Лабиринт (джен)

— А теперь за Питера! — провозгласил Джеймс, подняв бутылку. — За истинного Мародера, добывшего нам выпивку с опасностью для баллов факультета!

Питер немедленно покраснел, смутился и напыжился.

Сириус хмыкнул. И не сказал «настоящая выпивка была бы лучше», поднял бутылку — чокнуться с Питером. Тот все же пробрался один до «Сладкого королевства» и добыл сливочного пива из погреба. Мог бы, конечно, наведаться и в «Три метлы» — бар был еще открыт, пятница же, задачка вышла бы интереснее, но не стоило ожидать от Питера слишком многого.

Сириус потянулся, умостился поудобнее на диване, подобрал под себя ноги — Бродягу внутри тянуло растянуться во всю длину и перевернуться кверху брюхом, чтобы почесали как следует, — и лениво протянул:

— Ты подарки открывать собираешься, уже-как-сутки-именинник?

— Не торопи, я смакую!

На пирамидку свертков на столе Джеймс смотрел с излишним восторгом, и Сириус вопросительно поднял бровь.

— Большой в цветочках — от Эванс, — ответил из кресла Люпин, совсем еще бледный после вчерашнего полнолуния.

Когда эльф доставил подарки, Сириус решил, что все они от родителей и родственников Джеймса. И от Мародеров, разумеется. От кого еще? И надо же, какой сюрприз.

— Да ты делаешь успехи, приятель! Открывай, открывай, не тяни!

— Эх, — вздохнул Джеймс и потянул к себе сверток в цветочек, — наверное, там навозная бомба или еще что неприятное…

— Там книга, — сказал Ремус.

Пирамида сдвинулась, накренилась и осела. Из-под подарка Сириуса выглянул белый гофрированный конверт. С гербом дома Блэк. Пять лет подряд Вальбурга присылала Джеймсу вежливое формальное поздравление на гербовой бумаге, каллиграфически выписанное.

И в этом году не забыла.

Этикет обязывает.

— Ты чего кривишься, а, Бродяга?

— Я, — сказал Сириус, — страдаю от того, как медленно ты разворачиваешь подарок Эванс. Сначала разверни, потом бумагу нюхай, если так хочется.

— На ней нет духов, — сообщил Джеймсу Ремус. — Это запах магазина.

— Вот так всегда, — трагически вздохнул Джеймс. — Не понимаете романтики, вы, черствые сердцем! Не позову вас на нашу свадьбу!

На этом он развернул-таки обертку, и их взглядам предстало «Руководство по этикету для несносных маленьких магов».

Сириус расхохотался. Джеймс пихнул его в ребра и пригрозил полить сливочным пивом.

— И ничего смешного, — заявил он. — Отличный подарок. Теперь я точно уверен: Эванс от меня без ума!

Сириус поперхнулся смехом и постучал себя по лбу. Сохатый, похоже, совсем помешался. Ничего, подарок самого Сириуса прочистит ему мозги.

Ремус хмыкнул, и даже Питер посмотрел с удивлением.

— Дубины, — сказал Джеймс, нежно поглаживая обложку. — Она беспокоится о моем развитии! О моем воспитании! Стала бы она тратиться, если бы терпеть меня не могла. Бродяга, вот ты бы послал Сопливусу руководство «Как не быть слизняком»?

— Ему не поможет! — хмыкнул Сириус. — Он по своей сути слизняк. Отцепись от подарка Эванс наконец и открой остальные. Нам что, всю ночь здесь торчать?

— Питеру еще эссе писать на завтра, — добавил Ремус. — В самом деле, Джеймс, не тяни.

Питер глянул на Ремуса, приоткрыл рот, но ничего не сказал. Отпил из бутылки. Сириус мысленно фыркнул. В этом весь Питер: сказал бы Ремусу, что плевать хотел на штрафное эссе, ну потеряет десять баллов, делов-то! Макгонагалл Пита не любит, так платил бы тем же, но нет. И чего боится? Это же школа, тут не случается ничего серьезного. Подумаешь — баллы!

— Вы ничего не понимаете в тонком искусстве открывания подарков, — сказал Джеймс. — Пять лет вас учу, и без толку! Подарками надо наслаждаться, пока они в обертке, пока в них может оказаться что угодно. Потому что развернешь…

Он зашуршал оберткой верхнего маленького свертка.

— ...думаешь, там что-нибудь интересное, например, снич, а там... перо. — И он поднял перо вверх. — Скучный подарок. Рем, возьмешь его? Куда мне эти перья девать, крылья делать из них, что ли? Бери, а то валяться будет. Хорошее перо, крепкое!

Ремус чуть улыбнулся.

— Раз ты настаиваешь. Спасибо.

Скучных подарков оказалось много: тетради, бумага, чернильница-непроливайка. Чернильница Ремуса недавно разбилась, так что от непроливайки Джеймс избавился с возгласами радости.

— Тебя точно не смущает, что на ней цветочки? Точно-точно? Тетушка Эй, наверное, считает, что я девочка, это ужасно. Вы помните розовый свитер на прошлое Рождество?

Они помнили и содрогнулись. У Сириуса даже остались колдографии Джея в обнове до того, как свитер общими усилиями перекрасили в алый. Но розовый кое-где проступал до сих пор.

Конверт Вальбурги Джеймс взял двумя пальцами, хмыкнул, глянул на Сириуса — и кинул поздравление в огонь. Сириус улыбнулся.

— Следующий — мой.

Джеймс достал «Что вам хочет сказать девушка: руководство для обескураженных магов» и фыркнул.

— Спасибо, Бродяга, но я и так знаю, что она хочет мне сказать! У нас же настоящая великая любовь!

Сириус переглянулся с Ремусом и закатил глаза.

— И вот зря вы мне не верите, — сказал Джеймс. — Не приглашу я вас на свадьбу, будете знать! А это что?

Из маленького мешочка на стол высыпались деревянные руны.

— Для урока предсказаний, — негромко пояснил Ремус. — На них небольшое заклятие, неопределимое, можно заказать расклад.

— О-о! — протянул Джеймс. — Вот это действительно!.. Кто… ты сам, что ли? Ничего себе! И как это работает?

Сириус подался вперед. Обычные руны, тонко вырезанные. Ему самому бы никогда не хватило терпения на весь Футарк.

— Как ты их заклял?

— На них чуть-чуть крови оборотня, — улыбнулся Ремус. — Так мало, что не обнаружить. Но достаточно, чтобы кости стали слушаться. Перед броском, пока они у тебя в руке, отчетливо представь результат, должно сработать.

Сириус присвистнул.

— Ну ты даешь, Луни.

— Это было несложно, — сказал Ремус.

«Скромность ты наша». Сириус ткнул Джея в бок.

— Испытай. Загадай на Эванс.

— На Лили! — провозгласил Джеймс с торжественным лицом. — Будет нам счастье, удача и потомство!

Выпали действительно счастье, удача, потомство — и опасность.

— Наверное, это значит «изменение», — сказал Ремус виновато.

— Наверняка, — просиял Джеймс.

— Я слышала свое имя, — раздалось сзади. — О чем вы говорите?

Джеймс подскочил на диване.

«А вот и опасность», — одними губами произнес Сириус, и Ремус чуть улыбнулся.

Лили Эванс была симпатичная. Рыжая, глазищи зеленые, фигура вполне. Но ничего сногсшибательного. Сохатый мог найти покрасивее и посговорчивее, только обернувшись и поманив пальцем в коридоре. Но нет — скучно ему показалось.

Лили Эванс вышла к очагу, встала перед диваном и сложила руки на груди.

— Никаких комплиментов, Джеймс Поттер! Отвечай на вопрос.

Джеймс сглотнул, а Сириус хмыкнул про себя. Зато теперь Сохатому весело.

— Не гневайся, о совоокая, мы не говорили дурного, — сказал он, когда Джеймс не выдавил ничего, кроме «Э-э».

Лили нахмурилась.

— Сириус шутит! — быстро сказал Джеймс, обретя дар речи, вероятно, от страха. — Это комплимент. Мы обсуждали твой подарок. Большое спасибо!

— Пожалуйста, — сказала Лили холодно. — Изучи его подробно.

— Всенепременно!

Лили Палладу Эванс энтузиазм Джеймса не смягчил.

— А теперь… Это что такое?

— Пустая бутылка, — широко улыбнулся Сириус, поднимая улику повыше.

На лице Эванс начали сгущаться тучи. Сириус просто видел, как она замахивается копьем. И направляет его в Луни.

— Ремус, ты же староста! Как ты мог допустить, чтобы они пронесли пиво в школу?

— Сливочное пиво, — уточнил Ремус.

— Ну правда, Эванс, отложи копье и голову Медузы, — сказал Сириус. — Пиво ненастоящее, Джеймсу шестнадцать, нам что, тыквенный сок пить? На кухне даже сидра нет!

— Вот именно. Следовательно, вы вопреки всем правилам пробрались в Хогсмит! И скрылись с бутылками. Возможно, не заплатив!

Она обвела их мрачным взором, и Питер съежился.

— Я заплатил! — пискнул он.

Ну вот и кто его просил признаваться?!

— Это хорошо, — ледяным голосом произнесла Эванс. — Просто замечательно. Значит, Питер, твое штрафное эссе по трасфигурации уже готово? Раз у тебя есть время добывать пиво из Хогсмита?

И тут Питер Сириуса удивил.

— Готово, — ответил Питер.

Эванс посмотрела скептически, а Сириус поверил сразу: Пит врать совсем не умел. Вот только почему он Ремусу не сказал, что все сделал? И когда успел?

— В таком случае, — сказала Эванс, — могу я его видеть?

Питер призвал эссе. Пока они ждали, Сириус переглянулся с Сохатым и Луни. Те пожали плечами.

Эссе прилетело — свернутое и перевязанное по всем правилам. Сириус за Питером такой аккуратности прежде не замечал. Хвост решил взяться за ум? Влюбился, что ли? И он туда же?

Лили присела на подлокотник кресла и развернула свиток. Джеймс тихо вздохнул.

— Хотел бы я быть этим свитком…

— Почему ты не сказал, что все успел? — негромко спросил Ремус у Питера.

Хвост потупился. Пробормотал что-то.

— Серьезно, почему? — подхватил Сириус. — Мы бы отпраздновали!

— Потому что это не он успел, — заявила Лили.

Ремус поднял брови, Джеймс нахмурился. А Питер вжал голову в плечи и опустил глаза. Хвост выглядел виновато. Но Эванс же не могла быть права, зачем бы Питу...

— Чушь, — мотнул головой Джеймс. — С чего ты взяла?

Эванс положила свиток на колени и постучала по нему пальцем.

— С того, что человек, ничего не понимающий в теоретической трансфигурации, так писать не сможет никогда. Очень неплохое начало, ты бы так написал, пожалуй. Но не Питер.

— Да почему не Питер?! — возмутился Джеймс. — И все у него хорошо с трансфигурацией!

Эванс вздохнула.

— Скажи мне, Питер, — ласково начала она, — какую книгу Ларри Семирукого ты цитируешь в первом параграфе?

Питер воззрился на нее ошарашенно.

— Цитирую?..

— Неоднократно. И можешь ли ты мне рассказать о процессе? Какие ты книги брал? Какие были сложности?

Питер уставился в пол.

— Кто тебе помог, Питер?

Мягкий голос у Эванс получился неприятным. В нем угадывались рычание и клацанье зубов. И взгляд ее Сириусу совсем не нравился.

— Пит, — сказал он, — какого Пивза?

— А когда мне было его писать? — вскинулся Хвост, огляделся затравленно. — Когда? Вчера... ну, вчера. А сегодня — день рождения. День рождения важнее, чем эссе! Я его даже прочитать не успел…

— Так под пиво и написали бы! — воскликнул Джеймс. — Ты бы написал, понятно, а мы бы консультировали. Забавно бы вышло! А ты… Кстати, а правда, к кому ты пошел?

— Мне тоже очень интересно, — кивнула Эванс.

Взгляд ее, обращенный на Джеймса, чуть потеплел. Вроде бы. Если Сириусу не показалось.

— И мне интересно, — хмуро сказал Ремус.

Пит вздохнул и поведал неожиданное. С начала года в Хогвартсе можно было купить дисциплинарные эссе. И только дисциплинарные. Дорого, за галлеон. Для этого следовало оставить деньги и подписанный заказ в пустотелом камне за доспехами в начале старого коридора на пятом этаже, где почти не было портретов. Утром накануне сдачи пустой свиток положенного размера прилетал с почтой, и часа через три на нем появлялся текст. Почерком заказчика.

— Странно, что я ничего про такое не слышала, — мрачно сказала Эванс.

— Хорошо успевающим не рассказывают, — сказал Питер. — Мне вот… по большому секрету сказали. Месяц назад.

— И ты молчал?! — возмутился Джеймс.

— Нужно поймать этого… услужливого, — поддержал его Сириус.

— Рейвенкло ловили, но неудачно, — пожал плечами Питер. — Это мне тоже рассказали.

— Устроим засаду! — сказал Сириус и подмигнул Джеймсу. Под мантией-невидимкой выйдет прекрасная засада, куда там воронятам!

— Нет уж, — отрезала Эванс. — Никаких засад. Я поговорю с префектом Рейвенкло и разберусь, что происходит. Ремус, когда тебе станет получше, присоединяйся.

Ремус кивнул.

Сириус хмыкнул про себя. «Никаких засад», тоже мне, раскомандовалась! Прекрасно они устроят засаду и найдут гада, с понедельника и начнут. По понедельникам недостатка в штрафных эссе никогда не бывало.

Эванс встала, швырнула эссе в огонь.

— Я разберусь, — повторила она. — Не вздумайте мне мешать!

И направилась к лестницам в спальни.

Питер кинулся к камину, но Сириус видел, что свиток уже обуглился.

— Брось, — сказал он.

Каблуки Эванс застучали по лестнице.

— Какая девушка! — выдохнул Джеймс.

— Только эгиды не хватает, — сказал Сириус. — Хвост, да не лезь ты в огонь. Сейчас все напишем!

— Уже поздно, — простонал Питер. — Мне его сдавать в десять…

Джеймс фыркнул.

— Ничего, когда очень поздно, уже рано! Завтра все равно занятий нет, отоспимся!

В понедельник они устроили засаду. Караулили три дня, но безрезультатно. Клиенты приходили. Исполнителя же не было и духу.

То, что Мародеры следят за тайником, Северус предположил немедленно, получив заказ от Питера Петтигрю. Следовало ожидать, конечно, они не могли не узнать рано или поздно. Но он подготовился. Он хорошо подготовился — и только жалел, что не мог увидеть лица Петтигрю, когда тот прочитал, что купил. Написать новое эссе у прихвостня Поттера времени не было никакого, а из этого следовало, что Макгонагалл отныне будет ожидать от тупого Питера гораздо большего. И спрашивать чаще. Как всегда: взявшимся за ум — первая возможность правильно ответить.

Зрелище отменно скрасит Трансфигурацию.

Но отныне следовало ожидать навозных бомб в ящике заказов. Как только они догадаются, в чем секрет. Заклинание не переместит ничего, кроме денег и бумаги, но с Мародеров сталось бы сделать бомбу из бумаги и золота.

Наедине с собой Северус признавал, что в чарах Поттер был лучше. А Блэк — в трансфигурации. Теорию Северус знал глубже, но практика ему давалась с трудом. Не то что зелья.

Он огляделся. Пусто. Приведений нет. И на гобелен на стене никто не забрел. Никогда не забредал на памяти Северуса, но мало ли.

Выдвинул камень из стены, вытащил кювету. В зеленоватой полупрозрачной жидкости плавал свиток. На дне виднелся галлеон.

Зелье-нейтрализатор должно было оставаться ярко-зеленым две недели, но не простояло и девяти дней. Наверняка жабья желчь оказалась недостаточно свежей…

Он вынул свиток, обернул тряпкой. Нашарил монету.

На решке была выцарапана руна Манназ, на реверсе — Перт. Поиск человека.

Северус выхватил палочку, направил на монету, но заклятие расплава произнести не успел.

— Я не хотела верить, что это ты, — сказала за его спиной Лили. — Но я сразу так и знала. Как ты мог?!

Северус поморщился. И все же расплавил галлеон. Теперь доказательств нет. Свиток после нейтрализатора пустой, проявить подлинный текст не сможет и Слагхорн, галлеона со следилкой нет, его слово против слова Лили…

Ты кого обманываешь, Северус?

— Как ты меня нашла? — спросил он хмуро. Смотреть на нее не хотелось.

— Я догадалась, что к тайнику на пятом этаже никто не придет. Мальчики караулили коридор почти постоянно…

Мальчики!..

Северус закусил губу. Хотелось оборвать Лили и резко сказать… что-нибудь решительное. Он не знал что.

— И портреты я опросила, оттуда только профессор Дамблдор мог заказы забрать так, чтобы его не заметили. Значит, забирали не там. Я поставила на свиток следящие чары, они долго держались, а потом вдруг исчезли. И свиток тоже. Я решила, что тайник — это портал и его активизируют на расстоянии. Рейвенкло уже пробовали чары слежения…

— И руны тоже, — сказал Северус. Но, как и с чарами, руны на бумаге нейтрализовало зелье, а монету он всегда успевал расплавить.

— Да, — сухо ответила Лили. — Но никто из них не догадался, где именно искать.

Он шевельнул палочкой, зелье исчезло из кюветы.

— И как же ты догадалась?

— Я предположила, — сказала Лили, — что только знакомый мне слизеринец мог такое организовать…

— Потому что хитро придумано? — Северус наконец-то поднялся, повернулся к Лили.

Лучше бы не оборачивался. Она презрительно кривила губы и смотрела с таким горьким разочарованием, что хотелось повиниться и попросить прощения. Но он же не сделал ничего плохого! Нарушил правила, но не только же Мародерам нарушать дурацкие правила!

— Потому что только он мог бы написать подобные эссе. Я вспомнила, как ты мне показывал эти коридоры на первом курсе. Говорил, что здесь редко кто ходит. И я решила проверить. Я так надеялась, что ошиблась…

Он отвел глаза.

— Как ты мог додуматься брать деньги, вместо того чтобы помогать?!

Северус скривился.

— Да кому нужна эта помощь! Им просто не хочется времени на чушь терять, и все!

— И вовсе никакая не чушь!

— И вовсе даже да! Кидался псевдо-иголками на трансфигурации — пиши эссе про иголки. Где смысл?

— Смысл в том, что эти эссе формируют ответственность, — заявила Лили, — и заставляют перечитать материал.

— И что, Петтигрю после эссе перестанет кидаться иголками? А Блэк его подзуживать? Да как же. Перечитают материал, и с еще большим рвением...

— У тебя предубеждение, — сказала Лили. Он фыркнул возмущенно и открыл было рот, но она подняла ладонь. — Не важно. Ты продавал эссе. Пусть дисциплинарные, какая разница. Ты брал деньги у студентов. И не помогал!

— Кому? — разозлился Северус. — Да если кто и согласился бы, зачем тратить время? Ради «спасибо»? Благотворительность — роскошь для богатеньких. Таких, как Поттер и Блэк.

«И как ты», — чуть не сказал он. Удержался, но несказанные слова горчили на языке.

Лили поморщилась.

— Ты их совсем не знаешь.

— Это ты их не знаешь!

— Я как раз их знаю, они бы никогда не стали просить денег за эссе!

— Потому что им не нужна новая мантия и носки без дырок! — прошипел Северус. — Потому что им не нужно платить за учебники. За перья и тетради. За школу, чтоб ее, платить не нужно! Даже, мать его, Люпину не нужно, благотворители расщедрились! Бедный, чтоб его, мальчик!

Лили отступила на шаг.

— Сев, ты совершенно…

— Что тут происходит?

Из-за угла выступил староста Слизерина Эйвери, и Северус чуть не застонал вслух. Неужели он слышал? Вот черт…

Эйвери оглядел Снейпа, открытый тайник, пустую кювету, Лили у стены. Улыбнулся Лили.

— Я... — начала она.

— Все хоро… — начал Северус.

— Ступефай, — лениво уронил Эйвери, и Лили швырнуло в закрытую гобеленом стену. — Обливи… Это что за...

Ветви и травы на гобелене разошлись, переплелись в форму двери — и створки распахнулись вовнутрь, в темноту.

Северус вскрикнул и кинулся к гобелену.

— Акцио Лили! Левикор…

…но даже руки Лили коснуться на успел. Только поймал перепуганный взгляд. Заклятие ушло в гобелен без результата, и створки сомкнулись. Он ударил по гобелену кулаком. Раз. Второй. Третий.

Ткань. Просто ткань. Синие, зеленые, желтые пряди. Старые. Затертые. Кора. Цветы. Листья.

Пусти меня, тварь. Пусти. Пусти!

— Снейп, прекрати истерику. Нашел из-за чего.

Из-за чего?!

Северус развернулся с палочкой в боевой позиции. Эйвери поднял бровь.

— Ты меня еще на дуэль вызови. Все с грязнокровкой в порядке. Завтра оттуда сама выйдет.

Северус прищурился недоверчиво.

— Откуда ты знаешь? Ты был удивлен.

— Конечно, я был удивлен! Выручай-комната редко появляется в подземельях, я, например, никогда не видел. Но слышал. Убежище, — пояснил Эйвери. — Эванс хотела от меня спрятаться — и спряталась. Но завтра она оттуда вылезет, никуда не денется. И я ей сотру память. Ничего не будет помнить, ни про комнату, ни про твой тайник. Будешь продолжать бизнес.

— Не надо Обливиэйта, — хмуро попросил Снейп, отходя от стены.

— Надо, — Эйвери хмыкнул. — У тебя прибыльный бизнес, Снейп. Ради блага и славы факультета ты должен продолжать работать, ты понял?

Северус кивнул через силу.

Нельзя было оборачиваться, уходя с Эйвери. Он не должен был показывать, что Лили — намного больше, чем просто знакомая детства. Но он обернулся. Слишком хорошо представил, как она появляется на гобелене и смотрит ему вслед.

На гобелене ничего не было, кроме листьев, ветвей и цветов.

— Я волнуюсь, — сказал Джеймс, оглядываясь. — Она никогда не опаздывала на Зелья. И на завтрак не пришла…

Сириус едва сдержал рык. Вытряхнул в котел истертые в труху жучиные крылья, взял нож и повертел в пальцах. Хотелось совершить насилие, желательно кровавое. В семейных традициях. Сохатый ныл про Эванс с самого утра. Как сели завтракать и он заметил, что обычное место старосты пустует. Разумные доводы на него не действовали. Неразумные тоже. Эванс посмела проспать и нарушить расписание, и это, разумеется, оказалось страшной трагедией.

— Вдруг она нашла этого мошенника? И он что-то…

— Если нашла, я ему сочувствую, — буркнул Сириус. — Наверняка он в больничном крыле, а она отсыпается.

— Или она в больничном крыле!..

— Эванс? Очень смешно.

Мимо прошел Слагхорн. Мягко посмотрел на них, поцокал на котел.

— Неплохо, неплохо, но не забудьте об обрезках когтей грифонов, мистер Блэк.

Сириус, ругнувшись про себя, кинулся добавлять проклятые когти. Что там дальше? Дождевые черви. Еще живые, чтоб их узлом связало, шевелятся.

— Слушай, я вот еще подумал…

Сириус разрубил червя с такой злостью, что нож воткнулся в доску.

— Мне сегодня, — прошипел он, — за тебя, что ли, работать? Займись делом. Эванс подождет.

Джеймс явно был не согласен, но нож все-таки взял. Сириус разогнулся. Оглядел класс. Все сосредоточенно ловили расползающихся червей. Питер держал одного кончиками пальцев, примеривался ножом, полузажмурившись от отвращения. Хвост не любил противные вещи, это всегда было забавно. Но недостаточно, чтобы хорошенько отвлечься и очистить голову от стенаний по Эванс. Где там Сопливус? Тоже червяков ловит? Он-то сейчас один, раз Эванс нет.

Сопливус не ловил червяков. Сопливус стоял у котла с банкой земляных орехов и смотрел прямо на Сириуса.

Сириус ухмыльнулся.

