстве стрельбы из лука. Но убить одной стрелой трех животных — да еще и с условием, чтобы это были два самца и одна самка — очень трудное дело даже для самого умелого охотника. Тем не менее Дашратх решил, что обязательно справится с этим непростым заданием.

* * *

На следующий день Дашратх отправился на охоту в дремучий лес. Там ему почти не попадалось ни зверей, ни птиц. Тогда он подумал: «Пойду-ка я к пруду. Звери обязательно придут к нему на водопой».

Дашратх подошел к мутному пруду на опушке леса и стал ждать в засаде. Так случилось, что тогда же за водой для Васудева и Рукхмаи к этому пруду пришел Шраван. Он был рад, что нашел хотя бы такую воду и его родители смогут утолить жажду. Шраван сам очень хотел пить, но решил, что сначала он должен предложить воду родителям. Он опустил горшок в пруд. Спрятавшийся за деревом Дашратх услышал бульканье набирающейся в горшок воды и подумал, что какой-то зверь уже пришел к берегу и пьет воду.

Шраван так хотел побыстрее принести воду родителям, что вынимал горшок из воды раньше времени — когда тот еще не был заполнен доверху. Тогда Шраван снова опускал его в воду, и от этого царь Дашратх каждый раз слышал бульканье. Царь решил, что у берега собралось несколько животных. Это так его обрадовало, что он выпустил стрелу из своего лука, даже не пытаясь разглядеть, что за звери пришли к пруду и сколько их там на самом деле.

— Мама! Отец! — послышался крик. — Не Каши, а этот пруд и эти джунгли стали концом нашего паломничества… больше ничего не будет… я остаюсь здесь…

Дашратх пришел в ужас от того, что после его выстрела кто-то закричал человеческим голосом. Не медля ни секунды, он бросился к берегу посмотреть, кого же настигла его стрела. С еще большим ужасом он увидел, что это молодой человек и что рана его смертельна. Когда же Дашратх понял, что это его племянник Шраван, то чуть не лишился чувств. «О Боже, — подумал он, — что я наделал?! Я убил сына Рукхмаи, моей сестры!»

— Дядя! Вы остановили наше паломничество в Каши, — сказал Шраван слабеющим голосом. — Не тратьте время, сожалея о моей смерти. Возьмите этот горшок и отнесите его в лес моим родителям. Я отмечал дорогу камнями, когда шел сюда, поэтому вы легко найдете их. Они хотят пить и ждут, когда я вернусь. Я нес их в корзинах, потому что они ослепли и не могут сами идти. Сначала напоите их и только потом расскажите о том, что случилось. Они откажутся от воды, если узнают о моей смерти.

— Какие же грехи я совершил в своем прошлом рождении, если в этом желание иметь ребенка сделало меня убийцей моего племянника?! — воскликнул сквозь слезы Дашратх. — Бог не простит мне это преступление!

Дашратх взял горшок и пошел в лес, оставив на берегу Шравана, бьющегося в предсмертных судорогах. Слезы застилали глаза царя, и он с трудом различал дорогу.

— Как мне рассказать сестре о том, что произошло?! — рыдая, повторял он.

* * *

Благодаря тому что Шраван отмечал дорогу камнями, Дашратх смог найти в глухом лесу Васудева и Рукхмаи. Еще издали царь заметил висящие на дереве корзины, и тут же его тело охватила невыносимая тяжесть. Каждый шаг стал даваться Дашратху с трудом, ведь он приближал его к тому моменту, когда ему придется рассказать, что он натворил.

Наконец Дашратх подошел к Васудеву и Рукхмаи и решился поднести горшок к губам сестры. Но Рукхмаи отвернула голову и сказала:

— Сынок, ты ходил за водой под таким палящим солнцем. Ты, наверное, очень устал, и у тебя все ноги до крови исколоты колючками. Скажи, я права?

Дашратх ничего не ответил. Это молчание встревожило Рукхмаи.

— Сынок, почему ты не отвечаешь мне? Что случилось? — принялась допытываться она. — Я не буду пить, пока не услышу твой голос.

Сдерживая слезы, Дашратх поднес горшок к губам Васудева. Но тот тоже отказался от воды до того, как услышит сына. Дашратх не мог больше сдерживаться и снова зарыдал.

Рукхмаи поняла, что рядом с ними ее брат.

— Брат, где наш сын? — спросила она. — Почему ты принес нам воду? Где Шраван?

Дашратх рассказал о случившемся. Васудев и Рукхмаи горько заплакали. Так велика была их скорбь, что она охватила, казалось, весь лес.

— Ты совершил тяжкий грех, Дашратх! — воскликнула Рукхмаи. — Сейчас же отнесли нас туда, где лежит Шраван! К сыну сестры следует относиться как к воплощению бога! А ты убил своего племянника! Ты убийца! Ты тоже умрешь раньше времени! — в ярости прокляла она брата.

Царь взял палку, на которой висели корзины, и пошел к пруду. Шраван был еще жив. Дашратх положил его голову на колени Рукхмаи.

— Теперь приготовь погребальный костер для нас троих, — в слезах сказала она Дашратху. — Разве мы можем жить без нашего сына? Мы отправимся в последний путь вместе с ним.

Дашратх соорудил погребальный костер. Васудев и Рукхмаи положили тело Шравана себе на колени.

— Дашратх! Ты пришел сюда, чтобы убить одной стрелой трех зверей — двух самцов и одну самку, — гневно прокричала Рукхмаи с погребального костра. — Ты добился того, чего хотел. Теперь, когда ты отнял наши жизни, ты получишь сына. Но твоя жена умрет через двенадцать дней после его рождения. Твой сын станет образцом правдивости и благочестия, но твои родные будут видеть в нем соперника за власть и выгонят его в лес. Когда он уйдет, ты узнаешь, что значит потерять любимого сына! Ты пойдешь за ним, и на этом самом месте он повернется и посмотрит на тебя. От его взгляда ты умрешь. Это мое проклятие. Умирая, ты поймешь, как мы сейчас страдаем…

— Дядя Дашратх, вытащите стрелу из моей груди! — простонал умирающий Шраван. — Я больше не могу терпеть эту боль.

Шраван умер сразу же, как Дашратх выполнил его просьбу. В тот же миг Васудев и Рукхмаи упали замертво.

Так Дашратх убил одной стрелой двух мужчин и одну женщину.

* * *

Удрученный Дашратх вернулся в Дварку и рассказал богу о том, что произошло.

— Всё это было предначертано судьбой, — сказал Дашратху бог в утешение. — Теперь тебе нужно провести обряды, чтобы успокоить души родных. Сделай девять маленьких лепешек из пшеничной муки, пойди с ними к реке и пусти их по воде. Забери себе те из них, которые поплывут против течения. В них будет особая сила. Если женщина съест такую лепешку, то она забеременеет.

Дашратх сделал так, как сказал бог. Когда он пустил по реке девять пшеничных лепешек, шесть из них сразу унесла вода, а три лепешки поплыли против течения. Царь забрал их и пошел назад в Аюдху.

По дороге в небе над ним пролетал ястреб в поисках добычи. Увидев пшеничные лепешки в руках Дашратха, ястреб стремительно налетел на него, забрал одну из них себе в когти и опять поднялся высоко в небо.

Пролетая над тем лесом, где медитировала Анджана, закопавшая себя по пояс в землю, ястреб выронил лепешку. Анджана как раз закончила свою медитацию и протянула руки, прося у бога благословения. Лепешка упала в ее раскрытые ладони. Она подумала, что это дар бога, и съела лепешку. Так Анджана забеременела. Из-за того, что нижняя часть ее тела всё время была под землей, она не могла родить ребенка так, как рожают другие женщины, но однажды сильный порыв ветра вытолкнул ребенка через ее правое ухо. Это был мальчик, и его назвали Хануман.

Раван тем временем царствовал на Ланке и думал только о том, что когда-то его убьет сын Дашратха. Он даже позвал к себе своего брата Вибхишана, чтобы ему было не так тревожно, потому что часто Равану казалось, что сын Дашратха уже пришел на Ланку за его жизнью. Правда, в предсказании Сайдева было ясно сказано, что Равана убьет тот сын Дашратха, который родится у его жены на двадцать втором году его правления. Однако сейчас как раз шел двадцать первый год правления Дашратха, и от этого Раван беспокоился еще больше. Наконец он подумал, что если Дашратх проведет весь нынешний год в заключении, то он, лишенный женского общества, не сможет стать отцом — и тогда Раван обретет бессмертие!

Но как взять в плен Дашратха? Он смелый человек и серьезный противник. Хотя можно ведь прибегнуть не к силе, а к хитрости!

Раван отправил Дашратху письмо: «Ты великий царь, а я новичок в деле управления царством. Если бы ты был так добр и посетил Ланку, ты мог бы поделиться со мной своими глубокими знаниями о том, как править страной, и это очень помогло бы мне в государственных делах. Прошу тебя, стань моим гостем и учителем как можно скорее».

Дашратху польстило то, что такой могущественный царь как Раван захотел брать у него уроки управления страной. Но Горилакшми, жена Дашратха, почувствовала недоброе и сказала мужу:

— Разве учитель должен идти к ученику, а не наоборот? Только обманщик станет зазывать наставника в свой дом под предлогом того, чтобы учиться. Ты, конечно, можешь принять это приглашение, если хочешь, но пожалуйста, возьми с собой своё оружие и, когда окажешься на Ланке, всё время будь начеку!

