Маловероятное. Эпизод 4: Прикладная мозгошмыгология (джен)

Выход в Хогсмид был для Гермионы скорее обязанностью, чем привилегией. Вылазка толпы несовершеннолетних волшебников в магическую деревню требовала присутствия преподавателя; и хотя профессор Спраут очень правдоподобно сокрушалась, что именно ей придется остаться на дежурство в замке, на предложение Гермионы поменяться она ответила категорическим отказом.

Слегка обнадеживал только мелкий дождь, противно моросивший всё утро, да холодный ветер, пробиравший до спинного мозга. В такую погоду даже отъявленным шалопаям не захочется искать приключений в окрестностях, и ученики, скорее всего, попрячутся в кафе. Гермионе оставалось только обойти самые популярные у школьников заведения Хогсмида и примелькаться хозяевам, чтобы те знали, к кому в случае чего обращаться, а потом можно с чистой совестью засесть в «Трех Метлах» с чашкой горячего чая.

Флитвик и Слагхорн «дежурили» в «Кабаньей Голове», Хагрид и Трелони, лишь на минутку заглянув к Розмерте и запасшись всем необходимым, вернулись в замок. Одиночество Гермиону, в общем-то, устраивало, но только тогда, когда она могла почитать что-нибудь интересное. А когда время предстояло убивать в шумном, переполненном школьниками пабе, компания бы вовсе не помешала. Поэтому хотя Гермиона и удивилась, увидев Невилла за столиком в самом дальнем углу, но все же обрадовалась.

— Профессор Лонгботтом!

На первый взгляд Гермионе показалось, что её бывший одноклассник просто заскучал, но когда он поднял растерянный взгляд и как-то неуверенно отозвался, стало ясно, что он был погружен в какие-то свои, не слишком весёлые, мысли.

— Не возражаете, если я к вам присоединюсь? — деликатно спросила Гермиона, прежде чем опуститься на стул напротив. Ученики опасливо и с долей любопытства покосились на них, но почти сразу вернулись к своим разговорам.

— Конечно, Гермиона, присаживайся, — сказал Невилл, тряхнув головой так, словно всё ещё не мог до конца прийти в себя. — Как прошла рабочая неделя?

— Суматошно. — Гермиона пожала плечами и жестом попросила Розмерту подать ей чай. — Как и всегда, впрочем.

Невилл явно не был расположен к беседе, но раз уж он согласился на общество Гермионы, она была полна решимости поднять ему настроение или хотя бы отвлечь.

— Я думала, Спраут и тебя записала на дежурство в замке, — непринужденно сказала она.

— Нет, я отпросился сегодня на весь день, — ровным голосом сказал Невилл, и по тому, каким каменно-нейтральным стало его лицо, Гермиона поняла, что её идея не удалась.

— Что-то случилось? — осторожно спросила она. — Как твоя бабушка, Невилл?

— О, с ней всё отлично, — сказал он. — Дело в том, что… Ну, ты помнишь.

Лонгботтом тяжело вздохнул и провел ладонями по лицу, будто пытаясь справиться с эмоциями.

— Двадцать один год и два дня назад погибли родители Гарри, а он выжил, — глухим голосом сказал Невилл. И только тогда Гермиона поняла, что это был за день для Невилла. — А ровно двадцать один год назад… мои родители… назвали меня по имени в последний раз. Но я этого не помню.

Сердце Гермионы дрогнуло и сжалось в тугой комок. Она могла понять его чувства. Ведь чуть больше пяти лет назад…

— О, Невилл, — сочувственно произнесла она, положив ладонь на его руку и осторожно сжав. — Ты уже навещал их сегодня?

Он отрицательно покачал головой, уставившись в чашку с остывшим какао, которую сжимал обеими руками.

— Собираюсь, — буркнул он. — Вот только… не знаю. Есть ли в этом смысл?

— Конечно, Невилл! — горячо заверила его Гермиона. — Ведь они твои родители! И… и пусть они пока что тебя не узнают, но они… — она сглотнула комок в горле и продолжила ровным голосом. — Главное, что они живы, ведь так?

Невилл пожал плечами и неуверенно кивнул.

— Да, наверное, ты права. Я много думал об этом. Не только сегодня, а вообще, за всю свою жизнь. Не подумай обо мне плохо, Гермиона, но… я много размышлял: а не было ли бы лучше, если бы они погибли тогда? Если бы я вовсе их не знал? А однажды мне приснилось, что их нет. Что они умерли, ушли навсегда, исчезли из моей жизни совсем… и знаешь что, Гермиона? Я рад, что они живы.

От этого признания на Гермиону нахлынула новая волна эмоций, и она поспешно схватила чашку, судорожно отпивая из неё чай — слишком горячий, такой, что обжигал язык и нёбо — только бы на какое-то время не показывать лица. Ей казалось, что её выдаёт каждое движение. Но Невилл был слишком поглощен собственной болью и сомнениями, чтобы заметить неладное.

— Не хочешь отправиться сегодня в Мунго со мной? — осторожно спросил он. — Ты здорово умеешь поддержать, и, может быть, заодно растолкуешь мне, о чём будет говорить целитель. А то я не всегда хорошо его понимаю.

Гермиона с лёгкой подозрительностью покосилась на него. Нет, ему ничего неизвестно о её затруднениях. Он просто думает о своих родителях и пытается пережить этот день хоть как-то.

— Конечно, Невилл, я буду с тобой.

 

После ужина, убедившись, что все гриффиндорцы благополучно вернулись из Хогсмида, Гермиона предупредила об уходе директрису и дежурных профессоров и снова покинула замок. Они с Невиллом договорились встретиться у главных ворот и оттуда аппарировать в Лондон.

День подходил к концу, а пасмурное небо еще сильнее сгущало сумерки. Когда Гермиона дошла до нужного места, Невилл уже ожидал её. Не говоря ни слова, они взялись за руки и переместились в Лондон — в переулок неподалеку от больницы.

В холле было многолюдно. Ну, еще бы: выходной, время посещений. Множество волшебников толпилось у окошка регистратуры, но Невилл и Гермиона знали, куда им идти: прямо на пятый этаж. Пока они поднимались по лестнице, Гермиона заметила, что Невилл идет все медленнее и медленнее, и дело было явно не в усталости. Подавив тяжёлый вздох, она взяла его под руку и легонько сжала, ободряя. Подействовало: Невилл расправил плечи и зашагал вперед более решительно.

Гермиона не любила запах больниц — запах страданий, зелий и стерильности. Он вызывал у неё ассоциации с другими врачебными кабинетами — магловскими. Образы прошлого, ближнего и дальнего, хорошие и плохие воспоминания, которым, скорее всего, не суждено было вернуться в её жизнь.

Когда они переступили порог палаты, Лонгботтом высвободил локоть из её захвата и сделал несколько шагов вперед, как бы давая понять, что пока что хочет побыть один. Гермиона и не возражала, она знала, что так будет. Пока Невилл будет распихивать по карманам фантики от конфет, она вполне может занять себя увлекательным разговором с Гилдероем Локхартом.

Но его койка была пуста. Видимо, фотосессия и раздача автографов проходили где-то в другом месте. Напряженно вздохнув, Гермиона прошлась по палате, готовая в любой момент присоединиться к Невиллу, если понадобится ему.

Две койки из шести пустовали. На том месте, где когда-то давно лежал Бродерик Боуд, сейчас пускал слюни другой пациент. Гермиона не хотела пялиться, но что-то привлекло ее внимание. Его лицо показалось ей смутно знакомым, хотя она не могла вспомнить, откуда. На его руках были странные следы — длинные, едва заметные полосы, будто от щупалец. На тумбочке возле кровати стояла фруктовая ваза с кочаном цветной капусты. Все это почему-то складывалось в одну цельную, но все еще неузнаваемую картину; Гермионе казалось, что еще немного — и она сумеет ухватиться за воспоминание, но нет — образы ускользали сквозь пальцы, и через несколько мгновений детали рассыпались, снова став фрагментами разных паззлов.

Гермиона опустила глаза на планшет, прикрепленный к кровати. Вместо имени там была запись «неизвестный пациент». Она собиралась уже просмотреть более детальную информацию, как вдруг в палату вошел новый посетитель.

— Луна? — удивленно произнесла Грейнджер.

Та застыла в дверном проеме, на её лице было то ли удивленное, то ли встревоженное выражение. Обе эти эмоции были настолько нетипичны для обычно безмятежной Лавгуд, что Гермиона заподозрила неладное.

— Привет, — ровным голосом отозвалась Луна. Она на миг опустила руки, будто пыталась спрятать то, что несла, а потом передумала. Гермиона заметила свежий кочан цветной капусты и удивленно подняла брови.

— Ты к нему? — негромко спросила она, жестом указывая на «неизвестного». — Ты его знаешь?

— Нет, — произнесла Лавгуд, возвращаясь к своей обычной отстраненной манере общения. — Я просто нашла его несколько дней назад в таком вот странном состоянии и доставила сюда.

Она приблизилась к тумбочке, заменила увядшую капусту свежим кочаном и бросила косой взгляд на Гермиону.

— А ты здесь… с Невиллом? — уточнила Луна. Как раз в этот момент он приблизился к ним.

— Привет, Луна, — мрачно сказал он. — Гермиона, я хочу пойти поговорить с целителем. Пойдешь со мной?

— Конечно, Невилл, — отозвалась она, не сводя внимательного взгляда с Луны. С ней что-то было не так. Глаза не такие безмятежные, как обычно… да и кончики пальцев заметно дрожат.

— Ты уверена, что не знаешь его, Луна? Где ты его нашла?

— О… неподалеку от Оттери-Сент-Кэчпоул. Я как раз навещала отца.

Что ж, это могло объяснить, почему его лицо показалось Гермионе знакомым. Пару лет назад они с Роном частенько выходили погулять в маггловскую деревню. Но почему-то ей всё же казалось, что встречала она его не там.

— А что с ним? — продолжала допытываться она.

Луна пожала плечами, и хотя жест этот был вполне нейтральным, Гермионе почудилось раздражение.

— Целители не знают точно. Я нашла его уже таким — он ничего не понимал и не помнил. Я доставила его сюда.

— Он волшебник или маггл? — спросила Гермиона.

— Откуда же я знаю? Маггл, скорее всего. Если бы в окрестностях Оттери-Сент-Кэчпоул поселился новый волшебник, отец бы мне рассказал.

Гермиона недовольно поджала губы. Что-то тут не клеилось, хотя она никак не могла понять, что именно. Она еще раз пригляделась к загадочному пациенту. Он уже не спал, глаза его были приоткрыты, но взгляд не сфокусирован. И на происходившее рядом он никак не отреагировал.

— Гермиона, может, мы уже пойдем? — осторожно спросил Невилл.

Она нехотя отвернулась и последовала за ним. Что-то с Луной и этим «неизвестным пациентом» было не так. И дело было не просто в том факте, что она его абсолютно точно где-то видела, а в том, что ассоциации были почти такие же неприятные, как от запаха больницы.

 

По возвращении в школу Гермиона снова погрузилась в исполнение своих прямых обязанностей: проверила порядок в башне Гриффиндора, приняла четыре отработки, провела консультацию со своими старостами, потом еще раз проверила порядок в гостиной и под конец совершила обход замка. К счастью, поскольку Спраут не согласилась поменяться дежурствами, от регулярных ночных обходов Гермиона на сегодня была избавлена. Наконец-то она могла как следует отдохнуть после суматошного изнуряющего дня.

Готовясь ко сну, Гермиона мысленно подводила итоги дня. Но, как ни странно, в голове крутились не студенты и уроки, а Невилл, его родители, непривычно виноватый взгляд Луны и этот странный безымянный пациент. Кто же он все-таки такой? Но, не успев додумать мысль, Гермиона уснула.

 

Проснулась она от неприятной боли в ребрах. Последний сон был настолько ярким и реалистичным, что Гермионе потребовалось несколько вдохов, чтобы понять, что она находится в безопасности в своей спальне, а не в Отделе Тайн. Странно, почему ночной кошмар выбрал именно этот сюжет, чтобы помучить её? Когда-то подробности ночи, когда погиб Сириус Блэк, не давали ей покоя, но потом произошли новые события, более опасные, более серьёзные, так что авантюра в конце пятого курса перестала казаться хоть сколько-нибудь стоящей внимания. И вот сегодня старый кошмар почему-то вернулся.

Гермиона поднялась и направилась в душ, чтобы привести себя в порядок. Часы показывали половину седьмого утра, так что торопиться было ровным счетом некуда. День предстоял спокойный: воскресенье, отработок нет, дежурство позади. Надо только подготовиться к завтрашним урокам, да пару раз наведаться в гостиную Гриффиндора, проверить, все ли в порядке, и остаток дня можно провести в беззаботном чтении.

Вернувшись в спальню, чтобы застелить кровать, она вспомнила подробности сна. Её снова атаковали неизвестным заклятием, из-за которого она когда-то несколько недель пролежала в больничном крыле Хогвартса. Вот только на этот раз это был не Долохов, а… тот самый неизвестный из палаты душевнобольных.

Гермиона нахмурилась. А ведь тогда, в Отделе Тайн, они не знали поименно всех Пожирателей. Что, если это была подсказка к решению загадки, над которой она мучилась накануне? Что ж, в любом случае не помешает навести справки. Возможно, что неизвестный — один из скрывавшихся последователей Волдеморта.

