Узница Азкабана (джен)

Закончен бой, погасли звезды,

И в тлене лет звон тишины

Вершит судьбу тех, кто в ответе

За не вернувшихся с войны.

За грех богов, за силу слабых,

За боль несбывшейся мечты.

Фактор Страха — Быть собой

Начало октября 2008. Годрикова лощина

Накрапывал мелкий осенний дождь, уже успевший превратить в непроходимую грязь дорожку, ведущую к кладбищу в Годриковой лощине. Закутавшись в плащ и спрятав под капюшоном лицо, Гермиона неспешным шагом пробиралась между неровных рядов могил. Заметив знак даров смерти на надгробье Игнотуса Певерелла, она поняла, что почти достигла цели.

Действительно, мраморный Гарри все так же задумчиво смотрел куда-то вдаль, сжимая в руке волшебную палочку. У подножья памятника лежал одинокий букет ярко-красных георгин — видно, нечасто сюда заходят британцы, она ожидала увидеть гораздо больше цветов. Гермиона положила свой букет рядом с первым и тихо прошептала:

— Здравствуй, Гарри. Кто бы мог подумать? Как нас всех разбросала жизнь… Рон… наверное, он сделал хорошую карьеру, а я вот сбежала из Азкабана, подружившись с убийцей твоего крестного. Знаешь, она оказалась неплохим человеком. Правда, Гарри. Просто не всегда у нас есть выбор, и не ее вина, что она родилась в семействе Блэк. Нет, конечно, она отнюдь не добрая, а даже наоборот, злая и жестокая женщина. Но у нее никогда не было возможности заботиться о близком человеке просто потому, что у Беллатрисы не было близких людей. Ты уж прости ее пожалуйста, Гарри, если сможешь… Знаешь, а я порой тебе даже немного завидую. Ты встретился с близкими людьми, которые тебя очень-очень любят и никогда не бросят… как бросил меня мой отец. Знаешь, Гарри, мне интересно: а как бы вы с Роном отреагировали на то, что я дочь Люциуса Малфоя, а мелкий пакостник Драко — мой родной брат? Вот ведь шутка судьбы. Как бы все сложилось, если бы не эта проклятая война? Я до сих пор считала бы себя обычной дочкой стоматологов, не зная, кто я на самом деле. Может, так было бы лучше? Как думаешь, Гарри? Что посоветуешь?

— Судьбу не изменить, — раздался за ее спиной негромкий голос.

Гермиона испуганно обернулась; рядом с ней стоял высокий смуглый мужчина в блестящем кожаном плаще. Черные лакированные ботинки незнакомца даже в такую погоду сверкали чистотой, что явно говорило о магической крови их хозяина. Его рука, скрытая черной, тоже кожаной перчаткой, сжимала в руке букет кроваво-красных георгин, которые он положил рядом с ее букетом. Испепелив заклинанием старые цветы, мужчина обернулся к Гермионе.

