Переспать с Гойлом (гет)

Крутые плечи, широкая мускулистая грудь, сильные руки, плоский рельефный живот, узкие бедра, небрежно прикрытые полотенцем... У Гермионы перехватило дыхание, кровь ударила в лицо, в висках застучало. Если бы она только знала, что обнаженное мужское тело может быть таким соблазнительным…

— Ты что тут?

Странно построенная фраза отвлекла Гермиону от мыслей, заставляющих тепло возбуждения скапливаться внизу живота. Она подняла глаза и не смогла сдержать стон разочарования:

— Это ты, Гойл... — протянула Гермиона, недоумевая, как столь совершенному телу могли достаться голова и — что еще хуже — мозг самого тупого парня на курсе.

Гойл посмотрел на нее грозно, уперев руки в бока:

— Быстро говори, что ты тут, иначе я сдам тебя нашему старосте!

— Я тут, чтобы вот, — неприязненно ответила Гермиона, изо всех сил стараясь не смотреть, как мускулы на его руках вздымаются от напряжения.

— Не понял... — он сделал большой шаг вперед, и Гермионе пришлось спешно отступить.

— Слушай, мы тут с Джинни коротали вечерок за игрой в чекерс, — примирительно сказала Гермиона, продолжая пятиться к двери. — Я проиграла, а так как мы играли на желания...

— Что такое «чекерс»? — с интересом перебил Гойл, отпуская руки.

Гермиона хлопнула себя ладонью по лицу и посмотрела на него с жалостью.

— Это такая игра, маггловская, — она уже взялась за ручку спасительной двери, которая позволила бы ей выскочить из раздевалки, сообщить Джинни о том, что желание выполнено, и раз и навсегда выкинуть из головы эту нелепую встречу с нелепым парнем, телу которого безрассудно хотелось отдаться.

— Погоди-ка, так вы играли здесь? — Гойл блистал сообразительностью. — Пока я был в душе? А где же Уизли?

— Нет, не играли мы здесь! — отчаялась Гермиона.

— Подсматривали за мной?!

— Да было бы на что смотреть! — из последних сил соврала Гермиона и побежала в башню Гриффиндора, где подруга уже двадцать минут ждала ее возвращения.

Дорога показалась невероятно длинной. Гермиона то и дело натыкалась на студентов, извинялась и неслась дальше, почти не разбирая дороги от смущения, смешанного с глубоким разочарованием.

— Минус двадцать баллов с Гриффиндора за беготню по коридорам, Грейнджер!

Эти надменные нотки нельзя было перепутать ни с чем. И так не вовремя!

— Целых двадцать?! Малфой, что за самодурство?! — Гермиона перевела дух.

— Чего не сделаешь на благо школы, — с философским выражением на лице парировал Малфой, чем заставил Гермиону разозлиться еще больше.

— Тогда, — в конце концов, она тоже была старостой, — двадцать баллов со Слизерина за... за... за непочтительное отношение к старосте!

— Что?! — взвыл Малфой, и кончик его носа покраснел. — Еще двадцать баллов с Гриффиндора за наглость!

— И еще столько же со Слизерина, — Гермиона сделала паузу, раздумывая, за что бы оштрафовать Малфоя, — за развратный внешний вид студентов!

Эта фраза сорвалась с языка случайно только потому, что Гермиона еще раз вспомнила тело Гойла, но взять сказанное назад было уже невозможно.

— Что ты имеешь в виду? — Малфой потянулся к палочке. — Студенты моего факультета — образец...

— Образец чего?! Пошлости?! — пошла в атаку Гермиона. — Если не знаешь, что у тебя творится, так и не говори!

Этот раунд остался за ней — Гермиона просто не дала Драко шанса вывести ее на чистую воду. Проходя через холл, она взглянула на часы с баллами Слизерина — двадцать изумрудов за непростительно возбуждающее тело Гойла были отняты у факультета — и внутри у нее по-гриффиндорски начала скрести совесть. Гермиона почувствовала, что снова краснеет.

— Где тебя носило так долго? — Джинни механически двигала шашки по доске, изнывая от скуки.

— В раздевалке оказался Гойл! — Гермиона плюхнулась на кровать напротив подруги, и шашки съехали с доски в разные стороны. — Голый!

— Да ладно! — глаза Джинни заблестели. — И какой у него?..

— Что? — не поняла Гермиона.

— Ну, размер! — щеки Джинни пылали, а глаза горели от любопытства.

— Ну... Если по плечам смотреть... — удивленно начала рассуждать Гермиона, но Джинни прыснула, заставляя ее замолчать.

— Я имею в виду размер члена! — Гермиона зарделась и опустила глаза от такой откровенности.

— А... Это... — сейчас она была не красноречивее самого Гойла. — Он просто... В полотенце был... И не видно...

— Вот всегда так! — Джинни разочарованно махнула рукой. — Только настроишься на что-то интересное...

— Что там может быть интересного?! — Гермиона повела плечами с деланным безразличием.

— А то ты сама не знаешь! — Джинни собрала шашки и многозначительно посмотрела на подругу. — Небось, с моим братцем ты не такая скромница...

Гермиона покраснела до корней волос и скрылась в ванной, сгорая от стыда.

Джинни переоценивала ее опыт: на самом деле, Гойл стал — сам того не желая — первым парнем, которого Гермиона видела вообще без одежды. Рон никому не говорил об этом, но между ними еще ничего не было. Гермиона боялась даже подумать о том, чтобы раздеться в его присутствии, а уж о большем... Ей было неудобно перед Роном, но всякий раз, когда доходило до дела, она смущенно отказывалась, придумывая самые невероятные отговорки, в которые даже Гойл не поверил бы. Но Рон терпеливо ждал, надеясь, что в один прекрасный день ее укрепления падут под его натиском.

Этой ночью спала Гермиона отвратительно, не в состоянии отделаться от навязчивых снов, в которых отдавалась Гойлу в раздевалке, в пустом классе, в библиотеке... Подобные фантазии иногда посещали ее, но обычно героем в них выступал кто-то недосягаемый, начиная от Колина Ферта и заканчивая Джейсоном Айзексом. Но в этот раз все было не так. Гермиона живо видела, как руки Гойла подхватывают ее, словно пушинку, прижимают к разгоряченному торсу... а его низкий голос откуда-то сверху говорит: «Я же не виноват, что ты хочешь меня. Немедленно верни баллы, а то я пожалуюсь нашему старосте».

У Гермионы и Гойла было очень мало совместных уроков. Точнее, всего один — Травология. Гермиона твердо решила, что вернет Гойлу незаконно отнятые в запале ссоры с Малфоем баллы, поэтому теперь внимательно следила за ним, надеясь придумать, за что наградить. Гойл работал в паре с Малфоем. Они почти не разговаривали, и работа от этого, как назло, шла из рук вон плохо. Малфой строил гримасы, хмурился и иногда замахивался на Гойла, а тот понуро продолжал засыпать в горшочки землю лопаточкой, казавшейся крошечной в огромных руках. Глядя на руки Гойла, Гермиона вспоминала свои сны, краснела и бледнела, чувствуя, как влажно становится между ног…

— Ты видишь то же, что и я? — Малфой отвлекся от работы и толкнул Гойла в бок.

— Что там? — Гойл завертел головой.

— Грейнджер! — зашипел Малфой. — Не пялься так явно!

— А что она? — Гойл озадаченно закусил губу.

— Глаз с меня не сводит, — самодовольно изрек Малфой, и его губы сами собой расплылись в улыбке. — Не иначе, думала обо мне всю ночь после нашей вчерашней встречи!

— Почему ты решил, что она думала о тебе? — Гойл еще раз взглянул на Гермиону, и она, растерявшись, уставилась в потолок.

— Ну, не о тебе же она будет думать, в самом деле! — Малфой фыркнул надменно. — Лучше землю разрыхляй, а то эта дрянь не вырастет. А нам нужны баллы!

Гойл пожал плечами и продолжил работу, а Малфой — наблюдение за Гермионой. Наблюдать за ней было чрезвычайно интересно: она то и дело вскидывала голову, бросала в его сторону голодные взгляды и тут же, словно спохватившись, опускала глаза. Очаровательно!

— Похоже, Уизли кого-то недолюбливает, — смачно изрек Малфой, и Гойл хрюкнул. — Я прям-таки жалею, что не в правилах слизеринцев помогать ближнему, а то бы я помог пустоголовому Ронни удовлетворить его маленькую подружку!

Гермиона и вправду была маленькая. Невысокая, компактная, худенькая. Драко облизал нижнюю губу. Гойл еще раз посмотрел на Гермиону, — как умел — не прячась и не косясь, и она тут же вспыхнула и схватилась за щеки руками. Руки ее были перепачканы землей, поэтому на лице остались грязные пятна. Малфой фыркнул удовлетворенно:

— Давно уже не видел, чтобы девчонки так по мне сохли, — процедил он и пригладил волосы, красуясь.

— Так она же грязнокровка, — напомнил Гойл, почесав за ухом, и ухо его стало таким же грязным, как щеки Гермионы.

— Без тебя знаю, — Драко с досадой воткнул крупное зерно в подготовленный Гойлом горшочек. — Давай следующий!

Гермиона уже вся извелась. Она вспомнила все, что читала на тему отношений и секса. В одной из книг говорилось что-то вроде: «Когда придет время, ты сама почувствуешь, чего хочет твое тело». Она чувствовала, но при этом не могла вспомнить ничего, что могло бы объяснить, почему ее тело хочет вовсе не того тела, которое стремится к ее телу... Гермиона запуталась.

После занятия она потащила Рона в совятню, где недвусмысленно дала понять, чего желает. Рон встрепенулся, его глаза загорелись, а длинные руки обвили тонкую талию Гермионы…

— Нет, Рон, не сейчас, — она отстранилась, чувствуя себя предательницей.

— Но почему? — Рон выглядел таким расстроенным, что Гермионе стало непомерно жаль его. — Ты же сама этого хотела…

— Хотела, а потом передумала, — она опустила голову.

С Роном было что-то не так. Высокий, широкоплечий, мускулистый, подтянутый, в физической форме он ничуть не уступал Гойлу и даже превосходил его по росту, красоте и интеллекту. Но каждый раз, когда он касался ее, перед глазами неизменно возникал образ Хью Гранта или Алана Рикмана, а со вчерашнего дня коллекция пополнилась и еще одним вполне конкретным образом. Да каким! Подумав о Гойле, Гермиона путано извинилась перед Роном и поспешила влиться в толпу студентов, шествующих на обед.

Она нарочно села спиной к столу Слизерина, уговаривая себя не оборачиваться. Но Гарри все испортил.

— Гермиона, смотри, Малфой сегодня прямо-таки отжигает! — он, хихикая, ткнул пальцем в сторону Драко, который напоказ подставлял Пэнси щеки для коротких светских поцелуйчиков.

Гермиона обернулась, но не заметила Малфоя вовсе, потому что Гойлу взбрело в голову притащиться в столовую без мантии, в одной рубашке, подчеркивающей все его достоинства… Гермиона была готова взвыть.

А вот Малфой ликовал. Он отлично знал, как привлечь к себе внимание, и Пэнси прекрасно помогла ему в этом. Одним глазом он наблюдал за Грейнджер, которая, как ему казалось, буквально пожирала его сальным взглядом.

— Еще пара дней, и она прибежит ко мне на задних лапках, — сообщил он сидящему рядом Гойлу.

— Ты ее трахнешь? — Гойл напрягся и перестал жевать, а Малфой поморщился неприязненно.

— Я позволю ей отдаться мне, — назидательно проговорил он. — А там видно будет.

— А, ну да, конечно, — рассеянно промямлил Гойл, окидывая беглым взглядом пушистую шевелюру Гермионы. — Пусть сначала все отдаст.

Малфой дико вытаращил глаза, но ничего не сказал.

За весь день Гермионе так и не удалось найти повод вернуть Гойлу отнятые баллы, и она решилась пойти на маленькую хитрость. Одолжив у Гарри мантию-невидимку, она прокралась в холл и, кротко встав под часами Слизерина, прошептала:

— Двадцать баллов Слизерину за то, что Гойл такой… восхитительный, — с замиранием сердца Гермиона увидела, как двадцать изумрудов перекочевали в копилку вражеского факультета. — И еще двадцать баллов со Слизерина за то, что Малфой такой придурок, — изумруды послушно вернулись обратно, в верхнюю часть часов.

Гермиона была довольна своей работой: количество баллов не изменилось, но совесть ее стала чиста, как новенький пергамент.

Рон развалился на лавке и понуро кутался в мантию, прячась под желто-красным зонтом. На трибунах было холодно, шел дождь, но Гермиона решила заниматься именно здесь, и он сам напросился составить ей компанию. Ветер завывал под обивкой столбов с символикой факультетов, словно кто-то с надрывом играл на фаготе, и Рон морщился каждый раз, когда слышал этот противный звук. Но страдал он не зря, надеясь, что Гермиона оценит его самоотверженность, позволив нечто большее, чем просто поцелуи. А она была полностью поглощена своим занятием, не обращая внимания на страстные взгляды Рона. Соорудив над собой магический навес, Гермиона читала летописи на древних пергаментах из бамбука, которые, по ее словам, лучше всего сохраняются как раз при такой погоде.

Послышались голоса, а потом на поле показались слизеринцы, высыпавшие на тренировку. В преддверии отборочных соревнований их было много. У каждого в руках покоилась метла, а на лице — надменное выражение. Гермионе потребовался лишь один — брошенный вскользь — взгляд, чтобы заметить Гойла, тяжело ступавшего по мокрой, пожухлой траве.

— О! Смотрите! Вратарь Гриффиндора пришел поучиться у профессионалов!

— Заткни пасть, Нотт! — тут же вскочил Рон. — Ты вообще еще не в команде!

— Мое "еще" может сопровождать твое "уже"! — хохотнул Нотт, и остальные слизеринцы заржали в голос.

— Не опускайся до их уровня, Рон, — раздраженно произнесла Гермиона, сосредоточенная на фигуре Гойла.

Форма, намокшая от дождя, прилипла к его телу, очерчивая плечи и бедра не хуже хорошего живописца. Гермиона облизнулась, но тут же одернула себя, собралась и сделала вид, что поглощена чтением, пока Рон не заметил лишнего. Но Уизли был так увлечен перепалкой с Ноттом и Харпером, что не увидел бы и гиппогрифа, приземлившегося в центре поля.

Малфой появился из раздевалки последним. Он тут же заметил Гермиону, оскалился и, расправив плечи, манерно проследовал к Гойлу, стараясь, чтобы все видели его поступь победителя.

— Видишь? — спросил он, незаметно указывая на Гермиону. — На меня посмотреть пришла.

Гойл поднял голову и встретился с Гермионой взглядом. Она вздрогнула, словно от электрического разряда, а он покраснел и отвернулся.

— Она с Уизли, — неуверенно выдавил Гойл, смешно морща нос.

— Не будь идиотом, — Драко оседлал метлу. — Уизли тут для отвода глаз. Не думаешь же ты, что она ради рыжего в такую погоду приперлась!

Гойл только пожал плечами, вскочил на метлу и взлетел. Малфой покрасовался еще немного и тоже взмыл вверх. Тренировка началась. Харпер — новый капитан команды — усиленно старался закрепить свой авторитет, раздавая советы и указания направо и налево. Малфой не слушал его, демонстративно выписывая восьмерки над трибуной Когтеврана — так, чтобы Грейнджер могла лучше рассмотреть, как он хорош. Женского внимания у Драко было предостаточно, но заинтересованность заклятой грязнокровки льстила ему куда больше всех остальных привязанностей. Ночью он как раз раздумывал, чем бы зацепить ее покрепче. В идеале можно было бы уложить Грейнджер в постель на спор, но как-то не хотелось афишировать секс с грязнокровкой. Приходилось довольствоваться общением на эту тему с тупицей Гойлом. Тупица был сдержан и неразговорчив, умел громко молчать, когда надо и не надо. Лучшего собеседника Драко вряд ли мог найти.

Малфой посмотрел на приятеля. Гойл хорошо летал: не боялся опасных фигур, правильно закладывал виражи, умело выбирал угол разворота. Мимо него с шелестом крошечных крылышек пролетел снитч, и Гойл неожиданно развернулся, стараясь ухватить непослушный мячик. Его метла вильнула, бита выскочила из руки и ударила по древку, сбивая направление. Гойл не успел среагировать и покачнулся, не в силах удержать равновесие.

— Осторожнее! — квофл, запущенный Забини, пролетел у самого его виска.

Гойл отклонился и стал стремительно падать вниз, окончательно потеряв управление. Снитч выскользнул из его руки и умчался вдаль. Все с интересом наблюдали эту картину, а Гермиона вдруг вскочила на ноги, выхватила палочку и заорала на все трибуны:

— Левикорпус!!!

Гойл завис у самой земли. Его метла упала в траву, накидка задралась. Товарищи по квиддичу засмеялись, тыча в него пальцами, а Малфой царственно приземлился и демонстративно помог Гойлу встать на ноги.

— Не огорчайся, — ехидно изрек он, зазывно поглядывая на Гермиону. — Возможно, полеты — не твое, и ты найдешь свое призвание, скажем, в уходе за скучечервями!

Гойл ничего не ответил, только стиснул зубы, словно у него свело челюсть, и злобно прищурился. Гермиона одарила Малфоя презрительным взглядом, а слизеринцы оценили его шутку радостными воплями. Гойл поправил накидку и, бросив сердитый взгляд в сторону трибун, твердым шагом направился к раздевалкам. Малфой снова поднялся в воздух, продолжая свой триумфальный танец павлина перед самкой. Он был доволен, уверенный, что выглядел неотразимо.

А Гермиона выдохнула с облегчением — теперь, когда раздражающий фактор скрылся из виду, она могла спокойно вернуться к чтению. Но чтение давалось с трудом, потому что логика упрямо подсказывала, что там, за дверями мужской раздевалки Гойл принимает душ совершенно без одежды, даже без полотенца. Он натирает мылом грудь и плечи, водит мочалкой по животу... А еще... Гермиона так сильно сжала в руках древний пергамент, что чуть не порвала его. Определенно, с наваждением надо было что-то делать.

После тренировки Малфой еще долго подкалывал Гойла, а тот прятал руки в карманах и молчал, отводя взгляд.

За обедом Драко разнузданно обнимал Пэнси, наслаждаясь эффектом, который это производило на Гермиону: она сидела как на иголках, то и дело поглядывая в его сторону, и взгляд ее был полон плохо прикрытого желания. Увлеченный игрой в обольстителя, Малфой не замечал Гойла, устроившегося по другую руку, совсем рядом, и молча жевавшего мясо. Он снова был без мантии, а на рубашке его не хватало двух верхних пуговиц.

Рон тихо плелся по коридору, надеясь, что друзья нагонят его: у Гарри и Гермионы после обеда была Нумерология, на которую Рон не ходил, и они договорились встретиться перед кабинетом Трансфигурации. Но друзья задерживались. Зато поблизости появился Малфой, разглядывая Рона, как ланиста средненького гладиатора. Попытка сблизиться с Гермионой на волне любви к древним бамбуковым свиткам увенчалась провалом, поэтому Рон походил на раненого, но не добитого зверя, и его лучше было бы не трогать. Малфой с опаской подошел ближе, но не смог отказать себе в удовольствии:

— Как личная жизнь?! — он панибратски хлопнул Рона по плечу. — Помощь не требуется?

Гойл довольно хрюкнул, а по лицу Уизли пробежала серая тень.

— Шел бы ты в зад, Малфой, — грубо ответил он, сжимая в карманах руки в кулаки.

— Да я ж от чистого сердца! — Драко изобразил искреннее недоумение. — Просто если, например, не стоит, или размер подкачал, или, знаешь, если кончаешь быстро, есть ведь специалисты, способные помочь твоей девушке не чувствовать себя несчастной...

— Лучше не нарывайся! — кулаки предательски вырвались из карманов, обнажая натянутую, как гитарная струна, слабость Рона.

— Да я серьезно, — не унимался Малфой, уверенный, что в случае чего Гойл прикроет тыл. — Ты только глянь на Грейнджер: губы облизывает, глазами стреляет, скоро из-под юбки дождь пойдет! С этим же надо что-то делать!

— Подонок! — неизобретательно рыкнул Рон и бросился на Драко с кулаками.

Верный Гойл пришел на помощь, тут же лишившись еще одной пуговицы. Завязалась потасовка. Драко отступил на шаг и с видом охваченного вдохновением художника любовался на свое творение, пока в конце коридора не показалась Грейнджер в компании Поттера. Герой магического мира тут же бросился разнимать дерущихся, а Малфой, убедившись, что Грейнджер смотрит во все глаза, произнес, растягивая слова:

— Двадцать баллов с Гриффиндора за драку!

— Двадцать баллов со Слизерина за то же самое! — колюче отозвалась Гермиона, осматривая подбитый глаз Рона.

— Но Уизли первый начал, — констатировал Драко надменно. — Я взываю к гриффиндорской справедливости!

— К чему?! — Гермиона подлетела к нему и приложила все усилия, чтобы от ее взгляда Малфой если и не загорелся бы, то, по крайней мере, начал дымиться. — Да я с тебя еще десять баллов сниму за то, что ты эту драку спровоцировал!

— Чем докажешь? — Малфой наклонился, и его лицо оказалось так близко, что Гермиона ощутила его дыхание на своих щеках.

— Это же... очевидно, — выдавила она, смятая его напором.

— Кому как, — Малфой отстранился, напоследок окинув Гермиону сальным взглядом.

Она вспыхнула и гордо проследовала в класс. Гарри и Рон двинулись за ней, зацепив Малфоя плечами с двух сторон. А Гойл поплелся лечить разбитую губу — у него была свободная пара.

За все время занятия Гермиона ни разу не взглянула на Малфоя, и Драко напрягся, размышляя, чем вызвано такое невнимание. Он все делал правильно: был неотразим, поражал взглядами, провоцировал, наконец! Не перестарался ли?

А Гермиона была готова рвать и метать. Малфой достал ее до печенок, как и Гойл. Но первый, в отличие от второго, делал это нарочно. Потратив весь урок, но так и не придумав, как проучить самодовольного старосту Слизерина, Гермиона укрылась в библиотеке в надежде найти ответы хотя бы на часть своих вопросов. Она уже выбрала книгу и шла за дальний стол, как вдруг увидела Гойла склонившимся над древним фолиантом. Он читал и нервно постукивал пальцами по краю стола. Раньше Гермиона и не замечала, какая у него осанка. А брови! Чуть нахмуренные, густые… И при чем тут брови?! Гермиона закусила губу и сделала шаг вперед. Рассохшиеся половицы скрипнули, Гойл поднял глаза и тупо уставился на нее.

У Гермионы перехватило дыхание. Она хотела тут же убежать, но, как завороженная, буквально приросла к полу.

— Ты что тут? — задал, наконец, Гойл свой излюбленный вопрос.

— Ничего! — резче, чем следовало, выдала Гермиона. — Я просто шла к дальнему столу, чтобы почитать.

— Так это... Иди, я не против, — Гойл сложил ладони домиком и стал терпеливо ждать, пока Грейнджер скроется.

— Ну да, я пойду… — промямлила Гермиона, но с места не сдвинулась. — Ты знаешь, ты забыл побриться сегодня, — вырвалось у нее, и она почувствовала себя, как на первом курсе, когда в поезде заметила Рону, что у того грязь на носу.

Гойл машинально провел рукой по подбородку и шмыгнул носом.

— Я не забыл — я просто через день бреюсь, — словно оправдываясь, произнес он и тут же осекся, а Гермиона до крови прикусила губу — так сексуально прозвучало это заверение.

— Пожалуй, мне пора! — она стремглав бросилась в самый дальний угол читального зала, словно лань, за которой, как охотники, гнались ее желания.

"Как превратить проблему в мозгошмыга", — значилось на обложке выбранной ею книги, в которую она тут же нырнула, словно в спасительный океан. Гермиона судорожно листала страницы, одну за другой, пока не дошла до сути. Профессор, искушенный в вопросах психологии и биоэнергетики, полагал, что справиться с любой проблемой можно, только докопавшись до ее первопричины, заглянув в самый корень. Гермиона глубоко вздохнула: она понятия не имела, почему Рон не привлекает ее. Но именно в этом, по ее мнению, и крылся пресловутый источник нездорового влечения к здоровенному Гойлу.

В башню Гриффиндора Гермиона вернулась лишь поздно вечером, уставшая и измотанная. В спальне было шумно: Лаванда, Викки и Джинни собирались на свидания. Гермиона уселась на кровать в позе лотоса, искоса поглядывая на подруг. Она долго не могла решиться, но в итоге поняла, что собственного опыта ей никогда не хватит для решения настигшей ее в одночасье проблемы.

— А вот что бы ты сделала, — спросила она, наконец, Джинни, — если бы поняла, что тебя дико влечет к человеку, которого ты плохо знаешь...

— Я бы познакомилась с ним поближе, — не задумываясь, бросила Джинни. Она как раз выбирала, какое белье надеть, чтобы поразить Гарри.

— А разве не логичнее было бы попытаться понять, что не так с твоим собственным парнем...

— У тебя проблемы с Роном? — Джинни не любила ударяться в теоретические изыскания.

— Да нет, не в этом...

— Он тебя не возбуждает так, как кто-то другой?

Гермиона начала нервно сплетать волосы в косу. Ее пальцы бегали так же быстро, как глаза, не знающие, на чем остановиться.

— Слушай, забудь, а? — попыталась она соскочить с разговора, но Джинни только фыркнула, продолжая крутиться перед зеркалом как ни в чем не бывало.

— Да брось! — хихикнула она. — Все знают, что Рон — страшный зануда! Я не удивлюсь, если ты признаешься, что засыпала пару раз во время секса с ним!

— Да Рон вовсе не такой! — Гермионе стало обидно за парня.

— Неважно, — Джинни остановилась на комплекте, состоящем из крошечных трусиков-стринг и лифчика, который, казалось, был мал ей на пару размеров. — Ты лучше скажи: кто он?

— Кто? — переспросила Гермиона растерянно.

— Тот, кто не дает тебе покоя! — Джинни прищурилась.

— Да, понимаешь ли... Это всего лишь физиология и... Я просто хотела...

— Мямлишь, как тролль! — Джинни хихикнула и накинула поверх белья легкий, почти прозрачный пеньюар. — Не хочешь говорить — не надо!

— Я только подумала, вдруг ты знаешь, как сделать так, чтобы избавиться от такого рода… наваждения? — Гермиона застенчиво потупила взор.

— Переспи с ним — и дело с концом! — Джинни влезла в мантию, готовая отправиться навстречу ночным приключениям.

— С кем? — на всякий случай, уточнила Гермиона, и ее голос практически сошел на писк.

— Ну, не с Роном же! — Гермиона вылупилась на нее, как на преступницу. — Да шучу я, шучу! — Джинни послала подруге воздушный поцелуй и убежала на свидание.

Но Гермиона не услышала последних слов, потому что в ее голове молоточками стучало только одно: переспать с Гойлом. Неужели это поможет выбросить его из головы? И как потом смотреть в глаза Рону? Да и себе, ведь речь идет не о рыцаре и не об обладателе Ордена Мерлина...

Гермиона залезла под одеяло и допоздна честно старалась найти причину непривлекательности Рона, но ничего не получалось, потому что все ее мысли были сосредоточены на причинах сексуальности Гойла. А их было так много! Гермиона вспомнила его фигуру в намокшей форме и, не устояв, поспешила в душ. Ей нужно было смыть с себя грязные мысли.

Новый день не принес ничего нового. Взгляды, взгляды, взгляды — словно Гермиона попала в какую-то матричную систему, состоящую из кодов, посылаемых глазами. Голодные взгляды Рона; любопытные и чуть насмешливые — Джинни; надменные, с налетом томной усталости — Малфоя; открытые — Гарри; короткие, такие короткие, что даже невозможно уловить, какие еще, — Гойла… Ко второму уроку Гермиона поняла, что ей срочно нужен свежий воздух. Определенно, необходимо было проветриться, пока матрица не поглотила ее окончательно.

— А не навестить ли нам Хагрида? Мы уже сто лет к нему не заходили! — Гермиона уселась между Гарри и Роном, вопросительно поглядывая то на одного, то на другого.

— Почему бы и нет, — Гарри с готовностью кивнул. — Если быстро справимся с Осоловелым зельем, Слагхорн разрешит нам уйти пораньше.

— С Зельем Покоя и Умиротворения, — назидательно поправила Гермиона, открывая учебник, и Рон смешно передразнил ее, изображая преподавателя.

Гарри захихикал, раскладывая на столе ингредиенты, а Гермиона недовольно фыркнула, давая понять, что Рон перерос свои шутки лет на семь, если не на все восемь.

Как и предсказывал Гарри, от Зелья Покоя и Умиротворения в их исполнении Слагхорн осоловел окончательно и отпустил друзей на все четыре стороны, так что до конца урока у них было немного времени, чтобы прогуляться вдоль озера. Гермиона дышала полной грудью, стараясь отвлечься от неподобающих мыслей, но воображение, как нарочно, подкидывало ей — кадр за кадром — сцены, в которых она лежит на перине из осенних листьев, а Гойл нависает над ней, и его волосы щекочут ее плечи и грудь, заставляя дыхание учащаться…

— Гермиона! Ты идешь?! — Рон дернул ее за руку.

— Да, иду, конечно, — она еще раз взглянула на собранные ею разноцветные кленовые листья и подбросила их вверх, словно букет невесты.

Хагрида не было дома. Гарри, Рон и Гермиона уселись на крылечке его избушки, поджидая, когда тот вернется с урока и напоит их чаем.

Наконец, на дорожке показались студенты — Хагрид, по правилам, шел последним, отвечая за их безопасность. Гермиона увидела среди слизеринцев Гойла. Ее щеки тут же запылали, и она хотела уже отвернуться, как вдруг заметила Миллисенту Булстроуд, которая догнала Гойла и взяла под руку с таким видом, словно он был ее собственностью. Гермиона поморщилась — в животе неприятно заурчало от мысли о том, чем Гойл и Булстроуд могли заниматься после отбоя.

— Вот так парочка: горилла и бегемот! — радостно прокомментировал Рон, и Гарри засмеялся, снисходительно глядя на Гойла.

— У них, по крайней мере, нет проблем с... — Гермиона запнулась, а Рон нахмурился.

— С чем? — наивно поинтересовался Гарри, у которого на личном фронте все было более чем достойно.

— С... взаимопониманием, — выдавил Рон, прожигая Гермиону обиженным взглядом, и та вспыхнула:

— Может быть, это потому, что кто-то, — она многозначительно посмотрела на Рона, — слишком интересуется литературой, которую другие находят не столь... любопытной?

— Да все без ума от такой литературы! — Рон возвысил голос, и Гойл прислушался. — Разве что, кроме тех, кто уже все перечитал...

— На что ты намекаешь?! — Гермиона почувствовала себя задетой. — Да я еще ни одной книжки на эту тему не открывала!

— Ну, тогда ты — ханжа! — Рон насупился и отвернулся.

— Кто бы мог подумать, Рон, что Гермиона сделает из тебя такого книголюба! — Гарри пораженно почесал затылок.

— Да я с ней скоро на первую попавшуюся книжку кидаться стану! — запальчиво крикнул Рон, не глядя в ее сторону.

— А может, дело не во мне?! — с вызовом бросила Гермиона, разозлившись.

— Что ты хочешь сказать?! — Рон повернулся так резко, что толкнул Гарри плечом.

— Ничего, — Гойл поравнялся с ними, и Гермиона понизила голос, с завистью глядя вслед Булстроуд, чья рука уже по-хозяйски покоилась на его аппетитной заднице.

К Хагриду всем идти расхотелось.

Малфой занимался переводом древних рун, удобно устроившись на скамейке во дворе перед главным входом. Он был так поглощен своим занятием, что не сразу заметил Гойла, усевшегося рядом, хоть тот и пыхтел, как паровоз, отправив Миллисенту подальше.

— Представляешь! — начал Гойл разговор, и Драко вздрогнул от неожиданности.

— Удиви меня, — скептически отозвался он, недовольный, что его оторвали от интересного занятия.

— Оказывается, есть предмет, по которому Грейнджер не прочитала ни одной книжки! — просто заявил Гойл, явно впечатленный услышанным у избушки Хагрида.

— С чего ты взял? — Малфой тут же отвлекая от рун — в последнее время тема грязнокровки занимала его куда больше всего остального.

— Она сама сказала.

— И что же это за предмет? — Малфой с любопытством поднял брови.

— Не знаю, — пожал Гойл плечами. — Но Уизли был уверен, что он вообще всем интересен.

Драко задумался. Почесал подбородок, прищурился, напрягся.

— А с чего вдруг они подняли эту тему? — спросил он, наконец.

— Ну... Типа как… Грейнджер сказала, что Уизли слишком уж увлечен чтением...

— Так я и знал! — на лице Драко появилась довольная ухмылка. — Это же просто невероятно!

Его сердце забилось быстрее, а внизу живота стало приятно потягивать.

— Ты знаешь что-то, чего не знает Грейнджер? — спросил Гойл, вертя в руках палочку.

— Похоже, даже ты в этом лучше разбираешься! — воскликнул Малфой взволнованно. — Видимо, грязнокровка — девственница!

— А при чем тут книжки? — Гойл покраснел.

— Неважно, — Малфой махнул рукой — от осенившей его догадки было так хорошо, что даже не хотелось издеваться над тупостью Гойла.

После этого разговора Малфой совсем извелся. Грейнджер, похотливо глядящая в его сторону, мерещилась повсюду — так велико было его желание обойти Уизли и стать первым. А Гермиона, как нарочно, обратила на него внимание лишь за обедом... Но что это были за взгляды! Каждый из них заставлял Малфоя давиться едой и краснеть против воли. Она буквально раздевала его глазами... А Гойл сидел рядом и тихо жевал, лишь иногда поднимая глаза от тарелки, чтобы взять кусок хлеба или соль. Его галстук был развязан и серо-зеленой змеей свисал на грудь, отдельные пряди волос, наспех схваченных в «хвост», спадали на лицо, и Гойл иногда заправлял их за уши, чтобы не мешали.

Рон не разговаривал с ней, окопавшись у тарелки с супом в компании ничего не понимающего Гарри, и Гермиона, отсев в сторонку, наслаждалась тем, что украдкой смотрела на Гойла, искренне полагая, что даже его небрежность во время еды сексуальна. Она просто помешалась на нем. В Гойле ее заводило буквально все, и Гермиона чувствовала, как влажно становилось между ног даже от воспоминания о руке Булстроуд на его заднице...

Гермиона и не думала, что у Гойла может быть девушка. И этот факт огорчил ее, впрочем, лишь усилив влечение к брутальному парню. Она представляла, что он может проделывать с Миллисентой, и ей тут же хотелось уединиться, чтобы подумать об этом более обстоятельно, скользнув рукой в трусики.

Но вместо этого пришлось идти на Травологию. В той теплице, где проходил урок сегодня, было особенно душно. Гермиона ослабила галстук и расстегнула верхнюю пуговицу блузки. Взглянув на Гойла, она заметила, что его рубашка расстегнута почти наполовину, выставляя напоказ волосы на груди. Рукава были закатаны по локоть, и от этого его руки казались еще сильнее. Гермиона почувствовала, что потеет, представляя, что было бы, останься они с Гойлом в теплице совсем одни...

Малфой снова ловил ее страждущие взгляды. Он упивался ими, как вампир свежей кровью. Брюки давно натянулись, едва сдерживая рвущуюся в бой плоть. Драко пересаживал цинии. Горшок уже был до краев наполнен землей, а Малфой, забыв обо всем на свете, продолжал орудовать лопаточкой, заставляя бедное растение задыхаться, словно хотел похоронить его заживо.

— Малфой, ты, кажется, увлекся, — Гойл с удивлением наблюдал за стараниями приятеля.

— Мерлин вездесущий! — Драко остановился, брезгливо отряхивая от земли перчатки. — Тут слишком душно — мозг плавится!

— А мне нормально, — возразил Гойл невозмутимо.

— Просто у тебя плавиться нечему! — Драко фыркнул и, не дожидаясь, пока до Гойла дойдет смысл его шутки, прошел в ту часть теплицы, где работали гриффиндорцы.

Заметив приближающегося Малфоя, Гермиона напрягалась: его появление не предвещало ничего хорошего. Он поравнялся с ней и протянул лопаточку, словно подходил именно для того, чтобы передать ее.

— Говорят, у нас на курсе еще остались девственницы, — прошептал он в самое ее ухо, и Гермиона почувствовала, как целое стадо жирных мурашек пробежало по ее спине.

Малфой насладился произведенным эффектом, как будто случайно прижавшись возбужденным членом к ее бедру, и проследовал на свое место, безмерно довольный собой. Он был уверен, что грязнокровка у него на крючке. И это кружило голову лучше любого виски, даже самого дорогого, тайно вынесенного на пятом курсе из хранилища отца.

— Что тебе сказал Малфой? — Рон проводил Драко свирепым взглядом.

— Он сказал, что знает о пробелах в моем образовании… — нервно ответила она, чувствуя, что Драко этого так не оставит.

Отборочные состязания приближались. Рон ходил, напыщенно задрав голову, уверенный, что место в команде ему обеспечено. Сейчас он очень походил на Малфоя, и Гермиона даже отпустила по этому поводу пару шуток. Она продолжала исподтишка наблюдать за Гойлом, не представляя, как можно переспать с ним. Наверное, Джинни действительно просто шутила. Иногда Гермиона встречалась взглядом с Малфоем, тот многозначительно поигрывал бровями, и у нее в животе начинало урчать от нехорошего предчувствия. Она понятия не имела, что он может затеять, и только укоризненно качала головой.