По выходным дети вставали рано, только если намечался матч или прогулка в Хогсмид, так что на завтраке народа в Большом зале было мало. Гермиона покончила с овсянкой и тостами очень быстро и теперь неторопливо допивала сок, дожидаясь момента. И когда Снейп, закончив завтрак, поднялся из-за стола, она встала вслед за ним.

— Профессор Снейп? — позвала она достаточно громко, чтобы он не смог сделать вид, что не услышал. Бегать за ним по залу подобно школьнице она считала ниже своего достоинства, но поговорить с ним было необходимо.

— Да, профессор Грейнджер? — подчеркнуто тихо сказал он.

Она проигнорировала едкую интонацию.

— Есть кое-что, что я хотела бы вам показать, — Гермиона достала из кармана флакон с заранее извлечёнными воспоминаниями. — На днях я встретила кое-кого… — она тоже понизила голос, чтобы любопытные школьники ничего не услышали, — кто может оказаться опасным преступником. Не согласитесь ли взглянуть? Возможно, вы его узнаете.

Лицо Снейпа потемнело, меж бровей залегла глубокая складка. Он выхватил у Гермионы флакон и коротко бросил:

— Ладно, я посмотрю. Что-нибудь ещё?

Она отрицательно покачала головой, и Снейп стремительным шагом покинул зал. Гермиона облегченно выдохнула. Ей было неловко напоминать Снейпу о его нелицеприятном прошлом, но она посчитала, что меры предосторожности вполне оправданы. В конце концов, что бы ни произошло с тем человеком, рано или поздно он, возможно, поправится, и станет опасным.

Снейп вернул флакон с воспоминанием примерно через час. Сова деликатно постучала в окно её личной комнаты, и едва её впустили, протянула лапку с привязанным к ней сосудом и короткой запиской: «Впервые его вижу». И тогда Гермиона приступила к «плану Б». Попросив школьную сову подождать, она набросала письмо для Гарри. Если кто и поможет разобраться в этом вопросе, то только он.

* * *

Снейп никогда не назначал отработки на вечер воскресенья. Перспектива начала рабочей недели была настолько отвратительным явлением, что скрасить его могли лишь несколько часов в библиотеке Выручай-Комнаты, которую Снейп не без оснований считал своей личной. По дороге ему нужно было лишь на минуту заглянуть в школьную библиотеку. Он уже несколько дней собирался вернуть рукописи Тлахтги Рут, незаконно вынесенные одной хаффлпаффской бестолочью из Запретной секции.

Обычно посетителей здесь не было, и, услышав подозрительный шорох бумаг, Снейп решил проверить, кто бы это мог быть. Дойдя до конца ряда, он обнаружил за столом у окна Грейнджер, листавшую какой-то гримуар. Услышав его приближение, она подняла задумчивый взгляд.

— Профессор Снейп?

— Профессор Грейнджер, — в тон ей процедил он сквозь зубы и развернулся, чтобы уйти, но что-то в поведении Гермионы заставило его задержаться и уточнить: — Всё в порядке?

Она казалась какой-то нетипично рассеянной и, пожалуй, даже огорчённой.

— В полнейшем, — сдержанно кивнула Грейнджер и сделала вид, что снова уткнулась в книгу. Но по тому, как нахмурились её брови, было ясно, что думала она о другом.

— Вы выяснили, кто тот человек? — спросил Снейп, небрежно опираясь о стеллаж.

— Да, конечно, — кивнула она, снова отрываясь от книги. — Невыразимец. Возможно, работает в больнице под прикрытием. Гарри посоветовал мне не лезть в дела Отдела Тайн.

Снейп не мог не согласиться с разумностью этого совета. Но, судя по интонации Грейнджер, её подобное объяснение не удовлетворяло. И кое-что еще не сходилось…

— А где вы могли с ним встретиться? Вам удалось это вспомнить?

— Мы не встречались, но я его видела. В конце пятого курса, если вы помните… мне представился случай побывать в Отделе Тайн, — Грейнджер говорила осторожно, словно боясь спровоцировать его на едкие комментарии. Снейп лишь хмыкнул и позволил ей продолжить. — И на одном из столов я видела забытый пропуск. С колдографией: «Джереми Уэббер, Зал Разума». Я тогда еще подумала: как сотрудник такого серьезного подразделения может быть таким рассеянным. Но последующие события как-то перекрыли этот эпизод, поэтому я никак не могла вспомнить.

— Что ж, просто совпадение, — констатировал Снейп и пожал плечами. Конечно, лучше всего было бы оставить невыразимца в покое. Но ожидать такого благоразумия от Грейнджер было слишком оптимистично.

— Но все равно это странно, — продолжила она, оправдывая его подозрения. — Знаете, его ведь доставила в больницу Луна Лавгуд, и мне она сказала, что нашла его неподалеку от Оттери-Сент-Кэчпоул. Но на самом деле… Гарри удалось узнать, что Джереми Уэббер около недели назад отправился расследовать одно дело в Ньютонмор. Далековато, не находите?

Снейп медленно кивнул. Где-то в начале осени он доставлял зелья заказчику, и тот, желая остаться неузнанным, выбрал для встречи невзрачный магловский посёлок. Тот самый Ньютонмор. А когда Снейп шёл обратно, то наткнулся на Лавгуд. Бывшая студентка его не заметила, слишком увлеченная изучением каких-то следов на магловской клумбе, но ошибки быть не могло.

— В Отделе Тайн ещё не спохватились? — напряженно спросил он.

— Они не отсылают отчёты совами. А возвращения Уэббера ждут только через неделю.

Снейп снова кивнул, размышляя. Стоило ли рассказывать Грейнджер о своих догадках или лучше было проверить всё самому? Что, если эта сумасшедшая Лавгуд ввязалась в какую-то неприятную историю? Его-то это, в общем, не касалось, но если пострадает кто-то ещё… Ведь у неё наверняка есть веская причина скрывать, что нашла Уэббера рядом со своим новым домом.

— Я уверен, что Отдел Тайн держит ситуацию под контролем, — холодно сказал Снейп. — Обычно они знают, что делают.

Грейнджер тяжело вздохнула, пожала плечами и снова уставилась в книгу. Гарантии, что на этом она успокоится, не было, но у Снейпа, по крайней мере, появилась небольшая фора.

 

Ньютонмор мог бы стать образцом самого заурядного маггловского поселка, если бы не Джереми Уэббер, лечившийся не пойми от чего в больнице святого Мунго. Снейп аппарировал в заповедник на небольшом расстоянии от поселка, и теперь раздумывал, как подступиться к решению вопроса. Проще всего было сразу отправиться к Лавгуд и расспросить напрямую, но вряд ли она бы стала откровенничать, особенно с ним. Поэтому Снейп решил начать с самого лёгкого источника информации: местных сплетников. Найти бар не составило труда. Чуть сложнее оказалось разговорить мрачного бармена, не ожидавшего посетителей в столь ранний час. Впрочем, привыкший к неприветливости окружающих Снейп был готов к такому развитию событий. Он заказал чашку кофе и, пока бармен возился с заказом, распылил в воздухе зелье болтливости.

— Вы не местный, сэр, ведь так? — спросил бармен, подавая Снейпу кофе. — Надеюсь, вы не охотник за головами, или что-то вроде этого… А то нам, знаете ли, неприятности не нужны. Городок у нас маленький, тихий, все друг друга знают. Ну, почти все. Старуха Доу — её можно застать здесь в любой вечер, кроме пятницы — каждый день знакомится со всеми заново. Склерозная маразматичка…

То ли аэрозоль вышел слишком концентрированным, то ли этот маггл оказался слишком чувствительным... Снейп замер, слушая эту тираду, но вскоре твёрдо и уверенно оборвал поток сознания бармена:

— Я писатель, собираю истории для нового романа. Что-нибудь интересное у вас в последнее время происходило? Необычное?

— Смотря что вас интересует, сэр, — сказал бармен, едва дав Снейпу закончить предложение. — Настоящие страсти разгораются между Хуперами и Дельбоннель. Они живут на Крейгду-роуд по соседству друг с другом. Нет у людей представлений о супружеской верности, все изменяли со всеми, а теперь не могут разобраться, где чьи дети. Или, может, вас интересуют криминальные события, тогда вам нужно наведаться в полицейский участок. Но должен вас предупредить, у нас, к счастью, редко происходит что-то серьезное.

— Ни адюльтер, ни криминал меня не интересуют, — категорично заявил Снейп. — Возможно, что-нибудь… мистическое? — спросил он, тщательно подбирая слова. — Или… действительно нестандартное, необъяснимое…

Снейп поджал губы, не желая говорить лишнего. Если невыразимцы начнут расследовать таинственный недуг Уэббера и проверят воспоминания жителей Ньютонмора, ни одно слово не ускользнет от их внимания. Но бармен, кажется, уловил суть, и это его почему-то встревожило:

— А вы, случаем, не из спецслужб? Следы, небось, заметать приехали? Так вот знаете что — весь поселок в курсе происходящего, и если со мной что-нибудь случится, шума будет намного больше, чем от этой вашей тайной лаборатории. Тем более что она, кажется, прекратила свою работу. Мы писали письма и в парламент, и премьер-министру, и даже в объединенный комитет охраны природы, потому что если эти эксперименты так влияют на людей, то животные тем более могут пострадать… и что тогда останется от красоты здешних мест? Какой турист приедет отдыхать в национальный парк, в котором вся живность вымерла? А без туристов и бизнес мой зачахнет, только на них и на сезон вся надежда. Думаете, это только в первой половине дня в моем заведении так «многолюдно»? Так нет же, сэр, по вечерам здесь немногим больше народу…

Снейп поспешил вернуть разговор в прежнее русло.

— Так что же стало происходить с людьми и природой?

— А то вы сами не знаете, — презрительно фыркнул бармен. — Эксперименты над нами проводили, вот что. Старуха Доу говорит, это всё радиоволны или ядерные испытания. Смастерила себе шапочку из фольги и уверена, что только это её защитило. А я вот что скажу: её эксперимент не задел только потому, что она не пьет ничего, кроме виски. Что-то было подмешано в воду, и каждый, кто её пил, стал жертвой незаконного эксперимента!

— Так в чём же это проявлялось? — спросил Снейп, делая сначала медленный вдох и потом выдох, чтобы восстановить самообладание и не потерять терпение раньше времени.

— Были бы вы тут летом, вы бы не спрашивали. Я, признаться, сам плохо помню — уж на меня-то подействовало по полной программе. Люди разом будто поглупели, забыли обо всем, что когда-либо знали, разучились думать. Представьте поселок, населённый одними детьми, и вы поймете, о чём я. Люди, которые раньше чинили линии электропередач, разучились измерять напряжение, кассиры в банках никак не могли свести кассу, и приезжие порой этим пользовались. И знаете, сэр, это еще полбеды. Одно дело, когда я не могу вспомнить, как работает кофе-машина, другое — когда зубной врач забывает, с какой стороны подходить к бормашине. Нам пришлось увозить больных в соседние города, вот только как сделать это безопасно, если водитель путает педали?

Снейп нахмурился. Такое происшествие определённо должно было заинтересовать Отдел Тайн. Но бармен говорит, это было довольно давно…

— Это задело всех жителей поселка одинаково? Или кто-то оказался менее уязвимым?

— Сильнее всего подействовало на детей. Ну и, конечно, когда резко тупеет какой-нибудь профессор, это заметить легче, чем если разум теряет Эшли Хупер.

— Сколько это продлилось? — спросил Снейп.

— Не могу точно сказать, — пожал плечами бармен. — Говорю же, я плохо помню тот период. Но точно могу сказать, что этот эксперимент закончился в середине июня, и тогда же начался новый. Радикально противоположный, если вы понимаете меня.

— Все резко поумнели, вы это хотите сказать?

— Именно. И вот тогда-то я понял, что лучше бы всем оставаться дурачками. Потому что умные люди оказались намного более злыми и жестокими, чем глупые. Во время первого эксперимента у нас было много смертей: из-за несчастных случаев, из-за неумения оказать помощь пострадавшим. На втором же этапе люди начали разбираться в произошедшем, и каждый был готов обвинить другого во всех несчастьях последних месяцев. Драки и склоки на каждом углу, каждый считает себя умнее других, все хотят командовать и делать по-своему, но никто не хочет слушать. Многие покинули город, потому что понимали, что резкое улучшение умственных способностей произошло только у жителей Ньютонмора, а значит, в другом месте каждый из нас мог бы считаться настоящим гением. Но вскоре они возвращались, потому что вне зоны «эксперимента» становились самыми обычными людьми. Этот этап закончился намного быстрее — чуть больше, чем через две недели, всё пришло в норму. Но мы до сих пор живем как на пороховой бочке и не знаем, что ещё попытаются на нас испытать.

Снейп покивал, задумчиво барабаня пальцами по столу. Могли ли это действительно быть какие-то маггловские технологии? Вполне. Волшебники не следили за научным прогрессом и уж точно могли быть не в курсе деятельности тайной лаборатории британских спецслужб.

