Богги (джен)

— Ну что, Богги, скоро ты там?

Богги изнывал от нетерпения, пока его сородич собирался на вылазку. Каждый раз одно и то же: не покинет своего угла, пока не сможет своим видом сам себя напугать до полусмерти. И ведь зря же тратит время: все равно, наметив жертву, придется меняться. Но нет, ему жизненно необходимо изображать черт-те что, даже не имея благодарных зрителей.

Богги тяжело вздохнул и пополз вдоль самой темной стены к выходу.

— Мне надоело ждать, Богги! — воскликнул он. — Все наши уже давно ужинают, а ты все собираешься. Ей-богу, был бы ты человеком, был бы самкой!

— Сам ты самка! — послышался обиженный отклик. Судя по голосу, напарник в очередной раз наряжался в маньяка. — Пять минут — и я готов!

Другие Богги уже давно разбрелись по улицам, выслеживая добычу. По большому счету, ждать напарника было не обязательно, он справился бы и сам, но вместе интереснее. Они любили разыгрывать представление на двоих, превращая охоту в произведение искусства.

Чтобы не изнывать от скуки в ожидании, Богги решил размяться. Он скрипнул половицей, дохнул в слой многолетней пыли, так что та взвилась невнятным облачком в лунном свете. Небрежный росчерк — и вот облако уже похоже на лицо усталого старика, расплывающееся в пространстве. Жаль, что искатели приключений редко к ним заходят. Вот уж когда можно навеселиться вдоволь.

— Развлекаешься? — рявкнул Богги, покинув, наконец, свой чулан. Выглядел он действительно потрясающе: небритый здоровяк с лицом, исполосованным жуткими шрамами, в грязно-сером комбинезоне и с руками по локоть в крови. Но Богги ничего не сказал напарнику: одобрение лишь подстегнет его в следующий раз подбирать форму еще тщательней.

— Идем уже, — буркнул он и скользнул наружу сквозь щель между досками, которыми было заколочено окно.

Через миг рядом растеклась черная лужица, которая сразу снова превратилась в человекообразное чудовище. Здесь таким видом мало кого можно напугать, поэтому Богги, не сговариваясь, направились в магловские кварталы.

Ночь была лунная, и в поисках наиболее темных участков приходилось жаться к стенам домов. То и дело, приближаясь к какому-то переулку или особо мрачному углу, Богги слышал предупреждающее шипение кого-то из собратьев, ожидавших в засаде свой ужин. Но он проходил мимо, не оборачиваясь и не отвечая. Ночь была чудесной, и в планах был не только сытный ужин, но и знатное веселье.

Один из самых больших домов в западном конце Косого переулка уже много лет пользовался дурной славой. Волшебники поговаривали о привидениях, темной магии и даже древнем проклятии, но Богги знал, как дело обстояло на самом деле. Первый владелец дома был на редкость трусливым человеком. Однажды он поднялся на чердак и, увидев единственного на тот момент боггарта, Богги Первого, оказавшегося там совершенно случайно, испугался настолько, что больше никогда туда не поднимался. Чердак стал запретной территорией, окруженной целой кучей защитных заклинаний, и этот ореол непреодолимого страха только ускорил появление новых Богги. Сначала они просто множились в благоприятной атмосфере кошмара, позже слух о Доме начал расползаться по миру, и все новые и новые Богги стали присоединяться к семье. Чердак стал слишком тесен, и, конечно, никакие замки, никакие заклятья не могли удержать голодных боггартов. Жилые комнаты, коридоры, подвал — постепенно они заняли все. Было немного жаль волшебника, который это нашествие не пережил, но совсем скоро в дом въехала целая семья, ничего не подозревающая об истинных владельцах Дома. Какое-то время они пытались отвоевать территорию и даже погубили нескольких Богги, но это лишь обозлило оставшихся. То, что сначала было безобидной кормежкой, превратилось в войну. И исход ее был предрешен.

Время от времени находились смельчаки или отчаявшиеся неудачники, пытавшиеся поселиться здесь, но чаще гостями была местная шантрапа, ищущая острых ощущений. Но их было мало, слишком мало для такой большой семьи — и тогда Богги начали сами выходить по ночам с целью подкрепиться.