А Малфой воспринимал ее жесты по-своему, уверенный, что она просто отгоняет неподобающие мысли. И осознание собственной неотразимости придавало ему сил. Подпитавшись за день энергетикой Грейнджер, по вечерам в подземельях Слизерина Драко излучал радость и дружелюбие. Все, кто хорошо знал его, относились к такому благодушию с настороженностью, и только Гойл ничего не замечал.

Харпер сидел за столом с видом Министра Магии. Малфой гордо проследовал через гостиную и развалился в кресле возле него, внимательно наблюдая за тем, как заявки на участие в отборочных состязаниях в команду падают на стол перед капитаном.

— И как контингент? — вальяжно спросил Драко.

— Могло быть лучше, — отозвался Харпер. — Жаль, Крэбб выбыл. Без него команда много потеряет.

— Да брось! Незаменимых нет, прорвемся! — Малфой дружески стукнул Харпера по плечу.

— "Прорвемся"? — тот удивленно изогнул бровь. — Ты еще не в команде, если что.

— Прости? — Малфой оторопел.

— Что непонятно? Подай заявку и участвуй в отборочных, как все, — Харпер смерил Малфоя презрительным взглядом.

— Да я со второго курса — ловец в этой никчемной команде! — кончик острого носа Драко покраснел, а кулаки сжались.

— Вот с тех пор она и стала никчемной, — самодовольно парировал капитан, чем заставил бывшего ловца взбеситься окончательно.

— Может, ты не в курсе, но мой отец...

— Сейчас сидит в Азкабане и вряд ли чем-то сможет помочь тебе, — резюмировал довольный Харпер. — Так что, если хочешь в команду, — заполни заявку по форме, и увидимся на отборочных.

Он протянул Малфою бланк, и тот со злостью вырвал его из тщеславных рук.

Бледный, с острыми чертами лица и озлобленной гримасой, в этот момент он походил разве что на крокодила, особенно в зеленом слизеринском шарфе. Облом с местом ловца в команде выбил бы Драко из колеи, если бы не верный Гойл, вовремя подставивший дружеское плечо под удар его бессильной злобы.

— Это даже хорошо, — сказал Гойл, выслушав все самые лестные эпитеты, которыми Малфой щедро наградил Харпера. — Значит, вместе будем пробоваться.

— Ты что, тоже подал на позицию ловца? — лицо Драко приобрело презрительное выражение. — А как же прошлое загонщика?

Гойл хлюпнул носом и утерся рукавом мантии:

— Без Винса это уже будет не то...

— Но ты же всегда на поле с битой, — Драко нахмурился.

— Я потом оставался, чтобы на ловца тренироваться, — просто пояснил Гойл. — Не хотел, чтобы все смеялись и... вот.

— Есть над чем, — выплюнул Малфой, словно косточку персика. — Шел бы ты лучше в охотники...

— Ну, если ловцом не возьмут...

— Что значит "если"?! — Малфой встрепенулся и посмотрел на Гойла с высоты своего роста. — Даже не мечтай, пока я здесь!

Гойл покладисто пожал плечами. На его фоне Малфой казался совсем еще мальчиком, хоть и был длиннее.

Наконец, наступил день отборочных соревнований. Трибуны были забиты до отказа, но даже в толпе Малфой привычно поймал горячий взгляд Грейнджер. Гойл, стоявший рядом, насупился и расправил плечи.

Сейчас он казался Гермионе особенно брутальным. Снова небритый, с волосами, небрежно схваченными в "хвост", без накидки он словно нарочно выставлял себя напоказ, и она не могла сосредоточиться ни на чем другом.

— Гермиона, не думал, что отборочные Слизерина так заинтересуют тебя, — фыркнул Рон, лишь час назад подтвердив свое право на позицию вратаря в команде Гриффиндора.

Гермиона вздрогнула и зарделась.

— Да кого тут волнует квиддич! — Джинни покрутила в руках счастливую биту, проложившую ей путь в команду. — Ты лучше посмотри, какие парни! Забини, Нотт, а Малфой...

— Малфой просто смешон, — хмыкнула Гермиона.

— Даже так! — Джинни хитро улыбнулась. — Кто бы мог подумать!

— Ты о чем это?! — насторожился Рон.

— Да так, — Джинни прильнула к плечу Гарри, который внимательно следил за тем, что происходило на поле. — Я даже представить не могла, насколько сильна неприязнь Гермионы к слизеринскому ловцу.

— Он — бывший Пожиратель смерти! — возразил Рон. — Какое еще отношение ты ожидала, курица?!

— На себя посмотри! — и Джинни показала брату язык.

Харпер с кривой ухмылкой дал сигнал к началу отборочных соревнований. Малфой первым взмыл в воздух, оставляя соперников в лице Гойла, Нотта и еще двух младшекурсников далеко позади. Он был зол, но спокоен, уверенный, что снитч у него в кармане. За его спиной был опыт, годы тренировок и выигранных матчей — все то, чего не было у остальных претендентов, не говоря уже о ловкости, легкости, зоркости... Малфой мог продолжать этот список до бесконечности, чем и занимался, выслеживая золотой мячик. Он завис в одной точке, не тратя силы на пустые метания, в отличие от конкурентов, которые рыли носом воздух, буквально заглядывая за каждое облачко в надежде снискать место в новой команде. Они взмокли от напряжения и с завистью косились на непоколебимого внешне Малфоя. Все, кроме Гойла. Он не отличался наличием стратегии или каким-то особенным поведением. Как и остальные, наматывал круги над полем, стараясь первым увидеть снитч. Но Гойл не нервничал. Не кусал губы. Не злился, сужая глаза. Просто делал свое дело, как умел.

Малфой выжидал не зря: крошечный мячик искрой мелькнул у самых его глаз и стрелой помчался ввысь. Драко рванул древко метлы и устремился за снитчем, как охотник за верткой дичью. Он был воплощением сосредоточенности, внимания и терпения. Выше, выше, быстрее — только бы метла не подвела, только бы... Гойл вынырнул из дымки облака настолько внезапно, что Драко не сразу сообразил, кто это толкнул его плечом, прокладывая путь к победе. Малфой с трудом выровнял метлу и пустился в погоню — сдаваться он не собирался. Но Гойл бесцеремонно оттолкнул его снова в самых лучших традициях загонщиков Слизерина. На этот раз Малфой потерял равновесие и чуть не сорвался вниз. Выругавшись, он подтянулся, приструнил разбушевавшееся не на шутку средство передвижения и бросился за Гойлом, оставив остальных соперников далеко позади. Малфой был в бешенстве. Подлетев к Гойлу снизу, он схватил противника за ботинок и резко рванул за ногу. Гойл взмахнул руками, теряя равновесие, и отклонился вбок, уступая Малфою. Впрочем, лишь на мгновение, потребовавшееся ему, чтобы выйти из пике, снова подняться и ринуться в бой. Гойл был спокоен. Драко всегда ненавидел его за это слоновье безразличие, а сегодня — особенно. Гойл упорно шел на обгон, на этот раз не церемонясь. Его рука ловко вцепилась в край накидки Драко и рванула ее на себя. Малфой задохнулся — так сильно застежка впилась ему в горло — и выпустил древко из рук. Воспользовавшись этим, Гойл ударил метлу Драко ногой, направляя в обратную сторону...

— Ты в команде, Гойл, мои поздравления! — как сквозь сон, слышал Драко приторный голос Харпера.

С трибун раздались жидкие аплодисменты — Гойла не любили. Малфой яростно швырнул метлу Харперу под ноги и, ссутулившись, быстро пошел прочь, подгоняемый насмешками товарищей:

— Что, Малфой, снитч поймать не Темную метку принять?!

— Без папаши удачи не купить?!

— Иди-иди, раз летать не умеешь!

Драко миновал раздевалки, когда на него налетел аккуратный бегемотик, именуемый Миллисентой. Розовая блузка под форменным джемпером свидетельствовала об отсутствии у нее и намека на вкус, а радостная улыбка на глуповатом лице — о том, что она безмерно рада за своего парня, только что получившего место ловца в команде Слизерина.

— Смотри, куда прешь, Булстроуд! — Малфой толкнул Миллисенту плечом.

— Проглоти язык, неудачник! — парировала она, смачно фыркнув, как лошадь.

Драко резко обернулся, чтобы облить ее ядом своих лучших едкостей, но Миллисенты уже и след простыл. Ему оставалось только посильнее стиснуть зубы и, подавившись невысказанной мерзостью, проследовать в спальню. Там Малфой заперся в ванной и долго отмокал под душем. Горячие струи воды хлестали его по макушке, лицу и спине, а он закрыл глаза и старался усмирить бьющееся раненой птицей сердце. Нельзя допустить, чтобы все закончилось вот так бесславно. Гойл слишком много на себя взял, обойдя его — Малфоя — на отборочных состязаниях. И он должен быть наказан. Хотя бы немного. Драко просто необходимо было принести жертву собственному самолюбию, чтобы оно снова расправило крылья. Отличная идея родилась сама собой — стоило лишь отпустить воображение, тут же нарисовавшее туманный образ Грейнджер, словно случайно возникшей в его душевой кабинке...

Малфой поймал Пэнси в коридоре — нарочно ждал, когда она останется одна. Прижал к стене и без вступления прошептал ей что-то на ухо.

— Да ладно! — Паркинсон широко раскрыла глаза. — Не может быть!

— Только между нами, договорились? — Малфой втянул носом запах ее волос, и Пэнси не отстранилась, позволив ему насладиться их терпким, похожим на полынь, ароматом.

— Конечно-конечно, — фальшиво закивала она, и по лицу Малфоя скользнула хищная ухмылка.

Пусть издеваются — он потерпит, тем более терпеть не так уж и долго. Совсем скоро милашка Пэнси подбросит им новый повод для сплетен и насмешек. И тогда ему останется только наблюдать в стороне за тем, как...

— Грегори, как ты мог?! — Драко и не предполагал, что Пэнси сработает так быстро.

— А... Что случилось? — Гойл поднял глаза от густой, как клейстер, овсянки и посмотрел на орущую на весь Большой зал Миллисенту.

— И ты еще спрашиваешь?! — Булстроуд уперла руки в бока и стала похожа на танк. — Весь факультет гудит о том, что ты сходишь с ума по Грейнджер, а ты делаешь вид, что все нормально?!

Драко злорадно усмехнулся в салфетку. Гойл покраснел и замер, впав в ступор. Это было так на него похоже! Любой другой человек давно бы вышел из себя, наорал на Миллисенту, оскандалился на всю школу, а Гойл только тупо сидел и, ничего не говоря, пытался ложкой размазать кашу по стенкам тарелки, освобождая дно.

Гермиона вспыхнула, услышав возглас Миллисенты. Ей тут же захотелось провалиться сквозь пол, поскольку все взгляды были направлены сейчас на нее.

— Я смотрю, ты становишься популярной, — нахмурился Рон, облившись кофе.

— Кто бы мог подумать: тупица Гойл влюбился в самую умную студентку на курсе! — снисходительно улыбнулся Гарри.

— А он тоже ничего себе, если с ним не разговаривать, — шепнула Джинни, подмигивая Гермионе. — Хотя Малфой, конечно, лучше…

— Это какая-то глупая шутка! — раздраженно ответила Гермиона, делая вид, что ее все это не касается, хотя на самом деле от слов Миллисенты ей стало жарче, чем у котла с Амортенцией. — И при чем тут вообще Малфой?!

Но Джинни только хихикнула и повернулась к Гарри, как бы невзначай рассуждая о том, что теперь, когда война закончилась, глупо делить всех на «хороших» и «плохих», ведь, в сущности, все пострадали в той или иной степени...

Гойл потупил еще немного, а потом вдруг резко встал и направился к выходу. Ему в спину, как копья, летели подколки разной степени остроумия, но все они, к расстройству Малфоя, ломались о его непробиваемую стену безразличия. Хотя жаловаться Драко было не на что: о его вчерашнем поражении уже забыли, полностью переключившись на новость о Гойле.

Малфой не видел приятеля целый день: утром общих уроков у них не было, а на обед новый герой Слизерина не явился. Драко довольно потирал руки, наслаждаясь маленькой местью. В его воображении новость о поклоннике в лице Гойла должна была заставить Гермиону еще сильнее влюбиться в него, Малфоя, так выгодно контрастировавшего с неповоротливым имбецилом.

Он увидел Гермиону случайно. Она сидела у фонтана, как всегда, склонившись над книгой, и делала вид, что замечания по поводу Гойла от проходящих мимо студентов ее не касаются. Волосы Грейнджер были стянуты в тугой пучок, из которого, выбившись, торчали в разные стороны несколько прядок. Лицо сосредоточенно и серьезно. Закусив губу, она быстро перелистывала страницы, изредка делая пометки в пергаменте. Драко остановился чуть поодаль и окинул ее оценивающим взглядом. Пожалуй, неплохо. Гермиона чихнула, и Малфой поспешил скрыться в тени деревьев.

Гермиона читала еще долго. Малфой наблюдал за ней исподтишка, раздумывая, не переборщил ли он, выбрав именно ее в качестве подставной кандидатуры на сердце приятеля. Порой ему казалось, что сплетня, выпущенная им на свободу, слишком жестока: в конце концов, Гойл лишился не только уважения товарищей по змеиному факультету, но и девушки, — но, с другой стороны, зрелище стоило того!

Гойл вырос перед Гермионой настолько внезапно, насколько это было возможно при его комплекции. Широкоплечая тень упала на страницы книги, и Гермиона подняла голову, рассеянно глядя на отвлекающий ее элемент.

— Ты что-то хотел? — с дрожью в голосе спросила она, глядя, как Гойл в нерешительности жует губы.

Малфой с любопытством наблюдал за сценой из своего укрытия. Кто бы мог подумать, что Гойл решит пообщаться с Грейнджер. Неожиданно!

— Я... Это... — Гойл так смешно теребил край мантии, что Гермиона не смогла сдержать натянутую улыбку. — По поводу того, что с утра...

— Не волнуйся, — дипломатично заявила она, не дожидаясь, пока Гойл домучает терзавшую его мысль. — Я прекрасно понимаю, что это недоразумение или чья-то дурная шутка.

— Да нет... Не в этом дело... — на лице Гойла была так четко отражена работа мозга, что Гермиона поморщилась, размышляя о том, за что ей было послано влечение к телу этого неандертальца.

— Так в чем же? — она нетерпеливо постучала острым концом пера по пергаменту, рискуя посадить кляксу.

— Ну... В том... За завтраком... — Гойл покраснел и от волнения протер ладонью вспотевшую шею. — Это правда... Все... Вот.

Гермиона закашлялась, Гойл быстро подобрал мантию и трусливо сбежал, шаркая огромными ботинками по мерзлой земле, а Драко... чуть не упал прямо в кормушку для голубей. На такое представление он и не рассчитывал! Он согнулся пополам от беззвучного смеха.

— Хватит ржать, Малфой! — Гермиона стояла над ним и постукивала носком туфли прямо перед его носом. — Так это все твои фокусы?! Думаешь, весело?!

— Еще как! — Малфой с трудом выпрямился. Из глаз его уже лились слезы. — Гриффиндорская заучка и слизеринский дебил! Как вам, а, миссис Гойл?!

— Как ты смеешь так говорить о своем друге?! — Гермиона злобно прищурилась и потрясла у него перед носом маленьким кулачком.

— Тебя забыли спросить, — отсмеявшись, Малфой вытянулся в полный рост, и Гермиона едва достала макушкой до его плеча.

— Ты просто... — Гермиона не нашлась, что сказать от злости. Ей стало безмерно жаль Гойла.

— Да, я такой, — запальчиво произнес Драко и пристально посмотрел ей в глаза. — Только не говори, что тебе не нравится...

— Мне не нравится! — крикнула Гермиона, чувствуя, что краснеет.

— Ах, ну да, у миссис Гойл другие симпатии! — Малфой пафосно расправил плечи.

— Именно! — в запале Гермиона даже не врала.

— Отлично! Не забудьте пригласить на помолвку! — Драко коротко хохотнул и, обхватив Гермиону за талию, отодвинул в сторону, проходя мимо.

— И не мечтай! — Грейнджер сжала губы, ее ноздри яростно раздувались.

Малфой подумал, что в гневе она была особенно привлекательна. Наверное, именно поэтому ему нравилось выводить ее из себя, и Гойл подкинул ему еще столько поводов для этого, что, пожалуй, ему следовало бы сказать "спасибо". Жаль только, Драко был слишком горд для этого.

Гермиона сидела на Зельях, и ей было неуютно: Малфой постоянно таращился на нее, гадко усмехаясь. От этого взгляда у нее дрожал в руке нож, и корень солодки никак не хотел измельчаться.

— Что это с тобой? — спросил Рон, видя ее нервозность.

— Малфой, — отозвалась Гермиона на автомате, не поднимая головы. — Он меня уже достал из-за этой дурацкой шутки с Гойлом...

Вообще-то, ее доставал не только Малфой, но он бил все рекорды. Гарри и Рон, как по команде, одарили Драко злобными взглядами, и тому резко расхотелось нарываться — Гойла рядом не было. Пришлось отвернуться и постараться сосредоточиться на зелье. Он отстал от класса и начал нагонять, быстро кромсая ингредиенты и один за другим сбрасывая в котел. Но с корнем солодки он явно перестарался: зелье забурлило сильнее, чем нужно, и вырвалось за края котла, заливая парту и пол.

— Мистер Малфой, что вы делаете?! — возопил Слагхорн.

Он бросился к котлу, но поскользнулся и тяжело рухнул на пол, ругаясь на чем свет стоит. Драко тут же принялся помогать профессору, лепеча невнятные извинения, а остальные студенты хихикали, прикрывая рты руками или учебниками.

— Минус пятнадцать баллов со Слизерина, мистер Малфой, — пропыхтел Слагхорн, поднимаясь на ноги, пока Забини избавлялся от остатков злополучного зелья.

Гермиона вернула Драко насмешливый взгляд. Малфой с достоинством выдержал его и, высоко подняв голову, уселся на место, словно ничего не случилось.

После занятия Слагхорн попросил его задержаться и велел написать работу не менее чем пять футов длиной про влияние солодки на свойства зелий.

Гойл ждал Малфоя у выхода из кабинета. Гермиона прошла мимо, случайно задев ладонью его большую руку, и вздрогнула, ощущая, как миллионы рецепторов разносят по организму волну возбуждения. Обернувшись, она встретилась с ним взглядом, чувствуя, что краснеет. Гойл, так и не получивший ответа на свое признание, отвел глаза и принялся рассматривать большую пуговицу на животе — мантия его была расстегнула. Гермиона не могла больше спокойно смотреть на это — ей срочно нужна была разрядка. И она сделала первое, что пришло в голову, — вцепилась в руку Рона и потянула его за собой, даже не обратив внимания на Малфоя, для которого их неожиданное исчезновение не осталось незамеченным.

Драко не мог допустить, чтобы в погоне за девственностью Грейнджер Уизли обошел его, поэтому, рванув Гойла за мантию, он поспешил вслед за гриффиндорской парочкой, нашедшей укромное местечко в кладовке для метел.

— Рон! Мы должны сделать это! Немедленно! — Гермиона начала истерично расстегивать блузку, убеждая себя, что это единственный способ остаться верной Рону и себе и навсегда забыть историю с Гойлом.

— На этот раз ты точно уверена? — Рон дрожащими руками избавился от брюк и белья.

Его член был тонкий и длинный. Гермиона никогда раньше не видела ничего подобного, поэтому жадно уставилась на интересный орган, закусив губу. Дыхание ее сбилось, но бабочки в животе, о которых так часто говорила Лаванда, порхать так и не начали.

— Что-то не так? — тут же напрягся Рон, и его член качнулся из стороны в сторону.

— Нет-нет, все в порядке, — выдавила Гермиона. Но что-то было не в порядке.

Она боялась. Или нет, не так: сомневалась. Как сомневаются, наверное, души умерших, прежде чем стать привидениями. Так, словно от выбора сейчас зависела вся ее жизнь. Увидев замешательство Гермионы, Рон покраснел и насупился, а его член заметно потерял в длине.

— Если тебя что-то не устраивает, говори прямо! — почти выкрикнул он, покрываясь красными пятнами.

— Да все меня устраивает… — Гермиона собралась с мыслями и избавилась от бюстгальтера, стараясь не думать о разных аналогиях и прочих сравнениях, с которыми ассоциировался у нее член.

Рон немного успокоился и прижался к ней, заключая в объятия. Он провел рукой по ее спине и забрался под юбку, оглаживая ягодицы. Гермиона сделала то же самое, и, когда ее рука коснулась его задницы, Рон напрягся, а она разочарованно вздохнула, понимая, что возбуждение куда-то улетучилось.

Она уже хотела отпрянуть, но Рон так страстно целовал ее шею, что Гермионе стало жалко его. Она закрыла глаза и тут же увидела Гойла, завернутого в пушистое банное полотенце. Идеального Гойла. Гермиона представила, как он накрывает своей огромной рукой ее грудь, и тут же возбудилась опять. Оказывается, нужно было только закрыть глаза...

— Минус двадцать баллов с Гриффиндора за разврат среди бела дня! — голос Малфоя ворвался в ее фантазии так неожиданно, что Гермиона вскрикнула, быстро запахивая блузку.

Рон развернулся, намереваясь врезать Драко, но тут вспомнил, что без штанов, и стыдливо прикрылся руками, чем вызвал особую радость слизеринца.

— Все-таки не стоит, — констатировал Малфой таким тоном, каким врач обычно озвучивает неутешительный диагноз. — Мне жаль тебя, Грейнджер. Настолько, что я готов помочь снять сексуальное напряжение.

— Засунь свою жалость знаешь куда! — Рон прыгал на одной ноге, натягивая брюки, но это не убавляло его решительности.

— Я не с тобой разговариваю — тебе к Помфри, — ровно отозвался Драко, все еще глядя на Гермиону блестящими от возбуждения глазами.

— Малфой, какой же ты мерзкий! — красная как помидор, Гермиона выскочила из кладовки, и они с Роном быстро пошли прочь, готовясь к тому, что их неудачное приключение скоро станет достоянием общественности.

На выходе она на мгновение поравнялась с Гойлом, который переминался с ноги на ногу неподалеку в ожидании Малфоя. Он казался несчастным, видимо, ни на что особо не рассчитывая, но на этот раз Гермиона уже не думала ни о чем, спеша убраться подальше.

— Смотри, что я нашел, — Малфой вышел на свет, держа в руке бюстгальтер Гермионы. — Хорошая двоечка!

— Это... ее? — Гойл тупо уставился на предмет женского туалета.

— Ее! — Драко ухмыльнулся. — Надо будет предложить ей забрать его. Думаю, будет забавно!..

Гойл ничего не сказал, только сумрачно вздохнул, понятия не имея о том, что Малфой знает его маленький секрет.

Гермиона получила записку во время обеда. В ожидании действий Малфоя она не могла сосредоточиться вообще ни на чем, а на Рона и вовсе не смотрела, как и он на нее: обоим было стыдно. Она никогда бы не пошла к Малфою за этим дурацким бюстгальтером, если бы он не пригрозил, что покажет его всем парням своего факультета и расскажет, чей он.

Драко ждал ее в Зале Славы. Гойл дежурил у дверей. Одна мысль о том, что он знает о цели ее визита, заставляла Гермиону трепетать от стыда и возбуждения. Она представила, как он разглядывает ее белье и, возможно, фантазирует о ней, и по коже сразу побежали мурашки.

Но даже если Гойла и посещали похожие мысли, он ничем не выдал их, оставаясь бесстрастным, когда Гермиона прошла мимо него и нырнула в зал, в полумраке которого ее ждал Малфой.

— Я рад, что ты пришла, — он чуть склонил голову набок, оценивающе разглядывая ее.

— Отдай... мою вещь, — выдавила Гермиона, заливаясь краской, — и оставь меня в покое!

— Да брось, Грейнджер, не скромничай! — Малфой сделал большой шаг по направлению к ней. — Я же видел, как ты смотрела! Просто признайся, что без ума от меня, и я сразу верну твой бюстгальтер! А если захочешь, сделаю еще кое-что...

Гермиона отпрянула и резко ударила его по руке, которой он попытался залезть ей под юбку.

— И не мечтай, Малфой! — воскликнула она нервно. — Чтобы я смотрела на тебя?! Да только в твоих снах!

— Какие мы гордые!.. — Драко снова попытался приблизиться, но в этот раз получил по щеке и разозлился. — Хватит строить из себя саму скромность! Твои голодные взгляды куда правдивее!

— Только к тебе они не имеют никакого отношения, придурок! — Гермиона отскочила в сторону, сама не своя от гнева.

— А к кому же тогда имеют?! — Малфой распалился по-настоящему.

Гермиона испугалась его горящих глаз и стала отступать, понимая, что сказать правду не может.

— Я не собираюсь спать с тобой! — выкрикнула она в отчаянии, боясь, как бы он не набросился на нее, но Малфой вдруг резко остановился.

— Вот как?! — сказал он, с трудом усмиряя свой рвущийся в бой организм. — Хорошо. Ты еще прибежишь ко мне и будешь умолять взять тебя, и вот тогда посмотрим... — он бросил бюстгальтер Гермионе прямо в лицо и быстро удалился.

У нее подкосились колени. Она прислонилась к стене и еще долго стояла, успокаиваясь.

Драко пулей вылетел из зала, чуть не сбив Гойла с ног. Как ни противно ему было признавать это, но отказ грязнокровки задел его. Ведь она явно дала понять, что хочет быть с ним! Почему же теперь пошла на попятную?! Или только Уизли предоставлен доступ к телу, как особо отличившемуся?!

— Она что, не дала тебе? — только Гойла с его тупостью не хватало! Он начинал раздражать, и Малфой сжал кулаки.

— Даст... — прошипел он едко. — Еще как даст!

— Может, лучше оставить ее в покое… она же… гриффиндорка, — Гойл так неумело прикрывал словами свои чувства, что Драко разъярился еще сильнее:

— Тем хуже для нее! — бросил он, заставляя Гойла замолчать.

Малфой был очень зол. И неудовлетворен. Он мог бы пойти к Пэнси, но вместо этого отправился прямиком в спальню, где упал на кровать, сложил ноги на спинку и стал нервно обдумывать, как заставить Грейнджер упасть в его объятия. Что-то тут было не так, ведь ее взгляды говорили красноречивее всяких слов, если только... Малфой вздрогнул и судорожно вскочил на ноги. А что, если Грейнджер сказала правду, и волшебные взгляды предназначались не ему?! Это отлично объясняло тот факт, что она пылала страстью на Травологии и в Большом зале, но на остальных предметах не проявляла к нему ни малейшего интереса. Драко часто заморгал. Мысли роились в голове, заставляя щеки то бледнеть, то пылать яростным жаром. Гойл! И кто бы мог догадаться, что самую умную студентку на курсе потянет к пещерному человеку?! Малфой в сердцах топнул ногой, понимая, что своей липовой сплетней только расчислил Гойлу дорогу в святая святых Грейнджер — туда, куда сам хотел попасть больше всего на свете. Драко стиснул зубы, сгорая от досады и обиды на самого себя. Схватив подушку, он со злостью зашвырнул ее подальше. Забини едва успел отскочить в сторону и повертел пальцем у виска, но сейчас Малфою было все равно, что думают о нем товарищи.

А Грейнджер в смятении сидела на диване в башне Гриффиндора. Рон хотел ее, Малфой хотел ее, а она... вообразила, что было бы, окажись Гойл на месте Малфоя в Зале Славы... И зачем только она представила это, ведь Гойл, скорее всего, тоже хочет ее, а это значит… что переспать с ним…

— Мечтаешь о своем принце? — Джинни распрощалась с Гарри после очередного горячего свидания и теперь присела на диван поболтать.

— Я совсем запуталась, — призналась Гермиона подруге.

— Твой бюст пахнет мужским парфюмом, — Джинни подмигнула. — Рон таким точно не пользуется!

— Это не тот... — Гермиона поморщилась, вспоминая руку Малфоя на своем бедре. Рука была смелая и настойчивая, тонкая, с длинными пальцами, совсем не такими, как у Гойла... — Что же мне делать?! — в отчаянии взвыла она, теряя самообладание.

— Расслабиться, а то ты слишком много думаешь! — и откуда только Джинни все это знала? — Тебе достаточно лишь правильно посмотреть в сторону того, кого хочешь, — остальное он сделает сам!

Гермиона закрыла лицо руками. Малфой заметил ее взгляды, хоть она и старалась их скрыть. Но с Гойлом намеки ни к чему не приведут. К тому же, вряд ли можно вот так просто переспать с влюбленным парнем, а потом сказать, что это ничего не значит.

— Стыдно-то как... — прошептала она тихо.

— Стыдно — это когда тебя в кладовке староста другого факультета ловит, — тут же отозвалась Джинни, и Гермионе стало ясно, что Малфой времени даром не терял.

Слизеринцы становились ее ночным кошмаром.

— Отвечай, не раздумывая! — Малфой встряхнул Гойла за плечи: шутки кончились. — Что за ерунда у тебя с Грейнджер?

— У меня? — Гойл напрягся, и вид его стал устрашающим. — С ней?

Драко мысленно досчитал до десяти, чтобы не выдать свое истинное отношение к умственным способностям Гойла.

— Да, — как ребенку, начал объяснять он. — Я знаю, ты признался ей в любви, а она? Что она ответила?!

— Ничего… — промямлил Гойл смущенно. — Я убежал…

— Как смело! — Драко не смог удержаться от остроты. — Значит, с тех пор вы больше не общались?

Гойл издал какой-то унылый звук, означающий согласие, и Малфой воспрянул духом.

— Надеюсь, ты понимаешь, что у тебя нет шансов? — с достоинством заметил он, расправляя плечи.

— Почему это?! — очевидно, Гойл не понимал, и Драко нахмурился: убедить влюбленного Гойла уйти с дороги было все равно, что встать на пути у стада несущихся к водопою слонов. Ситуация требовала тонкого подхода.

— Уизли, — коротко бросил Малфой, и Гойл, как хороший воин, сжал кулаки.

— С Уизли мы еще посчитаемся, — он тряхнул гривой. — Главное — чтобы Гермиона… то есть Грейнджер… была не против… — Гойл покраснел еще гуще. — Это даже хорошо, что ты знаешь, — вдруг доверительно сообщил он, и Малфой нахмурился, опасаясь, что ветер дует именно туда, куда склоняются деревья. — Теперь ты больше не будешь приставать к ней.

Драко был абсолютно не согласен с этим утверждением, но пока тактично кивнул, рассчитывая выудить из Гойла больше информации.

— Я помогу тебе с ней, — соврал он, цинично ухмыляясь. — Но для этого ты должен слушаться меня и прежде всего рассказать, когда ты понял, что залип на этаже «Грейнджер».

— Чего?! — снова ступил Гойл, очевидно, мечтая о грязнокровке, и Малфой в который раз пожалел о своей любви к метафорам.

— Когда до тебя дошло, что ты в нее втрескался по самые уши?! — чуть ли не заорал он, зверея.

— А! — Гойл смущенно опустил глаза. — Так это... Когда увидел ее в мужской раздевалке после тренировки. Она еще говорила про какой-то чекерс и желания...

— Чекерс. Желания. Мужская раздевалка. Грейнджер. И ты, одетый...

— Я только из душа вышел, когда ее увидел, — Гойл шмыгнул носом, предаваясь воспоминаниям.

Малфой прищелкнул языком от такой откровенности: все встало на свои места, словно к мозаике добавился недостающий кусочек. Логика подсказывала, что чувства девственной, как слеза, Грейнджер к громиле Гойлу заканчивались простым влечением. И дальше физиологии дело вряд ли могло пойти, если только его признание… Но Драко постарался успокоить себя, надеясь, что Гермиона не настолько сентиментальна. А значит, у него были все шансы склонить чашу весов в свою пользу. Оставив Гойла мечтать о гриффиндорке со вторым размером, Малфой поспешил ознакомиться с расписанием ванной комнаты старост.

Заглянув туда, Драко удивленно присвистнул: оказывается, он был не единственным, кто пытался добиться Грейнджер через привилегии значка. Желанное время было уже занято, причем ни кем иным, как Уизли. Драко недовольно прищурился, раздумывая, каким образом заставить Рона отменить запись. Самым простым решением было найти для него другое занятие на то же самое время, чем Малфой решил озадачиться без промедления.

Чтобы на Чарах было не так шумно, Флитвик поспешил дать задание — поговаривали, после битвы за Хогвартс у него частенько болела голова. Нужно было отработать заклинание для прочистки дыхательных путей. Как обычно, студенты практиковались друг на друге. Уизли предсказуемо встал в пару с Поттером и также предсказуемо облажался, не будучи в состоянии справиться с заданием. Малфой выбрал в пару Пэнси и устроился неподалеку, не без удовольствия наблюдая, как Поттер кашляет, задыхается, синеет, а Уизли тупо машет палочкой, едва удерживая ее в руке.

Выбрав подходящий момент, Драко подошел поближе. Рон в очередной раз взмахнул палочкой, нервно косясь на него, и Малфой понял, что это его звездный час:

— Я трахну Грейнджер раньше, чем ты, — прошептал он Рону под руку. Тот взбесился и вместо положенного "Анапнео" применил к Поттеру склеивающее "Агглутиум", чем чуть не прикончил и без того задыхающегося бедолагу.

Заметив свою ошибку, Рон тут же ринулся помогать Гарри, а Флитвик с перепугу отнял у Гриффиндора двадцать баллов. Этого Уизли стерпеть не смог. Озверев, он бросился на Малфоя, стараясь достать его всеми доступными ему способами, включая проклятия, грубость и кулаки.

— Малфой, покажи ему! — орали слизеринцы. — Поддай рыжему в соответствии с его статусом!

— Рон! Остановись! Хватит! — кричала Гермиона, нервно пытаясь оттянуть Уизли от Драко.

— Рон! Мы в тебя верим! — вопили разгоряченные зрелищем гриффиндорцы. — Всыпь ему, этому Пожирателю недоделанному!

А Гарри, наконец, удалось прочистить дыхание. Он сидел на полу, держался за горло и ничего не кричал, отрешенно глядя на происходящее.

В итоге Драко пожалел, что Гойл оказался не силен в Чарах: Рон изрядно потрепал его и разбил губу, но это того стоило — Флитвик велел Уизли явиться после уроков на отработку. А именно на это время Рон планировал занять ванную комнату старост — как раз перед Гермионой. Все шло как нельзя лучше, не говоря уже о том, что после этой потасовки Драко был возвращен статус героя факультета, которого он на время лишился, уступив Гойлу на отборочных.

Насладившись за обедом колючими взглядами грязнокровки, на этот раз точно предназначавшимися именно ему, Драко снова заглянул в расписание — Уизли отменил бронь, и заветное время для купания было свободно. Малфой даже потер руки от удовольствия.

Гермиона редко принимала ванну, но за последнее время на нее свалилось столько переживаний, что ей просто необходимо было полежать в пене, отвлечься и прийти в себя, перестав уже фантазировать о Гойле. Надеясь, что ванна сможет успокоить и отрезвить ее, Гермиона поднялась на этаж и уверенно открыла дверь...

То, что она увидела, привело ее в дикий ужас, смешанный со странными отголосками восторга: прямо возле бассейна спиной к ней стоял Малфой, и на нем не было даже полотенца! Гермиона отпрыгнула назад, споткнулась и ухватилась за ручку двери, чтобы не упасть, чем выдала свое присутствие.

Драко обернулся, совершенно не смущаясь, и изобразил на лице изумление, достойное Станиславского.

— Что ты тут? — только и смогла выговорить Гермиона, то краснея, то бледнея, то багровея от смущения.

— Гойл покусал тебя, что ли? — озадаченно выдал Малфой, напрочь забыв об амплуа обольстителя, — таким абсурдным показалось то, что он услышал.

— Какой Гойл? — Гермиона продолжала тупить. — Ах, Гойл! Он тоже здесь?

На мгновение она вообразила, что сейчас откуда-нибудь появится еще и Гойл в таком же виде... У Гермионы подкосились ноги.

— Грейнджер, соберись! — Малфой пришел в себя, деловито проследовав к своей одежде. — Кажется, я задремал в горячей ванне и задержался. Сейчас уже твое время?

— Да, — неуверенно кивнула Гермиона, и ее волосы пушистыми волнами накатили на щеки. В этот момент она показалась Драко такой трогательной, что даже жалко стало мучить ее. Но он вовремя взял себя в руки и стал демонстративно вытираться, словно желал получить награду в номинации "Выход из воды '98".

Гермиона стыдливо прикрыла глаза рукой, но сквозь просветы между пальцами смотрела на то, как Малфой отжимает воду с волос, как взъерошивает их полотенцем, постепенно переходя к спине и ниже... У нее перехватило дыхание. Малфой был весь утонченный, как и его пальцы: изящные руки, длинные ноги, острые ключицы, впалый живот, не очень широкие, но аккуратные плечи, чувственная грудь, темная метка на предплечье, словно татуировка... Гермиона почувствовала, что эротическое зрелище возбуждает ее, и одернула себя, убеждая, что Малфой не может быть сексуальным уже потому, что он Малфой. Но тело упрямо подсказывало ей, что она врет нагло и бесстыже — так же, как хочет отвратительного слизеринца...

— Я... Пойду, наверное, — выдавила она, не в силах смотреть, как Драко ласкает пушистым полотенцем свой давно ставший твердым член, который был, пожалуй, не длиннее, но потолще, чем у Рона.

— Прежде, чем уйти, не подашь мне трусы? — Малфой невинно улыбнулся, указывая на край скамьи, который был ближе к Гермионе.

Он специально положил их туда, просчитав все, что только можно. Драко не врал себе в том, что безумно хочет Грейнджер, и нарочно давал ей возможность убедиться в этом.

