Гарри Поттер и Путь Светлого (гет)

Чувствуя полное бессилие, Гарри тупо уставился на закрывшуюся дверь. И даже не подумал подняться с холодного камня, чтобы попытаться выйти наружу. Он был истощен магически и физически, растоптан морально и находился буквально в прострации. Последние несколько лет он в основном полагался на волшебство, поэтому теперь, когда в жилах не ощущал ни капельки магии, чувствовал себя беспомощным и голым. Никакой защиты... Да что там – сейчас он даже камеру осветить не сумеет!

Встав во главе Ордена Серых, Гарри начал полагать, что равных ему нет. И теперь ни Дамблдору, ни Риддлу с ним не тягаться. Правда, нельзя забывать, что в опыте он обоим уступает. Они же стратеги, шахматисты, а вот он — крепкая и скорая на расправу дубина – приложит так приложит. Правильно говорят: сила есть – ума не надо. Конечно же, он не кричал на каждом углу, что Гарри Поттер — сильнейший маг на свете, не задирал нос и не смотрел на всех свысока, как Малфой. Упаси Мерлин! Он просто знал, что весьма силён, и объективно оценивал свои возможности. И вот теперь поплатился за излишнюю самоуверенность – позволил себя захватить каким-то недогрызкам смерти, а то и вообще наёмникам. Хотя какая разница? По сравнению с ним все они — беззубые шавки.

Тем временем выход из темницы пропал – дверь просто растаяла и слилась с каменной стеной. Прекрасно – его здесь замуровали. В комнате воцарился полумрак — фонарь под потолком светил еле-еле.

— Воды, — раздался из противоположного угла хриплый голос. Гарри только сейчас вспомнил про незнакомую девушку. Похоже, та пришла в себя и зашевелилась, пытаясь устроиться поудобней. — Воды, пожалуйста!

В голосе было столько мольбы, что не проняло бы разве что Волдеморта. Гарри впервые внимательно оглядел их тюрьму. Квадратная комната, каждая стена – футов двадцать, и, к сожалению, кроме них – совершенно пусто. Поттер попытался наколдовать воды, и снова получил пшик.

Ладно, хватит изображать кисейную бырышню, а то расселся тут! Собравшись с силами, он сделал несколько шагов, сел рядом с девушкой и начал её разглядывать. Нет, они точно не встречались. На вид лет шестнадцать, хотя кто её знает? Здесь он полный профан. Да и выглядит она после «подарков» Риддла, мягко говоря, не очень. Губы разбиты, на лице несколько кровоподтёков, синяки под зелёными глазами и корочка запёкшейся крови под рыжеватыми локонами... в общем, вид неважный.

— Воды нет, — слова дались с трудом. И не только из-за умоляющего взгляда истерзанной девушки – пересохшее горло так и норовило объявить забастовку. Странно… он не помнит, чтобы его пытали. Тогда откуда всё это? Слабость, головокружение...

В камере воцарилась тишина (невольно вспомнился очередной урок зельеварения под бдительным оком всем известного профессора). И лишь изредка девушка шмыгала носом и с хрипом вздыхала. Толком разговаривать никто не мог, да и не хотел.

— Как тебя зовут? — Поттер всё-таки первым нарушил молчание. — Мы точно не встречались, но ты мне кого-то напоминаешь.

Девушка подтянула колени к груди, однако тут же поморщилась и охнула. До этого он толком рассмотрел только лицо, и вот теперь перевел взгляд ниже. И сразу же вспомнил, как после нападения Пожирателей на Мунго сидел на полу в Выручай-Комнате и не знал, какую рану зажимать. Как там говорят французы? Точно – дежа вю: множество длинных и глубоких порезов «украшали» ноги и тело, а кое-где недоставало кусков плоти...

Да уж, хотя её наряд и оставлял простор для воображения, скромным его точно не назовешь. Скорее, наоборот — многие бы задали логичный вопрос, зачем вообще такое на себя напяливать? Конечно, не в чём мать родила, но всё-таки близко. А сейчас это превратилось даже не в лохмотья. Можно сказать, пропитанные кровью лоскутки держались только чудом и почти ничего не прикрывали.

— Элизабет, — прошептала пленница и уткнулась лбом в колени. — Терпеть не могу это имя. А вот... Роза. Можешь называть меня так. Тебе представляться не надо – о великом Гарри Поттере я наслышана, — в последних словах явно не обошлось без сарказма.

В этот момент в нескольких шагах от них бесшумно появился домовик. Да не с пустыми руками – он принёс небольшой столик, на котором стоял кувшин. Эльф молча на него указал и, воровато оглядевшись, вытянул из-за пазухи какой-то тюбик, бинты и пару склянок с каким-то зельем. Гарри предпочёл не думать, где их нежданный гость всё это достал.

