Танец с Тёмным Лордом (гет)

— Белла, открой! Белла!

С трудом оторвавшись от домашнего задания по трансфигурации, над которым корпела последние два часа, Беллатрикс Блэк впустила в комнату возбуждённую младшую сестру.

— Цисси, в чём дело? Зачем так громко колотить в дверь?

— В воскресенье у нас дома будет бал!

Бал… Вот оно что. Беллатрикс почувствовала раздражение. Опять бабушка Ирма попытается всучить ей фамильное расшитое золотом платье с кринолином, в котором познакомилась с дедом Поллуксом, — на балу у Блэков тридцать восемь лет тому назад. Опять придётся долго доказывать, что кринолины давно вышли из моды, а в этом платье Белла едва может ходить. Затем встречать гостей и полдня улыбаться им, пряча свои мысли как можно глубже, чтобы какой-нибудь искусный в легилименции чистокровный сноб, поймав её взгляд, не догадался бы об истинном отношении к гостям. Все эти Краучи, Флинты, Гринграссы, Паркинсоны… Беллатрикс терпела их с трудом. Гости приходили на балы и званые обеды, надеясь на будущую помолвку с одной из представительниц благороднейшего и древнейшего дома Блэк, или же на политическую и финансовую поддержку её двоюродного деда Арктуруса, члена Визенгамота и главы рода Блэк. И никогда — просто так.

Хорошо хоть от неё больше не требуют танцевать. Танцы Беллатрикс ненавидела всей душой — с тех самых пор, как начала им учиться. На прошлогоднем балу она получила приглашения от трёх завидных женихов магической Британии — Торфинна Роули, Домициана Флинта и уже не молодого, но всё ещё одинокого Нотта. Если первым двоим ответом послужил достаточно вежливый отказ, то последнего, проявившего наибольшую настойчивость, настигло Силенцио. После ухода гостей на Беллатрикс сперва накричала мать, затем пришлось выслушивать гневные нотации тётушки Вальбурги, битых полтора часа объяснявшей, что чистокровным девушкам пристало танцевать, а не заниматься в просторном подвале углубленным изучением Тёмных искусств, и что, если Белла продолжит в том же духе — в конце концов останется старой девой. К неудовольствию Вальбурги, вмешался дед Поллукс, напомнивший, что благородные Блэки никогда не унижаются до вежливого общения с неприятными людьми. Как ни странно, его слова подействовали. Танцевать Беллатрикс больше не придётся — вероятность того, что среди гостей найдётся мужчина, способный ей понравиться, она считала ничтожно малой.

Погрузившись в воспоминания о последнем бале, Беллатрикс едва не прослушала слова сестры, восторженно перечислявшей гостей.

— А ещё я слышала, как дед Арктурус говорил дяде Ориону, что собирается пригласить лорда Волдеморта!

— Правда? — Беллатрикс не поверила своим ушам.

О Волдеморте знала и говорила вся магическая Британия — от древних стариков до школьников, но мало кто мог похвастаться, что видел его своими глазами. Великий волшебник, более могущественный, чем большинство ныне живущих, он вернулся в Британию из Восточной Европы несколько лет назад и успел стать живой легендой, знаменем родов, боровшихся за чистоту крови и отмену запретов на использование многих заклинаний, относящихся к Тёмными искусствам, введённых ещё во времена Гриндевальдовских войн. Говорили, что Волдеморт — потомок самого Слизерина, что он возглавляет заговор с целью сместить министра магии, презираемого чистокровными семьями грязнокровку Нобби Лича. Многие ученики Хаффлпаффа боялись Тёмного Лорда, большинство гриффиндорцев относились к нему враждебно, некоторые равенкловцы хотели бы учиться у него, — а слизеринцы, кто тайно, кто открыто, выражали надежду, что Волдеморт приведёт их к власти и изгонит грязнокровок из волшебного мира. Газеты с его статьями и интервью дорого стоили на змеином факультете, и даже за двадцать галлеонов не каждый был готов с ними расстаться.

Если Волдеморт действительно придёт на бал к Блэкам… Беллатрикс будет о чём рассказать в школе после окончания каникул — ради этого стоит вытерпеть и танцы, и остальных гостей.

— Как ты думаешь, он какой? — спросила Нарцисса, мечтательно разглядывая потолок.