«Ну чего тебе, урод? В мой котел что-то кинуть хочешь? Давай, попробуй. Потом пожалеешь, но сейчас это меня хотя бы развлечет».

Сопливус откинул патлы с лица, демонстративно вытащил орех и щелчком отправил его… в котел Хвосту.

Сириус в первое мгновение даже обиделся.

А потом котел Хвоста и Луни задребезжал и выплюнул столб тошнотворного раскаленного пара. Хвост взвыл, отшатываясь и закрывая лицо — на его руках уже пузырилась кожа.

— Протего! — заорал Ремус и потащил его прочь.

Кто-то завизжал. Кто-то свалил еще котел, парты заволокло белым, в клубы кинулся Слагхорн.

Сириус сделал два шага и врезал ухмыляющемуся Сопливусу правой. Как обычно, тот запищал, согнулся и растекся слюнями. Что же за вонючая дрянь, даже бить противно…

Но тут Сопливус сморщился и пнул Сириуса в колено. Больно и неожиданно пнул (за что получил левой по носу), достал палочку и швырнул червями в глаза. Сириус увернулся от червей, закрылся Протего, принял на него содержимое котла и сам котел, чуть не упал, но удержался и только собрался прихлопнуть Сопливуса Жалящим, как Слагхорн поставил между ними щит, в классе возникла Макгонагалл, и веселье закончилось.

Пар убрали. Котлы вернули на столы. Рыдающих девочек, какого-то слизня, Питера и Ремуса отправили в Больничное крыло.

И все — взмахом палочки и тремя короткими фразами.

Когда Макгонагалл обернулась к Сириусу, взгляд ее не предвещал ничего хорошего. Вот ей бы копье точно пошло. Как раз к имени.

— Мистер Снейп! Мистер Блэк!

Сириус пожал плечами. Руку ему, кажется, все-таки чуть обварило. Начало пощипывать. Да ну, плевать.

— Снейп взорвал котел Питера, — сказал он и улыбнулся. — Я защищал товарища.

— Я видел! — поддержал Сохатый из-за плеча.

— Чушь! — это склизкий староста, Эйвери.

Слизеринцы согласно загудели. Но рты открывать побоялись. Сириус оглядел их и ухмыльнулся. Ну, давайте, кто оспорит?

— Это называется не защитой, мистер Блэк! — У Макгонагалл сверкали глаза, но Сириус чуял, что она его скорее одобряет. Еще бы, кошки подраться тоже не дураки. Особенно кошки-богини войны. — Ступайте в Больничное крыло, у вас ожог. После уроков мы с вами побеседуем наедине. А вы, мистер Снейп, пройдете со мной к директору.

Так его!

— Позвольте, Минерва, — сказал Слагхорн, и Сириус едва не скривился, такой он был мягкий и заискивающий. — Зачем же сразу к директору? Мы, несомненно, снимем баллы, назначим взыскание…

— За срыв урока, нападение на ученика и отсутствие всякого раскаяния, — отчеканила Макгонагалл.

— Что вы, какое же нападение? Нужно разобраться, кто на кого напал, в самом деле, котел молодых людей мог взорваться и сам…

— Еще как мог, — сказал Сопливус. — Вдруг туда блоха упала с вашего мохнатого ученика? Причем тут я?

Слизни захихикали. Макгонагалл сжала губы, скомандовала: «К директору!» и вывела Сопливуса за дверь.

Сириус же остался в большом недоумении.

На Сопливусе пробу негде было ставить, кто его знает, почему Эванс с ним дружила (может, перевоспитать хотела, с нее бы сталось), но идиотом он не был. Придурком и трусом — да, но чтобы самому себя оговорить? У него что, мозги от зелий разжижились? Кретину же ясно, после намека на Ремуса его к директору поволокут бегом.

— Пошли в больничное крыло! — сказал Джеймс. — Заодно посмотрим…

— Нету там Эванс, — прорычал Сириус. — Вот сам увидишь!

Больничное крыло оказалось почти пустым: девчонок и слизня уже отпустили. Пит лежал на кровати один, в бинтах и шоколадных лягушках. Ремус рядом складывал стопочкой учебники. И, понятно, ни следа Эванс.

За час, ими там проведенный, она тоже не появилась, что — признал про себя Сириус — уже выглядело странновато. Как она могла не проверить своих пострадавших гриффиндорцев? Не то чтобы он жаждал общества Эванс, но необъяснимость ее отсутствия раздражала.

* * *

Их выпустили на волю в почти полном Мародерском составе: Хвосту предстояло лежать до ужина. Помфри даже запретила ему улыбаться, так он огорчался пропуску контрольной по чарам.

— Лили наверняка пошла к директору, — заявил Джеймс, завернув за угол. — Из-за Сопливуса.

— Да вряд ли, — усомнился Сириус. — Чем она там ему поможет?

— Давай проверим, а? Луни, давай проверим? Ее не было на завтраке, не было на зельях… Она не пришла меня проведать после взрыва. Я волнуюсь!

Ремус вздохнул. И, как Сириус и ожидал, сдался. Дальше была История магии. Даже раскормленная совесть Луни сдалась перед перспективой прогулять ее по крайне уважительной причине.

— Если вы к директору, — улыбнулась им дриада с картины у поворота к кабинету Дамблдора, — то он вышел.

— Один? — быстро спросил Джеймс.

— С невежливым мальчиком, — презрительно сморщилась дриада. — Он назвал меня «мазней»! Сам он мазня!

Сириус улыбнулся.

— Скажи, красавица, прекрасная, шелколистная, гладкоствольная, не знаешь ли ты, куда они пошли?

— И не было ли с ними девушки? — влез Джеймс. — Вежливой. В основном. Часто.

Дриада насупилась, зашевелила кроной и зыркнула.

Сириус пихнул Джеймса за спину, прибавил сияния улыбке.

— Меня не интересуют всякие некрасивые девушки. Какая сравнится с тобой? К директору у меня дело, ты ведь не откажешься мне помочь, правда?

Дриада оправила листву и не отказалась.

* * *

Опросив портреты чуть ближе к лестнице, они точно выяснили, что Лили с Дамблдором не уходила. Ее даже в коридоре не было.

«Я всегда подмечаю рыжих! — заявил огненно-рыжий колдун с непонятным именем. — Как же! Она не навещала меня уже неделю!» Джеймс на это только скривился.

— Зачем? — спросил он, когда Сириус предложил проследить за Дамблдором. — Нам нужно искать Лили!

— Директор Дамблдор, — ответил Ремус негромко, — несомненно, объяснит нам, где она. Он наверняка знает, что случилось.

— Точно! — Сириус, честно говоря, об этом варианте совсем не подумал. — Ну и заодно выясним, что задумал Сопливус. Он вел себя странно!

— Лили важнее!

— Так Луни правильно сказал. Чего мы будем бегать за Эванс по всему замку? Может, она показания дает в аврорате против мошенника!

— Или она в Мунго, — Джеймс побледнел.

— Я так не думаю, — сказал Ремус. — Я бы знал. И все бы знали. Если мы идем, пойдемте сейчас. Я не хочу опаздывать на контрольную.

Сириус кивнул. На контрольную ему было плевать, но времени, убитого на три штрафных эссе по три фута каждое, опоздание не стоило.

* * *

Портреты довели их до третьего этажа. Дальше, между лестницей и классом латыни, следы терялись.

Они прошли коридором, не заметили ничего особенного.

Вернулись назад, к лестнице.

И только вновь направившись к кабинету латыни, увидели поворот в узкий коридор. Портретов в нем не было, только гобелены и рисунки плюща и чертополоха на стенах.

— Это мы где? — огляделся Джеймс.

Сириус задумался и прикинул.

— Под Нумерологией, — сказал он. — Я этого прохода никогда не видел, странно, а?

— Мы, наверное, не знаем и половины замка, — ответил Луни.

— Это точно. Вот бы отрыть древнюю карту! — Сириус вздохнул. — Столько ходов стоят закрытые и неисследованные! Ждут нас, а мы их никак не найдем!

Сохатый хмыкнул. Кивнул. Ремус вдруг замер.

— Разговаривают, — сказал он одними губами и указал вперед. Туда, где коридор загибался. Сириус прислушался. Кто-то действительно негромко бормотал. На латыни. Заклинания.

Сириус переглянулся с Джеймсом и Ремусом, и они тихо-тихо двинулись вперед.

* * *

За углом директор, сложившись руной Лагуз, нюхал цветок на гобелене. Сопливус — руки в карманы, за патлами лица не видно — подпирал противоположную стену.

— Это не ловушка, а запертая дверь, мальчик мой, — сказал директор, распрямляясь. — Полагаю, ее можно открыть вновь, если отыскать ключ.

— Я же рассказал, — проныл Сопливус. — Ступефай. И почти Обливиэйт. И она спиной…

— Подобные двери часто открываются для находящихся в смертельной опасности. Мисс Эванс испугалась достаточно для помощи замка, я полагаю. Самое странное не в этом…

Что директор считал странным, Сириус не услышал. Джеймс без предупреждения рванул вперед, Луни едва успел ухватить его за плечо. Сириус прыгнул следом, схватил Сохатого за руку, и они едва успели его затормозить на полпути к Сопливусу. Сириус никогда не был против врезать Сопливусу, тем более за дело, но не перед директором же!

— Ты что сделал с Лили? Где она?!

Сопливус отпрянул, скукожился. Глянул на Джеймса из-под патл. Сириус ожидал нытья, но Сопливус облизнул губы, погано усмехнулся и выдал:

— А тебе какое дело, Потти? Что хотел, то и сделал. Теперь не найдешь!

— Снейп, ты рехнулся? — Ошарашенный Сириус едва не упустил Сохатого. Тот рвался из захвата, тащил из-за пояса палочку, и без Ремуса Сириус бы его не удержал.

— Ну давай, Потти, — Сопливус отлепился от стены, передвинулся к гобелену. — Боишься, что ли? Сил не хватает?

— Да ты!..

— Хватит, — обронил Альбус Дамблдор.

Они замерли. Джеймс тяжело дышал. Сириус сжал его руку покрепче. Сопливус сморщился, открыл рот.

— И вы в особенности, мистер Снейп. Дверь не появится для вас, ведь вы не считаете, что находитесь в реальной опасности, не так ли?

Сопливус опустил голову.

Эксперимент проводил, значит, гадина. На Джеймсе. Ну, не огорчайся, Сопливчик, вот уйдет директор, и повторим. И дверку откроем. И Эванс выручим. Перепугаешься — точно как требуется.

— Мисс Эванс, господа, попала в одну из невидимых комнат замка, — продолжил директор, обводя их очень доброжелательным и понимающим взглядом. Настолько понимающим, что Сириус поежился и на всякий случай отчетливо подумал: «Не буду я им дверь открывать, не буду, пусть живет». — Мистер Снейп оказался свидетелем и поступил совершенно правильно, рассказав мне о происшествии.

Сириус поднял бровь. Он поэтому, что ли, котел взорвал? Другого способа не нашел к директору попасть?! Слизни — все с придурью. Зачем усложнять простые вещи?

— Свидетелем? — переспросил Джеймс недоверчиво. — Может, он сам!..

— Свидетелем.

Директор улыбался, но голос его спора не предполагал. Сохатый спорить и не стал, только покосился на Сопливуса. Сириус с ним согласился: не походил тот на простого свидетеля. Наверняка помог. Мошеннику помог, что бы еще Лили здесь делала, как не следила за мошенником. Снейп ее заманил — а потом испугался и побежал к директору. Так, чтобы мошенник придраться не смог. Вот же трус!

— Беспокоиться нет причины, — сказал директор. — Скрытая комната не причинит мисс Эванс вреда, такие комнаты строились для защиты учеников. У каждой, однако, свой ключ, и мисс Эванс, возможно, не сможет отыскать его сама. Поэтому профессор Уайт немедленно займется дверью и выведет мисс Эванс. И завтра к завтраку она присоединится к вам.

Джеймс кивнул. Ремус поблагодарил директора за объяснения. Сириус же смотрел на гобелен. Гобелен для Бродяги пах тухлой рыбой. Большой, то есть, неправильностью. К тому же Дамблдор сказал: «волноваться нет причины». По опыту Сириуса, после подобных слов волноваться следовало как раз начинать.

— Контрольная, — напомнил Луни.

Директор помахал им рукой:

— Бегите, бегите. Мистер Снейп вскоре к вам присоединится.

Поворачиваясь в направлении лестницы, Сириус глянул на гобелен, на директора и поймал взгляд Сопливуса. Мрачный. Снейп директору не поверил совершенно. Тоже не поверил.

Сириус отвернулся содрогаясь. Момент понимания с Сопливусом — бр-р. Будто в слюни вляпался.

Но тем более нужно проследить за профом Защиты, узнать, как открывать проклятую дверь, и спасти Эванс, когда все планы профессоров провалятся к Мордреду. Раз уж они с Сопливусом сошлись во мнении — точно провалятся. Руны не кидай.

Северус расстался с директором у лестниц и поплелся на контрольную, Альбус Дамблдор пожелал ему удачи, даже грифф бы понял настолько тонкий намек.

Он успел вовремя, пристроился в хвост заходящим слизеринцам. Эйвери заметил его и подождал. Был он явно раздражен. Неудивительно.

— Ты потерял пятьдесят баллов! Факультет недоволен.

— Он напал первым, — спокойно соврал Северус.

— Ты будешь наказан.

Северус пожал плечами. Переписывание конспектов старших в течение заданного срока перестало его пугать еще на первом курсе.

— Что сказал Старик? — спросил Эйвери.

— Что все люди — братья. Ничего о нашем общем интересе…

Дамблдор то ли не знал о бизнесе Северуса, то ли зачем-то позволял его вести и наблюдал. От директора следовало ожидать худшего.

— И сказал, что лично займется исчезновением Эванс.

Эйвери, к изумлению Северуса, не встревожился, а удивился.

— Она пропала? То-то ее на Зельях не было. Почему он сказал об этом тебе?

— Потому что вчера я видел ее последним, — ответил Северус, вглядываясь в Эйвери. Никакого узнавания, волнения, ничего. Будто воспоминание о прошлом вечере Эйвери стерли...

Обливиэйтом.

— Брось ее, — сказал Эйвери и прошел мимо Северуса на свое место.

Северус сел за парту, помассировал виски.

Кажется, его сдал собственный факультет. Почуяли опасность. И решили обезопасить старосту Эйвери с его связями, счетом в банке и старой чистой кровью.

— …Перед каждым из вас сейчас появится ваше личное задание.

Фликвик, оказывается, уже залез на свою стопку книг. Снейп моргнул, потряс головой и постарался сосредоточиться на контрольной. Когда Альбус Дамблдор желает удачи, подводить его не стоит. Мало ли… Вдруг просто следить за бизнесом с эссе ему разонравится? Из-за разочарования.

Поттер, Блэк и оборотень закончили контрольную за половину времени. И написали, насколько видел Северус, положенный объем. Он опустил голову.

В конце концов, не важно, что они ушли сейчас. Раньше обеда профессор Уайт не сможет посмотреть на гобелен, а на обед Мародеры придут в Большой Зал: оборотень прожорлив, и Блэк такой же. И вот тогда-то…

* * *

На обеде Блэка и Поттера окружили девушки. Снейп с минуту полюбовался на картину «Блэк ошарашенный», схватил кусок хлеба и поспешил к выходу. Его, кажется, не заметили.

Пока Блэк убедит поклонниц, что у него нет дня рождения именно сегодня, а Поттер — что не ищет себе пару на выпускной бал уже сейчас, обед — и «окно» профессора Уайта — закончится.

Когда Северус под дезиллюминационным пришел к гобелену, профессор, стоя на коленях перед стеной, водил по ткани металлической треугольной рамкой с вложенными шариками. Шарики негромко звенели и вращались. На месте, куда упала Лили, прибор задребезжал. Профессор нахмурился, отошел от гобелена, провел по шарикам палочкой. Из них вырвались золотистые нити и сплелись в воздухе в цветы и травы гобелена, сплошь из рун. Северус успел запомнить только самые большие знаки до того, как профессор развеял изображение. Уайт спрятал треугольник, поджал губы на гобелен. Покачал головой и двинулся к выходу.

Северус проводил его взглядом. Снял дезиллюминационное.

— Я тебя вытащу, — сказал он цветам и травам. Вряд ли Лили его услышала, но вдруг…

Следующим уроком было маггловедение — специально им выбранное ради свободного места в расписании. Руны, которые он запомнил, означали «Огонь», «Путь» и «Страх». Нужно было вспомнить больше, пойти в библиотеку, прочитать про прибор. Прочитать про расклад. И подумать.

В библиотеке он зарылся в артефакторику у самой Запретной секции и в пятой по счету монографии отыскал прибор: анализатор заклинаний, сделанный, по легендам, то ли Ровеной, то ли самим Мерлином, но скорее всего мастером-артефактором в девятнадцатом веке, судя по школярно-правильной, усложненной латыни описания. Северус едва его прочитал. И только время потерял: то, что прибор раскладывал устойчивые заклятия на рунные составляющие, он и так понял. Теперь он знал, как именно, но отгадать ключ от двери это не помогало. Только пугало: описание говорило о пяти-десяти рунных заклинаниях как о чрезвычайно сложных. Прибор Уайта показал самое меньшее тридцать.

Всю цепочку Северус, разумеется, не вспомнил, только десяток первого уровня, но и того ему хватило. «Тьма», «Вода», «Удача», сочетания защиты, атаки, запутывания следов. И все это — и те десятки, едва им замеченные — только для одной комнаты-убежища?

Не много ли?

За пять минут до трансфигурации Северус сдал книги и побежал на урок. «Хочешь жить — не опаздывай на трансфигурацию» было первым, чему он научился в Хогвартсе.

Ни Поттер, ни Блэк, ни оборотень на урок не явились, и Северус никогда не видел Макгонагалл в большей ярости.

Он едва усидел за столом. Вдруг им стало известно больше, вдруг Уайт уже открыл дверь? Или вот-вот собирается?.. Что, если Поттер спасет Лили, а он сам опоздает? И Поттер станет героем в ее глазах, а Северус — нерешительным трусом?

Ножи из зубочисток у него вышли на славу, Макгонагалл даже удивилась. Но не отпустила с урока раньше. Он сидел, представлял восхищение Лили и то, как хорошо было бы хоть раз оставить Поттера и Блэка в дураках.

* * *

На ужин Мародеры явились вчетвером. И без Лили. А за преподавательским столом профессор Уайт смотрел хмуро и сосредоточенно, ел быстро, и Северус уверился, что вызволять Лили он пойдет сегодня же. Вечером.

«Пора бежать», — решил Северус. Занимать место у гобелена, сторожить. Когда он встал из-за стола, то увидел, что и Мародеры начали подниматься — и что по проходу между столами к ним направляется Макгонагалл с грозовым лицом.

«Никому не позволено прогуливать трансфигурацию», — удовлетворенно подумал Северус, пронаблюдал, как на Мародеров падает высший гнев, и вышел прочь. Нужно было сесть в засаду до того, как явится Уайт, и поближе к гобелену, чтобы ничего не упустить.

Он выбрал удобный угол рядом со своим тайником. Два пути отхода, отличный вид на гобелен — сбоку, чтобы было видно и стену, и Уайта. Наложил на себя дезиллюминационное, уселся на сумку, подтянул колени к груди. Его потряхивало.

Хоть бы Уайт пришел и у него все получилось. Хоть бы он вывел Лили...

Как она там? И где это «там» на самом деле? Прошли сутки, есть ли там вода? Еда?

«Огонь», говорили руны. «Тьма».

Ну хоть про чудовищ они ничего не говорили.

Те руны, которые он запомнил.

Уайт явился примерно через полчаса. Спокойный, деловой. В дорожной мантии, с сумкой через плечо. Подошел к гобелену, очертил палочкой контур двери и начал читать заклятие нараспев. Длинную бессмысленную фразу с вкраплениями значений рун. «Отмычки, — подумал Северус. — На каждое значение, показанное прибором…»

Очертания двери проступали все ярче и ярче. Северус смотрел не отрываясь — и потому чуть не заорал, когда перед ним появилась черная собачья морда.

Он сжал палочку, псина оскалила зубы, из пасти ее вырвалось клокотание.

У Уайта — пес? Как же некстати, как…

Псина придвинулась на шаг, Северус закусил губу и медленно отступил в коридор.

«Вытащи ее,— подумал он в спину Уайту. — Пусть на завтраке она будет сидеть рядом с Поттером. Плевать мне на Поттера, вытащи ее из тьмы и огня».

Он вернулся к гобелену через пятнадцать минут и не нашел ничего — ни двери, ни профессора, ни пса.

На завтраке Лили не было. Как и профессора Уайта.

— Мы должны открыть дверь сами, — заявил Сохатый, когда Дамблдор на завтраке отменил уроки Защиты. — Ясно же, у профессора проблемы. Нужно взять дело в свои руки!

Сириус хмыкнул. Легко сказать — открыть. Если бы не отработка у Макгонагалл, то восстановить отмычку, может, и вышло бы. Но начало заклятия они упустили. Еще и Сопливус в углу прятался и отвлек, хорошо хоть удалось его унюхать и прогнать, а то бы он знал, как открыть гобелен, а они — нет.

— Если что-то случилось с профессором Уайтом, то может и с нами, — сказал Луни.

— Мы — Мародеры, и нас четверо! — заявил Сохатый. — Куда там профессору, мы справимся. Или ты с нами не идешь?

— Иду, — вздохнул Ремус. — Конечно. Я всего лишь утверждаю, что нужно хорошо подготовиться. Чтобы не было как обычно.

— Так обычно же все отлично! — махнул вилкой Сохатый. — Нам везет!

— Вы думаете, там опасно? — негромко спросил Хвост.

Сириус пожал плечами.

— Там что-то пострашнее Эванс, раз она до сих пор не выбралась сама.

— Нужно повторить боевые, — кивнул Сохатый. — Это ты, Пит, правильно подметил. Но разве мы это «что-то» не одолеем?

— Одолеем, — сказал Хвост. — Конечно, одолеем. Мы же вместе, да?

— А то!

— Трансфигурация. — Ремус встал. — Никаких отработок сегодня. Если мы идем, нельзя терять на них времени.

Сириус поднял бровь.

— Это что, — сказал он, — мне вести себя паинькой? А если Сопливус мимо будет проходить?

— Убедись в отсутствии Макгонагалл, — хохотнул Сохатый, и они таки пошли на трансфигурацию, как примерные, хорошо воспитанные мальчики.

* * *

День тянулся и тянулся нестерпимо долго. Сопливус мозолил глаза в библиотеке, в коридорах. Как специально ходил за ними, будто знал, что в безопасности. Сириус старательно отворачивался.

После обеда и Предсказаний, прогулянных за книгами, Луни восстановил-таки заклинание Уайта. Полезная оказалась штука — скучные древние руны. Проверять отправились после ужина.

Пока Джеймс колдовал, Сириус подпирал стену рядом с нервничавшим Хвостом и внутренне морщился: Сопливус, похоже, побывал и здесь, все камни обслюнявил, так им воняло.

Сохатый взмахнул палочкой, торжественно провозгласил последнее слово. Травы на гобелене задвигались. Цветы распустились. Обозначились контуры двери, и — все.

Они подождали немного, но дверь так и не открылась.

Смотреть на огорчение Сохатого было как пить уксус.

— Ну что же, — сказал Сириус, — по крайней мере Сопливусу совсем ничего не светит, он и половины заклятия не знает!

— Да причем тут Сопливус! — Джеймс ударил вытканную розу кулаком, поморщился, подул на костяшки. Роза свернулась в бутон, из-под стилизованного листа выбрался шип.

— Действительно, — сказал Ремус, — нам его незнание не помогает никак.

— Да почему же? — возразил Сириус, в спешке придумывая аргумент. — Прекрасно помогает… Мы его поймаем и вытрясем начало!

— И он тебе точно скажет правду, — поморщился Ремус.

«Это верно, — признал Сириус. — Это я не додумал».

