Коробка с игрушками (джен)

Экипаж «Серенити» готовится к высадке, и капитан раздает последние указания. Дело в этот раз больше, чем обычно: нужно ещё и пополнить запасы медотсека, а это абы где не сделаешь. С грузом-то ладно, с ним он разберётся сам; с медотсеком — лучше тоже проследить самому, но нельзя ведь разорваться. Вот и приходится делегировать полномочия… кому попало.

— Значит, так, — Малкольм скрещивает руки на груди. — Саймон, твоя задача — посмотреть, есть ли нужные лекарства и годные ли они. Все остальные переговоры ведёт Джейн, понял? Ты только консультируешь по составу «аптечки».

— Понял, — без особого энтузиазма кивает доктор. — Поверьте, капитан, я не жажду привлекать лишнее внимание даже в такой дыре.

— Ага, о том и речь, — усмехается Джейн. — Скажешь такое при местных — всё, сделка накрылась, а тебе надерут задницу. Так что держи язык за зубами.

— Кто бы говорил.

— Вы уверены, что это хорошая идея, сэр? — вздыхает Зои, которая до сих пор молча стояла рядом: ей-то никакие дополнительные указания не требуются.

— Я понимаю, что друзьями этих двоих не назвать, но уверен, что они будут вести себя благоразумно. Не так ли, Джейн? Саймон?

— На мой взгляд, нам уже удалось выработать приемлемую стратегию взаимодействия.

— Засунь её себе в!..

— Они будут вести себя благоразумно, — с нажимом перебивает капитан, обращаясь к Зои. — И да, ты справилась бы лучше, но ты нужна мне на Зелёном ручье. Из всего экипажа Мэг прониклась симпатией только к тебе.

— Эта старая мегера! — Джейн в сердцах сплёвывает на пол, чуть не попав доктору на ботинки. — Я туда больше ни ногой. Она мне почти отчекрыжила!.. Нет уж, даже вспоминать неохота.

— Тебя предупреждали, чтобы ты не совался к её внучке, так что сам виноват, — Зои хлопает его по плечу и совсем не сочувственно улыбается. — А Мэг не так уж плоха.

— Что эта пожилая дама тебе почти отрезала, а, Джейн? — в интонациях Саймона сочувствия ещё меньше. — Я теряюсь в догадках. Если язык, то вполне её понимаю…

— Не твоё собачье дело!

Капитан и Зои, переглянувшись, смеются. Они-то знают, что. Джейн сплёвывает ещё раз, теперь уже прицельно — но Саймон успевает убрать ногу.

* * *

От космопорта — если, конечно, стоит так называть кое-как размеченное поле с кучкой сараев и замызганным баром на краю, — до местной «столицы» не особо близко: пара миль будет. Кто додумался так строить — а хрен их разберёт. Но и не особо далеко, пешком при желании дойти можно.

И они идут пешком. Джейну-то точно не привыкать к таким расстояниям, а доктор… а что доктор, его не спрашивают. Если его белый плащик запылится по дороге, это исключительно его проблемы. Кто вообще делает верхнюю одежду белой? Вот то-то и оно. А это пижонское пальто — сплошное недоразумение.

Даже сам Тэм выглядит недовольным: понимает, что слишком выделяется. Но другой зимней одежды у него нет, а за бортом минус десять, а то и минус пятнадцать по Цельсию. Одолжить же ему тёплые шмотки никто из экипажа не смог: капитану и Зои самим нужны, пуховик Кейли на него не налезет, а от замызганной парки Уоша он почему-то отказался. Ну и пусть ходит в своём дурацком пальто, Джейну-то что с того?

И на то, как Тэм смотрит на его собственную нестиранную куртку (ну, пятно от машинного масла на спине, брызги крови на локте, куча грязи непонятного происхождения — подумаешь, не воняет ведь), тоже плевать. Пока тот молчит, Джейн, так и быть, тоже будет молчать и нарушать указание капитана не станет.