— Сегодня ровно два года, как я покинул Азкабан. И раз в месяц я обязательно прихожу сюда с букетом цветов. Здесь мало кто бывает — людям свойственно забывать добро. Они воспринимают его как должное, не считая нужным за него благодарить. Заплатить несколько сиклей за живой букет или сотворить его заклинанием может даже младшекурсник Хогвартса, но, истинный сын своих родителей, даже он считает, что имеет право лишь на уроках Истории магии вспоминать о героях второй магической войны. И тоже приходит сюда лишь на ее годовщину… Говорят, в этом году здесь был пышный праздник. Все-таки десятилетие со дня победы. Я бываю здесь не по круглым датам, я не самый желанный гость на таких торжествах. Здесь был сам Министр Дамблдор, глава Аврората Рональд Уизли и его супруга — личный секретарь министра и член Визенгамота Лаванда Браун-Уизли, и еще много высокопоставленных волшебников. Большинство из них мои ровесники, но уже успели достичь многого. Потому что не сидели восемь лет в каменном мешке наедине с дементорами… Потому что у них были правильные родственники. Знаете, у меня есть сестра. На четыре года младше меня. И когда я вместе с мамой отправился кормить своими счастливыми воспоминаниями дементоров, за ней некому стало присмотреть. И ее отправили в приют. Специально созданный приют для таких как она, детей-изгоев. Детей, которые никогда никому не сделали зла, а виноваты лишь в том, что родились в «неправильных» семьях. Я забрал ее оттуда сразу, как только смог, но я до сих пор не знаю, кому из нас пришлось хуже: мне в Азкабане, или ей в компании «победителей», а на самом деле обыкновенных обывателей, оказавшихся в нужное время в нужном месте. Я семь лет учился в Слизерине и, боггарт подери, гордился этим! Мы были одни против всех, мы считали себя элитой Хогвартса. А моя сестра не была элитой. С девяносто восьмого года быть слизеринцем стало позорнее, чем хаффлпаффцем. Факультет изгоев, в которых метнуть камень не только не зазорно, но даже почетно. Самое обидное, этих детей никто не мог защитить. Все их старшие братья и сестры гнили в Азкабане, откуда большинство вышло либо вперед ногами, либо прямым курсом в отделение психиатрических заболеваний при святом Мунго без особых шансов на излечение. Я стал одним из немногих счастливчиков, которых миновала чаша сия, и при первой же возможности увез сестру к своей родне по отцу в Италию, в наше сицилийское поместье. Жители Аппенин остались в стороне от наших британских разборок, да и отец свои небольшие сбережения хранил именно там. Впрочем, простите, я вывалил на вас свои проблемы, не спросив, хотите ли вы меня слушать. Вы же одна из нас, верно?

Не трудно было понять, что под понятием «одна из нас» он имел в виду прошедших Азкабан.

— Да, — кивнула Гермиона.

— Я так и думал. Я тоже в первые месяцы после выхода из тюрьмы скрывал свое лицо. Не было сил видеть сочувственные взгляды вперемешку с озлобленными. Впрочем, вторых было на несколько порядков больше. В другой стране мне легче.

— Мне нужно в Австралию, — Гермиона не могла объяснить, почему она решила довериться первому встречному, но понимала, что одна просто не справится. Даже орлу не дано перелететь через половину земного шара.

— Сначала вам нужно восстановить силы, — качнул головой мужчина.

— Мне некуда идти. Я должна встретиться с родителями и попросить у них прощения…

— У меня поместье пустует. Отдохнете несколько дней, там даже сейчас тепло, не то, что здесь. Сицилия все-таки.

— Я согласна, — словно боясь передумать, Гермиона обхватила руку мужчины, доставшего из-за пазухи портал.

Она ощутила знакомый рывок, и очутилась на залитой ярким солнечным светом аккуратно подстриженной лужайке перед красивым, белым двухэтажным особняком с множеством окон и балконов. Его фасад, украшенный фигурами из античной мифологии, частично скрывался за аллеей высоких раскидистых деревьев. К дому вела усыпанная мелкой красноватой галькой широкая дорога, по которой они прошли к входу в особняк, вдыхая аромат эвкалипта и каких-то экзотических трав. Забини объяснил, что его прадед считался одним из лучших специалистов по гербологии во всей Италии, и цветущий круглый год сад — плод именно его труда.

Пройдя через анфиладу больших комнат, в каждой из которых можно было заметить бюсты древнеримских цезарей и статуи застывших в причудливых позах нимф и фавнов, они оказалась в просторной, ярко-освещенной комнате с достающими до потолка окнами. Значительную ее часть занимал огромный травянисто-зеленый ковер, украшенный серебристыми силуэтами змеек различных форм и размеров. Вся обстановка состояла из двух обитых коричневой кожей диванов и многочисленных глубоких мягких кресел, на одно из которых хозяин дома бросил свой плащ, в другое усадил Гермиону и сел напротив нее. В углу на нее со своего высокого трона грозно взирал Юпитер, подозрительно похожий на статую Зевса Олимпийского.