Он и сам знал несколько неприятных темных проклятий, хоть и отбрыкивался от материнской науки. Сопливус же интересовался прицельно, гадости изобретал, дрянь всякая у него отменно выходила. Расскажи он им взрывное отложенное вместо заклятия профа, их разнесет на кусочки, а он останется с чистой палочкой, вонючка проклятая… Хм. Кстати. А что воняет-то до сих пор, он же ушел отсюда давно?.. Или не ушел? А если не ушел, то теперь у него все заклинание целиком. В нормальных чарах он болван, но и болванам, бывает, везет…

И где он может быть?

Попытка-то только одна, если промахнуться, то Сопливус удерет, и его будет не отловить одного. Разве что здесь, но не сидеть же тут постоянно. Сириус бы сидел, так ведь Макгонагалл не поймет… Да и есть когда-то надо. То есть дежурства устанавливать. А мимо Хвоста Снейп проскользнет легко…

Где он? Там, где сидел вчера?

Сириус почти уже поднял палочку, но передумал. Сопливус все-таки не настолько идиот. А защищенное со спины, с путями отхода и с хорошим обзором гобелена место оставалось только одно.

Он вскинул палочку и резко развернулся влево.

— Ступефай! Фините Инкантатем!

И в углу действительно появился Сопливус. С палочкой в сведенных пальцах — да он едва не успел первым! — в дорожной мантии поверх маггловской одежды, с сумкой через плечо.

Сохатый вздрогнул, обернулся.

— Он за нами следил, что ли? — удивился он. — А я ничего не заметил.

— Сидел в засаде и ждал нас, — покачал головой Луни. — Конечно. Я сделал бы так же на его месте, должен был догадаться. Сними с него оцепенение.

Это еще зачем?

— Так он же сбежит! Он же все слышал!

— Но не сможет повторить, — сказал Ремус. — Как и я, как и ты.

Ну как же, не смогут! Сириус хмыкнул, но промолчал.

— Сможет только Джеймс, в чарах он лучше нас всех. Снейп это понимает так же хорошо, как и я, не так ли?

С точки зрения Сириуса, Снейп понимал сейчас только то, что взглядом точно нельзя убить. Но пытался он изо всех сил.

— Ну, вероятно, не сможет, — согласился Сириус, удовлетворенно наблюдая за растущей яростью в глазах Сопливуса. — Ну и что? Он же все равно попытается. А вдруг получится?

Сохатый перевел взгляд с Ремуса на Сопливуса и обратно и потряс головой.

— Если ты предлагаешь то, что я думаю — я не согласен. Ни при каких обстоятельствах!

— Почему нет? — спросил Ремус. — Ты же хочешь вытащить Лили, верно?

— Ему нельзя доверять! И вообще, он не согласится!

Это они о чем?

Сириус переглянулся с Хвостом. Тот пожал плечами, посмотрел недоуменно.

— Эй, — сказал Сириус, — на что он должен согласиться?

Было у него смутное и противное предположение…

— Снейп добровольно говорит нам начало, — ответил Ремус. — Мы открываем дверь…

— И берем его с собой! — Джеймс скривился. — Я повторяю, я против.

Ага. Вот именно это предположение у него и было.

— Рем, ты с ума сошел? — Сириус постучал себя по лбу. — Это же Сопливус!

— Предложи вариант лучше, — сказал Ремус. — Как ты собираешься заставить его рассказать нам правду?

— Пытки — хороший вариант, — ответил Сириус, посмотрел на Сопливуса мрачно.

Тот глянул торжествующе. И пробормотал, едва разжав челюсти, не двигая губами:

— Пытки… неэффективны.

Ступефай, похоже, тоже. Ничего, сейчас добавим.

— Стой, — поднял руку Джеймс. — Мерлин с ним. Рем прав, мы тут собачимся, а там Лили… Только время теряем. Снейп, если ты поклянешься сказать правду, мы тебя возьмем с собой.

Сопливус поглядел расчетливо. У Бродяги поднялась шерсть на загривке, Сириус подобрался.

— До Лили.

Джеймс кивнул.

— Магический контракт, — уже совсем четко произнес Сопливус. — С вами всеми. Я — начало, ты — дверь, вместе — до Лили. Никакого Обливиэйта.

— Нет, — сказал Сириус быстро. — Никаких с ним контрактов, Джей, ты что!

С темными магами — никаких контрактов. Никогда. Ни с кем.

Даже с семьей.

Всегда найдут способ предать.

— У нас есть выбор? — пожал плечами Джеймс. — Я — за. Я все равно собираюсь обещать только то, что выполнил бы и так.

— Я — за, — сказал Ремус.

— Я — как Джеймс, — сказал Хвост.

Сириус сплюнул.

— Ладно. Но мы об этом пожалеем.

Правильный слизеринец наверняка смог бы вплести в текст клятвы зацепку, крючок, чтобы в нужное время потянуть и вывернуть ее к своей выгоде. Северус даже не пытался. Лишь бы никто из четверки не смог стереть ему память, дальше же — посмотрим, как повернется дело.

Может быть, они войдут и встретят профессора с Лили. И получат отработку за шастание по гобеленам после отбоя.

Но в это ему почему-то верилось слабо.

Поттер помахал палочкой, громко пропел заклятие — лучше бы декламировал, меньше бы в ушах звенело, — и дверь открылась.

Действительно открылась.

За ней было темно.

И, как Северус и предполагал, никакого профессора.

— Ну что, пошли? — Поттер улыбнулся. — Люмос!

Темнота чуть отступила. Дверь, оказывается, вела в узкий коридор. Северус видел неровные камни стен, плиты пола — но не дальше пяти шагов.

— Чего ждать-то? — Блэк шагнул вперед с палочкой на изготовку.

И только сейчас Северус рассмотрел, что у Мародеров — ни свитеров, ни сумок. Школьные мантии. Никакой воды, еды. Но они же видели, как собрался Уайт?

— Вы что, — недоуменно сказал Северус, — пойдете туда вот так? Без подготовки?

— Да мы так готовились, тебе не снилось! — оскалился Блэк.

— Это правда, — оборотень улыбнулся во все зубы. — Нам хватит припасов на два дня, не думаю, что мы останемся там так долго.

Уменьшенные сумки, понял Северус. С трудом проглотил зависть. Он мог взорвать яблоко одним взглядом, но уменьшить его до ногтя — нет. А эти могли играючи. Несправедливо.

— Если ты боишься, — прихвостень Поттера глянул на него презрительно, — то можешь никуда не ходить!

И оглянулся на Поттера: правильно ли сказал, смело ли. Подпевала, тьфу. Потребуй Поттер лизать ему башмаки — лизал бы?.. Вот только Поттер не потребует. Не то что Эйвери.

Северус тряхнул головой, фыркнул на Петтигрю:

— Только идиоты не боятся неизвестности.

Прихвостень смешался. А Блэк расхохотался.

— То есть ты вроде как умный и храбрый? Слабо тогда пойти первым?

Северус вздрогнул. Посмотрел на стену тьмы в пяти шагах за порогом. Сглотнул. Там могло быть что угодно…

— Ему слабо, — сказал Поттер и шагнул в гобелен, подняв повыше светящуюся палочку. И Блэк за ним.

Тьма качнулась назад, открыв все те же стены, тот же камень. Никаких чудовищ.

В гобелен вошел оборотень. Северус сжал зубы, рванул вперед и втиснулся между его спиной и Петтигрю.

Ему не слабо. Он просто осторожен. И только.

В коридоре пахло пылью. Воздух сушил горло, сразу захотелось пить. Сзади закашлялся Петтигрю.

— Тихо, — страшным шепотом сказал Поттер.

— Что? — пискнул сзади подпевала.

Поттер сделал паузу — Северус напрягся, вслушиваясь, — и тем же шепотом произнес:

— Ничего!

Блэк заржал. Оборотень покачал головой. Петтигрю шумно вздохнул — и захихикал. Северус потер лоб. Дурацкие у Поттера шутки.

Но стало полегче.

Пусть темно — ну и что? В подземельях всегда темно. Обычный коридор, в замке таких множество. Они ведь и не выходили из замка на самом-то деле. Чего бояться — комнат?

Он оглянулся. Позади, в проеме двери, отсюда деревянном, был виден коридор. Камень тайника. В крайнем случае всегда можно вернуться…

— Уже передумал, Сопливчик?

— Не дождешься, Блэк. Мы идем или стоим?

— Бежим! — хохотнул Поттер. — Но аккуратно. Мало ли что тут валяется. Вдруг капканы на Сопливусов?

Северус поморщился, но промолчал. По сути Поттер был прав, капканы валяться вполне могли.

Коридор был узок, извивался ужом и оказался скучен. Никаких ловушек. Каменная кладка, бойницы. Будто они шли в крепостной стене.

— Странные окна, — сказал Блэк.

— Бойницы, — поправил Северус.

— Ну как же! В замке совсем не такие.

Мало ли что в Хогвартсе сейчас не такое.

— Эти — для луков.

— И много ты видел бойниц для луков, Сопливус?

Уж больше, чем ты.

— Много. В кино.

— В чем?

Северус хмыкнул. Вмешался Поттер:

— Это маггловские колдовские картины, Бродяга, летом покажу. Похожи вообще-то…

Похожи! Они и есть. Бойницы для луков, а это значит, коридору лет семьсот. Откуда он здесь? Зачем?

— Будто темнота смотрит, — пробормотал сзади Петтигрю.

— Да не бери в голову, Пит! — Блэк остановился, разумеется, и уткнулся в бойницу. Северус замер позади него, совсем близко от оборотня, кусая губы. Очень хотелось отодвинуться, но было некуда, сзади подпирал Поттеров подпевала. — Ничего не смотрит, нормальная ночь!

— Луна неправильная, — сказал оборотень.

— Это как — неправильная?

— Растет. Должна же убывать.

— Может, просто картинка? — сказал Поттер. — Вон, видишь — озеро, лес. Явно не наш лес, он нигде не подходит так близко!

Северус остался на месте, хотя посмотреть очень хотелось. Но у него рядом была другая бойница — и за ней сияло солнце. Над тем же незнакомым пейзажем, описанным Блэком: кусочек озера, лес...

Ему под руку ткнулся Петтигрю и отшатнулся.

— Т-там день!

— Чего? — обернулись Блэк, оборотень и Поттер.

— День! Рядом! Смотри! Напротив!

Северусу пришлось потесниться: троица пожелала смотреть на день. Зато освободила бойницу с ночью, и Северус убедился, что пейзаж действительно тот же.

Насмотревшись, Поттер таки решил двигаться вперед. Заглядывая по дороге в бойницы.

По левую руку неизменно была ночь, по правую — день. И пейзажи — разные, но одинаковые для ночи и дня. Немного озера, немного леса. Иногда поляна. Иногда луг.

— Может, мы смотрим в прошлое? — предположил Поттер. — Когда был построен замок? Такие… картины?

— В десятый век?

— О! Может, мы и Годрика сможем увидеть?

Они еще постояли у бойниц дня — но никого похожего на Годрика не заметили.

— И как вы собираетесь его опознавать? — поинтересовался Северус, в высматривании Годрика участия не принимавший. Он уже углядел в бойнице ночного луга огни летящего самолета, но сообщать об этом не собирался. На толкающихся у щели Поттера и Блэка было очень забавно смотреть. Когда еще выпадет случай?

— Что значит — как? — удивился Поттер. — Он в доспехах, с мечом, высокий, рыжий!

— Как в учебнике истории магии, то есть, — хмыкнул Северус. — Ну-ну.

— Это хороший учебник, — вмешался оборотень. — Но пойдемте все же. Может быть, Годрик прошел за минуту до нашего появления и не появится здесь больше никогда.

Поттер разочарованно покивал и двинулся дальше.

Коридор закончился деревянной низенькой дверью, открытой, подпертой камнем. Комната за ней оказалась широкой и длинной, свет Люмоса не доставал до противоположной стены. Низкий потолок, длинный стол посредине.

Поттер перешагнул порог, поднял палочку повыше.

— Похоже, кухня.

Но старая, дополнил про себя Северус, протиснувшись сквозь дверь. Огромный очаг в стене. Вертела. На поросенка, что ли? Как в фильмах про Робин Гуда?

Свечи на столе казались свежими. И никакой пыли.

Дверь в противоположной стене, уже полностью обычных размеров, подпирал котел. Они, похоже, вылезли из двери кладовки. Занятно.

— Раз кухня, должна быть еда! — провозгласил Блэк и занялся поисками. Северус тем временем собрал в сумку свечи и один подсвечник. И кресало.

— Ты чего, «Люмос» разучился делать? — презрительно удивился Поттер.

Что б ты понимал!

— Он прав, — неожиданно произнес оборотень, — мало ли что дальше. Вдруг придется ночевать, не держать же Люмос постоянно.

— Не придется, — махнул рукой Джеймс. — Профессор наверняка нашел Лили, мы сейчас быстренько его догоним и поможем им выйти. Мало ли, вдруг профа чудовищем придавило? Лили такая хрупкая, она ж его не вызволит.

Блэк громко фыркнул.

— Да Эванс любое чудовище развеет одним взглядом!

— А может, это василиск?

— Ну если только…

Северус прикусил губу. Если василиск, то плохо. Зеркало он взял, конечно, но об антидоте не подумал…

— Сопливус, ты остаться хочешь? — спросил Поттер от двери. — Если что, ты только скажи. Мы тебя с радостью бросим!

— Не дождетесь, — прошипел Северус.

* * *

Они вышли, очевидно, в склад. Огромная комната, ящики, корзины. Рассыпанные по полу яблоки, обращающиеся в пыль от одного прикосновения. Разбитые вазы. А также пентаграммы, капканы и горелые пятна на полу.

Блэк присвистнул.

— Ничего себе! Это похоже на Адский огонь. А это — на лед: ступишь и замерзнешь. Какие сокровища тут хранились?

— Еда, наверное, — пожал плечами Ремус.

— Но такое городить ради всего лишь еды? — удивился Блэк. — Наверняка здесь было что-то еще! А может, и сейчас есть…

Петтигрю позади Северуса быстро задышал.

— Там точно еще остались ловушки, — сказал он ломким голосом. Блэк неохотно согласился.

— Вы думаете, мы идем по следам профессора? — спросил Поттер еще два выжженых пятна спустя.

По чьему же еще?

— Да вроде, — ответил Блэк. — Но вот этому пятну уже точно не меньше трех дней, совсем остыло, а Уайт же тут Огненной плетью хлестнул! Как такое может быть?

— Никогда про нее не слышал.

Так ты же из хорошей семьи, Поттер, а Плеть — боевое темное заклятие. С чего бы тебе про нее слышать?

— Может, здесь эта Плеть иначе действует? — предположил оборотень.

Северус пожал плечами одновременно с Блэком и поморщился.

— Да кто ее знает, — сказал Блэк.

— Вы думаете, — спросил оборотень, — профессор оценит помощь? Может, мы только помешаем?

— Вот еще! Вместе-то проще!

— Он влепит всем отработку, — сказал Северус, — и отправит нас назад.

— Заткнись, Сопливус, тебя не спрашивали.

— Мы все равное не пойдем, — сказал Поттер. — Я точно не пойду. Не будет же он нас выталкивать.

«Вас — пусть выталкивает взашей, — подумал Северус. — Особенно тебя, самоотверженный ты герой. А я как-нибудь просочусь…»

Коридор оказался коротким. На три шага. За следующей дверью стеной стояла темень.

— Да он обрадуется, что Мародеры пришли ему помогать! — Сириус шагнул было через порог, но оборотень скакнул вперед и оттащил его назад.

— Ты чего?!

— Там такой звук, будто пустота… И смотри, Люмос туда не проникает. И запах…

Запаха только что не было, зато теперь… Северуса замутило, он сглотнул. И не такое нюхали, убирали и отмывали. Ничего.

— Помойка, — сказал он. — Гниет что-то.

— Верю, ты точно специалист по помойкам, — но голос у Блэка был мутный.

Они помялись на пороге, стараясь дышать через рот. Блэк порылся в кармане, достал сикль, повертел в пальцах, показал всем и кинул в темноту.

Северус досчитал до двадцати и остановился.

— Похоже, и правда пустота, — обескураженно сказал Блэк.

— Или, может быть, ковер… — пискнул Петтигрю.

Ковер! Какая глупость. У Снейпов не водилось ковров, но надо ж быть придурком, чтобы не понимать, что…

— Нет, слышишь, наши голоса отдаются гулко. Ковер бы звуки, наоборот, съел.

Именно. Хотя бы Блэк не придурок.

— Ну, поверим обладателю лучших и старейших ковров магической Британии… — протянул Поттер.

— Ха-ха, — сказал Блэк. — Снейп, давай сюда свечи!

Северус фыркнул. Ну хоть в чем-то он может утереть этим нос с их чарами.

— У меня получше есть.

Порылся в сумке, достал фонарь. Настоящий, хороший. Северус нашел его сломанным на помойке в хорошей части города. И починил. Пустяковая была поломка, ручка отвалилась всего-то.

— Это что за фигня? — воззрился на фонарь Блэк.

— Маггловская, — сказал Джеймс. — Но он же от маггловских амулетов работает, они в Хогвартсе дохнут.

— Батарейки. Этому они не нужны.

Северус закрутил ручкой. Электрический свет темноту за дверью отодвинул легко.

В комнате не было пола.

Сириус стоял на самом краю и едва не отшатнулся.

Внизу, сразу за порогом, зиял провал. Не слишком даже глубокий, с шипами на дне. Он о таком только читал…

Его монета упала на развороченную шипом спину в походной мантии.

Хорошо, что не было видно лица. Видеть вывернутую, почти оторванную руку оказалось достаточно плохо. Склизский ком заткнул Сириусу горло, просился наружу, но не Блэку терять лицо — он каждый день здоровался с головами эльфов над лестницей, с детства, никогда не боялся, никогда не было противно…

…Один только раз. Он знал того эльфа. Что-то ему приказывал. И когда увидел голову над лестницей, блевать потянуло нестерпимо. Почти как сейчас. Но тогда он удержался — и сейчас удержится. Ничего.

Сириус сглотнул.

Вдохнул через рот.

Его надо как-то сжечь. Там, внизу. Как-нибудь… Это же невозможно — вот так оставить. Пришпиленным.

Джеймс отошел в сторону, прислонился лбом к стене. На его место влез Хвост.

— Это что, он…

И мгновенно побледнел. Зажал рот. Закатил глаза.

— Мерлиновы подштанники, — зашипел Сириус, оттащил Питера от края.

Долбаное воспитание, вслух нормально не выругаешься, чтоб его!

Питера скрутило в углу у двери. Сириус держал его за плечи и думал, что сказать. Что положено говорить в таких обстоятельствах? Все будет хорошо? Чушь, не будет.

— Мало здесь вони было, — вякнул Сопливус.

Хорошо, руки заняты.

— Заткнись, не до тебя!

Мысль пришла сама, непрошеная, совсем не желанная. Что, если там, внизу — и Эванс тоже? Что, если…

— Лили! — заорал Сохатый. Идеи часто приходили к ним одновременно, вот черт…

Зал повторил ее имя эхом, гулко, искаженно, казалось — издевается. И все. Разумеется, если она там, она мертва.

А это наверняка, тут нет иной дороги. Но, может быть, все же…

Сопливус, совершенно белый, остервенело крутил ручку фонаря. Обшаривал лучом провал. Сириус держал Питера, но смотрел на Сохатого. Тот следил за лучом, не отрываясь. Бормоча еле слышно.

Наверняка «пусть не она, пусть не она». Пусть не она, это верно. Пусть.

Питер всхлипнул.

— Я… Я не хочу больше. Я хочу назад.

А что изменится? Вернемся мы назад — и что?

— Хвост, — сказал Сириус, — мы же Мародеры. Кто теперь поможет Эванс, если не мы? Ты вообще молодцом, даже не зеленый почти. Вставай.

— Какую Эванс?! — Хвост повернул голову. Смотрел он безумно. Почти как сестричка Белла, когда на нее находило. Пустые глаза. — Она такая же, как он, в лепешку, мертвая!

— Н-не смей так говорить! — вскрикнул Джеймс. — Она жива. Она…

— Мы пойдем дальше, — у Сопливуса дрожал голос. Тоже — от страха. Наверняка. — Мы найдем ее.

— Мертвой! — заорал Хвост. — Дальше — куда дальше?! Куда там дальше?! Вниз?! Я не пойду вниз! Не пойду!

— Успокойся, — сказал Ремус, — мы отойдем, отдохнем, подумаем… Никто пока не пойдет вниз.

— Пока!

Хвост вскинулся, попятился. Затряс головой.

— Пит, — успокаивающе сказал Сириус, — ну чего ты? Ты же не один. Мы пойдем вместе, тебя понесем, если надо будет.

— Не-ет, — Хвост попятился дальше. — Нет. Я… нет. Я не могу. Там одни мертвые… Мы все умрем. Все!

Развернулся и прыгнул к двери быстрее, чем Сириус успел ухватить его за руку. Уворачиваясь, натолкнулся на подпорку, отпихнул ее и убежал в проход между ящиками. Дверь с грохотом захлопнулась.

— Тьфу ты, — Сириус треснул ее кулаком.

— И их осталось четверо, — пропел Сопливус, засмеялся. Истерически резко.

Зажужжало: опять завертел ручкой фонаря. Звук ввинчивался Сириусу в висок.

— Хватит! — рявкнул он, сам не понимая до конца, чего же именно «хватит». Всего. Особенно истерик. — Пойду найду Пита. Он успокоится, и все будет нормально.

Открыл дверь — и замер. За порогом начинался мраморный коридор с обугленными портретами на потрескавшихся стенах. От почернелых прямоугольников в черных рамах воняло гарью. На портрете слева от двери оставались различимы только глаз и рука. Глаз двигался.

Сириуса передернуло, он захлопнул дверь. И закашлялся.

Все же, наверное, лучше дышать гарью, чем разложением. Открыл дверь снова — и уставился на пустые стены совершенно обычного коридора.

Пикси нас сожри, вот зачем он подпирал двери. Вот зачем.

— Что случилось? — Обеспокоенный голос Луни немного привел Сириуса в себя. Голова кружиться перестала хотя бы.

— Если закрывать дверь, то комнаты за ней меняются.

— Как — меняются?

— Да вот так.

Он закрыл дверь, открыл. Но коридор не изменился. Или ему так казалось.

— Тьфу. Но ты же видишь, Хвост убежал совсем не туда. Ты как думаешь, он выбрался?

— Конечно, — кивнул Ремус. Продолжил успокаивающе: — Мы же недалеко ушли, и проход в гобелен за нами не закрылся, и двери между мы не трогали…

Хорошо, если он выбрался. Что он выбрался, поправил себя Сириус. Вот как выходить нам — непонятно. Того самого пути назад уже нет. Ну и ладно. Отыщем новый!

— Весьма интересно, — Ремус повысил голос. — Это значит, Эванс не обязательно было попадать именно сюда. Она могла сюда вообще не дойти.

— Не дойти? — переспросил Джеймс после паузы. — Почему? Как?..

Когда ему объяснили, он потер руками лицо.

— Как хорошо… Конечно, она жива. Иначе и быть не может. Никак не может!

— Но мы должны знать точно, — глухо проговорил Сопливус. — Мы должны.

И Джеймс кивнул.

— Я спущусь вниз и посмотрю. С фонарем.

— Это мой фонарь, — Сопливус прижал его к груди.

— Тогда лезь сам! — Сириусу очень хотелось зарычать. Нашел время. Нашел место! — Не полезешь?

Сопливус побелел еще больше. В желтизну.

— Тогда не спорь! У кого веревка?

— Мы брали веревку?

— У меня, — сказал Луни.

— И у меня, — негромко произнес Сопливус. — У меня хорошая. Маггловская, тонкая.

Устыдился, что ли, раз сам предлагает?

— Давай, если тонкая, — сказал Джеймс.

Настолько тонкой веревки Сириус до того не видел. Казалось, она из шелка.

Джеймс обвязался ею, и Ремус спустил его вниз. К штырям.

— Не трогай ничего! — заорал ему Сириус, внезапно вспомнив о сущей мелочи: трупном яде.

Джеймс кивнул. Помахал им рукой.

Они с Ремусом стояли у обрыва, наблюдали, как конус света обшаривает немаленькую комнату, слушали жужжание ручки фонаря. Сопливус рядом грыз костяшки пальцев, завесившись патлами. И перестал, только когда Джеймс вышел к ним и покачал головой.