— Ну… — представить Тёмного Лорда было трудно. — Должно быть, высокий, красивый и властный. С решительным выражением лица.

— Наверное… Побегу, расскажу про бал Андромеде.

Нарцисса выскользнула из комнаты, закрыв дверь, и Беллатрикс уселась за домашнее задание. Но через десять минут она отложила перо — трансфигурация в голову не шла. Белла постоянно возвращалась в мыслях к предстоящему балу и Волдеморту.

* * *

Дни шли медленно, словно пара дряхлых фестралов, запряжённых в школьную карету. Чем ближе было воскресенье, тем больше Беллатрикс думала о Тёмном Лорде. Она вновь и вновь задавалась вопросом Нарциссы: какой он, Волдеморт? Как он выглядит, как двигается, как говорит? Правда ли, что одним звуком своего голоса он творит волшебство, недоступное профессорам Хогвартса? Действительно ли он непобедим, и только безумец может бросить ему вызов?

Белла впервые чувствовала, как при мысли о бале по телу бегут мурашки. Волнение — как это было не похоже на неё, обычно спокойную как камень. Беллатрикс не призналась бы никому, что все пять дней с тех пор, как она узнала о приглашении Волдеморта, она боялась одного — что у него найдутся другие дела, и он откажется прийти к Блэкам.

И вот воскресенье настало. С самого утра в доме номер 12 на площади Гриммо начали готовится к приёму гостей. На кухне под руководством Друэллы пятеро домовиков готовили обед для многочисленных гостей. Тётка Вальбурга отвела двоюродных братьев Беллы — восьмилетнего Сириуса и шестилетнего Регулуса — в детскую, приставив к ним ещё одного эльфа и строго-настрого наказав не выпускать детей из комнаты, а обед подать прямо туда же. Мальчики ещё не доросли до балов. Бабушка Ирма ещё в субботу вечером слегла с сильнейшей мигренью и с кровати не встала. Благодарю этому Беллатрикс, Андромеда и Нарцисса были избавлены от безумных советов старшей родственницы и одевались на бал самостоятельно. После часа раздумий и примерок Белла остановилась на шёлковой парадной мантии чёрного цвета — в любой из других, различных оттенков зелёного с серебром, она вряд ли была бы заметна среди гостей, подавляющее большинство которых в своё время тоже училось в Слизерине и на торжественные мероприятия часто облачалось в цвета своего факультета.

Убедившись, что наряд сидит хорошо, и надев фамильные золотые серьги, на время данные ей матерью, Беллатрикс спустилась в парадный зал, постепенно заполнявшийся гостями. Встав недалеко от дверей, она здоровалась с каждым входившим. Паркинсоны, Гринграссы… Нотт, надолго запомнивший прошлогодний бал, ограничился кивком — наверное, опасался ещё одного Силенцио. Яксли, четыре года назад окончивший Хогвартс староста Слизерина, учтиво поклонился бывшей подопечной. А кто этот пожилой господин в изумрудно-зелёной мантии? Неужели дом Блэков почтил своим вниманием мистер Абраксас Малфой, известный политик и благотворитель, после смерти жены переставший появляться на балах и званых обедах? Белла вежливо поприветствовала гостя, про себя дивясь его присутствию. Следом за Малфоем появился Варнава Кафф, недавно ставший заместителем главного редактора «Ежедневного пророка» — не без помощи деда Арктуруса и Абраксаса Малфоя, как подозревала Беллатрикс. Журналист поцеловал ей руку, заявив, что давно не видел такой прелестной молодой леди, чем вызвал у неё только презрительную усмешку. Со стороны Каффа, едва ли не единственного полукровки, приглашённого на бал, такая учтивость казалось неприкрытой лестью.

Отвлёкшись на Каффа, Беллатрикс не сразу заметила, что в зал вошёл её дед в сопровождении высокого волшебника в простой чёрной мантии, выглядевшей необычно рядом с дорогими одеяниями остальных. Но ещё необычней выглядел сам гость. Черты его лица были сглажены, будто это было и не лицо вовсе, а восковая маска. Чёрные волосы странно контрастировали с мертвенно-бледной кожей незнакомца. Когда же гость повернул голову и посмотрел на Беллатрикс, та заметила, что зрачки у него ярко-красные, а взгляд — пристальный и пронизывающий. Казалось, заглянув в глаза Беллы, он увидел самые потаённые уголки её души. От этого взора было не по себе, но отчего-то Беллатрикс хотелось, чтобы гость смотрел на неё вечно.

