Re animae (гет)

Они шли по знакомым коридорам, таким непривычно пустым. Гулко звучали шаги и эхом отражались от стен и высоких потолков. Гермиона восхищенно крутила головой, так же как почти двадцать лет назад, когда первый раз оказалась в Хогвартсе. И была бы она совершенно счастлива, если бы не предстоящая встреча со Снейпом. А с этого придется начать, как сказал Гарри.

Подземелья. Они миновали комнаты слизеринцев. Гермиона с опаской спросила:

— Чего это они ночью у дверей стоят? И здороваются?

— Это Рон постарался. Устроил здесь волшебные скаутские отряды.

— Что сталось с лазаретом? Где я буду жить?

— Лазарет пока закрыт. Слишком большое помещение, да и идти туда далеко. Вся жизнь теперь сосредоточилась в Подземельях. Снейп выделил помещение недалеко от своих комнат — там раньше склад был. Небольшая комната, один камин. Рон еще какую-то печку приволок железную, трубу в окно вывел. И что очень кстати — рядом туалет и общественная купальня — как Снейп ее обзывает. Он тебе и расскажет обо всем. Мы почти пришли.

— Да, я помню Хогвартс, Гарри. Я тоже тут училась.

В комнатах Снейпа не оказалось. И Гермиона присела на корточки. Она устала, не выспалась, заболела, ноги ныли и гудели — она не знала, что с ними сделать. Стоять плохо, сидеть плохо, а лежать пока было негде. Гермионе очень хотелось протянуть ноги, как бы двусмысленно это не звучало. Каменная стена холодила спину. Тускло горел и чадил одинокий факел. Хогвартс встретил ее неласково. Может потому, что она ушла не попрощавшись? Гарри молчал. Он тоже вымотался за день. Но дома ждет Джинни. И ужин. И теплая постель. И горячий душ. Нужно только передать Гермиону на попечение Снейпа. Директор поневоле вызывал уважение — он был спокоен, рассудителен, упрям, и Хогвартс с честью выносил отсутствие магии. Гарри не знал, чего это стоило Снейпу. А если бы знал, то принес бы ему пару ящиков бренди и огневиски, теплый спальный мешок и маггловский водонагреватель.

Они уже начали подремывать, когда, наконец, услышали шаги Снейпа. Гермиона узнала бы их из тысячи. Сердце ее бухало в такт этой четкой размеренной поступи. Она поднялась с пола — ох, как схватило замерзшие, застывшие ноги — и, затаив дыхание, всмотрелась в темноту коридора. «Тут бы какую-нибудь музыку — подумала она, пытаясь взбодриться, — как у Дарта Вейдера из «Звездных Войн», вроде пам-пам-пам-пампарам-пампарам».

Сначала она увидела его лицо — бледное лицо Мастера Зелий. Оно белым пятном выделялось в царившем вокруг полумраке. Потом руки, такие же белые. Мантия вилась за его плечами. Снейп был чем-то, приближающимся к вечной неизменности, абсолютной константе. Как солнце. Как небо. Как Вселенная. Он не смотрел на нее — только на Гарри. Может, не хотел узнавать мисс Грейнджер. До поры до времени. Что-либо прочитать по его лицу было, как всегда, невозможно.

— Поттер. Разрешите полюбопытствовать, кто это с вами? Или глаза меня не подводят, и я имею честь, но не счастье — заметьте — лицезреть невыносимую гриффиндорскую всезнайку?

— Профессор Снейп, сэр. Вы правы. Мисс Грейнджер — Северус Снейп, нынешний Директор Хогвартса.

Гермиона задумчиво изучала Снейпа. Уставшие, упрямо смотрящие глаза. Такие удивительно черные. Морщинка, залегшая между бровями. Черные волосы с заметной проседью на висках. Да. Годы никого не щадят. Даже волшебников… Видимо, что-то отразилось на ее лице, потому что Снейп зло и со свойственной ему бесцеремонностью, испортил ее сентиментальное настроение.