Сириус перевел дух.

— Ее тут нет, — сказал Джеймс, когда Сириус и Луни подняли его наверх — и тут же отбежали, зажимая носы. Разило от Сохатого так, что глаза слезились. — Но много кто есть. Уже скелеты. Скелеты как-то… проще. А это — трофей.

Он бросил на пол сумку профессора.

— Я же сказал — не брать! — разозлился Сириус.

— Я через платок. Как можно было оставить, а вдруг там карта? Я попытался заклинанием призвать, но там внутри вообще ничего не действует.

Только спустя десяток очищающих сумку стало возможно взять в руки, а к Джеймсу — подойти, не рискуя вывернуться наизнанку.

Но карты в сумке не оказалось. Они нашли пустой дневник, зелья — восстанавливающие, заживляющие и — перечное. Профессор Уайт боялся простудиться, надо же…

— Пойдемте отсюда, — сказал Джеймс. Свернул веревку, отдал ее Сопливусу. — А фонарь пусть будет у того, кто идет первым. Так удобнее, вдруг опять зона без магии?

Сопливус зыркнул на Джеймса злобно, но промолчал.

Когда они дошли до пустой квадратной комнаты с тремя стенами-решетками, Поттер скомандовал привал. Оборотень вытащил маленькие свертки, увеличил в одеяла. Северус снял мантию, постелил на камень. Сел. Холодно и жестко, одеяло было бы намного удобнее… Ноги гудели, спину ломило.

Позади были длинные каменные ходы. Комната с обвалившимся полом — им пришлось идти по страшно узкому карнизу вдоль стены. Коридор с жуткими закопченными портретами, приведший Блэка в непонятный восторг.

— Надо записывать, куда мы идем и что прошли, — сказал Блэк. Он жевал яблоко. Северус сглотнул слюну. Он взял сухари и сыр, но пока еще мог терпеть голод. Лучше подождать. Кто знает, сколько им еще ходить…

— Бредовая мысль, — сказал он. — Зачем?

— Карту сделаем, идиот! — взмахнул огрызком Блэк. — Комнат же здесь не тысячи! И они как-то друг с другом связаны, должна быть закономерность. Вот мы ее и найдем.

Закономерности Северус никакой не заметил. Что не означало ее отсутствия: в Зельях ее, например, почти никто не замечал, даже на Слизерине, а Северус не понимал, как им удавалось не видеть очевидного. Не хотелось самому походить на тупиц-одноклассников.

— Допустим, — сказал он осторожно. — Но как это записывать? Бумаги же не хватит.

— Изобретем чего-нибудь. — Блэк щелчком отправил огрызок через ближайшую решетку. — Животных же как-то описывают кратко, почему комнаты нельзя?

— А ты знаешь архитектурные термины, Блэк? — поднял бровь Северус.

— Неудивительно, почему у тебя по Уходу такой позор, Сириус, — одновременно с ним хмыкнул оборотень. — На двух страницах — это кратко? Ты заглядывал дальше оглавления?

— А зачем дальше-то заглядывать? — пожал плечами Блэк. — Там все равно фигня написана. Снейп, термины я учил, представь себе. Но… э…

— Забыл, — ухмыльнулся Поттер. — Зачем ты их учил вообще, кстати?

— Аристократическое, дракон его задери, воспитание, — закатил глаза Блэк. — Музыка и изящные искусства. У музыки со мной не сложилось, так матушка решила: архитектура будет в самый раз. Тьфу.

Аристократическое воспитание Северуса ограничилось латынью. По монографиям зелий и Темных чар. Эйлин сначала увлеклась его обучением, потом охладела, но к Хогвартсу читать он худо-бедно мог. Словарь его оказался весьма странен и создал Северусу репутацию Знающего Темные Чары, так что на первом курсе трогать его опасались. А потом он сообразил, как пробраться в Запретную Секцию, и подучился. И оправдывал репутацию с лихвой.

— Алхимики в древности использовали коды, — сказал Северус. — Для ингредиентов. Можно что-то тут придумать…

— Запутаемся в значках, — мотнул головой Поттер.

— Не, не. — Блэк ухмыльнулся. — В этом есть смысл… Самому не верится, что это говорю. Не зазнайся, Сопливус!

Северус дернул плечом и отвернулся.

— Смотри, — продолжил Блэк, — вот у нас комната, квадратная. Значит, рисуем квадрат.

— Три решетки, — подхватил Поттер. — Значит, решетка и «три». Пол каменный, серый.

— Сланец, — сказал оборотень. — А решетки — колдовское железо.

Ага, ему точно положено отлично разбираться в решетках. Северус не видел, чем железо в них особо колдовское. Тем, что ржавчины нет?

— И как это записывать? — озадачился Блэк.

— Придумаем что-нибудь!

Северус завернулся в мантию и улегся на пол, подложив сумку под голову. Пусть обсуждают. Ему-то какое дело. Он слушал их спор о символе для сланца — боку было жестко и холодно, ноги вяло грызла боль — и думал, что никогда не заснет.

* * *

— …Эй, вставай. Твоя очередь дежурить!

Северус вскинулся и чуть не заорал. Рука затекла. Перед глазами плыла муть — и нависала рожа Поттера в ореоле Люмоса.

— Д-дежурить?

— Твоя очередь, — повторил Поттер. — Давай. Бери одеяло, свети Люмос. Держи тетрадь. За решетками комнаты…

Поттер зевнул. Во весь рот, с подвыванием.

— …меняются. Записывай, если новые будут. Ну, шевелись, я доспать хочу. Поднимешь всех через два часа.

Северус сел. Рядом сопели темные коконы. Он сам не заметил, как закутался в поданное одеяло. Его начинало уже колотить, бок заледенел. Засветил огонь, положил фонарь рядом. Поттер кивнул. Вытащил откуда-то еще одно одеяло, лег под бок вроде бы к Блэку. Все затихло.

Северус потряс головой. Завернулся в одеяло потуже. Шерсть приятно царапала кожу. Одеяло Петтигрю. Наверняка… Да какая разница. Что Поттер имел в виду под «комнаты меняются»? И под «записывай»?

На первой странице бывшего дневника профессора Уайта Блэк накарябал «Словарь и карта». Они таки изобрели символ для сланца, вписали руну «Сула» в круг. Хмыкнув на символы «маленькая куча» и «большая куча», Северус перевернул страницу.

Ну да, как он и ожидал. Квадрат, три решетки, сланец. Возле решеток в скобках алхимический знак железа. От каждой — стрелка к столбикам записей. Квадрат, «маленькая куча» деревяшек. Или дров? Прямоугольник, «большая куча» ящиков. Человечек стоит в прямоугольнике, почти касаясь верхней линии — низкая комната?

Но почему в столбик?

Он поднял голову, посмотрел на решетки. Вот «маленькая куча» действительно дров, да. И комната со столом. И совсем пустая комната. Ну и что?

Он не осознал изменения. Моргнул — и на месте пустой комнаты появилась… наверное, оружейная. Он разглядел алебарду. «Меняются», сказал Поттер. Вот оно что. Решетки оказывается — вроде дверей?

Жутко немного. Плохое место для ночлега.

Северус заправил волосы за ухо, согрел ручку в ладонях и нарисовал рядом с нужной решеткой, вверху столбика, квадрат. И рядом алебарду.

За первый час его дежурства комнаты менялись еще три раза. И вернулась одна — с «большой кучей» ящиков.

Несмотря на одеяло он замерз, затекли ноги, и он решил пройтись. Осмотреть комнату как следует. Зачем здесь решетки?

Ответ он нашел почти сразу, как только понял, что они поднимаются. Тут был зверинец. Наверняка. Может быть, даже Ньюта Скамандера! Хотя… хотя решетки казались слишком старыми. Когда прекратили использовать магическое железо и перешли на маггловскую сталь с рунами? Он не знал, но поскольку сам он о магическом железе вроде бы читал только в фолиантах матери и едва о нем вспомнил, то — давно. Точно не в этом веке. Возможно, комнату построил директор Тримбл. Держал тут тварей, изучал, придумывал заклятия. А потом про нее забыли.

Интересно, того, что про нее забыли, достаточно, чтобы комната оказалась там, где оказалась, в лабиринте? Что это вообще за место и где оно? В замке было множество скрытых комнат, но — настолько скрытых?..

Он стоял у решетки и смотрел на ящики, когда комната поменялась вновь.

Северус уставился на возникшую перед ним спальню. Прямо перед ним стояла кровать. А на ширме за ней большими неровными черными буквами угадывалось: «Я была здесь. Лили».

Он вскинул палочку, поднял — да, слова ему не почудились. С плеч упало одеяло, опутало ноги, Северус отпихнул его. Прикусил губу. Выдохнул. Не торопиться. Не наделать ошибок. Зафиксировать комнату. Но сначала — глушащие чары, чтобы не разбудить остальных. Решетка наверняка ржавая.

Он наложил купол тишины. Невербально бросил Алахомору. Решетка поднялась без скрипа и осталась вверху. Северус выдохнул. Утер лоб. Вытер руку о штаны, поудобнее перехватил палочку. Прежде чем войти, призвал свою сумку, повесил через плечо, поднял одеяло.

Мало ли. Вдруг решетка упадет.

Переступать порог было страшно — но ничего не случилось. Позади в темноте сопели Мародеры, вокруг Люмос выхватывал покрытые тканью стены, убранную постель, стол… На столе лежала записка.

«Если меня кто ищет, то знайте, я вас ждала здесь четыре дня. Но тут есть вода и нет еды, так что я иду дальше, искать выход. Если подождать, появляются либо библиотека, либо решетка, либо пустая комната, либо коридор, откуда я пришла. Не могу пройти назад, заклинило дверь, так что иду в библиотеку. Буду оставлять знаки».

Ждала четыре дня? Профессор вошел в лабиринт только вчера, умер, а его тело уже успело… Северус сглотнул. Прошел всего день, а тело там пролежало не меньше недели, судя по запаху, значит... значит, Лили тут две недели. Примерно.

Северус сел на кровать, спиной к ширме. Повертел в пальцах палочку.

Если опустить решетку и подождать, появится библиотека. Наверняка можно будет как-то оставить комнату там. А если и нет, то счистить надпись, взять записку. И тогда… тогда он сам найдет Лили. Один. Никакого Поттера. И даже неясно, смогут ли Мародеры отсюда выйти.

И нарушением клятвы это не будет, он ведь не обещал не отбиваться от группы. Просто не нападать. Так он и не нападет. Они сами виноваты, оставили его на дежурстве, непонятно почему доверились. Сначала воевать почти пять лет, а потом подставить спину и полагать, что он не ударит, когда появится возможность? Да с чего бы?

«Никакой еды», — писала Лили.

Он представил ее — две недели без еды, одну. И этих… Что, если он уйдет, а они не выйдут? Если директор Дамблдор не успеет? Он-то не знает, что здесь время идет быстрее. Он подождет профессора Уайта, изучит вопрос, неделю потратит — а здесь пройдет сколько? Месяц? Полтора? Два?

Северус вздохнул. Встал. И пошел будить придурков.

Сириус проснулся от вспышки яркого света и сел, схватив палочку. С закрытыми глазами. Рядом взвыл Джеймс:

— Какого!.. Снейп, ты в уме?! Я сказал разбудить!

Снейп?

Сириус проморгался. Рядом с ними действительно стоял Сопливус в одеяле и с противной улыбочкой светил Люмосом Максима прямо в лицо.

— Я и бужу, — сказал он. — Я нашел указание, направление и умывальник. И туалет, между прочим, тоже.

Чего?

Сириус огляделся. Заметил поднятую решетку. Оттуда пахло пылью и тряпками. Жилая комната? Неплохо. От туалета, кстати, он бы не отказался…

— Там послание от Лили, — добавил Сопливус таким тоном, будто делал одолжение.

Сохатый, разумеется, сразу же вскочил и побежал. За ним ушел Сопливус и унес свет. Сириус засветил свой Люмос, зажал палочку в зубах, надел мантию. Рядом Ремус укладывал сумку, Сириус свернул одеяло и сунул ему.

— Нужно экономить еду, — сказал Ремус. — На завтрак будет только печенье.

— И отлично, — Сириус ухмыльнулся. — С детства мечтал питаться печеньем! А ты — нет?

— И я, — слабо улыбнулся Луни. На завтрак, как помнилось Сириусу, он всегда ел бекон с яичницей. И совсем мало сладкого.

Сириус поднялся, потянулся. Шея затекла страшно. Перекинуться бы сейчас и размяться как следует…

— Как тебе приключение, а?

— Неприятно, — ответил Ремус. Повернул голову. Его глаза казались почти черными, зрачок расширился. Луни отлично видел в темноте, Сириус этому немного завидовал. — Магическое железо — почти как серебро. Только я его еще и слышу, оно гудит немного. Совсем не выспался.

— Странное место, — сказал Сириус. — Что тут было, ты как думаешь?

— Зверинец. — Ремус встал. — Для темных тварей. Пойдем. Пихни меня под решетку, если я колебаться буду.

Сириус кивнул. И пихнул, потому что Луни действительно замялся. И чтобы войти, согнулся почти пополам и высоко поднимал ноги.

Сириус оглядел комнату — девятнадцатый век, будто в отчий дом вернулся, но слишком уж прибрано. Причем недавно, пыль явно не столетняя. Сохатый возил носом по ширме, а Сопливус как-то слишком гаденько ухмылялся, на него глядя.

— Сопливус, — сказал Сириус, — ты еще что-то нашел. А ну выкладывай. Эванс здесь жила?

Тот дернул плечом и вытащил записку из-под книги на столе.

— Жила, — кивнул. — Четыре дня.

— И ты молчал! — взвыл Сохатый, разворачиваясь.

Сопливус хмыкнул и закопался в свою сумку. Пока он доставал и зажигал свечу — вот ведь пригодились, — пока Джеймс с выражением читал послание Эванс вслух, Сириус думал. И думал он, что все оборачивается как-то погано. Четыре дня! Пока снаружи опомнятся, они здесь сдохнут, чего доброго.

— У меня предложение, — сказал он, когда Сохатый оторвался от записки. — Сейчас умываемся и так далее. Осматриваем здесь все, тащим все полезное. И идем до Эванс как можно быстрее. Кто «за»?

— Глупый вопрос, — сказал Джеймс. — Мы все «за». Верно?

— Разумеется, — кивнул Ремус.

— Снейп?

Сопливус поднял голову от книги, глазами захлопал.

— Чего?

— К тебе тоже относится. Ты согласен с Сириусом?

Сопливус скривился. И выдавил, будто лимон жевал:

— Да.

Вот уж спасибо, снизошел. Тьфу.

Сириус ушел за ширму, умылся, воспользовался горшком с Эванеско и почувствовал себя наконец-то собой, а не помойным псом. Сейчас бы еще чая и завтрак поплотнее… Но сойдет и печенье. А чай, кстати, может и найтись, если здесь кто-то жил — почему нет?

— Вы как думаете, — сказал он, выходя из-за ширмы и оглядывая комнату повнимательней, ища интересное, — чья это комната?

— Директора Тримбла, — сказал Ремус. Он рылся в ящике стола.

— Э? — удивился Джеймс.

— Ты что-то нашел? — спросил Сириус.

— Не только его, — возразил Сопливус. — У этой книги дарственная надпись «Драгоценнейшему тритончику от любящей бабушки», адресат наверняка Ньютон Скамандер.

— И о чем книга? — поднял бровь Сириус.

Сопливус молча показал обложку. Сириус прищурился, прочитал на латыни «Совершенно необходимые чары для юношей вдали от дома» и хмыкнул.

— Забери, нам пригодится. Надо же, «тритончику»! Странно, почему его спальня оказалась здесь?

И почему Скамандер оставил тут подаренную книгу?

— Рядом со зверинцем находилась, наверное, — сказал Сопливус. — Что-то вроде кабинета. Остальным директорам он был без надобности, вот и забыли.

— Вряд ли забыли, — проговорил Джеймс. — Может... не знаю... спрятали? До востребования?.. Эй, Рем, ты чего?

Ремус неподвижно стоял над ящиком, смотрел в него. От оклика Джеймса он вздрогнул.

— Фотографии, — сказал он. — Зверинца.

Сириус нахмурился. Подошел, заглянул ему через плечо.

На снимке — мутном, черно-белом — лохматый дюжий мужчина пытался выломать прутья решетки. Скалил зубы, смотрел бешено, нечеловечески.

Внизу выцветшими чернилами стояло: «Последний Черный волк Морея, 1835. 10в, 5д».

— Убил десять взрослых, — сказал Ремус без выражения, — пять детей. Его держали здесь. Тримбл изучал.

Сириус выхватил карточку, скомкал ее и кинул в сторону.

— Плевать, — рыкнул он. — И на этого гада, и на Тримбла. К тебе не имеет отношения. Ты понимаешь?

— Понимаю, — покивал Ремус. Вздохнул. — Все я понимаю, Бродяга, просто… Ладно. Неважно. Я и не знал, — продолжил он, — что фотографии появились так рано. Только они не двигаются.

— Зелье изобрели в пятом году, — подал голос Сопливус. — Так что если снимали раньше, они как маггловские.

— Не знал, — повторил Ремус. — Здесь только зверинец. Ничего нужного. Все — Тримбла.

— А у меня — Скамандера, тоже животные, — сказал Джеймс, перебирая карточки. — Плохого качества, правда. И… вот это уже интересно.

И выложил одну — подпаленную с левого края — на стол.

Молодой Ньютон Скамандер и какой-то незнакомый мужик, походивший на сурового гнома, стояли на фоне горы, связанные друг с другом веревкой, с палками в руках и рюкзаками за спиной, и улыбались в камеру.

«Охота на Доху, — гласила подпись, — 1923, Швейцария». Что за зверь — «доху», Сириус совершенно себе не представлял.

— И чего тут интересного?

— Ты посмотри, как они веревкой связаны. Отличная мысль, а? Представь, если под кем-то из нас тропа провалится, можем ведь не успеть поймать. А так — веревка удержит.

Сириус представил, и Бродяге внутри захотелось завыть. Комнату с обвалившимся в пропасть полом Сириус отлично запомнил, чудо, что тогда никто не сорвался. Почему они не додумались до веревки? Могло ведь и не повезти. Проклятие, ведь действительно запросто могло не повезти!

— Так и сделаем в следующий раз. Сопливус, чего ты в эту книгу зарылся? Так интересно?

Сопливус поднял глаза и фыркнул.

— Заклинания — не особо. Но там эта его бабушка приписала от руки советы «как обращаться с дамами, чтобы не быть отвергнутым». И добавила: «Матери же своей не слушай, гиппогрифы ей милей родного мужа». Познавательно.

— Да ну! — воскликнул Джеймс. — Дай сюда. Дай, кому говорят. Снейп, тебе никакие советы не помогут!

Сопливус зыркнул на Сохатого, завесился патлами, но книгу таки отдал. Джеймс уткнулся в нее. Сириус переглянулся с Ремусом, тот покачал головой улыбаясь. Смешно, верно. Можно подумать, Сохатому когда-то нужны были советы! Да еще из позапрошлого века! Но теперь ясно, почему Скамандер оставил книгу: он же вроде женился, так зачем она ему?

Еще через четверть часа поисков Ремус нашел ополовиненную банку чая. Пах чай пылью, но, заваренный в трансфигурированных из фотографий чашках, вкус имел чайный, вяжущий, и они наконец-то позавтракали.

— Ну что, — сказал Сириус, стряхивая с ладоней крошки печенья, — забираем чай, пакуемся и опускаем решетку?

Джеймс кивнул.

— Чего тянуть.

Ждать, однако, пришлось долго: комната оказалась неторопливой. До того как перед ними появились книжные полки, прошло не меньше часа. Свеча полностью сгорела.

В библиотеке Джеймс рассчитывал встретить Эванс и расстроился. Сириус же ничего подобного не ожидал. Есть в библиотеке было нечего, читать, в общем-то, тоже, одна труха и осталась. Сам он надеялся найти хоть какие-то карты, но как же.

— Наверное, — сказал Сопливус, показав на цепи и подставки для фолиантов, — здесь была Запретная Секция. По-настоящему Запретная. А не то, что у Пинс.

Сириус поднял бровь.

— Там для тебя заклинания недостаточно черные?

— Типа того, — сказал Сопливус. — Ну… Министерство же создали в семнадцатом веке, а где ученым было работать, если не в Хогвартсе? Должна была существовать настоящая библиотека, не учебная.

— И потом ее перевезли в Департамент Тайн, — кивнул Ремус, вернув на полку опись непонятно чего. — Это объясняет, почему здесь почти ничего не осталось.

Сириус прихватил вполне еще крепкое издание «Самой подлинной астрологии, или Небесных рун» — полной чуши на неплохой бумаге. Чтобы было где записывать комнаты, когда дневник Уайта закончится. Книг могло им больше не попасться.

Дверь из библиотеки подпирал пустой шкаф. На белой штукатурке коридорной стены чернела корявая, но узнаваемая лилия.

— Лили! — улыбнулся во весь рот Сохатый. — Какая умница, а? Поняла про двери! Теперь мы ее быстро найдем!

А когда найдем, подумал Сириус, то увидим, что она отыскала себе эгиду, копье и таран и ломает выход наружу, и помощь ей совершенно не нужна. Он бы совсем не удивился.

* * *

Оштукатуренный, с гипсовыми цветочками у потолка коридор перешел в обитый деревянными панелями, что поставило новый вопрос о записи. Договорились обозначать панели горизонтальной линией с алхимическим знаком «Дерево» сверху.

* * *

Стоило Сириусу, шедшему на этот раз первым, шагнуть на порог следующей, смоляно-темной комнаты и протянуть вперед руку с палочкой, как его «Люмос» погас. Сириус выругался сквозь зубы, сунул палочку за пояс, завертел ручкой фонаря. Как, интересно, справилась Эванс? Тоже где-то разжилась свечами, как Сопливус? Наверняка. Хотелось верить.

Провала за порогом не было, обычный мраморный пол. С узорами. Под лучом фонаря они сияли лунным серебром. Сириус присвистнул.

— Богато. Это что, тут балы устраивали?

— Нет, — проговорил Ремус из-за плеча обморочным голосом. — Не балы.

— Это заклинательный зал, Блэк, — презрительно сообщил Сопливус. — У вас что, такого нет?

— Такого, — проговорил Сириус, методично освещая зал — мало ли что тут еще прячется, — вот именно такого точно нет. У нас многофункциональный подвал. А пентаграммы — это прошлый век.

— Эти, — сказал Сопливус, — наверняка шестнадцатый. Времени библиотеки, когда здесь ученые работали. Вот интересно…

— Неинтересно, — хмуро прервал его Джеймс. — Нам надо на ту сторону, и что будем делать?

Сопливус фыркнул, поднырнул под локтем Сириуса и встал на белую линию. И ничего не случилось. Посмотрел на них, задрав нос.

— Очевидно, пентаграммы дезактивировали, — заявил он. — Просто пойдем, ногами. Где проблема?

— Я проблема, — закашлялся Ремус. — В них серебро.

Сопливус пожал плечами.

— Ну, тебе тогда придется быстро бежать.

Сириус едва не зарычал.

— Это тебе придется быстро бежать, — сказал он холодно. — А Рема мы понесем. Носилки трансфигурируем и понесем.

— Отличная мысль! — сказал Джеймс. Сопливус нахмурился на них. Почесал в патлах.

— Слушайте, — сказал он, — если здесь не работает Люмос, то вы уверены, что трансфигурация сохранится?

Сириус открыл было рот сказать: «Разумеется, придурок! Люмос — активный эффект, а трансфигурация…» — и осекся. Трансфигурация снималась Финитой, как и простые проклятия, как и простые постоянные чары. Они просто привыкли, что трансфигурация — отдельный предмет, независимый эффект. Но если на самом деле это не так? Из этого следовало два неприятных вывода.

Он вынул уменьшенное яблоко из кармана — размером с ноготь — и кинул им в Сопливуса. Тот отклонился, вскинув палочку и получил увеличившимся яблоком не в грудь, а в плечо. И поймал его у самого пола.

— Спасибо, Блэк, — Сопливус подышал на яблоко, демонстративно протер о свитер и откусил сразу четверть. — О эо ыо?

