Время толерантности (гет)

Стояла прекрасная погода. Запретный лес сменил слизеринскую зелень на гриффиндорскую красно-жёлтую мозаику. Возле пруда было тихо как никогда, только вода почти неслышно капала с веток. Шёл второй год обучения для Розы, Лили и Альбуса. Переварив первый шок от «дезертирства» младшей Уизли, объединённое рыже-чёрное семейство зажило прежней жизнью.

Рон Уизли не стал посылать громовещатель. Правда, хотел допросить с пристрастием, когда Роза приехала на Рождество. Но допрос сорвался. На гневное: «Почему?», дочка очаровательно пожала плечами и сказала: «Наверное, Шляпа решила, что я слишком умная». Мама попыталась скрыть улыбку, брат неодобрительно скосил глаза, а отец только с укоризной посмотрел на жену и проворчал: «Тогда не меньше ста двадцати баллов по Заклинаниям». Не дав ему опомниться, Роза пожала отцу руку и сказала: «Договорились». Она знала, что слово «контракт» для папы — святое. Хорошо хоть, не сто балов по Зельеварению, можно сказать, дёшево отделалась. Занятия профессора Флитвика были для Розы самыми любимыми, да и сам декан Рейвенкло души не чаял в шустрой пронырливой девчонке, которая умудрялась не просто зубрить заклинания по учебнику, но и задавать такие вопросы, на которые ответить было непросто.

Она часто просиживала весь вечер в библиотеке и смогла расположить к себе даже суровую миссис Пинс. Впрочем, сейчас Роза Уизли как раз вышла на природу. Она стояла на берегу пруда и смотрела на рыбок. Так могло показаться со стороны.

Скорпиус Малфой следил за происходящим из укрытия. Рыбки медленно всплывали вверх брюшками. Когда до всплытия на поверхность оставалось пара сантиметров, они неожиданно переворачивались и уходили в глубину. Потом всё повторялось снова и снова. Он стоял недостаточно близко, чтобы услышать, что именно говорила Роза, но был уверен, что это именно из-за неё рыбки устроили себе ускоренный курс карма-йоги, переживая смерть и возрождение каждые пять минут.Он решил выйти из своего убежища и подойти ближе.

Никто не умудрялся пробуждать его интерес так часто, как эта чрезмерно растрёпанная шатенка, волосы которой не способна уложить даже магия. «Интерес» — в буквальном смысле. Скорпиус всегда был там, где происходило что-то непонятное и любопытное.

Говорят, интерес — это не эмоция. Это интеллектуальное чувство. Слишком интеллектуальное, чтобы быть эмоцией. Но Скорпиусу было наплевать. Он считал его главным двигателем жизни: если происходило что-то интересное, он обязан был узнать, что именно. Скорпиус даже подумывал о стажировке в Пророке через пару лет, только, разумеется, под псевдонимом... Так или иначе, он, не скрываясь, медленно, шёл по берегу, приближаясь к Розе. Послышались неясные звуки.

— Ты заклинаешь рыбу? — Малфой удобно устроился на нагретом солнцем камне и выглядел абсолютно безмятежным. На самом же деле, он ни на минуту не оставлял попыток расслышать, что же именно она шепчет.

— Нет, — Роза улыбнулась. Это было её первое настоящее заклинание. Собственное. Простое, но сочинённое почти с нуля, так что у Малфоя не было шансов. — Ещё попытка!

— М-м-м... Ты оборачиваешь силу тяготения в пруду? — угадал или не угадал значения уже не имело. Скорпиус наслаждался самой возможностью предлагать варианты.

— Хорошая идея! — живо откликнулась Роза. — Надо будет проверить, но...

Она отвлеклась, и рыбы приблизились к самой поверхности. Роза охнула и Скорпиус, наконец-то ясно услышал:

— Аква вита!

— Ты заговорила воду?! — он не поверил своим ушам. — Уважаю. А парное, наверное «Морта»?

— Именно так, — сконфуженно кивнула Роза: надо же было поступить так небрежно. — И учти, — в её голосе прорезались нотки «отличницы», причём в худшем смысле слова, — чтобы выполнить это заклинание, слов не достаточно. Нужен настрой.

Скорпиус скептически поморщился.

— Настрой? — он скопировал тон Розы, таинственный, как будто она собралась предсказывать будущее. — Может, ты ещё скажешь, что оно в уме не произносится?

Роза хитро улыбнулась и указала на пруд:

— Прошу, можете тренироваться, сударь, — она отвесила саркастический поклон.

Скорпиус встал и, подозревая неладное и поминутно оглядываясь на Розу, направился к пруду. Рыбы не выглядели как зомби или инферналы. Обычные рыбы, туповатые, но вполне живые. Молодец, девчонка, красиво работает.

— Аква Мортис?