Несомненно, это был лорд Волдеморт. Кто другой мог иметь такую пугающую и одновременно притягательную внешность? Кому ещё не требовалось подчёркивать свою значимость дорогой одеждой и драгоценностями? Кого ещё её гордый дед Поллукс самостоятельно повёл бы в зал?

— Милорд, позвольте представить вам мою старшую внучку, Беллатрикс, — и вот она присела в почтительном реверансе, а Волдеморт улыбнулся ей уголками губ.

— Учитесь в Хогвартсе? — спросил он.

— Перешла на седьмой курс, — от мысли, что она интересна Тёмному Лорду, хотелось взлететь.

— В Слизерине?

— Да, — теперь настал её черёд улыбаться. — Я — староста факультета.

Краем глаза Белла заметила удивлённое выражение на лице деда: обычно она не только не хвасталась своей должностью, но и ворчала, что время, которое можно было бы посвятить обучению, приходится тратить на то, чтобы следить за младшекурсниками.

— Похвально. Мистер Блэк, я могу только поздравить вас с такой внучкой, — и Волдеморт с Поллуксом направились к столу, оставив Беллатрикс встречать новых гостей — совершенно её не интересовавших.

Во время обеда Тёмный Лорд занял почётное место по левую руку от Арктуруса Блэка, сидевшего во главе стола, напротив Поллукса. Разговор за трапезой, как и следовало ожидать, зашёл о политике. Белле, сидевшей немного ближе к центру застолья, он был прекрасно слышен.

— Министр Лич совсем помутился рассудком, — заявил Яксли, отрезая себе кусок аппетитной куриной ножки. — Подумать только, он предложил принять закон о правах сквибов и дать им работу! Сквибам — лишённым магии! В следующий раз он предложит целовать сапоги магглам, не иначе.

— Он грязнокровка, что с него взять, — презрительно усмехнулся Поллукс Блэк. — Лич никогда не поймёт разницы между сквибом и истинным волшебником. Кто сошёл с ума, так это главы отделов и департаментов, когда избрали его министром.

— Не столько важно то, кто тронулся умом, сколько то, как нам не допустить, чтобы Лича послушали, — заметил Абраксас Малфой. — У его идеи есть сторонники в Министерстве и Визенгамоте, один Альбус Дамблдор чего стоит. Этот известный магглолюбец, к сожалению, Верховный Чародей, слишком многие уважают его как директора Хогвартса и победителя Гриндевальда и считают каждое его слово истиной…

— Дамблдор опасен, — согласился Тёмный Лорд. Он говорил негромко, но его голос каким-то образом перекрывал и стук вилок и ножей, и разговоры других гостей. Беллатрикс прекратила жевать, жадно вслушиваясь в его речь. — Но Дамблдора можно лишить поддержки. Большинство в Визенгамоте должно принадлежать представителям благородных чистокровных семей, таких, как ваши. Тех, кто поддерживает политику Лича и Дамблдора, можно купить. Золото, повышение, выгодный брак — для каждого можно найти то, перед чем он не устоит. Получив большинство голосов, мы сможем смещать и назначать глав департаментов и отправим Лича в отставку, как невменяемого.

Волшебники засмеялись.

— Это нам по силам, — кивнул Паркинсон.

— Подкуп и закулисные сделки всегда были неотъемлемой частью работы Визенгамота, — дед Арктурус улыбался. — Думаю, что мы сможем договориться с Боунсами, Краучами, Поттерами, главами нескольких министерских департаментов… Многие чистокровные последнее время ведут себя неподобающим образом, перестают отстаивать наши исконные права! Пора напомнить им, кто они есть.

— А что, если вы не сможете с ними договориться? Что, если Боунсы и остальные откажутся присоединиться к нам, если они поддержат Лича и Дамблдора? — Беллатрикс негодующе уставилась на заговорившего Нотта: её неудачливому ухажёру, как обычно, не хватало учтивости, на этот раз он позволил себе усомниться в политической силе уважаемых людей. — Нельзя не учесть, что такое возможно.

На лице Малфоя промелькнуло раздражение, Паркинсон побагровел, дед Поллукс уже открыл рот, чтобы возразить, когда заговорил Волдеморт.

