Феномен (гет)

Феномен — человек или явление, выдающееся, исключительное в каком-нибудь отношении.

Значение слова Феномен по Ожегову.

Огонь. Что он такое? Любой человек, наверное, с легкостью даст вполне исчерпывающий ответ на данный вопрос. И пусть даже это прозвучит из его уст далеко не заумными словами и терминами естественных наук, но все же. Объяснить это явление дано каждому. Ведь все мы имеем реальное представление об этом вроде бы понятном, но таком загадочном чуде. У него великое множество воплощений. Он везде окружает нас, попадается буквально на каждом шагу, только мы уже давно перестали обращать на это внимание. Привыкшие к уюту и комфорту люди и думать забыли о том, что почти весь их быт пропитан дыханием пламени. Без огня не произошло бы того грандиозного прогресса, что породил цивилизации и дал толчок к развитию человечества.

Темно. После того, как в комнате погас свет и нежный женский голос пожелал мне доброй ночи, я быстро провалился в пустоту, прижимая ближе к себе ту, что прилегла со мной рядом. День был долгим и тягомотным. Я изрядно устал корячиться на работе, стараясь успеть обслужить как можно больше посетителей за скромную плату и не шибко щедрые чаевые. На протяжении всей трудовой недели мне приходилось ошиваться в местном кафе, чтобы заработать нам на жизнь. Должность официанта — та еще сказка. Шумные посетители порой просто выводили меня из себя. Начиная от вечно ворчащей бизнесменши, забегающей к нам по утрам на чашечку бодрящего кофе, и заканчивая сопливыми школьницами, возомнившими себя супер притягательными красотками. Если первая выносила мозг постоянным недовольством относительно меню и недостаточно быстрой скоростью обслуживания, то последние постоянно вгоняли меня в краску своим развратным поведением.

Их желание привлечь мужское внимание зашкаливало до точки «Максимум пошлости!». Когда эти барышни наведывались к нам в заведение, я старался не высовываться в зал, а помогал в это время на кухне. Не то чтобы я их боялся, нет. Обслуживать таких посетительниц было ниже моего достоинства и не доставляло мне никакого удовольствия, поэтому со своей гордыней я всецело согласился.

И так уже несколько месяцев, как мы стали снимать квартиру. В новый день я старался уходить приподнято, с улыбкой на лице, но, как итог, после смены, в прескверном настроении и целиком подавленный, влачился домой.

Все успокаивал себя, что это временная мера, пока не найду работу по своим силам и душе, но до селе чего-то путного и действительно стоящего мне не попадалось. Терпение, Драгнил, только терпение…

Густая темень застелила мои глаза, и уже через мгновение я покинул реальный мир, забредая в глубину своих сновидений. Последнее время ночной отдых не приносил мне никакого удовольствия, а даже наоборот. От раза к разу мою душу терзал один и тот же кошмар, одно и то же видение, что приводило тело в состояние мучительной агонии. Каждый новый «сеанс» начинался одинаково мирно, не предвещая никаких дурных последствий. Это мог быть и тихий лес с мелодично шелестящей листвой, или солнечный парк с умиротворяющей атмосферой… Но спустя мгновение вся эта светлая иллюзия обращалась в горстки зыбкого пепла, расстилающегося под моими босыми ногами. Раскаленный и потрескивающий серый песок постепенно нагревался, больно опаляя мне стопы. Кое-где он моментально достигал очень высокой температуры и светился красным заревом, после чего на тех местах вспыхивали алые языки, вырастая в высокие столбы бьющего из земли пламени. Отсюда начинались мои мучения.

Меня окружали плотные огненные стены, перекрывая все пути возможного отступления. В адской западне было невыносимо тяжело дышать из-за стремительно кончающегося кислорода. В груди болезненно сдавило. Охваченный паникой, я метался из одной стороны в другую, искал хотя бы малейшую брешь в неприступной ограде. Но ее не было. В попытке кинуться в самый центр грозно рычащего пожара, я тот час отскакивал назад, обожжённый свирепыми огненными языками. Бесполезно. Пол медленно, но верно заражался высокой температурой, вспыхивая новыми очагами стрекочущего пламени. Мне лишь оставалось обреченно пятиться от него, стараясь не сгореть заживо и прожить здесь еще чуть дольше.

Жарко. Никогда бы не подумал, что сны могут быть настолько реалистичными. Но, учитывая мою врожденную особенность, такая правдоподобность была мне совсем не полезна. С малого детства меня таскали по больницам к продвинутым и именитым докторам в надежде, что те обязательно помогут необычному мальчику. Что же во мне было не так? Почему обычные врачеватели были бессильны? Так вышло после череды самых, пожалуй, странных событий в моей жизни.

Это случилось в детском доме Магнолии. В совершенно обыкновенный день в одну из младших групп привели еще одного ребенка. Мальчик среднего для своего возраста роста, с растрепанными игольчатыми волосами черного цвета, задиристый и несносный, грозящийся расправится со всеми, кто рискнет бросить ему вызов. Маленький хулиган сразу приковал к себе внимание обывателей и моментально заработал кучу шишек от ребят постарше. Хе-х. В общем, этим сорванцом был я. Забавно вспоминать себя в те годы. Я почти не знал забот и не ведал о проблемах, первым нарывался на драки, соревновался со всеми и во всем. Мне жилось вольно и беззаботно, пока… Пока кое-что не произошло.

Наша группа славилась подборкой самых одаренных и необычных детей во всем детском доме. Неудивительно, что меня определили именно в нее. Чьими-то талантами все восхищались и бесконечно гордились, а над чьими-то смеялись и показательно издевались. Мои провокационные способности не в счет, ведь я и сам был в состоянии оборониться и надрать уши любому, кто на меня не так посмотрит. А вот другие, особенно девочки, особенно она… Не могли и слова поперек сказать в свою защиту. Конечно же, я все видел и понимал, что такое неравноправие практикуется в наших кругах. От мысли об этом мне становилось паршиво на душе, и я злился каждый раз, стоило мне заметить очередную публичную издевку. Но моих сил не хватило бы, чтобы отстоять и половину тех, кому нужна была поддержка. Заступаться за всех и каждого — мне этого до жути хотелось! Тогда я решил начать с малого и выбрать хотя бы одного, дабы защищать его.

Она сидела на лавочке, вытирая мокрые от слез глаза. Маленькая девочка с золотистыми волосами, собранными в два хвостика, терла ладонями порозовевшее лицо, стараясь больше не плакать и не расстраиваться. Не знаю, почему я выбрал именно ее, но что-то мне подсказывало, что без моей помощи плакса точно бы здесь пропала. Краем уха я слышал, как эта сумасшедшая угрожала обидчикам своими ручными духами. Якобы она дружит с призраками. Это надо было же такое придумать, лишь бы ее оставили в покое. Разумеется, ей никто не поверил, так еще и сочинили кучу обидных прозвищ для нее. Вот ведь.

В общем, я принял решение, которое вскоре перевернуло всю мою жизнь.

— Эй, — я подошел к ютящейся на скамейке девочке и обратился к ней. — Чего плачешь?

Услышав мой голос, она чуть вздрогнула и испугано уставилась на меня большими карими глазами. Наверное, подумала, что я один из тех, кто только что глумился над ней. Спустя мгновение ее лицо заметно переменилось. Она нервно сдавила тонкие пальцы на руках и угрожающе нахмурилась, а потом точно зашипела.

— А тебе-то что?! Тоже есть, что мне сказать? Так валяй! — опасаясь ненужного рукоприкладства от нее, я даже чуть отступил. Моему удивлению не было предела. Эта девчонка оборонялась от меня, точно загнанный в угол котенок. Мило и совсем не страшно. Такое создание не могло вызвать ничего, кроме жалости. Слабая, она храбрилась, будто действительно могла меня ударить.

— Успокойся, дура, я помочь тебе хочу, — мой голос звучал серьезно и решительно, может, поэтому она лихо усмирила свой пыл. Я даже сам не ожидал, что так могу разговаривать. Мне удалось подавить ее агрессию одной фразой, осталось завоевать доверие.

— Помочь? С чего бы это? — ее оценивающий взор сверлил меня, допытываясь правды. Но такой жест нисколько не поколебал мне решимость и не изменил намерения.

Мой встречный шаг вновь сократил расстояние между нами, и присев на одно колено перед девочкой, я протянул ладонь со сложенным на ней платком. Та завороженно задержала дыхание.

— Потому что, я хочу стать твоим другом.

Она еще несколько секунд не сводила с меня изумленных глаз. Походу такого ей никто никогда не говорил. По девочке можно было с легкостью прочесть, что робкая душа совсем одинока, и у нее нет никого. Видимо, я попал в самую точку, раз по белым щекам снова потекли слезы. Вот странная, как мне тогда казалось. Ее голова медленно опустилась, пряча за длинной челкой заплаканное лицо. Сначала нерешительно, она потянулась ко мне и стиснула между пальцами предложенный мной кусочек ткани.

— Обещаешь? — дрожа, еле слышно прошептали ее губы.

Поняв, что маленькая принцесса согласилась принять мою опеку, я только добродушно улыбнулся ей.

— Обещаю.

Это было своего рода таинство. Я связал себя клятвой с ней и дал слово защищать. Помню тот день до мельчайших подробностей. Люси, как оказалось ее звали, взяла из моих рук платок и утерла им слезы, после чего, неожиданно для меня, нежно приподняла уголки губ. Тогда первый раз я увидел ее улыбку, которая после всего запала глубоко в мое сердце.

Так мы стали друзьями.

А она оказалась очень общительной и открытой. За несколько часов, проведенных с новой подругой, я узнал столько нового про нее. Люси без устали рассказывала мне истории, одну за другой, еле успевая переводить дыхание. Ее будто прорвало после долгих лет молчания. Я терпеливо выслушал все, пусть и со скучающей миной на лице. Всю нашу беседу она стискивала в руках и не отпускала ни на секунду истерзанный ею платок, что я дал. На какой-то момент мне показалось, что одно только мое присутствие делало ее счастливой. Тогда я слабо понимал человека, измученного одиночеством, ведь сам всегда пробивался в массы и искал общения со сверстниками. Но Люси была не такой…

По первости эти сказки про духов казались мне единственным ее недостатком. Хоть мы и были детьми, но на то время уже давно перестали верить в приведений и прочую нечисть. А она повествовала о небесных жителях, словно взаправду их видела. Все твердила про какие-то врата и их хранителей, про ключи, которые они ей пообещали отдать, как только придет время. Все звучало довольно складно, но слишком выдумано. Я понял, что Люси настоящая фантазерка. В последующем я принял эту ее чудную часть и смирился с тягой к звездам и прочему.

Шло время. Наше общение становилось ближе, чем мы предполагали. В группе нас постоянно замечали, мол, вечно ходим парочкой. Меня это не на шутку злило, когда ей было абсолютно все равно на мнение окружающих. Пару раз мне довелось разгонять старых обидчиков, что вознамеривались снова поиздеваться над Люси. Моих крепких ударов хватило, чтобы те забыли дорогу к ней и больше не смели дразнить. Так я исполнил свой долг. После того Люси стала смотреть на меня по-другому, не так, как раньше. В ее глазах я видел теплую гамму чувств, маленький трепетный огонь, играющий на солнце. И мне это даже нравилось.

Наши будни скрашивались совместным времяпрепровождением, а ночи томились в бессоннице и ожидании поскорее встретиться снова. Я и заметить толком не успел, как сильно привязался к ней и ее рассказам про звездных животных, гуляющих по берегам млечных путей. Я искренне и без остатка влюбился в Люси — девочку, что доверилась мне. С ней я был счастлив.

Но, как и любое счастье, однажды, заканчивается, так пришел конец и моему. Понедельник — день, когда в детский дом приехали незнакомые мужчина и женщина. Они были богато одеты, и от них так и веяло аристократизмом. Я не стал уделять стоящего внимания этим двум персонам. Мне давно пришлось смириться с тем фактом, что такого шалопая, как я, вряд ли кто захотел бы взять в семью. Так мне этого и ненужно. Здесь у меня было все, о чем я только мог пожелать. Здесь была она. Этого вполне достаточно.

Ноги несли меня вдоль игровой площадки, где толпились ребята из разных групп. Быстро пробежав глазами по знакомым лицам, фыркнув, я развернулся и зашагал дальше. Ее там не оказалось, что странно. Обычно на утренней прогулке, которую всегда устраивали перед общим завтраком, Люси уже ждала меня, а сейчас ее почему-то не было. Я направился к лавочке, где мы частенько сидели, но и там ее не встретил. Мне стало некомфортно не чувствовать присутствия Люси. Свои поиски я не прекращал ни на минуту, пока воспитательницы не объявили сборы на завтрак. Деваться было некуда. Все покинули площадку вместе со мной.

В большом зале было шумно и оживленно. Парни опустошали свои тарелки, точно оголодавшие звери, дежурные по столовой убирали со столов, наводя порядок в трапезной, вожатые организовывали свои группы, призывая их к порядку. Меня мало волновала еда, остывающая под носом. Беспокойство внутри нарастало с каждой секундой моего осознания, что среди всех пирующих детей не было только Люси. Как правило, она сидела за столом с девочками на самом крайнем месте, отдельно ото всех. Но сейчас там было пусто. Только аккуратно сложенные приборы красноречиво намекали мне, что она так и не приходила сюда. Что же случилось?

— Так, ребятки, относим посуду и на выход, — скомандовала наша Старшая, заманивая рукой.

Резвая толпа мальчишек с шумом отодвинули лавочки и повыскакивали со своих мест. Я был только рад этому объявлению. Схватив полную тарелку с несъеденным завтраком, мое тело по собственному зову понеслось к куратору нашей группы. Как она могла быть так спокойна, когда одной из девочек нет? От волнения мне стало тяжело дышать. Назойливое беспокойство тревожило мое нутро. Пробравшись к Старшей, я настороженно замер напротив нее.

— М? Что такое, Нацу? — она была проницательным и заботливым человеком. Всегда ее уважал. Не существовало такой проблемы, которую бы не решила наша вожатая. Присев на корточки, чтобы оказаться на одном уровне со мной, она ласково заглянула мне в глаза. — Что-то случилось?

Старшая чувствовала мое настроение, читала меня, словно открытую книгу. Да и скрывать свою тревогу я больше был не в силах.

— Скажите, вы не знаете, где Люси? — практически на одном дыхании протараторилось у меня. — Я ее все утро не видел, и на завтрак она не пришла, — моим бесчисленным вопросам не было конца. Я будто в бешенной горячке вываливал их все на голову воспитательницы. — Она заболела? Что с ней? Я могу ее увидеть?

Чем больше слов слетало с моих уст, тем растерянней становилось выражение лица Старшей. Она подозрительно поджала губы, словно перед тем, как сказать что-то нехорошее. Тогда, я думал, что это всего лишь моя паранойя, обман зрения, вызванный суматохой с отсутствием подруги.

— Нацу, не нервничай так. С Люси все в порядке, — она заботливо положила свою ладонь на мою косматую голову и по-свойски потрепала ее. От такого жеста я недовольно поморщился. Никогда не любил, когда меня теребили за волосы. — Она абсолютно здорова.

От услышанного мной огромный ком, что тянул меня к земле, слетел с груди, и я выдохнул так глубоко, как только позволяли мои легкие. Я даже простил Старшей свою взъерошенную шевелюру. Люси была здорова, ее никто не обидел. Слава Богам. Но тогда где она? Почему не гуляла вместе с группой? Мой требующий ответов взор снова настиг воспитательницу. Я желал большей конкретики, а не обычного «все хорошо». Она поняла мои мысли.

— Нацу, — ее тон стал менее решительным. Я догадывался, что она что-то недоговаривала. Вожатая серьезно всмотрелась в меня, после чего немного нахмурила брови. — Ты ведь сильный? Ты все сможешь выдержать?

Мой разум завис в непонимании. К чему было ей говорить такое? Конечно я сильный, конечно я настоящий мужчина, поэтому выдержу все. Но какое отношение это имело к пропаже Люси, я тогда сразу и не домыслил. Рука Старшей медленно скатилась с головы мне на плечо. Я почувствовал, как ее пальцы немного сомкнулись на мне, и вновь почуял подвох в ее словах.

— Нацу, понимаешь, — ее затягивающиеся паузы терзали меня хуже ударов с кулака. Я был на взводе, я не понимал, что происходит и от этого становилось тошно. — Понимаешь, у Люси теперь будет настоящая семья.

— Что?

— Семья, Нацу.

У меня сперло дыхание, и дикая слабость мгновенно сковала мое тело. Я не верил в услышанное, до последнего старался не верить. Все надеялся, что это плохая шутка или какое-то недоразумение, ошибка! Люси не могла так поступить, она бы не бросила меня… Я поклялся ей, что всегда буду рядом, чтобы защитить ее, буду опорой для нее, буду самым лучшим другом. Так почему, Люси? Почему ты решила уйти именно сейчас? Почему ты вообще куда-то собралась уходить? Речь воспитательницы рушила все мои последние надежды.

— Недавно нашлись ее родители и вот, сегодня утром, приехали, чтобы забрать. Представляешь, они рассказали, что сами не знают, как получилось, что Люси пропала из дома. Просто не обнаружили ее в своей комнате и все. Мистика, какая-то, — новые и новые детали этого ненавистного мне события травили мою душу. Я прекрасно понимал, к чему все шло и чем окончится этот рассказ. — Мама и папа очень любят ее. Это заметно. Поэтому, давай просто порадуемся за Люси, что теперь она сможет быть со своей семьей, м?

В тот момент мне вовсе не нашлось, что сказать. Я помню лишь, как безмолвно стоял и не сводил со Старшей глаз, до последнего неверующих в происходящее. Чувство безысходности росло во мне с каждой секундой. Слова воспитательницы еще долго звенели в моей голове. Я никак не мог согласиться с истиной, что Люси должна была покинуть меня и уехать куда-то, где я не смог бы ее защитить. Тогда в первый раз я понял, что значило разбитое сердце и как это, оказывается, больно. Но я был конченным эгоистом… Мне не хотелось ее отпускать. Мой разум даже не пытался понять чувства и радость девочки, воссоединившейся со своими родными. Я думал только о том, как будет плохо мне, о том, что буду делать здесь без нее. Как же я был глуп тогда.

— Где она сейчас? — мой сиплый вопрос заставил вожатую насторожиться. Я почувствовал, как она напряглась. Старшая задумчиво отвела взгляд к окну, словно высматривая там что-то.

Стеклянные полотна открывали вид на внешний двор с центральным входом в детский дом. Именно с той стороны приходили незнакомые люди и долгожданные новые родители. Те дети, кто всем своим существом желали покинуть это место и обрести настоящую семью, без устали смотрели туда, немо молясь, чтобы их удочерили или усыновили.

— Я думаю, они еще не ушли… — в сомнении произнесла она, прищуриваясь, чтобы различить темные силуэты, движущиеся вдоль дорожек и к выходу с территории детского дома.

Не выдержав несущественной тяжести глиняной тарелки, мои пальцы дрогнули, после чего она выпала из рук. Звонко разбиваясь на осколки, посуда обернулась острыми кусками, об которые можно было легко пораниться. В зале повисла гробовая тишина. Все, как один уставились на меня. Кто-то с осуждением, кто-то безразлично… Воспитательница подскочила на ноги, чуть отпятившись.

— Ты чего творишь, Нацу? — грозно и по-воспитательски заревела она. Все в группе знали, что злить Старшую опасно. Ее суровый нрав проявлялся, когда какой-нибудь хулиган попадал под ее горячую руку. При ней все поголовно были шелковыми и послушными. — Вот ведь, ну что за несносный ребенок, — запричитала она, устало потирая виски.

Не желая дожидаться продолжения этого надоевшего мне концерта, я импульсивно сжал кулаки и сорвался с места.

— А ну стоять! — вожатая предприняла попытку поймать меня, но мой дух оказался быстрее ее.

Увернувшись от длинных хватких рук, мне удалось сбежать. Толчком распахнув двери, я рванул прочь из столовой. За спиной только и были слышны угрожающие реплики Старшей.

В те секунды мне было ни до чего. Я думал только о ней, только о том, чтобы успеть. Так было заведено, что выписка детей, чаще всего, происходила в раннее время, когда все ребята группы чем-нибудь отвлечены. Сейчас я понимал, зачем так делали. Психологически очень обидно, когда осознаешь, что выбрали не тебя. Часто этот факт вгонял остальных в депрессию и уныние, а в кого-то даже вселял ненависть ко всему. Поэтому в нашем детском доме была традиция — утреннее посещение. Потом мы только случайно обнаруживали, что нас стало меньше, а воспитательницы приговаривали, что наш друг теперь дома. Дети почти не замечали, когда кто-то уходил. Этот ребенок словно исчезал из памяти. Так вот я не хотел, чтобы Люси пропала точно так же! Я не хотел ее забыть! Я не мог ее отпустить так просто, даже не попрощавшись…

Мне стало жарко. Внутри меня все кипело. Понятное дело, если так отчаянно бежать, то быстро нагреешься, но… Я почувствовал что-то необычное и опрометчиво тогда не уделил этому внимания…

В глазах мерцало, губы пересохли от горячей отдышки. Мой мозг, как ненормальный, бешено прокручивал наше с Люси общее прошлое, беззаботные прогулки и совместные планы, которым, походу, не суждено было сбыться. Я боялся застать ее уже уезжающей, боялся не получить возможности поговорить напоследок, боялся больше никогда с ней не встретиться…

— Черт! — я злобно зажмурил глаза, которые защипало от подступающих слез. Но мой нрав не позволил бы мне вот так расплакаться. Я же не девчонка, чтобы наматывать сопли на кулак! Я — мужчина, поэтому выдержу все.

Впереди показался долгожданный выход. Помню, центральную дверь часто чинили, чтобы она стала хоть немного покладистей, но ни одному мастеру не удавалось отремонтировать ее полностью, а на замену новой у детского дома средств не хватало. Всегда ненавидел эту скрипучую рухлядь. Большие створки вечно плохо мне поддавались и были очень тяжелыми, но, почему-то, именно тогда, когда я бежал на прощальную встречу с Люси, все произошло иначе. Маленький я одним рывком распахнул вредную деревяшку, даже не задумавшись о том, как легко удалось это сделать. В итоге мне посчастливилось выбраться на улицу.

Яркий свет ударил мне по глазам, и они на мгновение ослепли. Воспользовавшись этим, я остановился, чтобы отдышаться. Ноги дрожали от усталости и непонятно откуда возникшей слабости, поэтому на них пришлось надавить, чтобы прекратить позорную тряску. Я почувствовал нездоровое головокружение. Внешность окружающего меня мира стала двоиться, словно в дурмане. Я только чертыхался про себя, проклиная внезапный недуг. У меня не хватало времени выяснять, что со мной происходило. Мне нужно было найти Люси.

— Где же ты? — я озарялся по сторонам, исследуя буквально каждый сантиметр внешнего двора.

Мой путь лежал по направлению к центральным воротам. Уже без прежней суеты, я шагал вперед, терпеливо выискивая Люси. Мое шестое чувство было уверенно, что она еще где-то здесь и до сих пор не переступила порог территории детского дома. По спине пробежал холод, и я брезгливо поежился. Теперь излишняя духота сменилась судорогой. Мои зубы заколотили маршевую дробь, и этот дурацкий ритм отвлекал меня, от чего я только сильнее злился.

К моему сожалению, на местных просторах мне довелось встретить только старого дворника, грозно покосившегося на меня, и кучку голубей, собирающих крошки у лавочек. Ее здесь не было. Ни Люси, ни тех разодетых взрослых, что приехали за ней. В последний раз прокрутившись вокруг себя, скользя взглядом по знакомым пейзажам, я, раздосадованный своим опозданием, побрел к черному забору, ограждающему приют от автомобильной дороги.

— Ну как же так? Неужели не успел?

Я почувствовал себя узником в тюрьме, когда приблизился к ограде, подобной решетке, за которую сажали заключенных. Толстые, мертвецки холодные прутья обхватили маленькие пальцы, после чего мой горячий лоб приложился к этим железкам. Не стоило оправданий. Мне нужно было сразу догадаться, что те двое пришли за Люси. Но она никогда не рассказывала мне про свою родню, не делилась со мной этим секретом, поэтому мне было чертовски обидно. Как позже я сообразил, возможно, она просто не рискнула потревожить эту тему из-за меня. Своих маму и папу я не помнил вовсе, поэтому Люси не пожелала травить мне душу разговорами о них.

— Дура…

Я был полностью подавлен. Мне не хотелось поднимать глаза на этот мир, ставший без нее каким-то другим, не таким, каким я привык его видеть. Любознательные прохожие были готовы шеи свернуть, оборачиваясь на меня — странного ребенка, повисшего на заборе. Мне стало все равно на них. Я переживал свою потерю.

— Хр-р-р…

От ударившей в груди боли я сильнее вцепился в ковку и вдавил в нее голову. Мое скорбящее настроение постепенно сменилось гневом. Ревность и недовольство снова взыграли во мне. Я чуть не поперхнулся от собственной злости. На нервном пике мой голос, точно как у ненормального, раздался по всей округе.

— Ну и вали! Слышишь? Езжай в свой новый дом и будь счастлива там без меня! Радуйся жизни, как все это делают! Ты ведь этого хотела? Вернуться к родителям? Жить в семье? Это была твоя мечта? Хр-р-р… А мне так ничего и не рассказала! Люси, ты эгоистка!

Конечно, я сам не понимал, что несу, и ни в коем случае не считал эти слова правдой. Меня охватили эмоции, поэтому язык не был под контролем. Мои мысли несло, выплескивая за края все, что накопилось за последние несколько часов. Каким же я был идиотом.

— Попользовалась и бросила! Теперь рассказывай эту чушь про духов и звезды кому-нибудь другому! Я всегда считал тебя сумасшедшей! Слышишь? Ненавижу тебя! Ты все испортила!

Я дал слабину и все-таки упустил одну слезу. Она тяжелой каплей скатилась по щеке и упала на землю. Моя гордость снова призвала меня собраться, и я до скрежета сдавил зубы, подавляя новый крик, что так и рвался изнутри. Люди неодобрительно качали головой, тыкали в меня пальцем, словно на зверя в зоопарке, и все перешёптывались — «странный ребенок», «наверное, он больной», «не подходи к нему близко». Зеваки ускоряли шаг, будто боялись, что я на них наброшусь и заражу чем-нибудь. Все видели во мне угрозу и обходили стороной. Согласен, видок у меня тогда был и вправду подозрительным, но все же это не давало им права присваивать мне статус шизофреника.

Мои плечи расслабились и опали, от чего руки, держащиеся за забор, тоже съехали ниже. Я выпустил пар, и мне стало легче. Все, что так было нужно мне тогда — это сказать Люси перед расставанием всего одну фразу, которую я долго вынашивал внутри, которая дала бы знать ей, что мне не хотелось разбегаться навсегда.

— Я люблю тебя, Люси… — я проговорил это себе под нос, словно сипло выдохнул. Удивительно, что уже в таком возрасте смог четко понять свои чувства и дать им правильное название. Не простая привязанность, не только дружественные узы связывали меня с ней. Нет. Это было нечто большее, чем я мог себе представить.

Как мне показалось, мое последнее «прощай» никто не услышал.

Но вдруг…

Я замер. В тот момент мое сердце забилось даже в голове. Это странное ощущение невесомости, когда тебя только что оглушили, было очень похожим на мое состояние. Я боялся шелохнуться, не хотел спугнуть ту, что прижалась к моей спине, запустив белые ручки мне на грудь. Через прикосновение волшебным образом передавался чей-то ускоренный пульс, а шею щекотало горячее сбитое дыхание. Ее дыхание. Знакомое и узнаваемое среди многих, среди тысячи! Я чувствовал ее, клянусь, все чувствовал… Странно и как-то неловко, но нам не хотелось, чтобы было по-другому.

— Лю-си?

К моему сожалению, она плакала. Я услышал это. Собрав в памяти воедино все то, что только что наговорил, мой разум воспротивился сам себе. Мне стало стыдно перед ней. Слова, бездумно выкрикиваемые мною, сильно огорчили и ранили ее.

— Нацу, я бы никогда… никогда, слышишь?

Ее тонкий голос прерывался на всхлип и снова пытался мне что-то сказать. От слез Люси мне вновь стало жарко. Она цеплялась пальцами за мою футболку, настойчиво не отпуская меня.

— Прости, что не сказала раньше… прости… Я хотела, очень хотела тебе все объяснить…

В хрупкой сжатой ладони лежал смятый платок, тот самый, подаренный мной при нашей первой встрече. Она хранила его до сих пор, точно самое ценное сокровище. Я тогда понял, как сильно ошибся, осознал, как сильно ее обидел.

— Я тоже очень люблю тебя… Я бы ни за что не ушла, не попрощавшись… Ни за что… Прости, прости, что все так вышло… прости…

Мой слух жадно ловил каждый звук, каждую нежную ноту ее речи. Трогательное признание Люси окончательно отрезвило меня. Оказалось, я был ей небезразличен так же, как и она для меня.

— Все хорошо, — моя ладонь легла на ее озябшую руку, прижимая плотнее к груди.

Люси не переставала плакать. Я медленно поднял лицо и заметил, как у дороги, напротив нас, стоял черный дорогой автомобиль. Странно, что он не попал под мое внимание раньше. В опущенное окно за нами подсматривала светловолосая женщина. Ее карие глаза и утонченные черты лица кого-то сильно напоминали. Добрая, она тепло улыбалась мне, будто давно знала. Взрослая почти незаметно сказала что-то, что я сумел прочесть только по ее губам.

«Спасибо, что присмотрел за ней».

Тогда я смог полно увидеть всю картину происходящего. Люси действительно уже почти забрали, но она настойчиво попросила отпустить ее, чтобы попрощаться со мной. Родители ждали дочь в машине. Так вышло, что та незнакомая мне дама была никто иная, как мама Люси.

— Хе-х, вот значит как…

Я отступил от Люси, попутно освобождаясь от ее хватки, и повернулся. Она уныло понурила голову, стесняясь посмотреть на меня. Так забавно было заметить на ее скулах розовый румянец, а вот покрасневшие глаза меня нисколько не порадовали. Впервые мне не нашлось, что сказать. Когда я бежал по коридорам приюта, боясь уже не застать Люси, то придумывал целую речь, о чем буду говорить. Мне стольким хотелось поделиться, перед тем как она уедет, о многом спросить… Но все забылось, стоило мне просто посмотреть на нее.

Она шмыгала носом, виновато опустив глаза.

— Ты далеко живешь отсюда? — я задал этот вопрос, чтобы хоть как-то разбавить наше молчание. В конце концов, мы были ограничены о времени, и тратить его в пустую нам было не дозволено.

Люси, только кивнула мне, не желая произносить вслух то, что жила совсем в другом городе. Расстроенный очередным не утешающим ответом, я угрюмо почесал затылок, после чего уточнил у нее то, что было важнее всего для меня.

— Понятно… Ну, мы хоть еще увидимся?

Я знал, что эта тема довольно щекотливая, но не поинтересоваться было нельзя. Услышав вопрос, Люси испуганно посмотрела на меня. Ее большие карие глаза снова намокли, и она, подойдя ко мне в несколько маленьких шагов, уткнулась носом и заплакала. Ей не хотелось оставлять меня, но что-то обещать и давать какую-то ложную надежду она тоже не могла. Все, на что хватило ее сил — это искренние сожаление и грусть перед расставанием. Я приобнял ее.

— Конечно же увидимся, дурёха, — последняя фраза легла на мои плечи. Разумеется, Люси не должна была мне ни в чем клясться. Это стало моей обязанностью, моей целью. Мне предстояло найти ее в будущем, и я дал слово себе и ей, что обязательно найду.

В тот день она уехала. Я еще долго не мог поверить в это. Но она… уехала…

Прошел месяц. Данного времени мне почти хватило, чтобы немного оправиться и привыкнуть к новому образу жизни. Я снова превратился в задиристого пацана, привлекающего к себе уйму внимания. Но, несмотря на это, я ни на секунду не забывал о Люси и о том, что мне еще предстояло сделать.

В детском доме проводили плановый медицинский осмотр. Все до тошноты не любили посещать врачей и сдавать анализы. В одном крыле приюта осматривали мальчиков, в другом девочек. Помню, как старшие парни все старались пробраться к девушкам, чтобы подглянуть за ними, когда те обследовались. На их беду по коридору прогуливалась Старшая. Не знал подробностей, но ходили слухи, что в тот день наш травмпункт изрядно пополнился лицами мужского пола.

Я терпеливо стоял в очереди. Нам велели раздеться и выстроиться у двери. Босые ребята топтались, облаченные только в белые майки и трусы. Перед нами взад вперед гуляли вожатые, следя за порядком. Неожиданно, кто-то из толпы меня толкнул, протискиваясь без очереди. Я грозно зырнул на него, на что в ответ получил такой же боевой взгляд. Не сложно догадаться, что произошло потом. Конечно же, это была крупномасштабная драка. Нас разнимали почти всем воспитательским составом.

К терапевту я завалился потрепанный и помятый. Седой мужчина с ног до головы просканировал меня, оценивая результаты недавнего побоища, после чего чуть не расхохотался. Многочисленные ссадины и синяки на моем теле выдавали во мне настоящего борца за справедливость и любителя помахать кулаками. Я только фыркнул на него и сложил руки на груди. Кстати, частенько стал так делать. Можно сказать, это обернулось моей излюбленной позой при общении с кем-либо. Любой психолог сказал бы, что так я отгораживался от неприятных мне людей или бесед. Но мое сознание не считало это чем-то оборонительным. Просто удобно, вот и все.

Старик подозвал меня к себе и стал осматривать. Утомительное «дыши и не дыши», «подними майку», «покажи горло и высунь язык»… Я чувствовал себя клоуном или дрессированной обезьяной, кривляющейся перед зеркалом. Хотя было приятно, что после этих манипуляций он наградил меня чем-то сладким за старания. Я сидел на стуле возле его письменного стола и ждал, пока он заполнял бумаги. Мне показалось, что его настроение менялось каждый раз, как врач проводил новый способ диагностики на мне. Он задавал много вопросов, больше чем другим детям, и держал меня у себя на приеме дольше, чем остальных.

— Нацу, у тебя не болит горло? Глотать не больно? — не отвлекаясь от писанины, пробурчал мужчина. Во мне проснулось любопытство, и я засунул нос в свою карточку здоровья. Пусть я и умел читать, но мне это никак не помогло. Его до невозможности сумбурный и неразборчивый почерк мне так и не удалось понять.

— Не-а. Ничего не болит.

Я уловил, как терапевт нахмурил брови. То ли он был недоволен моим ответом, то ли мучил себя думами. Открыв эмалированную посуду, он извлек из нее градусник и протянул мне.

— На, поставь под мышку.

Холодная стеклянная вещь торчала у меня под рукой. Мне было невыносимо скучно смирно сидеть и ничего не делать, пока ртутный столбик набирал нужную высоту. Я слышал, как за дверью снова кто-то начал драку, и встревоженные воспитательницы ругались на них, угрожая позвать Старшую. Мне стало смешно. Врач отложил в сторону ручку и посмотрел на меня.

— Давай обратно.

Я аккуратно достал измерительный прибор и передал его пожилому мужчине. Мне и в голову не пришло прежде самому глянуть, какой получился результат. Я был уверен, что со мной все в полном порядке, ведь чувствовал себя хорошо. Но, как оказалось, градусник был своего мнения на мой счет.

Брови терапевта удивленно поднялись. Округлив глаза, он в шоке не сводил их с него.

— Странно… Нацу, ты точно ничего не чувствуешь? Нет слабости, тебе не холодно? Может, голова кружится? Ноги, руки не ломит?

Врач обеспокоенно уставился на меня. Я смотрел на него, как на чокнутого. С какой стати у меня должно быть это все? Неужели я скрыл бы такие симптомы? Это нужно либо быть отличным актером, либо просто выносливым человеком. Не затягивая с ответом, я отрицательно мотнул. Тогда, списав все на ошибку и неисправность термометра, старик дал мне новый аппарат, но результат оказался тем же.

Я даже не успел и слова пикнуть, как он схватил телефонную трубку и спешно стал набирать номер.

— Здравствуйте, будьте добры прислать одну бригаду к детскому дому. Да. Да. Мальчик, тринадцать лет. Температура. Тридцать девять и девять. Постепенно растет. Нет. Хорошо, ждем.

Я помню, как за окном раздались завывания сирены, как в комнату зашли люди в халатах и с носилками, и как после этого обычный день медицинского осмотра превратился в ад. В страшной суматохе меня увезли в центральную больницу. Это был сущий кошмар. Мое тело все искололи какими-то препаратами, заставляли смирно лежать, пока по моим венам прогоняли растворы из капельниц, зачем-то укутывали меня, когда и без этого я не замерзал. Что происходило тогда со мной? Почему я не ощущал этой безумной температуры? И из-за чего она вообще поднялась?

Месяцы обследований не дали никаких результатов. Все специалисты в один голос твердили — «здоров». У меня не было ни одной патологии, ни одного отклонения, кроме этого. В поисках ответов меня переводили в новые медицинские центры, но раз за разом там не говорили ничего нового. Тогда я стал огромной загадкой для врачей. Как ребенок выносил внутреннюю температуру, не совместимую с жизнью? Почему не чувствовал ее, а жил до сих пор, словно у него все 36,6? У меня не было ни судорог, ни испарины, поэтому этот факт никогда не бросался в глаза. Все современные умы бились надо мной в попытке найти причину моей уникальности. Но им это не удалось.

Обо мне стали писать в газетах и передавать в новостях. Я тогда стал знаменитостью. Посмотреть на мальчика, не чувствующего жара, приезжали из разных стран. Меня изучали, тестировали… Я был, как подопытный кролик для них. А тем временем моя внутренняя среда все сильнее разогревалась. Обычные термометры мне больше не подходили. На них просто уже не было нужной шкалы. Мне казалось, что, сколько бы мне не пытались помочь, все становилось только хуже. Я терял веру в свое исцеление и в возможность вернуться к обычной жизни. Мне было страшно, очень страшно…

Так длилось целый год. Все, чего смогли достичь ненавистные мной садисты, так это выяснить, что в присутствии огня мое состояние сильно менялось. Именно тогда я начинал кипеть, нет, по-настоящему гореть изнутри. Моя устойчивость к перегреву пропадала без следа, и я почти терял сознание, не выдерживая выжигающих ощущений. Я думал, что кровь во мне заменили лавой. Я выл на всю палату, не в силах терпеть это. Они благородно избавили меня от мучений, категорически запретив подносить ко мне любое пламя. Я ненавидел их и эту больницу… Я ненавидел всех…

Умные ученые и кандидаты наук назвали меня феноменом, мол, ранее такого никогда не встречалось. Нарушение терморегуляции, пирофобия (боязнь огня) — вот, что они поставили мне в качестве диагноза. Далее были многочисленные безрезультатные испытания надо мной, которые влетели в крупные денежные затраты. Вскоре, исследования прекратили из-за недостатка средств. Потеряв интерес к моей персоне, врачи согласовали конечный итог, который великодушно занесли в мою карту. Это было простой отпиской. Медицина всегда поражала своей беспринципностью. Как отработанный материал, меня решили вернуть восвояси.

Последняя ночь в больнице стала роковой в моей судьбе. В палате было темно. После отбоя везде погасили свет. За окном шел мелкий дождь, постукивая по окну. Я лежал на спине и не мог уснуть. Мой безжизненный и безразличный взгляд был направлен в потолок. Может я и был похож на последнего психа, лишившегося рассудка, но, как не странно, таким пока не стал. Рядом со мной стоял аппарат, разработанный специально для меня. Вместо показателей жизнедеятельности, таких, как пульс и давление, он выводил мою температуру в режиме реального времени. Я даже не смотрел туда. А зачем? И так было ясно, что ниже 45 градусов Цельсия она не упала.

Я перевернулся на бок и тяжело вздохнул. Мысль о том, что я не человек, а какой-то мутант, досаждала мне. Жить с взбесившейся котельной внутри мне совсем не улыбалось. Но никто, никто не мог мне помочь! Я уже продумывал жизнь отшельника, подальше от людей, на какой-нибудь автомобильной свалке, но потом сам же отбрасывал эту затею. А что, собственно, изменилось? Несколько лет я был таким и даже не подозревал о своей особенности. Я обычный ребенок. Если не приближаться к огню, то мне вполне можно существовать в обществе. Единственное, что меня расстраивало, так это то, что теперь подумала бы обо мне Люси.

Люси… Мы не виделись с тех пор, как ее забрали родители. Фантазерка с большими карими глазами, рассказывающая сказки про небо и звезды, про духов и загадочные врата. Девочка, подарившая мне прекрасное время, проведенное с ней. Как же я соскучился…

Мое лицо закопалось в подушку, с усилием вминаясь в нее. Измотанный мозг требовал отдыха, которого не получал уже несколько дней. Я пытался заставить себя уснуть, мне нужно было отключиться. Завтра все должно было закончится, уже завтра… Тихий голос заклинал сон прийти ко мне, но тот все не соглашался.

В темноте закрытых глаз что-то сверкнуло. От неожиданности я открыл их и с ужасом застыл. То, что я увидел напротив себя, заставило меня чуть ли не поверить в приведения и прочую мистику, в существование которой меня убеждала Люси. В моих зрачках отражался настоящий, материальный, не понятно каким образом висящий в воздухе зеленый… огонь. Я нервно сглотнул. Печальный опыт исследований, проведенных на мне, сразу напомнил, что от горящих элементов мне следовало держаться подальше. Изумрудные языки парили прямо перед моим носом! Я опасливо отполз к другому краю кровати, не сводя взора с неопознанного объекта.

— Что за черт?

Призрачное пламя будто услышало мой недовольный шепот и, к моему горю, направилось за мной. Перетерпев желание заорать, я вскочил с кровати и панически отбежал от нее к выходной двери. Мое сердце истерически застучало, а дыхание стало частым и поверхностным. Прижавшись спиной к стенке, словно загнанная дичь, я следил за тем, как зеленое нечто снова последовало ко мне. На расстоянии в один шаг оно вновь замерло.

Я уже подготовился к атомному взрыву внутри себя, ждал, когда же я воспламенюсь и сгорю заживо от стремительного скачка температуры. А огонь продолжал ждать.

— Что тебе нужно?

Я сошел с ума и начал говорить с ним. Тогда, на фоне появления странного пламени в моей палате, эта идея показалась мне вполне нормальной. Мое тело дрожало. Я был готов в любую секунду сорваться с места и убежать к дежурной медсестре, но… Кто бы мне поверил?

— Уходи, тебе нельзя здесь быть.

Я мог поклясться, что он меня понял, и скорее всего моя неприязнь к нему очень даже обидела его. Пламя покраснело и раздулось, грозно зашипев при этом. Всю комнату залило рыжим светом. Огонь оскалился на меня, точно животное, которому стали угрожать. Я изумленно сполз по стенке вниз. Никогда не видел ничего подобного! Оно слышало, что я говорил, понимало меня и имело свои чувства. Опомнившись, я замахал руками, стараясь утихомирить его.

— Перестань! Ты все тут спалишь! Это опасно! Потухни!

Оно не хотело, чтобы я его прогонял. Мои просьбы уйти только сильнее злили его. Я поразился, как этот шум до сих пор дежурные не услышали на посту и не прибежали ко мне. Огонь свирепо рычал, настороженно и недовольно пятился назад и тут же наступал ко мне. Я молился всем Богам, чтобы моя болезнь не взыграла с новой силой. Но ничего не происходило, мое состояние оставалось удовлетворительным. Тогда, дабы прекратить это безумие, я, собравшись с духом, поднялся на ноги и произнес то, что меньше всего ожидал от себя.

— Ладно, ты можешь остаться! Только веди себя тихо! И не гори так сильно, пожалуйста!

Пламенный зверь остановился, словно его поразили мои слова. В глазах играли переливы огненных языков. Он смотрел на меня, я чувствовал это каждой клеткой.

— Все, оставайся! Я больше не буду тебя прогонять!

Чем больше я это говорил, тем спокойнее он казался. Его размеры уменьшались, и зарево медленно растворялось. Мое тело само зашагало к нему, выставив руки вперед. Я чувствовал себя дрессировщиком, укротителем грозной стихии.

— Тише, тише… Все хорошо… Я тебя не трону…

Мы продолжали этот странный обряд, пока из красного монстра не получился прежний маленький огонь, переливающийся умиротворяющим зеленым цветом. Я испустил облегченный выдох и упал на колени. В ушах гудело, я очень перенервничал…

Мерцающий гость, как ни в чем, парил в воздухе. Он ждал моих дальнейших действий, а я продолжил свою игру в психбольного и снова заговорил с ним.

— Ну и напугал же ты меня… Ты зря злился, что я тебя просил уйти. Просто мне вредно находиться рядом… рядом с огнем… А ты, насколько я понимаю, из огня ведь, да?

На подсознательном уровне я почувствовал, что мой собеседник не понимал, почему мне нельзя с ним быть. Общение без слов… я никак не мог объяснить. Но это было реально, так же, как беседовать по телефону или через интернет.

— У меня аллергия на огонь, понимаешь? Температура поднимается только от мысли о нем. Смотри, — я кивнул мистическому существу на экран, отсчитывающий мое состояние. — Видишь? Пятьдесят градусов! Это не нормально для обычного человека. Я до сих пор не понимаю, как мне еще удалось выжить.

Зеленый огонь терпеливо слушал меня. Я был готов поклясться, что он мне посочувствовал.

— Если бы только понизить ее… Хоть на сколько… Я бы все отдал, чтобы снова почувствовать себя нормальным…

В палате повисло молчание. Летающее пламя не умело говорить, поэтому просто то поднималось, то опускалось, заставляя тени танцевать по комнате. Я чувствовал паленый запах, исходивший от него. Мне было странно разговаривать с чем-то подобным, но странности, в последнее время, вошли у меня в привычку.

— Понимаешь, у меня есть цель. Цель, к которой я стремлюсь… А из-за этого, — я вновь показал на большой термометр. — Я не могу двигаться дальше.

Мой лоб уткнулся в колени, а глаза обреченно закрылись.

— Мне бы еще немножко побыть человеком… еще чуть-чуть…

Я высказался. Вывернул всю душу наизнанку перед непонятным созданием, возникшим из неоткуда. Ритм дождя продолжал колотить по окну.

Помню, как внезапно почувствовал тепло у своей руки. Оно было нежным и приятным. На израненной душе постепенно становилось спокойно, а внутри я ощущал, как усмирялась моя буря. Я восстановил в памяти приют, ребят, с которыми дружил и дрался, Старшую, что таскала меня за космы всякий раз, стоило мне где-нибудь провиниться… Люси, улыбающуюся мне и зовущую пойти за ней туда, где я еще не был… Это была светлая печаль, моя ностальгия…

Легкое покалывание заставило меня поднять взор. Я не мог понять, откуда взялась эта щекотка. Мой затуманенный взгляд не сразу разобрал, что происходило, но как только я все тщательно рассмотрел, то впал в оцепенение. Зеленый огонь оказался подле меня. Более того, издавая звуки, похожие на чавканье, он вытягивал из моих пальцев что-то рыжее. Это что-то было похоже на энергию, нет, на пламя. Коротышка забирал из меня какое-то пламя!

— Т-ты что делаешь?

Мой тон был напуган и визглив. Я попытался отдернуть руку, но от сильной тяги не мог даже пошевелить ею. Меня снова охватила паника. Мне было не ведомо, что творил со мной этот непонятный призрак. Он поглощал и поглощал светящуюся материю, не отвлекаясь на мои возмущенные стоны. Я стал вертеться, искать какую-нибудь палку или предмет, чтобы отогнать его от себя. Судорожно бегая глазами, я нечаянно напоролся на экран термометра. В тот миг я потерял дар речи.

— К-как это понимать?

Электронный счетчик стремительно отматывал показатели вниз по шкале Цельсия. Я срочно проверил, не отошел ли контакт, прикрепленный ко мне. Нет, все оказалось на месте. На экране светился уже сорок первый градус, а это означало, что моя горячность постепенно отступала.

Я обратил взор на старательного огонька, пожирающего мою болезнь. Он взялся помочь, забрать излишки того, что накопилось во мне. Малыш сам нашептал мне об этом. Мера временная, к сожалению. Когда-нибудь все снова вернется, и тогда мне придется самому с этим справляться. Такова моя природа, как он сказал. Но это не проклятье и даже не недуг. Зеленый назвал это даром, и я должен буду воспользоваться им, когда придет время. Странно, нечто подобное я уже слышал где-то или от кого-то…

* * *

Резкий вздох, после чего последовал спазм, заставивший пальцы на руках болезненно сжаться, сминая белую простынь. Я рывком принял сидячее положение, выпучив еще не проснувшиеся глаза. По вискам скатывались капли пота. Мне было до невозможности жарко. Сердце точными ударами отбивало мне ребра, словно я им подавился. Чудовищное состояние… Ненавидел его…

Очередной кошмар настиг меня этой ночью. Время три часа. До моего запланированного пробуждения нужно еще спать и спать, но мне было настолько тошно, что я и думать об этом не стал. На другой стороне кровати отдыхала она, подогнув ноги под себя и обнявшись с подушкой. Мне не хотелось разбудить ее своим очередным припадком, поэтому я осторожно спустился ногами на пол и покинул спальню.

Добравшись на кухню, я первым делом залез в морозильную камеру, где меня уже любезно ждала бутылка со льдом, приготовленная как раз на такой случай. Охлаждающий компресс удачно устроился на моем лбу, быстро оттаивая от моей температуры. Скатывающиеся капли падали вниз. Такая процедура после неудачных сновидений успокаивала меня. Я остывал. Медленно, но верно.

Опять эта история с огненной западней. Она когда-нибудь меня доконает. Я перестал нормально высыпаться. На работе из-за этого частенько вырубался, спрятавшись на кухне. Я устал, очень устал…

Уже девушка, что мирно сопела сейчас в соседней комнате, стала делать мне замечания, что у меня нездоровые круги под глазами. Не хотел бы, чтобы она волновалась обо мне, но так не получалось. И даже сейчас, я услышал, как зашелестело одеяло, как кто-то встал со спального ложа и пошатываясь потопал ко мне сюда, на кухню. В дверном проеме появилась она, щурясь от света.

— Нацу, ты чего? Опять тот кошмар?

Она терла глаза, отгоняя остатки сна. Я недовольно покосился на нее, не убирая бутылку с головы.

— Все в порядке. Ты-то чего не спишь?

Она подошла ко мне со спины и, обхватив руками, цепляясь за мою футболку, крепко прижалась, после чего нежно поцеловала меня в шею.

— Без тебя не могу, ты же знаешь…

Поняв, чего от меня добивались, я положил руку ей на голову.

— Сейчас, скоро приду.

Она еще раз прикоснулась ко мне губами, отпустила объятья и, дойдя до конца обеденной комнаты, обернулась и ласково прошептала.

— Нацу, я тебя люблю.

Хе-х, она всегда так делала, когда видела меня угрюмым. Я лениво улыбнулся ей.

— И я тебя люблю... Люси.

Инициация (лат. initiatio — совершение таинства, посвящение) — обряд, знаменующий переход индивидуума на новую ступень развития в рамках какой-либо социальной группы или мистического общества.

Сегодня в очередной раз современная медицина сделала невозможное. Благодаря усилиям ведущих специалистов мира и поддержке научного фонда, от тяжелой болезни, не укладывающейся в рамки разумного своими нечеловеческими симптомами, был вылечен Нацу Драгнил. Мальчик-феномен, как выразились ученые и опытные врачи, не видавшие ничего похожего до данного сверхъестественного случая. Напомню Вам подробности этой мистической истории. Редчайшее явление было обнаружено случайным образом год назад в центральном детском доме Магнолии. Температура тела тринадцатилетнего ребенка зашкаливала за сорок градусов Цельсия и продолжала расти, нарушая все допустимые нормы. Самым странным показателем на протяжении всего обследования оставалось то, что Нацу не беспокоил жар, и он не чувствовал недомоганий, хотя любой нормальный человек уже давно бы скончался от необратимых изменений в организме, вызванных подобным перегревом. Только вблизи огня, когда его внутренняя среда начинала стремительно нагреваться, мальчик ощущал ее. На протяжении года специалисты из разных государств бились за жизнь и здоровье Драгнила. После череды неудачных попыток они были готовы уже опустить руки. Но их труды, наконец-то, увенчались успехом. Этим утром в больнице, где ребенок заканчивал реабилитацию, впервые была зафиксирована рекордно низкая для него высота ртутного столбика — тридцать семь градусов Цельсия! Общий осмотр подтвердил отсутствие каких-либо патологий и признал детдомовца абсолютно здоровым. Счастливца уже готовят к выписке. Теперь он сможет снова вернуться в приют, где его ждут и искренне за него волнуются.

Вырезка новостей из утренней газеты.

Долгое время до рассвета и долгожданного звона будильника казалось мне длинною в вечность. Мой слух восстал против меня и вознамерился улавливать каждый лишний звук, каждую мелочь, мешающую мне снова чуть-чуть подремать. За окном редкий раз проезжали автомобили, на тумбочке возле кровати монотонно отсчитывали секунды старые часы. Спокойному сну мешало практически все. Мой организм устал и вымотался, ему нужен был отдых, которого я не мог ему дать. Каждый уголок моего тела ныл, как маленький ребенок, которого не уложили вовремя. Зевота напрашивалась чуть ли не каждую минуту, а глаза противно слезились.

— Когда же это закончится…

Я лежал на спине, боясь сделать какое-нибудь неаккуратное движение, которое заставило бы проснуться ту, что тихо сопела у меня на груди. Единственное преимущество моей проклятущей бессонницы заключалось в том, что я всю ночь мог наслаждаться компанией любимой девушки, бессознательно ищущей моего тепла во сне. Вечная мерзлячка, она прижималась ко мне по ночам. Всегда не понимал, почему ее руки такие ледяные. Мне был неведом холод, а ей сей факт казался удивительным. Она выделяла меня из всех, говорила, что я особенный. И это никак не было связанно с моей болезнью. Просто она так считала, вот и все.

— Люси…

Расслышав мой полуночный шепот, она улыбнулась во сне и активно заерзала, устраиваясь на мне поудобнее, но спустя несколько мгновений снова успокоилась.

Подумать только, из маленькой девочки, что я повстречал тогда в детстве, она выросла в такую привлекательную девушку. Признаюсь, ее удивительные метаморфозы сильно порадовали. Длинные стройные ноги, одну из которых она важно закинула на меня, точно присваивая себе, тонкая талия, которую я с легкостью мог обхватить, завлекая ее поближе, блестящие прямые волосы, что были пропитаны чудесным солнечным ароматом. Люси стала воистину женственной, и от этого меня тянуло к ней еще сильнее. Я всей душой хотел быть с ней рядом, всем сердцем жаждал нашего долгожданного воссоединения и телом желал неземного наслаждения от страстных ночей, проведенных вместе. Я любил ее, как никто другой не смог бы.

Но все же не только внешность, но и внутренний мир Люси изменился с возрастом. Я уже не помнил, когда в последний раз она говорила бы что-то странное про духов и звезды, как это бывало в прошлом. Чудное пристрастие к историям про потусторонних жителей исчезло без следа. Я не знал, что произошло с ней за все те годы, пока мы были порознь, но в одном убедился наверняка: Люси ждала меня. Она не променяла нашу с ней связь ни на какую другую и сберегла себя для меня.

Почти до самого рассвета я провалялся с открытыми глазами, как лунатик. Лучше бы так и продолжалось, но, по великому закону подлости, сон все же наведался ко мне. Правда, случилось это незадолго до звона будильника. Черт, терпеть не мог, когда так получалось! Отвратительный электронный писк выводил меня из себя. Я перевернулся на бок и нервно пытался нащупать этого мерзавца, не дающего мне полежать еще чуть-чуть. Знал бы он, через что мне пришлось пройти, чтобы заполучить свою порцию отдыха! От недосыпа меня даже затошнило. Бесполезно блуждая пальцами по тумбочке, я злобно рычал.

— Заткнись, заткнись!

Что сказать, я тяжело переносил ранние пробуждения. В порыве гнева человек с бессонницей, кем я и являлся, мог одним ударом прихлопнуть любого нарушителя его спокойствия. У меня не было желания даже поднять голову с подушки, чтобы посмотреть на часы. Я и так понимал, что давно должен был быть на ногах, ведь сегодня…

— У нас очень много дел сегодня, Нацу.

После глухого щелчка в комнате вновь стало тихо. Я был бесконечно благодарен той, что спасла меня от утренней пытки. Отсутствие на кровати рядом с собой кого-то еще означало, что Люси давно уже проснулась и встала. Она часто, практически постоянно, начинала свой день раньше меня. Обычно таких людей называли жаворонками. Так вот Люси была типичным представителем этого семейства.

— М-м-м-м-гхр…

Моему сознанию, еще не до конца прояснившемуся, хватило сил только на протяжное недовольное мычание. В знак протеста я лишь глубже закопался лицом в подушку. В такие моменты моя совесть, кричащая о том, что я опоздаю на все важные мероприятия и встречи, никак не могла до меня достучаться. Настроение было на отметке «мне все до лампочки, я хочу спать». Обычное начало обычного дня.

Я почувствовал, как она села на край кровати и наклонилась ко мне. Что Люси делала в это время, мне было не видно, но я осознавал, что в покое она меня не оставит.

— На-цу, подъем. У тебя осмотр в девять. Не успеешь ведь.

Вспомнив про ненавистное мной плановое посещение врача, я только больше убедился в том, что вставать мне не хочется. Чтобы Люси правильно поняла мое состояние, я снова что-то промычал, отказываясь идти на уговоры, и с головой накрылся одеялом. Такими аргументами меня точно было не выдворить из моего уютного логова.