Раз уж идти молча, и дорога не близкая, то он пока подумает, что написать маме, кроме того, как удачно подошла к местной погоде подаренная ею шапка. Давно не писал, непорядок. А с письмами вечно трудно: одно не скажи, потому что дельце было незаконное, другое — чтобы маму не расстраивать, кое-что просто вспоминать неохота. Написать, что ли, как кошку ловили, только девчонку Тэм не упоминать?..

Сбитый из обструганных досок щит с надписью зелёной краской извещает, что перед ними город Ласт-Хоуп. Или, может быть, Лост-Хоуп*: вторая буква замызгана и частично стёрта. Если б Джейн верил в приметы — может, углядел бы тут что-то недоброе. В космосе все немного суеверны. Вот только видеть предзнаменования в то ли безалаберности, то ли туповатой шутке — это уже чересчур.

— Как всё-таки называется этот город? — спрашивает Тэм, тоже оглядев надпись.

— Какая, нахрен, разница? — пожимает плечами Джейн. Добавляет: — И не вздумай расспрашивать местных, кэп сказал не привлекать внимания. В том числе — глупыми вопросами!

По его меркам объяснение получилось вполне мирным. Что доктор надулся, как мышь на крупу, — сам дурак; а что замолчал — вообще отлично.

Через два десятка шагов за щитом с надписью начинаются дома. Довольно-таки приличные дома: тут ведь главная улица, основной въезд в город и всё такое. Фасады хоть местами и с облупившейся краской, но не разваливаются, стёкла в окнах на месте, улица расчищена от снега, как и дорожки к домам. Развешаны фонарики и прочая мишура, кое-где в сугробах торчат ёлки: до Рождества осталось меньше месяца. Здешняя зима совпала с зимой по стандартному календарю — то ли вообще, то ли в этом году, Джейн не в курсе, сколько тут длятся сезоны.

Ничего так городок, немаленький. Тут даже есть больница и неподалёку от неё аптечная лавка, ради которой они сюда притащились. В забегаловке рядом с посадочной площадкой сказали, что идти надо прямо до гостиницы, потом налево. Несложный маршрут, Джейна не раз посылали куда как заковыристей (не говоря уж об адресах, куда он идти никак не собирался!).

Всё, казалось бы, просто, даже доктор молчит, не отстаёт и не особо глазеет по сторонам, но кажется, будто что-то не так. Джейну мерещится, что за ними следят. Взглядов не больше, чем обычно бросают в подобных городках на чужаков, но неприятное ощущение не отступает, пока они не сворачивают на улочку, ведущую к больнице.

В аптечной лавке полупустые стеллажи, неяркий свет и никого нет за прилавком, но на звон дверного колокольчика из подсобки выходит лысеющий пожилой мужчина в старомодном костюме и очках-половинках.

— Доброго вам дня, молодые люди. Чем могу быть полезен?

Джейн в ответ буркает нечто, что с натяжкой может сойти за приветствие. Аптекарь ему с первого взгляда не нравится: сразу видно, что зануда. Пусть с ним Тэм общается, капитан ведь так и сказал делать.

— Добрый день, — кивает Саймон. — Вы очень любезны, мистер Эркхарт, — он произносит фамилию с оттенком вопроса, и аптекарь кивает; Джейн вспоминает, что да, на вывеске что-то такое было нацарапано. А ещё, вытряхнув с задворков памяти матушкины наставления о правилах хорошего тона, думает, что Тэм дурак, им же теперь, по идее, тоже представиться надо? А это охренеть как нежелательно. Хотя, может, кое-кому всё-таки хватит мозгов не светить свою фамилию?

Тот тем временем продолжает говорить:

— Нам требуется достаточно обширный ряд лекарственных средств. Начиная с перевязочных материалов: найдётся ли у вас?..

Он сыплет названиями, среди которых Джейн с уверенностью опознаёт только бинт и йод, так что перестаёт слушать.

