Неправильная сказка (джен)

Тронный зал был пуст. Элли непонимающе оглядела его ровные стены с зелёными узорчатыми обоями, полукруглые окна, кресла для посетителей у стен, отделанный изумрудами трон, на котором должен был сидеть, но по загадочной причине отсутствовал Великий и Ужасный волшебник.

— Где Гудвин? Он же собирался встретиться с нами! — звонкий голос Элли с гулом прокатился по залу. Она вопросительно посмотрела на друзей, но те были удивлены не меньше её: Страшила лишь недоумённо пожал соломенными плечами, Дровосек таращил металлические глаза, пытаясь разглядеть хоть какой-нибудь намёк на присутствие Гудвина, Тотошка с той же целью изо всех сил обнюхивал стены, Трусливый Лев казался разочарованным.

— Похоже, Гудвин перепутал время. Или забыл, что хотел принять нас сегодня, — предположил он.

Элли не знала, что ответить. Они ждали Гудвина уже минут десять, но он не появлялся — и с каждой минутой ожидания таяла надежда на обещанное исполнение желаний.

Из коридора послышались шаги. Обрадованные Элли и её друзья обернулись на звук, но это был не Гудвин, а всего лишь Фарамант. Страж Ворот вошёл в Тронный зал через ту же дверь, что и они недавно, пересёк помещение и уселся прямо на трон, заставив всех приоткрыть рты от изумления.

— Итак, вы сумели победить Бастинду и вернуться живыми в Изумрудный город, — сказал Фарамант, обводя взглядом присутствующих. — Это, безусловно, делает вам честь. Пришло время поговорить об исполнении ваших желаний… Вернее о том, почему они не будут исполнены. Гудвина Великого и Ужасного не существует.

— То есть как не существует? — непонимающе прошептала Элли. — Я же разговаривала с ним! Он приказал мне отправиться в Фиолетовую страну и победить Бастинду. Он выглядел как Живая Голова.

— И как Морская Дева, — сказал Страшила.

— И как свирепый зверь, — сказал Дровосек.

— И как Огненный Шар, — добавил Лев.

— С вами разговаривал не Гудвин, а я, сидя в соседней комнате, — усмехнулся Фарамант. — Что до Живой Головы и Морской Девы — это всего лишь подвижные куклы. Смотрите сами.

Он отворил незаметную дверь позади трона и пригласил войти. Комната, напоминавшая кладовую, была заставлена куклами разных форм и размеров из картона и папье-маше: фантастическими зверями, птицами, рыбами… Были здесь и Живая Голова с Морской Девой.

— Видите ли, когда четыре феи поделили между собой остальные страны, Зелёная осталась беззащитной от нападения с любой стороны. Мы, её жители, очень боялись волшебниц. Своей у нас не было, и для защиты мы решили пустить слух, что нами правит могущественный чародей. Гудвин Великий и Ужасный был придуман основателями Изумрудного города — моим отцом, отцом Дина Гиора, отцами многих других уважаемых горожан. Специально, чтобы все верили в существование Гудвина, мы сажали на трон этих кукол и разыгрывали представления перед гостями из других стран. Слухи распространились быстро, волшебницы поверили, что Изумрудным городом правит Гудвин — и не пытались напасть на нас. Ложь может быть гораздо эффективней иного волшебства.

Элли молчала, шокированная услышанным. Её друзья выглядели не менее ошеломлёнными. Первым молчание нарушил Страшила:

— Но ведь вы обманываете свой собственный народ! Как остальные жители Зелёной страны ещё не поняли, что Гудвина нет?

— А они знают, — Фарамант снова улыбнулся. — Или по крайней мере догадываются. И, понимая, что это для их же блага, помогают нам поддерживать легенду о Гудвине Великом и Ужасном. Например, мне знаком крестьянин, живущий неподалёку от Изумрудного города, который очень любит рассказывать наивным путникам, как у Гудвина выглядят волшебные предметы… Да вы ведь сами ночевали у этого крестьянина, разве нет? Он вам рассказывал, что у Гудвина шкафы забиты сердцами и бутылками со смелостью?

— Да, — признал Железный Дровосек.

— Вот видите… Умение красиво приврать у него, как и у всех в Изумрудном городе и его окрестностях, в крови. Недаром нас, жителей Зелёной страны, когда-то прозвали народом Лгунов.

— Народом Лгунов? — воскликнул Трусливый Лев. — Но я никогда не слышал такого названия!

— Слава Гудвина действует положительно, — Фарамант рассмеялся. — С тех пор, как в Зелёной стране якобы появился могущественный волшебник, соседи опасаются называть нас этим обидным прозвищем. Как будто у самих лучше, Жевуны и Болтуны, ха-ха…

— Но ведь Виллина прочла в своей волшебной книге, что Гудвин вернёт меня домой, — возразила Элли. — Она не могла ошибаться, она добрая волшебница!

— Виллина родилась и выросла в стране Лгунов, что тщательно скрывает. Когда-то, несколько веков назад, она была изгнана из страны Лгунов за попытку обокрасть тогдашнего правителя… Свою знаменитую волшебную книгу Виллина тоже наверняка украла. А тебе она просто наврала, чтобы как-то избавиться от девчонки, неожиданно оказавшейся в домике, упавшем на голову Гингеме. Отправить по дороге из жёлтого кирпича на съедение Людоеду и Саблезубым Тиграм — не самый плохой способ подстроить гибель возможной претендентки на трон Голубой страны…

— Мне не нужен трон Голубой страны! — Элли заплакала. — Я хочу домой в Канзас, к маме и папе. Как я туда теперь попаду?

— Не знаю, — развёл руками Страж Ворот. — Волшебную страну окружают Кругосветные горы, возможно, за ними ты найдёшь Канзас.

— А я никогда не получу мозгов, — вздохнул Страшила.

— А я сердца.

— А я смелости.

Повисла гнетущая тишина, прерываемая всхлипами Элли. Тотошка прижался к ноге хозяйки — то ли хотел успокоить, то ли сам нуждался в утешении.

Утерев слёзы, Элли молча повернулась спиной к Фараманту и двинулась к двери, но выйти не смогла. Дорогу преградила толпа придворных с копьями и факелами в руках. Впереди всех с обнажённой саблей стоял Дин Гиор.

— Боюсь, мы не можем просто так вас выпустить, — сообщил он. — Золотую Шапку Бастинды и серебряные башмачки Гингемы вам придётся оставить нам.

— Зачем? — поразилась Элли. — Они не ваши!

— В них заключена волшебная сила, которая поможет нам защищать Изумрудный город в будущем, — объяснил Длиннобородый Солдат. — Кто знает, сколько ещё злых волшебниц и других опасностей таит в себе Волшебная страна?

— Только попробуйте тронуть Элли хоть пальцем, и вам не поздоровится!— Лев в один прыжок оказался рядом с Дином Гиором, но тут же отскочил и испуганно забился в угол зала, когда один из придворных сунул ему под нос зажжённый факел.

Железный Дровосек двинулся вперёд, но остановился в шаге от Дина Гиора.

— Вы уверены, что сможете убить живого человека? — поинтересовался тот. — Что ж, тогда нанесите удар.

Дровосек занёс топор… и бессильно опустил.

— Прости, Элли, — по его металлической щеке прокатилась слеза. — Я могу убивать волков, чудовищ вроде Людоеда… Но, если я убью человека, я никогда не заслужу права иметь сердце.

Элли больше не плакала. Она сняла Золотую Шапку и кинула её на пол.

— Забирайте, если вам так надо, презренный Лгун, — сбросив серебряные башмачки, она босиком прошла между расступившихся придворных. Ступать по мраморным плитам было холодно — но что такое холод, если только что рухнули все надежды на возвращение домой?

Друзья Элли переглянулись и двинулись следом.

* * *

Через несколько минут в роще неподалёку от Изумрудного города можно было увидеть странную компанию: девочка, одетая в белое платье в красный горошек, отрешённым взглядом смотрела на сверкающие башни, облокотившись на спину огромного грустного льва и держа в руках маленькую чёрную собачку; рядом соломенный человек вытирал слёзы железного.

— Куда пойдём? — спросил Железный Дровосек, перестав плакать.

— Куда-нибудь, где можно найти мозги? — предположил Страшила.

— И сердце, — вздохнул Дровосек.

— И смелость, — пробасил Трусливый Лев.

— К Кругосветным горам, — сказала Элли. — Может быть, перейдя их, я попаду в Канзас, к папе и маме.

Тотошка хотел добавить, что в Канзасе он проучит хвастунишку Гектора с соседней фермы, но промолчал. Ему начинало казаться, что Канзаса он никогда больше не увидит.

Та же мысль пришла в голову и Элли.

— Только вряд ли я смогу перейти горы босиком, — упавшим голосом сказала она, посмотрев на свои ноги.

Жарко светило полуденное солнце. Дорога, вымощенная жёлтым кирпичом, ждала путников.

В центре североамериканского материка, среди бескрайних канзасских прерий стоял крепкий дом, построенный из грубо обтёсанных досок. В нём всегда, сколько помнила пятнадцатилетняя Энн, жила её семья — фермеры Смиты.