— Моя дорогая, я иду не воевать, — ответил Дашратх. — Я хочу встретиться с Раваном и помочь ему освоить искусство управления царством. У наставника не должно быть оружия.

И Дашратх отправился на Ланку.

* * *

Когда Раван увидел прибывшего Дашратха, то он сразу же велел своим придворным разойтись и отвел гостя в маленький домик, где кроме них никого не было.

— Нам нужно тихое место, где никто не помешает мне слушать твои наставления, — объяснил Раван. — Здесь нас точно не побеспокоят.

Дашратху показалось это немного странным. Спустя некоторое время Раван предложил ему перейти в другую комнату и там пообедать. В этой комнате жена Равана подала еду на стол и ушла. Они принялись за обед, и вдруг Раван сказал:

— Здесь не хватает специй, которые я люблю. Сейчас я принесу их из кухни.

Раван ушел, оставив Дашратха одного. Царь доел обед, но хозяин так и не вернулся. Дашратх вышел из комнаты и обнаружил, что входная дверь домика заперта снаружи и открыть ее никак нельзя. Дашратх оказался в плену у царя Ланки!

* * *

У Равана не было сомнений в том, что теперь он стал бессмертным — ведь у Дашратха в следующем году не родится сын. Эта уверенность вскружила ему голову и превратила его в жестокого самодура. Убежденный в своей неуязвимости, он стал нападать на соседние страны. Более того, он начал готовиться к походу на Дварку, откуда боги управляли мирами.

— Вы и глазом не успеете моргнуть, как Дварка станет частью моего царства! — хвастался Раван.

Теперь сложно было представить, что когда-то он был мальчиком-калекой, вынужденным сносить попреки старших братьев. Раван стал грозным и беспощадным царем, на которого никто не мог найти управу. Хотя, возможно, это был закономерный итог его несчастного детства.

Боги собрались, чтобы обсудить, как можно обуздать Равана, и сошлись на том, что у великого царя Дашратха хватит силы, чтобы победить этого свирепого деспота. Но где же сейчас Дашратх? Этого никто из них не знал. Тогда они обратились к Нарандеву. Тот согласился помочь им найти Дашратха и отправился в Аюдху. Там Нарандев встретился с Горилакшми. Она рассказала ему о том, что Дашратх принял приглашение Равана, но до сих пор не вернулся с Ланки.

Нарандев знал, как суждено умереть Равану, и знал, что Раван об этом тоже знает. Поэтому Нарандев предположил, что просьба Равана обучить его искусству управления царством была лишь уловкой для того, чтобы заманить Дашратха на Ланку. Нарандев поспешил туда, чтобы выяснить, что же произошло с Дашратхом.

* * *

На Ланке Нарандев несколько дней исподтишка наблюдал за Раваном, чтобы узнать, где Дашратх. Он видел, как каждый вечер Раван несет еду в какой-то домик в отдалении. Когда у Нарандева не осталось сомнений, что в этом домике как раз и заперт Дашратх, он решил, что пора действовать.

Он стремительно ворвался в тронный зал Равана и стал там кричать:

— Кто здесь царь? Мне нужен настоящий царь Ланки!

— Эй, ты ослеп?! — ответил Раван. — Смотри сюда! Царь здесь на троне! Где ему еще быть?!

— Разве ты царь? Я видел, что ты носишь еду царю Дашратху каждый вечер. Слуга не может быть царем. Хоть ты и сидишь сейчас на троне, но ты прислуживаешь Дашратху, царю Аюдхи, и исполняешь все его приказы. Не думаю, что тебя можно назвать царем.

«Как этот человек узнал о Дашратхе? — в замешательстве подумал Раван. — Он даже знает, что я ношу Дашратху еду! Как?! Должно быть, у него есть мистическая сила. Надо это выяснить».

Раван приказал придворным покинуть тронный зал и, оставшись с Нарандевом наедине, спросил, кто он такой.

— Царь Раван, я Нарандев. Я так устал быть на побегушках у богов в Дварке. Ты должен стать царем всех миров! Я знаю, что у тебя достаточно сил для того, чтобы управлять вселенной. Давай я помогу тебе захватить Дварку и одержать верх над богами. Дварка станет частью Ланки. Ты будешь там царствовать, а я буду твоим министром.

— Да! Я согласен! Давай нападем на Дварку! — воскликнул Раван, обрадованный такому неожиданному союзнику.

— Сначала нам нужно покончить со всеми нашими врагами, — сказал Нарандев. — Почему мы должны быть милосердны к тем, кто угрожает нам? Завтра Дашратх может выступить против тебя, поэтому надо убить его сегодня. А ты вместо этого носишь ему еду! Своему противнику!

— Нарандев, Дашратх мне не враг, — ответил Раван. — Он не сделал мне ничего плохого, и я не хочу убивать его. Я держу его взаперти только для того, чтобы он в ближайшем году не стал отцом.

— Но зачем тебе целый год прислуживать ему? Ты же не слуга!

В конце концов Раван уступил настойчивым требованиям Нарандева и согласился убить Дашратха. Но Дашратх обладал исключительной силой, поэтому вызывать его на поединок было бы неразумно. Они решили посадить его в клетку. Тогда его можно будет легко оглушить булавой, а затем бросить клетку в океан.

Когда подходящая клетка была готова, то ее поставили возле входной двери домика. Раван открыл дверь, Дашратх вышел — и оказался в клетке! Нарандев бросил клетку в океан.

* * *

Теперь, думая, что Дашратх мертв, Раван окончательно успокоился. А Нарандев тем временем вернулся в Дварку и взялся за спасение Дашратха. Он отправил два корабля, чтобы найти в океане тело Дашратха. Триста шестьдесят миллионов богов и девятьсот тысяч асуров наблюдали в небе за поисками. Горилакшми ждала на берегу океана. Там же была приготовлена амрита, чтобы вернуть Дашратха к жизни.

Как только тело Дашратха оказалось на берегу, его натерли амритой. Через несколько минут Дашратх пришел в себя. Он обнаружил, что вместо домика на Ланке, где он был заточен, он лежит на берегу океана, и вместо зловещей тишины он слышит шум волн. Рядом с ним были Нарандев и другие боги. Они поприветствовали Дашратха. Горилакшми бросилась обнимать его. Но Дашратх не решался смотреть ей в глаза, ведь он, отправляясь на Ланку, не внял ее совету взять с собой оружие и попал в плен.

Нарандев создал огненный дворец для царя и царицы. Горилакшми надела красивую одежду и дорогие украшения. Она приготовила вкусный ужин из шести блюд на молоке и гхи. Дашратх, почтив своих учителей и богов, принялся за еду. Когда он утолил голод, за еду принялась царица. Дашратх угостил Горилакшми пшеничной лепешкой, которую Нарандев приказал доставить сюда из Аюдхи, и она с радостью ее съела. Они легли на кровать в ожидании полуночи — времени для страстной любви. В эту ночь царица забеременела.

* * *

Все боги с нетерпением ждали радостную весть из огненного дворца, где беззаботно жили царь и царица. Время рождения их ребенка приближалось. Дни сменялись друг другом, неделя шла за неделей — и наконец через девять месяцев и девять дней царица почувствовала, что ее ребенок хочет увидеть свет. Богиня врачевания и повитуха поспешили из Дварки в огненный дворец, чтобы помочь Горилакшми в родах. Богиня благоденствия также была там, чтобы одарить ребенка счастливой жизнью.

Услышав плач новорожденного мальчика, боги и духи громко захлопали в ладоши от восторга и пустились в пляс. Воды океана вспенились девять раз, а на Ланке у Равана волосы встали дыбом, и его затрясло в лихорадке. Он понял, что его смерти все-таки удалось прийти в этот мир.

Через пять дней устроили большой праздник по случаю рождения принца. На шестой день родители дали ему имя Рам.

Так прямо напротив Ланки, на другом берегу океана, в огненном дворце появился на свет тот, кому было суждено убить Равана.

На Ланке Равана снова охватил страх перед своей неминуемой смертью. Чтобы сейчас убить Рама, нужно было проникнуть в огненный дворец. Однако для человека это было невозможно. Взять дворец штурмом Раван тоже не мог в одиночку, а никто из царей не захотел ему помочь. Все отказались участвовать в убийстве невинного младенца. Тогда Раван обратился к своем другу змею Шешнагу, царю подземного мира:

— Я пришел к тебе потому, что у меня нет наследника. Пожалуйста, позволь мне воспитать кого-то из твоих сыновей. Я назову его своим сыном и наследным принцем.

Шешнаг поверил Равану и разрешил ему забрать с собой одного из своих сыновей. Как только они ступили на землю Ланки, Раван указал маленькому сыну Шешнага на огненный дворец, который виднелся на другом берегу океана.

— Видишь, на том берегу стоит огненный дворец, — сказал Раван. — В нем живет наш враг. Ты должен проникнуть туда и убить его, иначе нам всем скоро придет конец.

* * *

Добравшись до другого берега океана, змееныш стал искать способ оказаться во дворце и обнаружил, что в его защите нет никакого изъяна. Дворец был обнесен высокой толстой стеной, и его охраняло множество стражников, а самое главное — языки пламени надежно защищали дворец от незваных гостей. Однако змееныш был не простой змеей, а сыном самого Шешнага, царя подземного мира, и он не боялся огня. Ему пришлось только уменьшиться в размерах, чтобы проползти во дворец незамеченным.