— Мисс Грейнджер, какого черта вы на меня уставились? Вряд ли я выгляжу столь любопытно, как вы на втором курсе после Оборотного Зелья. Поттер, только не говорите, что она и есть маггловский врач. Даже Волдеморт никогда не был столь жесток.

— Вы по-прежнему проницательны, профессор. Мисс Грейнджер и есть тот доктор, которого я обещал вам. Могу ли я оставить ее на ваше попечение? Мне нужно уйти. Вот вещи. Попросите эльфов — они справятся… — Гарри отдал ей кожаный мешочек с уменьшенными вещами

Снейп потер подбородок, и тут Гермиона заметила серую тряпицу, которой он перебинтовал руку. И она передумала, хотя еще мгновение назад горела от ярости, желая дать ему отповедь — «Ты же врач, Гермиона. Относись к нему, как к больному человеку. Да, именно так». Гарри легко пожал ей руку — держись, мол.

— Пока, Гермиона. Я завтра буду, посмотрю, как ты устроилась. До свидания, профессор.

Снейп промолчал. Он и раньше не отличался вежливостью. Они остались вдвоем. Замок спал. Факел едва горел, и в коридоре было почти темно. Холодно. Снейп все молчал, да и Гермиона не знала, о чем говорить. Защекотало в носу, и она оглушительно чихнула. Виновато посмотрела на Снейпа. Директор, хоть не был врачом и не любил гриффиндорцев, но все-таки не был и таким мерзавцем, как некоторым нравилось думать. Да и она была нужна Хогвартсу. Лучший вариант сложно было представить — она знакома с Волшебным Миром и, Северус мог это признать, но не вслух, она, скорее всего, была достаточно компетентна. Если она изучала медицину с той же страстью, что и волшебство в Хогвартсе.

— Мисс Грейнджер. Пойдемте. Вы продрогли, я растоплю камин, хоть он и плохо греет.

— Спасибо, сэр. Я, правда, совсем замерзла.

Он достал связку ключей и открыл дверь. В комнате было темно и промозгло. Снейп затеплил несколько свечей, но не старым добрым «Люмос», а банальными спичками. Гермиона сняла мокрые и грязные кроссовки и устроилась в знакомом кресле — оно совсем не изменилось и стояло на том же месте. Она еще пыталась шутить — представляла себе мемориальную доску: «Здесь сидела и спала Гермиона Грейнджер, кавалер Ордена Мерлина второй степени». Да, да, а как вы хотели? Снейп принес плед, и она укуталась в него. Но согреться никак не получалось, ей казалось, что в ней совсем не осталось тепла и неоткуда ему взяться — только извне. Зубы отбивали барабанную дробь.

Снейп устало укладывал дрова — нужно будет попросить у Уизли печку, с этого камина проку мало, а скоро зима, и неспешно думал о мисс Грейнджер, что снова устроилась в его кресле. Она плохо выглядела — тощая, с покрасневшим носом, синюшными губами, этой дрожью — он и от камина слышал, как стучат ее зубы. Рука ныла, и он старался поменьше работать ей. Наконец, он поджег щепки, и поленья неохотно — сырые — схватились огнем.

— Мисс Грейнджер, выбирайтесь из кресла, я пододвину его ближе к камину.

Гермиона, не снимая пледа, нащупала кроссовки и влезла в них, приминая задники. Снейп легко передвинул кресло. Потом налил чего-то из пузатой бутылки в бокал и навис над ней, как черный ворон. Гермиона глянула испуганно, но Снейп протянул руку — бери.

— Мисс Грейнджер, я не собираюсь вас травить. Но ни одно зелье больше не действует, потому держите бренди. Вам нужно согреться, а мне не нужен больной врач.

— Спасибо. Medice cura te ipsum.

— Что вы там бормочете?

— Врач, исцели себя сам. Афоризм такой.

— Пейте, мисс Грейнджер, не пытайтесь поразить меня знанием начатков латыни.