Дальше доктор беседует с аптекарем, а он, расстегнув куртку и стянув шапку, подпирает стенку у двери, периодически поглядывая наружу. По привычке. Сквозь мутное стекло виден короткий пустынный проулок, а дальше — главная улица, по которой то и дело кто-то проходит. Из щели в заборе выскакивает полосатая кошка, шмыгает поперёк проулка и исчезает в подвале гостиницы. На крыльце появляется баба средних лет и несколько минут курит, выдыхая облака желтоватого дыма (Джейн лениво думает, табак или другая травка…). Из больницы выходит сутулый мужик с саквояжем и исчезает за поворотом. Потом появляется троица помятого вида личностей, которые торчат под дверью больницы и, видимо, чешут языками. Нашли место!

Когда Джейн смотрит на улицу в пятый раз, а эти трое всё ещё там, ощущение «что-то не так» возвращается.

— Эй! — одёргивает он Саймона, который неспешно обсуждает с аптекарем непонятные названия, похожие на ругательства.

Тот оборачивается с выражением вопроса на лице.

— Сколько можно копаться?

— Извини, — отвечает таким тоном, что, похоже, действительно чувствует себя виноватым. (Джейн кривится: на кой ему эти извинения?) — Давно не говорил с подкованным в медицине собеседником, увлёкся.

— Так прекрати трепаться и займись делом.

Саймон качает головой и обращается к аптекарю:

— Простите, мистер Эркхарт, вынужден прервать столь интересную беседу. Мой друг, — (Джейна перекашивает от такого именования), — справедливо напомнил, что мы ограничены во времени. Так что вернёмся к списку.

Эркхарт степенно кивает и после короткого обмена репликами удаляется в подсобку. Пять минут, десять… Что он, заблудился между полок?

Джейн снова и снова бросает взгляды на улицу, и то, что он там видит, ему определённо не нравится. Манеры, жесты, направление взглядов — всё достаточно красноречиво. Жаль, читать по губам он не умеет.

— Ну?

— А сам не видишь? — с досадой отмахивается Саймон. — Он пошёл собирать заказ. Список длинный, нужно время, чтобы всё найти. Не суетись, тебе же самому это всё понадобится, когда в тебе в очередной раз проделают дырку.

Джейн выжидает ещё пять минут, после чего решительно объявляет:

— Нет, всё, сваливаем. Немедленно.

— Не думаю, что мы выполнили поставленную капитаном задачу.

— Знаешь что… Заткнись! Видел тех троих уродов, маячащих снаружи?

Доктор качает головой, но Джейну его ответ не нужен. Видел, не видел, без разницы. Он продолжает:

— Не знаю, кто они, но они тут не просто так, это уже ясно. Поэтому сейчас мы быстро и тихо валим через чёрный ход, и ты держишь свой болтливый язык за зубами.

Тэм дважды приоткрывает рот, собираясь что-то сказать — наверняка что-то резкое, — но оба раза смыкает губы, не издав ни звука. Хмурится, переводит взгляд с двери в подсобку на дверь на улицу, потом на Джейна, и наконец вздыхает:

— Ладно. И где здесь чёрный ход?

Хороший вопрос, потому что Джейн сам не знает точно. Есть ещё одна дверь, за прилавком, полускрытая шкафом — куда-то она ведёт.

— Двигай за мной, — коротко бросает он, обходя прилавок и вытаскивая револьвер.

За дверью, незапертой, оказывается полутёмный короткий коридор, в котором пахнет едой: где-то рядом кухня. Ещё одна дверь — наверное, как раз туда. А в конце лестница наверх. Джейн прислушивается: за кухонной дверью кто-то есть, там гремит посуда и хриплый женский голос напевает популярную песенку «Детка, мы уедем на запад». Тогда он, бесшумно ступая, направляет к лестнице; коротко оглядывается, чтобы убедиться, что Тэм следует за ним.

Тот вполголоса — слава богу, мозгов хватило! — возмущается:

— Джейн, это же чужой дом!

— Заткнись.

Ступеньки, к счастью, не скрипят. А на лестничной площадке Джейн видит как раз то, что нужно: окно, выходящее в проулок позади аптеки, совсем узкий, и главное, там никого нет. Второй этаж, вполне можно вылезти, тем более что — он смотрит вниз, — прямо под окном сложена поленница.

Рама открывается с трудом, но выбивать не приходится. Из-за распахнутых створок тянет холодом, запахами дыма и помоев. Нормальные городские задворки.