Гермиона протянула руку и двумя дрожащими пальцами взяла требуемую вещь, протягивая Малфою.

— И ты даже не попробуешь убежать с ними, чтобы потом шантажировать меня?! — насмешливо подсказал Драко, и Гермиона совсем смешалась.

— Я... Не... не опущусь до этого! — последние слова дались ей проще — Малфой разбудил ее гордость.

— Как хочешь, — он с деланным безразличием пожал плечами и забрал трусы, едва коснувшись рукой ее пальцев. Гермиона отдернула их, словно обжегшись, и бегом бросилась из ванны старост, зарекаясь возвращаться сюда еще хоть когда-нибудь.

Малфой довольно натянул брюки и рубашку. Теперь он точно знал, что Грейнджер будет думать о нем, и вовсе не как о зловредном старосте вражеского факультета или о Пожирателе смерти. Он не зря старался.

В субботу, отведенную для похода в Хогсмид, погода выдалась просто замечательная. Тепло и солнечно — настоящая золотая осень, муза поэтов. Гермиона проснулась в отличном настроении — зелье для снов без сновидений заставило Гойла одеться в глухую мешковатую робу и убраться из ее воображения. Она так и не придумала, что ответить на его признание, чем изводила себя ежесекундно. С одной стороны, Гермиона не собиралась встречаться с ним, но с другой... отказать Гойлу значило навсегда лишиться хотя бы потенциальной возможности прикоснуться к его телу. А возможность эта была очень важна для Гермионы. И даже не так важно, воспользуется она ею или нет: главное — чтобы она была!

Гермиона спустилась в Большой зал на завтрак и увидела Малфоя, который шел впереди в компании Паркинсон и Нотта. Она тут же замедлила шаг, не желая поравняться с ними. Но Рон выдал ее присутствие громким приветственным окриком, чем заставил Драко обернуться и проводить Грейнджер до стола ее факультета глубоким, выразительным взглядом, заставившим ее ссутулиться.

— Малфой смотрит на тебя, — услужливо подсказала Джинни, уверенная, что именно он является героем ее фантазий. — Расправь плечи!

Гермиона только недовольно поморщилась, вспоминая свой неудавшийся поход в ванную комнату старост. Ей понадобились два часа в душе, три оргазма и четыре недовольных оклика желающей помыться Лаванды, чтобы начать рассуждать трезво. Обнаженный Малфой оказался ничем не лучше Малфоя одетого — то же коварное ехидство, то же позерство... Разве что ощущения другие: вместо раздражения жаркая влага между ног; вместо злости — страсть к неизведанному, такому, что его тело наверняка знало и с удовольствием поделилось бы, стоило только коснуться его...

Рон весело упал на скамейку рядом и смачно поцеловал Гермиону прямо в губы, отчего Гойл поперхнулся омлетом, а Малфой оборвал на полуслове лучшую из своих острот.

— Сегодня мадам Розмерта готовит нам всем сюрприз, — поведала заговорщическим тоном Джинни. — Я слышала, как МакГонагалл шепталась с ней о чем-то.

— Может быть, хоть в этом году ей разрешат подавать нам что-нибудь покрепче сливочного пива? — предположил Рон.

— Скорее уж МакГонагалл станцует на столе! — Гарри поднял руки, изображая безумный танец, и все засмеялись.

В таком настроении Гермиона рассчитывала пребывать весь день: ей было очень уютно в компании друзей. Сейчас Гарри и Рон казались такими домашними и родными, как любимый плед и тапочки. Стоп! Она только что сравнила своего парня с тапочками?! Красными пушистыми тапочками с эмблемой Гриффиндора и откидывающимися задниками?! Гермиона покачала головой, впервые осознавая источник своей проблемы. Они с Роном слишком хорошо знали друг друга, слишком долго дружили, словно брат и сестра. А после испытания войной тайн и стыдливости между ними практически не осталось. И даже член Рона показался ей чем-то обыденным, нормальным... Вовсе не таким грязно-искушающим, как член Малфоя... Оставалось только признаться в этом так, чтобы сохранить дружбу. И Гермиона решила сделать это поскорее, хотя пока понятия не имела как.

Малфой шел в Хогсмид рядом с Гойлом. Девчонки — Пэнси и Дафна — убежали вперед: им не терпелось поскорее узнать, что организовала у себя мадам Розмерта. Гойл молчал, задумчиво теребя галстук, вальяжно намотанный на запястье. Драко думал о том, как исполнить обещание помочь Гойлу с Грейнджер так, чтобы она и думать о нем забыла. Эти мысли постоянно посещали Малфоя, и он уже стал беспокоиться: с тех пор, как ему показалось, что взгляды грязнокровки принадлежат ему, Драко перестал заигрывать с другими девчонками. Да что там заигрывать! Он даже ни разу не попытался повторить свой первый сексуальный опыт, случившийся совершенно случайно в Хогвартс-экспрессе с младшей сестрой Дафны — совсем юной, но очень целеустремленной ведьмой. Интуиция подсказывала Малфою, что он не был у Астории первым, но ему было, по большому счету, все равно. Гораздо важнее, что Астория не догадалась о его собственной девственности...

Размышляя таким образом, Драко не заметил, как ноги привели его к кафешке мадам Розмерты. Внутри царили шум и гам. Столы были поставлены вдоль стен так, чтобы центр зала оказался свободным. Играла веселая музыка, привлекая все больше посетителей. Мадам Розмерта объявила, что будут танцы. "Вальс с розой", — поясняла она вновь прибывшим, выстраивая их парами друг за другом по разным сторонам зала, — девочек отдельно, мальчиков отдельно — пока в кафешке не образовались две длинные очереди из жужжащих от любопытства пар. Игра была очень простой, но интригующей, заставляющей гормоны бурлить в молодых организмах с удвоенной силой. Мадам Розмерта показала пример. Взяла алую розу на длинной ножке и подошла к первой паре молодых людей. Окинула обоих оценивающим взглядом, а потом выбрала одного из них, уводя за собой на пространство, отведенное для танцев, а второму вручила розу. Юноша слегка растерялся, но быстро собрался, выбрав себе в пару одну из девушек, а второй оставляя трофейный цветок. Игра началась. Студенты кружили по залу, завязывая новые знакомства, укрепляя старые привязанности, а очередь потихоньку двигалась.

Гермиона и Джинни, стоя в паре, взволнованно перешептывались, пытаясь просчитать, из кого им придется делать выбор. Перед ними стояли Лаванда и Парвати. Гермиона надеялась, что ей удастся потанцевать с Роном и рассказать о своих истинных чувствах, но у нее не получилось. Какие-то ребята из Когтеврана покинули очередь, и парни сместились на одну пару вперед. Захария Смит пригласил Парвати, и Лаванда оказалась перед выбором: Гарри или Рон. Впрочем, к вящему разочарованию Рона, ее решение было очевидным. Оставшись с розой, Гарри, в свою очередь, закружил в вальсе Джинни...

Малфой и Гойл пристроились в очередь и стали ждать, хотя им обоим не особо интересно было танцевать с кем попало. Малфой то и дело нетерпеливо выглядывал из строя, поджидая, когда можно будет стать выбранным, и вдруг заметил Гермиону. Ее очередь неумолимо приближалась. Когда цветок оказался в руках Браун, Драко потребовалось лишь несколько секунд, чтобы просчитать варианты и придумать план.

— Быстро! — он рванул Гойла за собой. — Сейчас Грейнджер выберет тебя в качестве пары для танца, и ты пригласишь ее на свидание. Завтра, за час до отбоя, у больших часов, понял?!

Гойл кивнул.

— А если она меня не выберет? — неуверенно спросил он.

— Выберет, — с нажимом бросил Малфой. — Главное — не тяни. Только начнете танцевать — сразу приглашай, иначе ничего не выйдет!

Они растолкали шестикурсников из Пуффендуя и вклинились в очередь сразу за Поттером. Гермиона заметила это, но прятаться было поздно: роза лежала в ее ладони, и ей предстояло сделать выбор.

Она шагнула вперед, стараясь не смотреть на двух слизеринцев, каждый из которых вызывал дрожь в ее коленях. Гойл или Малфой? Полотенце на бедрах или соблазнительная задница? Она растерялась, на секунду представив без одежды обоих...

— Грейнджер, не задерживай! — услышала Гермиона из очереди недовольные крики и собралась.

— Гойл... Грегори, пойдем! — она рассеянно всунула розу в руки Малфоя и быстро пошла в центр зала.

Гойл с глупой ухмылкой на лице последовал за ней, а Малфой остался выбирать одну из двух хихикающих гриффиндорок с младших курсов, имен которых не знал. Драко был уверен, что Грейнджер выберет Гойла, но вопреки логике сожаление сжало в невидимый кулак его сердце.

Гермиона думала, что Гойл не умеет танцевать, но ошиблась: он оказался вполне приличным партнером, который хорошо слышал музыку. Его ноги почти не сбивались, чего никак нельзя было сказать о языке.

— Грейнджер... — промямлил он, краснея. — Я тут хотел... После того, что сказал... Еще сделать...

— Что? — Гермиона изо всех сил старалась следить за его мыслью, придумывая, как откажет ему.

— Я просто хотел пригласить... тебя... на свидание, ну, знаешь... Ничего такого... Я знаю, ты еще ни разу, поэтому...

— Это что, уже секрет Полишинеля?! — Гермиона разозлилась, понимая, что целая толпа народа знает о ее личной жизни неподобающе много.

— Чего?! — Гойл даже остановился. — Это не секрет, но было бы неплохо, если бы ты не особо всем рассказывала...

— О чем?! — Гермиона уже сомневалась, что хочет его. — Я тебя вообще не понимаю!

Она рванула его на себя, заставляя снова начать двигаться под музыку.

— В общем, приходи завтра за час до отбоя к большим часам! — наконец, выдал Гойл. — Придешь?

— Я... Ой! — Рон с силой толкнул Гойла, проносясь мимо с Лавандой, и Гермиона чуть не упала, чувствуя слизеринца по-настоящему близко. Ее сердце забилось, как муха в банке, дыхание перехватило, и она сдалась на милость гормонов:

— Договорились...

От утреннего беззаботного настроения не осталось и следа. Гермиона снова погрузилась в пучину желаний, размышляя о том, стоит или не стоит...

Малфой наблюдал за несуразной парочкой издали. Он сам станцевал пару кругов и нетерпеливо отправил свою партнершу обратно в очередь. Его смущали взгляды Грейнджер. Иногда Драко казалось, что за ними стоит нечто большее, чем просто физиология, — ну разве она не слышит Гойла?! Любой другой на ее месте уже давно сбежал бы от такой непроходимой тупости, даже рискуя навсегда остаться невинным. Но только не Грейнджер. Она с завидным упорством продолжала смотреть на Гойла страждуще, начисто игнорируя Малфоя. И это после всех его стараний!

— Согласилась? — Драко спросил больше для проформы — на лице Гойла ответ Гермионы был написан красными пятнами взбудораженного волнения.

— Да! — Гойл выглядел безумно счастливым. — Малфой, спасибо тебе, вот, правда!

— Можешь не благодарить! — бросил с царского плеча Драко и, поджав губы, отправился разыскивать Уизли.

Рона он нашел наблюдающим за танцующими девчонками с кружечкой сливочного пива. Поттер сидел рядом с довольным видом победителя. На его коленях удобно устроилась Джинни, запустив руку в густую черную шевелюру. Грейнджер поблизости не оказалось, и это было Драко только на руку.

— Уизли, алкоголь плохо влияет на потенцию, — начал он со своей излюбленной темы. — Тебе ли не знать!

— Малфой, вот реально, отвали, а? — Поттер посмотрел на Драко устало.

После того, как Нарцисса спасла его жизнь, Гарри старался поддерживать с Малфоем нейтралитет. Да и Драко не мог не проникнуться к Поттеру уважением и честно решил не задевать его и попытаться если не наладить отношения, то хотя бы свести напряженность к минимуму.

Но к Уизли все это не относилось. К нему Малфой не чувствовал ничего похожего. Более того, в связи со смертью Крэбба в его личном списке Рон переместился с третьего на второе место по тупости, что вовсе не делало ему чести. Драко оставалось только гадать, что за проклятие заставляет Грейнджер увлекаться непроходимыми идиотами. Может, вместо того, чтобы крутить задом, стоило проверить, нет ли на ней сглаза?!

Но с Поттером вступать в перепалку не хотелось.

— Ладно, Уизли, — Драко трагично вздохнул. — Скажу один раз: у меня есть для тебя информация. Важная. Если пойдешь со мной — так и быть, поделюсь. А не хочешь — твои проблемы.

С этими словами он медленно зашагал прочь, считая про себя до десяти, чтобы не рассмеяться в голос.

Рон, весь на нервах, догнал его уже в дверях:

— Ладно, что ты хотел, Малфой?! — он грубо схватил Драко за локоть.

— Все знают, что Гойл втрескался в Грейнджер. Но не все в курсе, что завтра у них свидание.

— Да ты гонишь! — Уизли оторопел и нахмурился, не зная, верить или нет.

— Думай что хочешь, — фыркнул Драко презрительно. — Завтра за час до отбоя под большими часами. Если не интересует, просто забудь об этом.

— С чего бы тебе помогать мне?! — Рон так сильно сжал его локоть, что Малфой поморщился.

— Это же очевидно, — выдавил он, пытаясь освободиться от железной хватки. — Вы с Гойлом поубиваете друг друга, а я подберу Грейнджер!

— Свинья ты, Малфой!

— Баран ты, Уизли!

После обмена любезностями соперники разошлись. Драко спокойно отправился искать компанию повеселее, а Рон бросился на поиски Гермионы. Но ее нигде не было. Сначала он подумал даже, не с Гойлом ли она, но потом обнаружил Грегори в компании Нотта в лавке Зонко и немного успокоился, думая, что, возможно, Малфой просто наврал ему, чтобы позлить.

А Гермиона тем временем вернулась в башню Гриффиндора. Там, в спальне, воспользовавшись тем, что девчонки веселились в Хогсмиде, она распотрошила свой сундук, вывалив на кровать все нижнее белье, какое у нее только было. Негусто, если сравнивать с гардеробом Джинни. Гермиона вздохнула и начала нервно перебирать трусы и бюстгальтеры, размышляя, в чем она могла бы не показаться Гойлу смешной и нелепой. Откладывая очередную пару трусиков со Снупи в сторону, она думала о том, что просто встретится с ним, скажет, что не может ответить взаимностью, и вернется к себе. Но все равно упорно выбирала, какой из трех кружевных комплектов подойдет лучше всего на случай, если... она не сможет уйти. Перед ее мысленным взором Гойл скидывал рубашку, расстегивал ремень и брюки, под которыми почему-то не было белья... Гермиона стыдливо зарылась лицом в подушку, вспоминая вопрос Джинни про его размер. А правда: какой у него? Больше, чем у Малфоя? Длиннее, чем у Рона?

— Признаюсь, ожидала найти тебя за более достойным занятием! — голос Джинни раздался так неожиданно, что Гермиона с ужасом рванула руку из трусиков и сломала ноготь, зацепившись за пуговицу на джинсах.

— Я не... У меня просто... — залепетала она.

— Зачесалось, да? — Джинни скептически хмыкнула. — Рон сказал, ты собираешься на свидание с Гойлом? Он разыскивает тебя по всему замку.

— Откуда он... — Гермиона запнулась. — Джинни, я совсем запуталась! Просто после того раза, в раздевалке, я больше ни о ком, кроме Гойла, и думать не могу... А потом оказалось, у него ко мне чувства и... Я собиралась встретиться с ним, чтобы отказать.

— И для этого ты выбираешь правильное белье? — Джинни ловко подцепила салатовые трусики шортиками, испещренные красными и розовыми сердечками. — Вот это для отказа самое то!

Гермиона только вздохнула и несчастно съежилась, не зная, как оправдаться.

— А я-то думала, тебе Малфой приглянулся... — разочарованно протянула Джинни.

— Малфой — он просто слизняк! — с чувством выдала Гермиона.

— В любом случае сначала тебе лучше поговорить с Роном, — Джинни покачала головой. — Братец вроде как сохнет по тебе, ты уж с ним помягче.

Гермиона кивнула, чувствуя себя самой худшей девушкой на свете. Рон столько сделал для нее! Он так долго ждал, проявлял понимание, почти не торопил — и вот так она отблагодарит его?!

— Я думаю, Гойл будет нежен с тобой, — вдруг сказала Джинни, протягивая Гермионе один из комплектов. — Однажды я слышала, как Булстроуд говорила, что он просто великолепен!

— Ты думаешь, мне нужно сделать это именно с ним? — пискнула Гермиона, пряча ненужные вещи обратно в сундук.

— Если ты не сделаешь этого хоть с кем-то, то скоро начнешь по портрету Дамблдора слюни пускать! — хихикнула Джинни, и Гермионе стало легче от ее поддержки.

На следующий день Гермиона думала только о том, как объясниться с Роном, отдаться Гойлу и не схлестнуться с Малфоем в очередной перепалке, в которую он так и норовил втянуть ее с самого утра. Все это очень нервировало, и она ходила взведенная, как курок охотничьего ружья, готового выстрелить в любой момент.

— Рон! — Гермиона задержалась после занятия по Защите от Темных Искусств. — Нам нужно поговорить.

Уизли остановился и глубоко вздохнул — ждал этого разговора.

— Ты собираешься меня бросить? — несчастно произнес он, глядя ей прямо в глаза.

Это смешало Гермионе все карты. Она не могла — вот физически не могла, и все — признаться Рону в своих истинных чувствах, когда он смотрел на нее своими большими, голубыми и очень печальными глазами.

— Нет, Рон, не так, то есть, я хочу сказать, дело не в этом…

— Ты встречаешься сегодня с Гойлом. Зачем?! — Рон сделал шаг вперед и взмахнул руками, словно утопающий, старающийся схватиться за соломинку.

— Я… понимаешь… — Гермиона понятия не имела, что говорить.

Готовясь к этому разговору, она продумала около тридцати вариантов развития событий, но ни один из них даже близко не походил на то, что получалось на самом деле.

— Ты любишь его? — Уизли почувствовал ее неуверенность и стал наступать. — Скажи мне: ты действительно любишь этого ущербного?!

— Нет, Рон! — Гермионе стало вдруг очень жарко. — Я не люблю его, правда!

— Тогда зачем встречаешься с ним?!

— Чтобы… чтобы отказать ему… — Гермиона выдохнула, попятилась, но быстро уперлась спиной в стену. Отступать было некуда.

— Тогда о чем же ты хотела поговорить со мной? — Рон похлопал ресницами, то ли и впрямь ничего не понимая, то ли искусно притворяясь.

— Я? О… о нас! — загнанная в угол, как лисица, Гермиона стреляла глазами по сторонам в поисках хоть какой-то помощи.

— Есть о чем говорить, — кивнул Рон, подходя еще ближе. — У нас с тобой в отношениях наметились кое-какие проблемы, верно?

Гермиона только кивнула.

— И все это из-за того, что… — он остановился на мгновение, но в следующую секунду смело бросился в бой, не думая о последствиях. — Я слишком хочу тебя и схожу с ума оттого, что ты не даешь мне. Я знаю, что три четверти твоих отмазок — полнейшая липа. Так что же происходит? В чем причина, Гермиона?! Мне важно знать это!

— Рон, просто наши отношения так развивались… — Грейнджер опустила глаза. Ее сердце бешено колотилось.

— Как развивались? — Уизли подошел слишком близко и буквально впился в нее взглядом, ожидая ответа.

— Я не знаю, — вымучила Гермиона. Ноги ее начали медленно подкашиваться. — Мне кажется, когда люди любят друг друга, у них все должно само собой получиться, а если не получается…

— Значит, они не любят друг друга, — тяжело резюмировал Рон. — Или кто-то один не любит.

Он сделал шаг назад, и Гермиона смогла вздохнуть свободнее.

— Я очень, — она сложила ладони на груди в области сердца, — очень люблю тебя, Рон, и ценю...

— Но? — он горько вздохнул, готовясь услышать то, о чем давно уже подозревал.

— Но... — "только как друга", хотела сказать она, но вместо этого зачем-то ляпнула: — но меня не возбуждает твой одеколон.

Уизли вылупился на нее, как на сумасшедшую, даже покачал головой, проверяя, не послышалось ли ему.

— Что за бред ты несешь? — наконец, сформулировал он вопрос, с трудом очистив его от ругательств.

— Ну да, — Гермиона поняла, что все испортила. — Твой одеколон пахнет, словно болотная жижа. И когда я чувствую этот запах, меня прям даже подташнивать начинает. Но я стеснялась сказать, потому что тебе подарила его Джинни и...

— Ну Джинни! — взвыл Рон рассержено. — А говорила, что это самый последний крик сезона... Или чего там... Ну, она у меня дождется, курица! Я в душ — смывать этот чертов запах!

И он поскорее выскочил за дверь, чтобы Гермиона не заметила, что он все понял.

Оставшись одна, Грейнджер перевела дыхание. И почему она так и не смогла сказать Рону правду? Зачем снова дала ложную надежду? Она не знала. Все это было так сложно... И ведь не пойдешь в библиотеку, не заучишь, что, кому, когда и как надо говорить. Это просто какой-то особенный предмет, совершенно особенный... Отношения.

Придя немного в себя, Гермиона вышла из класса и медленно пошла в сторону теплиц — скоро должна была начаться Травология.

Малфой снова выполнял задание в паре с Гойлом. Уже по привычке он постоянно косился в сторону Грейнджер, но сегодня она сосредоточенно работала, не поднимая глаз. Судя по оторопевшему, безжизненному лицу Уизли, между ним и грязнокровкой состоялся неприятный разговор. Малфой ждал этого, когда сливал Рону информацию про свидание Гойла, поэтому теперь не удивлялся. Все шло по плану.

Ровно за час до отбоя Гермиона, в чистом белье, но с грязной совестью, отправилась к большим часам. Каждый шаг давался ей с трудом. От вчерашней уверенности в том, что переспать с Гойлом — отличная идея, не осталось и следа. Теперь ей снова казалось, что давно пора было позволить Рону дойти до конца, чтобы он не чувствовал себя несчастным. Тогда можно было бы порвать с ним, не так сильно ранив его чувства... И что теперь сказать Гойлу? Отказать? Забыть обо всем и просто произнести: "Я не люблю тебя"?!

Но времени на размышления уже не было. В конце коридора показались часы, а под ними — мускулистая фигура Гойла. Он был одет в узкие брюки и рубашку с закатанными по локоть рукавами. Галстук снова намотан на запястье, а волосы схвачены в "хвост". С каждым шагом, приближающим ее к нему, Гермиона чувствовала, как внутри поднимается паника. Как можно отказать такому телу?! Как можно согласиться?!

Она остановилась в нерешительности, боясь поднять на Гойла глаза.

— Привет, — просто прошептал он, и шепот разнесся по коридору шипящим эхом.

— Привет, — одними губами сказала Гермиона, и ее слова показались особенно громкими в гнетущей тишине.

Повисла неловкая пауза — им совершенно не о чем было говорить. Гермиона крутила в пальцах палочку, Гойл засунул руки в карманы и молчал, иногда поглядывая на нее, — Малфой не объяснил, как вести себя на этом свидании. Когда молчание стало слишком тягостным, Гермиона собралась с духом:

— Грегори, я хотела сказать тебе...

— Я не в твоем вкусе, да? — Гойл посмотрел на нее исподлобья.

— Нет! — Гермиона обронила это слово раньше, чем подумала.

— Тогда мы могли бы... Наверное... — Гойл протянул ей руку. — Посмотреть немного на звезды...

Из-за больших часов был виден клочок черного ночного неба, испещренный блестками звезд. Большие и маленькие, яркие и тусклые, они хорошо просматривались, только если встать очень близко друг к другу — иначе часовой механизм скрывал небо от глаз. Гермиона подошла и неловко вытянула шею, заглядывая в окно. Она старалась не касаться Гойла, но не могла не чувствовать тепло и приятный аромат, исходящие от него. По ее спине пробежали мурашки.

— Ты знаешь, что это за звезда? — несмело спросила она, протягивая вперед руку.

— Нет, — честно ответил Гойл, напряженно вглядываясь вдаль. — Я только знаю три звездочки в линию, вон там, — это пояс Ориона.

— Верно, — Гермиона кивнула, и ее волосы коснулись плеча Гойла, чем заставили его вздрогнуть.

— Ты очень умная, я понимаю, — пропыхтел он, шмыгая носом. — И мне это очень нравится... в тебе... вот.

— Правда? — Гермиона почувствовала, что краснеет. Но в темноте этого не было видно.

— Да, — кивнул Гойл и вдруг повернулся к ней, оказавшись совсем рядом. — А еще мне нравится, что у тебя есть кот... А то все, знаешь, сов заводят... или жаб...

Он нес полную ахинею, но его густой шепот был таким эротичным, что Гермиона забыла обо всем на свете и подалась чуть вперед. Этого вполне хватило, чтобы их тела соприкоснулись... Гойл положил свои большие руки ей на талию, как делал это в одном из ее снов, и Грейнджер растворилась в чувстве нарастающего возбуждения, желая только, чтобы это наваждение никогда не заканчивалось... Гойл склонился к ней и едва коснулся своими грубыми, обветренными губами ее губ. Получилось настойчиво, но очень нежно. И Гермиона закрыла глаза, проваливаясь в новый поцелуй, как в пропасть...

— Значит, теперь это называется "отказать"?! — громкий голос Рона набатом ударил по ушам, заполнил все пространство, заставив Гермиону вынырнуть из волшебной сказки на берег реальности.

— Рон... — промямлила она. — Как ты?..

— А вот так, — он прищурился, чтобы скрыть тоску в глазах. — Ты, наверное, так много общалась с Гойлом, что забыла: не все в этой школе такие тупые, как он!

— Что ты сказал?! — Гойл сделал шаг вперед и достал палочку, но Уизли, готовый драться, легко обезоружил и обездвижил противника.

— Что теперь скажешь: хорош кавалер, а?! — Гермиона заплакала, закрыв лицо руками. Она понятия не имела, что Рон знает, когда и где запланирована встреча. И уж тем более она и подумать не могла, что он решит проверить правдивость ее слов.

Гойл лежал на полу, как статуя, с поднятыми вверх руками, сжатыми в кулаки. Костяшки на правой были сбиты — похоже, он подрался с кем-то недавно. Гермиона бессильно опустилась и села на пол, подтянув колени к подбородку.

— Прости меня, Рон, — тихо сказала она, и эхо многократно усилило искренность ее слов. — Я должна была сказать раньше... Мы можем быть только друзьями. Я старалась желать тебя, правда, но не смогла...

— А его, значит, ты желаешь? — Рон с ненавистью посмотрел на застывшее тело Гойла. — Надо было его в Выручай-комнате бросить!

— Желаю, — призналась Гермиона больше самой себе. — Но не люблю. Грегори, и ты прости меня... У нас... Ничего не выйдет, хотя... — она вобрала в легкие побольше воздуха, — ты классно целуешься!

Часы пробили десять раз, словно проводя черту. Это был конец. Рон резко развернулся и пошел прочь, нарочно громко стуча каблуками по каменному полу. Гермиона отменила заклятие, пленившее Гойла, и он сел, потирая спину, которой ударился при падении.

— Значит, я классно целуюсь? — улыбнулся он вдруг, и Гермиона потерялась в его открытой улыбке. — Выходит, у меня есть шанс, что... Ну, ты понимаешь...

— Честно говоря, очень маленький, — сумрачно призналась она, ощущая, как чувство вины перед Роном давит на нее, словно сизифов камень, норовя совсем раздавить, оставив лишь мокрое место... то место, которое не в состоянии быть сухим, когда Грегори рядом.

— Но шанс все же есть! — Гойл хмыкнул и поднялся на ноги. — Можно я провожу тебя?

Гермиона подняла палочку Грегори и отдала ему.

— Спасибо, — сказала она, нахмурившись. — Но сейчас мне лучше побыть одной...

И она пошла следом за Роном, чувствуя на себе влюбленный взгляд Гойла.

Малфой вышел из-за часов, зеленый от досады. Он быстро пошел в сторону подземелий Слизерина, не удостоив Гойла объяснением, как оказался тут в такое время. Драко был уверен, что свидание окончится полным разрывом с Роном и тотальной отставкой Гойла. Но, оказалось, неандертальцу дали шанс! Этого он не мог понять и принять, и ему хотелось крушить все вокруг, чтобы успокоить разбушевавшееся эго. Малфой знал, как называется бурлящее в нем чувство. Но не хотел произносить это слово даже мысленно. В холле он остановился у факультетских часов с баллами и, воспользовавшись тем, что Гойл отстал, едко произнес:

— Минус двадцать баллов с Гриффиндора, Уизли, за то, что после отбоя ты еще не был в башне.

Желание Малфоя исполнилось, но этого ему показалось мало.

— И еще минус двадцать, Грейнджер, за то, что ты такая неразборчивая похотливая дура! — он захлебнулся последним словом и поспешил вперед, подгоняемый приближающимися шагами Гойла.

Драко открывал и закрывал глаза. Закрывая их, он неизменно видел лицо Гермионы, тянущееся к Гойлу. Оно было таким открытым, нежным, пылающим, что у Малфоя каждый раз перехватывало дыхание. Гойл сделал его уже два раза подряд в этом году всего за полтора месяца. Это было неслыханно, невозможно! Если бы он был магглом, назвал бы это волшебством. Только слепец мог не заметить желание в глазах Грейнджер — стоило Уизли опоздать на пару минут, и она отдалась бы новому слизеринскому ловцу прямо в коридоре, под часами! Драко смаковал эту мысль, нарочно изводя себя. Неудачник! Какой же он неудачник! Все его затеи проваливались с треском, как наст под копытами лошади по весне. По всему выходило, что Гойл лучше летал, его тело было привлекательнее, а поведение... напористость Малфоя не шла ни в какое сравнение с неуклюжей мягкостью Гойла! И Драко с тоской понимал, что исправить сложившуюся ситуацию будет непросто. Если только...

Гермиона сидела на трибунах. На этот раз одна — Рон больше не разговаривал с ней, а Гарри был занят тем, что делал вид, будто бесконечно заинтересован выбором костюма Джинни на Хэллоуин. Грейнджер ненадолго закрыла глаза, а потом мечтательно вгляделась вдаль. Зачем она пришла сюда с толстой подшивкой дел на Пожирателей смерти?! Ответ был прост и сложен одновременно. С одной стороны, Гермиона хотела получить работу в Отделе Магического Правопорядка при Министерстве Магии, и нужно было готовиться. А с другой — ей просто необходимо было увидеть Гойла, о котором она не могла перестать думать, как ни старалась. Только его сильные руки, добрые, широко раскрытые навстречу миру глаза, обветренные губы и их поцелуй под звездами... Могло ли такое случиться с ней?! Неужели она влюблялась?! Гермиона предпочитала не отвечать ни себе, ни приставшей к ней с расспросами Джинни.

Тренировка команды Слизерина еще не началась, и на поле никого не было. У Грейнджер осталось несколько минут, чтобы просмотреть интересовавшие ее материалы. Первым делом, которое бросилось в глаза, оказалось дело семьи Малфоев. Гермиона вздрогнула, вспоминая свои недавние взаимоотношения с Драко, и углубилась в чтение. Материалы были собраны беспорядочно, и ей пришлось повозиться с листами. Грейнджер не сразу заметила команду игроков, появившуюся на поле. А когда заметила, стыдливо опустила глаза, потому что тут же встретилась взглядом с Гойлом. Он улыбнулся открыто и очень по-детски, радуясь, что она пришла.

— О! Миссис Гойл! — провозгласил Харпер, кривляясь. — Как бы наш новый ловец не сломал шею от такой гостьи!

Гермиона сделала вид, что не обращает на возгласы никакого внимания.

— Малфою это было бы только на руку! — заржал Нотт, оглядываясь.

Драко снова покидал раздевалку последним. Костюм игрока запаса претил ему, но выхода не было — пропускать тренировки запрещалось. Он бросил взгляд на трибуны, слушая подколки приятелей, и сердце забилось чаще: Грейнджер пришла не к нему. Драко снова вспомнил, каким дураком был, приписывая ее изумительные взгляды себе.

— Как тебе Грейнджер? — спросил Забини во время разминки.

— Для грязнокровки вполне, — Драко неприязненно передернул плечами. — А что?

— Я смотрю, Гойл как засуетился! — Забини фыркнул. — Но, по правде сказать, я бы тоже ее поприжал где-нибудь в темном уголке...

— Возьми свои слова назад! — Гойл грозно навис над Забини, готовый тут же дать ему в ухо.

Блез быстро сообразил, что, пока волшебные палочки в раздевалке, с Гойлом лучше не связываться, и пошел на попятную.

— Да брось, Грег, — он примирительно поднял руки. — Чего не скажешь в шутейном разговоре! — и поскорее ретировался, не решаясь будить лихо.

— Ты что, подрался бы из-за грязнокровки?! — Малфой изобразил изумление.

— Не называй ее так! — с жаром возразил Гойл. — Если я хочу стать ее парнем, то должен защищать ее!

— С чего ты взял? — Драко разминался неохотно, пропуская замечания Харпера мимо ушей. Он то и дело поглядывал на трибуны, любуясь тем, как ветер развевает непослушные волосы Грейнджер.

— Уизли всегда так делал, — Гойл закончил с плечевым поясом и перешел к упражнениям для ног, тоже иногда бросая влюбленные взгляды в сторону трибун.

— И где сейчас Уизли?! — отозвался Малфой скептически.

— Откуда я знаю?! Он мне не докладывает! — ступил Гойл в своей обычной манере.

Драко закатил глаза, искренне желая понять, что Гермиона нашла в нем.

— Может быть, ты выходил, — презрительно изрек Малфой, — но во время твоего с Грейнджер свидания Уизли был отшит в полной рост. И никакая гриффиндорская отвага ему не помогла. Похоже, не заводят ее джентльмены, — изящно соврал Малфой, и Гойл простодушно попался на эту уловку.

— Что же мне делать? — спросил он растерянно, явно не желая последовать в утиль следом за Уизли.

— Будь погрубее, — посоветовал Малфой с видом знатока. — Прояви жесткость, не церемонься! Покажи, что ты можешь сделать с ней все, что захочешь!

— А я могу? — уточнил Гойл, и Драко насторожился.

— Нет, — на всякий случай ответил он: мало ли что за извращения скрываются в глубине души этого странного человека. — Но ей об этом знать необязательно!

Гойл благодарно улыбнулся, раздумывая над тем, как превратиться из плюшевого медведя в настоящего дикаря. Малфой вернул улыбку и взлетел в воздух в надежде, что к началу соревнований Гойл действительно сломает себе шею, и команду к победе поведет прежний ловец.

Упорядочив материалы в деле Малфоев, Гермиона окунулась в чтение и словно оказалась в зале суда, забыв обо всем на свете, снова становясь собой: гордой и независимой гриффиндоркой, чьи гормоны временно уснули, уступая место логике. Дело было невероятно интересным и неоднозначным.

Она так увлеклась, что не заметила, как к ней подошли Паркинсон и Булстроуд. Некоторое время они молча наблюдали за ней, а потом Миллисента резко выхватила подшивку у Гермионы и отшвырнула в сторону. Листки разных дел взвились в воздухе и разлетелись по трибунам, подгоняемые резвым ветром.

— Что ты делаешь?! — Грейнджер вскочила и попыталась схватить хоть что-то из того, что не успело улететь далеко, но Булстроуд грубо выбила оставшиеся материалы дел из ее рук.

— Это ты что делаешь? — произнесла Пэнси, жеманно растягивая каждое слово, как сытая кошка. — Тебе не говорили, что уводить чужих парней не комильфо?!

— Я никого не уводила, — Гермиона нахмурилась и достала палочку, желая собрать свои бумаги.

Разговор со слизеринками раздражал ее.

— Это из-за тебя Грегори ушел, — пробубнила Миллисента злобно.

— Ты первая бросила его в Большом зале — вся школа слышала, — парировала Гермиона, но Булстроуд это не убедило:

— Немедленно порви с ним! — она сжала увесистые кулаки. — А то тебе будет плохо!

Гермиона тяжело вздохнула, скептически глядя на соперницу. Она встречалась лицом к лицу с Беллатрикс Лестранж — после этого угрозы пухлой Миллисенты казались просто смешными. К тому же ее совесть подсказывала, что не испытывает никаких угрызений по отношению к данным двум особам.

Харпер едва увернулся от листка бумаги, летящего навстречу, и раздраженно окинул взглядом трибуны:

— Малфой! — крикнул он. — Разберись, что там за переполох в курятнике! — и Драко впервые порадовался тому, что он не в основном составе, поскольку всем остальным Харпер велел не отвлекаться.

— Пэнс! — голос Малфоя показался слишком громким — прямо над ухом, — и Гермиона даже пригнулась. — Какого Мерлина вы срываете тренировку?!

— Мы ничего не срываем! — Паркинсон независимо махнула рукой, словно ее все это вообще не касалось.

— Тогда почему ваши дурацкие бумаги летают по всему полю?! — Драко ловко спрыгнул с метлы и встал между Булстроуд и Грейнджер.

— Это не наши бумаги! — тут же сказала Миллисента злорадно. — Это ее!

Драко медленно, словно на сцене, повернулся к Гермионе и надменно прищурился.

— Минус двадцать баллов с Гриффиндора за срыв нашей тренировки, — медленно, по-снейповски проговорил он, и на этот раз Грейнджер не нашлась, что ответить, — лишь отвела взгляд и быстро замахала палочкой, собирая бумаги.

Один листок, возвращаясь в папку, пролетел мимо Малфоя, и Драко ловко схватил его, словно снитч.

