Театральная студия (джен)

Сильный ветер с диким воем проносился по коридорам школы Кэкл, и пронизывающий холод распахивал каждую дверь на своём пути. Милдред Хаббл подняла голову от письма, которое она пыталась написать, когда её дверь снова задребезжала от проходящего сквозняка.

Она вздрогнула и плотнее укуталась в тёплое одеяло. Табби жалобно замяукал, так как был бесцеремонно сброшен на пол своей хозяйкой.

— Прости, Табби, — немедленно извинилась Милдред и протянула руку, чтобы сгрести в охапку маленького полосатого кота. Она положила его на колени и была рада услышать через мгновение обнадёживающее счастливое мурлыканье.

Милдред не нравилось думать о том, что её кот когда-либо был на неё в обиде за то, как она с ним обращалась, но иногда было отнюдь не вредно потакать Табби.

— Я ненавижу этот новый учебный год, — несчастно сказала она коту, собирая свои письменные принадлежности. Её рукам было настолько холодно, что девочка с трудом держала перо. Она прочитала своё письмо вновь и поняла, насколько мало информации в нём изложила. Родители всегда говорили ей, что хотели бы знать, как продвигаются дела дочери в школе, но Милдред сомневалась, что им действительно было бы интересно читать про её бесчисленные взыскания и взрывы котлов, что составляло большую часть её школьной жизни. Она тяжело вздохнула, пытаясь придумать, что же положительное можно было бы написать. Прошлая неделя обошлась без происшествий. Погода делала всё возможное, чтобы доказать, что это самый холодный январь из всех, что были, а мисс Дрилл решительно старалась доказать, что немного холода ещё никому не повредило. Милдред вздрогнула, представив себе ту долгую беговую дистанцию, что состоялась в понедельник утром.

Милли могла бы быть первой, признавшей тот факт, что у них с мисс Хардбрум довольно-таки мало общего, но, похоже, строгой учительнице по зельям будто гвоздь в голову ударил, когда она очень громко объявила, что считает бег чуть ли не самой бессмысленной вещью во всём школьном расписании. Девочка не разделяла убеждений учительницы, что лучше ученицы потратили бы бесценные минуты на приготовление очередного зелья, но даже этому она была бы тогда рада больше, чем быть вынужденной бежать целые мили по мёрзлой местности, даже если бы ей предложили по окончанию такой дистанции выпить чая с тортом в чайной миссис Кози.

Милдред вспомнила о событиях во вторник, о тройном уроке зелий с мисс Хардбрум. Она была уверена, что в её жизни точно не будет такой ситуации, когда бы девочка должна была превратить себя в камышовые заросли. И здесь было то, чему она обрадовалась — после четырёх попыток ей удалось придать себе вид плакучей ивы. Мисс Хардбрум, кажется, сделала всё, чтобы скрыть своё разочарование, которое могло бы, в конечном счёте, обернуться проблемами для Милдред: на самом деле, мисс Хардбрум с радостью выгнала бы девочку из класса. Но с явным усилием она посоветовала Милдред прилагать больше усилий на выполнение домашней работы в будущем.

Милдред позволила своему подбородку упасть на колени. Семестр начался далеко не хорошо, и не было ничего в ближайших неделях, что смогло бы развеять мрак, взявший под контроль всю школу.

— Я думаю, это будет самый худший семестр, который когда-либо был, — сообщила девочка Табби, снова переключив внимание на лежащее перед ней письмо и стараясь придумать что-то, что не напугало бы её родителей.

* * *

Имоджен Дрилл подавила дрожь, входя в учительскую. Она терпеть не могла признаваться самой себе в том, что порой ей было трудно поддерживать в себе высокий уровень энтузиазма во время бега по пересечённой местности в настоящем зимнем климате. Она просунула руку в короткие светлые волосы, проверяя, удалось ли ей собрать с головы все кусочки веток и листьев, которые, казалось, были рады скапливаться там. Она знала, что рассчитывать на коллег было бесполезно. В прошлый понедельник ей пришлось потратить целых три часа на то, чтобы собрать хотя бы половину сучков со своей головы, и никто даже не подумал сказать ей об этом раньше. Если бы не сова-несушка из школы Пентангл, которая пыталась свить из этих веточек гнездо, Имоджен никогда бы не узнала об этом. Она нахмурилась, вспоминая, как парящие совы мешали игре в волейбол между школами Кэкл и Пентангл. Мисс Дрилл вовсе не улыбалось быть в центре такого внимания.