В это время Горилакшми купала Рама. Это был очень удачный момент для того, чтобы покончить с новорожденным сыном Дашратха. Змееныш подполз совсем близко к ноге Горилакшми. Она как раз мыла лицо сына, и несколько капель воды попали на змееныша. В тот же миг он передумал нападать на Рама.

«Кажется, я нужен Равану только для того, чтобы убить Рама, — подумал он. — Хоть он и говорил, что хочет сделать меня наследником своего царства, но он даже не показал мне там свой дом. Стоило нам оказаться на Ланке, как он сразу отправил меня сюда. Но почему я должен слушаться его?! Почему я должен кусать этого мальчика?! Это чистая благородная душа. Нет, я не хочу убивать Рама!»

Горилакшми продолжала купать Рама, и снова несколько капель воды попало на змееныша. Они превратили его в младенца, и вместо крошечной скользкой змейки у ног Горилакшми теперь лежал новорожденный мальчик. Увидев его, она удивилась и обрадовалась.

— Дорогой, посмотри! — позвала она Дашратха. — Здесь плачет какой-то ребенок!

— Думаю, он появился тут по воле бога, — сказал Дашратх, взглянув на него. — Это его благословение нам. Мы должны воспитать этого мальчика как собственного сына. Он станет верным другом нашему Раму. Давай назовем его Лакшман!

Горилакшми положила Лакшмана в колыбель рядом с Рамом. Она была так счастлива, что теперь у нее два сына. «Мы будем растить их, как будто они родные братья, пусть даже это не так, — думала она. — Мы не станем относиться к Лакшману как к приемышу! Когда наши сыновья вырастут, они станут нашей гордостью».

* * *

Боги Дварки и Дхавалегира покинули огненный дворец и отправились в свои обители. В свой дворец вернулся и Индра вместе со свитой. Остальные боги и асуры остались, чтобы помочь Дашратху и его семье добрать до Аюдхи. Это была пышная процессия, и когда все оказались в городе, жители Аюдхи устроили большой праздник. Ведь у их царя родилось два сына! Радуясь, все позабыли о своих недугах и несчастьях — даже слепые, глухие и немые.

Выполнившие свою миссию боги и асуры вернулись в свои обители вслед за остальными.

Горилакшми и Дашратх не могли нарадоваться своему счастью. У них появился не только наследник трона, но и еще один сын! Однако вечером двенадцатого дня после рождения Рама царица вдруг загрустила. Дашратх спросил, что ее тревожит. Она ответила, глядя на заходящее солнце:

— Я чувствую, что силы оставляют меня. Как будто вдалеке кто-то зовет меня. Всё кажется таким мрачным. Пожалуйста, на оставляй меня сегодня. Будь рядом со мной.

Засыпая, Горилакшми положила Рама с одной стороны от себя, а Лакшмана с другой. В полночь она проснулась, встала с кровати, подошла к Дашратху и сказала ему:

— Скажи мне что-нибудь! Поговори со мной! Мне страшно. Мое сердце так сильно бьется, и всё плывет у меня перед глазами.

Дашратх пытался успокоить жену, но ее тревога не утихала.

— Послушай меня! — сказала она наконец. — Может быть, я завтра умру. Если это случится, прошу тебя, не женись больше. Жены испытывают неприязнь к детям своих мужей от других женщин. Если ты женишься еще раз, твоя новая жена будет несправедлива к моим сыновьям. Пожалуйста, пообещай мне, что если я умру, то ты больше не женишься!

— Горилакшми, это какое-то наваждение! — воскликнул Дашратх. — Конечно, раз ты настаиваешь, то я обещаю тебе, что никогда не женюсь, если тебя не станет. Но почему ты думаешь, что скоро умрешь?

Царица ничего не ответила мужу, но она почувствовала облегчение от его слов и снова легла на кровать.

* * *

В это время Сайдев открыл свою книгу судеб, чтобы узнать, что готовит грядущий день. Там он прочитал, что Горилакшми должна умереть. Сайдев позвал своих помощников Кала и Вела — Судьбу и Время — и дал им железную клетку для души Горилакшми. Кал и Вел отправились в путь. Когда они добрались до Аюдхи, царица лежала на кровати и думала о том, что сказал ей Дашратх. Она очень любила мужа и сейчас чувствовала себя такой счастливой от того, что он дал ей слово после ее смерти не жениться снова.

Кал и Вел подошли к кровати совсем близко. Кал взял клещи, которыми можно было вынуть из человека душу, и сжал ими ступню Горилакшми. Ее душа перепрыгнула в колено. Кал зажал клещами бедро царицы, и ее душа скрылась в сердце. От этого Горилакшми стало трудно дышать, и она заметалась на кровати. Теперь Калу осталось сделать самую малость. От одного прикосновения клещами к сердцу Горилакшми ее душа прыгнула в горло, а потом перешла в голову. Оттуда ей было уже некуда деваться. Кал без труда вытащил ее и отдал Велу, который посадил ее в клетку. По дороге назад они поили душу Горилакшми козьим и коровьим молоком.

* * *

Царь Дашратх крепко спал, но вдруг проснулся. Ему приснился неприятный сон: как будто его жена куда-то собирается уходить и просит его хорошо заботиться о Раме и Лакшмане. Вдруг откуда-то прилетела странная птица — таких Дашратх никогда не видел, — схватила в клюв Горилакшми и, взлетев, быстро исчезла в небесах. Дашратх хотел спасти жену, но он даже не мог сдвинуться с места. Тогда он закричал. От своего крика он проснулся и посмотрел на Горилакшми.

Дашратх увидел, что жена спокойно спит, окруженная своими маленькими сыновьями. Он дотронулся до ее руки. Она оказалась холодной как лед! Дашратха охватила дрожь от страха, что он в самом деле потерял Горилакшми. Он принялся будить ее, но она не открывала глаз. Она была мертва. Выходит, зловещие слова Горилакшми о своей скорой смерти, ее требование, чтобы муж не женился снова, и сон Дашратха — всё это не было случайностью. Горилакшми действительно умерла. Как загадочно устроен этот мир!

Дашратх хотел бы излить свое горе в слезах, но его глаза оставались сухими. Его жена безвременно покинула его и этот мир, оставив здесь двух маленьких сыновей — всего двенадцати дней от роду! У них больше не было мамы, которая бы заботилась о них. Это было так горько и печально, но Дашратх не мог даже расплакаться. Он онемел от горя. Он вспомнил, как он рыдал, когда погиб Шраван, а сейчас он только смотрел, не отрываясь, на мертвую Горилакшми и на младенцев рядом с ней. В его глазах так и не появилось ни слезинки. Он продолжал смотреть на жену, представляя, как она сейчас встанет и скажет ему: «Царь, это же шутка! А ты и поверил! Ладно, не сердись на меня!»

Но конечно, ничего подобного не случилось.

* * *

На рассвете в комнату зашли слуги и узнали о смерти царицы. Вскоре об этом знали уже все в городе, и Аюдха погрузилась в скорбь.

— Ребенок может расти без отца, но без матери это невозможно! — говорили друг другу горожане. — Что же теперь будет делать царь? Как он станет воспитывать своих сыновей? Если он найдет новую жену, как она будет обращаться с этими крошками? Разве невинные дети заслуживают такую судьбу?

Тело Горилакшми кремировали и провели должным образом все посмертные ритуалы. Вскоре семья Дашратха сказала ему, что он должен жениться снова, но он отказался.

— Я обещал Горилакшми, что после ее смерти никогда не женюсь! — твердо сказал он.

Дашратх посвятил свою жизнь воспитанию сыновей. Всё время он проводил с ними — кормил их, заботился о них и играл с ними. Так день за днем, месяц за месяцем, прошло пять лет. Рам и Лакшман никогда не разлучались, и их братская любовь друг к другу росла и крепла вместе с ними.

Как-то у Дашратха собрались его родичи и придворные. Они пытались убедить царя, что ему нужно жениться снова.

— У тебя впереди еще много лет, — говорили они Дашратху. — До каких пор ты будешь один заниматься всеми домашними делами? Если вдруг ты заболеешь, кто поможет тебе? С женой тебе будет легче.

Царь задумался. Он был согласен с тем, что ему говорили. Ему и вправду было тяжело одному выполнять две такие сложные задачи — растить сыновей и управлять своим царством. Бывали случаи, когда он даже не успевал поесть!

К этому времени Горилакшми стала для Дашратха уже только смутным воспоминанием. Конечно, он пообещал ей не жениться снова, ведь она боялась, что его новая жена будет плохо обращаться с их сыновьями. Но разве он позволит, чтобы так случилось? Он будет продолжать заботиться о них. Сейчас Дашратху казалось, что как раз ради благополучия Рама и Лакшмана ему стоит жениться еще раз.

Всю ночь Дашратх думал об этом и наутро принял такое решение: если он сейчас найдет незамужнюю женщину или женщину, которая рассталась со своим мужем, он возьмет ее в жены.

После обеда, когда сыновья были накормлены, Дашратх сказал им:

— Мне нужно уйти. Играйте дома, а вечером я вернусь и приготовлю нам ужин.

Дашратх вышел из дома, но он не знал, куда ему идти. Наконец, он решил пойти к Сендри, царю соседней страны.

По дороге, когда он шел через лес, он встретил там старуху по имени Кайкаучала, которая собирала навоз.

— Здравствуй, чужестранец! — сказала она, увидев Дашратха. — Куда ты направляешься?

— Я хочу жениться и ищу незамужнюю женщину, — ответил царь.

— Я не замужем. Возьми меня в жены!