— Нацу…

Сквозь толщу ткани я ощутил ее прикосновение. Легкое и нежное. Она водила ладонью по моей спине, упрашивая обратить на нее внимание. Ее жест был слишком приятным, чтобы я не отозвался на него.

— М?

Я неохотно высунулся из берлоги и одним глазом посмотрел на нее. Она улыбалась. Такая мелочь, а мне уже снова захотелось жить. Когда я видел Люси счастливой, то мне и самому становилось хорошо. Только ради этого я готов был на любые подвиги.А она, если бы пожелала, смогла бы заставить меня сотворить невозможное. И я бы обязательно это сделал.

— Мы хотели побыть утром вместе, ты помнишь? Я сегодня уеду, и мы целых три дня с тобой не увидимся. Ты ведь сам предложил встать пораньше.

Люси нахмурила брови и обиженно насупилась, не сводя с меня взора. Ее слова взволновали меня. Я вспомнил одно расстраивающее обстоятельство и напрягся. Они с подругой ныне вечером должны были отправиться в другой город на какую-то там фотовыставку.

Что поделать, Люси была очень увлечена этим, ведь являлась профессиональным фотографом. Она всегда таскала на шее свою любимую камеру, чтобы не упустить чего-то стоящего и важного. Хобби снимать все и вся постепенно переросло в постоянный заработок. Ей заказывали фотосессии, звали обозревать мероприятия, приглашали на праздники. Ее качественные работы заслуживали восхищения и признания. Вся наша квартира была увешана яркими картинками, сделанными ею. А еще Люси обожала фотографировать меня. У нее даже где-то был запрятан целый альбом с моими изображениями. Она говорила, что я очень фотогеничный и всегда хорошо получаюсь.

Мне было сложно скрыть тот факт, что я не хотел отпускать ее. Будто страх, что она оставит наше место и мне опять придется искать Люси в течение нескольких мучительных лет. Я невольно покосился на уже собранный чемодан, стоявший у шкафа. Он был главным доказательством того, что в действительности ее не будет дома целых три дня. Краем глаза я заметил, что она тоже обернулась в ту сторону, куда было приковано мое внимание. Ее плечи расслабленно поникли и Люси глубоко вздохнула.

— Если хочешь, я никуда не поеду.

Ее предложение прозвучало довольно неожиданно и заставило меня приподняться с кровати.

— В конце концов, это не последняя выставка в моей жизни. Могу и пропустить разок. Что скажешь?

Она перевела взгляд на меня и еле приподняла уголки нежных губ, пытаясь выдавить из себя улыбку. Люси не умела врать, собственно как и я. Ее желание съездить на то мероприятие было слишком явно, слишком на поверхности. Она собралась отказаться от своей мечты только из-за того, что я — ее парень строил из себя папочку, который ей все запрещал. Я мысленно нелитературно обругал себя. Мне следовало перестать ограничивать ее. Кто-то однажды объяснил мне, что мои опасения связаны с недоверием. Мол, я был не уверен в ней, поэтому не мог со спокойной душой отпускать, куда вздумается. Не согласен.

— Скажу, что ты должна поехать, Люси.

Я чувствовал себя балластом, не дающим ей жить и двигаться дальше. Во мне боролись две стороны. Одна во все горло кричала: «Хватит держать девочку на цепи, а то скоро она сама сбежит от тебя!» Другая же наоборот, нашептывала мне мысли, вгоняющие в смятение: «А вдруг с ней там что-нибудь случится?»

Речь шла вовсе не о доверии к ней. Я не доверял окружающим.

— Ты уверен?

Когда Люси вот так манерно приподнимала одну бровь, я понимал, что ее что-то не устраивало или же в чем-то она сомневалась. Она смотрела мне в глаза, ни разу не моргнув. Я догадывался, ЧТО она хотела различить во мне, поэтому постарался сохранить уравновешенность и продемонстрировать ей полное спокойствие.

— Конечно уверен.

Еще с секунду Люси испытывала меня взглядом. Такие глубокие и выразительные глаза… По ним я читал, какое настроение у нее сейчас. Она многообещающе пододвинулась ко мне, и я уловил неладное.

— Хорошо. Я поеду, но с одним условием.

Не дав мне среагировать на ее движения, Люси быстро приложила ладонь мне ко лбу. Чуть ли не хлопнула! Она знала, что меня это раздражало. Я всегда вырывался от нее, когда ей вдруг хотелось проверить мою температуру. Так как обо мне несколько лет назад трубили во всех газетах и по телевидению, разумеется, она знала мою особенность. Люси была единственной, кому я рассказал про ту последнюю ночь в больнице, после которой мое здоровье неожиданно пошло на поправку. Я списал все на странный сон. Ведь такого не могло быть в действительности. Живой огонь. Огонь, словно говорящий со мной.

— Люси, перестань! Все в порядке!

Я дернул головой, чтобы убежать от ее руки, и сердито отвернулся. Не знаю, что происходило в такие моменты со мной, но я будто зверел. Сотню раз карал себя за свое поведение, но поделать все равно ничего не мог. Я взрывался от злости, когда Люси, желая проявить ко мне заботу, этим напоминала мне о том, кто я и что со мной не так. Она не виновата. Ни в чем. Но осознавал я это с запозданием, когда она уже грустила из-за меня.

— На-цу… Ты очень горячий…

Взволнованный тон и серьезные глаза. Опять, опять я напугал ее. Вот поэтому-то я и не позволял ей мерить мою температуру. В последнее время ртутный столбик вел себя, точно настоящий предатель, и нагло поднимался вверх. Самочувствие у меня, как всегда, отличное, не считая переутомления, но это уже другой вопрос. А вот тело всячески выдавало происходящие во мне изменения, которые я, пока, не ощущал.

— Сегодня горячее обычного…

Люси смотрела на свои пальцы, что только что были на моем лбу, словно на обожжённые. Неужели настолько все плохо? Я знал, если сейчас же что-нибудь не скажу, она бросит все и никуда не поедет. Быть для нее ребенком, по вине которого Люси пропустила бы все главные события в своей жизни, я не потерпел бы. Не было со мной ничего такого, чтобы оставаться на присмотр, как нянька. Я не инвалид, требующий ухода.

Моя очередная легенда должна была оправдать нездоровый жар, который смущал ее. Только так я сумел бы отвести от себя подозрения.

— У меня со вчерашнего горло болит. Скорее всего, из-за этого немного температура поднялась. Но не думаю, что там что-то серьезное.

Я отчужденно почесывал затылок, стараясь выглядеть как обычно. Люси наклонилась ближе и прошептала.

— Покажи.

Около пяти минут она осматривала меня, хоть и не имела медицинского образования, но вид делала чертовски умный. Все, что Люси смогла понять, это то, что горло у меня было действительно красным. Моя байка сыграла мне на руку.

— Хм…

Она угрюмо хмурила брови, явно о чем-то думая. И без объяснений было понятно, что Люси колебалась в выборе между долгожданной поездкой и мной. Я благородно вызвался решить ее сомнения.

— Давай сделаем так. У меня в девять встреча с доктором Марвел. Я спрошу ее, что со мной не так, договорились? Хотя я и без нее знаю, что это обычная простуда.

Мое предложение было одобрено и скреплено поцелуем. Люси взяла с меня слово, что я ей сразу же позвоню, как только все закончится. Мне удалось угодить ей, о чем открыто говорила ее довольная улыбка. Люси все же добилась своего и окончательно меня разбудила своим утренним визитом. Что ж, вот так и начался мой новый день. Я смахнул с себя одеяло и показательно потянулся руками, из-за чего они захрустели от разминки. Сонливая дымка полностью отступила. Я проснулся.

«Сегодня ночью в Магнолии был зафиксирован очередной пожар в частном секторе. Это уже восьмой случай возгорания по мистическим причинам за последнюю неделю. Благодаря оперативному прибытию пожарных огонь удалось быстро устранить, избежав жертв. Виновников опасных происшествий до сих пор установить не удалось. Но, как утверждают работники пожарной службы, очагом послужили не проводка и не поджог. Специалисты в недоумении разводят руками, оценивая результаты экспертизы, но уверяют, что более глубокое расследование позволит во всем разобраться. По словам хозяина жилища, пожар начался из-за огненных существ, которых он случайно увидел. В окно спальной комнаты влетели полыхающие «птицы», как выразился пострадавший, из-за которых загорелись шторы и мебель. Полиция предполагает, что пожилой владелец квартиры принял обычную хулиганскую выходку за сверхъестественное явление, поэтому оценивать его показания всерьез не имеет смысла, хотя, повторюсь, никаких следов поджога на месте происшествия обнаружено не было. Мужчина был отправлен в госпиталь для дальнейшего осмотра, а сгоревшая квартира изолирована для снятия улик, необходимых для возбуждения уголовного дела»...

Я потянулся в карман, чтобы достать оттуда плеер и переключить на другую радиостанцию. Слушать выпуски новостей, в которых обозревали участившиеся в последнее время пожары, мне не хотелось. Эта острая тема давно была у всех на устах. Скорее бы уже нашли безмозглых хулиганов и наказали их по всей строгости закона. Из-за них мне приходилось каждую ночь совершать рейды по окнам нашей квартиры и проверять их герметичность. Что-то слишком много огня стало в моей жизни. Куда бы не сунулся — везде он, сколько бы я ни старался гнать его от себя, все равно, как заговоренный, думал о нем постоянно. Даже во сне этот пламенный призрак не давал мне покоя. Я не знал, что происходит, но чувствовал, со мной что-то не так.

Своей рукой потер красные от усталости глаза и зевнул. Прозрачная серая тень в дверном окне автобуса точно повторила мою манеру. Парень с черными растрепанными волосами и темными кругами под нижними веками, которые даже в отражении грязного стекла можно было разглядеть, смотрел на меня потухшим взглядом мученика. Бог мой, и это был я? И как еще от меня люди не шарахались? Тощий, бледный, точно скелет... Чертовы кафешка и назойливые кошмары по ночам, что вытягивали из меня все соки. В очередной раз я убедился, что мне нужно больше спать, а иначе скоро окончательно буду похож на ходячий труп.

Дорога к доктору Марвел занимала около получаса. За этот небольшой промежуток я успевал подумать о наболевшем. Сейчас проблемой для меня оставался отъезд Люси. Ну, даже не то чтобы проблемой, просто поводом для размышлений. Планов у меня было немного. Практически все мое летнее свободное время отнимала нелюбимая работа, а жалкие остатки личных часов я посвящал ей. Но сегодня ее не будет со мной, так что я был предоставлен сам себе.

Когда мы с Люси снова встретились, спустя несколько лет, больше ни на минуту не расставались. Оказалось, что она продолжала жить с родителями. Но все было так, пока не заявился я и не объявил, что хочу забрать ее из семейного гнезда. Помню удивленное лицо матери Люси, когда та узнала во мне мелкого пацана из детского дома, к которому ее дочь отпросилась попрощаться в день ее отъезда. Готов был поклясться, эти Хартфелии и не ожидали, что мы вновь увидимся.

* * *

— Мама, папа, знакомьтесь. Это Нацу — мой очень хороший друг детства.

Люси отступила в сторонку, чтобы ее родители смогли лучше меня рассмотреть. Знал, что когда-нибудь такой день настанет, и мне придется лично общаться с этими людьми, но даже не представлял, что все будет настолько серьезно. Я ощущал себя участником кастинга на право руки и сердца заморской принцессы. Может, это и не было столь явно, но я кожей чувствовал, что меня сейчас оценивают. Люси оказалась не только из благополучной семьи, но еще и принадлежала какому-то там древнему дворянскому роду. На положение в обществе это наследие не влияло, и, к счастью, нюансы благородного происхождения никак на ней не отразились. Простая, нежная, смешная — Люси всегда была такой, такой и остается по сей день.

— З-здравствуйте.

Хоть я и смелый малый, но тогда мой голос выдавал скрытое волнение. Плотная рубашка с длинными рукавами, застегнутая на все пуговицы, мешала вздохнуть во всю грудь. Но что поделать, если Люси настояла на ней, объясняя мне, что папочка любит серьезных и опрятных кавалеров, поэтому, если я приду в чем попало, ему уже ЭТО во мне не понравится. А ведь моей целью было именно понравиться ее родителям.

— Очень приятно познакомиться с вами, Нацу. Правда, дорогой?

Белокурая женщина еле заметно толкнула молчаливого мужа, что не сводил с меня пристального взора. До сих пор так и не сообразил, что он хотел разглядеть во мне? Первым несуразным предположением было, что я все же не удачно вырядился, и это его раздражало. Но я сразу отбросил подобную бредовую мысль, понимая, что просто загоняюсь.

Джуд, отец Люси, продолжал молча просвечивать меня насквозь, не проронив ни слова.

— Вы присаживайтесь, — пригласительно повела рукой она.

Миссис Лейла Хартфелия — так ее звали. Теперь я понимал, от кого Люси унаследовала свою внешнюю притягательность и манеры.

— Спасибо.

Как, кажется, верно я определил, мы были в гостиной комнате. Шикарная обстановка откровенно демонстрировала мне хозяев жилья, как людей очень состоятельных. Я помню уютный камин белой кладки, мягкий ворсистый ковер под ногами, стеклянный журнальный столик, на углу которого аккуратно была сложена стопка книг, и белые диваны по бокам него. На стенах висели портреты незнакомых мне персон, но по похожим чертам я смог различить их родство и сделать вывод, что это предки Хартфелиев.

Люси присела рядом со мной, пододвигаясь ближе. Не желая скрывать от родителей наших завязавшихся отношений, она смело и без малейшего сомнения поднырнула под мою руку, переплетаясь тонкими пальцами с моими. Во мне молниеносно вспыхнул природный ток от ее прикосновения. Сразу после этого я заметил, как нервно дернулась бровь Джуда. Походу, он не одобрял выбор дочери.

— Нацу, а расскажите о себе. Чем вы занимаетесь, какие планы у вас на будущее?

Лейла была очень приятной женщиной. Она сильно напоминала мне Люси, поэтому в общении с ней я чувствовал себя достаточно раскрепощенно.

— Хе-х, с чего бы начать…

Наклонив на бок голову, я стал искать глазами в белом потолке ответы на вопросы миссис Хартофелии. Мне было непривычно разговаривать о себе. Моя жизнь — это моя жизнь, и доселе она никого особо не интересовала. А сейчас нужно было произвести хорошее впечатление, и весь успех светской беседы зависел от того, что я буду говорить.

— Ну, мне двадцать один год… недавно исполнился. Живу, учусь и работаю в Магнолии.

Лейла встрепенулась и, не скрывая интереса, подалась вперед, сплетая пальцы в замке.

— Ого, работаете? Простите, что перебиваю вас, но кем же, если не секрет?

Я невольно напрягся. Дернул же черт ляпнуть про это в самом начале. Моя профессия была не из престижных, поэтому мне было не комфортно озвучивать ее, тем более, когда отец Люси уже в открытую исследовал меня по молекулам.

— Ну, я…

На мою затянувшуюся паузу стеклянные глаза Джуда грозно сверкнули. Он точно не доверял или же видел во мне то, о чем я сам не догадывался. Врать было не в моих принципах, поэтому…

— Я бы не назвал это постоянной работой, скорее она временная. Но пока я официант в Лайт Кафе. В перспективе планирую стать историком и изучать мифологию разных стран.

Хартфелия довольно улыбнулась мне, после чего статно расправилась в плечах.

— Гуманитарий, значит. Что ж, это очень похвально, что вы интересуетесь таким ремеслом. А что вас подтолкнуло на путь мифолога? Профессия ведь очень редкая…

— Но до невозможности интересная, — возразил я, взяв на себя смелость закончить ее реплику.

Она снова подарила мне легкую улыбку, принимая мой ответ и соглашаясь с ним. На самом деле, я никому не открывал истинную причину моего неординарного выбора. Когда решения своей главной проблемы мне не удалось найти ни в медицине, ни у лекарей и шаманов, ни в науке, меня озарила одна сумасшедшая идея. Может это был мой последний шанс зацепиться за нить, которая привела бы к желаемому. Мне просто нужно было знать, кто я, и почему таков, какой есть? Любовь к сказкам мне привила Люси, а безысходное положение дало мне наводку, где следует искать правду. В мифах и сказаниях, в самой древности. Ведь некоторые былины отчасти правдивы.

— И много ли вы уже знаете этих историй?

— Достаточно, чтобы удивить ректора университета.

Миссис Хартфелия тихо хихикнула. Что-то мне подсказывало, что ее отношение ко мне было гораздо более благосклонным, нежели ее мужа. Но, кстати, я постепенно расслаблялся. Общение под надзором отца Люси уже не казалось мне таким уж смущающим.

— Вот как, и какая же ваша самая любимая легенда?

Вопрос был вполне ожидаемым. Мне не доводилось обсуждать мое увлечение с кем-то вне университета, особенно пока продолжались летние каникулы. Но раз так сложилось, что этим кем-то оказалась мама Люси, я просто не мог ударить в грязь лицом.

— Хе-х, да много таких.

— А можете процитировать хотя бы одну, хоть даже самую маленькую. Прошу вас, Нацу. Мы бы хотели послушать.

Просьба Лейлы звучала довольно настойчиво. Все присутствующие, кроме Джуда, заинтригованно замерли в ожидании моего рассказа. Я мельком глянул на Люси. Мне хватило только мимолетной встречи с родными карими глазами, которые тоже уговаривали меня зачитать что-нибудь, что поразило бы ее родителей. Она нетерпеливо сжала мои пальцы и озорно улыбнулась мне. Я поддался победному натиску очаровательной женской половины.

— Что ж, тогда Персидская притча.

— Ура, мы рады, что вы согласились, — легко похлопала ладонями Лейла, выражая свой восторг.

Я задумчиво опустил глаза на размытое отражение в стеклянном столе. На прозрачной поверхности будто пульсировали рыжие тени, падающие от светильников, облаченных в узорчатые абажуры. В этом обычном явлении мне представилось то, что тревожило меня больше всего, то, что было для меня под строжайшим запретом, то, от чего я мог снова потерять себя… В голове поплыли строки давно изученного поучительного сказа, и я медленно заговорил.

— Три бабочки, подлетев к горящей свече, принялись рассуждать о природе огня, — мой голос звучал приглушенно, а речь была спокойной и размеренной, будто я читал молитву. — Одна, подлетев к пламени, вернулась и сказала: "Огонь светит". Другая подлетела поближе и опалила крыло. Прилетев обратно, она сказала: "Он жжётся!"

Я сделал паузу, после чего продолжил.

— Третья же, подлетев совсем близко, исчезла в огне и не вернулась. Она узнала то, что хотела узнать, но уже не смогла поведать об этом оставшимся.

Я поднял глаза на присутствующих, завершая свое короткое выступление.

— Суть этой притчи такова: Получивший знание лишается возможности говорить о нём, поэтому знающий молчит, а говорящий не знает.

* * *

Лифт ехал наверх, неторопливо отсчитывая этажи. В маленьких динамиках, встроенных в потолок, звучала релаксирующая мелодия, послушав которую мне снова приспичило завалиться набоковую. Мой рот мне не подчинялся и во всю уже упускал один за другим долгоиграющие зевки. Тяжко, а ведь еще на работу нужно было забежать.

Экран высветил цифру пять, после чего кабинка остановилась. Я отлип от стены, которая была мне опорой пару мгновений назад, и подступил к выходу. Двери приглашающе разъехались в стороны, впуская меня в отделение, в котором работала мой курирующий врач. У входа в ее кабинет сидела секретарь и что-то эмоционально решала по телефону. Ноги меня несли прямиком к ней, хотя мой разум всячески этому сопротивлялся.

— Нацу Драгнил, запись на девять часов…

Не останавливаясь, я прошел мимо девушки, отметившей в своих бумагах мой приход. Она давно знала меня в лицо, потому что я был самым, наверное, постоянным клиентом у доктора Марвел. Тетя Поли, как в шутку ее называл, являлась единственным медиком, которому я хоть немного доверял. Ее приставили ко мне после выписки лет пять назад, чтобы она курировала меня и отслеживала любые отклонения. За все годы общения она завоевала мое уважение. Я мог ей рассказать обо всем, что меня беспокоило, и при том не сомневаться, что мои слова не покинут территорию ее светлого кабинета.

Несколько раз постучал, прежде чем войти.

— Здравствуйте, миссис Марвел.

Переступив порог, я сразу увидел доктора на ее положенном месте. Не отвлекаясь на меня, она озадаченно рассматривала разложенные на своем столе листочки и снимки, и только рукой поманила к себе.

— Заходи, Нацу. Я как раз твои результаты получила.

Она была женщиной в возрасте, немного ворчливой, но все-таки очень заботливой. Ее маленький пучок из волос со вставленными в него палочками на восточный манер меня забавлял. Медицинский халат всегда опрятен и идеально выглажен. Из-за одежды тетушка Поли сливалась с окружающей обстановкой, поэтому иногда я не сразу мог ее различить. Белый — символ чистоты, как она говорила.

Я присел, заглядывая туда же, где, хмуря брови, сосредоточила свой взгляд врач. Да, моя привычка подсматривать в свою медицинскую карту сохранилась еще с детства.

— Термометр на столе, бери.

— Ага.

Я взял аппарат и натянул его на кисть. Удобная вещь. Электронный измеритель температуры, который выглядел, как напульсник с экраном. Чем-то напоминал мне ту технику, что стояла в моей палате, когда я лежал в больнице, но эта была более компактная. Он точно фиксировал высоту ртутного столбика, делая целую шкалу изменений и дальнейший прогноз. Если все было в порядке, то градусник просто выводил результаты на монитор и загорался зеленым, а если нет, издавал повторяющийся писк и светился красным. Видимо, его приобрели специально для меня.

Переложив очередную бумагу, Марвел потянулась за другой.

— Что новенького? Как дела с учебой? — бубнила она, не переводя на меня внимание со своих записей.

Прежде чем преступить к томительной процедуре осмотра, Поли всегда интересовалась моей жизнью и личными достижениями. Своего рода ритуал, позволяющий на мгновение забыть, что ты в больнице.

— Все нормально. На учебу еще не скоро, лето же, — пожал плечами я. — Сейчас взял полную ставку в кафешке, чтобы денег заработать. Эх, только там и обитаю…

Не разобрав и половины того, что было начеркано обо мне в больничных записях, я бросил это занятие и прижался к спинке стула. Мой измотанный организм сипло выдохнул и, запрокинув голову, неспешно опустил тяжелые веки.

— Вид усталый. Сколько часов спал?

От удивления я резко прозрел. И как только она это сделала? Не взглянув на меня ни разу, Марвел поняла, что со мной не так. Не переставал удивляться ее проницательности. Эта женщина будто знала обо мне больше, чем кто либо, даже больше, чем я сам. Почесав затылок, я задумчиво закатил глаза.

— Часа два или три… Не помню уже…

Тетушка Поли как-то неожиданно зависла после моего чистосердечного признания, словно ей только что сообщили нечто из ряда вон выходящее. Почему-то это мне не понравилось, и я затаился.

— Так, — опустив бумаги на стол, она нервно сняла очки на тонкой оправе и сердито всмотрелась в мои глаза. — Что происходит, Нацу? Ты опять начал копаться в себе? Сколько можно повторять, этим ты делаешь только хуже. Я устала тебе говорить, чтобы ты не думал больше об ЭТОМ и не портил нервы себе и мне. Посмотри на себя! — Марвел кивнула, после чего откинулась на спину и сложила руки на груди. — Ты совсем не похож на того парня, которого я встретила пять лет назад. Похудел, под глазами синяки, а взгляд такой, как будто всю ночь вагоны разгружал.

Я был готов вмяться в стенку от напора ее воспитательной речи, но вместо этого просто морщился. Черт, чувствовал себя нашкодившим пацаном, которого сейчас отчитывали. Но, если уж спровоцировал своего врача на тираду, будь готов выслушать про себя все.

— Твои ночные кошмары — это твоя же вина. Будешь продолжать в том же духе, вскоре вовсе спать не сможешь, — она чеканила каждое свое слово, будто обвинение в суде.

Конечно, я осознавал, что Марвел права в том, что причиной моих недугов являюсь я сам. Но как это доказать мозгу, не стирающему из памяти мое странное детство? Как упорядочить мысли, насквозь пропахшие дымом и копотью? В последнее время мои сны действительно стали слишком реалистичными. Доходило до того, что, когда просыпался, то чувствовал во рту привкус гари, а кожей все еще ощущал опаляющие прикосновения пламени. Я уже боялся засыпать…

— Ты гробишь сам себя, а я пытаюсь тебя вытащить. Но ты, упрямый осел, не даешь мне этого сделать. Ты хоть понимаешь, что добром твои самотерзания не кончатся? Разве у тебя нет повода, чтобы жить, не оглядываясь назад?

Я виновато поднял на нее глаза. Как раз-таки повод у меня был, да еще какой. Но с этим наложенным на меня проклятьем мне не хотелось мириться. Моей целью было докопаться до правды и зажить уже обычной жизнью, не боясь возвращения той болезни.

Еще с минуту она прожигала меня недовольным взором. Я выстоял и не отвернулся от нее, не сбежал от ответственности за свои поступки. Такой уж был у меня характер.

В кабинете повисла неловкая тишина. Первой молчание нарушила сама доктор Марвел.

— Эх… — врач опустила лицо и облегченно вздохнула. Кажется, тетушка Поли поняла, что немного погорячилась, вываливая на меня весь поток кипящих мыслей. — Ты уникальный, Нацу, и в этом нет ничего страшного, — она положила руки на стол и наклонилась ближе ко мне, заглядывая чуть ли не в душу. — Просто прими себя таким, какой ты есть, и перестань уже видеть в этом конец света. Да, ты особенный, да, нужно быть чуть более осторожным… Но что, если за этим что-то кроется? Может, у тебя есть свое предназначение, м?

Я только уныло хмыкнул.

— Да перестаньте же меня жалеть. Я не их тех, кому нужно рассказывать про миссию и предназначение, лишь бы он взбодрился. Никогда не верил в эту чушь…

Терпеть не мог такого отношения. Пусть то забота или же сочувствие — я не нуждался в них. Чем сильнее близкие люди старались мне помочь или поддержать, тем больше я чувствовал себя ущербным. Отсюда мое рвение излечиться, из-за этого я не щадил себя…

— Зря ты так. У каждого из нас есть свое дело в этом мире, ты не считаешь?

— Миссис Марвел, давайте уже покончим с этим, и я пойду. Мне еще на работу нужно успеть.

Я раздраженно резким движением снял напульсник и решительно протянул его женщине. Мне было даже не интересно, что там получилось. Мое неистовое желание поскорее выбраться из этой белой комнаты заставляло сердце учащенно биться.

— Вот как… Что ж, дело твое.

Доктор с какой-то грустью посмотрела на меня. Расстроенно, она забрала медицинский прибор из моих рук и стала снимать показания.

«Однажды все вернется, и тогда тебе придется самому справляться с этим. Ничего не поделать, такова твоя природа. Но это не болезнь, и даже не проклятье. Это дар, которым тебе предстоит воспользоваться, когда придет время»...

Что же значили его слова? И о каком даре он говорил? Тот малыш, был ли он моей выдумкой или же взаправду мы с ним встречались? Черт, рассуждения Марвел заставили меня вспомнить последний день в палате. Когда придет время… Какое время? И как я пойму, что оно настало?

Пока я погрузился в себя, Поли активировала термометр. В два касания она задала команду расчета прогноза моей температуры. Градусник еле слышно зажужжал, производя свои сложные операции. Через секунды ожидания его предсказание было готово, оставалось только загрузить программу. Марвел точно нажимала известную ей очередность кнопок. Но не успела врач завершить свои манипуляции, как вдруг ее кабинет наполнился пронзительным… частым… оповещающим об опасности… писком маленького аппарата.

В тот миг и я, и она замерли в оцепенении.

— Ч-чт… что это значит?

Руки тетушки Поли задрожали. Она испугалась не меньше моего, хотя кому и стоило сейчас бегать по стенам от страха, так это мне. Ее пальцы осторожно опустили напульсник на стол. Лица доктора я не видел, потому что был слишком заворожен кроваво-красным экраном шумного предмета, предупреждающего меня о скорой беде. Все, что я понимал в этой сложной технике — это только хороший и плохой результаты. На экране же построился целый график, в котором бегущая черта из колеблющегося, но более менее ровного положения, взмыла вверх, изображая острую пику. Не трудно было догадаться, что это нехороший знак.

Марвел выключила сигнал, чтобы больше не раздувать зародившуюся внутри нас панику. Я молча ждал ее действий, смотрел на нее, как на единственную спасительницу, в которой сейчас я нуждался больше всего.

— М-миссис Марвел…

Я прохрипел это настолько тихо, что даже был не уверен, услышала ли она меня. Врач казалась немного потерянной, но я чувствовал, как она спешно обдумывала тактику дальнейших действий. Не говоря мне ни слова, Поли потянулась за трубкой. Моя реакция последовала незамедлительно.

— Стоять!

Я вскочил с места и схватил ее за руку, не позволяя добраться до телефона. Меня жутко затрясло.

— Ты что делаешь?! Нацу, отпусти, сейчас же!

— Куда вы собрались звонить?!

— А ты как думаешь, бестолочь?! Конечно же, в стационар, чтобы срочно готовили палату для тебя!

Так и знал. Снова. Это повторяется снова. Восемь лет назад точно так же «добрый доктор» упек меня в больницу, в которой я безрезультатно промучился целый год! Мой рассудок чуть не тронулся там! Ну уж нет… Больше я на это не поведусь!

— Не нужно никуда звонить, я все равно здесь не останусь.

— Что? Ты дурак что ли, Драгнил?! Опомнись! Такого приступа тебе точно не пережить, даже с твоей суперустойчивостью! Это немыслимо!

Она попыталась освободиться, но я лишь сдавил сильнее.

— Не нужно никуда звонить, я сказал!

Мне стало жарко, невыносимо жарко. Я дышал через рот из-за нехватки кислорода. Моя ярость росла. Не припомню, когда последний раз так злился.

— Тебе нужна помощь, ты сам не справишься в этот раз, — Марвел умоляюще смотрела на меня, но это только бесило. — Пожалуйста, дай помочь тебе.

Я процедил через зубы.

— ТАКАЯ помощь… Ха-х, обойдусь.

— Ч-что? — она снова задергалась. — Идиот, только здесь у тебя будет хоть какой-то шанс выжить! Одумайся! Ради чего я курировала тебя все эти годы?!

Во мне снова оскалился зверь, который просыпался каждый раз, когда кто-то хотел «спасать» меня против моей же воли. Нет, не такой помощи я от ее ждал. Подтянув к себе скованную страхом Марвел, я во всю глотку зарычал на нее, чтобы она оставила меня в покое.

— Да я лучше в огне сдохну, чем снова сюда лягу!!!

В секунду меня оглушил свист хлесткой пощечины, и резвый удар женской ладони обжег мне лицо. По инерции я отпятился назад, схватившись за ушибленное место, и уставился на врача. Она так и замерла в той позе, в какой наградила меня оплеухой. Мы продолжали бороться взглядами, даже не моргая.

Буквально сразу в кабинет забежала встревоженная секретарша, услышавшая нашу перепалку за дверью.

— Доктор Марвел, вы в порядке?! Он ударил вас? Мне стоит вызвать охрану?

Поли подозрительно долго не отвечала ей, продолжая испытывать меня взором. Мы словно оказались с ней вне этой реальности, видели только друг друга. Но я был готов уйти отсюда в любой момент, даже не обернувшись на ее возмущенные крики. Никто бы не смог меня остановить! Мне было тошно находиться здесь. Я ненавидел это место всеми фибрами души.

Походу, Поли все поняла. Недовольно цокнув на меня, она выправилась во весь рост и манерно поправила халат. Марвел заговорила с секретаршей.

— Нет, Бети, все в порядке. Просто небольшое разногласие с пациентом. Ты можешь вернуться на свое место.

Бети смерила меня глазами, расценивая, как психа, после чего брезгливо поежилась и снова обратилась к доктору.

— Вы уверены? Я бы могла…

Врач с усилием хлопнула по столу, выражая крайнюю степень своей раздраженности.

— Я же сказала, вон из моего кабинета!

Грозный ор Марвел заставил бедную секретаршу подпрыгнуть на месте. Бети робко поклонилась, извиняясь за свое непослушание, и быстро выбежала из помещения, снова оставляя меня один на один со своим начальником.

Итак, наша борьба взяла второе начало. Как ни в чем, Поли отодвинула стул и удобно уселась. Я же не знал, что мне делать дальше. Моя минутная слабость отступила, и ум прояснился. Но все-таки я не сводил глаз с рук докторши, чтобы она вновь не взялась за старое и не вознамерилась меня запереть в проклятой клетке под названием палата. От одного только упоминания об этой комнате пыток я терял самоконтроль.

— Сядь уже, и спокойно поговорим.

— Я же сказал, что здесь не останусь. Чего вы еще хотите?

— Да поняла я! Но нам нужно подумать, что делать с тобой. Сядь, а то лично тебя закатаю в смирительную рубашку.

Я оскорбленно фыркнул. Никогда раньше не видел этой стороны характера Марвел. Никогда, до сегодняшнего дня. Неохотно, но мне пришлось подчиниться ее словам. Я сел на свое место.

Врач нахмурилась и стала постукивать пальцем по крышке стола. Она думала, анализировала, уже теперь на холодную голову решала, как поступить со мной. Эти минуты для меня были целой вечностью. Может мне показалось, но я вдруг действительно почувствовал, как что-то начинало нагреваться внутри. От бездействия я посмотрел на экран напульсника, чтобы понять, что меня ждало в ближайшем будущем. Роковая пика... Что же будет со мной, когда все случится? Неужели, это действительно будет мой последний день?

Нет, не хотел даже думать об этом…

Я шел. Не знал, куда, не помнил, зачем. Просто шагал, опустив глаза, затуманенные страхом перед неизвестностью. Я не видел, что происходило вокруг, не слышал голосов прохожих. Мой мир, медленно распускающийся буквально по швам, дал сегодня огромную трещину, с которой мне было тяжело справиться в одиночку.

Руки в карманах нервно сжимали их содержимое. Какие-то деньги и сотовый, по которому я обещал связаться с Люси, как только все выясню. Но пока я не знал, что ей сказать, и стоит ли вообще говорить о чем-то. Слишком все запутано, слишком непонятно. Во мне нашлись силы только позвонить на работу и предупредить, что в ближайшее время я ухожу на больничный. Хотя, это не совсем подходящее определение, ведь для меня решался вопрос жизни и смерти, а такое вряд ли можно сравнить с обычной простудой. Начальство было крайне недовольно мною, но у них нет другого выбора, кроме как отпустить меня. Так я стал свободным, но, почему-то, меня этот факт нисколько не радовал.

Мои самые большие опасения сегодня оправдались. Нет, оказывается, не излечили меня тогда, семь лет назад. Мое чудесное исцеление было лишь затишьем перед бурей, лишь отсрочкой перед неизбежным. Как же я этого боялся. Как же хотел этого избежать. Лучше бы я не старался побороть судьбу, а уделил больше времени своей, пока еще, нормальной жизни, насладился свободой обычного человека, посвятил себя Люси. Я потратил драгоценные годы в пустую. Черт, было скверно признавать, но снова Марвел зрила в корень, когда осуждала мою неспособность расстаться с прошлым. Я, как тупой пес, гонялся за своим хвостом, пытаясь его нагнать и разобраться с ним. Бегал, крутился, пока в итоге не достал. А точнее он сам в какой-то момент остановился и нарочно поддался мне.

Я был глуп. Я был слеп.

Ветрено. На небо набежали грозовые облака, предвещая скорый дождь. Люди проходили мимо, опустив глаза. Они будто знали, что на пути им встретился человек, у которого вот-вот надломится дорога под ногами.

Что ж, все, значит? Таким будет мой конец? Как-то мало успел я сделать за свой срок, хотя уже столько сумел достичь.

Оставаться в больнице на эту ночь было бы глупо. Я понимал, что, как и тогда, врачи ничем не смогли бы мне помочь. Не придумали еще такого лекарства, способного остудить меня даже на градус. Мои последние часы были бы еще мучительнее от старательных потуг докторов, бегающих вокруг меня. Бесполезные и бессильные… Чем бы они помогли мне? Разумеется ничем. Так бы и сдох на кушетке, сгорая сам в себе и проклиная весь белый свет. Нет, не хотел подобным образом провести остаток своей жизни.

С другой стороны, куда мне было идти? Тело и душа однозначно тянулись домой, в маленькую уютную квартиру, украшенную фотокарточками и пропитанную родным запахом солнца. К той, что всегда могла сделать меня самым счастливым человеком на земле, к той, что ждала меня и дорожила нашей связью. Забыться с ней, снова почувствовать себя нужным и любимым… вот чего мне сейчас больше всего захотелось. Именно так и никак иначе.

Внутри что-то задрожало, когда меня посетила мысль, что, возможно, сегодня мне выпадет последний шанс побыть вместе с Люси. Я натужно сглотнул, более полно осознавая свое незавидное положение. Так долго добивался, так сильно желал, а теперь все пошло прахом из-за меня же. Как только мой мозг не признал сразу, что я изначально был обречен? Зачем я искал ее, зачем пытался воссоединиться? Придурок, ведь по моей вине страдать будет еще и она!

Суровая истина заставила меня ускорить шаг. Кровь забилась в моих висках и оглушила паническими ударами пульса. Ладони вспотели, стали холодными. Я занервничал. Сильно занервничал. Мои губы прошептали главную установку, с которой я, во что бы то ни стало, должен был справиться.

— Как же… как же мне выжить?

* * *

Марвел властно схватила ручку и хлопнула перед собою бланк больничного листа. Размашистым, по-настоящему врачебным почерком, она принялась заполнять графы. Имя пациента, его возраст, контактные данные. Выдержав паузу над графой «диагноз», Поли подняла на меня недовольный взор.

— И что прикажешь мне здесь писать?

— Да что хотите, — я снова занял оборонительную позицию и только фыркнул доктору в лицо. — Ведь вы сами понимаете, что в худшем случае я все равно не успею им воспользоваться.

Поли поморщилась и сдавила пальцы на руках. Она искренне волновалась и из кожи вон лезла, лишь бы не дать беде случиться со мной. Но такое внимание к моей проблеме лично меня не переставало раздражать. Чего теперь было прятаться, если опасность уже неизбежна?

— Выпишу, для начала, на две недели, а там посмотрим.

Марвел старательно пропускала мимо ушей мои скептические комментарии и сдерживала свой тон, чтобы не выдать очередной приступ сильного раздражения, вызванного мною. Она до последнего не сдавалась, решая мою проблему, хоть я и играл на ее нервах, поступая, как умалишенный. Но доктор знала историю тринадцатилетнего пацана почти от истоков, поэтому она не стала привязывать меня к кушетке и запирать в больнице. За это я был ей чертовски благодарен.

— С кем живешь?

Ее неожиданный вопрос выбил меня из равновесия и заставил переспросить.

— Что?

— Я говорю, ты один живешь или с кем-то?

Поли глядела на меня исподлобья с уловимым требованием моего ответа.

— Я живу с девушкой, — неохотно признался, после чего лицо врача чуть расслабилось. — Но я не хочу, чтобы она знала о том, что моя болезнь прогрессирует, поэтому попрошу вас не сообщать ей эту информацию.

Мое предупреждение было громко озвучено, как угроза, что не оставило Марвел равнодушной. Она, манерно хмыкнув, не удержала скептики.

— Ха-х, и как же ты собираешься это скрывать? Не думаю, что она не заметит стонущего и бьющегося в конвульсиях парня, страдающего от адской сжигающей боли.

Врач подбирала слова, чтобы запугать меня и косвенно повлиять на мое решение пережить сегодняшнюю ночь дома. Черт, а ведь ей даже, отчасти, удалось смутить меня.

Я поморщился, невольно представив эту жуткую сцену. Похожие скачки температуры, однажды, уже случались со мной, и тогда я чуть Богу душу не отдал. Но в этот раз все обещало быть куда серьезнее. И что же? Умереть на глазах Люси? Заставить ее мучиться вместе со мной? О чем я только думал?! Я не смог бы дать ей ни малейшей возможности себя спасти и просто безвозвратно бы потух у нее на глазах.

Меня нервно передернуло, и я стиснул зубы до мерзкого скрипа.

— Как бы то ни было, — Марвел смягчила голос и, заглянув в глаза, обратилась ко мне, — раз уж ты собрался остаться дома, я смогу отпустить тебя лишь с одним условием.

Я сосредоточился на речи врача и выразил свою готовность слушать. Наклонившись вперед, мы сузили круг нашего общения, словно организовали обсуждение военной тайны, которую никому было не дозволено знать. Никому. Кроме нас.

— Что за условие?

Поли ненадолго затаилась, после чего ткнула в меня указательным пальцем и прищурилась.

— Ты беспрекословно последуешь моему плану и сделаешь все от тебя зависящее. Со своей стороны обещаю сотворить возможное и невозможное, — доктор нахмурилась и решительно выпалила. — Я не дам тебе вот так заживо сгореть, Нацу.

Я чуть не поперхнулся. Сгореть… Она сказала сгореть? Странно, но тогда мне показалось, что ее слова имели вовсе не образное значение.

* * *

Преодолев последние ступени, я оказался напротив двери, ведущей в нашу с Люси квартиру. И все-таки ноги принесли меня именно сюда. Как беспечно с моей стороны. Пальцы нащупали ключи, забившиеся в самую удаленную часть кармана. Всего-то стоило отпереть замок и перешагнуть черту, но… Мне не хватало духу сделать это. Так, в течение нескольких минут, я бесцельно топтался на месте, обивая порог собственного дома.

Я сомневался. Не знал, правильно ли поступаю.

Медленно приложился лбом к двери и прислушался. Мягкие шаги, что мерили кухню от одной стороны до другой, принадлежали именно ЕЙ. Точно разобрал, как тонкий женский голос напевал какую-то мелодию, и сразу же представил себе забавную блондинку, пританцовывающую в наушниках и затевающую что-то вкусное. Улыбка тронула мои губы. Я больше не мог ждать, оставаясь призраком в тени. Мне захотелось присоединиться к Люси и в удовольствие прожить с ней свои прощальные часы.

Я убедил себя в том, что ей не стоило знать о нелегком испытании, что меня ожидало. Ведь нигде не было сказано наверняка, что это случится именно сегодня, и что это вообще случится. Возможно, я просто так успокаивал себя, но, заручившись своими мыслями, вставил ключ в скважину и сделал пару оборотов. Дверь скрипнула и отошла в сторону.

Меня окатил встречный ветерок, несущий на себе домашний запах. Я увидел напротив ее, изумленно замеревшую с удивленным выражением лица. Странная… Я улыбнулся ей. Да, в это мгновение мне стало действительно спокойно.

— Я вернулся…

* * *

— Слушай сюда, — вступила в разъяснения тактики Марвел. — Первое — меня не волнует, будешь ли ты сообщать своей возлюбленной о скором приступе или нет. Но одно ты точно обязан обеспечить на этот вечер, — Поли примолкла и, чуть поддавшись вперед, прочеканила, — ты не должен оставаться сегодня один. — Это прозвучало, словно приказ, что болезненно задело мою гордость, но я терпеливо промолчал. — Кто-то, способный набрать мой номер, должен быть рядом с тобой, чтобы в любую минуту вызвать меня.

Я озадаченно нахмурился и заложил руки на груди. Наверное, сейчас я бы согласился, что моя поза выражала защиту. Мне откровенно не нравилась тема нашего разговора.

— И что же будет, когда вам позвонят? Вы, как бетмэн, бросите все дела и придете мне на выручку?

Бровь Поли разражено задергалась, и она злобно прожгла меня взглядом.

— Нет, но бригаду супергероев с носилками я тебе обещаю.

Она процедила это через зубы настолько гневно, что я не сообразил до конца, всерьез ли были ее слова.

— Этой ночью я буду дежурить, поэтому звони в любое время. И, как бы ты не бесился, палату я все же подготовлю, — после ее предупреждения я резко уставился на нее, из-за чего Марвел тут же спохватилась и замахала руками. — Всего лишь на всякий случай, не нервничай. Это будет экстренная мера.

Я облегченно выдохнул. Первый раз за все годы работы с доктором у нас с ней состоялся такой напряженный разговор. Как же, оказывается, ситуация меняет людей. Я был искренне поражен.

— Второе, — продолжила врач и потянулась за напульсником, — я настрою твой термометр на определение температуры в режиме реального времени, плюс небольшой прогноз. Подробные отчеты будут выводиться на экран каждые три минуты. Я думаю, что этого будет вполне достаточно.

Услышав об очередном пункте плана, я встрепенулся и взорвался с вопросом.

— Погодите-ка, вы мне его на дом отдадите?! Разве вы не боитесь, что с ним что-нибудь произойдет? Насколько я знаю, он очень дорогой!

Поли смерила меня взглядом, после чего дала исчерпывающий ответ.

— Это необходимо для того, чтобы ты заранее был предупрежден о скором скачке. Так успеешь подготовиться. А деньги — дело десятое, — закончив маневры с напульсником, она протянула его мне. — И еще, не мне тебе объяснять, что лучше предусмотреть различные охлаждающие средства. Пока бригада будет добираться до тебя, ты должен максимально обезопасить себя.

Взглянув на аппарат, я, недовольно поморщив нос, забрал предмет из рук женщины.

— Я все понял. Одному не быть, за температурой следить, звонить вам, когда все начнется.

— Я очень надеюсь, что ты все сделаешь правильно, в противном случае, — Марвел тяжко охнула, откинувшись на спинку стула, и договорила. — В противном случае, я просто никак не смогу тебе помочь.

* * *

— Нацу? Ты уже освободился?

— Ага.

Согнувшись пополам, я стянул с себя кроссовки, отставил их в сторону, и, не успев поднять голову, взглядом наткнулся на ноги в белых носочках, что подошли ко мне.

— Я думала, тебе еще на работу нужно. Что-то случилось? Почему ты мне не позвонил, как сходил к доктору Марвел? Что она сказала? Что-то серьезное? Как ты себя чувствуешь?

Люси один за другим заваливала меня вопросами. Я видел волнение и одновременно непонимание в карих глазах. Она суетливо перебирала все варианты, что же со мной произошло. Я молча слушал и смотрел на нее. Не знал, то ли не мог решиться сказать ей правду, то ли считал момент не совсем удачным. Я не хотел сейчас ничего говорить. Мне стало катастрофически важно просто быть рядом с дорогим мне человеком и не нарушать долгожданный момент плохими новостями.

— Это как-то связано с тем, что с утра ты был горячим? Она назначила тебе лекарства? Почему ты молчишь? Нацу? Слушай, если нужно, я сегодня никуда не пое…

Не дав Люси довести ее мысль до конца, я решительно шагнул ближе к ней и, обхватив ее хрупкие плечи, с жадным рывком притянул к себе. Она так и опешила. Ее последовательный возмущенный вздох был быстро перехвачен моими губами. Еще мгновение ладонями ощущал ее протест и сопротивление. Я углубил поцелуй, став более настойчивым, и Люси постепенно сдалась, бессильно обмякая в моих руках и отвечая мне взаимностью.

Устал от разборок, устал от неутешающих прогнозов и вообще… устал…

— Люси, я соскучился.

Она нежно улыбнулась мне в губы и скользнула ладонями по моей спине, прижимаясь плотнее.

— Я тоже…

Голос были тихим, практически превращенным в ласковый шепот, что заставляло все мое нутро трепетать в ее присутствии. Мы снова слились в поцелуе. Я улетал, забывался, растворялся в ощущениях. Они медленно нарастали во мне, и телу уже хотелось большего.

— Ты мне расскажешь, что узнал у доктора Марвел?

— Давай потом? Не переживай, я все тебе расскажу, но чуть позже.

Легко улыбнувшись, Люси согласно кивнула и снова прильнула ко мне, заключая в объятья. Я наслаждался ей, исследовал каждый плавный изгиб женской фигуры, задыхался от одурманивающего запаха ее белой кожи. Мы и сами не заметили, как переместились в спальню. Она раскинулась подо мной на прохладной простыне. Я видел, как темнеют от желания ее глаза, слышал, как сбивается ее дыхание, урывками хватающее воздух. Весь обзор, все мое внимание сузилось только на ней. Меня ослепила страсть и неудержимая тяга к женскому телу, только к ее телу.

Люси потянула за края моей футболки и задрала ее наверх, стремясь поскорей избавиться от лишней в данный момент одежды. Стараясь не разрывать поцелуй, я помог ей в этом, после чего с еще большим запалом набросился на нее. Вот уже на пол полетели штаны, домашняя майка и остальные предметы нашего гардероба, пока мы полностью не избавились от разделяющих нас преград.

Меня накрыло с головой, стоило нам сблизиться окончательно. Я забыл абсолютно обо всем. Было только здесь и сейчас, были только удовольствие, вожделение, удовлетворение… Спустя несколько мгновений Люси сдавила мои плечи и блаженно застонала. Ее голос стал катализатором для меня, побуждая двигаться сильнее, быстрее, глубже. Пик нашей близости разлился теплой волной до самых кончиков пальцев, заставляя чуть замереть в еле уловимой дрожи.

Я повалился рядом с ней, закинув руку на подушку. Люси повернулась и устроилась на моей груди, выравнивая дыхание. Я приобнял ее и, опустив подбородок на светловолосую макушку, закрыл глаза, смакуя нашим уединением.

Какое-то время мы просто молчали и прислушивались друг к другу. Сердце Люси колотилось, будто заряженное адреналином. Пока она отдыхала, я тайно любовался ее естественной красотой. Такая белая гладкая кожа, до нее очень хотелось дотронуться. Я приложил кончики пальцев к низу ее спины и поглаживающим движением медленно стал подниматься ими вверх, после чего повторил это еще несколько раз.

Она повела плечами, после чего вся покрылась мурашками и засмеялась.

— Нацу, ты что делаешь?

— А разве тебе не приятно?

— Приятно, но еще щ-щекотно…

— Ха-х, ладно не буду больше.

Сделав усталый глубокий вдох, Люси развернулась ко мне и заглянула в глаза. Я не выдержал и поинтересовался.

— Что?

Она, что-то отрицая, качнула головой и снова всмотрелась в меня.

— Просто… хочу тебя получше запомнить перед отъездом.

— Хе-х, боишься забыть, как я выгляжу? Люси, ты смешная.

Она обижено насупилась. Да, хоть я и говорил так, словно не понимал ее, на самом деле лично сейчас старался записать в памяти нежный образ Люси. Ведь его я не увижу еще несколько дней, а может, и вовсе больше не увижу.

— Знаешь, ты как тот старый китайский мудрец.

— Кто-о-о?!

Ее лицо вытянулось в удивлении и стало очень смешным. Она покраснела и нахмурилась, ожидая моих объяснений.

— Ты ничего не подумай, просто… Ладно, слушай.

Я приподнялся на руках и облокотился на спину, как воспитатель, собравшийся рассказывать сказку детям. Люси смекнула, к чему я виду, и приготовилась. Мне всегда было приятно, если она вот с таким удовольствием слушала легенды и байки в моем исполнении.

— "Старый китайский мудрец шёл по заснеженному полю"...

Люси недовольно пробубнила.

— Значит, ты меня с ним сравнил?

— Ага, — кивнул я и продолжил.

— "Он увидел плачущую женщину…

— Почему ты плачешь? — спросил он её.

— Потому что вспомнила прошлое, молодость, былую красоту, ныне поблекшую, мужчин, которых любила. Бог поступил жестоко, даровав людям память. Он, видно, знал, что я буду вспоминать весну моей жизни и плакать.

Мудрец, уставившись неподвижным взглядом в одну точку, созерцал снежную равнину. А женщина вдруг перестала плакать и спросила:

— Что ты видишь там?»

Я интригующе примолк, поймав на себе горящие интересом карие глаза. Люси тут же нетерпеливо заерзала и завозмущалась.

— Ну, продолжай, Нацу! Что он там увидел?

— Интересно? Хе-х.

Я склонился к ней ближе, положил ладонь на ее голову и прижался лбом, после чего приглушенным голосом закончил свою мысль.

"— Я вижу цветущие розы, — отвечал мудрец. — Бог был великодушен, даровав мне память. Он, видно, знал, что зимой я всегда смогу вспомнить весну и улыбаться».

* * *

День катился к вечеру. Вот-вот к нам должна была нагрянуть шумная лучшая подруга, с которой моя девушка поедет на выставку. Мы с Люси просто волшебно провели несколько последних часов, но мне и этого было недостаточно.

Я молча наблюдал, как она собирала еду в дорогу, наполняла дорожный термос горячим чаем. Ехать в другой город предстояло около половины суток, поэтому ей стоило запастись пайком. Люси выглядела очень счастливой. Где-то в памяти вплывали ее восторженные возгласы о предстоящем мероприятии. Это хобби было для нее чем-то большим, нежели обычным увлечением. Я это знал, как никто лучше.

Неожиданно раздался дверной звонок, и мы одновременно посмотрели в ту сторону. Зависнув на долю секунды, Люси ожила первой.

— Нацу, перенеси, пожалуйста, чемодан в прихожую, а я пока Леви впущу.

— Угу.

Она убежала, и вскоре наша квартира наполнилась радостными криками воссоединившихся подружек. Казалось, что они не виделись целую вечность. Тема их эмоционального взрыва была ясна, как день, — поездка, поездка, поездка…

Я краем уха слышал, куда Леви хочет обязательно сходить после выставки, в какой магазин фототоваров забежать и какую крутую камеру она себе уже присмотрела. Я дошел до двери и поставил чемоданчик Люси, чуть задержав взгляд на нем.

— Привет, Нацу!

— Ага, — кивнул ей в ответ.

О чем я думал? Разумеется, о том, что уже нарушал первое условие доктора Марвел, а именно гарантировал себе ночь, проведенную в одиночестве. Черт, нужно было что-то делать.

— Ну ладно, я подожду пока в такси, а вы прощайтесь, — Леви подмигнула Люси и улыбнулась. — Только не задерживайся долго. Поезд уже через час, — отдаляясь, раздавался в коридоре ее звонкий голос.

Мы снова остались вдвоем. Неловкое молчание давило мне на уши хуже любого строительного шума. Я стал терять покой и равновесие с каждой секундой. Откуда-то взялось то едкое чувство отчаяния, что преследовало меня утром.

— Что ж, мне тоже пора...

Как только она это произнесла, у меня заныла душа. Я дотянул с таким важным разговором до самого конца, а теперь снова не знал, с чего начать! Пока Люси обувалась, я думал, как задержать ее, как попросить не уезжать.

Но, судьба подбросила мне последний шанс исправить положение.

— А, кстати! Ты мне так и не ответил, как все прошло с доктором Марвел?

Я был безумно рад, что она сама завела этот разговор, но одновременно сметен, потому что не мог подобрать правильные слова. Скажи я, что сегодня возможно мой последний день, это было бы слишком сильным ударом для нее. Тем более прогноз, пока что, приблизительный, так что раскрывать все карты — не вариант.

Тогда как? Как мне было донести ей происходящее, при этом не напугав? Как умолчать о причине моих тревог, но дать понять, что мне нельзя оставаться сегодня одному? Черт, я полностью запутался в этих противоречиях.

— Люси, слушай, ты только не волнуйся, ладно? Я как раз хотел тебе сказать, что…

На этом месте я поднял на нее глаза и невольно вздрогнул. Никогда бы не подумал, что только одно ее испуганное выражение лица смогло бы отбить у меня всякое желание говорить ей горькую правду. Люси поджала губы и, затаив дыхание, ждала. Ждала, пока я либо оправдаю ее дурные мысли, либо наоборот. Все жесты, мимика будто молили меня успокоить ее.

Так. Я принял. Самое роковое. Решение. В моей. Жизни.

Точное время 19:30. Я хорошо запомнил его, потому что тогда захлопнулась дверь нашей квартиры и заперлась изнутри. В 19:31 я еще немного сомневался в своем выборе, а уже в 19:34 осознал, что назад дороги нет. Такси, в котором ждала Леви, уехало в 19:36.

А в 19:40 у меня в уме пробежала предупреждающая строка — «Марвел будет в бешенстве»...

* * *

Так я остался один на один с предстоящей мне ночью. Чтобы соблюсти хоть какие-нибудь договоренности с Поли, я, как и обещал, подготовил холодные компрессы. Телефон с быстрым набором номера врача положил рядом с собой на тумбочку. Проверив все еще раз, я достал напульсник и одел его на правую руку, активировал программу и стал ждать три минуты, чтобы получить первый график температуры.

Видимо, Марвел, дабы сберечь зарядку, выставила маленький временной промежуток для прогноза, поэтому я знал свое состояние лишь на час вперед. Она посчитала, что этого времени мне хватит, чтобы мобилизоваться и начать действовать.

Шкала показателей колебалась, поднимаясь вверх и возвращаясь в норму. Я прикинул частоту скачков и их силу. Пока аномальных ощущений не было, а это значило, что для меня такое поведение температуры стало нормой.

Свет во всей квартире погас, но спать я не торопился. У меня родилось предположение, что возобновившиеся проблемы со здоровьем были напрямую связаны с моим сном. Тогда я решил не спать сегодня, чтобы проверить верность своей догадки. Если так и есть, то мне удастся избежать приступа, а если нет, то хотя бы буду готов к худшему.

Я все решил, поставил цель — выжить во что бы то ни стало! И черта с два я допустил бы, чтобы Люси из-за меня страдала и плакала! Я не потеряю ее и ни за что не сдамся.