Когда она позже пыталась поговорить с коллегами по этому вопросу в учительской, Давина Бэт просто указала на свою дирижёрскую палочку, застрявшую в её непослушных волосах, и заявила, что она думала — мисс Дрилл копирует её. Мисс Кэкл пыталась извиниться и успокоить её, тогда как Констанс Хардбрум непонимающе посмотрела на Имоджен. Если Констанс и заметила ветки, она не считала себя должной рассказать об этом коллеге.

— У вас был трудный день, Имоджен?

— Что? — Мисс Дрилл подпрыгнула, услышав вопросительный тон мисс Кэкл. Были времена, когда Амелия Кэкл буквально сливалась с мебелью в учительской.

— Я в порядке... в самом деле. — Она пыталась найти в себе силы реагировать, как всегда, бодро, но слова прозвучали плоско и неубедительно.

Амелия Кэкл хмурилась, внимательно посмотрев на всегда легко воспринимающую всякие провалы учительницу, а потом тяжело вздохнула.

— Вас ведь что-то беспокоит? — поинтересовалась она.

Имоджен отрицательно покачала головой.

— Нет, всё в порядке. Я просто немного утомилась.

— Хм, — Амелия поднялась на ноги и двинулась к камину. — Январь в этом году, кажется, действует как на учениц, так и на учителей.

— Возможно, нам следует попытаться приподнять всем настроение, — предложила Имоджен.

— И что бы вы хотели предложить? — с внезапной тревогой спросила Амелия. — Уж не ещё ли один волейбольный турнир?

Имоджен проигнорировала тревогу в голосе мисс Кэкл, полностью погрузившись в свои мысли и пытаясь придумать, чем бы занять учениц.

— Нам следует придумать что-то, действительно захватывающее, — размышляла она. — Что-то, что могло бы заставить участвовать всех учениц, и позволило бы им отвлечься от серого мира за дверями замка.

— Всё-таки не волейбольный турнир?

— Что? — Имоджен только сейчас поняла, что мисс Кэкл что-то сказала. — Извините, я, кажется, ушла слишком далеко отсюда.

— Я всего лишь поинтересовалась: не имеет ли ваша новая идея что-то общее с волейбольным турниром?

Имоджен задумалась.

— Ну, я считаю, что нет, но...

— Наверное, вы правы. Лучше пусть это будет что-то новое и оригинальное. — Мисс Кэкл пыталась отвлечь внимание Имоджен от всего, где хоть каким-то образом фигурировали сети и летающие мячи.

— Я проведу кое-какое исследование, — объявила мисс Дрилл. — Проследите, если вдруг я не смогу сделать что-то, что скрасило бы наши серые будни.

— У вас всё получится, — поощрила её Амелия, выпуская вздох облегчения, что ей не придётся быть настороже при виде диких ударов шарообразных снарядов. Она изучила волейбол после инцидента во время последнего волейбольного турнира и пришла к выводу, что игра девочек была далека от того, что было написано в книгах. В книгах, что она нашла, не говорилось ни слова о физическом контакте или же о необходимости приобрести защитную одежду людям, смотрящим со стороны.

— Думаете, нам удастся организовать что-то, что будет в стенах школы? — спросила Амелия.

* * *

Констанс Хардбрум стояла у окна и вдыхала холодный, свежий утренний воздух. Нет ничего более совершенного, думала она, чем январское утро. По её мнению, январь был одним из лучших месяцев в году. Октябрь, в конце концов, был победителем — именно в этот месяц проводился Хэллоуин, самое важное событие в календаре ведьмы, но январь занял второе место. Была какая-то недосказанность в Новом Году: обещание, что что-то может случиться в ближайшие месяцы. Она закрыла глаза, представляя, как мирная тишина дня заполняет её. Год собирался быть довольно хорошим, сказала она себе. Это был тот год, когда школа Кэкл могла бы снова вернуть своё главенствующее положение в таблице лиги обучения ведьм.

Послышался громкий стук, дверь лаборатории зелий открылась, и мирная тишина, которой только что наслаждалась Констанс, была разрушена до неузнаваемости. Она начала чаще дышать.

— Тишина. — Учительница была рада услышать, как какофония мгновенно испарилась. — Это лаборатория зелий, а не молодёжный клуб. Если Милдред Хаббл считает забавным носить разноцветные банты на волосах, то это вам не карнавальный сезон. Руби Черитри, сколько раз я ещё должна сказать тебе, что в лаборатории нельзя жевать жвачку? Хотя, на самом деле, нигде в школе нельзя этого делать. Мод Муншайн и Энид Найтшайд, я хочу узнать, почему у вас нет подходящей книги для этого урока?