С другой стороны, к этому мог быть причастен и не слишком озабоченный моралью волшебник. После уничтожения Волдеморта много нечисти повылезало: каждый уважающий себя тёмный маг пытался занять освободившуюся нишу. В таком случае было не совсем понятно, почему этим проектом занялся именно Отдел Тайн, а не управление мракоборцев.

— А много было приезжих в последнее время? — непринужденно поинтересовался Снейп.

— У нас всегда хватает гостей, но знаете, сэр, я всегда знаю, кто здесь на отдыхе, а кто приехал за другим. Обычно сюда приезжают летом или весной — прогулки, рыбалка, кемпинг. Нынче же не та погода, хотя тоже находятся любители… Но если кто и приезжает, то родственники местных, просто навестить, или странные типы вроде вас — невесть что разнюхивают, расспрашивают. И вот что я вам скажу, сэр: если вздумаете вырубить лес и построить на его месте какой-нибудь супер-мега-проект, местные вам покоя не дадут. Это гарантированный провал, так и знайте.

— Ничего подобного я не планировал, — хладнокровно ответил Снейп. — Меня интересуют приезжие, которые были тут последние две недели. Кто-нибудь бросился вам в глаза?

Вопрос, пожалуй, был обречен на неудачу. Большинство волшебников не способны «затеряться» среди магглов, но невыразимцы — совсем другой сорт: они способны замаскироваться под кого угодно и что угодно. Вряд ли бармен запомнил бы Джереми Уэббера, даже если бы тот лично разгромил эту забегаловку.

— Знаете, был тут один чудак, — сказал бармен, пренебрежительно скривившись. — Странный тип, еще более мутный, чем вы… Молодой, но не слишком, одевался как фрик какой-то. Я видел его на улице несколько раз, но поговорили мы с ним лишь однажды: он, как и вы, как и все стрёмные типы, которые приезжают сюда не на отдых, зашел сюда, чтобы расспросить меня об одной девице.

— Местной?

— Ну, формально-то она теперь живет в Ньютонморе, вот только не один год должен пройти, чтобы такая стала по-настоящему «своей». Лично я, честно говоря, не думаю, что она задержится надолго, девчонка ведь слегка «того». Живет, если вам интересно, на самой окраине, на другом конце поселка, её дом уже почти в лесу. То ли ботаник, то ли зоолог, исследует местную фауну.

Снейп задумался. Понятно, что приезжий искал Лавгуд, вот только по описанию он не слишком походил на невыразимца.

— Этот молодой человек не представился? — спросил Снейп. — Не говорил, зачем её ищет?

Бармен пожал плечами и ненадолго задумался, прежде чем ответить. Действие распылённого зелья болтливости заканчивалось.

— Нет, но он явно был чем-то недоволен. Мне даже показалось, что они — расставшаяся пара, или что-то вроде того… вам лучше расспросить Терезу из кафе «Калебо», это ближе всего к дому той сумасшедшей. А почему вы, кстати, интересуетесь?

Снейп напряженно прищурился и поднялся. Можно было разбрызгать еще немного зелья, но это могло навредить здоровью маггла, так что рисковать не стоило. Расплатившись за кофе, Снейп покинул бар и не спеша направился в сторону, противоположную от дома Лавгуд.

Полученную информацию нужно было обдумать, прежде чем решать, что делать дальше. Несколько месяцев назад в поселке стали происходить странные вещи, и примерно в тот же период сюда переехала Лавгуд. Чтобы определиться с причинами и следствиями, неплохо бы узнать точную хронологию событий, но местные вряд ли могли помочь. В том, что министерство Магии отреагировало на жалобы с таким опозданием, не было ничего странного: по всей стране хватало куда более серьезных проблем, чем массовый взлет и спад умственных способностей магглов в каком-то захолустье. Вот только всё это не давало объяснений произошедшему с Джереми Уэббером. Судя по всему, придётся явиться за объяснениями к самой Лавгуд; проблема в том, что она вряд ли станет откровенничать со Снейпом. А значит, придётся прибегнуть к не слишком честным методам.

 

Дом, лишь на первый взгляд заурядный, в деталях выдавал личность обитателя. Несколько неряшливых клумб вместо цветов были засажены цветной капустой, с края крыши на гостей с любопытством взирала статуя неведомого животного, а окна и двери по периметру были расписаны бессмысленными символами, Снейп легко узнал почерк Лавгуд, знакомый ему ещё со времен ее учебы в Хогвартсе.

Снейп на несколько секунд замешкался перед дверью, будто бы не решаясь постучать. Дверной молоток был выполнен в форме головы грифона и смотрел на гостя с некоторой озадаченностью, даже с легким упреком. Пока Снейп медлил, дверь перед ним плавно открылась, и хозяйка дома показалась на пороге — то ли сонная, то ли перебравшая успокоительного зелья.

— Привет. Проходи, — проговорила Лавгуд, пропуская его в дом. — Не ожидала тебя увидеть. Я как раз готовлю печенье с корой мумбука. Хочешь попробовать?

Снейп озадаченно замер на несколько секунд, а потом заметил тапочки, которые уже поставила перед ним Лавгуд. С ощущением постепенно нарастающего идиотизма Снейп переобулся в жизнерадостные тапки-зайцы и прошёл в гостиную.

— Не откажусь, — сумрачно сказал он, поправляя непривычные очки и осматривая комнату.

— Как дела в Министерстве? — спросила Лавгуд.

— Неплохо, — пожал плечами Снейп. — Работы много, но мне она нравится.

Он пытался вообразить, как бы вел себя в этой ситуации тот, кем он притворялся, но воображение отказывало. Луна, казалось, тоже была озадачена, и в воздухе повисла неловкая пауза.

— Луна, я к тебе по делу, — как можно более уверенно, копируя высокомерно-деловую интонацию Персиваля Уизли, сказал Снейп.

Луна рассеянно кивнула и начала накрывать кофейный столик: две чашки с блюдцами, тарелка со странного вида печеньем, чайник, сахарница и вазочка с вареньем. У Снейпа скулы свело от одного вида такого количества сладкого.

— Перси, с тобой всё в порядке?

Снейп поймал пристальный и немного подозрительный взгляд Лавгуд и пожал плечами, неуклюже усаживаясь на диван неподалеку от кофейного столика.

— Да, всё хорошо, — сказал он. — Я хотел кое-что у тебя спросить.

— Правда? — удивленно переспросила Луна. — Что ж, чем смогу — помогу.

Она ещё несколько мгновений всё так же пристально и подозрительно смотрела на Снейпа, а потом начала разливать по чашкам странно пахнущий чай.

— На выходных в Нору приезжали Гарри и Джинни. И Гарри рассказал кое-что странное, что он узнал от… Гермионы.

— Как много посредников, — заметила Луна. — Как будто кто-то пытался замести следы.

Сказала она это совершенно нейтрально и как будто между прочим, но Снейп нахмурился, а потом, будто опомнившись, вновь придал лицу нейтральное выражение. Сдержанным движением он поправил съехавшие на кончик носа очки — опредёленно стоило выбрать размер поменьше или хотя бы закрепить их чарами, но теперь исправлять оплошность было поздно.

— Да уж, с Гермионой наша семья теперь общается большей частью через посредников, — сухо заметил он и поспешил перейти к сути вопроса, пока Лавгуд не углубилась в опасные для него рассуждения. — Дело в другом. Гарри рассказал о мужчине, которого ты доставила в Святого Мунго несколько дней назад. Ты говорила, что нашла его возле дома твоего отца… но Гарри навел справки, и этот пациент оказался сотрудником отдела Тайн. Он был в командировке как раз в Ньютонморе — здесь, неподалеку. И знаешь, Луна… я ведь работаю в отделе магического транспорта. Если бы проверка заняла больше десяти минут, я не стал бы тратить на это драгоценное время. Но сегодня утром я просмотрел список зарегистрированных межгородских аппараций за неделю и…

При этих словах Луна Лавгуд заметно напряглась, но явно старалась не подать виду, что что-то не так. Она пожала плечами и сказала:

— Забавное совпадение. Я могла встретить его здесь, но встретила в Оттери-Сент-Кечпоул… И я не знала, что он невыразимец. Иначе бы, конечно, сообщила в Отдел Тайн, прежде чем доставлять его в больницу.

Снейп раздражённо поджал губы. Отдел транспорта мог отследить того, кто аппарировал сам, но не того, кого он перемещал «в паре». Но Лавгуд заметно нервничала, так что можно было с уверенностью давить в ту же точку.

— Ты уверена, что ничего не путаешь, Луна? — по возможности мягко спросил он. — Я мог бы сообщить об этом своему руководству, но я решил поговорить сначала с тобой. Скажем так, в счет давнего… знакомства.

— Это очень мило с твоей стороны, Перси, — сказала Луна. — Мне очень жаль, что я ничем не могу помочь.

На первый взгляд она казалась искренне огорчённой, но Снейп легко распознал в её поведении нотки фальши. Вот только причины неискренности могли быть разными: то ли Луна не так уж желала помочь Уэбберу, то ли это действительно было не в её силах, а скрывала она что-то совсем другое.

— Ладно, — вздохнул Снейп. — Допустим, каким-то чудом этот человек оказался в Оттери-Сент-Кечпоул, и именно там ты его обнаружила. Но знаешь, факт остается фактом: он был здесь. И был он здесь по заданию Отдела Тайн. Есть свидетели. Ты уверена, что ни разу не встречала его в Ньютонморе?

— Я мало с кем общаюсь, — сказала Луна, не сводя неподвижного взгляда с вазочки с печеньем. — Большую часть времени я провожу в лесу, либо в доме — читаю книги, статьи, веду рабочий журнал, строю гипотезы.

Снейп помедлил немного, прежде чем спросить:

— Что-нибудь интересное водится в этих краях? Над чем ты сейчас работаешь?

— Да так, — Луна неопределенно пожала плечами, бросив мимолетный взгляд на каминную полку, и Снейпу стало очевидно, что ей хотелось бы сменить тему. Потом на неё как будто снизошло озарение, и она вскочила и сказала: — Извини, Перси. Мне надо достать из духовки печенье, иначе сгорит.

Снейп проводил её долгим взглядом, и поднялся, чтобы осмотреть комнату. Помещение нельзя было назвать заурядным, но и с жилищем Ксенофилиуса Лавгуда было не сравнить. Снейп имел «счастье» навестить его однажды.

Если дом Лавгуда в Оттери-Сент-Кечпоул был насквозь магическим, то этот явно строили магглы и даже долгое время тут жили. Луна, судя по всему, изо всех сил пыталась показаться нормальной и не привлекать внимания: обои, мебель, красивые картины, статуэтки, подарки от друзей, подушки… Каждая вещь по отдельности вполне могла принадлежать заурядной молодой волшебнице, однако всё вместе, с учетом выбранных расцветок и дизайна, всё же содержало в себе оттенок безумия, скрыть который было не так-то просто.

Снейп подошел к окну. Из него был виден маггловский поселок, почти весь. Главная улица, бар, в котором он наводил справки, бакалейная лавка, школа… Задний двор дома выходил в сторону леса, и дальше Лавгуд в ту сторону уже никто не жил.

Рабочий стол возле окна был завален бумагами, рисунками животных, книгами и какими-то письмами. Снейп хотел было изучить эти материалы получше, но сова на насесте неподалеку предупреждающе ухнула, и он был вынужден отступить. Рядом со столом располагалась большая книжная полка. Литературы на ней было немного, но с виду было понятно, что здесь живет молодой ученый: коллекция книг только начинала собираться.

В комнате было много цветов, в одном из которых он узнал отросток Мимбулус Мимблетонии. Такую же он несколько недель назад слегка обкорнал тайком от Лонгботтома и Спраут.

Небольшой камин явно не был подключен к сети летучего пороха. Вряд ли это было в принципе возможно: маггловская конструкция камина не предполагала, что внутрь поместится взрослый человек. На каминной полке стояло несколько колдографий. Снейп узнал Ксено Лавгуда и маленькую Луну. Женщина рядом с ними наверняка была её матерью. На другом фото махал руками так называемый «Отряд Дамблдора», на третьем — Лонгботтом и Лавгуд. Все колдографии стояли близко друг к другу, хотя на каминной полке было полно места, как будто хозяйка начала её заполнять, но ее отвлекли в разгаре процесса.

Рядом с фотографиями обнаружилось кое-что необычное — визитная карточка. Яркая, явно волшебная. Слева на карточке была изображена мантикора, справа — голова дракона. Посередине золотым тиснением выведено: «Рольф Скамандер». Снейп взял карточку и задумчиво повертел её в пальцах. Она была тяжелой и явно принадлежала преуспевающему волшебнику. На обратной стороне помещались координаты аппарации — Снейп машинально их запомнил: восточное побережье, неподалеку от одного из волшебных городков — и название фирмы, которую представлял Рольф: «Издательский дом Скамандер». Что ж, в магической Великобритании эта фамилия была известна многим. Ньют Скамандер был автором нескольких популярных книг про волшебных животных. В свое время он облазил полмира, изучая фауну, и прославился в первую очередь тем, что доказал разумность некоторых подводных народов.

Интересно, кем ему приходится этот Рольф, и почему его визитная карточка лежала на камине, рядом с колдографиями дорогих Луне людей? На первый взгляд можно было подумать, что карточка просто забыта, но нет: прежде чем Снейп взял её, она явно дополняла ряд колдофото.

