К востоку от Ада (гет)

Amely Suncroll — Flux

В огромном помещении Пыточного зала на это раз было куда больше света. Кресла для зрителей и участников аукциона располагались полукругом, поднимаясь амфитеатром в несколько рядов. Большинство мест уже были заняты, в основном мужчинами и молодыми людьми, хотя кое-где восседали и дамы, сопровождающие своих мужей на этом жутком рауте.

В центре полукруга на возвышении находилась небольшая сцена, рядом с которой пустовала трибуна. Как главный атрибут аукциона на трибуне посверкивал наполированными боками черный деревянный молоток на подставке.

«Какой-то извращенный театр абсурда», — пронеслось в голове у Драко, пока он искал свое место в зале. К счастью, Блейз тоже уже был здесь и сидел в кресле рядом с Малфоем.

— Привет, — пожал его руку Драко, опускаясь в кресло. — Как дела?

Блейз неоднозначно пожал плечами:

— Были хорошо, пока сюда не пришлось идти, — тихо буркнул Забини. — Как Уизли?

— В своем репертуаре, хорохорится. Как Лавгуд?

— Готовится стать Забини, — криво улыбнулся Блейз, потянувшись за чем-то в нагрудный карман. — Вот, приглашаю вас с Уизлеттой разделить нашу радость, счастье и так далее по списку, ну ты понял. Подарки обязательны, и чтоб подороже.

Малфой, улыбаясь, кивнул и от нечего делать, принялся вертеть в руках программку, а когда она открылась, оторопел. Как и на обычном аукционе, программка содержала колдографии и описание лотов. Но, учитывая, что лотами были живые девушки, брошюра ужасала. Драко даже узнал несколько лиц на колдографиях, отчего неприятное чувство абсурдности ситуации только усилилось. Скривившись от отвращения к самой идее аукциона, Малфой поспешно захлопнул программку, все-таки Уизли была права, эти девушки такие же люди, а быть марионеткой в чужих руках не нравится никому, вне зависимости от статуса крови.

Люциус и Нарцисса пришли перед самым началом мероприятия. Малфой-старший окинул сына насмешливым взглядом и прошествовал мимо, направляясь к сцене, а Нарцисса опустилась в кресло рядом с Драко.

— Он и тебя заставил прийти? Зачем? — тихо поинтересовался он у матери.

— Ты же его знаешь, хочет показать максимальную лояльность. Вас с девчонкой Уизли видели на Аллее Диагон, — прохладно заметила Нарцисса.

— И что? — он тут же ощетинился, почуяв неладное.

— Драко, отец и так злится после того, как ты появился с ней в "Дьявольском шатре", и устроил целое представление на глазах у Астории.

— Только не начинай опять про Гринграсс, — недовольно закатил глаза Драко.

— Сынок, это очень важно. Отец считает...

— Мам, — намеренно перебил ее речь Драко, — я тебе уже говорил и повторяю снова, я не собираюсь на ней жениться, что бы там отец ни планировал.

— Но, Драко!.. — удивленно воскликнула Нарцисса, глядя на сына, однако тот лишь поднял руку, прерывая ее и кивая на сцену, действо начиналось.

Ровно в восемь часов на помост поднялся Темный Лорд, обведя аудиторию хитрым взглядом и жутко скалясь, он поприветствовал присутствующих и объявил аукцион открытым. Как только Волдеморт уселся на свой трон, в центре первого ряда, за трибуну встал Люциус, выглядевший чертовски довольным собой и искренне наслаждающимся процессом, он деловито начал:

— Итак, первый лот — Фэй Данбар, полукровка. Как очень модно в этом сезоне, гриффиндорка, — усмехнулся Малфой-старший. — Стартовая цена пятьдесят галлеонов. Кто даст больше?

На сцену вышла худенькая девушка с длинными каштановыми волосами и пронзительно голубыми глазами. Ее лицо показалось Драко смутно знакомым, кажется, он видел ее в компании Джинни несколько раз.