— Отдай, — Гермиона протянула руку, но глаза Драко уже впились в строчки.

Это были материалы его дела. Выходило, Грейнджер интересовалась им. Сердце Малфоя зашлось в ритме ритуальных танцев. Дрожащей рукой Драко протянул ей листок.

— Там в материалах третьего слушания данные занесены в протокол неверно, — зачем-то сказал он. — Адвокат не делал упор на мое несовершеннолетие — только на то, что у меня не было выбора.

Гермиона подняла глаза, и Малфой почувствовал, что сболтнул лишнего. Ну какая ей разница?! В конце концов, для нее это всего лишь учебное пособие, не больше!

— Я учту, — Гермиона заправила за ухо непослушную прядь волос. — А у тебя правда не было выбора?

— Наверное, был, — Драко не хотелось говорить об этом, но отпускать Грейнджер не хотелось еще больше.

Он выдержал паузу и проследил за тем, как удивленно взлетели вверх ее ресницы. Похоже, она ждала другого ответа... Черт! Когда дело касалось грязнокровки, ему никак не удавалось все сделать правильно. Но отступать было поздно.

— Моего отца посадили после случая в Отделе Тайн, — напомнил он холодно, зная, что Грейнджер была там в тот злополучный день. — И Он... сказал, что взамен Ему нужен другой соратник. Мне Он пообещал, что скормит отца дементорам, если я не...

— Я знаю, — Гермиона видела, как трудно даются Малфою слова, и не хотела заставлять его произносить их. — Я поняла.

— Спасибо, — Драко и сам не сразу осознал, что это странное слово слетело с его губ. Неправильное слово, которое нельзя использовать при общении с грязнокровкой!

— Драко, — Пэнси нахмурилась. — Хватит строить из себя кавалера Ордена Мерлина!

Малфой словно проснулся. Последнее сказанное им слово застряло на губах острым кристаллом соли. Соленое слово, как бы не подавиться...

— В вопросах, касающихся Визенгамота, я особенно щепетилен, Пэнс, ты же знаешь, — на его лицо снова вернулось царственное выражение, которое обожала Паркинсон и презирала Грейнджер.

Лишь на мгновение Гермионе показалось, что откуда-то из-под обломков наносного самодурства показался кусочек настоящего Малфоя. Но это мгновение слишком быстро растаяло, и Гермиона, наспех затолкав последний листок в папку, быстро начала спускаться вниз, чтобы скорее укрыться в башне своего факультета. Она вихрем влетела в спальню и упала на кровать, отбросив подшивку в сторону. Определенно, Малфоя стало слишком много в ее жизни, чтобы еще и читать о нем!

— Как тренировка Слизерина? — Джинни присела рядом, одетая в квиддичную форму. — Надеюсь, они освободят поле вовремя!

— Нормально, — отозвалась Гермиона рассеянно.

— Все еще не можешь решить, что делать с Гойлом?! — Джинни фыркнула, представив себе слизеринского громилу, а потом тряхнула головой, словно отгоняя докучливое видение.

— Не могу, — Гермиона вздохнула. — Сегодня они перед полетами разминались... Это что-то!

Ее щеки запылали от воспоминаний. Гойл был настолько сексуален в своей бесхитростной простоте, что Гермиона сходила с ума, представляя себя в его крепких объятиях.

— Его бывшая девушка прессовала меня, — Грейнджер села и усмехнулась, вспоминая жалкие попытки Миллисенты выглядеть страшнее, чем обычно.

— Да ладно! Баржа Булстроуд?! — Джинни хихикнула. — Ты послала ее?

— Не успела — подлетел Малфой и снял с меня баллы...

— За что?! — Джинни удивленно вытаращилась на подругу.

— Да так, — Гермиона лишь махнула рукой, прикидывая, за что можно было бы в ответ оштрафовать самого Драко.

Впрочем, повод подвернулся очень быстро. После ужина Грейнждер и Уизли возвращались в гостиную. Точнее, Рон несся по коридору с видом Цезаря на пути к славе, а Гермиона едва поспевала за ним, пытаясь вымолить прощение за то, как обошлась с ним. Драко выскочил им навстречу и, толкнув долговязого старосту Гриффиндора, хотел скрыться в подземельях.

— Минус двадцать баллов со Слизерина за беготню в коридорах! — Гермиона тут же забыла о Роне и развернулась, не давая Малфою пройти мимо.

— Спокойно, Грейнджер! ПМС не повод срываться на других! — деловито съязвил Драко, хотя в глубине души был рад ее вниманию.

— ПМС?! — Гермиона покраснела. — Что за глупости ты несешь?!

— Не бойся, никто не покушается на твои женские интимности, — Малфой поморщился. — ПМС в данном случае можно расшифровать как "Просто Мне Стыдно"!

— С чего бы мне стыдиться? — Гермиона оторопела и не сразу поняла смысл шутки, думая об их разговоре на трибунах.

— Да с того хотя бы, — слизеринец понизил голос и склонился к ней, изо всех сил стараясь, чтобы голос не сорвался от волнения, — что так грубо отказала Уизли, а теперь еще мучаешь Гойла, давая ему ложную надежду.

Как бы он хотел, чтобы колкость оказалась правдой!

Гермиона отпрянула: он попал в точку. А Драко, воспользовавшись ее замешательством, быстро пошел к подземельям, пока не наболтал лишнего, потому что чувствовал: еще немного этих завораживающе-карих глаз — и его понесет в такие дали, дороги откуда он не знал. А может, ее и не было.

Гермиона спустилась в Большой зал и тут же столкнулась с Драко, ужом проскочившим мимо. Она проводила его глазами и вздрогнула, заметив, что Малфой подлетел к Гойлу и стал что-то быстро шептать ему. Срочно переключив внимание на собственные ногти, Гермиона поспешила за стол Гриффиндора и быстро начала жевать завтрак, даже не задумываясь о том, что ест. Сердце ее то и дело заходилось, стоило подумать о Гойле, но смотреть в его сторону Грейнджер боялась, сама не зная почему. Зато ей отлично были видны грозные взгляды Миллисенты, впрочем, лишь смешившие ее.

— Как дела? — Гарри уселся поблизости, насильно заставляя Рона плюхнуться рядом.

— Н-нормально, — выдавила Гермиона, едва не подавившись.

— У нас скоро игра со Слизерином, — Поттер казался очень серьезным. — На кого ставишь?

— Что?! — Грейнджер вспыхнула, как "Люмос Максима". — Ты нарочно, что ли?!

— Я?! — Гарри изумленно поднял брови, а Рон гадко фыркнул.

— У кого что болит, — едко прокомментировал он, и Гермиона совсем растерялась.

— Я попросила у тебя прощения, Рональд! — выпалила она, бросая на стол приборы. — Может, вам уже стоит прекратить изводить меня?!

— Да мы и не начинали! — Гарри часто заморгал, пытаясь понять, какая муха ее укусила, но его слова снова были восприняты в штыки:

— Тогда в следующий раз думай, прежде чем приставать с тупыми вопросами! — запальчиво возмутилась Грейнджер. — Я всегда ставлю на Гриффиндор, а если сомневаешься...

Гарри примирительно поднял руки, а Уизли неприязненно поморщился.

— Брейк, брейк! — Джинни присела напротив. — Никто не хотел тебя обижать. Гермиона! Что с тобой?!

— Вообще-то я имел в виду, ставишь ли ты на игру команды или на ловца… — вставил Гарри озадаченно, и Грейнджер поняла, что подняла бурю в стакане воды.

— Это все... — она несчастно опустила голову, думая, как оправдаться. — Это все ПМС...

Гарри поперхнулся, Рон присвистнул, сидящая неподалеку Лаванда хихикнула, наблюдая за всем этим безобразием со стороны, а Джинни почему-то посмотрела на стол Слизерина.

— Ах, нет, вы все не так поняли! — Гермиона замахала руками, пытаясь судорожно сообразить, почему из всех мыслей, роившихся в голове, она ляпнула именно то, что сказал ей вчера Малфой. Слишком много его! Слишком!

Но было уже поздно. Джинни прыснула первой, Лаванда подхватила эстафету, заражая смехом Рона, Гарри и Невилла, который, как оказалось, тоже слышал весь разговор.

— Да ну вас! — Гермиона выскочила из-за стола и ринулась к выходу, по дороге бросив на Малфоя полный злости взгляд. Все из-за него!

Драко удивленно посмотрел ей вслед, не очень понимая, чем Грейнджер умудрилась вызвать столь бурную реакцию за столом своего факультета. Но по большому счету ему было все равно. В голове Малфоя зрел коварный план, который он собирался претворить в жизнь руками Гойла уже сегодня. Оставалось перетерпеть еще один гнусный урок Маггловедения…

Время пролетело быстро. Драко замерз, всю перемену поджидая Гермиону у фонтана. Гриффиндорка никак не появлялась, и Гойл, стоявший неподалеку, начал нервничать:

— Мне нельзя опаздывать на Травологию, — со вздохом сказал он, искоса поглядывая на большие часы.

— Да ты что?! — Малфой скептически хмыкнул. — Если хочешь поиметь Грейнджер, придется потерпеть, если тебя поимеет Спраут!

От этих слов Гойла передернуло, но он ничего не сказал — только тоскливо взглянул на дверь, из-за которой в эту самую минуту выскочила Гермиона с тяжелой сумкой. Она явно не собиралась лишаться баллов за опоздание, поэтому старалась идти как можно быстрее. Плечо, на котором висела сумка, было поднято вверх, спину перекосило, но Грейнджер стойко терпела неудобства, даже не глядя в сторону слизеринцев.

— Пошли, — шепнул Малфой, прищурившись. — Когда обойдем замок, ты приблизишься к ней и шлепнешь по заднице, понял?

— Угу, — Гойл неуверенно кивнул и пошел следом за Гермионой, подгоняемый настойчивым Драко:

— Помнишь, что я тебе говорил?! Будь грубее! — увещевал тот. — И грязнокровка к тебе потянется!

Все вместе они миновали глухую стену Хогвартса, завернули за угол и оказались на тропинке, ведущей к теплицам. Гермиона так спешила, что не замечала своих преследователей, а те нервничали, но шаг не убавляли.

— Сейчас, — одними губами прошептал Малфой, видя, что вокруг никого нет. — Ну же!

— Я… — Гойл сделал большой шаг вперед, тупо уставился на аппетитную задницу Грейнджер, занес руку, а потом вдруг резко опустил. — Я не могу!

— Трус! — процедил Драко и прежде, чем Гойл отвернулся, отвесил Гермионе смачный шлепок с той стороны, где стоял его приятель.

— Ах! — Грейнджер вздрогнула и резко обернулась, тут же встретившись взглядом с ошалевшими от смущения глазами Гойла. — Что ты?..

На мгновение она впала в ступор. Гойл. Что он сейчас сделал?! Как посмел?! На глазах у Малфоя! Да что этот придурок о себе возомнил?!

— Я это… — Гойл пожевал губы. — Просто…

— Минус двадцать баллов со Слизерина! — гневно выкрикнула Гермиона, надеясь, что никто не заметит, как запылали ее щеки.

— За что?! — Драко невинно изобразил недоумение, и Грейнджер пришла к выводу, что Малфой ничего не заметил. Этот факт заставил ее вздохнуть с облегчением и…

— Гойл знает, за что! — отрезала она и быстро пошла дальше, раздумывая над тем, хочет ли, чтобы Грегори сделал то, что сделал, снова.

Входя в теплицу, Гермиона окончательно убедилась, что тайный шлепок Гойла, хоть и грубый, завел ее даже сильнее, чем мысли о его обнаженном теле. Это было что-то интимное, личное, объединяющее их двоих… Она посмотрела в его сторону и еще раз вспомнила неожиданно резкое ощущение боли на ягодице. Гермиона тут же представила, как Гойл властно задирает ей юбку и шлепает снова, уже по обнаженной коже… И его рука… Рука! Грейнджер едва сдержалась, чтобы не вскрикнуть. Рука была слишком тонкая, а глаза Малфоя — нарочито наивные! Он никогда не смотрит так! К тому же, как-то слишком уж легко он пережил лишение факультета целых двадцати баллов… От осознания того, что ее провели, Гермионе захотелось прикончить Малфоя, но вместо этого она лишь поджала губы и сосредоточилась на механической работе по уходу за Дьявольским силками.

Гойл нервно посматривал на нее весь урок.

— Она решит, что я свинья, — пропыхтел он, наконец, то, о чем так мечтал Малфой.

— Ничего подобного! — довольный собой, Драко врал весело и со вкусом. — Наоборот, она решит, что ты — настоящий мужчина!

— Но это же просто гадко… — Гойл почесал затылок испачканной в земле рукой, тут же спохватился и затряс лохматой головой, становясь похожим на водяного. — Если бы я так сделал Миллисенте…

— Много ты понимаешь! — картинно произнес Малфой с видом профессора обольщения, не без удовольствия раздумывая о том, как отоварила бы Гойла Баржа Булстроуд, окажись она на месте грязнокровки.

Гойл еще раз посмотрел в сторону Гермионы, их взгляды встретились, и он малодушно опустил голову, чувствуя себя виноватым за то, чего не делал.

Гермиона ловко заловила Драко в маленьком коридорчике у выхода из мужского туалета.

— Малфой! — ее появление оказалось для слизеринца полной неожиданностью, но он справился с собой, глядя на нее так презрительно, как только мог, сгорая от желания.

— Не шуми, Грейнджер, не на рынке, — произнес он высокомерно.

— Как ты посмел?! — Гермиона была готова рвать и метать.

— Извини, что не спросил разрешения… а в чем, собственно, дело? — Драко снова показался ей слишком открытым и наивным. Но попадаться на этот взгляд второй раз Грейнджер не собиралась.

— Это был ты! — она покраснела, не решаясь произнести самую важную часть фразы вслух. — Это ты! Там, у теплиц! А свалил все на Грегори! Как низко!

— Подай на меня в суд! — Малфой фыркнул, чувствуя, что очередная его идея с треском провалилась. И черт же дернул эту похотливую самку включить мозги в самый неподходящий момент!

— Еще раз посмеешь сделать что-то подобное… — Гермиона сжала руки в кулаки, — и я за себя не отвечаю!

— Набросишься на меня и утопишь в волнах оргазма?! — Драко как бы невзначай облизал нижнюю губу.

— И не мечтай! — Грейнджер топнула ногой и быстро пошла прочь с видом победителя, а Малфой остался стоять на месте, то краснея, то бледнея от переполнявших его эмоций.

— Так говорят только влюбленные идиотки! — бросил он ей вслед, наблюдая, как Гермиона споткнулась на последнем его слове, словно на кочке.

Но партия была разыграна лишь наполовину, и Драко не чувствовал себя проигравшим, заранее представляя Грейнджер, подающую ему себя на блюдечке, да еще и с большим подарочным бантом. От приятного видения настроение Малфоя резко поползло вверх, и он отправился разыскивать Гойла, чтобы нанести тому сокрушительный удар.

Грегори сидел в гостиной Слизерина и играл с Ноттом и каким-то младшекурсником в пасьянс, причем, судя по угрюмому выражению лица, карта шла кому угодно, только не ему.

— Есть дело, — Малфой заглянул Гойлу через плечо и скептически окинул его карты. — Что играешь?

— Пики, — сосредоточенно отозвался тот, аккуратно раскладывая по кучкам три полученные взятки.

— Бесперспективно, — Драко тряхнул головой, привлекая внимание публики. — Если ты не разыграл короля, значит, козырной туз еще не вышел, таким образом, получается, ты при любом раскладе без одной, пошли!

— Да ну, Малфой! — Нотт недовольно бросил карты на стол. — Всю игру обломал!

— А ты в следующий раз ищи соперников подостойнее, чем горилла и ребенок! — огрызнулся Драко и тут же на всякий случай добавил: — Ребенок — это ты, Гойл! Внимательнее надо быть! Так ты идешь или нет?!

Вместе они покинули гостиную Слизерина и отправились на поиски Гермионы. Гойл шел за Малфоем, как теленок, не до конца понимая, что от него требуется, и Драко это веселило неимоверно. Он чувствовал себя вершителем судеб — не меньше, что грело душу, как бюстгальтер Грейнджер в кармане.

— Запомни, — слизеринцы остановились у входя в библиотеку, и Драко заглянул внутрь, быстро заметив в зале густую шевелюру гриффиндорки. — Заходишь, берешь что-нибудь почитать и садишься возле нее. Грубо смахиваешь половину ее вещей на пол и вообще ведешь себя нагло. А когда она заведется, скажешь, чтобы явилась под часы, как в прошлый раз. И не проси — приказывай!

— Малфой, ты точно уверен, что я не испорчу все? — нерешительно пробасил Гойл, тоже заглядывая через узкий дверной проем.

— Уверен! — Драко подтолкнул его вперед и ободряюще поднял вверх руку, как полководец, посылающий роту на верную смерть ради победы. — Жду тебя в гостиной. Иди!

И Гойл оказался в таких непривычных для него стенах храма знаний.

Гермиона заметила Грегори сразу, и все ее внимание тут же сосредоточилось на его фигуре, прикрытой мантией, словно оберткой, из-под которой видна была небрежно застегнутая рубашка, перепачканная чернилами. На этот раз галстук Гойла был повязан на шее простым узлом, и узкий его конец был длиннее широкого. Гермиона почувствовала, как ее руки зачесались исправить эту оплошность, а еще лучше — вообще убрать глупый галстук и освободить мощную шею Гойла, которую можно целовать, покусывать и…

— Подвинься! — грубый шепот заставил ее прийти в себя, чтобы тут же сжаться от дикого волнения: Гойл упал на стул рядом с ней и по-хозяйски откинул в сторону почти все ее вещи, расчищая себе пространство под увесистый том, на обложке которого значилось: «Продвинутый курс зелий: яды и противоядия».

— Ты это читаешь?! — глаза Гермионы сами собой полезли на лоб — она никак не ожидала застать его за столь серьезным занятием.

— Это... Тебе-то что?! — пробубнил Гойл и насупился, открывая книгу на первой попавшейся странице.

Гермиона скромно потупилась, думая, что можно ответить, но в голову ничего не приходило. Гойл молча читал, изредка почесывая нос, хмурился, а Грейнджер не могла больше сосредоточиться на реферате по Трансфигурации. Ее тело упорно заставляло предпринять хоть что-то, чтобы стать ближе к нему, но мозг отказывался придумывать план действий, бурля фантазиями эротического толка, ни в одной из которых книгам места не было.

— И… ты уже пробовал сварить что-нибудь из того, что здесь представлено? — Гермиона придвинулась ближе и постаралась, чтобы ее голос звучал естественно.

Гойл поднял на нее взволнованный взгляд и задержался на ее руках, нервно теребящих перо. Он решительно не знал, что отвечать, потому что это была первая книга, подвернувшаяся ему под руку на пути к столу.

— Я… — начал он, краснея, а потом вдруг вспомнил слова Малфоя, напрягся и выдал: — Не засоряй мне мозг... вопросами тупыми, грязнокровка! Я не обязан перед тобой отчитываться!

Кровь застучала в висках, Гермиона широко распахнула глаза, глубоко задетая словом, к которому, как ей казалось, она уже давно привыкла.

— Не смей! — она вскочила на ноги и замахнулась, желая отвесить Гойлу пощечину, но он поймал ее руку на излете, перехватив тонкое запястье своими огромными пальцами, и тоже встал, напряженно дыша.

Его сердце стучало так громко, что Гермиона могла посчитать каждый удар. Оно частило и иногда сбивалось, а Грейнджер задыхалась от ярости, смешанной с желанием и болью в запястье. Гойл навис над ней, как исполин, и в его глазах было столько страсти, что на мгновение Гермионе показалось, что он возьмет ее прямо здесь, в читальном зале, на глазах у всех… Пауза, похоже, длилась целую вечность. Колени ее медленно подкашивались, а в голове, как в клетке, билась одна-единственная мысль: «Пожалуйста! Хотя бы за стеллажом! За тем, что ближе всего!»

Вдруг Гойл, справившись с собой, резко выпустил ее руку и отступил. Задышал ртом, как выброшенная на берег рыба, покраснел, зажмурился и вымучил:

— В общем, это, как это... Под часами, как в прошлый раз... И это еще... ничего... — потом развернулся и скрылся из библиотеки, забыв сдать книгу мадам Пинс. Гермиона без сил рухнула на стул. Немотивированная грубость Гойла поражала ее, выводила из себя, но и… покоряла. Любому другому она давно бы врезала так, что искры из глаз посыпались бы, но Грегори… Гермиона закрыла лицо руками и посильнее стиснула ноги, стыдливо начав тереть их друг о друга.

— Что это сейчас было? — услышала она чуть охрипший от изумления голос Джинни и подняла на подругу блестящие возбуждением глаза. — Гойл едва не трахнул тебя прямо на столе!

Трахнул. Гермиона вздохнула. Какое грубое слово! Оно очень подходило к сегодняшнему поведению Гойла… Эта мысль заставила ее сжать колени ладонями.

— Я не знаю, — пролепетала Грейнджер, понятия не имея, куда деться от стыда. — Грегори какой-то странный весь день… Необычный…

— Конечно! — Джинни скептически осмотрела оставленное Гойлом поле боя. — После этого талмуда про зелья я бы тоже стала необычной! Тем более если пялиться на страницу с изображениями ядовитых трав!

— Так он не… не читал? — Грейнджер робко заглянула в раскрытую книгу.

— Наверное, даже Снейп не смог бы читать, когда вся кровь прилила к члену! — в своей излюбленной манере пояснила Джинни и насмешливо посмотрела на дверь.

Гермионе оставалось только пискнуть что-то невразумительное и отправиться вместе с подругой в башню Гриффиндора.

— Как все прошло? — Драко уже отыграл у Нотта то, что проиграл Гойл, и даже больше, поэтому теперь сидел перед журнальным столиком, пересчитывая золотые галлеоны и аккуратно складывая их в небольшой кожаный мешочек.

— Отвратительно! — Гойл выглядел настолько жалким, что Малфой огорчился почти неподдельно.

— Она послала тебя? — спросил Драко сочувственно.

— Нет, — Гойл покачал головой, и грива его разлетелась по плечам. — Но, по-моему, она обиделась… Я обозвал ее грязнокровкой…

«Молодец! — мысленно похвалил его Драко. — Моя школа!»

— Идиот! — сказал он вслух. — Я же велел тебе грубить ей, а не обзывать! Усекаешь разницу?!

— Ну… я просто хотел… чтобы наверняка… — Гойл закрыл лицо руками. — Я все испортил…

— Но ты хоть встречу-то ей назначил?!

— Вроде... того... — промямлил Гойл печально.

— И Грейнджер сказала, что придет?

Грегори отрицательно покачал головой, словно осужденный на смертную казнь.

— Но и не сказала, что не придет?! — эта маленькая деталь, как кариес на молочном зубе, омрачала радость Малфоя. — Значит, все еще может быть...

Гойл поднял на Драко щенячьи глаза, полные доверчивой надежды:

— Думаешь, она может дать мне еще один шанс?

— Откуда я знаю?! — Малфой почувствовал, что теряет контроль над ситуацией.

Почему?! Почему Грейнджер не послала Гойла быстро, далеко и надолго? Даже после того, как тот оскорбил ее! На пустом месте! Драко не знал. Сильная головная боль заставила его стиснуть пальцами виски. Он оказался настолько далек от Гермионы, насколько хотел приблизиться к ней. Сердце начало жалобно постукивать, словно спрашивая разрешения биться дальше без нее. В такой момент очень неплохо было бы оказаться где-нибудь подальше, например, в Ницце или в Антверпене... Но Гойл склонился над ним, совершенно не думая о том, что само его существование было для Малфоя в тягость.

— Придешь после отбоя под часы и узнаешь, — едко прошипел Драко, надеясь, что его оставят наконец в покое.

А тем временем Гермиона терзалась двумя вопросами: что надеть на свидание и как отплатить Гойлу за оскорбление. Сначала ей хотелось остаться в башне, проигнорировав трепетное приглашение грубияна, но очень скоро стало ясно, что даже самое сильное снотворное не даст заснуть, если она будет знать, что где-то в укромном месте ее ждет невероятно сексуальный парень — сильный, властный и нежный одновременно... В итоге Гермиона перебрала весь свой сундук и множество вариантов того, с чем можно было бы сравнить Грегори, но самым обидным, что пришло ей в голову, оказалось "пугало огородное". С одной стороны, его голова, как и у Гойла, набита опилками, а с другой — именно по этой причине метафора скорее всего растворится в гуще разъяснений... Грейнджер вдруг подумала, что такой оборот речи как раз пришелся бы по вкусу Малфою, и от этой мысли стало веселее. Надо будет придумать что-нибудь в этом духе специально для заносчивого старосты Слизерина, если ему вдруг взбредет в голову снова лезть к ней со всякими глупостями! А что до Грегори... что ж, ему вполне сгодится и что-то вроде простого и лаконичного "чистокровный дундук". Но это лишь на тот случай, если ее новые трусики не скажут все красноречивее...

Гермиона сжала в руке комплект белья, который доставили ей из Лондона пару дней назад, и бросилась в душ готовиться к новой встрече с мужчиной ее фантазий.

Когда Гермиона вышла из душа, в спальне было шумно. Джинни и Викки рассуждали о том, что важнее: длина члена или его толщина — а Лаванда, Парвати и Ромильда хихикали, краснея и пошло прикрывая рты ладонями. Грейнджер молча покачала головой и прошла к своей кровати, по дороге разматывая тюрбан из полотенца.

Не забывая комментировать суть вопроса, Джинни придирчиво разглядывала в зеркало свой новый наряд: короткую красную мини-юбку из латекса и такой же латексный корсет, правда, желтого цвета.

— Гриффиндорка всегда и во всем! — сально выдала Лаванда, с завистью теребя пуговицу на пижамной рубашке.

Гермиона была шокирована нарядом подруги, но постаралась не пялиться слишком уж откровенно и рассматривала его исподтишка.

— Ты собираешься пойти в этом на свидание с Гарри?! — взволнованно спросила она, раздумывая, насколько проще выглядит в своем белье, совершенно обычном, хоть и весьма изысканном.

— Мммм... — неопределенно отозвалась Джинни, набивая рот шпильками. Она подняла волосы и принялась закалывать их так, чтобы верхние пряди были аккуратно уложены, а нижние дерзко разметались по плечам.

— И ему нравятся такие вот... ролевые игры? — Гермиона не могла поверить, что говорит это вслух, но Джинни лишь передернула плечами, словно нарочно медля с ответом.

— Вот моему Симмусу, например, нравится, когда на мне из белья только подвязка... — мечтательно сообщила Викки Фробишер, натягивая чулок.

Грейнджер вздохнула и еще раз оглядела себя в карманное зеркальце. Она была хороша: смущенный румянец; горящие глаза, мягкие, но решительные; густые волосы, сплетенные в толстую косу; стройная, хрупкая фигурка, облаченная лишь в прозрачное кружево белья, тонкое, словно легкий узор на коже...

— Скоро десять! — напомнила ей Джинни, накидывая мантию. — Не боишься опоздать?

Она игриво подмигнула подруге и, в последний раз взглянув в зеркало, сбежала из спальни.

Гермиона посмотрела на часы над входом. Действительно, нужно было торопиться, иначе... Что? Она вспомнила, как вел себя Гойл в библиотеке, и по коже пробежал холодок. Если она опоздает... На мгновение ей показалось, что, разозленный промедлением, Гойл просто схватит ее за волосы и потащит куда-нибудь… к пещере за озером, словно первобытный человек. И зачем только она думала о ролевых играх?!

Гойл тоже собирался тщательно. Он суетился, носился по комнате в поисках чистой рубашки, два раз бегал в душ, даже побрился, хотя делал это только утром. Малфой наблюдал за всем этим, развалившись в кресле и довольно ухмыляясь. Он уже считал секунды до того, как взбесившаяся Грейнджер двинет несчастному идиоту Гойлу в нос и отправит туда, где Рон, должно быть, натер уже не одну мозоль на руках, вспоминая о несчастной любви. У Драко был последний шанс испортить еще не родившиеся отношения Гойла и Грейнджер, и он не собирался его упускать.

— Значит, так, — процедил Малфой, деловито пряча руки в карманы, когда Грегори, наконец, застыл у выхода, довольный своим внешним видом. — Как только она придет, забудь обо всем. Ничего не говори — сразу лезь ей под юбку, а еще лучше — напрямую — между ног!

— Но она же еще ни разу… того… не трахалась, — как всегда, с сомнением протянул Гойл, почесывая затылок. — Миллисенте бы такое не понравилось…

Конечно, такое не понравилось бы ни одной девчонке. На это и был расчет. Но вместо того чтобы согласиться, Драко лишь криво усмехнулся:

— Да сколько раз повторять тебе, Гойл?! Грейнджер любит грубость! Если ты помнишь, Уизли с его ласками остался в пролете, как его «Фордик» над Дракучей ивой!

— И все-таки как-то это что-то… — Гойл все еще сомневался, и Малфой взбесился окончательно:

— Просто делай, как говорят! — закричал он, чувствуя, что краснеет.

Гойл нахмурился, но покладисто кивнул, признавая авторитет Малфоя.

Проводив приятеля до дверей со всеми почестями и лживым пожеланием удачи, Драко выждал немного и тоже поспешил спрятаться за часами с другой стороны — он не собирался пускать все на самотек. Только бы Грейнджер не пришла! Только бы ей хватило мозгов просто остаться в своей башне...

В тишине коридора послышались шаги. Гойл, мявшийся под часами, изнывая от томительного ожидания, повернулся и замер в нерешительности. Малфой напрягся, от волнения прикусив указательный палец. Грейнджер показалась ему очень красивой и загадочной в полумраке пустого коридора. Теперь оставалось лишь ждать и верить, что Гойл все сделает так, как надо…

Грегори шумно выдохнул, и Гермиона остановилась, вцепилась рукой в край мантии, замерла. Она смотрела на своего визави, а он боялся взглянуть в ее глаза, наполненные предвкушением. Вот-вот, еще немного… Гойл сделал большой шаг, и расстояние между ними сократилось. Грейнджер подумала, что сейчас он поцелует ее, как в первый раз, и с готовностью закрыла глаза… Большая теплая рука грубо схватила ее за бедро, бесстыже задрав вверх форменную юбку, пока другая с легким шлепком легла на тонкое кружево новых трусиков... Гермиона вскрикнула, но в следующее мгновение Гойл притянул ее к себе, вжимая в широкую сильную грудь, и на вдохе она почувствовала его запах — приятный, успокаивающий… Она закрыла глаза и, насколько могла, обхватила руками его могучий торс, давая понять, что он делает все правильно. Пусть сейчас это случится. Ведь Грегори уже был с Булстроуд — он знает…

— Хватит! — Малфой и сам не понял, как покинул свое укрытие, как подбежал слишком близко.

Гойл опустил руки, Гермиона открыла глаза и непонимающе уставилась на Драко, словно он разбудил ее на самом интересном месте.

— Что ты тут? — как всегда, спросил Грегори, позволяя Гермионе отпрянуть и поправить юбку.

— Тебя забыли спросить! — Малфой резко взмахнул палочкой, и причудливая трещина паутиной изрезала стекло под часами.

— Что ты себе позволяешь?! — Гермиона уже оправилась от шока и шагнула вперед, чувствуя, что сейчас заслуженно лишится не одного десятка баллов.

— Это я у тебя хочу спросить! — Малфой плохо контролировал себя. Ему было жарко, щеки пылали, глаза сузились, превратившись в крошечные щелки. — Ведешь себя, как путана, позволяешь кому попало лезть тебе под юбку!

— Что, прости? — Гермионе показалось, что история повторяется, хотя в прошлый раз на месте Малфоя стоял Рон… — Протего!

Она успела как раз вовремя, поскольку Драко собирался запустить в Гойла чем-то болезненным… она прослушала, чем, да и неважно было.

— Малфой, отвали, — пробасил Грегори, делая шаг вперед. — Мы так не договаривались.

Драко посмотрел на Гойла, как на насекомое — маленькое и несущественное. Он не собирался разговаривать с ним. Он ненавидел Гойла! Был просто готов убить его. Ну хорошо, не убить — покалечить… хотя бы морально.

— О чем это вы?.. — Гермиона подозрительно посмотрела на Грегори. Лицо громилы казалось достаточно виноватым, чтобы заподозрить его в сговоре с Драко.

Грейнджер почувствовала себя идиоткой. Как она могла подумать, что Гойл… прихвостень Малфоя… Надо было давно отдаться Рону, и тогда не было бы этих глупых гормональных всплесков, эротических снов, тупых свиданий и ненормального, глупого положения, в котором она оказалась сейчас.

— Что тебе надо, Малфой? — обреченно спросила Гермиона, прекрасно понимая, кто здесь кукловод.

— Ты не должна спать с Гойлом! — выпалил Драко, не задумываясь. Он мог бы схватить ее за руку и утащить за собой куда-нибудь подальше, в укромное местечко, а там…

Драко уже и сам не знал, что «там». Повалить ее на пол, или диван, или кровать, начать целовать, задыхаясь от ее протестов? Или ликвидировать Гойла и наброситься на нее — Грейнджер показала, что ей нравится быть жертвой. А что потом? Ловец-переросток и в сексуальном опыте обошел его. К слову, до Булстроуд Гойл встречался еще и с младшей сестрой Монтегю. Два — один: иди к чертям, Малфой!

— Почему? — голос Грейнджер был слишком мягким. Не таким голосом она обычно рычит и снимает баллы. Вопросительным? Пожалуй. Хотя что тут может быть непонятно?!

Гермиона смотрела на Драко удивленно. Она ожидала какой угодно просьбы, требования, даже приказа, но то, что услышала, настолько не вписывалось в концепцию совместных действий слизеринцев, что она окончательно растерялась.

— Просто не должна, и все тут! — Малфой сжал кулаки, стараясь успокоиться.

— А почему ты считаешь, что можешь решать за меня?!

— Да потому что… — Драко замялся, а потом вдруг понял, что правильный ответ есть только один. — Да потому, что я люблю тебя, дура!..

Сердце стукнуло в грудную клетку еще раз и остановилось. Он сам остановился. Знал, что должен был сказать это, но теперь… теперь от него уже ничего не зависело. Как же Малфой не любил ощущение того, что не принадлежит себе! Еще с шестого курса. Боялся его, сбегал, как только мог. Но Грейнджер не оставила шанса. Ни одного. Побила все его карты единственным, самым главным козырем.

Гермиона ахнула, накрыв рот рукой. Что он сказал сейчас? Он действительно сказал то, что она услышала? То, что говорил ей Рон когда-то? И что теперь делать?! Надо что-то сказать. Наверное, надо. И Грегори тоже. А что? Какой ответ правильный? Грейнджер почувствовала себя, как на экзамене, к которому совершенно не готова. Нет-нет-нет! Другой билет, пожалуйста!!!

— Мы так не договаривались! — Гойл отстранил ее и двинулся на Малфоя, закатывая рукава.

— Не надо, только не надо драться, — прошептала Гермиона, в панике отступая. Сначала один шаг, потом — еще один, потом третий — шире, почти прыжок.

И вдруг — резкий разворот, захват подола мантии и… бегство. Малодушное, слабохарактерное бегство от обоих слизеринцев с невероятно красивыми телами и слишком жирными тараканами в головах. Никто ей не нужен! Никого она не хочет! А если и хочет — то только Джошуа Хердмана или Тома Фелтона. По крайней мере, ни один из них не сделает ничего выходящего за рамки ее понимания и воображения. Идеальные любовники! Потому что нереальные.

Гермиона ворвалась в спальню, забралась на кровать и спряталась под одеяло, даже не разуваясь. Все, решено: она навсегда останется девственницей. Так надежнее.

Драко сидел в кровати и, глядя в маленькое зеркальце, осторожно пытался если не убрать, то хотя бы замаскировать следы стычки с Гойлом. Вчера он сказал слишком много — гораздо больше, чем следовало. Просчитался. Или окончательно рехнулся и потерял контроль?!

Грейнджер убежала. А чего он ждал? Что она бросится в его объятия, попутно выскакивая из одежды? Еще можно было представить ее пылающее лицо, опущенные стыдливо ресницы и томный шепот "Возьми меня, Малфой"... Но вместо всего этого она просто поджала хвост и совсем не по-гриффиндорски бросилась наутек, оставляя его наедине с ходячей машиной для убийства, в которую так умело перевоплотился Гойл. В чем-то он оказался даже круче анимага!

У Драко была палочка. Он использовал ее, и ведь талантливо! Но, похоже, Гойла все же не зря взяли в команду ловцом, потому что он очень изящно увернулся от заклятия и, повторив еще раз "Мы так не договаривались!", бросился к Малфою и сбил с ног.

Что было дальше, Драко помнил плохо, а когда очнулся, понял, что лежит в Больничном крыле на самой дальней кровати. Возле него никто не суетился, цветов на тумбочке не было, зато стояла склянка, запах из которой бодряще напоминал о том, что у Малфоя была сломана рука и несколько ребер. И так паршивое состояние усугублялось тем, что мадам Помфри — доброй души человек — сообщила о лишении его значка старосты.

И все это из-за... Драко закрыл глаза, неожиданно представляя Грейнджер в... обычной школьной мантии. Она казалась очень маленькой и беззащитной. Большие карие глаза, теплые, лучистые, словно заглядывали Малфою в душу, спрашивая: "И куда подевались твои эротические фантазии?!" Чтоб ее! Он чуть не заплакал от досады.

Гермиона показалась из-за полога только после того, как Джинни пригрозила утопить ее кровать в ледяной воде.

— Плохо выглядишь!

Грейнджер свесила вниз не отдохнувшие в плену туфель ноги. Вообще все тело ломило от воспоминаний о вчерашнем вечере и ее постыдном бегстве.