— Если они будут несговорчивы, им же хуже, мистер Нотт. Для каждого найдётся свой метод воздействия: если не сработает подкуп — сработает страх. Достаточно будет лишь зайти в дома наших неподкупных друзей как-нибудь в тёмное время и приставить волшебные палочки к шеям их детей, жён, престарелых родителей… Всех, кто им дорог, и над благополучием кого они дрожат. Разве вы сами ради будущего магической Британии не присоединились бы к такому походу, позови я вас?

Нотт смутился. За столом воцарилось молчание.

— Милорд, почту за честь…

— Похвально. Уверен, что и другие молодые люди думают так же.

— Значит, в случае отказа Боунсов и им подобных от добровольного сотрудничества вы готовы перейти к угрозам? — спросил Волдеморта дед Арктурус. Беллатрикс обратилась в слух.

— Достопочтенный мистер Блэк, если наш возможный союзник не видит, что за нами сила, необходимо показать ему её. Знаете, один мыслитель пришёл к выводу, что люди стали цивилизованны благодаря тому, что хотели выжить. Против первых людей были звери, ураганы, дикая необузданная стихия — казалось, что люди слабее, но они хотели выжить и придумали копья, которыми убивали зверей, построили дома, защитившие от дождя, сшили одежду, согревшую в мороз. У людей был разум, и благодаря ему они победили природу, подчинили её себе. На самом деле они были сильнее и стихии, и диких зверей — потому что у них был разум.

У нас, волшебников, есть магия, которая делает нас сильнее магглов точно так же, как разум делал первых людей сильнее животных. Но вместо того, чтобы бороться с магглами и победить, вместо того, чтобы взять власть по праву сильных, мы отгородились от магглов, позволили им думать, что это они — сильные и достойны править миром. Многие чистокровные волшебники в наше время не помнят, какой силой обладают, не осознают, что именно отличает их от магглов — и это делает их слабыми. Вы сами сказали, что им необходимо напомнить, кто они, мистер Блэк. Именно это я и считаю нужным сделать. Увидев, что за нами сила, что мы не боимся взяться за оружие ради установления нового, правильного порядка, они пойдут за нами. Достаточно лишь напугать их.

Волдеморт говорил увлечённо, его красные глаза горели фанатичным блеском. Белла не заметила, как, заслушавшись, пронесла вилку мимо рта. Несомненно, Тёмный Лорд обладал огромной магической силой — но он видел эту силу и в других. Он мог заставить человека поверить в собственное могущество, повести за собой, пробудить дремавшие в нём качества и научить использовать их ради совершения великих дел. Беллатрикс хотелось, чтобы Волдеморт позвал её идти с ним — куда угодно, пусть даже в чужие дома, угрожать детям и старикам. Она смогла бы показать ему, что уж её-то никак нельзя назвать слабой. Если бы он только обратил на неё внимание…

Между тем, разговор за столом перетёк в практическую плоскость. Паркинсон, Гринграсс и оба деда Беллы спорили о том, кого из членов Визенгамота и работников Министерства следует подкупить в первую очередь, когда и как именно. Абраксас Малфой объяснял Варнаве Каффу, под каким углом необходимо освещать в «Ежедневном пророке» политику Нобби Лича. Волдеморту, казалось, вся эта рутина была скучна, он лишь изредка вставлял в разговор своё веское слово.

Наконец обед был закончен, и зазвучала музыка. Пришло время танцевать.

— Мистер Блэк, не соблаговолит ли ваша внучка составить мне пару? — Беллатрикс вздрогнула и чуть не поперхнулась, когда рядом прозвучал голос Тёмного Лорда. Он что, в самом деле хочет пригласить её на танец? Он заметил её?

— Боюсь вас огорчить, милорд, но Беллатрикс не танцует… — Поллуксу было неловко.

— Нет, дедушка, сегодня я станцую, — перебила Белла, вставая. Краем глаза она заметила удивлённое выражение на лице матери, неприкрытую зависть, отразившуюся в глазах Цисси, и одобрительный кивок деда.

Беллатрикс взялась за протянутую руку Волдеморта. Другая его рука легла ей на талию, и они закружились под медленную музыку, сочинённую ещё в достатутные времена.