— Пятьсот галлеонов раз, пятьсот галлеонов два, продано за пятьсот галлеонов, — удовлетворенно закончил Люциус, провожая перепуганную девушку холодным взглядом. — Лот номер два — Сью Ли, полукровка, когтевранка, прекрасный вариант для любителей экзотики, стартовая цена пятьдесят галлеонов.

Толпа одобрительно отозвалась на ремарку Малфоя-старшего об экзотике, поскольку у Сью действительно была ярко-выраженная восточная внешность.

Драко попытался отгородится от происходящего, но выражение лица отца приводило его в холодное бешенство. Такой же полный неприкрытой похоти и вседозволенности взгляд был у него, когда Драко застал его в библиотеке с Джинни. Черт, его до сих пор передергивало от одного лишь воспоминания об этом. А еще хуже становилось, когда в голову закрадывалась мысль о том, что бы могло произойти, если бы они со Снейпом не встретились в Министерстве и не затеяли дурацкий спор о драконьей чешуе, потребовавший проверки фактов в библиотеке. Малфой на секунду зажмурился, отгоняя от себя навязчивые образы.

А тем временем Ромильда Вейн, Мариэтта Эджком, Риона О'Нил и Викки Фробишер уже успешно были пущены с молотка, и Люциус объявил следующий лот — Элоизу Миджен. По залу прокатились смешки, вышедшая на сцену девушка была, мягко говоря, не самой симпатичной, не добавляли ей привлекательности и мелкие прыщики на лице. Малфой-старший объявил, что ее цена составляет всего десять галлеонов. Но никто из присутствующих не собирался делать ставки.

— Хоть кто-нибудь, — глумился Люциус, — она прекрасно сможет отпугивать гномов и пикси, — аудитория покатилась со смеху.

У Драко на лице заходили желваки, отец явно переигрывал. Но тут к издевательским репликам Люциуса подключился Темный Лорд, и обстановка в зале накалилась до предела:

— Что ж, Элоиза, — обратился к девушке, по щекам которой катились слезы унижения, Волдеморт, — похоже, ты не стоишь и ломанного кната.

Глаза студентки Хогвартса расширились от ужаса, вызванного зловещим выражением лица темного мага.

— Авада Кедавра! — яркая зеленая вспышка вырвалась из его палочки, и девушка упала замертво. В зале повисла удручающая тишина, даже Люциус, казалось, на секунду забыл, зачем находится на сцене. Но уже через мгновение Малфой-старший взял себя в руки и продолжил будничным тоном:

— Лот номер восемь — Ханна Эбот, полукровка, Хаффлпафф, стартовая цена — пятьдесят галлеонов.

Когда Ханна — щупленька блондинка — вышла на сцену, тела Элоизы там уже не было. Ханну, как и ее подругу по факультету, Сьюзен Боунс, продали за пятьсот пятьдесят галлеонов.

— Следующий лот, как и большинство девушек сегодня, из Гриффиндора — Парвати Патил. Стартовая цена пятьдесят галлеонов.

За красивую смуглую индианку разразилась рьяная борьба, многие из Пожирателей хотели заполучить ее себе. В итоге, довольный Люциус объявил:

— Продано за семьсот галлеонов! — как только девушку увели, Малфой-старший продолжил: — А теперь, друзья мои, разрешите представить наше специальное предложение сегодняшнего вечера. Три девушки по цене одной! — на сцене появились три еще совсем юные девушки, они по-прежнему были в своих серых робах трудового лагеря. — Грязнокровки, пробовавшие сбежать из лагеря и даже попытавшиеся оказать некоторое сопротивление, — хмыкнул Люциус. — Стартовая цена — пятьдесят галлеонов.

После нескольких кругов ставок со своего места вскочил Фенрир Грейбек, сверкая безумными глазами:

— Шестьсот галлеонов, — кровожадно скалясь, объявил он.

