Исход земной цивилизации: Анклав (гет)

Ривка, оглушенная аплодисментами, скинув шлем, выбралась из истребителя, чувствуя, как предательски подрагивают ноги из-за очевидной несправедливости по отношению к Летти, к ее геройскому поступку, который намеренно стерли из истории, чтобы будущий канцлер клана Нинурты сорвал еще больше голосов на выборах. Ривке прокладывали дорогу к власти через бесчестие, ложь, которую она не могла принять из-за вмиг обострившегося чувства справедливости. Ангела Новак все подстроила, она пустила пыль в глаза лживыми комплиментами касательно ее способностей, подготовив почву для чудеснейшего подарка — позволения вылететь в открытый космос на замечательном новеньком GP-2. Обернувшись на истребитель, который, словно живое существо, стал соучастником заговора, Ривка на миг застыла, отчетливо различив на фюзеляже надпись «Скайскрейпер I», но она четко помнила, что вылетала с орбитальной базы на втором. Ангела всё продумала — вторая римская единичка была просто наклейкой для отвода глаз и наверняка отлетела еще на взлете. Более того, не оставалось сомнений, что ее приемник заглушили намеренно, не позволив связаться с диспетчерами, обеспечив обманку не только для самой Ривки, но и для них, уверенных, что ведут на посадку истребитель, который действительно побывал в окрестностях Меркурия, и что у него при гиперсветовом прыжке просто отказал передатчик… Конечно же, Летти вернется на орбитальную базу, и, Ривка была уверена, потерянная римская единичка волшебным образом появится на ее самолете.

Ривка бы не допустила, чтобы ей присвоили заслугу Летти, именно поэтому ее и не предупредили о готовящемся плане. Зато в курсе были другие. Она смотрела на выбравшихся из ZS-7 Аризону и Мин Чжи с ненавистью. Они обе отлично справились с возложенной на них миссией и стояли перед своими небольшими истребителями — ноги на ширине плеч, руки за спиной, прямой взгляд — делая вид, что не замечают яростного взгляда Ривки. Если Мин Чжи была равнодушным роботом, то Аризона не испытывала к Ривке добрых чувств с самого ее появления в первой бригаде Красных Волков, и, вероятно, ее участие в операции — просто приказ Новак. Аризона не общалась с ней на протяжении этого месяца, иногда даже не здоровалась. Ей наверняка не нравился столь быстрый карьерный рост Ривки, как не нравились и отношения с офицером высшего состава, а осознание того, что девчонка, полгода мозолившая ей глаза, оказалась дочерью Нинурты, только усугубило ее ставшую глубокой неприязнь. Она считала, что Ривка не заслуживает подобных привилегий — этим однажды поделилась сработавшаяся с Аризоной Летти.

— Ребекка МакГрегор — лейтенант эскадрона Галактика, первый анкийский летчик-испытатель, переживший гиперсветовой прыжок, — раздался над зиккуратом усиленный динамиками незнакомый низкий голос. — Женщина, не побоявшаяся рискнуть жизнью во имя будущего Анкийского Государства.

Сопровождаемый целой вереницей офицеров из высшего состава ВГС, к Ривке двинулся человек в форме, которую она никогда не видела воочию. Полковники всех эскадрилий на фоне него выглядели обычными рядовыми. Здесь же выстроился весь эскадрон Галактика, который наверняка спустился на Землю для получения почестей, пока Ривка, обманувшись добротой Ангелы, болталась в космосе, наслаждаясь видами Марса. Ангела Новак стояла впереди эскадрона в форме майора наземных служб.

— Министр обороны Коскинен, сэр! — не успев впасть в сильнейшую апатию из-за несправедливости и абсурдности происходящего, она на автомате встала по стойке смирно.

— Вольно, лейтенант, — с гордой отцовской улыбкой отозвался он и протянул руку. — От лица всего анкийского сообщества должен поблагодарить вас за проделанную работу!

— Это большая честь, сэр! — излишне радостно отозвалась она, зная, какую роль в этом сыграл и сам министр обороны, и его сын, стоявший рядом. — Генерал Коскинен! — Ривка кивнула, ответив на крепкое рукопожатие, и ее подвели к прессе, чтобы сделать групповое фото.

— Улыбайтесь, лейтенант МакГрегор, вы должны быть счастливы, что совершили великое дело на благо нашей расы!

И Ривка улыбнулась, ледяной, неживой улыбкой, не дошедшей до глаз, в которых залегла мрачная тень и ненависть к окружавшим ее офицерам высшего состава. Офицеры разошлись, чтобы позволить ей сделать одиночное фото для первой полосы новостной ленты.