— Нет-нет, бабушка! Ты слишком красива для меня, — пошутил Дашратх.

Дашратх вышел из лесу и вскоре опять встретился с Кайкаучалой. Она сметала с дороги сухие листья.

— Здравствуй, чужестранец! Куда ты направляешься? — обратилась она к нему с тем же вопросом.

— Я хочу жениться и ищу незамужнюю женщину, — снова ответил царь.

— Я не замужем. Возьми меня в жены! — опять предложила ему Кайкаучала.

Так повторилось еще несколько раз. Она то собирала цветы, то искала хворост, то срывала плоды с деревьев, то гнала скот, то просто гуляла. Каждый раз Дашратх отказывался от ее предложения взять ее в жены.

* * *

В конце концов Дашратх добрался до дома царя Сендри. Они обменялись приветствиями, и Сендри спросил Дашратха, что привело его сюда. Дашратх рассказал ему о том, как он живет.

— Знаешь, сейчас я чувствую себя так одиноко, и я думаю, что мне стоит найти женщину, у которой нет мужа, и жениться на ней, — добавил он, закончив свой рассказ. — Не мог бы ты мне помочь найти такую?

Сендри дал ему обнадеживающий ответ:

— Я знаю, что у меня в царстве есть одна незамужняя женщина. Пойдем к ней в деревню и спросим, хочет ли она выйти за тебя замуж. Если она согласится, то я сразу же проведу там брачный обряд.

Дашратх, Сендри и еще несколько его придворных отправились в дом Кайкаучалы.

* * *

— Кайкаучала, ты дома? — спросил Сендри, когда они оказались у входной двери ее дома.

— Да, я дома, — послышался голос Кайкаучалы. — Зачем вы пришли ко мне?

— Понимаешь, мой добрый друг Дашратх хочет жениться и ищет незамужнюю женщину. Я пришел к тебе с брачным предложением от него. Ты бы согласилась выйти за него замуж?

— Конечно, я согласилась бы, но с одним условием.

— Говори, с каким.

— Я согласна стать его женой, только если у него нет детей от прошлого брака, — ответила Кайкаучала, так и не показавшись в дверях.

Услышав это, Дашратх встревожился. Он всё-таки смог найти незамужнюю женщину, но если он сейчас скажет правду — что у него есть сыновья, — он упустит возможность жениться на ней. Раньше он никогда никого не обманывал, но, похоже, пришло время соврать.

— Нет, у меня нет детей, — тихо сказал Дашратх, и его лицо стало грустным.

— Тогда я не против стать твоей женой, — ответила Кайкаучала. — Раз здесь есть царь, то он может сейчас же заключить наш брак. Если сам царь благословляет пару, то благословение семьи не нужно.

— Согласно традиции ты должен выкупить невесту у ее семьи и у ее деревни и еще заплатить мне как своему свату, — сказал Дашратху Сендри. — Ты можешь отдать всё, что нужно, старосте — и после этого Кайкаучала твоя. Заберешь ее в Аюдху, когда пожелаешь.

Дашратх пошел к старосте и заплатил, сколько должен. Вернувшись, он сказал, что хотел бы сейчас же забрать невесту в Аюдху. Тогда Кайкаучала наконец-то вышла из дома.

Когда Дашратх увидел ее, у него пересохло в горле и голова пошла кругом. «Моей женой станет вот эта старая карга, которая собирала навоз в лесу!» — думал он.

Но Дашратх больше не мог отказаться от союза с ней. Всё было уже договорено — как же он мог теперь сказать, что не согласен? Если он так сделает, Сендри будет считать его ненадежным человеком и подумает, что и с другими женщинами он поступает бесчестно.

— Пойдем скорее в Аюдху! — сказал Дашратх Кайкаучале. — Мне нужно успеть почтить моих маленьких богов, — прибавил он сдавленным голосом.

Дашратх чувствовал, как будто попал в паутину, из которой невозможно выбраться, и единственное, что ему остается делать, это безропотно принять свою судьбу.

— Когда мы встретились в лесу, я же сказала тебе, что не замужем. Почему же ты сразу не принял мое предложение? — с насмешкой сказала ему Кайкаучала.

Дашратх не хотел разговаривать с ней и пошел быстрее.

* * *

В Аюдхе Дашратх сказал Кайкаучале:

— Вот наш дом. Каждый день готовь вкусную еду и оставляй две тарелки для моих маленьких богов. Сам я не ем до тех пор, пока не предложу еду им. Моими будут те комнаты, которые выходят во внутренний двор, а твоими — все остальные. Так мы будем жить.

Каждый день Кайкаучала готовила еду и откладывала часть ее на две тарелки для маленьких богов своего мужа. Царь относил эти тарелки Раму и Лакшману и кормил их. Он закрыл обоих мальчиков в одной из своих комнат, и всё то время, пока Кайкаучала спала, он проводил со своими сыновьями.

Как-то раз Кайкаучала пошла к реке набрать воды. Увидев свое отражение, она сама испугалась того высохшего морщинистого лица, которое смотрело на нее из воды. «Почему я так безобразна? Почему у меня такая судьба? — задумалась она. — Не удивительно, что царь совсем не обращает на меня внимания!» И она взмолилась Махадеву:

— Господь! Обрати на меня свой божественный взор! В своей жизни не совершила никакого греха, никому не причиняла вреда и не прелюбодействовала. Недавно я вышла замуж, но мой муж даже не смотрит в мою сторону. Из-за моего уродливого лица я не могу испытать счастья семейной жизни. Господь, прошу тебя, помоги мне! Подари мне молодость и красоту!

Махадев услышал эти молитвы и сдул с себя немного пепла. Попав на тело Кайкаучалы, пепел превратил ее в юную красавицу. Кайкаучала больше не выглядела как старуха. Она стала прекрасной девушкой восемнадцати лет.

По дороге домой царица не переставала улыбаться, радуясь своей удаче.

Царь Дашратх, когда увидел Кайкаучалу, не мог оторвать от нее глаз. «Кто бы это мог быть? — подумал Дашратх. — Должно быть, дочь какого-то крестьянина зашла сюда по ошибке. Или, может, это божество, странствующее по нашему миру. Если старая карга увидит ее в доме, она будет ругать меня. Надо сказать этой милой девушке, чтобы она немедленно ушла отсюда».

Дашратх попросил юную красавицу уйти из его дома, но она только улыбалась, глядя царю прямо в глаза. Его встревожила такая дерзость со стороны девушки.

— Я здесь не чужая, царь Аюдхи! — в конце концов сказала она. — Я Кайкаучала, твоя жена! Махадев подарил мне молодость и красоту.

Услышав это, Дашратх не мог вымолвить ни слова в ответ, а только продолжал смотреть на Кайкаучалу страстным взглядом.

* * *

Вскоре у юной Кайкаучалы начались месячные. Через пять дней она пошла к реке совершить очистительное омовение с помощью сухой глины. После этого она надела новые одежды. Дома она приготовила еду. Кайкаучала очень старалась, и все блюда получились у нее одно вкуснее другого. Как обычно она отложила часть еды для маленьких богов, которым поклонялся Дашратх. Он пошел с этой едой к Раму и Лакшману и накормил их. Потом Дашратх вернулся к Кайкаучале, и они вместе поужинали. Пока они ели, они поглядывали друг на друга озорными взглядами.

В эту ночь Кайкаучала постелила царю постель рядом со своей. Дашратх угостил ее третьей пшеничной лепешкой из тех, у которых была сила помочь женщине стать матерью. Кайкаучала съела лепешку, и они стали дожидаться прихода полуночи — времени для любви. В подходящее время они соединились, и благодаря лепешке, как и обещал бог, Кайкаучала забеременела.

* * *

Царь и царица стали счастливо жить вместе в Аюдхе. Кайкаучала продолжала каждый день готовить еду не только для себя и для мужа, но и еще две тарелки, как хотел Дашратх.

— Дорогой, пожалуйста, позволь и мне поклониться этим маленьким богам, — однажды попросила она мужа.

— Это невозможно! Они принимают подношения только от мужчин, — ответил Дашратх, сообразив, как он может выйти из этой трудной ситуации. — Если я отправлю тебя к ним, это оскорбит их. Они могут даже проклясть тебя или, того хуже, убить на месте!

— Тогда действительно лучше тебе пойти к ним. Мне еще не пришло время умирать, — сказала Кайкаучала со смехом.

* * *

Живот Кайкаучалы рос с каждым месяцем. Когда прошло девять месяцев и девять дней, царица сказала царю:

— Нужно позвать повитуху. Пойди к ней и скажи, что твоя жена должна родить. Она поможет нашему ребенку выйти из моей утробы.

Повитуха ощупала живот Кайкаучалы и приняла роды.

Рядом с царицей были также богини благоденствия и врачевания.

— Какая удача! — воскликнули они. — У царицы не один, а два ребенка!

— Невинное дитя не причинит матери никакого вреда, — приговаривала повитуха, помогая детям появиться на свет. — Царице будет больно, только если в мир собирается прийти какая-то нечистая душа.

Одни за другим у Кайкаучалы родилось два сына. Она была так счастлива наконец-то увидеть их.

— Мой первый сын унаследует царство Дашратха! — радостно воскликнула она. — Однажды он станет здесь царем. Он будет править народом Аюдхи.

Старшего сына назвали Бхарат, а младшего Шасрат. На пятый, шестой и двенадцатый день их рождения в городе прошли пышные празднования. Через полтора месяца Кайкаучала искупалась, вымыла свои волосы и надела новые одежды.