Дом был маленьким, но уютным. Две комнаты — большая, где жили родители, и маленькая, где спала сама Энн, крохотная кухня, прихожая, где отец хранил инструменты, да тёмный чердак, на котором Энн любила играть в детстве. Вокруг на многие километры простиралась степь, доходившая до самого горизонта. В ней были затеряны одинокие дома других фермерских семей.

В детстве Энн любила бегать по степи, прятаться в высоких травах, играя с соседскими ребятам. Мир вокруг казался огромным и интересным. Со временем её отношение к нему изменилось. Энн узнала окрестности так, что могла бы пройти от колодца или от любого соседского дома до своего с завязанными глазами, ни разу не споткнувшись и не свернув. Она выучила все кочки и ямки на дороге, ведущей к школе, находившейся в двух милях от дома Смитов, и все трещины в досках стен родного дома. Жизнь стала казаться скучной и однообразной. В немногих книгах, которые были у Смитов и в школе, Энн читала о далёких городах и странах, и мечтала когда-нибудь побывать в них. Увидеть Великие Озёра, небоскрёбы Нью-Йорка, Статую Свободы, волны Атлантического океана, и может, даже переплыть его… Всё это казалось несбыточным. Энн жила в Канзасе, а её родителями были обычными фермерами, у которых никогда не появлялись деньги на поездку куда-нибудь, кроме Айовы, где жили их родственники Каннинги.

Но и в родном Канзасе была одна вещь, вызывавшая любопытство у Энн. На чердаке дома Смитов стоял старый кованый железом сундук, запертый на тяжёлый амбарный замок. Энн никогда не видела, чтобы родители его открывали. В детстве она часто играла возле него, и однажды заинтересовалась: что же лежит в сундук? Ключ отыскать не удалось, и Энн спросила о сундуке у отца. Тот почему-то помрачнел.

— Там лежат всякие старые вещи, одежда, посуда, — ответил отец. — Ключ я потерял давно, а сбить замок топором никак руки не доходят.

Энн показались странным слова отца — тот был трудолюбивым человеком и никогда не откладывал дела на завтра, но больше вопросов о сундуке она не задавала. Спустя почти год, вернувшись из школы домой раньше времени, так как занятия отменили из-за болезни учителя, Энн увидела, как мать спускается с чердака и украдкой вытирает слёзы. Вечером, убедившись, что родители заняты, девушка поднялась на чердак и внимательно осмотрела сундук. Ей бросилось в глаза, что замок на сундуке не был ржавым. Похоже, его смазывали и порой открывали, хотя Энн никогда такого не видела.

Не придумав ничего лучше, она рассказала о сундуке старому Рольфу, фермеру, жившему к северу от Смитов. Старик несколько минут молчал, внимательно рассматривая переминавшуюся с ноги на ногу от любопытства Энн, словно не знал, стоит ли говорить.

— У тебя была старшая сестра, — наконец ответил он. — Элли. Она пропала ещё до твоего рождения. У твоих родителей тогда не было дома, они жили в фургоне, снятом с колёс. Однажды во время урагана пёс Тотошка, любимец Элли, забежал в фургон, и она бросилась за ним. В тот же миг налетел ветер, и фургон унесло. Ни домика, ни Элли найти не смогли, хотя прочесали весь Канзас на десятки миль вокруг. Все мы жалели твоих родителей, такое это было горе — потерять ребёнка, которому было всего семь лет. Твой отец построил дом на месте старого фургона, через год родилась ты. От Элли остались какие-то вещи, не влезавшие в фургон и хранившиеся в погребе в сундуке. Этот сундук, как я понимаю, ты и видела на чердаке.

Сказать, что Энн была удивлена услышанным — ничего не сказать. Рассказ Рольфа объяснил многое — и тайну сундука, и слёзы матери, и категоричные требования родителей оставаться в школе, не возвращаться домой, если близится ураган. Они боялись потерять её так же, как потеряли первую дочь. Но почему мать и отец никогда не говорили ей об Элли? Этого Энн понять не могла. Как и произосшедшего с её сестрой. Ураганы случались в Канзасе часто, несколько раз в год, но Энн никогда раньше не слышала, чтобы они уносили целые фургоны, да ещё и так далеко, что их нельзя было отыскать. Видимо, тот ураган был необычным, более сильным, чем нынешние. Поблагодарив Рольфа, Энн вернулась домой, погружённая в свои мысли.

Следующие несколько дней она думала о своей пропавшей сестре. На кого та была похожа, на отца или на мать? Были ли у неё такие же пышные светлые волосы, как у Энн, и такие же карие глаза? Что она любила делать, во что играть? Стала бы Энн подругой Элли, если бы та не пропала?

«Наверняка стала бы, — мысленно отвечала Энн на свой же вопрос. — Мы были бы лучшими подругами и делились друг с другом самыми сокровенными секретами». И тут же задавалась вопросом: а какими, собственно, секретами она делилась бы с сестрой? Секретов у Энн не было. Единственным, что не полагалось знать родителям, было знание Энн об Элли.

«Вот бы Элли нашлась, — мечтала Энн. — Вдруг она осталась жива, потеряла память и не смогла найти дом? Но однажды она вспомнит всё и вернётся. И мы с ней познакомимся».

Но мечты мечтами, тайны тайнами, а время шло своим чередом. Энн сдала очередные экзамены, и начались каникулы. Приближалось единственное яркое событие в скучной жизни обитателей канзасских степей — ежегодная ярмарка в соседнем городишке. На неё съезжались все фермеры, желая подороже продать урожай и купить что-нибудь недостающее в хозяйстве. Каждый год ярмарка сопровождалась прибытием бродячего цирка с клоунами, фокусниками, жонглёрами, каруселями и дрессированными зверями. И каждый год Энн, заранее предвкушая праздник, доставала лучшее платье, а затем бродила от балаганчика к балаганчику и замирала от восторга, пока отец торговал в фермерских рядах.

В этот раз урожай у Смитов оказался особенно большим, и торговля обещала быть долгой. Предвкушая крупный заработок, отец отпустил Энн, разрешив ей гулять до самого вечера.

Сказано — сделано. Уже через десять минут она, смеясь, кружилась на карусели. Прокатившись несколько раз, Энн принялась бродить между балаганчиками циркачей и бездумно тратить выданные отцом деньги.

— Подходите! Только сегодня на нашей ярмарке великий воздухоплаватель Оскар Диггс прокатит вас на своём воздушном шаре! Всего за пять долларов*! Торопитесь, — разносился над ярмаркой голос зазывалы.

Воздушный шар Энн видела впервые. Над куполами шатров и крышами каруселей возвышался тёмно-синий в красную полоску баллон, к которому была привязана гондола. Шар тянуло вверх, и на земле его держали канаты, прикреплённые к большой лебёдке, а в гондоле сидел худощавый воздухоплаватель с аккуратными усиками и призывно махал людям шляпой-цилиндром.

У Энн как раз оставалось пять долларов. Она могла бы ещё три раза прокатиться на карусели или сходить в любые два шатра фокусников или посмотреть на дрессированных зверей. Но всё на ярмарке она уже видела в прошлом году, а воздушный шар нет.

Недолго думая, Энн протянула воздухоплавателю деньги.

— О, мисс, вы останетесь довольны, — расплылся в радостной улыбке тот, помог ей влезть в корзину и скомандовал рабочим у лебёдки. — Крутите!

Рабочие взялись за рычаги, верёвки ослабли, и шар начал подниматься вверх. Корзину зашатало из стороны в сторону, и Энн вцепилась в её край. Земля стремительно уходила вниз, первой мыслью Энн было зажмурится, но разве не для того она сюда взобралась, чтобы увидеть всё? С высоты открывался прекрасный вид на Канзас-сити и окружающие город окрестности. Вдаль уходили деревянные и каменные дома, пыльные дороги, колосящиеся пшеничные и кукурузные поля, на горизонте виднелись три ветряные мельницы, вращающие лопастями. В другой стороне сверкнула голубая лента реки. Но интересней всего было небо. Облака казались огромными и пушистыми, как овечья шерсть, они то и дело наслаивалась друг на друга, и, внимательно наблюдая за ними, Энн смогла понять, какие находятся ниже, а какие выше.

Пока она наблюдала за облаками, вокруг ощутимо запахло дымом.

— Что это? — голос Оскара Диггса за спиной заставил Энн обернуться и посмотреть вниз. — О, нет…

Большой шатёр фокусников горел. Сверху трудно было понять, что стало причиной пожара, но огонь объял уже большую часть шатра и останавливаться не собирался. Люди в панике разбегались в разные стороны. Циркачи и некоторые мужчины-посетители тащили к шатру вёдра и лопаты.

— Ей, лентяи! — крикнул Диггс, перегнувшись через край корзины. — Немедленно спускайте шар вниз!

Но рабочие его не слышали. Забыв об обязанностях, они вместе с другими бросились тушить пожар.

Дым стал сильнее, ветер гнал его прямо к шару, и Энн закашлялась. Ей стало страшно.

— Вы можете спустить нас на землю?

— Как? — осведомился Диггс, явно нервничавший. — Мы привязаны. Вот если бы шар был в свободном полёте, мы бы отлетели подальше, над каким-нибудь полем я бы выпустил газ, и мы бы опустились на землю.