Тёмный Лорд оказался совсем рядом, ближе, чем на расстоянии руки. Волдеморт смотрел на Беллу внимательно, изучающе. Его взгляд пронизывал, проникал в самые глубины её сознания… Тех знаний легилименции, что были у Беллатрикс, не хватило бы, чтобы защититься от этого взгляда — но она и не пыталась этого сделать. Не слишком осознавая, что творит, она бросала Волдеморту вызов, открывала ему своё сознание. «Ну же, прочти мои мысли!» — твердила она про себя.

Волдеморт улыбнулся уголками губ и перевёл взгляд на её грудь.

— Вы жадно вслушивались в мои слова, когда я говорил о силе, отличающей волшебников от магглов, — заговорил он, продолжая улыбаться. — Нашли их интересными?

— Очень, — от волнения вместо обычно звонкого голоса у Беллы получился тихий шёпот. — Никогда не слышала, чтобы кто-то так точно и правдиво сравнил бы магглов и волшебников.

— Вы хотите почувствовать себя сильной?

— Не почувствовать. Быть.

В свои семнадцать лет Беллатрикс прекрасно понимала разницу между истинным и кажущимся. Первокурсник из какой-нибудь чистокровной семьи, до поступления в Хогвартс занимавшийся магией с родителями или специально нанятым учителем, мог быть сильнее и опытнее всех других первокурсников и на основании этого считать себя сильным — до тех пор, пока его не победит какой-нибудь старшекурсник-грязнокровка, отстающий по всем предметам. В свою очередь, самый одарённый и талантливый семикурсник, считай он себя сильным, всё равно оставался бы слабее учителей — по крайней мере, настоящих учителей, имевших высшие баллы за ЖАБА по своему предмету и научные работы. Но и учителя могли встретить того, кто намного сильнее их, будь то директор Хогвартса, глава Департамента магического правопорядка, какой-нибудь опытный аврор, целитель или невыразимец.

Беллатрикс была уверена, что только глупцы могут чувствовать себя сильными, не прикладывая для этого никаких усилий. В конце концов, она сама когда-то была тем первокурсником, которого победил неуч-грязнокровка со старших курсов. Этого хватило, чтобы навсегда расстаться с заблуждениями о своей силе и начать усердно изучать тёмные искусства, заклинания и трансфигурацию. Спустя шесть лет Беллатрикс стала сильнейшей уже среди всех учеников Хогвартса — но была ли она сильной на самом деле?

— Быть сильным гораздо труднее, чем чувствовать себя таковым, — сказал Волдеморт, словно читая её мысли (а может быть, действительно читая? Что ему стоит!). — Чтобы достигнуть могущества, мне пришлось потратить годы упорного труда, проводить ночи за чтением книг и практикой заклинаний. Каждым шагом, каждым поступком я должен демонстрировать своим врагам и, что не менее важно, своим сторонникам, на что я способен. Напоминать им о своей силе, иначе первые перестанут меня бояться, а вторые — слушать. В этом жестоком мире вы никто, если у вас нет силы, но вы по-прежнему никто, если не используете свою силу, чтобы заставить прислушаться к вам. К сожалению, именно так поступают волшебники… Мы прячемся от магглов, забывая, что у нас есть сила, способная заставить их подчиняться нам, и — если надо, боготворить нас, если надо — дрожать от страха при виде волшебной палочки. Чистокровные хранят в своих семьях древние знания, с помощью которых можно поставить грязнокровок на место, и не используют их, — в голосе Тёмного Лорда зазвучала сталь. — Найдётся ли хоть кто-то в этом зале, готовый приложить усилия, чтобы стать воистину сильным, чтобы каждый день показывать зарвавшимся грязнокровкам и магглам, что они в подмётки не годятся настоящим волшебникам?

Музыка стихла, танцующие пары остановились, переводя дыхание. Пауза позволила Беллатрикс оглядеть зал. У дальней стены Абраксас Малфой целовал руку её матери, составившей ему пару. Дед Арктурус, дед Поллукс и старый Паркинсон остались за столом, что-то горячо обсуждая, Поллукс при этом то и дело бросал обеспокоенные взгляды на Беллатрикс. Через несколько стульев от него почему-то решивший не танцевать Яксли поспешно отвёл глаза, увидев, что Белла на него смотрит — до этого он буквально буравил взглядом её и Волдеморта. Необычно, должно быть, они выглядели со стороны, знаменитый Тёмный Лорд и школьница. Они, оба в чёрных, как ночь, мантиях, выделялись среди остальных пар, одетых в зелёное, синее, серебристое…

Заиграла новая мелодия, и рука Волдеморта снова легла Белле на талию. Настало время ответить на его вопрос, и пусть душа замирала, а сердце словно проваливалось в пятки, она знала, что в силах сказать именно то, что хотела.