Джейн осматривается, убеждаясь, что никого постороннего рядом нет, никто не вышел в проулок, не выглянул из кухни (надо бы валить побыстрее, а то сквозняк могут заметить). И, временно убрав револьвер, перебирается через узкий подоконник. Достать до поленницы не трудно, под ногами она чуть пошатывается, но держится, к тому же он опирается о стену. Спрыгивает в сугроб и окликает доктора:

— Теперь давай ты.

— Я не…

— Что?

— Ничего.

Тэм неловко переползает через подоконник, повисает на нём, пытаясь нашарить ногами опору. Находит, наконец; встаёт ровно, и Джейн напоминает ему:

— Окно прикрой.

Не то чтобы это сильно поможет, но хоть в глаза бросаться не будет.

Доктор прикрывает створки, но неплотно, так как в конце они застревают. Пытается прихлопнуть... оступается и падает вместе с половиной поленницы. Джейн не стал бы его ловить, но Тэм валится прямо на него, и он просто не успевает увернуться. Удержаться на ногах не выходит, и в сугробе они оказываются вместе.

Джейн спихивает Саймона с себя, пинает подвернувшееся под ногу полено. Несколько выразительных ругательств на китайском, а под конец, чтобы точно понятно было, английское:

— Неуклюжий придурок!

— Откуда мне было знать, — тот морщится и потирает плечо, — что эта конструкция такая неустойчивая?

— Я-то не свалился. Вставай, живо.

Паршиво. Свалить по-тихому не получилось, этот грохот наверняка кто-нибудь слышал. Если доктор что-нибудь сломал, или подвернул ногу, или головой ударился (впрочем, он по жизни головой ударенный)…

Тот поднимается на ноги; пижонское белое пальто всё в древесной трухе, так что пытается отряхнуться.

Ну, вроде, ничего не сломал.

— Двигай за мной, — снова говорит Джейн и бегом устремляется к концу проулка. Если Тэм за ним не пойдёт — сам дурак.

Между сугробами расчищена узкая дорожка, и она хорошо натоптана. Пока они никого не встретили, но это только вопрос времени. А бегать по незнакомым трущобам — хуже не придумаешь. Джейн не знает, где тут проход, а где тупик. Во что они влипли?

Впереди голоса; он останавливается и дёргает ближайшую дверь. Заперто. Зато следующая открыта. Здоровенный сарай, то ли амбар, то ли склад; темноватый — сквозь мутные стёкла окон на втором этаже (хотя тут и не этаж, так, галерея вдоль стен) проникает мало света. Света мало, зато хлама много. Для переработки, что ли, барахло? Не важно. Здесь можно немного отдышаться и подумать, что делать дальше.

Понять бы, кто их караулил у аптеки. Местные, которые решили избавить гостей города от наличности, а может, и жизней? Доктор в своём дурацком белом пальто мог привлечь такое внимание… хотя по дороге им встречались и всякие здешние пижоны. Но город выглядит тихим, грабёж в паре шагов от главной улицы, посреди дня — как-то не верится. А если тут нашлись те, кто в курсе сводок Альянса по розыску? И шли они конкретно за Тэмом? Вечно от него и его сестрички проблемы. Джейну вовсе не хочется, чтобы его пристрелили как ненужного свидетеля.

— Не хочешь объяснить, что всё-таки происходит? — настойчиво спрашивает Саймон — сердитый, взъерошенный, и шапку где-то посеял. Добавляет язвительно: — Тебе ведь придётся объяснять капитану, почему его приказ не выполнен, так потренируйся.

— Что тут объяснять? Нас пасли. Трое. Вооружённые. По мне, так это достаточная причина, чтобы свалить. Не знаю, что им нужно, и не хочу знать.

То есть, может, и хочет: тогда было бы проще с ними разобраться, — но выяснить получится, только столкнувшись с ними лицом к лицу, что совсем лишнее. Джейн никогда не считал себя героем, так что лезть в одиночку к трём бугаям — нет уж, увольте. А доктор за бойца не считается, скорее за балласт.