— Шестьсот галлеонов раз, шестьсот галлеонов два, продано! Наслаждайся, Фенрир, — насмешливо добавил Люциус, провожая побелевших от ужаса девушек пренебрежительным взглядом. — Господа, дамы, всем спасибо, что пришли! Да прибудет с нами Темный Лорд!

— Хвала Темному Лорду, — как по команде отозвались присутствующие, и Волдеморт, самодовольно ухмыляясь, кивнул им в знак признательности, после чего растворился в вихре черного дыма.

Драко чувствовал себя паршиво, и хотя он привык к извращенным выходкам в отношении поддерживавших Поттера, но даже ему было не по себе на этом аукционе. Он вернулся в свою комнату, застав Джинни за очередной книгой. Он улегся на кровать возле нее, подперев голову рукой, и наблюдая, как ее глаза порхают по строчкам.

— Уизли!

Джинни повернулась к нему, в ее взгляде вспыхнуло сочувствие.

— Как прошло?

Драко откинулся на спину, потирая лицо ладонями.

— Лучше не спрашивай, это был сущий ад. Никогда не видел такого сосредоточения алчности и лицемерия в одном помещении. А я посещаю светские рауты с пятнадцати лет.

Джинни неуверенно придвинулась ближе, но все-таки не решалась прикоснуться к нему. Малфой заметил ее сомнения и повернулся на живот, положив голову ей на колени.

— Мне кажется, Лорд уже просто свихнулся на своей жестокости и ненависти к нечистокровным, хотя у самого отец был магглом. Ты себе представить не можешь, до чего это мерзко. Ты говорила, что их остригли, да, девушек без хозяина?

— Да, почти полностью, — кивнула Джинни.

— Тогда перед аукционом над ними уж точно поколдовали. Все выглядели привлекательно, конечно, если не обращать внимания на перепуганные до смерти взгляды. Черт, они даже убили одну, за то, что никто не хотел ее покупать. Это уже переходит всякие границы, а эти девочки, которые сбежали из МТЛ. Они достались Грейбеку, лучше уж умереть от Авады, чем быть разодранным кровожадным оборотнем, — Малфоя передернуло от отвращения.

Джинни, слушая его рассказ, гладила его волосы, зарываясь пальцами в светлые пряди и ероша их. Драко закрыл глаза и, хотя продолжал говорить, чувствовал, как с каждым ласковым движением ее пальцев, ему становилось чуточку легче.

Вскоре он уснул, убаюканый ее нежностью, а Джинни продолжала на автомате перебирать его волосы.

Сторонний наблюдатель смог бы в этот момент заметить, что по лицу Джинни скользили тени и, казалось, она меняется на глазах. Она уже давно не была той Джинни Уизли, которая убегала от Малфоя во время охоты, и уж точно не походила на себя прежнюю — девушку Национального героя. Да и как она могла остаться прежней, дожив до момента, когда пожалела врага, начала сочувствовать ему и переживать за него. А что ей оставалось делать? Малфой оказался чуть ли не единственным человеком, связывающим ее с прошлой жизнью, и она боялась, что если потеряет и его, то не сможет уже отыскать прежнюю себя. А теперь еще и этот новый мир, разве можно просто жить, спокойно наблюдая, как магическое общество со всеми вековыми традициями и законами против кровных притеснений, летит в тартарары под руководством бездушного красноглазого чудовища?

Время, казалось, замедлило свой бег в этой комнате, но проснувшись, первым, что почувствовал Драко, по-прежнему были ее пальцы в его волосах. Малфой, повернул голову, глядя на отрешенно-задумчивое выражение лица Джинни. Сейчас она выглядела хрупкой девушкой с непоколебимой силой во взгляде. Он не сразу заметил, что обнимает теперь ее бедра, а когда ее близость ударила в голову, его ладони ожили, скользя вверх по ее ногам.