— Лейтенант МакГрегор, расскажите, что вы чувствовали при гиперсветовом прыжке? — возле нее оказался мужчина в военной форме и с микрофоном в руках — корреспондент Лахму, который не раз мелькал на торжественных церемониях. — Как вы себя чувствуете?

Ривка замешкалась, понимая, что не знает как лучше соврать, ведь ей не выпало такой чести, как испытание гиперсветового шлема и КИП-двигателя, но красноречивый взгляд Ангелы Новак пригвоздил ее к месту. Новак пристально следила за Ривкой, словно Цербер; ее ледяной взгляд пробирал до мурашек, и подопечная возвращала его с лихвой, вкладывая еще и всю ненависть, на которую была способна.

— Чувствую себя прекрасно, однако я ожидала большего от Меркурия, — она усмехнулась, но скорее над самой собой — за слабохарактерность. — Словно огромная Луна, он совершенно ничем не примечателен. По поводу двигателя и шлема… — она на миг задумалась, пытаясь вспомнить, о чем же говорила Летти, и поневоле практически пересказала ее распаленную речь: — Технология работает! Вы не поверите, но гиперскорость и то намного менее комфортна по ощущениям! А когда ты погружаешься в гиперсветовую кому, то кажется, что просто засыпаешь — точнее, возникает странное чувство, когда ты словно перестаешь существовать, но в следующий момент понимаешь, как работает самолет, понимаешь что тебе нужно делать, хотя ничего не видишь. Никогда бы не подумала, что можно одновременно видеть и чувствовать каждую микросхему истребителя, каждый винтик, каждую программу… Это поразительные и ни с чем не сравнимые ощущения!

Новак странно смотрела на нее, но затем одобрительно подняла уголки губ; наверняка она слышала каждое слово Летти, ведь просто не могла не следить за ней, отпуская в открытый космос. Конечно, Новак была просто счастлива тому, как ловко Ривка описала полет на Меркурий; она определенно сделала в голове некие пометки, решив, что будущему канцлеру неплохо удается ложь.

— Браво, лейтенант МакГрегор! Надеюсь, каждому из пилотов в будущем удастся испытать это чувство, — генерал Коскинен похлопал ее по плечу. — Полагаю, вы немного устали, — он строго зыркнул на фотографов, которые, не прекращая, снимали действо возле самолета, и те быстренько свернулись, опустив камеры. — Сегодня вечером в зале для церемоний состоится награждение, присутствие всего офицерского состава обязательно.

— Ребекка, вы молодец, — неожиданно шепнул на ухо министр обороны, у которого с лица не сходила улыбка. — Блестяще справились с ролью.

Конечно же, он был в курсе происходящего. Ривка в этом не сомневалась, она так и видела, как он, генерал и стерва Новак, сидя в круглом кабинете за круглым столом на круглых табуретках, склонившись к центру, продумывают свой хитрый план.

— Рада стараться, сэр, — на ее лице не дрогнул ни один мускул, не показав ни радости, ни тщательно скрываемого омерзения.

Она смогла выдохнуть только когда шум сапог удаляющихся взводов стал стихать. Один из журналистов еще попытался выведать какую-то информацию, но Ангела Новак, бросив на него резкий взгляд, сообщила, что лейтенанту необходимо срочно пройти полное медицинское обследование, и все комментарии будут озвучены на пресс-конференции после церемонии награждения.

— Какая еще пресс-конференция? — недоуменно прошептала Ривка, сделав страшные глаза, когда Новак, взяв ее за плечи, насильно подтолкнула электрокару, подготовленному для ее передвижений по Лахму.

— По результатам испытаний, конечно, — словно имбицилке, пояснила она. — Говорить в основном буду я и ученые Тильмуна, вы будете смирно сидеть и отвечать только когда я вам скажу.

— Прекрасно, надеюсь, Летти в курсе того, что вы сделали. Могли бы и предупредить заранее, — Ривка сжала кулаки, усаживаясь в электрокар; Новак залезла следом, опустила стекло между водителем и задним пассажирским сидением и неожиданно взяла ее за руку, поневоле обратив взгляд на себя.

— Вы прекрасно знаете, что не смогли бы взять чужой подвиг на себя. В вас слишком обострено чувство справедливости, поэтому нам пришлось немного схитрить. Это была проверка, Ребекка, — впервые назвала она Ривку по имени. — И вы прошли ее.

— Какая еще проверка? Из-за вас о подвиге моей подруги никто не узнает! — сквозь стиснутые зубы негромко возмутилась Ривка, поглядывая на рядового из ее эскадрона, сидящего за рулем.