* * *

Однажды Дашратх ушел из дома по делам и не успел вернуться к тому времени, когда он обычно относил еду Раму и Лакшману. Кайкаучала решила, что раз царь задерживается, ей самой стоит поклониться маленьким богам ее мужа и предложить им еду. Теперь, когда она родила царю даже не одного, а двух сыновей, она была уверена, что маленькие боги не причинят ей вреда.

Кайкаучала взяла блюда с едой и пошла туда, где жили Рам и Лакшман. Она остановилась возле закрытой двери, поклонилась и громко сказала:

— Маленькие боги! Я пришла, чтобы предложить вам еду. Уже год я каждый день готовлю для вас еду, но приносит ее вам мой муж, потому что вы не принимаете подношения от женщин. Сегодня моему мужу пришлось надолго уйти из дома, поэтому еду принесла вам я, ведь вы, должно быть, уже сильно проголодались! Надеюсь, вы не разгневаетесь на меня за это. Прошу вас, примите мое подношение!

Сказав такие слова, Кайкаучала открыла дверь. Рам и Лакшман стояли прямо у входа!

— Ты наша мачеха! — радостно воскликнули они. — Как хорошо, что ты пришла к нам! Мы будем любить тебя как родную маму!

Говоря такие приятные слова, они обняли Кайкаучалу.

Блюда с едой выпали из рук Кайкаучалы. Она оттолкнула мальчиков и убежала от них как от огня. Слово «мачеха» не шло у нее из головы. «Почему эти мальчики назвали меня мачехой? — недоумевала она. — Неужели царь Дашратх обманул меня?! Неужели он обманул даже царя Сендри?! Он сказал мне неправду, когда предложил мне выйти за него замуж?! И всё время, что я живу здесь, он продолжал обманывать меня?! Значит, он ничего мне не сказал о своих двух сыновьях, а я, слепо веря ему, каждый день готовила еду для его «маленьких богов»! Он должен был рассказать мне о них, когда мы поженились! Тогда я, конечно, приняла бы их как своих родных детей!

Кайкаучала вся дрожала от ярости. Ей было обидно, что царь обманывал ее. Разумеется, она была рада, что, выйдя замуж за Дашратха, она стала матерью двух замечательных мальчиков, но нечестность мужа больно уязвила ее.

Когда Дашратх вернулся домой, он сразу понял, что Кайкаучала злится на него. Она подала ему ужин, но не разговаривала с ним, пока наконец не сказала:

— Сегодня я предложила еду твоим маленьким богам. Какие же они милые!

— Я всё хотел рассказать тебе о них, но… — побледнев, пробормотал Дашратх.

— Ты обманул меня, негодяй! — принялась ругать его Кайкаучала. — Когда ты предлагал мне выйти за тебя замуж, ты должен был сказать, что у тебя уже есть два сына! Но даже тогда, когда мы поженились, ты продолжал лгать мне! Если бы ты рассказал мне о них, я бы стала их воспитывать как родная мать.

Глаза Кайкаучалы налились кровью от гнева.

— И я бы не просила тогда у Махадева молодость и красоту! — кричала она. — Я обратилась к Махадеву потому, что хотела подарить тебе наследника трона, а вовсе не из низких страстей! Я мечтала о том, что когда-то мой сын станет царем. Но теперь, когда я узнала, что ты обманывал меня всё это время, у меня больше нет такой надежды!

Кайкаучала так разозлилась, что ее невозможно было остановить.

— Теперь послушай меня! — продолжала вопить она. — Я не буду мириться с тем, что произошло! Я обязательно сделаю моего сына царем. Твои сыновья мне, конечно, не враги, и мне очень жаль, что они остались без матери. Но когда придет время, трон достанется не им, а моему сыну Бхарату. Я не собираюсь расставаться со своей мечтой, и я сделаю всё, чтобы помешать твоим сыновьям получить власть и славу. Ты не сказал мне правду, и я этого никогда не забуду! И я добьюсь того, что хочу, даже если мне придется пойти против тебя!

— Кайкаучала! Пожалуйста, забудь о том, что произошло! — умолял ее Дашратх. — Наши дети еще совсем маленькие. Когда они вырастут, мы разделим между ними царские обязанности так, как будет лучше для них.

Дашратх не переставая извинялся перед Кайкаучалой, и через несколько дней ее злость утихла. Но хоть она теперь и казалась совершенно спокойной, однако гнев из-за того, что Дашратх обманывал ее, продолжал бурлить глубоко в ее сердце.

Однажды Суксен, поругавшись с Сурьядевом и Чандрадевом, пришел к богу.

— Освещать мир днем должно быть моей обязанностью, а не Сурьядева, — заявил Суксен. — Или позволь мне светить ночью, как это делает сейчас Чандрадев.

— Не говори глупостей! Твоя мощь не сопоставима даже с луной, — попытался утихомирить его бог. — Как же я могу позволить тебе заменить кого-то из них?

Услышав, какого мнения бог о его силе, Суксен обиделся. Он решил отплатить богу вот каким подлым способом: он отправился к озеру Джугджхиру и остановил поток воды, который питает весь мир. Через несколько дней все реки, колодцы, пруды и озера обмелели. Люди и животные изнывали от жажды. Они обратились к богу за помощью. Бог позвал Сайдева и спросил у него, почему произошло это несчастье. Сайдев заглянул в свою книгу и ответил:

— Это из-за Суксена. Он остановил поток воды из Джугджхира.

Суксен был грозным врагом и могучим воином, поэтому бог не хотел вступать с ним в поединок. Сайдев снова заглянул в свою книгу и объявил, что царь Аюдхи Дашратх победит Суксена в битве. Дашратх был единственным человеком в мире, который мог сравниться в силе с Суксеном.

Бог немедленно написал Дашратху такое письмо: «Суксен остановил поток воды из Джугджхира. Чтобы в мир снова потекла вода, ты должен отправиться туда и одержать победу в поединке с ним. Если ты этого не сделаешь, люди будут презирать тебя».

Ветер подхватил это письмо и одним порывом доставил его к порогу дома Дашратха. Тот прочитал письмо и стал собираться в дорогу.

— Я бы хотела сопровождать тебя в этом походе, — сказала Кайкаучала. — Я никогда не видела ни одной битвы. Мне хочется посмотреть, как ты сражаешься.

— Царица! Если ты будешь там рядом со мной, я буду волноваться, всё ли с тобой в порядке, — ответил Дашратх. — Переживая о тебе, я не смогу сражаться с Суксеном в полную силу. Горилакшми, моя первая жена, никогда не ходила со мной на войну. Кроме того, если люди узнают, что ты пошла со мной к Джугджхиру, они скажут, что царь слишком привязан к своей молодой жене и не может выдержать без нее даже несколько дней. Это нехорошо.

Но хоть Дашратх сначала и отговаривал Кайкаучалу ехать с ним, однако, немного поспорив, он уступил и согласился взять ее с собой. Он не хотел оставлять недовольную Кайкаучалу дома одну — мало ли, что она надумает сделать!

* * *

Преодолев реки, горы и долины, Дашратх и Кайкаучала добрались на своей колеснице до Джугджхира. Дашратх сразу же бросил вызов Суксену:

— Негодяй! Ты мучаешь людей! Из-за тебя гибнут невинные животные! Верни им воду!

— Не вынуждай меня сражаться с тобой! — воинственно ответил ему Суксен. — Лучше возвращайся к себе в Аюдху, если тебе дорога жизнь!

— Я не трус и не беспокоюсь о своей жизни. Я проживу столько, сколько предначертано моей судьбой. И меня точно не убьют твои пустые слова, сколько бы ты их ни кричал. Это тебе стоит задуматься о том, хочется ли тебе умереть прямо сейчас.

На этом словесная перепалка закончилась, и началась битва с оружием в руках. Дашратх сражался луком и стрелами, а Суксен метал диски. Пока Дашратх выпускал одну стрелу, Суксен успевал метнуть два диска — один в своего противника, а другой в его колесницу. Сначала диск Суксена повредил ось одного колеса. Кайкаучала, которая осталась с Дашратхом в колеснице, не растерялась и вставила свой палец на место поломанной оси. Дашратх, не видя этого, продолжал поединок. Через некоторое время в ось еще одного колеса попал диск Суксена. Кайкаучала и на этот раз спасла колесницу таким же образом. Следующий диск сломал дышло, к которому крепилась упряжь лошадей. Чтобы уберечь своего мужа от поражения и смерти, Кайкаучала соединила колесницу с упряжью своей ногой!

Суксен понял, что не сможет одолеть Дашратха — ведь ему помогает его храбрая и ловкая жена — и убежал, спасая свою жизнь.

— Видишь, Кайкаучала, как побеждают в битвах! — принялся хвастаться жене Дашратх, не знающий, что одержал эту победу благодаря ее подвигу. — И как расправляются с врагами! Ни ты, ни я не получили ни царапины в этой жестокой схватке. Мою защиту невозможно преодолеть!

— Правда? — ответила Кайкаучала. — Сейчас я покажу тебе, как побеждают в битвах и как расправляются с врагами!

С этими словами она убрала пальцы, которыми держала колеса, и ногу, которой держала упряжь. Колесница тут же развалилась, а царь упал и оказался на земле.

— Если бы меня не было рядом с тобой, ты был бы уже мертвым, — сказала Кайкаучала.

— Дорогая, прошу тебя, никому не рассказывай об этом, — стал просить ее пристыженный царь. — Никто не должен знать, что царь Аюдхи вышел живым из поединка только благодаря своей жене.