Энн и воздухоплаватель переглянулись и разом посмотрели вниз. Пожар потушить не удавалось — напротив, он перекинулся на ещё один шатёр, стоявший ближе к лебёдке шара. Дым потемнел и стал гуще.

— Режьте верёвку, — кашляя, сказала Энн. — Всё равно скоро загорится и она.

Диггс, похоже, пришёл к тем же выводам. Вынув из кармана острый нож, он принялся кромсать канат, удерживавший шар на одном месте. Корзину затрясло, и Энн инстинктивно схватилась за край. Из-за дыма вокруг ей было плохо видно, что делает Диггс.

Корзину тряхнуло ещё раз, гораздо сильнее, и Энн упала на колени. Рядом что-то зазвенело, стукнуло и раздался громкий вскрик. За ним последовал стон.

— Мистер Диггс, что с вами?

Ставший свободным от верёвок шар вынесло ветром из полосы дыма, и глазам Энн открылась страшная картина. Перерезав канат, Диггс выронил нож, а затем, при толчке, упал на него.

— Мистер Диггс!

Трясущейся рукой воздухоплаватель дотянулся до рукоятки ножа, торчавшего из его бока.

— Не повезло, так не повезло, — прохрипел он, и снова застонал. — Похоже, лететь мы будем, пока случайно не врежемся в какое-нибудь высокое дерево.

Энн поняла, что страх, испытанный при виде пожара, вовсе не был страхом. Несколько минут назад она опасалась застрять на шаре на долгое время, получить нагоняй от отца за неоправданный риск, но сейчас... Сейчас её несло на неуправляемом аэростате в неизвестном направлении, и одному Богу было известно, чем закончится полёт — благополучным приземлением или крушением со смертельным исходом.

Энн выглянула за край корзины. Шар набрал приличную высоту, дома и деревья внизу казались размером с детские игрушки. Судя по тому, что домов становилось всё меньше, а колосящихся полей — всё больше, ветер гнал шар в глубь штата, туда, где не было оживлённых проезжих дорог, а на несколько квадратных миль попадалась лишь одна ферма, похожая на ферму Смитов.

«Было бы неплохо спуститься на землю сейчас, пока мы не улетели слишком далеко от города» — подумала Энн.

— Мистер Диггс, может, вы объясните мне, как управлять шаром? — но в ответ ни раздалось ни слова, ни стона. Воздухоплаватель потерял сознание от боли, оставив Энн одну.

В отчаянии Энн села на дно корзины и обхватила голову. Руки покрылись пупырышками — на высоте было холодно, и тонкое ситцевое платье согревало плохо. Усиливающийся северо-восточный ветер продолжал гнать шар. Если бы Энн вновь выглянула из корзины, она увидела бы, как фермерские поля внизу сменились пустыней, а вдали показалась угрюмая цепочка гор.

_____________________________________

*Все цены Большого Мира в фанфике условны и исторического соответствия не имеют.

Наступал вечер. Усталое солнце медленно клонилось к горизонту, а воздушный шар всё летел и летел. Энн промёрзла, от холода у неё стучали зубы, руки и ноги ломило, но, к счастью, воздух в шаре начал остывать, и тот снизился. Сильно теплее не стало, но терпеть было можно. Энн пыталась согреться, перемещаясь от одного борта гондолы к другому. Она проголодалась, но, обыскав шар, не нашла ничего съестного — только фляжку с холодной водой.

«Умереть от голода на воздушном шаре — самая нелепая смерть, какую только можно придумать. И зачем я только полезла в эту гондолу? Смотрела бы на жонглёров, а вечером была бы дома…»

От унылых мыслей Энн отвлёк вид, открывавшийся из корзины шара. Вокруг были горы! Заснеженные вершины теснились слева и справа от аэростата, а впереди в просвете между горами зеленелась незнакомая долина. Прямо по курсу торчала острая скала с раздвоенной вершиной.

У Энн сжалось сердце. Вот-вот шар врежется в скалу, и корзина разобьётся. Недолго думая, она схватила фляжку и влила несколько глотков воды в рот Диггсу, последние часы не подававшему признаков жизни. Остальное Энн выплеснула ему в лицо.

Диггс пошевелился.

— Оставь… меня в покое… Дай… умереть…

— Мистер Диггс, вокруг нас горы! Я не знаю, где мы! Что делать?

— Уже ничего… не сделаешь…

— Мы погибнем! Шар несёт на скалу!

— Сбрось балласт, — аэронавт снова потерял сознание.

— Мистер Диггс! — никакого ответа.

Энн ничего не оставалось, кроме как последовать совету. Осмотрев борта корзины, она заметила, что к ним привязаны мешки с песком. Развязать тугие узлы мёрзнущими пальцами не получалось, и, то и дело посматривая на приближающуюся скалу, Энн перерезала крепления ножом, на который так неудачно упал Диггс. С протяжным свистом один за другим мешки срывались вниз и падали на заснеженные каменистые склоны. Закончив с последним, Энн подняла взгляд и поняла, что скала уже в пяти метрах от шара. На миг ей захотелось сесть на дно корзины, закрыть голову руками и зажмуриться.

Но, к счастью, старания не оказались напрасными. Лишённый балласта аэростат стал легче и, поднявшись выше, пролетел над вершиной скалы, не задев её.

Когда опасность осталась позади, Энн шумно выдохнула. Только что ей показалось, что вот-вот перед глазами пронесётся вся жизнь. «На самом деле, мне даже нечего интересного вспомнить… Что это за страна?».

Горы остались позади. С высоты шара открывался живописный вид на уходящую вдаль широкую долину. Покрытые редкими кустами склоны переходили в густой смешанный лес, какой Энн видела только на блёклых картинках книг. То здесь, то там среди леса виднелись остроконечные крыши деревенских домов, покрытых голубой черепицей, а рядом с домами — небольшие пашни. Спустя пятнадцать минут полёта справа показалась широкая жёлтая лента. Энн предположила, что это дорога.

— Где же я очутилась? — подумала она вслух. — Это не Канзас, не Арканзас, не Миссисипи, не Дакота… Да и все остальные штаты в учебниках описывались иначе! Это даже не Канада и не Мексика. Может быть, я всё же умерла, врезавшись в скалу, и теперь нахожусь в раю? Или я сплю в своей постели, и никакой ярмарки не было?

На всякий случай Энн ущипнула себя за руку и вскрикнула от боли. Увы, сном происходящее не было. Да и на тот свет как-то не походило (мысль, что и рай в книгах описывали иначе, показалась Энн несколько кощунственной). Посему она прекратила ломать голову над нерешаемыми вопросами, и продолжила наблюдать.

Шар пролетел мимо мрачного каменного строения, по мнению Энн очень напоминавшего средневековый замок, над двумя тёмными оврагами и густым хвойным лесом. Потянулись луга, среди них серебрилась широкая лента реки.

На западном берегу, окружённый высокой стеной частокола, стоял лагерь: высокий шатёр и три палатки, вокруг которых перемещались фигуры людей. Шар снизился, и Энн смогла разглядеть, что ходят они строем группами по десять. По всей видимости, лагерь был военным, но развевавшееся над шатром незнакомое голубое с зелёно-коричневым диагональным крестом знамя не объяснило Энн, армия какого государства установила этот лагерь. Рядом с частоколом на берегу стояли три лодки, возле которых прохаживался часовой.

«Только попасть в чужую страну мне не хватало», — огорчилась Энн. — «Ещё примут за шпионку, и попробуй докажи, что я здесь оказалась случайно».

По мере приближения шара в лагере оживились. Ровный строй нарушился, кто-то хаотично забегал от палатки к палатке. Не иначе, заметили.

«А если у них пушки?» — сердце Энн сжалось. — «Возьмут и собьют шар».

Но опасность исходила совсем не от лагеря. Энн смотрела только вниз, в то время как в небе с восточной стороны появились чёрные точки, с каждой секундой увеличивавшиеся. Они походили на стаю птиц, но то были не птицы. На шар воинственным клином нёсся отряд крупных мохнатых обезьян с мускулистыми лапами и чёрными кожистыми крыльями, торчавшими из спин. В передней паре лап каждая из обезьян держала лук, а к их бокам крепились колчаны со стрелами и мешочки непонятного содержания. Наконец подняв голову и увидев этих чудовищ, Энн закричала во всё горло.

Времени на раздумье было мало. Лагерь только что остался сзади, и теперь внизу расстилалась блестящая гладь реки. Расстояние между шаром и стаей неведомых тварей стремительно сокращалось. Не слишком понимая, что делает, Энн закинула ногу на борт корзины и, закрыв глаза и оттолкнувшись изо всех сил, прыгнула.

Она даже не успела испугаться падения. Всё вокруг заполнила вода — лезла в уши, нос, мешала дышать… Силой течения Энн вытолкнуло на воздух, и она едва успела вдохнуть, как её утянуло обратно под воду. «Вот теперь умираю по-настоящему», — подумала Энн. В Канзасской степи негде было учиться плавать, её барахтанье успеха не приносило. Страшно хотелось открыть рот и вдохнуть… вдохну… Грудь разрывало, рот заполнился водой, когда чья-то сильная рука схватила Энн за волосы и резко потащила вверх. Она вскрикнула, закашлялась и жадно втянула ртом воздух. Воздух?