— Я не представился, — взглянув на Гермиону, проговорил мужчина, в его темно-коричневых глазах мелькнули искорки любопытства, но тут же пропали. — Блейз Забини, к вашим услугам.

Последняя фраза, несмотря на весь свой пафос, прозвучала вполне естественно и к месту.

— Кстати, можете бросить свою маскировку, — после недолгой паузы добавил он, обнажив в усмешке идеально ровные белые зубы. — Я все равно вас узнал, Гермиона… Нотт.

Она отбросила свой капюшон.

— Сдадите в Азкабан?

— Зачем? — пожал плечами Забини, в его голосе чувствовалось плохо скрываемое волнение. — Денег у меня и без того хватает, стоит ли гнаться за еще десятью тысячами галлеонов? Зачем ломать судьбу человека, жизнь которого пошла наперекосяк с самого рождения? Я дружил с Драко Малфоем с детства, Гермиона. Вы ведь позволите мне называть вас по имени и на «ты»? — получив в ответ утвердительный кивок, Блейз продолжил почти спокойным тихим голосом. — У нас с Малфоем не было секретов друг от друга, и о похождениях покойного лорда Люциуса я знал прекрасно. И о его отречении от дочери, и о смерти тетки Теодора…

Он вздохнул, и заговорил почти неслышно, боясь смотреть Нотт в глаза:

— Пожалуй, я был единственным человеком, кто знал твою историю, Гермиона, кроме, разумеется, двух Малфоев. Но это не моя тайна, поэтому просить прощения за то, что не просветил тебя, я просить не буду, хорошо?

Гермиона не обратила внимания на его последние слова.

— Драко, он знал, все знал с самого начала… и называл меня грязнокровкой!

— Полвина всех маглорожденных — внебрачные дети, — пожал плечами Блейз. — Об этом все знают, но молчат. Ублюдки — позор любой фамилии, а проблемы никому не нужны.

— Мне от этого не легче, — прошипела Гермиона. — Была грязнокровкой, стала бастардом, велика разница!

— Велика, — последовал мгновенный ответ. — Знаешь, Теодор пытался найти свою кузину. Именно он когда-то обратил внимание, что у заучки Грейнджер такие же растрепанные волосы и такого же цвета глаза, как у его покойной тетки, которую он видел лишь на фотографиях. Драко, помню, тогда ухмыльнулся и сказал, что маглы настолько обнаглели, что крадут у нас не только магию, но и внешность. Посмеялись и забыли, а я до сих пор чувствую себя последней сволочью. Впрочем, мне недолго еще мучиться. Хочешь познакомиться со своим кузеном, Гермиона? Я приглашу его в поместье. Я хочу собрать всех наших, кто в неладах с судьбой. Позвать?

— Пока не надо, — качнула головой Гермиона. — Я устала, и голодна, как некормленый дракон. В последнюю неделю я питалась только сырым мясом и рыбой… ой. Для птицы этого достаточно, но для человека слишком мало.

— Незарегистрированный анимаг, — кивнул своим мыслям Блейз. — Мы с Тео так и предполагали, что Азкабан тебя не сломает. Кстати, его отец оказался неглупым человеком и еще в девяносто шестом году вывез большую часть своих накоплений из Англии в европейские банки. Ты богатая наследница, Гермиона.

— Я беглая преступница. И если меня поймают, то тебе…

— Ничего не сделают, — перебил ее Забини. — Считай это уплатой моего долга. У магической Италии нет договора с Великобританией о выдаче беглых преступников, как и у России, Греции и Португалии, к слову. Расторгнут еще до войны с Гриндевальдом, видимо, наши чинуши посчитали, что до этих стран добраться невозможно, даже если кому-то взбредет в голову глупая мысль сбежать от приятного общества дементоров. Я наполовину итальянец, меня тронуть не посмеют, как и всех моих гостей. Поэтому тебе придется потерпеть мое и Тео общество.