— Хорошо, я обещаю, что об этом никто не узнает, — сказала Кайкаучала. — Но ты должен как-то отблагодарить меня за то, что это останется в тайне. Видишь, живя с тобой, я уже научилась у тебя политике.

— Я согласен выполнить два любых твоих желания, — ответил Дашратх. — Проси что хочешь и когда хочешь. Солнце и луна свидетели того, что я дал тебе слово выполнить два твоих желания!

Так царь Дашратх выиграл свою битву — с Суксеном, а Кайкаучала свою — с Дашратхом.

Конец первой части

Четыре сына Дашратха — Рам, Лакшман, Бхарат и Шасрат — дружно росли вместе. Детство их прошло счастливо. Кайкаучала никогда не была предвзята ни к кому из них и хорошо их воспитала. Маленькие мальчики, игравшие в простые детские игры, с годами превратились в здоровых и сильных юношей, обученных стрельбе из лука и другим боевым искусствам, а их отец состарился. Дашратху стало тяжело править страной, и однажды он подумал: «Пришло время мне оставить царскую власть. Мои четыре сына будут теперь заниматься государственными делами. Однако по традиции после меня взойти на трон должен Рам». Дашратх объявил, что на следующей неделе, в день, благоприятный для коронации, он сложит свои царские полномочия и Аюдхой станет править Рам.

Когда этот день наступил, все боги собрались в городе. Народ с нетерпением ждал начала праздника по случаю этого знаменательного события. Не меньше ждала прихода этого дня и Кайкаучала. Она надела свое самое лучшее сари невиданной длины. Радость на лице царицы удивляла всех, кто видел ее. Трудно было поверить, что она приходится Раму мачехой, а не родной матерью. Она выглядела такой же счастливой, как выглядела бы Горилакшми в день коронации своего сына.

Кайкаучала взяла в руки лампаду и подошла к царю. В свете тусклого мерцающего огонька, освещавшего ее лицо, она походила на апсару. Рядом стоял Рам, справа от него — Лакшман, а слева — Бхарат и Шасрат. Глядя на Кайкаучалу, Дашратх подумал: «Я помню, как Кайкаучала злилась из-за того, что Рам будет царем Аюдхи. Однако со временем она стала мудрее и усвоила уроки, которым учит жизнь. Сейчас она пришла на коронацию Рама! Как хорошо, когда семья живет в мире и согласии! Тогда не страшны никакие трудности».

Сперва Кайкаучала выразила свое почтение Дашратху. Затем она сказала ему тихим, но твердым голосом:

— Мой муж! Царь Аюдхи! Наступило время сделать то, что ты пообещал мне после битвы с Суксеном — исполнить два моих желания.

Сердце царя замерло. Он понял, что Кайкаучала собирается сейчас объявить свои желания перед всеми жителями Аюдхи.

— Дорогая царица! Пожалуйста, давай не будем вспоминать о том случае сегодня, — ответил ей Дашратх. — Я прошу тебя. Посмотри, не только наши подданные и придворные, но и все боги пришли сюда сегодня, чтобы отпраздновать это торжественное событие. Не стоит отвлекаться на что-то другое. Скажешь о своих желаниях позже — и я непременно исполню их.

Однако Дашратх напрасно пытался воззвать к благоразумию жены.

— Нет! Сейчас как раз самый лучший момент для исполнения моих желаний, — возразила Кайкаучала. — Именно в этот благоприятный день они должны быть исполнены. Если этого не случится сейчас и момент будет упущен, то я уже никогда не смогу получить то, что хочу.

Все собравшиеся люди, цари и боги были очень удивлены такой настойчивости Кайкаучалы. Дашратх заволновался еще сильнее. Он хорошо помнил, что говорила Кайкаучала о Раме, и его терзали плохие предчувствия. «Чего же захочет Кайкаучала? — думал он. — Она потребует, чтобы царем Аюдхи стал Бхарат? Это будет ужасно».

Дашратх вспомнил, как он пообещал Горилакшми, своей первой жене, что никогда не женится снова. Он нарушил слово, которое дал ей, но слово, которое он дал Кайкаучале, он не сможет нарушить. Кайкаучала не позволит ему сделать это.

— Царь! Я хочу напомнить тебе об условии, которое я поставила тогда, когда ты предложил мне выйти за тебя замуж, — снова заговорила Кайкаучала. — Я сказала, что не выйду за тебя замуж, если у тебя есть дети. Тогда ты сказал мне неправду. Ты обманул меня. Я согласилась стать твоей женой, думая, что у тебя и Горилакшми не было детей. Но потом я случайно узнала о Раме и Лакшмане — в противном случае ты продолжал бы обманывать меня и дальше. Когда я увидела твоих сыновей, я решила, что всё равно моя мечта обязательно сбудется и мой сын станет царем Аюдхи. Ты получил мое согласие выйти за тебя замуж, солгав мне, поэтому я имею право поступить с тобой несправедливо. Думаю, та битва с Суксеном была послана мне судьбой. Сама я ничего не просила у тебя в тот день — ты сам пообещал мне исполнить два любых моих желания. Я хочу, чтобы сегодня они были исполнены.

И царь, и все присутствующие потеряли дар речи, слушая такие откровенные слова Кайкаучалы. Дашратх оказался в крайне затруднительном положении.

— Кайкаучала, что же ты хочешь? — едва слышно сказал он жене. — Говори! Я связан своим обещанием, и что бы ты ни попросила, я дам тебе.

— Рам должен уйти из города и жить в лесу в течение следующих четырнадцати лет, — сказала Кайкаучала. — Это мое первое желание.

Услышав это, народ заволновался. Все были поражены и рассержены. Из толпы послышались возмущенные возгласы.

— Царем должен стать кто-то из моих сыновей — Бхарат или Шасрат, — продолжила Кайкаучала. — Это мое второе желание.

Толпа снова загудела от негодования.

— Это значит, что корону получит не старший сын! — говорили они. — Кроме того, ни в чем не повинный Рам будет изгнан в лес!

Дашратх опять вспомнил Горилакшми и то, как она не хотела, чтобы он женился второй раз — ведь тогда Рам не сможет получить то, что причитается ему по праву. «Если бы я не женился снова, ничего подобного не произошло бы» — подумал Дашратх и потерял сознание.

Все присутствующие — даже боги — заплакали. Из глаз Бхарата и Шасрата также полились слезы.

Когда к Дашратху вернулось сознание, Рам подошел к нему.

— Отец! — сказал он. — Я уйду в лес и буду там жить столько лет, сколько понадобится. Я помогу тебе сдержать свое обещание. Не нужно ни о чем сожалеть. Я проведу это время с пользой. Жизнь в лесу поможет мне приобрести ценный жизненный опыт.

— Я тоже пойду с тобой в лес, брат, — сказал Лакшман, который никогда не разлучался с Рамом.

Оба брата тут же сняли с себя богатые одежды и украшения и надели простую одежду. Праздничное настроение сменилось унынием. Люди и боги были в отчаянии, но ничего не могли поделать. Радость, которую они намеревались разделить здесь, обернулась печалью.

Рам и Лакшман попросили у Дашаратха разрешения отправиться в путь.

— Мы готовы идти в лес, отец! — сказали они. — Мы не просим твоих благословений, понимая, как тебе будет тяжело их дать.

— Рам, не уходи… — пробормотал Дашртах в ответ. — Рам... здесь… со мной…

* * *

Рам и Лакшман вышли из города и направились в сторону леса, который располагался за границами их царства. Сломленный горем Дашратх пошел за ними. Он плакал не переставая. Временами он выкрикивал имя своего старшего сына, который был ему так дорог, а временами падал на землю. Таким безутешным он не был даже тогда, когда умерла Горилакшми — ведь тогда с ним оставались Рам и Лакшман. Но теперь прямо на его глазах его любимые сыновья были изгнаны в лес.

Жители Аюдхи также пошли в лес вместе с братьями, а боги следили за происходящим с небес. Когда люди перешли границу царства, они оказались возле мутного пруда на опушке леса. Среди этой толпы, конечно, был и Дашратх. Увидев, как его любимые сыновья заходят в лес, он вспомнил свою сестру Рукхмаи, ее мужа Васудева и их сына Шравана, встретивших здесь свою смерть.

«Как же страдали моя сестра и ее муж, когда умер их сын! — подумал Дашратх. — Какие нестерпимые муки они, должно быть, переживали. Мой сын жив и уходит в лес не навсегда, а я всё равно не могу вынести горя от разлуки с ним!»

Теперь Дашратх понимал, почему Рукхмаи и Васудев тогда решили расстаться с жизнью на погребальном костре Шравана. Вместо страданий от жизни, в которой больше нет их сына, они выбрали смерть.

— Рам! Не уходи! — закричал Дашратх. — Вернись ко мне!

Больше он ничего не мог вымолвить. Рам повернулся, чтобы понять, почему голос отца так резко прервался. Их взгляды встретились. В тот самый миг, когда Рам посмотрел в грустные глаза Дашратха, царь почувствовал ужасную боль в груди. Тут же его безжизненное тело рухнуло на землю. Проклятие Рукхмаи исполнилось и забрало жизнь Дашратха.

* * *

Закончив все посмертные ритуалы по отцу, Рам попрощался с жителями Аюдхи и с богами, которые тоже были там, и все разошлись. Остались только Бхарат и Шасрат. Они хотели поговорить со старшим братом.