Она пожала плечами — и в мыслях не было. Гермиона залпом выпила бренди и даже не поморщилась. Что касалось бренди — тут она поднаторела. Победительно посмотрела на Снейпа, тот хмыкнул, но ничего не сказал. Через несколько минут она согрелась и страдала от желания поговорить и невозможности осуществить это желание. Видит Мерлин, Снейп был тот еще приятный собеседник. Потому она просто наблюдала, как ходит он по комнате с задумчивым видом, как объясняет домовому эльфу, куда отнести ее вещи и где увеличить, как распоряжается нагреть воды в общественной купальне. Гермиона клевала носом. Ее перестал интересовать профессор Снейп, его перебинтованная ладонь, беды Хогвартса, больные ученики — она желала только одного — спать. Дальнейшее помнилось смутно: Снейп вручил ее какому-то домовому эльфу, и она побывала в общественной купальне, где опять замерзла. Тяжело не замерзнуть в каменной холодной комнате, стоя босыми ногами опять-таки на камне и обливаясь еле теплой водой. Гермиона никогда не видела себя в таких потрясающих мурашках. Из носа текло. Горло болело, будто кто-то воткнул туда иголки. Даже глотать слюну было невыносимо больно. Она сплюнула себе под ноги.

Долго вытиралась в тесном помещении, что отделяло общественную купальню от коридора. Полотенце, казалось, воду не впитывало, а отталкивало. Натянула чистую футболку. С трудом — на мокрое-то тело — надела штаны. Потом толстовку. Спрятала мокрую голову в капюшон. И, все также дрожа от холода, пошлепала за эльфом в свою комнату. Это была клетушка в том складе, что теперь стал лазаретом. Эльф протопил печку. В этой железной бочке что-то гудело и ухало, и, стоило признать, в комнате было теплее, чем в коридоре. Гермиона сняла тапки, поставила вымытые (насколько это было возможно) кроссовки у печки и натянула толстые шерстяные носки. Гарри принес все, что она просила и даже больше. Он, кажется, просто вытряхнул содержимое шкафов в сумку. Узкая и, как поняла она позднее утром, жесткая кушетка была застелена. Белье пахло чистотой и крахмалом. И она вспомнила детство — как приятно было в субботу вечером прятаться в чистом белье. Но здесь было холодно. Она не смогла заставить себя переодеться. Белье холодило, и от кушетки стыло тело. Каменная она, что ли? Гермиона спрятала голову под одеяло и пыталась надышать тепла внутрь. Ноги ужасно замерзли. Она все дышала и дышала, и думала о чем попало, и не заметила как, наконец, заснула.

Уже под утро она пару раз просыпалась и снова погружалась в сон с таким счастливым и умиротворенным выражением лица, будто утро обещало ей тепло и радость, и приятную беседу, и подарки. Так иногда засыпаешь в детстве, в предвкушении нового и, несомненно, интересного дня.

Гермиона не понимала, что от нее хотят. Вокруг было темно — хоть глаз выколи, но кто-то упрямо теребил ее за плечо. Она пыталась отмахнуться и даже снова успевала задремать, но тщетно — через пару минут ее снова начинали будить. Она попыталась открыть глаза. Веки, казалось, припухли, или глаза просто не желали окончательно открываться. Гудела голова. Болело горло, болело так, что, казалось, от этого ноет вся шея и стреляет в уши. Гермиона судорожно сглотнула и скривилась от боли. Ангина, Мерлин ее подери. Она открыла один глаз, ей почему-то представилось, что одним хорошо открытым глазом она увидит лучше, чем двумя полуоткрытыми. Перед кроватью стоял домовой эльф и умоляюще смотрел на нее. Гермиона присела, кутаясь в одеяло, и меньше всего ей хотелось выбираться из теплой постели. Эльф сказал, чуть отстранившись, будто ожидал удара:

— Мисс Грейнджер, Директор Снейп просил предупредить вас, что через час состоится совещание преподавателей. Он сказал, что вы тоже должны присутствовать.