Джинни, почувствовав это, повернулась к нему, встречая его горящий взгляд. Она даже не пыталась сопротивляться, когда он, обхватив ее за талию, потянул ниже, оказываясь к ней лицом к лицу. А когда их губы соприкоснулись, она обвила его шею руками, пока Драко сходил с ума от той отзывчивости, с которой она отвечала на его поцелуи. Играя с ее язычком, он ласкал руками ее тело, податливо выгибающееся навстречу его прикосновениям. Чувствуя поднимающуюся в душе неумолимую волну желания, Драко подмял под себя Джинни, целуя и покусывая ее губы и прижимая ее к себе все теснее. А она отвечала все яроснее, поглаживая руками его спину, обвивая ногами талию и заставляя мечтать оказаться в ней с каждой секундой все сильнее.

Малфой тихо зарычал, скользя губами по ее шее, покрывая поцелуями ее ключицы, спускаясь еще ниже. Он нежно сжал руками ее грудь, чувствуя под пальцами затвердевшие соски. Его губы оказались на одном из них уже секунду спустя, он втянул его в рот, не обращая внимания на тонкий шелк рубашки, отделяющий ее кожу от его губ. Рука Драко устремилась вниз, к краю мешающей рубашки, он желал ощутить ее нежную кожу под своими пальцами.

Однако Джинни неожиданно перехватила его руку:

— Малфой, — зашептала она, ловя и вторую его руку. — Пожалуйста, прекрати.

Драко вернулся к ее губам, пытаясь возобновить поцелуй, но она начала вертеть головой, избегая прикосновений.

— Малфой!

— Ну, что, Уизли? — не выдержав, недовольно бросил он. Кровь стучала в ушах, низ живота полыхал желанием, а она говорила что-то нелепое:

— ...Не надо, я не готова к ...

— К чему ты не готова, Уизли? Ты же давно уже не девственница, не так ли? — выкрикнул он ей в лицо.

— Я... — Джинни сжалась в его руках, пытаясь подобрать правильные слова.

— Я видел заключение о состоянии твоего здоровья, там черным по белому написано, что внутренний осмотр не выявил отклонений. Но его не проводят девственницам, так что даже не думай мне врать.

— Я и не говорила, что невинна, — твердо заявила Джинни, глядя Драко прямо в глаза, и пытаясь вывернуться из-под него.

Но он не отпускал, прижимая ее своим телом к кровати и не давая возможности ускользнуть.

— И кто же это был, Уизли? — ядовито протянул он.

— Ты знаешь кто, — Джинни продолжала сверлить его взглядом, даже не думая смущаться.

— Неужели все-таки Поттер? — ухмылка Драко стала походить на оскал, а глаза зло вспыхнули, не предвещая ничего хорошего.

— Слезь с меня, Малфой! — Джинни снова попыталась спихнуть его, но его это лишь раззадорило.

— Признайся, это был он? Гарри, мать его, Поттер лишил свою маленькую подружку самого дорогого, что у нее было? — он схватил ее за запястья, не позволяя даже отвернуться от его яростного взгляда.

— Да, Малфой, да, это был Гарри! Но это не он пытался склонить меня к сексу, я сама подарила ему себя. Я была инициатором, и тебе этого никогда не понять, сомневаюсь, что хоть кто-нибудь хоть когда-то совершит для тебя нечто подобное.

Он сжал ее запястья, придавливая к кровати и не позволяя даже пошевелиться, он был ее хозяином, а она — его собственностью. Однако в этот момент Малфой отчетливо осознал, что власть ускользает от него, сейчас все козыри были у нее на руках. Драко почувствовал себя слабым, никчемным и отчаянно замотал головой, не желая принимать ее слова:

— Я не верю тебе, Уизли, ты — мелкая паршивая лгунья, я тебе не верю.

И тут Джинни засмеялась, отрывисто и зло, глядя на его жалкие попытки убежать от правды. И у Драко лопнуло терпение, волшебная палочка вмиг оказалась в его руке, и он выкрикнул:

— Легилименс!