— Рам! Отца больше нет, а это значит, что тебе не нужно уходить в лес, — сказал Бхарат. — Прошу тебя, оставайся с нами и позаботься о царстве.

— Отец покинул этот мир, но данное им слово осталось, — спокойно ответил Рам. — Его слово ни в коем случае не должно быть нарушено. Мой долг позаботиться об этом. Я буду жить в лесу, чтобы выполнить обещание отца.

Однако Бхарат не хотел, чтобы Рам уходил из царства, поэтому он возразил брату:

— Но мы всегда были вместе, все четверо. Мы жили дружно и никогда не ссорились. Нам будет тяжело без тебя. Особенно сейчас, когда мы больше не можем рассчитывать на советы отца.

— Братья! Мы не должны отступать перед трудностями, вставшими на нашем пути. Время — лучший учитель. Оно всему научит нас, — ответил Рам, желая воодушевить младших братьев. Он видел их отчаяние от того, что его больше не будет рядом.

— Если ты не вернешься в Аюдху, мы тоже останемся в лесу с тобой и Лакшманом, — ответили они. — Мы будем жить там же, где решите жить вы.

— Не только я, но и ты должен хранить верность слову отца, — сказал Рам Бхарату. — Отец пообещал, что ты взойдешь на трон Аюдхи. Ты должен следовать его воле и исполнять обязанности царя. Можешь считать это моим приказом.

— Но я никогда не хотел сидеть на троне. Как я смогу заботиться о царстве?

— В государственных делах тебе поможет Шасрат. Мама тоже будет рядом с тобой. Желаю тебя счастья. Прими мои благословения. Пусть тебе всегда сопутствует успех в исполнении своего долга.

Поняв, что Рам не передумает, Бхарат сказал напоследок:

— Хорошо, я сделаю так, как ты хочешь. Но у меня есть к тебе просьба. Пожалуйста, отдай мне свои деревянные сандалии. Я хочу положить их на трон. Я буду заботиться о царстве и заниматься государственными делами, но я не сяду на трон, потому что он твой. Однако так и ты, и я всё же исполним волю отца.

Рам дал Бхарату не только свои деревянные сандалии, но и две стрелы.

— Если Аюдхе будет угрожать какое-то бедствие с неба, — сказал Рам, — выстрели туда этой стрелой. Она прогонит надвигающееся несчастье. Если же беда придет в Аюдху по земле, используй другую стрелу. Эти стрелы уничтожат любого врага нашего царства, в каком бы виде он ни появился, и вернутся назад к тебе.

После этих слов ничто уже не могло задержать Рама и Лакшмана. Наступил тот грустный момент, когда братья расстались. Старшие пошли дальше по лесу, а младшие вернулись в Аюдху.

Солнце зашло за горизонт. Вокруг стало темно. Наступила первая ночь, которую Рам и Лакшман должны были провести в лесу. Они принялись искать пещеру, где они могли бы переночевать, не опасаясь диких зверей. Лакшман как будто нашел подходящую, однако стоило братьям зайти туда, как из глубины послышались странные звуки. Временами они напоминали вой лисы, но тут же становились похожими на рев тигра. Иногда казалось, что это кричат павлины или каркают вороны. Рам и Лакшман замерли, прислушиваясь. Сколько же зверей и птиц собралось внутри этой пещеры?

Вдруг навстречу им вышли змея и тигр.

— Вам лучше уйти подальше отсюда, — сказали они, увидев братьев. — Жизнь в этих местах слишком тяжела и безрадостна.

— Расскажите, что здесь происходит, — ответил им Рам. — Мы слышали голоса стольких разных животных. Что вы все делаете в этой пещере?

— Это всё из-за Равана. Он не разрешает нам охотиться и пастись в лесу. Днем мы прячемся от него в этой темной пещере. О ней Раван не знает, поэтому здесь мы в безопасности. Когда наступает ночь, мы выходим наружу и ищем себе пропитание. Раван так замучил нас, что мы все — и большие звери, и маленькие — подружились и живем здесь в мире.

Рам выслушал этот рассказ и, ни секунды не раздумывая, сказал животным:

— Отныне вы свободны. Живите, где хотите, и ешьте то, что вам нравится. Я буду жить в этом лесу с вами, поэтому теперь вы можете никого не бояться.

Все звери и птицы поспешили к выходу из пещеры, радуясь неожиданному освобождению каждый своим голосом. Они снова начали есть подходящую им пищу и жить там, где им хотелось. Все норы, деревья, пещеры и камни стали домами для кого-то из животных.

Рам и Лакшман днем ходили по лесу в поисках еды и удобного места для ночлега. Они питались плодами деревьев и пили воду из ручьев.

* * *

В столице царя Джанака его дочь Сита уже выросла, и ей пора было выходить замуж. Когда-то Дашратх дал Джанаку совет, как ему найти для Ситы достойного мужа. И вот Джанак, следуя этому совету, объявил о состязании за право получить Ситу в жены и разослал приглашения поучаствовать в нем всем славным царям, кроме Равана.

Посмотреть на состязание пришли люди со всех концов света. Музыканты приветствовали гостей города игрой на флейтах и барабанах.

В тот день Рам и Лакшман бродили по лесу недалеко от города в поисках воды. Он подошли к берегу реки Панганги и выкопали там ямку. После того как грязь осела на дно ямки, вода сверху стала пригодной для питья. Рам опустился на колени и наклонился к ямке — вроде как звери тянутся мордой к воде, чтобы напиться. Тут он услышал гудение земли от того, что вблизи играли на музыкальных инструментах. Лакшман тоже опустился на колени, чтобы выпить из ямки подобным образом, однако Рам посоветовал не делать этого, а набрать воду в ладони.

— Нет, — отказался Лакшман. — Я буду пить воду так же, как ты!

Когда Лакшман коснулся губами воды, он тоже почувствовал гудение.

— Я думаю, где-то рядом проходит праздник! — воскликнул он. — Давай пойдем посмотрим, что за люди собрались там веселиться!

Так, следуя за гудением земли, они добрались до города своей тети, сестры отца! Они отправились в ту его часть, где проходило состязание, и оказались там как раз тогда, когда случился невообразимый конфуз. Они увидели, что Раван, безжалостный деспот, лежит на земле, придавленный тяжелым луком, и стонет от боли, временами вскрикивая «Касирам, помоги мне! Сантарам, помоги мне!» Он не произносил вслух имя Рама, считая, что из-за этого люди будут насмехаться над ним!

Хоть Равана и не пригласили на состязание, он всё равно пришел туда. Внезапно для всех он появился там и принялся бахвалиться, что пронзит стрелой рыбу и женится на Сите. Раван первым взялся за лук и стрелы, не позволив никому приблизиться к ним раньше.

Сита, глядя на первую попытку Равана прицелиться, подумала: «Вот бы дядин лук сейчас ударил Равана и сбил с него спесь. Это было бы для него хорошим уроком и заслуженным наказанием за его непомерную гордыню! Хотелось бы посмотреть, как он с позором убежит отсюда!»

Как раз это-то и произошло!

Многие солдаты, слыша крики Равана, сперва бросились туда на помощь, но никто из них не решился подойти близко к нему. Раван так отчаянно размахивал своими двадцатью руками, что солдатам было боязно получить удар от какой-нибудь из них.

Видя, как Раван беспомощно барахтается под луком, Рам и Лакшман пожалели его. Он был в беде и нуждался в помощи. «Это ведь Раван отправил меня к Раму, — подумал Лакшман. — Пусть даже Раван сделал это для того, чтобы убить его, но иначе я никогда бы не встретил Рама. Сейчас мы с ним вместе только благодаря тому, что когда-то Раван забрал меня у отца, сказав, что хочет усыновить меня. Поэтому я должен выручить Равана. Я должен помочь ему!»

И Лакшман вышел вперед, чтобы спасти царя Ланки! Люди были поражены решительностью этого юноши. «Как же он сможет поднять такой тяжелый лук?» — думали они.

Лакшман наступил на один конец лука большим пальцем левой ноги, от чего другой его конец взмыл в воздух! Лакшман поймал лук, а Раван, освободившись, сразу убежал оттуда. Он даже не удосужился поблагодарить Лакшмана!

Цари, собравшиеся участвовать в состязании, были теперь в замешательстве. «Даже Равану не удалось поднять этот лук! — думали они. — Кто же сможет выстрелить из него и попасть в цель?»

Джанак увидел, что приглашенные цари помрачнели, и понял, что, наверное, никто из них не захочет выйти и испытать себя после того позора, который встретил здесь Раван. Джанак напомнил всем участникам, что состязание будет проходить только сегодня, поэтому если они не хотят упустить шанс получить Ситу в жены, им стоит поторопиться. Но даже после этих слов никто не решился подойти к луку.

Лакшман попросил у Рама разрешения поучаствовать.

— Брат! — сказал он. — Если ты позволишь, то я попаду в эту рыбу с первой попытки!

Однако Рам засомневался в том, что Лакшману будет по силам выполнить все задания.

— Милый Лакшман! — ответил он брату. — Я знаю, что ты поднимешь и лук, и стрелы. И я не сомневаюсь, что в рыбу ты тоже сможешь попасть. Но меня пугает то, что тебе нужно будет прыгать в кипящее масло. Если с тобой что-то случится, я лишусь своего самого лучшего друга! Даже небольшой вред, причиненный тебе, станет для меня большим горем. Я и думать не хочу о том, что может произойти!

— Брат! Уверяю тебя, что ничего плохого со мной не случится. Я знаю, как можно нырнуть в кипящее масло и остаться невредимым.