— Проверка, — сказал Сириус. Верно, Сопливус не видел, как яблоко увеличилось, его же фонарь слепил. — Не сохраняется там трансфигурация. И чары уменьшения наверняка тоже. Мерлиновы подштанники!

Пришлось выкладывать из сумки все — яблоки, печенье, сыр, одеяла, фляги, книги — и увязывать в мантию.

— Будешь держать узел, — сказал Ремусу Сириус. — А мы тебя потащим. Я за ноги, Джеймс за плечи. Я возьму фонарь в зубы и буду светить.

— А ручку крутить будешь языком? —Джеймс хмыкнул. — Бродяга, есть же решение лучше.

Сириус поглядел на Сопливуса. Тот полз по периметру ближайшей пентаграммы, согнувшись руной «Уруз», будто обнюхивал белую линию.

Сохатый оставил его дежурить, и он не ушел. А ведь мог — опустил бы решетку, стер бы улики, захлопнул бы дверь в библиотеку, — и нашли бы они след Эванс? Не факт.

Пикси с ним. Не убежал тогда, может, и сейчас не убежит… Не поверишь — не узнаешь.

— Снейп, — сказал Сириус, — возьмешь фонарь, пойдешь впереди. Будешь дорогу указывать.

Снейп вскинул голову, сощурился на него. Помолчал. И кивнул.

Северусу понравилось идти первым. Страшно, но одновременно жгуче интересно. Волнительно. Впереди — новое. Неизведанное. Опасное. И поддержка за спиной. Странное ощущение, непривычное. Если что — его спасут. Хотя бы попытаются. Поттер точно попытается. Герой.

Зал с пентаграммами они миновали спокойно, как Северус и ожидал, но у него не отобрали фонарь, никто не влез вперед.

— Чего встал, — сказал Поттер и ткнул его в плечо, — иди.

И Северус пошел, удивляясь про себя. В частности, тому, что не хотелось убить Поттера за тычок. Он не любил прикосновений, никаких. Но на этот раз… может, дело в усталости? В голоде? Или в том, что Поттер так фамильярничал только с приятелями? Но какой он ему приятель? Так, временно не враг. Очень временно.

Люмос высветил комнату со шкафами. Резными, с цветочками, птицами, змеями и детскими головами. Головы скалили зубы, когда на них падал свет. В шкафах что-то тикало. Очертания инструментов только угадывались. Пирамидки, шары. Многие полки пустовали.

— 1554 год, — прочитал Северус витиевато вырезанную дату на створке.

— Наверняка от тех ученых осталось, — сказал Поттер сзади. — Что там следующее, интересно? Алхимическая лаборатория?

— Хотелось бы! — сказал Северус.

Но следующим оказался коридор. А за ним — комната с полуосевшим полом и светящейся плесенью. Плесень они обошли подальше.

Может, лабораторию использовали до сих пор и поэтому не прятали? Если так, то жаль. Но когда они выйдут, нужно будет узнать…

* * *

Спустя пять часов Северусу уже казалось странным, что из этих стен можно выйти. Где-то там, в Хогвартсе, утро. Здесь прошло около полутора суток, а там меньше пяти часов, если время в семь раз…

Постоянные коридоры и темнота впереди давили на него. Дурная какая-то бесконечность. Идешь — ничего не меняется. Камни и камни. Комнаты только — и то…

Комнаты и коридоры становились старше. Менялась мебель. Отделка стен. В одном из коридоров висел гобелен, выцветший и в паленых дырках, но сюжет Северус узнал мгновенно. Аллегория философского камня.

— Четырнадцатый век, — сказал Блэк. — У Блэков есть копия, похожая. Конца четырнадцатого. Может, и эта такая же…

Мы идем в прошлое, подумал Северус. Дальше и дальше. Куда-то выйдем?

Дверь из коридора с гобеленом вела в странно знакомую оружейную. У стены стояла алебарда. На полу валялась ржавая груда непонятно чего. Стойка наверняка обвалилась, все обрушилось.

В комнате оказались две двери и обвалившаяся стена, которую закрывала решетка. А за ней — комната зверинца. Северус остановился, потряс головой. Так не могло быть. Когда они уходили, никакой оружейной за решетками не было…

Решетка исчезла. Сменилась провалом. Северус развернулся, как и остальные, поднял палочку выше.

— Люмос Максима!

Дверь позади вела в каменный коридор и оставалось открытой. Северус сглотнул. От попытки представить положение оружейной его замутило.

— Ничего не понимаю, — пробормотал Блэк, зашуршал записями. — Мы же зафиксировали проход. Как?..

— А как мы в гобелене помещаемся? — спросил Северус. — Знает тот, кто строил.

— Ты же не думаешь, что мы в гобелене? — вмешался Поттер. — Явный же портал, мы, наверное, там же, где Выручай-комната…

— И где это? — огрызнулся Северус. — В нигде-и-никогда? Пошли отсюда быстрее нафиг. Если меня растягивает по нелинейному пространству, я не хочу об этом знать!

Удивительно, но с ним согласились.

* * *

Поесть остановились в пустой комнате с фонтанчиком посредине. Из каменной чаши медленно текла вода, но Блэк поморщился на нее и покачал головой.

— Не надо это пить. Запах…

Северус принюхался. Затхло пахло, подземельем, но не больше. Но скривился и оборотень, и Северус поверил. Ладно, магия-то здесь действует, обойдемся…

— Агуаменти! — сказал Поттер, разлил воду по трансфигурированным из камешков стаканам.

Блэк поднял свой и остановился.

— Слушайте… тот же запах. Совершенно тот же!

Северус сунул нос в стакан и не мог не согласиться. Затхлость. Тина. Что-то еще, очень-очень слабое. Ничего себе нюх у Блэка… Если опыт противоречит учебнику — верь опыту. Но…

— Как так? — спросил он. — Это же чары чистой воды. Во всех книгах написано.

— Это просто чары воды, — Поттер отставил стакан. Поморщился. — Снейп, ты учебникам полностью веришь?

— Сдурел? — фыркнул Северус. — Был бы я лучшим в зельях, если бы верил!

— Ага. Вот в чарах — так же. Написано одно, а на самом деле… кто его знает, откуда Агуаменти берет воду. Нигде не видел объяснения. Может, из воздуха, может, еще откуда.

— А может, из ближайшего источника. — Северус посмотрел на фонтанчик. — Я сейчас проверю, что это такое. Вдруг ничего страшного.

— Ты взял анализатор? — удивился Поттер. — У Слагхорна утащил?

Северус хмыкнул.

— Вот еще. Сам сделал. На пять зелий точно хватит, проверено!

— Тогда не надо сейчас, — подал голос оборотень. — Если всего на пять, лучше подождать, пока выбора не будет. У нас еще своя вода есть, обойдемся. Поедим пока всухомятку.

— Поддерживаю, — сказал Блэк. — Нам этот фонтан ни на кой не сдался, нечего на него тратить ценный ресурс.

Северус кивнул. «Ценный ресурс» — ну надо же. Простая же штука совершенно, анализатор, сами могли сделать. Но ведь не сделали.

Когда на расстеленный плащ начали выкладывать еду из сумки, он поколебался — и добавил свои хлеб с сыром. А Мародеры даже не заметили. Будто так и надо.

* * *

После обеда-ужина первым на ноги поднялся Поттер. Северус с неохотой отдал фонарь, но третьим, за Блэком, встал почти с облегчением. Тяжко было видеть впереди темноту, лучше уж Блэк. И даже оборотня сзади можно потерпеть.

Около получаса они шли молча. Потом Поттер хохотнул.

— Вот мы доедим еду, — сказал он, — дня через три, и знаете, что будем есть? Я только что понял!

— Боюсь услышать, — хмыкнул Блэк.

— Свечи!

Северус чуть не споткнулся на ровном месте и не врезался в Блэка.

— Чего?

— Я читал, раньше так делали. Свечи делали из сала! И их можно есть. Будем отщипывать по кусочку и трансфигурировать в булочки!

— Бред какой, Поттер, — сказал Северус. — Сало же все равно останется салом. Грязным. И ты представляешь, сколько ему лет?

— Мне страшно это говорить, — произнес Блэк, — но я согласен с Сопливусом.

— Это потому что вы не по-настоящему голодные! Вот когда мы действительно проголодаемся…

— Поттер, — сказал Северус, — сделай милость, заткнись, а? У меня от одной мысли несварение.

— И я опять согласен с Сопливусом, — вздохнул Блэк. — Что ж такое.

— Хе-хе, — зловеще сказал Поттер и таки замолчал.

А Северус еще полчаса улыбался непонятно чему. Не дурацкой же шутке Поттера и не согласию Блэка?

* * *

У него чудовищно болели ноги, боль отдавалась в спину, поднималась до шеи. Свело плечи. И сумку оказалось невозможно пристроить так, чтобы ремень не разрезал его пополам. Упасть бы…

Очередной коридор. Грубая каменная кладка. Совсем старая. Обитая железом дверь — чем ее прижимать? Пусть оборотень думает…

— Там звезды! — заорал Поттер. — Там!

— Не беги! — это Блэк. — Ох ты жеж!..

Звезды? Мы вышли?!

Северус рванул следом за Блэком, забыв про ноги и спину, и оборотень следом — сзади хлопнула дверь, но Северус этого почти не заметил. Впереди пахнуло холодом — простором. И сверху действительно светили звезды. Белые.

Слишком большие.

Желтые. Зеленые. А потом между ними побежали линии…

Северус смотрел, как над головой складываются созвездия, и чуть не плакал от досады. Лебедь. Лира. Медведица…

Потолок. Это потолок огромного зала.

— Вот черт, — сказал Блэк.

— Давайте здесь поспим, — тускло предложил Поттер.

Северус сел где стоял. Оборотень сунул ему одеяло, Северус завернулся с головой, привалился к стене и едва успел подумать, что ноги слишком болят, как заснул.

* * *

Проснулся он от солнца. Подумал лениво: «Я что, опоздал на занятия?.. Да нет, сегодня же воскресенье!.. Но откуда солнце в спальне в подземельях?», пошевелился — и вспомнил, где находится. Осторожно развернулся, чуть не взвыв от боли в спине, сел.

Поттер еще спал, оборотень возился с сумками. Блэк сидел на краю площадки, смотрел вниз. Потолок вверху сиял голубым. И желтое, алхимическое «солнце» с нарисованными лучами светило почти так же сильно, как оригинал. Только не грело.

Северус поднялся, держась за стену. Подошел к Блэку.

Зал оказался не таким уж и огромным, меньше квиддичного стадиона, примерно две большие теплицы, но глубоким, словно колодец. Вдоль стен спиралью спускались полуосыпавшиеся террасы. Наверное, когда-то на них росли деревья, долго росли. Целый лес. Нет — сад. А потом умерли. И так давно, что даже и стволов не осталось, даже пней, а нарисованное солнце все светило и светило… Северуса передернуло, он обнял себя за плечи.

— На что смотришь, Блэк?

— Дверь ищу, — ответил тот. — Нашел. Вон она.

И показал вниз, на самое дно. Чтобы выйти, им, разумеется, нужно было пройти через весь этот бывший сад. Пустыню. Ну как же иначе.

— Надо успеть до темноты, — сказал Северус.

Блэк повел плечами.

— Это да. Спускаться тут в темноте… Джей, вставай, хватит разлеживаться! Снейп, доставай веревку. Будем связываться, как Скамандер. Какая-то тут тропа ненадежная.

Древняя, подумал Северус. Он попытался прикинуть возраст и не смог. Рисунки на потолке будто сошли со старых манускриптов, со списков списков алхимических трактатов Школы Мерлина десятого века. Но…

— Ты не думаешь, что мы дошли до времени Основателей?

— Да кто его знает, — сказал Блэк. — Кладка будто римская… Но откуда тут римляне, наверняка подражание. Старое. Подойдем поближе — посмотрим.

* * *

Поттер шел в связке первым, за ним Блэк, потом Северус и за ним оборотень. Стертые ноги саднили. А ботинки грозили развалиться. Опять. Полуразрушенная тропа им совсем не нравилась. Развалятся ведь совсем, думал Северус, и что — идти босиком? Их ведь Репаро уже почти не берет…

Он смотрел под ноги, на носки ботинок, на камни, думал о том, как болят колени и чем бы залечить пятки, и почему мизинцы горят огнем, и не осознал сперва, что тропа под ногами шатается.

— Быстрей! — заорал Поттер.

Северус рванул было, но его дернуло назад. Он шлепнулся на колени, вцепился в камни, полуразвернулся.

Позади осыпалась тропа, а оборотень цеплялся за землю склона, та крошилась под пальцами, скатывалась вниз, на камни, он перебирал ногами, пытаясь бежать, но его несло ниже, ноги вязли. Северуса потянуло назад, он зашипел. Тяжелый, зверюга! Выхватил палочку.

Оборотень поднял глаза. Судя по взгляду, ожидал он неизвестно чего, но не спасения. Что Снейп отвяжет веревку от его пояса. Например.

Хрен тебе.

— Левикорпус! — прошипел Северус.

В этот момент его дернуло вперед, за плечо цапнул Блэк, вздернул на ноги и поволок дальше, Северус успел схватить палочку зубами, ухватить Ремуса за руку, не дать упасть, не дать споткнуться и слететь таки вниз… Они пробежали шагов двадцать и остановились у поворота, где камни не качались. Северус отпустил наконец оборотня, уткнулся в стену. Сунул палочку за пояс. Хорошо — не прокусил. Его колотило.

— А ты молодец, Снейп, — сказал Блэк с непонятным выражением.

— Я что, — зло огрызнулся Северус, носом в камень и в тысячелетнюю пыль, — должен был дать ему упасть? Ничего не сделать?

— Ты мог, — ответил Поттер. — Не, серьезно. Мы бы помогли. Я, ясное дело, тоже чуть не навернулся, но я бы успел, и Сириус бы успел Левиозой.

— Ну и успевали бы, — буркнул Северус.

— Спасибо, — негромко произнес оборотень.

— Пожалуйста, — Северус развернулся. Блэк смотрел с интересом, Поттер с усмешкой, оборотень смущенно. Все трое были в пыли и грязи, как и он сам. Северус опустил глаза. Пошевелил пальцами. Ботинки все-таки развалились. Ну и Мерлин с ними.

— Репаро, — сказал Поттер. Как Северус и ожидал, ничего не случилось.

— Вещь можно чинить не больше пятидесяти раз, — сказал он. — Лимит выбран. Но — спасибо. Пошли дальше, что ли?

— Это где написано про пятьдесят раз? — поинтересовался Поттер, когда они таки пошли.

— Нигде, — хмыкнул Северус. — Выяснено опытным путем.

— Ясно. Это заклятие… Левикорпус, тоже нигде не написано?

— Не-а.

— Научишь?

Северус улыбнулся.

— Ладно.

Донизу добирались долго, но без особых приключений. Остановились перевязать Северусу башмаки веревкой. Обсудили, что с ними делать — трансфигурировать обувь никто не умел. Остановились поесть на почти-террасе и нашли камень с руной земли. И круглый камень с крестом, полузасыпанный землей.

— Это что? — спросил Поттер. Блэк пожал плечами.

— Старое и вроде как кельтское — все, что я могу сказать. Или не кельтское. Может, саксонское. Но страшно старое.

— Времен Основателей, — пробормотал Северус. — Тысяча лет… Как здесь еще что-то стоит?

— Все потому, что нас тут не было, — хмыкнул Поттер. — Часть мы уже поломали, еще останемся — совсем доломаем!

— Ты угрожаешь, чтобы нас поскорее выпустили? — поинтересовался Блэк.

— Ну да!

— Непродуманный план, — сказал Люпин. — Если нас уронят с высоты, то мы уж точно ничему больше не навредим.

— Кстати, не факт, — хмыкнул Блэк. — Я вот после такой смерти наверняка стану как Пивз! Хуже Пивза! И тогда никому мало не покажется!

Солнце на нарисованном небе клонилось к закату, когда они доползли-таки до двери. Уже открытой, подпертой камнем.

Темнота за порогом на мгновение ослепила, несмотря на Люмос. Кажется, там что-то светилось — опять картина или мох?..

— Мальчики! — раздался самый неожиданный и желанный голос. Поттер охнул, Северус вздрогнул, пихнул Блэка и пролез вперед, совсем забыв про привязанного к нему Люпина. — А что это вы такие грязные?

Лили стояла у обвалившегося шкафа. Такая красивая. Только не рыжая больше. Белый, негромко светящийся силуэт. Сквозь нее виднелась стена.

Северус схватил себя за горло. И завыл. Ни слов не было, ни слез — только сухая рваная боль.

— Я не умерла! Я просто... Как-то так получилось, но я точно знаю, что живая!

— С этого и надо было начинать! — рявкнул Сириус. На Сохатого страшно было смотреть, он стоял столбом, белее мела. Снейп на полу размазывал сопли, подвывая. Привязанный к нему Ремус растерянно топтался возле. Якобы-не-призрак Эванс заламывала руки.

Пора было прекращать любительскую постановку «Фонтана Рыданий». Сириус отвязал от пояса веревку, дернул вверх Снейпа.

— Вставай, чего нюни развел. Надо веревку смотать. Эванс, объясни внятно, что случилось.

— Я полезла за горшком на верхнюю полку, — сказала Эванс. — На него Акцио не сработало. Табуретка провалилась, я схватилась за полку, и шкаф на меня упал.

И показала на внушительную гору осколков и дерева у стены. Сириус моргнул.

— Ты точно уверена, что жива?

— Конечно, точно! — фыркнула Эванс. — Я успела поставить Протего. Видишь, какой купол? И оно еще держится! Значит, я жива.

— Логично, — признал Сириус.

Подошел к куче. Купола Протего под деревяшками и черепками видно не было. Черепки же Сириусу сильно не нравились, на некоторых темнели непонятные пятна. Если зелья — разбирать придется вручную…

Сохатый наконец ожил. Вздохнул шумно, встрепал волосы обеими руками.

— Лили… Ты как себя чувствуешь?

— Придурок, — оскалилась Эванс. — Никак! В том-то и дело! Я вообще ничего не чувствую!

Снейп поднялся на ноги и даже не запутался в веревке. Сунул ее Ремусу.

— К-когда? — закашлялся и повторил: — Когда это случилось, Лил?

Та нахмурилась.

— Вчера. Вроде бы. Или позавчера.

Сириус присвистнул.

— Ну ты сильна, Эванс! Минимум сутки такое Протего держать.

— Не держать, — Сохатый, только вроде очухавшийся, посерел опять. И Снейп тоже. — Так бывает, заклинание держится за счет магии, бессознательной, и…

— Жрет ее, — брякнул Снейп. — Жизненные силы жрет. Контроля-то нет. Как «Сонная книга». Читаешь ее, засыпаешь, а она тебя множит на ноль.

— Ты-то откуда про нее знаешь? — удивился Сириус.

У Блэков книга валялась в библиотеке совершенно свободно: полез и не справился — сам виноват. Но Снейп-то не из древнего рода со всякой гадостью в кладовке.

— Запретная секция, — скривился Снейп. — Не важно. Надо немедленно разобрать завал. Только как?

— Эванеско, — сказала Эванс возмущенно. — И все! Чего вы мнетесь?

— Ты понимаешь, — поморщился Сохатый и начал протирать очки, — бывает несовместимость магий. А тут зелья какие-то были, да, Лили?

Эванс пожала плечами.

— Вроде бы. Стояли бутылки, керамические. В цветочек. Разный. Я в них не заглядывала, но там что-то было и на меня вылилось, горькое.

— Черт, — мрачно сказал Снейп. — Еще и смешанный эффект. Вы перчатки взяли?

Перчатки? Сириус посмотрел на запасливого Ремуса, но тот только покачал головой сокрушенно.

— Тогда разбирать черепки буду я, — заявил Снейп, влез в сумку, вытащил пару зельеварных перчаток драконьей кожи и надел тут же. — А вы — оттаскивать деревяшки. Но руки все равно лучше обвязать. И рот с носом, чтобы в зелье не вляпаться и пары не вдохнуть, мало ли.

Сохатый посмотрел на Снейпа внимательно и кивнул.

— Согласен.

После сравнительного анализа мантий на повязки разодрали Ремусову — ее в общем и драть не надо было уже, сама расползалась. Сохатый натянул повязку на нос и рот, хмыкнул, начал почему-то крутить руками с отставленными указательными пальцами.

Эванс засмеялась. Снейп скривился.

— Ты чего, Джей? — удивился Сириус.

— Я ковбой! Инкогнито! Сейчас все тут приведу к порядку!

Это маггловский аврор, что ли?

— То же мне, Клинт Иствуд… — непонятно пробормотал Снейп.

— Сев, — назидательно сказала Эванс, — тебе надо учиться смеяться шуткам.

— Когда они смешные — я смеюсь. А нам сейчас работать надо, а не дурачиться. Тебя, между прочим, вытаскивать.

Сириус ожидал отповеди, но Эванс только вздохнула.

— Ладно, — сказала она. — Я вам помогу, хорошо? Посмотрю, что можно сдвинуть, чтобы все не обвалилось.

— Отличная мысль! — воскликнул Сохатый.

Завал разбирали долго. Все из-за черепков. Снейп настоял на множестве кучек, все разложил, только не обнюхал. Шкаф с содержимым постепенно распределился по полу комнаты, черепки слева, дерево справа, редкие целые вещи — на стол. Сириус на всякий случай стол хорошенько пнул — тот устоял. Крепкий оказался.

— На нем руны защиты, — сказал Луни, когда Сириус потирал ногу. — А на шкафу их что-то стерло. Может, какой-то горшок протек.

— Возможно зелье загустело, трансмутировало и глину проело, — сказал Снейп. — Странно, что зелья не уничтожили, когда прятали комнату.

Сириус пожал плечами. Мало ли, вдруг побоялись трогать после смерти владельца. Артефакты прадедушки полвека стояли в Гринготтсе, в запертом сейфе, пока наследники с духом собирались.

Стоило Сириусу решить, что, судя по количеству дерева, на Эванс упало три шкафа, завал неожиданно кончился. Они сняли последние доски, самые широкие, задней стенки, и натолкнулись на купол Протего. Эванс лежала под ним, на боку, бледная, но — внешне по крайней мере — не раненая. И действительно живая: волосы перед ее лицом чуть шевелились от дыхания. Сириус внутренне выдохнул. Он все же опасался… Судя по облегченной улыбке Сохатого — не он один.

Расчистили пол вокруг Эванс. Сохатый бросил Финиту и, когда Протего исчезло, Энервейт. И разумеется, ничего не произошло. Ну как же, разве могло быть так просто?

— Комбинированный эффект, — сказал Снейп. Сбросил перчатки на пол. Потер виски. — На тебя, Лил, упало пять неизвестных зелий. И сделало — ну вот что получилось. Не представляю как. Или оно само пройдет, или нужен антидот.

— И что теперь? — спросила Эванс, оглядывая их. — Вы понесете меня к выходу?

Она выглядела так, будто собиралась этим вариантом возмутиться. Сириус не понимал почему.

— Наверное, — протянул Джеймс. — Но сначала надо найти кровать и тебя в нее положить. Ну или какую-то другую комнату хотя бы…

— Другая тут есть! — обрадовалась Эванс. — И кровать там тоже есть. Только она немного странная… Не кровать, комната. Там на стене картина… увидите.

Эванс повернулась и заскользила к закрытой двери. Сириус шагнул за ней, обернулся. Джеймс и Снейп глазели друг на друга. Никак не могли решить, кто будет Эванс нести. Наконец Ремус покачал головой и поднял ее на руки.

— Ей вредно лежать на полу, — сказал он веско. Сохатый повесил голову, а Снейп зыркнул из-под патл, но ничего не ответил. Поправил Эванс рукав.

— Так ты расскажешь, зачем полезла на шкаф? — спросил Сириус, открывая дверь.

— За Горшком Каши! — улыбнулась ему Эванс. Жутко все же — полупрозрачное знакомое лицо… — И он уцелел! Это та плошка, глиняная.

— Это же сказка, — сказал Снейп из-за спины. — С чего ты взяла, что он существует?