— Я готова. Я хочу быть сильной, как вы. Я уже много знаю, многого достигла…

— Чего же? Что вы умеете? — улыбка Тёмного Лорда стала шире, похоже, он счёл её слова за хвастовство, и оно его забавляло.

— То, чего не умеет большинство старших учеников Слизерина, не говоря о других факультетах… Вызывать и гасить Финдфайр. Применять все тридцать девять проклятий третьего уровня сложности, запрещённых Министерством. Накладывать чары помутнения рассудка и заклятие медленного гниения, причём всё это невербально, — Беллатрикс понизила голос, опасаясь, что её услышат другие пары. О большей части её навыков не знал даже дед Поллукс, те, что знал, предпочитал игнорировать, и ей не хотелось, чтобы сведения ни о тех, ни о других стали достоянием общественности. — Использовать Круцио на мышах. Создавать инферналов из мёртвых животных…

Насчёт инферналов она приврала — создавать их она не пробовала ни разу, хотя и выучила теоретическую часть наизусть. Пока ещё просто не успела, но надеялась, что Волдеморт не заметит этой маленькой лжи.

— Впечатляет, — улыбка с лица Тёмного Лорда исчезла, он смотрел на Беллу оценивающе, как будто не верил в то, что хотя бы половина сказанного могла быть правдой. — Продемонстрируете? Не бойтесь, все перечисленные вами заклятия и сглазы я сумею отбить — как-никак, у меня огромный опыт их использования.

Белла не верила своим ушам. Продемонстрировать несколько десятков тёмных заклятий, о владении которыми она не могла раньше рассказать никому? Наконец-то она встретила человека, способного оценить её по достоинству. Оставалась лишь одна проблема…

— Я готова. Но когда? Как?

— Прямо сейчас, — Волдеморт снова улыбнулся.

— Сейчас? — она была ошеломлена. — Где?

— В вашем доме найдётся просторный подвал или что-то вроде того?

— Да, конечно, подвал есть, — настал черёд улыбнуться ей. — Я в нём практикую заклятия. Но как мы уйдём отсюда незамеченными?

Беллатрикс оглядела зал. Справа и слева от них танцевали ещё пятнадцать или двадцать пар, её младшая сестра Андромеда кружилась в паре с сыном старого Паркинсона, а Нарцисса — с Гринграссом-младшим. Мать уселась обратно за банкетный стол и не сводила с Беллы глаз так же, как и сидящий неподалёку Яксли. Оба деда куда-то удалились, но за другим концом стола всё ещё сидел Нотт, о чём-то говоривший с Варнавой Каффом, и тоже посматривал на Беллу и Волдеморта.

— Моего искусства и могущества хватит, чтобы всё время нашего отсутствия поддерживать иллюзию, будто мы здесь.

Волдеморт положил руку на плечо Беллы и что-то еле слышно прошептал, а затем резко потянул к стене мимо танцующих пар. По её телу словно протекло что-то холодное. Дезиллюминационное заклинание! Тёмный Лорд наложил его не только невербально — так она сама научилась его накладывать ещё на четвёртом курсе — но и без волшебной палочки! Обернувшись, Белла увидела на том месте, где они только что танцевали… себя. Себя и Волдеморта, вальсирующих под медленную музыку. Рука Тёмного Лорда лежала на её талии, полы их мантий колыхались при равномерных, плавных движениях танца. Они смотрели друг на друга, не замечая происходящего вокруг… Иллюзия была настолько реалистичной, что Беллатрикс даже захотелось вытянуть руку и коснуться самой себя, но, конечно же, рука встретила бы один лишь воздух. И эту иллюзию Тёмный Лорд сотворил одновременно с другим заклинанием, лёгким движением руки… От мысли, на что ещё способен Волдеморт, у Беллы начинала кружиться голова.