Рыбы меланхолично сновали в глубине, совершенно не собираясь умирать. «Хм... значит, она говорит, нужна эмоция?». Скорпиус размял пальцы и сосредоточился. Гнев?

— Аква Мортис!!!

— Это тебе не Аваду метать... — ехидно заметила Роза после пятой бесплодной попытки. — Здесь нужен более тонкий подход. Я бы даже сказала — алхимический.

Услышав про алхимию, Скорпиус неожиданно расхохотался, причём искренне. После таинственной кончины декана Снейпа, уроки зельеварения опять стал преподавать Слизнорт, но пять лет назад заявку на должность неожиданно подал... Невилл Лонгботтом! Вытирая невольно выступившие от смеха слёзы, Скорпиус вдруг подумал, что большего надругательства над памятью о Снейпе выдумать было сложно. За одну свою учёбу мистер Лонгботтом сжёг такое количество котлов и испортил такое количество ингредиентов, что его и близко не должны были подпускать к классу. В результате, Слизнорт по-прежнему варит зелья и управляет Слизерином, а Лонгботтом преподаёт травологию. Как ни странно, даже весьма удачно. Поговаривают, что он станет деканом Хаффлпаффа.

— Почему ты смеёшься? — удивлённая реакцией Скорпиуса, Роза неожиданно тоже заулыбалась, отчего её личико с мелкими, острыми чертами стало гораздо привлекательнее. — Из-за Слизнорта? Или из-за Невилла?

Панибратское обращение к профессору травологии напомнило Малфою, что девочка-всезнайка, заклинавшая воду, была, ко всему прочему, ещё и «дочерью героев».

— Ну да. Для вас он «Невилл», — обронил Скорпиус. — Это для нас, простых смертных, он «мистер Лонгботтом», а порой ещё и «сэр».

Его черты стали жёстче, а взгляд — холодней. Сейчас он выглядел настоящим слизеринцем, то есть «высокомерным подонком» — как говорил в таких случаях папа Розы. Скорпиус Малфой стоял, запахнувшись в мантию, и буравил Розу взглядом, в котором не читалось ничего хорошего. Она могла бы обидеться, расплакаться, убежать. Или, уткнув руки в бока, приняться защищать свою семью. В конце концов, она могла кинуть в него заклинанием онемения, которое выучила на прошлой неделе и с урока не практиковала. Но Роза считала себя выше громких сцен. «Кричат и кидаются заклинаниями те, кому нечего сказать» — любила она говорить с таким выражением лица, что окружающим становилось неудобно за себя. Вот и сейчас она просто пожала плечами:

— Я же не называю тебя внуком Пожирателей Смерти.

Скорпиус брезгливо поморщился. Действительно, некоторые хогвартские ученики в первый год обучения шарахались от него. Ещё бы, отпрыск Малфоев, Блэков, Гринграссов и массы других «чистокровных» родов. Но, спустя какое-то время, только самые отпетые гриффиндорцы продолжали смотреть на него с ненавистью. Он не издевался над другими, не участвовал в доброй половине слизеринских проделок и казался нечувствительным к предубеждениям против себя. Разве что отпустить пару колкостей любил всегда. Зато таких, что после них приходилось неделями ходить, наведя на себя Щитовые чары — так, на всякий случай. Впрочем, участвовать в забавах слизеринцев ему мешала не совесть или жалость, а всего лишь эстетическое чувство: грубая или глупая проделка была ему противна. Вот и Пожиратели Смерти раздражали Скорпиуса своей глупостью и узостью интересов: «Шайка бандитов, да и только».

— Единственным учеником, среди предков которого есть Пожиратели Смерти, если быть точным, — теперь уже он отвесил издевательский поклон и снова уселся на камне. — Неплохую ты привела аналогию: герои и злодеи. Твой отец, я думаю, был бы в восторге, — Скорпиус хитро усмехнулся.

Роза усмехнулась в ответ:

— Да уж. Я просто считаю, что каждому из нас можно позволить быть собой, а не чьим-то потомком.

— Поэтому ты и пошла на Рейвенкло? — этот вопрос давно интересовал Малфоя. Было даже заметно, что, несмотря на деланно-небрежный тон, он стал слушать гораздо внимательнее. Он слишком любил загадки и секреты. Они были настоящей страстью Скорпиуса.

— Меня отправила Шляпа, — пожала плечами Роза. Впрочем... к чему скрывать? Она махнула рукой и устроилась на втором булыжнике. — Нет. Конечно, я выбрала Рейвенкло сама. По-моему, Шляпа отправила бы меня на любой факультет.

— Тогда... — вкрадчиво, чтобы не спугнуть, поинтересовался Скорпиус. — Почему не Слизерин?

— Ага, — развеселилась Роза, — и ходить всё время под Щитовыми чарами, как ты?