В этот момент вернулась Луна. Снейп обернулся, явно собираясь кое-что спросить, но умолк, заметив её реакцию. Увидев в его руках визитку, Луна замерла, на её лице был написан ужас и явное беспокойство. И опять не прошло и нескольких мгновений, как она взяла себя в руки, снова выглядя непринужденной и приветливой.

— Эта порция, кажется, получилась более удачно, — сказала она, раскладывая печенье по тарелке и доливая им обоим чай.

— Что-то не так, Луна? — вкрадчиво поинтересовался Снейп, вертя в пальцах визитную карточку.

— Нет, всё хорошо, — уже в который раз за сегодня сказала она. — Я просто устала.

Её взгляд опять остановился на визитке, и вновь по её лицу проскользнула тень. Это, вне всяких сомнений, была вина. Уж это чувство Снейп не мог спутать ни с каким другим — слишком оно было ему знакомо.

Но что это могло означать? Неужели с Рольфом Скамандером тоже что-то приключилось? Во что же ввязалась эта девчонка? Что натворила, что смогла так навредить невыразимцу? А возможно, и ещё кому-то…

Велико было искушение применить легилименцию, но она слишком плохо сочеталась с заклинанием, стирающим память — был велик риск повредить сознание, причём необратимо. Снейп вернул визитку на прежнее место.

— Луна, я, пожалуй, уже пойду. Проводишь меня?

Она изобразила огорчение и удивление:

— Так быстро?

Луна явно хотела избавиться от назойливого собеседника, задававшего неудобные вопросы. Снейп решительно направился к двери, надел свою привычную обувь, и, уже почти переступив порог, посмотрел на что-то за спиной Луны, настороженно нахмурился и спросил:

— Что это?

Луна обернулась, надеясь увидеть, как минимум, наргла. Снейп воспользовался этим, выхватил волшебную палочку, направил ей в затылок и шепнул:

— Обливиэйт.

После этого он осторожно прикрыл дверь и отправился прочь. Ему следовало как можно скорее навестить Скамандеров и проверить, всё ли в порядке с Рольфом.

 

Снейп очень мало знал как о самой семье Скамандеров, так и о сферах их деятельности: и о зоологии, и об издательском деле. До сих пор он пересекался только с издательством Ксенофилиуса Лавгуда, также был неприятный опыт общения с «Ежедневным Пророком», который здорово прополоскал его имя после завершения войны. Что касается издательского дома «Скамандер», Снейпу было известно лишь то, что начинали они, что вполне логично, с публикации книг о животных. Своей известностью и успешностью семья была обязана Ньюту Скамандеру, известному на весь мир магозоологу и натуралисту.

Но визитка Рольфа была дорогой и отчасти пижонской, навевая мысли о фантастическом материальном благополучии. Поэтому, аппарируя по указанному на ней адресу, Снейп ожидал увидеть роскошный особняк с шикарным фасадом, ухоженной территорией и высоким каменным забором. Однако, оказавшись на месте, которое вроде как соответствовало координатам, он не обнаружил ничего похожего. Первое, что бросилось в глаза — высокая сетчатая изгородь, поросшая плющом, между стеблей которого выглядывали любопытные лукотрусы. Не без труда найдя калитку, Снейп приоткрыл её и заглянул вглубь двора. Его здесь не ждали: у него не было возможности предупредить о своем прибытии. Однако попасть внутрь и поговорить с хозяевами было необходимо. Поэтому он приоткрыл калитку и позвал — относительно негромко, но надеясь, что из дома его услышат:

— Мистер Скамандер! Эй, мистер Скамандер, вы дома?

Звук его голоса спугнул каких-то невидимых птичек в ближайших кустах, послышался шорох крыльев, но из зарослей никто не появился. Снейп внимательнее оглядел сад. В глубине виднелись фестралы — целая семья. Они бродили между кустами облепихи, изучая голые ветви. Раздался скрип двери, и из дома выглянула женщина лет шестидесяти, с любопытством глядя на Снейпа.

— Кто вы, сэр? Мы знакомы?

— Вряд ли. Меня зовут Северус Снейп.

— Ах, мистер Снейп, как я вас сразу не узнала? Проходите, не бойтесь. Вы, я полагаю, видите фестралов? Они вас не тронут, идите по дорожке и постарайтесь ни на кого не наступить.

Снейп подчинился и зашагал по гравиевой тропинке к дому. Дом Скамандеров выглядел приветливым и совершенно заурядным, если не считать обитателей сада. Двухэтажный дом, аккуратный и узкий, как будто хозяева изо всех сил старались занять как можно меньше места в саду, принадлежавшем фестралам.

Деревянное крыльцо со скрипучими половицами и жизнеутверждающего желтого цвета дверь, явно призванная защищать не от злоумышленников, а только от ветра и холода.

— Чем мы можем вам помочь, мистер Снейп? — спросила женщина, жестом приглашая его пройти по прихожей в первую дверь налево.

Снейп изумленно уставился на неё; она не представилась, и он не был уверен, какое именно отношение она имеет к семье Скамандеров.

— Да, простите меня, — она верно истолковала его озадаченность. — Меня зовут Роуз. Роуз Уойс. Я слышала, что вы звали мистера Скамандера, только не поняла, кто именно вам нужен — мой отец или мой племянник. Отец, вероятно, согласится поговорить с вами из уважения к вашей… известности. А вот что касается племянника… он сегодня немного занят.

— Полагаю, сначала лучше поговорить с вашим отцом, — сказал Снейп. Интересовавший его Рольф, скорее всего, был племянником, но раз он «немного занят», значит, с ним, по крайней мере, всё в порядке.

Женщина закивала и предложила Снейпу расположиться на диване.

— Чаю, сэр? Кофе?

— Нет, благодарю вас, — после отвара Лавгуд Снейпа немного мутило. — Я здесь по делу, и очень надеюсь, что оно разрешится быстро. Я лишь хотел задать несколько вопросов о ваших делах с мисс Лавгуд.

Услышав это имя, женщина вмиг посерьезнела и даже слегка нахмурилась.

— Луна Лавгуд? Это она вас прислала? Или кто-то из её друзей?

— Не совсем так, миссис Уойс. Дело в том, что я расследую одно дело, и мне стало известно, что кое-кто пострадал неподалеку от дома мисс Лавгуд. А потом я узнал, что Рольф Скамандер был у неё в гостях. Поэтому я решил приехать сюда и проверить, всё ли с ним в порядке.

— Ах, — женщина всплеснула руками и уселась в кресло напротив Снейпа, совершенно забыв о том, что собиралась позвать отца. — Вы знаете, не могу вам с точностью сказать, что он в порядке. И действительно, что-то в нем изменилось как раз после того, как он побывал у этой Лавгуд, но у меня нет оснований считать, что она к этому как-то причастна. Да, у нас с ней был конфликт интересов. Да что там «был», он и сейчас в самом разгаре. Но она не злая девочка, просто молодая дурочка. Поэтому я уверена, что все недоразумения скоро разрешатся.

— Вы не откажетесь рассказать, в чём заключалось это дело? — осторожно спросил Снейп.

— Конечно, отчего же нет. Могу рассказать каждому, кто готов слушать, — внезапно миссис Уойс сделалась очень сердитой. — Мы заявляем, что Луна Лавгуд — обманщица и мошенница. Изображает из себя великого ученого, но на самом деле ничего не знает о том, как проводить исследования, как аргументировать свою позицию, и главное — считает всех окружающих идиотами, сочиняя такую ересь, что только охочий до сказок ребёнок воспримет это всерьёз.

— В чем же она таком серьезном провинилась? О чём она солгала? — спросил Снейп.

— Ну как «о чём»? Эта девица написала целую книгу о существах, которых в мире нет и быть не может!

Снейп слегка наклонил голову. В целом это было похоже на Лавгуд, но чтобы она настолько обнаглела, или, наоборот, настолько свихнулась… в это было трудно поверить, тем более что не далее как полчаса назад он разговаривал с вполне адекватным человеком.

— Я понимаю ваше негодование, миссис Уойс… но не могли бы вы изъясниться более конкретно? Боюсь, я не слишком компетентен в сфере магозоологии и не слежу за последними новостями. С чем же работает Луна Лавгуд?

Роуз фыркнула почти что неприлично и сказала:

— С мозгошмыгами. Слышали про таких?

Снейп тоже хмыкнул, но быстро взял себя в руки.

— О, да. Я о них наслышан.

Вот только всерьез эти создания упоминались одной лишь Луной Лавгуд. Все остальные только повторяли смешное название, выдумывая этим «зверям» всё новые и новые качества, пока не забредали в откровенный абсурд.

— И что же вы решили предпринять, когда узнали о её работе? — спросил Снейп.

— Ну как что, — сказала Роуз. — Сначала мы пытались связаться с ней по совиной почте и убедить не издавать книгу. Или ладно, пусть издает, но с указанием, что речь идет о выдуманных животных, не существующих в реальном мире. Сказать по правде, мистер Снейп, вам лучше пообщаться с моим отцом по этому вопросу. Однако я убедительно вас прошу не огорчать его. Постарайтесь быть деликатным. История и так съела слишком много его нервных клеток.

Снейп неуверенно кивнул, и миссис Уойс, наконец, отправилась за Скамандером-старшим.

Снейп огляделся. Гостиная была вполне себе уютной. Книжные полки, картины с изображениями животных. Единственное, что немного смущало — фестрал, пристально наблюдавший за Снейпом через окно.

Прошло чуть более двух минут, и в комнату вошел высокий старик с тростью и в толстых очках. Он выглядел суровым и немного раздражённым, но угрозы в его поведении не ощущалось. Удивительным было другое.

Снейп помнил преподавателя защиты, который работал в Хогвартсе в период его учебы. Профессор Кеттлберн очень любил животных, но они частенько испытывали его на прочность, и он вечно ходил покусанный, поцарапанный, и периодически терял какую-либо выступающую часть тела: палец или кусочек уха; а однажды на урок он явился и вовсе с протезом вместо ноги, и это при том, что работал с более-менее прирученными животными, которые жили на территории Хогвартса и в ближней части леса.

Ньют Скамандер же был известен тем, что проводил исследования в самых удалённых уголках планеты. Он имел дело с дикими животными, и, скорее всего, совсем не безопасными, но выглядел вполне здоровым и… цельным. Все его руки-ноги были на запланированных природой местах, на лице было видно несколько шрамов, но два глаза, два уха и правильной формы нос были свидетельством то ли невероятного везения, то ли высочайшего мастерства в лечебных чарах.

— Добрый день, мистер Скамандер, — Снейп поднялся навстречу хозяину дома и протянул правую руку для пожатия.

Ладонь Скамандера была сухой и шершавой, а рукопожатие крепким. Он окинул Снейпа прищуренным внимательным взглядом, слегка поджал губы, будто был недоволен увиденным, а потом жестом пригласил гостя вернуться в кресло.

— Роуз рассказала мне, что вы интересуетесь девчонкой Лавгуд, — произнес Скамандер без лишних вступлений. — Так вот, что я вам скажу, мистер Снейп: можно писать сказки, можно писать научные монографии, но не то и другое одновременно. Мисс Лавгуд не сумасшедшая, вопреки тому, что она пытается изобразить перед другими людьми. И её нельзя назвать некомпетентной: она часто посещала мои семинары и не раз доказывала на них свою образованность и знания. И самое обидное, мистер Снейп, лгуньей я её тоже не могу назвать, во всяком случае, не мог раньше. Она казалась мне вполне милой девочкой, интересующейся наукой. И я прочил ей великое будущее. Я готов был печатать её статьи в своем журнале, но это было до того, как она выпустила свою невероятную книгу. Это просто возмутительно и не влезает ни в какие рамки. Вы бы видели, что она написала. А главное — о чём! Детская фантазия, воплощенная взрослым человеком. Мозгошмыги! Четыреста страниц абсолютно серьёзного текста и даже несколько иллюстраций.

Мистер Скамандер вскочил, подошел к одному из шкафов и достал с верхней полки книгу, которую явно старались засунуть в самый дальний угол, чтобы не мозолила глаза.

— Вот, полюбуйтесь, мистер Снейп. Вы, как человек образованный, способны оценить весь масштаб происходящего.

Скамандер сунул Снейпу в руки довольно внушительного размера книгу с серой обложкой, на которой была изображена фигурка человека, вокруг головы которого летали невнятные белые мошки.

— Порой мне кажется, что это страшный сон, — продолжил мистер Скамандер. Возможно, меня самого посетили те самые мозгошмыги, и эта книга всего лишь моя галлюцинация. Потому что человек в здравом уме написать такого не может.

Снейп пролистал несколько страниц, его взгляд задержался на некоторых строках. Написаны они были вполне нормальным научным языком. Аккуратные иллюстрации, схемы. Был обзор исторических событий, в которых могли быть замешаны мозгошмыги… в общем, на первый взгляд монография казалась вполне продуманной и имеющей право на жизнь.

— Ну ладно, — сказал Снейп. — Возможно, девчонка сбрендила и написала какую-то глупость. Но почему это так задевает вас?

Он отложил книгу, хотя потом собирался попросить разрешения взять её на несколько дней для изучения.