* * *

До сих пор не прекращаются поиски виновных, чьими усилиями были вызваны многочисленные пожары в Магнолии. В общей сложности уже порядка двадцати квартир обычных граждан были подожжены неизвестными. На месте преступления не было обнаружено ни поджигательных смесей, ни других средств, способных вызвать возгорание. Эксперты разводят руками, не в состоянии объяснить возможность происходящего. Более того, зафиксированы случаи поджога в квартирах, где окна были закрыты. Так же не удалось выяснить мотивов поджигателей. На нынешнем этапе расследования никто из сотрудников полиции не может дать точных гарантий, что поджоги не повторятся. Если Вам что-то известно о поджигателях или Вы располагаете какой-либо информацией об их местонахождении, срочно сообщите по номеру…

Я не помню, как уснул. Странно, но веки опустились сами собой. Мой организм оказался бессилен перед накопившейся усталостью и позорно сдался.

Опять. Опять я был в лесу, но только в этот раз все словно взаправду. Я шел по тропе между высокими деревьями и оглядывался по сторонам. Сквозь густую крону просачивались пучки света, воздух был влажный и горячий. По пейзажу я мог судить, что оказался где-то в Амазонке или на каком-то острове. Мне было душно, и жар заметно нарастал. Я не понимал почему, но меня тянуло вперед. Словно какой-то инстинкт толкал к моей цели, только вот что это была за цель, я не знал.

Пройдя несколько километров, как мне казалось, я почувствовал дикую дрожь в земле. Возникло ощущение, что она вот-вот разойдется подо мной. Я сорвался с места и побежал так быстро, как только позволяли мои ноги. Минуя высокие заросли, я, не сбавляя скорости, несся, чтобы выбрался из леса на открытую местность. Последний шаг — и уже свобода. Передо мной развернулась небольшая поляна с высокой порослью, покачивающейся на ветру. Но меня смутила вовсе не трава с человеческий рост, а то, что находилось дальше.

Меня будто пригвоздили к месту и обездвижили. Сегодня я наконец-то четко понял, как мой сон превращался в кошмар, как начинался тот свирепый пожар, как я оказывался в эпицентре всего этого. Мое тело привело меня прямо к месту, где возвышался огромный грозный… вулкан.

Земля опять задрожала и, как по заказу, гора ожила и стала извергать лаву. Все началось поразительно быстро. Кипящая масса подожгла ростки, и они ровным горизонтальным строем запустили огонь, движущийся прямо ко мне. Я чертыхнулся, и, развернувшись, хотел было вернуться в лес, а там и вовсе найти пляж и сбежать, но… Я уже был окружен…

* * *

Спал я крайне неспокойно. Мне было жарко. Нестерпимо жарко. Каждый вздох опалял глотку и легкие моментально нагревающимся внутри меня воздухом. Как в бреду я сминал простынь и стонал во сне. Я чувствовал все, что происходило со мной по ту сторону, я чувствовал, что горю…

Сквозь туман и треск тлеющих деревьев я расслышал нечто пищащее, похожее на мой будильник. Но этот звук, хоть и был знакомым мне, не знаменовал ничего хорошего. Его призыв становился все громче и громче, пока кроме него не осталось никаких посторонних шумов. Я вспоминал, что он такое и почему он мне так неприятен. И… вспомнил…

Я резко открыл глаза и согнулся пополам, схватившись за горло. Его драло до слез, словно я нажрался гари и наглотался дыма. Сухой кашель раздражал еще больше, но мне было не остановиться. Приходя в себя, я принялся искать источник писка, который меня разбудил. Мой опасливый взгляд упал на кисть правой руки.

— Мать твою!

Ошарашенный, бодро вскочил на ноги, но, не успел и ступить, как меня пронзила боль и я, вскрикнув, рухнул на пол.

Началось.

Я попался в ловушку собственной беспечности. Тот час, что был мне дан на подготовку, я благополучно проспал. Просто не услышал сигнала! Как такое вообще возможно?!

Меня крутило, внутри что-то пульсировало и нагревалось, словно раскаленные провода. Точно, это были мои вены. Я не смог сдержаться и завыл на всю квартиру, сдавливая пальцами кипящую правую руку. Мне становилось все хуже и хуже. Тело выгибалось мостиком, давя на голову, и тут же падало, раздаваясь глухим ударом. Кое-как открыв готовые взорваться глаза, я поднес к ним шипящую от температуры руку и ужаснулся. На ней светились какие-то рисунки или символы. Из-за стиснутых до скрипа зубов, я даже не смог выругаться нормально, вместо этого вышел обычный гневный рык.

От ладони, на которой был круг, тянулась линия по руке, иногда пуская ответвления в стороны, и к плечу. Я догадался, что со второй конечностью, да и со всем телом происходило то же самое.

Меня жгло изнутри, это было во сто крат хуже, чем во сне, когда я просто горел. На несколько секунд мне стало легче, и я уже подумал, что отделался, но тут… Напульсник взбесился и судорожно стал строить новую шкалу скачков, а потом меня снова атаковал жар. Скорее всего, я просто быстро адаптировался к новой температуре, но она все продолжала расти.

Я понял, что если буду бездействовать, то ничем хорошим это не закончится. Медленно, через силу я встал на корточки. Отдышался. Положил руку на тумбочку и стал блуждать ей, в поиске телефона. Мне было больно даже касаться чего-то, но это мой последний шанс. Пальцы сводило от напряжения, я перебарывал себя, лишь бы ухватиться за трубку. Дело было почти доведено до конца, но меня настиг новый скачок и я, вздрогнув от неожиданности и его силы, оказался на полу. Телефон, что я кое-как держал в это время в руке, отлетел куда-то в сторону.

Мой голос раздался в комнате болезненным криком. Помочь мне было абсолютно некому. Люси я самолично отпустил, так и не сказав ей правду. Дозвониться, просто набрать телефон Марвел мне теперь тоже не повезет. А единственная соседка на этаже — старая глухая бабка, которая даже если рядом упадет бомба, все равно ничего не услышит.

Я лишился всех выходов. Чувство безысходности завладевало мной. Я не знал, что делать…

* * *

Два официанта сидели у стойки бармена и что-то деловито обсуждали. Посетителей в тот день заходило немного. За большими окнами кафе было видно, как прогуливались прохожие, мимо проезжали автомобили. Погода располагала к себе, пригревая нежным солнцем. Один официант устало прикрыл глаза и запрокинул голову. Другой как-то подшутил над ним, но парень пропустил остроумную фразочку, отпущенную в его адрес, мимо ушей. День не предвещал ничего особенного для обычного студента.

Официант сломя голову вылетел из кафе, и побежал в ту сторону, куда, скорее всего, пошла незнакомка, так похожая на одного дорогого ему человека.

* * *

Я лежал и корчился от боли. Дышать становилось все тяжелее и тяжелее. Все никак не мог понять, как я еще оставался жив и почему не испепелился. Периодические резкие скачки заставляли меня скручиваться, обхватывая себя руками.

Внезапно перед моим лицом что-то загорелось. Я выглянул через щелочки слезящихся глаз и тут же узнал ЕГО. Мы уже встречались с ним, и тогда он мне очень помог. Неужели и сейчас малыш пришел сюда, чтобы спасти меня?

Я неловко протянул к нему руку, будто хотел ухватиться. Зеленый огонь, как и несколько лет назад, просто парил в воздухе, то поднимаясь, то опускаясь.

— По-мо-ги…гхр… по-мо-ги…мне…

Я давил из себя слова, претерпевая жгучую боль в горле. Этот малыш был для меня лучшим лекарством, последней надеждой. Я был готов отдать ему все, лишь бы он избавил меня от моего проклятья.

Но зеленый огонь ничего не делал. Он наблюдал за мной, я чувствовал это, но, видимо целью его визита была вовсе не помощь мне. Малыш знал, что со мной случится, и явился, чтобы в этот раз довести дело до конца? Зачем?! Я не хотел этого!

Я слышал, что он говорил мне. Время, которое я просил для жизни, закончилось. Больше не было возможности откладывать мою инициацию. Слишком долго он терпел и сдерживался, но теперь обстоятельства требовали моего обращения. Он сказал, что снимет с меня ограничения, но я должен буду научиться быть тем, кто я есть. Надвигается тьма, которая не станет ждать, пока я решусь принять себя. Мне больше нельзя было убегать от своей природы. Это опасно для моего здоровья. Это недопустимо, учитывая приближающуюся беду.

Залившись красным оттенком, он в несколько раз увеличился в размерах, после чего предупредил. Он вернет мне то, что забрал семь лет назад и пробудит во мне силу. Малыш сказал, что он моя «сущность» и теперь будет сопровождать меня, пока не убедится, что я готов.

Времени для протеста мне даже не дали. Я только помню, как он налетел на меня и заставил буквально съесть его. Я проглотил малыша. В следующую секунду, думал, что загорюсь или меня разорвет на куски от давления внутри. Я почувствовал себя переполненным, мне стало тяжело в животе, а когда кровь закипела в очередной раз, мой голос, больше похожий на рев зверя, вырвался из меня.

Исчерпав все силы, я потерял сознание и провалился в пустоту…

За сегодняшний день в разных уголках нашего города было зафиксировано рекордное количество возгораний. Мобилизированы все пожарные части, организованы группы волонтеров, добровольно вызвавшихся помочь служителям порядка. Со времен первого загадочного возгорания факты поджогов стали регистрироваться все чаще и чаще.

До сих пор не верится, что что-то подобное может существовать.

Вырезка из экстренного выпуска новостей.

Первым, что просочилось ко мне сквозь темноту, была боль. Такая назойливая и ноющая, будто меня избили до полусмерти. Мышцы ныли, словно я несколько часов бежал какой-то кросс, от которого зависело очень многое. Значительно больше чем то, что могло представить мое скупое воображение.

Но если я чувствовал эту боль, значит, я все еще был жив. И это радовало.

Постепенно я замечал, что сознание стало проясняться. Это позволило мне ощутить, что моя тушка сейчас отдыхала на чем-то мягком. По крайней мере, мне так казалось.

Я попробовал вздохнуть глубже и тут же спохватился, что на моем лице что-то было. Глаза резко открылись, дабы самолично убедиться в своей догадке. Черт возьми, это была маска, через которую гоняли кислород. Откуда она взялась? Из вены левой руки тянулась капельница, где-то пищал аппарат жизнеобеспечения или что-то вроде того. Тускло-голубые стены и белый потолок. Как это ненавистно и знакомо.

Я медленно осматривался, понимая печальность своего положения. Как ни странно, но в памяти прекрасно отложился момент, что я вырубился на полу в своем доме. Только теперь мое местонахождение явно поменялось.

Да чтоб вас… Как я оказался здесь? Именно здесь! В этой чертовой палате!

Через секунду открылась дверь, и кто-то вошел. Мои покои были ограждены больничными шторами, поэтому личность гостя мне была пока неведома. Глухой стук каблуков и недовольное ворчание. Это была женщина, несомненно. Я заметил, что с ее приходом комната стала наполняться странным запахом. Будто старая дамская сумочка из крокодиловой кожи. Подобная была у одного из моих профессоров в университете.

По глади легкой ткани скользнула тень, и знакомый силуэт одним резким движением сдвинул полу в сторону, освобождая себе путь. Мне не пришлось долго мучить еще не проснувшиеся до конца глаза, чтобы разобрать среди всей бесившей чистоты белого цвета свою опекуншу. Внутри все заклокотало от злости.

— О, я вижу, ты пришел в себя? Наконец-то, а то я уже думала, не оклемаешься.

Как ни в чем она подступила к моей кровати, перелистывая папку каких-то бумаг. На обложке были выведены мои инициалы.

— Марвел, — тихим голосом просипел я. — Как это понимать?

Во рту пересохло, губы были липкими, а на языке запекся противный привкус чего-то подгорелого. И запах… этот раздражающий запах…

Доктор, не сводя взора с результатов обследования, полученных только что, безынтересно мне отвечала.

— М, а что не так? Тебя что-то беспокоит?

Ее показушное непонимание ситуации откровенно бесило. Я напрягся, желая принять сидячее положение, но Поли тут же подоспела, привалив меня назад простым нажатием на плечо.

— Лежи, пока, тебе нельзя вставать, — заботливо предостерегла она.

Я нервно двинул рукой, чтобы сбросить ладонь, и врач послушно ее убрала.

— Как я здесь оказался? Вы меня сюда притащили?

Марвел важно поправила очки и закрыла мою больничную карту.

— А кто же еще то, — в ее голосе звучали облегчение и усталость, точно она еле успела исполнить свой долг передо мной — непутевым и безответственным больным. — Однако доставил же ты мне хлопот, Драгнил. По твоей милости пришлось…

— Как вы нашли меня? Как поняли, что все случилось? Разве мы не договорились, что с вами свяжутся?

Я грубо перебил Поли, но ее это не разозлило, как случалось ранее. Она была терпелива ко мне. Видимо что-то понимала или знала.

— Да, я ждала твоего звонка до последнего, потом заподозрила, что ты снова поступил по своему, и сама приехала проведать тебя. Кстати вовремя, ты уже был без сознания.

Марвел положила папку на тумбу возле меня, пододвинула стул ближе к кровати и села рядом. Волна неприятного аромата исходила от Поли. Так это она так пахла? Никогда не замечал ранее.

Мой взор наперекор ее желанию нашел более интересные вещи в окне, лишь бы не смотреть на нее. Лично я не желал сейчас общаться, а тем более рассказывать о том, как все было. Думать, вспоминать о приступе уже невыносимая пытка. Но я его пережил и, причем, без помощи лжедокторов.

— Нацу, — Марвел сделала паузу, ожидая, что я соизволю на нее посмотреть. — Позволь спросить у тебя кое-что.

Я промолчал.

— Хоть ты и злишься, что я привезла тебя сюда, но поверь, я просто хотела тебе помочь. Может, даже не как доктор, — Поли чуть наклонилась вперед, — а как друг.

В душе я усмехнулся. Она собралась меня выручать, сама не зная, что со мной происходит. Ее речь походила на беседу с обреченным или душевно больным. Увольте. Ни к тому, ни к другому я себя не относил.

Не дождавшись моей реакции, она продолжила.

— Я задам тебе один только вопрос. От того, как ты ответишь на него, будет зависеть твое, так сказать, лечение.

Невольно я прислушался. Марвел, говорящая загадками? Что-то новенькое. О чем же она будет меня допытывать на этот раз?

— Пожалуйста, ответь мне, только честно. Ты чувствуешь себя… другим?

Что? Что за идиотский вопрос? Уж от кого, но от врача такого я не ожидал. В знак своего непонимания я покосился на нее, как на дуру.

Женщина даже не переменилась в лице, словно ожидала от меня подобной реакции.

— Как бы нелепо это ни звучало, но мне нужно знать.

Поли настаивала, чтобы я ей что-то сказал. Почему то в тот момент мне примерещилось, что для нее это очень важная информация, способная что-то изменить.

— Извиняй, Док, — я вновь отвернулся к окну. — Но ничего нового я не чувствую. Все та же ошибка природы, что и был.

Врач разочарованно поникла. Конечно, я и сам надеялся, что пережитое мной будет последним испытанием, что избавлюсь от своего проклятья и заживу нормально. Но все оказалось не так просто.

— Я осмотрела тебя, когда ты поступил сюда ночью. Ты полностью здоров, как и прежде, но… есть одно отклонение.

Меня кольнула тревога. Ее странные вопросы. Ее жалостливый взгляд. Я встрепенулся и впился глазами в доктора.

— Сколько? — одно слово слетело с моих губ, один вопрос волновал меня больше всего.

Она с сожалением и беспокойством посмотрела на меня. Я ждал, ждал, пока Поли огласит мой приговор. Мне опять стало жарко. Да что же это? Почему стоило мне занервничать или рассердиться, как нутро словно вспыхивало?

— Э-это… я не знаю, как объяснить тебе… то есть… Ты должен быть спокоен…

Она непривычно для себя мямлила и не могла внятно ответить. Тщетно стараясь убедить меня держаться, Марвел выглядела крайне неуверенной.

Я чуть приподнялся на локтях, требуя объяснений от доктора.

— Мисс Марвел, скажите мне правду!

Она растерянно распахнула глаза.

— Я должен знать!

Уже через несколько минут я вылетел из палаты, как ошпаренный. За спиной кричала Марвел, угрожая вызвать охрану и привязать меня к кушетке. Она быстрым шагом следовала за мной, не желая отпускать. Медсестры в недоумении переглядывались между собой и подозрительным взором провожали нас с Поли.

Мне было все безразлично. Мне было жутко, мне было страшно. Я боялся себя, того, что со мной творилось.

Как только Марвел призналась, что моя температура уже мерилась сотнями, я потерял рассудок. Нет, это уже ни в какие рамки не шло! Я должен был чувствовать недомогания, да какой там… я уже должен был быть зажарен! Стерт в пепел!

Тогда какого я еще оставался жив?!

Я без раздумий сорвал с себя кислородную маску, вырвал капельницу и, плюнув на все, стал одеваться в свои тряпки, дабы уйти оттуда.

— Драгнил, стой, я тебе сказала!

Визг Поли только отягощал ситуацию. Встревоженные приближенные по очереди интересовались — стоит ли им кого-нибудь позвать, чтобы усмирить меня. Ведь, обычно, с непокорными больными так и поступали. Но отчего-то отношение Марвел ко мне было другим.

— Да послушай же ты, истерик! — Доктор остановила меня за плечо и властно развернула к себе.

Я оскалился на нее.

— Что Вам еще нужно?! От Вас столько же пользы, сколько и от всех остальных! Я нисколько не приблизился к излечению! А Вы только и твердите, что можете мне помочь!

Персонал потрясенно застыл на местах. Мой гневный голос громко разливался по коридору.

— Я больше не верю Вам! Вы только пудрите мне мозги!

Меня несло, я просто не мог остановиться. Все, что накопилось во мне, я с лихвой выплеснул на Поли.

Женщина стойко выдержала все оскорбления в ее адрес, всю мою ненависть к происходящему. Я даже запыхался, пока высвобождал свой гнев. А Марвел оценивающе смотрела на меня, будто изучала, будто хотела что-то понять…

— Очень интересно.

Пророненная врачом фраза выбила меня из равновесия.

— Что?

Она подступила ближе и пристально заглянула мне в лицо.

— Драгнил, какого цвета у тебя глаза?

Я недоверчиво попятился от нее.

— Нет, вы точно ненормальная, — я стремглав зашел в подоспевший лифт. — И пахнет от вас как от древней ящерицы! — неожиданно для себя бросил ей на прощанье.

Марвел больше не рвалась остановить меня. В душе прикипел горький осадок.

Чертова больница, чертовы доктора…

* * *

« — Алло, служба спасения? Нам срочно нужна помощь! Нас подожгли! Пожар распространяется очень быстро! Помогите! В доме есть маленькие дети! Что значит все бригады на выезде? А что прикажете делать нам? Мы горим! Как вы не понимаете! Пришлите же кого-нибудь! Вы же служба спасения! Адрес? Пишите, …»

* * *

Я шел домой. Быстро, нагло толкая прохожих, что попадались мне на пути. Кто-то робко обходил меня стороной, кто-то кричал мне в след что-нибудь поучительное. Мне было неинтересно. Внутри бушевала злость и от этого, чтоб ее, поднималась температура. Я по-настоящему горел изнутри.

Мимо то и дело проезжали пожарные машины, завывая сиренами. Зеваки останавливались на местах, чтобы проследить — куда последовала бригада спасателей, не к их ли дому?

Отвлекшись на очередной спасательный экипаж, я случайно столкнулся с прохожим. Возможно, удар был слишком сильным для него, что он повалился назад.

— Ох, виноват, — я спохватился и поспешил помочь тому подняться.

Парень сидел на земле и тяжело дышал. Сначала я не уделил внимания, но его кожа была белой, почти прозрачной, и вся покрыта мурашками. На мой взгляд, на улице было достаточно тепло, но видимо для этого чудака даже тридцать градусов не курорт.

Брюнета трясло, он будто адски замерз. Я склонился к нему и положил ладонь на плечо.

— Эй, друг, ты в порядке?

Кожу руки тут же обожгло холодом, и я ее отдернул.

— Эй, какого…?

Не успел я ничего толком понять, как незнакомец бодро вскочил на ноги и, смахнув меня в сторону, побежал вперед, спешно скрываясь в толпе.

— Постой!

Я обернулся за ним, в надежде что-то спросить у него или же хоть как-то помочь, но он уже бесследно скрылся.

Кто это был? Этот парень… И Почему его состояние казалось мне таким знакомым?

Я опустил взор на ладонь. Она была мокрая. По поверхности стекали прозрачные капли и падали на асфальт. Вода? Откуда она?

Нечаянно обратив внимание на место, где сидел незнакомец, я замер в немом раздумье. Следы от его рук… там медленно расплывались столбики льда. Это он их оставил? Странный. Разве ему не было холодно, зачем нужен лед?

Я в последний раз оглянулся, желая выведать что-нибудь еще, но, как и холодные кристаллы в моей ладони растаяли, так и тот парнишка исчез.

Мое тело окаменело и не желало двигаться. Я прокручивал образ загадочного прохожего, будто надеялся найти с ним сходство, понять, почему же он показался мне таким близким по духу. Но все безрезультатно.

Я уже хотел было покинуть место столкновения с незнакомцем, как друг меня настигло странное чувство, и я иступленно замер, не поверив собственным ушам. Меня словно кто-то позвал. Кто-то попросил о помощи. Голос. Это был голос в моей голове. Неразборчивый, звонкий, даже детский.

И первая мысль, посетившая меня в от момент, была о том, что я явно сошел с ума.

Растерянно, я встряхнулся, чтобы прогнать чертово наваждение, и вроде бы как мне это даже удалось. Но, вдруг, я услышал голос еще раз, но уже более отчетливо. Я нервно покрутился вокруг себя в поисках того, кто звал меня, но увидел только серую массу людей, озабоченных собственными проблемами, больше никого.

Я закрыл глаза и снова прислушался. Откуда? С какой стороны он доносился?

Не знаю почему, но разведать, кто закрался в мое сознание, мне показалось существенным и важным, просто необходимым. Я предположил, что все это подстроил он — тот огонек, что приходил ко мне. Вдруг таким образом малыш хотел связаться со мной, донести мне что-то, касаемо моей болезни?

Сквозь смесь автомобильного шума, говора людей, стука ботинок я старательно выискивал, ждал, силился обнаружить. Время для меня замерло. Поразительно, но я только сейчас ощутил, как много звуков меня окружало. И каждый из них имел свою высоту, свою глубину, свое предназначение. Я будто услышал, как над головой пролетали птицы, услышал, как в парке через дорогу шелестела листва, услышал, как светофоры переключились на зеленый, и люди зашагали на ту сторону.

Ритмы сердца и дыхания, вибрации голоса — даже такие мелочи я мог различить в гуле большого города. Надо же. И почему я раньше всего этого не замечал? Я будто был глух все эти годы. Невероятно.

«— Помогите!»

И я вздрогнул и сосредоточился. Вот оно. Снова. Но где? В какую сторону нужно идти?

«— Мамочка, мне страшно!»

Я вскинул голову и резко открыл глаза.

— Там! — скомандовал сам себе я и сорвался с места, ведомый странной потусторонней силой, каким-то неведомым мне инстинктом.

Это был ребенок. Несомненно.И Она плакала и просила о помощи.

Я быстро шел, практически бежал, а затем девочка позвала снова и направила меня в нужную сторону. Я завернул за угол, чуть не снеся прохожего.

— Ох, извините.

Куда? Куда же дальше?

От волнения мое дыхание стало глубже и чаще. Чтобы успокоиться, я сделал вдох и сразу поразился, как же сильно на улице пахло огнем. Где-то поблизости был пожар? Смесь горелого дерева, проводов и еще какой-то третий запах. Животные? Почему-то я ощущал именно их.

«— Ай! Мамочка, мне страшно!»

Я всполошился. С ней что-то случилось. Она не могла больше ждать.

Я несся до конца квартала, где уже виднелся черный дым, взлетающий в синее небо. Значит, интуиция меня не подвела, и ребенок действительно был там. Все, чего я сейчас желал, это успеть.

Толпа людей собралась перед загоревшимся домом. Постройка не новая, поэтому зараженная огнем долго бы не простояла. Прибывшие на место полицейские огородили пространство, чтобы уберечь горожан.

— Пожалуйста, сохраняйте спокойствие! Бригада пожарных приедет с минуты на минуту!

Зеваки волновались, звонили хозяевам квартир, чтобы предупредить о беде. Я остановился, уверенно подошел к ограде и посмотрел за полыхающее окно постройки. Заприметив меня, один из офицеров посчитал своим долгом предупредить, что лучше отойти подальше — для моей же безопасности.

Тихо. Она замолчала. Неужто спаслась? Или я ошибся?

Мои глаза нетерпеливо блуждали в поисках ребенка примерно шести лет, девочки, и у нее определенно было что-то с дикцией. Возможно, не было одного переднего зуба.

Нет. Ее здесь не нет. Тогда, можно считать, что я душевно больной, который погнался за своим глюком.

Чертыхнувшись, я вознамерился уже покинуть это место, ведь вблизи огня мне находиться было запрещено, а тут целый пожар. Я сделал шаг и за моей спиной раздался грохот ломающихся досок, а потом детский пронзительный крик.

«— Мамочка! Помоги! Мама! Мне страшно!»

Меня передернуло и я замер. Это точно здесь.

Вдруг к обочине подъехало такси, и из него выскочила встревоженная женщина, которая в панике стала кого-то разыскивать. Не добившись своего, она поспешила к полицейскому. Даже на таком расстоянии, но я все равно слышал, о чем они говорили. Хозяйка одной из квартир, как я понял.

— Пустите, мне нужно пойти туда!

Мужчина в форме остановил ее, закрывая дорогу.

— Нельзя! Здание уже начало рушиться! Следует дождаться пожарных или волонтеров!

Дама воспротивилась и снова попыталась прорваться. Вся в слезах, она отчаянно закричала.

— Вы не понимаете! У меня там ребенок! Пустите меня!

Офицер вновь настоял на своем.

— Успокойтесь. Скоро здесь будут спасатели. В первую очередь мы предупредим их о ребенке.

Безутешная мать не могла смириться и все еще упрашивала ей помочь.

Я посмотрел на другую группу полицейских. С одним из них связался диспетчер и предупредил, что бригада задерживается на другом вызове, и ее еще не будет около двадцати минут.

Долго. Девочка не протянула бы столько.

Что же оставалось делать? Если помощи от властей ждать не стоило, тогда откуда было взять того, кто готов рискнуть собой? Вокруг было столько полицейских, но ни один не рвался на подвиги.

Голос девочки был слышен только мне, и в последнее время я стал больше верить в мистику, так что…

Вдруг здесь все бы решилось, вдруг я встретил бы там тот зеленый огонь? Тогда я бы заставил его забрать эту неугомонную котельную из моего тела! Заставил, как и в прошлый раз, исцелить меня!

Я подошел к женщине, что не находила себе места. В руках она сжимала приготовленные платок и бутылку с водой, на случай, если ей удалось бы прорваться.

— Извините, могу я попросить у вас…?

Ее карие глаза непонимающе посмотрели на меня. Наш зрительный контакт продлился доли секунд, но за это время незнакомка будто прочитала мои мысли, осознала, что я собирался сделать. Как под гипнозом она согласно кивнула и протянула мне вещи.

— Да, конечно… мне все равно это уже не пригодится.

Я забрал из ее рук предметы и поблагодарил. Чуть задержав меня, женщина дала напутствие, после чего я покинул ее. Стоило мне отдалиться, как она переплела пальцы, поднесла их к губам и что-то зашептала, смиренно опустив веки.

И я слышал каждое ее слово.

Мой взор обратился к горящему дому. Что же, раз я все равно обречен пойти туда, так почему бы не сделать за жизнь хоть что-то стоящее, хоть раз заглянуть своему страху в огненную морду?

Не теряя времени, я быстро подбежал к ограде, привлекая внимание всех, в том числе и полицейских, и перемахнул через нее. Испуганный рокот зевак и требования стражей порядка остановиться были для меня пустым шумом. Я без сомнений ворвался в здание.

А где-то в толпе за меня молилась хрупкая женщина, чей ребенок томился взаперти.

* * *

« Всем постам. Неизвестный проник в жилое здание, в котором случился пожар. Возможно он поджигатель или его сообщник. Потенциальный подозреваемый: юноша двадцати лет, среднего роста, брюнет, одет в синюю футболку и джинсы. Арестовать и доставить в отделение. Всем постам…»

* * *

Я быстро поднимался по лестнице, не переставая прислушиваться. Под ногами потрескивали деревянные ступени, стены дрожали мелкой вибрацией, а на верхних этажах рычало пламя. Но ни звука от девочки. Это очень плохо.

Воздух был спертый, в пространстве повисли мелкие частички пыли, ухудшая видимость.

Я пролетал этаж за этажом, забыв о собственной безопасности. С каждой секундой мне становилось все жарче, и я вдруг вспомнил, что не так уж и неуязвим. Из-за волнения нечто в недрах моего организма нагревалось. В груди сдавило легкие, а живот начало крутить в отвратительном спазме.

Запах огня нарастал, моя фобия перед ним постепенно напоминала о себе. Становилось тяжело дышать, а сердце колотило в груди, как у трусливого зайца.

Нет, у меня не было права сейчас на это отвлекаться.

Я достиг нужного этажа. В нос ударил едкий дым. Я зажмурился, закрыл лицо смоченным водой платком, чтобы не отравиться, и проник в коридор.

Какой приятный запах от ткани… Нежная сладость, будто карамель. Обычно так пахли детские вещи, чаще у девочек. Догадка пришла сама собой — этот предмет принадлежал дочери той женщины.

Озаряясь по сторонам, я спешно искал квартиру. Перед расставанием незнакомка назвала мне две цифры, что должны были привести к нужному месту. Но черт, пространство было настолько укутано дымом, что разобрать окружение было очень сложно!

Я подбегал к дверям, пытаясь определить номер. Не тот.

Меня не покидало чувство, что я не успеваю, что крыша вот-вот рухнет и привалит меня и ребенка.

— Где же ты?

На секунду я убрал платок от лица, и мне показалось странным, что в носу до сих пор стоял карамельный запах.

Оставалась последняя дверь. Чем больше сокращалось расстояние между нами, тем сильнее был сладкий аромат. Такой же, абсолютно! В какой-то момент он даже перебил для меня горький привкус копоти и дыма.

Я приблизился к ней. Номера не было, поэтому я мог руководствоваться только своим предположением. Либо я врывался и спасал ребенка, либо делал роковую ошибку и губил все к черту.

Сомнение терзало, мои колебания были некстати, но мне нужно было хоть как-то убедиться.

Неожиданно для самого себя, мне вдруг захотелось понюхать деревянное полотно. Эта идея случайно пришла мне в голову, когда я обратил внимание, что сладкий запах от платка был очень похож на тот, что витал около этой двери. Рассудок изумился моей странности. Откуда такое дикое, даже животное желание? И что это бы дало?

Но почему-то подобная затея перестала казаться мне неприемлемой, после того, как я стал слышать голоса и видеть зеленые огни. Может, Нацу Драгнил все же сумасшедший?

Я подступил ближе и, скрывая смущение, сделал пару резких вдохов носом. Сквозь смесь металлического и деревянного, я сразу ощутил знакомый дух сладкого. От удивления я отдернулся подальше и, находясь в шоке, пытался понять, что только что произошло.

Мать вашу, она пахла, как платок! Это здесь! Теперь я был полностью уверен!

Сгруппировавшись, я с разбегу вломился в дверь, снося ее с петель. С громким ударом она повалилась передо мной, разгоняя в стороны пыль. Снова звуки и запахи. Я сосредоточился, делая глубокий вдох.

Аура девочки металась по всей квартире, пока не спряталась в маленькой комнате. Я побежал туда. Рядом с кроватью, скрутившись калачиком, лежала она. Как я и думал — малышка шести лет со светлыми волосами. Оправдав мои опасения, ребенок уже был без сознания.

Я спешно подхватил ее на руки, отмечая про себя, что она еще дышала. Дело было сделано. О том, как мне это удалось — предстояло еще подумать, а пока нужно было сматываться из горящего здания.

Сразу, как только мы переступили порог комнаты, за нами обрушился потолок. От неожиданности я вздрогнул и резко обернулся туда. Горящие доски уродливой свалкой придавили детскую кровать и теперь полыхали, сжигая постельное белье и шторы.

Огонь. Так близко и так много.

Сердце ударило в ребра, и я чуть пошатнулся. Вены в руках и всем теле медленно накалялись, набирая новую высоту ртутного столбика. Организм среагировал на пламенную стихию, и теперь будто сам хотел загореться.

Я опомнился и, сжав крепче мелкую, рванул к выходу. Не успев добраться до прихожей, меня отбросило назад, как только передо мной рухнул яро полыхающий брусок. Теперь вся квартира была охвачена огнем. Рыжие языки жадно пожирали мебель и хищно ползли по стенам.

Меня наполнял ужас. Огненная западня. Все, как в моем каждодневном кошмаре, но теперь он был здесь, наяву, и всерьез грозил мне мучительной смертью.

Как загнанная дичь, я в панике искал спасения, метался из стороны в сторону, пока не упал обессилено на колени, безнадежно прижимая к себе ребенка. В глазах темнело от нехватки воздуха, а остатки сил добивала беспощадная боль, выжигающая нутро.

Я закрыл собой маленькое тело, покоящееся у меня на руках. Жалкий, это все, на что меня хватило.

Забвение застилало разум, звуки сливались в плотную тишину. Я проваливался, исчезал, забывался…

* * *

« Диспетчер, сообщите всем — подозреваемый скрылся. Повторяю, подозреваемый скрылся. С места преступления направился на Юг. Возможно у него в заложниках ребенок. Быть осторожными.»

* * *

— Молодой человек. Молодой человек, вы меня слышите?

Девушка в белом халате и колпаке стояла рядом со мной и что-то говорила. Все как в тумане, голова плохо соображала. Состояние было, словно я только что проснулся и еще не до конца понимал, что вокруг твориться.

— Молодой человек, с Вами все в порядке? Что случилось?

Она вся ослепляюще светилась, будто настоящий ангел. Я уже начал думать, что умер.

— Сэр, Вы уже можете отпустить девочку, мы о ней позаботимся.

— Что?

Я опомнился, когда меня потрясли за плечо, и только тогда осознал, что находился вовсе не на небесах, а на самом деле в приемном отделении. Передо мной стояла медсестра и ждала от меня чего-то. Мои глаза опустились, и я увидел ребенка, которого недавно спасал от пожара.

— Сэр, быстрее! Нам нужно отвезти ее в реанимацию!

— Ох, да, конечно…

Руки сами протянули маленькое тело, и уже спустя несколько секунд медики исчезли. Я стоял, не двигаясь, точно контуженный. Что только что произошло? Как я здесь оказался?

Ко мне подошла еще одна женщина в белом.

— С Вами-то все хорошо? Не ранены?

— Я цел… вроде бы…

Она оценивающе смерила меня взглядом, после взглянула на голову и неодобрительно покачала.

— Советую Вам сходить в туалет и умыться. Не простое дело — людей из пожара спасать.

Я вздрогнул, как только в памяти всплыла картинка, где нас окружил огонь. Тот страх, то отчаяние… Неужели это был сон?

Я измученно приложил ладонь ко лбу, силясь понять, как же я выбрался из ловушки?

— Пройдете прямо по коридору и направо…

— Да, спасибо…

Еле влекущимися ногами я добрел до уборной. Тело ныло от усталости и переполненности. Физически я хотел есть, но по ощущениям живот был набит под завязку. Нечто копилось и копилось во мне, не имея выхода. Меня затошнило. Горло шипело, точно обожженное, даже глотать было больно.

Из крана полилась холодная вода. Чувство жара до сих пор не покинуло, хоть рядом и не было огня. Я подставил ладони под струю и набрал жидкость в рот, чтобы сполоснуть саднящее горло, но она тут же издала шипение и запузырилась, будто закипела.

Я чертыхнулся про себя, сплюнул кипяток и злобно перекрыл воду.

— Да чтоб вас всех.

Над раковинами было подвешено зеркало. В отражении что-то мелькало, но я до последнего не смотрел туда. Розовое пятно двигалось почти со мной в такт, что сильно мозолило глаза. Я испустил вздох и нечаянно бросил взгляд вперед.

И тут меня поразила молния. Я застыл, уставившись на свое неузнаваемое отражение.

Нет, это невозможно… Это не мог быть я! Да что за чертовщина здесь творилась?! Оказалось, медсестра не просто так пялилась на мою голову!

Я с нахрапом подлетел к зеркалу, чтобы рассмотреть себя.

— Нет, нет, нет… Да что же это такое!

Мои пальцы вцепились в волосы, которые до недавнего времени были черными, а сейчас преобразились в бесящий розовый! Даже брови изменились! Черт, я был похож на неформала, или того хуже!

Я крутился перед зеркалом, как обезьяна, не верил тому, что предстало взору. Кожа потемнела, но возможно это из-за того, что я выбрался из пожара. Просто нужно отмыться. А вот волосы!

Словно по наитию мне явился вопрос Поли, что она задала мне перед тем, как я ушел.

« — Драгнил, какого цвета у тебя глаза?»

Я всю жизнь был кареглазым, сколько себя помнил, а интерес доктора тогда мне показался сущим бредом.

А зря.

— Они серые, Марвел.

«Экстренный выпуск новостей.

Внимание всем жителям Магнолии.

Впервые за долгое время расследования полицейскими был обнаружен потенциальный подозреваемый в поджогах по всему городу. Этот человек был замечен забегающим в горящее здание на улице N. Юноша двадцати лет, среднего роста, волосы темные, одет в синюю футболку и джинсы. После прибытия на место происшествия пожарной группы в доме произошел взрыв. Предположительно, это было дело рук поджигателя с целью заметания улик. По словам очевидцев, преступник спасся, выпрыгнув в окно.

Позже неизвестный был замечен на улицах больничного квартала. При себе имел заложника. Преступник опасен и, возможно, вооружен. Если вам знаком этот человек на фото или вы его видели и что-то о нем знаете, то немедленно звоните в отделение полиции! За любую предоставленную информацию о поджигателе гарантирована награда.

Не останьтесь равнодушными и в срочном порядке сообщите, если вам что-то известно! Сейчас каждый из вас может помочь городу избавиться от угрозы очередного поджога! Пора перестать каждый день бояться за жизни своих близких!

Вцепившись напряженными пальцами в край раковины и наклонившись немного вперед, я ошарашено смотрел глаза в глаза своему отражению. В непривычной мне серо-зеленой радужке расплывался черный узкий зрачок. Трепещущий, словно живой, он реагировал на малейшее мое движение и сам фокусировался, словно жил своей жизнью. Правильная для человека округлая форма — у меня же она была совсем иной. Вытянутая поперек, словно у кошки или у змеи, она явно была не типична для обычных людей, кем я до последнего старался быть.

Спадающая на лоб челка, сколько себя помню, противно колола глаза, но сейчас это в ней раздражало меньше всего. Ее цвет. Ее бесящий розовый цвет. Он просто сводил меня с ума! От моего привычного черного оттенка не осталось и волоска! Черт, я был похож на клоуна! Что за издевательство?!

Я нервно сглотнул. От подскочившего в артериях давления удары бьющей в сосудах крови ощущались всем телом. Я слышал их в голове, пульсировало даже в глазах, от чего мое видение становилось то более резким, то более размытым.

Черт. И это был я?

В поисках спасения от своего кошмара я зажмурился изо всех сил, отвернувшись от противного мне отражения в зеркале. Вся моя суть пожелала выдавить из себя чужую мне внешность, вернуть себе привычный облик! Я хрипло зарычал сквозь зубы.

— Чер-р-р-рт!

Я напрягся всем нутром, всем духом. Мое существо каждой клеткой отвергало внезапные перемены во мне. Душа сопротивлялась, как только могла. Нет, я не хотел быть кем-то другим, не хотел ничего слышать про свою природу или еще что-то там! Я человек! Я желал быть человеком! Мне больше было ничего не нужно!

Керамика начала трескаться под давлением моих рук, рассыпаясь мелкими белыми крошками и острыми кусками материала. Я слышал, как жалобно скрипят мои сжатые зубы, чуял и осознавал свой собственный запах. Терпкий и немного сладковатый, он был противен мне, я не желал чуять его! Теперь все вокруг было по-другому, мир ощущался иначе. Это поражало и пугало одновременно. И мне не нравилось появившееся из ниоткуда обостренное восприятие. Я не нуждался в нем!

Внезапно надо мной донеслось шипение, похожее на прощальный треск от затушенного огня. Мог поклясться, что мне точно не показалось, ведь слух у меня, под стать обонянию, обострился в разы. Я мгновенно поднял голову на зеркало и тут же прилип к нему, не веря своему счастью. Неужели приложенные мной усилия подействовали?

Спешно, я исследовал свою голову, перебирая вновь почерневшие волосы, надеясь не встретить там ни одной розовой прядки, заглядывал в карие глаза, оттягивая веки, на всякий случай, и постепенно успокаивался, что все прошло бесследно. Ничего. Совершенно ничего. Я стал прежним. В норму вернулось все, кроме цвета кожи. Лицо и тело были смуглыми, хоть я никогда не злоупотреблял солнцем. Виной тому был пожар, из которого я недавно выбрался. Несомненно.

И все же, что это было? Теперь помимо высокой внутренней температуры, я еще начал преображаться внешне. Тот животный взгляд, что был у меня мгновение назад, ведь мне не показалось. Марвел еще днем заметила, что я другой, так почему ничего мне не сказала?! Стоп. Она пыталась, вот только я… мать вашу… ушел, нахамив ей и унизив перед подчиненными.

Я устало попятился назад, пока спиной не врезался в стену, используя ее как опору, чтобы не свалиться, и приложил ладонь к полыхающему лбу. Хорошо, что в это время в туалете никого не было, иначе мне бы давно уже вызвали бригаду из психбольницы. Рассказывать кому-то о том, что я меняю цвета, как хамелеон, или кратковременно теряю память, впоследствии оказываясь в других местах и при странных обстоятельствах… Чушь, меня никто и слушать не стал бы.

Разве что только Поли. Да, этот бред она бы точно оценила по достоинству. Уже представил, как она гордо встречает меня обратно в свое отделение со словами « Ну что, ты наконец-то поумнел и решил вернуться, Драгнил?» или что-то типа того. Но других кандидатов у меня не было. Мое скудное окружение не предполагало наличие человека, знающего, что делать в таких случаях, как со мной. Хотя была еще Люси…

Нет. Я отбросил эту мысль еще тогда, когда она только зарождалась. Люси нельзя было в это впутывать. Ее безопасность стояла гораздо выше моих собственных проблем, она не должна ни о чем узнать. Если уж выйдет так, что порушится моя жизнь, то я точно не потяну Люси за собой. Это решение было твердым и бесповоротным.

Оставалось тогда только вернуться к Марвел. В глубине души, когда она пыталась меня задержать и помочь, по ее словам, как другу, у меня промелькнула надежда. Правда, в гневе я сам к себе не прислушался и просто поддался эмоциям. Сейчас же, на холодную голову, я был вынужден это признать. Почему-то я снова поверил, что Поли что-то знала и могла меня вылечить. Нужно было к ней возвращаться. И чем скорее, тем лучше…

* * *

Я быстро перемещался по коридору, припоминая, где был выход. В конце мне предстояло миновать пост дежурной медсестры, и сделать это было желательно незаметно. Она бы точно удивилась, если бы обнаружила, что я недавно был с розовыми волосами, а сейчас почернел. Это было как минимум подозрительно.

Как и ожидалось, женщина была на своем привычном месте и, к моему удивлению, сдержано беседовала с представителем порядка. Подступая все ближе, я начинал ощущать странное волнение, словно вот-вот должно было что-то случиться. Сердцебиение участилось, я тут же подметил. Мой внутренний инстинкт самосохранения взбесился и забил тревогу. Я невольно затаился и стал прислушиваться, поджидать, откуда мне следовало ждать опасности.

— Хорошо, значит, с девочкой все в порядке?

Полицейский по-деловому заносил показания медсестры в маленький блокнот. В это время огонь в моей крови пробуждался ото сна, и я вновь покрывался жаром. Голос мужчины скрывал угрозу. Я чуял это... Что-то во мне призывало приготовиться бежать или же наоборот собраться и дать отпор. Но чему?

— Да, ее спасли. Все благодаря волонтеру, что вовремя ее сюда принес.

Движение ручки резко прекратилось, после чего полицейский медленно и заинтересовано поднял глаза. Я чертыхнулся про себя. Зачем эта баба упомянула обо мне?! Теперь допросов было не избежать, а мне срочно нужно было к Поли!

— Вы сказали… волонтер?

Я решил действовать, не дожидаясь, пока меня вовлекут в заварушку с пожарами. Но мне нужно было чем-то прикрыть волосы. В поисках решения, я огляделся. Возле кулера с водой на лавочке лежали чьи-то вещи. Возможно одного из подсобных рабочих, что отлучившись, забыл их тут. Отлично, это было как раз то, что нужно.

Прошмыгнув мимо, я невозмутимо подобрал брошенную зеленую кепку и одним движением натянул на себя, опустив голову, чтобы скрыть лицо под козырьком.

— Да. Странный малый. Но зато помогает обществу.

Мой шаг был немного суетливым, что могло выдать меня с потрохами. Внезапно я разнюхал, как изменился запах полицейского. Причем, я был точно уверен, что это именно его запах… Он насторожился. Нет, возможно, даже приготовился к чему-то рискованному, как мне показалось.

Покопавшись в папке с бумагами, он извлек один лист и, задержав взгляд на нем, повернул к медсестре. Та с непониманием посмотрела сначала на бумагу, затем на мужчину.

— Вы не узнаете этого человека?

Затаив дыхание, я прошел мимо. Главное не поднимать глаза, главное было вести себя естественно, будто я не тот, кто им нужен. Уже спиной к ним, я еле сдерживался, чтобы не сорваться в бег.

— Хм, похож немного. Но у этого-то волосы черные,… — я замедлился, понимая, что речь точно шла обо мне. — А тот паренек неформал какой-то. В ярко розовый покрасился! Вот молодежь нынче… Зато герой.

Меня искала полиция! Стоило только оценить масштаб проблемы, как я жутко запаниковал. Что, что я такого сделал, чем привлек внимание закона?

В фойе приемного отделения, которое я старался покинуть, на стене висел телевизор. Здесь было специально оборудованное место для родственников пострадавших и просто людей, кто ждал новостей с операционного стола или из реанимации. На экране показывали какой-то сериал, который мало кто смотрел. Внезапно передача прервалась и сменилась экстренным выпуском новостей. Звук был выключен, лишь картинки, но… мне хватило и их, чтобы многое понять.

Я замер, уставившись на меняющиеся изображения, не в силах сдвинуться.

— Да как же… как же так?

На экране выводился репортаж, где с камер очевидцев было видно молодого человека, перепрыгнувшего через полицейскую ограду. Внизу проносилась бегущая строка, рассказывающая о потенциальном подозреваемом в массовых поджогах по всему городу. Со слов очевидцев был составлен фоторобот, который разослали на все полицейские посты.

Я заворожено стоял напротив телевизора. Почему? Почему мой рискованный шаг был так воспринят? Неужели правительство, чтобы успокоить горожан, нашло такой выход из ситуации. Значит, если настоящих преступников они отыскать не смогли, то решили спихнуть вину на первого подвернувшегося?!

От злости я оскалился и глухо зарычал, будто зверь. Да, похоже, теперь мои эмоции выражались именно так.

В новом кадре раздался взрыв, после которого пламя на одном из этажей стремительно погасло. Только там, больше нигде. Со стороны это выглядело поразительно, будто некое чудо. Куда же ушел весь огонь?

— Все же я бы хотел побеседовать с ним. Не подскажете, где он сейчас?

Я вздрогнул и пошатнулся, после чего, неожиданно, в горле сильно запершило, и я, схватившись за него, закашлялся. Каждый вздох приносил мучение и порождал новый приступ кашля. Я осознавал, что вовсе не поперхнулся и не заболел… Просто в тот самый миг вспомнил. Вспомнил, что произошло!

Мы были там. Я уже почти потерял сознание, еле выдерживая жгучую боль по всему телу. Мои вены накалились, и прожигали меня изнутри. Воздух становился тяжелым, наполненным ядовитым дымом, запах горелой мебели и дерева окружал со всех сторон. Я с досадой чувствовал, как дыхание девочки угасало, а сама кроха была больше не в силах сопротивляться накатившему сну. Ее ослабленное тело лежало у меня на руках и медленно засыпало.

Пламя подкрадывалось к нам все ближе. Это должен был быть конец для нас.

Но все сложилось иначе. Мы спаслись!

— Он ушел в уборную минут двадцать назад. Весь в копоти, уставший. Дайте ему отдохнуть!

Обессиленный, я увидел призрачный образ рядом с собой. Зеленый и мерцающий, он парил над полом вверх-вниз. Как всегда безмятежен и непредсказуем. Он опять появился в самый нужный момент, когда другого выхода уже не было.

Наш немой контакт продлился недолго. Огонек сказал, что в этот раз все сделает сам, но если я не начну действовать, то не смогу справиться с тем, что ждало меня впереди. Противиться самому себе бессмысленно. Я такой, какой есть. А если не перестану сдерживаться и подавлять свою сущность, в итоге наврежу сам себе. Больше сопротивляться нельзя. Это опасно для моего организма.

Он снова повторял это.

— Мэм, к сожалению, у нас нет времени, чтобы ждать, пока он оправится. Опасный преступник сейчас на свободе. Мне нужно срочно опросить этого волонтера.

Я вяло протянул к нему руку и, не удержав ее веса, уронил на пол. Из-под почти опущенных век видел, как он подплывал ко мне. Огонек плавно сел на мою ладонь, дрожа от колебаний в воздухе. Его прикосновение не приносило мне боли. Даже наоборот, я чувствовал себя гораздо лучше. Онемение в руке отступало, и я, собрав всю силу воли, что у меня оставалась, сжал малыша в кулаке. Он засветился, просачиваясь между моими пальцами.

Его зеленое пламя, как по фитилю, поползло по моему телу. Я спохватился за ребенка, что прижимал к себе, но ее не обжигало. Огонек захватил каждый мускул, каждую мою клетку и приказал мне сражаться за свою жизнь.

— Подождите здесь, думаю, он скоро уже придет. Не станете же вы вламываться к нему в кабинку?

Мощная энергия нагнеталась во мне, наполняя все уголки организма. Я почувствовал легкость и уверенность в ногах, силу в руках и ясность в голове. Сжавшись на мгновение, я импульсом испустил из себя нечто, что отпугнуло алое пламя от меня настолько далеко, насколько было нужно, чтобы не опасаться за себя. Это было подобно взрыву. Я испытал неописуемое облегчение.

А после малыш нашептал мне, что делать дальше. Я подозрительно послушно исполнял все, что он мне велел, будто не по своей воле. Так вот что он имел в виду, когда говорил, что все сделает сам.

Я запрокинул голову вверх, выпустив все остатки воздуха из легких, а потом что есть дури стал втягивать его обратно. Пламенное зарево, что недавно отступило к краям комнаты, потянулось ко мне, закручиваясь вихрями. Оно неразделимо смешалось с воздушными потоками. И эту огненную смесь я вдыхал полной грудью. Я чувствовал сытость? Прилив сил? Тогда я не успел этому удивиться, просто поступал так, как нужно.

Видео все продолжало показывать охваченный пожаром дом, на одном этаже которого огонь практически исчез. Спустя несколько минут в окне показался мужской силуэт, держащий в руках тело ребенка. На ветру развивались розовые волосы, но на этом оператор не успел сфокусироваться. Герой исчез, спрыгнув вниз и скрывшись с места своего появления.

Я замер, все также держась за горло. Так вот откуда это жжение, вот откуда эта переполненность. Мне было трудно все вспомнить, потому что я был сам не в себе, меня вели. Он направлял меня!

— Эй, парень, с тобой все в порядке?

Сзади кто-то подошел и положил руку мне на плечо. Тут меня осенило, что моя миссия была провалена. Я привлек к себе столько ненужного внимания! Этот запах. Черт, у меня за спиной стоял полицейский, что разыскивал мнимого поджигателя. Потеряв осторожность, я поднял на него глаза и окаменел. Мужчина так же не сводил с меня взора.

— Погоди-ка… а ты случаем не…

Я бодро дернулся от него, но он все равно успел смахнуть с моей головы кепку. Она предательски упала на пол, раскрывая мою личность. Как по заказу на телевизоре высветился мой портрет. Сравнивать долго не пришлось. Меня скоро опознали.

Офицер быстро покосился на телеэкран, а потом сразу на меня. Взгляд его стал испуганным и напряженным одновременно. Еще бы, ведь он настиг главного злодея этого города! Проклятье, как можно было так вляпаться?! Мы недолго буравили друг друга глазами. Оба не знали, как поступить. Меня потрясывало от еле подавляемого желания бежать, я с трудом справлялся с собственными инстинктами самосохранения.

От полицейского веяло запахом страха и агрессии, что еще больше будило во мне нечто, заставляющее вести себя, точно зверь. Я оскалился. На затылке волосы встали дыбом, а пальцы сложились в кулаки.

Мужчина отошел от мимолетного шока, и резво схватился за ствол. Угрожающе, он наставил на меня пистолет, придерживая его обеими руками, для уверенности.

— Стой, где стоишь!

Он выпалил эти слова и еще крепче сжал оружие.

Я всегда был законопослушным гражданином, поэтому быть под прицелом и находиться под обвинением для меня было в новинку. Пока меня пытались задержать «по-хорошему», дежурная медсестра уже нажала кнопку вызова охраны. Мой слух не подвел, я догадывался, что по мою душу уже через несколько минут здесь будет вся полиция Магнолии.

— Нацу Драгнил, — я сразу не поверил, но офицер назвал меня по имени. — Вы подозреваетесь в массовых поджогах квартир по всему городу. Поэтому, попрошу Вас не препятствовать аресту и добровольно сдаться властям. Вся территория больницы окружена, сопротивление бесполезно.

Я запаниковал. Шагнув назад, обреченно огляделся по сторонам. Загнанная дичь, не иначе. Полицейский не врал, когда предупредил меня о подкреплении, готовом ворваться в здание в любую секунду. Я слышал их. Каждого стража, рыскающего вокруг.

— А теперь медленно и без резких движений заведите руки за голову и встаньте лицом к стене.

Я взвился и закричал на него.

— Я не виноват! Вы совершаете ошибку! Никакой я к черту не поджигатель! Я девочку спас!

Он дернулся и снова навел прицел на меня, приложив палец к курку. Я уставился на черную дыру, смотрящую в упор, и поморщился. Мне не верили.

— Мистер Драгнил, если вы не подчинитесь, мне придется задержать Вас силой. Вы должны последовать со мной в отделение.

Я уронил сжатые в кулаки руки и смиренно опустил голову.

— Да как вы не понимаете, что я здесь не при чем… Я просто хотел помочь, вот и все!

На посту, приложив руки ко рту, чтобы сдержать эмоции, стояла медсестра. Похоже, она была сильно удивлена тому, что меня обвиняли в поджогах. Офицер же, напротив, видел во мне угрозу для общества и стремился исполнить свой долг.

— Нацу Драгнил, вы должны…

— Да понял я!

В тот момент моя жизнь катилась под откос. Мои планы, мои желания, мои мечты… Все рушилось. С каждым шагом, сделанным к стене, во мне с новой силой вспыхивало намерение взбунтоваться и надрать кому-нибудь задницу. Мышцы сводило от позорного послушания какому-то человеку с пистолетом, не знающему, через что мне пришлось пройти. Но я шел, заводил руки за голову и с легким ударом впечатывался лбом в холодную поверхность, закрывая глаза.

Сзади послышались осторожные шаги, и вскоре ствол пистолета уперся мне в затылок. Одной рукой мужчина подготовил наручники и по одной сцепил мне кисти. Я был удивлен, когда после таких аккуратных манипуляций, он рывком повалил меня на землю. Я закряхтел от боли, ударившись животом и подбородком. Полицейский связался с подкреплением, объявляя всем о том, что он задержал Нацу Драгнила и ждет подмоги.

Мне было неудобно, меня прожигал гнев. Скованный, я лежал на полу, пойманный в силки. Это бесило и пугало. Очередная стрессовая ситуация заставила мою температуру еще подрасти, и я незамедлительно почувствовал присутствие моего наставника. Я посмотрел в сторону и, как ожидалось, увидел его.

В темном углу он полыхал зеленым пламенем, иногда вспыхивая алыми искрами. Малыш тоже злился, злился вместе со мной. Он предложил мне расправиться со всем и решить проблему, как тогда, в пожаре. Огонек настойчиво убеждал меня, что мне нельзя вот так сдаваться этим людям. Я во много раз сильнее их и, только пожелав, мог бы разнести здесь все в щепки.

Я обдумывал его слова. Конечно, было заманчиво сбежать отсюда и вырваться на свободу, вот только было одно «но». Обвинение с меня это не сняло бы, я бы с не смог жить спокойно, не опасаясь за себя и за Люси, да и вообще, быть преступником в бегах мне не хотелось.

Я еле заметно покачал головой, отказываясь от помощи сверхъестественного друга. Он огорчился моему ответу и тут же растворился в воздухе, понимая, что здесь он не нужен.

Так меня арестовали.

* * *

Я лежал на твердой койке лицом в потолок. Обстановка в месте моего отдыха была, мягко говоря, не очень. Серые матовые стены сужали пространство до размера маленькой комнаты, дневной свет с трудом пробивался в крохотное окошко, заделанное ржавыми решетками, а уж вонь нечистот и сигаретного дыма с кучей других непонятного происхождения омерзительных запахов придавала моей камере уйму очарования. Я старался дышать не слишком глубоко, а иначе от этой смеси благовоний меня могло вырвать в любой момент.