— Только если вы лучше дементоров: дадите мне нормально поесть, приличную одежду и время отоспаться, — улыбнулась Гермиона. — А то отдыхала я большей частью на деревьях.

— Тео хуже дементоров, это точно, — довольно ухмыльнулся Забини, –особенно спьяну… Впрочем, еще познакомитесь. Тилли!

Блейз два раза хлопнул в ладоши. Перед ним с негромким хлопком появилось лопоухое существо, чем-то неуловимо напомнившее Гермионе погибшего Добби, только немного повыше и одетое в аккуратно выглаженную чистую бело-зеленую хламиду. Бросив быстрый взгляд на Гермиону, Блейз заговорил с ним на понятном ей английском языке. Странно, а она думала, что итальянские домовые эльфы понимают только итальянскую речь.

— Выполняй все распоряжения вот этой мисс, как мои собственные, — приказал Забини, кивком указав эльфу на Гермиону. — Проводи ее в гостевую спальню на втором этаже. Ту, что с балконом, пожалуй. Приготовь ей ванну и приготовь постель. Передай Рокки, чтобы позаботился о легком, но сытном ужине для моей гостьи. Моя подруга имела в последнее время крайне несбалансированное питание. Вроде бы все… да, передай Ламми, чтобы подобрала ей какое-нибудь платье на свой вкус и привела в порядок мою одежду. В Британии сейчас препротивнейшая погода. Это все.

Домовик склонился в почтительном поклоне и обернулся к Гермионе. Его подчеркнутая важность, гордо выпрямленная спина не могли не вызвать у нее улыбку. Все-таки есть в эльфах что-то немного комичное.

— Мисс…

— Просто Гермиона, Тилли. Не надо «мисс».

— Как будет угодно, Гермиона, — склонился в еще одном поклоне эльф. — Прошу следовать за мной.

— Блейз, как мне тебя благодарить? — обернулась к брюнету Гермиона. — Ты столько для меня делаешь…

— Я уже говорил, считай это уплатой моего долга перед тобой. Но не скажу, что не преследую корыстных целей. Ты выйдешь за меня замуж? — Забини опять продемонстрировал свою ослепительную улыбку, наслаждаясь изумленным видом Гермионы, но тут же сменил шутливый тон почти серьезным. — Ладно, даю время подумать, но недолго!

Нотт весело рассмеялась, и Забини вместе с ней.

* * *

Спустя неделю после встречи Гермионы и Блейза на кладбище. Особняк Забини

— Как она? — спросил невысокий худощавый мужчина, глядя, как Блейз укрывает спящую Гермиону одеялом.

— Я дал ей успокаивающее и снотворное, она проспит минимум сутки. Идем, Тео, я закрою дверь.

Мужчины прошли в библиотеку. Забини рухнул в одно из кресел и, открыв заранее приготовленную бутылку, налил себе полный стакан. Нотт, раздвинув шторы на окне, устроился на подоконнике.

— Как она? — повторил свой вопрос Теодор. — Ты не ответил.

— Нотт, мантикора тебя дери! У нее погибли те люди, которых она с детства считала своими родителями! Причем погибли в тот же день, когда она сбежала из Азкабана! Как бы ты себя чувствовал в такой ситуации? Тролль бесчувственный!

— Прости, я все никак не могу поверить, что она — моя кузина… что она… что я… Блейз, я должен заботиться о ней.

— Заткнись, Тео, а? По-хорошему прошу, — взмолился Забини. — Знаешь, тогда, в Хоге, тебе надо было взять меня за шкирку и конкретно допросить, что я знаю о Грейнджер. Или мне надо было плюнуть на данное Малфою обещание и все тебе рассказать. Могли ли мы тогда, на пятом курсе, знать, что все так обернется? Великий Мерлин!