— Дело в том, мистер Снейп, что большинство здравомыслящих людей не воспринимает эту, так сказать, литературу всерьёз. Однако находятся и другие, которые упрекают нас в том, что мы не заметили таких важных существ ранее. Я, Ньют Скамандер, известен на весь мир тем, что открыл ранее неизвестные виды волшебных существ. Некоторые из них — размером с мой дом, некоторые — меньше самой крошечной бактерии. Но мозгошмыгов, — это слово он сказал с таким презрением и отвращением, будто его вот-вот стошнит. — Мозгошмыгов я не заметил. А ведь они, если верить писанине Лавгуд, являются чуть ли не самыми важными существами на планете. Они влияют на умы, на развитие человечества, контролируют нашу способность к мышлению. Так как же получилось, что великий Ньют Скамандер о них ничего не знал? Это ещё были цветочки. Стоило нам написать Лавгуд и призвать к доводам рассудка, как на нас набросились её сторонники и обвинили в заговоре, призванном отуплять человечество. Якобы мы пытаемся скрыть правду! Мистер Снейп, мне шлют такое количество гневных писем, что я боюсь открывать форточку для сов! Более того, мне уже начинают угрожать за то, что я попросил мисс Лавгуд написать опровержение и снять книгу с продажи. Я просто поражён: как люди могут воспринимать эту книжицу всерьез? Я и сам не предполагал, до каких масштабов может развиться этот бред!

Снейп понимающе кивнул. Ситуация действительно была не из приятных. Если Лавгуд была убедительна в своей аргументации, и если книга была написана легким приятным для чтения языком — а в том, что это так, он только что успел убедиться, — то многие волшебники наверняка захотели ознакомиться с её работой. И ничто так не возбуждает любопытства людей, как то, что напрямую касается их самих — мозга, мышления, способностей к развитию. Конечно же, всех заинтересовала концепция мозгошмыгов, какой бы фантастической она ни была. Это могло бы стать подходящим началом для нового культа. Хотя почему «могло бы»? Уже стало.

С другой стороны… возможно, это и есть объяснение недавним происшествиям в Ньютонморе. Что, если мозгошмыги имели отношение к резкому ухудшению умственных способностей жителей поселка, а потом к их резкому росту? Пожалуй, это было хорошим объяснением с точки зрения Луны Лавгуд, и, что самое ужасное, эту теорию пока что не было возможности опровергнуть.

— Что же вы пытались предпринять? — спросил Снейп у мистера Скамандера.

— Мы писали ей, много раз она приходила к нам. Никакие аргументы не действуют. Она настолько уперта в своем убеждении... Мой внук, Рольф, пошел по моим стопам. Он долгое время провел в южной Африке, изучая колонию трехглазых саламандр-перевертышей. Вернулся всего на несколько дней и хотел как можно скорее уехать вновь, но я сказал ему, что будущее магозоологии из-за этой Лавгуд находится в опасности. Я убедил Рольфа отправиться к ней и попытаться поговорить еще раз. Лавгуд много раз говорила мне, что я просто зациклен на старой парадигме, и мой опыт не позволяет мне увидеть больше, чем уже есть в моей памяти. Поэтому я и попытался привлечь Рольфа. Сначала он не желал влезать в это, хотел как следует отдохнуть перед тем, как продолжить путешествие. Но неделю назад я все же сумел его уговорить, и он отправился в Ньютонмор. Вернулся буквально несколько дней назад. И знаете, мистер Снейп… ох, как же этой девчонке удается переворачивать всё с ног на голову? Мало того, что успеха Рольф в нашем деле не добился, так он еще и отложил путешествие в Африку. Не знаю, что ему в голову ударило, он молчит и вообще редко покидает свою комнату. Я даже беспокоюсь, как бы эта Лавгуд не заколдовала его, хотя не могу представить, что такого она могла натворить.

Снейп заинтересовался.

— А какие-то признаки умственных или психических отклонений за Рольфом наблюдались?

— Трудно сказать, — пожал плечами Ньют. — У нас есть аптечка и диагностирующие амулеты на все случаи жизни. Вы же понимаете, с нашей работой… Однако ни один из них не показал явных отклонений. Да и ведёт себя Рольф как здоровый человек, просто нетипично для себя. Он никогда не был настолько замкнутым. И я даже представить себе не могу, что могло заставить его рискнуть шансом наблюдать миграцию саламандр-перевертышей.

— Вы не пытались применить к нему легилименцию? — спросил Снейп.

Скамандер насупился.

— Мало того, что это не этично, но я попросту не владею этим методом. И я не могу принуждать его к откровенности. Он уже взрослый мужчина, я доверяю его суждениям. И если он утверждает, что с ним всё в порядке, что ж, я дам ему немного времени. Хотя это не значит, что я не буду беспокоиться.

Снейп понимающе покачал головой.

— А что он сам рассказывает о том, что произошло в Ньютонморе? Вы не думали, что вместо того, чтобы переубедить Лавгуд, он сам принял её позицию?

Ньют Скамандер пожал плечами.

— Мне трудно это представить, — сказал он. — Он не глуп и не внушаем… разве что Лавгуд прибегла к каким-то незаконным чарам. Но я действительно не думаю, что она могла настолько далеко зайти.

— Могу я поговорить с вашим внуком? — спросил Снейп.

Старик подозрительно покосился на него, но потом пожал плечами:

— Почему нет? Но только предупреждаю вас, мистер Снейп. Я знаю, что вы владеете легилименцией, и не хотел бы, чтобы вы её применяли.

— Как скажете, сэр, — легко согласился Снейп. У него были основания предполагать, что даже без этого он найдет, о чем поговорить с Рольфом.

— Роуз! — окликнул мистер Скамандер. — Приведи сюда Рольфа! Он нужен мне сейчас же!

Далеко в коридоре послышались торопливые шаги, кто-то начал подниматься по лестнице, а потом звуки исчезли. Снейп задумчиво полистал книгу, которая всё еще лежала у него на коленях. Его внимание привлекла иллюстрация ближе к концу: цветная капуста. Но Снейп не успел прочитать, причем здесь этот овощ. В комнату вошел мрачного вида молодой человек.

На вид ему было чуть больше тридцати. Худощавого телосложения, спортивный, но какой-то слегка нескладный, словно в домашней обстановке чувствовал себя непривычно. Он замер на несколько секунд в нерешительности, но все же расположился на стуле у окна, недружелюбно поглядывая то на деда, то на гостя. Снейп подумал, что этот молодой человек должен был бы учиться в Хогвартсе десять-пятнадцать лет назад, но не смог вспомнить такого студента. Возможно, Рольф был либо на домашнем обучении, либо закончил какую-то другую школу.

Молчание затягивалось, Рольф начал нетерпеливо дергать ногой. Собравшись с мыслями, Снейп спросил:

— Мистер Скамандер, я здесь, чтобы расследовать одно дело, к которому, возможно, причастна мисс Лавгуд. Скажите, когда вы впервые встретились с ней в Ньютонморе?

Рольф не спешил отвечать. Он окинул Снейпа пристальным взглядом, а потом спросил:

— А какие у вас полномочия, сэр? У вас есть значок или ордер?

Сказано это было с вызовом и явным расчётом на то, чтобы застать собеседника врасплох. Ньют Скамандер заворочался, явно желая осадить внука за дерзость, но Снейп спокойно ответил.

— Я здесь как частное лицо. Пока что. Можете считать это любопытством или альтруизмом. Потому что альтернатива — управление мракоборцев и Отдел Тайн. Вы действительно предпочитаете на этом месте увидеть кого-то из них?

Рольф неприятно осклабился.

— Да мне, в общем-то, всё равно, — сказал он, но голос его был напряжённым. — Что перед теми, что перед другими моя совесть чиста. Но если это для вас так важно — я прибыл в Ньютонмор в прошлую субботу. Я сразу явился к Лавгуд домой, чтобы поговорить. Она предложила мне чаю и была очень милой, хотя и непробиваемой.

— Произошло что-то необычное, пока вы были у неё? — спросил Снейп.

— Мы разговаривали, — пожал плечами Рольф, но глаза его при этом рассеянно забегали. — Ничего особенного.

Снейп пригляделся внимательнее. Здесь могло быть нечто большее, чем казалось на первый взгляд. Рольф не выглядел виноватым, как Луна, а скорее раздосадованным.

— Вы приходили к ней ещё? Вы встречали кого-нибудь возле её дома?

— Я был у неё и в воскресенье, и в понедельник. Мне казалось, что она вот-вот отступит и напишет опровержение. Я собирался «дожать» её. Но никого поблизости не встречал. Ну разве что соседских магглов, но при мне к ней никто не заходил.

Тема явно доставляла Рольфу сильный дискомфорт, и это заставило Снейпа задуматься. Как бы он сам действовал, чтобы добиться цели? Что мог сделать внук знаменитого деда, ратующий за семейное дело?

— Вам не приходило в голову, что её можно, например, шантажировать? — осторожно спросил Снейп.

Рольф посмотрел на него с подозрением и покачал головой.

— Не вижу смысла опускаться до этого, мистер Снейп. О’кей, она не в себе и пишет про всяких несуществующих тварей. Так что же, мы должны нарушить закон, чтобы отстоять свои принципы?

— Ну ладно, — сказал Снейп и поднял руки в знак того, что не собирается навязывать свою идею. — Сколько же попыток убеждения вы предприняли, прежде чем решили вернуться домой?

Рольф стушевался, пожал плечами и сказал.

— Ну, мы с ней разговаривали три или четыре раза.

— Но ты вернулся домой только через неделю! — удивленно сказал Скамандер-старший. Что же ты делал оставшееся время? И почему перестал отвечать на письма?

Странно, что старик не задавал эти вопросы своему внуку раньше. Возможно, это был вообще первый раз, когда диалог о произошедшем в Ньютонморе завязался всерьёз. Но что было тому причиной? Почему Рольф отмалчивался раньше, но согласился говорить, едва Снейп пригрозил мракоборцами? Разве что имела место какая-то действительно неприглядная история, которую можно замять, но только в частном порядке…

— Ньютонмор — приятный городок, — невнятно пожал плечами Рольф. — Мне захотелось задержаться в нем подольше. Кроме того, на окраине заповедника, похоже, завелась стайка лесных гномов с довольно интересными внутренними обычаями. Мне захотелось изучить их поподробнее.

— Говорите правду, мистер Скамандер, — строго сказал Снейп. Обычно этот тон действовал только первоклассников, которые ещё не выработали иммунитет к его настойчивой интонации, но Рольф не учился в Хогвартсе, поэтому мог не обладать необходимой резистентностью. И действительно, Скамандер-младший занервничал сильнее, косо глянул на Снейпа, потом на деда, и, хотя он, вроде как, давно уже не был ребенком, но давление с двух сторон явно на него подействовало. А возможно, всё дело было в напряжении последних дней, и этот допрос сорвал последнюю плотину, заставив Рольфа сказать все, что он держал в себе в последнее время.

— Ну ладно, мы общались с Луной на кое-какие темы кроме этой чертовой книги, — признался он. — Мы вместе исследовали лес, обсуждали кое-какие твои статьи, дед. Девушка не глупа, вовсе нет, а то, что она изучает вещи, о которых никто не знает… Что ж, в истории каждой науки был человек, предлагавший теорию, которая поначалу казалась бредом, а впоследствии подтверждалась.

— Уж не хочешь ли ты сказать, — скептически и слегка высокомерно произнес Ньют, — что начал считать эту девчонку непризнанным гением? Она же сумасшедшая!

— Знаешь что! Ты мыслишь очень узко! — воскликнул Рольф. — Ты веришь только тому, что видел собственными глазами. Знаешь, в чем проблема неочевидных вещей? — сказал Рольф, подчеркнуто холодно обращаясь к деду. — Тот факт, что нечто не существует, доказать невозможно. Можно доказать только существование той или иной вещи или явления. Показать её миру, — и люди смогут увидеть глазами, потрогать руками, описать понятными словами. Наши сенсорные системы несовершенны, они не показывают нам всего, что существует в этом мире. Например, вы, мистер Снейп. Ваша способность к легилименции после войны стала общеизвестной, но никто не смог бы доказать, что вы легилимент, пока вы сами этого не признали, так?

Снейп слегка нахмурился, не будучи уверен, что пример удачный. Но кое в чем Рольф был прав.

— Это всё демагогия, — сказал Снейп. — Писать книгу о том, что никак не проявляется в сенсорной форме, не имеет смысла. Это очень близко к фантастике. И если оно таковой является, нет смысла выдавать работу за научную. Можно признать её фантастической, в крайнем случае, научно-фантастической и не трепать нервы ни себе ни людям.

Рольф раздражённо кивнул.

— Отчасти вы правы. Но только в том случае, если сенсорные ощущения действительно отсутствуют и не проявляются. Однако…

Он замешкался, и это промедление насторожила Снейпа и Скамандера-старшего.

— Хотите сказать, что мозгошмыги, — он едва не подавился этим словом, настолько непривычно было использовать его в серьезном контексте, — каким-то образом проявили себя?

Рольф напряженно нахмурился и скрестил руки на груди.

— Даже если и было нечто подобное, я не намерен обсуждать это со скептиками, которые заведомо намерены разубеждать меня.