За решетчатой стеной в коридоре иногда проходили стражи порядка с очередным преступником или пьяным задирой. К моему счастью, ко мне никого не подселяли. Видимо, я был настолько опасен… Аж смешно.

После долгих и изнуряющих допросов меня заперли здесь, утверждая, что разбирательство еще не закончено. Я отрицал все обвинения, которые на меня хотели повесить. Сволочи, вместо того, чтобы ловить настоящего поджигателя, они ухватились за возможность закрыть дело, засадив меня в тюрьму.

В данный момент я искренне жалел, что не воспользовался предложением малыша. А что, преподать урок парочке полицейских было бы очень кстати. Кулаки так и чесались…

Внезапно, в тошнотворной смеси, я учуял знакомый запах кожи, приправленный женскими духами. До ушей донеслись нервные удары каблуков по каменному полу и злобное бормотание ругательств и всяческих проклятий. Я тут же вскочил с кушетки и подлетел к прутьям, чтобы убедиться, что мне не показалось.

Преодолев несколько метров до моей камеры, неожиданный гость остановилась напротив и, скрестив руки на груди, вонзила в меня гневный взгляд. Я весь трусливо сжался от такого вида Поли. Она буквально метала искры и даже щурила глаза, выжигая на мне дырку. Ох, меня точно ждало нечто мучительно-воспитательное.

По-идиотски улыбнувшись ей, я не нашел ничего лучше, чем поздороваться с Марвел.

А что было еще делать?

* * *

Я не знаю, как ей это удалось. Вот как?! Что сделала эта женщина, что меня вот так просто отпустили? Я не находил ответа и только молча таращился на полицейских, отпирающих мою темницу, на охранника, возвращающего мои вещи, и на Поли, подписывающую какие-то акты по просьбе начальника отделения.

Закончив с бумажной волокитой, врач схватила меня за ухо, как нашкодившего пацана, и потянула с собой к выходу. Сколько я не ругался и не брыкался, все мои слова она попросту игнорировала. И в таком сумасшествии мы покинули отделение полиции.

Только снаружи Марвел отпустила меня и зашагала вниз по лестнице в сторону припаркованного автомобиля. Я пустился за ней.

— Миссис Марвел, не хотите мне ничего объяснить?!

Она безразлично обошла машину и стала возиться с замком. Я немного выждал, потом обратился к ней вновь.

— Марвел, как вам это удалось? Меня никто и слушать не стал, а Вы пришли и сразу все разрулили!

Отперев дверь, она подняла на меня раздраженный взор. Видимо, мое освобождение стоило ей тонны нервов и денег.

— Садись. Нужно поговорить, — сухо отрезала Поли и, не дожидаясь моего ответа, села в салон.

Я замешкался. Кем же она была и какие крутые связи у нее были, что ей позволили забрать главного подозреваемого в стольких поджогах? Может, Марвел имела власть над кем-то из органов порядка? Или очень состоятельна и уважаема?

Дверное окно с жужжанием опустилось, и рев Поли вернул меня в реальность.

— Сядешь ты уже, в конце концов, или тебе обратно захотелось?! Драгнил, не беси меня. У нас мало времени.

Я присел на место пассажира рядом с ней, после чего мы тронулись. Доктор сосредоточенно смотрела на дорогу, будто была очень занята вождением. Но я-то понимал, что мысли ее были вовсе не здесь. Дерганно переключая передачи, она вела автомобиль. Я долго смотрел на нее, ожидая, что она мне хоть что-нибудь скажет, но Марвел хранила молчание.

Через двадцать минут молчаливой поездки мы приехали к какому-то кафе и припарковались на его территории. Врач отстегнула ремень и, бросив мне свое: «Иди за мной», поспешила удалиться. Я поступил, как велела Поли. После последних событий моей спеси на ее счет заметно поубавилось.

Дверь кафе открылась, и над нашими головами зазвенел колокольчик. Марвел завернула к барной стойке и поздоровалась с работницей. Сказав той, что нужно место для переговоров без посторонних, Поли протянула девушке купюру, на что та приветливо закивала. Нас проводили в укромный уголок в зале, огороженный декоративными стенами, плотно оплетенными зеленым плющом.

Попросив нас не беспокоить, доктор отпустила официантку, после чего села за маленький столик, застеленный белой скатертью. На нем лежали две папки меню, солонки и подставка с салфетками. Место оказалось действительно уединенным. Видимо, Поли здесь уже знали.

Я сел напротив. Сделав небольшую паузу, Марвел сняла очки и отложила их в сторону. Затем, она подняла на меня глаза.

— Ну, теперь спрашивай. Сегодня я готова ответить на все твои вопросы.

Я насторожился.

— Что значит это ваше «сегодня»? И почему мы общаемся в таком месте?

— Поверь, у нас есть причины прятаться от посторонних. По крайней мере пока… А почему сегодня? Все просто. Я убедилась в том, кто ты есть, и теперь могу тебе доверять.

Марвел загадочно улыбнулась.

— М-да, и кто же я? Какое-нибудь неудачное оружие военных, или мутант, или же инопланетянин? Давайте, Марвел, я уже ничему не удивлюсь в этой жизни.

Поли хохотнула. Ей мои предположения показались забавными.

— Нет, Нацу. Ничего из перечисленного. Хотя, по поводу инопланетянина я бы задумалась.

— Чего? — я встрепенулся и подскочил с места. — Вы шутите? Нет, Вы же реально шутите, да?

Врач замахала руками, признавая, что неудачно подколола надо мной.

— Спокойно, спокойно. Драгнил, ты что такой неуравновешенный?

Я сердито плюхнулся на стул, заложив руки на груди.

— Вам бы побывать в пожаре, нажраться огня, не помнить себя, а потом быть арестованным ни за что.

Марвел тут же переменилась в лице, а затем заинтересовано наклонилась ближе ко мне.

— Не хочешь рассказать, что произошло? Я хочу и могу тебе помочь, помнишь? Но для этого я должна знать все.

Черты ее лица смягчились, а губы снова расплылись в улыбке. Она источала заботу, словно я не был ей чужим. Как я уже пообещал себе ранее, я все выложил перед Поли. Все. Начиная от загадочного огонька, появляющегося в час опасности, и заканчивая моим преображением, которое, слава Богам, мне удалось как-то побороть. Марвел слушала меня, не перебивая, и ни капли не удивлялась. Словно это все норма, словно все шло так, как нужно.

Выслушав до конца, доктор с минуту анализировала всю информацию. Приняв какое-то решение, она извлекла из сумочки металлическую пилку для ногтей и покрутила ее в руках. Переведя взор на меня, она взяла мою руку. Меня передернуло. Первая мысль была, что Марвел хотела сделать мне маникюр, однако ее цели оказались еще более сумасшедшими, чем я мог себе представить!

Положив мою ладонь на стол, она с размаху воткнула в нее эту железку и вынула! Я зашипел от боли и хотел отдернуть руку, но Поли меня удержала.

— Черт, Марвел, вы чего творите! Отпустите меня сейчас же, чокнутая женщина!

Моя кровь запятнала белую скатерть и пальцы доктора. Я вновь закипал изнутри, чуть ли не пуская пар из ноздрей. Марвел резко подняла взор, заглядывая сначала ко мне в глаза, а потом на голову. Я почувствовал горелый запах, и исходил он именно сверху.

— Так я и думала…

Я заскрипел зубами, но терпеливо усидел на месте. Поли достала карманное зеркало и повернула его ко мне.

— Об этом преображении ты говорил?

В моем отражении был другой человек. Или уже не человек. Я не знал. Опять эти розовые волосы спадали на лицо, опять таким же цветом стали и брови. Мои глаза засветились ярко-зеленым, после чего погасли, оставаясь дымчато-серыми. Так вот чего добивалась Марвел. Через физическую боль вынудила меня предстать перед ней во всей своей красе. Я потянулся за прядкой и оттянул ее, чтобы рассмотреть. Да, все было взаправду. Мой кошмар вернулся.

— Вы знали…что я…такой?

Доктор достала салфетку и промокнула ею кровь на моей руке.

— Какой такой? Для меня ты совершенно нормальный.

Не переставая разглядывать розовую челку, я усмехнулся.

— Очень смешно, док. Вы как всегда позитивно настроены. А вот я уже нет.

— Нацу, я могу с полной уверенностью тебе заявить, что ты нормальный. Твой организм сейчас перестраивается, и для тех, кем мы с тобой являемся, это обычный этап жизни. Ты просто созрел.

Я с непониманием посмотрел на Поли, откладывающую окровавленную салфетку в сторону.

— Погодите-ка, обычный этап? Мы с вами похожи? Марвел, о чем Вы…

Слова застряли у меня в горле, когда на моих глазах ее седые волосы от корней и до самых кончиков окрасились в розовый, а глаза вспыхнули, точь-в-точь как у меня, после оставаясь кроваво-красными. Я замер с открытым ртом, не в состоянии и пискнуть.

Марвел ухмыльнулась, а потом накрыла мою раненную ладонь своей. Под ее рукой я почувствовал прохладу и дуновение ветра, от чего боль тут же отступила. Нежно голубое свечение просачивалось сквозь ее пальцы, и я просто не мог отвести взора.

— Готово. Даже шрама не осталось.

Я опасливо опустил взгляд и сразу не поверил. Кожа, где недавно была рана, нанесенная пилкой, полностью зажила! Я крутил руку, исследуя ее по миллиметрам, но не нашел и следа от повреждения. Врач довольно следила за мной, веселясь моему замешательству.

— Как Вам удалось? Вы кто, божество?

Поли отрицательно мотнула головой, продолжая улыбаться.

— Нет Нацу, мы с тобой не божества, хоть чудеса творить умеем. На самом деле мы те, кого в этом мире нет и быть не должно. Но судьба распорядилась так, что нам пришлось здесь оказаться…

Я внимательно слушал доктора, впитывая каждое ее слово. Мне было катастрофически важно то, что она говорила. Меня переполняло волнение, я был на волосок от истины! Наконец-то я мог узнать, кто я, и понять, как мне дальше жить.

Марвел по-свойски потрепала меня по руке и вкрадчиво начала.

— Нацу, ты не обычный человек. Ты должен гордиться своим происхождением и прославлять свой народ. Какие бы испытания не встали у тебя на пути, ты всегда сможешь обратиться к своей силе, и она обязательно отзовется тебе.

Я нахмурился, снова не понимая ее речей.

— Свой народ? Сила? О чем Вы?

Время будто замерло. Я не слышал шума в зале, где сидели посетители и что-то обсуждали, не чуял запаха многочисленной еды, над которой колдовали на кухне… Я отстранился от всего, что было лишним и несущественным в данный момент. В моем сознании была только Марвел и ее слова.

Поли сверкнула глазами, затем статно расправилась в плечах и гордо объявила мне.

— Нацу… ты сын драконьего племени, и в твоих жилах течет драконья кровь.

Я сидел за обеденным столиком и ошарашенно смотрел на Поли, что с абсолютно серьезным выражением лица несла какую-то ахинею. Заявление врача о том, что мы с ней принадлежали к какой-то там неведомой для меня расе, так еще и драконьей, действительно заставило задуматься, что кому-то из присутствующих помощь психиатра была нужна куда больше, чем мне. Вот правда! Я выслушивал ее необычный рассказ, легкомысленно давясь хохотом, а она терпеливо продолжала излагать свою историю. В ее глазах я выглядел, как сопливый мальчишка, еще не понимающий тяжесть груза, упавшего на плечи нам подобных. Невежда, что был настолько слеп и не просвещен, что обижаться на меня было бы просто глупостью.

Но почему-то мне расхотелось по-идиотски смеяться, как только Марвел чуть ли не со слезами на глазах поведала об ее настоящем доме. О нашем доме. Другом мире, откуда мы были родом. И что-то в ее словах больно зацепило меня, бесследно стирая издевательскую улыбку. Я осознал, что действительно ничего не помнил о своем раннем детстве, проведенном где-то, о родителях, что у меня когда-то были, и о месте, где я жил до того, как попал в детский дом. Меня просто нашли на окраине города, когда я истощенный и голодный одиноко брел по автомобильной дороге. Когда я попал в полицейский участок, добрый офицер спрашивал меня — откуда я, как оказался в Магнолии и где была моя семья, но… Все, что я тогда помнил, было лишь мое собственное имя. Оно стало единственной спасительной ниточкой, что связывала меня с моим затуманенным прошлым.

Отбросив сомнения, я все-таки решил поверить Поли или хотя бы попытаться это сделать. Ведь все звучало слишком убедительно, чтобы оказаться тупым розыгрышем или злой шуткой, а ее волшебные фокусы, да и мои тоже, как нельзя лучше служили доказательством ее правоты.

Я еще раз поднес к глазам руку, что недавно была проткнута металлическим предметом, и в который раз убедился, что раны, действительно, не было. Марвел закончила говорить и теперь только глядела на меня, ожидая моего решения. Я мог либо послать сумасшедшую женщину куда подальше, либо остаться с ней и попытаться во всем разобраться.

— Значит, — захотел подвести итог я, — вы родились не на земле. В смысле, совсем в другом мире, — мой взор коснулся Поли, ожидая ее подтверждения. Она сдержано кивнула. — И вам с другими жителями пришлось бежать сюда, потому что какой-то хмырь развязал войну и почти все уничтожил, да? Но, Марвел, зачем было убегать? Почему вы не боролись до последнего? Ведь, как я правильно понял, вы очень сильные и могущественные... э… драконы?

Она с прищуром посмотрела на меня и немного обиженно высказалась.

— Ты так говоришь, будто никаким боком не являешься частью драконьего племени и не имеешь ко всему отношения, — фыркнула Поли, изогнув тонкую бровь. — Не забывай, Драгнил, ты один из нас, — сделала важное замечание она и, наклонившись ближе, ткнула пальцем мне в грудь. — А то, что твоя драконья сущность дала о себе знать именно сейчас, значит, что скоро Акнология доберется и до этого мира.

Услышав неутешающий прогноз, я невольно напрягся только от имени, вызывающе прозвучавшего в ее речи, как некий сигнал к действию для меня. Почему-то это подстегнуло мои скрытые инстинкты, и я ощутил странное волнение в груди. Мне стало тяжело дышать от кома, застрявшего поперек горла, а по всему телу волной прокатилась дрожь нетерпения. Будто кто-то посягнул на мою собственность, и меня это до жути взбесило.

Марвел снова откинулась на спинку стула и недовольно сложила руки под грудью, попутно испепеляя меня взором.

— Он был слишком силен… — с досадой проскрипела зубами она, от злости смяв рукава блузки. — Черный змей предал нас и расправился с десятками себе подобных, буквально купаясь в их крови. А после, захотев подчинить себе всю землю, собрал огромную армию из представителей различных рас и обрушил свои силы против нас.

Я всей душой прочувствовал, как Поли болезненно переносила воспоминания о той войне. Она наверняка стала ее свидетелем, а то и главным участником, ведь с такими лекарскими способностями Марвел была незаменимым союзником. Как оказалось, драконы племени защищали свои земли и короля, что правил расой людей. Значит, обычного человека в моем прежнем мире, все-таки, можно было повстречать. Помимо нас там были и оборотни, и демоны, и прочие сказочные твари, в существование которых я не верил никогда. Хотя, помнится, Люси как-то упоминала про них в своих сказках еще в детстве, но то было лишь ее воображение. Не более.

— Как Вам удалось спастись, док? И почему бежали именно в этот мир? — вкрадчиво спросил я, наблюдая за тем, как Марвел, закусив губу, вновь переживала в своей памяти ужас, что она тогда испытала. — Разве то, что вы, то есть мы теперь здесь, не означает, что Акнология придет сюда по нашей вине? Мы его сюда привлекли?

Поли посмотрела на меня, как на наивное дитя.

— Нет, Нацу. Сюда нас прислали намеренно, как раз-таки, чтобы защитить самую беспомощную расу среди всех параллелей. Мы здесь, чтобы защитить людей от истребления Акнологией и его приспешниками!

Я сидел, изумленно прижатый к стулу, не сводя взора с взволнованной Поли. Ее кроваво-красные глаза полыхнули, отчего я испугался ее саму.

— Ты думаешь, что Черный змей ограничится только одним миром? — хмыкнув, манерно поинтересовалась врач и оскалилась. — Да он прославлен своей жадностью к власти и стремлением искоренить слабый род! Он считает, что люди подобны паразитам, напрасно растрачивающим ограниченные ресурсы, что все они — бесполезные насекомые!

Марвел так распалилась в гневе на бывшего соплеменника, что в ее человечных чертах я невольно рассмотрел звериный образ, ту самую драконью сущность, что была в ней. Выходило, что теряя контроль над эмоциями, мы ослабляли концентрацию, позволяя инстинктам брать верх над разумом. Уловив мое смятение, она поняла, что слишком выставила напоказ свою животную природу, поэтому сделала глубокий успокаивающий вдох, после чего ее зрачки перестали светиться алым.

— Когда Великий Проводник узнала, что Акнология хочет уничтожить всех людей, как низших существ, на его взгляд, она призвала отобрать из каждого племени каждой расы несколько детей, чтобы послать их сюда. Она рассчитывала, что, к моменту прихода Акнологии, они уже вырастут, приспособятся к миру людей и станут достаточно сильными, чтобы суметь дать отпор, — уже более сдержанно изъяснялась доктор. — Вместе с ними, она переправила всех людей, а их, поверь, на то время осталось не так много.

Полно все осознав, я встрепенулся и выступил со своей самой безумной догадкой.

— Значит, те работники в вашей поликлинике, это…

Поли положительно мотнула головой.

— Да, все они беженцы из другой параллели, поэтому все знали, кто есть я и кто есть ты. Я неспроста организовала эту больницу и набрала такой персонал. Чтобы исключить утечки информации о нашем существовании, я отслеживала самые необычные истории болезни, такие, что явно бросались в глаза, и забирала этих больных себе, — Марвел лукаво улыбнулась мне, заметив то, как интенсивно я соображал и усиленно все анализировал. — Таким образом, я нашла тебя.

Избранные дети от каждой расы... Выходило, что я был одним из таких. Что ж, это многое объясняло, хоть и не радовало совсем.

— Вот значит как…

От избытка информации мой мозг закипел, и я, чтобы унять пульсирующую в висках боль, зарылся пальцами в розовые волосы и, ухватившись за них, потянул в стороны. Между мной и доктором повисла тишина. Я думаю, Марвел понимала, что для меня узнать такие подробности моего происхождения и назначения было непросто, особенно если учесть, что к такому с детства меня не готовили. Я был обычным ребенком в мире людей, а теперь даже не знал, можно ли мне вообще было находиться в близости с человеком.

Неожиданно, из недр моего желудка раздалось жалобное голодное урчание, на что сразу обратила внимание Поли.

— Ох, Драгнил, какой ты еще ребенок… Тебе нужно поесть, — определила доктор, вставая со стула и направляясь к выходу в зал. Поли в мгновение ока снова стала седой женщиной с обычным цветом глаз и в пол оборота обратилась ко мне. — Подожди здесь, я попрошу, чтобы нас обслужили. А ты спрячь свои волосы, они слишком привлекают внимание.

Я обидчиво буркнул, отвернувшись от Марвел.

— Еще бы, блин…

Поли ушла, а я потянулся за ее зеркалом, что она оставила на столе, и посмотрелся в него. В отражении был уже не тот я, что раньше. Выходило так, что все это время я напрасно пытался относить себя к людям, ведь с самого рождения уже был каким-то животным. В смысле, ящером. Не знал точно кем…

Сфокусировавшись, я силой воли вознамерился вернуть привычный облик. Подчинившись мне, розовые волосы от самых корней с характерным шипением начали стремительно темнеть, пока до самых кончиков не стали угольно черными. Серо-зеленые глаза прощально сверкнули, я моргнул пару раз, после чего зрачки вновь окрасились в карий цвет. Значит, я мог меняться тогда, когда сам бы этого пожелал. Хоть на этом спасибо.

Вскоре вернулась Марвел, а следом за ней молодая официантка с подносом. Девушка быстро выставила передо мной огромную порцию жареного картофеля с мясом, несколько горячих бутербродов и стакан зеленого чая. Доктор взяла себе только кофе. Мне было немного неловко сразу набрасываться на еду, поэтому я дождался, пока работница кафе оставит нас. Стоило этому произойти, как я, на удивление самому себе, стал принюхиваться к содержимому тарелок. Это было странно и неловко, но в то же время интересно и даже любопытно. Я изучал запахи блюд, с легкостью определяя, как их готовили, из свежего ли мяса, и какие специи при этом использовали. Поли с умилением наблюдала за мной.

— Посмотрите на него, молодой дракон на охоте, — сквозь улыбку подшутила врач, поднося к губам белый стаканчик с кофе. — Забавляешься с новым нюхом?

Я тут же покраснел и бросил свое занятие.

— Хватит уже издеваться, женщина с запахом старого крокодила, — не выдержал я и, проигнорировав вытянутое в возмущении лицо Марвел, схватился за вилку и приступил к угощению.

Я быстро расправился со всеми блюдами и теперь чувствовал себя гораздо лучше. Поли же дала мне время, чтобы отвлечься от нашего разговора, поэтому недолго мы просто молчали. Сделав последний глоток крепкого напитка, Марвел отставила кружку в сторону и, сцепив руки на столе, заговорила первой.

— Нацу, к сожалению, моя помощь тебе на этом заканчивается. Ты еще совсем молод и будешь развиваться, а в этом есть свои различные нюансы. Вот в них-то я плохо разбираюсь, поэтому тебе стоит найти наставника.

Я вопросительно посмотрел на нее, не веря собственным ушам. Всемогущая Марвел из драконьего племени не знала, что со мной делать. Это было странно. Прочитав на моем лице немой вопрос, она взялась объяснить недоходчивому мне, в чем была проблема. Поли раскрыла перед моим носом ладонь и создала на ней маленький ветряной водоворот, похожий на мини смерч. Я завороженно уставился на ее магию.

— Понимаешь ли, у драконов, как и у людей, есть свои определенные деления, — вступила в объяснение Марвел. — Только если человек может быть японцем, африканцем или еще кем-либо, то у нас это будут различные стихийные элементы. Так вот, например, мой элемент — это воздух.

Она резко сомкнула руку, раздавив между пальцами ветер, что еще тонкими струйками пробежался по ее коже на прощание. Поли продолжила.

— Если твой элемент отличается от моего, то я уже не смогу сделать из тебя настоящего дракона точно так же, как американец научить японца его исконной культуре. Азы он может знать, но вот тонкости и премудрости известны только твоему народу, понимаешь?

Я медленно перевел взгляд на свою ладонь, постепенно догадываясь, к чему были все эти сравнения от Марвел.

— У меня другая стихия, да? — сосредоточенно нахмурившись, предположил я. — И поэтому учить меня Вы не сможете.

Поли снова изобразила улыбку, как бы говоря, что я, оказывается, умный мальчик. Черт, это в ней меня немного бесило.

— Да, это так. Но, — она склонилась ко мне ближе, интригующе заглядывая в глаза, — я знаю, кто сможет.

Расплатившись за ужин, мы с доктором быстро вернулись в ее автомобиль и поспешили с выездом, чтобы не застрять в скорой пробке. Маневрируя в дорожном движении, она попутно рассказывала мне про еще одного представителя драконьей расы, что был переправлен в этот мир вместе с остальными. Когда-то он был лидером их племени, но ему и остальным драконам пришлось оставить свой дом, отступая под натиском армии Акнологии. Когда Великий Проводник попросила его помочь спасти хотя бы другой мир людей, отдав своего наследника на его защиту, он, скорбя сердцем, согласился на это, ведь сама сила короля драконов текла в его жилах, и только она могла помочь в противостоянии Черному змею.

Сейчас этот дракон жил как отшельник, не поддерживая отношений с другими беженцами. Даже Поли, рассказывая о нем, бросалась осуждающими репликами в его адрес, ругаясь и бранясь, будто не на своего бывшего лидера, а на спившегося друга, что сбился с истинного пути. Я же постарался понять его. Он потерял все, что у него было, проиграл в битве со смертельным врагом, покусившимся на его территорию и, как со мной поделилась Марвел, оказавшись в этом мире, так и не смог отыскать единственного сына, которого доверил Великому Проводнику. Да, его судьбе я бы не позавидовал.

Вскоре, мы подъехали к месту, где, как оказалось, работал драконий предводитель. Машина Поли припарковалась напротив маленького книжного магазинчика с потертой вывеской, расположенного на первом этаже старого дома. На больших витражных окнах была видна фирменная эмблема с выведенным на ней рекламным названием — Книги у Нила. Не знаю почему, но я ощутил странное волнение.

Поли заглушила мотор и, отстегнув ремень безопасности, повернулась ко мне с самым решительным видом.

— Так, Драгнил, а теперь послушай меня внимательно и не перебивай, — поправив очки на тонкой оправе, она продолжила. — Здесь ты встретишь сородича, что сможет тебя всему обучить и помочь с овладением контроля. Так как стихии у вас совпадают, он единственный, кто сможет тебя тренировать. Туда пойдешь один, меня он сразу узнает и выставит за дверь, даже не выслушав.

Я с сарказмом покосился на нее.

— Вижу, у вас с ним хорошие отношения, да?

Марвел нервно дернула бровью, после чего потянулась через меня и отперла дверь пассажира, как бы намекая, что мне пора выметаться.

— Проваливай давай, и чтобы с непокоренной стихией я больше тебя не видела. А то жарит себя изнутри, а мне потом отхаживай его!

Я благодарно улыбнулся Поли. Все же, какой бы грубой она сейчас не старалась казаться, эта женщина реально спасла мою шкуру и за один день помогла разобраться в том, в чем я копался всю свою жизнь. Разумеется, я понимал, почему Марвел не открылась мне раньше. Пока я сам воочию не убедился в том, что я другой, она бы точно меня не убедила, да и ей самой следовало соблюдать осторожность, чтобы не ошибиться, случайно рассказав все обычному человеку.

Я вылез из автомобиля, но тут же обернулся к Марвел. Она захлопнула за мной дверь и теперь была видна только в маленькое окошко.

— Погодите-ка, а что мне следует ему говорить? — засунув голову обратно в салон, поинтересовался я.

Доктор, положив руки на руль, посмотрела на меня поверх очков.

— Не знаешь, что сказать, придя в книжный магазин? Ну ты даешь, Драгнил. Попроси у него книгу, — выдержав паузу, она добавила, — Скажи, что тебе нужна «Летопись королевства Фиор». Этого будет достаточно.

Переключив коробку передач, она тронулась с места, бросая меня одного перед входом во владения отшельника. Как только ее автомобиль скрылся за поворотом, я еще раз поблагодарил ее про себя и последовал к двери с вывеской «открыто». Переступив порог, я на мгновение замешкался. В нос ударила сильная смесь запахов, отчего я даже растерялся. Сухой и горьковатый аромат печатных книг, аккуратно растравленных на полках, щекочущая обоняние пыль, что прилетела сюда с дороги и осела на переплетах, и какой-то знакомый запах кожи рептилии, но не такой, как был у Поли.

Я несмело углублялся в зал, проскальзывая между витринами, и глазами искал хоть одну живую душу здесь. Откуда-то меланхолично стрекотала музыка радио, под моей ногой старчески скрипнул пол, а в одном из светильников раздражающе щелкала лампочка, готовая вот-вот перегореть. Я будто попал в фильм ужасов, честное слово.

Дойдя до конца торгового зала, я обнаружил стойку с кассой, за которой, подперев голову рукой, лениво сидел мужчина, листая какой-то журнал с яркими картинками. Магазин был пуст, не считая единственного посетителя в моем лице, поэтому он не напрягался, а спокойно ждал, пока я что-нибудь выберу или уйду.

Встав у одного из стеллажей и взяв в руки какую-то брошюру, я делал вид, что интересуюсь ее содержанием, в то время как сам осторожно посматривал на хозяина лавки. Это был мужчина лет сорока, как мне показалось. Для своего возраста он выглядел очень крепко, будто спортсмен в прошлом, но не ухоженный. Совсем. Сальные каштановые волосы отрасли и теперь спадали ему на глаза и плечи, а на лице разрослась густая щетина, которую он периодически почесывал. Но тут, приглядевшись получше, я увидел на его правом глазу старый шрам, что тянулся от брови и вниз, рассекая веко. Я сразу вспомнил историю Марвел о войне с Акнологией и убедился, кто был передо мной.

Собравшись с духом, я убрал листовку на место и, подойдя к кассе, остановился напротив отшельника. Не поднимая глаз, он продолжал листать журнал.

— Хотите что-то приобрести? — вяло спросил он, облизнув палец, чтобы перевернуть очередную страницу.

Я прочистил горло, мгновенно пересохшее от волнения, и, сложив в защиту руки на груди, ответил ему.

— Да, меня интересует одна книга, но я не нашел ее среди выставленных. Может, вы поможете мне?

Наконец, незнакомец посмотрел на меня, сразу изобразив на лице вселенскую скуку. У него были красные пропитые глаза с заметной сеткой проступивших капилляров. Я ругнулся про себя. Черт, и этот дохлый мужик был лидером драконов? Вот он?!

Захлопнув журнал, владелец лавки отодвинул его в сторону и поудобнее устроился за компьютером, чтобы развернуть свою базу данных. Небрежно орудуя мышкой, мужчина открыл поисковое окно и смачно потер свое лицо.

— Господи, как будто в интернете нельзя найти… Кто автор? — попричитав, коротко бросил он, приготовившись набирать на клавиатуре.

Я растерянно затормозил с ответом.

— Эм, я, к сожалению, не помню… А давайте по названию? Вроде бы «Хроника Фиора» или что-то типа того.

Мужчина вдруг переменился в лице, резко отдернув пальцы от кнопок. Он с опаской и сомнением уставился на меня, неприкрыто осматривая с головы до ног. Я даже заметил, как он, нахмурившись, начал сосредоточенно принюхиваться, двигая крыльями носа. Мне стало не по себе.

— Друг, не мог бы ты повторить еще раз… Какая книга тебе нужна?

Он наклонился ближе ко мне, облокотившись на столешницу, и навострил слух, чтобы удостовериться, что ему не показалось. Несомненно, дракон тоже был осторожен с незнакомцами и старался максимально обезопасить себя и свою тайну. Я опустился к нему на встречу, пока мы не стали лицом к лицу, и, вспомнив точное название, что оставила мне на прощание Марвел, четко и вкрадчиво повторил.

— Мне нужна «Летопись королевства Фиор», есть у Вас такая?

Я не знаю, сколько времени мы сверлили друг друга взглядами, но для меня это было тем еще испытанием. Хитро ухмыльнувшись, отшельник откинулся на спинку стула, и пустил едкий комментарий.

— М-да уж, даже не догадывался, что современная молодежь интересуется детской литературой, — сквозь смех высказывался владелец магазинчика. — Любим сказки почитать, да?

Весь мой образ крутого парня сразу же рухнул, и я, предательски покраснев, мысленно проклял Поли за ее тупую шутку. Сказки? Она предложила спросить у лидера сказки? Черт, и как я только мог повестись на это?!

От души посмеявшись надомной, он поднялся со своего нагретого места и направился в подсобку. Обернувшись ко мне, дракон поманил рукой.

— Идем, друг, она у меня здесь. Но ее еще нужно достать, так что поможешь мне?

Мужчина добродушно улыбнулся, а в уголках его глаз собралась гармошка из морщинок. Я подумал, что после своей проверки он понял, кто я, и теперь с легкой душой мог доверять. Я согласно кивнул и доверчиво пошел за ним. Мы миновали коридор, соединяющий торговый зал и складское помещение, и вскоре забрели в какую-то темную комнату. Я хотел остановиться, чтобы подождать, пока отшельник включит свет и разрешит войти, но, вместо этого почувствовал резкий толчок в спину, после чего я буквально вбежал в помещение.

Раздался щелчок, и комната мгновенно наполнилась светом. Я ошарашено осмотрелся и понял, что это был вовсе никакой не склад, о чем недавно уверял дракон, а какое-то место для ритуалов. Меня окружали железные факелы в средневековом стиле, расставленные по кругу, вычерченному под моими ногами, а куча странных амулетов из черепов мелких зверей и перьев птиц была развешана по стенам. Я испуганно уставился на мужчину и тут же проглотил язык.

На меня смотрели два полыхающих глаза, исполненные гневом и ненавистью. Длинные волосы хозяина магазина, загоревшись, стали ярко красными, подтверждая то, что он человек со скрытой драконьей сущностью. Он свирепо оскалился на меня.

— Да кто ты такой, черт тебя дери?! — брызнув слюной, грозно спросил он и сжал кулаки. — Как ты нашел меня?

Я вскинул руки в позу сдающегося, бесполезно пытаясь доказать, что пришел с добрыми намерениями, и сделал короткий шаг в сторону отшельника. Стрельнув взором мне под ноги, он сразу насторожился и, встав в боевую стойку, топнул со страшной силы, активируя магию этого места. Пустые глазницы в амулетах засветились, после чего спящие факелы по одному загорелись рыжим пламенем. Вычерченный круг наполнился энергией и заразился ярким огнем, запирая мою ловушку.

Чертыхнувшись, я отскочил назад, оказываясь в самом сердце западни. Огонь был так близко, что я кожей мог чувствовать его опаляющее дыхание. Этот рыжий демон играл своими мерцающими языками, раздражая мою фобию перед ним до предела. Меня пронзила нестерпимая жгучая боль в желудке, и я, обхватив себя руками, упал на одно колено, склонив голову. На лбу проступил липкий пот, а все мое тело задрожало в мучительном приступе. Стиснув зубы, я из последних сил терпел, чтобы не взреветь на глазах у отшельника.

Он же подступил ближе, чтобы полюбоваться на меня. Будто по заказу, я ощутил жжение, распространившееся по волосам, как это обычно бывало при моем преображении в драконоподобного. Я ослабел до такой степени, что еле держал себя, чтобы не свалиться на деревянный пол. Дышать приходилось через рот, чтобы хоть немного остудить обожженное внутренней температурой горло. В глотке все пересохло и теперь омерзительно саднило, словно я выпил кислоты.

Услышав его крадущуюся поступь, я еле поднял к нему взгляд. Отшельник с любопытством и триумфом посмотрел на меня, но, заметив что-то неладное, быстро потерял свой боевой настой. Заглянув мне в глаза, мужчина в неверии вскинул брови и одними только пересохшими губами произнес.

— Не может быть…

Выкрикнув проклятье в адрес каких-то богов, он порывисто взмахнул рукой и, развеяв огненную магию, подлетел ко мне. Что ж, лучше поздно, чем никогда. В тот момент моей благодарности за его милость не было предела. Я почувствовал, как крепкие мужские руки помогли подняться, бережно придерживая, чтобы я вновь не упал. Мое сбитое дыхание сипело на всю комнату, будто я задерживал его на несколько минут. Пот градом скатывался по вискам, противно щекоча пылающую жаром кожу. Ох и хреново же мне было…

— Держись, парень, дыши, — встревожено говорил со мной дракон. — Ты чего раскис? Это же не вредоносная магия. Ты должен был только показать, кто ты есть.

Моих сил хватило лишь на то, чтобы покарать этого параноика с манией преследования самым уничтожающим взглядом, на какой я только был способен. Я ощутил, как он вздрогнул, но явно не из-за страха. Мужчина аккуратно посадил меня на пол, чтобы я прижался к стене спиной, а сам устроился на корточках передо мной. Меня сковала неземная слабость, и руки плетями свалились вдоль тела.

— Ты, безумец, почему сразу не сказал, что один из племени? — спросил дракон, возмущаясь моей глупостью.

Проглотив склизкую субстанцию, что накопилась в горле, я еле внятно прохрипел.

— Марвел посоветовала спросить у Вас про книгу, — облизнул иссушенные губы я. — Вот тупо и воспользовался ее очень полезным советом. Обожаю эту мудрую женщину…

Мужчина понятливо хмыкнул.

— То-то от тебя так несло ее духами. Я уж подумал, что она сама рискнула здоровьем прийти ко мне в образе пацана.

Дракон перестал улыбаться, когда я снова поморщился от неуемного пожара в груди, подогревающего мою кровь.

— Эй, эй, ты давай прекращай хандрить, малой, — осторожно встряхнул меня за плечо он. — Лучше давай знакомиться. Меня зовут Игнил, — ткнув себе в грудь большим пальцем, представился отшельник. — Но в этом мире имя пришлось маленько укоротить, чтобы не выделяться, поэтому для всех я просто Нил. Ты уж извини за грубый прием, но сам понимаешь…

Я устало посмотрел на дракона сквозь щелочки, желая заставить его образ перестать расплываться у меня перед глазами. Из моих легких донесся больной хрип.

— Нацу. Меня зовут Нацу, — переведя дыхание, я повторил еще раз, но немного громче, специально для странного отшельника, потому что тогда мне померещилось, что он снова меня не понял, ведь лицо у него стало недоумевающим.

Я не выдержал и все же опустил ненадолго веки, чтобы глаза отдохнули и восстановились, а когда открыл их, то поймал на себе завороженный и пристальный взор дракона. Я даже испугался от неожиданности. Точно под гипнозом, он медленно протянул ко мне руки и, обхватив ими мое лицо, развернул к себе. Мужчина медленно осматривал меня, словно пытаясь что-то понять или разобрать в моей внешности, а я беспомощно валялся тяжелым мешком на полу, не имея возможности даже возмутиться.

— Поразительно… — прошептал дракон. — Ты… так похож на него… То есть, ты… и есть Нацу? Ты действительно он?

Мне было тошно дышать, а уж тем более разговаривать, поэтому я просто промолчал. Нил же выглядел потерянным и не знающим, что делать. Он коснулся большим пальцем возле моего глаза и со странной теплотой провел им к виску, отгоняя прядку розовых волос. Я инстинктивно стал принюхиваться, втягивая воздух, кружащий вокруг него. Мое сердце забилось чаще, когда я уловил терпкий, сладковатый запах, чем-то до боли знакомый, как будто родной. Этого не объяснить, но он был схож с моим собственным, даже слишком.

— Хе-х, черт возьми, твои глаза… Они и впрямь зеленые. Нет, даже оливковые! — со странной радостью воскликнул мужчина, на эмоциях хлопнув себя по лбу.

Я не знал, что ему ответить, да он и не нуждался в моих словах, а только чему-то веселился, периодически вытирая глаза от скупых мужских слез. В порыве счастья, он глянул на мои волосы и, не удержавшись, потрепал меня по голове, с какой-то скрытой гордостью приговаривая.

— Ничего, ничего. Вот повзрослеешь, и тоже будешь алым, как и полагается. Ну и что, что пока розовые, зато потом от девчонок отбоя не будет! Или погоди, — он пристальней всмотрелся в меня, дергая носом. — Ты уже… обручен?

Я смущенно отвел взгляд, не желая развивать тему моих интимных отношений с незнакомцем, что только что чуть не спалил меня в огне. Но, видимо, он этого не понял и насильно выпытал у меня информацию о моей девушке. Узнав, что моя избранница обычный человек из этого мира, мужчина приуныл. Я понял, что его смутило происхождение Люси, поэтому осторожно расспросил его.

— Это плохо, да?

В первую очередь для меня стоял вопрос ее безопасности, поэтому мне было жизненно важно знать, возможен ли союз между таким как я и человеком, и чем это могло закончиться. Если бы сейчас я узнал, что представлял угрозу ее здоровью и жизни, я бы тем же днем оставил Люси и все свои попытки на создание семьи с ней.

Дракон положил руку мне на плечо и изобразил ободряющую улыбку.

— Не переживай. С точки зрения природы, вы можете быть вместе, — он задумчиво потер щетину на подбородке. — Я знал много смешанных союзов между нами и людьми. И все они были счастливыми, но…

Я замер в ожидании, мысленно умоляя отшельника не молчать. Он как-то подозрительно тяжело выдохнул и опять заговорил.

— Ты уверен, что, когда она узнает о том, кто ты есть, то не оставит тебя? Видишь ли, люди нашего мира отличаются от здешних уже хотя бы тем, что не боятся драконов и других рас в параллели. Они с рождения жили бок о бок с нами.

Его слова запали мне в душу, породив в ней еще больше едких сомнений. О том, что Люси была мне дорога, я мог сказать с абсолютной уверенностью, и даже если бы оказалось, что она необычный человек, инопланетянка, да хоть кто!.. Я бы все равно не отказался от нее. Но я не мог знать наверняка, что обо мне бы подумала сама Люси. Рискнула бы жить с гостем из другого мира? И хватило бы мне сил и смелости сознаться ей во всем?

— Не знаю, как она поступит, но постараюсь принять ее выбор, — поникнув, выразил свои мысли я. — В любом случае, я должен ей обо всем рассказать.

Нил уселся на пол рядом со мной, привалившись к стене, и, мечтательно закатив глаза, улыбнулся и заговорил.

— Хе-х, даже не верится, что ты так быстро нашел девушку и уже влюбился, Нацу. Слушай, а расскажи мне о своей жизни, — он повернулся ко мне. — О том, как жил в этом мире все эти годы.

Подозрительно легко, но я открылся перед отшельником и, хоть вяло двигая языком, как-то поведал ему о своем нелегком детстве в приюте, о том, как попал в больницу и встретил зеленого огненного призрака. Нил понятливо закивал, обещая позже объяснить мне, что к чему, а я лишь обрадовался тому, что хоть для кого-то я был нормальным.

Когда я закончил свою историю, то, бросив мимолетный взгляд на дракона, вдруг увидел его нескрываемую тоску. Он отчужденно глядел в противоположную стену, поджав губы, словно жалея о чем-то, чего уже было не исправить и не вернуть. Я не знал, о чем он думал тогда, но вскрывать старые раны Нила своими расспросами мне не захотелось.

Вскоре, отшельник резко поднялся и протянул мне руку.

— Я буду твоим наставником, малой, — решительно сообщил мужчина, сияя улыбкой. — Но, для начала, я должен убедиться, что наши элементы совпадают.

Я не успел сказать и слова, как его пальцы разом воспламенились, озарив всю комнату рыжим светом. Мужская ладонь по-настоящему горела, и это повергло меня в неописуемый ужас. Я рывком дернулся от него подальше, вминаясь в стену и не сводя испуганного взора со своего заклятого врага — пламени. Второй раз за день меня сразил проклятый жар, который, почему-то, стал нарастать быстрее обычного.

В глазах потемнело, и я, не выдержав боли, повалился на бок, задыхаясь от собственной температуры. Нил мигом потушил свою магию и подбежал ко мне. Он что-то кричал, задавал какие-то вопросы, но они с большим трудом доходили до меня сквозь затуманенное сознание. Дракон звал меня по имени, я это точно понял.

— Нацу, Нацу! А ну очнись немедленно!

Звуки были вязкими, глухими, и сливались в сплошную шумную массу.

— Нацу, когда в последний раз…

Я проваливался в себя, но силой воли заставлял вернуться обратно.

— Нацу, ты меня слышишь? Когда в последний раз ты выпускал огонь?

Меня заволакивала тьма, обещая избавить от моих мучений и подарить покой. Я уже не ощущал тела, ничего не слышал, а просто позорно потерял сознание, проиграв своей собственной слабости. Последним, что мне удалось разобрать, было очередное проклятье с уст Нила.

* * *

Это был странный сон. Мне предвиделось, будто меня куда-то влачили, за тем последовала темнота. Я очнулся вновь, но был уже на жестком заднем сидении автомобиля, увозившем меня в неизвестном направлении. Салон трясло, точно машина ехала по бездорожью. За рулем сидел размытый мужской силуэт. Я в очередной раз застонал и стал ерзать, чтобы найти позу, принесшую мне хоть толику облегчения. Водитель отвлекся от дороги и, обернувшись, сжал мою руку, чтобы я почувствовал его присутствие.

— Держись, сын, потерпи еще немного. Скоро тебе будет легче.

Я смутно ощутил, как мои пальцы сдавило.

— Черт, — сорвался мужской голос. — Не смей сдаваться, слышишь? Я слишком долго тебя искал, чтобы вот так запросто потерять вновь.

В мой нос опять закрался знакомый запах, что исходил от его кожи. Он успокаивающе подействовал на меня, лучше всякого снотворного, и я с облегчением угодил в очередное забвение.

* * *

Я резко очнулся и закашлялся от омерзительной вони нашатыря, что кто-то подло подложил мне. Это было слишком жестоко, особенно для моего суперобоняния. Не сразу, я осознал, что лежал на твердой каменной поверхности, что служила полом. Вокруг было темно, лишь с одной стороны виднелся искусственный свет, исходящий от фар оставленного на улице автомобиля. Судя по обстановке, к которой постепенно привыкали мои глаза, я находился в какой пещере с очень высоким потолком.

Я приподнялся на дрожащих руках, дыша через рот. Вдруг раздался суровый голос Нила.

— Нацу, ты должен выпустить свою сущность наружу. Немедленно! Больше откладывать нельзя!

Меня передернуло от его слов, и я забегал взглядом в поисках отшельника, но так и не нашел.

— Где ты, Нил? — с трудом выдавил из себя я. — Что это за место? Ахр… — мне прожгло венами вдоль по руке, заставив по-звериному оскалиться и зарычать от натуги.

Дракон закричал на меня.

— Нацу, сделай так, как я сказал! Сейчас же! Дольше тебе уже не продержаться! Ты полный безумец, сдерживать огонь внутри столько лет!

Я с усердием врезался лбом в пол, сжимая накаленные кровью руки, и из последних сил напрягся. Мое терпение истончалось с каждой секундой.

— Я не понимаю, что мне нужно делать, Нил? — зажмурившись, взревел я. — Я больше не могу! Я сейчас сдохну! — сделав глубокий вздох, я в панике заорал на всю пещеру. — Помоги мне справиться с этим! Я не знаю, как быть тем, кто я есть! Мне не выкарабкаться в одиночку!

Мои ногти впились в черный камень, оставляя на нем рваные полосы, с рассыпавшимися по краям кусочками породы. Я скрипнул зубами.

Нил был взволнован не меньше меня.

— Просто позволь огню свободно течь по тебе, не запирай его внутри, не сдерживай. Прими его как неотъемлемую часть себя! Нацу, если ты захочешь, то сможешь быть человеком и жить с человеком, но не отвергай свою драконью кровь! Она всегда была и будет с тобой!

Я с горечью стал осознавать надвигающуюся неизбежность, и зажмурился, дрожа всем телом. Отшельник видел, что я продолжал упорствовать, даже не пытаясь попробовать довериться внутреннему пламени. Тогда он сказал то, что заставило меня забыть обо всем.

— Знаешь, если ты сейчас не поступишь, как я тебя прошу, то ты… умрешь. Да, сгоришь прямо здесь, ведь даже твой организм не может кипеть вечно. И что же ты оставишь после себя, м? Разве тебе не жалко Люси, которую ты бросишь одну? Да что там одну, кто ее защитит, когда в ваш мир ворвется Акнология и захочет расправиться с ней?

Я исступленно замер, жадно хватая звук его голоса.

— Этим кем-то должен стать ты, Нацу. А ты сейчас жалеешь себя, поступаешь, как эгоист! Если не хочешь быть драконом для себя, тогда стань героем для той, кого любишь! Мать твою, защити ее дом и будущее от моих ошибок! Это твой долг! Стань драконом хотя бы на то время, пока вам не перестанет угрожать опасность! Это все, о чем я тебя прошу!

Я медленно поднял голову и прислушался. Когда Нил умолк, в пещере стало волшебно тихо, и только мое шумное дыхание говорило о том, что я еще был жив. У меня было несколько минут, чтобы вспомнить о счастливых деньках, проведенных с Люси, и принять самое главное решение в моей жизни.

Черт, и, все-таки, я сделал это…

Пещера наполнилась вибрацией, ее стены задрожали, предчувствуя скорую бурю. Я напрягся каждой клеткой, высвобождая нечто, что копилось и копилось во мне в течение длительного времени. Кончики моих пальцев покраснели и накалились, после чего, пропустив несколько искр, ярко вспыхнули огненным шаром, окутавшим мои руки. Мне сразу стало легче. Увидев мои успехи, Нил велел мне не останавливаться и выпускать все больше и больше энергии. Я ощутил напряжение в спине и ногах, и вскоре все мое тело было охвачено алым пламенем, вырывающимся из меня.

Он бился под моей кожей, как пульс, перетекая туда, куда я позволял ему, принимал ту форму, что была нужна мне, был послушным, как ручной зверь. Я мог к нему прикоснуться, без угрозы обжечься погладить его и подчинить своей воле. Я поднялся на ноги, и изумленно следил за тем, как горю.

Столп зарева был настолько сильным, что касался потока и каменных стен. Я не удержался, и как сумасшедший закричал во всю глотку, а огонь, будто подхватив мое настроение, стал в разы мощнее, пожирая мою потрепанную одежду, надоевшую боль и старые страхи.

Нил наблюдал за мной и за моим перерождением. Я чуял, что он улыбался мне и был несказанно рад.

Уже не припомню, когда в последний раз так хорошо высыпался. Удивительно, но этой ночью я ни разу не проснулся от моего заевшего, как старая пластинка, кошмара, ведь вместо него не оказалось совершенно ничего! Никаких снов, никаких мыслей и страхов. Просто обычная темнота, которая бывала у всех простых людей, не замороченных вечными переживаниями о неясном будущем и смысле бытия. Но даже так, мне уже было сказочно хорошо… Я получал настоящее удовольствие, отдыхая и телом, и душой.

После того, как я полностью обратился в драконоподобного, мое самочувствие мгновенно пошло на поправку. Оказывается, Нил был абсолютно прав, предупреждая меня о том, что если бы я еще чуть-чуть замешкался, то точно умер бы от перегрева. Я понял это, когда выпустил из себя излишки энергии, которая скреблась во мне все эти годы. Ее было неимоверно много, я даже не ожидал, что был заряжен, как атомная бомба, готовая вот-вот разорваться на части. Огонь бил и бил из меня, обрушиваясь на стены пещеры и будто рыча от негодования, что я так долго не давал ему воли. С каждым новым толчком я испытывал неземное облегчение, а от силы и резкости импульсов у меня даже перехватывало дыхание.

Его поток казался мне нескончаемым, и это сильно выматывало, но остановиться я не мог. Да и не хотел, наверное. Слишком приятная ломота играла в каждой расслабившейся мышце, ранее сдерживающей потоки энергии во мне. Тогда я не знал всех тонкостей и особенностей своей новой физиологии наверняка, но уже каждой отдельной клеткой ощущал перемены в себе.

Спустя десятки минут моего превращения я впервые кожей почувствовал холод, а во всем теле удивительную легкость, словно сбросил пару тонн гигантского груза со своих плеч. Вместе с этим на меня внезапно накатила слабость, и я, испустив последнюю пламенную искру, пошатнулся и обессилено свалился. Нил успел вовремя и подхватил мою вялую тушку, не позволив мне удариться. Хе-х, он был точно заботливый папочка, честное слово. Он начал говорить про то, что я, как всегда, перестарался, и теперь мне нужно быстрей восстанавливаться, потому что мало огня — это тоже плохо. На тот момент я уже стал слишком уставшим, чтобы слушать его поучительные речи, и Нил это прекрасно понимал, поэтому отложил беседу со мной на более удачное время.

Как бы неловко это не казалось, но вся одежда, что была на мне, сгорела дотла. Точнее я сам ее сжег, но сути это не меняло. Нил накинул на меня старое потертое пальто и, водрузив себе на спину, отнес в машину, а после и вовсе отвез к себе. Сегодня я ночевал у него, но мне было совершенно без разницы где, лишь бы поскорее вырубиться. Я уснул уже в салоне и даже не помнил, как отшельник затащил меня домой и уложил на диван.

Проснулся я от громкого грохота кастрюль и шума льющейся из крана воды. С неохотой открыв глаза, я, не отлипая лицом от подушки, медленно и отчужденно огляделся. Судя по тому, что было уже светло как днем, я предположил, что знатно продрых где-то до обеда. Примерно двенадцать часов умиротворения и покоя. Сбылась мечта идиота. Что ж, за свои мучения я их по праву заслужил, так что…

Лениво, я перевернулся на спину и, приложив ладонь ко лбу, уставился в потолок. В воздухе летали мелкие пылинки, переливаясь в солнечных лучах, и любование на них меня напрочь загипнотизировало. Я мог разглядеть их каждую по отдельности, различить богатую гамму цветов, которую раньше не замечал, и даже с уверенностью сказать, что они прилетели сюда с дороги из-под колес автомобилей, среди которых точно встречалась парочка грузовых. И это я определил только по запаху. Вот ведь зверь-то.

Я поднес руку к глазам и стал задумчиво рассматривать ее. Вчера она вся была покрыта огнем и не обжигалась об него, будто это совершенно обычное дело. Интересно, что же еще изменилось во мне, о чем я пока что не догадывался? Разумно было предположить, что если в моих жилах текла драконья кровь, значит, помимо всех прелестей чутья и кроткого слуха могли добавиться новые органы или части тела, как это обычно бывало в комиксах или фантастических фильмах про мутантов и полукровок. Например, пара лишних конечностей, шипы или еще что-нибудь из атрибутов ящеров и им подобных.

Стоило об этом подумать, как я напрягся. Шутки шутками, а ведь доля смысла в этих бреднях явно была. Тогда в кафешке Марвел невольно проявила свою скрытую сущность. Клянусь, я увидел в ней дракона и жутко испугался ее. Неужели и во мне было заложено нечто подобное? Точнее, я тоже был огромным ящером с крыльями и прочим?

Охваченный паранойей, я спешно стал обследовать себя и прислушиваться к собственному организму. Стоило мне вскочить с дивана, а теплому пледу слететь с меня, как я понял, что был совершенно голым! Мое недоумение тут же сменилось неприятным осознанием. Черт, вчера же все сгорело. Деньги, документы, мобильник. Все! А самое главное трусы! Хотя они испепелились одними из первых… После обращения мне явно было не до того, как я выглядел и в чем был одет, но сегодня это обернулось щекотливой проблемой для меня.

Я остался нагим топтаться на месте, суетливо бегая глазами в поисках хоть какой-нибудь одежды, и тут в комнату вошел Нил, застав меня в самом неловком положении. Я бросил на него растерянный взгляд, а когда заметил, что он со странной хитрой улыбкой посмотрел мне в область паха, сразу же прикрылся, кипя от негодования.

— О-хо-хо, а Люси-то вон как повезло с кавалером, — с невыносимо довольной ухмылкой на лице высказался Нил. — Большой мальчик, однако.

— Старик, ты извращенец, что ли?! — возмущенно фыркнул ему в лицо я, а он и бровью не повел и только больше повеселел, увидев мое смущение.

— Ладно, ладно, не злись, малой. Вот лучше держи, — он подкинул мне стопку какой-то старой мужской одежды, скорее всего его собственной, которую принес с собой. Я ловко поймал ее, а когда Нил опять заулыбался, то резко опустил руки вниз и сердито уставился на него. Этого странного отшельника очень забавляло подкалывать меня. — Как только переоденешься, иди на кухню, — бросил Нил и ушел.

Я стал разбирать поноски, что он мне дал. Потертые джинсы оказались мне велики, поэтому пришлось подворачивать их снизу, так как ростом я был ниже Нила, футболка была чуть длинновата, зато хоть носки подошли в пору. У стены напротив дивана стоял старенький шкаф с зеркалами в дверцах. Подойдя к нему, я осмотрел себя с головы и до ног и сделал вывод, что на людях так точно показываться было нельзя. На меня смотрел какой-то парень-деревенщина с розовыми волосами и в растянутой футболке, и от такого зрелища возникло сильное желание поскорее вернуться домой, принять душ и срочно переодеться.

Как мне и велел Нил, я притопал на кухню. Пускай в его доме я был впервые и понятия и не имел о том, как тут все расположено, дорогу нашел быстро и самостоятельно. Мне даже не пришлось напрягаться или пользоваться драконьим чутьем, чтобы понять, откуда исходил запах жареных тостов и яичницы. Он был главным маяком для меня. Когда я вошел, Нил сидел за столом и уже приступил к завтраку, притом не отвлекаясь от просмотра телевизора.

«Итак, сегодня мы проводим очередное сложнейшее испытание, которое позволит нам наверняка убедиться в существовании или несуществовании супер-людей! В нашей студии уже бывали и женщина-амфибия, способная задерживать дыхание на целый час, человек-медиум, читающий мысли на расстоянии и без рук двигающий предметы, а так же прекрасная девушка-оракул, видящая будущее. Почти все они так или иначе показали нам свое могущество…»

— Что за чушь ты смотришь? — брезгливо высказался я и сложил руки под грудью. — Любой знает, что все на этом шоу смонтировано и подстроено, а эти уникумы на самом деле обычные актеры.

Нил хмыкнул себе под нос и, поднеся ко рту пожелтевшую от времени кружку, немного отпил крепкого кофе. Повернувшись, он многозначительно пробежался по мне глазами, на долю секунды задержался на голове и снова гордо засиял. Да, пока я не скрывал свою сущность и оставался неформалом с розовыми волосами, ну и что?! Вот ведь, чересчур назойливое внимание Нила к моей внешности больше всего меня раздражало.

— Все-то ты знаешь, малой. Хе-х, еще только из яйца вылупился, а уже рвешься поучать дядю дракона, — манерно высказался он, а потом кивнул мне на стул рядом с ним. — Садись, тебе нужно восстановиться после вчерашнего. Все, что лежит на столе, в твоем распоряжении. Ты должен это съесть.