— С Гойлом так ничего и не вышло? — Джинни скептически осмотрела помятую форму подруги, и Гермиона отрицательно покачала головой. — Теперь у вас с ним тоже все кончено?

— Я не думаю, — пролепетала Грейнджер, тяжело вздыхая. — Я не знаю...

— В любом случае ты не должна выглядеть так, словно тебя достали со дна старого сундука! — Джинни весело взмахнула палочкой, приводя в порядок ее форму и волосы. — Иди умойся, а по дороге на завтрак расскажешь, какой наргл укусил тебя за одно место!

В Большом зале девушки нарочно отсели подальше от любопытного Гарри и насупившегося Рона, чтобы поговорить без свидетелей. Даже после душа Гермиона выглядела немногим лучше, чем в спальне. Джинни посмотрела на стол Слизерина:

— Странно, — удивилась она, — Малфой не явился на завтрак...

Грейнджер вздрогнула и подняла глаза, старательно избегая смотреть на Гойла, который молча ел, осаждаемый с двух сторон Паркинсон и Булстроуд. Девицы жужжали что-то о его непотребном поведении, несчастном Драко и слишком юрком члене — услышав это, Гермиона пожалела, что не может испариться. Грегори терпел долго. Он спокойно закончил завтрак, поднялся, вышел из-за стола, а затем грубо и громко рыкнул:

— Заткнитесть обе! — он посмотрел на сокурсниц так грозно, что они тут же притихли и смиренно склонили головы. — Малфой получил, как мужик, за дело. И хватит уже этого… того!..

Гермиона ахнула: они все-таки подрались! Значит, Драко не врал, когда сказал, что любит ее... Но разве такое возможно?! Скорее уж Трелони и Фиренце сойдутся, чем... Она решила, что эту мысль лучше оборвать поскорее, пока признание Малфоя не перешло из разряда "невероятное" в разряд "волнительное".

— Вот это роман! — Джинни с завистью подперла щеку рукой. — Настоящие мексиканские страсти!

— Ничего хорошего, — Гермиона сжала кулаки.

— Я вижу, тебе вещи паковать пора, — Рон прошел мимо, обжигая ее злобным взглядом. — Не забудь теплые подштанники — говорят, в подземельях сыро.

— Не слушай его, — Джинни обняла Гермиону. — Лучше скажи, ты будешь встречаться с Гойлом… или Малфоем?

— Я уйду в монастырь, — невесело пошутила Грейнджер, глядя на то, как Грегори идет мимо стола Пуффендуя по направлению к ней.

Он по-прежнему был вызывающе хорош. Сильный и спокойный. И еще... Гермиона видела мягкость в его глазах, такую, какой не было у Рона.

— Это... — Гойл навис над ней, и Грейнджер сжалась в комочек. — Надо поговорить, как там это...

— Гермиона, по-моему, он хочет, чтобы ты пошла с ним, — задорно перевела Джинни, нахально поглядывая на слизеринца.

Грейнджер уставилась на подругу. Возможно, ей только показалось... Она тряхнула головой, встала и молча пошла следом за Грегори, ощущая на себе каждый взгляд.

— Смотрите, супруги Гойл! — выкрикнул кто-то, и все засмеялись.

— Интересно, если Грейнджер будет снизу, Гойл ее раздавит?! — другая шутка понравилась студентам еще больше.

Гермиона судорожно прибавила шаг и врезалась в широкую спину Грегори, который резко остановился.

— Не слушай их, — прошептала она в его напряженный позвоночник, и Гойл вдруг расслабился, кивая.

Провожаемая насмешками, летящими со всех сторон Большого зала, словно тухлые помидоры, одиозная парочка вышла в холл. Гермиона кротко отошла в сторону, к часам с факультетскими баллами. Грегори последовал за ней. Спрятавшись в нишу за часами Когтеврана, они почувствовали себя в относительной безопасности. Грейнджер молчала, ей было стыдно.

— Ты думаешь, да? — Гойл часто моргал.

"Хвост" его был перекинут через плечо, и Гермионе вдруг отчаянно захотелось коснуться его волос.

— Я... — начала она нервно, но Грегори не торопил, понимая, видимо, как это важно — дать человеку сформулировать мысль. — Я просто...

— Малфой лучше меня, — словно попытался помочь ей Гойл.

— Нет! — Гермиона подняла на него глаза.

— Это он мне говорил, как надо, чтобы ты и я...

— Но ведь он сказал, что... — Грейнджер моргнула недоуменно.

— Что? — не понял, как обычно, Гойл.

Гермиона смутилась, не в силах повторить вслух признание Драко, крутящееся у нее в голове непрерывно. Все-таки остроты ума Грегори недоставало. Тут не поспоришь, хотя... Даже понимая это, Грейнджер не могла усмирить возбуждение, бурлящее в венах при одном упоминании о нем, не то что от его близости...

— Я хочу сказать, — Гермиона, как могла, собралась с мыслями, — что, возможно, советы, которые тебе давал Малфой, были не совсем искренние...

— А! — Гойл вдруг ухмыльнулся. — За то, что хотел заставить меня быть... грубым, он получил отдельно!

— Так ты все понял! — Гермиона не смогла сдержать изумления.

— Ну так... Я все-таки же не идиот, — Грегори шмыгнул носом.

Грейнджер заметила, что он вытирает о брюки вспотевшие руки. Она вдруг осознала, что жаждет почувствовать эти руки на своем теле. Она ждала этого, а Гойл не торопился, ожидая ответа, финального, ради которого и позвал ее сюда. И Гермиона поняла: либо она провалится в его объятия, заслужив титул "миссис Гойл" окончательно, либо выйдет из этой ниши, наполненной романтичным голубоватым светом от когтевранских сапфиров, и никогда больше не коснется изумительных губ, не почувствует мягкую силу рук Грегори, не вдохнет его аромат...

— Я не могу! — Гермиона заплакала: выбор казался ей слишком эгоистичным.

В ней словно боролись Гриффиндор, призывая поступить по совести, и Слизерин, науськивая отдаться желаниям.

Гойл внимательно посмотрел на нее, а потом вдруг вытащил из кармана дорогой платок с фамильным гербом и протянул ей, по-своему истолковав ее сомнения:

— Я не обиделся, ты не думай, — по-детски заверил он и быстро покинул нишу, не оборачиваясь.

Первым порывом Гермионы было броситься за ним, догнать, впиться губами в его шею, и будь что будет! На войне как на войне! Но она сдержала себя. Война закончилась, а борьба с самой собой была проиграна ею с разгромным счетом. Грейнджер сползла на пол и еще долго плакала, вытирая слезы платком, хранящим терпкий запах первого желанного ею мужчины.

— Ты бы в любом случае ревела, — Джинни вытащила ее из-за часов и, взяв из рук платок Гойла, жадно втянула его аромат. Гермиона снова посмотрела на подругу подозрительно, но ничего не сказала, лишь пожав плечами.

— Так неохота на занятия, — честно призналась она.

— Ну и не ходи! — посоветовала легкомысленная Джинни. — Я всегда так делаю!

— Не могу... — Грейнджер еще раз шмыгнула носом, приводя себя в порядок при помощи магии. — Я же староста, пример для всех...

— А вот Малфой больше не староста! — радостно сообщила Джинни, глядя куда-то в сторону. — Оказалось, драться после отбоя с однокурсником — это недостойно! А как по мне — самое то! Вот бы из-за меня кто-нибудь к Помфри угодил...

— Не дождешься, Уизли! — Драко пронесся мимо стрелой, но все же не удержался от колкости.

— Не зарекайся, Малфой! — за словом в карман Джинни явно не лезла, и Гермиона позавидовала ей, с сочувствием провожая слизеринца взглядом.

На Травологии было шумно, даже слишком шумно. Студенты перешептывались, перемигивались, и все как один пялились на Булстроуд. Гермиона вошла в теплицу одной их последних и чуть не упала. Ноги стали ватными, когда она увидела Грегори... в крепких тисках Миллисенты. Булстроуд демонстративно прижималась к нему и выглядела, словно обезьяна, узурпировавшая банановое дерево.

— Смотри, — гаденько заметил Рон. — Не одна ты находишь, что поцелуи Гойла доставляют!

— Рон, — Гарри примирительно взял друга за запястье, но тот вырвал руку:

— Недолго же вы были вместе! — мстительно заявил он. — Такое ощущение, что кто-то в постели проигрывает Барже Булстроуд! Видимо, все-таки надо было кое-какую литературу почитать, а, Гермиона?

— Рональд, заткнись! — Грейнджер со всей силы ударила его сумкой по плечу. — Твой спермотоксикоз не дает тебе права...

— Минус десять баллов с Гриффиндора, мисс Грейнджер! — Спраут недовольно покачала головой. — Начинаем работу!

Малфой криво усмехнулся из своего угла. Теперь он работал в паре с Забини, который уже сводил его с ума расспросами о том, что, как, где и почему. К огромному сожалению Драко, ответ в стиле «не твое дело» не удовлетворял настырного мулата, и Малфой, скрежеща зубами, с ностальгией думал о том, что молчаливому Гойлу очень не хватает брата-близнеца, не влюбленного в Грейнджер.

Впрочем, ему грешно было жаловаться. Драко не знал, связано ли это с его признанием, но так или иначе Грегори явно получил отставку, и теперь путь к Гермионе стал свободным. Оставалось только взять — и взять ее! Малфой нахмурился, просчитывая шансы. Хорошо бы она прониклась словами любви и согласилась... Что тогда? Драко очень надеялся, что целуется не хуже Гойла, а в остальном... да ей все равно не с чем сравнивать. А он еще посмотрит, может, на поверку Астория даст Грейнджер фору... Он отвлекся, предаваясь размышлениям, и забыл подставить Забини тазик, отчего Блез вывалил навоз прямо на стол.

— Малфой! — он в негодовании отпрыгнул в сторону, брезгливо глядя, как несколько капель смрадной жижи осквернили его ботинки.

— Да, точно! Таз! — Драко рассеянно взмахнул палочкой и исправил свою оплошность.

— Ладно, рассказывай, что у тебя вышло с Гойлом, тогда я не сниму с тебя баллы за невнимательность! — Забини не без удовольствия блеснул новеньким значком старосты, и Малфой поморщился:

— У своего же факультета снимешь! — процедил он надменно.

— А я за справедливость, — пожал Забини плечами. — Ты виноват — и все узнают, кто тянет Слизерин вниз, не в первый раз, кстати!

Драко одарил его своей самой презрительной гримасой:

— Гойл лез к Грейнджер своими грязными лапами, а я увидел, — выплюнул он манерно.

— Да ладно! — глаза Забини широко открылись. — Вот почему она вся такая... помятая сегодня была за завтраком...

— Серьезно?! — Драко напрягся: какова бы ни была причина "помятости" Грейнджер, она явно сыграла ему на руку. Не мог же он, в самом деле, поведать Забини о том, о чем сам предпочитал не вспоминать лишний раз.

— Ну да! Мы еще подумали, что у Уизли, наверное, слишком маленький, поэтому Гойл разворотил ей там все!

— Дебил! Гадость какая! — Малфой не любил такие шутки даже без упоминания в них Грейнджер.

— А что такого?! Никто ж не думал, что это правда...

— Да нет, — нервно отмахнулся Драко, искоса глядя на гриффиндорцев. — Гойл не успел ничего ей сделать — я вовремя...

Он осекся под коротким взглядом карих глаз, чувствуя, что снова влипает в недостойную Гермионы интригу. Забини криво усмехнулся, давая понять, что этот маленький разговор не останется между ними, и Драко вздохнул удрученно. Впрочем, Гойла нужно было проучить, чтобы навсегда отбить охоту претендовать на то, что присмотрел для себя Малфой.

Все воскресенье Гермиона просидела в башне Гриффиндора, прячась за "Историей Хогвартса". Казалось, даже первокурсники знали, что пока староста в компании этой книги, лучше даже не дышать в ее сторону. И это было ей только на руку. Гермиона старалась не думать о Гойле, но чем больше усилий прилагала, тем хуже у нее получалось. Баржа Булстроуд, конечно, подходила ему идеально: наглая, упертая, уверенная в себе. И в сексе ей, очевидно, опыта не занимать... Незаметно вынув из кармана зеркальце, Грейнджер взглянула на свое отражение. Миллисента уступала ей. Проигрывала практически всухую, но... и вот это "но" острой сливовой косточкой застревало в горле, заставляя поперхнуться. Миллисента Булстроуд знала, чего хочет. И кого. В то время как сама Грейнджер едва ли могла поручиться, что Грегори был единственным, кто занимал ее мысли, скачущие между строк на пожелтевших от времени страницах. Малфой и его признание. Рон говорил ей о своих чувствах. И Грегори тоже. Но ни в первый, ни во второй раз она не испытала ничего, что хотя бы отдаленно напоминало ту бурю эмоций, которую всколыхнули в ней отчаянные слова Драко, сорвавшиеся с губ прежде, чем он успел остановиться, перевести дух и спрятаться в свой обычный футляр идеально-надменного слизеринца...

— Что это?! — Гермиона почувствовала, как легкая рука Джинни взлохматила ее волосы.

— А что там? — Грейнджер рефлекторно коснулась головы.

— Похоже на плесень... — Джинни искусно изобразила недоумение. — Еще пара часов в этом кресле, и она у тебя из ушей полезет!

— Вечно твои эти шуточки! — Гермиона не смогла сдержать улыбку, и Джинни хихикнула:

— Как ты смотришь на партию в чекерс — на желания, естественно? — она потерла руки, изображая свою победу. — За изощренность моей фантазии ручаюсь!

Гермиона хотела отказаться, но почему-то передумала.

— Согласна, — бодро приняла она вызов, надеясь хоть немного отвлечься. В душе она благодарила подругу за чуткое понимание.

— Отлично! — Джинни хлопнула ее по плечу, как парня, и Грейнджер, покачнувшись, чуть не клюнула носом свой фолиант. — Тогда увидимся у раздевалок через два часа — у меня сейчас тренировка!

И рыжая Уизли ураганом унеслась из гостиной, размахивая битой, словно тролль дубинкой.

Гермиона ждала Джинни в назначенном месте. Подруга задерживалась, и от нечего делать Грейнджер снова решила вернуться к делу семьи Малфоев, которое словно невзначай завалялось на самом дне ее сумки.

Нарцисса спасла Гарри жизнь. Люциус, как мог, избегал участия в битве за Хогвартс, давно разочаровавшись в политике Волдеморта. Драко… пытался убить Дамблдора, чтобы помочь сидящему в Азкабане отцу, но в последний момент не смог этого сделать… Не выдал Гарри, когда охотники доставили их в штаб Волдеморта… Даже пробовал отговорить Беллатрикс пытать ее, Гермиону… Возможно, он уже тогда любил ее? Долго, молча, безответно, не решаясь нарушить ее отношения с Роном… Стоп! О ком это она сейчас?! Гермиона тряхнула головой. Не о том ли Малфое, который грязно приставал к ней в Зале Славы? Не о том ли Драко, что без зазрения совести пытался расстроить и без того на ладан дышащие отношения с Гойлом?! Бред!

Грейнджер фыркнула, отгоняя неподобающие мысли.

— Убирайтесь отсюда немедленно! Не то вам придется иметь дело с разъяренной Уизли! — задорный голос Джинни заставил Гермиону немедленно сунуть бумаги обратно в сумку и выхватить палочку. Нахмурившись, она поспешила выскочить из теплого коридора на холодное поле для квиддича, где охотники из их команды во главе с Роном избивали Гойла.

Он лежал на траве, свернувшись в клубок и прикрыв голову руками, а гриффиндорцы шумно пинали его ногами, иногда приправляя удары каким-нибудь легким, но болезненным заклятием.

— Больные идиоты!!! — Джинни ворвалась в круг игроков, и парни расступились, боясь задеть ее.

— Четверо на одного?! — Гермиона с силой дернула Рона за накидку, заставляя отойти в сторону, пока Джинни помогала Гойлу подняться.

Растолкав товарищей по команде, она перекинула его правую руку через плечо, бормоча что-то ободряющее, и Грегори, едва держась на ногах, заковылял за ней к раздевалкам, провожаемый злыми выкриками гриффиндорцев:

— Крутой пацан — за юбками прячется!

— Если бы не твои ангелы-хранители, мы бы всю дурь из тебя выбили!

— Лучше не попадайся — мы еще не закончили!

— Да вы совсем спятили! — Гермиона ударила Рона кулаками в грудь. — Что вы себе позволяете?!

— Ты еще и защищаешь его?! — бывший парень оттолкнул ее и сплюнул на землю, глядя обиженно и озлобленно.

— В подобной ситуации это нормально! — голос Грейнджер сорвался на крик.

— Может, и то, что он сделал, тоже нормально?! — в конец зверея, заорал Рон, и Гермиона отшатнулась — таким чужим вдруг показался он ей.

— Что же он такого сделал? — спросила она тихо, и Уизли недоуменно захлопал глазами.

— Только вот не надо выгораживать его, — скривился он горько. — Мы все знаем, что Гойл приставал к тебе, и если бы не Малфой…

Гермиона прикрыла рот рукой — такой подлости она не ожидала даже от Драко.

— Нет-нет, — ее глаза смотрели на Рона с мольбой. — Не думайте так о Грегори, это все неправда! Верь мне! Ты должен мне верить!

— Он запугал тебя? — Уизли шагнул к ней, желая обнять, но она оттолкнула его руку.

— Да нет же! Не было ничего такого! Я… я просто…

И она побежала прочь так быстро, как только могла.

— Гарри! Гарри! — Гермиона носилась по гостиной. Сначала она не решалась, но потом отбросила приличия и вбежала в спальню мальчиков, громко хлопнув дверью. — Гарри!

— Гермиона? — Поттер еще не успел снять спортивную форму, но было видно, что он ушел раньше и в суде Линча не участвовал. — Что случилось?

— Мне нужна твоя карта! Срочно! — ее глаза метали молнии, дыхание было рваным от быстрого бега и возмущения. — Пожалуйста!

Изумленный, Гарри поспешил выполнить ее просьбу, и Гермиона углубилась в старый пергамент, едва он оказался в ее руках. Судя по карте, Малфой сидел в беседке у Черного озера, и Грейнджер бросилась туда, словно боясь опоздать.

Она бежала быстрее ветра, забыв, что мантия ее осталась возле раздевалки. Гермиону бил озноб. Два раза она упала, разбила колено, но не почувствовала боли, кроме той, которую так хотела бы разделить с Гойлом.

— Ты! — Грейнджер выросла перед ним так неожиданно, что Драко уронил книгу, которую читал. — Ты мразь! Мерзкий слизняк!

Гермиона поперхнулась накатившими рыданиями и закашлялась, восстанавливая дыхание.

— Очень информативно, Грейнджер, — Малфой побледнел, почуяв неладное, но постарался сохранить спокойствие.

А она подскочила к нему и стала лупить, куда придется, надеясь попасть своими маленькими кулачками в самые больные места. Драко отступил, а потом вдруг с силой схватил Грейнджер за руки и резко подул ей в лицо, заставляя прийти в себя.

— Что ты творишь, дикая курица?! — прищурился он, удерживая ее на безопасном расстоянии.

— Ты! Это ты сказал, что Грегори, что он… приставал ко мне! Нарочно, чтобы его побили! Мстительная сволочь! А он лучше, чем ты! Лучше во всем! И честнее! И добрее! И целуется классно!..

— А это еще надо доказать! — Малфой резко притянул ее к себе. Он предполагал, что Забини поделится его ложью, но не знал с кем. Впрочем, это и неважно было, ведь даже слизеринцы не прощают подобного, а они могут на многое закрыть глаза...

Гермиона дернулась, пытаясь освободиться, словно ласточка в силках, но Драко не позволил ей вырваться, шепча тихо, касаясь губами ее губ:

— Не говори о том, о чем понятия не имеешь… — он почти запутался в последних словах от этой ее безумной близости, едва сдерживая себя, чтобы не сорваться, не сгрести ее губы в глубокий, так давно желанный, настоящий поцелуй. Только не сейчас, только не на пике ее ненависти.

Гермиона замерла, дыша быстро и часто в его рот. Мысли разбежались, оставляя в голове лишь вакуум, заполненный мягкостью его тонких правильных губ. Что он говорит?! Не оправдывается, не заставляет ее поверить в собственную невиновность… Но и не целует ее! Почему не целует?!

— Отпусти меня, — Грейнджер безвольно обмякла в руках Драко.

— Если пообещаешь, что больше не будешь изображать Гарпию, — заметил Малфой, все еще борясь с желанием завладеть ее губами.

Гермиона лишь кивнула и тут же почувствовала свободу. Она отступила на шаг, глядя на Драко с презрительным недоверием.

— Зачем ты так обошёлся с Грегори? — в воздухе повисла напряженная тишина. — Он доверял тебе, а ты вонзил ему в спину…

«Нож», — хотела сказать Грейнджер, но там речь шла о целом арсенале холодного оружия, и метафора показалась ей неуместной.

— В любви, как на войне, хороши все средства, — Драко пристально посмотрел на нее, радуясь возможности использовать неосмотрительное признание себе на пользу, и этот его взгляд обезоружил, заставил смешаться, застал врасплох.

Гермиона решительно не знала, что еще сказать. Как поступить?

— Ты просто жалок, — воспользовалась она любимой формулировкой гриффиндорцев, но на Малфоя это не произвело никакого впечатления.

— Я борюсь за то, что мне дорого, любыми доступными способами, — он отвел взгляд, и в памяти Гермионы всплыли строчки из его дела: Драко был готов стать убийцей, лишь бы защитить отца… Цель оправдывает средства? Оправдывает, Малфой?!

— Это низко, — ее голос предательски дрогнул.

— Но не так низко, как винить в происходящем всех, кроме себя, — на лицо Драко вернулось прежнее надменное выражение. — Ты согласна?

Гермиона вздрогнула, чувствуя, как ее мир встает с ног на голову. Это ведь она — она во всем виновата! Если бы она с самого начала отдалась Рону! Если бы позволила Грегори проводить себя после их первого свидания! И не тянула бы Живоглота за хвост, молча пожирая Гойла взглядами! И сразу бы отказала Малфою…

Она действительно была виновата. Во всем. Гермиона покраснела, опустила голову, словно смоковница, коснулась ладонью лба… Драко захотелось обнять ее, утешить, сказав, что он снова наврал, но это было невозможным, и ему оставалось лишь довольствоваться ролью Люцифера и Мефистофеля в одном флаконе. А что, если он перестарался, и теперь Грейнджер никогда его не полюбит?! Малфой имел в виду «не отдастся», но его сердце, усмехаясь, говорило другое. Глупое сердце! Когда оно наполняется кровью, плохо приходится и мозгам, и члену…

— Ты прав! — тихий, но твердый голос Гермионы заставил Драко отвлечься от странных мыслей. — Это я во всем виновата, и я должна исправить последствия своих поступков.

— Каким же это образом? — Драко изогнул бровь. Сейчас ему было наплевать на то, насколько неотразимо он выглядел, но привычка взяла верх.

Гермиона посмотрела на него так выразительно, что у Малфоя потемнело в глазах:

— Я сделаю то, что давно уже нужно было сделать, — уверенно сказала она, еще раз подумав об избитом Гойле, и быстро пошла в сторону замка.

Драко не сразу понял, что она имела в виду. А когда понял, забыл о приличиях, статусе и прочей ерунде, которая путалась под ногами все это время, и побежал за ней, стараясь схватить за локоть.

— Не трогай меня! — Гермиона затормозила так резко, что Драко чуть не упал, желая избежать столкновения.

— Не делай... глупостей, — выдавил он скомканно, стараясь не смотреть на нее.

— А я и не собиралась, — отрезала Грейнджер, вскинув на слизеринца колючий взгляд. — И да, чуть не забыла: минус двадцать баллов со Слизерина за клевету на товарищей, Малфой!

Драко пропустил шпильку мимо ушей. Просто не услышал сарказм, и все. Он думал только об одном...

— Если ты сейчас ляжешь под Уизли, потом будешь жалеть, — его взгляд упал на промокший ботинок — очевидно, догоняя Грейнджер, Малфой влез в какую-то лужу... в которой и сидел теперь по уши без права переписки.

Гермиона тоже посмотрела на злосчастный ботинок, а потом и на его хозяина:

— Если тебя так волнует мое душевное равновесие, — в ее голосе появились ехидные нотки, — могу сказать, что хотела навестить Грегори в Больничном крыле, а вовсе не ложиться под кого бы то ни было. Но я учту твою точку зрения на случай, если Рон предложит мне что-нибудь поинтереснее манипулятивных интриг. Хотя нет, не учту. Плевать я хотела на твою точку зрения, Драко Малфой!

Она задрала повыше нос, наслаждаясь победой. Гермиона чувствовала каждой клеточкой, что сейчас было самое лучшее время для триумфального отступления с поля боя, но медлила. Впервые за долгое время знала, что делать, и поступала наоборот!

А Драко вздохнул с облегчением. Расправил плечи. Спрятал руки в карманы. Вскинул голову, усмехнулся чуть снисходительно и тихо сказал:

— Моей точке зрения невероятно льстит, что тебе так плевать на нее, что ты готова назвать меня по имени, Грейнджер, — он нарочно сделал ударение на последнем слове, снова заставив Гермиону вздрогнуть, и манерно, словно раненый гепард, побрел, не оглядываясь, в сторону беседки собирать брошенные вещи и остатки чувства собственного достоинства. Последнее слово осталось за ним. Значит, он все еще в состоянии мыслить здраво. Хотя бы изредка. И это приятно, Драко Малфой! Драко...

Гермиона спустилась в Больничное крыло и застыла перед тяжелыми дверями в нерешительности. Что сказать? Как посмотреть в глаза тому, кому доставила столько неприятностей?! "Привет, Гойл! Как самочувствие?" — нет, не то. "Грегори, ты как? Я волновалась..." Грегори? Или все же Гойл? А что потом?! Грейнджер тряхнула головой. Надо просто вести себя естественно, и тогда слова сами собой найдутся. Если только...

Ручка опустилась под ее пальцами, дверь скрипнула и приоткрылась. Гермиона осторожно заглянула в палату и застыла, разинув рот. На кровати недалеко от входа полулежал Гойл. Голова его была перевязана, и длинные волосы в беспорядке падали на плечи. Левая рука, зафиксированная шиной, покоилась на широкой мускулистой груди. А рядом, на краю матраса, спиной ко входу сидела Джинни. Сердце Гермионы сжалось от странного чувства: жертва интриг и его спасительница весело болтали и улыбались друг другу, словно близко общались уже не первый год.

— Да брось, Грег! — проблема выбора обращения перед Джинни явно не стояла. — Я тебе говорю: Харпер сольется!

— А я говорю, он в состоянии обойти тебя на раз! Ты это... битой машешь, как веером! — Гойл широко улыбался разбитыми губами.

— Веером?! — Гермиона не видела, но была уверена, что Джинни прищурилась. — Похоже, ты мало знаешь о моем стиле игры!

Гойл добродушно засмеялся, снисходительно помахивая здоровой рукой. Вдруг он поднял голову и заметил Грейнджер, приросшую к полу. Слизеринец тут же покраснел, смутился и потупился.

— Что-то не так? — Джинни обернулась, встретившись с Гермионой взглядом, и та в ужасе скрылась, чувствуя себя третьей лишней.

На ватных ногах Грейнджер ковыляла подальше от Больничного крыла, раздираемая противоречивыми чувствами. Как Джинни удалось в считаные минуты столь близко сойтись с Гойлом?! И это притом, что ей, Гермионе, и двух месяцев было мало даже для того, чтобы решить, называть его по имени или по фамилии. Это обижало, подпирая диафрагму от внезапно нахлынувшей, с головой накрывшей ревности.

Она даже не обернулась, когда Миллисента Булстроуд, летящая на крыльях любви к Больничному крылу, толкнула ее плечом. Какая теперь разница?! Это уже не ее проблема, а...

Гарри сидел за столом в Большом зале и как ни в чем не бывало играл с Роном в магические шахматы. Гермиона отрешенно уселась рядом, сжавшись, как мышка перед лицом кота, под пристальным взглядом бывшего парня.

— Гарри, спасибо, что поделился картой, — пискнула она, протягивая другу пергамент.

— Да не за что! — Поттер улыбнулся. Он все это время старался соблюдать нейтралитет, наблюдая за любовными перипетиями друзей со стороны. — Нашла, что искала?

— И даже больше, — уныло кивнула Грейнджер, вспоминая недавний разговор с Малфоем.

Рон хотел отпустить по этому поводу очередную колкость, но прикусил язык — такой несчастной она выглядела.

— Я это... — он шмыгнул носом, — хотел извиниться, знаешь... Там с Гойлом... ведь не так все просто, правда?

— Угу, — Гермиона посмотрела на него с благодарностью, а потом вдруг словно проснулась. — Гарри, а как у вас с Джинни?

То ли вопрос застал Поттера врасплох, то ли ответ, но он вдруг вздрогнул и опустил глаза в доску, необдуманным ходом проиграв Рону ладью.

— Да... Нормально все, — протянул Гарри, гипнотизируя взглядом клетку E4. — Как у остальных.

— У остальных — это у кого? — с интересом втянулся в разговор Рон. — Вот у меня, например... — он выразительно посмотрел на Грейнджер и не закончил мысль. — А у Гермионы...

— Не надо про меня! — она вспыхнула, как бенгальский огонь в новогоднюю ночь.

Рон лишь фыркнул, но доводить ее не стал — обида постепенно уступала место безразличию. Гарри снова сделал ход. И снова явно невпопад. Рон пристально посмотрел на друга:

— Если с Джинни проблемы, ты только скажи, — заботливо предложил он. — Я ей быстро мозги вправлю.

— Не надо, — Поттер тряхнул головой, собираясь с мыслями. — У нас все просто отлично!

Гермиона только вздохнула. Сначала она хотела хотя бы намекнуть Гарри на то, что, возможно, он для Джинни не единственный, но потом передумала: вдруг ей просто показалось? Грейнджер никогда не страдала излишней подозрительностью, но вот был затронут Гойл — и она сомневалась во всем. Но не поддаваться же панике! Поэтому, собрав волю в кулак, Гермиона нацепила на лицо непринужденную улыбку и выдала:

— Ну, вот и отлично! — Рон посмотрел на нее с недоверием, а Гарри облегченно выдохнул. — Раз все в порядке, то и волноваться мне не о чем! Нам... С Роном, конечно! Играйте, не буду мешать!

И Грейнджер поспешила удалиться, убеждая себя в том, что у Гарри личная жизнь складывается, как в сказке. Все знают, что Джинни отлично сходится с людьми, так что беседа с Гойлом вовсе не значит ничего, что могло бы... заставить Гермиону так сильно ревновать. Вообще ревновать...

— Что-то с ней творится, — Рон запустил пятерню в рыжую шевелюру. — Хотел бы я научиться хоть иногда понимать ее!

— Не напрягайся, Уизли, есть вещи, которые недосягаемо выше твоего уровня, — Малфой прошел мимо в компании Забини, который надменно хмыкнул и оштрафовал Гриффиндор на пять баллов за неопрятный внешний вид шахматистов. Мелочь, а приятно!

Драко расстался с Блезом у библиотеки. Забини отправился писать достойный старосты реферат по Зельям, а Малфой поднялся на этаж выше в надежде почитать в пустом классе.

— Видела тебя с Грейнджер у озера, — из ниши, лишь наполовину прикрытой портьерой, показалась аккуратная головка Астории Гринграсс. — Не боишься, что об этом свидании узнают?

Она всегда была жеманна до приторности, но сегодня явно превзошла саму себя, источая патоку фальшивой заботы.

— Я бы на твоем месте больше думал о собственных проблемах, — Малфой спрятал руки в карманы и развернулся, собираясь сбежать.

— В отличие от тебя, у меня их нет, — Астория повела изящными плечиками, и школьный джемпер, словно невзначай, сполз с одного плеча по гладкому шелку форменной блузки.

— Если не оставишь меня в покое, они у тебя появятся, — Малфой резко протянул руку и вернул ворот ее джемпера на место.

— Фу, как грубо! — Гринграсс скривилась, надув красивые губки. — Кто бы мог подумать, что тебе так не терпится пристроиться в очередь отвергнутых грязнокровкой следом за Уизли и Гойлом...

— Следи за языком! — слова острой бритвой полоснули по сердцу Драко.

Астория лишь расправила свои длинные волосы, стараясь казаться как можно красивее. Она вздохнула и откинула голову к холодной стене ниши, выглядывая в окно.

— Говорят, Грейнджер еще девственница, — с деланным безразличием сказала она. — Твое желание быть первым понятно. Только хочу предупредить: разочарование может подкрасться неожиданно.

— Видно, тебе об этом слишком хорошо известно, — попытался парировать Драко, но ничего не вышло:

— К сожалению... — протянула Гринграсс то ли искренне, то ли притворно. — Там, в поезде, я ожидала от тебя большего...

— Что?! — второй удар ниже пояса заставил Малфоя покраснеть до корней волос. Он почувствовал, как стыд подкатывает волнами к желудку, вызывая тошноту. Оказывается, Астория все-таки догадалась, что была у него первой! а ведь как искусно разыгрывала неведение! Черт! Ужасно, унизительно!

Драко захотелось сорваться и убежать, спрятаться где-нибудь, чтобы никогда не видеть ни одну из сестер Гринграсс. Астория явно наслаждалась моментом, лукаво улыбаясь и заискивающе поглядывая на Малфоя из-под густой челки.

— Вот как-то так, — резюмировала она свою победу, и Драко покрепче стиснул зубы.

— Я. Не. Разочаруюсь, — процедил он.

— Почему ты так уверен?

— Потому что, — Малфой выдохнул. В этот момент, вот в эту самую секунду он вдруг отчетливо осознал, что любит Грейнджер, что все, сказанное им под часами и на озере, — чистая правда. — Тебе не понять.

— Да где уж мне... — судя по тому, как посерело ее лицо, Астория все поняла. Но Драко было уже все равно. На душе у него воцарилось давно позабытое спокойствие.

Он одарил младшую Гринграсс презрительным взглядом а-ля Снейп и, не прощаясь, удалился, раздумывая над тем, что делать дальше. Малфой и Грейнджер. Это, пожалуй, даже более странно, чем миссис Гойл. Но Драко нравилось. Внезапно принять свои чувства оказалось не так уж страшно, и смятение, в котором Малфой пребывал последние дни, улетучилось, уступая место ощущению уверенности в себе. Он не заметил, как радостная улыбка тронула его губы, вызывая опасливое удивление на лицах попадавшихся ему по дороге студентов.

Гермиона так ничего и не сказала Джинни — лишь поинтересовалась, почему у той расцарапана щека. Впрочем, ответ не стал неожиданностью:

— Булстроуд не баржа, — Джинни расхохоталась, вспоминая окончание сцены в Больничном крыле. — Пожалуй, она скорее черепаха! Очень когтистая черепаха!!!

Оказалось, Миллисента набросилась на Джинни без объявления войны и даже успела расцарапать лицо, прежде чем гриффиндорская загонщица точным ударом повалила толстушку на пол и пригвоздила битой, заставив вращаться по кругу в попытках подняться, как черепаху, перевёрнутую панцирем вниз.

— А… как там Гойл? — Гермиона не смогла сдержать давно мучившего ее вопроса.

— Лучше всех! — Джинни неопределенно махнула рукой. — Если бы ты не сбила его с толку своим появлением, наверное, он вообще забыл бы о том, что болен.

Гермионе снова показалось… Она пристально посмотрела на подругу, но промолчала, чувствуя, как между ними черной кошкой пробегает недосказанность…

— Хэллоуин уже через пару дней! — Джинни вертелась у зеркала, примеряя старую широкополую шляпу своей тетушки Мюриэль. — Ты придумала себе костюм?!

— Нет, — Гермиона отрицательно покачала головой. — По-моему, это глупый праздник. Мы же не дети!

— Да брось! — Джинни фыркнула. — Откуда столько скепсиса? Рассуждаешь, как синий чулок!

— Ты же знаешь, я не люблю подобные мероприятия, — Гермиона дипломатично кивнула. — Война закончилась совсем недавно и…

— С тех пор, как у вас с Гойлом ничего не вышло, ты ведешь себя хуже Филча! — Джинни шутливо погрозила подруге пальцем. — Так и вправду до монастыря недалеко!

— Не смешно! — в ее воспоминаниях всплыла сцена в Больничном крыле, и змей ревности впился единственным, но очень острым зубом в сердце.

После выздоровления Гойла прошло уже несколько дней, но Грейнджер по-прежнему не находила себе места. Она металась, тщетно стараясь убедить себя, что подсмотренное ею было со стороны подруги всего лишь проявлением дружеского участия. Все эти дни она присматривалась к поведению Гарри, но ничего необычного не замечала — они с Джинни редко ходили по школе вместе. Она — активная и вечно бодрая — все время хихикала с подружками. А он — повзрослевший и словно немного усталый — проводил время в компании Рона, то играя в шахматы, то попивая Сливочное пиво тайком от преподавателей. Иногда Гермионе казалось, что Гарри и Джинни словно с разных планет... Но по вечерам Джинни все так же усердно наряжалась и ускользала на ночные свидания, а это значило лишь одно: староста Гриффиндора ни кната не смыслила в отношениях, все силы тратя на то, чтобы избегать Рона, не попадаться на глаза Малфою и уж тем более не пересекаться с "Грегом".

Драко тоже не искал с ней встреч, предпочитая пока флиртовать с Пэнси и поддевать младшекурсников в компании Забини.