Она лежала на дне лодки, выплёвывая противную воду, а неизвестный спаситель правил к берегу. Прокашлявшись, и неудачно попытавшись подняться, Энн ощутила, как необструганное дерево лодки царапает её ноги. Похоже, туфли слетели во время прыжка с шара и в течение неопределённого времени ей придётся ходить босиком. Небольшая беда, если учесть, что она только что чуть не погибла.

С громким стуком лодка стукнулась о берег.

— Вставай, приплыли, — произнёс скрипучий голос.

Пошатываясь, Энн вылезла на берег, но, увидев своего спасителя, от неожиданности сразу же села в мелководье. Человек, спасший её, был деревянным!

Энн с силой потёрла глаза — ничего не изменилось. Перед ней стоял, свирепо скалясь и тараща стеклянные глаза, деревянный истукан в полтора её роста высотой. Его голова напоминала необтёсанный конус, руки и ноги — толстые палки, кончавшиеся ловкими, неотличимыми от человеческих пальцами. На туловище истукана оранжевой краской кто-то изобразил мундир с порядковым номер «восемь» на груди. Когда деревянный человек стоял неподвижно, его можно было принять за необычную скульптуру, вроде божков, сооружавшихся первобытными людьми. Но он явно был способен двигаться... и разговаривать.

— Где я? — если это был дурной сон, ему стоило уже заканчиваться.

— Ты незаконно пересекла границу Голубой страны, и теперь я, солдат непобедимой армии Урфина Джюса, её короля и повелителя, беру тебя в плен! — проскрипел деревянный человек и больно ткнул Энн кончиком весла. — Шагай.

Ей ничего не оставалось, как только идти к частоколу, вскрикивая от постоянных толчков веслом и чихая от сырости. Сорная трава щекотала ноги, мелкие острые камешки заставляли подпрыгивать, и Энн была рада, когда ступила на голую притоптанную множеством ног почву лагеря. У ворот частокола стояли ещё два деревянных человека оранжевого цвета — с номерами «девять» и «десять» соответственно. Ещё около полусотни солдат разных цветов маршировали по лагерю.

Номер «восемь» направил Энн к шатру, на встречу им уже спешил оранжевый истукан на голову выше обычных солдат с буквой К на груди и огромной дубиной в руках.

— Восьмой оранжевый, почему покинул пост без разрешения?

— Я взял пленную.

— Оставь её мне, и возвращайся на пост.

Восьмой удалился, а командир — если это был командир — повернулся к Энн.

— Тебя допросит король Голубой страны Урфин Джюс лично. Во время допроса вести себя смирно, говорить только правду, к королю обращаться «повелитель» и никак иначе. Понятно?

— Да, — сказала Энн и чихнула. Король? Где-то на североамериканском материке есть короли? Удивляться сил уже не было. Больше всего ей сейчас хотелось оказаться дома в тёплой постели и понять, что всё происходящее не было явью. Ну или хотя бы надеть сухую одежду…

Землю внутри шатра устилал мягкий узорный ковёр, на котором стоял длинный стол, уставленный всевозможной снедью. За ним обедали трое. На высоком резном троне сидел высокий худой человек средних лет в бархатной шитой золотом зелёной одежде; его чёрные глаза уставились на Энн сразу, как только она вошла; узкое лицо, на котором выделялся большой нос крючком, обрамляли чёрные с проседью волосы, спадавшие на плечи — по всей видимости, это и был король Урфин Джюс. По бокам от него сидели двое низкорослых толстяков в голубом. Окинув взглядом Энн, один из них поморщился — и она поняла, почему: с её одежды на ковёр натекла лужа грязной воды. За спиной короля стоял на страже огромный — даже больше оранжевого офицера — деревянный истукан, сверкавший свежей коричневой краской. Рядом со столом сидел средних размеров бурый медведь. Увидев медведя, Энн вскрикнула.

— Не бойся, Топотун не тронет, если я не прикажу, — на лице короля появилась усмешка. — Кто ты такая и как попала в мою страну?

Энн сглотнула. Никакой правдоподобной («Правдоподобной — в стране, где бродят живые деревянные статуи? О чём я думаю?» — пронеслась непрошеная мысль) лжи в голову не приходило, оставалось говорить всё, как есть.

— Повелитель, меня зовут Энн Смит, я из Канзаса. В вашу страну меня принёс воздушный шар. Из-за пожара его хозяин, мистер Диггс, перерезал верёвку, и нас унесло ветром…

— Канзас? — перебил её король. — Значит, ты из-за гор?

От его жадного, нетерпеливого взгляда Энн хотелось провалиться сквозь землю.

— Да, шар перенесло через горы, если вы об этом…

— И ты фея?

— Что? — вопрос был настолько нелеп, что Энн засмеялась — и тут же получила лёгкий пинок в спину от бдительного офицера, стоявшего сзади. — Нет, я не умею колдовать.

— Замечательно, — король, казалось, успокоился. — И тебе, конечно же, хочется домой?

— Да, повелитель, — сердце Энн радостно забилось. «Если быть вежливой он, должно быть, отпустит меня к родителям».

— Тогда я предлагаю заключить небольшую сделку. Я указываю тебе дорогу в Канзас и даю всё необходимое для неё — но после того, как ты помогаешь мне в войне с Изумрудным городом.

— В войне? Но я не умею воевать! Я обычная девушка…

— Тебе и не придётся воевать. Видишь ли, ты не единственная жительница Канзаса, попавшая в нашу страну, — под суровым взглядом Урфина Энн чувствовала себя пятилетней. — Шестнадцать лет назад к нам занесло ураганом могущественную фею из ваших краёв. Её дом упал точно на голову Гингемы, тогдашней правительницы Голубой страны, и раздавил. Позже, когда мне объявили войну подлые Лгуны из Изумрудного города и наслали своих Летучих обезьян, Фея Убивающего домика, хоть и имела с ними счёты, но отказалась встать на мою сторону. В союзе с ней я давно бы положил конец этой бесконечной войне, но увы — фея не желает иметь со мной дела. Твоя задача — переубедить её, и, когда союз будет заключён, я помогу тебе вернуться в Канзас. Полагаю, тебе это будет сделать легче, чем мне.

— Почему? — Энн не верила своим ушам. Феи, деревянные солдаты, Летучие обезьяны, какие-то Лгуны… Да этот Урфин что, двинулся рассудком?

— Потому что наша несговорчивая Элли девчонка немногим старше тебя, — сообщил король, принимаясь за сочную куриную ножку. — И вы обе уроженки Канзаса. Легко найдёте общий язык.

— Элли?

— Да, так зовут Фею Убивающего домика.

Всё сходилось — Элли унесло ураганом вместе с домиком-фургоном. Урфин говорил о её сестре! Вот куда та пропала много лет назад! От неожиданно пришедшего понимания Энн чуть не ляпнула, что является сестрой феи, но вовремя спохватилась. Не стоит этому странному королю знать лишнего.

— Я согласна, — сказала она и снова чихнула.

— Так и думал, — Урфин даже не смотрел на неё. — Солдаты, выдайте ей какой-нибудь одежды, а то совсем разболеется.

Энн Смит никогда не верила в сверхъестественное, да и просто верующей не была. В Канзасской степи не было церквей, равно как и священников. В детстве мать рассказывала Энн о Боге, пыталась научить каким-то молитвам, но без толку — Энн довольно быстро убедилась, что от ураганов, засух и неурожаев спасает труд, а не молитва. Отец, казалось, вообще ни во что не верил — бога, чёрта и святых он упоминал лишь ругаясь.

Поэтому представления Энн о загробном мире были весьма расплывчатыми, но в одном она была уверена — он совершенно не похож на место, куда она попала. И насморка на том свете тоже не бывает. Значит, стоило принять происходящее как данность — обезьяны летают, деревянные истуканы ходят и разговаривают, её сестра жива и находится где-то рядом, а король ведёт войну с каким-то лгунами и считает Элли феей. Перечислив про себя эти факты, Энн решила, что больше ничему не будет удивляться.

Её отвели в одну из палаток и велели ждать. Через несколько минут пришёл красного цвета деревянный солдат с номером «семь» на груди и сунул в руки Энн какие-то голубые тряпки.

— Что это?

— Одежда. Повелитель приказал беречь твоё здоровье.

Тряпки оказались мужской рубашкой и короткими штанами старомодного покроя с узким плетёным ремнём. И то, и другое было явно ношеным.

— А ничего другого нет? — упавшим голосом спросила Энн, с сомнением рассматривая одежду. Да оно и размера скорее всего неподходящего, не говоря о том, как она будет выглядеть в подобном наряде. В Канзасе Энн надевала штаны только когда работала в поле с отцом, в остальное время предпочитала разноцветные платья — в покупке нарядной одежды родители никогда ей не отказывали.

— Никак нет, — отчеканил солдат и зачем-то стал по стойке смирно.

Что ж, выбора не было. Ходить в насквозь промокшем измазанном водорослями платье Энн совсем не хотелось.

— Вы не отвернётесь? — солдат продолжал стоять, буравя её стеклянными глазами.

— Повелитель приказал не спускать с тебя глаз!

— Но куда я убегу из палатки? — запротестовала Энн. — Вокруг полно солдат, да даже если я выберусь из лагеря — всё равно не знаю окрестностей. Смысл мне бежать?