Так продолжалось долгие годы, возможно, века. Богги не знал точно, как давно этот дом занимает семья. Для него это было всегда. И хотя по молодости он мечтал о путешествиях и невероятных приключениях и втайне надеялся пойти по стопам Богги Первого и захватить какой-нибудь Дом и основать новую большую семью, на самом деле он очень любил свою жизнь такой, какой она была — спокойной, предсказуемой, обеспеченной.

Но однажды в Дом пришла беда. Одна в двух совершенно одинаковых лицах.

— Фу, сколько же тут пыли! Экскуро!

— О, а это идея! «Великолепный Пылеплюй: две секунды, и чистоты как не бывало!»

— Ага, если мама заставляет убираться, а ты жуть как не любишь это дело…

— …Сделай маме приятное, а потом верни комнате естественный образ.

Два абсолютно идентичных внешне молодых волшебника стояли в прихожей и озирались. Очередные неудачники, купившие дом по дешевке и не поинтересовавшиеся о причинах невообразимых скидок. Богги наблюдал за ними из буфета и обдумывал, а не напугать ли их, пока кто-то его не опередил. Он уже чувствовал присутствие братьев — они сползались изо всех щелей, не желая упустить развлечение.

— В комплекте — саморазвешивающаяся паутина, коптилки на окна, дверные скрипелки, и…

— Боггарт.

Богги был немного раздосадован тем, что не успел напасть первым, слишком долго соображал. Один из его братьев уже вышел на середину комнаты, прошелся по поверхности мыслей незваных гостей и изобразил точную копию одного из них, только мертвую.

— Риддикулус!

Два голоса прозвучали в унисон, и двойное заклинание попало в Богги, превратив его в жабоголовую ведьму в розовой кофточке. В этом не было ничего смешного, но монстр поспешил убраться восвояси — такой решительный отпор требовал лучшей подготовки для атаки.

— Неплохо, братец Фордж, — сказал один из пришельцев. — Надо быть с ним осторожным, он нам может еще пригодиться.

Богги озадаченно замер. Что значит — «пригодиться»? Если для чего и нужны были друг другу волшебники и боггарты, так это для того, чтобы вторые пугали первых и питались их страхом. Он уловил обеспокоенные шепотки сородичей — им тоже не понравилось последнее замечание. Надо бы поскорее избавиться от этих двоих. Эта мысль явно пришла в голову не ему одному, потому что тут и там, по всей прихожей началось движение: один из Богги захлопнул входную дверь, другой тяжело задышал, третий заскрипел половицами в коридоре, приближая звук… Все это напугало бы даже самого храброго волшебника, вызывая в его воображении самый ужасный кошмар, и Богги сосредоточился на ментальном поле, вылавливая подходящий образ.

Так, «мертвый близнец» не прошел, но есть еще семь хороших «мертвых» вариантов, плюс еще четыре, чуть более слабых. Оп-па, а еще мы боимся неодобрения отца, ну надо же! И кто это у нас еще? Неужели Темный Лорд Волдеморт? А еще есть совершенно заурядные вещи, которых боятся все: обвал, пожар, болезнь…

В какой-то момент началась полная неразбериха. Все Богги атаковали одновременно и не успели договориться, кто что будет изображать. Но, судя по реакции незваных гостей, примерно так они представляли себе ад. Они замерли, ошарашено озираясь и тяжело дыша, из-за их промедления к ним легко было подобраться. Богги уцепился одному из близнецов в руку и изобразил гниющую плоть, другой обвился вокруг них волшебным скотчем… и это вызвало в ментальном поле очередной кошмар: две головы на одном туловище, и эти головы ссорятся…

— Ух ты, какой теплый прием, — дрожащим голосом сказал один из пришельцев.

— Ну что, Дред, покажем им, кто теперь здесь главный?

Вот ведь ирония: не так давно весь мир был совершенно заурядным, а Дом был обителью кошмара, а теперь в окружающем мире царят страх и смута, а Дом стал прибежищем смеха и легкомыслия.