— Когда это было, что через час? Ты ведь не первый раз пытаешься меня разбудить?

— Нет, мисс. Осталось двадцать минут.

Тут Гермиона вскочила с кровати и заметалась по комнате. Не то чтобы она боялась профессора Снейпа, нет, просто она не любила опаздывать. Куда бы то ни было. Она умылась ледяной водой из умывальника — в этом импровизированном лазарете была раковина. Вытерлась жестким полотенцем — аж щеки загорелись. Почистила зубы, которые сразу заломило от холодной воды. Нацепила коричневые мокасины. Причесалась. Взглянула в зеркало — на нее уставилась так до конца и не проснувшаяся Гермиона Грейнджер. Врач. Маггл. Она схватила блокнот и ручку и побежала к комнатам Снейпа, забыв на время про боль в горле и промозглый холод, от которого не было спасения.

Несмотря на спешку, она опоздала. Мрачный взгляд Директора был для нее достаточным наказанием. И она возблагодарила всех богов маггловского и волшебного мира за то, что он промолчал. Ее кресло, она уже считала его своим, было не занято. Гермиона уселась и постаралась казаться незаметной. Минерва МакГонагалл с радостью смотрела на бывшую ученицу. В усталых глазах декана Гриффиндора она видела многочисленные вопросы, но на большую часть из них она не хотела отвечать. Только не сегодня. Пока Снейп что-то там разъяснял присутствующим, Гермиона посмотрела по сторонам — Невилл Лонгботтом. Гербология. Она, пытаясь не привлекать внимания Директора, чуть пошевелила пальцами, изображая приветствие. Невилл коротко кивнул. Не скрывая радости, смотрели на нее Хагрид, профессор Флитвик, профессора Синистра и Вектор. Только одного человека она не знала — молодого крепкого волшебника, что сидел в кресле рядом с МакГонагалл. Он был спокоен и, закинув ногу на ногу, смотрел независимо на всех, включая Директора. Гермиона перебрала в памяти все предметы и решила, что он, вероятно, преподает Защиту от Темных Искусств. Не может же Снейп со всем один справляться.

— Профессор МакГонагалл, — спросил Снейп, — вы придумали хоть какой-нибудь учебный план?

— Да, Директор. Я думаю, по каждому предмету можно будет пока организовать теоретические занятия. Вот план, как мы и договаривались. Прошу прощения за почерк, к маггловским ручкам нужна привычка.

— Спасибо. А вы, Хагрид, что скажете?

— Все идет, как намечалось, Директор. Тыквы убраны, просушены и готовы к зиме. Воду возим, пара фестралов помогает и гипогрифф. Остальные поразбежались. И животных можно понять, вот…

— Я все понял, Хагрид. Я не интересуюсь животными, они сами смогут о себе позаботиться. Господа, я хотел бы представить вам нашего нового врача — мисс Гермиону Грейнджер. Хотя, кто ее не знает? Герой войны и кавалер Ордена Мерлина.

Гермиона встала с кресла. Она очень неуютно чувствовала себя под взглядами своих бывших преподавателей. И под пристальным взглядом незнакомого волшебника. Глаза его были голубыми, как весеннее небо, а мантия лежала на широких плечах, словно рыцарский плащ. Гермионе очень не хватало белого халата, она всегда чувствовала себя в нем смелее, и сейчас немного растерялась. Снейп продолжил:

— Мисс Грейнджер, будьте любезны составьте список того, что вам пригодится на первое время. Надеюсь, вам хватит на это часа?

— Да, конечно, профессор Снейп.

Гермиона поспешила в лазарет, остальные не торопились расходиться — они о чем-то совещались между собой, обращались к Директору. Девушка не успела открыть дверь — тот самый молодой волшебник распахнул ее перед Гермионой и склонил голову в поклоне. А потом посмотрел ей в глаза. Он был красив, но не той красотой, что просится на киноэкран. И Гермиона на миг подумала, что могла бы в него влюбиться, вот так сразу — в эти голубые глаза, пшеничные волосы, красиво очерченные губы. И от этой мысли ей стало окончательно не по себе. Так что, когда он сказал ей: «Бернард Клод Бравиа к вашим услугам», Гермиона просто испуганно кивнула и покинула кабинет Директора.