Образы воспоминаний Джинни замелькали перед его глазами, пока он не погрузился в самое яркое из них.

Джинни в бежевом летнем платье на бретельках, стояла на верхних ступеньках лестницы в Норе. Она увлеченно высматривала кого-то внизу, закусывая от нетерпения губу. Послышались шаги, и Джинни нетерпеливо перегнулась через перила, пытаясь разглядеть поднимающегося, но тут же разочарованно выдохнула:

— Это ты, Гермиона.

Та лишь улыбнулась, окинув ее внимательным взглядом.

— Джинни, ты уверена, что хочешь сделать это именно сегодня? — тихо спросила Гермиона, хотя даже сказанная шепотом, фраза не утратила своей серьезности.

— Гермиона, — Джинни повернулась к ней, оторвавшись, наконец, от патрулирования лестницы. — Мы уже об этом говорили, и ответ, по-прежнему, да, я уже все решила, вы уходите завтра, и я хочу навсегда запомнить эту ночь.

Гермиона хотела еще что-то сказать, но на лестнице снова послышались шаги, и Джинни замахала на нее руками, заставляя исчезнуть.

— Гарри, — позвала она радостно, и лохматая голова с широкой улыбкой и ясно-зелеными глазами показалась снизу.

Щеки Джинни вспыхнули румянцем, когда он подошел к ней, осторожно беря ее ладошки в свои руки.

— У меня для тебя сюрприз, — счастливо улыбнулась Джинни и потянула его в сторону своей комнаты.

— Сегодня прямо-таки день прощальных подарков, — попытался пошутить Гарри, следуя за ней.

— Но мой — особенный, — выдохнула Джинни, закрывая дверь на ключ и поворачиваясь к нему лицом.

— Джинни, — проговорил Гарри охрипшим голосом, глядя в ее горящие решительностью глаза.

Но она лишь приложила палец к его губам:

— Ш-ш-ш, не говори ничего, я все знаю, но завтра ведь еще не наступило. А сегодня ты все еще мой, а я хочу стать твоей.

— Но... — все еще пытался противостоять искушению Гарри, но Джинни подняла руки и, стянув бретельки с плеч, позволила платью упасть к ее ногам.

Гарри забыл, как дышать, а она подошла ближе, прижимаясь к нему и целуя так безгранично нежно и одновременно запредельно страстно, что все доводы тут же вылетели у него из головы.

Гарри обнял ее и притянул еще ближе, ласково гладя ее молочно-белую кожу с россыпью ярких веснушек. Джинни продолжала продвигаться к кровати, увлекая его за собой, стаскивая по пути его футболку и расстегивая ремень.

Она смело опустилась на кровать, глядя на Гарри влюбленными глазами, и он, поспешно избавившись от джинс, присоединился к ней, возобновляя поцелуй. Джинни гладила его плечи и перебирала пальчиками его черные волосы, пока он нетерпеливо целовал ее обнаженные плечи и грудь. Избавившись от белья, он устроился между ног Джинни и замер, заглядывая ей в глаза.

— Я люблю тебя, Джинни.

— И я тебя люблю, Гарри.

А потом Гарри двинулся вперед, и Джинни закусила губу, кивая, что все в порядке, и он сделал еще один толчок, и еще один, пока она продолжала обнимать его, целуя его плечо и крепче прижимаясь к нему.

Гарри, двигавшийся сначала осторожно, с каждым новым толчком ускорялся, не в силах контролировать природные порывы, и спустя несколько минут, дернулся, выдыхая ее имя.

— Прости, что так быстро... Я не...

Но Джинни лишь ласково улыбнулась, обнимая его и кладя голову ему на грудь.

— Ты вернешься, и мы все наверстаем, — прошептала она и еще раз поцеловала его.

Образы снова замелькали перед его глазами смазанными картинками, и Драко опять оказался в своей комнате, тяжело дыша. Джинни, видимо, все же удалось сбросить его с себя, потому что она отползла на другой край кровати, обвиняюще глядя на него своими огромными глазами. В ее взгляде скользила целая буря чувств: ярость, боль, разочарование, стыд...