Завтрак, являющийся по сути своей уже обедом, выглядел очень аппетитно, а мой желудок как раз сводило от спазмов, причиной которым было изнеможение от зверского голода. С большой неохотой, но все же мне пришлось подчинился Нилу. Я невозмутимо плюхнулся на стул и, стараясь не замечать, как отшельник следил за мной, стал накладывать себе яичницу с поджарками и мастерить бутерброды из подогретого в тостере хлеба и ветчины.

«Сегодня у нас в гостях человек с феноменальной способностью все запоминать! Его трюки с тысячей карточек на досках, где он за ограниченное время вспоминал всю правильную последовательность символов, а потом ее воспроизводил, по-настоящему взорвали интернет. Этот поразительный парень уже попал в книгу рекордов за эксперимент с изучением трех иностранных языков за одни сутки и цитирование наизусть любой только прочитанной книги. Герой нашей программы — Руфус Лор, встречайте!»

По телевизору показывали худощавого блондина с неестественной, какой-то даже театральной внешностью. Пока я жадно уминал все, что лежало в тарелке, я вместе с Нилом смотрел эту стремную передачу и случайно представил себя на месте того самого Руфуса. Интересно, как бы на меня отреагировали люди, если бы я на глазах у всех загорелся или еще хуже превратился в ящера? Хотя я еще не был точно уверен, что способен на такое, но все равно мысли о том, что кто-то узнал бы мой секрет, вызывали у меня тревогу.

На финальных титрах экран резко погас, от чего я удивленно посмотрел на Нила, держащего пульт.

— Нацу, дай-ка мне свою руку, — серьезно сказал он и требовательно поманил пальцами. — Я тебе кое-что покажу.

Когда дело касалось чего-то важного, Нил обращался ко мне по имени, вместо его излюбленного «малого». Я протянул ему ладонь, а он крепко ухватил меня за запястье и сосредоточенно проговорил.

— Так, а теперь выпусти огонь, — он ошарашил меня своей просьбой и тут же предостерегающе добавил. — Только очень медленно, Нацу. Не стоит поджигать все в округе.

Из-за его слов я засомневался в необходимости этого риска, ведь тогда в пещере я изничтожил все и не мог себя сдерживать. Как можно было вытворять фокусы с пламенем там, где все грозилось вспыхнуть от малейшей искры?

— Но зачем это, Нил? Давай лучше попробуем так сделать в той пещере, там я ничего… — неуверенно начал я, на что отшельник недовольно нахмурился.

— Замолчи и делай, как я сказал, — сурово прочеканил он, подавив во мне всякое желание не повиноваться ему. — Выпусти огонь, Нацу. Сейчас же!

От силы и напора голоса Нила мне вдруг захотелось сжаться и виновато склонить голову перед ним. Странно, но после моего обращения в присутствии отшельника я чувствовал себя каким-то подчиненным, словно он был моим хозяином, лидером, нет, вожаком, который великодушно позволил остаться на его территории. И я ничего не мог поделать с этим! Нил подавлял мою волю одним только взглядом.

— Черт, да что это со мной? — я тряхнул головой, чтобы прогнать несуществующий в сознании туман.

Нил недолго анализировал, что меня смутило, а когда понял причину, то поделился своими знаниями.

— Ты о смирении? — вздернув бровь, переспросил он. — Это обычный инстинкт, Нацу, который проснулся вместе с драконом внутри тебя. Хе-х, теперь ты полно осознаешь, кто здесь главный и кому лучше не перечить, вот и все. Марвел же тебе рассказала, кто я, не так ли?

Меня передернуло от мысли, что я вляпался в какую-то иерархию драконов, в которой все следовали воле одного. Вожак — вот кем был Нил, и теперь, когда я целиком и полностью стал одним из его племени, на меня его влияние отныне тоже распространялось. И мне это жуть как не понравилось!

— Да, я знаю, кто ты, Нил, но все равно не собираюсь всегда делать так, как ты повелишь, — невольно огрызнулся я и мгновенно ощутил, как огонь во мне поддержал мое настроение.

Отшельник пару секунд не сводил пристального взора, которым до этого вогнал меня в ступор, но вот только на этот раз я нахалисто смотрел ему наперекор. Тогда черты лица Нила смягчились, словно он был очень доволен моей реакцией на его доминирование.

— Смотрите-ка, уже бросаешь мне вызов, малой? — сквозь лукавую улыбку спросил он, а я так и не понял, что он имел в виду. — Хе-х, да не переживай ты так. Не собираюсь я тебе приказывать или как-то давить на тебя. Я ж не тиран, — сказал Нил, а потом с хитрым прищуром наклонился ко мне ближе. — А если уж так хочешь освободиться от моего правления, я, пожалуй, дам тебе шанс сделать это, но только не сейчас. Сейчас ты и с ребенком из параллели не справишься, чего уж говорить обо мне.

Я еще больше запутался в его мудреных речах. В какой-то момент мне показалось, что Нил нарочно злил меня, чтобы я захотел дать ему отпор и не подчиниться. Но зачем ему было нужно, чтобы я желал свергнуть его? К чему вообще это все? Нил был тем еще чудаком.

— Не понимаю, о чем ты, но никакой вызов я тебе не бросал. Просто дал тебе понять, что не стану прогибаться только от того, что ты как-то громко сказал или злобно посмотрел на меня, — высказался я. — Больше я не поведусь на эти твои инстинкты. Я не боюсь тебя, Нил.

Он терпеливо выслушал меня, а потом бодро потрепал за руку, приговаривая.

— Уважаю. Но пока я буду твоим наставником, а ты моим учеником, тебе только и остается быть послушным мальчиком, внимательно слушать и запоминать все, что я тебе скажу. М-да, придется знатно потрудиться и потерпеть меня, пока я воспитываю в тебе дракона. Ты уж извини, но мои методы обучения суровы и не приемлют отказов от тебя. Поэтому сейчас, Нацу, мне нужно, чтобы ты сотворил маленький огонь. Не бойся, если перестараешься, я быстро среагирую и перехвачу его. Не думай о риске, сосредоточься конкретно на твоей цели.

Нил крепко держал мою руку, наверное, чтобы я случайно не дернул ей с непривычки и от испуга, угрожая спалить его старенький дом. Это придало мне уверенности в безопасности его затеи, ведь он не в первый раз уже имел дело с огнем, наверняка знал, что делал. Я опустил взгляд на свою ладонь и нахмурился.

— Ну, если ты подстрахуешь, то… наверное я готов попробовать выпустить его снова, — выразил свое согласие я и немного замешкался. — Может, дашь какой-нибудь совет, прежде чем я начну?

Нил пожал плечами.

— Для дракона управлять его стихией совершенно естественный процесс, как дыхание или сон. Ты же не задумываешься о том, как дышишь или спишь? Вот и здесь все так же. Ты быстро адаптируешься к покорению пламени и научишься использовать его для своей выгоды. А вот настоящая проблема, с которой ты, наверняка, еще столкнешься, это управление эмоциями. Это очень трудно, Нацу. Поэтому, пока мы серьезно с тобой не тренировались, я попрошу тебя всегда быть максимально сдержанным и спокойным.

Я настороженно уставился на него. Выходило, что не в состоянии контролировать себя и свою силу, я представлял собой опасность и мог кому-то навредить? Я натужно сглотнул, а Нил продолжил объяснять.

— Наш огонь напрямую связан с эмоциями, поэтому на родине мы всегда изолировали молодых драконов, пока в тех кипели юношеские страсти, и детишки так и вспыхивали магией, круша все вокруг. Но они были подростки или совсем малыши, а ты-то уже взрослый. Так что надеюсь, что с этим у нас проблем не возникнет, м?

Нил выглядел полностью уверенным во мне, даже слишком, а вот меня наоборот терзали смешанные чувства. Я вспомнил, как в пещере мне вдруг захотелось закричать во всю глотку, и когда я это сделал, мое пламя усилилось в разы и будто заревело со мной в унисон. Или же это был мой рев, я еще не осознал этого до конца. Так вот оно что. Любой приступ минутного гнева или ярости мог привести к тому, что я бы воспламенился, не удержав дракона в узде, и все вокруг узнали бы мой секрет.

— Не знаю, Нил. Я только получил эту силу, и, хоть уже не ребенок, все равно боюсь, что не совладаю с ней, — выразил свое беспокойство я.

— Вот как раз для того, чтобы ты скорее освоился, я и хочу научить тебя одному приему, — указав на мою руку, напомнил о недавней просьбе он. — Давай, Нацу. Не узнаешь, пока не попробуешь.

Объяснив мне, что к чему, Нил серьезно и сосредоточенно стал ждать, пока я начну выпускать огонь. Он казался мне каким-то взволнованным, но не от страха за возможный ущерб его имуществу, а словно от предвкушения. Ему нравилось учить меня, и я чувствовал, что Нил ждал только успехов и побед от нашего сотрудничества. Его уверенность была заразительна, и это придавало мне сил.

Я посмотрел ему в глаза и легко кивнул, подавая знак, что начинаю. Пальцы Нила сжались сильнее на моей кисти, и спустя мгновение я приступил к упражнению для драконов. Я напряг мышцы руки, чтобы поток пламени плыл не произвольно, как ему хотелось, а направленно по сосудам и к ладони. С непривычки, кожа в этих местах покраснела, и я чуть поморщился от новых обжигающих ощущений, распространившихся от предплечья и до кончиков пальцев. Заметив мое смятение, Нил пояснил мне, что после обращения должно пройти еще какое-то время, пока все ткани моего организма огрубеют и станут крепче. Как он выразился, чтобы быть непробиваемым, мне еще нужно обрасти чешуей. Я очень надеялся, что это было образное выражение.

Через минуту, я рискнул ослабить сопротивление и медленно стал давить из себя энергию, стараясь сконцентрировать ее в одной точке, и это было чертовски сложно сделать! Огонь сжимался и разжимался, как пружина, словно его было так много, что он не умещался в тот проход, который я для него открыл. Пламя приливало ко всей руке, и я понимал, что если сейчас не сосредоточусь, то загорюсь.

— На-цу, слишком много, ослабь, — Нил очень внимательно следил за всем, что я делал и поправлял меня. — Не жми так сильно, начни с одной трети от того, что нагнал сюда.

Я делал глубокие вздохи, невольно задерживая после них дыхание, и смотрел на свою ладонь, боясь даже моргнуть. На лбу выступили капли пота, мою руку пекло от сконцентрировавшегося в ней огня, который не имел выхода и теперь как волна омывал мою плоть, раскаляя ее. Я прислушался к совету Нила, и уменьшил давление пламени вдвое, и, когда он одобрил мою готовность, разрешив перейти к следующему этапу, то выпустил первую искру.

Она резко вспыхнула и тут же стремительно погасла, не задержавшись и на секунду. Видно, я так испугался того, что делаю, что непроизвольно снова запер огонь внутри себя. Когда все случилось, я импульсивно отдернулся назад и от волнения запыхался, сердце, как сумасшедшее, быстро забилось в груди от страха. Нет, никак я еще не мог привыкнуть к тому, что уже не страдал какой-то там неизвестной болезнью, и что пламя для меня теперь было вовсе не опасно.

Нил велел мне не останавливаться. Я с трудом сглотнул комок, застрявший в горле, и послушно продолжил упражняться. Хоть он и сказал, что для драконов управлять их стихией было проще простого, мне эта способность почему-то не давалась с такой уж легкостью. В течение пары часов мы вот так сидели с ним на кухне, не прерываясь на отдых и не отвлекаясь от моей первой тренировки до тех пор, пока я, наконец-то, не сумел побороть себя и создать на ладони полноценный живой драконий огонь.

Спустя череды попыток и провалов, я смог свободно держать свое собственное пламя у себя в руке. Я дышал через рот и завороженно глядел на него, просто не верил, что у меня это действительно получилось. Нил облегченно улыбнулся и позволил мне самостоятельно владеть ситуацией, отпустив из своей хватки. Это было так волнующе. Я поддерживал этот живой огонь, интуитивно добавляя жар к нему, чтобы он случайно не погас. Он трепетал рыжими языками, словно танцуя на моей коже, и был продолжением самого меня. Неотъемлемой частью.

Вскоре, жжение в руке больше не отвлекало, я практически забыл о нем и привык к присутствию огня в моей новой жизни. В итоге, я победил свою ненавистную фобию и принял дракона со всеми его особенностями и странностями.

По настоянию Нила, я несколько раз рассеивал и вновь создавал огненную магию, до тех пор, пока это не дошло у меня до автоматизма. Вскоре, я с легкостью мог вспыхивать в одной конкретной точке, ограничивая распространение пламени дальше по телу, и по малейшему желанию гаснуть, не боясь утратить контроль над собой. Нил сказал делать это упражнение каждое утро и в моменты, когда эмоции грозятся выйти за край. Своеобразная разрядка, чтобы не взорваться.

Еще он очень доходчиво разъяснил мне, почему же я так страдал, когда находился вблизи огня до того, как стал драконом. Нил сказал, что я резонировал. Это значило, что скопившаяся во мне энергия вступала в контакт с пламенем извне и стремилась притянуться к нему, тем самым освободиться из плена. Меня влекло к огню, и я сам привлекал огонь. Этот механизм был необходим, чтобы пробудить мою сущность и вынудить в первый раз выпустить магию. Все равно, что новорожденного заставить сделать первый в его жизни вздох.

До конца дня я гостил у Нила, забавляясь и экспериментируя с огнем. Так я понял, что, хоть меня он и не обжигал, но для всего остального вел себя, как и подобало стихии — сжигал, плавил, коптил. Он не обладал избирательностью, и я в очередной раз чуть не спалил на себе одежду, которую мне пожертвовал Нил. После этого я решил больше не дурачиться.

Ближе к вечеру я попросил Нила отвезти меня домой. Мы условились с ним о новой встрече, он обещал о многом рассказать мне в следующий раз, но ему тоже нужно было подготовиться, поэтому он легко согласился подбросить меня. Я дал ему свой электронный адрес, так как сотовый у меня сгорел, а Нил обещал, что напишет мне, как только все будет готово для моих дальнейших тренировок.

* * *

Нил отвез меня домой и уехал. Когда я дошел до двери своей квартиры, то понял, что внутрь мне было никак не попасть. Мои ключи безвозвратно пропали во вчерашней заварушке, и от этого мне захотелось взреветь в голос. Да что же это было за везение такое?! В надежде, что Люси вернулась из поездки и была уже здесь, я несколько раз постучал, но, к сожалению, мне никто не открыл. Тогда, не имея другого плана, я сел на коврик, прилег спиной к двери и в таком положении остался ждать, пока вернется Люси. А что было еще делать?

Чтобы скоротать время, я решил поразмыслить о том, какие вопросы меня интересовали, и о чем стоило обязательно спросить у Нила. Я уже несколько раз пожалел об упущенной возможности поговорить с ним на волнующие меня темы, но потом успокоил себя, что при новой встрече обязательно выведаю у него все. Дальше я задумался о Марвел, точнее о том, как же она проникла в мою квартиру без ключей в ночь приступа? Ведь если бы дверь взламывали, то я бы сейчас не сидел тут, как бездомный, а свободно открыл ее. Хе-х, наверное, Поли воспользовалась одним из своих магических приемчиков, а потом замела следы, чтобы не привлекать внимания. Хитрая тетка и предусмотрительная.

Ну, а когда все думы совсем закончились, я стал мысленно репетировать свой судьбоносный разговор с Люси. Как я уже сказал ранее Нилу, с моей стороны было нечестно скрывать от нее такую тайну. Она была в полном праве знать, кем я являлся, откуда пришел и зачем я здесь. Хотя, мне еще самому была не совсем ясна связь между другим миром, Акнологией и мной. Ведь, по словам Марвел, Проводник переместила сюда несколько детей из разных рас, но почему-то Поли и Нил ориентировались на приближение врага именно по тому, что пробудился я. Что во мне было особенного?

— Люси, после того, что я тебе скажу, ты, наверное, захочешь со мной расстаться. Но я должен быть честным с тобой, поэтому выслушай. Я… д-дракон. В смысле, не совсем человек. Нет, я конечно человек, но не совсем обычный. Но не бойся, биологически союз между нами возможен, так что… Ох, черт, не так. Люси, я узнал о том, откуда я пришел, то есть, откуда я родом и, оказывается, это очень далеко отсюда, представляешь? Бред. Еще раз. Люси, мне нужно сказать тебе кое-что очень важное. Ты только выслушай меня и… не крути сразу пальцем у виска и не вызывай психиатров. Ладно?.. Мать вашу, да как же ей сказать-то?!

Я смачно потер ладонями лицо, запутавшись в объяснениях, которые подготовил, чтобы раскрыться Люси. На первый взгляд это казалось так просто, что до этого я нисколько не сомневался в том, что поступаю правильно. Но если из-за моего признания нашим отношениям грозил настать конец, то я уже не хотел ей ничего говорить. Пусть все бы осталось так, как есть. Пусть она осталась бы со мной.

— Я буду кем угодно, только бы защитить тебя. Хоть драконом, хоть мутантом, все равно. Но это не будет иметь смысла, если… Ох, Люси, только не бросай меня…

На мгновение мне причудилось, что я учуял ее запах где-то совсем недалеко, и будто даже уловил взволнованное дыхание. Я был у нашей квартиры, конечно же все здесь источало аромат Люси, но все-таки странное предчувствие неуемно завилось во мне. Предчувствие, что она была где-то рядом. Совсем близко. Я закрыл глаза и представил ее светлый образ в голове. Она улыбалась мне. Из-за разыгравшегося воображения я даже будто слышал ее несмелые шаги и как она шепчет мое имя. Она казалась удивленной, но в тоже время радостной. Люси не боялась меня, словно уже догадывалась о том, что я особенный, и всегда переживала из-за испытаний, что мне предстояли. Она все знала, и все равно выбрала меня…

Я толком не успел насладиться этим видением, как вдруг, кто-то бережно потряс меня за плечо, и я тут же прозрел, встряхнув головой, чтобы прогнать внезапную дремоту.

— Нацу? — Меня отрезвил знакомый голос, который я был несказанно рад услышать. — Что ты здесь делаешь? Что случилось? Почему ты на полу и… что с твоей одеждой?

Родной сладкий запах окружил меня невидимой дымкой. Слава Богам, это была Люси. Присев на корточки напротив меня, с дорожной сумкой под боком, она взглядом, полным волнения, смотрела на меня. Заметно уставшая, немного потрепанная, но все-таки очень красивая.

— Привет, Люси, — беззаботно улыбнулся ей я, потирая сонное лицо. Видно, пока я ее ждал, успел вырубиться прямо на полу перед домом.

Она заботливо убрала челку мне с глаз и ловко успела потрогать мой лоб, чтобы узнать, нет ли у меня жара. И она очень удивилась, хе-х, я видел, как ее брови вскинулись от неверия. Чтобы убедиться окончательно, она приложилась губами, на что я особо не сопротивлялся. Пусть тестирует, как может. Я всецело исцелился, если можно было так сказать, поэтому больше не боялся ее мини осмотров.

— Люси, представляешь, меня обокрали. Стащили все: деньги, мобильник, даже ключи, — я неумело придумывал печальную историю того, куда делось мое имущество. Это была моя первая ложь, и меня передернуло от неприязни к себе.

Я поднялся на ноги, а Люси в это время стала открывать дверь. Услышав про ограбление, она долго расспрашивала меня о том, что произошло, откуда на мне эта странная одежда и обратился ли я с заявлением в полицию. У меня едва хватило фантазии, чтобы придумать целый сценарий моих фальшивых приключений. Я чувствовал, что поступал неверно, оступался, но уже просто не мог остановиться и продолжал ей врать.

Едва очутившись дома, я поспешил проверить почту и посмотреть последние новости. Если Люси еще не знала о том, что меня подозревали в поджоге, возможно, эта весть до нее еще не дошла, или, как всегда, снова постаралась Марвел и что-нибудь наколдовала. И я был искренне поражен, когда не обнаружил ни одной заметки о себе. Ни одной! Поли всегда очень беспокоилась о сохранности нашего секрета. Она, наверное, много сил потратила, чтобы почистить весь бардак, оставленный после меня. Интересно, и за что только Нил ее так невзлюбил?

Убедившись в том, что все в порядке, я отправился прямиком в душ, чтобы смыть с себя пот и копоть, а заодно привести мысли в порядок. Как полный придурок, я еще несколько раз пытался отрепетировать свое признание, но в итоге из этого ничего путного не выходило. Был вариант показать Люси мою магию, используя прием, разученный с Нилом, но я задавил его на корню, решив, что этим только еще больше напугаю ее. Все было не так, слова не вязались, мысли путались. Я не знал, как ей обо всем рассказать.

Когда я вышел из ванной, Люси увлеченно накрывала стол к ужину. Она сказала, что привезла красивейшие снимки с их поездки вместе с Леви, и велела мне достать флэшку, чтобы загрузить их на компьютере. Я поцеловал ее в висок и пошел в спальню, где стоял чемодан Люси. Лениво, я отыскал маленькое отделение на молнии, а в нем карту памяти и еще кое-что интересное, из-за чего я нечаянно отвлекся от основной поставленной задачи. Это оказался предмет, расписанный вручную, и сделанный из глянцевого металла. Я несколько раз прокрутил его между пальцами, а потом одним движением откинул крышку и нажал на гладкую боковую кнопку.

Из крохотной дырочки вспыхнул желтый огонь, пугливо покачнувшись от моего дыхания. По старой привычке меня дернуло от страха, но я вовремя взял себя в руки, напомнив себе, что уже давно не тот, кем был прежде.

Это была сувенирная зажигалка и, как я правильно понял, Люси купила ее отцу, чтобы подарить на скорый День Рождения. На блестящем корпусе даже были выгравированы его инициалы. Вещь дорогая, представительная, и, примерно зная вкусы Джудо, я был уверен, что обязательно понравилась бы ему.

Я не удержался и еще раз зажег ее. Она сверкнула настоящим огнем, от которого ранее меня лихорадило и выворачивало наизнанку, но теперь я сам имел власть над ним, покорял его, как ручного зверя. А он, оказывается, был интересным. Я прилип к нему взглядом и не мог оторваться. Теплый огонек робко трепетал и не казался ни грозным, ни устрашающим и почему-то напомнил мне зеленого малыша.

Только я хотел поднести его поближе, чтобы рассмотреть, как в комнату зашла Люси и на мгновение онемела, широко распахнув глаза. Она увидела в моих руках зажигалку, а тем более зажженную, и, наверное, это никак не могло уложиться в ее голову. Люси помнила, что было со мной после ее отъезда из приюта, а я ей еще не сказал, что больше не был болен. А зря.

— Нацу! Брось ее! — в панике закричала она и рванула в мою сторону.

Люси сломя голову запрыгнула на меня, повалила на пол и, выбив из руки потухший подарок для Джуда, закрыла мне лицо, чтобы я не больше не видел пламени. Она часто дышала, практически задыхалась, я чувствовал, как ее сердце было готово вот-вот вырваться из груди. Люси обхватила мою голову руками и крепко прижала к себе, что-то страстно шепча про спокойствие, какие-то мольбы о том, чтобы мне не стало снова плохо. Она много раз извинялась передо мной, ругалась и бранилась на себя, не переставая при этом нервно гладить меня по голове.

— Прости, прости, прости, прости, прости, прости… Ох, Господи, Нацу, прости меня… Какая же я дура…

Я был сбит с толку, в прямом смысле этого слова, но когда услышал, как Люси начала шмыгать носом, то быстро пришел в себя. Я хотел приподнять ее, чтобы посмотреть в лицо, но она лишь сильнее стиснула меня.

— Лю-си, отпусти, — спокойно попросил ее я и попробовал освободиться снова. — Лю-си, со мной все в порядке, но если ты меня сейчас не выпустишь, я здесь задохнусь.

Она прислушалась ко мне и быстро освободила. Я лежал на полу и снизу смотрел на нее, а Люси вытирала слезы и все никак не могла унять их. Она вновь склонилась ко мне и осторожно, опасаясь худшего, мягко приложила ладонь мне ко лбу. Ее рука достаточно долго была там, но она не спешила ее убирать. Я понял, что Люси ждала, когда у меня начнется жар, поэтому не могла принять на веру то, что температура у меня до сих пор была в норме.

Я аккуратно накрыл ее ладонь своей и, крепко сжав, убрал со лба.

— Люси, я как раз хотел сказать тебе сегодня кое-что очень важное, — немного неуверенно начал я и приподнялся с пола, чтобы сесть, а она устроилась напротив меня и затаилась в ожидании моих объяснений. — Недавно я был у доктора Марвел, и узнал, что показали мои последние анализы, — я заметил, как она закусила губу, и не стал тянуть с ответом, чтобы поскорее успокоить ее. — Я…здоров, Люси. Целиком и полностью. Больше нет ни аллергии, ни фобии. Меня, наконец-то, вылечили, поэтому, — я потянулся за отброшенной в сторону зажигалкой, и взял ее. Люси насторожилась, когда я вновь откинул крышку и, задержав взгляд на ней, нажал металлическую кнопку. Тогда вспыхнуло пламя. — Мне больше не нужно бояться и избегать огня.

Кончиками пальцев я потянулся к маленькому пламенному язычку и коснулся его. Он послушно прогнулся и окутал меня своим свечением. Люси ошарашенно следила за тем, что я делал, и еле сдерживалась, чтобы не кинуться ко мне снова. Решив, что достаточно убедительно доказал правоту своих слов, я потушил огонь, посмотрел на нее и легко улыбнулся. Ее глаза потеплели.

— Теперь я свободен, Люси, — я обхватил ее за талию и привлек к себе на колени. — Больше тебе нечего бояться. Обещаю, теперь все будет по-другому.

Вечер выдался удивительно спокойным, но необычным. Люси готовила на скорую руку сытный ужин из мяса и овощей, а я все это время был рядом с ней и молча наблюдал. Странно, но мне показалось, что она была немного растеряна и словно сбита с толку с тех пор, как я рассказал про свое исцеление. Ей было трудно сосредоточиться на деле, я видел это в ее движениях, из неоткуда возникшей неловкости и опасливых взглядах в мою сторону. Если бы я не знал ее так хорошо, то невольно бы задумался, что она что-то от меня скрывала. Сегодня Люси была действительно странной.

Конечно, наверное, ей было нелегко всецело поверить моим словам и расслабиться, особенно, после всех тех историй в газетах и по телевидению. Огромные заголовки и статьи на первых страницах — их мне, к сожалению, никак было не стереть из ее памяти, чтобы я не делал. Она слишком привыкла опекать меня от всего, опасаясь, что моя мнимая болезнь взыграет снова. Эх, как назло, этот чертов бедный, вечно страдающий мальчик-феномен, мгновенно закипающий в присутствии огня, прочно засел в ее неправильном представлении обо мне. Люси нужно было время, чтобы научиться жить без страха за меня, а ведь впереди ее ждала новость куда более серьезная.

Кто я и откуда? Я обязательно расскажу ей, но, наверное, не в этот раз. Вывалить на нее столько сверхъестественного бреда, все равно, что самому проводить Люси до двери и помахать ей ручкой на прощание. Нужно дать ей сначала переварить сегодняшний день, а потом уже делать следующие шаги к признанию, хоть я еще не придумал, что буду ей говорить.

Мы сидели за столом, просто ели, даже не смотрели друг на друга, и эта непривычная тишина меня невозможно изматывала. Люси задумчиво не сводила взора с тарелки. Я украдкой глянул на нее и тут же замер, не донеся до рта то, что до этого намеревался съесть. Что-то волновало меня в Люси, но что именно я до последнего не мог понять. Она часто облизывала губы, как обычно это делала, когда сильно нервничала, руки плотно прижала к себе, из-за чего выглядела неестественно скованной, а в ее глазах, может мне показалось, но я распознал тревогу или даже… страх?

Меня насторожило ее поведение.

— Эй, Люси, — я отложил вилку в сторону и бережно взял ее руку. Вздрогнув, она мигом подняла на меня испуганный взор. — Все в порядке?

Люси замешкалась.

— Да, все хорошо, — почти сразу, она натянуто улыбнулась мне, стараясь казаться невозмутимой, и мне это очень не понравилось. — Просто задумалась о том, сколько с тобой всего произошло, пока меня не было рядом… Ты наконец-то здоров! Все же Доктор Марвел замечательная женщина. Нужно будет обязательно отблагодарить ее за все, что она для нас сделала, не считаешь?

— Вот еще, обойдется, — без задней мысли фыркнул я, вспомнив о том, как доверился советам Поли и вместо того, чтобы сразу признаться Нилу, кто я есть, стал трепаться о какой-то там книге. От неприятных воспоминаний на минуту мне стало паршиво, но я тут же пришел в себя, когда заметил напротив два карих глаза, сердито уставившихся на меня. Ох, и не понравилось же ей то, что я сказал. — Ну что? Она же практически ничего не сделала, Люси! Хотя нет, может и сделала, но до этого чуть до дурки не замучила меня! Я думал — свихнусь! Или уже сошел с ума! Как псих бежал к ней за помощью! Черт, а она ведь знала, как помочь мне, и все равно тянула время! Что б ее…

Я осекся, когда нечаянно взболтнул лишнего, но уже оказалось слишком поздно, и мои неосторожно брошенные слова были услышаны. Люси удивленно и с непониманием смотрела на меня, и находиться под давлением ее пронзительного взгляда именно тогда, когда у меня накопилось столько секретов от нее, было ужасно некомфортно. Я уже приготовился к череде вопросов от Люси, аварийно подключая все свое скромное воображение, чтобы как-то выкрутиться из этой неловкой ситуации.

— Что ты имеешь в виду, Нацу? — приглушенным голосом спросила она, чуть наклонилась вперед и недоверчиво прищурилась. — Ты мне что-то не договариваешь?

Я сконфужено промолчал.

— На-цу, скажи мне, тебе что, опять было… плохо? — осторожно поинтересовалась она. — Новый приступ? — с каждой секундой ее лицо становилось все мрачней. Вот ведь! Первая моя маленькая ложь и была вот так случайно раскрыта, а все потому, что я совершенно не умел врать!

— Люси, не придумывай, все со мной было в порядке, — неубедительно отмахнулся я и отвернулся, а она, разумеется, мне не поверила.

— Да что ты говоришь. Тогда будь добр — посмотри сюда, — потребовала она, и меня передернуло от дурного предчувствия. — На-цу, я жду. Не веди себя, как маленький ребенок.

Скрипнув зубами, я с огромной неохотой перевел на нее взор. Ей хватило и пары мгновений.

— Я так и знала… — тихо и твердо произнесла она. — Все-таки тогда мне не показалось, и у тебя действительно был жар! А ты мне сказал, что ничего страшного! Ты соврал? Нацу, как ты мог?! — возмущенно запричитала Люси. Я взмолился всем Богам, лишь бы это все поскорее закончилось. — Ой, мамочки, — она ошарашено прикрыла рот руками, — только не говори мне, что все случилось именно тогда, когда я уехала. Меня не было три дня, и ты… один…

Как все произошло? Ума не приложу, но я даже пикнуть не смог, а Люси уже все поняла сама! В следующее мгновение она разразилась с громкой ругательной речью. Такую я ее давно не видел, точнее не видел никогда. Люси, в самом деле, жутко злилась на меня и на мой поступок. Я отпустил ее в тот день, не сказал ничего и остался совершенно один с мыслями о том, что мог умереть. Это решение далось мне нелегко, но сейчас я нисколько не жалел о том, что так поступил.

Она нервно вскочила с места и, как кошка в клетке, стала мерить кухню шагами, плутая от одной стены до другой. Я виновато опустил глаза и сложил руки на груди. Терпеть не мог, когда меня отчитывали, но Люси была единственным человеком, которому я позволял себя чуть-чуть воспитывать. Хотя в данном случае, я хотел просто дать ей возможность выпустить пар и высказаться, потому что, пока в ней кипели эмоции, она меня бы точно не услышала. Но когда я заметил, что ее голос стал плаксивым, и Люси зашмыгала носом, я понял, что пора было с этим заканчивать.

Я встал и подошел к ней, перегородив натоптанную дорожку, по которой она наворачивала круги по кухне. Люси тяжело дышала через рот и с вселенской обидой смотрела на меня, а по ее щекам текли слезы. От них ее лицо покраснело, совсем как тогда, в детстве. Я обхватил ее руками и крепко прижал к себе, а она спряталась, уткнувшись мне в грудь и все так же продолжая плакать. Люси была очень ранимой и эмоциональной, поэтому даже сейчас все еще легонько стучала мне по спине кулаками и невнятно ругалась.

Я склонился к ее уху и прижался головой, почувствовав ее ответную тягу ко мне.

— Люси, ты должна понять, почему я так поступил, — вкрадчиво начал я, и она замерла, прислушиваясь ко мне. — Я не хотел, чтобы ты видела меня таким, ведь от того, что ты бы мучилась вместе со мной, мне бы легче точно не стало. Даже если бы я все рассказал тебе, и ты никуда не поехала, ничего бы не изменилось. Пойми, тогда мне нельзя было помочь, — когда я это сказал, она сильнее сжала меня в объятьях, а ее тонкие пальцы обессилено смяли мою футболку. Ей было нелегко принимать горькую правду. — Прости, что тебе приходится обо всем узнавать вот так, но я должен был справиться с этим без тебя.

Люси подняла на меня припухшие заплаканные глаза.

— Я бы что-нибудь придумала, хоть как-нибудь помогла тебе… Не бросила бы тебя. Здесь. Без поддержки. Совсем одного. Ох, Господи, Нацу, ты такой дурак, — последнее, что сказала она, прежде чем снова заплакать.

Я невесело хмыкнул, отчасти согласившись с ней, а потом успокаивающе погладил ее по голове.

— Люси, самое главное, что теперь я здоров, и тебе больше незачем волноваться за меня. Марвел сказала, что я полностью излечился. Серьезно. Вот, проверь еще раз, — я взял ее ладонь и сам приложил к своему лбу. — Видишь?

Она долго не убирала руку, и, опустив глаза, еле заметно кивнула.

— Да, ты не горячий, — признала Люси. — Но все равно ты не должен был так поступать со мной, — она вновь посмотрела мне в лицо, и от этого у меня внутри все оборвалось. — Я вправе знать все, что с тобой происходит! Хорошее ли, плохое… все! Ведь ты не чужой мне, Нацу, и очень важен для меня! А ты утаиваешь свои проблемы, все пытаешься решить их сам… Неужели ты так сильно мне не доверяешь?

Я поморщился от абсурдности ее предположения и еле терпимого желания оставить эту щекотливую тему, больше к ней не возвращаясь. Люси была очень напористой в этом плане, порой даже слишком. Отвернувшись, я тяжко выдохнул, стараясь унять противное давление в груди, а после вновь, уже более спокойно, посмотрел на нее.

— Это не так, Люси. Тебе я доверяю, как себе. Но есть некоторые обстоятельства, в которые… — серьезно начал я, чем только еще больше насторожил ее. — Да блин, Люси, я просто не хочу тебя расстраивать! Что тут непонятного? Я обо всем тебе всегда рассказывал, но есть вещи, с которыми я должен разобраться самостоятельно.

Люси сердито насупилась, пока я все это ей выкладывал.

— Нет таких вещей, которыми ты бы не мог со мной поделиться! — парировала она. — Я хочу знать о тебе все! Ведь я люблю тебя, глупый! Чтобы не случилось, я всегда буду на твоей стороне.

Ее слова по-настоящему оглушили меня и ненадолго выбили из равновесия. Немного писклявый от раздражения голос Люси гулким эхом зазвенел у меня в голове, полностью зачаровал меня, отчего даже не осталось сил, чтобы противостоять ему. Поверженный женским упорством, я не придумал ничего лучше, кроме как слегка улыбнуться и вытереть с ее глаз застывшие слезы, а после спросить.

— Хе-х, хочешь сказать, что даже если бы я признался, что на самом деле не являюсь человеком и вообще пришел сюда из другого мира, — я посмотрел в ее удивленные глаза, — то ты бы все равно не отказалась от меня?

Я и сам не поверил в то, что действительно озвучил гнетущие меня мысли вслух, но Люси нисколько не смутилась странности моего вопроса, а только повеселела. Видимо, она решила, что я подшучивал над ней.

— Намекаешь, что ты мой личный Кларк Кент? — хитро улыбнулась и хихикнула она, чем немного расстроила меня. Этот вопрос был отчаянным шагом к тому, чтобы раскрыться перед ней, и все оказалось напрасно, как я подумал. Но стоило Люси внимательно присмотреться ко мне, как она тут же стала предельно серьезной, а в ее ответе я почувствовал неподдельную искренность. — Я бы ни за что не отказалась от тебя, Нацу. Более того, сама бы попросила тебя показать мне твой мир и сделать частью твоей жизни! Я бы всегда гордилась и восхищалась тобой, поддерживала тебя. Ты особенный, я всегда это знала, и выбрала тебя совершенно осознанно, — она плавно поднялась на носочках и мягко, почти невесомо прикоснулась к моим губам. — Не переживай, я буду с тобой несмотря ни на что…

Я испытал волшебное облегчение и просто закрыл глаза, глубоко вдыхая запах Люси. С моим чутьем теперь я смог различить еще больше новых оттенков ее аромата, и он волновал меня и, в то же время, дарил райское умиротворение. В какой-то момент я позабыл о своих сомнениях и словно ослабил тяжелые цепи, сдавившие мне горло. Бездумно, практически на автоматизме я тихо прошептал, почти не добавляя голоса.

— Я дракон, Люси…

Она мигом встрепенулась и сосредоточенно нахмурилась, отпрянув от меня.

— Что? — Люси с непониманием захлопала ресницами, а у меня уже резко перехватило дыхание и сердце бухнуло в груди со страшной силы. — Нацу, повтори, пожалуйста, я не совсем разобрала, что ты сказал, — она мило улыбнулась мне.

Я устало прикрыл глаза. Черт, самый лучший момент и был безвозвратно упущен, а моей былой уверенности вновь не стало.

— Ничего, Люси, — я отвел затуманенный взгляд в сторону, стараясь не раскрыть свою досаду. — Не бери в голову.

* * *

С нашей встречи с Нилом прошло несколько дней. За это время я успел привести некоторые свои дела в порядок, чтобы со спокойной душой приступить к тренировкам. Мне было жутко неловко, когда Люси подарила мне новый телефон и обещала с помощью своего отца быстро восстановить мне документы. Я настоятельно просил ее не обращаться к Джуду, говорил, что, пусть и чуть дольше, но справлюсь с этим делом сам, но она сразу обиженно надувалась и припоминала наш последний разговор. Все радости и горести делим поровну. Я поморщился, представив себе недовольное лицо Хартфелия в тот день, когда Люси пришла к нему просить за меня. Теперь я его буду раздражать еще больше.

Через электронную почту я связывался с Нилом и узнавал, как скоро мы увидимся, а он обещал сообщить, когда у него все будет готово. За Люси я был спокоен — у нее начался сезон массовых заказов, так что она была с головой погружена в свою работу и дома бывала только поздно вечером после очередного громкого мероприятия. Мое отсутствие она бы не заметила, поэтому все должно было идти гладко.

Больничный, что выписала мне Марвел, действовал еще неделю, а потом я должен был вернуться в кафешку, ведь мне нужны были деньги, чтобы платить за жилье. Я написал Нилу, что у меня не было так много свободного времени, тогда он пообещал решить мою проблему с финансами и без отвлечения от тренировок. Как он это собирался делать, я понятия не имел, но по его настоянию написал заявление на увольнение.

Каждое утро и в течение дня я упражнялся с огнем, разумеется, когда Люси уже уходила на работу. Видимо, я уже оброс, так сказать, чешуей, поэтому неприятного жжения при колдовстве больше не испытывал. Обращение в драконоподобного давалось мне легко. Я мог в мгновение ока стать парнем с розовыми волосами и обратно. Однажды, когда я рассматривал себя в зеркале ванной, то заметил что-то странное со своими зубами. Я оскалился на свое отражение и убедился в том, что действительно в довесок ко всему у меня окрепли клыки. Это не так бросалось в глаза, но свою новую особенность я запомнил.

Так прошло около недели, прежде чем я получил долгожданное приглашение от Нила. Накануне вечером он выслал подробную инструкцию к моим действиям. Мне следовало явиться к нему в установленное время и со всеми необходимыми вещами. Пока Люси еще не вернулась домой, я быстро достал свою сумку и собрал в нее спортивную одежду, кроссовки и пару свежих футболок.

Тренировки с Нилом должны были мне помочь овладеть своей стихией и, как он сказал, взять под контроль эмоции. Мне было важно научиться быть драконом, чтобы никому не навредить, поэтому я желал поскорее встретиться с отшельником.

В назначенный день я приехал к книжному магазинчику. У дороги стоял старенький джип Тайота болотно-зеленого цвета. Это была машина Нила, и на ней он увозил меня в ту самую пещеру, где я переродился. Я подошел к входу в лавку, но дверь была закрыта. Потоптавшись на месте, я прислонился к стеклу, и прикрыл лицо с двух сторон руками, чтобы лучше рассмотреть, что происходило внутри магазина. Там никого не оказалось.

— Что, есть там кто-нибудь, а, малой? — раздался насмешливый голос со спины, и я невольно вздрогнул от неожиданности, резко обернувшись к нему.

Нил подкрался ко мне, точно змея, я даже не услышал его. Довольный, он стоял, сложив руки на груди, и смеющимися глазами смотрел на меня.

— Чего застыл? Пошли помогать. Мне нужно погрузить кое-что, — поманил он, не дав мне времени даже возмутиться.

Нил открыл багажник и кивнул, чтобы я забросил в салон свою сумку. Уже через минуту мы таскали коробки с тяжелым содержимым и укладывали их в машину.

— Нил, а что мы так усердно грузим? — с натугой в голосе спросил я. — Мне кажется, ты набрал с собой лишнего.

Я обессилено поставил очередную коробку и поспешил вытереть мокрый лоб. Наши тренировки еще толком не начались, а я уже был зверски вымотан. Отшельник с интересом наблюдал за мной.

— Нет, Нацу, все в этих коробках нужное и в первую очередь тебе самому, — задумчиво изрек он, прислонившись спиной к стене здания.

Я остановился, чтобы перевести дыхание. Чувствовал себя каким-то задохликом, который от малюсенькой нагрузки уже валился с ног. Я посмотрел на коробки, которые еще нужно было перенести, а потом оглядел багажник.

— Странно… — на выдохе произнес я. — Мне казалось, что там уже нет места…

Тяжелая капля скатилась по моему виску и упала вниз. Я знал, что был далеко не самой лучшей физической форме, но мне было невозможно неловко, что Нил мог унести по две и три коробки за раз, а мне удавалось справиться лишь с одной.

— В эту малышку уместится все, что здесь стоит, — пожал плечами он. — У нас мало времени, Нацу, поднажми. А я пока отдохну, а то что-то спина побаливает.

— Чего?! — взбрыкнул я и ошарашено уставился на него, а Нил хитро подмигнул мне, добавив при этом.

— Дорогу молодым.

Моей пытке не было конца. Я таскал эти треклятые коробки от магазина и до багажника, уже не чувствуя собственных рук. Нетренированные мышцы капризно ныли, меня выворачивало от усталости, и я был готов в любой момент сдаться, потребовав, чтобы Нил тоже присоединился к погрузке, но стоило мне только глянуть на него, как даже сам мой огонь бунтовался и противился принимать поражение. Превозмогая адскую усталость, я брался за новый заход и все не верил, что до сих пор груз еще не закончился.

Подойдя к стопке аккуратно сложенных коробок, я заподозрил неладное. Мог поклясться, Нил сейчас улыбался во все зубы, потому что, когда я не выдержал и вскрыл одну из упаковок, то мой гневный ор слышали, наверное, все в округе.

— Какого черта, Нил?! Здесь же ничего нет! — я таращился на совершенно пустую коробку и не верил своим глазам. — Ты знал об этом? — оглянулся к нему я.

Отшельник лениво отлип от стены, важно подошел ко мне и как бы с большим удивлением заглянул через плечо.

— Хе-х, вот ты странный. Говоришь, что ничего нет, а как же это? — Нил забрал из моих рук коробку, аккуратно разорвал ее по швам так, чтобы она полностью раскрылась, и тогда на самом ее дне я увидел выведенный чернилами черный иероглиф. И как я только не заметил его раньше?

Я с сомнением уставился на эту надпись, а потом озарился на все коробки, что были уже погружены. Нет, они точно не могли быть пустыми, ведь их вес говорил о том, что в них явно что-то лежало. Не мог же один только иероглиф так отяжелить картон!

Я быстро подбежал к машине и по очереди стал вскрывать упаковки, и меня постиг настоящий ужас, когда одна за другой они оказались совершенно без всего, и только черная надпись на дне была единственным их содержимым.

— Да как же это возможно? — последняя разорванная в клочья коробка выпала у меня из рук на землю и задрожала от ветра.

Нил молча принялся убирать весь мусор, что я разбросал, и скидывать его в большой зеленый контейнер, а у меня не хватало духу даже сдвинуться с места. Я был потрясен тем, с чем столкнулся. Все эти фокусы, магия и прочая чертовщина… Я еще не привык к ним, чтобы вот так спокойно реагировать. Спустя несколько минут, Нил подошел ко мне и ободряюще потрепал по плечу.

— Эх, малой, приходи в себя. Это всего лишь магическая руна «тяжесть». Она-то и создавала необходимый вес.

Я с недовольством покосился на отшельника и сквозь зубы поинтересовался.

— Да? И зачем нужно было грузить ЭТО в машину? Разве мы не должны тренироваться, Нил? На что мы тратим время? Что за приколы надо мной?! — я раздраженно сбросил его руку, дернув плечом. — Я два часа таскал ненужный хлам и все только ради забавы?! И вообще, какого хрена столько коробок уместилось в багажник? Еще какая-нибудь гребанная руна?!

— Да, ты прав. Руна «пространства», — гордо признался он, будто не замечая моего гнева.

— Чудесно! — фыркнул я. — Руна «пространства»! Отличная вещь. А главное мне она очень пригодится, например, чтобы спрятать в шкафу трупы людей, которых я нечаянно подожгу!

Вдруг, я почувствовал, как к коже мощной волной прилил жар, и это вынудило меня резко замолчать. Поток огня во мне усилился и взбунтовался, забившись в сосудах с большой частотой и силой. Черт, я совсем забыл про предупреждение Нила относительно эмоций, и теперь еле сдерживался, лишь бы не загореться. Я напрягся всем телом, чтобы унять взволнованное пламя, и медленно присел на край багажника, склонив голову.

— Нил, — мой голос дрожал. — Что-то мне нехорошо.

Он подступил ко мне ближе и, присев на корточки, заглянул в лицо.

— М-да, а ты, оказывается, еще вспыльчивей, чем маленькие дети, Нацу. А я-то думал, ты уже взрослый, — с насмешливой иронией высказался Нил. — Нельзя так категорично на все смотреть, малой. Учись видеть выход из любой ситуации и никогда не отчаиваться. Так ты не только обуздаешь эмоции, но и духом станешь гораздо крепче. — Он поднялся и устроился рядом со мной. — Ну, а пока ты остываешь, я расскажу, в чем была суть этой, как ты выразился, забавы. Руна «тяжесть» увеличивает вес предмета до предела, установленного его хозяином. Я попросил погрузить тебя коробки, чтобы оценить твои физические способности на данный момент времени, а так же характерные для нашего вида качества: упорство, стойкость, выносливость, хитрость, любопытство и другие. Благодаря тому, что ты сделал, теперь я больше знаю о тебе и уровне твоей подготовки. Скажем так, пока результаты неважные, поэтому держись, — он крепко хлопнул меня по спине. — Я буду сущим дьяволом с тобой.

Слушая речь Нила, я постепенно успокаивался, с неохотой признавая тот факт, что он был всецело прав. А еще для себя я сделал новый очень важный вывод — мне стоило больше ему доверять. Нил отличный наставник, и все, что он делал, имело какой-то смысл. Этот хитрый дракон знал в разы больше обо мне, чем я сам.

— Прости меня, Нил. Делай со мной все, что посчитаешь нужным.

* * *

После того, как я оправился, мы с Нилом поехали на место нашей тренировки. Я думал, это будет далеко от города, в какой-нибудь глуши и подальше от людей, но отшельник не переставал меня удивлять. Вместо непроходимой лесной чащи он решил остановиться в городском парке, где была уйма народа! На зеленых газонах отдыхали семьи, устроив пикник, на спортивных площадках тренировались баскетболисты, парни занимались воркаутом на турниках, а дорожки были заняты бегунами. День был необычайно теплым и солнечным, что привлекало в парк еще больше посетителей, желающих отдохнуть на природе.

Нил, переодетый в спортивные штаны и футболку, бодро шагал рядом со мной, уже наверняка зная, куда меня завести. Мы забрели в глубину парка, после чего он остановился и загадочно покосился на меня.

— Ну и? — не выдержал я. — Как ты собираешься меня тренировать… сенсей?

Отшельник лукаво улыбнулся.

— Сенсей? Хе-х, а мне так даже нравится. Что ж, малой, начнем мы с того, что будем делать из тебя настоящего мужчину, — заметив мое недоумение, он продолжил. — Я имею в виду, что сейчас ты слаб, как девчонка, поэтому первоначальная наша задача поднять уровень твоей физической мощи. Без нее разучивать что-то новое не имеет смысла.

Я почувствовал, как от стыда и легкой обиды во мне что-то закипело. Неужели я был настолько плох, что Нил бросался такими словами?! Я вспомнил, с какой легкостью он грузил заколдованные коробки и сразу поник. Все-таки я, и правда, был никчемным защитником.

— Так с чего мы начнем? — решительно спросил я, нетерпеливо сжав кулаки.

Он глянул на мой волевой жест, а потом довольный посмотрел мне в глаза.

— Ну, раз уж мы пришли сюда, то, я думаю, с бега, — Нил сделал паузу, а потом договорил. — Но бег будет не совсем обычным.

Отшельник подошел ко мне, велел не дергаться, и, присев на одно колено, схватил меня за ногу. Сначала я изумился его действиям, но после отбросил свои сомнения и полностью доверился ему. Нил завернул мои штаны до колен, а потом извлек из своего кармана маленький маркер и с резким щелчком открыл его. Выбрав место на икроножной мышце, он начал что-то писать на мне, проделав эту процедуру на каждой ноге. Когда он закончил, то потребовал протянуть ему руки, и я послушно сделал это. Все тем же маркером Нил нарисовал на моих ладонях какие-то руны, чем-то похожие на те, что я видел до этого в коробках.

— Готово, — огласил он.

Я с любопытством осмотрел себя, а затем расправил штанины, чтобы спрятать черные иероглифы на своем теле.

— Ну все, теперь мы можем бежать, — беззаботно бросил Нил, и в легком темпе двинулся с места.

Я присоединился к нему не сразу, все еще ожидая какого-нибудь чуда, ведь неспроста же он всего меня изрисовал, верно? Но ничего не происходило, и это было странно. Мы бежали ровным темпом практически на одном уровне. Я украдкой поглядывал на Нила, все еще ожидая подвоха от тренировки, ведь у него никогда ничего просто так не бывало. Но Нил продолжал сохранять невозмутимость и молча бежал с воем удобном ритме. Мне даже становилось скучно без его выходок.

— Эй, Нил, — окликнул его я. — Мы так и будем просто бегать? Я думал, что у тебя есть какой-нибудь план, чтобы я быстро прокачался.

Услышав меня, он с интересом посмотрел в мою сторону.

— Да? Ну, тогда, может, побежим наперегонки? — предложил отшельник и резко добавил скорости.

Я спохватился, что он нагло обогнал меня, оставив позади, и сам рванул за ним вдогонку. Меня захватил дух соперничества, и мне ни за что не захотелось проигрывать Нилу. Дорожная пыль взлетала в воздух испод моих ступней, свежий теплый ветер раздувал волосы, а яркое солнце, порой просачивающееся сквозь густую зеленую листву, слепило глаза. Уже через несколько минут я настиг его и больше не отставал, а может даже немножко обгонял. Тогда Нил подозрительно оскалился и, вскинув руки, сделал ими какой-то странный жест.

— Ну что, Нацу, ты готов к настоящим нагрузкам? — прокричал он мне.

Не отвлекаясь от бега, я смотрел то на него, то на дорогу.

— Что ты имеешь в виду? — так же громко спросил его я.

И не успел я ничего толком сообразить, как неожиданно там, где Нил недавно написал магические руны, я ощутил легкое жжение, а потом мое тело мгновенно отяжелело и я, споткнувшись, прокатился вперед еще на несколько метров. Собрав всю дорожную грязь, я повалился на землю, сжавшись в комок. Сознание прояснилось не сразу, и еще несколько секунд мне пришлось проваляться просто так. Моя слабая попытка пошевелится не принесла никакого успеха, я еле двигался. Руки и ноги будто магнитами притянуло к земле, и мне стоило огромных усилий, чтобы приподнять их.

Я стал непривычно тяжелым.

Пошатываясь от многократно прибавившегося веса, я оперся на колени и кое-как расправился. Нил подбежал ко мне, а я, рвано дыша и ожидая объяснений, сурово посмотрел на него.

— Хе-х, а вот и мой план. Теперь Нацу, когда на тебе эти руны, твое обучение будет гораздо продуктивнее. Они немножко отличаются от тех, что ты видел на коробках, — он взял меня за кисть, вместе со мной рассматривая черную надпись. — Как только ты будешь привыкать к определенному весу, руна сама будет добавлять его, так что особого облегчения ты никогда не почувствуешь.

— Спасибо, Нил, что предупредил меня сразу, — съязвил я, выравнивая дыхание.

— Хе-х, ты это сам попросил, малой. Так что я тут не причем. Короче говоря, я устанавливаю для тебя срок в неделю. Семь дней ты будешь ходить с этими рунами, а потом мы посмотрим на твои результаты.

— То есть, они не выключаются? — передернуло меня, и я испуганно вылупился на Нила. — Хочешь сказать, что они постоянно работают?

— А как же, в этом и заключается суть тренировки. А теперь, когда ты все знаешь, я думаю, что мы можем продолжить нашу прогулку, — невозмутимо сказал он и снова побежал. — Не отставай, малой! У нас очень долгий маршрут на сегодня!

Тогда я сильно пожалел о том, что просто не промолчал. Дернуло же меня потребовать от Нила волшебства! Он точно играл на моем любопытстве. Я был уверен в этом.

Так мы бежали с ним по парку, но с одной лишь разницей — больше его я не перегонял. Куда уж там, я еле плелся! Ноги будто налились свинцом и были готовы вот-вот провалиться в землю, руки были напряжены, еле удерживаясь на весу. Я весь вспотел, дышать было тяжело, но спина Нила впереди не давала мне покоя. Я смотрел на нее, буквально прожигал взглядом, и мысленно клялся себе, что обязательно, пусть даже с этими чертовыми рунами, но, однажды, все равно догоню его.

Вдруг нам на встречу попались две молодые бегуньи, и я будто прочитал мысли Нила. Он стал так предсказуем для меня, что аж смешно. Когда девушки пробегали мимо нас, отшельник со всей присущей ему театральностью, оглянулся ко мне и громко крикнул:

— Давай, Нацу, поднажми! Всего-то сто метров пробежали, а ты уже сдался?

Разумеется, это выглядело очень неловко, когда какой-то мужик в возрасте в сухую делал молодого парня. Незнакомки покосились на меня с улыбкой, а я немо послал их куда подальше. Знали бы они, сколько килограмм мне приходилось тащить на себе!

— Иди ты, Нил, — пропыхтел я и тут же понял, что руны стали тяжелее.

После пробежки я вовсе обессилел, так что даже подняться с лавочки нормально не смог. Отшельник нисколько не приукрашивал, когда говорил, что, пока руны действуют, должного облегчения я не испытаю. Нил здраво оценил мое состояние и принял решение сделать на сегодня перерыв, чтобы я лучше освоился и привык к грузам. Но завтра он дал мне честное слово, что будет гонять меня до потери сознания, и я ему, почему-то, верил.

Мы приехали к нему домой, чтобы забрать специальные витамины для драконов. Как сказал Нил, они помогут мне поскорее окрепнуть и набраться сил. В его жилище я уже достаточно ориентировался, поэтому, пока Нил ходил за лекарством, я решил сам найти укромную комнату и полежать на том самом диванчике, на котором очнулся после роковой ночи.

Я вошел внутрь и узнал зеркальный шкаф с прочей старой мебелью, большое окно с прозрачными занавесками, и даже те самые рыжие пылинки, порхающие в воздухе. Кое-как добравшись до дивана, я рухнул в него и расслабленно развалился. Хоть тяжесть в руках и ногах никуда не исчезла, все же лежа она переносилась куда легче.

Спустя десять минут в комнату вошел Нил, держа в руках какой-то предмет, укрытый темным куском ткани. Я бросил в его сторону внимательный взгляд и инстинктивно принюхался. Странный запах исходил от него, подобный ему я определенно уже где-то чуял. Отшельник поставил подозрительный предмет на столик, как вдруг, нечто под тканью засуетилось, громко стрекоча и издавая звук хлопающих крыльев.

Я встрепенулся и поспешил сесть ближе.

— Что это, Нил? — я посмотрел в его серьезное лицо и понял, что нам предстоял важный разговор.

Он протянул мне белую пластиковую баночку с примотанной к ней инструкцией.

— Для начала, вот, держи. Обязательно принимай это строго в тех пропорциях, в которых там указано, — прокомментировал Нил, передавая мне витамины.

Я сконфуженно прокрутил флакон в руках.

— Странно… Он пахнет Марвел, — высказал свое предположение я, а когда развернул бумагу и увидел корявый врачебный почерк, убедился в своей догадке окончательно. — Да точно, это Марвел писала. Откуда они у тебя?