— Идёмте, — прошептал ей в ухо настоящий Волдеморт, как и она, скрытый Дезиллюминационными чарами и оттого сливающийся со стеной.

Осторожно, стараясь никого не задеть, они выскользнули из полного людей зала в полутёмный коридор. Вниз вела лестница, украшенная головами домовых эльфов. Гадая, идёт ли невидимый Волдеморт впереди или позади неё, Белла спустилась на цокольный этаж, а затем в подвалы. Между винным погребом и кладовыми находился просторное помещение, в котором её далёкие предки когда-то хранили доспехи и холодное оружие. Теперь оно пустовал и, как никакое другое, идеально подходило для занятий чёрной магией.

Едва Беллатрикс ступила в тёмный подвал и поёжилась от царившего в нём холода (всё-таки парадные мантии из тонкого шёлка не для таких мест), как на его стенах вспыхнули ярким светом десятки свечей, а Дезиллюминационное заклятие спало. Позади себя Белла обнаружила Волдеморта, закрывающего дверь.

— Начнём? — вопросительно посмотрел на неё Тёмный Лорд.

Беллатрикс кивнула, вытаскивая волшебную палочку. В течение следующих нескольких минут на Волдеморта одно за другим обрушились несколько сложнейших по исполнению и опаснейших по сути заклятий — и все он отбил, не сходя с места и не произнося ни слова. Белла колдовала невербально, её движения были безупречны и полностью соответствовали сказанному в книгах по Тёмным искусствам, но пробить защиту Волдеморта она не могла. Да и стоило ли на это даже надеяться ей, старшекурснице, решившей поразить своими умениями великого Тёмного Лорда? Наверняка все её навыки кажутся ему наивными.

Разозлившись на себя, Беллатрикс сделала замысловатое движение, вызывающее Финдфайр. Слепящая струя пламени вырвалась из её волшебной палочки. В подвале заметно потеплело. Закрутив огонь в изящную плеть, она направила её на Волдеморта, и, не прошло минуты, как была вынуждена спешно бормотать контрзаклятие — повинуясь приказу Тёмного Лорда, Финдфайр обратился против неё. Волдеморт перешёл в наступление, забрасывая Беллу заклинаниями, которыми она только что поливала его, и другими, незнакомыми ей. От одних она уклонялась, перемещаясь по подвалу, против других выставляла щиты. Обрывки фраз из руководств по атакующей и защитной магии лихорадочно скакали в голове Беллы. Отступая под натиском Тёмного Лорда, она начала понимать, насколько малым на самом деле был запас её знаний. Спустя несколько минут неравного боя Волдеморт загнал её в угол и вырубил простым Ступефаем.

Очнувшись, Беллатрикс к ужасу своему осознала, что валяется на холодном и твёрдом полу подвала, а над ней, задумавшись, стоит Тёмный Лорд и вертит в руках её волшебную палочку.

— Вы продержались дольше, чем многие другие, — сообщил он, протягивая Белле её оружие. — Дольше даже, чем большинство взрослых опытных волшебников, решивших показать мне, на что они способны. И гораздо дольше, чем любой из вашей возрастной группы.

— Неужели? — Белла не слишком удивилась, но интуиция подсказывала ей, что стоило переспросить. Она поднялась с пола и взяла волшебную палочку, без которой чувствовала себя неуютно.

— Именно так. Но это не значит, что вы уже стали сильной и вам не нужно учиться, — Волдеморт выразительно посмотрел на неё, словно говоря: «Не загордись, девочка». — При желании я легко мог бы вас убить, вы же меня — нет.

— Я почувствовала это, — только теперь до Беллы дошло, что она находится одна в подвале, наедине с Тёмным Лордом, и об этом никто не знает. Ей стало не по себе.

— Хотите ли вы стать сильнее? Научиться тому, что умею я? — Волдеморт смотрел на неё в упор. — Я собираю отряд молодых людей, талантливых чистокровных волшебников, готовых строить вместе со мной новый мир, мир мечты, в котором для грязнокровок, сквибов, магглов и прочих отбросов не будет места, готовых в случае нужды драться за эту мечту. Присоединяйтесь. Я научу вас, как повергнуть в ужас ваших врагов и подчинить себе тех, кто слаб. Научу побеждать, научу не бояться глупых запретов… Впрочем, запретов вы и так не боитесь.