— Для нее это было честью. Вы думаете, она просто так выдала вам свои ощущения при гиперсветовом прыжке? — Новак посмотрела на нее, изогнув бровь. — По-моему, когда вы садитесь за штурвал, лейтенант МакГрегор, у вас совершенно отказывают мозги. Летиция Хендерсон получит награду намного выше, когда вы станете канцлером.

Но как? Как такое возможно? Неужели Летти смогла отдать столь ценный подвиг только лишь во имя возвышения кандидата из клана Нинурты и каких-то будущих весьма туманных привилегий? Ривка поняла, что у той, возможно, уже достаточно поводов ее недолюбливать — сначала Сэм, теперь это. Чем еще сможет поступиться подруга, всегда такая сильная, прежде чем окончательно возненавидит ее? Летти была не из тех, кто отдавал меньшее, чтобы получать большее, в ней не было подобной корысти. И даже когда под ее опеку, благодаря отцу, выделили взвод рядовых, она говорила об этом с пренебрежением. И она была лучше всех остальных фараонов, она была честной, пускай и не всегда умела прощать ошибки.

— Я поняла вас, мэм, — не став продолжать разговор, просто потому, что больше не хотела даже слышать Новак, завершила Ривка и обратила взгляд за окно, где ровный строй рядовых, крича речевки, трусцой бежал мимо станции метро.

Ривка пропустила эту фазу военной службы, хотя многие задерживались в звании рядовых по пять, а то и десять лет. В анкийском мире время текло иначе, сержантами становились не раньше чем на пятый год службы, и то дети верхов, а до капитанов, майоров и прочих было как пешком до Солнца. После двух лет службы выпускники летных факультетов были вольны поменять поприще, но мало кто это делал. Ривка впервые за время пребывания в анкийском мире внезапно осознала, насколько сильно изменилась ее жизнь. Изменения, не считая появления Юваля и Александра на том знаковом ужине у Раубфогелей, происходили по людским меркам довольно спокойно, хотя для анкийцев, возможно, они показались бы семимильными прыжками сквозь время.

Нью-Бабили. Внезапное следование военной дисциплине, интерес к наукам, которых она избегала в юности. Физика и химия невероятно увлекли ее! Летательные аппараты стали наваждением. И вот, прошел год, и она оказалась в настоящей армии. Она, девочка, родившаяся с серебряной ложкой во рту, в комфортное время конца двадцатого века, двадцать семь лет считавшая себя еврейкой, которой довелось не знать гонений, холокоста, жившая в любви родителей, избалованная представительница золотой молодежи — она так легко приняла военный режим, так легко стала частью нового мира, так по-настоящему впервые в жизни влюбилась… Как же такое возможно? Почему ее сознание перевернулось?

Ривка уже давно осознала, что прожигала свою жизнь, потому что не могла находиться среди людей, что ее беспорядочные связи с мужчинами были лишь попыткой получить хоть какое-то удовольствие от той самой жизни. Она не видела перспектив. Но теперь у нее была цель — и вовсе не быть канцлером, нет, а просто стать лучше, стать настоящей анкийкой — цельной личностью, сильной и независимой. И потом, здесь была техника, были истребители, ставшие ее мечтой, и был Александр… Мужчина, с которого все началось, мужчина, который указал ей путь к ее предназначению, мужчина, которого она любила без памяти, без причины, безрассудно и страстно, с такой непоколебимой силой, что при едином воспоминании о нем у нее подкашивались ноги. Александр должен был остаться одноразовым ночным приключением, но потом стал ее преподавателем; она должна была забыть его после той сумасшедшей ночи в Нью-Бабили, но не смогла и первой потянулась к нему. Никто и никогда не дарил ей столько ласки, даже самые преданные воздыхатели — нет, никто не был силен и нежен настолько, что ее тело не прекращало трепетать в его крепких мужских руках, и никто не был умнее его, ведь именно интеллект и возбуждал Ривку больше всего. Именно умные глаза она считала его самым большим достоинством.