Сотни, тысячи? Боггарты не знают таких чисел. Факт в том, что раньше в Доме было много Богги, а теперь их совсем мало. Они больше не сидят в уютных чуланах, под кроватью, в шкафах… они прячутся под полом, под ступеньками и в сливном бачке. Они больше не пируют, а питаются от случая к случаю. Припугнул, чтобы не умереть с голоду, и ходу, пока палочку не достали.

Совсем недавно процветавшая семья пришла в упадок — самые слабые разбрелись кто куда, некоторые еще сохраняют надежду на перемены к лучшему, а кое-кто даже пытается противостоять — но таких с каждым днем все меньше.

Однажды Богги удалось провернуть удивительную вещь, после которой у всех его сородичей открылось второе дыхание и воля к победе.

— Вместе, Дред?

— Вместе, Фордж!

Сидя спиной к спине в своей мастерской, волшебники одновременно открыли маленькие деревянные ящички. Из них начал медленно испаряться серый туман, проникая внутрь испытателей через глаза и уши. Взгляды обоих расфокусировались, тела обмякли. Несколько секунд они блаженно улыбались, но потом их лица начали мрачнеть, а вскоре и вовсе стали выражать мучительный ужас.

Богги, постоянно наблюдавшие за своими мучителями из самых пыльных закутков, начали сползаться. Беспомощные, поверженные, Дред и Фордж явно ощущали нечто ужасное, но ни один из боггартов не мог испить их страха.

— Что с этими двумя не так? — спросил один, прислушиваясь к ментальному полю.

— Такое впечатление, что их уже кто-то ест, — озадаченно сказал второй.

— Кто? Как ему это удалось? Почему они не сопротивляются?

Это было настолько волшебно и неожиданно, что Богги даже растерялись. Неужели, наконец-то, избавление? Многие снова начали расползаться по дому, занимая излюбленные места, которые были вынуждены покинуть пару месяцев назад. Возле самого большого комода даже завязалась ссора, но несколько самых старших Богги не торопились расходиться. Что-то произошло, и, прежде чем радоваться результату, неплохо бы понять, что именно.

Прошло около получаса, прежде чем две крайне довольные собой черные лужицы вытекли из ушей и глаз близнецов.

— Что это вы сделали? — нетерпеливо спросил у них старший из Богги.

— Чары грез наяву, — сказал один из героев. — Нам удалось прицепиться к заклинанию и показать этим двоим, что такое настоящий кошмар. Это было непросто, но оно того стоило!

С этим трудно было поспорить. Близнецы-волшебники выглядели измученными и едва живыми, но уже начинали шевелиться. Трудно сказать, будут ли они на что-то способны, когда придут в себя, но Богги считали это своей первой крупной победой, и останавливаться на достигнутом не собирались.

Старшие, не теряя времени, стали понукать молодых, чтобы добить оккупантов и изгнать их навсегда, а, возможно, и вовсе погубить. На этот раз они успели подготовиться и согласовать действия: все Богги были разбиты на команды, чтобы заменять друг друга в одном и том же образе — это заставит волшебников думать, что их магия не работает, а это само по себе у большинства вызывает панику. Богги выстроились правильными рядами, четко распределили обязанности, и едва один из близнецов пришел в себя, шоу началось.

Эта победа была в сто крат приятнее всех предыдущих вместе взятых. Дред и Фордж были вынуждены спасаться бегством, а Богги праздновали свой триумф. Но счастье длилось недолго.

Волшебники вскоре вернулись, и теперь подступиться к ним было не так-то просто. Они использовали эти свои магические хитрости, типа веселящих чар и искажающих линз, они не просто отгоняли Богги, но устраивали им ловушки и брали в плен, чтобы позже уничтожить с особой жестокостью и изобретательностью. У Богги сердце кровью обливалось, когда он видел своих братьев, обездвиженных рунами и заклятьями, вынужденных изображать навязанные карикатурные образы. Они не могли погибнуть, потому что все же были страшными, и первые несколько секунд контакта их боялись; но изнывали в мучениях, потому что потом над ними смеялись. И тогда Богги возненавидел волшебников всеми фибрами души.