— Ничего не знаю, моё дело — выполнять приказы повелителя.

— Но может вы дадите мне переодеться?

— Я дал, во что переодеться, — ответил солдат, очевидно не понимая вопроса и продолжая смотреть на Энн. Аргументы на него не действовали, и девушка, краснея, приняла стягивать с себя мокрое платье. Только оставшись без него, она обнаружила новую проблему — рубашку и штаны солдат принёс, но о нижнем белье нельзя было сказать того же. «Истукан проклятый, ему-то одежда совсем не нужна!» — подумала и представив, как будет выпрашивать у солдата сухие трусы, почувствовала себя вконец униженной. Краснея ещё больше, Энн рывком стянула мокрое бёлье и надела штаны с рубашкой прямо на голое тело. Одежда оказалась ей великовата, но, потуже затянув пояс, Энн частично исправила этот недостаток. Да, рубашка напоминала мешок, штанины и рукава были слишком широки, но по крайней мере, одежда не стесняла движений.

— А обувь вы мне не принесёте? — с надеждой спросила Энн, успевшая измазать босые ступни в песчаной пыли лагеря.

— Повелитель таких приказов не отдавал.

«Да чтоб он провалился, твой повелитель!» — Энн в сердцах пнула стоявшую в палатке табуретку, прежде чем сесть на неё. Солдат по-прежнему продолжал неподвижно стоять на одном месте. Если бы не вращающиеся вслед за движениями Энн глаза, его можно было бы принять за статую.

«Интересно, он вообще может что-нибудь сделать без приказаний повелителя? Хорошо бы узнать побольше об Элли. Да и о происходящем в этой стране тоже знать не помешало бы», — Энн качалась на табуретке, прикидывая, как ей разговорить солдата.

— Расскажите мне о Фее Убивающего домика, — наконец попросила она. — Ваш повелитель собирается послать меня на переговоры с ней, любая информация может оказаться полезной. Чем лучше пройдут переговоры, тем сильнее он будет доволен.

Как ни странно, попытка сослаться на короля оказалась удачной. Следующие минут двадцать солдат скрипучим голосом выдавал Энн отрывочные сведения, а она задавала уточняющие вопросы. Картина из его слов вырисовывалась следующая: край, куда попала Энн, назывался Волшебным, и находился внутри Кругосветных гор — вероятно, тех, над которыми пролетел воздушный шар; о том, что находится по ту сторону гор солдат представления не имел, твёрдо зная лишь одно — оттуда приходят феи и колдуньи.

Волшебная страна в свою очередь делилась на Жёлтую страну, расположенную на севере, Фиолетовую — на востоке, Розовую — на юге, Голубую — на западе и Зелёную — в центре. Между каждой из стран лежали обширные ничейные земли. Лагерь Урфина находился как раз между Голубой и Зелёной странами.

В незапамятные времена Голубой страной правила колдунья Гингема, но около шестнадцати лет назад она вызвала страшный ураган, по неизвестным причинам обернувшейся против неё самой — Гингему раздавило домиком, принесённым ураганом из-за гор. Из домика вышла девочка — Элли — и по дороге, вымощенной жёлтым кирпичом («Я была права», — подумала Энн, вспомнив о жёлтой ленте среди леса, увиденной с шара) отправилась в Изумрудный город — столицу Зелёной страны, где правил могущественный чародей — Гудвин Великий и Ужасный. Элли попросила Гудвина вернуть её домой в Канзас и тот согласился, поставив условием победу над Бастиндой — колдуньей из Фиолетовой страны, сестрой Гингемы.

Неизвестно как (солдат вслед за своим королём предполагал, что благодаря тому, что Элли — крутая фея) Бастинда была побеждена, и Элли вернулась в Изумрудный город требовать у Гудвина обещанного, но её ожидал сюрприз — как выяснилось, никакого Гудвина не существовало. Великий и Ужасный волшебник был всего лишь выдумкой жителей Зелёной страны коварных Лгунов. Распространяя слухи о могущественном правителе, Лгуны оберегали свою страну от соседей.

Отобрав у Элли колдовские предметы, принадлежавшие Гингеме и Бастинде (какие конкретно предметы, солдат не знал), Лгуны выгнали её за ворота, и девочка отправилась обратно в Голубую страну, где после смерти Гингемы пришёл к власти Урфин Джюс — её бывший помощник и тоже очень могущественный чародей. С помощью своей волшебной силы Урфин создал деревянных солдат и навёл в Голубой стране мир, порядок и процветание. Думая, что Элли явилась оспорить его право на власть, новый король взял фею в плен, заманив её в ловушку — но в итоге отпустил после долгого разговора с глазу на глаз, во время которого Элли и открыла ему тайну «Гудвина Великого и Ужасного». Элли на несколько лет исчезла, Урфин продолжал править, пока десять лет назад Зелёная страна не объявила войну Голубой, предварительно завоевав Фиолетовую — Лгуны решили, что появление под боком нового могущественного волшебника им угрожает. Обе стороны надеялись на быструю победу, но война шла с переменными успехом и постепенно стала затяжной. По приказу Урфина отыскали Элли, каждый год король отправлял к ней гонцов с просьбой о союзе, но всякий раз та отвечала отказом.

Переварив полученные сведения, Энн собиралась спросить, кто такие Летучие обезьяны, и участвуют ли в конфликте Урфина и Лгунов Жёлтая и Розовая страны, как разговор прервали. В палатку вошёл один из толстяков, сидевших рядом с Урфином в шатре, а следом за ним — двое солдат.

— Поднимайся, ты поедешь к Фее Убивающего домика. Вещи оставь здесь, они тебя не понадобятся.

Энн совсем не хотелось оставлять платье в лагере Урфина, но она понимала, что оно всё равно не успеет высохнуть, придётся ходить в новой одежде. Других вещей у неё не имелось, всё остальное улетело вместе с воздушным шаром.

Вслед за толстяком Энн вышла из палатки и сразу же поняла, что решение ничему не удивляться было преждевременным. Перед ней смирно стоял бурый медведь из шатра — на спине у медведя было седло, а к морде крепилась уздечка.

— Что остановилась? Садись, Топотун отвезёт тебя куда следует, — толстяку не терпелось избавится от Энн. — А вы, номера пять и шесть, проводите посланницу и проследите, чтобы она не сбежала.

— Так точно! — гаркнули солдаты в два голоса и отсалютовали толстяку.

Энн продолжала стоять, хлопая глазами.

— Да садись, не бойся, — вдруг сказал ей медведь приятным глубоким басом. — Я повелителя столько раз возил, и он всегда был доволен.

Энн от испуга попятилась и уткнулась спиной в одного из солдат. Медведь разговаривает? Да что ещё в этой стране не как у людей?

— Садись! — рявкнул толстяк, выходя из себя. Энн ничего не оставалось, как забраться на медведя и продеть ноги в стремена.

Топотун тронулся, и Энн, стараясь удержать равновесие, схватилась за уздечку. Постепенно она успокоилась и начала получать удовольствие от езды. Энн ездила верхом на лошадях в Канзасе и не могла не заметить, что на Топотуне гораздо удобней — он был мягче и шёл более плавно. В конце концов, может быть Урфин Джюс прав, и медведь — тоже нормальное средство передвижения?

За размышлениями о лошадях и медведях Энн не заметила, как они покинули пределы лагеря и поехали по широкой дороге, вымощенной крупными жёлтыми кирпичами. Судя по травинкам, пробивавшимся между кирпичей, дорога была старой. По обе стороны от дороги колосились поля — слева ржаное, справа — пшеничное.

Топотун явно наслаждался путешествием, ворча под нос какую-то мелодию. Два фиолетовых солдата — пятый и шестой — ритмично маршировали следом за медведем.

Поля вдоль дороги были одинаковыми, и Энн вскоре наскучило на них смотреть, её мысли вернулись к Элли. Какой стала сестра после шестнадцати лет жизни в Волшебной стране? Поверит ли она Энн? Наверное, она давно уже не надеется вернуться домой…

«Какие же они подлые, эти Лгуны, — подумала Энн, вспомнив рассказ солдата. — Заставили победить колдунью, а потом обворовали и выгнали! Если бы не они, Элли давно бы вернулась домой, и мы бы жили вместе. Правильно этот Урфин с ними воюёт, хорошо бы он их победил».

От Урфина мысли перетекли на солдат, и Энн стала гадать, каким образом он их создал. Какое оно вообще — волшебство? Все вокруг верили в его существование, и Энн своими глазами видела результаты: оживших деревянных истуканов, говорящего медведя, но не отказалась бы увидеть процесс волшебства своими глазами.

Тем временем Топотун свернул с жёлтой дороги на узкую тропинку между пшеницы. В животе у Энн забурчало, и она поняла, что с самого утра ничего не ела — но большую часть дня не чувствовала голода из-за волнения и обилия впечатлений.

«Скорее бы мы уже приехали, — подумала Энн. — Надеюсь, Элли меня накормит».

Но дорога оказалось долгой. Солнце уже клонилось к закату, а Энн порядком устала, когда поле сменилось диким лугом, а тропинка оборвалась, приведя к опушке мрачного елового леса.

Топотун остановился.

— Тебе сюда, — сказал он, — это Закатный лес, где-то в его чаще живёт Фея Убивающего домика. Мы будем ждать ответа здесь три дня.