— Погоди!

Домовик пискнул, выпучил глаза и исчез.

Гарри с досадой выругался, потом встал, доковылял до стола (тот ещё подвиг) и приложился к кувшину. С наслаждением сделав несколько глотков, он сообразил, что воды меньше не стало. Значит, можно не экономить. Хоть какая-то хорошая новость.

Поттер помог Розе попить, чем заслужил тихую благодарность. Кстати, он ещё ни разу не заметил на её лице даже тени смущения. Может... его сокамерница – девушка лёгкого поведения?

— Тут сыро и грязно, — заметил Гарри. — Как думаешь, можно заразиться? В таких вещах я не слишком разбираюсь, хоть и «заглядываю» постоянно в больничное крыло Хогвартса. Какой-то домовик принёс заживляющую мазь, но сначала нужно нанести на раны немного этого зелья... Здесь так написано, — он покрутил в руках клочок пергамента. Уж не Том ли расстарался и оставил инструкцию? Нет, это уже абсурд.

— Я... вряд ли смогу. Руки не слушаются. И холодно... жутко холодно, — пробормотала девушка. — Поможешь?

Гарри словно кирпич на голову свалился.

— Понимаю, но если промедлить, на вечеринку к Волдеморту отправишься один. И на твоей совести будет смерть белого и пушистого ангелочка, — Роза с трудом ворочала языком, а её взгляд мог разжалобить даже камень. — Извини, но сил смущаться у меня нет. Да и нечего стесняться… тело — оно и в Африке тело, у всех одинаковое. Ничем от других девушек я не отличаюсь. Ни щупалец, ни копыт...

— Понял – ты напоминаешь Снейпа...

— Северуса, что ли? — Получив в ответ удивлённый взгляд и кивок, собеседница криво усмехнулась: — Он мой отец. Не ты первый это заметил. Его внешность мне не досталась (и слава Мерлину!), а вот характер... Ладно, приступай. Сам стянешь эти тряпки или помочь? — снисходительно бросила девушка и закашлялась.

— Лучше заткнись, — Поттер непроизвольно закатил глаза. И правда – похожа на Снейпа. Во всяком случае – тот же неповторимый тон, море сарказма и океан язвительности. Угораздило же угодить в одну камеру с дочуркой ненавистного преподавателя, да ещё раздевать её и неумело обрабатывать раны. И откуда у Снейпа дочь? Никогда о ней не слышал... А он всего-то выбрался в Косую аллею, чтобы развеяться и пропустить пару кружек сливочного пива! Что ж, Гарри Поттер в очередной раз влип по самые уши. — Ты и так бледная, как привидение. А если перестанешь острить – вообще вылитый труп.

— Раструбишь всему свету, что лапал меня, и ты покойник, — почти ласково предупредила Роза, пока Гарри аккуратно приводил её в порядок. — И это не я оторву тебе башку. Северусу до лампочки, герой ты или нет. Да он тебя и так недолюбливает.

Поттер с сомнением хмыкнул. Слишком свежо в памяти, как он одним взмахом руки выкинул Снейпа из кабинета Дамблдора.

— Скорее, отрежу себе язык или сотру память. Только чтобы Гермиона ничего не узнала. А ты, похоже, не слишком стеснительна. У тебя вообще в гардеробе есть приличная одежда? Или предпочитаешь носишь исключительно пеньюары?

— Гермиона? Твоя девушка? — тихо полюбопытствовала Роза и судорожно вздохнула, когда «целитель» угодил пальцем в глубокую рану, которую явно оставило режущее.

— Извини. Забудь, это неважно, — пробормотал он, бережно нанося мазь и пытаясь придумать более безопасную тему для разговора. — Так что там с одеждой?

Ещё не хватало болтать лишнее и приплести сюда Гермиону. Подарить Волдеморту ещё один рычаг, чтобы тот надавил посильнее... Нет, спасибо.

— Просто не хочу прятать эту сногсшибательную красоту под кучей тряпок! — Она ещё ухитряется артистично вздыхать и картинно закатывать глаза! А ведь ей наверняка больно и неприятно. И не шутить бы ей сейчас, а скоропостижно скончаться от потери крови. — Дома я имею полное право ходить хоть голой, а эти... супергерои в масках... — последние три слова она буквально выплюнула. — У них даже разрешения не было появиться в Америке. Представляешь, на мою просьбу показать документы меня беспардонно оглушили и доставили сюда. Ну кто так обращается с дамами? Вообще народ оборзел...