— На нем написано: «Горшок Каши», — фыркнула она. — Знаешь, когда две недели ничего не ел, то рискнешь не задумываясь!

— Все-таки две недели, — вздохнул Сохатый. — Я так надеялся, что меньше…

— На каком языке? — спросил Ремус.

— Надпись? На английском! — ответила Эванс и задумалась. — Странно, верно? Здесь все такое старое, как тут могла оказаться вещь с английской надписью? Может, кто-то принес?

— Грубо сделанную явно старую плошку? — удивился Сириус. — Зачем?

— Скорее надпись самопереводящаяся, — поддержал его Сохатый. — В древности такие умели делать.

— Нужно его проверить, — хмуро заметил Снейп. — Мало ли что там на самом деле написано, может, «каша для василисков».

— Вот! — воскликнула Эванс радостно. — Ты же умеешь шутить если хочешь!

Снейп, как казалось Сириусу, ничуть не шутивший, промолчал.

Коридор вел в небольшую спальню, с выцветшей пасторалью на стене — холмы, деревья, вроде бы яблоня, деревня вдалеке, перспективу будто расплющили, — и с окном в мертвый сад. Сириус мельком глянул на пустые полуразвалившиеся террасы под лунным светом и запретил себе думать, где они сейчас находятся. Это волшебное окно. Иллюзия. И то, что Джеймс подбежал к нему и высунул голову — тоже.

— Первая четверть, — сообщил Сохатый. — Здесь наверняка всегда первая четверть, она же нарисованная!

— Хорошо бы, — откликнулся Ремус, подходя с Эванс к кровати.

Сам остов кровати сохранился прекрасно, но матрас — на ней же был матрас? — и белье давно рассыпались. Сириус пробежал по списку знакомых заклятий, но ничего для сотворения матраса не вспомнил.

— Одеяла надо положить, — сказал он.

— Ничего страшного, — махнула рукой Эванс-призрак. — Меня можно и на доски. Я же все равно ничего не чувствую! А вам на чем спать?

Хороший вопрос, действительно. Хотя здесь вроде не холодно. Посплю собакой, решил Сириус.

— Мое бери, мне не надо.

Джеймс кивнул, и добавил еще и свое одеяло. Снейп скривился, полез за своим.

— Сев, — вмешалась Эванс, «тронула» его за руку, — не надо, правда. У тебя вон… и башмаки развалились.

Снейп поморщился.

Ремус уложил Эванс в кровать, Сохатый укрыл одеялом. Сириус смотрел, как он суетится, и очень хотел привалиться к стене. К нарисованной зеленой долине. Улечься там на траву и поспать.

— Что с вами случилось? — наконец-то удивилась Эванс. Оглядела их, нахмурилась. — И как вы вообще здесь оказались? Вместе? И где Питер?

Питер в Хогвартсе, подумал Сириус. Он убежал и теперь в безопасности.

Джеймс потер руки.

— Это долгая и интересная история, и я ее тебе сейчас расскажу!

Сириус мысленно пожал плечами и сел на пол.

Поттер рассказывал, Лили охала, а Северус сидел на полу у кровати и бездумно смотрел на фреску на стене. Иногда ему казалось, что на яблоне колышется листва. Когда он на нее не смотрит. Или это из-за головной боли? Все-таки надышался парами. В виски забивали маленькие-маленькие гвоздики, стальные, наверное. Боль была серого цвета.

…Побочный эффект. Надо бы записать. Вспомнить, что вызывает синестезию. Может помочь. Наверное.

Он перевел взгляд на носки башмаков. Пошевелил торчащими из дыры большими пальцами. Завтра совсем развалятся. Придется ноги обматывать…

— Сев? — Лили наклонилась к нему. — Ты что, устроил драку, чтобы попасть к директору? Из-за меня?!

— Выхода не было, — сказал Северус честно.

— А как же... Значит, он узнал? И что же теперь?

Северус уставился на нее. Нет, не шутит. Смотрит обеспокоенно. Сама призрак, а за него волнуется — а как ругалась! Он хмыкнул. Нет, ну нашла о чем волноваться! В их-то ситуации. В ее ситуации.

— Он вроде бы и так знал. Я не понял точно. Но какая разница, Лил, нам бы отсюда выйти.

— Знал — что? — спросил Поттер. — Вы о чем?

— Да ни о чем, — быстро ответила Лили. — Ни о чем важном.

Поттер нахмурился. Северус вздохнул. Нет, ну в самом деле, не заводила бы разговор, если не собиралась им рассказывать. Сейчас же не отцепятся. С другой стороны, ну и пусть. Сейчас — именно сейчас, с раскалывающейся головой, стертыми ногами и мрачными предчувствиями, — ему было чхать на их реакцию. Всегда было чхать, поправился Северус, но сейчас — в особенности, о да. Что они ему сделают, выгонят?

Кстати, могут. Договор-то истек, до Лили они дошли…

Пусть попробуют.

— Это я продавал эссе, — сказал Северус. — Лили меня поймала с поличным. Мы поругались, а Эйвери на нас тогда и выпрыгнул.

— Ты?

— Ага.

— Ты хочешь сказать, — Блэк у стены оживился и подался вперед, — ты действительно только свидетель, Снейп?

Северус моргнул ошарашенно.

— Вы что, считали, это я? Лили? Сюда? Несмотря на слово директора?

— Ну, — пожал плечами Поттер, — мы не то чтобы…

— Это ты за себя говори! — показал зубы Блэк.

— Но мы допускали такую возможность.

— Я не допускал, — негромко сказал оборотень от окна.

Северус потер висок, мимолетно удивившись, что не чувствует гвоздика под пальцами. Совсем реально ощущался, гад…

— Спасибо. Люпин.

Оборотень пожал плечами.

— Ты не поднимешь палочку на Эванс. Это же очевидно.

— М-да, — сказал Блэк. — Ну, хорошо, что так.

— Очень хорошо, — кивнул Поттер. И посмотрел на Блэка с непонятным значением. Тот нахмурился. Промолчал. И на этом «извинения» закончились. Не то чтобы Северус ожидал хоть каких-то.

— Что делать будем? — спросил он, прежде чем смотревшая то на одного, то на другого Лили решила бы непременно вмешаться. — Лил, отсюда выход есть?

Лили недовольно поджала губы, неприятно — к смазанной радости Северуса, — глянула на Поттера и кивнула.

— Есть. Вроде бы. Тут еще несколько комнат, стабильных, они как друг за друга держатся, а вот дальше — опять… И я туда не заходила, только выглянула, сквозь дверь. Я не знаю, на какое расстояние от себя мне можно отходить… А вы знаете, что когда выглядываешь, то комната за дверью тоже меняется? То есть дело не в том, что дверь открывается, а в намерении посмотреть!

— Интересно, как магия это понимает? — удивился Поттер.

— Да! — Лили захлопала в ладоши. — Именно! Вот как?

— Это важно? — спросил Северус. — Какая разница, а? Нам отсюда выйти надо побыстрее.

— Конечно важно, Сев!

— Может быть, если правильно хотеть, то можно выйти куда нам нужно, — сказал Поттер. — Может быть магия нас послушает. Как твои гадальные руны, Рем!

— И сделает наоборот, — сказал Северус.

Блэк хохотнул.

— Это запросто. Кто его знает, может, там что-то вроде Пивза решает, куда нас повести!

— Мы бы тогда костей не сосчитали, — фыркнул Поттер. — Хотя чуть было не, действительно… Что касается вопроса «что делать»… Я предлагаю — сначала спать. День был тяжелый. А завтра сделаем носилки и пойдем с Лили искать выход. Все согласны?

Блэк и Люпин кивнули. Северус пожал плечами. В самом деле, не оставаться же здесь. Вдруг Лили станет хуже?

Еще одна спальня находилась по соседству, через небольшой коридор и пять ступенек вверх. За ее окном луна освещала мертвый сад — с того же ракурса, что и в комнате Лили. Северус увидел смутные очертания полок, высокого стола для чтения — и кровать в нише, крепкую, полную истлевших тряпок.

— Это твоя, — сказал Поттер. — Мы еще посмотрим дальше, а ты падай. С тебя сейчас толку…

Голова болела настолько сильно, что Северус не возмутился. И не заметил даже, как они ушли. Очистил постель, постелил одеяло и рухнул, забыв разуться. Так и заснул — обнимая сумку.

* * *

Когда он проснулся утром, комната выглядела совсем не так, как он ожидал. На стенах, показавшихся ему ночью темными, улыбались солнца. Разные. Маленькие, большие, желтые, красноватые, рыжие. А под потолком по периметру комнаты на синем выцветшем фоне белели фазы луны. Некоторые едва угадывались из фрагментов: фреска частично осыпалась.

Полки пустовали.

Северус поднялся, потянулся. Какое же счастье, когда не болит голова… И пошлепал в комнату Лили. «Солнце» за окном только едва показалось, он надеялся найти ее одну. Но не тут-то было. Мародеры стояли кругом ее постели. Лили хмурилась на их спины. Заметив его, чуть улыбнулась.

— Доброе утро! А мальчики говорят, у меня жар. Но я ничего не чувствую, это очень… странно.

Жар? Но почему? Ведь на нее при уборке не попало ни капли зелий… Поттер бросил Энервейт. Неужели несовместимость?

Северус пролез между Люпином и Блэком. Поттер сосредоточено плел диагностические чары и не обратил на него внимания.

Лили на кровати тяжело дышала. На ее лице выступил пот.

— Сильный жар?

Блэк кивнул.

Если несовместимость… Северус закусил губу. Даже по руке не погладить, пот не стереть, чтобы диагностику не нарушить, не мог Поттер начать чуть попозже!

Он отступил от постели. Нужно узнать, что за зелья попали на Лили, срочно. Немедленно.

— Ты куда, Сев?

— Работать, — сказал он. — Анализатором.

Как раз хватит — пять зелий, пять позиций. Хорошо, что Поттер тогда остановил, у фонтана… как предчувствовал. Криворукий Поттер, зачем бросал Энервейт! Понятно же было, что ситуация необычная!

— Я тебе помогу! — сказала Лили. — Неприятно здесь. Смотреть на себя… Бр-р.

Северус кивнул.

— А ты знаешь, что я полтергейст? — сказала Лили, когда он вытащил анализатор и раскрыл старый справочник ингредиентов. В новых «темные» эффекты решили убрать, и зря. — Я вот что умею!

И подняла его ручку.

Северус рассмеялся.

— Будешь ассистировать!

Они дошли до четвертого зелья, и Северусу начало уже казаться, что все не так страшно, ведь Лили все та же, ничуть не изменилась, когда в комнату вошел Поттер.

Лили сосредоточенно держала черепок под анализатором и не сразу заметила его, а заметив, просияла.

— Смотри, как я умею! Не здорово ли!

— Да, — сказал Поттер обморочным голосом. — О, боже мой.

— Что случилось? — напряженно спросил Северус.

— Я думал, у нас больше времени… Духи не могут касаться материального, пока привязаны к телу. Неизвестно, смогут ли потом, не все становятся полтергейстами. Но…

— Если я могу касаться, — подняла брови Лил, — а раньше не могла, это значит, я умираю, что ли?

И фыркнула. Северус, видевший, что Поттер серьезен, боялся его ответа страшно, боялся, тот скажет — увы. Необратимо. Навсегда… И нужно будет ее отпустить.

Невозможно.

— Пока — очень медленно, — сказал Поттер. — Но… Да. Я не знаю почему, я не все понял в показателях. Но это не несовместимость, это комбинация зелий так действует… Домеряйте и возвращайтесь. Будем думать, что делать.

Лечить, подумал Северус.

— Не бойся, Лил. Все будет хорошо.

А она сокрушенно кивнула.

— Ну конечно. Обязательно будет.

Стоило Сохатому выйти, как три прилепленных к стене листка решили, что самое время притвориться настоящими осенними листьями и опасть.

«Так я вам и дал!», — подумал Сириус и вернул их на место. Прищурился на диагностическую схему. Бывшие страницы «Самой подлинной астрологии» топорщились, шевелились, и дышать на них было страшно. Он отошел на два шага и эффектным движением вскинул палочку.

— Сейчас будет произведена демонстрация древнего и страшно темного искусства Блэков! — провозгласил Сириус. — Кохереско!

Страницы зашевелились, потянулись и слепились в единый лист. Сириус повернулся к спящей Эванс и улыбающемуся Луни и поклонился. Схема, тихо шурша, соскользнула со стены и накрыла ему спину, углом свесившись на лицо.

Ремус рассмеялся. Сириус фыркнул. Вылез из под схемы. Вернул ее на стену. Как бы ее закрепить так, чтобы насовсем?

Он трасфигурировал углы листа в штукатурку, намазал на стену и высушил. Одно заклинание, одна неочевидная трансфигурация, два грязных пальца — и вся работа!

— Ты не согласен с Джеймсом, — сказал Ремус, когда Сириус отошел полюбоваться. Они уйдут, а схема будет висеть, пока не истлеет. Теперь ее никак не отодрать!

Про что это Луни?

— Я почти всегда согласен с Сохатым, — пожал плечами Сириус. — Ты о чем?

— О второй части нашего секрета. Первую Снейп знает давно и не разболтал. Я не вижу смысла скрывать остальное, особенно сейчас.

— Ну а я вижу. Тогда ему директор приказал не рассказывать, а тут мы откажемся от преимущества и дадим оружие против себя же. Зачем? Мы же отсюда выйдем когда-нибудь.

— И ты думаешь, все пойдет по-старому?

Сириус пожал плечами. Как пойдет, так и пойдет. Посмотрим.

— С чего бы чему-то идти иначе, — сказал он.

— Я все же надеюсь, — начал было Ремус, но осекся: в комнату вплыла Эванс. Следом вошли хмурый Джеймс и Снейп, угрюмый и сосредоточенный.

— У меня все пять зелий, — сказал Снейп с порога. — И получается… О, у вас схема. Состав и расшифровку надо рядом.

— Вешай, — великодушно разрешил Сириус. — Чего вы такие муторные?

Джеймс, севший рядом с со спящей Эванс на кровать, погладил ей руку. Вздохнул.

— Я полтергейст, — заявила Эванс-призрак. — А буду мумией! Может быть, я даже буду мумией-полтергейстом!

И нервно хихикнула. Ремус погладил ее по плечу. Его рука прошла насквозь, но Эванс посмотрела с благодарностью.

— Почему мумией-то? — спросил Сириус.

— Потому что эти проклятые зелья — это консервация, — сказал Джеймс. — Торможение и то ли спячка, то ли окаменение.

— Милый разброс.

— Я не рассчитывал на сложнейшие зелья тысячелетней давности, — огрызнулся Снейп от стены. — И справочной литературы взял, увы, недостаточно! Но скорее всего все-таки спячка…

— Это же не так плохо?

— Это для растений не так плохо, — сказал Сохатый, — а люди с остановившимся сердцем не живут. Мой Энервейт запустил процесс, и как его остановить — непонятно.

— Нужен антидот, — пожал плечами Сириус. Подавленность Сохатого его нервировала. — Снейп, ты же вроде гений в зельях, слабо?

Снейп зашипел и развернулся, комкая последний лист.

— Если ты мне предоставишь полную рецептуру и полный расклад того, что случилось, и лабораторию, и месяца два свободных, то может и не слабо! А у нас остались дни! У нас, наверное, меньше недели!

— И что ты предлагаешь? — разозлился наконец Сириус. — Ныть? Истерику закатывать?

— Не знаю я, — Снейп привалился спиной к стене. Самая верхняя расшифровка отлепилась и спланировала ему на голову. Он резко смахнул ее на пол. — Я, конечно, попробую… Но я даже не знаю, с чего начинать!

— С начала, — Сохатый встал и прошелся по комнате.

Вот, это уже лучше!

— А начало… Бывает ли универсальный антидот?

Снейп фыркнул.

— Ты со мной в одной школе учишься, а, Поттер? Нам что Слагхорн говорил на первом курсе?

— «Универсалий в зельях не бывает» — ответила за Сохатого Лили. — Но Джеймс не про это, правда, Джеймс? Сев, ты подумай, мы сейчас в таком месте, которого не бывает, в странном времени, и я пострадала из-за Горшочка Каши…

— Который может и не каши вовсе, — перебил ее Снейп.

— Да нет, он как раз каши, — сказал Сириус. — Мы тут, пока Джей диагностику записывал, его немного испытали с Ремусом. Хорошая каша. Пшенная. С медом.

Снейп воззрился на Сириуса, моргнул — и ухмыльнулся.

— Какая самоотверженность, Блэк! Принял удар на себя!

— А то! Мы же все альтруисты в семье, через одного!

— Скорее через одну тысячу лет!

— Мальчики! — прервала их Эванс и топнула ногой. — Можно я продолжу?

— Да я понял, — сказал Снейп. — Ты про сказочные средства. Но ты же не думаешь, что здесь где-то завалялся флакончик панацеи? Или кусочек? Понятия не имею, как она должна выглядеть.

— Вот так, — сказал Джеймс. А когда на него обернулись, указал на фреску.

Пастораль изменилась. Вокруг яблони — по бокам и внизу — сидело теперь трое, две женщины и мужчина, и поднятыми тонкими руками указывали на золотой плод в ее листве.

Ничего себе.

— Ой, — сказала Лили. — Но… как это? Ведь волшебные портреты стали писать намного позже, а тут…

— А тут у нас сказка, — хмыкнул Сириус. — Как заказывали. И золотое яблоко Гесперид в придачу. Оно что, тут где-то завалялось под кроватью?

Трое на фреске покачали головами. Тонкая, строгая темноволосая женщина в синем — явно неодобрительно. Мужчина — светловолосый и высокий — улыбаясь. Поднялись. И у мужчины, и у женщины в синем на поясе оказались мечи.

Яблоня поблекла до едва заметности, холмы потускнели. Плотненькая женщина в сером улыбнулась. Привстала на цыпочки, подняла руку, будто тянулась за чем-то…

— Лили! Она изображает тебя, — воскликнул Джеймс. — Наверняка же!

Женщина в сером пошатнулась и упала. Мужчина протянул руку, махнул палочкой — на холмы пролился дождь. Они зазеленели, поднялись извивистые травы, которые Сириус не мог опознать. Женщина в синем собрала их, растерла в ступке, высыпала в горшок, помешала…

— Зелье, — пробормотал Снейп.

…и прошла по всем холмам разбрасывая зелье как семена. На холмах появились деревья. И яблоня начала проступать все четче. Женщина в синем вернулась к ней, с мужчиной они встали по обеим ее сторонам, подняли руки.

Корни яблони сложились в слово «Vitae». Заклятие? Между корнями что-то белело.

Яблоне вернулись цвет и четкость. Мужчина сорвал яблоко, отрезал дольку, передал — вложил в рот? — женщине в сером, и та поднялась на ноги. И трое замерли рядом, будто разговаривали, для всех неслышно.

— По-моему, — осторожно сказал Сохатый, — нам только что дали инструкцию. Здесь нет других холмов кроме мертвого сада. Насколько я понял, нам предлагают его оживить.

— Нам предлагают вырастить невозможную яблоню, — сказал Снейп. — Прошла тысяча лет! Ты думаешь, там осталось хоть что-то живое?

— Не знаю. Но надо попробовать. Сначала нужно залить сад водой — наладить ирригацию? — а потом сварить какое-то зелье из того, что вырастет.

— Но у нас нет месяцев, чтобы ждать, пока оно вырастет!

— Мы же в сказке, Сев! — рассмеялась Эванс. — Тут все должно расти за ночь!

— А потом, — продолжил Джеймс, — нужно найти эту яблоню и наложить — или накладывать — на нее чары. И она даст плод.

Сириус бросил взгляд на фреску. Трое улыбались.

— Похоже, ты прав.

— Я знаю, где была яблоня, — вдруг сказал Снейп. — Там, где мы обедали. Там, где был крест, то ли кельтский, то ли саксонский.

Женщина в сером прижала руки к груди. Заулыбалась шире.

— Как их зовут, интересно, — пробормотал Сириус. — Как вас зовут?

Трое переглянулись и с одинаковыми улыбками покачали головами.

— Это же сказка, Сири, — мягко сказал Ремус. — По правилам мы должны сами догадаться.

— Ну хорошо! — хмыкнул Сириус. Шагнул к стене.

Показал на женщину в сером.

— Хельга.

Женщину в синем.

— Ровена.

И на мужчину.

— Годрик.

Они продолжали улыбаться безмятежно. Сложно спровоцировать рисунок.

Джеймс поднял брови.

— Ты уверен? Он ведь даже не рыжий!

— Не-а, — сказал Сириус. — Но у меня нет других вариантов. Кстати, у этой яблони в корнях — кубок, вы заметили?

Судя по лицам — не заметил никто.

— А он там есть! Значит — точно Хельга.

— Логика у тебя, Блэк…

— Древняя и родовая, — рассмеялся Сириус. — Ну что, пойдемте искать ирригацию?

Ирригационная система шла по всему саду, сверху вниз. Как в садах Семирамиды. Только вода приходила не из акведука, а из заклятого камня в форме змеи на самом верху. Вода сочилась до сих пор, по капле, и падала в пыль.

— Это легко починить, — заявил Поттер, осмотрев камень. — Но сначала — каналы и трубы.

На следующий день они разделились и шли по двое, чтобы побыстрее охватить как можно больше территории. Поттер с Люпиным, сам Северус с Блэком. Северус расчищал канал, иногда прокладывал заново. Блэк крепил стены, тропу, восстанавливал трубы, где они были.

Пыль и грязь засыпались в башмаки несмотря на обмотки из остатков мантии Люпина. Ходить было неприятно, постоянно что-то чесалось. Будет вода, можно будет хотя бы ноги помыть… а может, и не только ноги. От заклятия очищения его кожа уже шелушилась и шла пятнами. А волосы начали сечься.

Поттер и Блэк сразу же решили не возвращаться ночевать, Люпин согласился, и Северусу пришлось согласиться тоже. Действительно, если что-то случится, Лили-призрак их оповестит, так будет гораздо быстрее… Но он все равно волновался. И, увы, скучал по кровати.

Про ночевки на голой земле интересно только читать. А проживать — скучно, грязно и холодно, особенно после двух ночей в пусть жесткой, но постели.

Когда они ложились спать на второй день земельных забот, «Луна» на потолке все еще показывала первую четверть. Фаза не изменилась ничуть. Северус полюбовался на нее, подумал, что, если сильно постараться, можно представить, будто он лежит в «своей» комнате и смотрит на нарисованные луны под потолком, их рисовала явно одна и та же рука.

Хорошо, что здесь нет полнолуния…

К вечеру второго дня они завершили внешний круг и спустились ниже. До кровати идти было всего ничего — если по прямой. Ломая ноги и прыгая через уровни. Или умея летать. Северус летать, к сожалению, не умел.

На поздний обед устроились все вместе на одном из карнизов для явно больших деревьев. Доели сыр. Поели каши.

— Скоро ее нужно будет трансфигурировать, — сказал Блэк, — во что-нибудь более вкусное. Мясо, например. Или торт.

— Предпочитаю торт, — Поттер улыбнулся.

— Я тоже, — сказал Люпин, — интеллектуально. Но мясо, к сожалению… —

И осекся. Охнул. Схватился за голову. — Не… не может быть!

— Что?

— Рем, ты чего?

Тот застонал, обвил себя руками, упал, изогнулся и закричал. Северус вскочил. Глянул на небо. Ведь не может же быть, совсем никак не может быть, чтобы…

Из-за края потолка уже вышла совсем еще бледная, но совершенно полная «Луна».

— Черт…

Северус попятился по тропе. Он никогда не видел, как трансформируется оборотень. И не мог оторвать взгляда.

Вот сейчас — сейчас — исчезнет человек. Тварь поднимет желтые глаза и разорвет ему горло.

Все внутри сводило от ледяного страха, а двинуться сил не было.

— Беги! — закричал Блэк.

Смысл? Оборотень в два раза быстрее человека.

Северус поднял палочку. Ожидал, что рука будет трястись, но — нет. Палочка уверенно указывала прямо на оборотня. Вот только его заслонял Поттер. И Блэк.

— Я брошу Аваду, — сказал он и сам не узнал своего голоса. — Я… Иначе… Отойдите. Быстрее.