Девочки были явно ошарашены, и, стоя у окна, Констанс Хардбрум позволила себе лёгкую улыбку. Она знала, что девочки могли бы быть слишком заинтересованы в попытке решить, как она узнала про их оплошности, не отворачиваясь от окна, и это могло бы привести к неприятностям в начале ближайшего урока.

— Как она это делает? — шепнула Мод Милдред, занимая своё место за одним из длинных столов, что протягивались через всю лабораторию.

— Понятия не имею, — призналась Милдред, покорно отцепляя банты от своих волос. — Думаешь, она прокрадывается в наши комнаты и шпионит?

Мод обменялась с ней взглядом.

— Но это ведь ей не разрешено, верно?

— Да, но кто знает? Мы ведь все знаем, что Х-Б может становиться невидимой при желании. Что ей помешает так сделать, если она вдруг захочет остаться незамеченной?

Мод вздрогнула.

— Тише, Милли!

— Мудрые слова, — донёсся голос мисс Хардбрум из передней части класса.

Милдред подняла голову и увидела мисс Хардбрум, нетерпеливо сверлящую её взглядом, — она ждала, чтобы начать урок.

— Простите, мисс Хардбрум, — извинилась Милдред и, подождав, пока учительница отвернётся к доске, прошептала Мод: — Как думаешь, она нас слышала?

Мод, прежде чем ответить, убедилась, что мисс Хардбрум всё ещё пишет:

— Если так, то, уверена, мы были бы уже на пути к кабинету мисс Кэкл.

— Я, кажется, велела замолчать! — напомнила мисс Хардбрум девочкам. — Есть хоть что-то в этом требовании, что вам трудно понять?

— Нет, мисс Хардбрум. Простите, мисс Хардбрум.

Констанс закончила писать и положила мел на небольшую полку, что была в нижней части доски. Возможно, это и не тот год, когда школа Кэкл будет сиять, но, в конце концов, бороться со слабой дисциплиной и неряшливостью Милдред и её подруг никогда не поздно.

Она повернулась к классу и увидела искреннее удивление на лицах — такое, будто бы термин, написанный на доске, был такой же болезненный, как и её недавние слова, которыми она отчитывала девочек.

* * *

— Холдейн Харрингтон и его странствующие артисты, — прочла название мисс Кэкл на пёстрой листовке, что вручила ей Имоджен. Она опустила лист бумаги и посмотрела на мисс Дрилл поверх очков. — Я так понимаю, вы не показали это Констанс?

Имоджен покачала головой и скрестила пальцы.

— Шанс ещё пока что не представился, — солгала она, потягивая из трубочки апельсиновый сок. Она вспомнила, как металась по учительской в попытке найти место, куда можно было бы спрятать листовку, когда Констанс вошла в помещение во время перемены. — Я уверена, она выслушает мою идею со своим привычным энтузиазмом.

Мисс Дрилл пыталась сохранить на лице искренность, но хмурый вид мисс Кэкл сказал, что все её попытки были тщетными.

— Я знаю, порой Констанс может казаться немного... — Амелия пыталась подобрать подходящее слово, чтобы дать характеристику своей коллеге, — Немного строгой время от времени. — Директриса, наконец, нашла нужное слово. — Но она желает всем ученицам только добра.

— Но вы знаете так же, как и я, что она вряд ли увидит хоть какую-то пользу для учениц от присутствия этих людей в школе. Да и она скорее будет думать о том, какой беспорядок они могут причинить, и как помешают её привычному укладу жизни, чем о пользе для учениц.

— Хм-м...

Имоджен скрестила пальцы на другой руке, надеясь, что "хм", принадлежащее мисс Кэкл, — хороший знак.

— Они могли бы создать своё собственное представление в актовом зале. — Имоджен пыталась найти хоть какой-то способ реализовать свою мысль. — И у нас есть достаточно свободного места в подвале, чтобы они использовали его в качестве гримёрной комнаты.

— У нас нет подвала, Имоджен, это называется подземельем, — ответила Амелия. Были времена, когда ей казалось, что Имоджен никогда не удастся смириться с тем, что школа Кэкл является замком с богатой историей, а не обычной школой.

Амелия закрыла глаза и попыталась представить на мгновение, как это место могло бы выглядеть, будь в нём толпа актёров.

— Клянусь, этот второй класс — самый худший из всех, что были в школе Кэкл.

Амелия открыла глаза, услышав резкий тон Констанс Хардбрум. Выглядевшая рассерженной до глубины души учительница зелий стояла неподалёку от чайника и пыталась понять, нужно ли ей молоко для чая или же нет.