— Хе-х, если уже догадался, так чего спрашиваешь, м? — ловко ушел от прямого ответа Нил и, поджав губы, отвернулся.

Я промолчал. Решил, что лучше больше не ворошить эту тему.

Значит, он, не смотря на свою неприязнь к Поли, попросил ее о помощи ради меня, а теперь не хотел говорить об этом. Нил был гордым драконом, но в этот раз почему-то пошел против своих принципов. Я вспомнил нашу первую с ним встречу. Мне показалось, что он увидел во мне своего пропавшего сына, и может теперь хотел так искупить свою вину или заглушить боль утраты. Нил проявлял отцовскую заботу все короткое время нашего знакомства, а я даже не знал, чем отплатить ему за его доброту. Впервые за всю жизнь я почувствовал себя как в родительской семье.

— Спасибо, — вкрадчиво, но четко поблагодарил его я, а он еле заметно кивнул мне в ответ.

Я вскрыл баночку и заглянул внутрь. Ароматы трав, специй и минералов причудливо смешались в один стойкий запах лекарства. Круглые алые шарики ровными рядами лежали друг на друге. И эти малютки должны были помочь мне на пути становления драконом.

— А теперь, я хотел бы поговорить с тобой о нашем деле, — заговорил Нил и указал на предмет, укрытый тканью.

— Да. Я чую, что там что-то живое. Какое-то животное или птица? — я поднял глаза на него.

Нил без лишних слов стянул чехол, и на столе осталась маленькая ржавая клетка из прутьев, а внутри нее забилась рыжая птица, которая от испуга не могла найти себе места. Сначала я не понял, что же особенного было в ней и чем она так опасна, но уже через мгновение она с громким писком вспыхнула настоящим огненным шаром и взмахом своих крыльев раскидала пламенные искры по столу. Дерево стало загораться, как тут Нил порывисто навис над клеткой и сосредоточенно стал втягивать в себя воздух. Как только он начал это делать, огонь с птицы закружил маленьким вихрем и, смешавшись с воздухом, сплошным потоком устремился в пасть дракону.

Однажды, я тоже уже делал так, но видел впервые, как невероятно это выглядело со стороны. Через несколько минут птица уже не горела, а испуганно и немощно сидела на дне клетки, а Нил вытирал губы, будто только что плотно поужинал.

— Это феникс, Нацу. Вот о них я хотел бы с тобой поговорить.

Мелкая птица жалобно забилась в угол клетки и испуганными глазами смотрела на меня, часто и глубоко вздыхая всем своим крохотным телом. Прожженные следы на столе источали горький горелый запах и слегка дымили от волшебного пламени, недавно раскиданного отчаянным созданием, что поймал Нил и беспощадно заточил в неволю. Я повел носом и сосредоточенно нахмурился, оценивая всю информацию, которую получал через нюх. Смесь из ароматов тлеющего дерева и дух этой пернатой живности навевали мне отчетливые и еще свежие воспоминания опасного происшествия на улице N, когда мне приспичило поиграть в героя и спасти ребенка из пожара. Тогда я еще не осознавал своих возможностей, но уже в тот момент четко чуял резкий специфический запах животного и его опаленных перьев.

— Это Феникс, Нацу. Вот о них я хотел бы с тобой поговорить, — присаживаясь напротив, сказал Нил.

Оттого, что отшельник снова задвигался, птица, желая спастись от мнимой угрозы, в панике забилась по клетке, припадая то к одной стенке из прутьев, то к другой. Когда же запас ее сил был окончательно истрачен, она ухнула на дно и снова уставилась своими умоляющими птичьими глазами на хладнокровно смотрящего на нее Нила.

— Феникс… Мифологическая птица, обладающая способностью сжигать себя и затем возрождаться, — на автомате протараторил я, заворожено вглядываясь в клетку. Отшельник, удивленно вскинув брови, заинтригованно покосился в мою сторону. — В привычных для меня земных представлениях Феникс похож на большую птицу, подобную орлу, и имеет золотисто-красное оперение. Вот ведь не ожидал, что на самом деле это окажется мелкий воробей с истеричной натурой, от страха вспыхивающий, как спичка, — хмыкнул я, приблизившись к прутьям и легонько постучав по ним пальцем.

Феникс снова трусливо шарахнулся от меня, стрекотнув крыльями, а самые кончики его перьев засветились, готовые накалиться с новой силой и загореться. Поймав на себе недоумевающий взгляд отшельника, я расслабленно пожал плечами, добавив.

— Я учусь на мифолога, Нил. Поэтому запросто могу рассказать тебе обо всех диковинных тварях, что придумали люди из этого мира. Тем более, знания о Фениксе не такие уж особенные. Любой человек и даже ребенок расскажет тебе о нем.

Дракон изобразил полуулыбку.

— Вот как. Что ж, вынужден тебя огорчить, но Фениксы из нашего мира действительно отличаются от тех, о которых рассказывают земные легенды, и, как ты уже заметил, они даже не похожи. Эти пакостники, на самом деле, что-то вроде саранчи, налетающей на посевные поля. В свое время, мы усиленно боролись с их распространением по королевству, ведь из-за того, что Фениксы жгли злаковые культуры, люди страдали от недостатка хлеба. Земледельцы, заметив вот такую пташку у себя на засеве, — он кивнул на существо в клетке, — спешно гнали ее, лишь бы поскорей избавиться. Но, испугав Феникса, получали крупномасштабный пожар, уничтожающий весь урожай. Люди порой торопливы и суетны, чем только отягощают свое положение, — неодобрительно покачал головой Нил.

— Хочешь сказать, что мы гораздо рассудительней их и лучше справляемся с эмоциями? — скептически высказался я, глянув на отшельника.

Уголки его губ еле заметно дрогнули, и Нил как-то рассеяно зачесал затылок, возведя наполненные воспоминаниями глаза к потолку.

— Хе-х, пожалуй, нет, — ошарашил меня своим ответом он. — Драконьей расе сладить с собой еще сложнее, чем кому-либо. Уж слишком мы темпераментные, — неоднозначно выразился он, хрипло хохотнув.

Я опустил взор на свои ладони, словно кожей ощутив тот огромный вал огненной энергии, который накатил и почти вышел из-под моего контроля, когда я разошелся в гневе, узнав о секрете тяжелых коробок Нила. Да, сейчас я понимал смысл его слов как нельзя лучше. Моя магия была напрямую сопряжена с моим душевным состоянием, и, когда я впадал в ярость, множилась и свирепствовала вместе со мной, вот только успокоиться и остыть самостоятельно она явно не могла. Вот почему я должен был научиться держать себя в руках и контролировать свой огонь.

— Но я показал тебе Феникса не только для того, чтобы просто рассказать про него, — продолжил отшельник, чем сразу привлек мое внимание. Его лицо мгновенно стало серьезным, отбросив прежнюю ленивую беззаботность, а сам Нил облокотился на колени и сплел пальцы между собой. — Как я уже сказал ранее, эта живность попала сюда из нашего мира. Это очевидно, потому что подобного вида птиц на земле нет и никогда не было. Даже твой былинный Феникс отличается от нее по всем видовым показателям и магическим способностям. Выходит, что каким-то образом, эта пернатая сумела пересечь границу параллели и прилететь в город, — вкрадчиво говорил дракон, отчего по моей спине побежали мурашки, и я нервно сглотнул. — Ты понимаешь, что это значит, Нацу?

Я напряженно смотрел в глаза Нила и не мог даже шелохнуться. Меня сковало ледяное оцепенение, я не чувствовал себя от осознания того, что та роковая опасность, о которой меня предупреждали, была уже совсем рядом. А я еще не мог поднять больше одной чертовой коробки с рунами за раз! Я был ужасно слаб, а угроза жизни моим родным уже приобретала материальные очертания.

— Они близко, да? — сипло выдавил из себя я, найдя в себе силы. — Нил?

Дракон был встревожен не меньше моего, ведь кому как не ему знать, что я был в ужасной форме и не в состоянии отстоять даже собственную жизнь, не то, что безопасность целого города и его жителей! Мои руки тяжело упали, свесившись с колен. И было это не только от веса магических рун, прибавивших еще как минимум по килограмму, но и от моего отчаяния, из-за которого я просто не знал, куда себя деть. У меня была сила защитить Люси, но я еще только начал овладевать ею, поэтому, случись вторжение сейчас, я был бы ни на что не годным в бою. Но кто сказал, что Акнология станет ждать, пока я научусь быть драконом?

— Да. В нескольких районах города стали появляться дыры в границе, через которые Фениксы и попали сюда. Бреши еще маленькие, поэтому кроме птиц кому-то крупнее через них не пройти, но… Я думаю, это вопрос времени, — твердо излагал суть дела отшельник, попутно наблюдая за моей реакцией. — Ты наверняка следил за новостями и в курсе о массовых возгораниях по всей Магнолии? — вздернув бровь, спросил Нил, и, прочитав по мне, что это было так, продолжил. — Люди без толку ищут поджигателя, ведь его нет. Это все Фениксы. Дурные создания летят на красивые огни телевизоров и прочей техники, а потом в панике вспыхивают и сжигают все к дьяволу. Из-за этого нет следов поджога, и причину пожара установить невозможно.

— Так вот почему ее запах мне показался знакомым! — осенило меня, и я уже другими глазами посмотрел на мелкую птицу, сидящую в клетке и так невинно глазеющую по сторонам. — Когда я оказался на одном из таких пожаров, там пахло гарью и животными. Я не уделил этому внимания, но сейчас…

Нил несколько раз покивал мне, подтверждая правоту моих мыслей.

— На ближайшее время, наша с тобой задача начать защиту Магнолии хотя бы от такой мелочи, как Фениксы. Когда я посчитаю, что ты более или менее готов, я возьму тебя с собой в ночной рейд.

— В ночной рейд? — нахмурившись, вторил его словам я.

— Именно. В последнее время число Фениксов увеличилось, и я физически не успеваю их всех вылавливать. Поэтому, мне нужна твоя помощь, Нацу. Считай это своей работой. За каждого пойманного Феникса я буду щедро платить, и тебе больше не придется страдать в кофейне, — довольно сложив руки на груди, Нил стал более расслабленным. — Таким образом, мы убьем сразу двух зайцев. Для тебя ночной рейд станет и отличной тренировкой, и способом заработать.

Я устало отодвинулся к спинке дивана и разложил сведенные напряжением руки в стороны. Измотанное лишней тяжестью тело капризно ныло, испытывая меня на выносливость и терпение. Откинув голову на валик, я высказал свое единственное опасение.

— Как я объясню Люси, почему не ночую дома? Она будет задавать много вопросов и волноваться, а мне не очень-то удается правдиво и достоверно врать ей, — я скосил глаза в сторону и приглушенно договорил, — да и не хочется, если честно.

Лицо Нила вытянулось в непонимании, словно моя проблема казалась такой ненасущной и легко решаемой, что переживать из-за нее вовсе не стоило.

— Так почему ты ей не скажешь правду? Разве не ты грозился раскрыть свой секрет при первой же возможности, м, малой? Ты до сих пор не сделал этого? — с легким осуждением задал вопрос он и серьезно нахмурился.

Я промолчал. Поджал виновато губы и не смотрел на него, прекрасно понимая, что отшельник сейчас обо мне думал. Слабак. Трус. Так еще и лжец, обманывающий самого дорогого человека. Я сам не знал, почему не поговорил с Люси тогда прямо и откровенно, зачем стал придумывать иную версию тех дней, пока она была в отъезде. А она слепо верила мне, хоть и чувствовала, что я ей что-то недоговаривал, и от этого на моей душе становилось еще паршивей. Тогда я почти решился назвать себя и даже примерно прикинул, с чего начать мою историю, чтобы Люси не посчитала меня сумасшедшим. По крайней мере, не сразу. Но все сорвалось в последний миг, и я смутно помню, почему так случилось.

Спустя несколько минут раздался тяжелый вздох Нила, так и не дождавшегося моего ответа.

— Эх, малой, малой… — краем глаза я заметил, как он помотал головой, а после, бодро прихлопнув ладонями себе по коленям, чем до смерти напугав Феникса, плавно поднялся на ноги, подошел ко мне и удобно пристроился на диване рядом.

Напрягшись, чтобы перетащить свою отяжелевшую тушку, я сразу подвинулся к краю и положил руку на подлокотник, уступая отшельнику место в самом центре, но до сих пор так и не посмотрев на него, не желая выставлять напоказ свое гнетущее смятение. Мягкая набивка за мной сильно промялась, и это значило, что Нил по-хозяйски развалился, заняв добрую половину дивана. Как ни странно, но дракон молчал. Отшельник просто сидел рядом, и я чувствовал его присутствие. Он ничем не давил меня, и даже не высказывался на тему моего пока еще не сдержанного слова, а вскоре, нарушив нашу неловкую молчанку, Нил и вовсе начал напевать себе под нос какую-то странную мелодию со средневековыми мотивами.

Я пересмотрел множество исторических фильмов, да и образование обязывало хорошо знать культуру разных времен и народов, поэтому мне на ум пришла единственно верная догадка, что эта песня была родом из нашего с Нилом мира, ведь, если судить по его рассказам, то там у нас был век королей. Я не сдержал любопытства и оглянулся на отшельника. Закинув руки на спинку, он сидел в расслабленной позе и, опустив свои веки, негромко пел. У Нила был красивый тембр с небольшой бархатной хрипотцой, и слушать его было приятно, хоть и чуть-чуть странно.

Постепенно, я повернулся к отшельнику и стал тихо наблюдать за ним. Он знал, что я уже не прятался от него, но все равно решил довести начатое до конца, к тому же, мне показалось, что Нил буквально душой трепетал, когда произносил каждую строчку непонятного мне языка, и эта песня очень многое значила для него…

— Знаешь, Нацу, в свое время я, как и ты, тоже долго не признавался своей жене в том, кем я являюсь, — неожиданно заговорил он, отчужденно смотря куда-то вперед. — Хе-х, она была обычным человеком и не особо жаловала драконов, говорила, что мы самовлюбленные и слишком гордые, в нашей крови бурлит жажда власти, а в порыве гнева мы крушим все на своем пути, поэтому с нами бывает ужасно трудно. В какой-то степени она даже боялась нас, ведь, только находясь радом с драконом, начинаешь осознавать свою настоящую слабость и беспомощность. Любой человек, наверное, испугался бы, — неловко пожал плечами Нил, а я тут же приуныл, примеряя его жизненный пример на себя. Заметив это, он понимающе хмыкнул, а затем продолжил. — Поэтому я никогда не говорил ей, что был тем самым страшным чудищем, которого она так опасалась, и тем более не принимал свой облик перед ней, оставаясь человеком вплоть до нашей свадьбы.

На этих словах я заметно напрягся, округлив глаза на отшельника, а он хитро сделал вид, что вовсе не заметил моего возмущения.

— Так мы и жили с ней. Спустя несколько месяцев, я построил нам дом в людской долине, но чуть ближе к границе нашего племени, чтобы в случае необходимости я всегда мог незаметно навестить родных и близких. Из-за того, что моя милая на дух не переносила драконов, я был вынужден покинуть родину, что очень не понравилось моим друзьям и товарищам. Мне с большим трудом удалось уговорить ее остаться на этой земле, ведь она ни в какую не хотела соседствовать с драконами. И все же она согласилась на мои условия, взяв с меня слово, что если ей что-нибудь не понравится, мы сразу уедем в город…

Отшельник сделал заметную паузу, будто растеряв все желание говорить дальше. Как и я до этого, он опустил глаза в пол и еле видимо поморщился.

— Нил? — робко обратился к нему я, заглядывая в его лицо.

— Да, все в порядке, — тряхнул головой он и устало помассировал веки одной рукой, будто возвращая себя в реальность. — Вскоре по округе пошла людская молва о том, что меня часто замечали в компании с драконами, и более того, я и сам был сыном драконьего племени. Как бы я не старался быть максимально осторожным, однажды, все равно кто-то увидел меня во время обращения, и я великодушно отпустил его, больше не имея другого выхода, кроме как признаться жене в том, что я дракон. В тот летний день я вернулся вечером, когда дома уже горели лампы, а меня ждали горячий ужин на столе, любимая женщина и еще один… сюрприз, — с теплой улыбкой на губах договорил он и лукаво покосился на меня. — Тогда она рассказала, что была у мага-лекаря, и та пророчила ей ребенка! Да, я узнал, что в скором времени должен был стать отцом, и эта новость была для меня… настоящим счастьем, — чуть запыхавшись, Нил закатил глаза к потолку, словно благодаря небеса за это чудо.

Я, почти не дыша и не моргая, смотрел на Нила в поисках утешения и хоть какого-то объяснения моей нерешимости. Мне нравилось говорить с ним. Я давно это заметил, что, как только отшельник заводил со мной личную беседу, меня накрывало волной успокоения, и я желал набраться от него мудрости, узнать о его захватывающей жизни по ту сторону этого мира.

— С того дня мы начали приготовление к будущему пополнению в нашей семье. Первым делом я попросил одного из драконов племени постоянно быть с моей женой и обучить ее всему, что необходимо. Все же ребенок должен был быть необычным, поэтому подготовка к его появлению на свет представляла больше хлопот, чем с чистокровным малышом, — тут он запнулся и подозрительно примолк, а меня заел жгучий интерес.

— А кто же был тем драконом, что присматривал за ней? Неужели наша общая знакомая? — вздернув бровь, спросил я, и Нил удивленно уставился на меня.

— Как ты узнал? — он порывисто хватил меня за предплечья и чуть встряхнул. — Как ты узнал, Нацу? Она уже что-нибудь рассказывала тебе?! Ты… ты спрашивал ее о чем-нибудь? Ох уж эта старая ящерица! При первой же встрече лишу ее длинного языка! — нервно шипел дракон, ощетинившись, и его глаза мгновенно налились магическим свечением.

Я панически замахал головой, переборов себя, чтобы приподнять тяжеленные от грузов руки и изобразить сдающийся жест.

— Нет, Нил! Мне никто ничего не рассказывал! Успокойся, Марвел здесь совсем не причем! Я… просто предположил, вот и все! — я ощутил, что его хватка стала слабее, и он чуть отстранился от меня. — Просто ты сказал, что этот дракон должен был обучить твою жену всему, что касается родов, и значит, твой выбор в помощники должен был упасть на женщину, а я знаю только Поли. Тем более, она еще и врач, в смысле, лекарь, так что это было бы логично, разве нет?

Отшельник еще несколько секунд недоверчиво всматривался мне в глаза, пока его мимолетная эмоциональная вспышка не погасла, и он не отпустил меня. На местах, где он держал мои руки, я почувствовал колкую боль, как от ушиба, и мельком поморщился, разминая плечи после головокружительной встряски Нила. И какая муха его укусила?! Как только он подумал, что я мог знать что-то о его прошлом, то просто озверел и взбесился!

— Да уж, кажется, теперь я понимаю твою жену, Нил, — вяло растирая пораженные мышцы, фыркнул я. — Я думал, что один такой нервный, а нет, оказывается это у нас в крови.

— Прости, малой, — на выдохе произнес дракон, упав на спинку дивана и как-то измученно закрыв лицо ладонью. — Что-то я и впрямь погорячился…

Когда я закончил страдать по своим бедненьким заколдованным конечностям, то бросил осторожный взгляд на отшельника, который стал несвойственно тихим и даже загруженным. Я редко видел его таким, ведь свою боль и переживания он всегда мастерски скрывал за хитренькой улыбочкой и стопкой подколов в мой адрес. Порой я задумывался над тем, что Нил казался очень одиноким, так еще влачил на своей шее ответственность за целый драконий народ, хотя лично я уже с трудом предполагал, что же сейчас стало со всеми моими сородичами на той стороне. Неспроста же Нил сейчас был здесь и со мной, готовясь к противостоянию Акнологии, а не воевал там, защищая свои земли. Возможно, там уже нечего было защищать?

Именно поэтому, что бы он сейчас не думал в данное время, мне было катастрофически важно узнать, чем же закончилась его история! Я хотел услышать, как он справился со всей той кашей, которую сам заварил. Я хотел найти ответы и сделать собственный выбор.

Помявшись на месте, я решился напомнить о себе.

— Нил, расскажи, что было дальше?

Отшельник медленно обратил ко мне слабый взор и, убрав руку от лица, сдержанно кивнул.

— А дальше все пошло не так, как мне бы этого хотелось. Роды начались раньше срока, а Поли была в это время у себя на родине по срочным делам ее семьи, поэтому помогать вызвали обычную знахарку-мага. Я места себе не находил, как сейчас помню, и всеми словами проклинал ненадежную Марвел, да и весь ополчившийся против меня мир. К счастью, таинство рождения прошло просто замечательно, не было никаких осложнений и прочих проблем, с которыми сталкиваются обычные людские женщины. Моя жена была прекрасна с малышом на руках, такой красивой и живой я ее и запомнил… навсегда. Хе-х, в ту ночь на свет появился мой сын, — он гордо и счастливо выделил последнее слово, расплывшись в довольной родительской улыбке, но, не прошло и секунды, как Нил снова помрачнел. — Правда, в ту же самую ночь мы остались с ним вдвоем.

— Она умерла?! — дернулся на месте я, испуганно вылупившись на Нила, отчего он нервно встрепенулся вместе со мной. — Нет, только не это… Все потому, что ребенок был дракон? Черт, Нил, мне это совсем не нравится! Да как так-то? Ты же сказал, что роды прошли хорошо? А как же твои слова про совместимость между видами и прочее? Это не всегда работает, да?

— Остынь, молодой дракон, спокойнее, — его тяжелая ладонь упала мне на плечо, и я еле слышно зашипел от ноющей в мышцах боли. — Все, что я говорил тебе про возможность союза между людьми и драконами — это чистейшая правда. Посмотри на себя. Сейчас ты человек, и у тебя нет ничего, что бы отличало тебя от окружающих. Вот если ты только захочешь, то станешь тем, кем являешься по природе. А пока что ты такой же, как и твоя избранница. А моя жена тогда осталась жива и здорова, с чего ты вообще взял, что с ней что-то случилось?!

— Но ты же сам сказал, Нил… Ты сказал, что вы остались вдвоем…

Отшельник в оцепенении замер, задержав на мне просвечивающий и пустой взгляд, а после медленно обратил его себе под ноги, склонившись над коленями и удрученно свесив голову.

— Но совсем не по той причине, о которой ты подумал, — убитым тихим голосом опроверг мои предположения он. — По каким-то особым признакам, знахарка — маг определила, что малыш не чистокровный, а в большей степени принадлежит к драконьему роду, о чем она сразу же и оповестила мою жену. Выйти замуж за дракона всегда считалось очень почетно, ведь мы большие, сильные, преданные и очень обеспеченные. Так считали все, но… Эх, только не она.

Нил замял пальцы на руках с такой силой, что мне казалось, что от своих переживаний он вот-вот покалечит сам себя, но я терпеливо молчал и слушал его исповедь, все больше проникаясь жизнью вожака.

— Когда моя тайна была раскрыта, она не дала сказать мне и слова, а просто попросила забрать моего сына и уйти вместе с ним. Такой он был ей не нужен, и она никогда не сможет его принять и полюбить, а со мной все было и так понятно. Как я не просил ее одуматься, отбросить эти несуразные убеждения о моем виде и прочих предрассудках, все было бесполезно. Ни наше совместное счастье, ни наша дружная семейная жизнь, ни даже наш общий ребенок… Она отреклась от всего, что было нам дорого.

Его нижняя губа еле заметно задергалась, и он несколько раз сглотнул, подавляя рвущиеся наружу слезы.

— В ту ночь я впервые в жизни стал драконом на ее глазах. Она не шелохнулась, даже не заплакала, когда я забирал из ее рук малыша… Я был просто убит ее хладнокровностью… Ее обида на меня была до такой степени сильной, что она безропотно отдала только что родившегося ребенка! Возможно, я заслужил гонения, но только не он, только не наш сын… Он был не виноват, что родился наследником моей крови, и родная мать не признала его. Это были все мои ошибки молодости.

— Это ужасно, Нил…

Меня колотила дрожь от потрясения, я не видел ничего вокруг, а только тупо уставился в одну точку, переваривая печальный опыт моего наставника. Его боль я принял, как свою, и отчего-то мне было жутко обидно за Нила, хотя я и понимал, что если бы он сознался с самого начала, то такого печального конца не произошло бы. А что в итоге? Я шел в точности по его пути, совершая абсолютно такой же грех. Как долго я собирался врать Люси? Конечно, я бы тоже осудил Нила за то, что он слишком затянул свой обман, да и мне было очевидно, что так поступать было нельзя, это неправильно! Но… Черт возьми, я понимал его желание быть с тем, кого любишь, не смотря на запреты и отторжение.

Нил еще минуту хранил молчание, а потом потрепал меня за колено, словно подбадривая самого себя.

— Вот так, малой, оно все и происходит, если слишком долго врать своей женщине. Конечно, не мне тебя учить уму, ведь сам я далеко не лучше… Просто знай, Нацу, когда-нибудь люди этого мира все равно разведают о нас, как бы Марвел не тужилась, скрывая следы за каждым засранцем. Другое дело, как это узнает Люси — от тебя или же в утренних сводках новостей. Согласен, страшно быть отвергнутым, я с этим не спорю, но… Это твой долг быть честным с ней. Если уж вам суждено быть вместе, то даже твое происхождение ее не переубедит, а если нет, то пусть уж лучше это произойдет сейчас, чем когда Акнология ворвется сюда. Решай, малой, — заглянув напоследок мне в глаза, договорил отшельник.

Он бодро поднялся и, подойдя к столику с птицей, накрыл ее клетку темным тряпочным чехлом и, не оборачиваясь на меня, покинул комнату, унося Феникса в укромное место. Я проводил его взором, ожидая, что Нил остановится и скажет еще что-нибудь напоследок, но, видимо, он изложил мне все, что хотел. Когда он вернулся, то предложил подвести меня домой, и я охотно согласился. Мы условились о новой тренировке и попрощались с ним, и всю ночь после нашей беседы я не мог сомкнуть глаз.

Люси лежала рядом и беспечно сопела, не подозревая о том, какая буря сомнений терзала меня изнутри. Я долго думал над словами отшельника, прокручивал в памяти его историю и пытался примерить ее на себя. Его жена изначально знала о существовании драконов и до ненависти не любила их, что вынудило привязавшегося к ней Нила скрывать свою сущность. Так, а что же было у нас? Люси понятия и не имела, что то, что в земном мире принято считать сказкой, существовало на самом деле, а недавно она уверяла, что никогда не откажется от меня. Она была полной противоположностью той женщине, которая прогнала мужа и ребенка, и это, несомненно, радовало.

Взвешивая и раскладывая по полочкам все факты, которые у меня были, я постепенно приходил к решению, что, может, мои опасения были напрасными? О том, кто я есть, мне довелось узнать совсем недавно, поэтому, логично сказать, что я только встал на путь воспитания в себе дракона, а Люси очень хотела, чтобы я преодолевал трудности вместе с ней. Я не стал лукавить и честно признался сам себе, что ее поддержка была бы самым лучшим допингом для меня. Если бы только она все узнала, если бы только не испугалась…

Я украдкой посмотрел на ее спящее лицо, уткнувшееся в обнятую руками подушку. В течение нескольких часов я таращился на нее, ощущая, как мышцы на ногах позорно начинали дрожать, а в животе протяжно завыло от страха. На языке уже крутились слова, самостоятельно складывались в какие-то предложения, и я уже терялся и путался, что меня переполняло больше — долгожданная решимость или же бездумное отчаяние? Я не хотел ее потерять. Я боялся. Да, боялся! И с этим было ничего не поделать, но еще… Я ни за что не хотел бы довести этот обман до тех последствий, с которыми столкнулся Нил. Нет, так поступить с Люси я не мог себе позволить.

Лежа на боку, я пару раз жмурил глаза, чтобы успокоиться и заставить свихнувшееся сердце не отбивать мне ребра. Меня ломало и лихорадило, но я уже представил, что буду говорить и чем подкреплять свое признание. Как заведенное, оно помчалось по кругу в моих мыслях, запеклось на языке и намозолило глаза. С трудом приподняв сведенную напряжением руку, я потянулся к Люси и убрал длинную челку с ее лба, на что она даже не шелохнулась, так и продолжая мерно дышать. Мне было безумно жаль ее будить и лишать отдыха, да и стоило, наверное, подождать с этим до утра… Но нет. Я слишком долго все откладывал, и теперь, пока во мне побеждали чувство долга и дотошная совесть, для меня не было пути назад.

С трудом сдерживаясь, чтобы не сбежать в очередной раз, я неловко пододвинулся к ней и, присев на кровати, слегка потеребил ее за плечо.

— Эй, Люси, проснись. Лю-си, проснись, пожалуйста, — давясь дрожью, тихо шептал я.

Она капризно заворочалась и заныла, как маленький ребенок, после чего открыла заспанные глаза и сквозь щелочки посмотрела на меня.

— Нацу? — нахмурилась она, потом вяло оглянулась на прикроватные часы и сладко зевнула, потирая веки. — Который сейчас час? Ого, еще только полпервого. Что случилось? Почему ты не спишь?

Немного неуклюже, она приподнялась сначала на руки, а потом присела напротив меня. Ее собранные в пучок волосы растрепались и теперь топорщились в разные стороны, веки были чуть приспущены, откровенно говоря, что если бы не я, Люси еще долго бы проспала. В комнате было достаточно темно. Мое тело окаменело и стало неповоротливым, во рту мгновенно пересохло от частого дыхания, из-за чего я периодически сглатывал и нервно поджимал губы.

— Люси, мне нужно поговорить с тобой кое о чем очень важном, — я метнул потерянный взгляд на ее руки и, чтобы не дать себе пойти на попятную, быстро взял ее нежную ладонь в свою, а потом, будто упрашивая не бояться меня, стал водить по ней большим пальцем. — Прости, что разбудил, но, боюсь, меня просто больше не хватит терпеть это, поэтому… Я все расскажу тебе… Прямо здесь. Прямо сейчас.

Ее лицо обратилось тревожным, и первым делом Люси потрогала мой лоб, наверное, испугавшись, что я снова был болен. Но, как только она убедилась, что жара не было, она глянула на наши переплетенные руки и удивилась, с какой нуждой я вцепился в нее. Люси пристальней всмотрелась, стараясь разобрать меня в темноте, и коснулась пальцами моей щеки, чуть приблизившись к моему лицу.

— Что с тобой, Нацу? Ты какой-то странный. Господи, да тебя же всего трясет…

Я не обратил внимания на ее вопрос, а, как околдованный, продолжал излагать рвущуюся из меня правду.

— Люси, помнишь, как-то раз, мы говорили о том, что я… утаиваю свои проблемы от тебя, и ты еще попросила меня быть честным с тобой? Так вот, сейчас я хочу быть честным до конца, правда, это будет чертовски не просто… Но я уже решил, что ты должна знать обо мне все. Однажды, я уже говорил тебе это, но не очень убедительно, и тогда ты просто не расслышала, — я серьезно посмотрел в ее глаза, чтобы больше она не восприняла меня за шутника. Мои пальцы сильнее сжали ее, и я на мгновение стиснул зубы, чтобы унять дрожь. — Я готов… сказать это снова, только пообещай, что выслушаешь меня до конца, хорошо?

Она послушно замерла на месте и только слабо кивнула мне, тем самым давая разрешение продолжать. Я тяжко выдохнул, не веря в то, что действительно решился на этот шаг. В тот момент я стоял на краю пропасти и, смотря на нее сверху вниз, мог только гадать — чем же она встретила бы меня? Выбор был невелик. Меня манили ласковые морские объятья, ради которых было бы не жалко и спрыгнуть, но еще пугали острые скалы, угадив в которые я мог просто умереть и лишиться всего. Мой риск запрашивал очень высокую цену, и я страшился, что не смогу с ним расплатиться, если проиграю…

— Люси. Я не обычный человек.

Как только с моих губ слетели первые слова, я на мгновение растерялся, будто кто-то вдарил мне по голове с криком — что за бред ты несешь, парень? Да, было очень неловко толкать речь, как в комиксах про суперменов и прочих героев, да и возраст уже не тот, чтобы играться в них. Но, только напомнив себе, что это все была далеко не игра, а моя сила была так же реальна, как и я сам, во мне нашлось все то мужество, которое позволило мне довести свою исповедь до конца. Я поведал Люси обо всем, что со мной произошло за последний месяц. Начиная от тяжелейшего приступа, который я пережил дома, и заканчивая моим знакомством с Нилом. Чем больше я говорил, тем легче мне становилось, совсем как тогда, когда я выпустил из себя сгусток огненный магии. На протяжении всего своего рассказа я ни на секунду не отпускал ее руку, особенно, когда мне казалась, что она чуть отстранялась от меня.

Люси молча выслушала все, не задавая вопросов, никак не реагируя, будто не дыша. Я не знал, как воспринимать ее поведение, но был стоек в голосе и честен в суждениях. Называть себя драконом уже вошло у меня в обыденность, но для непросвещенных людей, каким я тоже был до недавнего времени, это звучало дико и как минимум странно. Но меня не волновали мысли других, мне было важно лишь ее мнение…

Я не знаю, сколько времени у меня заняло, чтобы выложить свою подноготную, перечислить всех скелетов в шкафу и провести краткую экскурсию в мир параллели, откуда я был родом, но Люси была терпелива и верна своему обещанию, досидев до самого конца. Когда я завершил свою долгую речь, она не сразу нашла, что сказать, и я почувствовал, как что-то в ней еле уловимо изменилось. Подозрительно осторожно ускользнув из плена моих пальцев, не задержавшись в них, хотя я явно не желал отпускать ее, она казалась сбитой с толку, а я уже ничего не чувствовал и был словно в вакууме, не ощущая ни себя, ни реальный мир.

— Вау, это было… очень… необычно, Нацу, — странным голосом начала Люси, и на ее лице появилась непонятная мне натянутая улыбка.

Тогда я заметно смутился, предчувствуя неладное, и хотел было вернуть ее ладонь, но она как-то с опаской покосилась на мой жест, заставив этим сразу же остановиться. Люси всегда плохо скрывала свои эмоции, а теперь, когда я мог ощущать перемены в ней еще более чутко, мне совсем не понравилось то, что я учуял бьющиеся в ней страх и недоверие.

— И… это все, что ты можешь мне сказать? — не стерпел я, уже немного раздражаясь от того, что мне явно не верили.

— Нет, что ты. Это… очень интересная история, правда. Я не ожидала, что у тебя есть такие скрытые творческие способности! Ты даже продумал все до таких мелочей! Мне понравилось, честно! Ты хочешь написать книгу, да? О параллельном мире, драконах и магии. И твоя старая болезнь тоже хорошо вписалась в сюжет, ты ее здорово использовал… — она говорила все это невпопад, отмахиваясь и не желая видеть того, что я был абсолютно серьезен, и чем больше она старалась прикинуться дурочкой, тем быстрее у меня истончалось терпение.

Я смотрел на нее исподлобья, а от силы, с которой я стиснул зубы, на лице задергались жвалки. Люси никогда не была глупой или непонятливой, поэтому, как только заметила, что я был недоволен ее словами, тут же примолкла.

— Ты мне не веришь? Думаешь, я все это только что придумал, поэтому разбудил тебя посреди ночи?

Она быстро облизнула губы и испуганно уставилась на меня, нервно затеребив уголок спального одеяла.

— Да брось, Нацу, неужели ты все это… всерьез? Нет, правда, ты действительно веришь, что пришел на землю из другого мира, и что ты… оборотень?

— Дракон, — резко поправил ее я, сохраняя полную невозмутимость.

— Дракон… — вторила мне Люси, а потом заговорила с интонацией, полной иронии. — Значит, ты дракон, который пришел на землю, чтобы защитить человечество от вселенского зла. Ты умеешь управлять огнем и еще у тебя есть наставник, который тоже дракон… Пф, Нацу, перестань, твоя шутка явно затянулась. Я, конечно, люблю истории про сверх-людей и прочую мистику, но тебе не нужно придумывать какие-то сказки, чтобы я…

— Все, хватит! — оборвал ее речь я и, порывисто поднявшись на ноги, спрыгнул с кровати, отходя от нее на безопасное расстояние. — Не веришь моим словам, тогда посмотришь на все глазами, и убедишься.

— Стой, куда ты? — она сорвалась с места ко мне, но мгновенно остановилась, когда я быстро выставил ладонь вперед, запрещая ей идти за мной.

— Оставайся на месте и, чтобы не случилось, не подходи ко мне ближе, чем на три шага, — предостерег дрожащим голосом я, уже буквально вскипая от обиды и злости.

Люси опасливо присела на край кровати.

— Что ты собираешься делать? Перестань, это уже правда не смешно! — умоляюще, она смотрела на меня, как на больного человека, которому срочно нужна была помощь. — Вот сейчас ты меня реально пугаешь. Я не хочу думать о тебе ничего плохого, но… Ты странный. Ведешь себя неестественно, несешь какую-то нелепицу…Ты меня слышишь? Нацу! Нацу?..

Я перестал вникать в то, что она мне говорила, прекрасно понимая, что без прямых доказательств Люси было точно не убедить, поэтому, замерев напротив нее, я опустил голову и закрыл глаза, сосредотачиваясь на контроле. Из-за моей проклятущей вспыльчивости сразу выпускать огонь сейчас было небезопасно, потому что я мог с ним не сладить и поджечь тут все к дьяволу. Мне нужно было чуть-чуть успокоиться.

Сделав глубокий вздох через нос, я выдохнул ртом, и медленно позволил магии наполнить меня, постепенно обращая в драконоподобного. В зыбкой комнатной темноте мои спецэффекты должны были выглядеть впечатляюще, так что у Люси не осталось бы и шанса, чтобы усомниться во мне. Послышалось знакомое шипение, которым обычно сопровождалось преображение черных волос в розовые, а потом я медленно поднял веки и посмотрел на оцепеневшую Люси, заметив, как в ее расширенных зрачках засветились два ярких зеленых огня моих глаз.

Не говоря ничего, я сдержанно следил за ее реакцией и не шевелился, чтобы она могла лучше рассмотреть меня настоящего и поверить тому, что видит. От шока, Люси закрыла рот руками, и через пару минут я решил продолжить. Потоки пламени прилили к кончикам пальцев моей правой руки, я поднял ее перед собой на уровне груди, а затем постепенно раскрыл ладонь, являя на суд мою магию. Наша спальня наполнилась танцующим живым светом от драконьего огня, что гулял по моим пальцам и трепетал, словно моя душа в этот роковой момент.

Громко взвизгнув от испуга, Люси быстро отбежала от меня на другой край комнаты и забилась в угол, громко запыхавшись. Инстинктивно, я сразу потушил пламя и сделал несколько шагов к ней, чтобы успокоить, но она не пожелала, чтобы я подходил.

— Не приближайся ко мне! Стой там, где стоишь! — закричала Люси, и я застыл, болезненно поморщившись, от того, что мне приказали, словно я какой-то опасный зверь. И, возможно, во мне было заложено что-то животное, потому что сейчас я хотел выть от досады, видя, как рушится моя жизнь. — Господи! Да кто же ты такой и что сделал с моим Нацу?! — она нервно вцепилась пальцами в свои волосы.

— Я и есть Нацу, и был таким всегда, просто до недавнего времени сам не подозревал об этом, — спокойно ответил я, силясь сдержать себя и устоять на месте, хотя от изнеможения уже подкашивались ноги.

— Нет, ты врешь! Это все не правда! Это…какой-то страшный сон…

Она постепенно сползла по стене и упала на колени, ошарашенным взглядом буравя пол, а я мог только стоять в стороне и смотреть на нее, не имея никакого права даже подойти к ней. Мой хрупкий идеальный мир, где мы жили вдвоем с Люси, сгорел дотла и разлетелся пеплом, оставив только горький осадок на сердце. Я виновато опустил голову, не зная, не имея ни малейшего представления, что же теперь делать дальше? Что-то человеческое во мне сейчас медленно и безвозвратно умирало, и это было невыносимо больно.

— Я… я позвоню отцу, — дергано вытерев глаза от слез, она засуетилась в поисках телефона. — Пусть заберет меня домой… или нет, лучше я переночую у Леви, а завтра…

— Ты боишься меня? Боишься оставаться со мной в одной квартире? — убитым голосом спросил я, уже не веря в счастливый конец этой печальной истории.

— Конечно, боюсь! — не запнувшись на раздумье, ответила она, и я чуть не задохнулся от мерзкого спазма в груди. — Я не знаю, кто ты или ч-что ты, — указывая на всего меня, объяснялась Люси. — Но, да, я боюсь!

Сглотнув вязкий ком, подступивший к горлу, я сжал кулаки.

— Тогда, можешь не утруждаться, Люси, — я двинулся с места, и она сразу напряглась, думая, что я подойду именно к ней. Но вместо этого, я быстро сбросил с себя спальную одежду и принялся натягивать джинсы и футболку. Из меня валил жар негодования, обиды и гнева! Я думал, что за столько лет нашего знакомства успел заслужить ее доверие, но, оказалось, что нет.

Люси затравленно провожала меня взором, и я уже не знал, что творилось у нее в голове.

— Что ты делаешь?

— Ухожу.

— Уходишь? Но куда?

— Неважно. Главное, чтобы ты не рвалась никуда ночью, спасаясь от моего общества.

Не оглядываясь назад, я решительно покинул спальню, подхватил телефон, ключи от квартиры и кошелек. На полном автомате, я уже не помню, как обулся в кроссовки, снял с крючка куртку и почему-то остановился у самой двери, схватившись за ручку.

Напоследок, я прислушался.

В глухой ночной тишине нашего дома где-то в самом дальнем его углу на пол падали тяжелые капли ее слез, шумело сбитое дыхание, и слышались тихие горестные стоны. Люси страдала не меньше моего, ведь я причинил ей столько же боли, сколько получил сам. Она много раз повторяла мое имя, горячо шептала его, но разве что не просила меня остаться и не уходить. Люси боялась меня, и этим было все сказано.

Больше не произнеся ни слова, я вышел из квартиры и захлопнул за собой дверь. Я ушел.

Влетев плечом в железную дверь подъезда, я приложил силу и отпихнул ее так, что она стремительно отмахнула в сторону и резко врезалась в стену, а потом послышался звук крошащейся и посыпавшейся краски. Удар получился достаточно громким, отчего стоящая недалеко иномарка испуганно заверещала на всю улицу. Быстро спустившись по лестнице, в порыве испепеляющего гнева я захотел врезать еще и по этой раздражающей колымаге, но стоило мне только подойти и замахнуться, как руки в местах, где были руны Нила, неожиданно засаднили, и уже через мгновение, я припал к земле, придавленный собственным весом, словно в наказание за несдержанность. Мышцы сводило от перенапряжения, казалось, что тяжесть моих грузов удвоилась, а то и утроилась.

— Вот черт, — сдавленно просипел я, тужась, чтобы не повалиться совсем.

Кисти больно пекло и тянуло вниз. Ссутулившись и удрученно склонив голову, я сидел на одном колене перед визжащей машиной, а мои руки висели по швам, точно плети, пригвожденные к остывшему асфальту. Спустя минуту бесящая трель сигнализации прекратилась, и раздался двойной писк, означающий, что автомобиль снова встал на охрану. Видимо, его хозяин наконец-то проснулся и соизволил проверить, что не так, но почему-то не заметил меня, просто вырубил пищалку и оставил все как есть. Беспечный и беззаботный человек.

На какое-то время я просто отключился. Нет, само сознание было все еще при мне, но вот осознанности я не ощущал вовсе. Какая-то свистящая пустота царила в голове, и похожая зияла у меня в груди, только в отличие от первой, она чертовски болела и ныла, и мне было просто не стерпеть этого. Ох, если бы только не проклятущие руны, я бы как можно скорее убрался отсюда, возможно даже бегом, лишь бы не сорваться и не разнести что-нибудь вокруг, вымещая свою обиду на этот мир. Мир, который еще не готов был принять меня. Мир, где я не мог свободно быть собой, чтобы никого не напугать. Мир, в котором мне не суждено было быть с тем, кого любил, ведь я появился на свет за гранью, и поэтому для меня не было места среди обычных людей, и тем более я не имел права жить вместе с ней.

Я сдержал обещание и попытал удачу, рассказав всю правду Люси, и каким бы не было ее решение, какими бы глазами она не смотрела на меня сегодня, я все равно не собирался отступаться от нее. Моя цель оставалась все такой же ясной — я должен стать сильнее, чтобы защитить ее от отбросов с моей родины, ведь именно за этим меня и послали сюда, но… Пока что я был не готов становиться «супер драконом» и мчаться на крыльях справедливости спасать всех и каждого.

Сегодня я остался без всего, что мне дорого. Как я мог легко смириться с этим?

Когда я немного привык к новому весу, то сделал над собой усилие и все же поднялся на неповоротливые ноги. Убрав ладони в карманы куртки, я позволил себе их расслабить, и они тяжелыми камнями ухнули вниз, оттянув ткань до характерного треска. Нет, долго так делать было нельзя, это уж слишком. С таким темпом роста нагрузки рун я грозился скоро проламывать ногами пол в зданиях и играючи гнуть турники в парке. Хотя в нынешней ситуации меня это волновало меньше всего.

Не знаю зачем, но я оглянулся на окно нашей с Люси квартиры и замер. Свет был все так же выключен, а с такого расстояния мне было трудно расслышать, что она там делала. Может я все еще наивно чего-то ждал, надеялся, не хотел верить, что ушел, а Люси добровольно согласилась на это. В глубине души я до последнего хватался за призрачную надежду, что она вот-вот одумается и попросит меня остаться. Но нет. Все получилось именно так, как получилось. Вяло двигая окостеневшими пальцами, я нащупал телефон и разочарованно сжал его в руке, зная, что там нет ничего — ни письма, ни звонка от нее.

Все, я ждал слишком долго, наверное, больше давая отсрочку самому себе, чем ей. Сделав шаг, а затем еще, я медленно, но уверенно удалялся от места, которое раньше называл и считал своим домом. Ночная Магнолия была молчалива и спокойна, безлюдна и до ужаса одинока. Или же мне попросту показалось. На небе не было видно звезд, словно кто-то нарочно спрятал их от меня. Все до единой. Ведь каждая из них могла напомнить о Люси и нашем с ней общем счастливом прошлом, ее сказках о духах и небесных просторах, которые она любила и в которые когда-то искренне верила.

Вот ведь кретин, и почему я вспомнил сейчас именно это?

От забвения я очнулся, когда дошел практически до центра города. На экране телефона три часа ночи, а это, на мой взгляд, было самое лучшее и удачное время, чтобы кому-нибудь позвонить. Отыскав в справочнике нужный мне номер, чуть задумавшись над тем, что делаю, я нажал кнопку вызова.

— Алло, Нил? Привет. Это Нацу. Да, знаю, что сейчас ночь и ты давно спишь. Извиняй, но у меня очень срочное дело к тебе… — я добрел до фонарного столба, обессилев, припал к нему плечом, а после, слегка ударившись, и плохо соображающей головой. Почему-то в этой ситуации мне захотелось поговорить именно с отшельником. Хе-х, как бы банально это не прозвучало, но наверное из-за того, что, как и он в свое время, я был отвергнут любимой девушкой. Выдержав неловкую паузу, я с натугой сглотнул и выдавил из себя единственную просьбу. — Слушай, Нил, а можно… я поживу у тебя какое-то время?

Как только я задал этот вопрос, голос на том конце резко примолк, и мне даже причудилось, что звонок прервался, но на самом деле в эту самую минуту Нил догадался, что я недавно сделал и, исходя из моего настроения, пришел к выводу, чем это все закончилось.

— Она… прогнала тебя?

Первое, что смог сказать он, а я опустил глаза себе под ноги и неосознанно поджал губы. И все-таки Нил меня понял.

— Нет, я сам ушел, — на выдохе пояснил я, еле ворочая языком.

— Все ясно, — коротко и так многозначно прозвучал его ответ.

Плотный вязкий ком подкатил мне к горлу, а глаза вдруг едко защипало, словно в них брызнули ядреной кислотой, и теперь я вот-вот должен был ослепнуть. Белая пелена плавно застилала мне взор, и я до дрожи сдавил зубы.

— Нил, скажи мне… почему все…так? — меряя каждый вздох, с трудом выговорил я, и поморщился от того, как же жалко задергались мои губы, и каким жалким я сейчас казался. — Хе-х, Нил… и почему же нам с тобой… так не везет в отношениях, а? Знаешь, я вот долго… думал над тем, как же мне… сказать ей… Как сказать, что я дракон, а не человек… — я раздосадованно провел рукой по волосам, до боли натянув их на затылке. — Но теперь понимаю… Все понимаю, Нил! Что какими бы словами… Что бы я не сказал ей, получилось бы все равно тоже самое!

Что-то мокрое и холодное хлопнулось мне по руке, и затем еще и еще, оставляя на одежде темные круги, а на коже прозрачные капли. Я слышал, как они с ускорением летели с неба и глухо ударялись об меня, выстукивая свой ритм ускоряющейся дробью. Щеки обдало легким холодом, но тут же вода на мне стала горячей, а, когда она попала мне на губы, я еще и распробовал ее соленый вкус.

Я не мог не думать о Люси, не мог спокойно принять ее страх и отторжение. Не мог. Это было выше моих сил.

— Нацу, ты слышишь меня? Алло, ты чего молчишь?! Нацу! — крик Нила в динамике казался таким далеким и приглушенным, что я словно еле разбирал его слова. — Так, а теперь вникай в то, что я тебе скажу! Ты сделал правильно, что рассказал Люси правду, но сейчас ты требуешь от нее сразу слишком многого, Нацу! Все, ты открылся ей, а теперь оставь ненадолго, дай переварить услышанное! Разумеется, она поначалу испугается тебя, это свойственно людям земного мира! Не жди, что она ежесекундно все примет, такое решение не дается так быстро! Вспомни себя, как долго ты привыкал к этому? А? Да ты ж носился, как псих, и боялся того, что с тобой происходит! Сколько времени потребовалось тебе, чтобы поверить?

Как по щелчку, мой разум мгновенно прояснился, и я в задумчивом ступоре замер, словно вкопанный. Дождь заметно разошелся и залил нескончаемым потоком, отчего я промок весь до нитки. Волосы противно прилипли к лицу, упали на глаза, и с них ручьем текла вода, а я продолжал стоять и осознавать свою неправоту.

— И не смей сравнивать наши жизни, малой! — сердито рыкнул Нил, и меня снова затрясло от силы голоса вожака, отчего я невольно склонил голову и зажмурился. — Я так и не смог признаться своей жене, а ты… Ты сделал это, поэтому уже во сто крат лучше меня! Имей терпение, молодой дракон, и соберись! На кого ты сейчас похож?!

Чертыхнувшись на свою слабость, я усердно вытер глаза об рукав и без того влажной куртки.

— Да, Нил! — хрипло выкрикнул я, все еще немного дрожа от моральной усталости и тяжести рун, которую мне приходилось все время терпеть.

— Хорошо. А теперь скажи — где ты? Я сейчас за тобой приеду…

Я спешно осмотрелся вокруг и наткнулся взглядом на круглосуточный бар — единственное место рядом, которое сейчас было открыто, и где я мог бы спрятаться от дождя. Назвав Нилу точный адрес, я получил от него краткое наставление быть там и никуда не уходить, и на этом наша с ним ночная беседа закончилась. Подбежав к входной двери, я порывисто распахнул ее и тут же поежился от приятного ощущения тепла в уютном пустом зале. Замявшись у порога, я сконфуженно проследил за тем, как запачкал пол дождевой водой, льющейся с меня, и решил не ходить далеко, чтобы не создать неудобство местным работникам. Ведь кому, как не мне — официанту со стажем, было знать, что такое проблемный клиент, который ничего не собирался покупать, а пришел только пережить непогоду и этим намерением подбрасывал кому-то еще лишней работы.

Устроившись с краю, я заглянул за шторку окна и стал ждать, когда покажется знакомая машина Нила. Дождь полил еще мощнее так, что казалось, что весь пейзаж был заволочен водой, как в плотный непроглядный туман. По стеклу торопливо барабанили и бежали капли, и я очень радовался тому, что успел сбежать с улицы в теплый бар хотя бы в самый последний момент и не угодил под эту безжалостную бурю. Почувствовав себя некомфортно в мокрой одежде, я немного напрягся, чтобы огонь прилил к коже и нагрел ее, но из-за моего нестабильного эмоционального состояния сейчас, сделать это было не так просто, как обычно. Как только я начал прогреваться, то измотанно закрыл глаза и блаженно выдохнул. Нет, я все еще не забыл о том, что произошло между мной и Люси буквально несколько часов назад, и оставленная мне на память пустота все так же тревожила меня и не давала отвлечься ни на секунду. Но речь Нила немного придала бодрости.

Нарушив мою концентрацию на пламени, кто-то из работников вышел в зал и медленно проследовал за барную стойку.

— Молодой человек, вам чем-нибудь помочь?

Я метнул взор в его сторону и рассеяно замотал головой.

— Нет, спасибо. Я просто угодил под дождь, поэтому зашел к вам, чтобы погреться. Не волнуйтесь, я уже скоро уйду, — объяснился я, на что бармен мягко улыбнулся.

Описав его внешность глазами, я вдруг поймал себя на мысли, что где-то определенно уже видел этого парня, причем совсем недавно. Не смотря на то, что я отказался от его услуг, он так и остался за стойкой и стал методично протирать стакан, а когда закончил с ним, то засуетился за приготовлением какого-то заказа. Лицо бармена казалось мне до абсурда знакомым, это не давало покоя, и я мельком любопытно косился на него. Он был достаточно высокий, выше меня, и худощавый, а его строгая выправка и заостренные черты создавали образ аристократической личности. Парень здорово вписывался в умиротворенную обстановку богато обставленного бара.

Когда он в очередной раз обернулся ко мне спиной, я невольно заметил одну деталь и нескромно сильно удивился ей. Оказалось, у бармена были настолько длинные светлые волосы, что он мог легко собрать их хвост для удобства. В наше время, встретив парня с такой прической, можно было невольно повесить на него какой-нибудь неприятный ярлык. Это было слишком женственно, на мой взгляд. А в остальном, как и полагалось, он был одет в строгий костюм с жилеткой и с бабочкой на шее. Ничего необычного.

Мне было неловко, что я отвлекал бармена от его работы, поэтому вновь отвернулся, всматриваясь в помутневшее от воды окно, окончательно утратив всяческий интерес к его личности. Я терпеливо ждал, когда же за мной приедет Нил.

Загипнотизированный мерцанием капель за стеклом, я вдруг сосредоточился на своем отражении. Сейчас у меня были черные волосы и карие глаза, как у совершенно нормального человека, но я знал, что за этой обманчивой нормальностью скрывалась моя истинная драконья сущность. Опустив взор на свою руку, я опять стал думать о том, что сделал сегодня, и тут же дыхание мое отяжелело, а огонь в жилах неуемно заволновался. И как только я набрался смелости на этот шаг? Мне даже не верилось во все это, я был будто во сне. В дурном кошмаре, где самолично воплотил в жизнь все, чего так страшился, и теперь этот чертов солоноватый привкус боли будет долго мучить меня. Возможно, до тех пор, пока я не потеряю память, не сдохну где-нибудь или же… пока все не станет так, как прежде.

Нил, не зная того сам, сегодня подарил мне еще одну хоть и слабую, но все таки надежду на то, что между мной и Люси еще не все кончено, просто стоило набраться терпения и выдержки. Ей требовалось время, чтобы решить для себя — нужен ей был такой, как я, или же нет. И я был готов слепо хвататься за эту ниточку, до сих пор связывающую нас, держаться за нее до последнего.

— Может, вы присядете? — неожиданно окликнул меня бармен, и я, встревоженно посмотрев на него через плечо, увидел, как он рукой приглашает меня к себе. — Вы, наверное, очень устали. Можете отдохнуть здесь, пока ждете.

Я опять оглядел себя и виновато поморщился.

— Я весь мокрый, поэтому не хочу проходить в зал, а то точно наслежу вам здесь.

— Ох, что вы, не стоит переживать из-за такой мелочи, — изобразив удивление, успокоил меня он. — Вы единственный посетитель за всю ночь, поэтому я буду только рад, если вы присядете и ненадолго составите мне компанию, — вежливо, парень еще раз указал мне на обтянутый красной кожей стул возле стойки и учтиво улыбнулся.

— Что ж, тогда ладно, — недолго думая, согласился я и последовал на предложенное мне место.

Сняв отсыревшую куртку, я повесил ее на крючок для верхней одежды и расправил, чтобы с нее немного стекла вода, а после устроился напротив довольно прибирающегося на рабочем месте бармена. Как только я облокотился на столешницу, то у меня перед носом возникла та самая кружка, которую он недавно вытирал, а в ней слабо колебался черный безумно ароматный чай, и все оттенки его богатого запаха приятно защекотали мне нос. Я с непониманием поднял глаза на незнакомца.

— Не волнуйтесь, платить за него не придется, — сложив руки за спиной, он смотрел на меня сверху вниз. — Все за счет заведения.

Я с легким недоверием покосился на предложенный чай и не удержался, чтобы не спросить.

— А за что такая щедрость? — стараясь не показаться слишком мнительным, поинтересовался я, а бармен нисколько не смутился моего опасения, все так же сохраняя спокойствие и сдержанность.

— Все просто, — невозмутимо пожал плечами он и, достав еще пару пакетиков с сахаром, положил их рядом со мной. — Я вижу, вы чем-то очень сильно расстроены, хоть и не показываете этого, а еще вы попали под дождь и теперь рискуете простудиться, если не согреетесь. Не сочтите меня за человека, встревающего не в свое дело, но просто я не мог допустить, чтобы мой гость, тем более единственный за всю ночь, не почувствовал себя лучше, посетив мой бар.