— И почему даже покупка лекарств для этого корабля не проходит спокойно?..

— Может, стоит об этом спросить тебя? Кто тут в розыске Альянса?

Саймон хмурится и не отвечает. Опять, что ли, обиделся? Джейну, впрочем, глубоко плевать. Он запирает дверь на засов изнутри: хороший тут засов, основательный, жаль, сама дверь хлипковата, — и задвигает её шкафом. Хотя больше надежды на то, что никто не в курсе, что они пошли именно сюда. Снег в проулке утоптанный, следов осталось немного.

— Жди здесь. Я проверю, свободен ли другой выход.

Он пробирается через лабиринт ящиков и хлама, некоторое время стоит у запертой двери, прислушиваясь, потом поднимается по шаткой лестнице на галерею и пытается незаметно выглянуть наружу. Ракурс чертовски неудобный, но, кажется, там кто-то маячит. Случайность? Или их нашли? Внизу человек отходит от стены, и Джейн узнаёт одного из тех, кто караулил у аптеки. Значит, не случайность. Дрянная ситуация. Он прикидывает, получится ли снять хотя бы двоих…

Шорох в глубине склада сперва не привлекает внимания — а потом всё летит к чертям.

— Ривер! — восклицает доктор, Джейн оборачивается на возглас, а девчонка (откуда она взялась?!) взвизгивает:

— Берегись! — и валится на пол.

Саймон кидается к ней — прямо навстречу троице вывернувших из-за нагромождения ящиков головорезов. Если он и хочет затормозить, то не успевает. Бьёт одного в челюсть, получает прикладом по голове и тоже падает — одновременно с противником, который получает от Джейна пулю в лоб.

Остаётся двое, и ещё неизвестно, сколько на улице.

Эти двое, похоже, не ожидали, что он будет наверху; один стреляет в Ривер — она откатывается в сторону. Второй — в него, но мажет. А Джейн приканчивает обоих — по одной пуле каждому.

Он стреляет ещё и наружу — для острастки, чтобы не лезли. Когда снова смотрит туда, где лежат тела, Ривер уже на четвереньках подползает к брату.

Торопливо спустившись по шаткой лестнице, Джейн заваливает дверь несколькими ящиками, и только после этого идёт к ним. В том, что нападавшие мертвы, он уверен. А что с Тэмом — хороший, конечно, вопрос, но это будет неважно, если сюда вломится кто-то ещё.

Он перезаряжает револьвер, потом проверяет пульс: что ж, трупов здесь только три. Хорошо. Наверное. Ссадина на виске у доктора выглядит дерьмово.

Надо же было так влипнуть. А тут ещё эта девчонка.

— Какого хрена ты здесь делаешь?!

Ривер не смотрит на него; сидит, опустив голову, и спутанные волосы закрывают лицо. Она тихо бормочет:

— Пришла.

— Зачем?

— Должна была прийти.

— Да зачем?!

— Нужно. Нужно было прийти — для Саймона.

Удрала к брату, паршивка. Кейли за ней не уследила — пожалуй, не стоило и думать, что справится. О чем только думал капитан, оставляя этих двоих, да Уоша в рубке? И о чём думал Саймон? Он, наверное, о том, что сестра может помешать говорить с аптекарем.

Она послушалась, когда ей сказали остаться. Не спорила. А потом прибежала. В платье и босиком, как нередко ходила на «Серенити»; только на улице — минус десять.

Джейн хмурится, глядя на девочку, которая сидит на корточках над телом доктора и чуть покачивается взад-вперёд. Что теперь с ней делать? Что делать с обоими? Если он вернётся на корабль один, Малкольм будет недоволен. Правда, он это вполне переживёт. В первый раз, что ли?

Не в первый, в том-то и дело.

Ривер то ли хнычет, то ли тихонько бормочет что-то себе под нос. Зябко вздрагивает и обхватывает себя руками. Сил нет смотреть на эти голые плечи! На складе хоть и не мороз, как на улице, но дыхание вырывается паром.