Он был спокоен, всегда сосредоточен, иногда казался чуть отстраненным и порой холодноватым, но так было только поначалу. Ривка совсем недавно узнала его совсем другим — сумасшедшим ревнивцем, безумным собственником и даже деспотом, когда он не согласился с ее выбором в пользу эскадрона Галактика. Ривка была уверена в его чувствах, увидев в нем эту буйность, это желание отговорить ее от необдуманных поступков. Он любил её, и никакая Ангела Новак, напыщенная стерва, не разлучит их. И хорошо, что его не было во взводе подполковников в зиккурате… Пускай пока он остается на Земле, потому что только в отсутствие его она могла держаться…

* * *

На парадной форме, на которую положено было прикреплять былые награды, светился золотом Орден Гора, полученный чуть больше полугода назад — всё повторялось вновь. Она вышла из ровного строя военных, нацепив ледяную маску, вновь за ней наблюдали сотни глаз, но если тогда награда была хотя бы заслуженной, то сейчас Ривка видела в себе лишь посмешище.

— За мужество и героизм, проявленные при выполнении первого анкийского гиперсветового прыжка, звание героя Анкийского Государства и почетное звание летчик-астронавт присвоено первому лейтенанту экспериментального эскадрона Галактика Ребекке Карен МакГрегор. Лейтенант Макгрегор награждается Золотым Анкхом третьей степени.

И когда сам министр обороны надел ей через голову награду, дающуюся за геройские заслуги и смертельный риск, Ривка почувствовала, что еще немного, и она сломается: такую же посмертно получил Сэм. Ее губы дрогнули при воспоминании о нём, а глаза увлажнились, но все присутствующие сочли слезы проявлением гордости. Вот только для нее самой это было бременем обмана и величайшего стыда перед Летти.

И сквозь туман выступивших слез она увидела поначалу размытый, совсем нечеткий силуэт во взводе высшего офицерского состава Лахму, аккурат за звеном полковников. Сморгнув слезы, Ривка уже более четко лицезрела Александра, который смотрел лишь перед собой, вовсе не глядя на сцену, где она выступала клоуном под руководством клана Нинурты. Его взгляд был равнодушен, словно мыслями Александр пребывал где-то очень далеко.

— …Также Ребекке МакГрегор присваивается звание капитана военно-галактических служб! — сопровождал ее мысли голос.

Генерал зааплодировал первым, его примеру последовали остальные, и Ривка стояла, чувствуя, что вместо аплодисментов получает оплеухи, и оттого ее лицо пылало, но никто бы не заметил этого, потому что Ангела Новак приказала ей нанести макияж — слой пудры, водостойкую тушь и даже помаду цвета нюд. Ривка должна была блистать, даже хвост был идеально ровным — ни один волос не выбивался из прически. Церемония продолжилась вручением групповой награды всему эскадрону Галактика. А потом под звуки гимна все присутствующие в зале для церемоний в едином стройном порыве отдали честь. Ривка видела Александра среди всех этих военных, и взгляд его так и оставался равнодушным. И что-то в ее груди оборвалось, все заверения себя самой в его любви полетели в тартарары. Она подвела его. Александр считает, что она действительно рисковала жизнью, желая лишь только оказаться за штурвалом истребителя и пренебрегая его чувствами как чем-то несущественным. Она получила звание капитана, а заодно звание эгоистки в его глазах. Его переживания Ривка просто проигнорировала — так он наверняка думает. Ее непоколебимая вера в его чувства, возможно, стала ее же фатальной ошибкой, а глупая надежда стерлась при взгляде в эти чудовищно ледяные глаза.

— Капитан МакГрегор, куда вы? У нас пресс-конференция! — окликнула ее Новак, когда Ривка, пробираясь сквозь военных, поочередно пожимающих ей руки, пыталась добраться к выходу, где исчез затылок Александра в фуражке.

Новак крикнула в спину что-то еще, но Ривка уже не слышала, ей было плевать. Прорвавшись в холл, она потеряла Александра среди других военных в практически одинаковой форме. Она и сама теперь носила бордовую форму — пока еще первого лейтенанта — и сливалась с офицерским составом Лахму. Ривка вертела головой, и в какой-то момент ей показалось, что она нашла его, но, когда анкиец обернулся, поняла, что обозналась.

Ей что-то встревоженно кричали вслед, но она бросилась из здания на улицу, все еще надеясь увидеть Александра. И он, наконец, нашелся — шел вдоль пробки из электрокаров, подбирающих руководящий состав.

— Подполковник Бен-Эзер! — Ривка чуть не налетела на второго лейтенанта с нашивками одной из легкобомбардировочных эскадрилий и, даже не извинившись, побежала дальше. — Подполковник Бен-Эзер, сэр, мне нужно с вами поговорить! — она отдала честь, оказавшись возле него и понимая, что после небольшого кросса ее сердце выдает чечетку, а может, вовсе и не из-за этого.

Он взглянул на нее как на младшего по званию, а не как на любимую женщину.