Это прозвучало так уверенно и открыто, что мне было даже неловко ему не верить. И все-таки, плавно опустив глаза на кружку, я слегка склонился над ней и постарался незаметно принюхаться. Я не знал, как должны пахнуть яды или наркотики, но подумал, что в случае, если бы там был какой-нибудь лишний ингредиент, я бы точно это понял. К моему счастью, это оказался обычный чай, но очень хороший.

— Все в порядке? — он уточнил это так лукаво, словно правильно понял, чем я занимался, и мне сразу стало немного не по себе.

— Д-да, спасибо, — смутившись так же, как если бы меня поймали за непристойным занятием, я по очереди разорвал пакетики с сахаром над чаем и методично помешал ложкой, чтобы тот лучше растворился.

— Вот и славно, — довольно кивнул он и по привычке взял в руки очередной стакан, а затем принялся скрупулёзно полировать его до блеска.

Только сейчас, когда мы замолчали, я услышал тихое бархатное звучание радио, настроенного на волну с расслабляющей инструментальной музыкой. На фоне виртуозной игры пианиста раздавались резкие удары капель по оконному стеклу, что означало, что ночной дождь еще не закончился, а только больше набрал обороты. На улице казалось так сыро и уныло, что, находясь в сухом и теплом баре, я впадал в состояние легкого транса. Ко всему прочему, мне неожиданно захотелось получше осмотреться и проверить — действительно ли я был единственным клиентом здесь, как утверждал этот парень?

Просторный зал, погруженный в полумрак приглушенных бра, одиноко пустовал, деревянные стулья с мягкой алой обшивкой были задвинуты под круглые темные столики. Все помещение оказалось разделено на несколько мини зон, перегороженных декоративными стенами из не облагороженного красного кирпича, а на паркетном полу стояли большие вазы, из которых, раскинув широкие иссеченные листья, росли комнатные пальмы.

— Вы впервые в моем заведении? — отставил бокал сторону бармен. — Никогда не видел вас раньше среди моих клиентов, а их я помню всех. До единого.

— Да, я оказался тут случайно, — рассеянно помешивал ложечкой я, наблюдая за тем, как по воде разбегались волнообразные круги. Претерпевая магию рун и соизмеряя силу, я старался не вызывать лишних подозрений к себе. — На самом деле, я даже не планировал уходить сегодня куда-нибудь из дома… Просто, так вышло.

— Что-то случилось? Непредвиденные обстоятельства? — нейтрально спросил он, давая мне волю самому решать — отвечать ему или нет.

Я вяло скосил глаза в сторону и, заново пережив в памяти наш неудачный разговор с Люси, а в последующем свой решительный уход, почувствовал, как в груди туго сдавило.

— Они самые,— не желая более развивать эту щекотливую и неудобную тему, без энтузиазма отозвался я.

Не знаю, почему, но парень вдруг примолк на несколько минут, оставив меня в покое наедине с собой, и этот акт вежливости с его стороны показался мне очень уместным. Мне хватило этого времени, чтобы успеть чуть-чуть покопаться в своей проблеме и осознать, что пока что лучшего решения для нее не было. Со своей стороны я сделал все, что мог. Теперь остальное зависело только от Люси.

Не удержавшись от еще одного глотка крепкого сладкого чая, я постарался отпустить ненадолго терзающие меня мысли, и больше не мучить себя, как тут мой ночной собеседник решил продолжить наше общение.

— Знаете, не смотря на то, что я встретился с вами впервые, меня не оставляет чувство, что каким-то образом мы уже были знакомы до сегодняшнего дня, или же я просто знаю вас… Согласен, это звучит нелепо, и мне сложно объяснить, но… — на этих словах он пристальней всмотрелся в меня. — Ваше лицо. Где-то я определенно его видел. Вы чем-то знамениты или снимались на телевидении?

От удивления я выправился и откинулся на маленькую спинку барного стула.

— Хе-х, нет, я не актер, не певец и уж точно не звезда экранов, — хохотнул я, немного разминая занывшие от постоянной нагрузки плечи.

— Странно, — с каплей разочарования протянул бармен. — Что ж, жаль. А я уж подумал, что стал счастливчиком, который угостил фирменным чаем кого-нибудь именитого.

Понять этого манерного парня было непросто, и я даже терялся — когда он говорил серьезно, а когда шутил?

— М-да, не повезло вам спутать меня.

Бармен легко хмыкнул, достал из-за стойки маленький светлый фарфоровый чайник и, бережно придерживая крышку, еще подлил мне горячего чая. Я внимательно проследил за ним, но протестовать против очередной порции не стал.

— Спасибо, — признательно глянул на него я, на что он снова изобразил вежливую улыбку.

— Всегда пожалуйста. Так что же, хотите сказать, что про вас совсем нигде не писали, и вы ничем не привлекали внимания к себе? — вздернув бровь, неожиданно он возобновил этот странный разговор.

— Эм… кажется, нет. Я обычный студент, миллионы не выигрывал, в криминале не светился, — уклончиво ответил я, испытывая неловкость.

— Вот как. А мне все-таки кажется, что я где-то наталкивался на вас. Может, в газете или в новостях… Ну же, наверняка что-то было, о чем вы просто не помните. Или же… может, специально постарались забыть?

— Ну, — еле оторвав от него взгляд, я уткнулся в свое отражение в кружке. В тот момент я всерьез задумался над его вопросом, и постепенно в моей не выспавшейся голове вплывали события последних месяцев, да и всей моей жизни. Я сосредоточенно нахмурился. — Нет. Знаете, все же я вас обманул. Были несколько случаев. Один произошел не так давно, — неожиданно легко заговорил я, как если бы обсуждал совершенно обычную бытовую проблему. — Меня ложно обвинили в поджогах, и мое фото светилось во всех новостях. Тогда я был арестован и доставлен в полицию для допроса.

— Вот даже как, — со спокойным удивлением выразился бармен.

— Да, но после меня оправдали, и вся информация об этом недоразумении быстро была удалена. Все решилось буквально одним днем. Так что, наверное, тогда-то вы и обратили внимание на поджигателя в моем лице.

Постукивая пальцем по деревянной лаковой столешнице, он взял тайм аут на несколько секунд.

— Вынужден огорчить вас, но в Магнолию я вернулся совсем недавно, поэтому не мог застать этого выпуска новостей. Значит, промах. Не то, — покачал головой бармен, подстегивая меня продолжать копаться в памяти. — Было что-нибудь еще?

— Дайте подумать… Может, репортаж со дня открытых дверей в моем университете? Тогда я проводил экскурсию для журналистов и давал маленькое интервью…

— Вряд ли, это совсем мимо. Даже дальше истории с поджогом.

Я не на шутку загрузился, уже перекопав все возможные варианты, и вскоре меня уже начинала немного раздражать излишняя дотошность этого парня. Никак не покидало чувство, что он водил меня за нос и хитрил. Что ему было нужно от меня в действительности? Позволив себе расслабиться, он извлек из картонной пачки сигарету, зажав ее губами, нарочито медленно откинул блестящую крышку своей металлической зажигалки и, несколько раз чиркнув кремниевым кольцом, зажег маленький огонь. Яркое пламя испуганно трепыхнулось, но тут же стало уверенным и сильным, а его горько дымчатый запах долетел до меня, будоража самое главное мое воспоминание, которое, я почему-то, оставил в стороне. Не позволив ему закурить, я внезапно ожил.

— Было еще кое-что, и, пожалуй, оно последнее.

Бармен заинтригованно замер и следом убрал сигарету с зажигалкой в сторону.

— Семь лет назад у меня проявилась неизвестная медицине болезнь, из-за которой про меня стали писать и трубить во всех СМИ, — серьезно и твердо излагал я, не моргая глядя в его глаза. — Тогда я был еще ребенком, и меня упекли в больницу, в которой на протяжении года изучали и тестировали, но добиться чего-то положительного им не удалось. У меня была запредельно высокая температура, которую я не ощущал, хотя обычный человек уже давно бы уже умер от нее. Это все.

Лицо парня заметно просветлело, будто его посетило озарение, и он казался очень довольным тем, что услышал.

— Мальчик-феномен, — смакуя, произнес он название одного из злополучных газетных заголовков обо мне, и я невольно напрягся, испытав скрытый приступ раздражения на это словосочетание. — Так вы Нацу Драгнил. Мальчик тринадцати лет, у которого во время ежегодного медосмотра в детском доме обнаружили редкую аномалию с нарушением терморегуляции — это были вы?

Различив ответ в моем безмолвном взгляде, он принял его и подозрительно расцвел.

— Ну вот, видите, это же было совсем не сложно, правда? Вспомнить все… Порой люди утрачивают эту способность или специально заглушают ее, лишь бы не испытывать боль от потерь и как можно дальше сбежать от проблем, от себя, — бармен грациозно опустился локтями на стойку передо мной, оказываясь лицом к лицу, — и своего прошлого.

— А вы очень хорошо осведомлены обо мне, даже цитируете статьи столетней давности, — не отпрянул от него я, безропотно смотря в веселящиеся темно зеленые глаза. И как я раньше только не заметил его хитрую лисью натуру? Он точно не был тем, за кого себя выдавал. Сейчас я буквально чуял, что что-то с ним было не так.

— Я скажу вам даже больше, — ухмыльнулся он. — Я знаю, что в юном возрасте вас нашли на окраине города в полнейшем одиночестве. Никакой информации о вас не было, вы нигде не регистрировались, не числились, словно призрак, возникший из неоткуда, — он сложил из пальцев подобие пистолета и поднес его к своему виску, но это не было похоже на жест человека, собирающегося застрелиться. У него был другой подтекст. — И, разумеется, по закону жанра, вы ничегошеньки не помнили ни о себе, ни о том, откуда пришли, ни о том, куда же делась ваша семья. Ни-че-го. Абсолютная амнезия на десять лет вашего детства. Как же это печально.

Я изумленно уставился на него, точно околдованный, не зная, что делать и говорить, а бармен пронзительно смотрел на меня и будто читал мое прошлое вслух, как интересную художественную книжку. На его лице была все та же любезная улыбка, но теперь я видел в ней лишь удовольствие человека, ощущающего свое превосходство над другим. Превосходство надо мной! Он что-то знал обо мне, и от этой мысли я испытал колючий страх, потревоживший спящий во мне огонь.

— Хотя, это вполне нормально для того, кто оказался за гранью мира, — вкрадчиво говорил парень, и с каждым его словом я нагревался от дурного предчувствия, с трудом сдерживая эмоции, чтобы не загореться прямо здесь. И, черт возьми, он видел это! Я был уверен! — Поправочка, — манерно качнул указательным пальцем бармен. — Наверное, лучше будет сказать — за гранью своего мира. Ведь мы с вами знаем, что на самом деле Параллель есть ваш настоящий дом, не так ли… Нацу Драгнил?

Я резко вскочил со стула и быстро отошел от него на несколько шагов, предупредительно сжав накалившиеся драконьим пламенем кулаки. У меня не было в запасе навыков самообороны. Чего уж там! Я еле не взрывался от напора огня, давящего на мышцы и легкие, как воздушный шарик, который накачали во мне. Но. Сдаваться первому же говнюку, пришедшему за моей головой, я не явно собирался! В мои планы не входило быть приконченным ночью в баре каким-то барменом с женской внешностью! Да лучше я не сдержусь и сожгу тут все к чертям собачьим, чем попадусь ему!

Я сосредоточился, и магия драконоподобного моментально обратила меня в того, кем я являлся по природе. В отражении зеркал за спиной бармена мелькнул парень с розовыми волосами и горящими решимостью серо-зелеными глазами.

— Кто ты такой, и откуда узнал обо мне?! — с вызовом в голосе, выкрикнул я, стараясь быть предельно внимательным и собранным, чтобы не упустить ни малейшего его движения. Кровь бурлила, как только что покинувшая жерло вулкана алая лава, и мне показалось, что меня вот-вот стошнит огнем. Опять его было слишком много. Опять я перестарался.

Как и ожидалось, бармен ничуть не смутился моего превращения, но, к моему удивлению, он просто стоял за стойкой и, вместо того, чтобы уже напасть, с каким-то восхищением таращился на меня.

— Удивительно… — с полным восторгом проронил он, и я окончательно растерялся, не понимая, что здесь вообще происходит. — Так значит ты… дракон. Самый настоящий! Наконец-то, первый из жителей параллели пришел ко мне!

Он порывисто приложил руку к груди и уважительно склонил передо мной голову, а я полностью запутался в его игре, но все равно не ослаблял своего внимания.

— Позволь и мне представиться, сын драконьего племени. Мое имя Руфус Лор, и я являюсь частью сложной системы, придуманной великим Проводником и лидерами всех рас для защиты жителей из Параллели. Для меня огромная честь встретиться именно с тобой — первым из пробужденных.

— Первым из пробужденных? — с сомнением вторил ему я, уменьшив напор пламени и расслабленно опустив руки.

— Да, именно, — вдохновленно кивнул он и улыбнулся. — Твое пробуждение говорит о том, что уже совсем скоро придет время, и народ параллели воскреснет в этом мире, дабы защитить его от вторжения Черного змея.

Я взволновано втянул воздух, когда снова призрачный образ Поли явился мне и напомнил имя главного врага моего народа.

— Акнология, — твердо произнесли мои губы.

— Прошу прощение за этот фарс, но мне нужно было удостовериться, что ты есть тот, кого я ждал все это время, — он плавно обошел стойку и, выйдя ко мне, остановился перед ней. — На меня возложена очень важная миссия, и я приступлю к ней сразу же, как только ты будешь готов и дашь мне на это разрешение.

— Буду готов? К чему? Погоди, ты столько говоришь, что я не успеваю за тобой! Объясни все по порядку!

Оценивающе пройдясь по мне прищуренным взором, Руфус пододвинул к себе барный стул и присел на самый его край, задумчиво сложив руки на груди.

— Что ж, я знал, что мне придется все объяснять тебе, ведь ты ничего не знаешь о своей родине. Итак, как я уже сказал, лидерами нашего мира был составлен план, в результате которого на Землю были переправлены представители из всех рас параллели. Драконы, оборотни, демоны, маги, жрецы, конечно же люди, и другие. Все прекрасно понимали, какую ответственность возлагали на их плечи, но другого выбора они, увы, не видели. Чтобы обеспечить благополучие и безопасность избранных детей, они разработали целую систему печатей, одна из которых, кстати, принадлежит моему клану. Клану Летописцев.

— Так ты тоже… оттуда? В смысле, ты один из избранных детей? — неуверенно спросил я, и Руфус опять изобразил тот же жест пальцами к виску, что и недавно.

— Да, но в отличие от вас всех, я всегда помнил — кто я есть и зачем сюда прибыл. Видишь ли, это прерогатива моего клана. Я запоминаю все и вся, в этом мне нет равных, — похвалился он, довольно улыбаясь. — Поэтому-то я и стал одним из пусковых этапов возрождения нашего мира.

— Возрождения… мира? — от перегрузки информацией мой мозг уже разрывался на кусочки, больно пульсируя в висках. Опять куча этой сверхъестественной чепухи обрушилась на меня! Почему же ни Поли, ни Нил ничего этого не рассказывали мне? — Что еще за печати и что ты хочешь сделать со мной?

Услышав волнующий меня вопрос, Руфус медленно поднялся на ноги, подозрительно спрятав от меня глаза, и когда он поднял их, то все его тело молниеносно охватило ярчайшее свечение, а вокруг волнообразно задвигался воздух, будто уличная непогода ворвалась внутрь бара. Под гнетом инстинктов, я испуганно дернулся на месте, прикрывая лицо рукой, защищаясь от ветра и излишков света, исходящих от Лора.

— Я — хранитель памяти жителей Параллели, и только я могу открыть ларец воспоминаний, спрятанный в тебе, — умеренно угасая, излагался он. — Я вижу эту печать так же отчетливо, как ты видишь сейчас меня. Мне не составит труда снять ее, и тогда ты все вспомнишь, — он протянул ко мне раскрытую ладонь, и я с опаской покосился на нее. — Одно твое слово, и первое ограничение с тебя будет снято.

Я с усилием сглотнул обжигающий огненный комок, от которого у меня першило в горле. Сомнения о честности этого парня все еще не покидали меня, да и Нил никогда не рассказывал мне о том, почему же я ничего не помнил из своей прошлой жизни в параллели. Я думал, это случайность или результат перемещения, но даже не подозревал, что все может быть так! Речь Руфуса была очень складной и логичной, он многое знал обо мне и сам был избранным ребенком. Я решил разведать у него больше информации, а потом уже допросить на эту тему самого отшельника.

— А зачем вообще нужны были эти печати? — недоверчиво нахмурившись, спросил я, а Руфус все так же стоял с протянутой в мою сторону рукой.

— Наверное, чтобы уберечь вас всех. Я не вижу других печатей и не могу с точностью сказать, что еще на тебя наложено, но за себя отвечу. Вас лишили памяти намеренно, чтобы, будучи детьми, вы не пугались нового мира и не выделялись среди его жителей. Лидеры позаботились о том, чтобы у вас было детство и вы, не опираясь на опыт жизни в параллели, учились жить здесь. В этом есть ваша сила и превосходство над Черным Змеем и его армией.

— А как же ты? — кивнул в его сторону я. — Ты ведь все это время помнил о параллели. Зачем было тогда оставлять память тебе? В чем смысл?

— Я же уже сказал, — выдохнул он. — На меня эта печать не действует, ведь я знаю, как она работает. Тем более, у меня самая лучшая память из всех. Меня так просто не одурачить.

Видя мою нерешительность, он двинулся с места, размеренным шагом подошел ближе и более настойчиво протянул руку для рукопожатия.

— А сейчас я предлагаю помощь тебе, сын драконьего племени Нацу. Как только я дотронусь до тебя, то все воспоминания за десять лет твоей жизни снова будут в твоем распоряжении. Но, я обязан предупредить тебя заранее. Не все они могут быть приятными и жизнерадостными, как бы этого хотелось. Большую их часть будет тяжело принять, ведь сам понимаешь, жили мы в период жестокой войны, — его взгляд был серьезен и больше не блестел лукавством. Он говорил мне правду. — Снятие печати может целиком и полностью перевернуть твою жизнь и твои взгляды на нее. Это может быть очень суровым испытанием, поэтому я не стану действовать, пока ты не согласишься сам.

Мою душу штормило от бури сомнений и лихорадило от желания преодолеть первый рубеж, отделяющий меня от моего прошлого. Этот запретный плод казался таким манящим, что у меня даже сводило пальцы от противостояния самому себе. Вспомнить все — это значило приобрести ценнейший опыт моего детства, когда я еще знал, что был рожден драконом, и, возможно, уже умел справляться с огнем. Но, почему-то, меня сдерживали мысли о Ниле. Я должен был посоветоваться с ним, прежде чем переступить эту черту. Возможно, услуга Руфуса очень помогла бы мне в развитии, но мне следовало быть осторожнее, встречая таких незнакомцев.

— Я должен подумать, — коротко и твердо ответил я, поднимая взгляд с ладони Лора ему на лицо, выражающее человеческое понимание.

Рука Руфуса медленно опустилась, а потом он стал капаться в маленьком кармашке его жилета.

— Что ж, это разумное решение, как считаю, но советую не затягивать. Время идет, Нацу Драгнил. С каждым днем барьеры, разделяющие наши миры, становятся все тоньше, — он протянул мне маленькую глянцевую бумагу, на которой были выведены его контактные данные.

Имя, адрес, телефон и название заведения, в котором он работал. Бар «Memory».

Уже через минуту меня потревожил звонок Нила и я, попрощавшись с загадочным барменом, покинул его. Напоследок, он опять мне поклонился в лучших аристократических традициях, а я просто махнул ему рукой. В очередной раз, пробежавшись под ночным дождем, я запрыгнул в салон автомобиля и быстро захлопнул за собой дверь. Перебросившись с отшельником парой фраз, мы поехали к нему домой, и, вдруг, от осознания того, что я возвращаюсь не в свою квартиру, на меня снова накатила тоска. Нил что-то спрашивал у меня, даже ругался за то, что я шатался по городу один и глубоко ночью. Говорил, что если у меня есть силы, чтобы разгуливать по городу и ныть, как брошенная дворняга, значит, мои руны еще не достаточно тяжелые, и на тренировках из меня стоило выжимать до последней капли.

Этим он мне и пригрозил на ближайшее будущее.

Со дня моего ухода из дома прошло несколько недель, и за все это время я не получил от Люси ни единого напоминания о себе. Она не писала и не звонила, и мне бы уже давно стоило понять ее намерения и отпустить, а потом уйти в себя и где-нибудь напиться. Но, к счастью или к сожалению, у меня не было даже ни одной свободной минуты, чтобы переварить свою проблему! Как только я переехал к Нилу, он со звериным рвением взялся за меня. Отшельник будил каждое утро ужасно рано, за что я уже хотел вдарить ему и наорать, чтобы он дал мне выспаться хоть раз; нагружал работой по дому, не обращая внимания на мое возмущение и делая вид, что все так и надо. Но самым лютым кошмаром для меня стали его тренировки. Все же Нил не врал, когда грозился вплотную взяться за меня.

Каждый день мы отправлялись в парк и там занимались. Только если отшельник с легкостью выполнял все упражнения, красуясь перед прохожими, я же натуженно пыхтел, сражаясь не только со своей не проходящей усталостью, но и с чертовыми рунами. Они меня довели до изнеможения. И днем, и ночью… эти каракули тяжелели всегда! С такой нагрузкой у меня уже давно должны были оторваться руки, честное слово… Но, даже с ними, я выполнял силовые упражнения, тренировался акробатике, если мои вялые прыжки можно было так назвать, а потом мой бессердечный наставник еще ввел элементы восточных единоборств, правда его особенный стиль я видел впервые. Что было странным, так это не покидающее меня ощущение, что когда-то я уже овладевал чем-то подобным, и мое тело вовсе сейчас не училось. Оно вспоминало… Я знал, как повернуться, как распределить нагрузку, сколько силы приложить. Это немного настораживало меня, но, сколько бы я не пытался заговорить об этом с вожаком, он лихо отмахивался от меня и загружал еще азартнее, мол, чтобы не отвлекался.

В общем, после всей этой пытки, до постели я еле доползал и тут же вырубался самым здоровым сном, на какой только был способен. Нил чутко следил, чтобы каждое утро я принимал те витамины, которые изготовила Марвел, а вскоре объявил мне, что теперь я буду питаться совсем по-другому. По его словам, чтобы дракону скорее окрепнуть, ему нужно употреблять в пищу определенные продукты. Ласково назвав меня задохликом, он пообещал мне, что питаясь, как положено, я быстро прокачаюсь и наберу нужную массу. Так на завтрак мне предлагалась непомерно огромная порция яиц, причем не обычных куриных — они были как минимум гусиные. Обед был строго мясным, без гарнира или овощей. Как я понял, драконы своего рода хищники, поэтому, чтобы нормально существовать, животный белок должен поступать в их организм в больших количествах. На ужин была еще рыба, птица и много других продуктов, а я уже истосковался по чему-нибудь овощному или хлебобулочному, правда, после тренировок все равно был готов съесть что угодно или кого угодно без разбора.

Так как вся моя одежда осталась в квартире, где мы жили с Люси, Нилу пришлось раскошелиться, чтобы пополнить мой гардероб, ведь возвращаться туда я наотрез отказался. А еще он дал мне денег на карманные расходы, уперто не принимая мой категорический отказ. Все же голос вожака противная штука. Никак мне еще было не перебороть эту покорность ему. Тогда я решил отдать все средства за аренду жилья на пару месяцев вперед, ведь когда-то я обещал Люси, что за съем буду платить сам. Нил, разумеется, узнал об этом, но ничего мне не сказал, а когда я вновь предпринял попытку завести разговор, то моментально навалил на меня гору обязанностей по дому и сбежал. Он точно издевался надо мной! Я ведь еще даже не успел рассказать ему про Руфуса, которого повстречал в баре. Вот ведь хитрый старикан.

В таком бешенном темпе текла моя новая жизнь, пока однажды утром я, вопя, не проснулся от того, что диван подо мной с грохотом треснул, а его деревянные ножки с хрустом надломились. Нил ошарашенный забежал ко мне в комнату почти голышом, видимо тоже спал, и иступленно уставился на то, как я, сложившись пополам, лежал на сломанной мебели. Повисло неловкое молчание.

— И… как это понимать? — не выдержал я и, кряхтя от натуги, попытался подняться. Когда мои стопы коснулись пола, то мне показалось, что половицы вот-вот продавятся подомной, и я провалюсь в подвал. Ощущал себя большим жирным сумоистом с не поворотливыми тяжелыми руками и многокиллограммовой тушей.

Отшельник задумчиво наблюдал за мной, анализируя что-то в уме, а когда пришел к умозаключению, дал мне четкую команду.

— Собирайся, малой, сегодня тебя ждет особенная тренировка, — воодушевленно объявил он и подошел к дивану, чтобы оценить размеры причиненного мной ущерба. — Да, судя по всему, ты готов. По крайней мере, уже можно приступить к более серьезным вещам.

— Я просто раздавил диван рунами, что в этом знаменательного? — скептически высказался я, поглядывая туда, где недавно мирно отдыхал.

— Не спорь со мной, — подорвался он и поспешил к выходу. — Жду тебя через десять минут.

— А как же завтрак? — замешкавшись, бросил ему вдогонку я, но Нила уже след простыл.

Для меня осталось загадкой его чрезмерное воодушевление, но, как он и повелел, я быстро собрался, по пути забежал на кухню, чтобы выпить витамины, и вышел на улицу, где меня ждала очередная неожиданность. Я таращился на три маленьких коробки, стоящих на земле в один ряд, а возле них, загадочно ухмыляясь, блестел глазами Нил. Его так и раздирало от веселья.

— Узнаешь? — сквозь улыбку спросил он, кивая на них.

— Еще бы, — фыркнул я, припоминая прошлую нашу встречу. — Хочешь, чтобы я снова их погрузил в багажник?

— Нет, в этот раз просто пронеси их вдоль моего магазинчика. Этого будет достаточно. Но прежде, — отшельник подошел ко мне и, взяв меня за кисть, перевернул ее руной кверху. — Я сделаю вот так.

Нил провел ладонью над черными письменами на моей коже, и те заметно побледнели, а я вдруг ощутил такую легкость, будто с меня сняли тяжеленные оковы. Я облегченно потянулся, разминая освободившиеся от проклятья мышцы и испытывая от этого явное удовольствие.

— Можешь радоваться, я рассеял твои руны, но эффект от них будет спадать постепенно, чтобы ты случайно ничего не разрушил. Теперь твое тело должно привыкнуть к жизни без них, а ты должен научиться контролировать приложенную силу.

— Это логично, Нил, можешь не продолжать. Я все понял, — сосредоточился на собственных движениях я. — Но ты действительно считаешь, что я уже достаточно их ношу? Всего две недели прошло. Обычно, чтобы приобрести хорошую физическую форму, люди месяцами, а то и годами занимаются.

— Ты верно подметил, что так делают люди… — хмыкнул Нил. — Но мы-то с тобой драконы. К тому же ты неспроста пил те витамины, а еще соблюдал диету. Все это было направлено на достижение одной цели, и, мне кажется, на первом этапе мы своего добились. А сейчас, я хочу, чтобы ты взял одну коробку и пронес ее.

— Одну? — удивился я, недоумевая смотря в их сторону. — Но почему одну, Нил? С одной я справлялся и раньше, но теперь я должен осилить хотя бы две, иначе все это было бессмысленно? Не нужно меня жалеть, давай я возьму еще.

— Поверь мне, малой, — его пятерня надавила мне на плечо и ободряюще потрепала. — Тебе хватит и одной.

Стоило мне ухватиться за груз и выпрямиться, как я тут же понял, что с большим количеством мне было точно не справиться. Да как же это? Я был уверен, что за период занятий с отшельником, несомненно, стал сильнее, а на деле получалось опять тоже самое! Коробка оказалась увесистой, впрочем, я был в состоянии донести ее до конца магазина, но только досада от того, что я ни насколько не продвинулся в своем развитии, начисто отбила весь энтузиазм. Так, с абсолютным равнодушием, я перетаскал все три и разочарованно встал, сложив руки на груди и отвернувшись. Предвкушение того, что Нил сейчас снова назовет меня дохляком, не покидало до самого последнего момента, пока он не оказался напротив меня и не заговорил.

— Ну вот, совсем другое дело, — с видом гордого довольного учителя, он смотрел на меня сверху вниз и улыбался. — Теперь я вижу перед собой сильного дракона.

— Не понимаю твоей радости, Нил, — пробубнил я, обиженно покосившись на картонные коробки с секретом. — Ничего же не изменилось.

— Это ты так считаешь, малой, а все потому что опять торопишься, — щелкнул меня по носу отшельник, после чего присел на корточки и вскрыл одну из упаковок, показывая ее мне.

Я чуть не поперхнулся от восторга, когда увидел, что вся она изнутри была расписана руной «Тяжесть»! Заметив радость на моем лице, Нил хрипло расхохотался, открыто веселясь моему замешательству.

— Хе-х, Нацу, ты носил за раз десять коробок и даже не понял этого. Вот что значит быть моим учеником. Я сделаю из тебя крутого наследника, вот увидишь, — пригрозил мне пальцем он и принялся рвать и убирать картонки.

— Наследника? — нахмурился я, провожая его глазами до мусорного бака, куда он добросовестно выбрасывал оставшийся после моего испытания мусор. — Не совсем понимаю…

Закрыв металлическую крышку, Нил замер ко мне спиной. Его широкие плечи расслабленно опустились, а сам он сохранил неловкое молчание. Я тут вспомнил про его сына, и мою голову осенила бредовая мысль, что отшельник принял меня, как его, и теперь был готов назвать приемником. Это была всего лишь догадка, но меня не прельщало занимать у кого-то место, тем более такое важное. Видя Нила потерянным и несчастным, мне до невозможности хотелось помочь ему и отыскать его ребенка. Я много думал об этом, ведь его сын, как и другие избранные дети, был переправлен сюда. Значит, он точно должен быть здесь, в этом мире. Дело оставалось за малым.

— Нацу, — неожиданно вырвал меня из задумчивости вожак, и я немедленно посмотрел на него. — У каждого дракона есть территория, которая принадлежит ему и находится под его защитой. На ее границе он оставляет определенные метки — печати, чтобы другие сородичи не переступали за них без разрешения. В будущем ты должен будешь охранять границы, которые тебе достанутся от меня и которые, возможно, ты отвоюешь у другого дракона, тем самым расширив свое влияние. Это нужно будет делать обязательно, но об этом еще слишком рано говорить.

От услышанного у меня моментально пересохло во рту.

— В смысле? Я должен буду сражаться с такими же как я? Даже не с Акнологией, а с другими драконами? Зачем это Нил? И вообще, погоди ты еще отдавать свои… эм…территории. Я думаю, что будет лучше, если они достанутся кое-кому другому… В смысле, очень близкому тебе…

Я не мог внятно выразиться, не озвучивая вслух слово «сын», но старался объяснить все так, чтобы отшельник понял, о ком я говорил.

— Завоевывать чужие границы ты будешь обязан, чтобы явится перед Акнологией лидером среди драконов этого мира, — пропустив мимо ушей все, что я старательно разъяснял, продолжил он. — Если станешь медлить, они сами найдут тебя, чтобы отнять принадлежащие тебе территории и подчинить себе, а этого никак нельзя допускать. Ты слишком важен.

— Нил, но ведь ты вожак всех драконов, разве нет? — встрепенулся я, до последнего не принимая на себя роль предводителя, как того хотел отшельник. — Ты можешь объединить всех нас и повести против Акнологии. Ты опытный и мудрый, у нас будет больше шансов, если… Черт, я просто не понимаю, зачем полагаться на неопытного дракона, если уже есть ты?!

Мой вопрос прозвучал вполне резонно, и изворотливо уйти от него я бы точно не позволил. Слишком меня утомили эти странности и тайны. Я хотел знать все. Нил устало посмотрел на меня, и мне примерещилось, что он боролся с огромным желанием сказать мне что-то запретное. Я молча ждал, надеялся прояснить еще хоть что-то про свое назначение, ведь мне уже было известно, что не все тайны моего прошлого озвучены на данный момент. Я терялся в догадках, чего мне еще стоило ожидать?

— Нацу, ты ведешь себя слишком вызывающе, — прокомментировал он, дернув бровью и лукаво кивнув мне в сторону проходящих мимо зевак, которые косились на меня, как на дурачка. Я раздраженно выругался и, предательски покраснев от неловкости, сделал вид, что мне было все равно на тех, кто пялился, а Нил только хмыкнул, потешаясь надо мной в душе. — Давай не будем обсуждать такие… необычные вещи на улице, договорились? Оставим этот вопрос на потом, потому что у нас мало времени. Идем в дом, малой. Нам пора собираться.

Будто испытав облегчение, что я больше не допытываюсь его, он, как ни в чем, направился к магазинчику, но остановился, когда заметил, что я не следую за ним. Нил вопрошающе бросил на меня взгляд, а я, сжав кулаки, стоял и сверлил его глазами. Меня не устраивал его подход — не договаривать мне правду, я чуял его волнение всякий раз, когда дело касалось нашего общего прошлого.

— Нил, я встретил человека, который может вернуть мне память, — из моих уст это прозвучало, как угроза, но я не хотел, чтобы это было так. Правда, мне было обидно, что меня водят за нос, как мелкого глупого пацана, который еще слишком мал, чтобы услышать правду. — Его зовут Руфус, и он все знает обо мне.

Лицо отшельника побледнело и вытянулось от удивления или даже страха. Я видел, как нервно задергалась жилка у него на лбу, и как он сжал зубы, чтобы сдержать себя в руках. Мне уже доводилось наблюдать его таким, Нил плохо скрывал свои эмоции, собственно, как и я. Продолжая упорствовать, я с вызовом всматривался в его суровые глаза, и тогда он одним махом оказался возле меня, без предупреждения схватил за шкирку и грубо уволок в дом. Оттолкнув меня от двери так, что я еще слегка пробежался вперед по коридору, он спешно заперся изнутри.

— Эй, какого черта, Нил?! — возмущенно завопил я, оборачиваясь к нему. — Ты опять взбесился?

— А ну молчать! — рыкнул на меня он, и я снова не по своей воле дернулся вниз, преклоняясь перед ним. Внутренности трусливо и мерзко сжимались всякий раз, когда он включал режим вожака. — Когда и где ты встретил его? Ты же постоянно был у меня на виду, так как ты умудрился попасться ему? — запустив пальцы в волосы, недовольно, он мерил прихожую тяжелыми шагами от одной стены до другой. — Я тебя спрашиваю, малой!

Меня скрутило в виноватой позе, будто я какой-то пес, которого отчитывали за попорченную мебель. Это было ужасно унизительно! Я пробовал справляться с этим инстинктом подчинения, но пока выходило не очень.

— В ночь, когда я ушел из дома, — натужно процедил сквозь зубы я, исподлобья глядя на Нила. — Мы познакомились в баре, пока я ждал тебя.

— Еще тогда? — прикидывая в уме даты, он взорвался в негодовании. — Нацу, с тех пор прошло несколько недель, а ты только сейчас сообщаешь мне об этом?! Ты совсем не понимаешь опасности своего положения? Боги, и как после такого мне доверять тебе, а? Ты хоть понимаешь, что в любой момент тебя могли обнаружить? Запомни, малой, пока ты не станешь тем, кем должен, я несу за тебя ответственность! Да если объявится приспешник Акнологии, проникший сюда, и найдет тебя, то на этом твоя жизнь закончится! Твоя задача избегать всех представителей нашего мира! — чуть запнувшись, отшельник добавил. — Особенно это касается Летописца.

— Так ты в курсе, кто он? — больше утвердительно выразился я, намекая, что от меня снова что-то утаили, а Нил отвел взгляд к стене. — Знаешь, я пытался тебе рассказать обо всем уже давно, но ты сам игнорировал любые мои попытки и постоянно сбегал, навалив на меня кучу барахла в виде стирки, уборки и прочего! Бесит! — я резко выдохнул носом, и драконье пламя, что наполнило меня доверху, выплеснулось через них мимолетной вспышкой. — И кто бы говорил о доверии, если ты сам не раскрываешь мне всех карт, Нил! О чем я еще не знаю, м? — меня обуревала досада, а стремление не подчиняться вожаку сводило каждый мускул до судороги. — И, может, ты уже перестанешь заставлять меня ползать у тебя в ногах? Кто-то ведь пообещал не злоупотреблять этим?!

Стоило мне пожаловаться ему, как он, словно опомнившись, усмирил свой гнев, и я, наконец-то, смог по-человечески выпрямиться, но мое драконье самолюбие было сильно задето. Нил, удрученно сгорбившись, сложил руки на груди и перегородил выход из его дома. Жаль, я не умел читать мысли. Такая полезная способность очень бы пригодилась мне сейчас. Моими подсказчиками были только зоркие глаза и острый нюх. Вожак нервничал, ему очень не нравилось, что я проявил своеволие.

— Я всего лишь хочу уберечь тебя, поэтому не могу вывалить на твою голову за один раз все, что знаю. То, что тебе будет нужно в будущем, познается во время наших тренировок. Постепенно и с умом, — твердо и уравновешенно излагал суть своих намерений он, а я жадно слушал его. — В этом деле спешить нельзя, иначе ты собьешься с верного пути. Я желаю тебе только добра, малой, уж в этом ты можешь точно не сомневаться. Я скорее наврежу сам себе, чем тебе…

— Нил…

— Поэтому и только поэтому я хочу, чтобы ты пообещал мне, нет, даже поклялся, что никогда не обратишься к Летописцу и не попросишь его снять с тебя печать памяти. Никогда! — отшельник подошел вплотную и, положив ладони мне на плечи, гипнотически смотрел на меня, заклиная сделать так, как он велел. — Нацу, дай слово, что не пойдешь к нему. Поверь, твое прошлое не сулит ничего хорошего для тебя. Будет только боль и разочарование, а тебе сейчас ни в коем случае нельзя падать духом, понимаешь? Оставь свою старую жизнь в том мире и живи в этом. Так будет легче.

Вблизи его лица я невольно бросил неосторожный взгляд на старый шрам, уродливо рассекающий веко вожака, еще череду глубоких морщин, частыми штрихами расписавших его кожу и сохранивших в себе самые яркие эмоции Нила. А дальше стремительным водоворотом в памяти закружились истории Марвел о жестокой кровопролитной войне, которая уничтожила наш дом; ее печаль и лютая ненависть к Акнологии и его свите делали Поли устрашающей, измученной, лишенной всяческого душевного покоя. Я поморщился и мотнул головой, когда заискивающий голос Руфуса зашептал в моем подсознании о редкой возможности вспомнить все, но я не мог спокойно принять его предложение, зная, о возможных последствиях моего выбора. Озвученный им риск был оправдан словами Нила. Слишком опасно и слишком больно.

— Нил, я все понял, — моя рука легла поверх его, и он немного нерешительно скосил глаза на нее. — Руфус предупредил меня, что не станет снимать печать, пока я не соглашусь сам, потому что вспоминать прошлое далеко не приятный процесс. Но просто… — я примолк, чтобы перевести дух. — Просто это был бы мой единственный шанс увидеть родителей, которых, как мне казалось, я никогда не знал. Всю свою сознательную жизнь я был один и не имел понятия, почему они бросили меня? А теперь, когда выяснилось, что на самом деле все иначе… Эх, ладно, закроем эту тему, хорошо? Я обещаю, что больше не приближусь к тому парню. Можешь быть спокоен.

Не стану врать. Я питал надежды к тому, что мне удастся открыть злополучный ларец, о котором говорил Руфус, но условия и обстоятельства выстраивались против меня, поэтому я решил оставить все, как есть. Мне больше нечего было ответить отшельнику, поэтому я смиренно ждал, что он одобрит мой выбор и потащит на очередную тренировку, чтобы я забылся и выбросил из головы все ненужное, но…

Я ошарашенно замер, когда Нил крепко обхватил меня руками и горячо прижал к себе. Уши будто заложило ватой, и я буквально оглох, не чувствуя самого себя, а мое тело налилось свинцом и отяжелело, не в силах двинуться. Вожак тяжело дышал и прятал лицо у меня за спиной, а его сердце ухало в груди с такой силой, что волна от его частого пульса передавалась и мне. Я повел носом и ощутил успокоение, когда уловил терпкий запах дракона. И почему он так странно действовал на меня? А Нил казался безутешным. Наверное, зря я вывалил все ему, теперь он переживал еще больше, ведь сам когда-то точно так же отдал Проводнику своего ребенка. Я не придумал ничего лучше, кроме как похлопать по нему, давая знать, что со мной все было в порядке.

* * *

Как обычно, мы приехали в парк с Нилом и первым же делом приступили к пробежке. Как он и обещал, руны сходили постепенно, поэтому дополнительная нагрузка на мне все еще была, но даже с ней я чувствовал себя гораздо уверенней. На турнике я больше не болтался с жалобным выражением лица и не пыхтел, затаскивая себя за перекладину. Все было проще и… приятней! Казалось, что мой вес был как у перышка, и я мог вытворять различные трюки, не боясь рухнуть на землю из-за неловкого движения. Нил пару раз осаждал мой пыл, говоря «Хватит выделываться перед девчонками». На самом деле, мне было без разницы, что теперь даже те девушки, что видели меня здесь почти каждый день, больше не смеялись надо мной, а томно строили глазки. Меня нисколько не интересовало их внимание, чем я, вскоре, окончательно отпугнул их.

После череды упражнений на ловкость и выносливость, Нил оставил меня отдыхать на лавочке, а сам отошел, чтобы купить нам воды. Я расслабленно сидел, раскинув руки, и блаженно смотрел в ясное синее небо. В такой мирной атмосфере меня не тревожили мысли о проблемах, которые нужно было срочно решать, не волновали предстоящие испытания, к которым меня готовил Нил… Я просто отдыхал душой и телом. Просто наслаждался минутами затишья. Отшельник предупредил меня, что сегодня мы в последний раз приехали в публичное место и, впредь, заниматься будем в той пещере, где я переродился. Это было интересно, и мне не терпелось уже овладевать приемами с использованием стихии.

Мою медитацию, переходящую с легкий транс, нарушила тень, появившаяся из ниоткуда и закрывшая мне солнце. Я уже было решил, что это вернулся вожак и теперь пялился на меня, тихо посмеиваясь, но, когда я лениво разлепил веки, то мгновенно пришел в себя и напрягся. Передо мной стояла миниатюрная девушка с короткими темными волосами, перевязанными желтой лентой, и с книгами в руках. Она узнала меня так же быстро, как и я ее.

— О, Нацу, а ты что тут делаешь? — тонким писклявым голосом она обратилась ко мне, внимательно и пытливо осматривая с головы до ног, будто чтобы наверняка убедиться, что не обозналась.

— П-привет, Леви, — тут же подорвался с места я, отступая от нее на шаг. Ее взгляд был слишком дотошным, отчего я почувствовал, что в данный момент меня неприкрыто сканировали насквозь.— Да я так, прогуливался здесь. Ничего важного, — небрежно пожал плечами я, стараясь казаться невозмутимым и не выдавать того факта, что меня застали врасплох. — А ты какими судьбами?

Леви была лучшей подругой моей девушки и частенько таскала ее на различные выставки и мероприятия. Я знал, что эта встреча не останется без внимания и, скорее всего, Макгарден обязательно расскажет все Люси. В мельчайших подробностях. Что-то в ее глазах подозрительно потемнело, и это было очень странно для маленькой жизнерадостной Леви.

— Я здесь по делам, — не вдаваясь в подробности, коротко ответила она, а потом подозрительно замялась, не зная с чего начать разговор. — Нацу, раз уж так получилось, что я застала тебя здесь… Объясни мне, пожалуйста, что произошло между тобой и Люси? — она с грустным непониманием глядела на меня снизу вверх и нервно перебирала пальцами, в то время как я растерял всю человеческую способность нормально разговаривать и, в итоге, не смог ничего выдавить из себя. — Ума не приложу, как вы могли поссориться? Для вас это так не свойственно, что я даже не знаю, что и думать. Может, я лезу не в свое дело, но… Скажи, почему ты ушел из дома? Почему… бросил ее?

— Бросил?! — не сдержал голоса я и чуть не пошел пламенем от такого обвинения. По телу пронеслись раскаты, когда на меня накатила обида за все отчуждение, которое я получил взамен за свою откровенность в тот вечер. Леви не могла знать об этом, если только Люси ничего не рассказала ей, но, судя по ее растерянности, Макгарден оставалась в неведении. — Я ее не бросал, это уж точно! Это она тебе сказала? Все было совсем не так! Я ушел лишь потому, что она того захотела, и, если бы Люси только дала мне шанс доказать ей, если бы она только больше доверяла мне, то… Дьявол, — прикусив язык, чтобы на парах ярости не взболтнуть лишнего, я отвел взор от нее, давая понять, что мне не хотелось бы обсуждать свои проблемы с ней.

Меня раздирало от эмоций, я снова срывался с цепи и бесконтрольно вскипал изнутри, в который раз показывая самому себе, насколько я еще был слаб. Леви выглядела испуганной. Еще бы, ведь она впервые увидела меня таким несдержанным.

— Значит, вот как все было, — тихо подытожила она и следом понурила голову. — Мне трудно поверить, что она пошла на это, ведь, сколько себя помню… Люси всегда думала только о тебе. У нее, несомненно, должна быть причина так себя повести… Ты больше не пытался поговорить с ней?

— Нет, не пытался, — прикрыв веки на секунду, выдохнул я. — Я, думаю, пока что это неуместно, ведь она все еще боится. Должно пройти какое-то время, и тогда, может быть, мы снова встретимся.

Леви была искренним другом, всеми силами желающим помочь нам. Я видел это по ее сожалению и сопереживанию, по стремлению понять эту сложную ситуацию. Жаль, но реально понять ее полно и правильно она не смогла бы никогда, не зная истинной причины нашего с Люси расставания.

— Может, я сейчас поступлю, как полная предательница, но все-таки я рискну, — переминаясь с ноги на ногу, она заинтриговала меня тем, что хотела поведать. — Знаешь, что бы Люси не сказала тебе в тот вечер, на самом деле она очень любит тебя, — твердо и уверенно выразилась Леви, с отчаянной храбростью прижимая к себе книги. — Когда ты ушел, она стала совсем не своя. Перестала нормально питаться, ходить на выставки и даже улыбаться — не натянуто, а по-настоящему. Ее боль я очень четко вижу в последних работах Люси, и тебе не передать, как она страдает… У меня не получается поддерживать ее достаточно, чтобы ей стало легче, и я вижу, что она что-то старательно утаивает…

Эта новость не на шутку задела меня за живое, и в груди, как и в тот роковой вечер, снова заныла зияющая пустота, оставленная мне на память от Люси. Я невольно осознал, что завещал после себя такую же рану ей, как жестокое напоминание о том, что когда-то нам было хорошо вместе. Мысли о ней острым лезвием прошлись мне по нервам, и я поморщился от тупой боли, которую не испытывал, пока был замкнут в себе и погружен в тренировки. Снова эта тяжесть в груди, снова мутная голова, снова этот горелый привкус потери вернулись ко мне с умноженной силой. Я засунул руки в карманы штанов и сжал кулаки, чтобы сдержать всколыхнувшийся пламенный вихрь внутри.

— Спасибо, — глухо проронил я и изобразил слабую полуулыбку. Леви посмотрела на меня с надеждой и кротко кивнула.

Она стояла с поникшими плечами и молчала, да и мне больше нечего было сказать, поэтому я уже хотел спокойно покинуть ее и вернуться к Нилу, как вдруг…

Меня прошибло холодным потом, а сердце набрало нечеловеческий темп и остервенело забилось о ребра, словно желая убиться об них. Я жадно втягивал воздух носом не в силах надышаться, насытиться этим знакомым запахом, который я бы отличил от всех, от тысячи других! Я невольно поднял нос чуть выше, не понимая, что со мной вообще происходило. Мое тело мне уже не принадлежало, как только нежный женский аромат вскружил драконью голову. Я всем нутром отчаянно тянулся к нему, как за спасением, чуял, буквально кожей ощущал его невесомое прикосновение. А потом вдалеке раздался голос. ЕЕ голос, и меня будто поразило молнией, пригвоздив к месту.

— Леви-чан! Леви-чан! — в нашу сторону спешила светловолосая девушка с фотоаппаратом наперевес и махала рукой, чтобы привлечь внимание к себе. Я тихо чертыхнулся.

— Ох, мамочки, она уже здесь, — спохватилась Макгарден, изумленно уставившись на стремительно приближающийся женский силуэт. — Нацу, прости, я правда не хотела…

Это было жестокой шуткой судьбы или же полной подставой от Леви. У меня закрались смутные подозрения, что Макгарден неспроста задерживала меня здесь, зная, что скоро сюда придет именно ОНА. Но делать мне было нечего. Бежать от девушки, которую я любил и, чего греха таить, больше всего хотел увидеть, было бы несусветной глупостью с моей стороны. Собрав бушующее на сердце пламя в кулак, я с полной решимостью ждал, когда все случится. Это была первая, пускай и не запланированная, но попытка сблизиться с Люси снова. Здесь и сейчас я должен был понять — готова ли она была принять меня таким, какой я есть, или же ей все еще требовалось на это время.

Наверное, Люси не сразу заметила меня или вовсе не узнала, пока не подошла на достаточное расстояние, но как только она случайно встретилась со мной глазами, то заметно поубавила прыти, переходя на вялый нерешительный шаг. На ее скулах разлился румянец, и она пугливо спрятала взор, найдя что-то безумно интересное у себя под ногами. Мне было так же неловко, будто бы я никогда не жил с ней, но эту скованность я волей подавлял в себе. Ее движения были вымученными, точно она могла вот-вот развернуться и убежать прочь. От меня. От нас. Уже по этим нюансам я предугадывал, что все было бесполезно.

— Привет, Лю-чан, — пролепетала Леви, смущенная некомфортными обстоятельствами. — Смотри, кого я встретила, пока ждала тебя. Неожиданное совпадение, правда?

Я стоял и наблюдал за ней и за тем, как от волнения она нервно теребила ремешок своей сумки, как на ее висках замерли маленькие капельки пота, как ее нежные губы сжались в одну полоску. Я помнил их сладкий вкус и пьянящую мягкость, и если бы только было можно, то немедленно припал бы к ним с той же страстью, как это было между нами раньше. Но я не имел на это права. Люси было неуютно в моей компании. Как и прежде, я все еще пугал ее. Не дождавшись, что она рискнет поднять на меня взгляд, я заговорил первым.

— Привет. Люси.

Она еле уловимо вздрогнула, будто я подкрался к ней со спины и жутко напугал.

— Привет, — сипло ответила она, продолжая сверлить глазами пол.

Видеть, как она до сих пор сторонилась меня, было выматывающим испытанием. Досада росла, вдавливала меня в землю, грозясь похоронить заживо вместе со всеми моими тлеющими чувствами. Сухое молчание, которым Люси одарила меня спустя несколько недель нашего расставания, расцарапало чуть подсохнувшую рану, и теперь та снова кровоточила и саднила. Это было пустой тратой времени, разговор не вязался, а недавний одурманивающий меня ее аромат сменился на горький запах страха, который я успел возненавидеть всей душой.

— Люси, может, пригласим Нацу с собой на фотосъемку? Мы так давно не виделись, наверняка будет, что рассказать друг другу, или сходим куда-нибудь вместе? — неловко попыталась завязать беседу Леви, но все было бесполезно. — Люси…

Не зная, как лучше завершить наше неудавшееся свидание, я взмолился всем богам, чтобы этот кошмар наяву побыстрее закончился, и был готов ликовать от радости, когда меня окликнул отшельник, подоспевший как раз вовремя.

— Нацу, я же тебя предупредил — хватить охмурять девчонок! Не дорос еще! Идем уже, нам пора работать!

Я с благодарностью обернулся к нему через плечо.

— Да, Нил, уже иду!

Не знаю почему, но мне захотелось сказать это как можно бодрее и уверенней, чтобы заострить внимание Люси. В ее глазах на миг сверкнуло понимание, кем был для меня Нил, я точно это заметил, поэтому, с чувством выполненного долга и гордостью, лукаво улыбнулся, понимая, что еще не все было потеряно.

— Пока Леви, спасибо за компанию, — воодушевленно кивнул я ей, и она ответила мне тем же. Потом я задержал взор на моей девушке, ощущая, что пошатнул ее неуверенность во мне и все-таки заставил задуматься. — Пока, Люси. Рад был увидеть тебя.

Я уже развернулся и пошел прочь от них, как в самую последнюю секунду Люси отчаянно подняла на меня глаза, и я почувствовал, как она долго смотрела мне в спину, пока мы с Нилом совсем не ушли с площадки.

Я все понял, Люси. Я подожду еще немного. Не волнуйся.

Мы долго ехали по неизвестному мне пути. Старенькая Тайота страдальчески поскрипывала, когда находила колесом на какую-нибудь выбоину на дороге. В салоне было душно. Летнее солнце мучило зноем и слепило, отчего я вяло положил голову на подголовник и закрыл глаза. Нил расслабленно вел машину и вполголоса подпевал радио. На заднем сидении лежали сумки с вещами, инвентарь для занятий, еда и бутыли с водой. Помню, в багажнике уместились походные лежаки и еще какая-то утварь. Сегодня предстояла первая выездная тренировка, а, судя по количеству собранного с собой барахла, местом для ночлега обещала быть та самая пещера.

Как только мы съехали на бездорожье, лежать и спокойно себе дремать я больше не смог. Автомобиль завибрировал от тряски, а мир за окном заскакал вверх-вниз, как сумасшедший. Меня мотало и укачивало. Отшельник же был сосредоточен и редкий раз ругался себе под нос, когда пробивал подвеску и мы чувствовали резкий толчок снизу. Вскоре деревья расступились в стороны, и, вывернув руль до упора, наставник припарковался напротив скалы. Заглушив мотор, он с облегчением выдохнул и похлопал мне по колену.

— Прибыли, малой. Давай выгружаться.

С превеликим удовольствием, я охотно покинул машину и стал потягивать затекшую за время езды спину.

— Как ты нашел это место, Нил? Оно же идеально подходит, чтобы нас никто не увидел. Словно создано специально.

Дракон деловито открывал двери Тайоты и подозрительно улыбался.

— А то. Знал бы ты, скольких мне стоило усилий и денег выкупить эту землю. А уж про обустройство и отделку я вообще молчу, — вытаскивал из салона вещи и складывал их рядом с собой он. — Не хочешь помочь? — красноречиво метнул глазами отшельник, призвав меня к делу.

Переборов секундное удивление, я подорвался к нему на выручку. В несколько махов из багажника были извлечены пакеты, сумки со спальниками и прочее.

— Ага, скажешь тоже. Я, конечно, может, и наивен в некоторых вопросах, но не настолько, чтобы поверить, что этот лес твой.

— Ну не весь… — вполне серьезно протянул Нил, уходя в сторону пещеры. — Разве что половина. Ладно, Нацу. Меньше слов, больше дела. Бери все и понесли. У нас еще много работы.

Он бодро и как ни в чем зашагал вперед, а я в недоумении только и смог проводить его взглядом ничего не понимающего человека. И как было понять — шутил этот странный дракон или нет? Я списал его ответ на очередной веселенький подкол в мой адрес и решил не воспринимать всерьез. Но как же все кардинально изменилось, когда вместо обычной пещеры, какой она была в прошлый раз, мы подошли к арке, перегороженной железными дверьми и решеткой. Игнил без лишней скромности достал из кармана ключ и ловко избавился от замка.

— Добро пожаловать в камеру пыток, созданную специально для тебя, — ухмыльнулся он и шагнул внутрь.

Вслед за его исчезновением в помещении вспыхнул настоящий электрический свет и появился звук работающей техники. Я сначала любопытно заглянул в обновленную пещеру, а потом неловко переступил порог. От увиденного у меня перехватило дух. Как ребенок любуется на свою новую комнату, так и я уставился на полноценный зал для тренировок, который соорудил наставник. От шока я выронил вещи.

— Хе-х, неплохо, да? — подбоченившись, Нил с гордостью расхаживал и осматривался. — Несколько недель ушло, чтобы привести здесь все в порядок. Стены оставил каменными без обшивки, чтобы ты не спалил ничего. Вытяжка усиленная. Сам понимаешь, работать с огнем будем. Светильники встроенные и защищенные от повреждений. Звукоизоляция сама по себе хороша от природы. Лучше бы я и не сделал. Оборудование из специальных тугоплавких сплавов. Тяжелое и стоит целое состояние. Одна душевая с водой из местного озера. Две спальни. Хе-х, чтобы ты ни о чем не догадался раньше времени, нам даже пришлось взять спальные мешки. Хитро, а? Остальные минимальные удобства есть. Свет от генератора. Он тоже припрятан, дабы не подорвался, пока будем с тобой отжигать. Связь с внешним миром и, конечно же, вай-фай — все есть в этой малышке. Ах, да. Следы от твоего первого огня я решил оставить. Хорошая память о рождении дракона.

Просторное помещение было освещено под самый потолок, где виднелись черные подкопченные разводы со дня обращения. Пол выглядел идеально ровным и имел покрытие, скорее всего, невоспламеняемое. Рабочая зона разделена на свободную площадку и уголок с тренажерами. Местами бросалась в глаза система водяного пожаротушения, а также несколько огнетушителей. В стенах имелись проходы в комнаты. Их точно не было в прошлый раз. Пещера преобразилась до неузнаваемости!