— Вы не пойдёте со мной? — Энн обернулась к солдатам. — Только не говорите, что я должна одна искать Элли в огромном мрачном лесу!

— Повелитель приказал ждать здесь. Найти Фею и говорить с ней — твоя задача.

— Я бы с радостью с тобой пошёл, — добавил Топотун. — Но нельзя. Хищные звери здесь подчиняются Фее Убивающего домика и нападают на всякого, кто похож на посланника Урфина. Ты же выглядишь как обычная деревенская девчонка, заблудившаяся в лесу, тебя не тронут.

Энн в отчаянии посмотрела на медведя и перевела взгляд на лес. Солнечные лучи ярко играли на макушках елей — но тонули в ветвях и не добирались до почвы. Шестое чувство подсказывало, что в лесу её не ждёт ничего хорошего — но выбора не было. Если она хочет найти Элли и вернуться домой, необходимо идти.

Энн слезла с Топотуном и двинулась в глубь леса. Земля меж деревьев была усеяна многолетней хвоей, которая сразу же вонзилась в босые ступни. Энн поморщилась от боли.

«Надо было потребовать у Урфина ботинки! Тоже мне король — нашёл посланницу и совершенно о ней не позаботился».

Не разбирая дороги, Энн брела всё дальше и дальше. Солнце скрылось за деревьями, постепенно темнело. Живот то и дело сводило от голода, девушка спотыкалась о корни, слишком широкие штанины и рукава задевали сучья — Энн то и дело падала. Вскоре её ноги до колен покрылись ссадинами и царапинами.

«Да я полжизни буду блуждать по этому лесу и всё равно никого не найду!» — Энн устало облокотилась на ствол ближайшей ели, задев торчащий из него сучок. Что-то щёлкнуло, зашумело, и прямо на голову Энн свалилась тяжёлая сеть.

— Ой! — Энн упала и попыталась выпутаться, но застряла ещё больше. Совсем рядом раздался громкий звон колокольчика, затем колокольчик прозвенел в стороне, затем ещё раз — чуть тише, и снова — ещё тише. Если бы Энн не была занята барахтаньем в сети, она поняла бы, что привела к действие чью-то ловушку, оснащённую системой звуковых сигналов.

Со стороны, где последний раз звенел колокольчик, послышалась шаги. Энн замерла, поняв, что неизвестный (или неизвестные?) направляется к ней. Первым побуждением было закричать, позвать на помощь, но Энн промолчала. Кто-то установил в лесу ловушку, а, значит, мог быть опасен.

Люди — когда шаги приблизились, Энн поняла, что их минимум двое — остановились совсем рядом. Над головой девушки сверкнул топор, Энн в испуге зажмурилась, но тут же поняла, что её всего лишь освободили от верёвок. Чьи-то сильные холодные руки подняли её и поставили на ноги.

Энн открыла глаза и вскрикнула. Прямо перед ней стоял ещё один оживший истукан, похожий на солдат Урфина — но этот был полностью металлическим и напоминал робота из фантастических книг. Голову железного человека венчала маслёнка, в руках он держал огромный топор.

Рядом с железным человеком стояла девушка ростом на полголовы выше Энн. Её волосы были светлыми, короткими и спутанными — судя по кончикам прядей, их не раз обрезали тупым ножом. Серые глаза враждебно рассматривали Энн, а одета девушка была в тунику и штаны, сшитые из шкуры тигра.

— Так вот ты какая, Элли, — сказала Энн, и тут же прикусила язык — не с этого надо было начинать разговор.

Элли сощурилась и сделала знак железному человеку. Миг — и Энн обнаружила у своего горла лезвие топора.

— Кто ты такая и что забыла в моём лесу?

Сердце Энн бешено стучало в груди, как часы в полночь. Острое лезвие топора царапало шею — её судьба напрямую зависела от того, что она сейчас скажет.

— Меня зовут Энн Смит, я родилась в Канзасе, моих родителей зовут Анна и Джон, — выпалила она, не сводя глаз с Элли. — Отец, когда взволнован, всегда восклицает: «Святой Джон и все божьи угодники!», а у мамы такая же родинка на правой щеке, как у меня.

Показать на родинку она побоялась — вдруг железный громила с топором истолкует её движения как попытку сопротивляться или убежать.

— У нас есть родственники, Каннинги, они живут в Айове, — Энн перечисляла всё, что должна знать только Элли, и никак не мог знать никто из слуг короля Урфина. — Ближайшего соседа от нашей фермы зовут Рольф…

— Хватит, — Элли ответила надтреснутым голосом. Вокруг стемнело совсем, и Энн уже не могла разглядеть выражения её лица. — Как ты сюда попала?

— Я хотела покататься на воздушном шаре во время ярмарки, но случился пожар, и шар унесло ветром. Я спрыгнула с него в реку, и король Урфин взял меня в плен. Он отправил меня к тебе, чтобы уговорить участвовать в войне против Зелёной страны.

Элли сделала шаг вперёд и подняла руку. В тот же миг полянка вокруг неё осветилась тусклым ровным светом — в руке Элли держала светящийся шарик.

— Я уже почти не помню лиц мамы и папы, — сказала она, пристально глядя на Энн. — Но у мамы действительно была такая же родинка на щеке. Она ещё любила говорить, что как-будто измазалась мёдом.

— Да, она и мне так говорила.

Наступила пауза, в течение которой Элли вытирала тыльной стороной ладони выступившие слёзы, а Энн боялась пошевелиться, так как спутник Элли всё ещё держал лезвие топора возле её горла.

— Опусти топор, Железный Дровосек. Как бы безумно это не звучало, но она моя сестра.

Энн наконец-то вздохнула свободно.

— Идём, — Элли махнула рукой в сторону чащи.

Энн не спрашивала, куда. Впервые за день она почувствовала себя спокойно. Больше не нужно было лететь на неуправляемом воздушном шаре, рискуя разбиться о скалы, прыгать в реку с огромной высоты или ехать в неизвестном направлении под конвоем деревянных солдат. Странные события в последние часы валились на неё, как из рога изобилия, но привели к тому, о чём Энн давно втайне мечтала — к встрече с сестрой. Теперь она была уверена, что уж вместо они сумеют придумать, как выбраться из этой негостеприимной страны и вернуться домой.

Они шли через лес — Элли впереди, освещая дорогу светом непонятного шарика, Энн за ней. Железный Дровосек замыкал движение, изредка поддерживая Энн, когда та спотыкалась или слишком сильно царапала босые ноги о слежавшуюся хвою. Посмотрев вниз, на ноги Элли, Энн удивлённо заметила, что та тоже ходит босиком — но делает это плавно и уверенно, не замечая ни острых иголок среди редкой травы ни торчащих из земли корней деревьев. За всё время, пока они шли, Элли ни разу не споткнулась.

Спустя десять минут ходьбы, спутники вышли к маленькой деревянной избушке, сколоченной из грубо обтёсанных брёвен и замаскированной еловым ветками. От ближайшего дерева к избушке тянулась тонкая верёвка, на конце которой висел колокольчик. Энн, проходя мимо, случайно задела верёвку, и окрестности огласились тихим мелодичным звоном.

Дверь избушки распахнулась, и на пороге появилась фигура приземистого упитанного человека в остроконечной шляпе.

— Элли, вы так долго.… А это кто?

— Моя сестра Энн, о существовании которой я до сегодняшнего дня и не подозревала, — в голосе Элли явственно чувствовалась грустная усмешка. — Попала в Волшебную страну, неудачно прокатившись на воздушном шаре. Подробности узнаем потом.

Они вошли внутрь и оказались в просторной комнате, согретой и освещённой зажжённым камином. В комнате были стол, шкаф, три табуретки и деревянная кушетка, устланная соломой. Соломенным оказался и человек, открывший дверь — солома из дырок его рубашки торчала клочками, а голова напоминала мешок, на котором чьей-то умелой рукой были нарисованы рот, нос и два любопытных глаза. Усевшись подальше от камина, соломенный человек с интересом поглядывал на Энн.

— Ты голодна? — как же Энн ждала этого вопроса! Она немедленно набросилась на еду, как только сестра протянула ей миску с куском оленины в лесных ягодах.

— Что тебе сказал Урфин Джюс? — Элли уселась на свободную табуретку возле огня.

— Сказал, что шестнадцать лет назад ты победила колдунью Бастинду и разоблачила Лгунов в Изумрудном городе, но упорно отказываешься помогать ему в войне с ними. Что Лгуны отняли у тебя некие ценные вещи, принадлежавшие Гингеме и Бастинде, и помешали вернуться домой в Канзас. А ещё он верит, что ты фея.

— Не только он один, вся Волшебная страна верит, — Элли вздохнула. — Если бы это действительно было так, я бы уже давно вернулась домой.

— Как же ты жила здесь столько лет? В этой хижине?

— Этот дом построил для меня Железный Дровосек несколько лет назад — когда я отчаялась найти дорогу в Канзас. А сначала я активно искала способы вернуться домой…

Фургон, в котором мы жили, как ты, наверное, знаешь, унесло ураганом — сюда, в Волшебную страну. Ураган был не простым — его вызвала волшебница Гингема, чтобы уничтожить весь человеческий род. Другая волшебница, Виллина, обратила ураган вспять и заставила фургон упасть на Гингему и раздавить её. Потому-то местные жители и прозвали меня Феей Убивающего домика, решив, что её победила я.