— Ты всегда так мелешь языком? Мы знакомы всего ничего, но в глаза уже бросается. Тут вы с папашей непохожи. Да любой с такими ранами... подох бы ещё полчаса назад!

— Я только пытаюсь разрядить обстановку, — призналась девушка. Голос становился всё тише и тише. — Язык не слушается, но я... пытаюсь.

А Волдеморт постарался на славу – следы пыток остались на голове, шее, груди ногах… Наконец порядком смущённый Поттер закончил аккуратно размазывать синюю мазь в довольно... пикантных местах. И теперь наблюдал, как синяки и царапины исчезают буквально на глазах. Судя по всему, уже через час всё затянется, а если верить инструкции, то не останется даже шрамов.

И куда же, гиппогриф раздери, подевалась его хвалёная невозмутимость? Ведь ещё недавно – со смерти Сириуса и до самого Рождества – он вообще не проявлял эмоций. И как-то раз целую ночь по-хозяйски держал руку на груди у Гермионы, излечивая любимую после выходки Малфоя и его прихвостней. Сейчас же... Может, это и есть те самые гормоны, о которых пару раз упоминали профессора? Пожалуй, да, можно списать на них. Мда, как-то поздновато заиграли...

— Холодно, — снова повторила Роза. — Хорошо тебе – сидишь в футболке и джинсах, а мне приходится голышом лежать на каменном полу. Да ещё не очень чистом.

Пару раз к ним заглядывал Риддл. Ничего толкового не сказал, но хоть не пытал – и на том спасибо. Только шуточку отпустил:

— О как! Вижу, Гарри, ты не теряешь время даром. Вон уже и мисс Элизабет раздел, и ранки у неё затянулись, — он гадко ухмыльнулся. — Значит, надо повторить урок. Только чуть позже, а пока... развлекайтесь.

— Это... — сверля спину Волдеморта полным ненависти взглядом, Роза задохнулась от возмущения.

— Довольно толстый и очень пошлый намек, — подхватил Гарри, как только они опять остались одни. — Не беспокойся, я стараюсь лишний раз даже не смотреть в твою сторону.

— Джентельмен, блин, — пробурчала девушка и вдруг выпалила: — Гони футболку, мальчик со шрамом! Скоро я совсем окоченею, и ты останешься оплакивать мой хладный труп.

Футболку она всё-таки получила. Гарри (уже не такой красный, как ещё час назад) помог ей одеться и усесться поудобнее.

Раза два их «проведала» пара Пожирателей. Погоготав над Розой, которая натягивала футболку до самых колен, они быстро убирались восвояси, со смехом переговариваясь на незнакомом языке.

Время — штука странная. Гарри давно потерял ему счет и понятия не имел, сколько они уже здесь сидят. Роза оказалась довольно интересным собеседником и рассказала про свою жизнь в Нью-Йорке. Оказывается, она родилась на окраине Лондона, но настойчивый Северус отправил их с матерью подальше от войны. Его дальняя родня отнеслась с пониманием и приютила обоих, пока они не нашли собственное жильё.

— Холодно, — прошептала девушка едва ли не в сотый раз. Она куталась в чужую футболку, но никак не могла согреться. Чуть поколебавшись, Гарри прижал её к себе. Ну не мог он больше слушать стук зубов!

— Рози? — Та выглядела очень уставшей и говорила настолько тихо, что приходилось напрягать слух.

— А? — отозвалась она со слабой улыбкой.

— Поспи. Ты потеряла много крови, и если не отдохнёшь... Тебе необходимо набраться сил. А потом моя очередь. Будем дремать по очереди, хорошо?

И уже вскоре девушка спокойно и размеренно засопела, уткнувшись носом ему в грудь. А «часовой» внезапно почувствовал облегчение, что в плену не один. Однако ему сразу стало стыдно.

Остановившись на грани нервного срыва или обморока (а то и чего похуже), Роза едва держалась. И, тем не менее, старалась его подбодрить и рассмешить, чтобы хоть на время забыл о страшной реальности. А заодно храбрилась и пыталась не показать своей слабости. Удивительная девушка!

— Спокойной ночи, братик... — Поттер вздрогнул.

«ЧТО!?»

Нет, Роза прошептала это во сне. Наверно, у неё в Нью-Йорке брат остался...

Гарри чувствовал себя всё хуже и хуже. Его бросало то в жар (может, Волдеморт решил устроить им баню?), то в холод. По голове словно проскакал табун кентавров, а от слабости слипались глаза. В конце концов, он уронил голову на грудь и провалился в тревожные видения.