— Проще всего было дать Малфою по зубам, — прорычал Нотт. — Блейз, не вини себя. Ты не мог нарушить данное слово, даже если бы захотел. Такой уж ты человек.

Забини сильно сдавил в ладони стоявший на подлокотнике стакан с огневиски и отрешенно смотрел, как по его пораненной руке течет кровь, смешенная с бледно-желтым напитком, большим пятном разливаясь по белому рукаву его рубашки и стекая на пол.

— И кому от этого лучше? — темно-коричневые глаза сверкнули гневом. — Мне?! Или, может быть, Гермионе?! Эти маглы много значили для нее, Тео!!! Понимаешь? А мы играли в высшее общество, только вот забыли, что с возрождением красноглазого ублюдка все игры закончились! Понимаешь, Тео? Кон-чи-лись!!! Раз и навсегда. Даже для нас, тогда пятнадцатилетних придурков. Мы не имели права на эти игры, понимаешь ты это или нет! И я не удивлюсь, если Гермиона, проснувшись, уйдет из этого дома. Я ее пойму. Именно из меня погибли эти маглы, Джон и Джин Грейнджеры!

— Успокойся, Блейз. Ты пьян. Они погибли из-за не справившегося с управлением сиднейского таксиста, — возразил Нотт. В глазах Блейза мелькнула горькая усмешка.

— Как вовремя, правда?

— Это просто совпадение. Уж не хочешь ли ты сказать?..

— Такие совпадения случаются раз в двести лет. Ты можешь гарантировать, что таксиста не приложили каким-нибудь заклинанием из-за угла?

— Ты же читал протокол его допроса. Ни один свидетель…

— Тео, мне плевать на свидетелей, этого таксиста и вообще всех маглов Земли! Я не мог бы доказать причастность к этой автокатастрофе людей нашего министерства, даже если бы очень захотел. Если хочешь, это интуиция. Знаешь, Тео, я с детства старался ни от кого не зависеть. Я и в Слизерин пошел, чтобы в рот Дамблдору не смотреть. Шляпа мне предлагала Гриффиндор, но я отказался. Как меня бесили межфакультетские ссоры, разговоры о благих целях и прочая чепуха! Для меня важно лишь мое благополучие и счастье близких мне людей. И не важно, каким путем, законным или нет, все это достигнуто. Даже если они будут счастливы, но случится так, что никогда в жизни не увидят меня, я переживу. Я одиночка.

— Я все это знаю, к чему ты клонишь? — нахмурился Нотт. — Тебе нельзя так много пить, иначе ты начинаешь разводить какую-то непонятную философию.

— Я абсолютно трезв, Нотт, не перебивай меня. Гермиона не такая, как я. Она не одиночка, Тео, вот в чем соль. А у нее не осталось ни одного родного человека…

— У нее есть я! — возразил Теодор. — Ее кузен. Я за нее глотку перегрызу хоть дементору, хоть Темному лорду, хоть самому Дамблдору!

— У нее нет цели в жизни, Тео, — качнул головой Блейз. — Ты не понимаешь. Надо было помочь Поттеру спасти мир — помогла. Надо было сбежать из Азкабана — сбежала! А какая у нее может быть цель сейчас? Построить семью? Карьеру? С этой татуировкой на руке, шарахаясь от малейшего шороха? Она сломалась, Тео. Ей нельзя сейчас замыкаться, иначе она станет пациентом клиники Мунго! А в качестве поддержки у нее лишь кузен — сын Пожирателя, да и к тому же слизеринец! Или ты уже забыл, что мы в детстве насмехались над такими, как она? Мы не те, кто ей сейчас нужен.

— Знаешь Блейз. Мне кажется, ты ищешь проблему там, где ее нет. И я догадываюсь, почему. Ты очень изменился за эту неделю. Стал выпивать. Ты какой-то нервный, дерганый, стремишься выполнять любую малейшую прихоть моей кузины, пылинки с нее сдуваешь. Ты действительно пьян, но не от спиртного. Ты влюбился, Блейз!