Пока крики еще человеческие. Пока мы еще живы. Главное, не видеть лица. Иначе он не сможет. Ну же!

— Сдурел?! — вскинулся Блэк. — Это же… Тьфу. Снейп, слушай. Не паникуй.

— Я совершенно спокоен.

— Я так и понял. Мы умеем его успокаивать. Мы — анимаги. Мы отвлечем. Но ты беги к Лили. Давай! Может, тут полнолуние — неделя! Чего встал?!

— Анимаги?..

— Ты драпать будешь или нет?! — заорал Блэк. За его спиной на твари уже выросла шерсть. А вместо Поттера на ноги поднимался олень.

Северус кивнул. И понесся — вниз. Напрямик — по крутому склону. Увидев краем глаза, что Блэка позади уже нет. А есть — Грим. Огромный черный пес.

…Анимаги.

Оборотень завыл, и мысли вылетели из головы. Остался только склон, с которого нельзя было сверзиться, нужно было скользить, цепляться руками, ногтями и не упасть. Если он сломает ногу, то помощи не будет кто знает сколько времени…

Где-то на склоне он потерял башмаки и к двери подбежал в остатках носков. Хорошо хоть палочку не упустил — и только потому, что зажал в зубах, испытанным способом.

Влетел внутрь, протянул к двери руку — и замер. Нельзя ее закрывать. Мало ли что. Вдруг… Вдруг.

— Что случилось?! — переполошилась Лили, когда он ввалился в ее спальню.

— Полнолуние, — выдохнул Северус. — Остальные… они анимаги. Сказали, его удержат. Наверное, да. Они же каждый месяц, в школе… Ох, черт, Лили.

Он плюхнулся на пол. По настоящему ему стало страшно только сейчас, его заколотило. А ведь еще ничего не закончилось.

Что, если полнолуние действительно — неделю? И почему?..

— Они удержат, — успокаивающе сказала Лили, — ты не волнуйся. Сев, не волнуйся, все нормально, они умеют.

— Ты знала, что они анимаги?!

— Мне Джеймс рассказал, — улыбнулась она. — По секрету.

Вот как… У них уже секреты? Раньше ее секреты были только с ним! А теперь — от него… И когда это началось?

Он вздохнул. Потом. Все потом.

— Почему полнолуние сейчас? Была же только первая четверть…

— Я не знаю, — огорченно сказала Лили.

А «Годрик» на фреске поманил его к себе.

Северус поднялся с трудом. Ногу, похоже, он все-таки ободрал. Саднило сильно. Придется использовать неприкосновенный запас заживляющего…

«Годрик» показал на дверь, на лестницу.

— Мне нужно идти к себе?

Кивок.

Ну, ладно… Зачем только? Отдыхать ведь нельзя, вдруг оборотень ворвется?

— Я с тобой!

Спасибо, Лили.

Когда Северус вошел в «солнечную» комнату, среди солнц стоял «Годрик» и показывал вверх. Мечом. Северус поднял глаза, поглядел непонимающе на ленту лунных фаз. Это же просто украшение. Чтобы красиво…

Между первой четвертью и полнолунием фреска осыпалась.

— То есть… Если я сейчас…. — Он поднял палочку, . — Если я сейчас ее сотру, то… то…

Северус кинул Режущее. Аккуратно: ему совсем не хотелось, чтобы обвалилось совсем все. И отрезал от полной луны половину.

— Луна изменилась! — воскликнула выглянувшая в окно Лили. — Она такая же, как здесь!

«Годрик» уже исчез со стены. Северус решил, что обязательно его поблагодарит и повернулся к следующему полнолунию. Всего под потолком их было три.

— Вот, — сказал он, закончив.— Уничтожил произведение искусства. Древнее.

— Древнее — это правда, — улыбнулась ему Лили, — но искусства? Это невероятная магия, но ведь сами рисунки совсем простые. По технике, не по магии!

Северус пожал плечами.

— А по-моему, красиво. Пойду поблагодарю «Годрика», он нас всех спас сегодня.

— Мне кажется, — сказала Лили, — без тебя тоже не обошлось.

Северус отмахнулся, но слышать это было приятно.

На фреске в комнате Лили были только «Годрик» и «Хельга», ему казалось, они разговаривают. «Годрик» кивнул в ответ на его благодарность, а «Хельга» воздела руки, будто в отчаянии.

— Что случилось? — испугался Северус.

Она указала на свои ноги, он глянул вниз, на свои, в дырявых — уже ажурных — грязных носках, пошевелил голыми пальцами и рассмеялся.

— Да ладно, пустяки. Придумаю что-нибудь.

«Хельга» покачала головой. Подняла платье — «Годрик», трагически изогнувшись, схватился за голову, — вытянула ногу, чтобы Северус мог разглядеть башмак. Добротный, будто из одного куска кожи сшитый, с деревянной привязанной подошвой.

— Да, — вздохнул Северус, — я бы от таких не отказался. У вас тут еще и склад одежды есть?

Склад инструментов — линеек, отвесов, компасов, шил и молотков — они уже нашли. Похоже, то была спальня «Ровены»: на незакрытой шкафами стене голубели горы Шотландии, и стоял трон женщины в синем, у его подножия лежал, свернувшись, белый змей. А поверх гор и поверх друг друга, прямо по фреске были процарапаны планы неизвестно чего. Комнат, лестниц. Блэку схемы что-то сказали, он тогда во время ужина молчал и черкал в дневнике-карте…

«Хельга» покачала головой. Достала из-за спины сумку — в точности такую же, как у Северуса, — и двумя движениями разъяла ее на лоскуты. Северус моргнул, не понимая.

— Она хочет тебя научить шить обувь! — воскликнула Лили. — Но это же, наверное, так сложно! Ты умеешь шить?

— Только носки штопать, — сказал Северус. — Но этим уже ничего не поможет. Обувь? Можно попробовать.

В конце концов, он ничего не теряет. Разве что сумку, но она и так почти пуста, припасы они съели, фонарь у Поттера, зелья на столе… А для остального мешок можно сделать из остатков мантии. До Хогвартса дотянет.

Он сел на пол. Призвал сумку. Пока та летела со склона сада, стянул носки и трансфигурировал один в ножницы, другой в шило. Иголку, нитки и нож он с собой брал, и если они не вывалились…

Не вывалились. Он вытащил одеяло, отбросил подальше, очистил сумку: она валялась в грязи, и по ней, похоже, ходили и бегали. Взялся на нож. Так, и как ее распарывать?.. Жаль будет, если кожи не хватит.

— Я тебе буду ассистировать, — сказала Лили и села рядом. — Полтергейст я или нет?

На два башмака у Северуса ушла почти вся ночь: раскроить, понять инструкцию, свернуть правильно, сшить и вывернуть — о, как неочевидно оказалось вывернуть нос башмака! — но он не жалел ничуть. Заснуть не получилось бы все равно, а работа его успокоила. И с Лили они смеялись и шутили совсем как раньше…

Когда за окном стало светлеть, он вынул палочку из-за уха, погасил Люмос. Надел новые башмаки и прошелся перед фреской. Оказалось удобно, и сами ботинки, и даже деревянные подошвы. Он так намучился их вырезая и привязывая, что ожидал всяческой подлости: и незамеченных шишек и неустойчивости. Всегда бы так обманываться.

«Хельга» улыбнулась ему, и все сапожные принадлежности вокруг нее исчезли. Лили захлопала в ладоши.

— А теперь ты спать?

— А теперь я работать, — сказал Северус. — Блэк же совершенно не умеет очищать каналы! Порушит еще что-нибудь!

— Порушить, — сказали от двери, — это запросто.

В комнату вошел Блэк, за ним Поттер. За их спинами Люпин смотрел в пол.

— Ты времени не терял, я вижу. Освоил новую профессию?

— Что нам, гениям, — фыркнул Северус. — Пустяк!

Он боялся встречи с Люпином, и не из-за него даже — из-за собственной паники, беспомощности, которая все мысли и все существо отравляла до того, что мутило и выворачивало, и хотелось бежать дальше и дальше, бежать от себя, все сделать, чтобы не чувствовать ее больше.

Похоже, этой ночью что-то изменилось. Сломалось, когда он не убежал, а поднял палочку и решился на Аваду. Он смотрел сейчас на Люпина и не испытывал совершенно, абсолютно ничего. Кроме интереса: какие вещи уцелели после вчерашнего?

— Это хорошо, что вы пришли, — сказал Северус. — Вы же не забыли и не разбили Горшок Каши? Жрать хочется, сил нет.

Если не врать себе, то Сириус в успех предприятия не верил. Они копались в земле-пыли, мертвой уже тысячелетие, и он не мог представить ее зеленеющей. Усилие требовалось такое же, чтобы вообразить драгоценную матушку улыбающейся и милой. Или Снейпа у себя в приятелях.

Хотя со Снейпом они, можно сказать, сработались. После «полнолуния» он раздражал Сириуса намного меньше. О причине Сириус не задумывался, меньше — и ладно. Хоть на человека стал похож. Ну, почти.

— Слушай, Снейп, ты чего-то за патлами видишь вообще? — спросил Сириус, когда они прервались и встали потянуться, размять плечи. На этой террасе заклятия разрушения не действовали, разгребать канал приходилось вручную.

— Вижу, — Снейп отбросил волосы с лица и нахмурился. — Тебе-то что?

— Да ничего. Я слышал, на востоке женщины лицо завешивают, и ты так же!

— Ну да, — фыркнул Снейп, — я тоже скрываю мою неземную красу от завистников!

Сириус хмыкнул.

— А если серьезно?

— Если серьезно, то я привык как-то. Я с детства так.

— Это не повод ничего не менять, — сказал Сириус. — Мало ли кто к чему с детства привык.

Снейп пожал плечами.

— Слушай, Блэк, раз уж мы вдруг говорим об интимном, у меня вопрос.

— Интимный? — поднял брови Сириус.

— Ага. Как вы стали анимагами?

— Ты не поверишь, Снейп! Книгу прочитали.

— Темномагическую из библиотеки Блэков?

— Это потом, — сказал Сириус. — А сначала Джеймс книжку притащил про четырех зверей-друзей, и мы решили, что это будет здорово, ну и стали искать, как осуществить. Тебе зачем?

— Я тоже хочу, — сказал Снейп. — Это сложно?

— Это раздел высшей трансфигурации, — сказал Сириус. — Я бы не сказал, что запредельно сложно, но непросто.

Снейп поморщился разочарованно. Да, с твоим уровнем, может и запредельно…

Тему Снейп больше не поднимал.

* * *

Через два дня они завершили последний круг по саду.

— Ну что, — сказал им вечером Сохатый, — завтра пустим воду!

Потрогал лоб Эванс. Той, насколько видел Сириус, хуже пока не было, охлаждающие жар чары работали неплохо, но она явно слабела. А призрак Эванс становился, напротив, четче и сильнее. Если сад не оживет или оживет недостаточно быстро, они могут и не успеть ее вытащить.

В то, что их найдет хоть кто-то, Сириус уже давно не верил.

«Если не сработает, — подумал он, глядя на фреску и троицу на ней, — то я вас собью со стены собственноручно. Даже если вы на самом деле Основатели!»

* * *

Он не верил, что сработает, и все же, оказывается, ждал чуда. Потому что иначе не почувствовал бы разочарования настолько остро, когда вода полилась из зева змея в новый желоб — и ничего не случилось. Ни немедленно, ни через час, ни через два.

— Сад очень большой, — сказал Сохатый хмуро. — Огромный просто. Вода еще не везде дошла. Надо подождать.

— Конечно, — согласился Ремус.

Сириус кивнул через силу. Снейп молчал. Глядел вниз мрачно.

— Может быть, завтра… — сказала Лили.

Но и на следующий день сад оставался пустым и мертвым. Вода только журчала — толку-то от нее.

На фреске трое улыбались им и не двигались. Сириус поднял было палочку, но передумал. Смысл — мстить картинкам? Может быть, они правильно показали, но спустя тысячу лет все просто умерло. Как бы его ни консервировали. Сад был живым слишком давно. Слишком.

— Нужно разведать выход, — сказал Сириус вечером очередного пустого дня. — По-настоящему разведать, уйти дальше.

Путь, который они пока отыскали, вел вниз. Сириус с Джеймсом шли по нему час, дошли до первой комнаты и повернули назад. Из нее было три выхода, идти вдвоем они поостереглись.

— Нет, — сказал Джеймс, — вдвоем — слишком опасно, мы можем не вернуться. Что, если там дальше за нами закроется дверь?

— Нужно уходить, — заявил Снейп. — Забирать Лили и идти к выходу. Сколько можно ждать?

Трое на фреске качали головами. Сириус поморщился. «Что стоят ваши советы? Мы вам поверили, и сколько времени потеряли!»

Джеймс покосился на них.

— Лили, а ты что думаешь?

— Я не знаю точно, — ответила она, опустив голову, — но мне кажется, время выходит. Я уже кружку могу легко поднять…

Сохатый помолчал. Вздохнул.

— Еще день, — сказал он. — Ждем еще один день, все равно же нужно собраться, носилки для Лили сделать, и руками, чтобы зоны без магии их не развеяли. Все согласны?

— Ее можно нести на руках, — помотал головой Снейп. — Ты же ее слышал! Надо уходить завтра же.

Ремус посмотрел на фреску, на Джеймса.

— Еще день, — сказал он. — Я согласен.

Джеймс перевел взгляд на Сириуса. Тот задумался.

Дать этим, с фрески, шанс или нет? Довериться или нет? Поверить в глупое чудо?

— Ладно, — сказал Сириус, — еще день.

Снейп зашипел, вскочил и выбежал прочь.

А к вечеру следующего дня, когда носилки для Эванс были уже почти доделаны, воздух изменился. Ушли сухость и пыль. Запахло свежестью. Запахло... травой?

Нет, сад не зазеленел весь. Травы взошли лишь на нескольких террасах, и совсем рядом от входа поднялись белые большие цветы. Но представить его полностью живым стало совсем просто.

— Теперь твоя очередь, Снейп, — сказал Джеймс.

Эванс смотрела на Сохатого восторженно, а Снейп на них — хмуро. Он что, радоваться совершенно не умеет? Здесь же пришла весна! Если бы он не опасался помять нужное растение, Сириус уже бы давно носился по саду Бродягой и валялся в траве.

— Найдите мне котел, — проговорил Снейп, все так же хмуро. — Где я буду это зелье варить?

— Найдем! — сказал Сириус. — Ты хоть знаешь, что делать?

— Разберусь, — отмахнулся Снейп. Взял мешок и ушел в сад один.

Сириус поколебался, но махнул рукой, превратился и побежал следом. Хочет дуться непонятно на что — пускай. Но одному все равно опасно.

Да и поноситься по саду слишком хотелось.

* * *

Зелье Снейп варил в комнате, названной ими при обследовании «кухней»: посредине было место для очага, у одной стены каменная мойка, другой — большой стол. Рецепт с точки зрения Сириуса выглядел странно: все растения нашинковать одинаково, растереть в однородную массу и добавить в котел, в их случае — керамический большой горшок.

Растений была гора, к нарезке Снейп привлек Сириуса и Ремуса, попытался и Джеймса, но ножей не хватило.

— И что это будет? — спросил Сириус, разгибаясь наконец. На аккуратные зеленые кучки даже посмотреть было приятно. — И зачем его столько?

— На весь сад, — ответил Снейп. — Это простейший и самый легендарный вариант Оживляющего.

— Легендарный?

— Да. Его теперь нельзя сварить. Этих трав снаружи больше нигде нет, не растут. Вымерли. А здесь…

Сириус присвистнул.

— Семена возьми! Восстановим.

Снейп оторвался от помешивания зелья и поглядел на него как на идиота.

— Сам как-то догадался.

— Тебе помочь? — спросил Ремус. — С варкой? Работы слишком много, ты же всю ночь сидеть будешь.

— Очаг все равно один, — пожал плечами Снейп. — Ну, посижу ночь, ничего страшного. Завтра высплюсь, пока вы сад удобрять будете.

Утром у выхода стояли четыре больших закрытых горшка. Их предстояло равномерно распределить по саду, чтобы каждой террасе досталось хотя бы немного. Сириус попытался было воспротивиться.

— Мы же знаем, где яблоня. Удобрим там, зачем весь сад прочесывать?

— В инструкции было про весь, — покачал головой Джеймс. — Мало ли, вдруг яблоня будет неправильная, если ничего больше не вырастет?

«Это запросто», — подумал Сириус.

Втроем они не управились бы и к «ночи», но Эванс решила помочь. «Должна же быть хоть какая-то польза от того, что мне хуже», — заявила она, и вчетвером пошло много быстрее. Удобно, когда напарник умеет летать, ничего не скажешь.

* * *

Утром склоны и террасы покрывал лес. А на помеченном месте — там, где лежал саксонский крест, — проклюнулся росток.

Проснувшись намного позже рассвета Северус нашел комнаты пустыми. На фреске трое играли с белым змеем «Ровены», змей ластился к «Годрику», тот чесал его под челюстью. Северуса заметила «Хельга» и в ответ на его «А где все?» указала на яблоню.

— И что они там все делают? — пробормотал Северус раздраженно. Он хорошо выспался, но завтрак не трансфигурированной кашей подпортил ему настроение. Могли бы и оставить что-нибудь повкуснее. — Поттер — понятно, но остальные?

Когда он добрался до нужной террасы сквозь заросли, то выяснилось, что остальные наблюдали как Поттер и Люпин, неестественно изогнувшись, поют яблоне «Витае».

— Вы же понимаете, — сказал Северус, насладившись зрелищем вдосталь, — что совершенно необязательно копировать позы? Фреска же плоская, и рисовали ее в десятом веке, у них тела почти условные!

— А кто его знает, — ответил Блэк. — Что, если обязательно? Хочешь рискнуть?

Рисковать Северус не хотел. Он посидел немного, посмотрел, как меняются поющие, но Лили разговаривала с ним невпопад, волновалась, наверное, а болтать с Блэком, Люпиным, Поттером?.. О чем?

Чуть после полудня, когда дневное «солнце» сменилось на вечернее, он вернулся назад. Прошел по пустым комнатам осматриваясь. Скоро они уйдут и больше не вернутся. Хотелось запомнить. Вдруг они действительно жили в покоях Основателей? Конечно, вряд ли… Про комнату Слизерина ходили слухи, говорили, что там — чудовище. Наверняка и у остальных Основателей в комнатах было скрыто что-то особенное. Эти же спальни казались ему слишком простыми и слишком пустыми. Да и если предположить, что Ровена и Хельга могли жить в «своих» комнатах, то воин Годрик — в комнате с солнцами? Комнате, управляющей садом? Непохоже на рыцаря Годрика, что ему до сада, ему бы мечом махать!

И кто нарисовал фрески? И когда? Наверное позже, вряд ли Основатели хотели каждый день смотреть на себя. Это если допустить, что на фреске действительно они. Северус в этом сомневался: «Ровену» никогда не изображали с оружием и тем более со змеем. «Годрик» — хоть и с мечом — не выглядел могучим рыцарем, да и рыжим не был. «Хельга» более всего походила на Хельгу, но почему на ее фреске была нарисована церковь? Да и яблоня… Кубок Хельга сделала сама, а не нашла под корнями, если он правильно понял смысл картины. Скорее всего, это аллегории. Но он представить не мог аллегории чего именно. Да еще и каждая со своим характером. Какие характеры у аллегорий?..

Он вернулся в спальню Лили, сел рядом с ней, взял за руку.

Уже скоро. Совсем скоро. Все будет хорошо. Ведь будет же?..

Мародеры не возвращались, Лили тоже. Конечно, ей интереснее смотреть на заклинание яблони, чем разговаривать тут с ним!

Северус вздохнул. Вещи они собрали еще позавчера, да и имелось тех вещей не слишком много. Заняться было совершенно нечем, и он прикидывал, можно ли лечь рядом с Лили и поспать немного, или она оторвет ему голову, когда раздался топот.

В комнату влетела смеющаяся Лили.

— Оно выросло! Ты представляешь, Сев, выросло! Золотое! Большое! А пахнет!

Поттер вошел, держа яблоко на ладони перед собой, и Северус охнул. Выглядело оно обычным золотистым яблоком, но пахло — весной, радостью, глубоким прозрачным небом и тополиными молодыми листьями. От одного запаха хотелось улыбаться. И только теперь Северус наконец поверил — получилось. Все на самом деле будет хорошо. Лили сейчас очнется. Выздоровеет. И они…

Поттер отрезал ломтик яблока и вложил его в рот Лили на постели. Лили-призрак вздрогнула.

— Как стра…

И исчезла.

А Лили на постели открыла глаза. Северус улыбнулся ей. Она проморгалась, обвела их взглядом.

— Холодно! Заклятие снимите, бестолочи!

— Прости, Лил, сейчас, — зачастил Поттер. — Вот. Лучше?

— Ага.

Она улыбнулась, ухватила Поттера за руку, села. Поцеловала его в щеку и обняла.

— Спасибо…

Северус сглотнул. Сумел не скривиться. Сумел улыбнуться, когда она обняла и его тоже. «Тоже». Вторым.

— Ты, наверное, страшно голодная, — сказал Блэк. — Хочешь каши?

— Бродяга, ты чудовищно неромантичен, — воскликнул Поттер. — Испортить такой момент!

— Почему испортить? — рассмеялась Лили. — Сириус прав. Я страшно, ужасно, жутко хочу каши! И пить. И ванну, но это подождет.

— До завтра подождет, — заявил Поттер. — Завтра мы пойдем искать наши ванны!

— Ты мой герой! — улыбнулась Лили.

Северус отвернулся.

Он сомневался, что Лили сможет ходить так скоро, не то, что отправиться в поход на следующий день, но ошибся. Она съела еще две дольки и сказала, что готова танцевать или очень быстро бежать — желательно домой, а не от чудовища, но можно и от чудовища. Остаток яблока поделили между ними четырьмя.

Яблоко было душистое, сладкое с кислинкой. Никакого особого эффекта Северус не заметил. Вот только усталость делать куда-то. И ноги перестали болеть. И все синяки и царапины. И вчерашний ожог.

— Панацея, — пробормотал он.

* * *

Когда они уходили, то сложно было повернуться спиной к саду. Закрыть дверь.

— Я надеюсь, — сказала Лили, — он не засохнет вновь. Не погибнет. Мы же его не законсервировали как надо!

— Мы же не знаем, как надо, — сказал Северус.

Он старался идти рядом с ней, но Поттер мешал. Оттеснял. И в чужой разговор вмешался:

— Ты не волнуйся, Лили, с чего бы саду погибать? Вода есть, солнце — тоже. Даже луна! И мы все расскажем снаружи, может сюда придут и будут его поддерживать. Там же столько всего растет!

Северус молчал. Слушал, как они болтают.

Можно подумать, Поттер спасал ее один. Можно подумать, Северуса тут и вовсе нет!

— Ты чего смурной? — спросил его Блэк. — Скоро же выйдем!

— Во-первых, не факт, — ответил Северус. — А во-вторых, ты представляешь, сколько заданий, эссе и зачетов мы пропустили? И как мы будем это разгребать?

Блэк хмыкнул.

— Ну, по крайней мере, в истории магии мы точно всех переплюнем! И в трансфигурации каши во что угодно! Это ведь наверняка есть в заданиях СОВ, жизненно важные ведь навыки!

— Наверняка, — фыркнул Северус.

Коридоры казались привычны, комнаты — тоже. Даже ловушки. Ямы в темной комнате они прошли почти не останавливаясь. А вот лабиринт из решеток Северуса удивил. Дверь с другой стороны видна была прекрасно, но путь до нее оказался извилист.

Они кружили по комнате, а до двери было все так же далеко.

— Он перестраивается, — сказал Блэк. — Совершенно точно. Я все записываю.

— И толку? — спросил Северус.

— Покажи им, Сириус, — сказал Люпин с улыбкой. — Давай, хвастай! Самое время!

Блэк пролистнул тетрадку-карту, провел над ней палочкой, и в воздухе возник лабиринт. Многоуровневый. Подсвеченный зеленым уровень на их глазах изменился, части-блоки опустились — поднялись с уровней рядом, и все сдвинулось, перестроилось.