— Послушайте, мистер Скамандер. Я не ставлю перед собой цели что-то опровергнуть или доказать. Я просто хочу разобраться в одном деле, в котором был нанесен ущерб рассудку человека. Отчасти кое-что напоминает мне влияние… мозгошмыгов, но, возможно, под тем, что вы и мисс Лавгуд называете этим словом, кроется нечто иное, куда более опасное, или наоборот, настолько тривиальное, что услышав от вас объяснение, я забуду обо всем и продолжу заниматься своими скучными делами в Хогвартсе. Последний вариант был бы для меня наиболее предпочтительным, поскольку общество мисс Лавгуд доставляет некий дискомфорт моему рассудку.

— Вы очень любезны в своей прямоте, мистер Снейп, — сказал Рольф. — Но знаете, даже если бы я хотел что-то рассказать о Луне и о тех существах, с которыми она работает, я не мог бы вам дать стопроцентно достоверную информацию. Да, я получил определенный опыт, которого в моей жизни раньше не было, и который заставил меня призадуматься. Однако называть этот опыт «общением с мозгошмыгами» — нет, к этому я, пожалуй, пока не готов. У меня есть кое-какие сомнения, но как только я к чему-либо приду, возможно, я расскажу об этом вам. Может быть, я сначала задам дополнительные вопросы Лавгуд и смогу окончательно разоблачить её, дав верное определение тому, что сама она называет мозгошмыгами.

Можно было понять сомнения Рольфа и суть дилеммы, которую тот решал. Действительно, непросто признать то, что раньше отвергал и просто смириться с его существованием. Похоже, мисс Лавгуд привела аргументы, которые показались Рольфу убедительными, но неоднозначными.

— Боюсь, вы не осознаете всего драматизма ситуации, — сказал Снейп. — Волшебник лежит в больнице святого Мунго с какими-то странными симптомами, явно сопутствующими повреждению мозга. Поэтому, если у вас есть хоть какая-то информация о том, что могло с ним произойти, я прошу вас поделиться этой информацией для спасения человеческого здоровья.

Рольф помедлил несколько секунд, выглядя изрядно встревоженным.

— Я не думаю, что Луна могла навредить человеку всерьёз, — сказал он, но в голосе его не было твердой уверенности.

Эти долгие колебания Скамандера-младшего начинали раздражать, но, находясь в гостях, Снейп не мог позволить себе быть слишком уж грубым.

— Просто расскажите мне всё, что знаете, мистер Скамандер, а я разберусь с остальным.

Рольф медлил. С явной неохотой Снейп добавил:

— Я обещаю вам сделать все возможное, чтобы мое расследование не привело Луну Лавгуд на скамью подсудимых.

Рольф вздохнул. Терпение Снейпа подходило к концу, а с учетом того, что в опасности вполне мог быть не только Джереми Уэббер, но ещё кто-нибудь, медлить было нельзя. Но всё же собрав силу воли в кулак, он сказал с максимальным миролюбием:

— Если хотите, я могу принести Непреложный Обет. Но лично я предпочел бы обойтись без этого. Ощущения, знаете ли, не слишком приятные. Кроме того, рассудите здраво, вы ведь взрослый человек. Если Лавгуд в чём-то виновна, в деле в любом случае придется разобраться. И чем быстрее мы это сделаем — тем лучше. Повреждения рассудка имеют тенденцию усугубляться со временем. Поэтому говорите, Рольф. Вы ведь не хотите, чтобы вопросом занимались профессиональные мракоборцы? Я могу это устроить. Один из моих выпускников, Гарри Поттер — вы наверняка слышали о нем — как раз работает в Управлении.

Рольф дернулся.

— Прекратите мне угрожать, — буркнул он. — В конце концов, вы находитесь в нашем доме.

— А ведь он прав, — спокойно, но всё же мрачно сказал Ньют, обращаясь к своему внуку. — Тебе действительно лучше рассказать всё, что знаешь. Возможно, проблему удастся разрешить до того, как она станет необратимой.

Рольф откинулся на спинку кресла, Снейп счел это знаком того, что первая победа одержана.

— Что ж, кое-что необычное действительно произошло, — обреченно начал Рольф. — Поначалу наш разговор с Луной шел спокойно, я честно старался держать себя в руках. И, в общем-то, поначалу это мне удавалось. Но ее демонстративное спокойствие, равнодушие к аргументам… в какой-то момент — примерно на третий день нашего общения — я сорвался и начал обвинять её. Пожалуй, я слегка переступил черту, перешел на личности. Да, я был не прав, и она справедливо обиделась. Или, возможно, Луна пыталась доказать мне свою точку зрения… я не могу сказать точно, что произошло. В какой-то миг я просто… потерялся. Потерял себя, самосознание, мысли и чувства, которые когда-либо у меня были. Я их потерял, но в то же время они были со мной — сразу, одновременно. Они приходили и уходили, будто умирая и возрождаясь. Не могу сказать точно, что именно происходило и сколько это длилось. Я знаю лишь, что когда все прекратилось, мне было очень плохо. Меня тошнило, болела голова, и, кажется, я потерял сознание… или просто уснул. Предполагаю, что прошло несколько дней… но не могу сказать, то ли мой мозг был болен несколько дней, а я потерял сознание на несколько минут, то ли я провел в безумии минуты, а потом проспал несколько дней. Факт в том, что как только я окончательно пришел в себя, я ушел от Луны и вернулся домой. С тех пор я пытаюсь осознать, что произошло. Лавгуд утверждает, что наслала на меня мозгошмыгов. Я же не знаю, что и думать. Я не испытывал ничего подобного в своей жизни ранее. Ощущения частично совпадают с тем, что Луна описала в своей монографии, но совпадают лишь по качеству, по силе они существенно превосходят то, на что, согласно книге, способны мозгошмыги.

Снейп нахмурился, прикидывая, совпадает ли описание Рольфа с тем, что переживал Джереми Уэббер. Что ж, если его разум был поврежден аналогичным способом, то картина должна была быть вполне сопоставима с той, что показала ему Грейнджер: остановившийся взгляд, человек отсутствует и ни на что не реагирует.

— Мистер Скамандер, есть ли у вас возможность сбросить эти ваши воспоминания в омут памяти, чтобы я мог с ними ознакомиться?

— Вряд ли. Это не воспоминание, которое можно передать образами, а скорее ощущение… всего и сразу. Мешанина всего, что я когда либо видел, помнил, думал, знал. Мозгошмыги питаются мыслями, — продолжил он, слегка помедлив. — Если Луна действительно натравила их на меня — то да, они заставляли меня думать и питались тем, что было у меня в мыслях.

— Как же она потом избавила вас от них? — спросил Снейп.

— Я не знаю. Луна утверждает, что может ими управлять.

— Почему другие этого не могут?

— Возможно, они просто не пытались. А может, их действительно не существует, и вы правы, мистер Снейп, это была какая-то другая магия, которой я пока не знаю.

Повисла довольно долгая пауза, во время которой Снейп размышлял, как можно исправить ситуацию, и достаточно ли этой информации, чтобы связать Лавгуд с Джереми Уэббером.

— Когда вы вернулись домой, мистер Скамадер?

— По-моему, это был четверг, — сказал Рольф.

— Среда, вторая половина дня, — поправил его Ньют.

Рольф пожал плечами, будто такая ошибка его вовсе не удивила.

— Действительно, вечер среды.

Снейпу было известно, что Уэббер оказался в больнице в четверг. Некоторое время могло понадобиться Лавгуд, чтобы попытаться исцелить его самостоятельно, отсюда и такая разница во времени.

Что ж, пора было навестить Лавгуд еще раз. Похоже, она все-таки знала больше, чем пыталась показать, о том, что случилось с Джереми Уэббером. И на этот раз Снейп заставит её отвечать на вопросы, для её же блага и для блага магглов, которые, судя по всему, стали для неё подопытными кроликами.

— Что ж, мистер Скамандер, благодарю вас за информацию. Вы поступили разумно, рассказав всё мне. Пожалуйста, не беспокойтесь, и если вспомните что-либо ещё, обязательно сообщайте.

Оставив растерянных хозяев в гостиной и не дожидаясь, пока его проводят, Снейп покинул дом магозоологов и зашагал по окружавшей их дом степи, размышляя.

Вернуться к Лавгуд прямо сейчас и потребовать объяснений? Какой будет её реакция? Она испугается, начнет сопротивляться, может позвать на помощь. Маглы запаникуют, вызовут полицию. Можно предварительно накинуть на дом магглоотталкивающие чары, но Лавгуд могла заранее наложить защиту на дом, чтобы никто кроме неё не мог наколдовать ничего подобного. Но всё же придётся рискнуть. Девчонка ввязалась в серьёзную беду, и в её же интересах как можно скорее это исправить, понимает она это или нет.

Снейп поглядел на часы. До ужина в Хогвартсе оставалось чуть больше часа. Имеет ли смысл возвращаться в замок, советоваться с Грейнджер, изучать писанину Лавгуд, прихваченную у Скамандеров? На это не было времени, а Снейп сказал Рольфу чистую правду: чем больше проходит времени с момента повреждения мозга, тем меньше шансы на полное выздоровление. Возможно, для Джереми Уэббера один или два дня ничего не решат, он и так уже провёл в нынешнем состоянии почти пять суток. И все же… все же… нет, раз уж Снейп взялся за это дело, он предпочел бы сделать всё как можно более качественно.

Снейп аппарировал к дому Лавгуд, на этот раз настраивая себя на куда как более решительное и агрессивное поведение.

 

Снейп любил оборотное зелье уже за то, что оно позволяло узнать человека с разных сторон. Он мог изучить манеру общения других людей с интересным ему субъектом, принимая его личину; он мог понять отношение человека к окружающим, притворяясь любым из них. И это уже не говоря о физиологической стороне вопроса. Давным-давно, еще в школе, он провел забавный эксперимент. Он бы ни за что в жизни не признался в этом Лили, но еще в начале пятого курса он сварил оборотное зелье и бросил туда её волос, пока сама она лежала в Больничном крыле. Это было чистым везением, что его авантюра удалась, и никто не заметил подмены. Было забавно пообщаться с Люпином, Эйвери, профессорами и даже Джеймсом Поттером. Велико было искушение раз и навсегда отвадить Поттера от Лили, но Снейп понимал, что не мог сделать это, не вызвав подозрений.

Теперь же, увидев, как разительно отличается реакция Луны Лавгуд на Персиваля Уизли и на него самого, Снейп вспомнил тот самый свой эксперимент. Если Уизли Лавгуд встретила приветливо и без колебаний впустила в дом, то, увидев своего бывшего профессора, Лавгуд заметно стушевалась и замерла в ступоре.

— Э-э… Добрый день, профессор Снейп.

— Здравствуйте, мисс Лавгуд. Мне надо с вами поговорить. Очень серьёзно. И это срочно.

— Э-э… хорошо, — сказала она, но даже не подумала впустить его внутрь.

— Я могу войти? — твердо спросил Снейп, демонстративно хмурясь и уже заранее начиная запугивать Луну. Это был самый эффективный способ добиться того, что ему было нужно в кратчайшие сроки.

— Да, пожалуйста, проходите, — сказала Лавгуд, но, опять-таки, даже не подумала уйти с прохода.

Снейп раздражённо вздохнул, и лишь через несколько секунд девчонка сообразила, что от неё требовалось. Она освободила проход, явно озадаченная.

Возможно ли, что на неё не подействовал Обливиэйт, и она запомнила разговор с «Персивалем»? Вряд ли. Снейп привык доверять своей магии и был уверен, что сотворил волшебство верно. Но, возможно, Луна изначально разоблачила в «Уизли» его? Такое могло быть. Впрочем, рассуждать об этом не имело смысла. Не важно, узнала ли она его и помнит ли о разговоре. Вопрос лишь в том, какое отношение она имела к Джереми Уэбберу, и смогут ли они ему помочь. Поняв, что Лавгуд вовсе не собирается приглашать его в гостиную и угощать печеньем, Снейп скрестил руки на груди и начал разговор прямо в коридоре.

— Мисс Лавгуд, из достоверного источника мне стало известно, что вы можете быть причастны к болезни Джереми Уэббера.

— Я… профессор Снейп, я… — в её странных глазах явственно читался страх. — Я не знаю, о чем вы говорите. Кто такой… Джереми Уэббер?

— Это тот человек, которого вы несколько дней назад доставили в клинику святого Мунго и сказали, что встретили его в Оттери-Сент-Кечпоул, хотя на самом деле он был здесь, в Ньютонморе. Он сотрудник Отдела Тайн, и он приезжал сюда, чтобы расследовать перепады интеллектуальных способностей у жителей. Возможно, даже наведывался к вам, потому что вы — одна из немногих волшебников в округе. А теперь он лежит в больнице святого Мунго с очень странными симптомами, которые не так давно испытал на себе Рольф Скамандер. Чего ради, мисс Лавгуд, вы бы лгали, если бы не имели никакого отношения к его нынешнему состоянию?

Часть из того, что сказал Снейп, было его домыслами, но вполне вписывающимися в картину. Если он прав — Лавгуд расколется очень быстро, если нет — есть шанс хитростью заставить её откорректировать историю, сыграв на её любви к истине, какой бы та ни была.