Джейн собирает с трупов оружие: пригодится. Потом сдёргивает с одного из убитых куртку и протягивает девчонке. Она кривится, отворачивает голову и не глядя отпихивает его руку. Бормочет:

— Мёртвое. Убери.

«Вот дура». Тряпка кровью почти не заляпана, и что она кочевряжится? (Даже не посмотрела!) Раз так, пусть мёрзнет, думает он, бросая пальто на пол.

Бесит всё — не сказать, как. Чокнутая девка, брат её безмозглый, эти громилы, которые вылезли непонятно откуда и непонятно зачем. Сперва он думал, что за этими двумя — но их ищут живыми. А девчонку пытались пристрелить.

— Страшно, — шепчет она бездумно. Дотрагивается до волос Саймона кончиками пальцев, по руке пробегает дрожь от плеча до кисти.

Джейн чертыхается и снимает сперва куртку, а потом — плотный вязаный свитер. Куртку надевает обратно, а свитер кидает на колени Ривер:

— Надень.

Девочка безучастно смотрит на одежду, будто не понимая, что это и зачем.

— Надень, а то околеешь! — сердито повторяет Джейн.

Ривер поднимает голову и переводит взгляд на него. Говорит сиплым, будто после долгих рыданий, голосом:

— Ты поможешь?

— Ты не маленькая, сама одевайся!

Джейн злится, вот только Ривер имела в виду совсем не то.

— Ты поможешь Саймону?

И это ещё хуже, потому что нихрена он не поможет. Он-то не врач. Он качает головой, не зная, что ответить.

— Не смогу без него… — бормочет Ривер. — Не справлюсь. Слишком много всего… Страшно.

— Не болтай ерунды, — сердито обрывает её Джейн. Ему нужно подумать, сообразить, что делать, а это нытьё отвлекает.

— Не смогу, — повторяет девчонка шёпотом. — Все ушли, все бросили. Саймон, не бросай меня, пожалуйста, не бросай меня!.. — она срывается на сбивчивую скороговорку, так что почти не разобрать слов. — Не хочу, не смогу сама…

Джейн садится рядом с ней на корточки. Кладёт ладонь ей на плечо и слегка встряхивает, хотя на самом деле хочется хорошенько врезать. Если не этой чокнутой по лицу, то хотя бы по стоящим рядом контейнерам. Только они железные, руку жаль.

— Перестань, — он старается не повышать голос. Если он хочет отсюда выбраться, да ещё и вытащить этих двоих, то ему нужна вменяемая Ривер. Насколько она может быть вменяемой… — Если с твоим братом что-то случится, я тебя не брошу, окей? — это донельзя глупо звучит, на его взгляд.

Но Ривер поднимает на него глаза и переспрашивает:

— Обещаешь?

— Обещаю, — со злостью отвечает Джейн. — И вообще, ничего с ним не случится. Надо только добраться до «Серенити». В местный госпиталь нельзя, там нас легко перехватят, так что на корабль… Ты ведь хочешь помочь своему брату?

Ривер молча кивает.

— Тогда будешь во всём меня слушаться, поняла? — не то чтобы он правда рассчитывал на её послушание, но попробовать не помешает. — Чтобы никаких глупостей.

— Поняла, — серьёзно отвечает девчонка. А губы дрожат и кривятся, будто она с трудом сдерживает слёзы.

Джейн хмурится; всё это ему чертовски не нравится, начиная от неведомо откуда взявшихся головорезов, и заканчивая Саймоном, который так глупо огрёб. Всё чертовски сложно, а с этой ненормальной — ещё сложнее… Но куда деваться?

— Ладно, реви, — говорит он, подталкивая Ривер уткнуться ему в плечо. — Только недолго. А потом займёмся делом.

Пока девчонка хнычет, вцепившись обеими руками в его куртку, он проверяет трофейные стволы. Не так уж плохо, хотя жаль, что не захватил что-нибудь помощнее. И пару гранат. Кинуть бы сейчас на тех ублюдков, что толпятся за дверью, пока они не собрались её выломать.

*Last Hope — «последняя надежда», Lost Hope — «потерянная надежда».

Источник идеи — полигонка-вестерн по сэттингу Дэдландс)