— Вольно. Капитан МакГрегор, я тороплюсь, — сухо сообщил он и двинулся дальше, к электрокару неподалеку, где его уже встречал рядовой.

— Сэр… — Ривка обомлела; она не ожидала такой реакции, Александр должен был хотя бы выслушать ее. — Сэр, это очень важно, — она снова догнала его, когда он уже садился в машину.

Он посмотрел на нее из-за открытой двери и, тяжело вздохнув, сказал:

— Ты выбрала истребители, Ребекка. Я не собираюсь волноваться за тебя, если ты, мало того, не ценишь этого, так еще и не ценишь своей жизни.

— Александр, прости меня, у меня не было выбора, — Ривка, видя его равнодушие, сдалась, сломалась, не сдержав такой обличающей фразы; и он с подозрением сощурился, видя ее глубокое раскаяние.

— Садись, — он неожиданно подвинулся.

— Мне надо вернуться к началу пресс-конференции через, — она взглянула на браслет, — десять минут.

Александр ничего не ответил, лишь посмотрел на нее незнакомым, обжигающим взглядом, и Ривка повиновалась и села в электрокар. Как же ей хотелось коснуться его руки на фуражке, лежащей на коленях, но всё изменилось.

— Тебя заставили вступить в эскадрон Галактика? — осторожно начал он, опустив стекло, чтобы рядовой их не подслушивал; Ривка кивнула, хотя не имела права выдавать секретной информации; она опустила взгляд. — Вы занимаетесь там не только испытаниями?

И она снова кивнула, неуверенно, словно не решаясь — даже эти кивки могли стоить ей очень дорого — это уже было распространением секретной информации, а точнее, могло дать Александру толчок к попытке выяснения обстоятельств тайны, которую она хранит.

— Я прошу тебя, не пытайся ничего выяснить, это может стоить тебе минимум звания, — сказала она; как уже поняла Ривка, клан Нинурты мог устроить все что угодно, и интриги с эскадроном были лишь верхушкой айсберга. — Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось. Я в безопасности, и скоро все это закончится, и я смогу рассказать тебе. Нужно только подождать, всего неделю, может, две.

Она, осмелев, положила ладонь поверх его руки, словно вымаливая прощение. Но его ладонь не развернулась, и их пальцы не переплелись. Александр все еще выглядел отстраненно, будто лишь позволял ей себя касаться, не испытывая при этом ответных чувств.

— Значит, ты попала в Галактику не по своей воле? — уточнил он негромко, глядя на нее прямым и требовательным взглядом, и Ривка снова кивнула. — Кто посмел манипулировать тобой? — Но она не ответила, потому что Александр и сам знал — Новак и Коскинен, и это было более чем подозрительно.

— Не ходи больше к генералу, — попросила Ривка, убрав руку; ее браслет пискнул сообщением от Новак. — Не хочу, чтобы у тебя появились проблемы. Ты не сможешь никак на это повлиять. Я и так рассказала слишком много, будь осторожен… — она открыла дверь электрокара и вылезла.

Ривка надеялась, что Александр поймет ее и не оттолкнет, и через какое-то время сможет простить. Он в последний раз взглянул на нее, и что-то в его взгляде изменилось — образовалась какая-то непонятная тревога. Ривка, надев фуражку, двинулась обратно в сторону круглого здания, где на лестнице у входа стояла весьма недовольная Ангела Новак. Привыкшая видеть наставницу именно такой, Ривка внезапно различила на ее лице вспыхнувший испуг, а затем моргнула из-за красного блика, попавшего в глаза. В следующий момент её резко дёрнули за руку, заставив потерять равновесие. Раздался выстрел, и ее фуражка отлетела в сторону. Ривка упала и встретилась лбом с ровным рядом пуговиц на чьем-то кителе. Это был он, она оказалась на Александре прямо на тротуаре, слушая крики окружавших их военных, разбегающихся в стороны. Донеслись команды — найти, схватить и обезвредить. Военные моментально мобилизовались для внезапной операции, и младшие и старшие офицеры с рядовыми бросились на поимку стрелявшего — стрелявшего в Ривку.

— Ты в порядке? — Александр захватил ее лицо в ладони, его взгляд наполнился подлинным испугом.

— Да, — ответила она неуверенно, и они сели, отстранившись друг от друга. — Что произошло?

— Говоришь, в безопасности? — его голос приобрел жесткость. — Почему тебя пытались убить, Ребекка? — он цепко ухватил ее за ладонь, не давая отстраниться.

— Подполковник, вы целы? — к ним бросились ближайшие военные и подняли на ноги, но Александр не отпустил ее руки.