Но он думал о Грейнджер. Постоянно, до головных болей. Она не давала покоя, отбирала сон, мешала получать удовольствие от казавшихся раньше веселыми забав. Драко представлял себе ее изящную руку, взмахивающую палочкой, чувственные губы, пушистые волосы, в которые так хотелось зарыться носом… Наконец, он не мог спать, не вообразив ее голой, изнывающей от желания, с закинутой назад головой, чуть приоткрытым ртом и широко разведенными ногами… Уже несколько раз Забини приходилось стучать кулаком в дверь ванной комнаты, призывая его вспомнить и о других желающих принять душ — отдаваясь воображению, Малфой забывал обо всем на свете.

С Гойлом он по-прежнему не общался и предпочитал обходить стороной, особенно если у того руки были вытащены из карманов — одно из ребер все еще напоминало о себе.

На Хэллоуин Драко решил явиться в маске. Эта простая идея пришла ему в голову не столько ради эффекта таинственного незнакомца, сколько для того, чтобы оградить себя от насмешек, которые — он знал на примере Гойла — будут долго преследовать его, реши он провести праздник с Грейнджер в открытую. Кроме того, после разговора с Асторией возникло странное ощущение... Малфой заранее все подготовил: волосы решено было постричь и перекрасить, цвет глаз и голос — изменить, а руки спрятать в перчатки. Сам костюм не вызывал никаких сомнений — он будет живым воплощением Салазара, и пусть хоть Мерлин, хоть Моргана посмеют сказать, что Драко недостаточно хорош в этом облике. Маска в пол-лица и аккуратная бородка под цвет волос должны были завершить идеальный образ...

Малфой был готов уже пойти в Большой зал, как еще одна мысль посетила его. И вместо того, чтобы эффектно появиться на празднике, юный Салазар бросился в спальню, где Забини сложил полдюжины никому не пригодившихся костюмов. Воспользовавшись тем, что в комнате было пусто, Драко стал быстро перебирать вычурные наряды, пока не заметил яркое одеяние, украшенное символами карточных мастей и бубенцами...

А Гермиона все мучилась сомнениями. Она, конечно же, хотела пойти на праздник и потанцевать, но мысль о том, что нужно подбирать костюм, претила ей. Наконец, не придумав ничего дельного, она решила не брать на себя слишком много и нарядиться… собой. Да! Глядя на Джинни, отращивающую себе клыки, чтобы больше походить на леди вамп, Грейнджер быстро облачилась в старые джинсы и потертый джемпер, в котором уже танцевала однажды. И пусть это было в палатке посреди леса, и пусть ее кавалером был верный Гарри — все же это был ее первый взрослый танец, и она бережно хранила воспоминания о нем.

— А ты уверена, что леди вамп носят такие шляпы? — поинтересовалась Лаванда, стараясь отпихнуть Джинни от зеркала.

— Абсолютно, — ответила та, ничуть не смущаясь. — Весь фокус заключается в том, чтобы эффектно избавиться от нее! Гермиона!

Лицо Джинни вытянулось и стало похоже скорее на маску самой смерти. Лаванда и Викки тоже уставились на нее, как на василиска, — со смесью ужаса и брезгливости на лицах.

— Это мой маскарадный костюм, — Гермиона выдержала эффектную паузу. — И точка.

Большой зал был просто завален тыквами. Тыквы лежали на полу, на столиках с закусками, тыквы плавали под потолком, улыбаясь студентам страшными вырезанными пастями. Даже сок был тыквенный, и это совпадение делало праздник еще более неприятным для Гермионы. Она пробиралась между вурдалаками, упырями и вампирами в поисках Гарри и Рона, когда к ней подошел высокий темноволосый юноша в маске и пригласил на танец. Гермиона рассеянно последовала за ним, заинтригованная тем, что не может узнать незнакомца, что так хорошо двигается и так галантно сжимает ее руку. Только перчатки не снимает… А его глаза! Хитрые, веселые, игривые и такие радостные, словно он давно мечтал вот так кружить с ней по залу, искушая любопытством.

Драко был горд собой — никому бы и в голову не пришло заподозрить в этом незнакомце Малфоя! А Грейнджер — ну что за ненормальная — смотрит на него, как на философский камень, словно изучает, вместо того, чтобы просто отдаться танцу, ритму, мелодии… Она то и дело сбивалась, и это раздражало. Драко слишком привык танцевать с Пэнси, которая вальсировать начала, пожалуй, раньше, чем бегать, и теперь приходилось прилагать немало усилий, чтобы удержаться от едких замечаний в собственном стиле.

Танец кончился, и таинственный незнакомец скрылся, унося с собой загадку и заколку, ловко снятую с волос Гермионы. Она вздохнула и расслабленно улыбнулась, рассеянно глядя вслед убегающему Мистеру Икс. Кто бы это ни был, он заставил ее пожалеть о том, что она отказалась от костюма феи в пользу экипировки времен войны.

— Кто это был? — Джинни, похоже, следила за ней, но Гермиона честно пожала плечами:

— Понятия не имею!

— Если бы Гарри не танцевал сейчас со мной, я бы подумала… — Джинни покосилась в сторону своего парня, но Поттер, ни о чем не подозревая, пил наперегонки с Роном Сливочное пиво из кружек, вырезанных — как прозаично — из тыквы.

— Он был явно выше… — Гермиона размышляла вслух. — У него темные волосы и такие же темные глаза, он обаятельный, отлично танцует и не придирается, когда я сбиваюсь…

— Может, это Малкольм Пирс из Пуффендуя? — предположила Джинни, разглядывая парней. — Какие же все уроды: перемазались красной краской, с какими-то волдырями на лицах… будто им собственных угрей мало!

— Вот поэтому я и не хотела наряжаться, — резюмировала Гермиона, продолжая размышлять о том, кто мог стать еще одним ее поклонником.

— Избавься от максимализма, — Джинни поморщилась. — Если либо с бородавкой на носу, либо в футболке — это уже даже не занудно, а просто…

Она не успела подобрать слов, потому что заметила еще одного незнакомца, решительно направляющегося в их сторону.

— А это еще кто? — Гермиона насторожилась: она не верила в совпадения. По крайней мере, раньше.

— Кто бы он ни был, но он по твою душу, — пропела Джинни с легким налетом зависти. — Или я не лучшая в Прорицаниях!

— Разрешите пригласить вас, — кавалер склонил перед Гермионой голову в изящном поклоне.

Его галантное поведение совершенно не соответствовало веселому костюму Арлекино, узкие лосины которого не то что не скрывали, а, пожалуй, подчеркивали все его достоинства, заставляя Гермиону, да и Джинни, покраснеть.

Танцевал Арлекино с душой, хотя назвать его весельчаком было сложно. Гермиона чувствовала себя нелепо в его объятиях, хотя аура таинственности придавала их танцу чувственности.

— Счастливая ты, Гермиона! — Джинни мечтательно закатила глаза: ей уже давно было жарко в старой шляпе, но повода эффектно снять ее не было, поскольку Гарри все еще упражнялся с пивом. — Интересно, их следующее состязание будет называться «Кто быстрее добежит до туалета»?!

Гермиона хихикнула — шутка Джинни пришлась ей по вкусу. Сейчас она особенно ясно поняла, что с Роном у нее вряд ли что-нибудь вышло бы.

— Я думаю, это происки Малфоя, — медленно проговорила она, проникшись к Джинни особым доверием.

— Если так, — Джинни с готовностью кивнула, — то не удивлюсь, если в скором времени тут появится некто третий!

— Мерлин, вот и он! — у Гермионы перехватило дыхание.

Рыцарь остановился напротив нее, и его доспехи мелодично звякнули. В отличие от Арлекино, этот не проронил и слова. Гермиона уже готова была встать, но незнакомец протянул руку, закованную в тяжелую металлическую перчатку... Джинни! Та залилась румянцем, изящно вспорхнула с места и прежде, чем последовать за своим кавалером, триумфально сорвала с головы смешную шляпу, позволив волне золотых волос эффектно разбиться о тонкие плечи, покрытые милыми веснушками. В этот момент она была воплощением женственности, и Гермиона закусила губу от досады, разглядывая свои потертые джинсовые колени.

А Джинни пошла за рыцарем, лицо которого было почти полностью скрыто за глухим забралом. Он ступал тяжело, и доспехи иногда позвякивали в такт его движениям. Они вышли на середину зала, и Грейнджер вообразила подругу Золушкой на балу у троллей — именно так она представляла себе общую картину торжества. Рыцарь танцевал явно хуже таинственного незнакомца и Арлекино. Доспехи сильно мешали ему, но он не сдавался, продолжая кружить счастливую Джинни по залу.

Когда музыка стихла, неуклюжий рыцарь препроводил свою даму на место, склонился в поклоне, и Гермиона, сидящая очень близко, вдруг уловила едва ощутимый аромат. Запах мужчины. Особенный. Единственный, который она знала… Отдавив Грейнджер обе ноги, рыцарь исчез в толпе ряженых. Джинни, сама не своя от восторга, что-то болтала без умолку, а Гермиона не слышала ничего, не в силах заставить себя пошевелиться. Гойл все еще владел ею, и отрицать очевидное было бы так же нелепо, как танцевать с Малфоем...

— Смотрю, ты популярна, Грейнджер! — довольный собой, Драко вернулся в зал в своем обычном облике, надеясь застать Гермиону пускающей слюни по незнакомцам в его исполнении, а застал… взволнованной, растерянной и даже отстраненной.

Грейнджер вскинула на него недовольный взгляд, но тут же осеклась, вспомнив их последнюю ссору. Нелепо, но признание в любви давало Малфою какую-то странную власть над ней, заставляя ощущать себя виноватой. Ничего подобного она не испытывала по отношению к Гойлу. Да и чувство вины перед Роном было иного рода — Гермиона понимала, чем обидела его. Но здесь же все было не так…

— Смешно было наблюдать, как ты трешься о каких-то левых парней, — Драко облизал пересохшие вдруг губы — изображать паяца стало неожиданно тяжело.

— Я вовсе ни о кого не терлась, — Гермиона почувствовала, что краснеет. Она что же, винит себя в том, что танцевала с другими?!

Малфой заметил ее смущение и не смог сдержать ухмылку.

— Еще как терлась! — возразил он, чувствуя, что возбуждается от воспоминаний о близости с ней.

— Чем завидовать, лучше бы сам пригласил ее на танец! — Джинни ехидно фыркнула, и Драко показалось, что рыжая бестия видит его насквозь.

— Тебя забыли спросить! — манерно протянул он, понимая, что сейчас лучше было бы уйти, но Джинни лишь уперла руки в бока:

— Струсил — так и скажи! — выдала она, нимало не церемонясь, и Малфой едва удержался, чтобы не схватиться за пылающие щеки.

— Еще чего! — в запале он схватил оторопевшую Гермиону за руку и потащил в центр зала. Его глаза сверкали от гнева и смущения, и Грейнджер подумала, что раньше никогда не видела его таким решительным. — Только не вздумай сбиваться — бесит!

Драко резко обхватил рукой ее талию и начал порывисто двигаться под музыку, а Гермиона безропотно следовала за ним, больше всего на свете боясь сбиться...

На них смотрели. Рон — печально, Гарри — настороженно, Джинни — восхищенно, Гойл — злобно, Пэнси — ревниво, а Астория... Малфой встретился взглядом с безумными бесенятами, плясавшими в глазах младшей Гринграсс, и его пробил холодный пот. Не надо было этого делать! Нельзя вот так вот просто дать волю чувствам! И ведь как хорошо все начиналось! Он взглянул на Гермиону и вопреки логике притянул ее еще ближе...

— На нас все таращатся, — промямлила Гермиона, но Драко лишь расправил плечи.

— Тебе завидуют!

Грейнджер почудилось, еще немного — и Малфой покажет ей язык. Эта мысль рассмешила ее, и она улыбнулась, обезоруживая Драко, заставляя успокоиться и даже расслабиться. Как ей это удается?! Он не понимал. Не мог постичь ее и, наверное, именно поэтому ему не оставалось ничего другого, кроме как любить ее все сильнее.

После праздника, наполненного загадками, Гермиона пребывала в растерянности. Она даже не попыталась узнать, кто скрывался за масками Салазара и Арлекино, — так сильно было ее огорчение от выбора неповоротливого рыцаря в сияющих не для нее доспехах. Грейнджер снова вернулась в состояние стороннего созерцателя, изнывая от желания и ревности, и даже мысли о Малфое с его признанием отошли на второй план, оставив в душе лишь легкий след, едва уловимый, как и его танцевальные па.

Булстроуд по-прежнему не отходила от Гойла и на шаг, поэтому Гермиона все время видела ее руки, скользящие по всему его телу, и это не оставляло ее равнодушной. В очередной раз наблюдая за тем, как Милисента шлепает Гойла по заднице, Гермиона думала, что могла бы быть на ее месте, и от этого тут же становилось жарко. Задница Гойла была круглая, упругая — ее так и хотелось сжать посильнее обеими руками…

— Все витаешь в облаках? — Джинни присела рядом на скамейку и тоже стала разглядывать слизеринскую парочку.

Гермиона лишь рассеянно кивнула — скрывать что-то сейчас было уже бесполезно.

— Тебе тоже нравится Гойл? — спросила она, чем заставила Джинни вспыхнуть и даже на мгновение стать серьезной.

— Ты только об этом и можешь думать?! — младшая сестра Рона отвернулась и закусила нижнюю губу. — А как же Малфой?!

— Тебе нравится Гойл? — голос Гермионы вдруг стал жестким и чуть хриплым — Грегори бросил в ее сторону печальный взгляд.

— Ты знаешь, — Джинни уже справилась с собой и снова весело улыбалась, — похоже, реклама — действительно двигатель торговли. И ты мне продала Гойла. Я бы даже сказала «впарила»…

— Я? — Гермиона почувствовала на губах горьковатый привкус соперничества.

— Ну да! — Джинни легко взмахнула руками. — Ты так хочешь его! Вот я поневоле и начала думать, что Гойл — особенный!

— А как же Гарри? — Гермиона уцепилась за последнюю соломинку, но Джинни без единого сомнения вырвала ее с корнем.

— Гарри — мечта моего детства, — беспечно отозвалась она. — Мы выросли, надо двигаться дальше!

— Ты бездушая! — Гермионе стало так неприятно от услышанного, что захотелось тут же применить к себе «Обливиэйт».

— Вовсе нет, — покачала Джинни головой, и ее глаза вмиг потухли. — Мы с Гарри уже давно не... в общем...

— Что?! — Грейнджер моментально забыла о своих проблемах. — Вы что, расстались?! Давно?! Как?! Мы с Роном ни о чем...

— Интеллигентные люди расстаются интеллигентно, — Джинни пожала плечами. — Мы знали, что вы с братцем пристанете, как банный лист, пытаясь склеить наши никчемные чувства, вот и решили не афишировать разрыв. Это была идея Гарри, кстати, — быстро добавила она.

— Но почему?..

— Гарри все время проводит с тобой и Роном, смеется над его идиотскими шуточками, а со мной общается только по вечерам. Если это вообще можно назвать общением!

Гермиона не верила своим ушам! Ее мир рушился. Грейнджер даже подумала, что среди всего этого безумия признание Малфоя было, пожалуй, самым правильным… Почему она вдруг подумала об этом?!

— Но ты хоть пробовала поговорить с Гарри?! — Джинни только рукой махнула.

— Ты говорила с Роном. И что? Все эти разговоры — пустая трата времени! Я и так вижу, что нужна была Гарри для поддержки во время войны — ведь у тебя был Рон, — и для сексуальных утех сейчас. Вот и вся любовь!

— Но ведь вы все еще встречаетесь... По ночам! — Гермиона прищелкнула пальцами. — Значит, не все потеряно!

— Угм... — Джинни фыркнула. — Встречаемся. Только вот... не друг с другом.

— А с кем же? — это было бестактно, но Грейнджер не сдержалась.

— Ну... Гарри — с Ханной Эббот, кажется. А я... — повисла неловкая пауза.

Гойл еще раз посмотрел в сторону гриффиндорок и послушно побрел за Миллисентой в сторону теплиц.

— А я... — Джинни проводила Грегори сальным взглядом. — Ни с кем! Просто делаю вид, что иду на свидание, а сама брожу по коридорам!

Гермиона не знала, что ответить на это. Ее собственного опыта снова катастрофически не хватало, но почему-то ей показалось, что Джинни лукавит. Между ними снова стеной стояла недосказанность, но Грейнджер не решалась поведать подруге о своих сомнениях. И куда только подевалась ее решительная детская прямолинейность?!

— И что же ты теперь будешь делать? — медленно спросила она, в упор глядя на Джинни.

— Ты ведь рассталась с Гойлом, — та улыбнулась заискивающе. — Так что мне осталось только увести его у Баржи Булстроуд. А это будет несложно!

Это уже слишком! Недосказанность нравилась Грейнджер куда больше! Ей вдруг захотелось вскочить и закричать так, чтобы услышали все: «Убери руки от моего парня»! Но вместо этого она лишь вздохнула. Гойл не был ее парнем. Никогда. И вряд ли уже будет. Но Джинни… Решение проблемы родилось в голове само собой: Гермиона явственно осознала, что надо действовать. Сейчас, как можно быстрее, пока подруга еще не включила команду «апорт»!

Внезапно все стало очевидным и понятным, как программа Зелий за первый курс. Надо было просто подкараулить Гойла, когда он останется один, схватить за руку и затащить… да куда угодно! А потом, если повезет, можно будет подумать о последствиях…

Малфой давно уже не видел Грейнджер такой целеустремленной. Она буквально неслась в сторону подземелий с пылающими щеками и горящими глазами. Истинная староста Гриффиндора! Только вот в том, что ею движут гриффиндорские мотивы, Малфой сомневался. Вряд ли она так рвалась к старине Слагхорну за чем-нибудь из его коллекции редких ингредиентов. А это значит, что… В его голове пронеслись все три танца, подаренные Гермионе на Хэллоуин. Она догадалась! Раскрыла секрет незнакомцев! Луч надежды вспыхнул в его душе, и Драко бросился за ней в полумрак лестниц:

— Грейнджер! — она остановилась, замерла и медленно обернулась, глядя на него широко раскрытыми глазами.

— Малфой? — слишком растерянно, неуверенно…

— А кого ты ожидала увидеть?! — Драко вздрогнул, чувствуя, что промахнулся. Луч надежды потух, канув в болото реальности.

— Да я просто… — и куда только делась ее уверенность? Куда пропала решимость?

Гермиона понятия не имела, как объяснить Малфою свои намеренья. И нужно ли?

— Гойла там нет, — Драко прекрасно запомнил этот виноватый взгляд: именно он сопровождал отставку Уизли. В его душе заскребли кошки — так сильно, что захотелось почесать грудь, если возможно, расцарапав до самого сердца.

— Гойла? — Гермиона сжалась, понимая, что ее раскрыли. Конечно, встречу с Малфоем она не предусмотрела. Она вообще ничего не предусмотрела!

— Он в раздевалке, за полем для квиддича, — Малфой пропустил ее лепет мимо ушей, думая только о том, чтобы его голос звучал насмешливо. — Беги, обрадуй его своим невинным телом, только смотри, как бы у него не упал от такой неожиданности!

— Я… Ты не то… — Гермиона усиленно пыталась подумать о чем-то умном и правильном, но ничего не выходило. Малфой загнал ее в угол своими прямыми, откровенными словами. Раздевалка. Тело. Стоит.

— Второй раз помогать не буду, — Драко нарочно изводил себя. Он уже придумал план мести Гойлу, и теперь точно знал, что приведет его в исполнение.

— Спасибо, — это слово слетело с ее губ так неожиданно, против воли, что Малфой даже отступил на шаг, сломленный ее жестокостью. Неужели так сложно было хотя бы вслух отрицать очевидное?! Он почувствовал, что вот-вот заплачет. Злые слезы поражения душили, заставляя часто-часто сглатывать, словно в горле пересохло.

А Грейнджер уже исчезла. Испарилась, словно и не было ее тут секунду назад, напрочь забыв о том, что в этой Вселенной вообще существует такое ничтожество, как Малфой. Ничтожество?! Пусть так! Зато Малфой!

Он и сам не знал, что это значило. Но последняя мысль вывела его из ступора, заставила выдохнуть, задушить чертовы слезы и последовать за Грейнджер. Пусть утрутся оба! Они еще узнают, что значит Малфой!

Гермиона бездумно неслась по коридорам. На автомате добежала до холла, вынырнула в ночную прохладу улицы, но холода совершенно не почувствовала — так жарко ей было. Она хотела успеть. Раздевалка! Все началось в ней, пусть в ней все и закончится! Уже сейчас… Еще чуть-чуть… А там… Крутые плечи, широкая мускулистая грудь, сильные руки, плоский рельефный живот, узкие бедра, небрежно прикрытые полотенцем...

Гермиона ворвалась в мужскую раздевалку и дико огляделась по сторонам. Никого. Пусто, как в морге… и всюду кафель, шкафчики и идеальная чистота. Точно, морг! Она перевела дыхание, тряхнула головой и собрала в пучок растрепавшиеся от быстрого бега волосы. Малфой! Ну, конечно! Как она могла поверить ему на слово?! Что это? Ловушка?! Она быстро огляделась, развернулась, желая сбежать, как вдруг в тишине услышала смутные звуки. Шум воды и голос… Душевые! Об этом Гермиона даже мечтать не могла…

Как завороженная, она сделала несколько шагов и тихо открыла дверь, ведущую к душевым кабинкам. Громкий голос Гойла неприятно резанул слух. Он пел дурацкую песню про блондинку в розовой мантии из чистого шелка и каких-то там жеребцов. Хотя вряд ли речь шла о лошадях. Грейнджер подошла еще ближе, и взору открылась картина, заставившая ее сползти по стене на пол.

Совершенно голый, Гойл стоял под душем и, уверенный в том, что один, громогласно горланил пошлые песни, подражая уличным трубадурам из Лютного переулка. При этом одной рукой он размахивал в воздухе, словно подогревая интерес невидимых слушателей, а второй держался за собственные яйца, пружиня в коленях, как заправский стриптизер.

Гермиона смеялась. Она хохотала во весь голос и не могла остановиться, даже если бы ей пригрозили «Круцио». Это было самое уморительное зрелище из всех, что она видела в своей жизни. Она сидела на полу, закинув голову, и ее плечи истерично подергивались от этой картины.

Гойл услышал смех, тут же замолчал и выглянул из кабинки, хватая ртом воздух от ужаса. Ему едва ли удалось призвать из раздевалки полотенце и кое-как прикрыться, а Гермиона все никак не могла остановиться, хоть он и нависал над ней грозовой тучей.

— Что ты тут? — красный как рак, Гойл судорожно хватался за полотенце обеими руками, словно боялся, что Гермиона пришла именно за ним.

Наконец, она успокоилась и замахала руками, призывая потоки воздуха охладить разгоряченное лицо.

— Я пришла… — еле выдавила она и вдруг замолчала, раздумывая.

О том, чтобы заняться с Грегори сексом, не могло быть и речи. Не хватало еще, чтобы во время оргазма он стал вдруг вот так махать рукой… Гермиона снова хихикнула. А потом вздохнула с облегчением: истерический смех — уморительный хохот — изгнал ее желания, словно боггарта, не дававшего ей уснуть столько ночей.

— Я пришла, чтобы вернуть тебе вот это, — она достала из кармана платок с фамильным гербом Гойлов, вышитым в уголке. Он был ей больше не нужен.

Гойл медленно протянул руку и забрал платок, не в силах сказать что-либо.

— Я это… — свободной рукой он почесал затылок, отчего полотенце, оставшись без поддержки, упало к его ногам, обнажая понуро висящий член, такой же смущенный, как и его хозяин.

— Все в порядке, — Гермиона улыбнулась ему со всей нежностью, на которую была способна. — Я никому ничего не скажу.

И она бодро пошла к выходу. Вдруг, что-то вспомнив, Грейнджер остановилась и, обернувшись, просто сказала:

— Ты знаешь, на нашем факультете одна рыжая красавица без ума от тебя! Не упусти!

Но Гойл был настолько растерян, что ничего не ответил, только промычал что-то нечленораздельное, словно теленок, которого ведут на убой.

В раздевалке Гермиона предсказуемо нашла Малфоя. Драко вальяжно развалился на лавке, опершись спиной о шкафчики, и беззвучно хохотал — так, как умел только он.

— Это ты все подстроил? — Гермиона уперла руки в бока, глядя на него строго, но Малфой только отрицательно покачал головой.

— Если бы я знал о таком раньше, — выдавил он, пытаясь перевести дух, — я бы уже давно позволил Гойлу купаться в лучах славы с этим, без преувеличения, коронным номером!

— Только попробуй рассказать кому-нибудь! — Гермиона подошла слишком близко, и Драко перестал смеяться.

— И что же ты сделаешь? — на его лице появился хищный оскал.

— Я никогда не влюблюсь в тебя! — это был запрещенный прием, но сейчас Гермиона, как никогда, чувствовала себя сильной. И это было классно!

Гордо подняв голову, она выплыла из раздевалки, зная, что Малфой провожает ее тоскливым взглядом. Просто непередаваемо! Оргазмично!

Драко хотел ответить, но прикусил язык. Нет, он не испугался угрозы! Напротив, он был благодарен Грейнджер. Этой фразой она дала ему шанс. Похоже, сама еще не поняла этого, но так даже лучше! Малфой любил быть на один шаг впереди.

— После того, что ты тут устроил, я даже не буду мстить тебе за сломанные ребра! — фыркнул он, когда Гойл, растрепанный и несчастный, показался из душевой. От этой фразы Грегори вздрогнул, как от пощечины, но ничего не сказал. Непробиваемый Гойл!

Для Гойла наступили тяжелые времена. Даже Трелони было очевидно, что он прилагает неимоверные усилия, чтобы не встречаться с Гермионой ни в коридорах, ни на улице. Но оставались еще теплицы... Малфой не без удовольствия отмечал, как жарко становилось Грегори от каждого взгляда, брошенного старостой Гриффиндора в сторону их факультета. Пот выступал на его лбу крупными каплями, и громиле приходилось то и дело смахивать его, отчего и без того взлохмаченные волосы сбивались еще сильнее, а лицо покрывалось неравномерным слоем пыли.

А Гермиона с видом победителя то и дело ловила на себе несчастные взгляды Гойла и счастливые — Малфоя. Она, как Спящая Красавица, словно пробудилась от долгого сна и тут же осознала, что до ТРИТОНов осталось лишь полтора семестра, а ее знания продолжали пребывать на непростительно низком уровне. И что это за высшие баллы?! Грейнджер еще раз перечитала свитки со своими работами по Зельям, Защите и Трансфигурации и пришла к выводу, что преподаватели неумолимо "тянут ее за уши", верно, памятуя о заслугах во время войны.

Размышляя таким образом, Гермиона сжала зубы и прочно обосновалась в библиотеке. Иногда Гарри приносил ей бутерброды и с видом верного щенка всякий раз выражал озабоченность такими резкими переменами в ее настроении, но быстро понял, что подруге лучше не мешать расспросами — Гермиона не слушала, лишь машинально кивая головой на все, что бы он ни сказал.

— Зубришь? — через пару недель такое поведение Грейнджер насторожило и Малфоя.

— Угу, — Гермиона даже не подняла головы.

Драко нахмурился и сел напротив, стараясь, чтобы его тень мешала гриффиндорке сосредоточиться на чтении.

— Через неделю Слизерин играет с Когтерваном, — как бы вскользь заметил он. — Ты пойдешь смотреть?

— Угу, — выдала Грейнджер, увлеченная своим занятием, и Малфой начал злиться.

— Кто-то расклеил по всему Большому залу твои колдографии в одном белье, — он нетерпеливо начал постукивать каблуком по каменному полу.

— Угу, — Гермиона отказывалась воспринимать внешнюю информацию.

— Гойл не в форме последнее время, — Малфой предпринял последнюю попытку. — Возможно, Харпер решит заменить его...

— Гойл? — Грейнджер подняла, наконец, голову от книги, и ее лицо оказалось так близко, что Драко покраснел. — Это все из-за тебя?

— Скорее уж из-за тебя, — он придвинулся еще чуть ближе.

Пришла очередь Гермионы краснеть. Она хотела отстраниться, но вопреки порыву не сделала этого.

— Ты ведь никому не рассказывал?

— Вот еще! — Малфой постарался, чтобы его голос звучал обыденно. — Гойл и без того загоняется не на шутку! Что с него взять?!

— Ну почему ты всегда такой?! — Грейнджер глубоко вздохнула. — В тебе нет ни капли...

— Чего? — Драко изогнул бровь. — Сострадания? Понимания? Желания помочь и поддержать?

— Да... — своей прямотой слизеринец снова поставил ее в тупик. Гермиона покраснела гуще, чувствуя нарастающую неловкость.

— Может, это потому, что мне не идут цвета Гриффиндора? — Малфой помял между пальцами край зеленого галстука, и Грейнджер прикусила губу, не зная, что еще сказать.

Она постаралась перевести дух и снова вернуться к чтению, но присутствие Малфоя действовало на нее, как звук перфоратора воскресным утром. А он, как нарочно, не собирался уходить, поглядывая на нее хитро. Ему нравилось быть рядом.

— Воркуете, голубки? — мимо проплыла Астория Гринграсс, шелестя складками мантии настолько сексуально, насколько это вообще возможно в магическом мире.

Она улыбнулась Малфою, и тот не смог не содрогнуться — такой коварной показалась ему эта улыбка.

— Между нами ничего нет! — тут же выпалила Гермиона, чем испортила окончательно и без того скользкую ситуацию.

— Прости, я, кажется, ошиблась, — Гринграсс пожала плечами и, не задерживаясь, пошла дальше вдоль стеллажей, мерно покачивая бедрами.

— Кто тебя просил встревать?! — Малфой с досадой сжал кулаки.

— Я просто не хотела, чтобы кто-то неверно понял, — Гермиона повела плечами, и Драко готов был поклясться, что она подражает Астории. Неужели пытается заигрывать?! Эта мысль заставила его тут же забыть и Гринграсс, и Гойла, и вообще все свои проблемы.

— В таком случае поздравляю! — он сделал вид, что собрался уходить. — Не буду вводить никого в заблуждение и пойду готовиться к матчу. Давно уже не летал в основном составе...

Малфой поднялся, расправил мантию, спрятал руки в карманы...

— Сделай так, чтобы Гойл остался в команде!

Это было совсем не то, что он хотел услышать.

— Что?! — Драко уставился на Грейнджер, как на фестрала.

— Если он может вылететь из-за меня, я хотела бы хоть как-то помочь ему... — снова этот виноватый тон.

— Хотела помочь — так помогай! — играть в благородство Малфой не собирался. — Я-то тут при чем?!

— Если поможешь ему, я... — Гермиона отлично знала, что это была плохая идея. — Я...

— Ты?..

— Я пойду с тобой на свидание! — захлебнулась, прикусила язык и тут же спряталась за книгой, словно Малфой мог ударить ее.

А он стоял, как громом пораженный. И когда только Гермиона Грейнджер стала такой расчетливой?! Не надо ей было целоваться с Гойлом! Кажется, слизеринские качества передаются со слюной... Или еще как-то.

— Не думаешь же ты, что я позволю шантажировать себя такой ерундой?! — Малфой презрительно фыркнул, на этот раз даже не притворяясь. — Я уже говорил тебе однажды, что дождусь, пока ты сама прибежишь ко мне, а до тех пор... Даже не мечтай, что я отдам Гойлу мое место ловца лишь по твоей прихоти!

И он ушел, не дожидаясь реакции Гермионы. А она вжалась в стол и едва не плакала, слушая такую отповедь. Не стоило брать на себя слишком много! Думала, что сможет манипулировать Малфоем только потому, что он пошел ей навстречу там, в раздевалке... Грейнджер недооценила его. Считала слишком поверхностным. А Драко оказался гораздо... гораздо... Интереснее?! Она стукнулась лбом о крышку стола, слушая, как удар глухим эхом отозвался в ушах. Неправильно! Не так все должно было быть!..

Джинни сидела за столом в Большом зале и что-то списывала с прошлогодней работы Невилла по Травологии. Она была так увлечена, что даже не замечала, как уже третья клякса, прыгнув на ее лицо, подбиралась к носу.

— Привет! — Гермиона упала рядом. — Тут "о" должна стоять, а Дьявольские силки реагируют на яркий свет вообще, а не только на вспышки.

— Не ожидала, что ты вылезешь из библиотеки так рано! — Джинни исправила текст в соответствии с замечаниями подруги. — Надоело?

— Нет конечно! — соврала Гермиона, понимая, что после разговора с Малфоем еще не скоро вернется к мыслям о Трансфигурации. — Просто у меня есть к тебе дело...

— Дело?! — Джинни отложила перо и достала из мантии маленькое зеркальце.

Грейнджер кивнула. Помолчала немного, собираясь с мыслями, а потом выпалила:

— Ты все еще хочешь Гойла?! — и сама испугалась своей откровенности.

— Ну и вопрос! — Джинни фыркнула, видя смущение подруги. — Разве можно ответить "нет"?!

— В таком случае я знаю, как помочь тебе! — глаза Гермионы горели огнем справедливости. — Если бы ты могла поднатаскать его в квиддиче... Говорят, Гойл не в форме, а у них скоро игра с Когтевраном...

— Тема! — Джинни вспыхнула, глядя на стол Слизерина. — Если заловить его после тренировки...

— Тогда действуй, — Грейнджер скромно потупилась. — Думаю, он будет очень рад.

Она тоже посмотрела на стол Слизерина и заметила Малфоя. Тот шептался о чем-то с Забини. Ухмылялся, кивал, поигрывая бровями. Что-то было в нем такое... Харизматичное. Гермиона вздохнула.

Драко заметил, что на него смотрят. Даже не заметил — скорее почувствовал — и его сердце забилось чаще. Он всерьез собирался занять место Гойла в команде и поймать снитч на глазах Грейнджер — пусть думает, что хочет, а он будет неотразим. Просто и эффективно. Малфой даже усмехнулся, представляя восхищенный взгляд, скользящий по его фигуре...

Целых три дня Драко летал скорее на крыльях любви, чем на метле. Он отдавался фантазиям, лишь краем глаза наблюдая за промахами Гойла, которые один за другим приближали момент триумфа Малфоя. Конечно, он видел рыжую шевелюру младшей Уизли на трибунах, но не обращал на нее никакого внимания. Подумаешь! Заслала Грейнджер наблюдателя! Пусть полюбуется — никто не против.

Все изменилось за пару дней до матча.

— Гойл! — Харпер почесал карандашом затылок. — Держишься над полем, но далеко не улетаешь. Если снитч появится в вышине, догнать его будет проще, чем спускаться, окажись он внизу, в гуще событий.

Грегори кивнул сосредоточенно, а Драко разочарованно саданул кулаком по подлокотнику кресла, на котором сидел.

— Гойл сольет игру, — подал он голос, стараясь звучать высокомерно. — Последние три недели он едва с метлы не падал!

— Последние две недели, — Харпер бросил на него презрительный взгляд. — А потом взял себя в руки. Но ты всегда слишком увлечен собой, где тебе было заметить, что происходит в команде!

— Ты хочешь обвинить меня в том, что я не командный игрок?! — Малфой не верил своим ушам.

— Именно, — Харпер казался довольным.

— Отлично! — Драко прищурился. — Когда ляжете под Когтевран, не говори, что я не предупреждал!

С этими словами он выскочил из гостиной, даже не скинув формы игрока запаса. Ему нужно было на воздух.

Конец ноября выдался на редкость холодным и снежным. Драко резко толкнул дверь и очутился в небольшом дворике, освещенном лишь одной лампой, чадящей нещадно. Он привалился спиной к холодной стене и глубоко вздохнул, надеясь, что ледяной воздух поможет успокоиться. Как же Гойлу все время удается переигрывать его, Малфоя?! Как?! В этот момент Драко пожалел о том, что не курит. Сейчас затянуться было бы в самый раз... или напиться. Образ триумфатора, живший в его воображении всю неделю, разлетелся на мелкие осколки, как хрустальный бокал. Не будет восхищенных глаз Грейнджер. И снитча в ладони. И признания. И славы. Да черт! Малфой топнул ногой и вернулся в теплый коридор замка, стуча зубами.

Он не знал, сколько времени провел на улице. Но, похоже, часы уже пробили отбой, потому что в стенах школы царила тишина. Стараясь не стучать каблуками, Драко отправился в сторону подземелий, надеясь в худшем случае наткнуться на Грейнджер или Забини. Где-то вдалеке грохнул чем-то Пивз, и один из портретов выругался, проснувшись.

— Еще, еще! — Малфой насторожился. Может, ему только показалось?

Но шепот, переходящий в стон, повторился снова. Что это тут происходит?! Драко прислушался, но все вдруг стихло. На лестнице послышались шаги. Старосты! Слизеринец в два прыжка достиг ближайшей ниши, нырнул в нее, скрываясь во мраке, и... чуть не вскрикнул, наступив на чью-то ногу. Сердце дико забилось, но он взял себя в руки и не двинулся с места, позволяя Эрни МакМиллану пройти мимо. И лишь потом выдохнул, выскакивая обратно в коридор.

— Кто здесь? — собственный шепот показался Малфою предательски трусливым, и он на всякий случай выхватил палочку, готовый защищаться.

В нише послышалась возня, но никто не вышел. Заминка позволила Драко собраться с мыслями и сообразить, что там вряд ли может быть кто-то страшнее такого же нарушителя дисциплины, как и он сам. Это придало сил, и Малфой, оглядевшись, направил палочку прямо на нишу и произнес:

— Люмос!

— Ай! — пучок света выхватил из темноты копну рыжих волос и бледное веснушчатое лицо Джинни, скривившееся от внезапно яркой вспышки.

— Так-так! — Малфой злорадно улыбнулся, жалея только о том, что у него больше нет значка старосты. — Уизли! Любишь прогуляться после отбоя?! А твой братец — образец для подражания — знает?!