— Может быть, — пожал плечами Забини. — У меня было немело девушек, но такого я никогда не ощущал…

— Все ясно. Главный ловелас Хогвартса влюбился в мою кузину, но не знает, как к ней подступиться. Я угадал? — Теодор довольно ухмыльнулся, а Блейз отвел в сторону взгляд, избегая смотреть другу в глаза, еще больше убеждая того в правоте его слов. — Ты меня знаешь, я не против ваших отношений, но если ты разобьешь ее сердце, то лучше просись обратно в Азкабан!

— Тебе доставляет удовольствие лазить в моей душе, да еще с грацией пьяного Хагрида? Тролль бесчувственный, мантикора тебя задери…

— Ладно, ладно! — пошел на попятную Нотт. — Закрыли тему. Лучше объясни мне, наконец, какого лысого боггарта ты разослал приглашения всем нашим? В сказки об охватившем тебя порыве благотворительности, никогда тебе не свойственной, в жизни не поверю. Хочешь революцию в родной Британии затеять?

— Может быть, — согласился обрадованный сменой темы Забини. — Я же сказал, вот соберу всех, тогда и узнаешь.

— И Малфоя тоже пригласил?

— Особенно Малфоя! Он полезен своими связями в британском министерстве, да и деньги его папаша тоже сумел вовремя обезопасить. Такими союзниками разбрасываться нельзя.

— А ты понимаешь, что будет, если они схлестнутся с Гермионой? — уставился на друга Теодор. — Она ему припомнит похождения лорда Люциуса, «грязнокровку», каждую пакость за время учебы, ну и на десерт — приемных родителей-маглов. Я не удивлюсь, если Малфой выйдет отсюда вперед ногами. Она прошла Азкабан, Блейз, а ты сам знаешь, как он влияет на людей.

— Если с Малфоем что-то случится, я лично оплачу его похороны, а мой венок на его могиле будет самым большим, — махнул рукой Забини. — Я еще раз повторяю — нас осталось не так много, тех, кто сохранил разум и выжил там. Разбрасываться потенциальными союзниками — преступление.

— Гермиона тоже в списке твоих… — Теодор запнулся, — союзников?

— Нет, конечно, но у меня есть на нее определенные планы. Она — кость в горле министерства Магии а мы все — отработанный материал. Нет, даже меньше. Пыль под ногами, которую смахнули старой рваной тряпкой и о которой тут же забыли. Знаешь, Тео, «Пророк» пишет, что гоблины выдвинули ультиматум. Требуют пожизненного заключения хотя бы одного из грабителей «Гринготтса», срок истекает в полночь одиннадцатой годовщины битвы за Хогвартс. Ты понимаешь, что у Дамблдора сейчас практически патовая ситуация? [1] Гермиону до сих пор не нашли, Уизли отдавать неохота, он полезен, а гоблинов заткнуть как-то надо. Ты понимаешь, что еще немного, и Британия захлебнется в крови? Или спал на уроках, когда рассказывали о гоблинских восстаниях?

— Ну, нам-то с тобой это на руку? Дамблдор слетит, а британское министерство Магии ты любишь не больше меня. Хотя я, конечно, не хочу его свергнуть.

— А кто сказал, что я хочу? — вопросительно изогнул бровь Забини. — Просто оно мне нравится не больше, чем тебе, моей сестре или Гермионе, а до простого народа дела нет даже высокопоставленным политикам, причем во всех странах и во все времена. И меня это не устаивает.

— А что ты предлагаешь?

— Я же сказал, все позже, Тео, все позже. Пока надо решить более насущные проблемы, время у нас пока есть…

[1] Пат — ситуация в шахматах, когда невозможно ходить ни одной фигурой, при этом король не под шахом. Означает ничью (с XIX века), а в некоторых системах правил — проигрыш, либо выигрыш попавшей в такую ситуацию стороны. Патовая ситуация — безвыходная ситуация.