Но Малфою было не до этого, перед его глазами все еще стояла картинка их с Поттером первого раза, и Драко, покачиваясь, будто пьяный, поднялся с кровати и зашагал к камину. Он бросил в огонь горсть летучего пороха и исчез в языках зеленого пламени.

Он был настолько погружен в свои мысли, что вывалился из камина Снейпа прямо на ковер.

— Драко! — в голосе крестного сквозила тревога.

— Можно ли избавиться от воспоминания? — хрипло поинтересовался Малфой, хотя и так знал ответ.

— Оно вызывает какие-то эмоции? — преподавательский тон Снейпа звучал по обыкновению спокойно.

— О, да, — горько улыбнулся Драко, упираясь локтями в колени и закрывая руками лицо. — Еще какие!

— Тогда, полагаю, тебе известно, что это невозможно. Даже если временно стереть воспоминание, образы все равно вернутся, и, когда картинка восстановится окончательно, станет только хуже, — продолжал Снейп, призывая стаканы, огневиски и настой валерианы.

Разлив алкоголь и добавив в один из стаканов несколько капель настоя, Северус протянул его Драко.

— Это твое воспоминание? — осторожно поинтересовался крестный, опускаясь в любимое кресло, но Драко лишь отрицательно покачал головой, делая несколько больших глотков.

— Ее? Ты применил легилименцию?

— Причем очень грубо, за что и поплатился, — Малфой допил остатки огневиски. — Теперь мне во всех подробностях известно, как она трахалась с Поттером.

Драко скривился, воспоминание приносило почти физическую боль. Он давно не терял над собой контроль настолько, чтобы не задуматься о последствиях прежде, чем совершать вселенскую глупость.

— Драко, — голос Снейпа вывел его из раздумий, — у каждого из нас есть прошлое, с этим уже ничего нельзя поделать. Но в настоящем, напротив, перед нами открыты все двери, и только мы решаем, какую из них выбрать. Ты никогда не заменишь ей Поттера, но в твоих силах стать особенным для нее.

Драко отрывисто засмеялся, качая головой.

— Она ненавидит меня, считает подлецом и подонком, и никогда, никогда не сделает для меня того, на что готова ради него.

— Как знать, Драко, как знать.

* * *

Снейп задумался, Драко чем-то напоминал его самого. Мальчишку, страдающего от неуместной, несвоевременной и такой непростой любви.

Хотя Северус готов был поспорить, что вечная безответная любовь не станет уделом Малфоя. Слишком уж запутано все было, слишком неоднозначно. Их с Уизли судьбы настолько сильно переплелись, что заставили их измениться и изменить свои взгляды на окружающий мир. И хотя он бы никогда не сказал этого Драко, но мелкая Уизли с каждым днем что-то неумолимо ломала в прежнем Малфое. Эти изменения казались незначительными и незаметными, но они все же происходили. И Снейп готов был поспорить, что то же самое творилось и с ней. Они остались только друг у друга, и этот факт неумолимо сталкивал их, заставляя понимать и принимать друг друга.

Когда Северус очнулся от раздумий, Драко уснул, положив голову на сложенные на коленях руки. Снейп левитироаал крестника в ближайшую гостевую спальню, и, не долго думая, шагнул во вспыхнувшее зеленым пламя камина.

Джинни удивленно подняла на него глаза:

— Профессор?

— Мисс Уизли, — кивнул Снейп, оглядевшись по комнате в поисках стула. Найдя, наконец, что искал, профессор отодвинул его от стола и уселся, возвращаясь взглядом к девушке, застывшей на кровати.

— Вы чувствуете головокружение или тянущую боль в висках?

— Малфой у вас? — игнорируя его вопрос, поинтересовалась Джинни.