Открытая война как-то слишком быстро перешла в стадию методичного и жестокого уничтожения всех Богги, которые имели неосторожность задержаться в Доме. Тех, кто не успел сбежать, волшебники порабощали и изводили со всем доступным их больному воображению изощрением. Буквально за неделю численность оставшихся членов семьи сократилась на порядок. Богги и сам думал убраться куда подальше — в любой точке мира было сейчас лучше, чем здесь. Но он был предан своим корням. Он подавил гордость и ярость и залег на дно, выжидая.

А через некоторое время террор неожиданно прекратился. Богги не знали и знать не хотели, куда подевались эти двое, но однажды летом они просто не вернулись в Дом. Поначалу с трудом верилось в избавление, кое-кто подозревал даже, что это ловушка. Но шли дни, потом недели, прилавки покрывались пылью, а углы зарастали старой доброй паутиной. Жизнь начала потихоньку возвращаться в Дом.

Он больше не был особенным — многие дома в Косом переулке стали пригодными для жилья боггартов, наступило время их расцвета. Для того, чтобы подкрепиться, не нужно было делать ровным счетом ничего — лишь пристроиться рядом с каким-нибудь волшебником. Почти все они так и излучали страх и вздрагивали от каждого шороха.

Дом, хоть и пользовался теперь сомнительной славой, снова начал заселяться. Богги важно расхаживал по Дому и снисходительно посмеивался над новичками — он чувствовал себя ветераном, пережившим армагеддон. Частенько он с грустью вспоминал своего напарника, павшего жертвой антигуманного эксперимента, но другого так и не завел. Новая жизнь приходила на смену прежней. В ней были сила и оптимизм, но не было того спокойного благородства, которое приобретается с годами и опытом. Богги тяжело вздыхал, будто надеясь пропитать воздух своим прошлым, вернуть ту саму атмосферу. Но ничего не выходило. Жизнь возвращалась, а молодость — нет.

А потом... потом…

Богги не сразу понял, куда все подевались. Только что Дом был полон народу, а уже через минуту все начали разбегаться кто куда. Хлопнула входная дверь, повеяло холодом, и Богги почувствовал...

Страх.

Да, это был он. Тот самый, которым с таким аппетитом он питался долгие годы, а теперь источал его сам, и рисковал стать жертвой своих братьев.

Отчаяние.

Но как же так? Почему они снова вернулись? Мало им, что уничтожили почти всю семью? Коварству и жестокости волшебников нет предела: дали надежду, а теперь вернулись, чтобы ее отнять и закончить начатое.

Злость.

Богги решительно направился в прихожую. Хотя в душе его бурлила ненависть, опрометчиво бросаться на врага было бы попросту глупо. У него будет всего одна попытка, прежде чем волшебники взмахнут своими палочками и повергнут его. Этот шанс необходимо использовать со всей ответственностью, и как следует поразмыслить, взвесить все варианты, прежде чем решить, в какой форме предстать перед ними.

Богги затаился в сумраке коридора, несколько раз глубоко вздохнул и задумался.

«Одна попытка. Я уже слишком стар, чтобы унести ноги, если они меня атакуют… значит, надо нанести такой удар, после которого они уже не смогут оклематься. Мы долгое время вели эту войну, мы терпели одно поражение за другим, мы погибали, пропадали, бежали, но все же несколько месяцев благостного затишья нам перепало. А значит, все же существует в мире сила, способная удержать этих двух извергов вдали от нас. Надо только понять, что это за сила. Выбрать правильную форму и вступить в бой».

Скрипнула половица, зловеще зашептал сквозняк. Ментальное поле наполнилось страхами.

«Мертвый близнец. Нет уж, это мы проходили. И хотя на этот раз страх намного более сильный, и одновременно какой-то… тошнотворно-отчаянный, но повторять ту же ошибку глупо.

Темный Лорд Волдеморт… неплохо, совсем неплохо. Но отдает презрением и брезгливостью, не подойдет. Мне нужно что-то подавляющее, парализующее волю. И я найду это, в вас теперь намного больше страхов, я их чую.