— Не твое дело! — Джинни вышла в коридор, и Драко отметил, что выглядела она помято, а верхняя пуговица мантии, выпавшая из петли, оголяла ключицы, подсказывая, что формы под ней нет.

Тем не менее держалась гриффиндорка с достоинством, и Малфой потерял всякий интерес подкалывать ее. Подумаешь! Никто и не сомневался, что Уизли и Поттер прячутся по углам в порыве страсти, как кролики! Поттер, должно быть, выглядит еще забавнее... Драко еще раз направил палочку на злополучную нишу и едва не выронил ее — так велико было его удивление.

— Ты?! — Малфой прикрыл глаза, стараясь свыкнуться с полученной информацией.

— Только маме не говори, а то заплачу, — Забини вальяжно покинул убежище, похоже, ничуть не смущаясь.

— Ну вы даете... — только и мог выдавить Драко. Впрочем, когда он оглянулся, Джинни поблизости уже не было. Рыжая бестия сбежала, не оставив на месте преступления ни одной улики, кроме, разве что приятного аромата ванили.

До подземелий слизеринцы шли молча, а в гостиной уселись у камина.

— И давно ты с ней? — Малфоя терзало любопытство, но Забини лишь промычал что-то неопределенное. — И... как она? Хороша?

Но вместо ответа Блез пожал плечами, и это могло означать что угодно. Староста казался спокойным, но по его ответам, точнее, их отсутствию, Драко сделал только один вывод:

— Ты втрескался в нее, что ли?!

— Тебе не кажется, что Харпер копает под тебя с начала года? — Забини перевел тему, чем окончательно выдал себя.

— Возможно, но какое отношение это имеет к...

— Я вот тоже так думаю, — Блез упорно уходил от разговора про младшую Уизли. — Может, тебе поговорить с ним, ну, прямо? Спросить, что Харпер имеет, а потом отыметь его, чтобы не задавался. Мы же сольем игру, если ловцом будет Гойл!

— Что-то я не припомню, чтобы ты был борцом за справедливость, — хмыкнул Малфой, задумчиво глядя на огонь. — Что, это передается половым путем?

Он снова вспомнил о предложении Гермионы, от которого так легкомысленно отказался. Ведь пойди он у нее на поводу, даже делать ничего не пришлось бы: Гойл и так остался бы в команде, а Драко получил бы свидание и к тому же не чувствовал бы себя таким раздавленным...

— Да плевал я на справедливость, — Забини прервал его мысли, откинувшись на спинку кресла и вытянув ноги. — У меня всю неделю руки чешутся закопать этого козла, да все момента подходящего нет!

— Закопать Харпера?! — удивился Малфой, но ответ поразил его еще больше:

— Гойла, Драко, Гойла! — Блез устало закатил глаза. — Этот Homo Erectus, похоже, решил по всем гриффиндорским юбкам пройтись! Всю неделю с Джинни на поле после тренировок зависал! Урод!

— Что?! — Малфой не верил своим ушам. — Так вот почему Уизли постоянно на трибунах терлась!

Забини только кивнул.

— Поможешь убрать Гойла из команды?

— Да-да-да... То есть нет, — Драко весело усмехнулся. — На этот раз громила ни при чем. Это просто кое-кто кое-что проворачивает... И Уизли — оружие, не больше! Не думаешь же ты, что эта благородная бестолочь могла всерьез им увлечься?!

— Но Грейнджер-то увлеклась, — парировал Блез, чем заставил Малфоя посереть. — Ты уверен в том, что говоришь?

— Абсолютно! — не нужно было быть Мерлином, чтобы понять: получив отказ Драко, Гермиона уговорила мисс Квиддич сделать грязную работу по очистке ее совести.

— Даже если ты прав, — Забини поиграл костяшками пальцев, — Гойл должен проиграть. Не хочешь разбираться с Харпером — твое дело. Я сам прослежу за тем, чтобы Гойл облажался. Пусть Джинни увидит, на какого дебила потратила столько времени!

С этими словами он встал и пошел к спальне. Драко помолчал немного, раздумывая над словами приятеля, а потом вдруг медленно произнес:

— Не советую...

Блез недовольно обернулся.

— Ты о чем? — уточнил он нетерпеливо.

— Не советую подставлять Гойла. Не подействует. Наши методы... Они с гриффиндорками не работают...

— Не мели ерунды! — Забини покрутил пальцем у виска. — Дело верное!

Но Малфой надменно отмахнулся — он уже давно понял, что завоевать Гермиону можно только честно, хотя этот способ и претил ему до изжоги.

После разговора с Забини Драко никак не мог успокоиться. Конечно, он и раньше думал, что Харпер к нему неровно дышит, но и предположить не мог, что это настолько очевидно даже для сторонних наблюдателей. Смириться с таким положением дел означало навсегда распрощаться со статусом негласного лидера факультета, который сильно пошатнулся с начала года и практически висел на волоске.

Харпера достать было сложно. Капитан команды всегда был на виду, да к тому же вокруг постоянно крутились какие-то девицы-болельщицы. Но Малфой решил, что пришла пора действовать, и мелкие трудности остановить его не могли.

В день матча Слизерин — Когтевран Драко все утро крутился у трибун, ожидая, когда капитаны команд-участниц пойдут на инструктаж. Он ходил взад-вперед, иногда поправлял галстук, покусывал губу — нервничал. Наконец, послышались шаги. Малфой отлично знал, что порой честная игра стоит свеч, но сегодня явно был не тот случай, да и Харпер едва ли походил на маленькую гриффиндорку с пушистыми волосами и острыми ключицами, сексуально выглядывающими из-за скромной форменной блузки...

— Кто бы мог подумать, что Малфой окажется на поле для квиддича без формы?!

— Я не на поле, — на автомате парировал Драко, медленно поворачиваясь на голос. Гринграсс была последней, кого он хотел бы увидеть сейчас.

— Почти на поле, только... — она подошла ближе и вальяжно облокотилась на опорную балку.

— Ты что-то хотела или просто вышла погулять перед матчем в надежде поднять Харперу... настроение? — Даже самый искусный психолог не заподозрил бы в интонациях Малфоя и намека на сарказм.

— Ревнуешь? — Гринграсс хитро улыбнулась.

Драко не ответил. Ее присутствие напрягало, тем более что капитаны должны были появиться за трибунами с минуты на минуту. Астория выдержала паузу, а когда поняла, что остроумного ответа не последует, поправила прическу и сделала шаг вперед.

— Я только хотела сказать, — она приблизилась настолько, что расстояние между ней и Драко можно было назвать опасным, — что могу составить тебе компанию сегодня во время игры. Все студенты будут на стадионе, и в твоей спальне... — Астория облизала и без того блестящие губы.

— С чего бы? — Драко даже почувствовал, что потеет, — с такой скоростью он прокручивал в голове варианты бегства.

— Полагаю, за последние месяцы ты успел поднатореть в искусстве быть с женщиной и в состоянии продемонстрировать нечто, достойное Малфоя... — произнесла она с придыханием, проводя пальчиком по его скуле.

— Если любишь лучший секс, тебе к Гойлу, — Драко и сам не понял, как это имя слетело с его губ, заставив младшую Гринграсс рассмеяться.

— К кому?! — она изогнула бровь. — Я не ослышалась?!

— Смотри на мир шире, и он окажется не таким, каким ты привыкла его видеть, — краем глаза Малфой заметил Харпера и понял, что надо сворачиваться.

— Пытаешься соскочить в надежде угодить своей грязнокровке? — жеманная улыбка и деланно-безразличный тон. — Она вроде бы дала понять, что между вами ничего нет. Так какие проблемы?

— А мое мнение здесь кого-нибудь интересует? — Харпер был уже близко и времени на плетение словесных кружев не оставалось.

— И какое же твое мнение?! — Астория хищно сомкнула пальцы на его галстуке.

— По-моему, здесь слишком людно, — Драко сделал спасительный шаг к капитану слизеринской команды, оставляя Гринграсс в одиночестве. — Харпер!

— Не сейчас, Малфой, — тот был слишком сосредоточен на игре. Слишком.

— Я слышал, как Стоун говорил Стреттену, что сегодня на матче тебя снимут бладжером в отключку! — крикнул Драко ему вслед, но Харпер даже не обернулся.

Впрочем, это было не так уж и важно.

Закинув удочку, хоть и не слишком тщательно, Малфой двинулся к раздевалкам. У дверей он издалека заметил всполохи рыжих волос Джинни Уизли и хмыкнул, подходя ближе.

— Мечтаешь посмотреть на голых парней, но не решаешься заглянуть внутрь?

Джинни отпрыгнула от двери, как ошпаренная. Щеки ее пылали.

— Дурак! — отмахнулась она от слизеринца, как от насекомого.

— Ну-ну... — Малфой открыл дверь и погрузился в гул игроков, шум воды, и вспышки высушивающих заклятий.

Забини натягивал форму. Гойл вытирался зеленым полотенцем с эмблемой факультета, не обращая на Драко никакого внимания. Малфой окинул взглядом его фигуру, сильные руки, мощную грудь, длинные волосы — Грегори Гойл был привлекателен, и отрицать это значило признать себя глупцом. И когда только пухлый увалень, с трудом складывающий буквы в слова, успел превратиться из гадкого утенка в лебедя?!

— Что уставился? — Гойл нахмурился, глядя исподлобья.

— Да вот смотрю, чем ты девчонок радуешь, — Драко усмехнулся, а Забини повернул голову в их сторону, криво усмехаясь — явно что-то задумал.

— Пошел ты! — это максимум, на что был способен ловец Слизерина, и Малфой только фыркнул.

— Не трогай его, — шепнул он Забини перед тем, как тот покинул раздевалку. — Только хуже будет.

Но Блез лишь упрямо мотнул головой.

Матч начался. Разыграли квоффл. Гойл, как и было велено, держался довольно низко и смотрел во все глаза, рассчитывая первым заметить золотой мячик. А Харпер метался. Напуганный предупреждением Драко, он не сводил глаз с бладжеров и когтевранских загонщиков, очевидно, пытаясь просчитать, кто именно нацелился на него, напрочь забыв о собственной роли в игре. Слизерин пропускал один квоффл за другим, а Малфой потирал руки. Он сидел на лучшем месте, и ему отлично было видно и поле, и трибуны Гриффиндора, на которых, в четвертом ряду, двое не сводили глаз с Гойла. Грейнджер и Уизли. Даже не подозревают, что их старания напрасны...

Драко заметил снитч первым, и его рука сама собой сжалась в кулак от желания поймать мячик. Но он был лишь зрителем, как и Поттер, который — Малфой заметил — тоже среагировал на снитч как бык на красную тряпку. Но и Гойл не терялся, видимо, Уизли натренировала его на славу. Резко развернув метлу, он пригнулся к древку, практически слился с ним и устремился ввысь, отталкивая на ходу Джереми Стреттена — ловца Когтеврана — и не замечая вокруг ничего больше. А заметить стоило бы.

Забини завис в воздухе, увернулся от бладжера и вытянул руку в сторону Гойла, слегка покачивая ею в воздухе, словно ловя равновесие. Но Драко знал наверняка — это не просто маневр. И он не ошибся. Стоило Блезу прекратить манипуляции, как еще один снитч взвился в воздух, появившись буквально из ниоткуда. Стреттен, оставшись далеко позади Гойла, с удивлением взглянул на поддельный мячик, а потом вдруг бросился за ним, расталкивая всех вокруг. Лже-снитч кружил над трибунами, поднимаясь все выше и выше. Зрители ревели. Слизеринцы, решив, что Гойл затупил и улетел в зенит, ревом призывали его вернуться, но тот уже скрылся из виду.

— Что-то странное происходит, — Джинни сосредоточенно следила за ходом игры. — Как снитч мог так быстро вернуться? И почему Гойл не преследует его?

— Может, потому, что это Гойл? — Рон развалился рядом, не без удовольствия наблюдая за тем, как его соперник проигрывает Когтеврану.

— Мне тоже все это кажется странным, — Гарри прищурился, пытаясь понять, что происходит, а Гермиона посмотрела на трибуну Слизерина.

Одного взгляда на Малфоя было достаточно, чтобы сообразить, что он знает, в чем дело. Драко посмотрел в ее сторону, и Грейнджер покраснела, ощутив, как в ней всколыхнулась злоба. Ох, уж этот Малфой!

— Вы мне лучше объясните, что творится с Харпером! — послышался сбоку крик Финнигана, и все обернулись на капитана Слизерина, который был явно не в форме. Сбитый с толку, он едва держался на метле, оглядываясь по сторонам.

— Он слишком зациклен на бладжерах, — Гарри внимательно оглядел поле. — Если не сможет прийти в себя, сольет игру.

— Слизерин и так уже проигрывает 60:10... — протянул Рон. — Теперь все зависит от Гойла... — и он выразительно посмотрел на Гермиону, но та лишь отвела взгляд.

Грейнджер сейчас очень хотелось взбежать на трибуну Слизерина, подскочить к Малфою и спросить его... спросить и... Ей вдруг стало жарко. Так ли уж интересовал ее квиддич?!

— Берегись!!! — завопил вдруг Забини, и бладжер, рассекая воздух, устремился к трибуне Пуффендуя. Студенты в желтых мантиях бросились врассыпную, а Харпер еще крепче ухватился за метлу. Это не укрылось от наметанного взгляда Малфоя. И чем более жалко выглядел его капитан, тем веселее ему было. И даже не так важно, что думает сейчас Грейнджер. Он видел ее грозные взгляды, но не испытывал ни малейших угрызений совести. Наоборот, Драко мнил себя жертвой интриг, ведь это стараниями Забини шансы Гойла на победу падали, как листья осенью.

Подставной снитч облетел еще пару кругов над трибунами и вдруг стал резко набирать высоту. Ловец Когтервана преследовал его из последних сил, но золотой мячик был явно быстрее.

— Ни разу не видел, чтобы снитч развивал такую скорость, — заметил Гарри.

Малфой почувствовал, что ситуация накаляется. Трюк Забини явно заключался в том, чтобы вывести обоих ловцов из зоны видимости, а дальше... Мысли были самые разные, но при любом исходе Гойлу вряд ли можно позавидовать.

Харпер рассеянно озирался по сторонам. Бладжеры носились по полю; казалось, их так много, что глаза разбегались. Из-за его несобранности Слизерин пропустил еще один мяч, и команда начала роптать.

— Да что с тобой такое?! — заорал Нотт, пролетая мимо.

— Ты играть сегодня будешь?! — Уоррингтон толкнул Харпера плечом.

От боевого настроя команды не осталось и следа. Слизерин проигрывал уже 9 квоффлов, и было очевидно, что если так пойдет дальше, даже Гойл не сможет спасти положение.

А Грегори все не появлялся. Тучи висели низко, ежеминутно грозя разразиться снежной бурей. Напряжение росло. Джинни вцепилась в руку Гермионы, всматриваясь вдаль. Она хотела, чтобы Гойл победил.

— Мы что-то видим! — вдруг раздался голос комментатора. — Похоже, это ловец команды Слизерин — Грегори Гойл! Кажется, у него в руках... Он несет победу своей команде!!!

Трибуны взорвались аплодисментами. Слизеринцы бесновались, ощущая вкус триумфа. Гойл победоносно разжал кулак...

— Не может быть! — Джинни вскочила на ноги, готовая перегнуться через перила: в руке Грегори было пусто.

— Кажется... — озадаченно пролепетал комментатор. — Кажется... Снитч поймал Джереми Стреттен! Когтевран одерживает победу!!!

Забыв о фиаско Гойла, все подняли головы и увидели ловца команды-противника, сжимавшего между пальцами золотой мячик.

— Этот мутант вообще из ума выжил, — смачно высказался Рон. — Даже не может понять, поймал он снитч или нет!

— Сам ты мутант! — Джинни сорвалась с места и побежала вниз.

— Что это с ней? — Рон удивленно наморщил нос, а Гермиона, не раздумывая, бросилась вслед за подругой.

Девушки неслись стрелой к выходу с поля. Продравшись сквозь толпу обнимающихся когтевранцев, они, забыв обо всем на свете, растолкали ругающих Гойла слизеринцев.

— Грег! Что случилось?! — Джинни схватила убитого поражением парня за руки и встряхнула. — Ты ведь поймал его?! Поймал?!

— Ты же видела, Уизли! — Забини выступил вперед, скрежеща зубами от злости. — Снитч поймал Стреттен!

— Но он был в моей руке! — Гойл затравленно посмотрел на Джинни, словно ища защиты. — Я... Я сначала за ним погнался, потом Стреттен подтянулся, мы пободались немного, и вдруг он отступил, а я... я схватил!

— А потом? — Гермиона чувствовала, что тут не обошлось без Малфоя. И на этот раз ей точно было что сказать ему! Она и злилась, и радовалась одновременно, и не могла понять, чему радуется.

— А потом... Это... — увидев Грейнджер, Гойл окончательно потерялся, но Джинни снова встряхнула его. — Снитч... Он исчез...

— Ну прямо чудеса в решете! — саркастически прокомментировал Забини, ревниво глядя на Джинни. — Разве в такое можно поверить?!

— А Малфой сразу сказал, что Гойл сольет игру, — подлил масла в огонь Нотт.

— Зря Харпер его не слушал! — поддержал Уоррингтон.

— Да Харпер сам слился! Тоже мне капитан! — с досадой саданул битой по сугробу Блетчли.

Харпер втянул голову в плечи и поспешил скрыться, надеясь лишь на то, что оплошность Гойла затмит его собственную несостоятельность.

Джинни подождала, пока волнения улягутся и народ начнет расходиться. Она все еще держала Гойла за руки, не обращая внимания на то, что завывали вокруг слизеринцы.

— Гойл и его гриффиндорский гарем, — хрюкнул Нотт и последовал за остальными игроками в раздевалки.

У выхода остался только Забини, источающий яд не хуже взрослой кобры.

— Уизли, просто признай, что твой протеже безнадежен, — резюмировал он, толкнув несчастного Гойла так, чтобы прервать контакт его рук с Джинни.

— А я верю ему! — с жаром возразила она, упрямо тряхнув головой.

— И я верю! — подала голос Гермиона, втайне надеясь на то, что сейчас здесь появится Малфой и прольет свет на сложившуюся ситуацию. Но он все не шел, и неловкость момента скрывать уже не было смысла. Гойл мялся, опускал глаза, краснел и потел. Блез с вызовом смотрел на Джинни, а та старалась не встречаться с ним взглядом. Грейнджер снова пришло в голову, что Малфой был бы сейчас очень кстати. Почему она все время думает о нем?! Просто злится?! Слизеринский гаденыш опять напакостил, и теперь она просто обязана восстановить справедливость! Да, именно поэтому!

— Иди в раздевалку, дубина! — Забини прошел мимо Грегори, окончательно отделив его от Джинни, и Гойл виновато поплелся за ним, не решаясь поднять глаза.

— Я верю тебе! — крикнула ему вслед Джинни, и Блеза передернуло, как от электрошока.

Малфой ждал в гостиной, наслаждаясь своей маленькой местью Харперу. Тот был похож на побитую дворнягу, и Драко не смог отказать себе в удовольствии:

— Отлично отыграл! — бросил он вслед капитану свою порцию "тухлых яиц". — Давно не видел, чтобы сливались так изящно! Минус шестьдесят баллов со Слизерина — по десять за каждый квоффл, упущенный по твоей вине!

Харпер ничего не ответил, ускорив шаг. Но пока он успел достичь двери в спальню, Малфой поспешил добить его:

— Но каков капитан, таков и ловец, как я погляжу! Какое счастье, что меня не было среди игроков этой никчемной команды!

— Торжествуешь? — Забини тяжело упал на диван рядом с Малфоем, и тот кивнул. — Твоих рук дело?

— О чем ты? — Драко невинно захлопал ресницами.

— Это ведь ты вывел Харпера из строя!

— Я?! Да брось! Как я мог?! Лучше ты мне объясни, что за финт ты провернул со снитчем? — Драко ловко перевел тему, и Забини нахмурился.

— Детский сад, — махнул он рукой и понизил голос. — Просто снитч-обманка. Отвлек внимание Стреттена, а потом запутал Гойла. Только тот повелся, что победил, как мячик пфффф... — он изобразил руками маленький взрыв, — исчез.

— Если бы за такое давали баллы, Слизерин каждый год занимал бы только первое место, — отозвался Малфой задумчиво.

— Только зря это все, — Блез махнул рукой. — Похоже, я этим только подтолкнул Уизли к Гойлу, и все...

— Потому что меня надо хоть иногда слушать, — назидательно проговорил Драко, и Блез кивнул.

На следующее утро Гермиона проснулась пораньше. Ей не терпелось поскорее высказать Малфою все, что она о нем думала, и даже больше. Одевалась она с особой тщательностью: вдруг захотелось как-то по-особенному уложить волосы, оставить расстегнутой на одну пуговицу больше обычного, а на ноги надеть сапожки на невысоком каблуке вместо обычных ботильонов на толстой подошве. Гермиона порхала от сундука к зеркалу и обратно, подбирая для Драко самые выразительные, на ее взгляд, эпитеты.

Грейнджер спустилась в Большой зал и привычно заняла место между Гарри и Джинни. Она деловито жевала свой завтрак, изредка поглядывая на Малфоя, который купался в лучах успеха.

Все утро он занимался только тем, что подначивал товарищей клеймить Харпера позором, а слизеринцы и рады были подхватить инициативу, буквально заглядывая Драко в рот в ожидании новой подачки для обсуждения.

Когда Гермиона перешла к кофе, в зал влетели почтовые совы, роняя то тут то там свежие номера "Ежедневного Пророка". Грейнджер привычно потянулась за своим экземпляром, срезала бечевку, развернула издание и... не смогла сдержать стон: на первой полосе крупным планом красовалось ее лицо под кричащим заголовком "Коллекция мужчин Гермионы Грейнджер". Далее шла статья разгромного содержания за авторством Риты Скитер, приправленная колдографиями разных лет. Она с Гарри в палатке перед первым испытанием Тремудрого Турнира; она с Виктором Крамом на Святочном балу; она с Роном после битвы за Хогвартс; она с Гойлом в Хогсмиде; она с Малфоем у озера; наконец, она с Салазаром и Арлекино на Хеллоуин. Полный комплект. Рита снова блистала талантом раздуть целое событие даже из невинного танца, и Гермиона почувствовала себя раздавленной под пристальным вниманием сотен глаз. "Героиня войны с Волдемортом, кавалер Ордена Мерлина Первой Степени не упускает ни единой возможности сблизиться с мужчиной, даже не считая нужным скрывать свои отношения". Какой позор! Грейнджер закрыла лицо руками и глубоко вздохнула, кожей ощущая, как ее обсуджают, как осуждают...

— Не обращай внимания, — попробовала уговорить ее Джинни, но было уже поздно: на глаза Гермионы навернулись слезы. Соленые, злые. Это уже слишком! Если на четвертом курсе Рита пыталась выставить ее расчетливой охотницей за знаменитостями, то в этот раз ее статья рисовала образ распутной, легко доступной девки без принципов.

— Я всегда знала, что тебя заводят опытные женщины, но даже не предполагала, что настолько... — Астория постучала по плечу Драко свежим номером "Пророка", и он понял, что эта статья — дело рук младшей Гринграсс. По сравнению с таким ходом его попытки отравить жизнь Харперу или Гойлу казались просто детскими шалостями. Вот это коварство! Драко бросил короткий взгляд на стол Гриффиндора: там уже вовсю бушевал Поттер, крича, что все это ложь и просто очередная утка. Уизли, забыв старые обиды, как лев, бросился защищать свою бывшую, готовый дать в морду любому, кто хотя бы посмотрит косо в ее сторону, а его сестра и вовсе залепила несколько пощечин особо красноречивым пересмешникам. Гриффиндорцы!

А Гермиона по-прежнему выглядела подавленной. Как лань, она метнулась в сторону выхода, но вокруг нее сжалось кольцо из улюлюкающих студентов, орущих нелицеприятные вещи, из которых "шлюха" было самым невинным обзывательством. Лицо ее заострилось, глаза сузились. Настоящая пантера перед боем! Грейнджер не заслужила всего этого — Малфой впервые за долгое время почувствовал себя по-настоящему виноватым, хотя на этот раз был совершенно ни при чем. Сердце сдавило. Драко даже сжал рукой рубашку на груди с левой стороны. А потом вдруг расслабился. Развязал галстук, расстегнул воротничок, растрепал волосы. Затем легко, словно по лестнице, вскочил на стол и... рассмеялся. Громко, нарочито, заливисто — так, чтобы все услышали, отвлеклись, обратили внимание.

Гермиона первая повернула голову в его сторону, и щеки Малфоя вспыхнули. Он подмигнул ей и крикнул, усилив голос при помощи "Соноруса":

— Слушайте все! Будет интересно!

Студенты притихли, напряженно глядя на самого известного интригана школы. А Грейнджер сжала кулаки и снова все испортила:

— Это твоих рук дело?! — завопила она, срываясь, и Драко закатил глаза.

— Я же сказал: послушайте! — огрызнулся он вместо ответа. — Так и слушай!

Все переглядывались недоуменно. Гарри на всякий случай вытащил палочку и протиснулся к столу Слизерина, чтобы быть поближе к разбушевавшемуся оратору. Рон и Джинни обступили Гермиону, готовые в любой момент подставить плечо.

— Не буду спорить: Грейнджер — искательница приключений, — Драко фыркнул. — Но то, о чем говорится в статье, даже для нее многовато!

— Да в самый раз! — протянул Нотт, гаденько ухмыляясь.

— А я всегда знала, что в тихом омуте... — начала было Миллисента, но Гойл резко дернул ее за руку, и Булстроуд прикусила язык.

— У меня с ней... это... с Грейнджер... Ничего не было! — бухнул он в зал, перекрикивая гул безо всяких заклинаний.

— И у меня тоже! — краснея до корней волос, поддержал Рон под бурный смех.

Драко видел, как напрягся Гарри, понимая, что тоже должен признать отсутствие связи с Грейнджер и что выглядеть при этом придется глупо, еще как глупо!

— Не парься, Поттер! — помог ему Малфой насмешливо. — Все и так поняли, что не ты тот герой, который над главным входом ленточку перерезал!

— Не все поняли! — донесся из толпы голос Захарии Смита, но Драко лишь презрительно скривился:

— Для тупых пояснять не буду, — выплюнул он дерзко и снова взлохматил волосы, чтобы придать отваги хотя бы своему внешнему виду. — В общем так: единственный, с кем у Грейнджер было, — это я!

— Неправда! — тут же завопила честная гриффиндорка в воцарившейся тишине, и Драко захотелось ее придушить.

— Уже нет смысла скрывать, не находишь? — грубо одернул он, надеясь просто заставить ее замолчать.

Гермиона покраснела и опустила глаза, проклиная себя за то, что решилась увлечься Малфоем — этим генетически запрограммированным прохиндеем. Очевидно, он топил ее. Причем как-то изощренно, и Грейнджер стало нехорошо.

— Даже если ты и был первым, — приятный голосок принадлежал, конечно, Астории. — Не бери на себя слишком много, утверждая, что остался единственным... В этом зале есть еще как минимум двое парней, которые наверняка отлично провели с Грейнджер время на Хеллоуин, а может, и позже...

— Вот это Грейнджер отмочила! — выкрикнул кто-то из угла.

— А еще староста!

— Да! — поддержала Пэнси. — Где же эти таинственные незнакомцы: Арлекино и Салазар?

— Им просто совесть не позволяет соврать, что ничего не было!

— А я бы вообще постыдился признаться в связи с этой... — Уоррингтон не договорил, потому что Поттер вырубил его одним взмахом палочки.

— Что, Малфой, зарвался?! — съязвил Харпер, видимо, желая отомстить за провал на матче.

— Ничуть! — Драко уже почти начал получать удовольствие от происходящего.

— Эй вы, двое! — выкрикнул Рон изо всех сил. — Если вы настоящие мужики, имейте смелость признаться, что не спали с Гермионой!

Он с вызовом оглядел зал, но "настоящих мужиков" не обнаружилось.

— Жалкие трусы! — взревел Гарри, а Малфой только стоял и ухмылялся.

— А с чего вы взяли, что у этих двоих с Грейнджер ничего не было?! — обратился он к Уизли и Поттеру.

— Да как ты смеешь... — Рон растолкал всех вокруг и взобрался на стол, замахнулся на Драко тяжелым кулаком, но Малфой ловко увернулся и поставил блок, отчего незадачливый Уизли отлетел в сторону.

— Я смею! — жестко сказал он, прищуриваясь. — Я смею, потому что знаю Арлекино и Салазара лучше, чем кого бы то ни было в этой школе!

— Блез? — тихо спросила Джинни. — Это был ты?

Но Забини отрицательно затряс головой, глядя недоуменно.

— Тогда скажи, кто они! — потребовал Гарри, угрожая Малфою палочкой.

— Да пожалуйста! — Драко возвел руки к небу, как поэт на пике вдохновения, набрал побольше воздуха в легкие и прокричал: — Салазаром и Арлекино на Хеллоуин был я, придурки!

В зале снова наступила тишина, позволяющая услышать, как большие часы отсчитывают секунды.

— Это я все время был с Грейнджер! Поэтому и могу утверждать, что больше никто не притрагивался к ней! Что, съела?!

С этими словами он победно бросил взгляд на Астрию. Она деловито фыркнула, поджала губы, явно сдерживая слезы, и быстро выбежала из Большого зала, пока никто не пришел в себя.

— По-моему, он просто берет на себя чужую вину... — неуверенно высказался Финч-Флетчли.

— Разве ты видишь на мне красный галстук?! — Драко изогнул бровь. — Я не страдаю благородством, знаешь ли! — он спрыгнул со стола и прошел по залу к Гермионе. Все расступались, пропуская его. — Я лишь защищаю то, что принадлежит мне. Ни больше ни меньше.

Малфой сгреб шокированно моргающую Грейнджер в охапку и буквально силой вывел на свежий, морозный воздух.

— Что все это... что все это значит? — Гермиона смотрела на него огромными от удивления карими глазами.

— Это все Гринграсс, — Драко махнул рукой. — Неважно уже.

— И что... теперь?

— Ничего, — Малфой пожал плечами. — А что-то изменилось?

— Вообще-то, — Гермиона выдержала паузу, пытаясь успокоить рвущееся наружу сердце, — дело обстоит так, как будто это именно ты все подстроил. И я не представляю, какой аргумент сможет переубедить меня...

— А нет аргументов! — Драко беззаботно улыбнулся. — Можешь не верить мне! Я привык!

И снова эта голая, обезоруживающая прямота, от которой начинала болеть голова. Грейнджер не знала, что ей делать. Она вспомнила, как Астория Гринграсс, пригнув голову, покинула Большой зал. Это выглядело убедительно. Но Малфой... Как ему вообще могло прийти в голову скрыться за двумя маскарадными костюмами в один день?! И зачем?!

Молчание затянулось. Драко пытался разгадать, что думает его гриффиндорка, но слизеринской прозорливости недоставало, и ему приходилось действовать наугад, как слепому котенку.

— Ладно, я пойду, — он вздохнул. — Не буду мешать тебе собираться с мыслями.

— Если ты все это затеял... подстроил... провернул, чтобы я просто... упала в твои объятия, то — так и знай...

— ...Я просчитался, и ничего не выйдет, — флегматично кивнул Малфой, порядком устав от войны. — Понял я — не Гойл все-таки.

— И по поводу Гойла... — вспомнила Гермиона свои утренние размышления, но запал уже прошел, а эпитеты расползлись по самым темным уголкам подсознания.

— Избавь меня от этого, — Драко жестко прервал разговор и быстро пошел прочь.

А Гермиона снова осталась стоять одна у замерзшего фонтана в одной мантии, без шапки, в тоненьких сапогах, на которые Малфой даже не взглянул!

— Пойдем в спальню, — Джинни заботливо накинула плед на плечи подруги. — Ты заслужила отдых.

Грейнджер кивнула и подчинилась. В ее душе бушевал тайфун из чувств и мыслей, и она решительно понятия не имела, что сделать, чтобы прийти в норму.

Девушки добрались до лестницы, ведущей в башню Гриффиндора, почти незамеченными. Всполошившиеся студенты уже разошлись по классам, коридоры опустели, и только Пивз орал вдалеке: "Грейнджер ненавидит скуку — обожает ролевуху!"

— Думаешь, он сказал правду? — Гермиона взглянула Джинни в глаза, но та лишь пожала плечами:

— Да кто его знает?! Хотя в любом случае это было сексуально!

— Ты вообще можешь думать о чем-нибудь кроме секса? — на последнем слове Грейнджер шмыгнула носом.

— А что еще остается? — Джинни невесело рассмеялась. — Единственный парень, который по-настоящему нравился мне, сказал, что я... — она замялась. — Недостойна его, в общем.

— Гойл?! — на мгновение Гермиона даже забыла о собственных злоключениях. — Он что, прямо так и сказал?!

— Да нет... — Джинни уселась на ступеньку и поджала ноги. — Гойл тут ни при чем... Ну, то есть он, конечно, обалденный и все такое, только я, кажется, немного соврала тебе, намекнув, что хочу переспать с ним.

Гермиона закатила глаза: откровений на сегодня было явно многовато.

— Да как так-то?! — она подняла на подругу сердитый взгляд. — Тебе-то зачем понадобилось водить меня за нос?!

— Само вышло как-то, — Джинни грустно усмехнулась. — Понимаешь, у меня был парень... Я так старалась произвести на него впечатление! Наряды там всякие, белье эротическое, а он... Ну скала скалой! А когда за твое внимание стали бороться сразу несколько парней, мне тоже очень захотелось почувствовать себя нужной!

Гермиона только сильнее закуталась в плед, стараясь понять хоть что-нибудь из этого потока сознания.

— Я решила заставить его ревновать! — Джинни расчувствовалась и стала говорить быстрее. — Вот тогда мне и пришло в голову притвориться, что я без ума от Гойла! Я смотрела на него, говорила о нем, помогала ему, заигрывала в Больничном крыле, но все мои усилия ни к чему не приводили — Блез вообще ничего не замечал!

— Блез?! Забини?! — Гермиона упала бы, если бы вовремя не присела на ступеньку рядом с Джинни.

— Ну да... — та махнула рукой. — Теперь скрывать бессмысленно. Когда ты предложила мне позаниматься с Гойлом квиддичем, я решила, что это мой последний шанс хоть как-то расшевелить Блеза — этого безразличного, надменного идиота! И... О чудо! Меня заметили! Только...

— Забини решил, что ты распутная, раз смотришь на других парней, — закончила Грейнджер мысль, и Джинни кивнула.

— Когда вы с Малфоем ушли, у нас с ним был очень короткий, грубый разговор и... Все кончилось. Понимаешь?! Все!

Гермиона впервые видела, как плачет вечно веселая Джинни, как крупные слезы текут по усыпанным веснушками щекам и сбегают по подбородку за форменную блузку.

— Я просто дура!

— Как и я... — и Гермиона обняла подругу.

— Кажется, я послал Джинни.

— Вряд ли тебе удалось бы придумать идею получше, — Драко устало упал на кровать и раскинул руки и ноги в стороны. Сегодня он был звездой...

— Ты меня не слышишь, что ли?! — Забини стиснул зубы. — Вот лишить бы тебя баллов за то, что прогулял Трансфигурацию!

— Это ты меня не слышишь, — Малфой прикрыл глаза. — Идея и вправду отличная. Теперь Уизли поймет, что у тебя есть принципы, и проникнется...

— Она. Уйдет. К Гойлу, — Блез нарезал по комнате один круг за другим. — Всего-то надо было... А я... Ведь совсем не то хотел...

— Гриффиндорки не уходят от тех, кто их бросает, — гордые...

— Кто это тебе сказал?! — Забини был похож на капризного ребенка.

— Я просто знаю, много всего знаю...

— Тогда ты, наверное, знаешь и то, как объяснишь свой... ммм... залет с Грейнджер?!

— Ты так говоришь, будто я беременный! — фыркнул Драко самодовольно, и Блез криво усмехнулся шутке.

— Так что теперь будешь делать? — он сел в кресло неподалеку и призвал из сундука бутылку Огневиски.

— Ждать, когда Грейнджер ворвется в мои объятия, — казалось, Малфой нарочно изводил его, и Забини не выдержал:

— Что?! Паркинсон весь день таскается по школе зареванная, Гринграсс посерела, как крыса, а ее младшенькая — так вообще нос из спальни не кажет! И после всего этого ты говоришь, что соврал про вас с Грейнджер?!

— Не соврал, — Драко назидательно поднял вверх указательный палец, — а произвел экстраполяцию событий на будущее. И тебе лучше не трепаться об этом.

— Ты больной просто!

— Может, и больной, зато не просил любимую сделать так, чтобы я искал ее долго и безуспешно! — Малфой ударил ниже пояса, и Забини сдулся, притих и даже посерел не хуже Дафны.

— Что же мне теперь делать? — жалобно простонал он из-за бутылки.

— Ждать и набивать себе цену, — Драко повернулся на бок и посмотрел на приятеля.

— Как ты?

Но Малфой не удостоил этот вопрос ответом. Он повалялся еще немного, а потом отправился в душ смывать с себя суету бесконечно долгого дня, набитого расспросами о старосте Гриффиндора, как подушка перьями.

Гермиона снова не могла уснуть. Раз за разом она прокручивала в голове утреннюю сцену в Большом зале и последовавший за ней весьма неприятный разговор с МакГонагалл. По всему выходило, что Драко Малфой — герой ее романа. Или ей просто хотелось в это верить?! Ведь он — слизеринец до мозга костей — заставил ее думать о себе так много и так часто, что даже стыдно становилось! А что, если все это — хорошо продуманный коварный план по ее завоеванию?! Но даже если и так... Грейнджер вздохнула: сердце подсказывало, что план был хорош. И сработал на все сто.