Северус медленно кивнул, внимательно изучая выражение ее лица. И хотя она уже почти успокоилась, отголоски бушевавших эмоций все же всплывали у нее в голове.

Злость... «Да, как он посмел копаться в моих воспоминаниях?..»

Разочарование... «Он такое же чудовище, как и другие...»

Стыд... «Он видел, как я… Мы с Гарри.. Он не имел никакого права!..»

Вина... «Я должна его ненавидеть... Должна... А я позволила ему...»

Джинни вскинула голову и раздраженно спросила:

— И вы туда же? Пришли покопаться в моей голове? Мыслей Малфоя недостаточно для полной картины? — ярость затопила все предыдущие эмоции, и Снейп поспешил ответить:

— Драко обычно хорошо контролирует свои мысли и чувства.

— Контролирует, как же!.. — зло отозвалась Джинни и тут же умолкла, поняв, что сболтнула лишнего.

— Мисс Уизли, если вас не беспокоит головная боль, то я бы рекомендовал выпить чай с валерианой и лечь спать. Здоровый сон как нельзя лучше помогает в случае любых неприятных инцидентов. Поверьте, утром вам все покажется не таким уж страшным.

Джинни лишь угрюмо взглянула исподлобья на Снейпа, наблюдая, как он поставил на стол пузырек с настоем и направился к камину.

— В конце концов, всегда лучше знать правду, хотя иногда это достаточно неприятно, — на ходу бросил он, исчезая в зеленом огне.

* * *

Джинни безустанно корила себя, прошло только три месяца со смерти Гарри, а она позволила себе поддаться соблазну. Пойти на поводу у Малфоя, предавая всех, кто был ей дорог, кто боролся и умер, принеся свою жизнь в жертву этой войне. И недавнее поведение Драко — лишь яркое доказательство того, что верить ему нельзя. Конечно, на следующее утро ей не полегчало, но спустя несколько дней, обида все же почти прошла, злость почти испарилась, а неприятный осадок только изредка давал о себе знать.

Прошло уже больше недели, и они с Малфоем не поднимали тему той ночи или тех воспоминаний, так что постепенно их взаимоотношения вошли в привычное, хотя и преувеличенно спокойное русло. Но, как это часто бывает, ненадолго.

Джинни уже почти задремала с книгой в руках, а Драко писал что-то в длинном пергаменте, сидя за столом, когда ночной полумрак комнаты осеребрился сиянием патронуса-лани.

— Пожиратели напали на новый след друзей Поттера. Поторопись в штаб! — заговорил патронус голосом Снейпа и, едва закончив свое послание, растворился в воздухе.

— Друзья Поттера, но кого они могли найти? — не удержалась от вопроса взволнованная Джинни.

— Я знаю не больше твоего, Уизли, — огрызнулся Малфой, поспешно накидывая мантию на плечи.

Даже не попрощавшись, он выбежал из комнаты, а Джинни, сонливость которой как рукой сняло, села ровнее и потянулась за отложенной книгой, ей предстояли долгие часы ожидания.

Малфой вернулся в четвертом часу утра, измотанный и злой.

— Ну, что там? — с порога подскочила к нему Джинни.

Он зыркнул на нее исподлобья, но потом все же ответил:

— Пожиратели засекли нескольких волшебников, предположительно это были Вуд, Финниган, Джордан и близнецы Уизли.

Джинни от радости забыла, как дышать.

— Фред и Джордж живы? — не веря своему счастью, переспросила она.

— Судя по словам очевидцев, да, — кивнул Малфой, и Джинни в порыве эмоций бросилась к нему, обвив его шею руками.

Драко закрыл глаза, наслаждаясь ароматом ее волос и чувствуя ее так близко.

— Уизли, если их поймают... — все же протянул он.

Джинни испуганно заглянула ему в глаза:

— Пожирателям что-то еще известно?

Малфой отрицательно покачал головой.