Сердце Беллатрикс стучало как бешеное. Волдеморт пугал её, но он один проявил любопытство к её увлечению Тёмными искусствами. Мать и тётка никогда не придавали значения интересам Беллы, считая, что целью её жизни должен быть брак с достойным волшебником из древней и благородной семьи. Отца любовь Беллы к запрещённой магии пугала, лишь дед Поллукс, мечтавший о внуке, возможно, радовался её успехам в Тёмных искусствах — но не признавался в этом. Даже декан её факультета профессор Слагхорн, пусть и пригласил в свой клуб одарённых учеников, но помощи никогда не предлагал, вероятно, не находя выгоды в развитии навыков Беллы. Что ни говори, Слагхорн был приличным членом общества, чуравшимся всего Тёмного… Не таким, совсем не таким был Волдеморт. Он не считал, что боевая магия — не подходящее чистокровной девушке увлечение, видел в её навыках не опасность, а талант, который необходимо развивать. Он предлагал ей активную жизнь— и силу.

— Я согласна, — ответила Беллатрикс недрогнувшим голосом.

Волдеморт торжествующе улыбнулся.

— Закатайте рукав левой руки.

Наверное, даже если бы он сейчас предложил Белле раздеться донага, она бы сделала это, не раздумывая и не спрашивая, зачем. Она задрала рукав, и Тёмный Лорд коснулся палочкой её обнажённого предплечья.

— Морсмордре! — далее последовало продолжительное неразборчивое шипение, вырвавшееся изо рта Волдеморта.

Руку Беллы жгло, но она не обращала внимание на боль, потрясённая открытием: Тёмный Лорд знал змеиный язык, значит, слухи не лгали, он действительно потомок самого Салазара Слизерина!

Волдеморт отдёрнул палочку, и жжение постепенно утихло. На предплечье Беллы красовался возникший из ниоткуда кроваво-красный рисунок: череп, изо рта которого выползала змея.

— Что это?

— Это Тёмная метка, знак Вальпургиевых рыцарей, его носят все, кто присоединился ко мне в деле нелёгкой борьбы за лучшее будущее, — объяснил Волдеморт. — Когда мы победим, этот знак будут носить те, кто достоин называться сильным. С его помощью я могу связаться с каждым из сторонников. Если почувствуете жжение — значит, я зову вас. Аппарируйте, не задумываясь — и попадёте ко мне. Если понадобится что-то сообщить — приложите к метке волшебную палочку. И вот ещё что… Этот знак не стоит показывать всем и каждому, — он взглянул в глаза Белле, проверяя, поняла ли она. — Нам пора возвращаться в зал.

Молча, под Дезиллюминационными чарами, они вернулись в зал и осторожно встали на место удивительно долговечной иллюзии. Волдеморт снова положил руку на талию Беллы, и они станцевали ещё один танец. Во время него Белле стоило больших усилий не смотреть на левое предплечье, где под шёлковой тканью скрывалась Тёмная метка. Скользя взглядом по гостям, она чувствовала себя избранной, не похожей на остальных людей в зале. Теперь у неё была своя тайна, которую знал только Волдеморт.

Остаток вечера Беллатрикс и Тёмный Лорд провели порознь. Волдеморт разыскал деда Арктуруса и Абраксаса Малфоя, и они втроём удалились в кабинет Арктуруса что-то обсудить — должно быть, секретные политические дела. Белла, сказавшись уставшей, поднялась к себе. На лестнице ей встретился дед Поллукс.

— Ты сегодня удивительно радостная, — заметил он, а затем заговорщицки подмигнул и добавил: — Постарайся не попадаться на глаза родителям. Твоя мать недовольна, что с лордом Волдемортом ты танцевала весь день, в то время как на перспективных женихов внимания не обращаешь, а отец всерьёз считает, что ты отвлекала от важных дел великого человека и собирается тебя отругать. Что бы они понимали…

Дед закатил глаза, а Беллатрикс, засмеявшись, проскользнула в свою комнату. Судя по доносившимся снизу звукам, гости начинали понемногу расходиться. Скинув мантию на кровать, Белла принялась рассматривать Тёмную метку. Ещё вчера она могла предполагать, что этот день надолго ей запомнится — но даже и не думала, что от этого бала у неё на теле останется знак, говорящий, что она принадлежит к сильным мира сего.