Когда через час она возвращалась обратно, одетая в синюю курточку ЕМS (1), которая хоть как-то напоминала ей о медицине и, что говорить, придавала смелости, она несла с собой маленькую спортивную сумку. Свою врачебную практику в Хогвартсе она решила начать со Снейпа. После этого ей и трансплантация органов покажется детской забавой. Бинты, растворы, скальпель, зажимы, пластырь — она все приготовила. Гермиона так спешила, что забыла о себе. И на коротком пути к кабинету Директора, она вспомнила, как болит горло и как тяжело дышать ртом.

Гермиона смело постучала в дверь его комнаты. И глубоко вдохнула, будто воздух содержал какие-то особые частицы, что могли придать Гермионе отваги. Голос Северуса Снейпа всегда заставлял ее ежиться:

— Войдите, мисс Грейнджер.

И Гермиона открыла дверь и вошла. Снейп сидел за столом и что-то писал на пергаменте. Он не поднял глаза, просто пробурчал под нос:

— Только не вздумайте спрашивать, как я узнал, что это вы. Я помню, как вы педантичны и пунктуальны.

— Профессор, я составила список. Но сначала я хотела спросить, как врач — что у вас с рукой? Может, я бы смогла помочь? — как врач, да. Никакой жалости и участия. А то он лопнет от злости. — А? Профессор?

— Уважаемая мисс Грейнджер. Я отчасти рад, что вы сами предложили мне помощь. Я бы, верно, не стал вас ни о чем просить. Я хотел бы попытаться оценить вашу квалификацию, хоть я ничего не понимаю в медицине. Но, думаю, распознать мастера в любом деле я смогу. Приступайте. И не бойтесь сделать мне больно. Вы знаете, что я не страшусь боли.

— Но что случилось с вами?

— Я порезал руку пять дней назад. Если это имеет значение — о край ведра.

— Хорошо. В смысле плохо. Но хорошо, что вы со мной разговариваете.

Гермиона расстелила пленку и разложила инструменты, перевязочный материал, расставила растворы. Снейп положил руку на стол ладонью вверх и вопросительно взглянул на нее.

— Скажите, медицина похожа на зельеварение?

— Не похожа. Но тоже требует любви. И самоотдачи. Повязку легко снимать?

— Нет. Присыхает к ране.

Тогда потерпите, я намочу повязку, может, будет жечь.

— Я вроде бы сказал вам — я не боюсь боли.

Снейп и впрямь не поморщился, пока он смачивала повязку перекисью водорода. Но что-то в его лице смущало Гермиону. Будто ему было невыносимо принимать помощь от бывшей ученицы, но, одновременно, он выглядел странно довольным. И девушка почувствовала, как горят у нее щеки — кто бы чувствовал себя уютно в присутствии Снейпа с таким необычным выражением лица? Она аккуратно сняла повязку и то, что она увидела, ей не понравилось.

— Мисс Грейнджер, вы, вроде, уже не та сопливая девчонка, что издевалась надо мной на занятиях. И сражалась с приспешниками Темного Лорда. Но какого черта я все читаю на вашем лице? С вами даже не нужно утруждать себя легиллименцией.

— Профессор, ну а какого — как вы там выразились — черта, я должна сохранять непроницаемое выражение лица? Вы же не враг мне. Ну а то, что вы можете потерять руку, вас вряд ли смутит. Да? Вы же у нас стойкий невозмутимый профессор.

Снейп скривился. Он не собирался ей верить. В крайнем случае, он мог дойти до Хогсмида и аппарировать в госпиталь Святого Мунго. Просто не хотел отлучаться надолго. Так что мисс Грейнджер не стоило нагнетать атмосферу. Пусть лучше попробует справиться с его лечением. А не выйдет — так лучше. Появиться повод для презрения.