Виллина встретила меня возле меня фургона и предсказала, что вернуться в Канзас мне поможет Великий и Ужасный Гудвин из Изумрудного города, после того, как я помогу троим существам исполнить их заветные желания.

Путь в Изумрудный город по дороге, вымощенной жёлтым кирпичом, был труден, хотя тогда я и понятия не имела, насколько труднее будет идти обратно. По дороге я нашла троих друзей, которые, как и я, хотели, чтобы Гудвин исполнил их заветные желания — соломенный Страшила, всю жизнь пугавший ворон в поле, мечтал о мозгах, Железный Дровосек, которого я нашла в лесу заржавевшим из-за дождя, хотел получить сердце, а Трусливый Лев — его ты увидишь утром, он охотится — обрести смелость.

Когда мы дошли до Изумрудного города, Гудвин принял нас по одному, каждому являясь в новом облике, и требуя победить Бастинду, злую волшебницу Фиолетовой страны. Честно говоря, только небывалая удача помогла это сделать… Я облила её ведром воды, и выяснилось, что именно воду Бастинда боится больше всего на свете. Она растаяла.

Но победа над Бастиндой не помогла мне вернуться домой, а моим друзьям исполнить их желания.

— Гудвина не существовало, — эту часть истории Энн уже слышала от деревянного солдата.

— Да, из-за ширмы со мной разговаривали Лгуны, а на троне сидели куклы-марионетки. Лгуны отняли у меня Золотую Бастинды, необходимую, чтобы управлять Летучими Обезьянами, и серебряные башмачки Гингемы. Понятия не имею, какая в них сила, но весь путь я прошла в них, мои детские туфли развалились бы ещё на полдороги.

Пришлось возвращаться той же дорогой и искать другой путь домой. В Голубой стране к власти пришёл Урфин Джюс, бывший помощник Гингемы. Сам он не волшебник, но узнал, как сделать волшебный порошок, способный оживить всё, что угодно — отсюда и армия деревянных солдат, с помощью которой он установил своё владычество.

Слухи здесь распространяются быстро, вот Урфин и решил, что я хочу его уничтожить, как Гингему и Бастинду. Но мне только хотелось домой, и мы заключили сделку. Я рассказала Урфину правду о том, что никакого волшебника Гудвина не существует, а Лгуны подло запугивают соседние страны Великим и Ужасным, Урфин же показал мне тропу через Кругосветные горы. Ей пользовалась Гингема, чтобы установить какие-то колдовские препятствия, мешающие людям из Канзаса и других привычных для нас мест проникнуть сюда.

Я рассчитывала пересечь горы пешком и вернуться домой, но случился камнепад, заваливший тропу через горы.

Следующие несколько лет мы со Страшилой, Железным Дровосеком и Львом скитались по Волшебной стране. Я искал способ попасть домой, а друзья поклялись помогать мне, так как уже не верили, что смогут исполнить свои заветные желания. Мы пробовали плыть по Большой реке в надежде, что она вынесет нас за пределы Волшебной страны, но в итоге оказались лишь в диких землях между Розовой и Фиолетовой страной. Побывали в пещере — Стране Подземных рудокопов, искали путь в Канзас через подземные туннели. Но и его не смогли найти.

Я поняла, что выбраться отсюда можно только по воздуху, и оставила бессмысленные попытки. Решила, что моя судьба провести всю жизнь здесь, в Волшебной стране. Мы нашли этот отдалённый от сёл и деревень лес, поселились здесь. А потом Урфин Джюс начал засылать ко мне гонцов, требуя присоединиться к нему в войне против Изумрудного города. Он так и не поверил, что шестнадцать лет назад двух могущественных колдуний одолела не фея, а простая маленькая испуганная девочка. И пусть я сильно изменилась, научилась выживать в любых условиях и постоять за себя, волшебства с тех пор во мне не прибавилось ни капли. Урфин сулил мне золото, изумруды, власть над Фиолетовой страной, всё, что я пожелаю — но я ничем бы не сумею помочь ему, а он не может дать то единственное, чего я действительно хочу.

И вот теперь в Волшебную страну попала ты… Скажи, Энн, тот воздушный шар, на котором ты сюда прилетела — он у Урфина Джюса? На нём можно улететь обратно в Канзас?

Энн едва не подпрыгнула от радости. Она знала, знала, что сестра сможет придумать способ вернуться домой! Но радость исчезла так же быстро, как и возникла.

— Нет. Когда шар пролетал над рекой, на него напали Летучие обезьяны. Я еле успела спрыгнуть в реку. Если Летучие обезьяны служат Лгунам…

— … то шар сейчас в Изумрудном городе, — закончила за Энн Элли.

Сёстры замолчала. Энн отодвинула миску с остатками еды.

— Что же мы будем делать?

Элли задумчиво посмотрела в камин, где трескались, догорая, последние дрова.

— Мне придётся принять предложение Урфина. Пусть я не фея, но за годы скитаний узнала достаточно секретов Волшебной страны. Воздушный шар наша единственная надежда вернуться домой, значит, необходимо попасть в Изумрудный город.

— Но как?

— Урфин Джюс должен победить в войне, а мы — помочь ему. Пока Зелёной страной правят Лгуны, дорога туда для меня закрыта.

У Энн заболела голова. Задача, озвученная Элли — выиграть войну — выглядела совершенно непосильной. Ей снова захотелось, чтобы всё происходящее оказалось сном.

— Но всё это завтра, — словно угадав её мысли, сказала Элли. — А сейчас тебе пора отдохнуть. Жизнь в Волшебной стране совсем не похожа на сказку, а тебе предстоит провести здесь как минимум несколько месяцев. Ложись спать, сестра, нам предстоит трудное дело.

Над Изумрудным городом простёрлась ночь. Улицы и дома погрузились в темноту, лишь на стене и возле рва в свете фонарей неподвижно маячили силуэты стражников, а одном из балконов какой-то влюблённый юноша, вздыхая, любовался ярким серпом луны и редкими облачками, плывущими по усыпанному звёздами небу — ему не спалось.

Если бы юноша обернулся и посмотрел в противоположную сторону, он увидел бы, что не спится не только ему. В окнах дворца «Гудвина Великого и Ужасного» горел свет.

На третьем этаже в просторном помещении тронного зала реальные правители страны — Совет Лгунов — собрались на срочное совещание. Место на троне занял богатый купец Кабр Гвин — была его очередь возглавлять Совет. Вокруг на резных деревянных стульях расселись остальные одиннадцать членов Совета. Свет лампы отбрасывал причудливые от длинной бороды Дина Гиора, перекинутой через плечо, от связки ключевой в руках Фараманта, от приземистой фигуры Руфа Билана, расположившегося возле окна, — и от Золотой шапки на голове Кабра Гвина.

Лгуны выслушивали доклад Уорры, вождя Летучих обезьян, стоявшего перед ними.

— Мы собирались атаковать лагерь противника огненными стрелами, как и было приказано, — рассказывал Уорра. Его раскатистый бас эхом ударялся от сводов зала. — Но навстречу летела по воздуху корзина, размером с небольшую хижину, привязанная к огромному шару. Решив, что это уловка противника, я приказал захватить её.

— Разумно, — одобрил Кабр Гвин. — В корзине находились вражеские солдаты?

Уорра немного замялся.

— Нет. Мы нашли в ней человека, непохожего на жителей Зелёной страны или Голубой или любой из соседних. Он гораздо выше ростом, странно одет, и… и он был уже ранен ножом, когда мы захватили корзину и шар.

— Ранен? — Лгуны начали удивлённо переглядываться. — Кем?

— При нашем приближении из шара в реку выпрыгнула фигура в платье. Женщина или девушка. Скорее всего, это сделала она.

— Вы не захватили её? Или она утонула? — спросил Дин Гиор.

— Противник выловил её из реки первым, пока мы атаковали шар.

— Плохо, — Кабр Гвин выглядел максимально недовольным. — В следующий раз, Уорра, вам стоит действовать быстрее.

— Я не мог разделить отряд, направив часть бойцов за девушкой, — ответил не менее недовольный вождь. — Мы не знали, есть ли в летающей корзине враги, сколько их, и будут ли они по нам стрелять. Я и так уже потерял почти треть соплеменников, воюя по вашим приказам.

— Не отвлекайтесь! Вы обязаны выполнять приказы Владетелей Золотой шапки. Что с пассажиром летающей корзины?

— На этот вопрос могу ответить я, — Фарамант откинулся на спинку стула. — Едва Летучие обезьяны доставили шар и пленника, они вызвали меня, а я — придворного врача. Врач быстро перевязал рану и привёл пленника в сознание. Из его ответов я узнал, что зовут его Оскар Диггс, летать на воздушном шаре его работа, и прилетел он из-за гор.

— Из-за гор Кругосветных гор? — в голосе Дина Гиора явственно слышался испуг. — Значит, он — волшебник?

— Только волшебника нам не хватало… — пробормотал сидевший рядом с Дином Гиором Энкин Флед и осёкся под неодобрительными взглядами остальных Лгунов.