— Ну, не так часто я под ними хожу... — смутился Скорпиус. — Только после того, как заговорил гриффиндорский плакат на матче по квиддичу.

— И когда ты подмешал в сок гриффиндорцам какое-то зелье, которое мешало правильно произнести пароль. И ещё когда ты заколдовал плющ на их стороне так, чтобы он рос в сто раз быстрее, и куча народа проспало, потому что они проснулись в полной темноте...

Она беззаботно болтала ногами и перечисляла те немногие «подвиги», которыми отличился весьма спокойный и даже равнодушный Скорпиус. Ему невольно стало приятно. Он гордился своим колдовством, тем более что на территории школы почти невозможно было отыскать предметы, поддающиеся хоть каким-нибудь заклинаниям. Но Скорпиус не дал сбить себя с толку:

— Так почему не другие факультеты, Роза?

Он впервые назвал её по имени. Не «мисс Уизли», как случалось, когда они пересекались на совместных уроках.

— Потому что... — Роза зарылась ботинками в траву. — Потому что Рейвенкло на всё наплевать, — она помедлила и добавила: — Скорпиус. На Хаффлпаффе меня бы просто затискали, как плюшевого медвежонка, на Гриффиндоре ходили бы смотреть, как на диковинку в зоопарке. А здесь я могу спокойно учиться. И, кстати, это единственный факультет, где быть отличницей вовсе не зазорно.

Скорпиус улыбнулся. Случайный прохожий, глядя на детей со стороны, удивился бы, насколько понимающей и даже нежной была эта улыбка. Ему импонировала эта всезнайка с синего факультета, похожая на ёжика: остренькие черты лица, недоверчивые глаза, спутанная грива волос и слегка ворчливый голос. Пожалуй, с ней даже не было скучно.

— Знаешь, как шутят... — Малфой заставил травинку левитировать. — «На Слизерине говорят: «Дай списать, а не то...», на Гриффиндоре: «Дай списать, если ты мне друг», на Хаффлпаффе: «Дай списать, сделай доброе дело», а на Рейвенкло: «Не давай списывать, лучше объясни».

Роза залилась радостным смехом. А ведь к пруду её загнали совсем нерадостные мысли. Кажется... она уже и не помнила, что случилось. Роза часто грустила без всякого повода, в отличие от бойкой Лили, особенно после прочтения «Истории Хогвартса». Мама отдала ей свой учебник, с обильными подчёркиваниями в главе о домовых эльфах. Нет, Розу не волновало их положение: в Хогвартсе они жили лучше, чем где бы то ни было, а когда папа захотел пригласить эльфа в Нору, мама потребовала, чтобы это был свободный эльф, получающий зарплату. В результате, эльфа там нет до сих пор. Просто... нет, не будем об этом.

— Скорпиус, а почему Шляпа задумалась, когда тебя распределяла?

— Угадай, — самодовольно усмехнулся Малфой.

— Хотела отправить куда-то ещё, — пожала плечами Роза. — Я о том, куда именно?

— На Гриффиндор или Рейвенкло. Но родители бы не поняли, — Малфой заставил травинку изобразить изогнутую змею Слизерина.

— Гриффиндор?! — Роза свела брови на переносице, и травинка превратилась из змеи в вопросительный знак. Скорпиус поставил щит. Травинка разлетелась в клочья.

— Меня радует, что тебя не удивил Рейвенкло.

— Всегда готова пожать руку таланту, — Роза склонила голову набок, — но ты никогда не казался мне бесшабашным искателем приключений.

Малфою даже захотелось обидеться. Интересно, эта супер-правильная девчонка представляет, чего стоило практически в полночь, в комендантский час, подойти к стене под спальнями гриффиндорцев и шептать это злосчастное заклинание, которое берёт даже магические растения, но зато содержит в себе массу громких команд, которые крайне трудно научиться произносить мысленно или хотя бы чуть тише?! Ладно, он обидится в другой раз. Сегодня слишком хороший день, да и разговор тоже. Но кое-что маленькая мисс Уизли всё-таки сделает. Она так любит рассуждать, что все волшебники равны, и никто не отвечает за своих предков, так пусть докажет.

— Ну, тогда хотя бы пожми руку таланту. Роза, — он прыжком вскочил с камня. — Друзья?

Он был почти уверен, что она хотя бы помедлит, прежде чем решится. Отказаться — вряд ли откажется, слишком самолюбива, чтобы струсить, но помедлить — помедлит. Однако он ошибся.

— Друзья. Скорпиус, — Роза моментально пожала его руку и заулыбалась так, что Малфой невольно опешил. И тут же переменила тему: — Уже пора на Защиту от Тёмных Искусств. Пойдём, иначе не догонишь своих.

Так Роза Уизли нарушила ещё один запрет своей семьи