Там далеко-далеко, у синего моря,
Живой полутруп, потерявший себя менестрель.
Кто его пожалеет, кто о нём вспомнит,
И если придёт спасение, то откель?

Маглор не первый менестрель, сошедший с ума, и желавший найти искупление в ласковом море, и не первый, кому Ульмо отказывает в долгожданном покое.

Но есть, есть ещё эльфы, которым не всё равно, и оный покой всё ещё можно обрести иным, более гуманным (если можно применять это слово к эльфам) способом.