— Никого из них не удалось схватить или хотя бы засечь при передвижении. Судя по всему, они что-то забрали из магазина Всевозможных вредилок, но успели скрыться до того, как прибыли отряды слуг правопорядка, — последняя пара слов прозвучала из уст Малфоя с долей сарказма. Джинни фыркнула, выпуская Драко из объятий и отступая на шаг.

— Я безумно устал, — добавил он, направляясь в душ.

Но Джинни едва ли это заметила, ее мозг работал на полную, мелькающие с невероятной скоростью мысли складывались в конкретный план. Когда Малфой вышел из ванной, Джинни уже ждала его. Крайне серьезное выражение ее лица просто невозможно было не заметить, поэтому Драко тут же заговорил:

— Ну, что ты уже там придумала, Уизли?

— Ты должен помочь им найти безопасное укрытие, — твердым голосом заявила Джинни.

Малфой аж воздухом поперхнулся:

— Совсем выжила из ума? Да меня четвертуют, если только заподозрят, что...

— Я знаю, Малфой, — перебила его Джинни. Это решительное выражение лица было прекрасно ему знакомо, поэтому Драко, улыбаясь, с интересом повернулся к ней:

— И что ты предлагаешь взамен?

Джинни посмотрела прямо на него и просто ответила:

— Себя.

Глаза Малфоя удивленно расширились, он неверяще уставился на нее, ожидая, что вот сейчас она засмеется и скажет, что он неправильно ее понял. Но она молчала, продолжая сверлить его взглядом.

— Помоги им, и я сделаю все, что ты пожелаешь, добровольно.

— Заманчивое предложение, Уизли, — наконец, протянул Малфой. — Но с чего ты взяла, что мне удастся добраться до них раньше других Пожирателей?

Джинни лишь закивала, показывая, что ожидала этого вопроса.

— У меня есть несколько идей, на счет того, где именно они могут быть и где лучше будет их спрятать. Я готова поделиться своими соображениями, но при одном условии.

— И каком же?

— Ты позволишь мне с ними увидеться.

— Уизли, да ты хоть представляешь, насколько трудно будет это осуществить! А тут еще с тобой возиться! — запротестовал Драко, но у Джинни и на это имелся ответ.

— Во-первых, они никогда не примут помощь от кого-то вроде тебя, если только ты не дашь мне их убедить. Во-вторых, если я буду с тобой, они не рискнут причинить тебе вред, а убить тем более не смогут, ведь я буду защищать тебя и, если понадобится, не только от них. А, в-третьих, я считала, что они погибли. Ты хоть представляешь, как мне хочется увидеть их и убедиться, что с ними все в порядке?!

Малфой задумался, устраиваясь на кровати. Джинни тоже легла, потушив свечу.

— Иди сюда, Уизли, — он откинул руку, ожидая, когда она придвинется поближе. Джинни секунду поколебалась, но потом все же покорно подползла к Драко, положив голову ему на плечо.

— Тогда у меня тоже есть несколько условий, — сообщил он, накручивая на палец прядь ее волос. — Первое — ты будешь вести себя тише воды и ниже травы, пока я буду разбираться, что тут можно сделать.

Джинни уже открыла было рот, чтобы возмутиться, но он поднял руку в предостерегающем жесте:

— Я услышал тебя, Уизли, и про твои соображения, и про все остальное, я привлеку тебя, когда мне будет необходима твоя помощь. Второе — полагаю, без помощи Снейпа нам не обойтись.

Тут Джинни даже не стала противиться, Снейп действительно смог бы очень помочь.

— И третье — ты перестанешь называть меня по фамилии. Ты все поняла?

Джинни кивнула.

— Я не услышал, ты все поняла?

— Да, Драко, — послушно отозвалась Джинни.

— Вот и умничка, а теперь давай спать.

Он обнял ее за плечи, устраиваясь удобнее. Видимо, это было очередное из его условий. Но Джинни это не особо заботило, главное, что совсем скоро она сможет увидеть своих братьев, а с Малфоем, точнее с Драко, она уж как-нибудь справится.