Быстрый взгляд на дверь дал понять, что та по-прежнему закрыта. Неистовые попытки мисс Дрилл очистить себя от апельсинового сока рассказали Амелии, что Констанс вновь решила воздержаться от обыденного метода войти в кабинет в пользу внезапной материализации из воздуха.

— Я клянусь, что нам пора уже устанавливать на вас колокольчик, — сердито пожаловалась Имоджен. Она не смогла предотвратить попадание апельсинового сока на выполненный с благими намерениями, но плохо нарисованный портрет кота. Ещё до вылившегося на него сока животное выглядело жалко, а теперь оно было и вовсе мёртвым.

— Что? — Казалось, что Констанс совсем не понимала, чем было чревато её внезапное появление. Она взяла кружку с горячим чаем. — Я с нетерпением ждала этого все последние часы.

— Не могли бы вы держать свою омагиченность при себе? — поинтересовалась Имоджен, и Амелия почувствовала, как её сердце упало, когда она услышала этот вопрос. Были времена, когда статус Имоджен, как единственной "не-ведьмы" в школе, был слишком ярко выражен. Сейчас сложилась как раз такая ситуация. Амелия увидела, как Констанс прищурила глаза. Если был список вещей, которые Констанс ненавидела, и Амелия не была точно уверена, насколько длинным был этот список сейчас, то "омагиченность", несомненно, находилась где-то в самом его начале.

— Омагиченность! — слово было произнесено брезгливо, и, заслышав, как щёлкнул замок на шкафу, Амелия повернула голову. Она даже не предполагала, что Давина Бэт находилась сейчас в комнате. Вздохнув, директриса решила, что ей лучше вмешаться, прежде чем ссора действительно началась:

— Послушайте, Констанс, Имоджен вовсе не пытается...

— Омагиченность! Омагиченность! Что это ещё за выражение такое? Вы начинаете позволять себе употреблять такие слова в повседневном лексиконе, а потом оглянуться не успеешь, как мы начнём эликсирничать и хоровничать. Я очень надеюсь, что вы не используете такие слова, вроде "омагиченности", перед ученицами, мисс Дрилл!

— Констанс, — мисс Кэкл снова попыталась переубедить свою заместительницу, но как научил её многолетний горький опыт, если Констанс была в чём-то уверена, её было уже не переубедить.

— Но должны быть стандарты, директриса, надлежащие стандарты, которых будет придерживаться абсолютно каждый, без исключений! Если у нас не будет таких стандартов, то в итоге, это место превратится в хаос. О, я прекрасно знаю, что вы думаете, будто я чрезмерно радикальна, но это не так! Нам необходимы стандарты, если мы хотим, чтобы ученицы воспринимали нас должным образом.

Имоджен тяжело вздохнула.

— Это всего лишь слова. Ради бога, Констанс... Я не выступала за полное уничтожение английского языка.

— Хорошо, дамы, дамы, послушайте! — Мисс Кэкл встала между коллегами. — Я уверена, что Имоджен ничего такого не имела в виду, используя это выражение. И Констанс, уверяю, мы все согласны, что не хотели бы видеть упадка нашей Академии. Не могли бы вы, пожалуйста, привести себя в порядок и вернуть в нашу учительскую атмосферу спокойствия и доброжелательности?

Констанс свирепо взглянула на Имоджен, прежде чем испариться в воздухе.

— Ладно, это было уже гораздо лучше, — одобрила мисс Дрилл исчезновение.

— Хм-м... — только и ответила Амелия. У Имоджен возникло чувство, что это "хм-м" было отнюдь не таким жизнерадостным, как это было раньше.

— Вы полагаете, Констанс одобрит идею о приезде в школу театральной труппы, даже если вы её в этом убедите?

Амелия откинулась назад за своим столом и взяла отбракованную листовку.

— Думаю, всё дело в том, как мы огласим ей название этого мероприятия. Дайте мне немного времени, чтобы поразмыслить над этим, и уверяю, мы сможем убедить её, что это только в интересах наших учениц.

— Так вы соглашаетесь с идеей? — Глаза Имоджен загорелись от волнения.

— Я склонна думать, что соглашаюсь с этим, — подтвердила Амелия. — Ведь это место нуждается в поднятии настроения. — Она легко ударила по листовке. — Должно быть, Холдейн Харрингтон будет ключом к этому. Могу ли я возложить на вас ответственность за то, чтобы обсудить с ним все детали?

Имоджен кивнула и направилась к выходу. Амелия посмотрела ей вслед, после чего снова перевела взгляд на листовку в руке. Должен был быть способ, чтобы донести новость до Констанс. И это было лишь дело случая.