— Лови, малой, — ко мне со звоном полетели ключи. Я поймал их одной правой. — Теперь это все твое. Место уединенное и вдали от людей, собственно, как ты и сам подметил. Так что, если когда-нибудь тебе понадобится скрыться или потренироваться — пещера в полном твоем распоряжении.

Я не нашёл сразу, что сказать. Такой подарок стоил целое состояние, я прекрасно осознавал это. Мысли растерялись, осталось только удивление. Вот ведь. Если раньше я считал Поли всемогущей богатой драконихой с крутыми связями, то сейчас сам Нил предстал передо мной в образе супермиллиардера, у которого в друзьях хранились все чиновники страны. Ну не мог же он заработать на это все только дохленьким книжным магазином!

— С-спасибо. Это очень хорошее убежище. Но… как тебе удалось провернуть такое? Когда ты успел?

— Когда на мою бедную голову свалился молодой дракон с амбициями, — хмыкнул отшельник. — Пару недель в этих стенах кипела работа, ну а потом я связался с тобой. Все просто.

— Да уж, очень просто из куска скалы сделать целый дом, — убрав ключи в карман, я подобрал багаж, который выронил, и пошел вглубь помещения.

— Хватит забивать голову ненужными хлопотами. Мы сюда не на отдых приехали, — сбежал от этой темы Нил, поглядывая на наручные часы. — Так. У тебя есть пятнадцать минут, чтобы обустроиться и осмотреться, а потом я жду тебя переодетым на площадке. Все. Твое время пошло.

— Что?.. Нил! Там же столько вещей!

— Бегом, Нацу!

Мне ничего не оставалось, кроме как в спешке перетаскать все сумки и занять одну из спален. В маленькой каменной комнате обстановка была продумана до мелочей. Компактно и достаточно уютно. Односпальная постель, тумба, шкаф и пара светильников. Минимализм и отсутствие лишних украшений. Разумеется, я не принялся разбирать пожитки и раскладывать их по полкам. Как только удалось отыскать удобную спортивную одежду, требовательный крик Нила заставил меня поторопиться.

Спустя пару минут я уже стоял напротив него.

— Что так долго? — нахмурился он, постукивая по плечу каким-то баллончиком. — Тебе нужно учиться быстро мобилизоваться. Это важное качество лидера. Всегда будь наготове, какой бы мирной не казалась ситуация. Понял?

— Эм, да, сенпай, — вяло ответил я, смутившись очередному намеку на предстоящую мне роль вожака.

— Хорошо. Прежде чем мы начнем, вот, хорошенько обработай свою одежду этим раствором.

Отшельник дал мне в руки средство без этикетки и названия. Непрозрачный белый пузырек с распылителем. Ничего необычного. Покрутив его в руке, я распрыскал на себя содержимое. В воздухе сконцентрировался терпкий запах, отчего не шибко приятно защекотало в носу.

— Черт, что за вонь? — просил я и брезгливо прикрыл лицо ладонью, снова разглядывая спрей. — Для чего это?

— Чтобы ты снова не остался голым во время тренировки, — объяснил наставник, умиляясь тому, как у меня заслезились глаза от резких отдушек этого чудодейственного раствора. — Драконий огонь не пощадит ничего и никого, так что на твоем месте я бы прыскался почаще. А еще лучше заранее обработай весь гардероб. Но это позже.

Услышав истинное предназначение спрея, я проникся к нему уважением. Такая спасительная магия очень кстати! И почему только Нил сразу не дал мне его? Когда миссия была завершена, я пару раз не сдержал чих, но вскоре зловонная аура перестала казаться такой раздражающей.

— Вещь, конечно, полезная, только из-за нее от меня несет за километр. Фу, Нил. Из чего ты ее сделал?

— Хе-х, людям недосягаем этот запах, так что не волнуйся. Только ты и чуешь его. А чтобы приготовить спрей от возгорания мне далеко ходить за ингредиентами не пришлось. Они всегда были при мне.

В его глазах лукаво засверкал огонь, будто отшельник предчувствовал что-то веселое. Я с недоверием глядел то на него, то на загадочный баллончик. Слишком подозрительно знакомый дух у этой жидкости.

— Ни-и-и-ил?.. Из чего оно? — осторожно поинтересовался я, снова принюхиваясь к себе.

Дракон сложил руки на груди и деловито заговорил.

— Ну, когда-нибудь ты все равно об этом узнал бы, так что, пожалуй, раскрою рецепт сейчас. Это настой из кожи, волос и ногтей твоего покорного слуги, — выдал он, и меня почти стошнило на месте.

Пузырек немедленно полетел в сторону, а я чуть не загорелся.

— Твою мать, Нил! Да ты шутишь, наверное? Хочешь сказать, что я только что обрызгался… Фу, мне плохо…

— Нет, малой. Все вполне серьезно, — сохранял невозмутимость отшельник, пока я боролся с желанием сбросить с себя вещи и сжечь. Хоть они и не сгорели бы. — В организме детей драконьего племени содержится особый секрет, который и защищает нас от собственной магии. Ты не испепеляешься только благодаря этому. Особенно много его в волосах и ногтях, что позволяет получать экстракт из них и использовать в различных целях. Например, добавлять капельку в стиральную машинку, чтобы одежда всегда была устойчива к огню. В параллели драконьи настойки пользовались большим спросом, знаешь ли.

Наставник покачал головой и зашагал в направлении отброшенного спрея. Он спокойно поднял предмет с пола, подошел ко мне и снова настойчиво вложил в ладонь.

— Держи и не ерничай. А в следующий раз сделаешь сам, — приговаривал Нил. — Сегодня пока будешь пользоваться моим. Итак, — азартно прихлопнул в ладоши он и потер их, — пора бы уже начинать серьезный курс подготовки. Теперь, когда ты более-менее окреп и нанес защиту, мы готовы тренироваться.

С этими словами он направился на другой конец зала, где на полу лежала спортивная сумка. Одна из тех, что вожак принес из машины. Ругнувшись про себя, я неохотно убрал флакон в карман. Отлично, теперь всю жизнь мне предстояло обливаться собственным «секретом», лишь бы не поджечься. Конечно, уж лучше потерпеть это неудобство, чем остаться нагим где-нибудь посреди боя. Но все равно противно.

— Эй, принцесса, я тебя не сильно отвлекаю? — окликнул отшельник, и я обратил на него взор. — Хорошо. Слушай предельно внимательно все, что я тебе буду рассказывать, малой. Для того чтобы успешно сражаться, ты должен знать свои способности. А так же не менее важно разузнать и о слабостях, дабы уметь их прикрывать. Первым, что мы разберем — это будет тело, — он указал на себя. — Столкнувшись с людьми из этого мира, я выделил ряд особенностей, которые жизненно важно учитывать. Во-первых, земные жители владеют куда большим арсеналом оружия. Особенно огнестрельного. О нем и пойдет речь.

Я не успел среагировать, как Нил достал что-то из пояса, навел на меня, и тут же раздалось несколько оглушительных выстрелов. Два снаряда попали мне в грудь, и я рухнул на пол, зажав руками места, где все запульсировало болью. В глазах потемнело, дышать было трудно. Казалось, что жизнь вот-вот прервется. Такого я точно не ожидал.

— Это был девятый калибр, — беспристрастно объявил отшельник, перезаряжая пистолет. — Такой обычно используют рядовые полицейские Фиора для задержания преступников. Цель поражается на расстоянии до пятидесяти метров.

Я сжал зубы, претерпевая саднящие ощущения, и опасливо посмотрел туда, где должно было быть ранение. Пульс бил даже в висках, во рту все пересохло. Пальцы дрожали от страха. Я не решался убрать их, но когда все же сделал это, то впал в оцепенение. Перед глазами чуть плыло, но было отчетливо видно, что ни крови, ни какого-либо повреждения на груди не оказалось. Медленно приходя в себя, мне удалось приподняться на руках. Рядом мелькнула тень, и сам Нил присел передо мной на корточки, заглядывая в лицо.

— Ты как, живой? Хе-х, дыши глубже, Нацу. Поверь, таким пистолетиком тебя точно не завалить, — успокоил дракон, помогая мне подняться.

— Какого хрена? Нил, ты больной ублюдок… — сипло выдавил я, опираясь на наставника. Ноги подкашивались, словно ватные. В меня впервые в жизни кто-то стрелял.

— Зато поучительно, не считаешь? Что ж, сегодняшний урок — твоя бронестойкость. Ты уже окончательно оброс чешуей, поэтому я могу без опасения, например, выстрелить в тебя, ударить мечом, швырнуть об стену… Ты будешь цел, поверь мне. Но, чтобы ты сам поверил в себя, нам предстоит все это испробовать, — я, опешив, вылупился на отшельника, как на безумца. — Так что крепись, малой. Жизнь медом не покажется.

Дав время на передышку, вожак сдержал слово и начал меня испытывать. Я становился напротив, заложив руки за голову, а он доставал разнокалиберное оружие и постреливал по мне. Гильзы копились под его ногами, и, пока меня крутило на полу, Нил вдохновленно рассказывал про то, чем он только что в меня пальнул. Перед каждым новым залпом, я настраивался, заставлял себя привыкнуть к ощущениям, и, постепенно, это удавалось. На последних выстрелах мое тело не дрогнуло, а только зубы скрипнули от напряжения. Нил довольно улыбнулся, когда увидел, и одобряюще кивнул.

Затем, выкрикнув что-то про холодное оружие, отшельник приготовил ножи разных размеров. Мне было велено снять майку, замереть и довериться броне. Как и раньше, я сцепил пальцы в замок на шее, и ждал, когда по мне ударят. Первая атака — и лезвие со звоном откололось, дальше более толстые клинки также ломались или же гнулись. На мне не оставалось ни царапины.

Когда же испытание земным оружием закончилось, Нил взялся за биты, потом в ход пошли подручные средства, оставшиеся после ремонта пещеры, и даже его собственный огонь. Он с усердием бил, не жалея силы. Методы отшельника были суровы, но, безусловно, эффективны. Протестировав на мне все, вожак объявил на сегодня перерыв и ушел на кухню, а я еще несколько минут смотрел на себя и понимал — дракон во мне креп с каждым новый ударом. Не только физическим, но и моральным.

Уже в более спокойной обстановке, я вернулся в спальню, снял с себя запылившуюся одежду и пошел в душ. По каменным стенам стекала холодная вода, смывая усталость и остатки пороха. Нил наказал собрать несколько флаконов жидкости, что сойдет с меня. Видимо все для того, чтобы сделать пресловутую «драконью настойку». Отойдя от стрельбища, я поплелся за стол. Отшельник приготовил мясное ассорти и тарелку вареных яиц. У меня даже не возникло желания ворчать на эту тему, и я с жадностью вгрызся клыками в свиные отбивные. Желудок привык питаться по-звериному, поэтому больше не просил хлеба или сладостей. Все в корне менялось. Я в корне менялся.

На следующий день после плотного завтрака мы снова пришли в зал. В этот раз при наставнике не было злополучной сумки с оружием, что вселяло надежды на спокойную тренировку. Я разогревал мышцы перед спаррингом, не подозревая о том, что готовил для меня вожак.

— Нацу, расскажи про того «зеленого малыша», которого ты видел, — вдруг попросил он во время разминки. — Давно вы с ним не встречались, не так ли?

— Да, давно, — задумался я, прикидывая в уме дату последнего видения. — Он перестал приходить с тех пор, как я объединился с тобой. Это странно. Наверное, малыш боится тебя, вот и не появляется, когда ты рядом.

Нил заулыбался так, что в уголках его глаз собрались гармошки. Я сморозил глупость и сразу догадался об этом.

— Интересная теория, но не совсем верная, — покачал пальцем отшельник. — О чем обычно вы говорили с ним? — дотошно прищурился он. — Какие события предшествовали его приходу?

— Ну, сначала приступ температуры, точно предсказанный Марвел. Жар застиг меня врасплох, когда я спал в своей квартире. В ту ночь малыш явился, чтобы отдать мне силу, которую забрал лет семь назад. Кстати, это он излечил меня и дал время, чтобы пожить обычной человеческой жизнью. Я попросил его об этом, — Игнил понимающе хмыкнул. — А дальше был пожар, потом мой арест… Много чего происходило тогда.

— Но что-то же объединяло все эти случаи, как ты считаешь? — запутанно говорил отшельник.

— Не знаю, Нил, — пожал плечами я. — Что например?

— Ну как же, — дракон бесшумно подкрался и серьезно посмотрел мне в глаза. — Например, угроза твоей жизни?

Я немного взволнованно втянул воздух и выгнулся струной от зыбкого ощущения опасности, которую источал вожак. Внутренний инстинкт привел тело в состояние готовности, чувства разом обострились, а огонь в жилах забурлил в предвкушении боя. Это было совсем ново для меня. Странные животные порывы накатили волной, захотелось пригрозить, отпугнуть стоящего напротив наставника. Если бы я был зверем, то давно бы ощетинился и оголил клыки. Чужая жажда расправиться со мной запустила череду превращений, в результате чего я вот-вот был готов стать драконоподобным.

Игнил просто смотрел мне в глаза, но взгляд его был особенным и слишком пристальным. Не знаю, чего он хотел добиться, но прошлый опыт говорил, что все действия отшельника оправданы и чем-то подкреплены. Осталось понять — что делать дальше? Куда двигаться?

— Чувствуешь это? — одними губами спросил дракон, уже в открытую источая ауру агрессии. Я осторожно кивнул, не сводя с Нила взгляда, словно опасаясь нападения. — Хорошенько запомни эти ощущения, Нацу. Тебе не раз придется столкнуться с ними. Прячась в мире людей, отстаивая лидерство среди себе подобных, борясь с Акнологией. Твое чутье — один из союзников. Можно сказать — тревожный звонок, к которому ты должен прислушиваться и быть готовым.

Рефлекторно мышцы ног и рук наполнялись напряжением, как только Игнил совершал хоть какое-то движение. Его взгляд хищно блестел, и мне было не по душе признавать себя жертвой. Дракон, запертый под оболочкой человека, предупредительно скалился. Ему бросали вызов, и он не собирался убегать.

— Да? Тогда почему это не сработало, когда ты запланировал обстрелять меня в прошлый раз? — сдержанно задал вопрос я, переступив чуть назад, чтобы выдержать дистанцию. Нил не шевельнулся. — Разве твоя атака не была прямой угрозой моей жизни? Что-то тут не складывается.

Отшельник подметил, как я сменил позицию, и медленно, плавно, даже с животной грацией зашагал в сторону, вынуждая последовать его примеру.

— Просто у меня не было намерения и желания тебя убивать, вот и все. Я знал, что с тобой ничего не случится, а ты был уверен во мне. Видишь, что происходит, если враг осведомлен о прорехах в твоей обороне? Теперь ты познакомился с одной из слабых драконьих сторон, — замерев на миг, он воплотился рядом со мной, заломил руку до хруста и резким жимом властно придавил к полу. Потерявшись в пространстве, я впечатался лицом и закряхтел. — Инстинкты легко обмануть, — поставил точку в своей мысли наставник и освободил меня.

Поморщившись, я стал подниматься, провожая Игнила гневным взором. Этот мужик был дьявольски быстр! Ведь я не сводил с него глаз! Как ему удалось так шустро оказаться у меня перед носом?

— Слепо доверять только нюху и глазам глупо. Ты будешь легкой добычей, если не научишься думать головой во время боя, это понятно? Например, сейчас ты так был сосредоточен на мне, что чуть дыру не прожег, и все равно упустил из виду, позволив захватить. О чем это говорит? — отшельник встал в боевую стойку и исподлобья нацелился на меня. — Что действуешь не самостоятельно. Тебя ведет одна из печатей, а ты особо не сопротивляешься.

— Что?

Нил исчез из поля зрения, и через секунду я согнулся от удара в живот, обессилено повиснув на мужском кулаке. В довесок, дракон поддал пламени, и меня, как пушечное ядро, отбросило от него в стену. Не сдержавшись, я тихо застонал. Дыхание перехватило. К такой боли я еще не привык.

— Призови ее, Нацу, — вдруг потребовал он, с хрустом разминая костяшки пальцев. — Яви драконью сущность и притом постарайся не потерять себя. А я развею магию Проводника. Больше она уже не потребуется.

— Еще одна печать? — хмурился я и вяло вставал, опираясь о стену. Кажется, агрессия отшельника стала находить объяснения. — Как она влияет на меня?

— А ты еще не догадался? — вздернул бровь Игнил и обескураженно выдохнул. — Тогда ответь — неужели тебя ни разу не смутил и даже не напугал факт того, что какой-то там призрак взял контроль над твоим собственным телом и повел навстречу к приключениям? Голоса в голове, безрассудные поступки… Эй, о чем ты думал, когда лез в пожар, зная, что кипишь в присутствии огня?

Вожак со стальной суровостью смотрел на меня, и на губах его уже не было той повседневной насмешливой улыбки. Я уступлено стоял у стены, не зная, что и сказать.

— Молчишь? А вот я отвечу. Твой малыш. Да. Именно он толкал тебя на геройства, ведь лишь при наличии весомой опасности призрак мог встретиться с тобой. Ему было важно, чтобы избранный ребенок пробудился, выпустил магию. Так уж его запрограммировали. Зеленый огонь — есть твоя сущность, Нацу. Он не враг тебе, ни в коем случае. Но когда инстинкты берут верх над разумом — это плохо.

Горелый привкус запекся во рту и охваченные пламенем картины того дня всплыли в голове. Нил очень четко расставил все на свои места, за один урок дал больше знаний, чем можно было себе представить. Постепенно мозаика из пазлов прошлого, настоящего и будущего складывалась в пестрое полотно. Сколько еще тайн скрывалось во мне?

— Зачем была нужна такая печать? — потирая плечо, я подошел чуть ближе к дракону, а тот выглядел, словно был готов драться со мной. Теперь Игнил держал меня на расстоянии.

— Чтобы уберечь. Собственно, как и все другие печати. Пока без огня ты был беззащитен, лишь инстинкты могли обеспечить тебе выживание. Поэтому их влияние увеличил Проводник. Но ныне они только мешают и притупляют твое восприятие. Ты не думаешь вовсе. Плывешь по течению, полностью доверяясь тому, что видишь. Но я уже доказал тебе, что чувства легко обмануть. Важно думать. Мы не сможем двигаться дальше, пока не развеем магию.

Отшельник замолчал. Боль от недавнего приема, реализованного на мне, уже отступила, как и страх.

— Ты хочешь подвергнуть меня опасности, чтобы выманить «малыша»? — наставник утвердительно кивнул. — Тогда нужно что-то покруче обычной драки, — переступив через сомнения, признался я. — После вчерашнего стрельбища, думаю, вряд ли ОН появится просто так. Если у меня есть броня, то больше бояться нечего.

Игнил серьезно воспринял мои слова и задумался, а спустя несколько минут спонтанно принялся снимать с себя одежду. Странности отшельника всегда отличались своим разнообразием, но в данной ситуации были совсем неуместны! Я, раскрыв в возмущении рот, наблюдал за ним до тех пор, пока он не остался босым и только в штанах.

— Ладно. Не думал, что этот день придет так скоро, но иного выхода нет, — приговаривал он, разминаясь. — Если не боишься моих ударов, то встретившись с силой, превосходящей твою защиту, обязательно обратишься к сущности.

— И как ты собираешься меня пугать? — с опаской поинтересовался я, предчувствуя что-то грандиозное.

Вожак впервые за тренировку лукаво улыбнулся и подмигнул.

— Покажу тебе, что значит быть драконом.

Ингил встал в низкую стойку и, опустив глаза в пол, сосредоточился. Пока ничего не происходило, но по коже уже пробежались мурашки. Я ждал и с интересом следил за обрядом, а когда воздух пещеры высох и нагрелся, понял — вожак скоро выпустит магию. Ступни закололо вибрацией, распространившейся от Нила, вокруг него нагнеталась сила. Она пугала и восхищала одновременно. Отшельник бездействовал, лишь концентрировался.

Неожиданно, он шумно втянул воздух и громко рыкнул.

— Первая ступень!

Его голос отразился от каменных стен и загремел у меня в ушах, и тут же тело наставника охватило ярчайшее пламя. Я интуитивно попятился назад, пока не врезался в угол, собственноручно загоняя себя в тупик. Игнил горел, но огонь его не выглядел бесформенным сгустком энергии. Четкие контуры крыльев трепетали за спиной, над головой возвышался еще один, но драконий и сотканный из стихии. Рыжие языки были подобны покрову, окутавшему вожака. Я пришел в чувства, когда он, несколько раз махнув хвостом, продолжил колдовать.

— Втор-р-рая ступень! — и пламя стало ярче.

Мне было невыносимо смотреть на ослепляющий свет. Я прикрылся рукой и сощурился. Волна адского жара омывала помещение. Казалось, что пол подо мной вот-вот расплавится. Не знаю, что изменилось, но Нил выглядел так же — охваченный огнем в форме крылатого ящера. Единственное, что мне показалось, будто его бесплотная магия стала осязаемой? Пламенный хвост, что раскачивался до этого без проблем, теперь шаркал по полу, как настоящий. Я осмотрелся по сторонам в поисках «малыша», но он никак не появлялся. Угроза еще недостаточна?

— Третья ступень!

Огонь резко потух. Утомившееся зрение еще не сразу привыкло к обычному освещению. Я потер веки и перевел взор на Игнила. Пламенные искры исчезли, и, после того, как видение прояснилось, передо мной предстал вожак. Все проклятья, которые мне захотелось озвучить в тот момент, намертво застряли в горле. Ноги дрогнули в коленях, и я опустился на пол, не сводя изумленных глаз с отшельника. Я в первый раз воочию увидел, каким могу быть, если воспользуюсь магией драконоподобного.

Покров волшебства, созданного Нилом, обратился настоящей плотью. Кожа скрылась под рядами кроваво красных чешуй, а грудь сковали особенно крупные пластины. Уши его заострились, как у сказочной живности из фильмов для подростков. От линии висков и над головой возвышались два настоящих рога. Но что больше всего волновало меня, так это огромные крылья и шипастый хвост, обретшие материальность. Они были настоящими! Двигались по воле дракона! Только лицо Игнила осталось человеческим.

Отшельник обвел вниманием зал. Зеленый призрак до сих пор оставался в тени и не показывался. Недовольно фыркнув, вожак с неохотой встал на четвереньки и, пронзив меня леденящим душу взглядом, взревел так устрашающе, что я против воли превратился.

— Четвер-р-ртая ступень! — нечеловеческим голосом объявил Игнил, и меня вмяло в стену от его мощи.

Дракон оскалился и в считанные секунды увеличился в размерах. Формы его стоп изменились, вытянулись, как у земных хищников, а пальцы обросли блестящими когтями. Под утробный рык черты лица вожака заострились и обрели форму зауженной пасти с белыми клыками. Я никогда не забуду глаза рептилии, сверкающие явной жаждой расправы. Нила буквально потряхивало от нетерпения, а меня от ужаса. Я затравленно смотрел на наставника, прекрасно осознавая его безоговорочное превосходство. Никакая защита не справится, если он решит меня убить. Пока я человек, отшельнику достаточно один раз ударить, и все будет кончено.

Скребнув когтями, Игнил припал к земле в позу для прыжка. Раскачивая хвостом, он метил в меня, приценивался. Я уже потерял уверенность в том, что все происходящее разыгрывалось понарошку и только лишь чтобы вызвать мою сущность. Угроза была настоящей. Страх был настоящим. Мать вашу, меня колотило так, что я был готов на стену лезть! Дракон издал рев, закравшийся под кожу и затронувший все инстинкты самосохранения, какие только у меня были. Привинченная к полу мебель трещала и вибрировала. Но тут мир внезапно стал расплывчатым, и в роковой момент я услышал голос, которого так долго дожидался.

Зеленый огненный шар воспарил перед моим носом, заслоняя рычащего Нила. От неожиданности, я шарахнулся подальше, но бежать было некуда. Призрак опять спокойно переливался пламенем, предлагал свою помощь, хотел, чтобы я доверился ему, как в прошлый раз. По его словам, моей мощи точно не хватит, если я ввяжусь в бой с вожаком. Малыш предлагал бегство. Я замешкался. Слишком убедительно, даже соблазнительно звучали его речи. Разум затуманивался, и не было сил оторваться от парящей сущности. Он стремительно завладевал рассудком, тьма забвения поглощала меня. Связь с миром терялась.

Все, что я запомнил в последние секунды осознанности, так это рык Нила и грохот от его прыжка. Мне не удалось ускользнуть от вожака и не попасться ему в лапы. Жар звериного дыхания плавил и обжигал даже драконью кожу. Груз его тела казался огромным и триумфально придавливал к полу. Пламя малыша возвело оборонительную преграду между нами, но по сравнению с мощью дракона обычная магия была жалкой попыткой спастись.

Так мне виделось до последнего, но вскоре щедрые похлопывания по щекам стали медленно приводить в чувства. Я слабо пошевелился, поморщившись от ослепляющего света, ударившего по глазам, а на его фоне на меня сверху вниз посмотрела человеческая тень.

— Давай, Нацу. Возвращайся. Дело уже сделано, — приговаривал темный силуэт, великодушно помогая мне приподняться.

— Что?.. Что произошло? — с трудом ворочал языком, будто бы с похмелья. Присмотревшись, я узнал отшельника, снова превратившегося в человека. Наверное, он справился со мной. — Нил?.. Нил. Ты чертов Дэвид Блэйн… Я думал, мне точно конец. Больше никогда так не делай.

— Нормально, нормально, — похлопывал по плечу вожак. — Скоро и к этому привыкнешь. А твой малыш упертый, прямо как ты. Еле сладил с ним. Уже думал, придется тебя вырубить. Хе-х.

Я изнуренно потер вспотевшие виски и лоб, а затем нечаянно покосился на руку наставника. Эйфория от пережитого снятия печати быстро забылась. В очередь выстроилась целая вереница из новых вопросов, готовых сорваться с губ. Мое смятение не осталось незамеченным. Игнил осмотрел себя и заодно добровольно продемонстрировал мне следы от превращения в дракона. Местами это оказались легкие ссадины, кое-где темные синяки, но там, где недавно росли рога, остались сильные кровоподтеки, а от чешуи было все расписано алыми сетками. Я боялся себе представить, что стало со спиной вожака. Крылья и хвост — серьезные элементы превращения. Их урон телу, скорее всего, был куда значительнее.

— А это, Нацу, особенность земного мира, — с хрипотцой говорил Игнил. Я только сейчас заметил, как он сжимал кулаки, чтобы стерпеть боль. — Из-за отсутствия магии здесь, каждое полноценное превращение может принести немало хлопот впоследствии. Там на родине у меня бы и царапинки не осталось, но, увы…

От дракона повеяло металлическим запахом крови, и он еле слышно зашипел.

— Но с тобой все иначе, — Нил взял меня за плечи и, склонившись, открыто заглянул прямо в глаза. Я остолбенел. — Ты другой, Нацу. Большую часть жизни ты провел в мире людей. Рос в их среде, ел их еду, дышал их воздухом. Ты дракон этой стороны параллели, понятно? Мы отличаемся. Поверь, только первое превращение принесет боль. Дальше будет легче, — его пальцы с усилием сомкнулись. — Не бойся сущности. Это всего лишь жалкая половина настоящего Нацу Драгнила. Твоя человечность никуда не исчезнет, какая бы ступень превращения не была.

Я вяло облизнул пересохшие губы и опустил взор. Хватка вожака не ослабевала. Он верил в меня. Завещал свою роль в предстоящей войне. Через прикосновение будто жаждал поделиться мудростью и силой.

— Так поэтому нас отправили сюда, — подытожил я, опуская веки. — Я буду вожаком, потому что ты не можешь биться в полную силу? В этом мире вы ограничены?

— Верно, — кивнул отшельник. — Только избранным детям суждено защитить Землю. Нацу, ты гораздо могущественнее, чем можешь себе представить. Подобные тебе не нуждаются в магии извне, они легко рождают ее сами. Только верь в себя. Верь в свою кровь. Она не подведет.

Его мышцы устало подрагивали, а по вискам плавно текли алые пузатые капли, оставляя за собой дорожку крови. Имея разрушительную драконью силу, Игнил дорого платил за ее использование. Тело не выдерживало подобных грубых трансформаций и долго восстанавливалось. Отшельник пообещал, что уже завтра все пройдет. Я поверил ему и был готов верить всегда, но… Когда вожак попросил проводить его до душевой, мне удалось посмотреть на его спину. В ту же секунду нутро сдавило от ужаса. Нила словно исколотили топорами, особенно в области лопаток. Он так ослабел, что мне пришлось буквально нести его на горбу.

Вожак попросил оставить его и сказал, что об остальном позаботится сам. В тот день мы больше не виделись с ним. Нилу нужно было отдышаться после колдовства, а мне… мне просто отдышаться…

После всего, что на корню ломало мою прежнюю жизнь.

На следующее утро я не обнаружил отшельника в пещере, но вскоре он позвонил мне и предупредил, что поехал в город за витаминами к Марвел. На мои вопросы — как самочувствие? — он ловко отшучивался и предпочитал не отвечать. Но голос у него был бодрым и жизнерадостным, что вселяло надежды. Дав кучу ценных указаний по уборке и последующей тренировке, наставник положил трубку. Что ж, пока я был предоставлен сам себе, мне захотелось позавтракать.

Кухня в пещере была маленькой, но функциональной. Все предметы и элементы интерьера сделаны из металла, в котором мелькало отражение моих розовых волос. По привычке сварив десяток яиц и нарезав мясо, я сел за стол и включил на телефоне новостной канал, чтобы было не так скучно. В выпуске рассказывали много светлых или душещипательных историй о детях в лагерях, о животных в зоопарке, о спортсменах и прочее. Этим отличались утренние передачи. Сплошная доброта и позитив.

Но не могло же всегда все быть хорошо. Внезапно, один из роликов прервали для экстренного выпуска новостей. Я как раз заканчивал есть, когда из динамиков раздался серьезный встревоженный голос ведущего.

"— В городе Магнолия неизвестной группировкой был захвачен пассажирский поезд, направляющийся в столицу Крокус…"

«В городе Магнолия неизвестной группировкой был захвачен пассажирский поезд, направляющийся в столицу Крокус. Около пятисот пассажиров на борту «Пегас-1» сейчас находятся в заложниках. По данным полиции, злоумышленники потребовали, чтобы их движению никто не мешал. В противном случае пострадают не только пассажиры, но и железнодорожный путь через реку Сильф. На протяжении всего моста заложена взрывчатка, которую подорвут, если военные или полиция попытаются остановить поезд. Сейчас же «Пегас-1» на превышенной скорости приближается к окраине города и вот-вот покинет Магнолию. С воздуха за местом событий следит наш корреспондент…"

Я сосредоточенно досмотрел репортаж до конца, отодвинув в сторону свой недоеденный завтрак. Девушка с экрана была серьезна и обеспокоена. В завершение ролика показали родственников, которые ждали заложников на пироне. Судя по их комментариям, среди пассажиров, ехавших на злополучном рейсе, оказались еще и дети. На дальнейшие переговоры террористы выходить не пожелали. Что им было в итоге нужно — неизвестно. Положение трудное, и, на первый взгляд, совсем безвыходное. Я всерьез задумался.

Нил уехал в город, оставив меня совсем одного. Пускай он и снял печать сущности, что толкала на безрассудства, но в данный момент я все равно преисполнялся уверенностью в себе и своих силах. Наверное, дело все-таки было вовсе не в малыше… Отшельник наглядно продемонстрировал, на что способно мое тело. Я силен, быстр, ловок и непробиваем. Пулями меня не положить, обычным холодным оружием тоже. Кто знал, какие еще нагрузки способна стерпеть драконья кольчуга. В крови взыграло желание смахнуться с кем-нибудь, испытать себя и уложить на лопатки этих бандитов.

Полностью отдавая себе отчет, я импульсивно метнулся в спальню и быстро стал облачаться в одежду, пропитанную раствором от возгораний. Толстовка с капюшоном, чтобы спрятать волосы, и повязка на лицо… Да, понимание необходимости сохранять личность в тайне вынудило облачиться именно так. Я завел в навигатор свои данные и последние координаты поезда. На экране высветилась карта, сигнальным маячком указывая, куда следовало двигаться.

— Это совсем рядом… Я должен поторопиться.

Пещера для тренировок находилась почти на окраине Магнолии. На мою удачу, «Пегас-1» приближался именно в эти края. Перед тем как выбежать из убежища, я притормозил перед зеркальной стеной, невольно обратив на себя внимание. В глазах блестел знакомый зеленый огонь. Огонь моей решимости. Впервые я четко почувствовал в себе силы изменить этот мир. Впервые захотел сделать это осознанно, не из-за страха или сожаления. Простая истина моего существования рушила устоявшиеся, но устаревшие взгляды на жизнь. Я дракон, а драконы защищают свои территории. Магнолия есть мой дом, поэтому я буду оберегать город для жителей, для себя и для неё…

— Смотри на меня, Люси… Смотри и не отворачивайся, — поправлял капюшон я, пряча под ним розовые волосы. Поезд преследовали журналисты, и мне это было только на руку. — Сегодня ты точно вспомнишь обо мне, — в ладонях нетерпеливо полыхнул огонь, резонируя с моими эмоциями. — Поверь, я сделаю все для этого…

* * *

Мой путь лежал в сторону железной дороги, что находилась в нескольких километрах от пещеры. Навигатор диктовал направление, а я самозабвенно бежал вперед, боясь упустить момент и не перехватить поезд вовремя. В висках пульсировала мысль о моем выборе, который обещал аукнуться серьезными проблемами и истерикой от Марвел. По сути, я самовольно намеревался выйти под свет камер и на обозрение всем людям этого города. Показать свою силу в прямом эфире, дать понять, что среди серой массы жителей могли прятаться такие уникумы, как я. Нил однажды высказался на эту тему. Поли зря напрягалась, скрывая следы за мной. Скоро Магнолия…нет, весь мир узнает о нашем существовании. Когда придет Акнология, следы его разрушений уже будет никак не замаскировать магией. Так почему бы не начать с малого? Почему бы не начать завоевывать доверие граждан благими действиями? Стать олицетворением защитников, стать настоящими героями? Так было бы легче выйти к ним и поведать о надвигающейся угрозе. Так было бы легче вернуть Люси…

Я считал свои размышления верными, только предпочел не звонить отшельнику и пока не посвящать его. Что-то вдруг проскользнуло в моих мотивах не совсем искреннее, словно я лжец, запутавшийся в собственном вранье. Это колкое чувство самообмана тревожило буквально мгновение, после чего я отмахнулся от него и сосредоточился на главном.

Спустя несколько минут утомительного кросса, до моего чутья донеслось движение воздуха с примесью запахов разогретого железа и камня. Судя по исходившей от земли вибрации, рельсы должны были вот-вот показаться. Свет пробился сквозь деревья, и спустя один шаг я выбрался на открытое пространство окраины Магнолии. Как оказалось, лес, в котором была спрятана наша пещера, произрастал выше уровня железнодорожных путей, поэтому я мог сверху вниз наблюдать за происходящим.

Поезд еще не приехал, и меня потревожило сомнение о верности местонахождения. Я снова посмотрел на экран с картой, а потом включил радио, надеясь услышать новые сведения, которые бы мне пригодились. Пока я искал новостную станцию, вдали что-то слабо застрекотало, но с каждой секундой становилось все громче и громче. Потом я различил шум, как от турбин, и немедленно вскинул голову, чтобы посмотреть на небо.

— Вертолет!

Машина сдержанно летела над железной дорогой, а из открытой двери высовывался оператор с большой камерой и в наушниках. Это были журналисты. Спустя несколько минут вибрация под ногами и в воздухе усилилась, горький запах каких-то нефтепродуктов стал концентрироваться, и я затаился в засаде, не сводя глаз с левого горизонта. Как только вдалеке мелькнул нос скоростного поезда, я отчаянно рванул с места и, пробежавшись вдоль обрыва, в самый последний миг прыгнул изо всех сил вниз. Ветер засвистел в ушах, играючи смахнув капюшон с головы. Волосы затанцевали от воздушных потоков. Резкий удар стопами. Я кувыркнулся вперед, чтобы смягчить падение, и намертво припал к крыше вагона, дабы меня не сдуло отсюда. Лес быстро удалялся, скрываясь за поворотом. В груди лихорадочно забарабанило сердце. Дышать стало трудно от восторга и адреналина, забурлившего по жилам.

У меня получилось! У меня действительно получилось это сделать! «Пегас-1» мог разгоняться до двухсот с лишним километров в час. Было важно не затормозить перед прыжком, иначе бы я просто бухнулся на рельсы. Мой вагон шел последним. Мне жутко повезло приземлиться на него. Я оглянулся на летящий впереди состава вертолет — он, как стрекоза, кружил над первыми вагонами. Движение было очень быстрым. Время поджимало. Я должен был придумать, как попасть внутрь.

На покачивающихся ногах я осторожно приподнялся и подкрался к краю. Окружающий пейзаж стремительно проносился мимо, менялся слишком быстро для моего разума, отчего почувствовалась легкая тошнота. Черт, меня начинало укачивать. Кислый комок разъедал глотку и раздражал, привлекая слишком много внимания к себе. Толстовка раздувалась, как парашют, волосы били по глазам и лицу. В такой обстановке трудно сосредоточиться. Не предусмотрел я этих проблем, когда несся сюда. В какой-то момент пришлось присесть на колени, чтобы остановить головокружение. Огненная ядреная отрыжка вырвалась из меня, и я спешно прикрыл рот рукой. Пламя просочилось сквозь пальцы и сразу растворилось.

— Черт, как же мне хреново, — поморщился я, после чего снова срыгнул огненный шар.

Поезд повернул, и ветер подтолкнул меня в сторону. В животе заворчал желудок, сжимаясь от спазма. Не припомню, чтобы когда-нибудь так сильно укачивало. Последняя поездка с Нилом на машине тоже была не подарок, однако я быстро оправился тогда. Как флаг на флагштоке, меня мотало на месте от безжалостного порыва воздуха. Я постарался смотреть в одну точку, чтобы побороть свихнувшийся организм, заставить все прийти в норму, но все тщетно. Последние позывы тошноты пришлось насильно сглатывать, а слезящимися глазами искать, где бы спрятаться и отдышаться. Я был уверен, что мне бы стало легче, если бы не находился снаружи поезда…

А к тому времени «Пегас-1» уже покинул границы Магнолии, и следующей точкой соприкосновения должен был стать мост через реку Сильф. Я склонился чуть ниже, чтобы рассмотреть заднюю часть вагона, предполагая, что именно через нее мне удалось бы проникнуть на борт. С опущенной головой замотало еще круче, и огонь опять желчно расплескался во рту. Почти обессилев, мое тело стало вялым и непослушным, а на лбу проступила липкая нездоровая испарина. Каким же жалким придурком я себя ощущал! От внезапной беспомощности остервенело заела злоба. Неужели эта слабая попытка погеройствовать — все, на что я был способен? Какой позор. И это меня Нил называл своим приемником. Чушь собачья! Я, наверное, самый слабый дракон за всю историю параллели.

От гнетущих мыслей стало паршиво вдвойне, и гнев на самого себя так захлестнул, что я от досады до судороги сжал кулак, впиваясь пальцами в кожу. Всего-то немного ветра и чуть-чуть тряски, а великого сына драконьего племени уже буквально размазало по крыше поезда. Ну уж нет… Не за тем я пришел сюда, чтобы так запросто сдаться. Мои цели были слишком важны. Непозволительно и слишком легкомысленно идти на попятную.

— А вот хрен вам! — не сдержал рыка я и с отвагой отчаянного самоубийцы полез вниз, спускаясь к задней двери.

Как только мне удалось зафиксироваться на месте, стоя на балках для крепления вагонов и вцепившись в металлическую ручку, пришлось еще чуть-чуть выдержать паузу, чтобы с закрытыми глазами вернуть себе трезвость ума. Я как рыба хватал губами воздух и старался больше не смотреть вокруг, чтобы не продлевать этот увлекательный аттракцион с укачиванием. Мои предположения оказались верны, и стоило укрыться в более-менее стабильную обстановку, как мир прекращал вертеться перед глазами. Я неряшливо вытер об рукав намокшие от слез глаза и нос, а после припал ухом к двери и прислушался. За стуком колес шуршали какие-то слабые звуки, чья-то речь, несколько ударов, будто по корпусу вагона, а затем меня заставила вздрогнуть одна слишком знакомая вибрация. Ее я навсегда запомнил после тренировки с Нилом, и теперь вряд ли когда-нибудь смог бы забыть. Кто-то стрелял. Это точно. Пустил целую череду из пуль, и они все до одной угодили во что-то твердое. Кажется, в сам салон, но я мог ошибаться…

Отпрянув от двери, пристально осмотрел, примериваясь к ней. У меня был только один способ войти внутрь — это выломать ее. Собственно, чем я и занялся. Пламя прилило к ладони, и металл стал деформироваться. Драконьего жара хватило с лихвой, а дальше дело дошло техники. Смыкая и расслабляя пальцы, настраиваясь на удар, я выбрал место предполагаемого затвора. Пришлось посторониться к краю, чтобы меня не сбросило на рельсы. Для уверенности в успехе своего плана, я подогрел костяшки, после чего с размаху щедро вдарил по железке, оставляя на ней уродливый отпечаток. Створка со звоном забилась, потеряв сильное крепление. Я импульсивно дернул дверь на себя, вырывая остатки замка, и запрыгнул в вагон.

Стоило только поднять взор, как к моему носу уже приставили пистолет. От неожиданности я вскинул руки в знак капитуляции и ошарашенно замер.

— А ты кто еще такой, черт вас всех дери?! — истерично вылупился на меня мужчина в строгом костюме и собранной на голове черной маской. Он несколько раз косился на расплавленную дверь, и снова переводил внимание на меня. Его руки дрожали, как у напуганного психопата, все лицо было в поту. — Какого хрена здесь вообще происходит?! Кто вы? Мутанты? Пришельцы? — дрожащими губами он задавал мне несуразные вопросы, а я лишний раз не дергался. — А ну отвечай! — дуло пистолета дергано затанцевало по носу, неприятно сминая его.

— Не понимаю, о чем вы, — приглушенно заговорил я, мельком оценивая обстановку. Террорист находился здесь один, что меня немного смутило. Он был одет как обычный пассажир, только оружие и черная маска с вырезами выдавали его. Странно. Почему он ее снял?

— Хватит срать мне в уши! — брызнув слюной, заорал бандит, ухватившись за ствол двумя руками. — Говори, кто ты и твои дружки? Как вам удалось все провернуть? Вы что, мать вашу, фокусники?! На кого вы работаете?

Я недоумевающе нахмурился, храня молчание. Мужчина нервно облизнулся и поджал губы.

— Двое моих ребят были заживо превращены в ледяные трупы. В лед, пацан! В настоящий лед! У них даже пальцы откололись, когда их тела упали на пол! Я никогда такого не видел! — его не на шутку трясло. — Потом меня замуровали здесь, в этом чертовом вагоне! А тут еще объявляешься ты и нахрен вырываешь дверь поезда голыми руками! А ну говори правду, а не то я снесу тебе башку!

Террорист надавил на курок. Чисто на инстинктах, я рванул вперед, перехватил пистолет и направил дуло в потолок. Секунда, и оружие раскалилось от моего огня. Выстрела не произошло. Бандит только гневно заскулил, получив ожоги, а я уже встал в защитную стойку, оттесняя его в угол.

— Ах ты мразь! — держась за предплечье, он упал на колени. Красные пузырящиеся пальцы его болезненно подергивались.

— Советую не делать глупостей.

— Да пошел ты, сучий потрох! — взвыл мужчина, и, неловко выхватив из пояса нож, с яростью бросился на меня.

Лезвие попало точно в область живота, но там же благополучно откололось. Я нарочно позволил этому утырку добраться до меня.

— Ты в жилете, тварь? — оскалился он.

— Не угадал, — ухмыльнулся я и вырубил подонка хуком с правой.

Мужчина как мешок свалился мне под ноги и больше не дергался. Еще минута потребовалась, чтобы прийти в себя и взвесить свои действия. Вредить уголовнику или тем более убивать не являлось моей целью, поэтому следующим шагом предстояло обезопаситься от него, а затем двигаться дальше. Сцепив руки террориста за спиной, я стал их связывать и попутно соображать на тему последних слов этого сумасшедшего. То, что напугало его и довело до такого состояния, могло быть лишь явление из моего мира. Он говорил, что кто-то заморозил сообщников, а потом в одиночестве замуровал бандита здесь. Меня слегка заколотило от осознания приближающейся встречи с другими избранными детьми. Сомнений быть не могло. Есть еще пробужденные, и они сейчас точно также спасали пассажиров поезда.

Я медленно перевел взор на противоположный конец вагона и обратился к инстинктам и ощущениям.

Там впереди было слишком… тихо.

Когда террорист после моих стараний теперь точно не представлял никакой угрозы, я быстрым шагом направился к двери, ведущей в соседний салон. Чем больше приближался, тем сильнее ощущал дьявольский холод. Даже драконья кровь на мгновение чуть подостыла, но тут же закипела, не давая мне замерзнуть. И тут я окаменел в исступлении, с неверием осматривая корпус вагона. Это было просто удивительно. Не стань я драконом, посвященным в эту сверхъестественную историю, то уже давно бы заикаться начал.

Вся железная стена была покрыта толстой прозрачной коркой самого настоящего льда, хранящего в своих недрах единственный путь пройти дальше. Чтобы создать такое, нужно обладать далеко не обычными способностями. В душе зудело любопытство — из какой же расы жителей параллели был выходец с морозной магией? Нил предупреждал не связываться с другими представителями нашего мира, но, почему-то, я верил, что эти люди на нашей стороне. Судил по их поступкам, по их мотивам. Они спасали пассажиров, а остальное меня не волновало…

— Что ж, проверим, насколько прочен этот лед и насколько я прокачался в магии, — задумчиво посмотрел на свои ладони, после чего положил их на прозрачную преграду.

Сосредоточенно выдохнув, я будто повернул кран, пускающий огонь по сосудам, и прибавил силу его потока так, что из рук хлынул пар тающего льда. Под давлением пламени, прозрачные глыбы трескались, текли водой, осыпались кусками и падали на пол, пуская брызги. Моего прикосновения было достаточно, чтобы пробурить себе дорогу. Хе-х, я чувствовал себя победителем, сладив с чужим колдовством без особого напряжения. Все-таки огонь сильнее и круче льда. Это точно.

Прогрев достаточно, чтобы ловушка по ту сторону так же подтаяла, я ухватился за раздвижные створки и с усилием развел их в стороны. Тамбур между вагонами так же переливался льдом, поэтому мне пришлось топить еще и его. Перед последними дверьми я потер чуть озябшие руки, снова сотворил огненную магию и насильно открыл проход. Пар от тепла плотным белым облаком поплыл внутрь салона, невыгодно для меня закрывая собой обстановку. Колючий холод засочился под одежду, закусал и защипал кожу. Из носа полетели облака горячего воздуха. Я еще чуть накалился, безвозвратно растапливая на себе ледяные кристаллы, что до этого парили в воздухе. Как-то заворчало мое самолюбие, намекая, что огненный дракон не должен мерзнуть от такой мелочи.

Я осторожно ступил внутрь вагона. В нем было подозрительно темно и холодно, под стопами хрустел лед, на голову давила могильная тишина. Устав искать призраков во мраке, поднял кулак вверх и разжег пламя, чтобы осветить здесь все.

— Какого… — нахмурившись, я обводил взглядом пассажирские места и застывших в неестественных позах людей с оружием.

А вот и обезвреженные сообщники… От такой жуткой картины по спине пробежались мурашки.

На лицах захватчиков читался гнев и страх. Перед тем, как быть замурованными, они отстреливались, пытались защититься. Но, видимо, избранное дитя параллели решило особо не заморачиваться и заморозило к чертям весь вагон вместе с террористами. Я присел к одному из мужчин, что перезаряжал пистолет в момент свершения колдовства, и приблизился к нему. Под коркой изо льда слабо билось его сердце, значит, он все же был жив. Не знаю почему, но меня это немного успокоило.

Закончив здесь, я отправился дальше. Приходилось раз за разом растапливать на совесть замороженные двери, пробираться сквозь безжизненные промерзлые салоны, наблюдая вокруг себя покрытые инеем сидения и корчащихся уголовников в прозрачной глазури. Что странно, ни одного пассажира мне еще не встретилось. Только вооруженные статуи.

Когда же я преодолел около десятка таких вагонов, в последних из них уже совсем ничего не оказалось, даже следов магии. Вскоре, послышались первые голоса, тихий детский плач, какие-то разговоры… Мне оставалось совсем чуть-чуть до них. Смущали мысли о том, что, если поезд уже освободился от захватчиков, и заложники свободно общались между собой, то почему скорость движения состава оставалась такой же быстрой? Почему никто не остановил «Пегас-1», раз уж все закончилось?

Под собственные размышления, я зашел в очередной салон и от странной неожиданности застопорился, увидев пассажиров, сидящих в креслах. Все места были заняты. Люди тихо разговаривали друг с другом, но никто не был ранен или изувечен. В проходе мелькнула проводница, и я немедленно поправил повязку на лице, а затем потянулся к капюшону, чтобы спрятать волосы, но… Пальцы повисли буквально в сантиметре и дрогнули от моих сомнений. Странное отторжение заскоблило нутро, и рука отрешенно отступила.

Заметив меня, девушка в форме работников поезда с опаской подошла. Она быстро осмотрела мой вид, подметила, что я в маске и, казалось, что расслабилась.

— Сэр, вы сообщник ледяных монахов? — неожиданно спросила проводница, и я тут же растерялся. Мое недоумение было замечено. — Не волнуйтесь, дама и ее молодой спутник нам уже представились. А вам нужно поспешить. Хоть вопрос с захватчиками уже был решен, возникла проблема с остановкой поезда. Идемте, я вас провожу.

— Подождите, я не совсем понимаю… Эй, да погодите же! Вы же даже не знаете, кто я? Так легко доверяете первому встречному, когда на борту такое творится?!

Я было хотел продолжить возмущаться легкомысленности работника «Пегас-1», но она решительно подступила совсем близко и вкрадчиво спросила:

— Вы же дракон, верно, сэр? — оценивающе вздернула бровь она и стрельнула глазами на мои волосы. От потрясения сердце громко врезалось в ребра, будто отвечая за меня. Девушка выжидающе смотрела, требуя озвучить все вслух.

— Да, дракон, — твердо подтвердил я, и проводница удовлетворенно кивнула.

— Хорошо. Хоть вы и молоды, думаю, сможете нам помочь. Идемте.

— А… Но откуда… — невольно слетело с моих губ, и она обернулась, слегка улыбнувшись.

— Жители параллели гораздо ближе, чем вы думаете, сэр. Нужно только присмотреться.

* * *

Меня провели через оставшиеся вагоны прямиком в кабину машиниста. Попутно я убедился, что все передние места были забиты пассажирами. Выходило, ледяные монахи, или как их там, отделили простых людей от террористов, а потом расправились со вторыми и изолировали. Судя по спокойствию жертв нападения, эти ребята завоевали доверие. На меня же присутствующие косились с подозрением и легким страхом. Кто-то из детей крикнул что-то про мои волосы…

Да мне по барабану уже. Пора было привыкать ходить именно так, а не иначе.

Проводница отступила в бок и приглашающе повела руками.

— Ваши товарищи здесь. А я должна вернуться на свое место, чтобы поддерживать порядок.

— Спасибо, — наши глаза встретились, и она снова улыбнулась, затем легко поклонилась и ушла.

Дверь-купе плавно отъехала, скрываясь в стене, и передо мной предстала кабина машиниста. Длинная и суженная к носу, она была напичкана уймой современной техники, в которой я точно не разбирался. Рядом с креслом водителя поезда стояли двое и о чем-то бурно спорили. Голос у монаха повыше был тонким, женским. Она отчитывала своего помощника и устало качала головой. Ее лицо скрывала маска, поэтому рассмотреть черты получше у меня не получилось. Другой же монах точно парень. Чуть рослее меня, как и спутница темноволосый.

Мое присутствие заметили не сразу. Уж слишком они были увлечены спором, разразившимся так не вовремя. Я зашел внутрь, и кабина заперлась. Оба выходца из параллели немедля уставились на меня, как на экспонат.

— А ты еще кто такой? — подорвался тот, что помоложе, и, загородив собой сообщницу, встал в боевую стойку.

Инстинктивно, я принял его вызов, вскинул кулаки и угрожающе воспламенил их. В глазах монаха сверкнуло удивление, а я не мог отделаться от ощущения, что где-то этого отморозка уже видел. Запах больно был знакомый. Мы с азартом противоборствовали взглядами, когда вперед вышла женщина и прервала этот бессмысленный зрительный контакт.

— Грей, довольно, — с интересом глядя в мою сторону, она жестом руки повелела ему прекратить. — Кажется, наша проблема решилась сама…

— Чего? Ул, о чем ты говоришь? Будь осторожна! Не подходи к нему так близко, — напрягся монах и подступил к напарнице. — Кто его пустил сюда? Ты же говорила, что среди персонала наши люди?

Женщина же скрупулезно изучала мой внешний вид, а я исподлобья не сводил с нее глаз, все еще держа огонь в кулаках. Она беззаботно сложила руки на груди, будто бы не видела во мне угрозы, и загадочно улыбнулась.

— К нам пожаловал еще один пробужденный, — довольно постановила она, и Грей с сомнением опять вперился в меня. — Рада познакомится, сын драконьего племени. Мое имя Ул, и я ледяной монах из мира параллели. Рядом стоит мой ученик. Грей. Он, как и ты, последняя надежда этих людей.

— Он… дракон? — уже более спокойно уточнил парень. — А по нему и не скажешь.

— Скажешь, если посмотришь на яркие волосы и глаза, — выдохнула женщина, указывая на меня. — Его зрачки. Они поперечные. И, как я понимаю, меняют цвет, когда это необходимо.

— Волосы тоже… меняют цвет, — не сдержался и добавил я. Огонь на руках потух, что послужило знаком расположения к незнакомцам. — Меня зовут Нацу. Я огненный дракон этого мира.

— Если ты здесь и знаешь, кем родился, то память к тебе вернулась? — поинтересовалась монах, на что я отрицательно мотнул. Она многозначительно переглянулась с учеником. — Тогда, может, у тебя появился наставник? Кто-то из соплеменников связывался с тобой?

— О, за это можете не переживать, уважаемая Ул. За мной приглядывают аж два соплеменника, так что я не одинок.

— Хорошо. Нацу, нам очень нужна твоя помощь, — стала серьезной и перешла к сути дела маг. — Мы должны остановить поезд до того, как он зайдет на мост через реку Сильф, иначе все пассажиры погибнут. Детонатор взрывчатки сработает, если не поступит сигнал отмены. Об этом мы узнали слишком поздно, когда уже заморозили поганцев. Наш косяк, спорить не буду... Предугадывая твои возможные вопросы, отвечу сразу. Нет, остановить «Пегас-1» с помощью управления мы не можем, потому что во время потасовки с освобождением заложников, была повреждена система управления. Даже машинист не в силах помочь нам. Поезд не управляем.

В доказательство своих слов, Ул проводила меня к месту с датчиками и рычагами. Панель пестрила дырами от пуль и следов магии. Конечно, морозить здесь все и вся монахи не могли, иначе бы поезд точно сошел бы с рельс. Им пришлось изловчаться, чтобы по минимуму навредить технике.

— Я понял. Что нужно делать?

— Наш план — снизить скорость состава, увеличив его массу. Мы с Греем используем вес льда и покроем им вагоны снаружи, попутно сделаем наледь на рельсах и колесах. Проблема заключается в том, что делать это нужно равномерно и одновременно с двух сторон, в противном случае Пегас потеряет равновесие и упадет. Следом же возникает новая загвоздка. Если мы увеличим массу при такой скорости, скорее всего не выдержат крепления. Часть вагонов оторвется, но поезд все равно продолжит ход, — Ул примолкла и лукаво перевела на меня взор. — Вот тут-то нам и пригодишься ты.

Я был шокирован сложностью их затеи, но виду не подал. Тем более, когда кожей ощущал скрытое соперничество с этим молодым ледяным монахом. В списке вопросов к Нилу появился еще один очень важный — кто такие эти монахи и что они умеют?

— Ты останешься ждать, когда Пегас замедлится и, скорее всего, разделится на части. Хвост доверишь нам, а вот голова достанется тебе. Ты должен будешь остановить ее до того, как въедешь на мост.

— Как он это сделает? — усомнился в моих способностях Грей, чем сильно подначил и даже оскорбил. Мы с ним снова уставились друг на друга. — Он ведь еще совсем молодой и ничего не помнит из прошлой жизни.

Монах был раздражен и словно обижен на что-то. Его нежелание сотрудничать со мной слегка раздражало. Сдержать нахальную ухмылку, увы, не удалось.

— Пусть и не помню, зато уже пальцем гну железки и от пуль отмахиваюсь, как от мух, — фыркнул я.

Грей побелел от злости, испытав на своей шкуре силу моей наглости.

— Не зарывайся, дракон, — прищурившись, предостерег он, и кожа его пальцев вдруг источила ледяной пар. Он угрожал мне?

— Эй, мальчики, мальчики, — Ул замахала перед нами руками, как воспитательница в школе. — Если вы уже закончили мериться причиндалами, давайте сосредоточимся на главной проблеме, хорошо? — по очереди посмотрев каждому в лицо, она вновь обратилась ко мне. — Ну что, Нацу, ты согласен? Справишься с задачей?

— Справлюсь, — незамедлительно ответил я, от чего бровь Грея нервно дернулась.

Ул улыбнулась и положила ладони каждому из нас на плечи.

— Отлично, — кивнула она, — тогда приступаем немедленно.