— Астория! — Гермиона ждала ее у кабинета Зельеварения. — Астория Гринграсс!

— Таким тоном баллы с малолеток снимай! — перед Грейнджер не надо было притворяться жеманной и томной.

— Я и собираюсь снять с тебя баллы, малолетка! — ее щеки пылали, но Гермиона была полна решимости. — Статья Скитер — твоих рук дело?!

— Не собираюсь отчитываться перед такой... как ты, — первый промах Астории. Грейнджер расправила плечи.

— Завтра выйдет официальное опровержение! — передала она информацию, полученную от МакГонагалл. — А внизу будет сказано, кто сообщил недостоверные данные! — это она добавила уже от себя, зная, что директор если и не будет печатать такое, то уж точно выведает, откуда растут ноги у этого скандала.

— Ты ничего не докажешь! — Астория прищурилась и оскалилась хищно, выдавая себя с головой.

— А мне и не надо, — Гермиона почувствовала, как тяжелый груз недоверия свалился с ее плеч. Малфой сказал правду! Выходит, Драко просто спасал ее и даже не напомнил о том, что теперь она в долгу... — Минус пятьдесят баллов со Слизерина за предоставление в СМИ сведений, порочащих школьную старосту!

— Что?! — Астория в ужасе отпрянула. — Сколько?! Не имеешь права, тварь!!!

— Посмотри на часы своего факультета и проверь, — холодно парировала Гермиона, чувствуя себя отмщенной.

— Да ты просто... — с этими словами младшая Гринграсс бросилась на Грейнджер в надежде если не выцарапать глаза, то по крайней мере проредить прическу.

— Хватит! — могучий Гойл сгреб ее в охапку и бесцеремонно отставил в сторону, словно убрал шахматную фигуру с доски.

— Тебя еще не хватало! — Астория ударила его кулаком по широкой спине и бессильно заплакала, свернувшись в комочек.

— Иди, — Гойл внимательно посмотрел на Гермиону. — Я тут это... Справлюсь.

Грейнджер и не собиралась задерживаться дольше. Крылья любви несли ее на третий этаж, в кабинет Нумерологии, где за партой сидел, развалившись по-царски, Драко Малфой.

Все занятие Гермиона бросала на него красноречивые взгляды, но он то ли из-за невнимательности, то ли из вредности не замечал их, в упор глядя на кафедру, с которой профессор Вектор вещала что-то особо скучное. И когда только Грейнджер успел опостылеть один из самых увлекательных предметов?!

Раздосадованная таким невниманием, она снова не могла уснуть, представляя, что Малфой разлюбил ее, забыл и не хочет больше, а зажимается по углам с кем-то... вроде Паркинсон... Что-то похожее Гермиона испытывала к Гойлу, и подобные мысли, вопреки воле, заводили ее, заставляя пылать желанием и представлять весьма неприличные образы Пэнси в объятиях Малфоя, а еще себя в его руках, обнаженную, доступную... Она до мелочей припомнила случай в ванной старост, ключицы Драко, хорошо сложенный торс, изящные руки с длинными пальцами и... Да, тогда на нем не было даже полотенца! Рука Гермионы скользнула под одеяло, а затем — за резинку пижамных штанов, нащупывая набухший от возбуждения клитор. Пальцы сжали его, а воображение подкинуло сцену у озера, где Малфой почти поцеловал ее... А если бы поцеловал?! Рука стала двигаться интенсивнее, доставляя все больше удовольствия. В воображении Гермионы Драко ласкал ее, трогал везде, даже там, где она сама не решалась себя коснуться. Это была просто пытка! Грейнджер напряглась, готовая кончить, и ее пальцы сорвались на дикий темп, ноги раскинулись широко в стороны, а Малфой в фантазии пронзил ее плоть своим упругим, горячим членом... Гермиона задрожала, чувствуя, как бешено сокращаются мышцы, наполняя каждую клетку ее тела удовольствием. Она тяжело дышала, все еще продолжая поглаживать клитор.

Но этой разрядки было мало. Образ Малфоя, разнузданный и развратный, преследовал ее до утра, и наконец целомудренная гриффиндорка не выдержала.

— Ты куда? — Лаванда сонно протерла глаза. — Еще только четыре часа!

— Я... — Гермиона вздрогнула, но назад пути не было. — На обход. Да! Я же староста!

Она снова бежала в подземелья, забыв об осторожности. Сердце колотилось, словно сорвавшись с цепи, а ноги неслись все быстрее. И неважно было, что на ней из одежды лишь любимая пижама с полинявшими цветочками! Главное ведь не это! Не трусы кружевные и не юбки латексные, а...

Грейнджер остановилась перед стеной, которая непосвященному могла показаться просто тупиком. Впрочем, осознание того, что за кирпичной кладкой — гостиная Слизерина, проход не открывало. Необходим был пароль. Но гриффиндорка его, естественно, знать не могла.

— Мне нужен Драко Малфой! — упорно сказала Гермиона самой себе. — Нужен!

— Милочка, а вы на часы смотрели? — она отпрянула, напуганная резким появлением Кровавого Барона, который к тому же выглядел раздраженным.

— Пожалуйста! Это очень важно! — растрепавшиеся волосы, пурпурные щеки, горящие глаза...

— Устроили тут бордель! — заворчал призрак, помахивая рапирой. — Не школа, а мотель какой-то!

Но Гермионе было уже все равно, что о ней подумают. Кровавый Барон исчез за заветной стеной, и оставалось только ждать. Она нервно шагала по узкому коридору, пока проем не приоткрылся и в нем не появился Драко собственной персоной — заспанный, но лощено-ухоженный, как всегда. Казалось, его невозможно было застать врасплох.

— Надеюсь, у тебя действительно что-то важное, — произнес он манерно, снисходительно разглядывая бывшие когда-то красными тюльпаны на пижаме Грейнджер.

— Важное! — Гермиона стыдливо сложила руки на груди, проклиная себя за то, что забыла мантию. — Пошли!

— Куда?

— В укромное место!

Она привела его в Зал Славы — нарочно выбрала именно это место. Драко почувствовал, что сейчас случится нечто — он даже не мог представить что — но знал: с Грейнджер просто не будет. Напрягся, нахмурился, а она... Встала посреди зала, спрятала руки за спиной, отчего пижама на ее груди натянулась, растрепанная, смущенная, но решительная. Покраснела, зажмурилась и выдохнула, глядя почему-то на шкаф с трофеями:

— Я хочу тебя! — так, словно и не она говорила вовсе, а сердце ухнуло вниз, упало в желудок и замерло...

Малфой сглотнул, ощутил, как напрягся член, прикинул, что пижамные штаны слишком свободны, чтобы скрыть это, потянулся к резинке, готовый спустить их вниз, но вдруг взял себя в руки. Слишком просто!

— Тогда раздевайся и иди ко мне! — он выставил вперед руки, раскрывая объятия.

Руки Гермионы сами собой взлетели к пуговицам, быстро справились с двумя верхними и вдруг застыли: что она делает?! Как выглядит в глазах Малфоя? Вот так просто предлагает себя, словно... Гермиона замялась, опустила глаза и решительно не знала, что делать дальше. Она думала, что в таких случаях мужчина должен первым...

— Хватит! — Драко ретировался. — Я знал, что ты придешь, но это не то, чего я ждал.

— Так я же... — Гермиону захлестнуло смятение, граничащее с паникой. Она совершенно не контролировала ситуацию. — Я же...

— Ты сомневаешься! — Малфой сцепил руки, стараясь выдержать остроту момента. — А я не хочу подачек из благодарности или еще из каких-то там странных гриффиндорских чувств, которые даже не понимаю!

— Подачек?! — в воображении Гермионы эта встреча должна была пройти совершенно иначе. Она вдруг почувствовала себя оскорбленной. — То есть ты считаешь, что я способна... С кем-то... Вот так вот?! — и быстро застегнула пуговицы.

— Ну, Рита Скитер, например, полагает... — не смог сдержаться Малфой, и это стало последней каплей:

— Идиот! Дебил! Шут гороховый! — Гермиона ударила его по лицу, другой рукой размазывая по собственным щекам предательские слезы. — Я ведь... Я пришла! А ты...

— А что я? — Малфой интуитивно преградил ей путь, подсознательно догадываясь, что Грейнджер готова сбежать. — Хочу, чтобы ты отдалась мне по любви?! Безо всяких там размышлений, сомнений и проволочек?! Что я, а?! Ну да, не Гойл, конечно...

— Да при чем тут вообще Гойл?!

— Это ведь под него ты готова была лечь просто так! — Драко не смог скрыть ревность, хотя и понимал, что уже давно пора заткнуться, засунуть былое подальше и отдаться чувствам, но остановиться не мог. — Всем остальным, видите ли, надо добиваться, ужом виться, чтобы потом получить от ворот поворот, как Уизли!

— Почему ты... — Гермиона остановилась, широко распахнув глаза. — Зачем ты так?

— Правда глаза колет?

— Да я же...

— Пришла проверить меня, так ведь? — озвучил Малфой то, что с самого начала крутилось в голове. — Думала, я наброшусь на тебя, как кентавры на Амбридж?!

— Нет! — пискнула Гермиона, теряя самообладание. Драко убивал ее прямотой, метил в упор и каждой фразой попадал точно в цель.

— Поди знай! — он вдруг оскалился опасно. — Сейчас я поведусь, приближусь, а потом выяснится, что испытание провалено или что-то в этом роде...

— Не надо мерять других по себе! Я бы так никогда... Я запуталась! — Грейнджер схватилась за голову, и непослушные волосы вылезли в разные стороны наподобие гнезда.

Драко прикусил губу, соображая, что окончательно все испортил, но сказанного было уже не вернуть. Оставалось лишь, как всегда, напустить на лицо независимость и притвориться, что все идет так, как планировалось: он хотел ее целиком — и сделал свой ход. Если Грейнджер тоже хочет его, пусть выпрыгивает из своей страшной пижамы и устремляется в его объятия. Первая. Сейчас или никогда. Пусть решает... В этот момент Малфой понял, что ненавидит в себе слизеринца.

Драко молчал, а Гермиона так ждала, чтобы он хоть как-то помог ей! Она бесцельно озиралась по сторонам, не зная, что делать. Ей надо было просто оттолкнуть его и вырваться на свободу из этого огромного зала, вмиг ставшего тесным для них двоих. Но Грейнджер медлила, чувствуя, что, закрыв за собой дверь, она оставит позади что-то очень важное. Такое, что уже никогда нельзя будет вернуть...

— Какого лешего здесь происходит?!

Грейнджер охнула и бросилась за стеллаж с грамотами. Малфой машинально отступил назад и чуть не толкнул Филча, оказавшегося с другой стороны.

— Так-так... — проскрипел завхоз, повыше поднимая фонарь. — Кто тут у нас?!

Из-под его ног донеслось предательское мяуканье.

— Никого тут нет, — раздосадованно выплюнул Малфой, одергивая пижаму. — Идите спать, мистер Филч. Завтра получите дюжину новых щеток для котлов и несколько хозяйственных метел.

— Это что, взятка?! — глаза завхоза выпучились, и он стал похож на карася.

— Нет, это деловое предложение, — пояснил Драко устало, надеясь, что до старика дойдет.

— Нарушители должны быть наказаны! — и Гермиона поняла, что Малфой просчитался.

— Пожалуйста, мистер Филч! — решила она надавить на жалость сквиба, но вместо этого в полумраке отдавила лапу несчастной миссис Норрис.

Кошка истошно заорала, а завхоз принял облик непризнанного громовержца.

— Негодяи! Развратники!! Бестии!!! — завопил он, зверея. — Завтра после занятий! На отработку!!! И лучше бы вам захватить новые щетки — они будут как раз кстати!

С этими словами он подхватил на руки любимую кошечку, порывисто вышел и хлопнул дверью так, что все кубки содрогнулись, а витрины застонали звоном стекол.

— Вот попали... — медленно проговорил Малфой, закидывая назад голову. — Только котлов из-под Лонгботтома мне не хватало!

— Не говори так про Невилла! — рассеянно поправила Грейнджер, впрочем, чувствуя себя виноватой.

— Не знаю никакого Невилла! — парировал Драко раздраженно.

Не представляя, что еще сказать друг другу, они разбрелись по комнатам. Каждый мучительно изводил себя за то, как нелепо, неправильно все сложилось.

Утро не заставило себя долго ждать. Гермиона едва смогла разлепить веки, но стоило ей оглядеться — и сон как рукой сняло! Посреди спальни стояла Джинни, упорно пытавшаяся запихнуть грудь в крошечный бюстгальтер с прорезями для сосков. Когда, наконец, ей это удалось, она облачилась в форменную блузку, которую аккуратно застегнула на все пуговицы. За блузкой последовала юбка. Джинни не стала подворачивать ее, как делала обычно, и юбка спустилась до колен, как и у остальных студенток. Джемпер не был стянут с одного плеча, а скромно улегся под наглухо запахнутой мантией, из-под которой виден был лишь краешек красно-желтого галстука. Джинни завершила утренний туалет тем, что собрала волосы в строгий пучок. В общем, если бы Грейнджер не видела развратный бюстгальтер, она решила бы, что подруга записалась в отшельницы.

— И как это понимать? — осведомилась заинтригованная Викки.

— Ты что, весь день так собираешься ходить?! — в тон протянула Лаванда, которую метаморфоза сразила наповал.

— Именно, — Джинни еще раз взглянула в изумленно молчавшее зеркало.

— По-моему, ты впадаешь в крайности, — осторожно заметила Гермиона, но любительница приключений лишь загадочно улыбнулась:

— Судя по внешнему виду, этой ночью у тебя снова не выгорело, — шепнула она Грейнджер на ухо. — Не буду повторять твоих ошибок и тянуть до последнего, так что не думаю, что этот прикид доживет до завтра!

— Уверена? — Грейнджер посмотрела на подругу с тревогой.

Джинни только кивнула целеустремленно. Она выскользнула из спальни, никого не дожидаясь, и Гермионе оставалось только гадать, что же будет предпринято для возвращения Забини. Все-таки не умела Джинни унывать долго!

За столом в Большом зале Джинни выглядела так, словно проглотила кол: сидела ровно, не вертелась, не болтала со всеми подряд, как обычно, а чинно завтракала по правилам этикета — даже оставляла в сторону мизинец, поднося к губам чашечку кофе.

— Пародируешь МакГонагалл? — Рон толкнул сестру под локоть, но она и бровью не повела.

— Дорогой братец, пожалуйста, не мешайте мне завтракать, — Джинни изогнула бровь, — ведь хороший завтрак — залог успешного дня!

Гермиона заметила, что взгляд Забини прикован к их столу, и не смогла не поразиться мастерству обольщения, которым Джинни владела в совершенстве.

— Ну ты совсем ку-ку! — Рон покрутил пальцем у виска и углубился в "Ежедневный пророк".

— Опровержение вышло, — Гарри осторожно подсунул Гермионе статью. — А правда, что ты и Малфой...

— Что?! — Грейнджер вскинула взгляд на стол Слизерина и вспыхнула. — Нет, конечно!

— Ну-ну, — Рон шмыгнул носом, а Гарри ухмыльнулся и обернулся почему-то на стол Пуффендуя.

Весь день Гермиона провела как в тумане. Она то старалась избегать Малфоя, то нарочно искала его глаза, рискуя потерять несколько баллов за невнимательность. Иногда ее взгляд останавливался на внешне холодном, правильном, как изваяние, Забини, и Грейнджер невольно восхищалась выбором подруги.

Часы тянулись, как кисель, сладкий и липкий. Драко чувствовал, что загнал себя в тупик, и выход из него завален тушками соплохвостов, разобрать которые было бы под силу только Гойлу...

— Нам нужно поговорить, — звонкий голос Джинни Уизли и последовавший за ним кашель Забини вывели Малфоя из оцепенения.

Он понял, что лишний.

— Кажется, я забыл учебник в столе, — машинально произнес он ожидаемую ложь. — Блез, не повторяй ошибок.

— Иди уже, — Забини прищурился, а Джинни поджала губы, явно истолковав фразу не в свою пользу. Глупая курица!

Драко помахал обоим рукой и меланхолично скрылся за углом. Ему нужно было идти отрабатывать свое ночное приключение.

Когда Малфой и Грейнджер появились у кладовки для котлов, Филч уже был там, во всеоружии потирая руки.

— Вот эти котлы, — он обвел рукой левую часть помещения, — нужно начистить до блеска. А вон те, что справа, еще и залатать не мешало бы.

— "Не мешало бы" значит "можно, но необязательно"? — Малфой испытующе посмотрел на завхоза.

— Это значит, не выйдешь отсюда, пока не сделаешь! — проскрипел Филч мстительно, разгневанный наглым тоном слизеринца, и Гермиона лишь уныло вздохнула.

Пожалуй, у Золушки было не так уж много работы. К тому же в награду за труды она получила своего принца... Грейнджер закатала рукава, наблюдая с тоской за тем, как ее палочка исчезает из поля зрения вместе с вредным завхозом. Она молча приступила к работе. Невыносимо хотелось сказать хоть слово, но Гермиона не представляла себе, какое именно.

Малфой тоже молчал, лениво размазывая сажу по одному из котлов. Сейчас по выражению лица он напоминал свою мать, которая всегда выглядела так, словно ей под нос подложили что-то отвратительное и зловонное. Драко ненавидел грязь, особенно в котлах. И Филча он теперь тоже ненавидел. Рука с тряпкой скользила туда-сюда, в то время как взгляд блуждал по фигурке старосты Гриффиндора — весьма желанной. Вверх-вниз, к самому дну — наружу. Еще раз и снова... Шея Гермионы, белевшая из-под блузки, маленькие завитушки у самых корней волос, крошечная родинка чуть ниже мочки уха и...

— Ах ты ж! — на дне котла проснулась дремавшая там пятнистая кукарача и укусила увлекшегося Малфоя за руку.

— Ты в порядке?! — Гермиона подняла голову.

— Вроде того, — Драко отбросил насекомое в сторону и придавил мыском ботинка.

В этот самый момент котлы, нестройными рядами ютившиеся вдоль стены, лавиной посыпались на Малфоя. Он едва успел прикрыть голову.

Грохот был такой, что Грейнджер показалось, будто стадо бизонов пронеслось мимо. Сначала в клубах пыли ничего нельзя было рассмотреть, а когда дымка рассеялась, Гермиона увидела Драко лежащим неподвижно. Глаза его были закрыты, руки — раскинуты в стороны. Котлы валялись вокруг, источая смрад неудавшихся зелий.

— Малфой! — Грейнджер бросилась к нему, стараясь освободить из плена. — Ты в порядке?!

Он приоткрыл глаза и тяжело вздохнул.

— Этот Филч... — выдавил он. — Все из-за него...

Гермиона перекинула руку Драко через свое плечо и помогла ему отползти в сторону — на свободное пространство. Перевела дух — при всей своей субтильности слизеринец оказался довольно тяжелым. Посмотрела на него, их взгляды встретились...

И все. Ничего больше не было, кроме этих глаз, и губ, сливающихся в поцелуе, и рук, переплетающихся пальцами, и сердец, бьющихся в унисон.

Думать не приходилось. Все получалось как-то само. И таким естественным казалось, что пуговицы блузки поддаются неловким пальцам, что зеленый галстук с серыми полосами падает на пол, что тела — разгоряченные, заведенные до предела — сливаются, плотно прижимаясь друг к другу. Ласки и объятия. И такие дивные прикосновения: легкие, воздушные, несмелые — ее; страстные, жадные, сбивчивые — его. Еще и еще, снова и снова. Драко касался груди Гермионы, и ей вовсе не было стыдно. Наоборот, при каждом прикосновении она подавалась вперед, принимая его и тут же желая следующего, еще более страстного.

Их руки опускались все ниже, и Малфой легко нащупал край юбки. Смелым движением он устремился выше, стараясь охватить все ее бедро. Грейнджер охнула, закрыла глаза и стыдливо развела ноги, позволяя слизеринцу сделать то, чего ждала уже очень давно, отчего не спала ночами. Она была такая доверчивая, открытая, нежная, что... Драко испугался.

Он остановился, судорожно пытаясь сообразить, что делать дальше. Если быть откровенным, Астория сделала все за него: сама скинула легкое платье, нырнула ручкой в его штаны, губами и проворным язычком заставила член затвердеть, а потом... Малфой и не понял даже, что произошло, когда она буквально насадилась на его плоть. Ему оставалось лишь двигаться в ритме, который подсказывала природа. А тут было по-другому. С Гермионой нужно все делать самому... Драко растерялся и, чтобы потянуть время, увлеченно стал гладить ее ягодицы, раздумывая, как поступить дальше.

— Ты знаешь, что делаешь? — хрипло прошептала Грейнджер, почувствовав заминку. Она дрожала от волнения, предвкушения и какого-то легкого страха перед совершенно новыми ощущениями.

— Конечно! — голос Малфоя сорвался, но он не мог позволить себе потерять лицо.

Поэтому он уверенно расстегнул ремень, и форменные брюки упали к ногам. Гермионе очень хотелось взглянуть на выпуклость под его трусами, но она застыдилась делать это открыто, а потому просто перевела взгляд на раскрасневшееся лицо Малфоя с видом "да чего я там не видела?!"

Ох, напрасно она это сделала! Драко засмущался еще сильнее, снова хватаясь за задницу Гермионы, как за спасательный круг. От близости член уперся в ее живот, и Грейнджер вжалась в него, желая более сильных ощущений. Маленькие пальчики прошлись вдоль резинки его трусов, когда гриффиндорка почувствовала, как Малфой потянул ее собственные трусики вниз, второй рукой проскальзывая туда, где уже давно было мокро от безумно концентрированного желания, требующего разрядки.

Ощутив его руку, Гермиона сжалась, пленяя ее ногами.

— Ты точно знаешь, что делаешь?

— Ну естественно! — Драко начал немного раздражаться, думая почему-то, что Гойлу она не стала бы задавать таких вопросов.

Впрочем, он действительно не знал, что делать дальше. В другое время, наверное, Малфой сосредоточился бы на фантастических ощущениях от того, что его рука касается самых заветных мест старосты Гриффиндора, но только не сейчас. Вместо того чтобы наслаждаться, Драко мучительно думал, где расположить Гермиону так, чтобы не касаться треклятых котлов. Он терпеть не мог грязь! Но и испортить все второй раз тоже не мог. Поэтому пока его рука шарила между ног Гермионы, глаза бегали по кладовке. Да что ж за невезение такое! Пальцы огладили что-то выступающее, а потом спустились ниже, нащупали мягкое, нежное, надавили... Плоть подалась, и Гермиона охнула, пропуская его внутрь. А Драко тут же в ужасе убрал руку, решив, что порвал плеву. Потом подумал, что сглупил, но было уже поздно: Грейнджер заметила панику на его лице.

— Ты что, тоже? — спросила она, удивленно хлопая ресницами.

— Что "тоже"? — напряженно буркнул Малфой.

— Ну, в смысле, у тебя тоже никого не было? — ему показалось, или Драко услышал в голосе Гермионы надежду?

— Было! — взорвался он, чувствуя себя полным идиотом. — Все у меня было!!! Просто я не могу вот так, среди кучи вонючих котлов!

Гермиона улыбнулась и склонила голову, и Драко понял, что ему не поверили.

— Ладно, погнали! — он остервенело бросил на пол мантию. — Сейчас все будет!

Он порывисто притянул Грейнджер к себе и поцеловал, поспешно надавливая на ее плечи, намекая, чтобы она опустилась вниз. Гермиона послушно легла и закрыла глаза, за что Драко был ей особенно благодарен. Красный как рак, он избавился от трусов и неумело навалился на Гермиону, стараясь оказаться между ее ногами.

Она замерла, чуть волнуясь из-за неопытности Малфоя, но постаралась успокоить себя и расслабиться. Его тело было горячо, дыхание рвано, и Грейнджер, желая помочь слизеринцу, подалась чуть вниз, но... Ничего не получалось!

Драко понятия не имел, куда именно нужно целиться, чтобы попасть в святая святых Гермионы, а она слишком стеснялась, чтобы взять его член в руку и направить. Они смущенно целовались, Малфой предпринимал не очень удачные попытки стать первым мужчиной Грейнджер. Третья попытка стала роковой: Драко решил, что позорить фамилию больше нельзя. Встав на колени, он легко перевернул Гермиону на живот и принялся ласкать ее спину, не обделяя вниманием и ягодицы. Он мял их, чуть приподнимая, и Грейнджер все поняла. Вспыхнула, хотела стыдливо подняться, но желание ее было слишком сильно. Идя на поводу у гормонов, она прогнулась навстречу поцелуям Драко, приподняла бедра, вставая на колени, и пошире расставила ноги, открывая Малфою чудную картину.

Он раньше никогда не видел женщину так близко, так доступно... Чуть не задохнувшись от возбуждения, Драко дрожащей рукой схватился за бедро Гермионы, а другой — за собственный член. К счастью, теперь ему было отлично видно, куда направляться. Он толкнулся в нее, и плоть встретила сопротивление. Он толкнулся снова, почувствовал, как Гермиона напряглась под ним. Она сжала в пальцах край мантии Малфоя, желая, чтобы все поскорее произошло.

— Ты уверена, что хочешь этого? — на всякий случай спросил Драко, раздумывая над тем, насколько больно ей будет.

— Давай уже! — проскулила она, истерзанная предвкушением.

Он кивнул скорее самому себе, глубоко вздохнул и толкнулся опять, со всей силы сокрушая преграду на своем пути. Гермиона вскрикнула, и Драко замер, боясь пошевелиться, думая, что любое его движение разносит страдание по телу его девушки.

— Очень больно? — шепотом спросил он, сглатывая нервно.

— Но-нормально, — кивнула Гермиона, безуспешно пытаясь расслабиться.

Драко в сотый раз огладил ее ягодицы, а потом аккуратно склонился к ней и тихо сказал:

— Я люблю тебя...

Гермиона застонала, пригнулась к полу, выдохнула. Слова — простые и искренние — оказались очень кстати. Она подождала еще немного, пока боль поутихнет, а потом чуть повела бедрами. Малфой не пропустил этот сигнал — стал медленно двигаться, стараясь причинять Грейнджер поменьше дискомфорта. Ему было тесно, жарко, неловко. Почему-то дико захотелось пить.

Гермиона так остро чувствовала каждое движение любимого, словно они были одним целым. Она понимала, что Драко щадит ее, но ей наоборот хотелось, чтобы все кончилось поскорее.

— Не останавливайся! — попросила стойкая гриффиндорка, хотя и чувствовала, что пора бы остановиться.

Малфой воспринял призыв как руководство к действию и ускорил темп. Сначала стало больнее, а потом вдруг отпустило. Удовольствие — скромное, несмелое — постепенно вытесняло чувство жжения, и вскоре Гермиона тоже начала двигаться, подстраиваясь под темп Драко. Раз, еще, еще, как на качелях!

И вдруг Грейнджер осознала...

— Нет-нет-нет!!! — завопила она, соскальзывая с Малфоя.

Драко охнул, внезапно потеряв опору, и чуть не упал на нее, лишь чудом удержав равновесие.

— Что?! — уныло спросил он, разочарованно раздумывая, стоит ли пробовать войти в нее снова или кончить в кулак, пока она не видит. А ведь до оргазма оставалось всего несколько движений!

— Мы ведь не предохранялись! — Гермиона одернула юбку, вмиг почувствовав, как волна стыда накрыла ее с ног до головы.

— Не знал, что это проблема для ведьмы, — Драко смущался не меньше. Он вынужден был признаться, — хотя бы самому себе, — что никогда раньше не задумывался ни о чем подобном, наслушавшись рассказов о разных заклинаниях, которыми должна владеть каждая девушка, не чуждая магии.

— Не проблема, вот только моя палочка сейчас у Филча, — констатировала Грейнджер, чем повергла Малфоя в еще большее уныние.

— А-а-а, — протянул он, думая почему-то, что облажался, и Гермиона, наверное, жалеет, что не выбрала Гойла.

А Грейнджер чувствовала, как что-то стекает по ее ноге. Это было неприятно, но посмотреть, что там, при Малфое она стеснялась, думая, что все оказалось вовсе не так волшебно, как в ее фантазиях.

Кое-как застегнув бюстгальтер и блузку, Гермиона, боясь поднять на Драко глаза, нашла на полу свои трусики, но не решилась надеть и спрятала в карман.

Малфой тоже быстро оделся, чувствуя, как ноет неудовлетворенный орган, и молча принялся начищать первый попавшийся котел.

— Я смотрю, у вас тут еще конь не валялся! — раздался сверху скрипучий голос Филча, и оба наказанных вздрогнули, радуясь, что так вовремя успели замести следы своего маленького преступления. — Ну ничего! Теперь вам будет подмога!

И он втолкнул в кладовку раскрасневшихся, видимо, от бурного секса Джинни и Блеза. Их глаза блестели. На блузке Уизли не хватало нескольких пуговиц; ее строгая прическа растрепалась, а у Забини на ремне была сломана пряжка.

— Здесь пахнет свежим сексом! — заявила Джинни, как только дверь за завхозом и его увещеваниями захлопнулась.

— Первым сексом, — уточнил наглый Блез, видя смущение Драко и Гермионы. Кажется, он не испытывал неловкости.

— Запах разврата, исходящий от вас, ничем не заглушишь, — парировал Малфой, но парочка вновь прибывших нарушителей только захихикала.

Драко и Гермиона переглянулись. Присутствие еще одной пары странным образом объединило их. Недавняя неловкость отступила. Обоим захотелось взяться за руки и выдать Уизли и Забини что-нибудь эдакое, отчего у тех отвисла бы челюсть. Впрочем, это могло и подождать...

— В следующий раз будет лучше, — шепнула Джинни Гермионе, улучив момент. — Особенно, если любишь его.

Грейнджер кивнула. Глядя на изобретательность подруги, она дала себе обещание, что в следующий раз поразит Малфоя, приведет в экстаз, а потом повторит эту феерию снова. Или она не Гермиона Грейнджер!

Приближалось Рождество, а вместе с ним — Святочный бал, который решено было провести в этом году по случаю победы над Волдемортом. Гермиона готовилась к нему, с особой тщательностью выбирая нижнее белье.

— Бюстгальтер должен быть хотя бы на размер меньше, — наставляла Джинни, когда они обе продирались между полками в крошечном магазинчике Хогсмида. — А трусы вообще можно не брать!

— Знаешь что... — Грейнджер посмотрела на нее выразительно. — Я еще не до такой степени...

— Да я тоже! — беспечно отозвалась младшая Уизли. — Иначе моим кавалером был бы сам Луис Кордис!

— Мечтай-мечтай!

— Ладно, если хочешь трусы, бери вот эти, — Джинни принесла Гермионе пару веревочек, сцепленных между собой чем-то блестящим. — Самый рождественский вариант!

Староста Гриффиндора только фыркнула.

— Интересно, что ты прикупила для себя?! — сказала она, откладывая то, что действительно понравилось.

— А! — Джинни махнула рукой. — Белье для таких случаев, как бал, я давно заказываю в других местах... Тссс!

Из-за соседней полки раздались приглушенные голоса. Гермиона насторожилась и тут же покраснела, уловив смысл услышанного.

— Как ты говоришь? Крутые плечи, широкая мускулистая грудь, плоский живот в кубиках, узкие бедра и аппетитная задница? — Дафна Гринграсс снисходительно хихикнула. — Под это описание подходит разве что Мерлин Всемогущий, но что-то я сомневаюсь, чтобы он обратил на тебя внимание!

— Ты просто завидуешь! — Астория хмыкнула. — У самой уже полгода никого не было!

— Ну-ну! — старшая сестра скептически скривилась. — Так ты говоришь, он хорош?!

— Еще как! — Астория была в восторге. — Он великолепен! Нет, даже лучше, чем просто великолепен. Из всех моих мужчин до его уровня не дотянул никто!

— Даже Малфой? — Дафна изогнула бровь, но Астрия только отмахнулась:

— Он не такой, как все, понимаешь? Молчаливый, сдержанный, сильный, он такое вытворяет, что дух захватывает! И он никогда не хвастается!

— И что же он вытворяет? — Пэнси подошла неожиданно и бросила взгляд туда, где за вешалками с корсетами притаились гриффиндорки. Гермиона и Джинни сжались, но их не заметили.

— Ну, как сказать... — Астория потупилась. — Он просто... просто приходит и... ну... любит меня...

Слизеринки рассмеялись.

— Просто любит?! — сделала ход Паркинсон. — Вот уж и правда — необычно!

Астория подождала, пока подруги отсмеются, поглядывая на них с видом победительницы:

— Вы не поняли, девочки, — заговорщически сообщила она. — Я хотела сказать, любит до тех пор, пока я не начну кричать от оргазма. И неважно, сколько времени для этого потребуется, — тут Дафна и Пэнси примолкли, а Джинни и Гермиона переглянулись многозначительно. — Он никогда не сдается — это у него принцип такой, — продолжала довольная собой Астория. — И еще — знаете — он ничем не брезгует ради достижения своей цели.

— Я даже боюсь спрашивать, — выдавила Дафна, покраснев.

— Но ты все-таки поясни, — попросила любопытная Пэнси.

Гриффиндоркам тоже было интересно. Больше всего они боялись, что Астория не захочет распространяться, но она оказалась не из стеснительных.

— Ну что тут скажешь... — начала она загадочно. — В отличие от остальных, у него есть не только член. Есть еще руки — большие, теплые, проворные. Иногда грубые, иногда нежные — по обстоятельствам.... — она мечтательно закатила глаза. — А еще у него есть язык. И за то, что он им вытворяет...

— Отдайся ему на виду у всех студентов и преподавателей Хогвартса! — завистливо выдала Дафна.

— Всенепременно! — Астория была довольна собой. — На Святочном балу вы упадете!

— Ждем не дождемся! — Дафна взяла кружевной комплект и отправилась оплачивать покупку.

— Только не плачь, когда окажется, что ты все выдумала! — Пэнси поправила прическу и последовала за старшей Гринграсс.

Гермиона и Джинни дождались, когда Астория остановит свой выбор на эротичном корсете и скроется из вида, и только потом выдохнули.

— Бьюсь об заклад, она спит с Гойлом! — высказала Джинни то, о чем Гермиона думала с самого начала разговора. — Не жалеешь, что отдала такого парня этой напудренной кочерыжке?!

Грейнджер посмотрела на подругу как на сумасшедшую.

— Однажды я сказала Рону, что когда любишь, все получается само собой. С Гойлом у меня так не получилось. Значит, он был не для меня.

— А Малфой для тебя? — Джинни остановилась у витрины с чулками.

— Для меня, — уверенно ответила Гермиона, вспоминая их первый раз.

— А он об этом знает?

— Теперь уже да! — Драко стоял неподалеку и все слышал. Грейнджер вспыхнула, как спичка, схватилась за щеки и уронила вешалку с бюстгальтером, который так долго выбирала.

— Не смотри на номер, — бросила Джинни Малфою, когда тот попытался поднять покупку Гермионы. — Наша староста любит белье на пару размеров меньше...

С этими словами она быстренько удалилась, позволяя незадачливой парочке выяснить отношения наедине.

— Что ты тут делаешь? — Гермиона выхватила вешалку из рук Драко, стыдливо пряча покупку за спиной.

— То же, что и ты, — пожал Малфой плечами. — Выбираю белье.

— Женское?! — Грейнджер подозрительно прищурилась.

— Так ты вроде женщина, — Драко криво усмехнулся, и Гермиона совсем потерялась.

— Белье для меня? — почти прошептала она, чувствуя, что возбуждается.

— А ты хотела получить на Рождество огромного плюшевого медведя?! — он надменно поиграл бровями. — Тогда тебе к Гойлу!

— Почему?

— Он носится с этой дрянью уже вторую неделю! — фыркнул Драко. — Заказал его по каталогу, но ни одна сова не соглашается доставить подарок новой пассии!

— Ты знаешь, с кем он теперь? — Гермиона не смогла сдержать любопытство.

— Ревнуешь?! — желчно выдал Малфой, и Грейнджер пожалела о своей несдержанности.

— Я просто... Ты не думай... — пролепетала она, и Драко успокоился, чувствуя искренность в ее словах.

— Ладно, проехали! — снисходительно сказал он, подходя ближе. — Похоже, он подмял под себя Гринграсс. Уверен, Булстроуд еще не в курсе, иначе Астория уже давно ходила бы в парике!

Гермиона улыбнулась. Слизеринский юмор показался странным, но она предпочла сделать вид, что ей смешно. Сколько еще им предстояло узнать друг о друге!

Когда большие часы на башне пробили отбой, Драко и Гермиона увлеченно целовались в пустом классе Нумерологии. Весь мир давно остался за дверью. Влюбленные тонули друг в друге, иногда даже забывая выныривать, чтобы дышать. Было жарко, влажно, и очень хотелось отбросить условности и одежду, забыться и слиться в безумной страсти, но они не спешили. Не договаривались — просто чувствовали, что нужно подождать еще немного. Ведь впереди у них целая жизнь!

Перед тем, как скрыться в башне Гриффиндора, Гермиона задержалась у песочных часов, наполненных изумрудами. Она посмотрела на них и закрыла глаза, вспоминая, как все началось.

— Плюс пятьдесят баллов Слизерину за то, что Драко такой... — староста не смогла выразить чувства словами, только улыбнулась счастливо, глядя, как драгоценные камни падают в копилку змеиного факультета. — И минус пятьдесят баллов... Хотя нет, не надо.

Уж завтра она как-нибудь придумает объяснение такой щедрости. Завтра! Пусть скорее наступит завтра!