— Ребекка, Ребекка? — он различил на ее лице странное выражение — испуг и шок; Александр встряхнул её, игнорируя вопросы окружающих.

Ривка, не шевелясь, смотрела на валяющуюся неподалеку фуражку, на которой сбоку у самого канта тульи было сквозное отверстие. Возле них возникла встревоженная Ангела Новак.

— Ребекка, посмотри на меня, тебя не зацепило? — Ангела замерла на месте, увидев струйку крови, спускающуюся по ее виску.

Ривка тронула рану и посмотрела на кровь на своих пальцах, пока Александр осматривал рану.

— Царапина, — заключил он и гневно посмотрел на Ангелу: — Новак, чем, черт возьми, вы занимаетесь? Почему ее пытались убить?!

Та вернула ему такой же яростный взгляд.

— Подполковник Бен-Эзер, это не в вашей компетенции! — рявкнула она и подтолкнула Ривку в сторону ближайшего электрокара, который освободили для перевозки в шуруппак.

К ним добрались штатные врачи, и Александру пришлось отстраниться. Ривка безвольной куклой позволила усадить себя в электрокар, она прижимала к ране кусок темной ткани, врученный ей каким-то военным. И Александр, обескураженный и злой, лишь смотрел вслед удаляющемуся электрокару. Вокруг фуражки уже кружил представитель военной полиции Лахму, а остальные искали пулю, рассчитывая провести баллистическое исследование… Снайпер почему-то использовал не бластерную винтовку.

* * *

— …Капитан МакГрегор, вы сами виноваты в покушении, мы с вами уже это обсуждали, и поэтому мы усилили меры предосторожности, — Новак стояла напротив разгневанной Ривки, за которой теперь следовала не только Мин Чжи, но и пара огромных рядовых, исполнявших роли телохранителей; она была не против их присутствия, просто они разве что в душ с ней не ходили. — Зато благодаря вашей глупости мы узнали, что информация о вас просочилась за пределы эскадрона, и не к кому-нибудь, а в клан Анкиа! Не чувствуете ничего подозрительного? — она покачала пальцем и сощурилась. — Больше никаких встреч с этим мужчиной! — пренебрежение в ее голосе невозможно было не расслышать.

— Он спас мне жизнь и едва сам не попал под пулю! — разозлилась Ривка. — Как вы можете обвинять его в чем-то?

— Пытаясь поднять связи через клан Анкиа, он мог запустить цепочку событий, приведшую к выяснению обстоятельств секретности эскадрона Галактика, — рассудила Новак, и в ее словах действительно было зерно правды.

— Вы блокируете мой передатчик и не позволяете нам связаться? — осмелилась спросить Ривка, но Ангела только усмехнулась.

— Я бы могла это сделать, так как, конечно же, ваши сообщения проверяются, но поверьте, в этом нет нужды. Подполковник Бен-Эзер не присылал вам сообщений, он снова улетел с Лахму на следующий же день после покушения.

Ривка не знала, верить ли этой женщине, но ведь Александр должен был хотя бы спросить, всё ли с ней в порядке! Это неправильно… А ее сообщения просто не доставлялись, что действительно говорило о его отсутствии на Марсе.

— Завтра объявят о начале выборов и кланы представят кандидатов на должность канцлера. Вам нужно меньше заниматься ерундой, потакая страстям, и лучше отработать с Мин Чжи силу, она вам непременно понадобится. В состязаниях не будет судей, так как каждый клан способен проголосовать только за своего претендента или за того, кто по их мнению точно не достоин звания канцлера, или начнется бардак. Поэтому ваша борьба будет на выбывание, — Новак снова говорила о деле, игнорируя подавленное состояние Ривки, преследуемой виной ещё и перед Летти, которую она так и не видела со времени межгалактического полета и даже на вручении наград; ей "выпала честь" улететь на Землю для подготовки прибытия Ривки. — Наш шаттл вылетает в Бад-Тибира в пять по марсианскому времени. Будьте добры до этого времени находиться рядом с Мин Чжи, от конкурентов можно ждать чего угодно.

— Да, мэм, — не желая препираться, сказала Ривка, мечтая покинуть кабинет Ангелы после получения инструкций.