Лавгуд несколько раз тяжело вздохнула, и Снейп буквально видел, как её страх перерастает в решительность. Интересно, что эта девчонка задумала? Что, станет сражаться с ним и попытается стереть ему память? Это было бы забавно.

— Вам лучше не юлить, мисс Лавгуд, — сказал он. — Джереми Уэббер в очень тяжелом состоянии, и чем быстрее мы ему поможем, тем больше у вас шансов избежать наказания. Просто поверьте, лучше бы вам раскрыться передо мной, чем перед мракоборцами. Вы же не хотите, чтобы ваш друг Гарри Поттер пришел и арестовал вас? Поверьте, мисс, ему это будет не более приятно, чем вам.

Возможно, он слишком поторопился, может быть, имело смысл подойти к вопросу более деликатно или хотя бы подготовить девчонку к такому повороту. Но сказанного не вернёшь, Луна явно растерялась, и вряд ли вообще соображала, что делает. Снейп не заметил ни движения палочкой, ни артефактов, ни зелий, которые могли быть распылены в воздухе. В какой-то момент он просто ощутил давление на свой разум и какой-то подозрительный, ни с чем не сравнимый хаос в сознании. Нечто атаковало его мозг, пытаясь высосать мысли, вытянуть их на поверхность, чтобы в образовавшемся в глубине вакууме всё с большей скоростью рождались новые идеи. Отчасти это было похоже на легилименцию, но если при проникновении в сознание мысли никуда не исчезали, а просто концентрировались на нужной идее, то теперь Снейп чувствовал, что не может сосредоточиться ни на чём. Едва появлялась какая-то мысль — она тут же исчезала, на её месте появлялась новая, и так раз за разом, а потом снова по кругу…

— Что вы творите?! — воскликнул он, не без труда сосредотачиваясь, выхватывая палочку и направляя на Луну.

Она запаниковала ещё сильнее и отступила на несколько шагов. Лавгуд явно не ожидала, что он сможет ей противостоять. Никто из предыдущих жертв не мог. Снейп подумал, что, возможно, это всё же был какой-то вид ментальной магии сродни легилименции. Он мог ей сопротивляться, но был несказанно рад, когда давление прекратилось: надолго бы его точно не хватило.

— Что это было, мисс Лавгуд? Немедленно отвечайте, иначе мы сейчас же отправляемся в Управление мракоборцев!

— С какой стати? — воскликнула она, тоже выхватывая палочку. — Вообще-то это вы ворвались в мой дом!

Снейп без слов применил обезоруживающее заклинание и уже собирался применить парализующее, как вдруг входная дверь с грохотом распахнулась, и в дверном проеме появился Рольф Скамандер.

— Что вы себе позволяете? — воскликнул он. — Вы обещали, что не навредите Луне! И что я вижу? Как знал, что вам нельзя доверять!

Со стороны мисс Лавгуд при этих словах послышался какой-то странный писк. Поглядев туда, Снейп с изумлением обнаружил, что девчонка трясётся в рыданиях. Вот это да…

— Простите меня, мистер Скамандер, Рольф… я не хотела! Я не думала, что всё обернется… вот так.

Снейп закатил глаза и убрал палочку. Он мог справиться с чем угодно, но только не с женскими слезами. Рольф, похоже, тоже растерялся на несколько секунд, но потом быстрыми шагами приблизился к Лавгуд, деликатно обнял её и погладил по плечу.

— Эй, ну всё, не плачьте, мисс Лавгуд. Что бы здесь у вас ни произошло, мы сделаем всё возможное, чтобы это исправить. Мистер Снейп просто грубиян и не умеет общаться с нормальными людьми. Не обращайте на него внимания. Просто успокойтесь и расскажите, что произошло.

Лавгуд рыдала, и в этих слезах чувствовался прорыв долго сдерживаемых эмоций. Снейп терпеливо замер на месте, ожидая, пока Рольф сможет уговорить девчонку спокойно обо всем рассказать.

— Они… существуют, — всхлипывая, сказала Лавгуд, не сразу согласившись принять объятия Рольфа. Теперь она уткнулась лбом в его плечо и явно пыталась взять себя в руки, но продолжала отчаянно всхлипывать. — Они существуют, да, это правда! Я всегда это знала, я могла их видеть сквозь спектральные очки. Я всегда им давала вкусные мысли, потому что не пытаюсь ограничить свой разум, но у меня мыслей не так уж много. Поэтому ко мне они приходят лишь иногда, когда хотят вкусненького. А чтобы я не жадничала и думала об интересном, они соглашаются выполнять мои просьбы. Весной я провела пару экспериментов, чтобы точно понять, как они действуют на людей: я попросила мозгошмыгов привести друзей из ближайших мест, а потом, наоборот, разбежаться отсюда прочь.

Подозрения Снейпа оправдались, но кое-что все же было не до конца понятным.

— Но ведь в последние недели вы никаких экспериментов не проводили? — уточнил он. — Популяция мозгошмыгов в Ньютонморе вернулась к прежнему числу? Так что же произошло с Джереми Уэббером?

— Да, но… — Лавгуд, едва успокоившаяся, снова начала рыдать, и попыталась вывернуться из объятий Рольфа, словно считала себя виноватой и чувствовала, что недостойна утешения. — Дело в том, — она снова помедлила немного, решаясь на признание. — Дело в том, что это я их на него натравила. Я… ох, я не хотела никому сделать ничего плохого! Раньше мне даже в голову не приходило, что мозгошмыгов можно использовать, как оружие! Я не хотела на него нападать, не хотела навредить! Просто когда здесь был мистер Скамандер, он был злым, и таким… недоверчивым, что я решила ему доказать. Я попросила мозгошмыгов, чтобы они показали Рольфу, на что способны, и они сделали это. А Джереми Уэббер… теперь, когда вы сказали, что он из Отдела Тайн, я знаю, что он здесь делал. Но честно, я выбрала его случайно! Когда я вызывала мозгошмыгов на мистера Скамандера, я понятия не имела, как слишком большое их количество повлияет на человека. Вы понимаете, когда я проводила эксперимент с жителями, число мозгошмыгов на каждого человека изменялось не сильно. А тут их налетела целая стая… И когда я увидела результат, я… испугалась и захотела его освободить, но мозгошмыги перестали меня слушаться. Они впервые питались всей стаей… и если я правильно поняла, чем больше мыслей они съедали, тем больше генерировалось новых и необычных, для них это был настоящий пир.

Снейп задумался, и последняя мысль была весьма пугающей. Аппетит появляется во время еды, так? Лавгуд дала им лакомство, которым они не осмеливались питаться ранее. Что же будет теперь, когда они распробуют новое блюдо?

— Когда я хотела освободить мистера Скамандера, мне пришлось найти кого-то другого, чтобы переманить в него мозгошмыгов. А мистер Уэббер как раз явился ко мне. Я не знаю как, но он вычислил, что эксперименты с местными были моих рук делом. Он начал выпытывать и угрожать, а потом напал на меня… и он был куда более сильным бойцом, чем я. И я решила защититься тем единственным способом, который у меня остался, и одновременно освободить Рольфа… мистера Скамандера. Затея удалась, но теперь… мне жаль, но во второй раз этот способ не сработал. Я надеялась, что получится убедить мозгошмыгов расползтись небольшими стаями по людям в округе, но они не соглашаются. Они уцепились за Уэббера и не хотят никуда уходить.

Что ж, довольно легко было поверить, что у сотрудника Отдела Тайн, работавшего в зале разума, найдётся много «вкусненького» для мозгошмыгов… Вопрос только в том, куда и как их переманить, не подвергнув при этом опасности никого другого.

— Что ж, мисс Лавгуд, — мрачно сказал Снейп. — Единственное, что вы правильно сделали в этой ситуации, так это то, что доставили мистера Уэббера в больницу. Но знаете… вам стоило рассказать правду целителям. И неплохо было бы покаяться перед Отделом Тайн. Они, конечно, не самые приятнее в общении ребята… но как вы сами считаете: неужели лучше оставить человека в столь беспомощном состоянии без шанса на исцеление, чем признаться в собственной недальновидности? Вряд ли Отдел Тайн стал бы привлекать вас к ответственности, скорей уж они выпотрошили бы вас на предмет информации о мозгошмыгах. Опять-таки, если они существуют.

— Как вы до сих пор можете сомневаться? — воскликнул Рольф, чем несказанно удивил Снейпа. — Перед вами выложили все факты! Эти существа питаются мыслями, они захватили разум Уэббера, они побывали во мне, в конце концов! И если я ничего не путаю, вы только что ощутили их влияние на себе!

— Не в полной мере, — сказал Снейп. — Я не уверен…

— Да плевать, в чем вы уверены, а в чем нет! — сказал Скамандер, отпуская, наконец, Луну, и делая шаг навстречу Снейпу, явно готовый вступиться за девушку и её правоту. — Если вы считаете, что есть другое объяснение — излагайте, я его выслушаю. Но пока версия мисс Лавгуд звучит вполне правдоподобной. И если мы с чем и будем бороться, то именно с мозгошмыгами. Мисс Лавгуд, есть ли какой-то способ, который поможет вернуть Уэббера к нормальному состоянию?

— Я не знаю, — всхлипнула Луна. — У нас с папой было много версий, но до сих пор ни одну из них нам не удавалось проверить на практике. Для этого нужды довольно специфические и дорогие ингредиенты, которых у нас никогда не было. Ну, кроме одного, пожалуй. Во всех рецептах важнейший ингредиент — цветная капуста.

 

День был настолько перенасыщен событиями, что Снейп находился в некоторой прострации, не вполне понимая, чего стоят знания, приобретенные за день: чему стоит верить, а чему нет, и вообще, прав ли он был, ввязываясь в эту авантюру. Ужиная по соседству с Грейнджер он долго колебался, стоило ли рассказывать ей о своем расследовании. С одной стороны, любопытно было посмотреть на её выражение лица, когда Грейнджер узнала бы, что мозгошмыги существуют. С другой — она непременно начнет умничать и переубеждать его в том, в чем он и сам до конца не убежден. Но на самом деле ему не помешала бы помощь кого-то, кто знал Лавгуд лучше, чем он сам.

— Как прошел день, профессор Грейнджер?

— Обычный невыносимый понедельник, — сказала она, без аппетита ковыряясь в тарелке. — Я люблю свою работу, мне нравится преподавать, но понедельники — это кара за все людские грехи, и хвала Мерлину, что он уже подходит к концу.

Она замерла с унылым видом и некоторое время не подавала признаков жизни, так что Снейп даже обеспокоился. Но потом она встрепенулась, поглядела на него, и решила задать ответный вопрос чисто для проформы:

— А как ваш день прошел, профессор Снейп?

— О, замечательно. Ничего особенного, — сказал он, и тщательно подбирая слова, выдал главную свою новость: — Выпил оборотное зелье, превратился в Персиваля Уизли и заявился к его бывшей соседке, провел допрос всемирно известных магозоологов, а под конец меня атаковали мозгошмыги, что, признаюсь, было не самым приятным опытом прошедшего дня.

Сонливость и апатию Грейнджер как рукой сняло, она уставилась на Снейпа широко раскрытыми глазами, явно подозревая в нём внезапно проснувшееся чувство юмора. Видимо, это событие казалось хоть и невероятным, но всё же менее безумным, чем если предположить, что он сказал чистую правду.

— Вы экспериментировали с веселящими чарами? — спросила она подозрительно.

— Ох, Грейнджер, вы так узко мыслите, — сказал он, и губы его дрогнули от едва сдерживаемого нервного смеха. — Неудивительно, что вас на третьем курсе отчислили с Прорицаний. Для вас чашка с чаинками навсегда останется чашкой с чаинками.

Грейнджер медленно выдохнула, то ли пытаясь успокоиться, то ли переваривая услышанное.

— Простите, профессор Снейп, — сказала она. — После непростого трудового дня ваше чувство юмора как-то ускользает от меня.

— Юмора? — удивленно переспросил Снейп. — Мерлин с вами, Грейнджер, я вам просто рассказал, чем занимался во второй половине дня. Первая действительно была абсолютно тривиальной.

Грейнджер отпила сока и поджала губы.

— Я была бы очень признательна, профессор, если бы вы более детально пояснили свою мысль. Зачем вы пили оборотку с волосом Перси? Или под этим высказыванием вы имели в виду какую-то метафору, которую я не поняла?

Снейп усмехнулся:

— Понизьте голос, Грейнджер. Всё же мои действия были не вполне законны: красть волосы госслужащих и выдавать себя за них — вполне себе серьёзное нарушение. Но должен сказать, что этой честью мистер Уизли обязан именно вам. Ведь это вы навели меня на расследование, которым я сейчас занимаюсь.

— Вы имеете в виду Джереми Уэббера? — сразу догадалась Грейнджер. — Почему вы решили этим заняться?

— Потому что я знаю, кто живет в Ньютонморе, куда он был отправлен на задание. И, признаться, я несколько удивлен, что этого не знаете вы.

Гренйджер окончательно забыла об ужине, напряжённо размышляя, кого же имел в виду Снейп.

— Мисс Лавгуд, — дал подсказку он, за что получил недоверчивый взгляд.

— Луна? — переспросила Гермиона. — Я знала, что она переехала, но, признаюсь, не интересовалась куда. Мы с ней не настолько дружны, чтобы я навязывалась ей в гости.