— Хорошо, — не стал больше возражать Рам. — Если ты так уверен в себе, то выходи вперед. Желаю тебе победы в этом состязании!

Когда люди увидели, что Лакшман собирается участвовать, у них не было ни малейших сомнений, что он пронзит стрелой рыбу — ведь они уже знали, какой он сильный. Лакшман поклонился всем славным царям, которые там были. Потом он легко поднял лук и стрелу, встал на край котла с кипящим маслом и, глядя вниз на отражение рыбы, подвешенной сверху, прицелился. Он быстро определил скорость, с которой рыба вращалась над котлом, и выпущенная им стрела попала ей точно в левый глаз! Сразу же Лакшман прыгнул в кипящее масло, вынырнул, без труда нырнул еще шесть раз и выпрыгнул из котла на землю. Рядом лежало блюдо со жгучим листом бетеля, и Лакшман отправил его себе в рот. Разжевав лист, он выплюнул его на траву, и пламя охватило близлежащий лес.

Все были восхищены подвигами Лакшмана. Сита, покраснев, взяла лампаду и подошла к Лакшману, чтобы выразить ему почтение.

— Я не ровня собравшимся здесь славным царям, и ты не обязана выходить за меня замуж, — заявил ей Лакшман. — Кроме того, я смог одержать эту победу потому, что меня благословил Рам, мой брат. Поэтому тебя стоит выйти замуж за него. Вы будете прекрасной парой!

Сита надела на шею Рама свадебную гирлянду. Царь Джанак и царица Джанака были счастливы, что мужем их дочери стал Рам. Джанак, зная, что Рам должен жить в лесу, сказал ему:

— Мы отдали тебе в жены свою дочь. Теперь ты должен решить, хочешь ли ты забрать ее с собой в лес или оставить ее с нами до тех пор, пока не закончится твое изгнание.

— Как я могу оставаться в роскоши и наслаждаться всеми благами жизни в городе в то время, как мой муж будет жить в лишениях? — немедленно вмешалась Сита. — Конечно, я отправлюсь в лес и буду жить там с ним, как бы ни было это трудно!

Так Сита стала женой Рама и ушла из города с ним и Лакшманом.

* * *

Рам, Сита и Лакшман поселились в лесу Дандака. В тени пяти баньяновых деревьев Лакшман построил маленькую хижину с двумя комнатами — одной для Рама и Ситы и одной для себя.

Каждый день Лакшман уходил собирать плоды лесных деревьев, а Рам и Сита оставались в хижине. В первый день Лакшман принес полную корзину спелых торанов, отдал ее Сите и ушел отдыхать в свою комнату. Сита подошла к Раму и сказала:

— Наверное, Лакшман уже наелся фруктов, пока был в лесу, а эти собрал для нас. Мы можем съесть всю корзину.

Так они съели все тораны, не спросив у Лакшмана, ел ли он сегодня хоть что-нибудь.

«Я принес все тораны в одной корзине, — подумал Лакшман, поняв, что остался без еды. — Должно быть, поэтому Рам и Сита подумали, что это всё для них. Завтра, я соберу две корзины — одну для них и одну для себя».

На следующий день Лакшман принес из лесу две корзины плодов.

«Как замечательно! — подумала Сита. — Сегодня Лакшман принес даже две корзины — одну для меня и одну для брата».

Сита и Рам опять всё съели, а Лакшман и в этот день остался голодным. Однако со временем Лакшман научился питаться одним воздухом!

Конец второй части

У Равана была двоюродная сестра по имени Субханакха, а у нее был сын по имени Сабресур. Двенадцать лет он совершал аскезы в лесу Дандака. Раз в три месяца Субханакха навещала там сына и приносила ему вкусную еду. Раньше он питался травой агхедо, и благодаря этому ему теперь не нужно было есть чаще.

Аскезы Сабресура подходили к концу, а значит, вскоре он должен был стать равным богам. Однако боги не хотели, чтобы он получил могущество, подобное их собственному, поэтому они приложили немало усилий, чтобы нарушить аскезы Сабресура. Они перепробовали все способы, но ничего у них не вышло. Единственное, что они могли еще попытаться сделать, — это убить Сабресура! Решившись на это, они метнули меч с небес, и он стремительно полетел туда, где медитировал Сабресур. Это была крошечная пещера в тихой бамбуковой роще. Деревья росли там так густо, что никто не мог бы разглядеть между ними вход в эту пещерку и человека внутри.

В это время Лакшман, бродя по лесу, подошел к этим бамбуковым зарослям и увидел, как туда с неба, сверкая в свете солнца, быстро летит меч. Опасаясь, что этот меч может убить его, Лакшман подпрыгнул и поймал его в воздухе!

Лакшман был поражен тем, какое дивное оружие попало к нему в руки, и захотел проверить, насколько оно острое. Одним движением меча он разрубил все растущие вокруг бамбуковые деревья — и не только. Лакшман даже не заметил, что он убил сидящего у входа в пещерку Сабресура.

* * *

В тот день Субханакха отправилась навестить Сабресура и взяла с собой множество вкусных блюд, чтобы угостить ими сына. Она пришла в ужас, когда увидела среди порубленных бамбуковых деревьев его мертвое тело в луже крови. Она осмотрелась вокруг, чтобы понять, кто же мог это сделать, и заметила следы на земле. Идя за ними, Субханакха вскоре увидела гуляющего по лесу Лакшмана. Она знала, что Лакшман, сын царя змей, живет в этом лесу с Рамом, и поняла, что это он. Субханакха решила, что напасть на него сейчас в открытую было бы безрассудством — она ведь еще знала, что это Лакшман спас Равана, когда того придавило тяжелым луком на состязании, которое устроил Джанака, и что Лакшман потом выиграл это состязание, пронзив стрелой рыбу. Такого могучего противника можно победить только коварством.

Субханакха превратилась в прекрасную девушку шестнадцати лет. Сияние ее невероятной красоты могло бы затмить даже солнце и луну! Напевая песенку, она приблизилась к Лакшману с соблазнительной улыбкой на лице.

— Лакшман! — воскликнула она, когда тот увидел ее. — Ты выглядишь таким печальным. Мне очень жаль, что у тебя такая незавидная судьба.

— Тебе не нужно жалеть меня, — ответил Лакшман. — Я счастлив.

— Ты выиграл состязание, выполнив сложнейшие задания, но Сита стала не твоей женой, а Рама. Теперь они вместе наслаждаются жизнью. А ты разве не хотел бы?

Лакшман, слушая эту болтовню, решил подшутить над девушкой.

— Ты права, — сказал он, делая вид, что согласен с ней. — Как только я увидел тебя, я сразу захотел, чтобы ты стала моей женой. Ты так прекрасна! Но прежде я должен получить разрешение у брата и его жены. Не могла бы ты сходить к ним и договориться с ними о нашей свадьбе?

И Субханакха пошла к Раму.

* * *

— Меня отправил к тебе твой брат Лакшман, — сказала Субханакха, когда пришла к Раму. — Он хочет жениться на мне, но не решается сам сказать тебе об этом, думая, что ты будешь недоволен. Поэтому он попросил меня договориться с тобой о нашем браке.

Рама удивили эти слова. Он знал, что Лакшман ни в кого не влюблен и не помышляет о женитьбе. Раздумывая над тем, что он услышал, Рам пристально посмотрел на Субханакху. Внутренним взором он увидел ее истинный асурский облик и понял, в чем дело. С помощью своих мистических сил Рам узнал, что Лакшман случайно убил Сабресура. Он понимал, что змеиная природа его брата не позволит ему выдержать объятий асурки, и он умрет.

Рам решил прибегнуть к хитрости, чтобы спасти брата. Он написал для него записку, и в ней рассказал, кто такая Субханакха, и посоветовал сейчас же убить ее.

Рам отдал записку Сите и попросил жену прицепить ее на спину Субханакхе. Потом он сказал ей, что в записке он написал свои благословения и она, придя к Лакшману, должна повернуться к нему спиной, чтобы он прочитал их. Субханакха обрадовалась, услышав это, и направилась к Лакшману. Тот очень удивился, увидев ее снова, поскольку он надеялся, что Рам сможет как-то убедить ее не связываться с ним.

— Твой брат согласен на наш брак, — сказала Субханакха Лакшману. — Но я не могу благословить нас от его имени, поэтому он написал тебе записку. Она у меня на спине. Прочитай ее!

С этими словами Субханакха повернулась к Лакшману спиной. Однако она сразу повернула голову назад, желая увидеть, как меняется лицо читающего Лакшмана. Она ожидала, что он обнимет ее сзади — и тогда он сразу превратится в горстку пепла!

Лакшман, однако, сделал совсем другое — он крепче сжал в руке недавно добытый меч, и лицо его посуровело. Субханакха, заметив это, насторожилась, и это спасло ей жизнь. Она успела упасть на колени, когда Лакшман с мечом сделал выпад в ее сторону. Меч со свистом рассек воздух, но всё же Субханакхе не удалось остаться невредимой, ведь ее голова была повернута к Лакшману, и меч отрубил ей нос. После этого оружие богов выскользнуло из рук Лакшмана и устремилось в небеса назад к своим хозяевам.

Субханакха завизжала от боли. Она хотела убить Лакшмана, но сейчас ее собственная жизнь висела на волоске. Спасаясь от нового нападения Лакшмана, которое, несомненно, будет для нее смертельным, она убежала оттуда и отправилась на Ланку.