«Игра “15”, — подумал Северус, — только трехмерная…»

Блэк много черкал в дневнике, но Северусу и в голову не приходило, что он сможет сделать что-то настолько сложное.

— Налево! — провозгласил Блэк и протиснулся вперед.

— Это карта? — удивился Поттер. — Ну ты даешь.

— Это всем картам карта! — заявил Блэк. — Я понял наконец-то, как учесть перемещения комнат, эта ловушка — частный случай! Сейчас выйдем. Карта — великая сила!

Следующие минуты они следовали командам, все быстрее и быстрее.

— Загнать нас пытается, — зарычал Блэк. — Вот фиг тебе!

Загнать? Куда?

Северус огляделся на бегу. Никакой опасности видно не было. Ни зверей, ни чудовищ, ни ловушек. Лили впереди споткнулась, и Поттер вместе с ней. Ее подхватил на руки Люпин. Северус обогнал Поттера.

— Еще быстрее! — закричал Блэк. — Совсем немного!

Дверь была совсем близко. Рядом. Вот!

Они влетели в коридор — сзади разочарованно зашумело, но Северус не обернулся посмотреть, что же именно, — пробежали пять шагов по инерции и Люмосы погасли.

Поттер сзади вскрикнул — и Северус развернулся, вместе с державшим фонарь Блэком. Луч выхватил Поттера, качающуюся плиту, темноту под ней. Северус только что там пробежал сам. Она передвигается? Преследовала? Это сюда нас загоняли?! Если кинуться — он, наверное, сорвется и сам. Если нет…

Если нет — Поттер упадет и исчезнет. Не отберет Лили. Не…

Если — упадет. Как Уайт.

Северус прыгнул вперед, но плита под ногами Поттера перевернулась — и он исчез. Мраморный рот сомкнулся. Стукнул сыто.

Зажглись Люмосы. Северус ударил кулаком по полу. Он же передумал. Передумал!

— Ты замешкался, — в голосе Люпина, совсем рядом, послышалось рычание. — Как ты мог? Из-за тебя он упал! Чего ты ждал?!

— Джеймс?!

Северус встал. Повернулся. Люпин тяжело дышал. Он прыгнул тоже. С Лили на руках. Не успел. Лили плакала. Смотрела потрясенно, неверяще.

— Ох, Джеймс, нет, пожалуйста…

Блэк оказался перед ним. Больно ухватил за плечи. Встряхнул.

— Как ты мог?! Я думал, ты человек, а ты! Трус!

Северус помотал головой оглушенно.

— Я не хотел. Я передумал, я же прыгнул, я не успел, я не хотел…

— Передумал?!

— С-сев? Что значит…

Северус отступил назад.

— Я тебя люблю. Люблю! Всегда! Всю жизнь! А он... Он… тебя отбирает. Я…

— Я не вещь, — голос у Лили был мертвый, — чтобы меня отбирать. Ты… Это не любовь. Это… даже знать не хочу. И тебя знать не хочу.

— Я просто не успел! — крикнул Северус, отступая еще. — Я же прыгнул!

— Если бы ты не прыгнул, — прорычал Блэк, — да я бы тебя тут положил. В дыру кинул. Сам. Что ты за дрянь, Сопливус, ты ногтя Джеймса не стоишь!

Он закрыл лицо ладонью и отвернулся. Люпин положил руку ему на плечо. К Северусу подошла Лили. Толкнула в грудь.

— Ты… ты — трус. Знать тебя не хочу. Никогда больше. А его, — она сухо всхлипнула, — его я люблю. Люблю. И никогда не забуду. А тебя… видеть тебя не хочу!

И захлопнула дверь коридора перед его носом.

Сцену у двери Сириус видел мутно. И едва слышал. Мир пришел в фокус, только когда Эванс захлопнула дверь. И распахнула ее тут же, но, разумеется, за ней была совсем другая комната.

— Ох, — Эванс схватилась за голову. — Что я наделала. Я его убила. Я…

— Ты сделала, что хотела, — глухо сказал Ремус. — И он. Тоже сделал, что хотел.

«Я же знал, ему нельзя доверять», — мог бы сказать Сириус. Но не сказал. Ничего он не знал.

— Я не хотела, — прошептала Эванс. — Он же не убивал. Он правда прыгнул. Я не хотела, чтобы еще и он… Так разозлилась. Что же теперь делать?

Да. Что же теперь делать — без Джеймса? Совсем без Джеймса? Насовсем?

— Найдем Сопливуса, — сказал Сириус. — Потом… потом найдем Джеймса. А потом пойдем домой.

«А потом я сдохну».

Эванс закрыла дверь. Открыла. Коридор. Закрыла-открыла. Зал с черными закопченными балками, с очагом в центре. Закрыла-открыла…

— Это я во всем виновата, — всхлипнула она. — Это я…

— Эванс, — сказал Сириус, — виноваться про себя. Я не буду тебя утешать. И говорить, что не ты. Мне — пофиг. Сейчас — совсем. Занимайся дверью, пока Сопливус там еще стоит.

— Да. Конечно.

— Не плачь, — сказал Ремус. — И ты не плачь, Бродяга. Джей… он еще жив. Он жив. Пока мы не нашли доказательств обратного. Мы должны верить, что он жив.

Да. Пока мы не нашли его. Пока не увидели тело. Он — живой. У него была палочка. Он мог затормозить. Спастись.

«Бред, — чуть не сказал Сириус. — Только чудом!» Но удержался. Не произнес. И решил — Ремус прав. Прав совершенно. Он не верил в чудо, но они же восстановили сад из пыли и пробовали панацею. Чудеса — бывают. Бывают!

Пусть будет чудо. Пусть. Ну пожалуйста.

— Это ведь здесь? — нерешительно спросила Эванс спустя долгое молчание.

Он вынырнул из воспоминаний о Сохатом, отделился от стены, посмотрел через ее плечо.

Да, за дверью лежал определенно лабиринт с решетками. Но никакого Снейпа там не было.

Северус долго смотрел на захлопнувшуюся дверь.

Лили… Лили выбросила его. Любит не его. И не захочет больше видеть. И ничего между ними никогда… Даже если он выйдет отсюда. Никогда.

А он только что убил человека.

Джеймс спас ему жизнь. И помог. И относился теперь… как Северусу всегда хотелось. Нормально. Как к равному. А он… Что с ним такое, что в нем настолько прогнило, что он колебался, что он вообще колебался?! Вытащил бы, вышли бы, а там можно и в зуб, и дуэль за Лили, что угодно можно было… Как он мог даже на мгновение пожелать Поттеру настоящей, чудовищной смерти?

«Ну, — подумал Северус, — теперь я тут сдохну. И правильно. Хоть и обидно…»

Но нужно же что-то сделать. Правильное, настоящее. Умирать гнилым трусом не хотелось совсем.

Он повернулся к двери спиной. Посмотрел на решетки впереди, на такие надежные плиты. Вынул веревку, привязал к поясу. Обернул вокруг локтя. Вынул нож из мешка, заткнул за пояс. Сбросил мешок на пол. Покрепче сжал палочку, шагнул вперед.

— Ты голодное? — спросил он. — Как насчет сожрать и меня тоже, а? Я даже сопротивляться не буду.

«Буду, но не так, как ты думаешь. Если вообще думаешь.»

Больше всего он опасался, что ловушка не поймет, и как и где тогда искать Джеймса — непонятно. Оставить же его лежать там, внизу, как Уайта… Нет. Нужно попытаться вытащить тело. Или хотя бы там сжечь. Так будет правильно.

Плиту-ловушку он увидел заранее. Она единственная среди еле заметного изменения пола, похожего на рябь на сером озере, двигалась прямо к нему. И когда переместилась ему под ноги, он отпрыгнул и бросил на нее самые сильные Тиски, какие смог из себя выжать. Плита встала косо и замерла дрожа.

К нему двинулись решетки — быстрее, чем он рассчитывал. Теперь скорее, пока ловушка не очухалась, не отключила магию, не отрезала его от Джеймса…

Дырка в плите вышла на удивление легко. Отлично. Он встал на край провала, трансфигурировал конец веревки в большую иглу, вдел в дырку и превратил в каменный узел. А теперь…

Внизу была тьма. Северус вздохнул, сел на край провала и протиснулся в щель. Лопнули Тиски, плита повернулась — и едва не придавила ему пальцы. Он рухнул в провал — в первое мгновение подумав, что магия вверху схлопнулась и веревка проскользнула в дыру, но тут его резко дернуло вверх, тонкая веревка врезалась в плечо и в локоть, похоже, распорола ладонь.

Северус заорал, но палочку таки не выпустил.

— Люмос!

Сработало. Сработало! Свет оказался очень слаб, но… магия действовала!

Он висел в узком каменном провале, похожем на глотку. А внизу… Он прищурился. Внизу блестело. Вода? Неужели, вода?

И — никаких пик. Никакого Джеймса с развороченной спиной.

Северус перевел дух. Самое страшное он не увидел. Даже если Джеймс… Но здесь действует магия. Он мог… остаться жив. Мог. Ведь мог же?!

— Поттер!

Тишина.

Даже если он жив, то наверняка без сознания. С такой высоты падать даже на воду… Даже с магией. Ее еще надо успеть применить.

Северус сжал зубы и начал стравливать веревку. Нужно было обвязать руки: нейлон резал его, как нож. Странно, но особенной боли Северус уже не чувствовал. Как бумагой порезаться. Сто раз подряд. Ничего страшного.

До воды еще оставалось футов двадцать, когда натяжение ослабло — магия вверху схлопнулась-таки, — и воздух ударил Северуса в лицо. Он едва успел положить на себя Легкое Падение, хоть и готовился, и ожидал…

Вода ударила его в пятки, схватила и утянула вниз. Он зажмурился, сдержал дыхание. Не выпустил палочку. Ничего не выпустил. Оттолкнулся от дна как мог сильно, рванул вверх.

Повезло — не очень глубоко… Но с полной высоты, без подготовки… он бы расшибся наверняка. Вынырнул, отплевываясь от затхлой воды, работая ногами изо всех сил. Поднял руку, так, чтобы кончик палочки выступал из воды. Огляделся.

Он упал в круглый бассейн, обрамленный скульптурами. Вроде бы змеи — или драконы? Василиски? Держат добычу?

Позади в воде он ощутил шевеление. Вздохнул судорожно и, не разворачиваясь, махнул палочкой вниз и назад, на ощущение движения.

— Сектумсемпра!

Его развернуло в воде, что-то большое дернулось, Северуса качнуло к борту — он уцепился за скульптуру, надеясь, что она не оживет и не решит его сожрать, — и все стихло. Сглотнул, засветил Люмос. Посмотрел на воду. Красная. И белая туша змеи висела в ней кверху брюхом.

Его действительно пытались сожрать. Вот черт. А он так надеялся, что обойдется без чудовищ.

— Снейп, — прошелестел совсем рядом шепот Поттера, — слезь с моей руки, а?

Северус чуть не свалился от неожиданности, дернулся влево, поднял палочку повыше.

Поттера держала каменная змея, обвившись кольцами вокруг тела. Кисти раскинутых рук и затылок уже наполовину погрузились в камень. Из рассеченной щеки сочилась кровь, а половина лица чернела гематомой.

Поттер смотрел на него. Губы едва дрожали, пытались сложиться в улыбку.

— Лихо ты ее. А я палочку… выронил. Упал почти плашмя. Больно — жуть…

Живой. Северус едва не рассмеялся. Живой! Теперь все будет хорошо. Все — будет.

— Я подготовился, — сказал он. — У тебя времени не было. Из-за меня. Ничего. Сейчас вылезем, не бойся!

— Как? Эту — ничего не берет. Я пробовал. Даже Редукто.

— Сдурел? Себя, что ли, взорвать хотел?!

— Да пофиг уже. Хоть бы не в камень. Но не сработало.

— Но с палочкой…

Режущее на змее не сработало тоже.

«Ты дурак, Снейп, — подумал Северус, — он же и сам уже частью камень. Как его вытащить? Как?»

— Надо, чтобы она тебя отпустила сама. Должно же быть какое-то условие!

— Хозяин, наверное, мог… потребовать. Или на змеином языке… как Слизерин… Ты — говоришь со змеями?

Северус помотал головой.

— В сказках, — сказал он, — всегда есть условие. Ну всегда же можно освободить!..

Джеймс таки улыбнулся.

— Это… если бы ты был мне… невестой! Так — в сказках.

Северус сплюнул. Стукнул по змеиной голове рукоятью ножа.

— Ты! Выпусти его! Я за ним пришел! Я… — Он вспомнил кое-что еще, легендарное. Вдруг… — Возьми меня взамен!

— Сдурел?!

Змея, казалось, стала объемнее. Реальнее. Прислушалась? Но колец не отпустила.

Джеймс посмотрел на Северуса ошарашенно.

— Она шевельнулась, — прошептал он.

— Это правильное направление, — сказал Северус. — Нужно что-то еще. В сказках — невеста, да?

— Или сестра. Ну, кто-то близкий…

Или — брат.

— Поттер, — сказал Северус, — ругайся потом, ладно? А сейчас — повтори за мной.

И прижал разрезанную веревкой руку к порезу на щеке Джеймса. Правильный ритуал, с проходом под тремя пластами дерна, здесь не провести, может, так сработает. Идея-то та же..

Джеймс глянул недоуменно, открыл было рот.

— Я, Северус Тобиас Снейп, — сказал Северус на корявой своей латыни, чтобы звучало более внушительно, — называю тебя Джеймс Поттер моим кровным братом. У нас одна кровь, отныне и навсегда.

Джеймс моргнул. Но повторил. И добавил уже по-английски:

— Ты сдурел. Такого ритуала нет. Не сработает.

— Сейчас проверим. Когда она тебя отпустит, хватай нож и бей ее. Палочку она мне наверняка выбьет. В общем, что не выбьет — то и хватай.

— Ага.

— Эй, змея, — сказал Северус, — отпусти моего брата. Возьми меня.

И змея развернула белые кольца. Джеймс рухнул в воду, а Северуса будто скрутило стальным тросом. Хвост змеи вывернул ему правую руку, палочка вывалилась из пальцев. Он попытался ударить гадину ножом, но лезвие соскользнуло с белой чешуи.

Северуса приложило спиной о каменный борт. Затылком впечатало в камень. Он выпустил оружие, в глазах потемнело — и вдруг кольца ослабли, и руки окатило теплым. Он помотал головой. Проморгался.

Джеймс — весь в крови — светил ему в лицо Люмосом. Держал его за плечо. Рядом, на бортике, лежал окровавленный нож.

— Сработало, — прокашлял Северус. — Охренеть.

— Не то слово, — Джеймс хрипло рассмеялся. — Давай вылезать.

— Давай. Лезь сначала ты. Она мне, похоже, кисть свернула, гадина…

Джеймс выбрался из воды, втянул Северуса на каменные плиты. Северус осторожно сел. Болело совершенно все. Но боль казалась абсолютно не важной. Хотелось расхохотаться и пройтись колесом. Неважно, что он понятия не имел, как это делать. Хотелось.

— Черт, — сказал он. — Мы живые. Мы вылезли.

— И искупались в змеиной крови, — Джеймс потряс головой. — Ты как думаешь, мы теперь знаем их язык?

Северус поежился.

— Не хочу проверять. Пойдем отсюда?

— Пойдем. Вот только куда?.. А где остальные, Северус?

— Не знаю, — сказал тот, поднимаясь на ноги. — Я все расскажу. По пути. Пошли их искать. Вдруг нас теперь выведет куда надо?

«Мы же выполнили условие, — подумал он. — Прошли испытание. Верно, Лабиринт? Мы же выдержали. Мы сделали невозможное. Отпусти нас. Всех».

Они проковыляли два коридора, держась друг за друга, и поворот вынес их к большой резной двери. И столкнул лоб в лоб с Сириусом, уткнувшимся в карту, заплаканной Лили и хмурым Ремусом.

Они замерли.

— Джей?..

— Сохатый?

— Джеймс Поттер! Ты — полный идиот! Я так тебя люблю!

Северус привалился к стене и засмеялся.

Сначала он обнял Сохатого. Крепко. И отпустил только тогда, когда Ремус начал покашливать, а Эванс заявила: «Не задерживай очередь, Блэк!»

А потом он врезал Снейпу. Но несильно. Левой.

— Спасибо, Блэк, — сказал на это Снейп. — Теперь у меня с двух сторон синяки. Симметрия соблюдена.

— Всегда пожалуйста.

— Не бей моего брата, — сказал Сохатый, — он меня вытащил и сам чуть не сдох.

— Брата?!

Получив разъяснения, Сириус только головой покачал. И сам удивился облегчению. Все-таки Снейп оказался человеком. И почему-то его этот факт сильно обрадовал.

— Ну как, Снейп, менять фамилию будешь? — спросил он. — Раз уж ты теперь Поттер?

— Я думаю, — сказал Снейп, промакивая порезы заживляющим, — что мы остановимся на двойной фамилии. Так современнее. Правда, Джеймс?

Сохатый заржал.

* * *

Они провели перед большой и явно важной дверью около часа. Перевязали раненых. Посидели. Пока не перестало трясти. Пока стало возможно разговаривать более-менее нормально. Спокойно.

— Вы как думаете, — спросил Сириус, — за дверью — выход?

— Ну, наверное, — сказал Джеймс. — Честно говоря, я устал. Боюсь, я немного обижусь на Лабиринт, если выхода за ней не будет.

— Страшная угроза, — хмыкнул Снейп. — А я думаю, за дверью то, зачем нас тут водило.

— Ты полагаешь в этом был смысл? — спросил Ремус.

— Ну да. В лабиринтах обычно всегда есть какой-то смысл. Если бы не было, нас бы кружило до сих пор, мы же разделились, могли никогда не найтись.

— Я знал, куда шел, — возразил Сириус. — Мы поняли, что ты полез вниз, и решили так же — но другим путем. Ловушка на нас не позарилась. Ты ее испугал, похоже.

— Дырки — это неприятно кому угодно, — хмыкнул Снейп. — А мой мешок вы нашли?

— Нет, — отозвалась Эванс из объятий Джеймса. — Ты его оставил? Как жалко! Там же семена были?

— Ну да. Но — ладно. Я что говорю, Блэк. Хорошо, ты шел по карте. Но она же неполная, верно? Вас могло водить сколько угодно. А вывело на нас.

— Или нас на них, — сказал Сохатый.

— Нас всех — сюда вывело, — сказал Ремус. — Да, я понимаю, что ты имеешь в виду, Северус. Там — последнее задание. Настоящее.

— Угу.

Сириус поднялся на ноги.

— Ну тогда пойдемте, что ли? Чего тянуть?

Он ожидал увидеть что угодно, любые залы, провалы и коридоры, но не то, что увидел. За дверью оказалась церковь.

* * *

Небольшая. Романского типа, с арками. Маленьким алтарем в конце нефа, даже не приподнятым. С полностью расписанными стенами.

— Ох, — сказала Лили.

Сириус согласился. Да, действительно — впечатляло. Но в росписи что-то было неправильно. Над алтарем все было верно — крест, какие-то святые с головами на золотых тарелках, а вот на стенах…

— Это история Основателей, — сказал Джеймс ошарашенно, показал влево от Сириуса. — Вы посмотрите только. Встреча. Битва какая-то и подписи: Салазар и Годрик!.. А Салазар…

— Это наш «Годрик» — сказал Снейп. — Светловолосый, высокий…

Сириус шагнул ближе. На стене двое юношей пожимали друг другу руки на поле битвы. «Слзр» гласила подпись над головой знакомой, светловолосой фигуры. «Гдрк» же был темноволос и гораздо ниже.

— «Анно Домини 937», — прочитал Сириус. — Это же битва при Брунанбурге! Саксы против викингов. Точно, вон король Этельстан. И что было дальше?

Дальше, судя по фреске, Годрик и Салазар путешествовали. Охотились на чудовищ. Встретили Хельгу — у церкви, в Уэльсе…

— Куда это она указывает?

— Смотри, — сказала Лили, — белый змей украл ребенка. И здесь Ровена… Ребенка Ровены?!

— Наверное… Она здесь с мечом. Идет за чудовищем…

Линия Ровены пересеклась с линией Годрика и Салазара, они окружили логово Змея, выманили его, но убила его Ровена. Мечом. И ее окатила кровь.

— Она умела говорить с животными, — сказала Лили, показывая на Ровену, окруженную птицами. — Прямо по легенде…

Сириус прошел дальше, скользя взглядом по фреске.

Основатели разделились, вновь встретились (АД 973, коронация Эдгара) и...

— Это что?

— Разрушение школы Мерлина в Корнуэлле, — сказал Джеймс, всмотревшись. — Салазару, похоже, было видение. Видишь, иначе нарисовано. Нашествие викингов…

— И они решили основать Хогвартс.

— Поэтому Хогвартс и замок, — воскликнула Лили. — Вот поэтому! Чтобы защититься от набегов!

Постройка замка нарисована была любовно, в деталях. А потом….

— Вот, настоящее разрушение школы Мерлина. И Салазар с Годриком поругались. Из-за чего?

Неясно. Но правым художник считал Салазара. Он был нарисован красиво, а Годрик — изломано, коряво. И — Салазар отправился в Корнуэлл.

— Он спасал магов, — пробормотал Сириус.

— И погиб в бою.

Потом умерла Хельга. И Ровена после странной запутанной истории. У самого алтаря Сириус замер, не веря глазам.

— «Анно Домини 1040, — прочитал он вслух. — Я, Годрик, закончил нашу историю на этих стенах. Я остался один и жду. Надеюсь на скорую милость Господа».

Сириус сглотнул. Он рисовал? Вот это все — сделал Годрик Гриффиндор? И в их покоях, у сада, получается, тоже?

— Как же он тосковал, — прошептала рядом Лили. — Это же…

Они помолчали, глядя на фреску.

— Но зачем нас сюда позвали? — проговорил наконец Джеймс. — Просто чтобы показать?

— Нет, — сказал Снейп. — Повернитесь.

Справа от алтаря на стене была нарисована схема. Карта. Огромная, постоянно меняющаяся, как карта Лабиринта самого Сириуса… Постой, Блэк, так это и есть карта Лабиринта. Только настоящая.

Кто-то грубо нарисовал поверх старого рисунка рунную вязь.

— «Огонь», — прочитал Ремус. — «Опасность». «Враги».

— Кто-то оживил Лабиринт, — сказал Джеймс. — Сказал ему, что все здесь находящиеся — враги. И все ловушки начали работать. Их ведь спрятали! Должны были дезактивировать!

Сириус кивнул. В этом был смысл. Если замок служил прежде всего защитой, значит, всякого неожиданного для врагов в нем было много. А когда викинги закончились и норманны успокоились, то ненужные и старые защиты убрали… Кто здесь проходил? Что искал?

Не важно на самом деле.

— Ну что, — сказал он. — Очистим исторический памятник от всякой гадости?

Когда они восстановили карту — а это оказалось непростым занятием, пришлось работать иголками и трансфигурировать лупы, чтобы не задеть старый красочный слой, — дверь из церкви открылась прямо в коридор Хогвартса.

Перед ними стоял директор Дамблдор и улыбался. А рядом с ним с ноги на ногу переминался Питер.

— Вон, глянь, кто под деревом!

Сириус завертел головой. Точно, под деревом сидел Снейп, носом в книгу. Короткие его волосы топорщились перьями.

— Это ты что тут делаешь? — Сириус шлепнулся с ним рядом. Заглянул в книгу. — Трансфигурация? Так ты же только с экзамена!

— Смотрю, где налажал, — сказал Снейп.

— Что-то ты смурной, братец, — нахмурился Джеймс.

Снейп действительно выглядел не лучшим образом. Синяки под глазами, бледный в желтизну.

— Мне сделали предложение, от которого нельзя отказаться, — поморщился он.

— А ты?

— А я отказался.

— И молодец! — сказал Сириус, и Джеймс кивнул.

— Молодец-то я молодец… Вот только делать-то теперь что?

— Думать, — фыркнул Джеймс. — Неужели мы не найдем решения, а? Скажи, Бродяга!

— А то! — сказал Сириус.

Ничего нет такого, что бы они не могли решить вместе. Вообще ничего.

Снейп улыбнулся.