— По его собственному утверждению — нет, но неизвестно, можно ли этому верить. По моему приказу врач напоил Оскара Диггса сонным зельем, у двери комнаты дежурит стража из двух Летучих обезьян и двух человек, так что пока опасности пленник не представляет.

— Вот как, — Кабр Гвин уважительно кивнул словам Фараманта. — А про девушку, спрыгнувшую в реку, вы спросили?

— Нет, так как сам о ней услышал только сейчас.

— Значит, завтра допросим пленника вместе подробнее. Что сделали с шаром?

— Спрятали в сарае возле домика Стража Ворот.

— Хорошо. Надо разузнать как можно больше о спутнице Диггса. Чтобы не лежало за Кругосветными горами, спокойствия тамошние жители ещё никогда в Волшебную страну не приносили. Одну фею мы обвели вокруг пальца шестнадцать лет назад, но что если придёт другая? И не наивная девочка, а взрослая женщина? А если не фея, а колдунья, желающие власти и не гнушающаяся никакими методами, как Гингема и Бастинда?

— Какая колдунья станет бросать вызов Гудвину Великому и Ужасному? — усомнился Руф Билан. Кабр Гвин посмотрел на него, как на идиота.

— Девушку захватили солдаты Урфина Джюса. Урфин Джюс, чтоб ему сгинуть в Тигровом лесу, знает, что никакого Гудвина не существует! Что, если его пленница владеет волшебством и поверит ему? Хотите воевать с колдуньей?

Руф Билан покраснел. На лицах остальных Лгунов читалась отчаянная надежда, что неизвестная девушка из-за гор окажется кем угодно, но не злой колдуньей. Уорра грустно уставился в потолок — он, казалось, уже начал пересчитывать будущие потери своего племени в борьбе с неизвестной волшебницей.

— Дин Гиор, свяжитесь со своим осведомителем в стане Урфина Джюса. Пусть временно прекратит поиски плантации живительных растений и доложит всё, что станет о пришельцах из-за гор.

— Сделаю, — Длиннобородый солдат уже сейчас был готов вскочить и бежать связываться с осведомителем.

— На этом пока всё.

Взволнованные Лгуны разошлись по домам. Не сразу, но беспокойный сон брал верх над каждым — кому-то снились деревянные солдаты Урфина, кому-то воздушный шар, а кому-то Гингема, обрушивающая ураган на Изумрудный город.

Заснули все, кроме Руфа Билана.

Вместо того чтобы лечь в постель, вельможа нетерпеливо топтался на балконе своего дома, озираясь по сторонам — не наблюдают ли за ним. Но наблюдать было некому, на его улице не было стражников, влюблённый юноша любовался звёздами совсем в другой части города, а пробуждения фонарщика, всегда выходившего на улицу с первыми лучами солнца, чтобы погасить фонари, оставалось ещё несколько часов.

Послышался свист, хлопанье крыльев и на перила перед Руфом Биланом уселся большой серый филин.

— Приветствую почтенного Гуама… Гумоа…

— Гуамоколатокинта, — презрительно поправил филин. Руф Билан склонился в приветственном поклоне. — Какие новости?

— Летучие обезьяны захватили воздушный шар и человека из-за гор. Совет в панике, осведомителю в вашем лагере приказано узнать всё о девушке, спрыгнувшей с воздушного шара. Совет боится, что в Волшебной стране появилась новая фея или колдунья.

— Ещё бы, — филин рассмеялся — по крайней мере, так Билан истолковал его уханье. — Небось, вспомнили старушку Гингему? Пусть боятся, пусть, испуганный враг — наполовину побеждённый враг… Что же Совет собирается делать с воздушным шаром и пленником?

— Пленника — допросить. С шаром пока ничего, его спрятали в сарае возле дома Стража Ворот.

— Хорошие новости. Продолжай в том же духе, и Урфин Джюс щедро вознаградит тебя. Война скоро закончится нашей победой! — и филин, взмахнув крыльями, оставил Руфа Билана в одиночестве.

Несколько минут ровного полёта — и позади осталась городская стена. Стражники лениво прохаживались по парапету, не обращая внимания на птиц, пролетающих у них над головами. Никто не узнал, что ночью Изумрудный город посетил связной Урфина Джюса.

Небо уже начало светлеть, а звёзды перестали быть видны, когда филин Гуамоко достиг ничейных земель в приграничье Зелёной страны и приземлился возле шатра Урфина Джюса.

Король не спал, проводя ночь над картами — планировалось наступление.

— Новости, повелитель, — филин важно вошёл в шатёр. — В Совете Лгунов паника. Летучие обезьяны захватили воздушный шар, и рассказали о девушке, спрыгнувшей с него. Теперь в Изумрудном городе боятся, что в Волшебную страну прилетела новая фея или колдунья из-за гор, и что ты переманишь её на свою сторону.

Урфин засмеялся.

— Хорошие слухи. Близкие к истине. Если фея Элли наконец-то примет моё предложение…

— А если нет? Она столько раз уже отказывала, — Гуамоко не был готов разделить оптимизм хозяина. — Будь внимателен к своим приближённым-Жевунам, повелитель. Осведомителю в твоём лагере поручено узнать как можно больше об Энн и доложить Лгунам.

— На этом и поймаем осведомителя, мне уже надоело гадать, кто эта крыса. Эот Линг один, не может же он шпионить за всеми одновременно!

— Ты мог быть внять моему совету и сделать ещё нескольких деревянных клоунов…

— И истратить запасы живительного порошка, которые можно потратить на новых солдат. Нет, Гуамоко, нет. Мы на войне, и не можем позволить себе рисковать.

Филин промолчал — он оставался при своём мнении, но не видел смысла в сотый раз начинать бесполезный спор.

* * *

Солнце уже поднялось довольно высоко в небе, когда Урфин Джюс, закончив завтрак, отправился проверить караулы, и остановился у частокола, удивлённо и радостно глядя вдаль.

К лагерю двигалась удивительная процессия. Впереди топал медведь Топотун, неся на спине то и дело зевающую Энн — девушка не успела выспаться, когда Элли подняла её и сказала, что пора выдвигаться. За Топотуном на спине льва, лишь немногим в размерах уступающего медведю, ехала сама Элли. Далее шли Страшила и Железный Дровосек, замыкали движение два деревянных солдата.

Достигнув лагеря, Элли спрыгнула со спины Льва и с вызовом посмотрела на Урфина Джюса.

— Я Элли, Фея Убивающего домика, и требую разговора с королём Голубой страны наедине!

— Приветствую, — отозвался король. — Поговорим в моём шатре.

Да, не такой Урфин Джюс помнил Фею Убивающего домика… Пятнадцать лет назад с ним разговаривала маленькая девочка — отчаявшаяся, измотанная долгой дорогой, мечтающая вернуться домой в неведомый Канзас — но всё же ребёнок. Сейчас в шатёр короля вошла хмурая, но решительная и бесстрашная молодая женщина. Белое платье в красный горошек сменила одежда из грубой тигровой шкуры. Надо же, а Урфин считал, что всех Саблезубых тигров перебили дуболомы по его приказу пятнадцать лет тому назад.

— Я согласна помочь тебе выиграть войну, но при одном условии.

Урфин молчал, выжидательно глядя на Элли.

— Энн прилетела из Канзаса на воздушном шаре. Мне нужен этот шар в целости и сохранности, и человек, который им управлял — живым и невредимым. Когда ты возьмёшь Изумрудный город, мы улетим на шаре в Канзас.

— Неожиданное требование, но выполнимое, — на самом деле Урфин еле-еле сдерживал рвущуюся наружу радость. Фея согласилась ему помочь, и потребовала взамен столь малую услугу! — Шар будет твоим, и его возничий тоже. Мне они не нужны.

— Отлично, — Элли подошла к столу, на котором были разложены карты Зелёной страны и окрестностей. — Ты, наверное, ждёшь, что я махну рукой, скажу что-нибудь вроде «Бамбара, чуфара, лорики, морики» — и противник будет разбит? Разочарую — придётся поработать. Но победа у тебя под ногами, надо только наклониться и взять её. Здесь, — Элли ткнула пальцев в неприметную лесистую местность в юго-западной части Зелёной страны, — находится овраг, из которого начинается подземный туннель. Заканчивается он под старой сторожевой башней возле ворот Изумрудного города. Ты можешь провести по туннелю свою армию, и Лгуны не успеют опомниться, как ты войдёшь в город. Но туннель опасен…

— Что может быть опасно для армии дуболомов? — взгляд Урфина жадно следил за передвигающейся по карте рукой Элли.

— В туннеле живут Шестилапые, могучие звери, но ты прав — для деревянных солдат они не опасны. Гораздо страшнее наткнуться на Подземных рудокопов. Там, среди лабиринта ходов и пещер, находится тайный вход в их страну. Рудокопы охраняют туннели, и очень не любят чужаков.

— Говоришь так, словно испытала это на собственном опыте.

— Испытала, — не стала отрицать Элли. — Четырнадцать лет назад в поисках дороги в Канзас я додумалась забраться под землю. Хуже идею трудно было придумать. Рудокопы продержали меня в плену полгода, прежде чем поверили, что я не собираюсь насылать на них проклятия.

Урфин Джюс пристально посмотрел на Элли. Он был уверен, что она недоговаривает, но дальше расспрашивать не стал.