Гермиона рассматривала рану, раздумывая с чего начать. Потом вздохнула и быстро взялась за работу. Промыла перекисью — ей всегда нравилось, как пенится она и выносит из раны грязь, очищает от крови и гноя. Потом обработала края спиртом. Один раз. Второй. Захватила отмершую ткань пинцетом — отсекла. Промыла дезинфицирующим раствором. Повязка. Гипертонический раствор. Снейп стоически перенес все манипуляции. Мисс Грейнджер работала ловко и быстро. И Снейп хмыкнул — всегда было приятно, когда кто-то хорошо разбирался в своем деле. Или ему казалось, что она разбирается?

А Гермиона бережно касалась его ладони. Длинные изящные пальцы. На указательном — белый неровный рубец. На безымянном — у самого основания черная полоска, будто кто-то черкнул карандашом. Она сосредоточилась. Воспринимать Северуса Снейпа как пациента. Обработать, еще раз обработать. Пинцет. Ножницы. Спасибо тебе, Джеймс. Ты все предусмотрел. Она не знала — было ли Снейпу больно, потому, что боялась посмотреть на его лицо. Да что с тобой, Гермиона? Подумаешь, ты в первый раз обрабатываешь рану — ох, это разделение труда в медицине — но ты так много читала, что голова твоя напоминает справочник. Она забинтовала руку, касаясь горячей ладони. Горячая ладонь. Она почувствовала, как запылали щеки. «Ты, если бы меньше думала, не выдумала бы ничего такого, что заставило тебя смутиться, — решила Гермиона и озадаченно застыла. — От великого разума — великая печаль. Так оно и есть».

— Профессор, я оставлю вам раствор. Вы сможете смачивать повязку каждые четыре часа?

— Конечно. Как-нибудь расскажете мне, зачем это нужно.

— При случае, профессор. Я думаю, у нас нет на это времени. Лучше прочтите мой список.

Снейп недовольно взял листок и начал читать, и, по мере того, как он читал, его брови удивленно изгибались и поднимались, и Гермиона все думала: какая у него развитая мимика, что одни его брови уже так выразительны. Снейп сказал тихим голосом, четко проговаривая слова, как на уроке зельеварения:

— Мисс Грейнджер, меня радует ваше словоблудие. Никак иначе я не могу назвать то, что вы требуете здесь. Вы совсем оторваны от действительности? Все, что я могу вам обещать, это помощников — трех человек вам вполне…

— Но, профессор…

— Черт возьми, когда вы отучитесь меня перебивать на полуслове? Я приму во внимание вашу просьбу — пусть эти оболтусы Хьюго и Джеймс помогают вам. Хоть от них и мало проку. Но Поттер и Уизли думают, что вы сможете уследить за ними. Пусть так. Я даже выделю вам одного домового эльфа, мисс Грейнджер. Но не рассчитывайте на большее. Что-нибудь еще?

Гермиона облегченно вздохнула — она думала, что Снейп просто порвет список. Что ж, два пункта из двадцати — отличный результат.

— Да, Профессор, вы сможете сами сделать перевязку? Если я все объясню? Или вы хотите, чтобы я...

— Мисс Грейнджер, если бы вам понадобилось Волчелычье Зелье, а вы не умели бы его варить…

— С чего бы мне понадобилось…. — но Снейп не обратил внимание на ее реплику.

— …неужели я не помог бы вам? Как ученику? Или коллеге? Мисс Грейнджер? Я не собираюсь заниматься тем, чего не понимаю. У меня и без этого достаточно забот. Надеюсь, вы сможете уделить мне время.

Гермиона кивнула:

— Хорошо, профессор.

Она возвращалась в лазарет. Уверенно шагала по Подземельям. Удивительное чувство, когда ты нужен. Когда мир сдвинулся с места, но ты, наконец, вернулся домой…

(1) EMS — emergency medical service — служба экстренной медицинской помощи.