— Что ж, не вините себя, Грейнджер. Значит, вы просто не могли знать о том, что же на самом деле произошло в Ньютонморе, и не в ваших силах было помочь Джереми Уэбберу.

— Вы хотите сказать, что в его нынешнем состоянии как-то виновата Луна? — спросила Грейнджер, снова забывшись и неосторожно повысив голос. МакГонагалл странно покосилась на неё, но ничего не сказала. Гермиона поняла свою оплошность и прикусила язык. — Почему вы мне не сказали? Почему вы сами начали расследовать это, а мне не сообщили?

«А почему я вообще должен был?» — сердито подумал Снейп, но вслух почему-то сказал другое:

— Я не был уверен, что есть, что расследовать. Но сегодняшний день показал, что мои подозрения были оправданными.

— Расскажите мне всё, — потребовала Грейнджер.

— Ну не здесь же, — фыркнул Снейп. — Доедайте ваш ужин и идем в библиотеку.

* * *

— Это же нонсенс, просто нонсенс! — Гермиона не знала, смеяться ей или плакать. С одной стороны, тот факт, что Снейп подтвердил существование мозгошмыгов и их потенциальную опасность для общества, с другой стороны, способ борьбы, предложенный Лавгуд. Этот способ был настолько бестолковым и безнадёжным, что даже странно было задумываться дважды, перед окончательным отказом от него.

Они оба жутко устали, несколько суток потратив на поиски безопасного решения. Когда Снейп рассказал Гермионе о том, что узнал, они вместе изучили написанную Луной книгу, а потом Снейп оставил её прочесывать библиотеку в поисках чего-нибудь, хотя бы отдалённо похожего по описанию на мозгошмыгов, а сам привычно исчез в неизвестном направлении. Да, в книгах были кое-какие упоминания, но, кажется, до Луны Лавгуд никто всерьез не занимался этим вопросом. Возможно, такое было под силу лишь человеку особенно «открытым и неограниченным» разумом.

Снейп сказал, что будет изучать существ, способных к ментальным влияниям, оставив Грейнджер существ-невидимок. Её этот факт не слишком устраивал по двум причинам: во-первых, бороться им предстояло не с последствиями невидимости, а с влиянием на разум волшебника, и ее часть работы казалась заведомо бесполезной; а во-вторых… легилименция вообще куда более интересна, чем невидимость. Со вторым она вдоволь набаловалась еще в детстве — с помощью мантии Гарри. А вот проникнуть в чужие мысли, познать мир другого человека через слияние умов — это пока что оставалось для нее загадкой. А ничто не могло гарантировать Гермионе Грейнджер перманентную бессонницу так надежно, как неразгаданная загадка.

Но ни в одной из областей за несколько дней они так ничего и не добились. И вот час назад Рольф прислал сову с сообщением, что Луна собирается опробовать метод, описанный в старом выпуске «Придиры». Сам он, «в силу субъективного отношения», не мог прибегнуть к крайним мерам, чтобы ёе переубедить, но надеялся, что Снейп и Гермиона что-нибудь придумают, иначе завтра утром Луна отправится в клинику святого Мунго.

— Замачивать цветную капусту в зелье от кашля? — еще раз переспросила Гермиона, все еще надеясь, что она что-то не так поняла.

А как же «дорогостоящие и редкие ингредиенты»?! Ладно бы это было зелье памяти или, в крайнем случае, помет докси, которым студенты иногда пытаются улучшить умственные способности во время подготовки к экзаменам С.О.В. Но — цветная капуста? Зелье от кашля? Обливиэйт? Как все это вместе избавит от мозгошмыгов, еще недавно считавшихся плодом больного воображения Лавгуд?

— Надеюсь, он отобрал у Луны палочку, — пробормотала Гермиона, нервно барабаня пальцами по столу.

— Это противозаконно, Грейнджер, а наш дорогой мистер Скамандер наверняка не оценил сполна опасность, в силу своей… субъективности, — сказал Снейп, поморщившись. — Я уже жалею, что втянул в это вас и мистера Скамандера. — Он обречённо бросил взгляд на гору литературы, которую они перерыли сегодня, а потом на стеллажи, которые еще хранили свои секреты. — Кажется, сейчас единственный наш шанс в том, чтобы переубедить Лавгуд по-хорошему. Пожалуй, это дело для кого-нибудь из её друзей.

Снейп многозначительно поглядел на Гермиону, но она лишь безнадёжно фыркнула.

— Если так, то вам лучше продолжить пользоваться оборотным. Моя точка зрения её не впечатлит и уж точно не переубедит. И вообще: Невилл всегда был ей лучшим другом, чем я. Он не столь разборчив и строг к умственным способностям и рациональности окружающих людей.

Снейп неприятно усмехнулся:

— Вы, мисс Грейнджер, тоже не кажетесь слишком уж разборчивой. Дружите же вы, в конце концов, с Гарри Поттером.

— Гарри не глупый, — вступилась за друга Гермиона. Ей вовсе не нравилось то, в какую сторону повернул разговор.

— Мисс Лавгуд тоже не глупа, — заметил Снейп. — Только её представления о логике сильно расходятся со здравым смыслом.

Гермиона тяжело вздохнула и покачала головой.

— И это возвращает нас к тому, что она собирается использовать абсолютно нелогичный и опасный способ для лечения Джереми Уэббера. И лучше бы нам придумать что-нибудь как можно скорее. — Она достала с полки очередной огромный фолиант, пролистнула его, и обреченным голосом добавила: — Хотя боюсь, что Луна сделает ненамного хуже, чем уже есть…

Она помолчала какое-то время, но потом снова заговорила, не в силах успокоиться:

— Все-таки поразительно, как человек может рассчитывать на такую чушь! Нездоровое воображение Ксенофилиуса предложило замочить капусту в зелье от кашля, а его дочь и рада стараться. Дайте только сделать какую-нибудь глупость и кому-нибудь навредить.

Гермиона часто говорила эту фразу, но то, что теперь она стала правдой, доставляло ей какое-то странное удовлетворение, смешанное со стыдом. В глубине души ей почему-то было обидно, что воображаемые существа Лавгуд оказались настоящими, и она пыталась отыграться на том, как неразумно Луна с ними обошлась.

Гермиона просидела в библиотеке до позднего вечера, жутко сердясь на Снейпа, который снова куда-то пропал и даже домовика своего не прислал в помощь. Раз или два она все же сумела обнаружить упоминание чего-то, отдаленно напоминающего мозгошмыгов, но имени этому прежде не было дано. В итоге Гермиона заснула прямо над книгой, и на рассвете её разбудил домовик.

— Профессор Грейнджер, пора вставать. Профессор Снейп собирается отправиться к мисс Лавгуд и убедить её не идти в больницу.

Гермиона подскочила и нервно огляделась по сторонам. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы вспомнить, что было вчера, и почему она находится здесь, а не в своих покоях.

— Где профессор Снейп? — спросила она, протирая глаза и потягиваясь.

— Он будет ждать вас в холле, профессор Грейнджер. Через тридцать минут.

Гермиона глянула на часы — они показывали начало седьмого утра. По пути в свою комнату она прокручивала в памяти расписание. Первая пара в четверг у неё была свободной, но потом предстоял урок с третьим курсом, и к этому времени ей нужно было вернуться, куда бы она там ни ушла.

Что ж, при должных скоростях все должно получиться. Она бегом отправилась в душ, потом набросила на себя первые попавшиеся вещи, связала волосы в небрежный узел и побежала в холл. Если по вечерам и был риск встретить кого-то из студентов и следовало выглядеть прилично, чтобы не дискредитировать себя, то в такое раннее время застать кого-либо вне спален вероятности практически не существовало, и Гермиона чувствовала себя свободно.

Снейп ждал её у входа, как всегда собранный и сосредоточенный, как будто и не было бессонной ночи и сборов впопыхах. Хотя насчет него ни в чем нельзя было быть уверенным — возможно, он вообще никогда не спал.

Они вместе аппарировали в Ньютонмор прямо к дому Луны Лавгуд. Снейп решительно направился к расписанной загадочными рунами двери и громко постучал. Хотя время и было ранним, дело не терпело отлагательств.

На стук никто не ответил. Снейп постучал еще раз, громче. Выждав для приличия полминуты, он применил невербальное отпирающее заклятье. Гермиона даже не подумала его отговаривать.

Кухня и прихожая были залиты солнечным светом, но были абсолютно пусты. То ли Луна еще спала, то ли успела убежать. Гермиона торопливо поднялась по лестнице, предоставив Снейпу изучать первый этаж и подвал. Через несколько минут они встретились в прихожей и обменялись мрачными взглядами. Дом был пуст.

Куда исчезла Лавгуд, они даже представить не могли, но подумали о самом худшем.

— В Мунго, — озвучила Гермиона. — Мы должны последовать за ней. Возможно, она не успела наделать глупостей.

Не сговариваясь, они одновременно аппарировали в переулок рядом с больницей. Стараясь выглядеть непринуждённо и не привлекать внимания, они отправились прямиком на пятый этаж. Посетителей пускали с семи часов, и Гермиона пожалела, что они не добрались к Лавгуд раньше. Практически бегом поднявшись по лестнице на пятый этаж и опередив Снейпа на полпролета, запыхавшаяся Гермиона ворвалась в палату душевнобольных, в которой еще недавно лежал Джереми Уэббер. Но теперь его кровать была пуста. Лишь цветная капуста в вазе на тумбочке свидетельствовала о том, что совсем недавно здесь кто-то был.

Гермиона схватилась за голову, озираясь. Куда мог подеваться Уэббер? Где Луна? Как она в очередной раз причастна к этому недоразумению? Снейп, вбежавший в палату через несколько секунд после нее, выглядел не менее растерянным.

— Мисс Грейнджер, — сказал он, хватая её за запястье. Говоря, он практически не шевелил губами, лишь глаза обшаривали палату в поисках неведомо каких знаков. — Нам нужно вернуться в Хогвартс. Прямо сейчас.

По его поведению казалось, что он понял о происходящем чуть больше, чем Гермиона, поэтому она приняла решение довериться ему и позволила утащить себя в аппарационный коридор. Прошло несколько секунд, и они оказались на окраине Хогсмида. Вновь подозрительно оглянувшись, Снейп отпустил руку Гермионы и, не говоря ни слова, направился в сторону школы.

— Может, объясните мне, что произошло? — спросила Гермиона.

— Ну, совершенно очевидно, что мы опоздали, — отозвался Снейп. — Лавгуд сделала то, что собиралась, а с учетом того, что никаких следов мы не обнаружили, легко догадаться, кто их заметал. И если бы они обнаружили нас в палате… — Он многозначительно покачал головой и после недолгой паузы добавил: — Если хотите обезопасить себя, рекомендую чары забвения. Если желаете, могу вам с этим помочь.

— Ну уж нет! — воскликнула Гермиона, хватаясь за палочку. — Я ни в чем не виновата и не сделала ничего предосудительного! Если желаете, я могу применить обливиэйт к вам. Я владею этим заклинанием в совершенстве.

— Да неужели? — недоверчиво переспросил Снейп, скептически покачал головой. — Нет уж, спасибо. Я тоже уж как-нибудь справлюсь с этой тайной. На этом обсуждение предлагаю закрыть. Хорошего дня, мисс Грейнджер.

И он свернул с главной улицы куда-то в сторону аптеки. Всю дорогу до Хогвартса Гермиона проделала одна, рассуждая о том, что же могло произойти с Уэббером, Лавгуд, и не будет ли неприятностей у них со Снейпом… и у Гарри, за то, что он рассказал ей о личности Джереми Уэббера.

* * *

…По традиции, старая компания собралась вместе в канун Рождества. Отсутствовали лишь двое: Рон и Луна. И если насчет Уизли Гермиона была спокойна — с тех пор, как у него появилась Лаванда, он едва ли вспоминал про дни рождения друзей, что уж говорить о давней договорённости, то отсутствие Лавгуд вызвало неприятное напряжение где-то в районе желудка.

— Гермиона, ты в порядке? — спросил Гарри, когда Джинни потащила танцевать заскучавшего Невилла. — Ты весь вечер будто сама не своя.

Она натянуто улыбнулась, и поначалу хотела отмахнуться и солгать, что всё в порядке, но Гарри был её лучшим другом… и, кроме того, он мог что-то знать.

— Луна не пришла, — негромко сказала Гермиона. — Не то, чтобы я по ней сильно соскучилась, но… я за неё беспокоюсь.

— Есть основания? — по-деловому уточнил Гарри.

Гермиона поджала губы и бросила на друга настороженный взгляд. Поттер пристально глядел на неё, будто уже заранее знал, что она скажет.

— Да, — сказала она почти шепотом. — Та история с Джереми Уэббером…

— Тсс, — прервал её Гарри. — Просто забудь об этом, ладно? С Луной все в порядке, как и с Рольфом Скамандером. Они сейчас проводят исследование в поселении коренных американцев в Гватемале по заданию… Сама-Знаешь-Какого-Отдела.

Гермиона изумленно уставилась на друга. Он многозначительно приподнял брови, и Грейнджер молча кивнула. Что ж, самые худшие её опасения не подтвердились. Оставалось надеяться, что хакальтеки окажутся не слишком аппетитными для мозгошмыгов.