Сегодня ее перевозят в Бад-Тибира, и жизнь ее круто изменится. Опять. Идиотизм какой-то! Ривка ненавидела эскадрон Галактика всей душой, но в последние четыре дня после покушения удвоила усилия в учебе и старалась ни на шаг не отходить от охранников, только сейчас она, наконец, в полной мере осознала опасность, о которой ее столько раз предупреждали. Единственным выходом из ситуации было добиться звания канцлера, ведь тогда она постепенно подомнет под себя и клан Нинурты, и остальной мир. Ривка знала, что все ее мысли наивны, и что в первое время придется очень тяжело, но впереди у нее были века… Века, чтобы стать лучше, чтобы выучиться политологии, военному делу и остальным наукам. Единственное и главное, о чем она не думала — это анкийцы — именно то, ради чего и существовала высшая должность, именно те проблемы, которые ей придется в связи с этим решать. Сейчас Ривку занимали только личные эгоистичные мысли, явно не связанные с благими делами, которые она может совершить во главе анкийцев.

* * *

Летти встречала их с шаттла, больше похожего на самолет бизнес авиации, на борту была деревянная обшивка и мебель, кожаные диваны, смягчавшие путешествие на гиперскорости, и был даже стюард — наверняка слабенький анкиец, один из родителей которого был человеком. Ривка никогда особо не задумывалась о том, как живут такие, как он. Конечно же, и в Бад-Тибира, и на Лахму среди рядовых, сержантов, ученых, политиков были подобные им, выглядящие уже на тридцать в свои семьдесят лет, но были и те, кто оставался простыми рабочими столовых, бортпроводниками бизнес-шаттлов, охранниками, и часть своей жизни они обязаны были проводить в анкийском мире, как и другие анкийцы, ну, а дальше выбирали свою дорогу. Единственное, что знала Ривка — их зарплата в анкийском мире была намного выше, чем жалование на аналогичных должностях в земном…

Теперь Ривка понимала, что была на порядок умнее их, она чувствовала даже некое превосходство, какое в отношении неё чувствовали фараоны в академии, для них ее попытки быть равной им казались смешными, а теперь она выше всех в этом мире. Но чтобы доказать это, ей нужно учиться.

* * *

— Летти, — Ривка выдавила из себя улыбку и подошла ближе к подруге, встречающей ее в зиккурате Бад-Тибира. — Нам стоит поговорить о том что произошло.

По лицу Летти тенью скользнула тоска, но всего лишь на миг, затем она быстро взяла себя в руки.

— Это все ради общего блага, Ривка, — на ее устах тоже появилась улыбка; она оглянулась, чтобы убедиться, что их никто не подслушивает. — Я знала, на что шла с самого начала, и это была моя идея — ничего не говорить тебе. Ты все еще чувствуешь вину за Сэма, я же вижу это, еще более извиняющихся глаз я бы не выдержала.

Летти просто заключила ее в объятия, не возводя преград и по-дружески тепло. Новак стояла позади, позволив обеим немного поговорить.

— Но ты рисковала жизнью! — шепотом сказала Ривка обвив руки вокруг ее шеи и чувствуя щемящую радость от ее близости и новую волну стыда от всепрощения. — Каждый мой шаг словно против тебя…

— Ради общего блага… — повторила Летти и отстранилась, кажется, в ее глазах блеснули слезы. — Мы все крепко постарались, чтобы устроить тебе пиар, но, Ривка, теперь ты должна будешь справляться сама. И я не прощу тебе, если ты завалишь выборы! — она говорила о соревнованиях как об экзамене. — Надеюсь, у тебя получится стать лучшей.

— Я верю в свои силы, Летти, и я рада, что вы с Даной будете рядом.

Летти с честью и отвагой приняла свою судьбу и предназначение, она никогда не покажет насколько сильно расстроена, потому что она сильнее многих анкийцев, которых знает Ривка. Она много больше похожа на тетю, нежели на весьма посредственного отца, неуверенность которого Ривка запомнила с первой встречи.

— Знаю, что случилось на награждении. Хорошо, что с тобой все в порядке.

* * *

— Вызываемый вами абонент в сети не зарегистрирован…

Ривка нажала кнопку отмены и обессиленно опустила лицо в ладони. Телефон Александра не просто был выключен, он исчез из сети по неясным причинам. И единственным человеком, который мог бы бескорыстно попробовать что-то разузнать, была Дана, которая сейчас распаковывала вещи в соседней комнате. Ривку поселили на самом верхнем этаже высотки, принадлежащей министру обороны и подчиняющимся ему структурам. Наверху обнаружились вполне жилые помещения. Оценив толщину пластика окна, открывавшего вид на вечерний город, похожий на Манхеттен, Ривка решила, что его не возьмет и небольшая ракета. Она была под защитой в комфортабельной тюрьме.

— Куда ты? — уточнила Мин Чжи, увидев как она отправляется к двери.