Завал кажется многообещающим, но торопиться не стоит. Я — последний из рода Богги, и я не посрамлю предков. Месть будет сладкой, я чувствую вашу уязвимость…

Оборотни, егеря, великаны, змеи, пауки… какое обширное меню! Да вы и впрямь повидали жизнь, ребята! Будто специально подготовились к встрече со стариной Богги».

Не удержавшись, он осторожно выглянул из-за угла, а через миг нервозно отпрянул: посреди прихожей стоял только один из двоих. А значит, второй где-то притаился и уже готовил очередную пакость. Насторожившись, Богги внимательнее просканировал ментальное поле в надежде найти узел, и тем самым обнаружить врага. Каково же было его изумление, когда он понял, что узел всего один!

Что ж, это будет проще, чем ожидалось, но расслабляться рано. Надо найти самую главную, самую уязвимую болевую точку.

«Чего же ты боишься? — продолжал рассуждать Богги и для острастки поскрипел половицами. — Дракон, упырь в пижаме… нет, слишком слабо. Черная метка, дементор, адское пламя… и раз за разом всплывает один и тот же образ: удушающе-тоскливый и пугающий… но какой-то неправильный. Как будто ты боишься не потерять, а не найти».

Богги нахмурился и ухватился за эту мысль. Он знал толк в страхах, он повидал все их оттенки. Он их создавал, взращивал и преображал, но то, с чем он столкнулся теперь, было уникальным. Страх и привязанность — два в одном, противоестественно, но неразделимо. Богги сможет им подкрепиться, вот только каких следует ожидать побочных эффектов?

«Он затем и пришел сюда, — понял вдруг Богги. — Он знает свой страх и хочет его увидеть. Хочет этого сильнее всего на свете! А значит, не станет уничтожать меня, если я покажу ему то, чего он хочет. Он будет питать меня и сделает меня сильным. Тот, кто погубил нас, тот нас и возродит».

Выбрав, наконец, форму, Богги вышел из-за угла. Он двигался неровной шаркающей зомби-походкой, пуская слюни и невнятно хрипя. Энергия страха и радости затопила его с головой, и он понял, что страшилка удалась.

* * *

Джордж не хотел сюда возвращаться. Магазин, ставший их с Фредом триумфом, теперь потерял весь свой смысл, он просто не мог возродиться и снова стать тем, чем был раньше. Для этого нужны двое, причем не просто братья, а именно те самые двое — Дред и Фордж, которых не будет уже никогда.

Но тянуть дальше смысла не было — прежде чем окончательно закрыть магазин и продать помещение, нужно было уладить все дела, закрыть счета, вывезти оборудование. Как Джордж ни пытался оттянуть этот момент, рано или поздно он бы все равно настал. И вот он снова переступил порог «Всевозможных Волшебных Вредилок».

«Фу, сколько же тут пыли! Экскуро!» — «Сделай маме приятное, а потом верни комнате естественный образ».

Ни одна шутка больше не будет доведена до конца. Ни одно изобретение не будет завершенным.

Дом спал в тишине и полумраке, но Джордж знал, что за ним наблюдают. Смотрят настороженно, не зная, что делать — бежать и прятаться или нападать. Но этот кто-то уже, судя по всему, принялся за дело: слышны странные вздохи и скрипы в пустом доме. Джордж лишь снисходительно усмехнулся: вряд ли его теперь можно чем-то напугать, все самое страшное уже произошло.

Он ожидал этого. Боггарты никогда не отличались ни фантазией, ни интеллектом, цеплялись за первую попавшуюся идею… И вот он — вышел из тьмы коридора, хрипя воздухом, который ему не нужен, с тускло-ржавыми волосами, мутно-белыми глазами и гниющей кожей.

Но, если совсем честно, лучше уж такой.

— Теперь мама нас точно не перепутает.

Джордж достал палочку, и призрак настороженно замер, готовый к изгнанию.

— Экскуро, — сказал Джордж, проводя палочкой над прилавком и странно улыбаясь. — Пошевеливайся, Фредди. Нам предстоит много работы.