Ривка обернулась и посмотрела на нее, подняв бровь.

— В соседнюю комнату к Дане и Летти.

Мин Чжи ничего не сказала, она просто достала плед и разложила его на диване в гостиной, собираясь ночевать там. Ривка вышла и посмотрела на двух ребят возле двери, один из которых, Дрейк, сын майора Живковича, сам вызвался ее защищать, а второй, Суонсон, был просто тупым громилой, приставленным Новак. Ривка удержалась от того, чтобы, проходя мимо ее комнаты, оттопырить средний палец, и вместо этого просто фыркнула. Девушки жили в ближайшей к ней комнате благодаря настоявшей на этом Ривке. Дана открыла дверь в пижамных штанах, немного сонная.

— Я разбудила вас? Простите, могу зайти попозже.

— Ну что вы, госпожа будущий канцлер, — донесся из глубины комнаты голос Летти, наполненный безобидным сарказмом. — Проходите-проходите!

— Заходи, все в порядке, мы не спим. Я лежала с планшетом и закемарила случайно. После шаттла долго мутило, — пожаловалась Дана и перевязала пучок на затылке.

У Ривки пискнул телефон, и она с недовольством обнаружила на нем сообщение от Новак: «через полчаса в кровать».

— Она следит за мной даже здесь…

Дана устроилась на кровати и, взяв пилочку для ногтей, махнула Ривке, оглядывающей комнату раза в три меньше, чем была у нее с Мин Чжи.

— Не волнуйся, здесь нет ни жучков, ни камер. Я проверила все.

— А у меня в комнате есть, — раздосадовано заметила Ривка, сетуя на Новак, которая не отрицала слежки за ней. — Я к тебе по небольшому делу, точнее, с просьбой, — обратилась она конкретно к Дане.

— Дай угадаю, тебе снова нужен связист? — та ничуть не обиделась, она все понимала, в отличие от Летти, которая, заплетая на ночь косу, закатила глаза.

— Ривка, ты как маленький ребенок, не можешь подождать, пока все устаканится?

— Могу, просто хочу знать, где он и что с ним, — ответила она. — Меня беспокоит, что номер его телефон не зарегистрирован.

— Может, он на Марс вернулся? — уточнила Дана, но Ривка покачала головой и включила экран телефона, но он молчал, не сообщая о том, что абонент снова в сети.

— Это странно, тогда бы при звонке сообщалось, что абонент просто вне зоны действия сети. И у меня не очень хорошее предчувствие.

Дана и Летти синхронно пожали плечами.

— Ты бы лучше волновалась о завтрашнем дне, дорогая, — напомнила Дана.

— Я бы не сказала, что представление претендентов на пост канцлера меня как-то особо волнует, — под удивленными взглядами подруг Ривка покачала головой. — Не так выразилась: я имею в виду, что я не чувствую чего-то особенного. Как будто завтра обычный день, — она отложила телефон и, закинув ноги на постель, обняла коленки.

— Да, твой каждый день просто невероятно обычный, начиная с того времени как ты узнала что ты являешься анкийкой! — снова не удержалась Летти.

— Ой, да что ты понимаешь! — Ривка высунула язык

— Ты министрам на совещаниях палаты тоже язык будешь показывать? — уточнила она, выключив свет и включив ночник. — Все их доводы будут прямо-таки разбиваться об этот жест.

— Ой, да вы сами виноваты, что решили взять на роль канцлера столь юную особу, — она приложила ладонь к груди, начиная поддаваться какому-то необъяснимому веселью.

— С тобой всё в порядке? — уточнила Дана на полном серьезе, но Ривка только истерично засмеялась.

— Да, просто прекрасно! На самом деле меня постоянно тянет смеяться.

— Я думала, что после покушения ты стала относиться ко всему серьезнее, — напомнила Дана.

— После покушения я стала относиться серьезнее лишь к спасшему меня Александру, — Ривка откровенно лгала, почему-то именно сейчас ей захотелось солгать, нести околесицу. — Шутка, — она вновь рассмеялась над выражениями лиц подруг.

— Может, тебе чая с мятой попросить сделать? — уже безо всякого сарказма спросила Летти и со всей серьезностью посмотрела на Ривку. — Ты впадаешь в истерику. Соберись! Завтра важный день.

— Я знаю, — но ее улыбка не погасла.

— Ты меня пугаешь, — заметила Дана.

— Я сама себя пугаю… Очень хочу, чтобы поскорее все закончилось, — будто находясь в бреду, сообщила Ривка.

Но Летти и Дана вновь переглянулись, понимая, что для нее все только начинается…